Стереть твой номер (гет)

Вечером, как и обещал, за ней зашел Скарамучча. Они гуляли по заснеженным улицам, и Люмин всю дорогу чувствовала себя так, будто у нее в кармане тикает бомба. Ее переписка с Тартальей. Она знала, что должна сказать. Молчание было бы равносильно лжи. Если Скарамучча узнает об их встрече от кого-то другого, это будет катастрофа.

Она выбрала момент, когда они остановились у витрины кофейни, чтобы посмотреть на рождественские украшения.

— Кстати, — начала она как можно более небрежно, глядя на блестящие шары. — У меня завтра будет забавный опыт.

Скарамучча оторвал взгляд от витрины и вопросительно посмотрел на нее.

— Я тут сегодня переписывалась с Тартальей…

Она сделала паузу, внимательно следя за его реакцией. Его лицо не изменилось, но она заметила, как чуть напряглась его челюсть.

— И? — его голос был ровным.

— В общем, ему для практики в универе нужен человек для пробных тренировок. А я как раз думала начать заниматься спортом. Так что я согласилась ему помочь, — выпалила она на одном дыхании. — Буду его «подопытной». Завтра после пар.

Она замолчала, ожидая вердикта. Она была готова к чему угодно: к ревности, к запрету, к язвительным комментариям. Скарамучча долго молчал, глядя на ее отражение в темном стекле витрины.

— С Тартальей? — переспросил он наконец, и в его голосе не было ни ревности, ни злости. Только холодное, аналитическое любопытство. — В тренажерном зале?

— Да, — кивнула Люмин, ее сердце колотилось.

Он усмехнулся. Но это была не его обычная насмешливая ухмылка. Это был тихий, почти беззвучный смешок, лишенный всякого веселья.

— Хм. Интересный выбор тренера, — протянул он. — У этого дуралея в голове столько же мозгов, сколько в этой гантеле, — он кивнул в сторону рекламного плаката. — Но бегает он быстро, это правда. Научит тебя убегать от проблем. Полезный навык, — он снова посмотрел на нее, и его фиолетовые глаза в свете гирлянд казались почти черными. — Ладно. Развлекайся, — бросил он и, засунув руки в карманы, пошел дальше по улице.

Люмин поспешила за ним. Она не могла понять его реакцию. Он не запретил. Не разозлился. Он просто… обесценил это. Свел все к шутке про глупость Тартальи.

* * *

На следующий день, ровно в четыре, у входа в ее общежитие затормозил немного потрёпанный, но чистый внедорожник. Люмин, стоявшая у окна, почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз. Она была одета в простые черные леггинсы и свободную серую футболку — самая подходящая одежда для спортзала, но на себе она ее ощущала как чужую, слишком откровенную униформу.

Из машины выпрыгнул Тарталья. Он был в спортивных штанах и олимпийке, и выглядел в этой одежде так же органично, как она — в библиотеке. Он увидел ее в окне и помахал ей с широкой, обезоруживающей улыбкой. Люмин вздохнула и пошла вниз, чувствуя себя так, будто идет на тайную операцию, а не на тренировку.

— Готова к трансформации в супер-солдата? — весело спросил он, открывая перед ней пассажирскую дверь.

— Скорее в супер-уставшего студента, — пробормотала она, забираясь в машину.

Поездка прошла на удивление легко. Тарталья оказался легким и приятным собеседником. Он включил какую-то бодрую, энергичную музыку, которая совершенно не вязалась с привычным плейлистом Люмин, и болтал без умолку, заполняя неловкие паузы. Он показывал ей здания своего университета, рассказывал смешные байки про преподавателей и с неподдельным энтузиазмом говорил о своей практике.

— …так что этот руководитель, он зверь, конечно. Требует от нас полные отчеты по каждому занятию: динамика силовых показателей, психологическое состояние клиента… то есть, тебя, — он рассмеялся. — Так что не удивляйся, если я буду задавать глупые вопросы. Все для науки!

Люмин слушала его и чувствовала, как ее напряжение понемногу спадает. Он был таким… простым. Искренним в своем увлечении. Рядом с ним было сложно чувствовать себя шпионкой.

— Так, а главный вопрос, — он бросил на нее быстрый, лукавый взгляд. — Дракон дышал огнем, когда ты сказала, что едешь со мной?

Люмин невольно улыбнулась.

— Он… назвал тебя «дуралеем без мозгов», — честно ответила она.

— Ха! Звучит в его стиле! Значит, в хорошем настроении был, раз обошлось без прямых угроз. Ну, мы ему еще покажем, на что способен этот «дуралей»!

Он свернул на парковку у огромного, современного здания из стекла и бетона. Это был спортивный комплекс его университета. Внутри пахло резиной, чистотой и энергией. Они прошли в огромный тренажерный зал, залитый ярким светом. Людей почти не было. У стойки их встретил высокий, сурового вида мужчина.

— А, Чайльд, это твой волонтер? — спросил он, окинув Люмин быстрым, профессиональным взглядом.

— Да, сэр! Люмин, это мой руководитель практики.

Люмин вежливо поздоровалась. Мужчина кивнул, что-то отметил в своем планшете и, сказав Тарталье «не задерживайся с отчетом», ушел в свой кабинет.

— Ну вот, — сказал Тарталья, когда они остались одни. — Теперь мы официально команда.

Он провел для нее небольшую экскурсию по залу, показал тренажеры, объяснил, что для чего нужно. Он говорил увлеченно, профессионально, и Люмин видела, что он действительно любит то, чем занимается. Вся его напускная дурашливость исчезла, сменившись сосредоточенностью и знанием дела.

— Так, начнем с легкой разминки, — скомандовал он, подведя ее к беговой дорожке. — Десять минут в легком темпе, чтобы разогреть мышцы. А я пока составлю нам план на сегодня. Главное — не упади, — подмигнул он.

Люмин встала на дорожку и нажала «старт». Полотно под ее ногами медленно поехало. Она бежала, глядя на свое отражение в зеркальной стене напротив. Она видела себя — немного нелепую, в чужой для нее обстановке. И видела его — уверенного, сильного, в своей стихии.

Он отошел к стойке с гантелями и что-то записывал в блокнот, изредка поглядывая на нее и ободряюще улыбаясь.

Все было так просто. Так дружелюбно. И от этого ее миссия казалась еще более отвратительной. Как, ну как ей было перейти от обсуждения правильного дыхания при беге к допросу о его друзьях и их тайнах?

«Ладно, — решила она, переводя дыхание. — Сначала тренировка. Разговор — потом».

Нужно было сосредоточиться на том, для чего она формально была здесь. Иначе ее нервозность и постоянные взгляды по сторонам выдадут ее с головой.

Десять минут разминки пролетели незаметно. Когда она сошла с дорожки, щеки горели, а в теле появилась приятная легкость. Тарталья уже ждал ее с блокнотом в руках.

— Ну что, боец, готова к настоящей работе? — спросил он с улыбкой. — Судя по твоему легкому дыханию, с выносливостью все не так плохо. Это уже плюс.

Следующий час прошел в тумане из упражнений, названий которых Люмин никогда не слышала. Он был прекрасным тренером. Терпеливым, внимательным, но в то же время требовательным. Он не давал ей филонить, но и не загонял до смерти.

— Ниже приседай, — командовал он, стоя рядом. — Спину прямо. Представь, что садишься на невидимый стул. Да, вот так, отлично!

Он показывал ей, как правильно делать выпады, как работать с легкими гантелями, как качать пресс. Иногда он поправлял ее, легко касаясь ее спины или плеча, чтобы скорректировать положение, и эти прикосновения были абсолютно профессиональными, лишенными всякого подтекста. Но Люмин все равно каждый раз вздрагивала, чувствуя укол вины.

Она старалась. Честно. Она пыхтела, потела, и мышцы, не привыкшие к такой нагрузке, начинали дрожать и болеть. Но она выполняла все, что он говорил. И, к своему удивлению, ей это… нравилось. Нравилось чувствовать свое тело. Нравилось преодолевать себя.

— Так, последний подход на сегодня, — сказал он, когда она, тяжело дыша, закончила упражнение на пресс. — Планка. Знаешь, что это?

— Смутно, — выдохнула она, лежа на коврике.

Он усмехнулся и сам принял упор лежа, опираясь на локти.

— Смотри. Тело — как прямая струна. Не прогибайся и не задирай таз. И стоишь так, сколько сможешь. Я засеку. Давай, попробуй.

Люмин с кряхтением приняла ту же позу. Первые десять секунд было легко. На двадцатой ее руки начали дрожать. На тридцатой все ее тело завибрировало от напряжения.

— Дыши! Не задерживай дыхание! — скомандовал он, стоя рядом и глядя на секундомер. — Еще немного! Ты можешь! Давай, Люмин, еще пять секунд! Четыре… три… два…

На слове «один» она рухнула на коврик, как мешок с картошкой, тяжело дыша.

— Сорок семь секунд, — с удовлетворением констатировал он. — Для первого раза — просто отлично! Ты молодец.

Он протянул ей руку и помог подняться. Люмин села на коврик, чувствуя, как приятно гудят мышцы.

— Я сейчас умру, — честно призналась она.

— Нет, — рассмеялся он, садясь на пол рядом с ней. — Это называется «приятная усталость». Значит, тренировка прошла не зря.

— Ну все, — сказала она, с трудом переставляя ноги. Мышцы приятно ныли. — На сегодня с меня хватит. Пойду переоденусь.

— Отличная работа, — кивнул Тарталья. Его лицо снова стало маской беззаботного дружелюбия. — Ты очень способная. Серьезно.

Пока она переодевалась в раздевалке, сердце колотилось от предвкушения предстоящего разговора. Она вышла, чувствуя себя посвежевшей после душа, но напряжение вернулось.

— Готова? — спросил он, уже ждавший ее у выхода с двумя бутылками воды. Одну он протянул ей.

— Спасибо, — она с благодарностью сделала большой глоток.

Они вышли на улицу. Воздух был прохладным и свежим. По дороге к машине Люмин, собравшись с духом, начала свой план.

— Похвастаюсь сегодня перед Скарой, какой ты крутой тренер! — сказала она как можно более воодушевленно. — Он-то думает, что ты только дурака валять умеешь.

Тарталья рассмеялся.

— Пусть думает. Меньше знает — крепче спит. Ну что, когда следующая тренировка?

— А будет следующая? — с наигранным удивлением спросила она.

— Конечно! — он открыл перед ней дверь машины. — У меня практика две недели длится. Так что тебе придется еще потерпеть тренера Аякса. Спасибо, кстати, что согласилась, — добавил он, когда они сели в машину и он завел мотор. Его тон стал серьезнее. — Ты меня очень выручила. А то, знаешь, клиенты слышат «тренер на практике» и сразу отказываются. Боятся, что я их сломаю, наверное.

Вот он. Идеальный момент. Он чувствовал себя обязанным. Люмин повернулась к нему, глядя прямо в профиль.

— А можно взамен на это я кое-что у тебя спрошу? — ее голос прозвучал тише, чем она хотела. — И буду уверена, что это останется между нами.

Тарталья бросил на нее быстрый, удивленный взгляд и снова посмотрел на дорогу. Его веселая маска на секунду сползла, сменившись настороженностью.

— Э-э… смотря что, — ответил он медленно. — Если это про то, где Скара прячет свои заначки на черный день, то я не скажу. Дружеская тайна.

Он пытался отшутиться, но Люмин не улыбнулась.

— Это не про заначки, — она сделала глубокий вдох. — Это про Синьору.

Имя повисло в тишине салона, нарушаемой лишь тихим гулом мотора. Тарталья слегка напрягся. Его пальцы чуть крепче сжали руль.

— А что с ней? — спросил он осторожно.

— Это касается того вечера... когда мы играли в Дискорде, — начала она, подбирая слова. Она решила быть максимально честной. — Понимаю, это, наверное, глупо, но… меня немного задело, когда Скара так в шутку подкатывал к Синьоре.

Она замолчала, чувствуя, как краснеют щеки. Говорить об этом вслух было унизительно. Тарталья молчал, давая ей договорить.

— Я понимаю, что это была просто шутка, — торопливо добавила она. — Но… я просто хотела спросить. Ты случайно не знаешь, бывал ли между ними какой-то подобный флирт раньше? Просто чтобы я понимала… ну, их манеру общения.

Она замолчала, вцепившись пальцами в ремешок своей сумки. Она выложила свою уязвимость перед ним, и теперь ждала вердикта. Он мог бы посмеяться над ее ревностью. Мог бы рассказать все Скарамучче. Но Тарталья не смеялся. Он вел машину, и на его лице было сложное выражение.

— Понятно, — наконец сказал он тихо. Он на мгновение задумался, а потом заговорил, глядя на дорогу. — Слушай, Люмин. Да, я знаю их всех с детства, мы росли в одном районе. Но, если честно, я никогда не был частью их "внутреннего круга". Скара, Дотторе, Синьора — они всегда были такой… отдельной лигой. Разгильдяи и гении в одном флаконе. А я почти все время пропадал на тренировках, в спортивных лагерях. Так что я не так часто проводил с ними время, чтобы знать все их внутренние приколы. Но... одно я знаю точно. Тебе не о чем волноваться насчет Скары и Синьоры. Они абсолютно несовместимы. Как огонь и… другой огонь, который хочет сжечь первый. Если бы они попробовали встречаться, через день от города остались бы одни руины. А то, что было в Дискорде… — он усмехнулся. — Это была не шутка. И не флирт. Это была чистая, концентрированная издевка. Его способ подразнить ее, зная, что она ненавидит такие примитивные подкаты. Это их язык. Они так общаются — через сарказм и взаимные уколы. Поверь, если бы он хотел сделать ей комплимент, это звучало бы совсем по-другому. И, скорее всего, еще более оскорбительно.

Люмин слушала его, и тугой узел в ее груди начал медленно развязываться. Его объяснение было таким простым, таким логичным. Это была просто издевка. Не флирт.

— Так что не накручивай себя, — закончил он, подъезжая к ее общежитию. — Он тот еще придурок, но он твой придурок. И, кажется, ты ему действительно важна.

— Спасибо, — искренне сказала Люмин. Ей стало гораздо легче. — Правда, спасибо.

— Не за что, — он улыбнулся своей широкой, открытой улыбкой. — Тренер Аякс не только мышцы качает, но и душевные травмы лечит. Обращайся. И… — он на секунду замялся. — Это останется между нами. Обещаю.

Люмин кивнула. Она вышла из машины, чувствуя приятную усталость в теле и неожиданное спокойствие в душе. Она получила ответ, который хотела. Она успокоилась.

Люмин вошла в свою комнату и с наслаждением рухнула на кровать. Каждый мускул ее тела приятно ныл, но в голове была удивительная ясность. Узел ревности, который душил ее последние сутки, исчез, растворился. Тарталья оказался не просто «дуралеем», а на удивление чутким и профессиональным парнем.

Она улыбнулась своим мыслям. Кажется, ее план «обрести уверенность» неожиданно сработал, хоть и не так, как она задумывала. Чувство контроля над своим телом, эта здоровая усталость… ей понравилось. Это было что-то новое.

Она взяла телефон, чтобы ответить на сообщение от Кэ Цин, как вдруг в дверь ее комнаты постучали. Коротко, требовательно, два удара костяшками пальцев. Этот стук она узнала бы из тысячи.

Сердце пропустило удар. Она открыла дверь. На пороге стоял Скарамучча. Руки в карманах черной толстовки, капюшон накинут на голову, скрывая выражение лица, но не фиолетовые глаза, которые тут же впились в нее изучающим взглядом.

— Не помешал? — его голос был обманчиво-спокойным.

— Нет, заходи, — она отступила в сторону, пропуская его.

Он вошел в комнату, и пространство сразу будто сжалось. Он не сел, а остался стоять посреди комнаты, медленно стягивая капюшон.

— Ну что, — начал он, и его взгляд скользнул по ней с головы до ног, отмечая раскрасневшееся после душа лицо, влажные волосы и какое-то новое, спокойное выражение на ее лице. — Как прошла тренировка с нашим чемпионом? Не сломал он тебя пополам?

В его голосе снова звенела та самая ледяная ирония, что и вчера. Но теперь Люмин не испугалась. Она чувствовала себя на удивление спокойно.

— Все прошло отлично, — она улыбнулась, искренне и открыто. — Аякс — прекрасный тренер. Я даже думаю продолжить.

И тут она увидела, как его лицо неуловимо изменилось. Он слегка прищурился. Улыбка на его губах стала более хищной, оценивающей. Он ожидал от нее жалоб, усталости, может быть, даже признания, что он был прав. Но он не ожидал этого… этого тихого, уверенного воодушевления.

— Прекрасный тренер? — переспросил он медленно, смакуя каждое слово. — Надо же. Значит, тебе понравилось.

— Да, — беззаботно кивнула она, не видя подвоха. — Я чувствую себя… хорошо. Устала, но это приятная усталость. Я даже не думала, что спорт — это может быть так здорово.

— Здорово, значит, — повторил он за ней, как эхо. Он задумчиво потер подбородок, не сводя с нее пронзительного взгляда. В его фиолетовых глазах зажегся знакомый огонек — смесь азарта и вызова. — Хм. Раз этот «дуралей», как я его назвал, такой невероятный специалист, что смог тебя так впечатлить… — он сделал паузу, и Люмин затаила дыхание, не понимая, к чему он клонит. — …то я, пожалуй, тоже запишусь, — закончил он с самой обманчиво-невинной улыбкой, на какую был способен.

Люмин моргнула. Раз. Другой. Она неправильно расслышала?

— Что? — переспросила она. — Запишешься… к нему на тренировки?

— А почему нет? — он пожал плечами, делая вид, что это самая очевидная вещь на свете. — Мне как раз не помешает немного размяться. А то все сижу за учебой да в играх. Посмотрю, на что способен этот твой «прекрасный тренер». Может, и правда чему-то научит.

Мысли в голове Люмин смешались. С одной стороны, это было… странно. Скарамучча и тренажерный зал — эти два понятия в ее сознании не пересекались от слова совсем. С другой…

Она представила, как они втроем будут на тренировке. Больше времени вместе! И ей не придется разрываться или чувствовать себя виноватой. Идея показалась ей гениальной. Радостная, совершенно наивная улыбка расцвела на ее лице.

— Правда?! Это же здорово! — воскликнула она, ее глаза засияли. — Я уверена, Аякс не будет против! Ему ведь нужны люди для практики. Это будет так весело!

«Весело». Услышав это слово, Скарамучча едва заметно усмехнулся. О да, будет очень весело. Особенно для него. Он уже представлял лицо Тартальи, когда тот увидит своего нового «клиента».

— Вот и договорились, — сказал он, и его тон снова стал легким и насмешливым. — Напиши ему. Спроси, когда у нашего гуру фитнеса следующее окно для двоих, — не дожидаясь ответа, он развернулся и пошел к двери. — Я тогда пойду. Сообщишь мне время.

Дверь за ним тихо щелкнула. Люмин осталась сидеть на кровати, переполненная радостью. Все сложилось просто идеально! Она избавилась от ревности, нашла новое хобби, и теперь Скара будет разделять его с ней. Она и не подозревала, что только что добровольно подписалась быть судьей на ринге, где один участник пришел тренироваться, а второй — побеждать в войне, о которой первый даже не догадывался.

Люмин

Привет, Аякс! Спасибо еще раз за сегодня, было очень круто! У меня немного необычный вопрос…

Тарталья

Привет))) Рад, что ты выжила) Что за вопрос?

Люмин

Я тут рассказала Скаре, как мне понравилось… и он тоже захотел попробовать. У тебя найдется место еще для одного «подопытного»?😅

Сообщение было прочитано мгновенно. Но ответ пришел не сразу. Тарталья, сидевший у себя в комнате, перечитал последнюю фразу несколько раз. Скарамучча. Хочет тренироваться. У него.

Пальцы Тартальи зависли над клавиатурой. Он представил себе эту картину: он пытается объяснить Скарамучче, как правильно делать становую тягу, а тот смотрит на него своим фирменным взглядом «я тебя в порошок сотру и даже не замечу». Это была либо очень плохая шутка, либо объявление войны.

Тарталья вздохнул. Отказать — значит показать, что он боится. Или что у него есть какие-то скрытые мотивы. Согласиться — значит добровольно засунуть голову в пасть льву. Но на кону была его практика. И репутация. И, будем честны, его самолюбию льстило, что сама Люмин попросила за друга.

Тарталья

Ха! Почему бы и нет? Чем больше народу, тем веселее! Скажи ему, что тренер Аякс ждет его. Место и время те же. Посмотрим, из какого теста он сделан! 💪

Отправив сообщение, Тарталья откинулся на спинку стула и рассмеялся. Что ж, по крайней мере, его практика больше не будет скучной.