Правильно загаданное желание (джен)

Собственно боевые действия начались как-то тихо и незаметно.

Просто в один день лагерь за стенами крепости начал сворачиваться: под руководством главы Не всех прибывших разбили на небольшие отряды, и те постепенно покидали Линьфэнь. Каждый такой отряд, цзу⁽¹⁾, имеющий в подчинении еще четверых человек.

А-Ян упросил ее после обеда подняться на стену, чтобы понаблюдать за отправкой отрядов, и Яньли решила, что ничего страшного не случится, если вместо медитации они прогуляются.

Ветер развевал разноцветные стяги и флаги с символикой орденов, колыхал стены шатров и палаток; чистое с утра небо затягивало низкими свинцовыми тучами.

— Скоро будет дождь, — проговорила Яньли и положила руку на плечо мальчика. — Еще немного — и пойдем обратно.

— Хорошо, цзе-цзе, — кивнул тот, а затем вдруг спросил: — А почему тут нет никого из ордена Ланьлин Цзинь?

И действительно, золотых пионов в пределах видимости нигде не было, что принесло Яньли постыдное облегчение. Встречаться с бывшим женихом не хотелось. Странно, но до этого момента она о нем и не вспоминала — в ее жизни хватало других переживаний и событий. И это было хорошо.

— Не знаю, А-Ян, — качнула головой Яньли и потянула мальчика к лестнице. — Идем, нам нужно приготовить следующую партию лекарств, а тебе — разделить их на порции.

— Я помню, цзе, — возмутился тот и задрал нос.

Яньли усмехнулась, но больше ничего говорить не стала.

Для крыла целителей крепости Линьфэнь ничего особо не поменялось — раненых было немного, и большинство из них приходили с бытовыми травмами, но целитель Се пребывал в постоянном напряжении.

— Мы должны успеть сделать как можно больше, — неустанно повторял он, проверяя, чтобы каждый из подчиненных тщательно выполнял свои обязанности.

Настороже был не только целитель Се — казалось, над крепостью повисло душное темное облако, как перед самой страшной бурей, когда в природе наступает противоестественное затишье, чтобы через мгновение взорваться воем ветра, тугими струями дождя и раскатами грома.

Из тревожных размышлений ее вырвало появление… конного отряда Ланьлин Цзинь. Во главе с наследником клана.

— Пф, — фыркнул А-Ян, но тихонько, так, чтобы слышала только она: мальчик уже успел оценить остроту слуха заклинателей, поэтому стал намного осторожнее в высказываниях. — О демоне речь, а демон навстречь.

— А-Ян, — одернула его Яньли, но, вопреки строгости в голосе, мягко обхватила за плечи и задвинула себе за спину. — Веди себя пристойно.

— Цзе?

Кажется, он что-то почувствовал, но Яньли не нашла в себе сил успокоить его. Она едва сдерживалась, чтобы оставаться на месте — на каменные плиты двора спрыгнул Цзинь Цзысюань. Возникло чувство неловкости и стыда за свой внешний вид — наследник Цзинь, в отличие от нее, даже после долгой дороги притягивал взгляд своим безупречным обликом. Яньли разозлилась сама на себя: этот человек ей больше не нареченный, так почему первым порывом было привести себя в порядок?

Она закрыла на миг глаза, контролируя течение ци и заставляя ту замедлиться, чтобы успокоить тело. Где-то в глубине души Яньли знала, что это задетая гордость говорит в ней, желание пустить пыль в глаза и показать, что он потерял… Желание покрасоваться.

Стыд стал сильнее, но не за себя, а перед собой. Только недавно она сравнивала себя прежнюю и себя нынешнюю, и в итоге решила, что сейчас сама себе нравится больше… Куда все это делось, едва в поле зрения появился Цзинь Цзысюань?

Яньли заставила себя отвернуться, улыбнулась с тревогой разглядывающему ее А-Яну и пошла по направлению к крылу целителей. А-Ян, помедлив, двинулся следом.

Зрение расплывалось, и Яньли все ускоряла шаг, пока вдруг кого-то не задела.

— Прошу простить, я…

Она осеклась, растерянно разглядывая лицо Мэн Яо.

— Ничего страшного, госпожа Цзян, вы в порядке? — участливо спросил юноша, улыбнувшись. Ямочки обрисовались на его щеках, но тут же исчезли и тревога в глазах проступила сильнее… А Яньли только сейчас, в одно мгновение осознала, насколько сильно он похож на Цзинь Цзысюаня. На Цзинь Гуаншаня, точнее.

Видимо, удержать лицо ей не удалось, потому что улыбка Мэн Яо совсем поблекла, и он отступил.

— Я в порядке, — кивнула Яньли, но улыбнуться в ответ не смогла. Внутри воцарилось странное опустошение, руки задрожали, а на глаза навернулись слезы. — Я просто… столкнулась с бывшим женихом, — наконец выдавила она.

Мэн Яо смешно округлил рот, и отчего-то, увидев это, Яньли стало легче. Следующие свои слова она могла объяснить только паникой от столкновения с Цзысюанем, потому что будто со стороны услышала собственный голос:

— Забавно, а ведь мы могли бы с вами стать родственниками…

Мэн Яо побледнел, опустил голову и, помедлив, склонился в поклоне:

— Этот недостойный просит простить его…

— Прошу, простите мне эту вольность, — одновременно с ним выпалила Яньли, догадавшись по такой реакции, что Мэн Яо знает, кто его отец. — Я виновата перед вами.

Мэн Яо поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза, будто пытался найти там след насмешки или издевки, но Яньли была искренна. За прошедшие дни этот юноша столько раз помогал А-Яну, по мелочи, но он проявлял заботу и выручал мальчика, когда тот сбегал от Яньли или от служанок. Такое бывало всего трижды за время их пребывания здесь, считая тот случай с кипятком, положивший начало их знакомству, но все три раза Мэн Яо приходил на помощь Сюэ Яну, разговаривал с ним, пытаясь… воспитывать?

В любом случае Яньли высоко ценила попытки этого юноши опекать А-Яна.

И она не должна была так говорить — в конце концов, это ее не касается. Это не ее дело. А бастард — вовсе не приговор.

Долгое время Яньли была уверена, что А-Сянь — незаконный, непризнанный сын ее отца (до сих пор она не уверена, что это не так, а теперь и узнать не у кого), но насколько же он талантлив… Заставив себя остановиться здесь, запрещая себе допускать, что брат не вернется, даже в мыслях, она улыбнулась подрагивающими губами и сказала:

— Эта просит прощения у господина Мэн, — и, сложив руки, собиралась поклониться, однако Мэн Яо в ужасе уставился на нее и поспешил остановить, не позволил выполнить поклон.

— Госпожа Цзян, вам не нужно!.. — сдавленно воскликнул он, отдернул руки, будто обжегшись, и, не захотев больше ничего объяснять, замотал головой. — Не нужно, — повторил он.

В его глазах было намешано столько эмоций, что Яньли потупилась и молча кивнула, расстроившись: искренне хотела принести извинения, а вместо этого только больше смутила и поставила в неловкое положение.

— Проводите нас до покоев?

Мэн Яо кивнул и пошел чуть позади, тихо отвечая на вопросы непрошибаемого ребенка — вся эта неловкость его будто бы не затронула: оживленный Сюэ Ян делился впечатлениями о море шатров за стенами крепости, об отряде конницы, о лучниках, которых так и не удалось хорошенько рассмотреть, и о пехотинцах-рекрутерах, которых набрали в землях союзных орденов, вооружив клевцами⁽²⁾.

У лазарета они столкнулись с целителем Се, он бегло улыбнулся Яньли и А-Яну, бросил откровенно презрительный взгляд на Мэн Яо и сказал:

— Дева Цзян, у меня есть для вас задание. Поторопитесь.

— Да, наставник, — с готовностью кивнула Яньли, пусть она — никто из тех, кого сейчас обучал целитель Се, — не кланялась ему как учителю, но он уже очень многому научил ее. Мужчина остался на месте, и Яньли с досадой поняла, что поговорить с Мэн Яо не выйдет, и тем более извиниться.

Когда она развернулась, чтобы поблагодарить и попрощаться с ним, поняла, что тот как-то странно выглядит.

— Господин Мэн?

— Госпожа Цзян, мое почтение, — поклонился он, бледно улыбнулся и, развернувшись, быстро ушел.

— До свидания, — растерянно пробормотала она.

— Дева Цзян, — дождавшись, когда Мэн Яо пересек небольшой двор и скрылся с глаз, — строго начал целитель Се, — ваша матушка не одобрила бы, если бы узнала, что вы общаетесь с этим… человеком.

— Почему? — насторожилась Яньли упоминанию матушки. Неужели та как-то связалась с целителем Се? Зная матушку, Яньли совсем не удивилась бы. Наверняка даже потеря ядра не смогла сломить ее дух и решительный характер.

— Что вы о нем знаете? — вопросом на вопрос ответил целитель.

— Немного, — улыбнулась Яньли, чувствуя, как подрагивают уголки губ, и подозревая, что сейчас услышит что-то неприятное.

— Этот человек — сын шлюхи, — брезгливо поджав губы, жестко сказал целитель Се и добавил: — Дочери благородного семейства, как вы, не к лицу общаться с такими отбросами.

Яньли буквально онемела и теперь глупо хлопала глазами, не зная, что сказать. Видя, что она молчит и говорить не собирается, мужчина кивнул, развернулся и ушел, бросив напоследок:

— У нас еще много работы…

— Цзе-цзе? — тихо позвал А-Ян, про которого Яньли уже успела позабыть — настолько мальчик умел становиться незаметным, если того хотел. — Что-то не так?

— Все в порядке, А-Ян, — рассеянно отозвалась она, и ребенок тут же надулся, понимая, что с ним просто не хотят это обсуждать. — Нет, не в порядке, — со вздохом признала она.

Насколько она уважала целителя Се за знания и опыт, настолько же стала сейчас презирать за такое отношение к совершенно незнакомому юноше. Сомнительно, что Мэн Яо, производивший впечатление мягкого и крайне деликатного человека, успел чем-то расстроить главного целителя. И тем не менее целитель Се говорил о нем так, будто не его мать жила в цветочном доме, а он сам. Будто Мэн Яо по собственному желанию выбрал, у кого родиться.

— Нельзя судить человека только по факту его рождения. Никогда так не делай, пообещаешь мне?

— Конечно, цзе, — серьезно ответил А-Ян и взял ее за руку. — Пойдем?

Яньли рассеянно кивнула, и они пошли — работы действительно было много.

1) отряд в 100 воинов, пять цзе — это люй, а пять лю й — это ши, то есть 2500 человек. самая маленькая единица — пятерка, носила название «у», пять у — лян), возглавлял заклинатель, но, насколько Яньли поняла, тот скорее отвечал за стратегию, согласование приказов и защиту от нечисти на пути к цели, нежели действительно управлял людьми. За тактику и взаимодействие внутри отряда отвечал назначенный командир (по идее, он так и называется сотником (百夫长 [bǎifū cháng], но чаще встречается чжан — старшина и боху — сотник), в общем, я подумала и решила не перегружать текст

Вернуться к тексту

2) обычно оружие ближнего боя, на востоке было известно еще до н.э., представляет собой древко с узким серповидным либо трехгранным лезвием. В Китае им вооружали конницу и колесницы, в последнем случае древко было длиннее. Есть разновидность клевца «цзи», с тремя лезвиями и длинным древком

Вернуться к тексту