Без права на побег (гет)

Когда они подходили к дому, уже издалека доносились ругань и визгливые женские голоса. Лита скривилась, толкнула дверь без стука и шагнула внутрь.

В гостиной кипела отвратительная сцена: разъярённая миссис Эванс размахивала руками, Петунья отвечала на повышенных тонах, мистер Эванс молча наблюдал за ними. Уставшая за день Лита абсолютно не собиралась терпеть этот балаган.

Одним движением она поставила заглушку и, входя, рявкнула так, что стены дрогнули:

— А ну заткнулись все!

Тишина повисла мгновенно, только слышалось тяжёлое дыхание.

— Если хотите жить и не пускать слюни, — отчеканила девушка, сверкая глазами, — все по очереди цедим кровь Северу в пробирки. Как дети, мать вашу за ногу!

— Но, Лили… — робко возразила миссис Эванс, хватаясь за сердце.

— Никаких «Лили»! — отрезала Лита. — Лилит Ноэль Гримм. Кто-то когда-то хотел, чтобы я стала достойным потомком чистокровного рода? Поздравляю, ваше желание исполнилось!

Она смерила родню взглядом и бросила ледяным тоном:

— А теперь — рты закрыли и капаем кровь в пробирки.

Северус молча, с интересом поглядывая на Литу, трансфигурировал из простого блокнотного листа три аккуратные пробирки. Девушка быстро собрала кровь у присутствующих, действуя чётко и без лишних слов. Визит к родителям съел столько сил и терпения, что Лита была зла настолько, что была готова глотать песок и выдувать стекло без особого труда.

Женщины семьи Эванс молча, с обречённым видом, поочерёдно нацедили несколько капель крови в пробирки, которые Северус предусмотрительно подписал. Лита уже думала, что ничего удивительного впереди не будет, но, когда к ней подошёл мистер Эванс, она услышала совсем не то, чего ожидала.

— Знаешь, дочь, — тихо сказал он, и в его голосе прозвучала странная твёрдость, — я не думал, что когда-нибудь скажу это. Но я горжусь тобой.

Лита моргнула.

— Я никогда не заставлял тебя выходить замуж, наоборот — уговаривал учиться, связаться с роднёй на континенте. Жаль, что в тот момент, когда тебе было хуже всего, меня рядом не оказалось… — он вздохнул и на миг прикрыл глаза. — У меня в Австрии живёт сестра. Если ты не против, я свяжусь с ней?

Лита прищурилась.

— А меня там замуж шустро не отдадут? — недоверие в её голосе звучало слишком явственно: она теперь готова была искать матримониальные заговоры против своей персоны буквально в каждом слове.

— Разумеется, нет, — твёрдо покачал головой мистер Эванс. — Гриммы очень отличаются от здешних магов.

— Хорошо, пап, — девушка позволила себе короткую усталую улыбку. — Только давайте по-быстрому проведём ритуал. А то я за эти пару часов так вымоталась, будто отработала смену в приёмном отделении.

Мистер Эванс бросил суровый взгляд на жену, которая уже раскрыла рот для возражений, и дама решила промолчать. Потом кивнул дочери и встал туда, куда она указала.

Катрены и форму ритуала Лита знала наизусть. Само действие не было сложным, но требовало больших затрат магии. Когда всё закончилось, девушка буквально рухнула на диван и с благодарностью приняла предложенный Петуньей перекус. Старшая сестра деловито вынесла поднос с сэндвичами и, пока молодые маги ели, мягко сказала:

— Ты не сердись на маму. Она не специально. Просто она такая… Для неё важно, чтобы дочери были замужем за «хорошей партией».

Лита скептически фыркнула.

— Знаешь, я-то ладно, смогу отбиться. А вот ты смотри в оба. Не то проснёшься в один день и обнаружишь себя замужем за состоятельным боровом лет на двадцать старше.

Петунья звонко рассмеялась:

— Ну, ты скажешь!

А Лита только тяжело вздохнула и с тоской подумала, что в каноне именно так и вышло. Странно, что такая проницательная и саркастичная девушка, как Петунья, в итоге связала свою жизнь с занудным и до отвращения скучным Верноном.

Несмотря на бурные сцены с родителями, Лита распрощалась с семьёй на удивление мирно. Сестра и отец наперебой приглашали её приходить почаще. Мама, правда, даже не спустилась проститься с дочерью, но Лита по этому поводу совсем не переживала. Напротив, она с облегчением подумала, что наконец-то встреча с «семьёй» закончена.

Нет, она была рада познакомиться с мистером Эвансом и Петуньей — с ними было о чём поговорить, в них ощущалась живая искра. Но смутно помнила, что у оригинальной Лили в приоритете всегда были отношения с матерью. У неё самой, дома, было так же: мама занимала центральное место в её жизни. Но насколько же их мамы были разными! Её собственная — образованная, рассудительная, с твёрдыми принципами воспитания; миссис Эванс — избалованная, ограниченная, зацикленная на чужом мнении и «удачном замужестве».

Распрощавшись с Эвансами, Северус и Лита отправились гулять по городу. Сентябрьские сумерки уже опускались на улицы: воздух пах прохладой, над крышами таял тёплый свет заката, а в витринах магазинов и под вывесками кафе одна за другой вспыхивали электрические огни. Шеффилд в этот час выглядел по-своему уютным и оживлённым.

Они свернули в парк, где фонари бросали мягкие золотистые круги на гравийные дорожки, и устроились на скамейке под клёном, который уже начал сбрасывать первые жёлтые листья. Северус достал сигарету, прикурил её щелчком палочки и с привычной неторопливостью выпустил струйку дыма. Лита сделала то же самое — и на мгновение наступила тишина, почти умиротворяющая после всего дневного балагана.

— Хотел тебе сказать… Постарайся больше так не делать. Не показывай свою силу. Многие могут использовать это против тебя.

— Когда это я показывала силу? — Лита скептически прищурилась, делая затяжку.

— Когда сегодня придавила Эвансов магией. А потом — ритуал. Ты вкачала туда прорву магии.

— Ты тоже вкачал, — возразила девушка, — без тебя бы я не справилась.

Северус хмуро усмехнулся, затушив окурок о край скамейки.

— Лита, я был одним из самых сильных студентов на курсе. И к тому же я мужчина. Мой резерв по определению должен быть больше.

— Это ещё почему? — фыркнула она. — Вон Беллатрикс Лестрейндж даст фору любому мужику!

Снейп обречённо вздохнул, словно уже в который раз вел спор с упрямым ребёнком, и откинулся на спинку скамейки.

— Вот именно. И её сила — результат десятилетий направленной селекции и родового алтаря-накопителя. А у тебя и у меня их нет и быть не может. Мы без подготовки провели кровный ритуал защиты… да ещё и после этого колдуем, будто ничего не случилось.

Лита криво усмехнулась:

— Так что сам не распространяйся. Ты в этом плане от меня ничем не отличаешься. Кстати, насчет селекции я как медик бы поспорила.

— Давай дадим взаимную клятву, — неожиданно резко сказал Северус. Его голос стал серьёзным, почти жёстким. — Чтобы даже случайно не проговориться. Есть одна… называется «Полное доверие».

Лита вскинула бровь, всматриваясь в его лицо.

— А ты мне доверяешь? Ты ведь знаешь меня чуть больше недели.

Северус посмотрел на девушку обречённым, но твёрдым взглядом.

— Я менталист и эмпат, — произнёс он спокойно, будто ставя точку в споре. — И да, тебе я доверяю. А ты мне?

Хороший вопрос. Лита замерла, стиснув зубы. Она никому не доверяла. Никогда. Но, если вдуматься… в этом мире она общалась всего с несколькими людьми, и только двое магов знали её настоящую суть: Милдред Фэнвич и Северус. «Тётушке» она доверяла, но всегда держала под контролем, перепроверяла каждое слово и каждый жест. А вот этому угрюмому парню… почему-то верила почти сразу. Хотя знала его всего ничего. «Хороший вопрос», — усмехнулась про себя девушка.

— Знаешь… скорее да, чем нет, — наконец произнесла она. — Но учти: я вообще-то никому не верю.

— Это я уже понял, — Северус усмехнулся уголком губ. — Давай руку.

Он достал из кармана складной нож — старый, с потёртой рукоятью, но остро наточенный. Металл блеснул в сумерках, и без всякой паузы Снейп проткнул подушечку пальца. Лита не дрогнула и повторила его движение.

Они произнесли слова клятвы одновременно, тихо, но с той тяжестью, которую придаёт магия. Воздух вокруг будто задрожал, сделался плотным, как перед грозой. Капли крови, сорвавшиеся с кончиков пальцев, соединились в воздухе и слились в одну, золотым светом разрезав темноту парка. Сияние разгорелось — и исчезло, будто его поглотила сама тьма.

На запястье Литы проступила татуировка: золотая птица с расправленными крыльями. Линии переливались живым светом, словно она вот-вот взмахнёт крыльями. Девушка не сводила глаз с рисунка, поражённая его силой и красотой.

Северус тоже потёр запястье, на секунду задержав ладонь, но ничего не показал. Он даже не прокомментировал разницу, лишь глухо сказал:

— Так, поздно уже. Завтра с утра ты у Роули на диагностике. Тебе пора.

Лита медленно опустила руку, ещё раз скользнув взглядом по золотым очертаниям.

— До завтра, — отозвалась она. — Ты ведь не забыл, что пригласил меня в The Dev?

— Нет, конечно, — кивнул он. — В пять я зайду за тобой.

Она коротко кивнула в ответ. Магия всё ещё звенела в воздухе как тонкий звон колокольчика, когда Лита развернулась и аппарировала в парк перед кампусом, оставив после себя только запах озона и глухой хлопок.

Придя домой, Лита первым делом забралась под душ. Горячая вода сбивала усталость и разгоняла липкие воспоминания о встрече с семьёй. Девушка долго стояла, глядя на запястье: золотая татуировка переливалась, складываясь в изящную фигуру лебедя с раскинутыми крыльями. Красиво — даже завораживающе.

Стоило послать лёгкий ментальный импульс — и кожа становилась чистой, словно рисунка никогда не было. Но стоило расслабиться — и птица вновь всплывала золотым отблеском. В памяти что-то скреблось, намёк на знание, связанное с ритуальными метками на теле. Но вспомнить толком не получалось. «Не опасно — и ладно», — отмахнулась Лита. Завтра подумает. Сейчас же она наскоро перекусила и буквально рухнула в постель, уснув почти мгновенно.

Утро оказалось беспощадным. Девушка проспала — сказалась вчерашняя усталость. Быстро перекусив, она почти бегом добралась до центрального корпуса академии и уже была готова спуститься в диагностическое отделение, как её настиг патронус Фреи.

Из воздуха выпорхнула серебристая птичка — словно трясогузка-переросток. Но голос подруги был далеко не смешным:

— Лита, пожалуйста, помоги! Он умирает! — в отчаянии вскрикнула птичка голосом Фреи. В её тоне сквозила паника, чего за весь почти год знакомства Лита не слышала ни разу.

Холодный ком упал в живот. Девушка ускорила шаги, уже направляясь к ресепшену, чтобы выяснить, где искать целителя Розье, но прямо на выходе из коридора налетела на Каллума Кэрроу.

Не сказав ни слова, он крепко схватил её за руку и потащил вперёд.

— Эй, Калл! — возмутилась Лита, пытаясь идти в ногу. — Меня Фрея ищет, у неё что-то срочное.

— К ней и веду, — коротко бросил Кэрроу, не сбавляя шага. — Все отказались. Шаффик зовёт тебя. Мой босс пока не может стабилизировать состояние, но он не малефик. А кто у нас тут единственный малефик?

— Понятно, — нахмурилась Лита.

Теперь сомнений не оставалось: кого-то из близких Фреи прокляли так сильно, что даже опытные целители не в силах удержать его на грани. И только её, малефика, звали как последнюю надежду.

Коридоры приёмного тянулись холодными белыми кишками, стены пахли зельями и чарами стерилизации. Наконец Кэрроу привёл её к самой дальней двери, за которой явно не было обычной палаты — скорее подсобка, переделанная в срочный изолятор.

Лита даже не успела удивиться. Дверь распахнулась, и на пороге появилась сама мисс Розье. Её обычно безупречный облик был взъерошен: волосы выбились из причёски, в красных заплаканных глазах — напряжение.

— Ты пришла! — коротко бросила Фрея и, не давая опомниться, схватила Литу за локоть, буквально втянув её в помещение.

В небольшой палате места едва хватало для трёх человек. Узкие стены давили, воздух стоял тяжёлый — пахло зельями, гарью и кровью. У стены, на единственной кушетке, неподвижно лежал светловолосый парень. Его кожа казалась почти прозрачной, губы посинели, дыхание прорывалось судорожными рывками.

Сквозь крохотное окошко бывшей подсобки пробивался только тусклый утренний свет. Лита, стиснув зубы, одним движением вызвала несколько шаров «Люмос» — бело-золотые сферы вспыхнули под потолком, разгоняя полумрак. Тени метнулись по стенам, и стало видно, насколько тяжёл пациент.

Не теряя времени, девушка склонилась над ним, пробегая взглядом по ранам и ожогам на коже. Сопутствующие плетения тёмной магии будто извивались в воздухе, цепляясь за тело парня, и уже с первого взгляда было ясно: его прокляли очень умело и очень жестоко.

Мисс Розье, всё это время сжимая руки до побелевших костяшек, говорила торопливо, сбивчиво, едва не всхлипывала:

— Это Эван… Эван Розье. Единственный наследник, единственная надежда рода… Ночью его привезли вместе с отрядом авроров. Они утверждают, что он напал на них в Лютном, когда они выходили на Ноктюрн-аллею. Естественно, командовал Муди. Он и заявил, что Розье — преступник. По протоколу первыми должны были помочь их целители, но вместо этого… — её голос дрогнул. — Эван несколько часов пролежал в коридоре приёмного, без всякой помощи.

Лита нахмурилась.

— А кто дежурил?

— Тонкс, — Розье едва не выплюнула это имя. — Младший целитель. Просто пожал плечами и заявил, что преступников он будет лечить в последнюю очередь.

— Скотина, — выдохнула Лита, сжав кулаки. — Преступник он или нет, решает суд, а не этот мудак.

К шести утра его случайно обнаружил Йоран Роули. И только тогда целитель-диагност отправил патронуса Фрее и Камиллу Шаффику. Вместе им удалось оттащить Эвана от самой грани, стабилизировать дыхание и сбить самый острый приступ боли. Сейчас Шаффик готовил ритуальный зал, чтобы провести полноценное вмешательство.

— А тебе, Лита, поручили попробовать снять сопутствующие плетения.

Мисс Розье резко подняла глаза на девушку, и в этом взгляде впервые читалось не только отчаяние, но и надежда.

Лита глубоко вдохнула. Воздух в палате словно стал гуще, давя на грудь. Она знала: если ошибется сейчас — парень умрёт прямо у неё на глазах.

Лита коротко кивнула и приступила к диагностике. Когда результаты заклинаний сложились в картину, она не выдержала — выматерилась вслух, даже не стесняясь Фреи.

Жизнь медленно ускользала из парня. Целители лишь притормозили процесс, но полностью остановить его так и не смогли. Само проклятие Лита раньше не встречала: узор сложный, многоступенчатый, словно хитроумная головоломка.

«Ну и что это за мерзость? — подумала она. — Чистое макрамé».

В памяти всплыло детство: бабушка по отцу зачем-то записала её в кружок рукоделия. Тогда маленькую Лилю безмерно бесило сидеть и часами возиться с узелками, терпеливо распутывая и завязывая шнурки. Ирония судьбы — навык пригодился именно сейчас.

Она перехватила палочку поудобнее, ухватила проклятое «плетение» за кончик и начала методично, узел за узлом, распутывать. Дело шло мучительно медленно, но всё же шло. Каждый узел поддавался, и тёмная вязь постепенно ослабевала.

Кто-то входил в палату, что-то говорил — Лита даже головы не подняла. Всех посылала коротко и жёстко: «Не мешайте!» Она не собиралась отвлекаться, слишком интересно было довести это до конца.

С каждой минутой напряжение росло: она чувствовала, как проклятие ударит обраткой и должно будет поразить мага, его пославшего. Ну что ж… как говорится, кто ему доктор.

Наконец девушка выпрямилась и глубоко вдохнула. Палата изменилась: на стуле у кушетки тихо дремала Фрея, её ресницы дрожали во сне. Наследник Розье тоже спал, но уже выглядел гораздо лучше — дыхание стало ровным, лицо потеряло смертельную бледность.

Лита перевела взгляд на окно. Солнечный свет потускнел, золотистые тени растянулись по стенам. День клонился к вечеру.

— Это я что… столько часов проклятие распутывала? — пробормотала она, всё ещё не веря, что время так ускользнуло.

В палату почти бесшумно вошёл целитель Шаффик. Лита тут же посторонилась, пропуская наставника к кушетке. Мужчина молча провёл серию быстрых диагностических заклинаний, внимательно следя за их реакцией, и наконец заговорил низким ровным голосом:

— Так, юные леди. Ритуалы снятия проклятия были проведены, до конца его удалить не удалось, но пациент уже перемещён в родовой дом. Там процесс восстановления пойдёт быстрее. — Он сделал паузу, глядя то на Литу, то на Фрею. — Вы, мисс Розье, ничего не видели и не слышали. А вы, мисс Гримм, сегодня весь день работали в диагностическом отделении. Документы уже подготовлены.

Он чуть прищурился и добавил, отчеканивая слова:

— И последнее. Род Розье теперь имеет долг жизни перед мисс Гримм. Вам всё понятно?

— Да, сэр, — ответили девушки в унисон, синхронно кивнув.

В этот момент в палате раздался совершенно неуместный звук: у Литы громко и требовательно заурчал живот. Она поморщилась. Весь её сегодняшний рацион ограничился утренним кофе с булочкой — и то впопыхах.

Шаффик едва заметно усмехнулся уголком губ:

— Идите домой, леди. Отдыхайте. И, мисс Розье, — он перевёл взгляд на Фрею, — за вашим братом уже пришли тётя и дядя. Так что и вы свободны.

Лита молча взяла подругу за руку и почти силой вытянула её из палаты. Они пошли в сторону служебного выхода — благо жить в кампусе удобно: можно переодеться дома и хоть немного прийти в себя.

Вернувшись, девушки поочерёдно приняли душ и наконец позволили себе расслабиться за неспешным ужином. Запах горячей еды и тихий уют их общей комнаты потихоньку вытеснял напряжение прошедшего дня.

Но стоило им начать чувствовать себя людьми, как в дверь раздался резкий, требовательный стук.

Лита нахмурилась. Сердце неприятно кольнуло.

Север? Нет, слишком рано. Всего четыре часа. Тогда кто это?

Она отложила вилку, встала и шагнула к двери, напряжённо прислушиваясь.