Открыть глаза... (гет)

Весь ее маленький, идеальный мир рухнул, когда Гермиона увидела этот клочок бумаги. Первая весть от Гарри за последние полгода. Она все время ждала. Каждое утро, вечер, каждый день за завтраком она украдкой следила за совами, надеясь, что одна из них непременно прилетит к ней и протянет лапку с письмом от друга. Гермиона надеялась, что Гарри или Рон напишут ей, она была согласна даже на самое глупое их оправдание. Она бы поверила им, заставила бы поверить всех. Но такого оправдания не было. Гермиона никогда не была настолько одинока. Дома были родители и друзья, в школе Гарри и Рон. Они всегда были вместе. Гермиону, порой, раздражало, что парни все время были рядом, они бы спали с ней в одной комнате, если бы было можно. Настолько они были близки. Золотой Трио… как пафосно. А теперь она осталась одна, совсем одна, получив ту свободу, о которой она украдкой мечтала. Теперь ей было невыносимо больно. И обидно. Ее выбросили как надоевшую вещь, она больше не нужна…

«Малфой был прав…» Подумала гриффиндорка. «К черту все это!»

Девушка стояла у зеркала.

— Я сильная. Я должна с этим справиться. Теперь я одна. Я все смогу сама. — Гермиона повторяла эти слова, и вскоре, совсем успокоилась. Она знала, что там, внутри, еще какое-то время будет больно, а потом все пройдет. Она в это верила.

Малфой принял душ, и теперь, сидел в гостиной старост, потягивая кофе. «Замечательное утро!» Подумал он. Драко уже отправил сову матери с сообщением о том, что проведет остаток каникул с ней. И уже даже успел сообщить об этом Снеггу. Декан был удивлен, но ничего не возразил.

Теперь Драко сидел в гостиной и ждал чего-то. Дверь гриффиндорской старосты медленно открылась. Слизеринец заинтересованно уставился в дверной проем, всем своим видом показывая, что ему все равно, и он не помнит ничего, что было до сегодняшнего утра. Он приготовился встретить гриффиндорку с боем.

Из-за двери показалась тоненькая женская ножка в аккуратной серой туфельке. «Ничего так.» Подумал Малфой, перемещая цепкий взгляд выше. Узкая черная юбка с высокой талией, белый свитер крупной вязки, широкий ворот слегка открывал взору нежную длинную шею. Малфой забыл, где находится. Длинные, прямые волосы плавно струились по плечам и спине, длинная челка закрывала лицо.

Девушка сделала еще шаг. Малфой с великим трудом сдерживал себя. Он напрягся, изо всех сил пытаясь удержать маску безразличия на своем лице. Девушка сделала еще пару шагов. Она не видела слизеринца, сидящего в кресле. Затем она достала волшебную палочку и прошептала заклинание. Из воздуха появились гирлянды с разноцветными огоньками. Они плавно поплыли по воздуху, цепляясь к стенам и наполняя комнату мягким светом. Еще один взмах и в середине гостиной появилась маленькая елочка. Все еще в снегу. Такая свежая, зеленая, такая праздничная. В гостиной запахло лесом и зимой. Девушка присела возле елочки и продолжала шептать заклинания. Малфой заворожено следил за каждым ее движением. По спине поползли мурашки. Было в этой ситуации что-то непонятное, зловещее… таинственное…. И, хотя, какая-то часть сознания слизеринца яростно протестовала, другая часть была очарована этой девушкой.

«Незнакомка» закончила украшать елку. Она сделала шаг назад и обвела комнату взглядом, как бы оценивая свою работу. Малфой задержал дыхание. Вот она поворачивается… еще секунда…

Вам знакомо чувство, когда весь мир рушится? Когда все, вокруг тебя, просто разлагается на молекулы и атомы, смешивается в одну серую массу? Когда все твои принципы начинают рушиться, не находя под собой опоры. Это как яркая вспышка. Еще миг назад все было хорошо, ну, относительно хорошо. А сейчас, ты открываешь глаза, и всего, во что ты верил, что любил и ненавидел, в чем нуждался…. ничего этого больше нет. Ты теперь один на один со своими проблемами. Примерно, то же самое испытывал Драко Малфой, когда девушка повернулась.

Драко увидел ЕЕ. Он не мог прийти в себя. Он просто не мог поверить. Это была Грейнджер. Та самая Грейнджер, которую он уже шесть лет называл грязнокровкой, которую норовил задеть при любом удобном случае, которая дружила с Поттером. Та Грейнджер, которая была лучшей во всех предметах. Та, которая портила ему жизнь… та, которая поцеловала его. Но что-то в ней изменилось. В ее глазах была пустота. Она была какой-то холодной, отстраненной, колючей.

Драко мог поклясться, что раньше ее глаза светились изнутри. А теперь, когда она смотрела на него, парню хотелось сброситься с Астрономической башни, или сделать еще что-нибудь, только бы не видеть этих мертвых глаз. Гермиона совершенно спокойно скользнула по нему взглядом, как будто слизеринец был всего-навсего предметом мебели. Затем, убедившись, что все сделано так, как она хотела, Гермиона взяла книгу с полки и устроилась в кресле. Малфой молча, следил за ее действиями. Вся загадочность и праздничное настроение испарились. Но Малфои так легко не сдаются.

— Привет, Грейнджер! — Малфой попытался казаться спокойным. — Чего это ты на себя напялила? Красивые вещи не помогут тебе выглядеть лучше.

— Значит, ты считаешь, что эти вещи красивые? Спасибо. — Ответила Гермиона, не отрывая взгляд от книги. Малфой нахмурился, но не сдавался.

— А волосы для чего выпрямила? Перед Филчем покрасоваться? Не хотелось бы тебя огорчать, но даже ему на тебя наплевать. — Малфой злобно усмехнулся и приготовился выслушивать оскорбления.

— Хмм… все-таки заметил… — Гермиона перелистнула страницу и едва заметно улыбнулась.

— Заметил что?

— Мои волосы, Малфой… — Девушка захлопнула книгу и уставилась слизеринцу прямо в глаза. Малфой поежился, но сумел сохранить маску. — Что, боишься меня? — Гермиона откинулась в кресло.

— Грейнджер, ты что, все мозги себе выплакала? Да, я слышал, как ты рыдала в ванной. — Это был чистой воды блеф. И Гермиона прекрасно это знала. Она лишь усмехнулась в лицо слизеринцу.

— О чем ты, Малфой? Разве у грязнокровок бывают мозги? — Малфой инстинктивно дернулся. Было непривычно слышать это слово от нее. Причем, она говорила так спокойно, как будто передавала сводку новостей. — И да, тебя не учили, что шпионить за девушками, это, по меньшей мере, неприлично. Завязывай с этим, или так и останешься без девушки. — Девушка ухмыльнулась. Ухмылка получилась абсолютно «малфоевской». Драко начал нервничать.

— Знаешь, Грейнджер, у меня с девушками проблем нет, и у тебя с парнями, похоже, тоже. Только ведь у тебя в принципе НЕТ парней. — Драко приготовился нажать посильнее. — Вспомни, куда смылись от тебя Поттер и Уизли? Далеко, да? Довела ты их… — Драко почувствовал, что перегнул палку в тот момент, когда остатки человеческого погасли в глазах гриффиндорки.

Гермиона неожиданно выпрямилась в кресле. Она склонила голову как-то по — звериному и посмотрела на Малфоя, слегка прищурившись.

Драко замер, ожидая продолжения. Он сидел молча, съежившись под цепким взглядом гриффиндорки, казалось, еще мгновение и она набросится на него.

Гермиона чувствовала, как внутри борются два начала. Одно — злобное, хваткое, ненавидящее и жаждущее мести. Другое — доброе, верящее в чудеса, человеческое, такое гриффиндорское. Гриффиндорка смотрела в глаза своего врага. Того человека, которого привыкла считать врагом. Она еле сдерживалась, чтобы не переступить черту. Единственной мыслью, сдерживающей ее от превращения в такую же холодную, жестокую и беспощадную, была «Я не стану такой же как они.» Возможно именно этой мысли, Малфой обязан был своей жизнью. Гермиона глубоко вдохнула. И успокоила животное внутри себя.

Нет ничего хуже, чем сломленная женщина. Она не знает, где плохое, а где хорошее. Ей наплевать на добро и зло. Все границы перестают существовать. Тяжело держать себя в руках. Но Гермиона сможет. Она сильная.

— Они далеко, Малфой. И я им больше… Они больше… не нуждаются в моей помощи. Теперь наши дороги расходятся. Я предпочла бы, чтобы ты больше не возвращался к этой теме. — Гермиона говорила тихо. Но Драко показалось, что эти слова прогремели на весь замок, что их выгравировали у него в мозгу. Он повиновался. Драко Малфой повиновался!!! Он и думать забыл о том, что можно задеть гриффиндорку, пошутив насчет ее друзей. «Бывших друзей», исправил сам себя Малфой. Теперь все будет по-другому.

«Только такой Грейнджер мне не хватало.» Устало подумал Драко, когда Гермиона встала из кресла и вышла из гостиной.

Когда человек лишается чего-то очень важного, он теряет себя. Он не понимает, что происходит вокруг, почему окружающие себя так ведут. Когда человек теряет что-то важное, для него это горе, скорбь. Он ожидает, что и остальные будут скорбеть. Ему не понятны улыбки на лицах друзей, шутки знакомых, яркая одежда коллег. Для него весь мир — серый. А как — же иначе, ведь каждый раз, теряя что-то важное, человек теряет часть себя.

Гермиона Грейнджер не понимала, почему студенты, оставшиеся в замке на каникулы, веселой гурьбой высыпали во двор. Не понимала, почему профессора сменили привычные строгие черные мантии на рождественские свитеры и шарфы. Не понимала, почему во всем замке пахло весельем, елью и корицей. Не понимала…

Гриффиндорка сидела в пустом читальном зале. Ей чудом удалось упросить мадам Пинс открыть библиотеку в этот день. Гермиона сослалась на дополнительные задания, которые профессор Снегг дал ей на каникулы. Мадам Пинс не очень-то жаловала декана Слизерина, поэтому не стала расспрашивать девушку ни о чем. Она лишь открыла двери библиотеки и, покачав головой, сказала, что ей нужно срочно что-то спросить у профессора Стебль, и что она вернется к ужину.

«Профессор Стебль. Ну как же…» Хмыкнула Гермиона. «Вся школа знает, что она тайно бегает на свидания с Флитвиком. А еще библиотеку из-за этого раньше закрывает. У них, значит роман, а студенты должны страдать!» Злобно подумала Гермиона и сама удивилась своей жестокости. Она никогда раньше не думала так плохо о людях.

— Ну и зря. Эти самые люди теперь вытирают об меня ноги. — Сказала она сама себе и принялась за чтение.

Книги помогали ей справиться с потрясениями. На первом курсе, когда многие не хотели с ней дружить, потому что она была слишком правильной и к тому же магглорожденной, Гермиона всерьез взялась за учебу. Это дало ей возможность всегда побеждать в любом споре. Она была лучшей в учебе. Ее стали уважать за ее способности. Ну а потом она втянулась во все проделки Гарри и Рона, и теперь ее уже уважали за то, что она умная и за то, что она смелая. Мысли опять вернулись к их Троице, которой больше не было. «По сути, он разрушил шесть лет нашей дружбы, одной единственной запиской.» Мрачно подумала гриффиндорка. Но она знала, что скоро все пройдет. Нужно только подождать, и… не сломаться.

Драко Малфой медленно шел по пустынному школьному коридору. Все его знакомые разъехались по домам. Грязнокровка Грейнджер пропала. Делать было нечего. Драко решил остаться на праздничный ужин в школе. Он мотивировал это тем, что Снеггу было бы приятно, если бы его любимчик, и к тому же Главный староста остался бы. Но на самом деле, где-то глубоко в его сознании, затаилась мысль о той записке, которую он обнаружил сегодня в своих подарках. «В полночь у озера. Жду.» Эти слова не выходили у Малфоя из головы. Как бы он не пытался об этом не думать, его мозг отказывался повиноваться.

«Ну, допустим, пойду я к озеру, и что? Что мне это даст? » Думал слизеринец. Его шаги эхом рикошетили от каменных стен замка. «А если это ловушка? Хотя нет. От кого? От Грейнджер? Или Поттера? » Драко усмехнулся бредовости своих мыслей. «А вообще-то схожу, наверное. Ну, просто, ради интереса. А вдруг, это какая-нибудь симпатичная шестикурсница.» Малфой шел погруженный в свои мысли и не заметил, как пришел к кабинету директора. Из философских размышлений его выдернул звук отодвигающейся горгульи. Малфой взглянул по сторонам и понял, ГДЕ он находится.

— Черт! — Негромко выругавшись, Драко скользнул в ближайшую темную нишу, поскольку ему явно не хотелось быть застуканным у кабинета директора. «Вдруг еще подумает, что мне нужен психолог, или я хочу с ним о чем-то поговорить. А вдруг еще пристанет снова с шахматами.» Подумал Драко, как можно плотнее прижимаясь к камню. Теплый свитер не спасал, слизеринец моментально продрог. Мысленно проклиная Дамблдора и Хогвартс на все лады, Драко почти упустил момент, когда вышедшие из кабинета директора начали спорить.

— Я не понимаю, почему мы должны так поступать? Ты вообще соображаешь, о ЧЕМ ты меня просишь? Я не могу этого сделать. Не могу делать вид, что эти шесть лет ничего для меня не значат… — Парень говорил быстро, словно его кто-то поторапливал, запинаясь, теряя мысль, повторяя одно и то же. Он явно был чем-то взволнован. Второй говорил спокойнее. В голосе слышалась норовитая холодность.

— Я понимаю, что прошу много. Но ты знаешь, что мне не легче. Я тоже страдаю. Мне тоже больно. Но пойми, если мы этого не сделаем, мы подвергаем опасности… Куда ты? — Конца фразы Малфой не услышал. Она утонула в звоне доспехов, которые, судя по звуку, сначала ударили, а потом пнули. Тишина. Быстрые шаги. Снова тишина.

— А что Рон, что Рон??? Мы не можем ее бросить. Да еще таким образом! Гермиона никогда нам этого не простит. И никогда не поверит, что это для ее же безопасности. — Шаги стихли. Голосов больше не было слышно. Видимо парни ушли.

«Чтооо??? Рон? Уизли? А с ним Поттер? Не может быть! » Сказать, что Малфой был в шоке — ничего не сказать. Слизеринец шумно выдохнул и напрягся. «Но как? Что эти двое делают в школе. Они же учатся где-то… неважно. Они спорили о Грязнокровке. Что-то о том, что они ее бросили.» Мозг Малфоя лихорадочно перерабатывал только что подслушанный разговор. Наконец до него дошло.

— Они ее бросили. Поэтому она такая. — Драко понял, что случилось с гриффиндоркой, которую он привык видеть веселой, смелой, сильной, трезво мыслящей. Она просто была подкошена этим событием. Ну еще бы, лучшие друзья ее бросили. — Обидно, наверное. — Пробормотал Драко и вышел из своего укрытия. Побродив еще немного, подальше от чьих-либо кабинетов, Малфой отправился на праздничный ужин.

Гермиона шла в Большой Зал, когда наткнулась на целующуюся парочку возле лестницы. Влюбленные были настолько заняты друг другом, что не обратили внимания на покашливания старосты. Гермиона пыталась привлечь их внимание, но ничего не выходило. Но когда руки парня начали прокладывать себе путь к груди девушки, Гермиона не выдержала.

— Какого черта вы тут делаете? — Ее гневный голос разлетелся по коридору. — Это школа, а не бордель! — Гермиона яростно смотрела на перепуганных пятикурсников, которых застали на месте преступления. — Факультеты?! — Прогремела Гермиона.

— Но… мы… — Начала было оправдываться девушка, но староста и не подумала ее выслушать.

— Я сказала, назовите свои факультеты! — Гермиона теряла над собой контроль. Она так ненавидела всех окружающих, что готова была заавадить кого угодно. Эта целующаяся парочка напомнила ей о том, как она поцеловала Малфоя. «Просто поддалась слабости на секунду.»

Оправдывалась сама перед собой гриффиндорка. Теперь она ненавидела себя за эту слабость. И ей хотелось сорваться на других. — И не смей перебивать меня!

— Пуффендуй. — Проблеяла девушка. Парень стоял молча. Презрительно глядя на старосту. Гермиона еле сдерживалась. Наконец он заговорил.

— Слизерин. — В его голосе не было ни капли страха. Гермионе хватило этого, чтобы сорваться.

— Ты знаешь, что я могу сделать с тобой за такой тон? Я не просто сниму баллы с твоего факультета, я сделаю так, что ты больше никогда не сможешь нормально разговаривать. — Гермиона говорила тихо, но было что-то такое в ее голосе и в ее глазах, что заставило парня, который был чуть-ли не на две головы выше ее, съежиться. — И не думай, что если скажешь, что твой отец Пожиратель, я остановлюсь. Я сделаю тебе еще больнее. Я буду пытать тебя пока… — Кто знает, чего бы она еще наговорила бедному мальчишке, если бы не сильные руки, которые потянули ее куда-то в сторону. Гермиона почувствовала спиной холод камня.

Малфой одной рукой прижал гриффиндорку к стене. В другой руке у него была палочка. Он наложил заклятие Забвения на, ничего не понимающих, младшекурсников. Когда те пришли в себя и беспомощно оглядывались по сторонам, Малфой приказал им идти в Большой зал на ужин. Как только они скрылись за поворотом, Драко повернулся к гриффиндорке. Он все еще сжимал ее плечо, не давая сдвинуться с места. В ее глазах стояли слезы. Видимо, она осознала, что только что угрожала ни в чем не повинным студентам, смертными пытками.

— Пойдем, Грейнджер. — Малфой потянул ее к ближайшему кабинету. — Тебе нужно присесть.

Гермиона послушно поплелась за слизеринцем в кабинет. В голове было столько мыслей, что, казалось, что она сейчас взорвется. Гермиона почувствовала уже знакомое покалывание в пальцах. Драко закрыл дверь и подошел к окнам. Он смотрел на темные очертания леса за окном. В памяти всплыла записка. «…у озера… жду.»Вернувшись на землю, Драко оглянулся на гриффиндорку. Та сидела на парте, сжимая в руках палочку, которую всего пару минут назад приставила к горлу студента. В ее глазах было пусто, но Драко знал, что сейчас она ненавидит себя за то, что пыталась сделать. И сделала бы, если бы Драко вовремя ее не остановил. Вообще-то спасение грязнокровок не входило в его планы, но после того, что он узнал из подслушанного разговора Поттера и Уизли, и того, что увидел в коридоре, он не мог ее там оставить. Слизеринец чувствовал, что он в долгу у этой девушки. Все-таки она спасла ему жизнь…

Драко распахнул окно и позволил морозному воздуху заполнить комнату. Это было другой холод. Не тот, который он ощущал, прижимаясь к каменной стене. Тот холод был вязкий, неприятный, темный. А этот, от морозного воздуха и снега, был чистым, свежим, отрезвляющим, дающим надежды. Драко любил холод. Он обернулся и увидел гриффиндорку. Она стояла посреди кабинета и что-то шептала. На кончиках ее пальцев поблескивали языки пламени.

— Грейнджер! — Драко позвал ее тихо. Девушка не обратила внимания. Она лишь мелко задрожала и продолжила шептать что-то. Огонь обволакивал ее. Драко помнил, чем это закончилось тогда в гостиной. А сейчас, она была расстроено, и кто знает, чем это обернется. Ему не хотелось бы сгореть заживо. Тогда Малфой подбежал к гриффиндорке и, помедлив секунду, обнял ее и, прижав к себе, развернул к открытому окну.

Гермиона совсем потерялась в огненных лабиринтах своего сознания. Она пыталась найти выход, но как назло ей попадались одни тупики. Пальцы горели, шею и грудь тоже начало покалывать. Гермиона знала, что со стороны это выглядит странно. Она пыталась себя успокоить, повторяя вслух слова о том, что все будет хорошо. Ничего не выходило. И тут она почувствовала, как что-то холодное окутало ее. Жжение прошло. Гермиона чувствовала, как холодный ветер успокаивает ее кожу. Она чувствовала чей-то запах. Так пахло по утрам в их ванной. «Малфой», подумала она. Подняв глаза, она в этом убедилась. Почему-то отталкивать его не хотелось. Он был холодным. Он успокаивал ее своим присутствием, тяжестью своих рук на ее плечах, своим запахом, своей холодностью. Гермиона посмотрела на него вопросительно. «Зачем тебе это? Что ты попросишь взамен?» Подумала девушка.

— Ты, наверное, удивлена. — Малфой словно прочел ее мысли.

— Зачем ты это делаешь?

— Просто… тебе не понять. — Драко отвел взгляд. Гермиона нахмурилась.

— Тебе жаль меня, так? Так знаешь, не надо. Не жалей меня. Думаешь, я не справлюсь? — Гермиона злилась.

— Нет. Я знаю, что ты справишься. Только признай, тебе ведь тоже иногда нужна помощь. — Малфой неопределенно пожал плечами.

— Да что ты знаешь об этом? Ты никогда никому не помогал! — Гермионе стало противно. Рефлексы взяли верх. Это противоречило ее принципам: обнимать врага, и принимать от него помощь. Она высвободилась из его объятий и села на соседнюю парту.

— А что ты знаешь обо мне? — встречный вопрос застал девушку врасплох. — Поделись. Может легче станет! А я обещаю, не использовать сказанное против тебя. — Малфой поднял руки вверх, как бы показывая, что сдается. Но, несмотря на его шутливый тон, глаза оставались холодными и непроницаемыми.

— Малфой! Ты не поймешь! Ты знаешь, что это такое, когда человек, которому ты верил, тебя предает? — Гермиона закипала. — Знаешь, какого это? Знаешь, как больно внутри? Знаешь, как себя чувствует человек, который потерял все? — Гермиона не смогла сдержать слезы. Она тихонько всхлипнула и отвела взгляд.

Малфой смотрел на эту беззащитную девушку. Ему хотелось ответить «Да! Я знаю что это! Я прошел через это! Я вырос во лжи! Я видел все это своими глазами.» Но он не смог. Он не готов был признаться своему врагу в своих слабостях. А Грейнджер смогла. Только теперь их было сложновато назвать врагами. Все так запуталось.

— Я пойму. — Тихо сказал он. — Это из-за Поттера и Уизли? — Девушка резко встала. В глазах дикая боль, даже от упоминания их имени.

— Что? Нет.. совсем не из-за них. — Вранье! Не убедительно. Гриффиндорка отвела взгляд.

— Грейнджер… — Малфой покачал головой.

— Ладно. Ты прав. — Девушка прошептала это, а надежде на то, что слизеринец ничего не услышит. Драко хотел ответить, что сегодняшний день войдет в историю, поскольку всезнайка-Грейнджер впервые признала, что кто-то кроме нее может быть прав. Но не стал.

— Знаешь, а все будет хорошо. — Он подошел к девушке и легонько коснулся волос.

— Откуда тебе знать? — Гермиона всхлипнула и подняла на него заплаканные глаза.

— Просто… — Сказать или нет? Малфой напрягся.— Просто я знаю. Поверь мне.

— Ты слишком многого просишь. — Гермиона смотрела в глаза слизеринца и пыталась найти там то, что придало ему такую уверенность. Тщетно.

Драко смотрел на ее лицо, блестящее от слез. Глаза казались еще больше. Челка спадает на лицо. Драко аккуратно заправил ее за ухо. Девушка напряглась. Оба замерли, не зная, что последует за этим. Это было так страшно, так необыкновенно и непривычно. Оба, будто, привыкали к маленькому расстоянию между ними. А потом все получилось случайно. Гермиона услышала какой-то шум в коридоре, повернулась к двери, а в следующую секунду, когда она повернула голову назад, ее губы встретились с губами Малфоя.