Офицерская дочь (гет)

С некоторых пор я стала ходить в часть, как на праздник. Теперь я собиралась на работу не полчаса, а целый час. Я стала одевать в библиотеку юбку и платья. Разумеется, причиной таких перемен был Гуня. Ни один день у нас не обходился без поцелуев. Даже если Гуня был дежурным по роте, я приходила к нему, и мы прятались в каптерке. Пока о наших чувствах знали только Медведев, Кабанов, Вакутагин, Ира и моя подруга Лиза. Что-то меня пока останавливало от того, чтобы рассказать родителям о своей влюбленности. Угораздило же меня влюбиться в сержанта из роты моего отца.

Но слава Богу, родители пока не замечали произошедших со мной перемен, ведь недавно моя младшая сестра Алёна стала ходить. Я была рада за сестру и была ей благодарна за то, что папа и мама пока переключили свое внимание на нее.

Сегодня на радостях мой отец целый час гонял солдат на плацу. Узнала я об этом, когда ко мне в библиотеку зашел усталый Гуня и начал жаловаться по этому поводу.

— Радуйся, что он пока не знает о наших с тобой поцелуях. Угораздило же тебе влюбиться в дочь ротного.

— Да, мало того, что ты — дочь ротного, так еще характер у тебя так себе.

— Чего? Значит, характер тебе мой не нравится.

— Да ладно, Саш. Я пошутил. Просто ты такая красивая, когда злишься, — сказал Гуня и поцеловал меня. — Прикинь, я сейчас захожу в чепок за минералкой, а в холодильнике — пиво.

— Ого, это откуда же оно там.

— Фиг знает. Но у нас с пацанами будет пивная вечеринка.

— А любимую девушку пригласить не догадался.

— Почему не догадался — приходи.

— Вот пока тебе не скажешь — ты не за что не догадаешься.

Затем мы с Гуней пошли в казарму. Мне надо было предупредить отца, о том, что я сегодня задержусь.

— Привет, пап. Как дела.

— Хорошо. Ты зашла только за этим.

— Нет. Пап, можно я сегодня у Лизки задержусь. А то мы с ней сегодня договорились встретиться.

— Ладно. Но чтобы в одиннадцать часов была дома, как штык.

— Есть, товарищ капитан. Разрешите идти?

— Разрешаю.

Оставалось только предупредить Лизу, а там она прикроет.

Настал вечер. Я как и положено вышла через КПП, а затем нашла лаз через забор. Ребята меня уже ждали. К пиву у них уже была рыба, которую они конфисковали у Лаврова. Мои друзья стали нахваливать пиво. Я же ограничились одной рыбой и тремя кружками пива.

— Ребят, только чур, я одну бутылку возьму своей подруге. А то мне перед ней неудобно. Я тут пиво пью, а она меня и вас, заодно, от отца моего выгораживает.

— А она у тебя симпатичная? Может мне с ней на свидание сходить, — спросил Кабанов.

— Я тебе дам — свидание. У тебя — жена, а у нее — парень в армии служит.

— Жаль. Но все равно сегодня день удался. Утром — апельсины, вечером — пиво.

— Это где ты апельсины ел? — поинтересовался Медведев.

— Да Ирка угостила.

— А с парнями поделиться западло, — пристыдил друга Гуня.

— Да у меня Колобков их из рук вырвал. Интересные люди. Развелись, а он ей все апельсины таскает.

При этих словах Медведев сразу побледнел и куда-то вышел. Видно, он до сих пор любит Иру. Вскоре наше веселье неожиданно прервала боевая тревога. Ребята сразу принялись заметать следы, а я побыстрее отправилась домой.

На следующий день выяснилось, что Ходаков, находясь на посту, принялся кого-то расстреливать из автомата. Оказалось, у него были галлюцинации, и, ему казалось, что он таким образом борется с гуманоидами. В этот же день его отправили в госпиталь, и больше его в части не видели.

По дороге в клуб я обнаружила Гуню, Медведева и Кабанова, которые под руководством Шматко мели плац.

— Что, ребят вас все-таки замели?

— Просто кто-то догадался спрятать бутылки в тумбочку, — ответил Медведев.

— Вообще-то, это пиво не я принес, — начал оправдываться Кабанов.

— Зашибись, и это вместо спасибо, — возмутился Гуня.

— Так, у кого-то силы есть разговаривать? Сашка, чего им мешаешь. Ну-ка быстро в библиотеку.

— Есть, товарищ старший прапорщик.