Остерегайся тьмы (джен)

Из раза в раз Стива мучали кошмары, в каждом из которых неизбежно появлялся Херобрин. Он утаскивал его в темноту, подчинял или причинял боль без причины. Всë это способствовало появлению у парня тревожности в присутствии его приятеля, что тот не сразу, но заметил. И это ему не нравилось. Если они дружат, значит доверяют друг другу, значит не боятся. Иначе это уже не дружба, а принуждение, ведь так? Херобрин впервые в жизни ощущал, что не хочет чтобы его боялись, не хочет чтобы его сторонились, не хочет чтобы его вновь оставили в одиночестве. Он ни раз ощущал желание назвать Стива своим другом, ни раз ощущал желание просто долго говорить на разные темы, но ему всë никак не удавалось себя пересилить. Будто внутри была какая-то неизвестная преграда. «Темнота снова отбирает его у меня, — думал Херобрин, — Нет, так дело не пойдëт. Нам нужно решить этот вопрос раз и навсегда.» И шанс предоставился. В очередной раз Стиву приснился кошмар, и он, проснувшись, сел на край кровати, потирая глаза.

— Кошмар приснился? — спокойно и полутихо раздалось за перегородкой.

— Да… Я уже и забыл когда мне что-то хорошее снилось, — положил он руки на колени.

Херобрин поднялся со своей постели и сел рядом.

— Могу я посмотреть?

Стив неуверенно кивнул. Белоглазый приложил руку к его затылку, пронизывая его взглядом. Парень же закрыл глаза видя, как в разуме мысленно всплывают образы произошедших кошмаров. Он будто переживал их заново: туман, тëмные фигуры, Херобрин, озеро с тёмной водой, руки из неë, Херобрин, темнота, белые глаза, Херобрин… И все эти множество снов Херобрин присваивал Стива себе, говорил, что они оба будут навсегда во тьме, говорил, что ему никогда и нигде не скрыться от него… В реальности белоглазый, спокойно просмотрев всë это множество снов, понял очень много из того, что его друг скрывал от него.

— Я не считаю тебя плохим, — заговорил парень, — Напротив. Я считаю, что ты очень даже добрый и хороший, просто… ну… родился таким… ну… немного не эмоциональным, — пытался он не обидеть собеседника, — Из-за этого порой… ну… бывает возникают недопонимания.

— Я знаю, — Стива озадачил такой короткий ответ, а Херобрин тем временем отпустил его и поднялся, — Идëм.

Это ещё сильнее озадачило первого, но он, надев футбулку и штаны, всë равно двинулся за вторым, с нарастающим чувством беспокойства. Постепенно оба парня углублялись в лес. В утреннем полудрëме было так оглушительно тихо, что можно было услышать биение собственного сердца, тихие шаги по траве, журчание в дали ручейка. Стив, залюбовавшись утренней дремотой, не сразу заметил, что чем глубже они заходили, тем гуще вокруг них становился из ниоткуда появившийся туман. Он окутывал идущих, словно мягкое одеяло, разливался по ногам, накрывая собой траву, не давая еë никому увидеть. Но несмотря на это, видимость была достаточно хорошая. Во всяком случае идущего впереди друга Стив видел достаточно хорошо. В один момент к нему пришло осознание, что именно такой сон ему когда-то снился. Тот же туман, та же обстановка, та же тревога, та же влажная прохлада. Оба вдруг остановились. «Что ты задумал? — волновался парень, — Ты же не хочешь сказать, что все эти сны были правдой?!» Он с тревогой смотрел на обернувшегося Херобрина. Тот в свою очередь сохранял привычное железное спокойствие.

— Ты доверяешь мне? — словно остриë лезвия, разрезал тишину вопрос белоглазого.

Стива начало потрясывать. Он помнил чем закончился тот сон: злобная страшная широкая улыбка, тени, искажëнные голоса, цепи… Нет… Только не снова, прошу…

— Д-да, — ответил парень, стараясь унять страх.

«Это был просто сон. Это не имеет отношение к реальности»: пытается он себя успокоить.

— Скажи это снова, — медленно двинулся Херобрин к другу, пристально смотря на него чуть прикрытыми глазами.

— Я… я доверяю тебе, — взглянул Стив в глаза подошедшего, поборов некоторую неуверенность внутри.

— Раз действительно доверяешь, тогда не верь в придуманное. Ты должен понять одну простую вещь. Этот мир пуст. Но в нëм есть трое жителей и две стороны. Ты, я и тьма. Мы с тьмой по разные стороны. А на какой ты, решать тебе. Сейчас нужно решить. Раз и навсегда. Ты говоришь, что доверяешь, но веришь этим снам. Именно они заставили тебя бояться меня. Именно из-за этого ты сейчас так дрожишь внутри и снаружи. Именно из-за этого я вижу страх в твоих глазах. Страх, которого раньше не было. И именно из-за этого ты не сжëг ту книгу, — у Стива пробежал лëгкий холодок, — Пришло время решить проблему раз и навсегда. Выбери сторону, Стив, и доверяй только ей.

По окончании монолога воцарилась тишина. В голове Стива стали всплывать воспоминания о прошлом, которые все как один говорили «доверься ему. Он добрый, несмотря на исходящие от него холод и равнодушие. Он волнуется о тебе.» Парень знал это. Всегда знал. Так как он вообще мог быть таким глупым и поверить каким-то снам?! Зачем ему вообще думать над ответом?! Стив резко мягко обнял Херобрина.

— Ты прав. Это сны заставили меня бояться тебя. Я всегда доверял тебе, начиная с того момента, как ты избавил меня от тьмы. Я не боялся тебя. Но с появлением кошмаров… Мне… мне очень стыдно. Прости меня… — он опустил голову в плечо друга, чуть крепче обнимая его.

Херобрин тем временем просто стоял слушая Стива, а после положил ему руки на спину, тем самым приобняв.

— Тебе не нужно было скрывать от меня эти кошмары, как ты никогда не скрывал своë состояние.

— Я думал, что это просто сны, и они пройдут, что не окажут на меня никакого влияния.

— Сны — очень хороший источник промывки мозгов. В особенности у некоторых, — далее Херобрин заговорил чуть живее, — И они кстати реальность не передают от слова совсем. Я никогда не улыбаюсь так широко. Ну разве что когда издеваюсь над кем-то.

— Как тогда надо мной? — улыбнулся Стив.

— Ага, — чуть улыбнулся белоглазый, — Сам виноват. Драться полез.

— Ну мне надоело, что ты постоянно меня вырубал…

Пока парни разговаривали, туман вокруг постепенно отступал, позволяя не ярким солнечным лучам вновь озарить округу. А вместе с сыростью и холодом, отступала и тревога. Стив наконец ощутил покой в душе. Понял, что не станет больше доверять никаким выдумкам, что сны стали для него не больше, чем пустой звук. Когда друзья перестали обниматься, Херобрин вдруг сказал со слабой шутливой улыбкой:

— Не боишься, что сейчас что-нибудь произойдëт, и я нападу на тебя?

— Нет, — улыбнулся в ответ Стив, — Я решил, что мне действительно пора перестать метаться и решить для себя окончательно кому мне можно верить, а кому нет. Ты, несмотря на свои холодность, молчаливость и малоэмоциональность, всегда желал мне добра. Даже когда делал больно, всë равно желал добра. И ещё… ты не стремишься подчинить меня себе, — отвëл он под конец глаза, а его улыбка спала, — Я не хочу кому-то подчиняться. Это… пугает.

— Понимаю тебя, — улыбка Херобрина ушла, а взгляд сменился на понимание, — Сам не люблю подчинять и подчиняться. На первое тратится много сил. А второе… я вольный. И делаю что хочу.

— Мы оба свободолюбивые, — посмотрел вновь Стив на друга, слегка улыбнувшись.

В этот же вечер парень сжëг ту самую книгу, которую ранее передумал уничтожать по некоторым причинам. Отдав наконец эту бумагу во власть огня, на душе стало ещё спокойней. Конечно, ему не известно правда ли всë описанное в этой книге. Что-то может и да, а что-то нет. Единственное что Стив знает точно, это Херобрин изменился. И явно в лучшую сторону. Каким бы злодеем его тут не описывали, он более им не является. Времена изменились, принеся за собой изменения и в том, кого раньше называли властелином ада и тьмы. Конечно, изменения эти почти не заметны по-началу, но, если присмотреться, этот малоэмоциональный человек оказывается умным собеседником, заботливым другом и прекрасным учителем, который всегда готов поддержать, правда в своеобразной манере. Сам же Херобрин не был о себе такого мнения и считал себя скорее странным, занудным, грубым, депрессивным старпëром. Однако чем больше он находился со Стивом, тем больше его мнение менялось в сторону мнения его друга.