Изменяя прошлому (гет)

После травмы Лелианы Винн наотрез отказалась отпускать их одних.

— Сколько мне осталось, Сорис? Десяток лет, если Создатель проявит всю свою милость. Но вы проживёте в разы дольше, коль я смогу вам помочь.

— Я не готов отвечать за твою смерть! — выкрикнул Сорис.

Магесса поджала губы.

— А за смерть Лелианы готов? Или Зеврана? Быть командиром — и есть принимать тяжёлые решения.

Сорис скрежетнул зубами, но ничего не ответил.

Оборотни ждали их на закате, и на этот раз Сорис собрал всю команду. Страж ослушался Хранителя и взял с собой даже Стена: если всё пройдёт хорошо, заклятье спадёт, и ограждать лагерь от оборотней не понадобится. А если у него не выйдет... лагерю уже ничто не понадобится.

Они шли через лес, с трудом отыскивая дорогу. Все были молчаливы. Сорису не давал покоя шрам, раскроивший хорошенькое лицо Лелианы, хотя сама она держалась со спокойным достоинством.

Впереди клубился белый туман: слишком густой, неестественный. Даже Морриган поёжилась. Вынырнули оборотни: Бегун, главный помощник Хозяйки Леса, за ним спутница-волчица и несколько оборотней помоложе.

— Белый Клык ждёт тебя. Поторропись!

Страж недоверчиво шагнул в туман — но тот расступился. Оборотни провели их сквозь лес, спустились в руины и спокойно прошли скрытыми ходами. Сорис выдохнул: сколько бы пришлось преодолеть, чтобы попасть сюда! Сумасшедший отшельник, говорящий стихами великий дуб, духи давно умерших эльфов... обо всём этом он предпочитал знать из рассказов эрлессы.

Леди Гилмор описывала Хозяйку Леса как безгранично красивую женщину с кожей зелёного цвета и руками-корнями. Она тогда смешливо взглянула на Сориса из-под ресниц и скрыла улыбку. А он так растерялся от этой улыбки, что и дышать стеснялся.

И лишь сейчас он понял, в чём дело.

Под обвившими её корнями Хозяйка Леса была обнажена. Зевран присвистнул, и оборотни вокруг заклацали на него зубами. А Сорис, воспитанный в скромных традициях городских эльфов, залился краской и уставился на носки ботинок.

— Спасибо, что откликнулся на наш зов, Страж. Нам так нужна твоя помощь. Затриан рассказал тебе не всё... и всё ж оно тебе ведомо. Но откуда?

Голос её был мягким и ласковым, каким порой бывал у эрлессы. Столь вежливый, столь заботливый. От этого голоса Сорис всегда терялся, забывал, что какие-то приказы он не одобрял, и делал всё, как она говорила. В такие минуты мгновенно стирался из памяти другой её голос: властный, давящий.

— Я чувствую позади тебя чужую волю. Она пронизывает тебя так ярко, будто её обладатель и сейчас здесь. Ты исполняешь не долг Серого Стража, а чужие приказы… Как они велят тебе поступить сейчас?

Сорис не сразу вернулся в реальность.

— Да, я... помогу вам. Я знаю: когда-то жившие здесь люди убили сына Затриана. Они снасильничали над его дочерью, та понесла и покончила с собой. Тех людей давно нет в живых, но проклятье живо, пока живëт ненависть Затриана. Только я... не уверен, что смогу убедить Затриана прийти сюда. И не думаю, что смогу победить его.

Бегун припал на задние лапы:

— Тогда твоя Хозяйка зрря выбррала тебя!

Сорис вздрогнул, как от пощëчины. «Хозяйка…» Морриган фыркнула, хихикнула Лелиана. Не оборачиваясь, Сорис знал, что и Элин — нет, Зевран! — насмешливо поднял брови.

— Прошу тебя, Страж, приведи Затриана. Только он в силах снять проклятье. Ты справишься: в тебе куда больше силы, чем ведомо тебе или твоей… госпоже.

Она тактично сгладила последнее слово. Но это было ни к чему: теперь Сорис видел, что оборотень с его звериным чутьём попал в точку. Даже у Черники больше самостоятельности, чем у него.

Сорис сам не понимал, каким чудом ему удалось убедить Затриана спуститься в руины. Наверное, ещё при первом появлении в лагере произвёл хорошее впечатление: сразу сказал, что его тётя — долийка, а от эрлессы он поднабрался долийских слов, так что в лагерь пришёл не совсем уж чужаком.

Но на этом его красноречие кончилось. Затриан наотрез отказался расколдовывать оборотней. Началась битва.

Первым же движением Хранитель заставил оборотней замереть на месте. Вторым — призвал к жизни огромные дубы. Морриган мгновенно подожгла их, и Винн, хоть уступала ей в стихийной магии, подпалила парочку. У Зеврана были горящие стрелы, у Лелианы — гранаты. Благодаря рассказам эрлессы Сорис идеально подготовил отряд.

Огонь нанёс ущерб деревьям, но не остановил их. Движимые ненавистью Хранителя, они всё так же атаковали, просто теперь удары их стали огненными. Стен раскалывал их ударами огромного топора. Зевран орудовал двумя топорами поменьше, обрубая тянущиеся к нему ветви. К счастью, и Зевран, и Стен, годами обучавшиеся бою, владели самым разнообразным оружием. Не хуже справлялся Сорис: одной из работ в его прежней жизни была рубка леса.

Команда дровосеков справлялась неплохо. Черника упоённо грыз ветки — будто играл в «принеси палочку».

Затриан увидел, что призванные им сильваны падают один за другим, и выкрикнул несколько слов по-долийски. Из земли полезли корни с острыми шипами. Сорис отпрыгнул от одного, но удар второго откинул его через весь зал. Морриган выругалась и превратилась в медведя.

Зевран оказался за спиной Хранителя, и уже занёс секиру, как вдруг всё прекратилось. Хранитель опустил посох, и повинуясь его взгляду, корни втянулись в землю. Битва кончилась.

В конце зала на пол оседала Винн. Глаза её были широко раскрыты, а в груди зияла дыра, проделанная одним из корней. Сорис подбежал к ней. Магесса зашарила рукой по полу, схватила его за ладонь.

— Страж…

Морриган возвращалась в человеческий облик, но слишком медленно. Магия и жизнь потоком уходили от Винн.

— Это должно… рано или поздно... Не вини… никого.

Морриган бросилась к ним, отчаянно бормоча неподдающиеся ей целительные заклинания. Но рука Винн обмякла в ладони Сориса.

Её смерть была совершенно закономерной и абсолютно бессмысленной. Пожилая и слабая женщина прошла через полстраны, ночевала в лесах и полях, исцелила сотню ран и, конечно же, не выдержала. Любому было очевидно, что это кончится так. Ему. Команде. Кругу магов. Храмовникам. Долийцам. Все удивлялись, зачем он тащит за собой эту старушку.

Эрлесса ошиблась.

Винн была мертва.

Хранитель опечаленно смотрел на её тело.

— Я не хотел, чтобы так вышло.

— Множество учеников любили её, — произнесла Лелиана. — Это невероятное горе.

Затриан, не видя, глядел на тело.

— Она сказала тебе никого не винить, Страж. Хотя нет ошибки, что в смерти еë виновен я. И всё же она… просто отпустила. Просто ушла, — Хранитель вздохнул. — Даже человек... даже человек оказался достаточно мудрым для этого. Хорошо, дух... Я сниму проклятье.

Он даже не стал произносить заклинания: достаточно было просто отпустить ненависть. Руины залил тёплый жёлтый свет. Прощальным жестом оборотни касались Хозяйки Леса — преодолевшей свою природу, научившей их любить и увидеть доброту в звериной сути. Наконец, Хозяйка растаяла с облегчённым вздохом. Оборотни на глазах превращались в людей. Тело Затриана упало на камни. Только проклятье поддерживало его жизнь так долго.

…Их хоронили вместе. Затриана — по долийскому обряду, положив в могилу дубовый посох и ветвь кедра, чтобы не оступился он на тропах по ту сторону Завесы. Читали молитвы матери Митал и проводнику мёртвых Фалон'Дину, хоть те и были разлучены со своим народом предателем Фен'Харелом.

На окраине лагеря, окружив тело камнями, устроили погребальный костёр для Винн. Лелиана спела Песнь Света, и голос её звучал нежно, будто у самой Пророчицы Андрасте. А Сорис не нашёл даже слов, чтобы произнести над могилой.

Ему было стыдно. И горько. И жаль Винн.

А ещё душу разъедало понимание:

Эрлесса ошиблась.