Ведьма + фамильяр = Хана тебе, Сатана! (джен)

У кого-то в доме радионяня, а в доме Харенэ и Высшего Демона радиоад, иначе не докричаться до Сатаны или самого Князя, когда он на работе.

— Вон, моргает, — засмеялась ведьма, привлекая внимание супруга, когда загорелся адский прибор. — Снова Сатана либо перебрал на очередном мальчишнике, либо профукал что-то важное.

— Мне кажется, будет каяться, — усмехнулся Князь.

— Сейчас проверим, — Песчинка удобно устроилась на коленях своего Высшего Демона. — Слушаю тебя внимательно, — обратилась она к Сатане, а сама нежно поцеловала любимого супруга.

— Госпожа, я тут хотел взять выходной, — судя по голосу и тому, что ряд звуков властелин ада произнес не очень четко, вчера он действительно хорошо провел вечер, а может быть и ночь.

— Причина?

— Пустился во все тяжкие, — и в эфире послышалось, как Дьявол икнул. — Пардон.

— Хорошо. За честное признание даю отгул. Но не зарывайся.

— Так глубже и некуда, — Сатана не понял истинный смысл сказанного ведьмой. — Мерси, моя госпожа, — и он отключился.

— Раз так, мне надо быть на месте. Ад бесхозным бросать нельзя, — Князь не удержался от пламенного поцелуя, которым он накрыл губы супруги, от которой ему всегда сложно отрываться. — Не скучай, моя радость. Я быстро. Не забудь, что ты обещала мне романтический вечер.

— Без свечей, чтобы не было свидетелей, — Харенэ подмигнула Огню в камине, и тот вспыхнул разными оттенками пламени.

— Люблю тебя, — произнес Высший Демон и исчез.

«Как я счастлив, что они вместе. Истинная пара. Кстати, я тесть или свекор, с учетом того, что опекун Песчинки и, получается, родственник по энергии Высшему Демону? — Огонь задумался на секунду, потом усмехнулся. — В любом случае, они мои!»

* * *

Харенэ проводила время в библиотеке Ватикана, когда услышала по телепатической связи ругань и крики фамильяра, взывающего ведьму помочь справиться с произволом.

— Да что ж там опять такое? — она вернула книгу на полку и в несколько секунд оказалась в комнате с камином.

Сейчас, скрестив руки на груди, ведьма лицезрела, как за Силестином по дому бегает маленький язычок пламени, пугая птицу.

— Огонь, ты решил из моего любимого фамильяра сделать рагу?

— Я просто играю с ним, — веселясь, пояснил Огонь. — Мне кажется, Силестину пора худеть. Ты его раскормила.

— Какая ложь! — отскакивая от пламени, заявил фамильяр. — Это не жир, а роскошные перья! Ха, уйми своего опекуна.

— Огонь, иди ко мне, — ласково произнесла ведьма, вытянув ладонь, на которую тут же прыгнуло пламя, до этого третирующее птицу.

Девушка поднесла ладонь с огнем ближе и губами прикоснулась к нему, после чего Огонь в камине вспыхнул сильнее, и язычок пламени на руке исчез.

Ворон устало выдохнул, потряс перьями и выругался так громко, что сработал радиоад.

— На проводе, — пробасил Сатана. — Что случилось?

— Ты думаешь, я буду дожидаться, когда произойдет что-то и мне надо будет вмешаться? — ехидный, но властный голос ведьмы снова заставил дергаться глаз у Сатаны.

— Тогда что опять не так? — нервно икая, Сатана опасался, что Харенэ позовет его на доклад, а это, как показывает время, никогда не сулит ничего хорошего.

— Проверка связи. Отбой паники, — снисходительно сообщила ведьма, а Сатана выдохнул и отключился, и в очередной раз содрогнулся от мысли, что Харенэ — его личный кошмар.

— Вот видишь, к чему приводит твой неиссякаемый нецензурный лексикон? — Песчинка смотрела на своего помощника, который опустил голову и лапой начал царапать пол.

Ведьма села на корточки, и они с Силестином смотрели друг на друга. Харенэ очень нравятся его черные глазки-бусинки. Она слегка подушечкой указательного пальца постучала по клюву фамильяра и погладила по мягким перьям на спине, а тот от удовольствия прикрыл свои очаровательные очи.

— В следующий раз сам со старым будешь разговаривать.

— Может, лучше отключим радиоад? — ворон открыл глаза, а когда почувствовал, что Ха собирается перестать его гладить, запротестовал. —Еще почеши спинку, пожалуйста. Тебе не сложно, а мне приятно.

— Наглый ты у меня. И ничего мы не будем отключать. Лучше заканчивай чертыхаться и материться. Увлекись стихами, что ли.

— Предлагаешь материться в стихах? — весело каркнул фамильяр. — Мне нравится такая идея!

— Ты неисправим, Силестин, — рассмеялась Харенэ, представив себе поэтический вечер своего помощника, от которого даже у ведьмы свернутся в трубочку уши. — Кстати, все хотела спросить, почему ты чаще всего ругаешься матом русскими словами и используешь их выражения?

— Мат этих людей — настоящее искусство. Такой эмоциональный спектр и на все случаи жизни, а еще эти слова могут служить оберегами. Учись, Хаюшка. Это поможет разгружать нервную систему и быть ближе к людям. У тебя слабый словарный запас материных слов. Считай, ты незащищенная от народа ведьма.

— Не поняла, что разгружать? — уточнила Песчинка, приподняв от удивления брови.

— Это тебя не касается. Забыл, что кое в ком килограммы стальных проводов вместо нервов, — он прикрыл глаза, потом резко их распахнул и посмотрел на ведьму. — Но ты лучшая у меня! Давай купим тебе платьишко и бусики? — он, словно кот, снова подставил свою голову под теплую ладонь ведьмы и стал об нее тереться.

* * *

— Силестин! — с улицы доносился громкий, командный голос ведьмы. — Ты же должен смотреть за Аимом. А ты чем занят?

— Чем занят, чем занят… Учу ребенка крыльями хлопать, — невозмутимо ответил фамильяр.

— Что?

— Что слышала, Ха! Кто виноват, что у него, как и у отца, крылья появляются при трансформации.

— Не убейтесь только, — сказала Харенэ. — И не научи его каркать, — дополнила, на что чертыхнулся фамильяр, и за ним это ругательство повторил малыш Аим.

— А вот чем ты занята, мне интересно? Командуешь много, а саму не видно, только властный голос оглушает наш нежный слух, — поторопился заговорить зубы Песчинке фамильяр, чтобы она не услышала, как ребенок уже несколько раз с восторгом повторил вслух ругательство, озвученное им.

— Не поверишь, Силестин, испытываю космическую энергию. Она такая мощная! И совершенно неизученная. Но я ей уже нашла применение. Потом покажу, какое.

— А муж знает, что ты экспериментами, проводимыми не в своем институте космических исследований, а дома, ставишь под угрозу безопасность нескольких миров?

— Конечно.

— И, как всегда, поддерживает?

— Естественно, — гордо заявила Ха, потом раздался хлопок, ведьма выругалась, и тут же из радиоада раздался голос Сатаны.

«Меня гоняет, а сама такая же», — про себя хихикнул фамильяр.

«Сварю», — получил ответ на свои мысли.

— Сразу говорю, в аду все в порядке, — отрапортовал Дьявол. — Князь дома будет вовремя.

— Как настроение? — с особым ехидством, с которым она общается только с Сатаной, полюбопытствовала ведьма, усаживаясь в кресло-качалку напротив камина, поглаживая по голове севшего ей на колени фамильяра, при этом с улыбкой наблюдая, как трехлетний Аим, у которого от частичной трансформации на волнистых черных волосах появились малюсенький пушистые ушки и крошечные рожки, играет с Ветром и Огнем одновременно, сидя около камина, а в его светло-янтарных глазках периодически вспыхивают искорки.

— Столько сарказма в голосе, аж слышно под землей, — начал ворчать Сатана. — Каким может быть настроение в аду? Огонь просто, а не настроение! Я еще нужен госпоже? — промежду прочим поинтересовался, надеясь соскочить с разговора с ведьмой, которая стала его персональным генератором нервного раздражения.

—Ты мне нужен всегда.

«Вот это-то меня и настораживает», — подумал Дьявол.

— Но пока что ты свободен, — после этих слов Харенэ связь отключилась, а Сатана выдохнул и налил себе рома, но тут же услышал, как ведьма пропела: «Не уезжай, ты мой голубчик, печальна жизнь мне без тебя», на что у него дернулись сразу два глаза, причем вразнобой.

«Может подать прошение на отставку?» — делая глоток спиртного, погрузился в раздумья Дьявол, подперев голову рукой.

«Я тебе ее не подпишу, — услышал он ответную мысль Харенэ. —Через неделю прибуду в ад с проверкой. Не расслабляйся. Будешь идти во главе строя».

«Кто-то ад сглазил», — Сатана посмотрел на стакан, отставил его в сторону и начал пить спиртное прямо из бутылки.

«Ведь сколько раз я говорил, что основная его ошибка заключается в нежелании поверить и принять тот факт, что моя девочка сильнее во всем, — Огонь молча отреагировал на страдания Дьявола, продолжая играть с ребенком, получая от этого колоссальное удовольствие, а через несколько минут задумался. — Как интересно все сложилось: я был одинокой стихией, потом неожиданно стал опекуном, но по праву считаю себя отцом самой лучшей ведьмочки во Вселенной, а сейчас еще и… — он прищурился, вспыхнул в камине ярким синим пламенем. — Я — дед! И мне все это так нравится!»

На его мысли хитро улыбнулся Аим, выпуская с ладошки игривые язычки пламени.

«Хватит присваивать титулы, наглая твоя морда! — прозвучала мысль смеющегося Ветра. — Я тоже отец и дед».

«Парни, не забывайте, что мы с Водой в теме», — послышался голос Земли.

«Две бабки на связи круглые сутки», — ее весело поддержала Вода.

— Вот ведь адская семейка, — весело прокаркал ворон, телепатически слыша диалог стихий. — Но люблю я их всех. Особенно малыша Аима, рожденного и живущего в большой и светлой любви Высшего Демона и могущественной ведьмы. А когда он с крыльями — вылитый я, — фамильяр хихикнул. — Это была шутка.

P.S: Вот и подошла к концу ироничная история, не имеющая особого смысла. Спасибо, читатель, что были с нашей веселой компанией.

Ваша Maria Rossi