Мы - Воин Дракона (джен)

После долгих месяцев скитаний, ночевок в самых диких местах и прочих неудобств, Ли Шань наконец-то мог вздохнуть спокойно — он оказался там, где больше ему не требовалось бежать, прятаться и вновь собирать свой нехитрый скарб в дальнюю дорогу. Долина Мира стала в полной мере для панды и его супруги-тигрицы местом, где они могли дать отдых телу и разуму.

Скучать Ли Шаню также было откровенно некуда. Когда в деревне появляется свой кузнец — всегда найдется хотя бы один клиент, которому срочно требовалось выправить железную посуду, заточить нож или же выковать кочергу для очага. Конечно, на Ли Шаня немного косо смотрели те продавцы, которые раньше привозили в деревню штабеля новых металлических изделий или оружия, зарабатывая деньги на отсутствии кузнеца, но панда умудрялся не вступать с ними в конфликты.

После того, как воины Нефритового Дворца помогли Ли Шаню обустроить кузницу в Долине Мира, панда вместе с супругой переехали туда, покинув Нефритовый Дворец — что успокоило Тигрицу. Несмотря на то, что она по-прежнему испытывала самые недобрые чувства к своей матери, после разговора с По, мастером Шифу и особенно Ли Шанем, полосатая начала испытывать очень серьезные сомнения в своих убеждениях и мыслях. Нет, речь не шла о том, чтобы она простила Си Лань и позволила своей матери обнять себя — Тигрица по-прежнему избегала свою матушку, не говорила с ней и не приближалась, но более не была так категорична.

Так, в последний день пребывания Ли Шаня и его жены во Дворце, тигрица случайно попалась своей дочери на глаза, не успев покинуть столовую. Полосатая не произнесла ни единого слова, заметив Си Лань, но в ее глазах не было ни гнева, ни ненависти — скорее спокойное безразличие. Матушка Тигрицы виновато опустила глаза и молча вышла, стараясь не смотреть в сторону дочери — но со стороны воительницы так и не прозвучало ни одного обидного слова. Ли Шань, который собирался выйти следом за своей женой, остановился ненадолго перед Тигрицей, и та, слегка кивнув, похлопала отца По по плечу:

— Простите, мистер Шань, — понимающе кивнув, панда пригнул голову, чтобы не стукнуться о притолоку двери, и последовал за своей супругой.

Си Лань было грустно, что она не смогла примириться с дочерью — но плакать и переживать из-за этого у нее особо не было времени. Во-первых, открывшаяся кузница заставляла ее вспомнить свои навыки подмастерья и помогать мужу в работе, держа заготовки, нагнетая жар в очаге мехами или даже выполняя мелкие работы. Во-вторых, у Си Лань нашлась неожиданная поклонница в виде Сонг.

* * *

С момента возвращения По из глубин искалеченной души Тигрицы именно новоиспеченная супруга панды стала тем зверем, который в прямом смысле тратил все свои силы и душу на то, чтобы помочь По справиться с кошмарами, которые панда пережил, спасая названную сестру. Справедливо рассудив, что Сонг, как законная жена, имела право быть вместе с По в одной комнате, Шифу разрешил барсихе переселиться к По и проводить ночи вместе с ним на одном ложе. И именно это дозволение немало помогло панде.

Очень часто посреди ночи По мог начать плакать, дергаться и метаться в постели, шепча «Не трогайте меня!», «Тигрица, я спасу тебя!» и прочие подобные фразы. И всякий раз Сонг, которая в тот момент спала под боком у панды, просыпалась и тратила по полночи, успокаивая мужа, шепча ему нежные слова на ушко и гладя его многочисленные белые шрамы на теле. Ни разу за все это время Сонг не высказала ни тени неудовольствия, несмотря на бессонные ночи и приступы паники у спящего По, которому из раза в раз снились кошмары.

Поведение Сонг и ее неоценимая помощь По нашли живой отклик у Тигрицы, которая, разумеется, переживала за своего брата и слышала по ночам сквозь тонкие бумажные стены стоны панды и успокоительный шепот Сонг из соседней комнаты. Обычно относившаяся ко всем ко всем, кроме По, ровно, спокойно и безэмоционально, полосатая заметно подобрела к своей ученице и общалась с ней гораздо более приветливо и тепло. Не раз и не два, заканчивая очередную тренировку с Сонг, Тигрица искренне благодарила супругу панды за то, что она оказывала неоценимую помощь брату, помогая тому восстановиться после всех пережитых ужасов внутри искаженной души Тигрицы, особенно если в предыдущую ночь По опять снились кошмары.

Помощь Сонг была настолько целительной для По, что со временем его шерсть даже начала темнеть, возвращая свой прежний оттенок черного. Конечно, стать полноценно прежней она не могла, но изменения были заметны невооруженным глазом. И если бы не многочисленные шрамы, которые стали виднее на фоне почерневшей шерсти, никто бы и подумать не мог, что панда вообще когда-либо сталкивался с чем-то ужасным или смертельно опасным.

* * *

Разумеется, Сонг при первой же возможности пошла знакомиться с отцом По и его супругой. Барсиха бесконечно извинялась перед Ли Шанем за то, что стала супругой По без благословения, но все понимали, что на момент свадьбы По вообще не знал, что его отец жив, и разумеется, никто не мог спросить разрешения на свадьбу.

И если то, что она называла Ли Шаня отцом, звучало вполне естественно, то в случае Си Лань все было совершенно иначе. Тигрица, нашедшая и фактически тут же потерявшая родную дочь, очень привязалась к Сонг, которая относилась к ней как к матери, и в этом было что-то бесконечно трогательное. Сонг, лишенная в детстве полноценной материнской любви, словно искала ее во взрослом возрасте, тогда как Си Лань, лишенная радости материнства по прихоти отца, словно пыталась наверстать упущенное и проявляла искреннюю материнскую заботу о Сонг. И в один из дней барсиха, смущенно пряча морду, спросила мать Тигрицы:

— Простите, мадам Лань, а я могу… могу называть вас «мамой»?

Золотисто-карие глаза Си Лань удивленно распахнулись:

— Сонг, но ведь я же не твоя мама и даже не мама По. Ты не обязана.

— Да, но вы супруга отца моего мужа — как мне вас иначе называть? Вы так давно прожили с мистером Шанем вместе, что я не могу представить вас порознь. И если Ли Шань мне как отец — то и вы будете мне как мать. Только… — барсиха замялась. — Наверное, я не заслуживаю того, чтобы вы называли меня «дочерью». Имени будет достаточно. Все же у вас есть родная дочь, мастер Тигрица, и я не считаю себя вправе занимать ее «титул». Что бы ни было между вами двумя, я никогда не смогу стать вашей родной дочерью, мама.

Тигрица нежно улыбнулась и обняла барсиху, погладив ее когтистой лапой между ушек:

— Все же, сыну Шань-эра очень повезло с женой. Надеюсь, вы и впредь будете жить так, как сейчас, без ссор и скандалов.

Сонг рассмеялась:

— Не переживайте, мама, ссоры у нас бывают, мы не боги, чтобы жить идеально. Недавно мы поругались из-за того, что По вместе с Обезьяной пошутили над Гадюкой и Журавлем и подсыпали им мыла в лапшу. Видите ли, этим дуралеям было забавно смотреть, как у них мыльные пузыри из пасти вылетают. Ох, знатно мы тогда поругались. Но я все равно люблю По, пусть он порой и ведет себя как дурачок. Я знаю, что он хороший зверь, и на него можно положиться. Ну осознание того, что он пережил, спасая вашу дочь, очень сближает, знаете ли…

* * *

Очередной день не предвещал никаких происшествий или бед. Ли Шань поднялся в Нефритовый Дворец обсудить с мастером Шифу, какое оружие требовало выправления и какие клинки были нужны для тренировок. По, Тигрицы и Сонг в тот момент не было рядом — они спустились в деревню, чтобы посетить местную ярмарку.

Никто в Нефритовом Дворце не знал этого, но нефритовые истуканы Кая уже несколько дней как обнаружили место пребывания Неистовой Пятерки, и бык, окрыленный возможностью наконец-то заполучить много вкусной ци, на всех парах спешил в Долину Мира. А чтобы нефритовые воины не были обнаружены раньше времени, они маскировались под экспонаты в Зале Героев, и никто из обитателей Дворца так и не заметил посторонних вкраплений. Одна лишь Гадюка, проползая однажды вечером, обратила внимание на странного нефритового дикобраза, который стоял на постаменте, замахнувшись кистенем. Несколько раз тронув кончиком хвоста статую, Гадюка задумчиво вгляделась в зеленый камень, но вскоре ее позвал Журавль, и змейка отвлеклась на товарища по Нефритовой Пятерке, буквально через минуту забыв о странной статуе.

И вот, в один прекрасный вечер, когда Ли Шань был во дворце, Кай перешел в решительное наступление. Все нефритовые воины, которые до поры до времени стояли недвижимыми в разных частях Нефритового Дворца, резко ожили, перейдя в атаку на Шифу и Неистовую Пятерку. Завязался бой.

В тот момент Шифу отчаянно жалел, что Тигрицы не было рядом. Биться против камня было сложно, потому что нефритовые воители не ведали ни боли, ни усталости. Конечно, хорошо поставленный точный удар мог расколоть зеленую статую на мельчайшие осколки — но поди ж еще нанеси этот удар, чтобы при этом не отбить себе все конечности! В бою с живым соперником было достаточно ударить в слабую область — и вот, противник уже держится за живот и не может сражаться. Но с нефритовыми воинами такое не работало — возможно было лишь уворачиваться от их атак, и, в свою очередь, бить в полную силу, стремясь разбить камень вдребезги, иначе остановить их было невозможно.

* * *

Но не это было самым страшным. В какой-то момент рядом с Нефритовым Дворцом раздался гул, появился большой зеленый шар слепящего цвета — и перед воротами дворца возник высокий бык в большом рогатом шлеме, вооруженный двумя нефритовыми кинжалами на длинных цепях. Словно подчиняясь невидимому приказу, все оставшиеся целыми нефритовые воины превратились в струйки зеленого дыма, которые перетекли к появившемуся быку и превратились в зеленые капли нефрита на поясных браслетах.

Первое, что увидел Кай, оказавшись перед Нефритовым Дворцом вживую — большую статую Угвэя, которую установили сразу же после перехода старого мастера в мир духов. И памятник его бывшему соратнику крайне не обрадовал генерала. Размахнувшись цепями, Кай вогнал нефритовые кинжалы в камень статуи, и одним рывком заставил разлететься статую черепахи на части:

— Поделом тебе, старый дурень!

Такое святотатство стало потрясением для Шифу, который еще не знал, кто оказался перед ним. Замешательство наставника длилось лишь секунду, после чего Шифу быстро скомандовал:

— Все в атаку! Мистер Шань, не лезьте, он слишком сильный! Спрячьтесь, мы разберемся сами!

Новые противники только обрадовали быка. Кай с упоением воскликнул:

— О да, сколько новой ци в мою коллекцию! Хороший аперитив перед тем, как я поглощу ци этой панды!

Стоило ли говорить, что рано или поздно все воители Нефритового Дворца пали жертвой Кая? Одного за одним генерал хватал очередную жертву цепями, и ее ци скорбным ручейком текла в тело Кая, а на поясе быка появлялся новый медальон. Последним в этой грустной галерее стал Шифу, который дольше всех выдерживал яростный натиск Кая. И когда нефрит начал охватывать наставника Дворца с лап до головы, он лишь успел крикнуть:

— Беги, предупреди… — но окаменение не позволило Шифу закончить свой призыв. Тем не менее, он достиг ушей того, кому он предназначался. Ли Шань попытался было сбежать мимо Кая, однако бык был куда расторопнее и успел заметить беглеца:

— Куда? Мы еще только начинаем!

Ли Шань оказался схвачен цепями, и Кай, вместо того, чтобы сразу поглотить ци, подошел к панде торжествующей походкой:

— Так вот ты какой, панда. Думал, ты будешь несколько моложе, но впрочем, какая разница! Угвэй сказал мне, что ты вобрал в себя силу всех павших панд из долины!

И в тот момент Ли Шань все понял. Этот загадочный бык охотился за его сыном — и отец не мог себе позволить, чтобы его отпрыск пал жертвой врага. Глубоко вдохнув, Ли Шань посмотрел в глаза Кая:

— Вы правы, почтенный господин. Меня зовут По, и я Воин Дракона Нефритового Дворца.

Морда Кая осветилась хищной улыбкой:

— Прекрасно, прекрасно! Не думал, что Воин Дракона окажется таким трусом и откажется вступить со мной в бой — но ведь и Угвэй добровольно отдал мне свою ци. Полагаю, ты решил последовать примеру наставника? Похвально!

Закрыв глаза, Ли Шань приготовился к любой участи. Бык же, в свою очередь, протянул лапу и прищурил глаза:

— Да… сейчас ты весь будешь мой.

Но прошло несколько секунд — и Кай раздраженно пробормотал:

— Не может быть, тут какая-то ошибка.

Подойдя к скованному цепями Ли Шаню вплотную, генерал прислонил ороговевшие пальцы к груди панды и застыл, словно прислушиваясь к ощущениям:

— Но ведь… но ведь…

Гримаса ярости исказила морду быка:

— Ты не Воин Дракона! Лжец! У тебя нет ни единого цяня ци!

Тут же распутав цепи, бык схватил Ли Шаня за горло и поднял над землей, пристально смотря тому в глаза ледяным взглядом:

— Где По?

С трудом хрипя, Ли Шань повторил:

— Меня зовут По. Я… я… Воин Дракона…

Кай снова выкрикнул панде прямо в морду:

— Наглый лжец!

Сильно отшвырнув панду в сторону, Кай зарычал от злости:

— Ты, костяной болван, ты обманул меня!

Скользнув по начищенному мраморному полу, Ли Шань ударился спиной об одну из колонн в зале героев, после чего, попытавшись встать, рухнул на пол и затих. Обезумевший от ярости Кай начал крушить все вокруг себя, размахивая кинжалами. Колонны и стены Нефритового Дворца превращались в груды обломков, словно по нему кто-то стрелял из невидимой огромной пушки, а бык продолжал кричать:

— Лжец! Лжец! Обманщик!

Бросив новую горсть медальонов на землю, Кай создал новых нефритовых воинов — и сделал их из только что плененных Шифу и остатков Неистовой Пятерки. Для новых истуканов генерал дал задание:

— Обыскать все вокруг Нефритового Дворца! Похоже, что существует еще одна панда, которая реально владеет ци, в отличие от этого лживого обманщика, и Угвэй все же не врал мне. Выполнять!

* * *

Сонг, По и Тигрица видели шар зеленого света прямо из Долины — и разумеется сразу поняли, что случилась какая-то беда. В прямом смысле слова побросав все только что купленные вещи и более не заботясь об их судьбе, троица стремительно помчалась вверх по каменным ступеням в сторону Нефритового Дворца, еще не зная, что их ждет.

Тигрица бежала быстрее всех — быстрее даже Сонг, которая порой обгоняла свою наставницу во время тренировочных занятий — и полосатая первой поняла, что случилось нечто совершенно неординарное. Успев увидеть масштаб разрушений, Тигрица в последней момент успела перехватить По и Сонг, которые без ее задержки пробежали бы дальше, и заставила их спрятаться за одним из обломков:

— Тихо! Не высовывайтесь!

Именно из-за своего временного укрытия троица слышала все крики Кая и то, как он в гневе отбросил Ли Шаня в сторону одной из колонн Зала Героев. По едва не задохнулся, увидев, как отец ударился спиной об препятствие:

— Папа!

Лишь в последнюю секунду Тигрица зажала пасть панде:

— Молчи! Молчи! Этот Кай не должен знать, что мы здесь!

Сонг тихо шепнула:

— Я ничего пока что не понимаю, но этот бык как-то связан с мастером Угвэем.

Тигрица выглянула краем глаза из-за валуна:

— Кажется, я догадываюсь, кто это. Похоже, это генерал Кай, старый соратник великого мастера Угвэя. Я мало о нем слышала, но знаю, что однажды Угвэй пленил его и отправил в мир духов. И если это так, то Кай вернулся из мира мертвых, и мы не одолеем его в открытом бою даже втроем. Я не вижу нигде мастера Шифу и остальных из Неистовой Пятерки.

Глазастая Сонг сдавленно шепнула:

— Они… они у него на поясе в виде нефритовых медальонов!

Прищурившись, Тигрица убедилась в том, что барсиха права:

— Очень плохо дело, он превратил их в нефрит и пленил. Если мы сейчас полезем на рожон, то разделим их участь, и тогда нам ничего не поможет.

По еле сдерживался, чтобы не сорваться на помощь к лежащему без сознания отцу, но он нашел в себе силы сесть и выдохнуть:

— Если это какой-то там соратник великого мастера Угвэя — может, тогда нам посетить утес с персиковым деревом и спросить дух Угвэя, как нам одолеть этого Кая?

Тигрица хмуро растерла себе морду:

— Звучит как план. Похоже, нам действительно ничего больше не остается.

Троица вскоре услышала, как Кай призвал себе на помощь нефритовых воинов из медальонов с пояса, и Сонг заметила:

— И при этом еще не попадаться им… на «глаза».

Пригнувшись, Тигрица сделала перекат в сторону лестницы, ведущей от Нефритового Дворца в Долину Мира:

— За мной к утесу!