ТомоМурзик (джен)

Относительное затишье, наконец-то воцарившееся в жизни Тома, было обманчивым. Он использовал его с максимальной пользой: тайком пробирался в Запретную секцию, впитывая знакомые тексты (хоть и не мог перелистывать страницы лапой), с холодным любопытством наблюдал за первыми шагами Квиррелла и даже составил мысленный список студентов Слизерина, которые могли бы когда-нибудь пригодиться. Он снова чувствовал себя архитектором, а не просто жильцом.

Идиллия рухнула в лице Рубеуса Хагрида.

Огромный лесничий, пахнущий смолой и печеньем, перегородил ему дорогу в одном из коридоров неподалёку от Большого зала. На его лице сияла улыка, от которой Тома передёрнуло.

— Мурзик! Точно, ты то, что нужно! — прогремел Хагрид, протягивая к нему ручищу. — У меня завтра первыё урок с третьекурсниками! Про магических домашних животных. А ты — кот-оберег! Целый, живой, прямо тут! Настоящий экземпляр!

Том отпрыгнул назад, как от огня. Его шерсть встала дыбом, но на этот раз не от страха, а от чистейшего, беспримесного возмущения. Экземпляр? Ему, Лорду Волдеморту, потомку Салазара Слизерина, самому могущественному тёмному магу столетия, быть экземпляром на уроке у этого полукровки?

В его голове промелькнули унизительные картины: он сидит на столе, а два десятка подростков тыкают в него палочками, пытаясь измерить его «магическую ауру». Хагрид с гордостью рассказывает о его «породистых данных» и «полезных свойствах». Какая-нибудь глупая девчонка попытается его погладить.

НЕТ.

Пока Хагрид, не замечая его реакции, восторженно рассказывал о планах урока («И покажу им, как вы за мышами охотитесь!»), Том принял решение. Он не побежал. Не зашипел. Он совершил нечто, полное холодного достоинства.

Он медленно, под пристальным и радостным взглядом великана, развернулся. Затем он сделал первый шаг. Неторопливый, величавый. Его чёрный хвост поднялся вверх, как знамя, олицетворяющее его неприкосновенность. Второй шаг. Третий. Он шёл прочь от Хагрида так, будто был не котом, а королём, покидающим аудиенцию назойливого просителя.

— Эй, Мурзик! Постой! — окликнул его озадаченный Хагрид.

Том не обернулся. Он продолжил свой путь, его спина была прямой, а поступь — невероятно степенной для существа его размера. Он демонстративно свернул за угол, ясно давая понять, что разговор окончен.

Хагрид остался стоять в коридоре, чеша затылок.

— Ну и характер, — пробормотал он с лёгким разочарованием. — Ничего, найду кого-нибудь другого. Может, ту жабу Невилла?

Том, уже находясь в безопасности за углом, позволил себе короткий, тихий выдох облегчения. Катастрофа была предотвращена. Его достоинство сохранено.

Этот инцидент лишний раз подтвердил его главное правило: Хогвартс был его территорией, но он не был его экспонатом. Он был наблюдателем, кукловодом, теневым властелином. Не пособием для уроков.

Вернувшись в гостиную Гриффиндора, он запрыгнул на своё привычное место на спинке дивана. Гарри, Рон и Гермиона спорили о чём-то, связанном с зельями. Никто из них не знал, что их кот только что отстоял своё право не быть униженным перед толпой третьекурсников.

Том закрыл глаза, делая вид, что дремлет. Внутри же он испытывал странное удовлетворение. Он снова одержал маленькую победу. Не укусом, не магией, а чистой, несгибаемой силой воли. И пока он лежал там, в безопасности, он знал, что никакой Хагрид, никакая миссис Норрис и никакие дурацкие уроки не помешают ему осуществить его великий план. Они все были просто фоном, декорациями в театре его возрождения. А он был главным актёром, режиссёром и драматургом в одном лице. И его следующая сцена должна была быть поистине эпической.