Две ведьмы в семье | Two Witches In the Family (джен)

Лили едва исполнилось двадцать три недели назад, когда мистер Эванс неожиданно и внезапно умирает.

Здесь нет никакой преступной деятельности, ничего подозрительного, несмотря на то, что Лили вовлечена в нечто, о чём она не рассказывала родителям, думает Петунья, пытаясь не расплакаться, помогая матери организовать похороны. У мистера Эванса случился совершенно «обычный» сердечный приступ, и его не смогли реанимировать. Это одновременно шок и нет — здоровье мистера Эванса за последние шесть месяцев ухудшалось, но всё равно… Петунья чувствует, что им с Лили слишком рано терять отца.

— По крайней мере, он увидел, как вы обе вышли замуж, — сокрушается миссис Эванс между рыданиями, пока они ждут похорон. Петунья и Лили сидят по обе стороны от неё и держат её за руки, стараясь не заплакать.

Это правда, но Петунья чувствует, что это ужасное предательство со стороны Судьбы — мистер Эванс умер, не увидев своих внуков.

День, когда они хоронят мистера Эванса на кладбище в Коукворте, холодный. Десятки людей, друзья и соседи пришли, чтобы отдать дань уважения и выразить соболезнования вдове и двум новоиспечённым сиротам, сочувственно кивая и грустно поглядывая на беременные животы Петуньи и Лили, комментируя, как это всё печально.

Они также обсуждают мужей сестёр Эванс, точнее их отсутствие.

— Питер на работе, он не мог пропустить встречу, — жёстко говорит Петунья, и её взгляд не позволяет никому задавать дальнейшие вопросы (и это даже не ложь; Питер получил сообщение, что случилось нечто чрезвычайное, и если его группа народных мстителей так нуждается в нём, то… Он на работе. Вроде как. Петунья старается не ощущать горечи по этому поводу, потому что, возможно, он пытается помочь спасти людей, но в такой день, как сегодня, ей нужен муж рядом, и его отсутствие кажется неправильным и ужасным). Люди сами делают выводы и предполагают, что муж Петуньи — какой-то трудоголик или работает на работе с такой низкой зарплатой, что не может позволить себе пропустить ни одного дня.

— Джеймс хотел приехать, но его родители больны, — тихо говорит Лили, опустив глаза. — Им… всё хуже, совсем плохо, — добавляет она, и что-то в её голосе и выражении лица заставляет людей быстро и осторожно понять, что Поттерам, похоже, тоже осталось недолго на этом свете.

(Петунья хотела бы сказать что-нибудь утешительное по этому поводу, правда, хотела бы, но слова застряли в горле. Она уже оплакивает своего отца, она не может ещё скорбеть по старой ведьме и волшебнику, которых видела от силы два или три раза в жизни. Она сочувствует Джеймсу, правда сочувствует; видеть, как его родители медленно умирают от Драконьей Оспы, потому что эта болезнь всё ещё невероятно смертоносна, а его родители слишком стары, чтобы перенести её, как молодые волшебники, должно быть ужасно. Но у неё есть свои причины для горя в данный момент.

Петунья вспоминает с признательностью и теплотой родителей Джеймса за то, что те заставили Лили покинуть их дом, как только распознали симптомы болезни друг у друга. Флимонт и Евфемия — такие экстравагантные имена! — предпочли бы умереть тысячу раз, чем рисковать заразить свою невестку и будущего внука этой болезнью. Это всё ещё тяжело для Лили, которая, кажется, действительно любит своих свёкра и свекровь, и Петунья сжимает её руку в знак поддержки всякий раз, когда может.)

Церемония простая и элегантная, завершившаяся быстро. Петунье хотелось бы устроить отцу более грандиозное прощание, но это оказалось невозможным. По крайней мере, они смогут сделать для него красивый надгробный камень, думает Петунья; по крайней мере, для этого магия им послужит.

Они остаются одни на кладбище — только она, Лили и миссис Эванс, которая всё ещё плачет в свой платок. И вдруг к ним подходит человек, которого Петунья чуть не называет «призраком прошлого».

Как Северус Снейп узнал о смерти мистера Эванса и каким образом он догадался, что похороны пройдут именно в этот день, если никто не видел его в Коукворте уже два или три года, Петунья понятия не имеет (хотя несложно догадаться, что Снейп мог навестить свою мать, которая и рассказала ему о новостях, и что темноволосый юноша пришёл в надежде мельком увидеть или даже поговорить с Лили).

Он изменился с последней встречи. Он вырос, его одежда, хотя и скромная чёрная, теперь не только подходит ему, но и выглядит совершенно нормально, если не считать некоторой дешевизны. Однако у него всё та же восковая кожа и жирные волосы.

Он смотрит на них троих так, словно не верит своим глазам, и Петунье не нужно обмениваться взглядами с сестрой, чтобы понять, что Лили крепко сжимает свою палочку в кармане. Лили не рассказала всех подробностей того, что пошло не так в её отношениях с Северусом Снейпом, но призналась Петунье, что Снейп восхищался Пожирателями смерти — и вполне возможно, что теперь он один из них.

Это пугает, и Петунья чувствует, что может сломать свою палочку от того, как сильно её сжимает. Она, может быть, и плоха в защите, но если Снейп попытается напасть на них… Она уже потеряла отца и не позволит никому забрать её мать или угрожать её ребёнку или сестре, особенно этому ужасному мальчишке (мужчине)!

Но Снегг ничего не говорит и не делает, он просто продолжает смотреть на них — особенно на Лили. И, наконец, тишину нарушает миссис Эванс, глубоко вздыхая.

— О, Северус, мой мальчик… Как давно мы не виделись. Спасибо, что пришёл.

Петунье хочется поморщиться от теплоты в голосе матери, когда она приветствует Снейпа. Ей не нужно смотреть на Лили, чтобы понять, что сестра сожалеет о том, что не рассказала матери, кем сегодня является Северус Снейп.

— Миссис Эванс, — наконец отвечает Снейп, выглядя напряжённым, когда его глаза, наконец, отрываются от Лили и переводятся на её мать. — Мне жаль. — Его голос звучит печально и искренне, к удивлению Лили, хотя Петунья не так удивлена, как её сестра.

Снейп мог бы и не присоединиться к террористической группе (ведь у Петуньи нет настоящих доказательств, пока она не увидит его руку), и, возможно, он поддерживает их и высказывает свою ненависть к магглам, но миссис Эванс — не просто маггла, не так ли? Намного труднее проявлять ненависть и презрение к женщине, которая, хотя и могла бы смотреть на твою семью свысока, тем не менее пекла тебе торты на дни рождения, когда тебе было девять, десять и одиннадцать лет, помогала чинить одежду и является матерью женщины, которую ты безумно, глубоко любишь, не так ли?

Снейп прочищает горло.

— Мистер Эванс был… хорошим человеком, — неловко говорит он. (Гораздо лучшим отцом, чем Тобиас Снейп когда-либо был со своим сыном, думает Петунья).

В глазах миссис Эванс тоже стоят слезы.

— Так оно и есть… было, — поправляет она себя. — Он тебя очень любил, знаешь. Всегда удивлялся, почему ты больше не приходил в гости, — добавляет она, бросив взгляд на Лили, которая напрягается.

— Произошло кое-что, — отрывисто отвечает Лили. — Тебе ещё что-то нужно, Снейп?

То, что Лили называет его по фамилии, так ошеломляет Снейпа, что кажется, будто его кто-то физически ударил.

— Не… не совсем. Я… полагаю, что должен выразить некоторые поздравления… несмотря на обстоятельства? Петунье… и тебе тоже? Миссис Петтигрю… и… миссис Поттер? — Он действительно смотрит на Петунью, произнося её имя, его взгляд пренебрежительный и неодобрительный, и Петунья чувствует, как заливается краской от злости и смущения. Но это всё равно мягче, чем ненависть в его голосе, когда он произносит «Поттер».

(Это логично, очень логично; Снейп провёл семь лет, подвергаясь издевательствам со стороны Джеймса Поттера и его друзей, в число которых входил Петтигрю. Никакой симпатии к ним он не испытывает, и его разъедает, что женщина, которую он любит, вышла замуж за Поттера. А то, что Петунья вышла за того жалкого, ничтожного волшебника по имени Петтигрю — это просто вишенка на торте. Но Петтигрю не доставлял ему столько неприятностей, как, скажем, Блэк, и он не был оборотнем, как Люпин, так что, возможно, был наименьшим из зол в этой четвёрке. К тому же Петунья сама не особо выдающаяся ведьма, так что она и Петтигрю составляют идеальную пару, как он считает).

(Он может называть Петунью Петуньей Петтигрю и стараться не закашляться. Лили… Лили он больше не назовёт Поттер, не может сделать это снова, не испытывая тошноты).

Миссис Эванс, возможно, выборочно глухая — это объяснило бы, почему она просто сияет, когда Северус Снейп называет её дочерей по фамилиям их мужей.

— Это верно! Мои милые девочки замужем — и скоро сами станут мамами, — радостно говорит она, несмотря на печаль и следы слёз на её щеках. — А ты, Северус? У тебя уже кто-нибудь есть?

Выборочно глухая и слепая, уныло думает Петунья, когда Снейп начинает выглядеть так, будто откусил лимон.

— Мама, так не спрашивают, — говорит она, бледная и напряжённая, не зная, как Снейп отреагирует на этот вопрос.

— Нет, никого, — резко отвечает Снейп, хотя его глаза на мгновение устремляются к Лили, и по его взгляду становится ясно, что есть только один человек, кого он мог бы любить. Он смотрит на Петунью, на её живот, прежде чем снова перевести взгляд на Лили, словно его тянет к ней магнитом. Он выглядит глубоко потрясённым.

Петунья едва сдерживает смешок. Честно, что он ожидал? Лили замужем; неужели он думал, что их брак никогда не будет консуммирован или что она останется Девой Марией, вечно чистой и неприкосновенной (особенно для Поттера)?

— На каком ты месяце? Ты знаешь, мальчик будет или девочка? — пытается спросить Снейп, стараясь говорить небрежно, но получается настолько плохо, что волосы на затылке у Петуньи встают дыбом. Что-то тут не так, что-то очень, очень не так…

— Почему тебя это интересует? — резко отвечает Лили, сузив зелёные глаза и подозрительно на него глядя.

Миссис Эванс тяжело вздыхает:

— О, Лили, не будь такой грубой, ладно? Нет, мы не знаем; мои дочери хотят, чтобы это был сюрприз. Но что касается сроков, ну, Петунья должна родить в апреле, а Лили…

— В конце июля, — перебивает мать Лили. — Я должна родить в конце июля. И это будет мальчик.

— Лили! — восклицает миссис Эванс. — Ты уже знаешь? Как…?

— Древнее заклинание из библиотеки Эвфемии. Джеймс помог мне его наложить, — объясняет Лили мягким голосом. — Они… они, возможно, не увидят ребёнка, но мы хотели передать его родителям хорошие новости. Я… жалею, что не успела рассказать и папе, — заканчивает она, её голос затихает, и она на мгновение отводит взгляд.

Неправильно, неправильно, неправильно, Петунья не может избавиться от этой мысли, глядя, как Снейп бледнеет и смотрит на живот Лили с таким ужасом на лице, что кажется, он вот-вот упадёт в обморок.

— Снейп? Ты в порядке? — спрашивает она осторожно, слегка ослабив хватку на палочке. Ей не следовало бы этого делать, особенно если верить тому, что Лили ей рассказала, но Снейп выглядит так, будто вот-вот потеряет сознание, и это не может быть уловкой.

Он тяжело дышит, заставляя себя отвести взгляд от Лили и посмотреть на Петунью.

— Нет, — честно отвечает он. — Мне нужно идти. Я… я должен уйти, — повторяет он, разворачиваясь, чтобы уйти.

— Северус! — зовёт его миссис Эванс, и он ненадолго останавливается. — Передай привет своей матери, хорошо? — Он не отвечает и не оборачивается, но коротко кивает, его голова дважды склоняется, когда он начинает удаляться, шагая медленно и скованно, словно старик, которому нужна трость. Миссис Эванс качает головой, когда он исчезает из виду.

— Какой странный мальчик, — комментирует она. — Знаешь, Лили, я почти уверена, что он когда-то был в тебя влюблён.

А. Значит, не полностью слепа. Для Петуньи это старая новость, но Лили моргает, словно впервые задумалась об этом.

— Правда? Я… я никогда этого не замечала. — И тут Петунья думает, что выборочная слепота — это что-то генетическое.

— М-м, — кивает миссис Эванс. — Хотя это уже неважно, я полагаю. Ты замужем за очаровательным молодым человеком и всего через несколько месяцев станешь матерью. Северусу придётся с этим смириться, — она вздрагивает, крепче закутываясь в пальто. — Я устала. Пойдём домой, — тихо говорит она, снова глядя на могилу мужа с затуманенными, наполненными слезами глазами.

Петунья берёт мать за руку, Лили — за другую, и вместе они медленно направляются обратно к своему маленькому дому, где Петунья заварит им чай, чтобы согреться, и они попробуют отдохнуть и расслабиться после этого тяжёлого дня.

Но всё же в глубине сознания Петуньи не стихает тревожный звоночек: почему Северус Снейп был так потрясён, когда Лили сказала ему, что роды будут в конце июля?