Открыть глаза... (гет)

Открыть глаза! Свет. Лучше закрыть. Но вставать-то надо. Интересно, а можно с закрытыми глазами проходить весь день?! Глупо… Ладно, пора вставать… — подумала девушка и нехотя вылезла из-под теплого одеяла. Шлепая босыми ногами, она добралась-таки до душевой кабины. Под теплыми струями она наконец-то разлепила веки и тут же пожалела об этом. Вода больно щипала глаза. Чертыхнувшись, она домыла голову и, укутавшись в махровое полотенце, вернулась в спальню. Быстро одевшись и высушив волосы под струей горячего воздуха, она расчесалась и взглянула на себя в зеркало. Хмм.… Теперь немного косметики и она готова к завтраку. Улыбнувшись самой себе, девушка выпорхнула из комнаты. Спустившись в общую гостиную, девушка окинула взглядом немногочисленных однокурсников.

— Всем привет! — улыбнулась она.

Головы стоящих и сидящих в креслах ребят повернулись на звук. Глаза их постепенно округлились.

— Г-г-гермиона? — еле выговорил парень стоящий ближе всех.

— Привет, Невилл! — девушка дружелюбно похлопала удивленного парня по плечу.

— Привет. Ты…ты так изменилась, — пролепетал он.

— Спасибо! Надеюсь в лучшую сторону! Идем на завтрак, — предложила Гермиона.

— Идем… — все еще растерянно ответил парень и двинулся к портрету Полной Дамы.

…удивление? Восхищение? Недоверие? — именно эти эмоции ожидала увидеть гриффиндорка на лицах у однокурсников, войдя в гостиную этим утром. Вчера она приехала в школу позже остальных. Можно ли поверить? Гермиона Грейнджер проспала в самый ответственный день в году. Она проснулась в начале третьего и с ужасом поняла, что поезд ушел. Причем в прямом смысле. Хогвартс-Экспресс уже был на половине пути к школе Чародейства и Волшебства. Гермиона заметалась по квартире, судорожно собирая вещи. В итоге до школы она добралась после полуночи. Профессор МакГонагалл встретила свою любимую ученицу и проводила ее до гостиной. Гермиона швырнула чемодан под кровать и уснула.

Говорить о том, почему она проспала отправку в Хогвартс, девушке было стыдно. Ну, разве кто-нибудь поверит, что она — Гермиона Грейнджер, староста Гриффиндора, лучшая ученица Хогвартса, была на вечеринке в ночь перед отъездом? Да ни за что! Поэтому девушка решила скрывать факт своей несобранности. Тем более что ей было на руку столь таинственное появление в школе. Вчера за ужином, когда гриффиндорцы не обнаружили свою старосту за общим столом в Большом Зале, поползли слухи о том, что же случилось с мисс «заучка». Чего только не напридумывали великие умы Хогвартса. Говорили даже, что она покончила с собой, потому что не успела прочитать к 1 сентября все книги в библиотеке Министерства Магии.

Девушка шла по коридорам Хогвартса под руку с Невиллом. Ему было неловко, потому что проходящие мимо ученики непременно останавливались и смотрели им вслед. Поползли шепоты о Невилле Долгопупсе, разгуливающем по Хогвартсу с прекрасной незнакомкой. В «прекрасной незнакомке» никто не узнавал Гермиону. Да, она заметно изменилась за лето. Больше не существовало «заучки и зубрилы» Грейнджер. Теперь была только мисс Гермиона Грейнджер, среднего роста девушка с шикарными длинными волосами, уложенными в тугие локоны с помощью пары простых заклинаний, огромными карими глазами в обрамлении пушистых ресниц, шикарной фигурой и обезоруживающей улыбкой. За лето она пережила многое. Гермиона наконец-то поняла, что жить нужно с удовольствием. Нет, она не перестала занудствовать или читать умные книги и выполнять домашнюю работу на год вперед… Она просто начала жить… Гарри и Рона не будет в этом году в школе. Ей все придется делать самой. Они были направлены на обучение вместе с курсантами Аврората куда-то далеко в Европу. Гермионе так и не удалось узнать точного местоположения этой загадочной базы. Тем не менее, она исправно продолжала писать им письма… Ответа пока не было. Девушка осознавала, что в этом учебном году ее ждет много всего интересного, тем более, что она надеялась заполучить звание Главной Старосты, что обеспечило бы ее отдельной спальней. А ведь она ей сейчас как нельзя кстати. За лето Гермиона отвыкла от общества назойливых Парвати и Лаванды. Ей хотелось побыть одной, чтоб хоть как-то справится с отсутствием друзей.

С этими грустными мыслями Гермиона оказалась в Большом Зале. Когда они с Невиллом вошли, по залу пробежал шепот. Невилл покраснел и, пробормотав что-то про сумку, которую он забыл в комнате, спешно скрылся за дверьми. Гермиона осталась одна. Другая на ее месте испугалась бы, но девушка привыкла к столь пристальному вниманию. Она медленно прошла к Гриффиндорскому столу и опустилась на скамью рядом с Джинни Уизли.

— Привет, Джинни! — Гермиона окликнула подругу.

— О, Мерлин! Так это действительно ты! — Джинни заключила Гермиону в объятья.

Раздался неприятный хруст.

— Отпусти… — прохрипела Гермиона — ты вся в своих братьев! — проворчала Гермиона, после того как Джинни решила сохранить ей жизнь и отпустила ее.

— Ну уж нет! Я намного симпатичнее! — возразила младшая Уизли и залилась смехом.

— Да уж! Куда им до тебя! Как дела? — Гермиона соскучилась по рыжему бесенку.

— Ну, бывало и лучше. Все лето мама нервничала из-за Рона и Гарри. Теперь, когда они уехали, да и я в школе, ей трудно. И я тоже скучаю по Гарри. Сильно… — Джинни отвела взгляд, но Гермиона заметила плотно засевшую там тревогу и грусть.

— Не переживай, все будет хорошо. Я тоже по ним скучаю. — Гермиона похлопала подругу по плечу и они принялись за еду.

Первой парой у гриффиндорцев была трансфигурация. Неспешно закончив, есть свой завтрак, Гермиона попрощалась с Джинни и, заглянув в спальню за сумкой с учебниками, отправилась на первый в этом году урок.

Подойдя к кабинету трансфигурации, Гермиона услышала гул. Громкий, прерывистый, как будто целый улей, размером с Крэба или Гойла (кто из них больше), находился возле кабинета. Прислушавшись, девушка поняла, что это был шепот. Шептались, похоже, все ее сокурсники вместе с Когтевранцами и Пуффендуйцами. И шептались, похоже, о ней. Гермиона притормозила возле поворота в коридор и напрягла слух. Что уж поделать, женское любопытство. Чего она только не услышала. Кто-то из Пуффендуйцев отчаянно доказывал остальным, что девушка, которая сопровождала Долгопупса сегодня в большой зал, вейла. Только с перекрашенными волосами, естественно. Когтевранцы же утверждали, что она была внучкой самого Дамблдора, и что раньше он прятал ее от чужих глаз, потому что на ней лежало какое-то проклятье. Те немногие из Гриффиндорцев, которые удостоились чести видеть утренний выход Гермионы, злобно ухмылялись в сторонке, предвкушая то, как низко упадут челюсти ребят, когда Гермиона явится на урок. Невилл же напротив яро отбивался от нападок однокурсников и отказывался от комментариев. Гермиона ухмыльнулась, надо же какой эффект произвело ее появление. А ведь год только начался. Сколько всего ей предстоит пережить… Собравшись с духом, девушка шагнула в свет и ….

Ничего не случилось. Гермиона открыла глаза и чуть было не рассмеялась. Вся мужская половина собравшихся застыла с открытыми ртами, представители женского пола, напротив, поджали губы, и глаза их превратились в щелки. Гермиона бодро зашагала к кабинету, и в ту самую минуту, когда она собиралась было перешагнуть порог класса, все будто скинули оцепенение и она почувствовала нарастающий гул за спиной. Спас девушку от перспективы быть растерзанной собственными одноклассниками звонок и властный голос профессора МакГонагалл.

— Доброе утро всем! Присаживаемся! — властным голосом прогремела профессор, так, что у всех тут же отпало желание расспросить незнакомку о том, кто же она такая.

— Молча! — Добавила МакГонагалл, заметив Дина Томаса, который уже тянулся к сидящей впереди Гермионе, чтоб что-то спросить у нее.

Когда все наконец-то расселись, и в классе воцарилась тишина, профессор начала свою вступительную речь. Она говорила о важности своего предмета, о том, что возможно мир и изменился с воскрешением Воландеморта, но выпускные экзамены никто не отменял. Гермиона как всегда внимательно слушала профессора с последней парты. Ей удалось отвоевать право сидеть там одной. Когда все бросились занимать места в кабинете, она демонстративно прошмыгнула в конец класса и поставила сумку на стул рядом с собой, тем самым давая понять, что не нуждается в компании. Сейчас гриффиндорка внимательно разглядывала спины одноклассников. Многие выросли за лето. Симус Финниган отрастил шикарную шевелюру, которой позавидовала бы маггловская соседка Гермионы. Парвати и Лаванда решили, что самый модный цвет в этом сезоне — розовый. Из-под мантии Парвати выглядывало что-то ужасающе похожее на розовое боа. А у Лаванды в косы были вплетены настолько розовые ленты, что у Гермионы почти заслезились глаза от их яркости. Пока девушка разглядывала одноклассников, МакГонагалл перешла от поучительно-наставнических речей к перекличке.

— Эдвард Донгл! Харпер Эдинуэй! — МакГонагалл поднимала глаза, что бы удостоверится в наличии того или иного ученика за партой.

Ученики вяло взмахивали руками, привлекая внимание профессора, или издавали невнятное мычание.

— Гермиона Грейнджер! — МакГонагалл подняла глаза и задержала взгляд на гриффиндорке.

— Здесь, профессор! — Гермиона подала голос с последней парты.

Произошло то, чего и следовало ожидать. Невилл уткнулся в учебник, Парвати и Лаванда обернулись и уставились на девушку с нескрываемой завистью, Дин Томас сначала приходил в себя секунд 30, после чего начал что-то шептать девушке с соседней парты. Симус Финниган открывал и закрывал рот, силясь что-то произнести. Гермиона резко отвернулась к окну и изобразила крайнюю заинтересованность пейзажем. МакГонагалл продолжила перекличку, но все внимание класса было сосредоточенно на хрупкой девушкой с каштановыми волосами за задней партой.

Когда прозвенел спасительный колокол, Гермиона вылетела из класса одной из первых. Ей не хотелось разговоров и вопросов одноклассников. Девушка летела по коридорам Хогвартса молясь встретить как можно меньше знакомых. Она уже почти добралась до кабинета Истории Магии, как вдруг налетела на двух семикурсников, выходящих из-за угла. Удар получился довольно болезненный. Девушка ударилась носом в, казавшуюся каменной, грудь одного из парней и очутилась на полу, в куче учебников. Чертыхнувшись, она принялась собирать книги, то и дело, отбрасывая прядь непослушных волос с лица и ругая себя за неуклюжесть.

Драко Малфой шел по коридору вместе со своим другом Блейзом Забини на урок, когда внезапно, выходя из-за угла, он почувствовал, как что-то ударило его в грудь. Малфой опустил глаза и увидел странную картину. Девушка с длинными, кудрявыми волосами сидела на полу, распахнув свои огромные карие глаза, и удивленно потирала переносицу. «Так вот что за удар, » подумал Малфой. Девушка тем временем сбросила с себя оцепенение, и принялась сосредоточенно собирать книги, пытаясь не обращать внимание на Малфоя. Парень хотел помочь незнакомке, но невольно залюбовался тем, как девушка, небрежно убирает волосы с лица, пытается дотянуться до книги. Стоп! Книги! Поможешь ты ей или нет? Малфой встряхнул головой и принялся помогать девушке. Когда все книги были собраны, он протянул девушке руку, чтоб помочь ей подняться.

Гермиона осторожно подняла взгляд на слизеринца. Вот он стоит перед ней, Слизеринский Принц, с протянутой рукой. Прядь платиновых волос выбилась из идеальной прически и теперь лежала на щеке. В глазах слизеринца не было обычной ненависти, презрения, злобы. Девушка облегченно заметила, что он ее не узнал. Не узнал грязнокровку Грейнджер, подругу Поттера. Он протянул ей руку. Что делать? Вдруг вспомнились все 6 лет обид и оскорблений, подлостей, совершенных этим белобрысым хорьком.

Малфой стоял с протянутой рукой и наблюдал за эмоциями, отражавшимися в глазах девушки. Вот он видит страх, его сменяет удивление, задумчивость, … Гнев? Нет, скорее ненависть…. Малфой с непониманием смотрит на девушку. Вот она уже на ногах. Самостоятельная. Не приняла его руку. Что за???

Гермиона поднялась и отряхнулась, стараясь не смотреть на Малфоя, стоящего посреди коридора с протянутой рукой и выражением крайнего недоумения на слизеринской мордашке. Вдруг ей стало смешно. Надо же! Малфой хотел ее закадрить, иначе он не стал бы прилагать столько усилий. Просто прошел бы мимо. Ха! А она хороша! Гермиона мысленно поблагодарила это лето, своих подруг, маму и маггловские салоны красоты. Стоп! Что же делать с Малфоем?

Девушка встала, отряхнулась, и собралась было уходить, как вдруг обернулась и, улыбнувшись, пожала все еще протянутую слизеринцем руку. Затем она быстро скрылась за поворотом. Драко Малфой опустил наконец-то руку и собрал всю волю в кулак, чтоб подавить глупую улыбку, которая так и норовила появиться. Он быстро совладал с собой и вернул ту, холодную маску, которая была ему привычней, чем выражение лица влюбленного идиота. Тут он вспомнил о, все еще стоящем рядом, друге. Забини прислонился к стене и исследовал свои безупречные ногти.

— Ну, если мы тут закончили, то, может, поторопимся? Не хотелось — бы опаздывать к Снеггу. — Забини оторвался от созерцания своих рук и кивком указал на подземелья.

— Да, ты прав. — Малфой двинулся вслед за другом в сторону кабинета зельеваренья. Он был благодарен Блейзу за одно его качество, он никогда не задавал вопросов. Драко понимал, что придется рано или поздно рассказать другу, чего это он так себя вел. Но это может и подождать.

Гермиона резко свернула за угол и прижалась спиной к холодному камню. Как же она его ненавидела. Ярость не давала ей спокойно дышать. Она улыбнулась ему и пожала руку. Прикоснулась к этому чертову аристократу. Ладонь у него была большой и холодной. «Как и он сам. » Подумала гриффиндорка, постепенно приходя в себя. «Он не заслуживает нормального отношения к себе. Я его ненавижу. Проклятый хорек… » Девушку уже почти не трясло. Она сделала глубокий вдох и отправилась на урок профессора Бинса.

История Магии была скучнейшим предметом в программе обучения установленной Министерством. Гермиона усердно боролась со сном следующие два часа. Когда гриффиндорцы покинули класс, все чувствовали себя как выжатые лимоны. Поэтому все двинулись в большой зал на обед, в надежде на скорый отдых в гостиной или на берегу озера. Но сон как рукой сняло, когда поток учеников подобрался к восточной лестнице, ведущей в Большой Зал. Там, в озере грязи стоял пятикурсник из Пуффендуя и Пивз летал над ним, издавая непристойные звуки. Гермиона продиралась сквозь толпу однокурсников, и когда она достигла озера грязи, бедный пуффендуец был готов расплакаться. Гермиона нахмурилась.

— Пивз! А ну марш отсюда! Еще учеба толком не началась, а ты уже портишь мне нервы! — голос гриффиндорки эхом отдался в стенах коридора. Она похожа была сейчас на Миссис Уизли. С пылающими щеками и сверкающими яростью глазами. Она стояла, уперев руки в бока, и всем своим видом показывала, что связываться с ней не стоит.

Пивз, вопреки ожиданиям всех собравшихся, не стал ничего швырять в разъяренную девушку, не ответил ей грубостью. Он просто развернулся и улетел в пустые классы, чтоб там напакостить еще больше.

Пока студенты, которым довелось стать свидетелями этого, из рамок вон выходящего, события собирали челюсти с пола и продвигались в направлении Большого Зала, Гермиона развернулась и стала продираться сквозь толпу в обратном направлении. Есть перехотелось. Девушка хотела покоя и тишины. И чтоб не было этих взглядов и переглядываний, шепота и тыканья пальцем в ее спину, как только она отворачивалась. Ее остановил властный голос старой волшебницы.

— Мисс Грейнджер! Пройдите за мной, пожалуйста! — Профессор МакГонагалл направилась в сторону своего кабинета.

Гермионе не оставалось ничего, кроме как поплестись следом.

— Мисс Грейнджер, во-первых, хотела поблагодарить Вас за то, что Вы вступились за этого мальчика. Пивз совсем от рук отбился. Никого не желает слушать, кроме Кровавого Барона.

Гермиона отвлеклась от причитаний профессора и взглянула в окно. Погода радовала. Теплый сентябрь, казалось, завладел запретным лесом. Лес больше не был темным,… теперь деревья радовали глаз желтыми, оранжевыми и багряными кронами. Гермиона залюбовалась этой осенью. Она перевела взгляд на поле для квидичча и в сердце появилась глухая боль, которую она так долго прятала. Гарри и Рон… Они все время болтали о квидичче, пропадали на тренировках, чистили метлы в гостиной. Гермиона стиснула зубы и прислушалась у тому, что там втолковывала МакГонагалл.

— …и поэтому, в свете, нынешних событий, я считаю, что Вы, мисс Грейнджер, самая подходящая кандидатура на данную должность. — МакГонагалл закончила, и внимательно заглянула в глаза студентке, будто ожидая ответа.

— Простите что, профессор? — рассеяно переспросила Гермиона.

— Я предлагаю вам должность Главной Старосты школы, мисс Грейнджер! — Минерва, кажется, немного обиделась на невнимательность своей лучшей ученицы.

— Ах, ну да! Конечно, профессор! Это такая честь для меня. — Гермиона засияла. Еще одна победа в копилке ее достижений. А еще отдельная комната. Это то, чего ей так не хватало. Гермиона не представляла, как ей придется делить комнату с модницами Парвати и Лавандой. Она уже почти лишилась зрения из-за их яркой одежды.

— Это замечательно, мисс Грейнджер! — показалось, или МакГонагалл вздохнула с облегчением. — Теперь можете идти. Пароль от гостиной старост — «единство». Я передам вам списки расписаний и остальную документацию.

— Спасибо, профессор.

Гермиона вышла из кабинета профессора и направилась к гостиной старост. Она знала, где находится гостиная, потому что бывала там, в прошлом году, когда их собирали как старост факультетов. Вход в гостиную охранял портрет Безымянного Рыцаря. Гермиона назвала пароль, и устало шагнула в гостиную.

Гостиная старост была уютной комнатой с диваном, креслами, столом и парой книжных шкафов. Две двери находились в разных концах гостиной. На одной из них был герб Гриффиндора. Гермиона отправилась в спальню, не обратив внимания на вторую дверь. А зря, на второй двери, ведущей в спальню старосты мальчиков, был герб Слизерина.

Драко Малфой вышел из своей комнаты в гостиную старост. Он готов был поклясться, что слышал, как кто-то вошел сюда, минуту назад. Малфой втянул воздух. В ноздрях защекотало. Что это за запах? Ваниль? Что-то смутно знакомое и приятное… Странно. Пообещав себе подумать над этим позже, он вышел из гостиной.

Гермиона уснула, как только закончила домашнюю работу. На ужин она не пошла и сейчас об этом очень жалела. Идти на кухню не хотелось, да и кто даст ей поесть в 4 часа ночи?! Гриффиндорка попыталась уснуть. Но сон почему-то не шел. Она встала с кровати и потянулась за тапочками. Решив почитать что-нибудь у камина, девушка вышла из комнаты, накинув халат и захватив очки.

Она бесшумно открыла дверь своей комнаты, и собиралась было зажечь свет, как вдруг услышала приглушенные голоса. Она шагнула назад в свою комнату, но любопытство взяло верх. Говорили двое мужчин.

— …Ты уверен? Я не хочу рисковать его доверием. — Голос был хриплым и каким-то неживым.

— Уверен! И прекрати это. Иногда мне кажется, что ты считаешь меня ни на что не способным. — Второй голос был звонче, но сейчас в нем было столько холода и ненависти, что гриффиндорка невольно поежилась.

— Тогда до связи. Держи меня в курсе.

— Конечно.

Хлопок и голоса притихли. Гермиона задумалась. В кресле у камина она заметила человека. Судя по очертаниям ,это был парень, его рука изящно свешивалась с подлокотника. Больше в гостиной никого не было. Гермиона подумала, что второй голос , принадлежащий собеседнику того, в кресле, исходил из камина. Вероятно, кто-то воспользовался сетью летучего пороха, чтоб поговорить с парнем. Кто же этот таинственный человек, сидящий в гостиной старост в 4 часа ночи, и разговаривающий на сомнительные темы с человеком из камина?

Драко устало потер переносицу. Как же его достали эти люди. Всем от него что-то надо. Отец… нет… Отец был плохой темой для размышлений в столь поздний час. Настроение всегда портилось от одной мысли о Люциусе Малфое. Хмм… Что же делать? Этот человек в камине наверняка не отстанет и Драко придется искать способ обезопасить себя. Хотя бы на время учебы в Хогвартсе. Черт! Драко с силой стукнул по подлокотнику. Почему все так сложно в его жизни? «Мда, ты сам до этого дошел, Драко!» Подумал парень, потирая ладонь.

Девушка наблюдала за незнакомцем из своего укрытия. Она могла видеть только его очертания и руку, свисающую с кресла. Вдруг, она всем телом почувствовала, как парень напрягся. Гермиона шагнула еще дальше от слабого света камина в свою спальню. Парень с силой обрушил кулак на подлокотник. Гермиона вздрогнула. Сердце забилось в сто раз быстрее. Где-то она уже видела эту силу, смешанную с холодной ненавистью. Парень резко вскочил с кресла, и Гермиона поспешила закрыть дверь в свою комнату, чтоб не дай бог не обнаружить себя.

Уснула Гермиона на удивление быстро. Наверное, сказался стресс. А вот просыпаться было очень тяжело. Девушка еле-еле разлепила веки и почти ползком отправилась в ванную. Открыв дверь в ванную старост, она ощутила аромат цитруса и мяты. Кто-то уже побывал здесь до нее. «Надо же, староста мальчиков еще и жаворонок. »Гермиона приняла душ и, замотавшись в полотенце, отправилась в комнату. Еще полчаса она выпрямляла непослушные волосы. Они, видимо подстраивались под настроение хозяйки, никак не хотели лежать ровно. Промучившись еще минут 15, она сдалась и собрала их в тугой высокий хвост. Глаза нещадно болели после странной ночи. Пришлось нацепить очки в тонкой роговой оправе. Подарок матери. Пометавшись в поисках учебника по зельеваренью, и найдя его под подушкой (вот она, причина бессонницы), Гермиона отправилась на завтрак. Быстро пересекла гостиную старост и выбежала в коридор. И только теперь она смогла спокойно дышать. Вчерашний парень не шел у нее из головы. Было в нем что-то зловещее и холодное.

Спустившись в Большой Зал, Гермиона нашла рыжую шевелюру Джинни и села рядом. Младшая Уизли болтала со своим одноклассником о том, как много МакГонагалл задала для первого дня, и как не хотелось просиживать целую субботу в библиотеке. Гермиона в чем-то была согласна с ними. Не то чтобы она не любила библиотеку, напротив, она ее обожала! Но вот тратить выходной на трансфигурацию она бы не согласилась…. Теперь не согласилась бы…. Гермиона с тоской вспомнила прошлые годы учебы в Хогвартсе. Ее невозможно было вытащить из библиотеки, оторвать от учебника или очередной домашней работы. А сейчас ей наплевать га оценки. Это больше не дело принципа. Она хочет жить… Радоваться, разочаровываться, любить, дружить, смеяться…

Голос Невилла вырвал девушку из размышлений. Оказывается, парень уже пару минут пытался до нее достучаться.

— Гермиооона! Ты не одолжишь мне перо на минутку? — Невилл сосредоточенно рылся в сумке.

— Ах да, конечно. Держи. — Гермиона выудила из своей сумки перо и передала Невиллу.

— Спасибо, а то я свое забыл в гостиной, а мне нужно бабушке письмо отправить. — Парень благодарно улыбнулся.

— Не за что. — Гермиона улыбнулась в ответ.

Первой парой стояло сдвоенное зельеварение со слизерином. «Вот так удача!» Подумала Гермиона, с садистской ухмылкой. Спустившись в подземелья, она прошагала к кабинету и остановилась у темной ниши. Гриффиндорцы галдели. Два шестикурсника из слизеринской сборной по квиддичу о чем-то спорили с семикурсником Маркусом Флинтом. Крэб и Гойл сравнивали размер своих кулаков. «Какое занимательное занятие.» Подумала Гермиона.

Малфой и Забини стояли недалеко от ниши, в тени которой пряталась от назойливых студентов Гермиона. Они о чем-то шептались. Гриффиндорка напрягла слух, чтоб разобрать, что это Забини втолковывал Малфою, как вдруг все звуки исчезли.

— Минус десять баллов Гриффиндору, мистер Лонгботтом!

Снегг. За что он снимает баллы? Гермиона хотела было вмешаться и выяснить причину этой вопиющей несправедливости, но вовремя остановилась. Кажется ситуация накалялась. Снегг резко развернулся на сто восемьдесят градусов и теперь злобно смотрел в сторону Малфоя и Забини. Остальные ученики, попавшие в поле зрения декана Слизерина, казалось, сжались, пытаясь стать менее заметными, и, тем самым не вызвать ярости профессора. И только двое юношей стояли, как ни в чем не бывало. Забини снова рассматривал свои руки, а Малфой смотрел в глаза декана с вызовом. Молчание затягивалось. Снегг постояв еще секунд десять, резко двинулся к кабинету и заклинанием распахнул дверь. Ученики, замершие в коридоре подземелья, с шумом вдохнули. Казалось, все они задерживали дыхание все это время.

Гермиона заняла место в конце класса. Ей не хотелось лишнего шепота за спиной. Снегг начал урок весьма своеобразно. Он подошел к шкафу с ингредиентами и, порывшись, достал какой-то мешочек. Все заинтересованно наблюдали за действием профессора. Он вынул волшебную палочку и наколдовал маленький вихрь. После чего он развязал тесьму на мешочке и высыпал порошок ярко-красного цвета в середину вихря. Затем, он заставил вихрь пронестись по всему классу, распыляя порошок. Студенты закашлялись, Лаванда Браун чихнула, а Дин Симус принялся усердно тереть переносицу.

У Гермионы засвербело в носу. Она подавила острое желание чихнуть. Профессор тем временем удовлетворенно взглянул на учеников и заговорил с ядовитой улыбкой на тонких губах.

— Только что, я распылил в кабинете не что иное, как толченый корень мандрагоры, смешанный с сушеными внутренностями африканского клыкастого волка. Кто-нибудь знает, что это за смесь?

В классе повисла тишина. Гермиона судорожно перебирала в голове свойства названных Снеггом ингредиентов. «Так, корень мандрагоры обездвиживает, парализует нервные окончания, лишает возможности двигаться. Сушеные внутренности волка…Так… Ага! Воздействуют на органы дыхательной системы, вызывая отек легких через 2-3 часа после непосредственного контакта, сжигают слизистую глаз и носа. О Боже!» Гермиона вскрикнула, поражаясь спокойствию профессора. Это же преднамеренное убийство 30 человек!

Снегг тем временем прогуливался между парт и смотрел на притихших и испуганных учеников.

— Что, никто не соизволит ответить на мой вопрос? — Издевательская ухмылка.

Гермиона подняла дрожащую руку вверх.

— Мисс,… — Снегг замялся, пытаясь вспомнить имя студентки, сидящей за последней партой.

— Грейнджер, сэр. — Голос девушки дрогнул, когда она поняла, что профессор не издевается, он действительно ее не узнал.

— Мисс Грейнджер?! О… — Впервые на лице у Снегга застыло удивление. Но он справился с ним. — Я вас слушаю.

Гермиона, запинаясь, повторила свойства ингредиентов, то краснея, то бледнея под пристальным взглядом одноклассников и профессора. Когда она закончила, по классу прокатился вздох ужаса. Даже слизеринцы были в шоке от того, что их собственный декан собирался прикончить их таким изощренным способом.

— Что ж, вы правы, мисс Грейнджер. — Глаза Снегга блеснули недобрым огоньком. — Сегодня мы будем варить противоядие от этого порошка. У вас есть полтора часа, иначе, мне придется объявить траур сегодня на обеде. Рецепт зелья на доске.

Все судорожно принялись зажигать огонь под котлами и вытаскивать ингредиенты для противоядия. Гермиона спокойно достала из парты все необходимое и, прежде чем приняться за приготовление зелья, она подняла глаза.

Драко Малфой сидел на уроке зельеваренья и откровенно скучал. Его удивила выходка Снегга. Он задумался над тем, что же за порошок профессор подмешивает в вихрь. Когда Снегг назвал составляющие порошка, по спине слизеринца пробежал холодок. Драко уже сталкивался с этим ядом. Давно, когда ему было не больше 10 лет, к ним в поместье приехал какой-то мужчина. Он долго о чем-то беседовал с Люциусом в библиотеке. Маленький Драко баловался со своей новой метлой в коридорах замка. Пролетая мимо очередной двери, он услышал крики. Драко слез с метлы и подошел к двери. Она была закрыта неплотно, поэтому в образовавшуюся щель, мальчик увидел отца, спорившего о чем-то с другим мужчиной в черной мантии. Мужчина сказал Люциусу что-то резкое и Малфой-старший быстро сунул руку в карман. Драко надеялся увидеть настоящую волшебную дуэль, но вместо палочки Люциус достал какой-то порошок и швырнул его в лицо собеседника. Мужчина в мантии сначала закашлялся, потом принялся тереть глаза и хвататься за горло. Его тело перестало корчиться в конвульсиях через 10 минут. Драко стоял у двери, с ужасом наблюдая, как его отец вытер руки о мантию мертвого волшебника и пробормотав «-Хорошая вещь этот корень мандрагоры с внутренностями волка…» двинулся к выходу. Маленький Драко спрятался тогда за углом, и, дождавшись, когда отец отойдет подальше, побежал в свою комнату. Ему еще долго снились кошмары про мужчину, корчившегося в приступах удушья на полу библиотеки.

Сейчас, при упоминании об этом яде, воспоминания нахлынули на слизеринца. Он потряс головой, что бы скинуть наваждение. Тут его внимание привлек голос профессора. Никто не знал свойств. Драко хотел было поднять руку, но его опередили. Снегг обратился к какой-то девчонке. Драко обернулся, что бы разглядеть отважившуюся ответить на вопрос профессора Снегга и чуть было не открыл рот от удивления. ОНА! Та девушка, которую Драко сбил с ног вчера в коридоре. Драко ухмыльнулся. Ну что ж, сейчас узнаем кто она такая.

Вместе с удивлением профессора Снегга, студенты имели честь лицезреть удивление Драко Малфоя, сменившееся ненавистью и отвращением. Грязнокровка Грейнджер???!!! Не может быть! Почему она не оттолкнула его вчера, почему не ответила гадостью, почему не съязвила, в конце-то концов??? Драко потер лоб. Грейнджер, тем временем ответила на вопрос профессора. Как всегда блестяще. Снегг приказал готовить противоядие. Драко не пошевельнулся, когда все начали суетливо готовить зелье. Он сидел, вперившись взглядом в гриффиндорку. Вот она достает и раскладывает ингредиенты. Вот зажигает огонь под котлом. Вот поднимает взгляд.

Гермиона встретилась взглядом со слизеринцем и внутри все перевернулось. В глазах Малфоя не было ничего, кроме ненависти и отвращения. Девушка съежилась под этим цепким взглядом, но глаз отвести не могла. Казалось, он держит ее. С огромным усилием воли она опустила глаза, напоследок заметив, как Малфой, почти не разжимая губ, произнес до боли обидное «грязнокровка».

Гермиона заканчивала варить свое зелье. Оно получилось почти прозрачным, как и значилось в рецепте Снегга. Профессор скользил между котлов, заглядывая в них и делая едкие замечания. Как ни удивительно, досталось даже слизеринцам. Время подходило к концу. Многим уже становилось тяжело дышать ,и слезились глаза. Снегг специально проходил мимо Гермионы, даже не удостаивая ее взглядом. Девушку это нисколько не обижало. Напротив, она рада была работать в тишине,… относительной тишине и без чьего-либо вмешательства.

— Время вышло! — Скомандовал Снегг, за 15 минут до конца пары. — Теперь вы выпьете свое зелье, и будем надеяться, никого откачивать нам не придется. — Он злобно посмотрел на Невилла. Гриффиндорец покраснел. Ему никогда не давалось зельеваренье.

Ученики наполнили колбы зельем и одновременно выпили его. 10 секунд, 20… Ничего не произошло. Все живы, никто не корчится на полу. Студенты выдохнули с облегчением. Снегг ухмыльнулся и приказал очистить котлы. Когда все выходили из кабинета, Гермиона заметила, что Невилл еле стоит на ногах. Бедняга перенервничал, готовя зелье. Еще бы, когда речь идет о собственной жизни, как тут не понервничать. Посоветовав Лонгботтому отправляться в больничное крыло, Гермиона двинулась в сторону гостиной для старост. Больше уроков сегодня не было, за что девушка была безмерно благодарна тем, кто составлял расписание.

Пробормотав пароль и войдя в гостиную, Гермиона бросила сумку и уселась в кресло напротив камина. Нахлынули воспоминания о событиях прошлой ночи. В голове роились вопросы. Кто этот парень? С кем он вчера разговаривал? О чем? Мозг послушно работал, вскоре до Гермионы начало доходить. Если этот человек был в гостиной, куда могут войти только Главные старосты, в 4 часа ночи, наверняка он живет… за дверью напротив ее спальни. Он староста?!!! Гермиона медленно повернула голову, будто чувствуя, что то, что она увидит, ее не обрадует. И правда. Герб на соседней двери. Змея, серебро и зелень. Слизерин. То, чего она так опасалась. Как же она раньше не догадалась взглянуть на герб?!

«В слизерине на должность старосты могут быть назначены… Хм… кто? Там нет ни одного мало-мальски способного и тем более ответственного ученика… Разве что Забини или,… Малфой.» Гермиона ужаснулась своему предположению. Но оно, скорее всего было верно. Что происходит? За что ей такое наказание???

Малфой шел из теплиц по направлению к замку. Погода была замечательная. Сентябрь радовал теплыми днями и ночами без заморозков. Драко любил осень. Осенью они с матерью отправлялись кататься на лошадях. Это было так захватывающе, так весело. Мать смеялась и откидывала назад свои роскошные белые волосы. Драко улыбался ей. Он так любил свою мать. Она многое для него сделала. Люциус часто бил Драко. Парень знал, что такое «Круцио» с шести лет. Он боялся отца. Боялся и тихо его ненавидел. Ну вот! Снова все его мысли свелись к отцу. А ведь все так хорошо начиналось. Драко не заметил как добрался до гостиной старост. Он вошел в открывшийся портретный проем и замер. Грязнокровка сидела в кресле, которое он облюбовал, и читала книгу. Какого черта? Это его кресло! Она портит ему жизнь! Снова! Он был так рад отдельной комнате и гостиной, отпадала необходимость постоянно искать, где бы спрятаться от назойливых девушек или глупых Крэба и Гойла. А теперь это! Он должен терпеть ее грязнокровное присутствие здесь?!

Драко сжал кулаки в карманах брюк и прочистил горло, так, чтобы она его заметила. Гермиона оторвала взгляд от книги и посмотрела в его сторону.

— Что ты делаешь в моем кресле? — прошипел Драко.

— Прости, если задела твое слизеринское самолюбие, но здесь нет твоих инициалов, или таблички с надписью «занято». — Парировала гриффиндорка. На ее лице не отображалось ничего кроме неприязни и ненависти.

— Что ты сказала, грязнокровка? — Малфоя вывело из себя ее спокойствие. В считанные секунды он оказался в метре от нее. — Повтори!

— Я ничего не собираюсь повторять, Малфой. Если тебе так дорого это кресло, мог бы просто предупредить. — Гермиона скучающим голосом поставила слизеринца на место. Встала, убрала волосы с лица, и, прихватив книгу, двинулась в сторону своей спальни.

— Не смей со мной так разговаривать, Грейнджер! Ты будешь делать так, как я скажу тебе! — Он развернулся и попытался схватить девушку за руку.

Гермиона ловко вывернулась и подняла взгляд на слизеринца.

— Никто не может говорить мне, что делать! Тебе ясно? Никто! А уж тем более ты! Я никому ничего не должна, и мне тоже, никто ничего не должен! — Гермиона четко разделяла слова. В глазах ненависть и холодная решимость.

Драко смотрел на гриффиндорку, стоящую перед ним и разговаривающую с самим Малфоем, как будто она ему ровня. Она не боялась его. Драко уже и не помнил, чтоб кто-то кроме Люциуса и Воландеморта смотрел на него без страха в глазах. Его боялись все. В школе, потому что думали, что он пойдет по стопам отца, дома, потому что для матери не было ничего дороже Драко. Пожиратели боялись, что у молодого Малфоя хватит смелости и выдержки пойти наперекор взрослым, не задумываясь о последствиях. Все боялись, но не она.

Гермиона развернулась и зашагала в свою спальню. Ей показалось, или слизеринский хорек задумался? «Он не умеет думать. Он умеет только считать. Считать свою выгоду.» Подумала она, захлопывая дверь комнаты и накладывая на дверь заглушающие и запирающие заклинания.

Наконец она могла спокойно дышать. Дыхание сбилось, как после пробежки, на лбу выступила испарина, глаза широко открыты. В них плещется страх. Тот самый страх, который она сдерживала во время перепалки с Малфоем. Она тщательно его прятала за ненавистью и безразличием. Гермиона научилась прятать эмоции этим летом. Слишком многое на нее свалилось. Вспоминать не хотелось. Мысли вернулись к только что произошедшему. Вот она сидит в кресле с учебником по трансфигурации. Вдруг она слышит, как открывается портретный проем. «Он здесь!» Мысль проскальзывает в затуманенном страхом сознании. Она наедине с Малфоем в гостиной старост. Рядом нет Рона и Гарри, чтоб помочь. Он сильнее ее и ненавидит достаточно сильно, чтоб покалечить. В один момент, Гермиона вспоминает все, чему училась летом. Она закрывает глаза и очищает разум. На лице появляется маска спокойствия и безразличия, в глазах — ненависть. Он прокашлялся, она медленно обернулась.

Как же хорек смотрел на нее! Ожидал страха, а не вышло! Первый шок прошел, наступила истерика от осознания содеянного. Гермиона расхохоталась, вспоминая искаженное гримасой лицо слизеринца. Она победила его, его же оружием. Напускной холодностью и отсутствием страха! Девушка упала на кровать и обняла подушку. «Чего же мне это стоило!» Подумала она. «Он просто так не отступит. Ну что ж, придется держаться.» Гермиона не заметила как глаза закрылись, а мозг отключился от реальности.

«Что за стук? Кто посмел долбиться в мою дверь с утра пораньше? Сегодня же суббота! Или еще пятница? » Гриффиндорка медленно открыла сначала один глаз, потом второй. Кто-то стучался в дверь ее спальни.

— Какого Мерлина? — Пробормотала Гермиона, вставая с кровати и на ходу поправляя волосы.

Она распахнула дверь и обнаружила там Забини. Блейз с удивлением рассматривал растрепанную Гермиону.

— Чего надо? — Гриффиндорка явно не была настроена на общение.

— МакГонагалл вызывает. А ты тут дрыхнешь! — Забини издевательски осмотрел Гермиону с ног до головы еще раз.

— А где твой белобрысый дружок?

— Уже у нее. Я согласился разбудить тебя, после долгих уговоров МакГонагалл. — Блейз подмигнул Гермионе и направился к выходу.

— Спасибо. — Пробормотала девушка. Слизеринец не слизеринец, а хорошие манеры никто не отменял.

Переодевшись и причесавшись, Гермиона шла по коридорам в кабинет декана. Студенты спешили на ужин в Большой Зал. Гриффиндорка отметила, что она, оказывается. Не так уж и долго спала. Распахнув дверь в кабинет МакГонагалл, Гермиона увидела декана, сидящую за столом с кучей пергаментных свитков, Снегга, стоящего у окна в своей неизменной черной мантии и Малфоя, вальяжно растянувшегося в кресле.

— Мисс Грейнджер! Присаживайтесь! — МакГонагалл указала на другое кресло.

— Спасибо. Извините, профессор. Я задремала. — Гермионе было стыдно, что декану пришлось посылать кого— то, чтоб разбудить ее. МакГонагалл понимающе кивнула, а Малфой хмыкнул. Конечно, что еще можно ожидать от этого хорька?! Уж точно не вопроса о приятности ее сновидений.

— Мы с профессором Снеггом позвали вас, для того, чтобы попросить вас кое о чем! — Начала декан Гриффиндора. — Мы понимаем, что в силу трудности времен, многие младшекурсники ищут защиты и подражают тем, кто старше и опытней их. И так как вы являетесь Главными Старостами Школы, на вас ложится ответственность. Вы должны подать пример юным волшебникам. И как нельзя лучше продемонстрировать межфакультетскую дружбу. Правда, Северус?

Видя вытянувшиеся лица Главных Старост, МакГонагалл обратилась за помощью к слизеринскому декану.

— Да. Вы обязаны продемонстрировать дружбу и понимание между факультетами Гриффиндор и Слизерин. — Снегг усмехнулся, будто предвкушая ссоры и бойни Старост.

— Это все? — Малфой подал голос. — Мы можем идти? А то я хотел наладить дружественные отношения с девушкой из Когтеврана после ужина.

— Да как вы… — Минерва запнулась от возмущения.

— Вы свободны. — Северус взял полномочия на себя. — Можете идти.

Малфой изящно поднялся со своего места и, бросив презрительный взгляд на Гермиону, удалился из кабинета декана. Гермиона последовала его примеру.

Ужин был в самом разгаре. Но Гермионе не хотелось идти в Большой Зал. Она знала, что пожалеет об этом позже, проголодается ведь! Но находится там без Гарри, и Рона было просто невозможно. Джинни пропадала где-то с одноклассниками, стараясь занять себя и меньше думать про ребят. Гермиона решила зайти на кухню и взять немного еды и кружку горячего шоколада с собой в комнату.

На кухне было весьма оживленно. Гермиона заметила гигантскую гору шапочек, движущуюся между плитой и шкафчиками.

— Добби! — Позвала Гермиона, узнав шапки, которые вязала собственноручно пару лет назад.

Добби засуетился, пытаясь понять кто — же его позвал. Тут он заметил Гермиону и принялся кланяться ей, да так, что шапочки, то и дело норовили оказаться на полу. Гермиона улыбнулась.

— Добби, перестань! Как тебе тут живется?

— Мисс Гермиона очень добра к Добби. Добби рад видеть мисс Гермиону здесь. Чем Добби может помочь юной леди? — Домовик бегал вокруг девушки.

— Можно ли мне взять немного еды и горячий шоколад с собой в комнату? — Гермиона пыталась говорить четче, чтоб домовик понял ее как можно скорее и правильней.

— Конечно! Мисс Гермиона может взять еду. Сколько захочет. — Добби исчез с громким хлопком и через пару секунд он появился с огромным подносом в маленьких ручках. Еды на нем было столько, что хватило бы на всю сборную Гриффиндора по квидиччу. Гермиона выбрала пару булочек и пирожное. Аккуратно завернув все в принесенную Добби салфетку, она взяла, было, кружку с шоколадом, но Добби любезно предложил принести ее в гостиную старост. «Точно. Хоть не разолью ничего по дороге… » Подумала Гермиона и согласилась. Попрощавшись с работающими эльфами, девушка вышла из кухни. Но не успела она пройти и пары метров, как услышала быстрые шаги.

Гермиона спряталась за статуей рыцаря. Ничего преступного она не делала, но все, же она не хотела быть замеченной возле кухни. Ученикам не разрешалось туда ходить. Притаившись, девушка прислушалась. Шаги стихли. Теперь она отчетливо слышала чье-то сбившееся дыхание. Еще шаги. Еще кто-то шел по направлению к кухне. «У нас тут что, самое популярное место в школе?!» Гневно подумала гриффиндорка. Ей надоело стоять сыром в углу за статуей. «Я все же староста. Могу выйти и снять баллы с тех, кто бродит в неположенном месте! Хотя… У меня же булочки в руках. Да… Что обо мне подумают люди? Скажут еще, что Староста Школы недоедает…»

Тем временем шаги приближались. Это явно была девушка. Стук каблуков эхом отдавался в коридоре. «Ну вот, не хватало только стать свидетелем любовной сцены. » Сокрушенно вздохнула Гермиона. Шаги были уже совсем близко. Девушка прислушалась.

— Вот ты где! О чем ты хотел поговорить??? — Знакомый голос…

— Пэнси, понимаешь, я не знаю, что мне делать! — Забини??? Что он делает в темном коридоре с подружкой Малфоя? Это становится интересно…

— Чего ты от меня хочешь? — Пэнси явно была недовольна, что ее оторвали от ужина или от очередного журнала с модными шмотками, которые все равно бы на нее не налезли.

— Мне нужна твоя помощь! Понимаешь, если мать не согласится сотрудничать с Темным Лордом, они сделают что-нибудь с Николь… — Казалось, Блейз должен быть в отчаянии. Гермиона удивилась тому, каким холодным и спокойным был его голос. Чертовы аристократы!

— Причем здесь твоя сестренка, Блейз? Я думала она во Франции, вместе с твоей матерью. — Пэнси удивилась.

— При том, что Пожиратели пробрались в ее школу. Они следят за Николь. И могут выкрасть ее в любой момент. Мать боится за ее жизнь. Ты знаешь, они не перед чем не остановятся. — Гермиона расслышала чуть заметную грусть в голосе слизеринца. — Можешь написать своей матери и попросить пригласить мою маму и Николь к вам в гости. Всего лишь на недельку. Пока отец ищет безопасное место для них. Только Лорд не должен ничего знать. Пожалуйста! — Мольба? Гриффиндорка расширила глаза от удивления. Слизеринцы никогда ни о чем не просят.

— Но мои родители Пожиратели, ты, же знаешь! Ты думаешь, Лорд ничего не заподозрит? — Пэнси, кажется, начала выходить из себя.

— Вот именно! Он не додумается, что мы решили таким образом спрятать мою сестру. Тем более, он будет думать, что мать всерьез собирается согласиться на его условия. — Голос Забини снова стал металлическим. — Ты сделаешь это?

— Хорошо. Но только если моя семья окажется под угрозой, или мать посчитает это слишком опасным… Прости, но тебе придется придумать что-то другое. — Столько ненависти было в этих словах. Гермиона невольно съежилась. Неужели слизеринцы напрочь лишены чувства сострадания?!

Блейз, не говоря ни слова, отправился по своим делам. Пэнси постояла в коридоре еще минутку, и, глубоко вздохнув, ушла. Оба слизеринца думали, что разговор навсегда останется тайной. Но только они ошибались. Гриффиндорка, все это время прятавшаяся за статуей, вышла в тусклый свет факела и, потерев переносицу, пошла по направлению к гостиной старост.

Дойдя до гостиной старост, Гермиона столкнулась с Джинни. Рыжая гриффиндорка улыбнулась Гермионе.

— Где ты была? Я уже обыскалась тебя. Почему не пришла на ужин?

— Ох, МакГонагалл вызывала. Потом я зашла на кухню. — Гермиона решила умолчать о подслушанном разговоре.

— Зачем вызывала? Опять расписание? Представляешь, нам поставили столько сдвоенных пар со слизерином, что впору вешаться! — Вспомнились слова МакГонагалл, о поведении старост и подаче примера малышам. Уизли возмущенно уперла руки в бока. Гермиона улыбнулась. Джинни была похожа на свою мать в такие моменты.

— Да ничего особенного. Как всегда межфакультетская дружба и так далее… Слушай, пойдем ко мне в комнату. Поболтаем. Я соскучилась по тебе.

— Пошли! — Обрадовалась Джинни. — Покажешь комнату. Говорят у старост своя ванная и бассейн, и балкон. Правда?

— Ну почти… Пошли, сама посмотришь.

Гермиона назвала пароль, и девушки вошли в гостиную. Джинни восхищенно принялась разглядывать все. Она даже подошла к книжным полкам и проверила настоящие ли книги.

— А я думала декор! — усмехнулась она.

— Пошли ко мне в спальню. Я попрошу Добби принести нам горячий шоколад. — Гермиона посмотрела на кружку с остывшим напитком на столе. Она быстро убрала ее с помощью заклинания. Джинни долго восхищалась комнатой Гермионы.

— Вот бы и мне свою комнату. Я уже не могу с этими соседками. Клэр все время говорит про своего Пуффендуйского парня, а Алиса помешалась на квидичче. Я с ума сойду с ними. — Джинни скорчила рожицу.

— Ну, вот если ты и дальше будешь вести себя так, тебе точно не дадут отдельную комнату. Разве что рядом с чуланом Филча. — Гермиона усмехнулась.

— Это ты насчет тех навозных бомб? Я не хотела, просто Колин поспорил со мной! Он сказал, что у меня смелости не хватит подбросить их в кабинет прорицаний. Пришлось потом неделю у Снегга отрабатывать. Но это того стоило! Видела бы ты выражение лица Трелони! — Подруги расхохотались. Гермиона так давно не смеялась. Она стала какой-то замкнутой в последнее время. Проболтав еще час, Гермиона пошла, провожать Джинни к выходу из гостиной. Попрощавшись с подругой, и пообещав почаще заходить в гостиную Гриффиндора, Гермиона собиралась принять душ и почитать перед сном. Но тут девушку ждало разочарование. Не успела она сделать и пары шагов в сторону своей комнаты, как из кресла донесся голос.

— Что, грязнокровка, подкармливаешь мелкую Уизли, чтоб она с тобой дружила? Поттер и его рыжий прихвостень тебя бросили! Теперь ты общаешься только с книжками! — Малфой тянул слова. Гермиона собрала всю волю в кулак, глубоко вдохнула и подняла глаза на слизеринца. Все как ее учили. Никаких эмоций. Холод. Ненависть в глазах. На губах язвительная ухмылка.

— В отличие от тебя, Малфой, у меня есть друзья. И мне не нужно им платить, чтоб они со мной дружили. — Драко хотел было ответить колкостью, но Гермиона перебила его, устало махнув рукой. — Нет. Избавь меня от своего мерзкого голоса. Я и так вынуждена была терпеть твое присутствие почти весь день. — Быстрый взгляд на противника. Лицо вытянулось, щеки покраснели, губы вытянулись в тонкую полоску. Вот черт! Кажется, она доиграется.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать?! — Мгновение и он уже стоит рядом с ней. Нависая над девушкой как скала. — Ты — ничтожество! Грязь! И твое место, у моих ног! — Малфой схватил Гермиону за запястье. Острая боль разлилась по телу. Мозг лихорадочно соображал. «Только не страх! Не показывай своего страха!» Думала девушка. «Что делать? Он намного сильнее меня! Палочка!» Гермиона медленно опустила свободную руку в карман, все еще не сводя глаз с врага. Вот оно, спасительное тепло дерева. Все еще стараясь сохранить спокойное лицо, гриффиндорка вытащила палочку и поднесла ее к лицу Малфоя.

— Как ты там сказал? Грязь? Ну что ж, каждый имеет право на собственное мнение, даже такая сволочь, как ты. Но вот только я твое мнение выслушивать не обязана! А теперь отпусти мою руку, или я оставлю на твоей смазливой мордашке пару шрамов на память. — Гермиона сама удивилась, откуда взялась эта смелость и сталь в голосе. Кажется, Малфой тоже не ожидал подобных действий. Он ослабил захват, но по-прежнему не спешил отпускать руку Гермионы.

— Ты плохо меня понял, Малфой? Я сказала, отпусти меня! Не испытывай мое терпение. И кстати, тебе не противно? Ты ведь прикасаешься к грязнокровке! Твой папаша точно тебя за это по головке не погладит. — Гермиона добилась своего. Малфой одернул руку. И занес ее, чтоб ударить девушку, но она оказалась проворнее. В считанные секунды гриффиндорка оказалась у двери своей спальни. Она обернулась и, глядя в глаза слизеринца, пылавшие яростью, сказала.

— Ты просто ничтожество!

Она еще долго слышала, как Малфой крушил мебель в гостиной, орал проклятия в ее адрес. Но ее это совсем не волновала. Она победила. Еще раз. Она поставила на место этого хорька. И не показала ему своего страха. Приняв душ, Гермиона повалилась на кровать с книгой по Заклинаниям и сама не заметила, как уснула.

Драко Малфой вернулся с собрания у МакГонагалл. Есть не хотелось. Он решил прогулять ужин. По дороге в гостиную старост он встретил Пэнси. Драко испугался, что она опять начнет на него вешаться и предлагать ему опробовать его новую спальню с ней. «Неужели она не понимает, что мне противно, когда она на мне виснет?» Драко казалось это очевидным, но девушка, видимо, не хотела замечать поведения слизеринца. В гостиной никого не было. «Наверное, эта грязнокровка Грейнджер шляется где-нибудь с рыжей Уизли. Что за убожество! Глупый Поттер думает, что ему все позволено! Даже пропустить год учебы. Ну что ж, мне это даже на руку. Не нужно тратить нервы на этого урода и его дружка Уизли. » Драко сидел в кресле у камина и смотрел в огонь. Он думал о Нарциссе, о том, как бы он хотел, чтоб отец исчез из их жизни, и тогда бы они с матерью отправились кататься на лошадях в их поместье в Ирландии. Его размышление прервал смех, доносящийся из комнаты Грейнджер. Вскоре появилась и сама грязнокровка в сопровождении мелкой Уизли. Они о чем-то весело переругивались. Потом Уизли скрылась за портретом. Грязнокровка направилась в свою спальню. Малфой не мог не задеть ее. Он сказал что-то обидное, и гриффиндорка посмотрела на него. Снова этот взгляд! Немного изучающий, полный ненависти и злобы, отвращения и презрения. Но только не страха! Она не боялась??? Что-то ответила ему. Драко разозлился, подошел к ней. Схватил ее за руку. Секундная гримаса боли на лице девушки сменилась маской безразличия. Какого черта? Она что-то говорит ему. Медленно, холодно. Драко не может понять, как ей это удается. Она достала палочку. Какого Мерлина?! Она лучше него в заклинаниях. Тем более, его палочка осталась в кресле. Приходится ослабить хватку. Она что-то сказала про его отца. Грязнокровка. Драко собирался ее ударить, но она ускользнула. Вот она уже возле комнаты. «Ты просто ничтожество!» Захлопнулась дверь. Драко принялся крушить все вокруг. Ярость бурлила в нем. Казалось, еще немного и он точно швырнет в кого-нибудь парой непростительных заклинаний. Она снова обвела его вокруг пальца! Какая-то грязнокровная маггла смогла переиграть самого Драко Малфоя! Ну что ж, она за это поплатится. Драко швырнул последнюю книгу в камин и отправился бродить по замку, придумывая новые изощренные способы мести.

Следующие две недели смешались для Гермионы в одно большое серо-рыже-белое пятно. Уроки, домашние задания, посиделки с Джинни, попытки избегать Малфоя, заработанные баллы на трансфигурации, отнятые баллы на зельевареньи… Гермиона исправно писала друзьям по два письма в неделю. Ответа не было. Она уже перестала надеяться. МакГонагалл хвалила Гермиону за выполнение работы старост. Девушка составляла расписание сама. Малфою не было до этого никакого дела. Тем более, Гермиона усиленно пряталась от него, а обязанности старосты были ей не в тягость.

В пятницу утром профессор МакГонагалл вызвала Гермиону к себе в кабинет. Когда девушка вошла в комнату она заметила Малфоя, сидящего в кресле. Он изменился. Выглядел усталым, под глазами залегли тени, волосы растрепаны, галстук отсутствует. «Странно, » подумала гриффиндорка, «а я и не заметила, что он так ужасно выглядит. А ведь мы живем в одной гостиной!»

Тем временем Малфой разглядывал Главную старосту девочек. Она собрала волосы в высокий хвост сегодня. Что ж, ей идет! А этот румянец на щеках?! «Наверняка только что пришла с травологии. На улице ведь довольно прохладно, вот и раскраснелась. Как всегда спешила к своей любимой МакГонагалл. Глупая!» Подумал Малфой. «А она грациозна!» Заметил слизеринец, когда девушка опускалась в предложенное ей кресло. «Ей бы позавидовала половина аристократок…Черт! Что я думаю?! Она грязнокровка, а этому точно не позавидуешь!»

МакГонагалл прервала размышления старост строгим голосом.

— Мисс Грейнджер, мистер Малфой, я попросила вас прийти, чтоб сообщить о предстоящем походе в Хогсмид. Мы планируем его на следующие выходные, чтоб ребята смогли закупиться всем необходимым для бала, который будет проводиться в честь Хэллоуина. В ваши обязанности входит оповещение учащихся о предстоящем походе. Не забудьте напомнить, им о разрешениях, которые все должны сдать мистеру Филчу не позднее следующей пятницы.

— Но профессор, а как, же чрезвычайное положение, введенное Министерством Магии? Разве мы можем позволить себе рисковать безопасностью учащихся? — Гермиона не одобряла решения профессора. Она читала Ежедневный Пророк. И там ясно было сказано, что не стоит появляться в местах скопления народа. Несколько пожирателей бежало из Азкабана, и теперь находилось в розыске.

— Мисс Грейнджер, я понимаю ваше беспокойство, но уверяю вас, профессор Дамблдор обо всем позаботился! А теперь вы свободны. — МакГонагалл кивком указала старостам на дверь.

Гермиона поднялась и направилась к двери. Девушка была недовольна тем, что директор столь опрометчиво относится к безопасности студентов. Она даже подумывала сходить к Дамблдору лично, но решила отложить это до вечера. У самого выхода ее догнал Малфой. Он схватил девушку за руку и вытолкнул в коридор, после чего закрыл дверь в кабинет трансфигурации и толкнул Гермиону в нишу за углом.

Девушка лихорадочно соображала, как бы выкрутиться из сложившейся ситуации. Она стоит в темной нише пустого коридора. Малфой мертвой хваткой вцепился в ее предплечье, на котором, вдобавок, повисла тяжеленная сумка. Палочка лежала где-то на дне огромной торбы. Достать ее не было никакого шанса. Она подняла глаза. Лицо Малфоя казалось еще бледнее в тусклом освещении коридора, глаза лихорадочно блестят, губы пересохли. «Что происходит? Мне конец! » Подумала гриффиндорка. Малфой, тем временем прижал ее к стене своим телом. Свободной рукой он убрал растрепанные волосы со лба и наклонился вплотную к лицу девушки.

— Ты не должна идти в деревню. Ты меня поняла? Тебя не должно там быть! — Прошипел он Гермионе в самое ухо. От этого шепота по спине пробежал холодок. Гермионе стало страшно. Так страшно ей не было еще никогда в жизни. Коленки задрожали. Малфой сжал руку еще сильнее. На глазах выступили слезы. Боль и страх парализовали гриффиндорку. Она слышала его холодное дыхание, чувствовала горячие руки на своем предплечье. «Он точно сумасшедший. Он убьет меня…» Пронеслось в ее голове.

— Ты поняла? Не вздумай соваться туда. Иначе я лично позабочусь о том, чтоб ты никогда больше не смогла ходить! — Малфой прошипел ей в ухо. — Грязнокровка!

Сжав руку побольнее напоследок, он с силой ударил Гермиону о каменную стену. И сплюнув на пол, рядом с ней, ушел. Гермиона начала медленно оседать на каменные плиты. В голове было пусто. Только страх заполнял каждую клеточку ее тела.

Девушка не помнила, как добралась до Больничного крыла. Рука болела. Боль разливалась по всему телу, затуманивая разум. Мадам Помфри принялась охать и ахать при виде студентки. Волосы растрепаны, глаза красные, щеки горят, рука угрожающе посинела и опухла. На затылке запекшаяся кровь.

— Что случилось, мисс Грейнджер??? — Запричитала медсестра.

— Я, я… Я просто упала с лестницы, мадам Помфри. Я такая неуклюжая. — Пробормотала Гермиона, глядя куда-то в окно.

— Я дам Вам успокоительное зелье и Костерост. А потом Вы останитесь в Больничном крыле до утра. И никаких возражений! — Прикрикнула суетливая женщина. А Гермиона даже и не думала возражать. Она вообще ничего не думала. Ей просто хотелось, чтоб ужасная боль закончилась. Засыпая, гриффиндорка подумала, что медсестре просто скучно тут одной, вот она и норовит оставить побольше студентов тут.

Малфой быстрым шагом шел в свою комнату. Он не обращал внимания на студентов, спешащих на занятия, которые смотрели на него с удивлением. Он и сам бы удивился, увидь он себя со стороны. Слизеринский принц! Драко Малфой! Всегда ухоженный, сдержанный, холодный. Сейчас он бежал по коридорам с растрепанными волосами и взглядом маньяка, в мятой мантии. Никто не знал, что послужило причиной такой радикальной смене имиджа, но все надеялись, что это просто неудачный эксперимент.

Влетев в свою комнату, Драко увидел филина отца на подоконнике. Выругавшись, он отвязал кусок пергамента от его лапки, и буквально вышвырнул птицу в окно. Филин недовольно ухнул и полетел в направлении Запретного Леса. Дрожащими руками слизеринец разломал печать и развернул пергамент.

Сын, я надеюсь, ты выполнил то, о чем мы с тобой договаривались. Я получил подтверждение от хозяина. План остается прежним. В следующую субботу в 12 возле Кабаньей Головы.

Люциус.

Драко скомкал записку и швырнул в угол комнаты. Какого черта? Что он о себе возомнил! «Надеюсь, ты выполнил…»

— Да мне плевать, на что ты надеешься! — В сердцах крикнул Драко. — Оставь меня в покое! — С этими словами он запустил заклинанием в подушку. Та взорвалась, и по комнате разлетелись перья. Драко усталым взглядом окинул комнату. Затем подошел к зеркалу. «Дааа… Выглядишь ты неважно, мистер Малфой.» Подумал парень и отправился в ванную.

Драко стоял посреди ванной для старост и принюхивался. Пахло ванилью и корицей. «Это так по домашнему…» Подумал Драко. Потом встряхнул головой. «Наверняка это запах грязнокровки! Мерзость!» Одним взмахом палочки он заставил запах исчезнуть.

— Так то лучше! — Малфой встал под струю горячей воды. Она расслабляла напряженные мышцы. Драко не спал последние три дня. Лорд дважды вызывал его к себе. И дважды Драко чудом избегал Метки. Слизеринец не хотел быть похожим на отца. Люциус олицетворял все то, что было ненавистным для парня. Его уважали, потому что боялись. Драко устал, что с ним дружат только из-за его положения и денег. «Ну и из-за того, что я, безусловно, самый симпатичный в этой школе.» Подумал парень. Но он хотел чего-то другого. Он хотел, чтоб люди были с ним… настоящими? Наверное… Мерлин, как же все сложно…

Выйдя из душа, Драко причесался и повалился на кровать. Глаза закрывались… В измученном сознании пронеслась мысль. «Зачем? Зачем он предупредил грязнокровку? Пожиратели бы убили ее в Хогсмиде. Но разве это не то, чего он хотел? Разве это не самый правильный выбор? Зачем он предупредил ее?..»

Драко снились Пожиратели. Вот они входят в его комнату. Их больше 10. Один подходит к Драко, вытаскивает его из кровати. Слизеринец пытается вырваться, но Пожиратели наставляют на него свои палочки. Один из них хватает парня за руку и рвет рукав рубашки. Чистая кожа. Раздается хохот. Смеются Пожиратели. Смеются резко, отрывисто. Этот смех похож на лай собак. Пожиратель тыкает палочкой в руку Драко и начинает выкачивать из него кровь. Слизеринец чувствует, как рука отнимается. Коленки трясутся. Парень падает на пол… А кровь все еще течет в палочку Пожирателя. Драко теряет сознание. Тут он слышит, сквозь туман боли, знакомый голос. Драко пытается сказать что-то, но не может. Он пытается позвать на помощь. Язык не слушается… Темнота…

Гермиона проснулась в Больничном крыле в субботу утром. Благодаря зелью мадам Помфри, она проспала сутки без сновидений. Девушка чувствовала себя отдохнувшей и все, что случилось с ней вчера: разговор с МакГонагалл, выходка Малфоя, все осталось где-то далеко. Медсестра осмотрела гриффиндорку, и не найдя веской причины оставить девушку у себя еще на пару дней, вынуждена была отпустить ее.

Гермиона брела по коридорам Хогвартса. Октябрьское солнце давало знать о себе сквозь цветные витражи окон в коридорах. Девушка поняла, что давно уже не выходила прогуляться у озера. Она решила зайти в комнату за теплой мантией и пойти к озеру. В субботнее утро в коридорах было пусто, а прогулка перед завтраком это хорошо.

Поднявшись в гостиную старост, Гермиона заметила, что дверь в комнату слизеринца приоткрыта. Переборов любопытство (рука все еще слегка побаливала), она зашла в свою комнату. Критично оглядев себя в зеркало, Гермиона подумала, что еще немного и все то, чего она добилась за лето, пропадет. Волосы уже не блестели, а просто свисали с плеч, глаза стали тусклыми, а кожа почти прозрачной.

Ужаснувшись еще раз, и пообещав заняться собой, девушка переоделась и, захватив теплую мантию, вышла из комнаты. Она подошла к столу в гостиной, на ходу заплетая волосы в косу. На столе лежали списки факультетских сборных по квидиччу. Гермиона с грустью заметила, что в сборной Гриффиндора, вместо фамилий Гарри и Рона были фамилии каких-то пятикурсников. Вспомнив друзей, Гермиона улыбнулась. Улыбка получилась грустной. Гриффиндорка решила не думать о них.

Гермиона почти уже вышла из гостиной, как вдруг слух уловил какие-то звуки. Девушка прислушалась. Звуки исходили из комнаты слизеринца. Подойдя поближе, она еще раз отругала себя за любопытство. Теперь она различила шепот. Малфой что-то шептал. Поскольку голос был один, гриффиндорка догадалась, что кроме хорька в комнате никого не было. Она подошла совсем близко и заглянула в щель. Слизеринец лежал на кровати. Лицо его было смертельно бледным, а из руки на простыни сочилась кровь. Он шептал что-то пересохшими губами. Гермиона потеряв остатки здравого смысла, влетела в комнату. Подбежав к кровати парня, она попыталась спросить у него, кто его ранил.

— Кто это сделал, Малфой? Что с тобой? Ты меня слышишь? — Попытки не увенчались успехом. Тогда она поняла, что Малфой не бредит. Он спит. Она осторожно позвала его, все еще стараясь разобрать, что же он там шептал.

Пришлось нагнуться почти вплотную к его лицу.

— Малфой! Просыпайся! — Она аккуратно коснулась его плеча. Рука парня дернулась.

«Наверное, ему больно.» Подумала Гермиона. Заклинанием она наложила повязку на руку. Кровь не останавливалась.

— Малфой! Что происходит, черт возьми! — Гермиона запаниковала. Она принялась трясти парня за плечи. Получалось плохо. Малфой обдал завидной мускулатурой. Вдруг его тело напряглось, и он прошептал чуть громче.

— …она!

— Что, что??? Что ты сказал, Малфой? — Гермиона расслышала только невнятное окончание слова. Малфой замолчал. Его тело обмякло.

«Вот черт! Только не умирай! Не вздумай умереть тут! Ты просто не имеешь права!» Девушка вскочила с кровати. Только сейчас она заметила, что все простыни были пропитаны кровью и даже на полу возле кровати были бурые лужи.

— Экспекто Патронум! — Серебристая выдра вылетела из волшебной палочки девушки. — Найди профессора Снегга. Скажи ему, что он срочно необходим в гостиной старост, и пусть захватит какое-нибудь зелье для восстановления крови. — Выдра выскользнула за дверь.

Гермиона посмотрела на бледного Малфоя. Затем прошептав заклинание, сменила повязку. Парень зашевелился. Он пытался что-то сказать. Но губы пересохли. Гермиона наколдовала кубок с водой. Она поднесла его к губам парня. Глоток. Голова Драко снова упала на окровавленные простыни.

— Черт! Где же Снегг?!!! — Гермиона принялась нервно ходить по комнате. Вдруг она наступила на какую-то скомканную бумажку. Она хотела развернуть и прочитать ее. «Вдруг это любовная записка от Паркинсон. Можно будет потом шантажировать ее. » Гермиона удивилась своей мысли, но объяснив все это своим нынешним состоянием, она начала разворачивать пергамент, как вдруг портретный проем захлопнулся. Снегг!

Профессор Снегг находился в своем кабинете субботним утром. Он отмерял печень горностая, для приготовления зелья от выпадения волос, которое он пообещал сварить для профессора Флитвика. Вдруг в кабинет ворвался патронус. Северус узнал его. Ну конечно! Выдра! Грейнджер посмела отправлять ему патронуса, вместо того, чтоб явиться самой! Попахивает лишением Гриффиндора пары баллов. Но такое желание сразу пропало, как только патронус передал сообщение. Снегг вскочил со стула и метнулся к шкафу с зельями. Найдя бутылочку с ярко-оранжевым зельем, он вылетел из своего кабинета. Несясь по коридорам Хогвартса, Северус думал, что же произошло в гостиной старост, если Грейнджер потребовала кровевосстанавливающее зелье? Вдруг Малфой ее ранил? Совсем из ума выжил его крестник. «Весь в отца! Такой же жестокий…» Подумал декан слизерина. «Хотя нет, тогда бы Грейнджер послала бы патронуса к МакГонагалл, вечной защитнице магглорожденных. Если бы вообще послала. Может у нее сил бы тогда и не осталось. » Снегг приостановился на минуту и задумался.

— О, Мерлин! Значит, что-то случилось с Драко! — Осознав, что он сказал, Снегг помчался еще быстрее к гостиной старост.

Назвав пароль, благо деканы его знали, Снегг пересек гостиную со скоростью молнии. Ворвавшись в комнату, он чуть не потерял самообладание. Его крестник лежал на красных от крови простынях, на полу было уже довольно много крови. Грейнджер видимо пыталась остановить кровь. Вон бинты на руке. Глупая. От такого бинты не помогут. Лицо Драко было цвета свежего пергамента. Снегг нагнулся и нащупал слабый пульс. Слава Мерлину!

— Так, Грейнджер, идите сюда!

Гермиона отскочила, когда профессор зельеваренья влетел в комнату. Она судорожно сунула в карман кусок пергамента, который незадолго до этого подняла с пола. Снегг был шокирован увиденным. Он пощупал запястье Драко. «Пульс ищет.» Догадалась Гермиона. Потом он позвал ее. Приказав держать голову Малфоя, пока он вливал в слизеринца ярко-оранжевую жидкость. Потом Снегг наколдовал носилки и переложил слизеринца на них. Гермиона в это время сменила повязку на руке. Тут она заметила, что на рубашке парня стали проступать красные пятна на груди. Она сказала об этом Снеггу.

— Черт! Все еще хуже, чем я думал! — Выругался профессор. Он сказал Гермионе оставаться тут, а сам понес Малфоя в Больничное Крыло. Гермиона вышла вслед за профессором, направляющим носилки с полуживым Малфоем, в гостиную. Когда портрет захлопнулся за Снеггом. Она медленно сползла в кресло.

Девушка не помнила, сколько она вот так вот просидела, уставившись в одну точку. Ноги затекли, шея болела. Глаза слезились, потому что гриффиндорка, кажется, забыла как моргать. В голове было пусто. Только шепот Малфоя раздавался где-то глубоко в подсознании. «…она». Что бы это значило? Внезапно, внимание Гермионы переключилось на дверь в комнату слизеринца. «Надо там все убрать… »

Подумала девушка. «Нет! Я не могу туда идти… Там слишком много крови. » Но, посидев еще минуту, девушка поднялась с кресла. И чуть не упала. Ноги были ватными. Голова кружилась. Придя в себя, Гермиона шаркающими шагами подошла к комнате Малфоя.

Толкнув дверь, Гермиона шагнула внутрь и зажмурилась. «Ну, давай же! Открывай глаза! Трусиха!» Девушка собрала всю волю с кулак и открыла. Совершенно глупый поступок. Везде была кровь. На полу, еще не засохшие багровые лужи. Простыни из ало-красных, превратились в бордовые, и местами, почти фиолетовые тряпки. Девушка оперлась на стену, сдерживая приступ тошноты. «Тут как будто человек пять расчленили… » С ужасом подумала она. Следующая мысль была еще хуже. «Что же с Малфоем! Столько крови потерять! А если он умер?!» Гриффиндорка сползла по стене. Сознание отключилось, и она упала.

Снегг торопливо шагал по коридорам школы. Учеников все еще не было. В это субботнее утро все нежились в кроватях, не желая открывать глаза. И думали, что так день будет длиться дольше. Глупцы. Снегг был рад этому. Слишком странно смотрелся преподаватель зельеваренья, бегущий по коридорам с носилками перед собой. А парень на носилках выглядел ужасающе.

Декан Слизерина ворвался в Больничное Крыло и взмахом палочки распахнул дверь в подсобку. Мадам Помфри выбежала оттуда.

— Как вы смеете? А что если я переодеваюсь? — Начала она, но увидев окровавленного студента на носилках, замолчала и начала суетиться вокруг него. Выглядела она забавно. В халате, с бигудями на голове и утренним румянцем. Снегг бы посмеялся над суетливой медсестрой, если бы не его умирающий крестник.

Помфри уложила Драко на кровать за ширмой и начала вливать в него разные зелья. Затем она обработала раны, и, наконец, подошла к Снеггу.

— Профессор, я вынуждена сообщить плохие новости. — Начала она. Снегг насторожился. — Я не знаю, что с ним.— Медсестра беспомощно развела руками. — Это похоже на сильное проклятье, наложенное достаточно могущественным волшебником. Наверняка, что бы вылечить мистера Малфоя, потребуется контр — заклятие. Но я не имею, ни малейшего понятия, какое.

Снегг опустился на стул. «Что еще за проклятье? Какой волшебник? Кто пытался убить Драко?» В голове было много вопросов, но ничего дельного.

— Что мы можем сделать в данной ситуации? Я начну поиски в библиотеке, и сообщу об этом инциденте профессору Дамблдору. Сколько времени вы сможете держать его на кровевосстанавливающем зелье?

— Боюсь, что в вашем распоряжении не более пяти — семи дней. Дольше я не смогу его удерживать. Организм перестанет воспринимать зелье. Мне очень жаль. — Мадам Помфри опустила глаза.

— Спасибо. Я должен идти. И пожалуйста, ученики не должны знать о случившемся. Это их не касается. — Снег поблагодарил медсестру, и в последний раз бросив взгляд на крестника, отправился к директору.

Гермиона очнулась от того, что кто-то нещадно лупил ее по щекам. Открыв глаза, девушка увидела что-то рыжее. Поморгав немного, Гермиона стала воспринимать реальность. Она лежала на полу. Джинни сидела на коленях рядом. В руке младшей Уизли был кубок с водой. Гермиона потрогала свои волосы. Мокрые. Что случилось? Тут гриффиндорская староста перевела взгляд на кровать. Комок подкатился к горлу. Кровь. Малфой. Обморок. Она в его комнате.

— Что случилось? — Еле ворочая языком, спросила Гермиона.

— Ты не помнишь? — Джинни недоверчиво посмотрела на подругу.

— Нет… ну… не совсем. Что было?

— Ну, сначала я искала тебя в Большом зале. Помнишь, сегодня же суббота. Мы договаривались вместе сходить к Хагриду. Тебя не было на завтраке. Тогда я решила, что ты в библиотеке. Я пошла туда. Но мадам Пинс сказала, что не видела тебя уже пару дней. Это так на тебя не похоже! Тогда я пришла в гостиную старост. Сначала, я думала, ты проспала. Но потом увидела открытую дверь и чью-то руку на полу. Я вошла и вот она ты! Лежишь в луже крови. Без сознания. Я жутко испугалась, но потом поняла, что кровь не твоя. Я пыталась привести тебя в сознание минут 20! — Джинни почти кричала. — Я так испугалась!!! Это ты мне объясни, что произошло?! Ты убила Малфоя? — Гриффиндорка перешла на шепот. — Если так, то я помогу тебе. Мы можем спрятать труп. Или представить все как несчастный случай…

— Джинни! Джинни! Стоп! — Взмолилась Гермиона. — Все не так, как ты подумала. Малфой в больничном крыле. Он жив… я надеюсь… — Гриффиндорка почувствовала слабость во всем теле. Кажется, она ничего не ела… День? Два? Как не вовремя.

Через час Гермиона сидела на своей кровати с мокрыми волосами и кружкой горячего чая. Джинни выслушав путаный рассказ подруги, развернула бурную деятельность. Она затащила Гермиону в душ и заставила стоять под горячей водой. Потом она закутала подругу в плед и попросила у Добби чай. Пока Гермиона приходила в себя, Джинни собрала окровавленные простыни в комнате Малфоя и сожгла их в камине. Потом она убрала кровь с пола и спинки кровати. Закончив с уборкой, рыжая гриффиндорка вычистила мантию Гермионы заклинанием и присела на краешек кровати.

— Как ты? — Спросила Джинни.

— Вроде ничего. — Голос Гермионы звучал неуверенно. — Как ты думаешь, он жив? Кто мог сделать такое? Он конечно редкостная сволочь, но, кажется, даже он такого не заслуживает… Это было не просто ранение. Оно продолжало кровоточить даже после перевязки. Что-то похожее я видела в книге про проклятья… Как же ее название?.. — Гермиона сосредоточенно потерла лоб.

— Ничего. Я зайду в больничное крыло после обеда. Все будет хорошо. Вот, выпей это. Гарри дал мне это зелье летом, когда я не могла уснуть из-за того, что меня мучили кошмары, где садовые гномы отрезали мне левое ухо и пытались сварить его себе на обед. — Джинни поморщилась при воспоминании о ненавистных гномах.

Гермиона послушно глотнула зелье и повалилась на подушки.

Прошло уже четыре дня с момента, когда Гермиона обнаружила окровавленного Малфоя. Джинни, как и обещала, зашла в Больничное Крыло, но мадам Помфри выпроводила ее оттуда, не дав даже на порог ступить. Снегг избегал Гермиону. Девушка боялась оставаться одна в гостиной старост. Она все больше времени стала проводить с Джинни в гостиной Гриффиндора, чему ее одноклассники были несказанно рады. Гермиона добродушно помогала однокурсникам с домашней работой.

В Понедельник после обеда, гриффиндорка прошлась по гостиным факультетов, развешивая объявления о предстоящем походе в Хогсмид и бале в честь Хэллоуина. Она побывала в трех гостиных, и не спешила отправиться в подземелья. Гермиона попыталась уговорить Невилла, сделать это за нее, но парень уверенно соврал что-то насчет травологии и поспешно ретировался в неизвестном направлении.

Судорожно вздохнув, Гермиона направилась в гостиную Слизерина. Пробормотав «змеиный король», девушка вошла в серебристо-зеленую комнату. Поразившись уюту, царившему в слизеринской гостиной, она быстро прошагала к доске объявлений, стараясь остаться незамеченной. Когда она уже собиралась выходить, кто-то схватил ее за руку и, резко развернув, впечатал в стену. Гермиона закрыла глаза от боли. Что-то слишком часто ее стали бить головой о стены. Вдруг у самого уха раздался женский голос.

— Что ты забыла в нашей гостиной, грязнокровка? — Пэнси выплюнула последнее слово с такой ненавистью, что гриффиндорка пожалела, что вообще родилась.

— Я — главная староста, Паркинсон! Я имею право находиться в гостиной любого из факультетов.— Гермиона нацепила маску безразличия, стараясь не показать боли и страха. Черт! Угораздило же ее так влипнуть. Она одна в комнате, полной людей, которые ее ненавидят. Не слишком радужные перспективы вырисовывались в мозгу девушки.

— Нет, не имеешь! Ты никто, Грейнджер! И прав у тебя еще меньше, чем у домовых эльфов! — Паркинсон склонилась к самому лицу Гермионы. И девушка могла чувствовать едкий запах духов и волны ненависти, исходившие от слизеринки. — Грязи не место в нашей гостиной! Проваливай! И никогда не смей даже пересекать порог подземелий! — Слизеринка толкнула Гермиону напоследок и отошла к своим однокурсникам, которые смеялись над гриффиндоркой.

— Сбавь тон, Паркинсон. Твои слова абсолютно ничего не значат для меня. Если ты так переживаешь за сохранность своих владений, можешь наняться Филчу в помощники и патрулировать свои обожаемые подземелья! — Голос полон стали. Взгляд прожигает слизеринцев ненавистью. Голова высоко поднята. Рука в кармане, с зажатой в пальцах палочкой.

— Да как ты смеешь? Мерзкая грязнокровка! Чистокровные семьи никогда никому не прислуживают! — Паркинсон начала выходить из себя. — Возьми свои слова обратно! — Кажется, надвигалась буря. Слизеринцы уже не смеялись.

Младшекурсники поспешили ретироваться в свои спальни. Остальные искали пути отхода на случай стычки двух волшебниц.

— Ну да, как же, не прислуживают они! — Гермиона рассмеялась. Смех холодный. В лучших традициях Беллатрисы Лейстрендж. — А как же Воландеморт? Твои родители целуют ему ноги и выполняют любой его приказ! — Это было слишком. Паркинсон впала в оцепенение от такой наглости. Двое шестикурсников за ее спиной прикрылись учебниками по трансфигурации.

— Перфектус Тоталус! — Выкрикнула слизеринка.

— Протего! — Гермиона со спокойным выражением лица поставила щит, и, удерживая его, двинулась к выходу. Паркинсон затопала ногами от ярости. На секунду гриффиндорке показалось, что та запустит в нее Авадой. Но видимо смелости не хватило. Гермиона вышла из гостиной Слизерина и направилась к себе в комнату. Еще одна маленькая победа!

Улыбаясь, гриффиндорка дошла до своей спальни. Бросила сумку с учебниками на кровать. Затем вышла из комнаты, прихватив с собой книгу по черной магии. Скользнув взглядом по двери, ведущей в комнату Малфоя, она отправилась в Больничное Крыло.

Книга, которую гриффиндорка лихорадочно сжимала, спрятав ее в складках мантии, была пока ее единственной зацепкой. Гермиона перерыла горы книг. Она не верила, что такая кровопотеря была вызвана обыкновенным или даже магическим порезом. Дело явно попахивало черной магией. Добившись у профессора МакГонагалл разрешения на посещение Особой секции библиотеки, Гермиона просиживала там все свободное время в поисках ответа. И вот, вчера, когда было уже за полночь, и глаза гриффиндорки угрожающе слипались, она нашла то, что как показалось ей, имело отношение к тому, что случилось с Малфоем. Гермиона едва сдержала радостный возглас. Не то, чтобы она сильно хотела помочь Малфою. Просто эта история превратилась для девушки в пазлл. В головоломку, которую просто необходимо было решить.

Дойдя до Больничного Крыла, Гермиона постучалась и вошла. Каковым же было удивление девушки, когда она увидела, что у Малфоя было достаточно посетителей. Тут был директор Дамблдор, МакГонагалл, Снегг, Помфри, Флитвик и Нарцисса Малфой. Все удивленно уставились на вошедшую девушку.

— Мисс Грейнджер! Вы не должны здесь находиться. Я вынуждена попросить вас…

— Нет, Минерва, мне кажется, мисс Грейнджер хочет сообщить нам что-то важное. — Мягкий голос директора прервал гневную речь МакГонагалл. — Я прав, мисс?

— Д-д-да, профессор. Я…Я хотела вам кое-что показать. Но сначала, можно мне взглянуть на М… — Гермиона замялась и взглянула на миссис Малфой. — Можно взглянуть на мистера Малфоя?

— Я думаю, мы можем вам это позволить. — Мадам Помфри одобрительно кивнула.

Гермиона прошла мимо Снегга к ширме, за которой находился слизеринец. Зрелище было не для слабонервных. Малфой лежал на кровати. Его лицо почти сливалось с подушкой. Появились синяки под глазами. Черты лица заострились, как это бывает у покойников. Волосы растрепаны. Рука перебинтована, но сквозь повязки проступают капли крови. Такие же повязки на груди и другом плече. «Ему хуже. И Помфри не может остановить кровь.» Догадалась Гермиона. Она не могла больше смотреть на слизеринца. Поэтому она сделала то, зачем пришла. Девушка аккуратно дотронулась до руки Малфоя. Он никак не отреагировал. Тогда, осмелев, Гермиона перевернула руку и посмотрела на ладонь парня. Через всю ладонь тянулся тонкий как нитка шрам от пореза. Порез был свежий, потому что кожа едва успела зажить. Гермиона провела пальцами по порезу. Тело слизерица напряглось, он судорожно вздохнул и открыл глаза. Затуманенный болью и зельями взгляд скользнул по лицу девушки. Малфой сжал ее пальцы в в своей ладони. Потом разжал руку, снова потеряв сознание. Гермиона испуганно моргнула пару раз, и, собравшись с мыслями, вышла к профессорам.

— Ну что? Что вы хотели нам сказать, мисс Грейнджер? — Снегг язвительно обратился к гриффиндорке, когда она, побелевшая от напряжения, вышла из-за ширмы.

— Я хотела сказать, что знаю, что произошло с мистером Малфоем...

— Я хотела сказать, что знаю, что произошло с мистером Малфоем... — Гермиона собралась с духом и подняла глаза на присутствующих. В другой ситуации она бы посмеялась!

Нарцисса побелела еще больше, глаза Снегга стали размером с галеоны, мадам Помфри вытянула шею как гусыня. И только Дамблдор и МакГонагалл стояли спокойно и смотрели на ученицу с интересом. Флитвик же отошел к столу и пытался откусить кусок прошлогодней конфеты-тянучки.

— Профессор, я не уверена, что они съедобны. — Бросила МакГонагалл. Все обернулись на Флитвика. Гермиона нервно усмехнулась. Все внимание снова переключилось на нее.

— Мисс… эээ… Грейнджер. — Нарцисса запнулась. — Продолжайте, пожалуйста! Вам известно что-то, что может спасти моего сына?

— Ах, да! Так вот, я нашла мистера…вашего сына в его спальне. Когда я увидела его рану, я заметила, что кровь текла не вниз, а вверх по его руке.

— Но как такое возможно? — Воскликнула мадам Помфри.

— Я сначала не придала этому значения. Но вчера, я была в Особой секции библиотеки и искала объяснение случившемуся с мистером Малфоем в книгах по черной магии.— Гермиона остановилась, чтобы перевести дыхание. «А девчонка умна.» Заметил Снегг. — И наткнулась на описание проклятия, которое называется «Кровная месть». Вот. — Гермиона достала книгу из кармана мантии и подошла к столу. Она боялась, что кто-нибудь из профессоров вспомнит, что книги из Особой секции выносить было нельзя. Гермиона попросту «позаимствовала» книгу на неопределенный срок. Но никто не обратил на это внимания. Гриффиндорка положила книгу на стол и открыла нужную страницу.

— Здесь говорится, что проклятие Кровной мести — одно из опаснейших для жизни волшебника. Оно медленно лишает человека крови. Раны образуются в разных местах. И их может быть от 3 до 10. Их нельзя заживить ни одним известным зельем или заклинанием. Волшебник, на которого было наложено проклятье Кровной мести, умирает, обычно, в течение 2 суток. Самое интересное, что это проклятие на человека может быть наложено только родственником или человеком, с той же кровью в жилах. Отчасти поэтому оно и называется Кровным.

— Но как вы поняли, что это именно, то проклятье? — Снегг недоверчиво посмотрел на гриффиндорку.

— Вот здесь! Тут говорится о том, как можно отличить Кровное проклятье от другого. У пострадавшего на руке или предплечье должен быть тонкий порез. Это знак того, что проклятье было закреплено кровью жертвы. Я обнаружила такой порез на ладони Малфоя. Вот зачем мне нужно было его увидеть. Единственный известный способ спасти жертву от проклятья Кровной мести это обработать раны пострадавшего кровью морской хвостороги смешанной с кровью человека, спасающего его. — Когда Гермиона закончила, Нарцисса сползла по стене. Ее еле успел подхватить Снегг. Помфри начала о чем-то переругиваться с МакГонагалл. А Флитвик предпринял еще одну попытку откусить конфету.

Гермиона поняла, что в ее помощи больше не нуждаются. Девушка тихонько взяла книгу со стола и пошла к выходу из медпункта. Она почти уже вышла, как вдруг раздался голос Дамблдора.

— Мисс Грейнджер, если у вас есть минутка….

— Да, профессор. — Гермиона обернулась. Но тут заговорила Нарцисса.

— Ты, ты нашла способ спасти моего сына. Я бы хотела тебя…вас отблагодарить, мисс Грейнджер. — Нарцисса на негнущихся ногах подошла к девушке. — Спасибо. — Прошептала она. Гермионе стало жаль эту женщину. Обычно такая холодная, красивая и грациозная, теперь она походила на свою сестру Беллатрису. Взгляд загнанного животного, щеки горят, волосы растрепаны. Ни о какой сдержанности не могло быть и речи.

— Не за что. — Пробормотала Гермиона и направилась к выходу в очередной раз.

— Я отдам сыну свою кровь. Северус, у тебя есть кровь этой морской твари? — Нарцисса была полна решимости. Гермиона вдруг поняла, что о чем-то забыла.

— Миссис Малфой! Вы не можете дать свою кровь. — Сказала Гермиона тихо. Все снова удивленно посмотрели на гриффиндорку.

— Почему же?

— Потому что это должна быть кровь врага умирающего человека. Причем добровольно отданная… — Гермиона быстро прошептала эти слова. Но все прекрасно ее расслышали. Повисла пауза. Девушка не могла больше выдерживать это давление. Казалось, стены надвигались на нее. А где-то глубоко внутри ее подсознания звучало «…она!». Девушка резко развернулась на сто восемьдесят градусов и вылетела из медпункта со скоростью новенького Нимбуса.

Гермиона долго бежала по коридорам школы. Остановившись у портрета с какими-то волшебниками, устроившими пирушку на поляне, гриффиндорка села на подоконник и прижала колени к груди. «Его ладонь была такой холодной. Неужели он умрет. » Гермиона смотрела в окно. В голове крутились одни и те же мысли. «Нарцисса Малфой держится. Видно было, что она очень любит сына, раз готова пойти на черномагический ритуал, лишь бы спасти его. Хотя, семье Малфоев не привыкать к черной магии. Наверняка использовали ее убивая невинных людей.» Гермиона с отвращением вспомнила как Малфой к ней прикасался и вытерла руку о подол мантии. Посидев еще немного, девушка собралась было пойти на поиски Джинни, а заодно и отнести книгу обратно в библиотеку. Ей она теперь точно не пригодится. Как вдруг в голове отчетливо сформировалась мысль, которая все время от нее ускользала.

«А что если они попросят меня отдать свою кровь? Спасти Малфоя! Я ведь его враг?! » Гермиона почувствовала, как по спине пробежал холодок. «Что я сделаю? Смогу ли я согласиться? Смогу спасти сына Пожирателя и моего заклятого врага?»

Первый снег порадовал обитателей Хогвартса в последнюю неделю октября. Озеро покрылось тонкой коркой льда. Запретный лес совсем побелел, и ночью, он зловеще смотрел на окрестности сквозь голые ветви вековых деревьев. На свежем снегу были видны большие следы лесника Хагрида, сопровождающиеся чуть более мелкими следами Клыка. В коридорах замка гуляли сквозняки. Студенты все больше времени проводили в гостиных своих факультетов, кутаясь в теплые мантии или сидя у камина.

Больше всего не повезло гриффиндорцам. Первой парой в четверг стояло зельеваренье со слизерином. Гриффиндорцы шли на урок как на каторгу. Гермиона спустилась в подземелье и поплотнее укуталась в мантию. «Чертовы слизеринцы! Тут же минусовая температура. А им хоть бы хны! » Злобно подумала староста девочек. Она подошла к кабинету зельеваренья, где уже толпились представители змеиного факультета. Девушка поспешила спрятаться за углом. Она старательно избегала слизеринцев и их декана.

Прошло два дня с того момента, как Гермиона открыла преподавателям способ спасти Малфоя. Как ни странно, но ни МакГонагалл, ни Дамблдор не еще вызывали к себе девушку. Она думала, что на нее станут давить, ведь нужна была кровь врага. «Ну конечно, врагов у Малфоя хватает, но кроме Гарри, Рона и меня он никого так сильно не ненавидит в этой школе. Парней нет. И, я не думаю, что Дамблдору удастся убедить кого-то из них отдать свою кровь добровольно. » Девушка размышляла, прислонившись лбом к холодному камню. «Остаюсь я… Но что же они медлят? Ему же от силы сутки остались.» Вдруг послышался какой-то странный звук. Гермиона оглянулась. Двое третьекурсников из Пуффендуя подкладывали навозные бомбы под дверь какого-то кабинета. Гермиона прокашлялась. Парни испуганно оглянулись, и, завидев старосту, помчались прочь, не забыв прихватить навозные бомбы. Гермиона рассмеялась. Надо же! Такие глупенькие еще! Потом, вспомнив об уроке Снегга, она выглянула из-за угла. Ученики как раз входили в кабинет, а Снегг стоял у двери. На лице у него было столько разных эмоций, причем отрицательных, что Гермиона съежилась. Она быстро вышла из своего укрытия и попыталась раствориться в неплотном потоке входящих учеников. Ничего не вышло.

— Мисс Грейнджер! Вы не настолько незаметны, как бы вам этого хотелось. — Снегг усмехнулся. Гермиона затравлено взглянула не преподавателя. — Пройдемте со мной… — Снегг посмотрел в глаза гриффиндорке. — Если не возражаете, конечно.

— Да, профессор.

Гермиона и Снегг шли по направлению к кабинету директора. «Ну вот! А ты беспокоилась, и до тебя очередь дошла…» Зло подумала Гермиона. Хотя, этого и следовало ожидать. Назойливая мысль вернулась из глубин сознания. «Что делать? Согласиться? Но он, же Малфой! А это как диагноз! » Девушка снова погрузилась в невеселые мысли.

Профессор остановился у статуи горгульи.

— Лакричные червячки. — Статуя послушно отъехала в сторону. Подъем по лестнице, казалось, занял целую вечность.

Гермиона вошла, вслед за деканом слизерина, в круглый кабинет директора. Ну вот, можно начинать нервничать! Чета Малфоев стояла около камина. Нарцисса выглядела еще хуже, чем в прошлый раз. Она судорожно мяла в тонких руках белоснежный платок. Лицо посерело, глаза ввалились, волосы небрежно откинуты на спину. У Гермионы что-то сжалось внутри. Она бы не пожелала ни одной матери видеть своего ребенка умирающим. Нарцисса кивнула девушке, как бы здороваясь. Гермиона кивнула в ответ и перевела взгляд на Люциуса Малфоя. Он стоял рядом с женой. В безупречно отглаженном камзоле. В руках трость с серебряным набалдашником. Гермиона с опаской взглянула на лицо Малфоя — старшего. Никаких эмоций. Казалось, что Люциус совсем не переживает за сына, напротив — ему даже скучно наблюдать как остальные нервничают. Гриффиндорка кивнула и ему тоже. Люциус презрительно посмотрел на Гермиону и отвернулся. «Как грязью облили. » Подумала девушка.

Кроме четы Малфоев и, пришедшего с Гермионой, Снегга в кабинете директора была профессор МакГонагалл. Она подошла к Гермионе и одобряюще похлопала ее по плечу. Гермиона обвела взглядом комнату. Она заметила мадам Помфри, сидящую в кресле около Дамблдора. Повисла долгая пауза. Все участники этого импровизированного собрания осматривали друг друга. Первым тишину нарушил профессор Дамблдор.

— Ну, теперь, когда мы все собрались, я бы хотел напомнить, что два дня назад мисс Грейнджер рассказала нам о своей удивительной находке. — Глаза директора блестели за стеклами его очков-половинок. — Мисс Грейнджер, не напомните ли вы, чем необходимо обработать раны мистера Малфоя, для того, чтобы нейтрализовать проклятье?! — Все посмотрели на гриффиндорку.

— Нужно обработать раны кровью морской хвостороги, смешанной с кровью врага мистера Малфоя, отданной добровольно. — Гермиона прошептала эти слова и опустила глаза.

— А теперь, ответьте, мисс Грейнджер, знаете ли вы такого человека, который мог бы отдать свою кровь мистеру Малфою, при этом являясь его врагом? — Гермиона подняла глаза на директора. Чего он хочет? Чтоб она сама предложила свою кандидатуру на роль спасителя хорька? Не дождетесь! Девушка посмотрела на отца слизеринца. Люциус внимательно слушал. «Ненавижу!» Подумала Гермиона. И решила потянуть время.

— Ну, я думаю, Гарри подошел бы, на эту роль. Малф… Мистер Малфой ненавидит его достаточно сильно. Проблема лишь в том, что Гарри тоже не любит Малфоя. Поэтому с пунктом про добровольность может выйти осечка. — Гермиона мрачно усмехнулась. Снегг ухмыляясь, стоял в тени. «А она смелая. Стоит и издевается тут над Люциусом. А он, между прочим, пожиратель!» До Гермионы, похоже, тоже дошла эта простая истина. Девушка испуганно посмотрела на МакГонагалл, как будто ища поддержки.

-Нет! Я не позволю. Мой сын никогда не будет ничем обязан Поттеру! — Люциус произнес эти слова тихо. Но достаточно четко, чтоб все присутствующие поняли, что он не шутит.

— Боюсь, Люциус, что другого выбора нет. Или Вы позволите сыну умереть? — МакГонагалл негодующе уставилась на чету Малфоев. Нарцисса, при упоминании возможной смерти сына, всхлипнула и схватила Люциуса за руку. Мистер Малфой стряхнул руку жены со своей, и посмотрела на декана гриффиндора с ненавистью.

— Это МОЙ сын, и МНЕ решать, что с ним будет. — Голос как будто металлический. Гермиона почувствовала, что еще чуть-чуть и Люциус Малфой уничтожит всех одним взмахом палочки. Минерва собиралась что-то ответить, но Гермиона опередила ее. Она не могла больше смотреть на мучения Нарциссы, не могла скинуть с себя осуждающе-выжидающий взгляд директора, не могла смириться с тем, что она знает выход, и не показывает его другим. Она просто не могла так….

— Я знаю, что нужно сделать. И ваш сын ничем не будет никому обязан, мистер Малфой. — Все напряженно вслушивались в слова девушки. — Как вы знаете, я — подруга Гарри Поттера и Рона Уизли. Мистер Малфой — младший испытывает ко мне и моим друзьям, мягко говоря, не самые теплые чувства. Но так, как моих друзей сейчас нет в школе, остаюсь я. — Гермиона перевела дыхание и заметила, как у МакГонагалл округлились глаза, директор удовлетворенно кивнул, а Снегг противно ухмыльнулся. — Я добровольно отдам Малфою свою кровь.

«Ну вот! Сказала… Вроде полегчало. Почему Снегг так мерзко улыбается? » Гермиона перевела взгляд на свои туфли.

— Мисс Грейнджер, я думаю, мы сможем обойтись и без помощи какой-то гря… магглорожденной. — Каждое слово было пропитано ядом. Люциус скривился от отвращения, когда обратился к Гермионе. Ну да! Куда же ей до него! Чистокровный блин!

— Люциус, пожалуйста! Я умоляю тебя… Позволь ей дать кровь! Драко умирает… — Нарцисса умоляла мужа. Потом начала тихо всхлипывать. Обстановка была настолько давящей, что у Гермионы начала раскалываться голова. Дальше произошло невообразимое. Люциус, видимо не воспринимавший женских слез, со всего размаху отвесил Нарциссе пощечину. Хрупкая женщина пошатнулась и упала на колени рядом с мужем. Снегг среагировал моментально, он достал палочку и хотел швырнуть в Люциуса заклятьем, но Малфой опередил его. Он обездвижил профессора зельеваренья и повернулся к Гермионе.

— Не смей даже приближаться к моему сыну. Ты меня поняла, грязнокровка? — Он подошел к Гермионе вплотную. Девушке стало нечем дышать. Она не могла совладать с собой. Глаза наполнились слезами, а сознание переполнял всепоглощающий ужас. Она заметила метку у него на руке. Вдруг эта самая рука стала подниматься, занося палочку для очередного заклинания, которое, по-видимому, предназначалось ей. Гермиона сжалась от страха.

— Струппефай! — Профессор МакГонагалл послала заклинание в Люциуса. Его откинуло к противоположной стене.

Все это заняло не больше минуты. Дамблдор поднялся из-за своего стола и твердым голосом произнес.

— Пока я директор этой школы, и ученики находятся под моей ответственностью, я не позволю ни одному из них умереть, если есть надежда на его спасение. Я думаю, Люциус, что мисс Грейнджер поступила весьма щедро, предложив свою помощь, и вы должны быть ей благодарны. А свои чистокровные замашки оставьте для Воландеморта. Таким образом, я бы хотел убедиться в том, что Драко Малфой выйдет из больничного крыла не позднее завтрашнего утра. На собственных ногах. Северус, у вас есть все необходимое для проведения ритуала? — Зельевар, которого МакГонагалл расколдовала, кивнул, потирая ушибленное плечо. — Что Вы скажете, мадам Помфри?

— Я думаю, мистеру Малфою осталось не более суток, профессор. Нужно действовать как можно быстрее. — Медсестра смущено посмотрела на директора.

— Тогда, все в ваших руках, мисс Грейнджер. Вы готовы помочь врагу? — Директор внимательно посмотрел на Гермиону.

— Да, профессор. Я готова. — Вздох облегчения Нарцисы, шипение Люциуса, одобрительный взгляд МакГонагалл. Неужели она это сделала? Она согласилась…

«Надеюсь, все хорошо закончится…» Подумала Гермиона, покидая кабинет директора. «И все-таки, правильно ли я поступила?!»

Нарцисса облегченно вздохнула. Ее сына спасут. Кажется, кошмар прошлых 5 дней остался где-то далеко. Теперь она видела свет впереди. «А эта девчонка довольно смелая. Она не испугалась Люциуса. Но почему, же она так не любит моего сына? » Женщина сидела у койки Драко. Она держала сына за руку. Драко не приходил в сознание уже сутки. Жизнь ускользала от него каждую минуту. Зелья Помфри уже почти не помогали. Повязки приходилось менять каждые 20 минут. «За что ему это?» Подумала Нарцисса. Ни одна мать не сможет признать грехов своего ребенка.

Гермиона шла вслед за профессором Дамблдором к Больничному крылу. Она только что получила четкие инструкции насчет того, что ей нужно будет делать. Руки предательски тряслись, и гриффиндорка засунула их в карманы мантии. Директор предупредил, что реакцию Малфоя, после того как он очнется (если очнется), предугадать было невозможно. Поэтому, Гермиона должна будет покинуть помещение, в котором будет проводиться ритуал, сразу же, как почувствует, что Малфой стал приходить в себя. Девушка и сама бы не хотела оказаться рядом с Малфоем в момент, когда его тело пронзит боль, похожая на Круциатус. Именно так описывался эффект в книге. После ритуала должно пройти полчаса. Если в течении этого времени Малфой очнется, значит, она действительно его враг, и ритуал сработал. «Ну да, пусть только попробует не прийти в себя! Хорек чистокровный.» Со злобой подумала Гриффиндорка, пересекая порог Больничного Крыла. «Я ему устрою потом! »

Все были в сборе. Нарцисса стояла у кровати Драко и держала его за руку. Мадам Помфри меняла Малфою повязки. Снегг держал в руке пузырек с черной жидкостью, МакГонагалл — книгу.

— Ну что ж, приступим, пожалуй. Вы помните, что я вам говорил, мисс Грейнджер? — Дамблдор обратился к Гермионе.

— Да, профессор. — Голос дрожал.

— Тогда начинайте. А мы подождем вас снаружи. Если что-то пойдет не так, пошлите Патронуса. Мы будем рядом.

— Хорошо. — Руки тряслись, коленки не сгибались. Гермиона ругала себя за трусливость. Но как тут не струсить, когда понимаешь, что жизнь человека в твоих руках.

— Вот кровь хвостороги, мисс Грейнджер. Здесь ровно столько, сколько надо. — Снегг поставил пузырек на стол. И процессия покинула больничное крыло. Нарцисса поцеловала Малфоя в лоб и вышла, бросив на Гермиону умоляющий взгляд. Девушка осталась один на один с умирающим врагом.

Гермиона подошла к кровати, на которой лежал слизеринец. Бледный, волосы растрепаны, лицо больше напоминало лицо покойника. И кровь, кровь, кровь…везде… Гермиона поморщилась и вернулась к столу. Там она взяла серебряную чашу, которую Дамблдор принес из своего кабинета. На одном из краев чаши девушка заметила подозрительно-бурое пятно. Решив не обращать на это внимание, Гермиона вылила кровь морской хвостороги в чашу. Потом подошла к Малфою и заклинанием убрала повязки. Кровь медленно засочилась по белоснежной коже. На секунду, гриффиндорка забыла, что она тут делает. Опомнившись, девушка поднесла чашу к порезу на руке парня и собрала в нее немного крови парня. Содержимое чаши помутнело, а затем стало золотистым. «Фуф… пока все правильно…» Подумала Гермиона. «Теперь моя кровь…»

С ужасом Гермиона подняла серебряный клинок со стола. Острое лезвие поблескивало в свете больничных факелов. Дрожь в руках не унималась. Гермиона поднесла кинжал к запястью и провела острием по коже. Появились алые капельки. Тоненькая струйка крови побежала вниз. Гермиона держала руку над кубком. Кровь капала медленно, как будто издевалась над девушкой. Вдруг послышался тихий стон. Гермиона вздрогнула. Она быстро повернулась в сторону кровати, на которой лежал слизеринец.

Малфой стонал в агонии. Кровь текла с большей силой. Тело слизеринца сводили судороги. Простыни пропитались багровой жидкостью. «Нет, только не это! Снова этот кошмар! Он умрет! » Слезы ужаса застилали глаза гриффиндорки. Она посмотрела в чашу. Слишком мало ее крови. Она поняла, что порез на руке был не достаточно глубоким. Но сделать его глубже она не могла. Ее начинало мутить от такого обилия крови вокруг. Мозг лихорадочно соображал.

Малфой вдруг закричал. Громко, хрипло. Это был как будто бы предсмертный крик, полный боли и страданий. Гермиона не выдержала и зарыдала. Она пыталась выдавить больше крови из своей руки, но ничего не получалось. В голове все еще раздавался крик Малфоя. Вдруг сознание девушки отчистилось, и она ясно поняла, что должна была сделать. «Это глупо! Очень глупо!» Подумала гриффиндорка, но было поздно. Она уже приняла решение.

Гермиона подтащила стул к кровати, на которой корчился от боли слизеринец. Собралась с духом и…

— Сектусемпра! — Девушка выронила палочку, на плече образовались огромные порезы. Кровь хлынула, заливая мантию и пол. «То, что нужно!» Подумала гриффиндорка. Она здоровой рукой поднесла чашу к ране. И вот, смесь стала прозрачной и густой.

— Ну, неужели! — Устало выдохнула девушка. Зажав чашу между коленок, и стараясь не обращать внимания на адскую боль в плече, она принялась обмазывать раны на теле слизеринца смесью. Здоровая рука предательски тряслась. Перед глазами плясали черные точки, но Гермиона продолжала смазывать раны. Когда на дне оставалось совсем чуть-чуть смеси, она вспомнила про порез на ладони парня. Раскрыв ладонь, она обмазала порез. Потом девушка хотела подняться и выйти из комнаты, но сил не хватило. Последним, что видела гриффиндорка, было лицо Малфоя, которое больше не искажала гримаса боли. Оно было спокойным. Девушка потеряла сознание и упала со стула.

Последнее, что помнил Драко, был тот голос, который звал его. Парень пытался позвать на помощь, но его никто не слышал. Потом была темнота. В следующий раз Драко пришел в себя уже в больничном крыле. Он видел, как мадам Помфри что-то смешивала за соседним столом. Он пытался позвать ее, но ничего не вышло. Снова тихий хрип и темнота. Потом было лицо матери. Обеспокоенное, бледное, заплаканное. Драко знал, что это из-за него. Но не мог ничего ей объяснить. Он заметил волнение на ее лице, когда она увидела, что он открыл глаза. Но… поздно… снова темнота.

Густая, липкая. Она обволакивала Драко и тащила его куда-то вниз.

Потом появилась жуткая боль. Она не прекращалась ни на минуту. Иногда, Драко думал, что лучше бы он умер. Было невозможно терпеть. Он кричал, но его никто не слышал.

Но однажды его как будто вытянуло из липкого омута темноты. Он почувствовал, как кто-то коснулся его руки. «Мама?» Подумал Драко. Он открыл глаза и сжал чужую ладонь. Нет. Не Нарцисса. Драко запомнил только глаза. Женские. Теплые. Как осенняя листва. Как драгоценные камни. Потом снова пустота.

Он приходил в себя еще пару раз. Но потом перестал бороться. Боль не была такой уж и сильной. Он привык. Теперь он даже не стремился приходить в сознание. А зачем? Все равно никакого толку. Драко все время думал про глаза, которые запали ему в душу. И тот голос… А что если это был ее голос?

Вдруг боль усилилась. Она стала совсем нестерпимой. Каждая клетка тела болела. Это было намного хуже Круциатуса к которому Драко привык. Хуже ломки у наркомана. Драко бился в конвульсиях в липкой темноте. Он кричал и звал на помощь. Тишина… Сознание стало потихоньку отключаться. Оно не могло вынести этой боли. И когда Драко подумал, что ему пришел конец. Боль стала отступать. Медленно. Вскоре она почти исчезла.

Стало спокойно. Внутри у парня как будто было море. Оно не бурлило, не волновалось. Спокойное море. Никаких мыслей. Через некоторое время, слизеринец понял, что он чувствует. Снова чувствует что-то кроме боли. Он слышит запах. Металлический запах…крови???

Драко медленно пошевелил пальцами на руке. Получилось! Так, теперь ноги. Работает! Парень открыл глаза. Когда глаза привыкли к полумраку, царившему в комнате, он заметил, что его руки, грудь и простыни, на которых он лежал, были в крови. Драко попытался сесть. Голова закружилась. Кое-как справившись с подступившей тошнотой, парень сел на кровати. «Так, я в больничном крыле. Весь в крови. Никого нет. Так, а это кто? » Слизеринец заметил какого-то человека, лежавшего навзничь на полу у его кровати. Под незнакомцем разливалось бурое пятно. «Я что, убил, кого-то пока был без сознания? Ничего себе! Ужастик какой-то! » Малфой ошарашено посмотрел по сторонам. Вдруг дверь медпункта распахнулась, и в комнату влетели Дамблдор, МакГонагалл, Снегг, Помфри и его мать.

Дамблдор прохаживался у входа в медпункт. МакГонагалл нервно следила за передвижениями директора. Снегг о чем-то беседовал с Нарциссой Малфой, видимо, пытаясь отвлечь ее.

— Профессор! Может нам стоит пойти и удостовериться, что все в порядке? — МакГонагалл не выдержала.

— Успокойтесь Минерва. Время еще не вышло. Я предупредил мисс Грейнджер, что мы войдем ровно через три часа, если к тому времени она не выйдет сама или не пошлет патронуса.

— Как знаете. — МакГонагалл посмотрела на часы.

Через пятнадцать минут Директор снял заклинание защиты с двери медпункта и все буквально ввалились внутрь.

Картина была пугающей. Драко сидел на кровати. Весь в крови. Гермиона лежала на полу, лицом вниз. Оставалось только надеяться, что она была жива. Палочка гриффиндорки валялась поодаль. Вокруг девушки расплывалось бурое пятно. Директор быстро отдал приказ двум деканам и стал наблюдать, как мать прижимает ошарашенного сына к груди, а медсестра пытается нащупать у него пульс.

Нарцисса и мадам Помфри кинулись к парню. Драко никогда не видел мать такой счастливой. Она принялась обнимать и целовать сына. Медсестра кое-как отогнала Нарциссу от него. Ей необходимо было провести осмотр. За всей этой суетой, Драко не заметил, как МакГонагалл и Снегг незаметно вынесли человека, который лежал у кровати Драко в луже крови.

Гермиона лежала на чем-то мягком. Глаза открывать не хотелось. Тело было как будто деревянным. Девушка попыталась пошевелить пальцами, потом попробовала повернуть голову. Болит. Значит, она еще жива. Что ж, это радует! Вдруг она услышала, как кто-то вошел в комнату. Хлопнула дверь. Шаги. Шуршание. Девушка открыла глаза и поморгала. Она узнала чепчик мадам Помфри в тусклом свете факелов. Женщина копошилась у стола. Гермиона попыталась позвать ее. Получился только хриплый стон. Медсестра быстро обернулась, и, увидев, что девушка пришла в себя, подбежала к кровати.

— Мисс Грейнджер! Слава Мерлину, вы живы! — Женщина встревожено потрогала лоб гриффиндорки. — Как вы себя чувствуете? Что-нибудь болит? Я так и знала, что все плохо закончится! — Помфри не переставала причитать, не давая Гермионе и слова вставить. Когда женщина замолчала, чтоб отдышаться и начать причитания с новой силой, Гермиона кое-как разлепила сухие, как пустыня Сахара, губы и пошептала.

— Пить… — Медсестра живо метнулась к столу и схватила оттуда какой-то пузырек.

— Вот, выпейте, мисс Грейнджер. — Она дождалась, пока гриффиндорка допьет зелье до дна. — Так лучше? Вы можете говорить?

— Да. — Хриплый стон. Горло болело, как будто девушка долго и надрывно кричала. — Что случилось? Где я?

— Вы ничего не помните? Ох, ну это и не удивительно. Наверное, ваше сознание пытается скрыть ужасные воспоминания. Вы отважно согласились помочь мистеру Малфою… — Гриффиндорка перебила медсестру.

— Малфой! — Испуганно прошептала она. — Он …. Он жив? Все получилось? — Воспоминания нахлынули на гриффиндорку как приливная волна небывалой силы. Она вспомнила все. По телу пробежали мурашки. В голове осталась только одна мысль. «Он жив?»

— Да, мисс Грейнджер. Все получилось. — Женщина успокаивающе провела рукой по растрепанным волосам больной. — Мистер Малфой в относительном порядке. Он сейчас в Больничном крыле. С родителями. — Она сделала ударение на последнем слове.

— А где я? Что со мной? — Гермиона попыталась сесть и осмотреться. Комната была похожа на палату, но только это была не такая палата, как в Хогвартском медпункте. Высокий потолок, темные стены. Ее кровать находилась у единственного окна. Рядом тумбочка и стул. Чуть поодаль стол. Больше мебели в комнате не было.

-Профессор Дамблдор приказал поместить вас в Выручай — комнату. И это все, на что хватило моей фантазии в тот момент. — Медсестра стыдливо окинула взглядом комнату. — С вами все будет хорошо. Вы, видимо использовали против себя заклятие Сектусемпры. Вы потеряли много крови.

— Давно я здесь?

— Прошли уже сутки. Разрешите мне осмотреть порезы. — Медсестра начала разматывать повязку на плече гриффиндорки. Порезы затянулись. Теперь вместо ужасной боли остались лишь неприятные покалывания.

— Ну вот! Все хорошо… — Мадам Помфри удовлетворенно кивнула и разрешила девушке прилечь, после получасового осмотра. — Ну что ж… Вы в порядке, мисс Грейнджер. Можете идти.

— А какой сегодня день? — Гермиона растерянно остановилась у выхода из комнаты.

— Суббота, мисс Грейнджер. Восемь утра. И еще, директор попросил вас предупредить. Мистер Малфой ничего не должен знать. Ему сказали, что он всего лишь подхватил опасный вирус и пробыл в больничном крыле неделю.

Девушка кивнула медсестре и вышла в коридор. Сквозняк тут же растрепал ее и без того грязные от запекшейся крови волосы. Гермиона поежилась. Ее мантию сожгли, потому что очистить от крови ее не удалось. Теперь девушка стояла посреди коридора в джинсах и легкой футболке. «Нужно быстрее добраться до гостиной. » Подумала гриффиндорка и решительно двинулась по коридорам Хогвартса.

У портрета она остановилась. «А вдруг он уже там. Что делать? » Гермиона нервно вытерла вспотевшие ладони о футболку. «Главное не нервничать. Просто пройду мимо. Главное ничего ему не говорить. Иначе он догадается. Я не должна смотреть ему в глаза.» Девушка постояла еще минуту, а затем, обругав себя за параноидальный бред, прошептала пароль и шагнула в гостиную.

Открыть глаза! Огонь в камине не горел. Гостиная казалась пустой и заброшенной. «Его нет! Фуф! » Гриффиндорка шумно вдохнула. Казалось, она задерживала дыхание минут 5. Дойдя до своей комнаты, и даже не посмотрев в сторону комнаты слизеринца, она вяло нащупала ручку двери в ванную. Душ взбодрил уставшее тело и успокоил воспаленный мозг. Высушив волосы, Гермиона переоделась. Сухие чистые джинсы и теплый вязаный свитер сделали жизнь немного лучше. «Можно почитать что-нибудь до обеда. Кажется, Джинни просила меня найти для нее какое-то заклинание. Она что-то долго говорила о серебристом цвете… » Гермиона нахмурилась, восстанавливая в памяти последний разговор с младшей Уизли.

« — … и я думаю, что было бы неплохо, если бы я смогла перекрасить волосы! — Джинни сидит у камина с кружкой чая.

— Что? Решила отречься от фамилии? Миссис Уизли тебе не простит! — Смеется Гермиона.

— Да нет же! Это только на один вечер! Я решила быть колдуньей Льда. Слышала о такой? — Джинни нетерпеливо теребит край юбки.

— Ммм... Что-то вроде маггловской Снежной Королевы?

— Да! Вот для этого мне нужны серебристые волосы! Поможешь? — Гермиона кивает…»

— Черт! — Выругалась девушка и вскочила с кровати.

Конечно! Костюм Джинни, Хэллоуин, Бал, Хогсмид! Как она могла забыть! Сегодня же суббота. Все, наверное, уже в Хогсмиде. А она должна быть там! Она же Главная староста. Девушка схватила палочку и вытащила из шкафа теплую мантию. Кое-как замотав шею шарфом и не найдя шапку, Гермиона вылетела из комнаты.

Она бежала по дороге в деревню, когда, засунув руку в карман, чтоб согреть заледеневшие пальцы, нащупала там что-то. Девушка извлекла из кармана смятый кусок пергамента. Он был в засохших пятнах крови. «Тот самый пергамент, что я нашла в комнате Малфоя. Хм… Совсем забыла о нем.» Замерзшими пальцами она развернула бумагу. И тут все встало на свои места. Последний кусочек головоломки попал к ней в руки. Что-то щелкнуло в голове, и Гермиона еле удержалась, чтоб не закричать от ужаса.

Сын, я надеюсь, ты выполнил то, о чем мы с тобой договаривались. Я получил подтверждение от хозяина. План остается прежним. В следующую субботу в 12 возле Кабаньей Головы.

Люциус.

«О нет! Пожиратели в Хогсмиде! Вот почему Малфой сказал тогда, чтоб я не ходила туда в субботу. Он угрожал мне! Но там, же дети! Много невинных детей!» Гермиона, ужаснувшись, побежала в деревню. Когда за холмом показались домики, она остановилась чтоб перевести дыхание. «Какого Мерлина этот мерзкий хорек предупредил меня? Наверняка не из-за заботы о моем здоровье! Ублюдок! Он просто испугался! Испугался, что я расстрою его планы. Ничтожество! » Гермиона снова побежала. Внутри все сжигала ненависть. И страх.

В Хогсмиде царило небывалое оживление. Веселые студенты сновали из лавки в лавку. Вот, какой-то младшекурсник пробежал мимо Гермионы с пером в волосах и криком дикого индейца. Две девочки, года на 3 младше гриффиндорки, вышли из кафе, перешептываясь. «Так, кажется все спокойно… » Подумала Гермиона. «Может это розыгрыш? Глупая шутка? А Малфой сейчас стоит где-нибудь и смеется над тем, как я неслась в деревню…»

Не успела девушка придумать, как отомстить слизеринцу, как случилось нечто ужасное. Сначала раздались крики, затем, из ниоткуда, появилось больше десятка Пожирателей. Они были в черных мантиях и масках, закрывавших лица. Но только маски не могли скрыть кровожадного блеска в их глазах. У гриффиндорки подкосились ноги. Нет! Только не это! Тут дети…

Меньше десяти секунд ушло у нее на то, чтоб прекратить начинающуюся истерику. Девушка прижалась к стене рядом стоящего дома и начала заходить к пожирателям сзади. Вдруг она увидела, как дверь магазинчика открывается. Среагировала девушка быстро. Она дернула дверь на себя и ввалилась в магазинчик, попутно накладывая защитные чары на двери. В магазинчике было тесно, душно и очень громко. Но когда Гермиона ввалилась туда, все звуки стихли.

Девушка обернулась. В комнате было столько народу, что она еле справилась с собой, чтоб не вскрикнуть. «Около 50 человек. Совсем еще малыши…А там Пожиратели. Мы в ловушке.» Гермиона истерично заморгала, она вглядывалась в толпу замерших от страха ребят, пытаясь найти хоть кого-то более менее взрослого и знакомого. Тут она заметила Колина Криви.

— Колин! — Девушка позвала его. Голос был жалобным и срывался. Парень отделился от толпы и подошел к ней. — Колин, ты умеешь сражаться? — Прошептала девушка.

— Ну…не совсем… Заклинания не самая сильная моя сторона. — Парень запинался, нервничал.

«Ну все…» Подумала Гермиона. «Нам конец! Я не смогу долго держать оборону, а Пожиратели не пройдут мимо такого лакомого кусочка. Надо было позволить им бежать. Так бы хоть кто-то спасся…» Гермиона закрыла лицо руками. В голове было пусто, только где-то глубоко звенел колокольчик. Что бы это значило?

— Ничего! — Прошептал Колин. — Может, хоть сладостей наедимся перед смертью! — Тоже мне успокоил! Какая смерть! Может они все-таки смогут выбраться.

Гермиона вздохнула, и вдруг подпрыгнула на месте! Сладости! Сладкое Королевство! Вот почему запах в магазине казался таким знакомым! Как же она раньше не догадалась?! К девушке тут же вернулась ее уверенность и властный голос.

— Внимание сюда! Сейчас, всем необходимо будет построиться в шеренгу по двое. Есть здесь кто-нибудь старше четвертого курса? — Из толпы вышло трое парней из Когтеврана и две девушки из Пуффендуя. Итого шесть. Колин Криви все еще переминаясь с ноги на ногу стоял возле Гермионы. — Вы будете охранять вход. Остальные за мной. — Девушка прошла к входу в подвал.

— Я надеюсь, вы не будете против? — Девушка вопросительно взглянула на пожилую продавщицу. Та, лишь нервно мотнула головой.

Гермиона взмахом палочки открыла люк в подвал и спустилась туда. Открыв тайный проход, она проинструктировала всех и велела держаться по двое.

— Как только прибудете в Хогвартс, немедленно найдите профессора МакГонагалл и директора и обо всем им расскажите! — Удостоверившись, что указания приняты, а эвакуация начата, Гермиона оставила пожилую волшебницу следить за ребятами, и вернулась наверх. Там шестеро юных волшебников сдерживали натиск Пожирателей, которым еще не удалось проникнуть в магазин.

— Продержитесь еще чуть-чуть! — Крикнула она. Затем, объяснив Колину наспех о проходе, она бросилась в самую гущу сражения, швыряя заклятия в людей в масках.

Гермиона уложила троих пожирателей, прежде чем смогла выбраться на улицу. В Хогсмиде творилось что-то ужасное. Школьники пытались убежать из деревни. Трое Пожирателей сражались с кем-то возле Трех Метел. Двое бежали за пареньком из Когтеврана в сторону Визжащей хижины. Тут Гермиона заметила, как какой-то Пожиратель навис над второкурсницей из Слизерина. Гермиона побежала к ним.

— Ты ничтожество! Твои родители не выполнили приказа Лорда. За это пострадаешь ты! — Он выплевывал угрозы, а девчонка, съежившись, лежала на земле. Из губы текла кровь. Похоже, он отвесил ей пощечину. Гермиона подоспела вовремя: Пожиратель направил палочку на слизеринку.

— Кру…— Остаток заклятия утонул в пронзительном вопле. Гермиона успела швырнуть в него заклятием Дьявольских силков. Пожиратель дергался в агонии, а чудовищной силы растения обвивали его тело и прожигали мантию, а вместе с ней и кожу. Гермиона подбежала к девочке, все еще лежащей на земле.

— Ты в порядке? — Гермиона дотронулась до плеча девочки.

— Не смей прикасаться ко мне, грязнокровка! — Девчонка откинула руку гриффиндорки и, вскочив на ноги, побежала в сторону школы.

Гермиона осталась сидеть. К горлу подступили слезы. Как она посмела? «Я спасла этой чертовке жизнь. Чертовы слизеринцы! » Гермиона со злостью швырнула ободок девочки, который подобрала, обратно на землю.

— Так, так, так! Неужели я вижу перед собой подругу Поттера! Грязнокровную магглу! — Ехидный голос из-за спины. Гермиона резко повернулась и выставила палочку.

Высокий мужчина в мантии Пожирателя стоял перед ней. — С чего начнем, грязнокровочка? — Он направил на нее палочку.

У Гермионы в голове все смешалось. Обида на глупую слизеринку, которой она спасла жизнь, ненависть к Малфою, который не уставал напоминать о ее происхождении, злость на Пожирателя, за то, что упомянул Гарри. Он как будто потревожил старые раны. Гермиона знала, что будь здесь кто-нибудь из ее друзей, они непременно дали бы отпор пожирателю. Но их нет. Она одна… Совсем одна. Вдруг стало невыносимо больно. А потом пустота. Она абсолютно ничего не чувствует. Она как посторонний наблюдатель. Вот Пожиратель произносит «Круцио». Пытать вздумал?! Ха! Вот она уклоняется от заклятия. Внезапно Гермиона как будто вернулась в свое тело. Она направила палочку прямо в сердце Пожирателя.

— Круцио! — В голове пусто. Никаких эмоций. Только раскаленное добела чувство мести. Она видит, как пожиратель корчится от боли в грязи. Видит, как маска упала с его лица. Гойл. Мда, не то чтобы неожиданно. Но все, же… Ей, кажется, даже нравится мстить. Это так удивительно.

— Грейнджер! — Она оборачивается на голос, оставляя Гойла тихо стонать на земле.

— Что, Малфой? Удалось провести этих тварей в Хогсмид и радуешься? — Гермиона выплевывала слова. Каждый произнесенный ею звук сочился ядом.

— Замолчи, грязнокровка! Ты ничего не знаешь! — Малфой был вне себя от бешенства. Он в два шага оказался возле нее. — Я тебя предупреждал, магглорожденная тварь! Ты не послушалась. Теперь расплачивайся. — Он со всей силы швырнул Гермиону на стоящее неподалеку дерево.

Из Легких Гермионы как будто выдавили весь воздух. Спина болела. Малфой направил на нее палочку.

— Остолбеней!

Гермиона дернулась в сторону, и заклинание расщепило ствол дерева надвое. Гриффиндорка собралась с силами и …

— Перфек… — Остаток заклинания застрял в горле. Рука затряслась, и девушка выронила палочку. Перед глазами все поплыло и Гермиону замутило. Она упала на колени. Малфой ошарашено стоял и смотрел на то, как девушка мучается.

— Что, Грейнджер, даже простое заклятие тебе не под силу? — Издевательски начал Малфой. Но закончить ему не удалось. Послышались крики и аппаратационные хлопки. В деревню прибыли авроры и преподаватели, те Пожиратели, которые были в состоянии трансгресировать , поспешили сбежать. Малфой не оказался исключением. Он пораскинул мозгами и решил, что если его застукают рядом с Грейнджер, да и еще в таком состоянии, ему не поздоровится. Он поспешил скрыться.

Гермиона сидела на земле. Она постепенно приходила в себя. Руки все еще тряслись. «Что это было? » Растерянно думала она. Опираясь на дерево, гриффиндорке удалось подняться на ноги, и она заковыляла туда, где были профессора и авроры, а про себя думала. «Почему я не смогла направить заклинание в Малфоя? И почему мне стало так плохо?» Действительно, почему?

Гермионе пришлось долго объяснять ситуацию аврорам. Как только Грозный глаз Грюм разрешил ей идти, МакГонагалл накинулась на девушку с расспросами. Гриффиндорке пришлось повторить все сначала, как она шла в Хогсмид, как нашла записку у себя в кармане, как эвакуировала ребят из Сладкого Королевства, сколько Пожирателей обездвижила, как спасла слизеринку. Но только она почему-то умолчала о том, как пытала Пожирателя, и том, как не смогла послать ответное заклинание в Малфоя. МакГонагалл похвалила старосту и отправила ту в школу.

Гермиона шла, опустив голову, чтоб не видеть того, что творилось вокруг. Авроры сновали между магазинчиками и кафе. Преподаватели создавали носилки, чтоб на них переправить в школу раненых учеников. Снегг стоял и строил носилки в колонну. Гермиона отметила про себя, что это, должно быть, весьма сильное левитационное заклинание, раз оно позволяло удерживать в воздухе около 15 носилок одновременно.

Девушка старалась не смотреть на темные тела на земле, накрытые мантиями. Она не знала, свои это или чужие. Да и какая разница. Людей то не вернуть… Дойдя до Хогвартса девушка совершенно твердо решила, что в Больничное Крыло она не пойдет. Хватило уже. Поразмыслив немного, Гермиона отправилась в библиотеку. Почему же она не смогла дать отпор Малфою? Может в книгах что-нибудь про это есть…

Драко шел к школе. В голове как будто рой пчел поселился. Все гудит. Он думал. Шел и думал. Его болезнь не давала парню покоя. С ним произошло что-то пострашнее простого вируса, как выразился директор. Он слишком хорошо запомнил глаза матери. В них было столько боли, грусти, страха. Драко только один раз в жизни видел такой вот взгляд у матери — это было, когда ему было всего 9 и он свалился с лошади и сильно ударился головой. Тогда он лежал в кровати около месяца. И мать не отходила от него ни на минуту. Драко поклялся, что больше никогда не станет причиной такого вот взгляда Нарциссы. И вот, снова этот страх в ее глазах. Что же произошло? И еще, Драко понял, что после того как он очнулся в Больничном Крыле, что-то изменилось в нем. Как будто что-то жгло внутри. Иногда огонь был совсем крошечным, и Драко его почти не чувствовал. А иногда горело так, что слизеринцу приходилось принимать ледяной душ, лишь бы унять жжение. Еще один вопрос. Что же это?

И, наконец, последнее, что занимало его мысли сейчас это странный поступок грязнокровки. Сначала она пытала,… только подумайте,…ПЫТАЛА!!! Пожирателя, а потом не смогла напасть на Малфоя. Да что твориться в этом мире! К какому Мерлину все катится?!

Дойдя до гостиной Старост, Малфой пробормотал пароль и вошел. Комната казалась пустой. Он взмахом палочки разжег огонь в камине и отправился в свою комнату. Все было как обычно. (Благо домовики все убрали). Драко призвал бутылку Огневиски из шкафа, и, сделав несколько глотков, поставил ее на тумбочку. Сняв мантию и рубашку, Драко повалился на кровать. Глаза сами собой закрылись.

Гермиона сидела в дальнем углу Запретной секции библиотеки, обложившись книгами. Перо скрипело по пергаменту. Девушка была похожа на сумасшедшую. В глазах блеск, волосы растрепаны, сидит на краешке стула, склонившись над пергаментом и книгой, что-то сосредоточенно пишет, нервно закусывая губу.

… тем самым обряд Замещения крови позволяет человеку, подвергнутому Проклятию Кровной мести обрести силы… Связь между врагом и человеком, подвергнутым проклятью…Невозможно нанести вред… только если противник силен… никакого выхода…

Дописав последнюю строчку, Гермиона перечитала записи, и из груди вырвался всхлип. Девушка уронила голову на книгу, а потом и вовсе разревелась как первокурсница. В голове одна фраза… «Никакого выхода…»

Гермиона перестала всхлипывать. Рационализм взял верх над истерикой. Она нашла описание их с Малфоем ситуации в одном старинном фолианте по черной магии. Эта книга хранилась в Запретной секции много лет. В ней говорилось, что человек, который был, подвергнут проклятию Кровной мести может обрести силы лишь в случае обработки ран мазью из крови врага. «Ха! Это мы уже прошли.» Подумала Гермиона. После ритуала восстановления между человеком, отдавшим свою кровь, и жертвой возникала связь. Кровная связь. Такую связь нельзя было разорвать. Это было немного жестоко. Ведь враги становились как бы одним целым.

Гермиона вычитала, что «Враг» то есть она, не мог нанести вреда «жертве» то есть Малфою. Теперь девушка не могла использовать ни одно вредоносное заклинание против слизеринца. «За что???» Подумала Гермиона. Как она сможет противостоять хорьку, если она даже не может использовать палочку?! Девушка отчаялась. Пока хорошим вариантом оставалось лишь то, что она будет избегать Малфоя.

Трудновато получится. В одной гостиной живут все-таки.

С такими, совершенно невеселыми мыслями, девушка с каштановыми волосами отправилась спать. Но все, же одного она не учла. В библиотеке появился сквозняк. Он перелистнул страницы в, оставленной на столе, книге. «Единственным способом разрушить или ослабить такую связь, является вариант со Стихийной магией. Враг, должен обладать ей, чтоб расторгнуть кровную связь с жертвой, но при этом намерения врага должны быть благими.» Ох и писали, же столетия назад. Никак не разобрать…

Утро воскресения началось для Гермионы неожиданно. Девушка планировала проспать как минимум до полудня. Уроки она уже сделала, а шататься по, промерзшему до последнего камня, замку ей совершенно не хотелось. Гриффиндорка лежала под тремя одеялами, свернувшись в клубок. Ей снились воздушные шары и океан. Вдруг раздался звук, похожий на взрыв. Гермиона проснулась и попыталась встать с кровати. Судорожно барахтаясь, и окончательно запутавшись в одеялах, она упала на пол. Ругаясь, одному Мерлину известными словами, лучшая ученица школы нащупала на прикроватной тумбочке палочку и направилась к двери. Попутно заглянув в зеркало, она передумала, и для начала схватила мантию из шкафа. Правильно сделала. Ее пижама с розовыми дракончиками явно была не к месту. Впопыхах надев ее, Гермиона осторожно открыла дверь своей комнаты.

Картина была впечатляющей. Малфой стоял в гостиной. Волосы растрепанны, на кончике носа сажа, вместо портретного проема — огромная дыра в стене.

— Какого черта, Малфой? Ты спьяну пароль забыл? — Гермиона разозлилась. И вот из-за этого ей не удалось выспаться?!

— Закрой рот, Грейнджер. Этот урод не хотел пускать меня. — Малфой принялся отряхиваться.

— Пароли сменили вчера вечером, болван! — Гермиона пытливо посмотрела на слизеринца. — Ой, неужели ты не ночевал в гостиной? Опять шлялся где попало!

— А тебе какое дело? Ты мне кто? Родитель? НЕ пошла бы ты куда подальше, грязнокровка! — Слизеринец поднял на нее глаза полные ненависти.

— Ну, уж спасибо! Избавьте меня от такого позора, как быть твоей родственницей! Да я бы лучше наложила на себя руки, чем была бы в родстве с твоей мерзкой семейкой! — Гермиона умом осознавала, что это было сверх меры, но остановиться не могла. Малфой, вкупе с «грязнокровкой» действовали на нее как красная тряпка на быка. Она даже позабыла, что палочку использовать против него не удастся. Вчерашний день казался страшным сном и не более.

Драко Малфой стоял посреди гостиной и смотрел на ненавистную гриффиндорку. Он только что взорвал стену, потому, что рыцарь на портрете не захотел его пускать без пароля. Малфой угрожал тому минут пять. Портрет отказывался двигаться. Драко стал беситься. Внутри все горело адским пламенем. Жжение в груди становилось нестерпимым. Хотелось поскорее оказаться под холодным душем. Тогда слизеринец не выдержал, и просто снес добрую часть стены. Войдя в гостиную, он увидел лохматую голову Грейнджер, которая высунулась из своей комнаты. Какого черта ей надо? Драко нацепил маску безразличия, хотя внутри все горело. Он не мог убежать от гриффиндорки, приходилось надеяться, что девчонка испугается и закроется у себя в комнате.

Началась обычная для этих двоих перепалка. Каждый пытался ужалить побольней. Вдруг, слизеринец почувствовал, что жжение отступает. Он удивленно замолчал.

— Что, сказать тебе больше нечего, мерзкий хорек? — Гриффиндорка почувствовала, что парень медлил, и решила пойти в атаку. Она чувствовала какую-то странную силу внутри себя. Ей не было страшно. Была какая-то уверенность в том, что Малфой не сможет ей навредить. Тем временем, Драко начал надвигаться на девушку. Он подошел совсем близко и совсем быстро. Гриффиндорка не успела и глазом моргнуть, а когда она хотела скользнуть обратно в свою комнату, слизеринец резко толкнул дверь рукой, и она оказалась прижатой к закрытой двери своей комнаты. Девушка сжалась, ожидая нападения. Сила, которую она чувствовала, не исчезала, но разум взял верх, и девушка прекрасно понимала, что без палочки ей не выкрутиться.

Драко стоял очень близко к гриффиндорке. Он чувствовал ее дыхание. Чувствовал запах ванили, исходивший от ее волос,… Боль исчезла, совсем. Стало спокойно и легко. Драко задумался на секунду, все еще продолжая вдыхать аромат гриффиндорки. Потом сделал два шага назад. Гермиона не шевелилась. Она наблюдала за грациозным слизеринцем. Он поморщился и снова шагнул к девушке.

Боль проходила совсем, когда Драко оказывался рядом с грязнокровкой Грейнджер, и возвращалась, стоило ему отойти дальше, чем на пять метров. Слизеринец поэкспериментировал, походил по гостиной. Гриффиндорка стояла не шелохнувшись. И только, когда Малфой хлопнув дверью удалился в свою комнату, она сползла на пол и заплакала.

Гермиона шла по темному коридору пятого этажа. Горло болело. Температура зашкаливала. «Как меня угораздило простудиться перед балом!?» Раздраженно думала она. Как староста, она переживала за организацию праздника и безопасность студентов. Она не понимала, почему Дамблдор разрешил проводить бал после того, что случилось в Хогсмиде. В школе было на удивление тихо. Все готовились к праздничному ужину и танцам. Гермиона торопливо шагала в свою гостиную. Она только что помогла Джинни перекрасить волосы в серебристый цвет. Костюм у Уизли был шикарный. Длинное белое шелковое платье украшали волны серебристого шифона. Каждая складочка, каждое кружево мерцали в свете камина. Гермиона помогла подруге выпрямить волосы и собрать их в высокий хвост. На шею Джинни надела серебристую снежинку — подарок от Гарри. Джинни светилась от счастья и возбуждения. Она пыталась выведать у Гермионы, какой костюм наденет она. Гермиона сдерживала натиск подруги, отговариваясь, что лучше платья, чем у Джинни у нее точно не будет.

Теперь она шла, плотнее закутываясь в мантию. Что же делать? Зачем она соврала? Костюма у нее нет. Она забыла о своем костюме, в свете последних событий. Лихорадочно соображая, как бы выкрутиться, девушка дошла до гостиной старост. Прошептав пароль, она вошла внутрь и огляделась. Малфоя не было. Уже радует. Гермиона прошмыгнула в свою комнату, и, скинув мантию, зашла в ванную. Зеркала запотели, в воздухе витал запах цитруса и мяты. Запах свежести, моря, осени. Гермиона встала под струи воды. Они сгоняли усталость, и охлаждали горячую кожу. Она потянулась к полке за шампунем, и, нащупав пузырек, выдавила немного на ладонь. Намылив голову, она глубоко вздохнула. «Что за???...» Это был запах не ее шампуня. «Какого Мерлина!» выругалась она и принялась смывать пену с волос.

Гермиона промучилась еще 20 минут, но ей так и не удалось смыть с себя «Малфоевский» запах. Пришлось щедро заливать все туалетной водой. От такой смеси у гриффиндорки разболелась голова. Она села на кровать. На глаза навернулись слезы. Этот год начинался неплохо, а теперь все катится к чертям. Закрыв глаза, девушка откинулась на подушки. Вдруг ей в лопатку уперлось что-то твердое. Гермиона открыла глаза и от удивления села. На кровати лежало самое красивое платье из всех, что она, когда-либо видела. Гриффиндорка осторожно подняла его на вешалке, платье было таким хрупким и нежным, что, казалось, вот-вот рассыплется. Откуда оно взялось???

«Наверное, Джинни не поверила мне… Все таки решила купить мне платье. Это так мило с ее стороны.» Гермиона смахнула слезы и принялась мерить платье. Черный атлас плотно облегал тело, а черный блестящий шифон подчеркивал фигуру. Гермиона подошла к зеркалу. На нее смотрела фея из сказки. Девушка приподнялась на носочки и подняла волосы. «Шикарно!» Еле выдохнула гриффиндорка. Она принялась колдовать над прической. Вскоре волосы были уложены и несколько прядок небрежно выбились из прически и нежно спадали ей на плечи. Выудив из чемодана черные с серебром босоножки, купленные в маггловском бутике, Гермиона покрутилась перед зеркалом. Чего-то не хватало. Она вспомнила про серьги, которые подарила ей мама. Длинные, с изумрудами и цирконием серьги сделали ее образ просто сказочным. Девушка не могла насмотреться на себя. Она чувствовала свободу, ту самую, которой лишилась, живя в одной гостиной с Малфоем. Вдруг в окно постучали. Гермиона открыла створку. Черная школьная сова влетела в комнату и приземлилась на стопку книг. К ее лапке был привязан какой-то сверток. «Еще один подарок? Ну это уже слишком!» Подумала Гермиона, развязывая веревку на свертке. Внутри была карнавальная маска. Она сияла, как и платье. «О, Джинни!!!» Гермиона с улыбкой надела маску. Готово.

В зале царила суматоха. Все новые и новые пары прибывали в Большой Зал. Столько разных костюмов. Кого тут только не было. И тролли, и волшебницы, и нимфы, и боги, и герои, и чудовища, и даже прекрасные принцессы. Тут даже было пару Дамблдоров и три домовых эльфа. Парвати и Лаванда вырядились во все розовое и теперь были похожи на двух розовых слизней в латексе.

Гермиона проскользнула мимо парочки, хищно оглядывающихся одноклассниц. Все девушки только и делали, что пытались разгадать: кто скрывается за масками мушкетеров, рыцарей, упырей и трех Дамблдоров. Она молилась, чтоб антипростудное зелье, которое она выпила перед выходом, помогло ей продержаться, хотя бы на официальной части, а потом можно будет ускользнуть из зала.

Столы убрали. Теперь в центре зала находилась круглая сцена. Вокруг были расставлены столики. Огромные тыквы парили под сводами Большого Зала. Приведения факультетов деловито плавали между кучками студентов. Это был их праздник. И сэр Николас, по этому случаю, веселил всех желающих тем, что тряс головой, пока та не отваливалась. А потом демонстрировал всем тонкий лоскут кожи, на котором она болталась.

Гермиона старалась быть как можно более незаметной. Она кралась вдоль стены. Девушка подумала, что если она займет положение где-нибудь в тени, за сценой, никто не обратит на нее внимания. Чувствуя себя агентом маггловских спецразведок, гриффиндорка скользила между ребятами, одетыми в костюмы. «Хм… а Ханне идет голубой цвет. » Подумала Гермиона … «О Мерлин! Я становлюсь как Парвати и Лаванда! Только не это! Думай о нумерологии, Гермиона, думай о рунах…» Совершенно неожиданно Гермиона уткнулась носом во что-то твердое и теплое.

— Вот черт! — Выругалась гриффиндорка шепотом. Сталкиваться с кем-то не входило в ее планы. Она осторожно поправила маску и подняла глаза.

Блейз Забини двигался как ледокол в полярных просторах. Он шел, а студенты расступались перед ним. Весь в черном, с красным галстуком и рубиновыми запонками, он напоминал какого-то таинственного героя. Черная бархатная маска скрывала лицо. Бог… Только глаза с задорным огоньком выдавали в нем человека. Он вошел в зал одним из последних. Не в его привычке приходить рано. Двигаясь плавно, как породистая кошка, он продвигался к сцене. Девушки провожали его страстными взглядами. Парни расправляли плечи и начинали интенсивно пытаться привлечь внимание своих дам. «Пусть завидуют,» думал Блейз, «а эти девушки… как же они не понимают, что не нужно гнаться за красавчиками… они никогда не смогут сделать их счастливыми…» Забини осторожно обогнул стайку девушек с четвертого курса с голодными, горящими глазами. «Мда…еще чуть-чуть, и меня изнасилуют прямо тут. Как тяжело быть красивым…» В этот момент что-то, а точнее кто-то уткнулся в его грудь. «О Мерлин, придется отбиваться от очередной поклонницы…» Обреченно вздохнув, Блейз сделал шаг назад, чтобы рассмотреть нападающую на него «поклонницу».

Невысокая девушка….черное платье… длинные изумрудные серьги… волосы аккуратно уложены… От нее пахло цитрусами и мятой… Блейз почувствовал, как по его спине бегут мурашки… Он мог поклясться, что чувствовал каждый взмах ее ресниц. Она заставила его сердце пропустить удар…

Гермиона подняла глаза. Высокий, смуглый, накачанный… Он был похож на принца. Четко очерченные скулы и властный подбородок никак не вязались с по-детски наивным наклоном головы, когда он ее рассматривал. Гермиона улыбнулась. Пусть маска и скрывала его лицо, она узнала этого парня.

— Я прошу прощения. Вы просто необычайно красивы. — Блейз протянул руку.

— Спасибо. — Гермиона подала ему свою. Слизеринец поцеловал ее.

— Могу ли я предложить что-нибудь выпить, прекрасной незнакомке?

— Да, спасибо, я бы не отказалась от бокала сливочного пива. — Гермиона смотрела в след удаляющемуся парню. «Это точно Энтони из Когтеврана. Я помню, как он смотрел на меня на травологии. А он ничего…» Гермиона улыбнулась своим мыслям.

Вечер шел своим чередом. После торжественного открытия и речи Дамблдора, ученики разбрелись по залу. Заиграла музыка, и началось веселье. На круглой сцене попеременно выступали акробаты, фокусники, музыканты и многие другие приглашенные артисты. Ученики веселились, танцевали, подшучивали друг над другом.

Блейз ухаживал за незнакомкой весь вечер. Он не переставал наполнять ее бокал сливочным пивом. Она была прекрасна. Так остра на язык, умна, непосредственна… Ему нравились ее шутки. Ее смех… Парень чувствовал себя абсолютно комфортно рядом с этой необыкновенной девушкой.

Гермиона смеялась над шутками того, кого считала Энтони. Ей начинал нравиться этот парень. Она поняла, что не общалась ни с одним представителем мужского пола, кроме Невилла и Малфоя, уже довольно давно. Это было так приятно, снова почувствовать себя девушкой. Той, за которой ухаживают парни, которая заставляет смотреть себе вслед.

Блейз подошел к Гермионе и протянул ей руку.

— Позвольте пригласить вас на танец.

— Но, музыка… — Гермиона запнулась. В этот момент музыка сменилась с быстрой и заводной, на медленную и более чувственную. — Но как ты…

— Не важно. — Блейз улыбнулся. — Ну, так что?

Гермионе не оставалось ничего, кроме как протянуть свою руку, и позволить парню вывести себя на середину танцпола. Одна рука слизеринца легла девушке на талию, а второй он взял ее хрупкую ладонь и закружил в танце. Гермиона никогда прежде не танцевала ничего подобного. Она двигалась по наитию. Парень уверенно вел ее по залу. Гермиона даже не думала сопротивляться. Она повиновалась музыке. Где-то резкая, в чем-то плавная, то медленная, то быстрая, музыка вела их. Гермиона таяла в крепких объятьях незнакомца. Они были идеальны. Его пружинистые шаги и ее плавные движения. Постепенно пары вокруг них останавливались. Вскоре все стояли и смотрели, как танцуют эти двое.

Для Блейза не существовало ничего, кроме ее глаз в прорезях блестящей маски. Ее аромат пьянил его. В голове не было ни одной мысли, только музыка. Гермиона смотрела на незнакомца и наслаждалась той силой, с которой он держал ее за талию. На особо резких поворотах, она прижималась к нему всем телом и чувствовала, как переливаются стальные мышцы под дорогим костюмом.

Она растворялась в его глазах и музыке, как вдруг чьи-то сильные руки выдернули ее из теплых объятий незнакомца. Девушка не успела опомниться, как уже кружилась в танце с другим парнем. Его холодные пальцы сжимали ее ладошку. Светлые волосы растрепались, а дыхание было прерывистым, как после долгой пробежки. Парень вел ее не менее уверенно, чем ее предыдущий партнер, но в нем не было той теплоты. Лишь четкие, отточенные годами тренировок движения. Гермионе стало противно и страшно одновременно. Она попыталась выдернуть свою ладонь из цепкой руки слизеринца. Он и не подумал ее отпускать. Лишь сильнее сжал ладонь. Пальцы девушки хрустнули. На глаза навернулись слезы.

— Какого черта, Малфой! — Прошипела сквозь слезы Гермиона. — Отпусти меня!

— Замолчи, грязнокровка, и наслаждайся танцем с настоящим аристократом, а не с этим посмешищем.

— Что?.. Оставь меня в покое!!! — Гермиона дернулась.

Малфой прижал ее к себе еще сильнее. Музыка закончилась. Он не отпускал… Ученики начали шептаться. Гермиона задержала дыхание. Ей казалось, что еще чуть-чуть и Малфой переломает ей все ребра. Гриффиндорка сжалась от страха. Какого черта он притащился сюда и все испортил? Мистер «Я король слизеринских подземелий и просто совершенство»… Ярость и слезы душили ее. Она чувствовала, как все стоят и смотрят на них. Вдруг гриффиндорке стало так обидно. Она попыталась вырваться из объятий Малфоя, но он даже не шелохнулся, лишь сильнее прижал ее к себе.

Еще мгновение и слизеринец оттолкнул девушку. Она пошатнулась и упала на пол. Драко не взглянув в сторону той, которую секунду назад сжимал в объятьях, вылетел из Большого Зала. Гермиона осталась сидеть на полу. Она чувствовала себя такой униженной, брошенной. Как будто кто-то надругался над ней… попользовался и выбросил, вытер о нее ноги… у всех на виду.

Блейз подошел к девушке и помог ей подняться. Ему так хотелось обнять ее, прижать к себе, прошептать, что все будет хорошо. Но он чувствовал, что она не позволит ему этого сделать. Внутри все бушевало. Какого Мерлина Малфой себе такое позволяет?! Но с ним он разберется позже. Чертов друг! Да он просто завидовал, что ему, Блейзу, досталась такая замечательная девушка.

Гермиона поднялась с помощью незнакомца. Она стояла и не знала что делать. Сбежать? Или сделать вид, что ничего не произошло? Ей так хотелось быть подальше отсюда. Но что скажет ее незнакомец? Вдруг часы пробили полночь. В этот момент всем положено было снять маски. Гермиона огляделась. Тут и там ученики снимали с себя маски. Раздавались возгласы удивления, удовлетворения, испуга. Гриффиндорка подняла взгляд. Ее «незнакомец» протянул руку и развязал ленту на своей маске. Еще мгновение, и она узнает кто он. Еще мгновение и….

— О нет! — Гермиона медленно попятилась…

Перед ней стоял Блейз Забини. Слизеринец! Друг хорька! Тот самый Блейз, который рассуждал о Пожирателях Смерти! Тот самый Блейз, который дружит с Паркинсон… О нет!!! Только не это! За чтоооо??!!!

Блейз снял маску и улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой. Постепенно улыбка сползла с его губ. Что-то не так. Девушка напротив, стояла, как громом пораженная. «Ну да, она не ожидала, что это я! Ей повезло, что я обратил на нее внимание. Я — самый симпатичный парень Хогвартса!» Блейз улыбнулся своим мыслям, и, решив, что бедняжка просто в шоке от того, как ей повезло, подошел к девушке. Он потянулся к лентам, закрепленным на ее затылке, чтоб снять маску.

Гермиона дернулась. Еще немного и он увидит ее лицо. Что будет потом? Оскорбления, скандал… ну уж нет…. Блейз уже развязал ленты. Гермиона быстро развернулась, и, прикрывая лицо руками, выбежала из Большого зала. Забини так и остался стоять посреди танцпола с маской в руках.

Драко Малфой сидел у себя в комнате и не знал, что надеть. Он не собирался идти на бал, но пораскинув мозгами, понял, что если он там не появится, это навлечет еще большие подозрения на его скромную аристократическую пятую точку. Он откинулся на подушки кровати и задумался. Он прогонял в мыслях все то, что случилось с ним за последние пару недель. То, что он видел, пока был в бреду. Ночные кошмары. Мысли об отце. Он думал о жжении внутри него. Как было невыносимо порой. И как грязнокровка могла уничтожить эту боль одним только своим присутствием. «Наверное, она наложила какое-то заклинание на меня. Чертовка!» Драко сжил кулаки. В этот момент он готов был разорвать гриффиндорку на куски. «Стоп! Она не настолько глупа, чтобы наложить заклятие, которое требовало бы ее постоянного присутствия рядом со мной. Логика напрочь отсутствует. Значит это не она. Но тогда…» Рационализм взял верх над эмоциями. Драко успокоился. Он поразмышлял еще немного, потом встал, взмахом палочки распахнул шкаф и выбрал простой черный костюм. В этом костюме не было ничего особенного. Но он так и кричал о своей высокой цене. Каждая складочка, каждый отворот внушал аристократизм.

Слизеринец крутился перед зеркалом в ванной. Оно было небольшим, и парню никак не удавалось разглядеть себя в полный рост. «У грязнокровки есть зеркало!» Воодушевленный Малфой вышел в гостиную и принялся стучать в дверь старосты девочек. Тишина… «Наверное, роется в библиотеке, как всегда. Ладно, попробую зайти через ванную, заодно посмотрю, в чем это убожество собралось идти на бал.» Слизеринец подошел к двери, которая вела в комнату гриффиндорки из их общей ванной. Толкнул… еще раз… Дверь медленно открылась. Драко стоял, не решаясь войти. «Да что я стою?! Это же комната грязнокровки.» Отбросив все свои хорошие манеры, слизеринец шагнул в ЕЕ комнату. В ЕЕ маленький мир.

В комнате было уютно: большая кровать, книжные полки, шкафы, стол, окно с милыми шторками… Все тут дышало ей. Жжение в груди стало отступать. Малфой подошел к столу. Провел пальцами по пергаментам, исписанным ровным почерком. На столе стояла рамка с фотографией, простой маггловской. Поттер, Уизли и грязнокровка стояли и счастливо улыбались на фоне, какого — то маггловского постера про вампиров. У Малфоя кольнуло в груди. У него не было ни одной фотографии с его друзьями. Да и были ли у него вообще друзья?! Парень резко развернулся и отправился на поиски зеркала. Он нашел его на внутренней стороне одной из дверей платяного шкафа. Открыв шкаф, слизеринец любовался на свое отражение. Он представлял себя на балу с какой-нибудь красоткой. Вдоволь налюбовавшись собой, он уже собирался было уходить, как вдруг вспомнил, что хотел посмотреть, в чем грязнокровка пойдет на бал.

В два счета перерыв весь гардероб гриффиндорской старосты, Малфой не обнаружил там ничего даже отдаленно напоминающее бальное платье. «Вот те на! Наверное она пойдет на бал в обычной школьной мантии… От нее такого ожидать можно!» Малфой усмехнулся, и собрался было уходить, но что-то внутри не давало ему покоя. Повинуясь мимолетному наваждению, парень взмахнул палочкой. Из волшебной палочки потянулся луч света. Постепенно он формировался в платье. Малфой удивленно смотрел на то, что у него получалось, и продолжал творить. Секунду спустя, на кровати лежало одно из прекраснейших платьев, которое слизеринцу приходилось видеть. Даже в гардеробе его матери, урожденной аристократки, такого не было. Вдруг испугавшись, что гриффиндорка может в любой момент вернуться, Малфой выскользнул из комнаты и закрыл за собой дверь.

Уже у себя в комнате он вспомнил, что к костюму нужна маска. Он быстро наколдовал себе черную маску с серебряными драконами по бокам. И отправился в совятню. Там, сотворив еще одну, более утонченную маску, он отправил ее с совой к грязнокровке. «Пусть радуется! Не долго ей осталось!»

«Что это было? Какого Мерлина я наколдовал этой пародии на девушку такое шикарное платье?! Я наверное совсем с ума сошел… » Думал Малфой шагая по подземельям в Слизеринскую гостиную. Бал уже начался, но не в его традициях было приходить вовремя. «Ну ничего, зато я буду знать, как выглядит грязнокровка, и ни за что не стану с ней танцевать! А потом открою ей секрет ее благодетеля. Пусть ненавидит себя за то, что надела платье от врага.» Утешал себя парень. Как же он ошибался.

Дамблдор произносил торжественную речь, когда Малфой решил почтить своим присутствием скромное школьное мероприятие. Он вошел в зал под аплодисменты. Как театрально! Ученики аплодировали Дамблдору и его замечательной речи. Слизеринский Принц показался около дверей Большого Зала, все взоры были обращены на него. Он чувствовал себя королем. Все гадали кто же этот необыкновенной красоты парень. Изящный, утонченный, сильный и такой холодный. Драко прошел к одному из столиков, за которым сидели слизеринцы и грациозно опустился на место, которое ему секундой раньше уступил перепуганный младшекурсник. По залу прокатился вздох разочарования. Вздыхали в основном девушки, которым не составило особого труда догадаться, кто был этот красавчик. «Они все так надеялись закадрить меня, а не выйдет!» Ухмыльнулся про себя Малфой, и продолжил осматриваться.

Все были в костюмах. Хэллоуин как никак! «Мда… надо признать, некоторые из этих простецов довольно изобретательны.» Подумал слизеринец провожая взглядом девушку в костюме древесной нимфы. Внезапно музыка сменилась с быстрой на медленную и чувственную. Малфой продолжал апатично сидеть и потягивать свой коктейль, прикидывая которую из Когтевранок пригласить с собой прогуляться. Все больше и больше пар кружилось в танце. Но постепенно слизеринец начал замечать, что пары останавливались и смотрели куда-то в центр. Вдруг грудь пронзила острая боль. Он сжал бокал так сильно, что тот треснул, и по белоснежной ладони заскользила тоненька струйка крови. Внутри все горело.

— Черт!.. — Только и смог выдавить Малфой, прежде чем согнуться под столом от боли. Голова раскалывалась. Парень начинал паниковать. Вдруг в голову пришла одна простая идея. «Грязнокровка!» Драко встал и ощутил новый приступ боли. «Где я ее найду, черт возьми! Стоп! Платье! Она наверняка его надела.» Он стал продираться сквозь толпу, ища гриффиндорку. Вдруг его взгляд наткнулся на пару, кружащуюся в танце в самом центре зала.

— Не может быть! — Прошептал пораженный Драко. Он узнал парня. Конечно же это был Блейз Забини. Он сам помогал ему выбрать рубашку. А девушка… — Проклятье! Грейнджер! — Это была она. Грязнокровка танцевала с его другом. Да еще как танцевала.

Драко не мог просто стоять и смотреть. Ему было настолько больно, что он готов был упасть на пол и свернуться калачиком. Но малфоевское воспитание не могло ему этого позволить. Становилось трудно дышать. Тогда слизеринец выбежал вперед, выхватил гриффиндорку из объятий друга и прижал к себе. Она попыталась вырваться. Он только зарычал и прижал ее сильнее. Боль отступала. Слизеринец танцевал с гриффиндоркой. Черное и белое, ненависть и спокойствие, холод и теплота, отвращение и симпатия: все сошлось в этом танце. Грейнджер попыталась вырваться еще раз. Но Драко не позволил. Ее ладонь хрустнула. «Кажется, она сейчас расплачется.» Подумал Малфой. «Плевать! Неужели мне становится легче.» Драко продолжал стоять, прижимая к себе гриффиндорку, даже когда музыка закончилась. Он был как наркоман, у которого вот-вот отберут заветную дозу. Когда боль совсем прошла, он со злостью оттолкнул грязнокровку и вылетел из Зала.

Гермиона бежала по пустынным коридорам. Ее трясло… может от холода, осень давала о себе знать, может от гнева, наглый хорек так с ней обошелся, может от обиды, она чувствовала себя униженной… Может быть… Гриффиндорка устала метаться по коридорам замка без определенной цели. Она опустилась на каменный пол в нише за статуей русалки. Вжавшись в стену и свернувшись в комочек, она сидела там, нервно покачиваясь и давясь слезами. Девушка снова и снова прокручивала в голове события вечера. «Так не бывает… Не могут два таких ужасных события произойти со мной. Именно со мной. Что девушек в Хогвартсе мало?! Боже…за что??? Сначала этот мерзкий хорек испортил мой лучший вечер за последние месяцы, а потом и его мерзкий дружок решил меня добить! Они что, сговорились?»

Тут в голову гриффиндорской старосты пришла абсолютно безумная идея. «Они все это спланировали. Это точно Малфой! Хотел унизить меня. Опозорить. Уговорил Забини помочь ему! Крысеныш! Мелочный…подлый…мерзкий…хорек!!!» Гермиона резко встала, отчего встретила подоконник своей макушкой. После непродолжительных попыток выбраться из-за статуи, она стояла в коридоре. Ученики уже возвращались с бала в свои гостиные, а старшекурсники спешили занять наиболее выгодные и темные ниши, чтоб уединиться со своими возлюбленными. Гриффиндорка поспешила влиться в поток, направляющихся в гостиные. Она не была уверена, хочет ли она ночевать в своей комнате. Немного подумав, девушка решила переночевать у подруги.

Джинни встретила ее с пледом и кружкой горячего какао. Ничего не спрашивая, она усадила подругу на кровать и принялась разбирать ее прическу, расчесывая отдельные пряди.

— Спасибо, Джинни… — только и смогла выдавить Гермиона. Ей было так приятно, что подруга о ней заботится, что на глаза стали снова наворачиваться слезы от осознания своей никчемности.

— Тише, дорогая…помолчи. Допивай какао, и потом мы снимем с тебя это прелестное платье и уложим тебя спать. — Джинни хлопотала вокруг Гермионы.

— Кстати, спасибо тебе большое за платье. У тебя действительно отличный вкус. Я бы себе такое никогда не выбрала. — Гермиона сжала ладонь рыжей гриффиндорки и заглянула ей в глаза.

— Что? Ты это о чем? — Уизли — младшая непонимающе уставилась на подругу.

— Ну… это ведь ты оставила это платье в моей комнате? А потом прислала маску с совой… Ты? — Гермиона осторожно спросила подругу, а в глубине души продолжала молиться: «Только бы это была ты, Джинни, только бы…»

— Нет. Это была не я. Я думала, у тебя есть костюм. Погоди… Ну-ка с этого момента поподробней!

Гермиона опустила голову. Только этого ей сейчас не хватало. Она зевнула и продемонстрировала Джинни пустую кружку.

— Теперь спать?

— Но… Ладно. — Посмотрев на заплаканную подругу, Джинни передумала ругаться.— Ложись со мной. Я расширю кровать заклинанием.

Гермиона, закрывая глаза, подумала, что еще одной проблемой стало больше. Теперь необходимо было узнать, кто оставил ей платье. Час от часу не легче.

Блейз Забини сидел в кресле в слизеринской гостиной. Несмотря на субботний вечер, там было безлюдно. В одной руке — бокал огневиски, в другой зажата маска незнакомки, которая поспешно покинула зал, как только пробило полночь. Блейз уже неоднократно проклинал Малфоя за его поступок. Но ничего поделать не мог. Она сбежала. Ему было так хорошо рядом с ней. Слизеринец поклялся, что разыщет эту девушку и обо всем ей расскажет.

От размышлений на геройские и любовные темы, Блейза отвлекла Пэнси Паркинсон.

— О чем мечтаешь, Забини? Наверное, о той девчонке, которую отбил у тебя Драко?! — Пэнси вошла в гостиную и медленно подошла к креслу Блейза.

— Отвали, Пэнси. У меня нет настроения, с тобой разговаривать. А тем более, переубеждать тебя в чем-то. — Блейз вяло отмахнулся от надоедливой одноклассницы.

— Ну что же ты так, дорогой! Я же ревную! Неужели эта девка тебя чем-то зацепила? — Панси присела на подлокотник кресла. Взяв маску из руки парня, она отшвырнула ее в дальний угол гостиной. — Зачем она тебе нужна? Не расстраивайся! — Девушка положила руку Забини себе на талию.

— Панси, я… — слизеринка была так близко. Ее полупьяные глаза горели. Губы призывно приоткрылись.

— Ты что?

— Ничего. — Блейз стряхнул с себя наваждение. — Я ничего не хотел сказать. Кроме как…спокойной ночи, Панси. — Слизеринец встал с кресла, и захватив по пути маску, удалился в комнату мальчиков. А Пэнси Паркинсон зло плюхнулась в кресло и размазала рукавом красную помаду.

— К черту этих парней!

На следующее утро Гермиона проснулась раньше всех. Она тихо выскользнула из спальни девочек и направилась в свою комнату. Внезапно ей жутко захотелось написать письмо родителям. Резко свернув, девушка отправилась в совятню, попутно призвав перо и пергамент. В совятне было темно и прохладно. Гермиона написала родителям, что у нее все хорошо, извинилась за редкие письма, оправдав себя тем, что у Главной Старосты слишком много забот и еще домашние задания. Закончив письмо, Гермиона подозвала школьную сову и привязала письмо к ее лапке. Проводив птицу взглядом, гриффиндорка как будто вернулась в реальность. Вспомнились все унижения вчерашнего вечера. Стало жутко обидно и больно. «Я больше никому не позволю так с собой обходиться!» Пообещала себе девушка, и, сжав кулачки, зашагала в свою комнату.

Прошло уже два месяца, с тех пор, как пятеро молодых людей что-то себе пообещали. Джинни Уизли, пообещала, что выяснит, кто подарил Гермионе платье; Пэнси Паркинсон — что больше никогда не попытается соблазнить Блейза; Блейз Забини, в свою очередь — что узнает у Драко, зачем он так эксцентрично сорвал ему вечер, который, возможно, перешел бы в «ночь»; Малфой — что выяснит причину непонятного жжения и боли, и избавится от нее. Ну а Грейнджер…Гермиона пообещала себе, что Малфой никогда больше не заставит ее плакать.

Нужно сказать, что Джинни и Панси в своих обещаниях не преуспели. Уизли — младшая как ни пыталась выведать что-нибудь у Гермионы о том платье, ничего у нее не получилось. Гермиона ведь и сама не знала, откуда оно взялось. А Блейз совсем перестал обращать внимание на Паркинсон. Слизеринку это не устраивало, поэтому она все больше и больше клеилась к темнокожему сокурснику. Забини довольно быстро забыл о своем обещании, и перестал злиться на Малфоя. Он списал необычное поведение друга, на проблемы с семьей, и преспокойно продолжил ухаживать за двумя пуффендуйками и одной слизеринкой одновременно.

Драко Малфой был, в отличие от предыдущих, верен своему слову. Но и он не преуспел. Слизеринец просиживал многие и многие часы за старыми, пыльными фолиантами, пытаясь отыскать хоть какую-то зацепку. Он не брал книги в библиотеке. Вся литература была специально доставлена ему из дома. Парень почти не выходил за пределы своей комнаты и гостиной. Ему было невдомек, что «та самая» нужная ему книга спокойно лежала и пылилась в шкафу одной очень гордой гриффиндорки.

Гермиона Грейнджер была не менее упорной, чем ее слизеринский противник. Она избегала любой возможности оказаться менее чем в ста метрах от Малфоя. Девушка даже выпросила у Джинни, под предлогом ночного патрулирования коридоров, карту Мародеров, которую Гарри ей передал. Теперь она постоянно сверялась с картой, отслеживая передвижения Малфоя по замку, и делая все возможное, чтоб не столкнуться с ним.

По утрам девушка вставала чуть ли не на два часа раньше остальных, чтобы принять душ и привести себя в порядок, до того, как проснется Малфой. Потом она уходила из комнаты и бродила по замку, или читала в пустом кабинете, в ожидании завтрака. Во время совместных занятий, гриффиндорка старалась занять позицию подальше от слизеринца, и, желательно, в самом конце класса. Она продолжала так же великолепно отвечать на уроках. После обеда она спешила в библиотеку, где проводила все время до ужина. Она не боялась, что Малфой придет. Она знала, он не любит школьную библиотеку. «Места общего пользования не для него…» Говорила обычно Джинни. И сейчас Гермиона была этому рада. Возвращалась в комнату гриффиндорка, когда парня не было в гостиной. Она тихо прошмыгивала в свою комнату и быстро запирала двери на всевозможные заклинания.

Письма, которые Гермиона писала Гарри и Рону, так и оставались без ответа. Гермиона стала больше времени проводить в Гриффиндорской гостиной, стараясь занять себя чем угодно. В итоге она помогала с домашним заданием чуть ли не всему своему курсу и еще паре первокурсников. Жизнь начала приобретать краски. Иногда, девушка просыпалась среди ночи от собственных криков и слез. В такие ночи она не могла уснуть снова и просто сидела в комнате с книжкой в руках, до самого утра. Ей снились кошмары. Как Малфой умирает у нее на руках, как пожиратели пытают ее, как Люциус Малфой запускает в нее Авадой, как Воландеморт убивает Гарри, снова как умирает Малфой… Бесконечная череда снов, кровавых и темных. Иногда девушка так громко кричала во сне, что когда просыпалась, не могла говорить, горло жгло. После таких ночей она теряла голос на пару дней. Благо Малфой ничего не слышал, заглушающие заклятия Гермионы были просто неимоверной силы. Обилие практики, как никак….

Драко Малфой был ужасно истощен. Он просиживал большую часть времени у себя в комнате, лишь изредка выбираясь в гостиную Слизерина, чтобы увидеться с друзьями. Он перечитал, наверное, уже все книги по черной магии из их фамильной библиотеки. Ничего… Совсем ничего… Боль, тем временем, не проходила. Наоборот, она жила внутри парня. Жгла его, изводила, уничтожала изнутри. Грязнокровка Грейнджер избегала его. Но теперь Драко мог легко, с точностью до пары сотен метров определить, где находится гриффиндорка. Его тело превратилось в радар. Он чувствовал ее. Каждое ее передвижение. Когда она была в классе, или в своей комнате, Драко мог расслабиться. Ноющая боль отпускала. Но стоило только ей выйти из класса и исчезнуть в неизвестном направлении, как в грудь парня словно вонзали тысячу кинжалов. Он знал, что если станет слишком плохо, можно поискать ее в библиотеке, или в гриффиндорской гостиной. Нет, он никогда не заходил туда. Драко просто стоял рядом с входом в библиотеку, или гостиную. Просто стоял в темной нише и ждал, пока боль отступит. Но бывали дни, когда поганая грязнокровка словно сквозь землю проваливалась. Тогда Слизеринский Принц просто бездумно бродил по замку, стиснув кулаки от боли, и надеясь, что его радар вот вот засечет его единственное спасение. Ночью было легче. Драко дожидался, пока гриффиндорка уснет, и садился под дверью ее комнаты. Он сидел там, думал, злился, мечтал, проклинал всех и вся, но там ему было не больно.

Это было безумно унизительно. Малфой был против всем своим естеством: аристократ не может зависеть от грязнокровки. Только не Драко Малфой! Но инстинкт самосохранения брал верх над предрассудками и воспитанием. Такова реальность. Драко Малфой превратился в преследователя, наркомана, зависимого от присутствия девушки, которая его избегала.

Жизнь — сложная, но необычайно красивая штука. Она переливается разными цветами и оттенками, принимает разные формы, делает резкие повороты…. Жизнь меняется сама и меняет все вокруг. В том числе и людей. Но никто не сможет измениться, пока сам этого не захочет.

Приближалось Рождество. Самая веселая, радостная и необыкновенная пора. В Рождество сбываются самые заветные желания. Все самые близкие люди собираются, чтобы поделится своим теплом. Настроение поднимается только от одного этого слова — Рождество! В Хогвартсе все будто ожило. Студенты очнулись от затянувшейся серой учебы и принялись воодушевленно наверстывать упущенное. Снежные замки возникали тут и там на берегу озера. Хижина Хагрида напоминала огромный сугроб, разукрашенный цветными льдинками. Ну, если быть точным, скорее уж ледяными глыбами, но все же цветными. Хагрид замораживал воду с краской в своих, размером с ведро, кружках, и украшал этим льдом свой дом. Учителя сменили скучные черные мантии на веселые и разноцветные. МакГонагалл расхаживала по замку в бордовой мантии и причудливой остроконечной шляпе, Дамблдор стал носить рождественский свитер, который менял рисунок, на нем то и дело появлялся олень Рудольф, Санта и его эльфы. Снегг нацепил галстук с изображением горы подарков и ходил с неестественной, кривой улыбкой. Но больше всего отличился как всегда профессор Флитвик. Он наряжался каждый день по-разному. Сначала он предстал в образе оленя с красным носом. Следующим был костюм саней. Потом был Санта, его эльф, еще один эльф, подарочная коробка, огромная елочная игрушка, и наконец-то костюм пирата. Последний произвел необычайный фурор в среде полукровок и магглорожденных студентов. Чистокровные же ученики, лишь подозрительно рассматривали профессора и закатывали глаза.

Гермиона тоже поддалась всеобщему настроению. Проснувшись в субботу утром, она заплела волосы в косу и закрепила прическу лентами зеленого и красного цвета. Выглянув в окно, девушка замерла на мгновение. «Настоящая сказка…» Подумала она. Все окрестности замка были усыпаны свежим снегом. Деревья стояли в инеи, протоптанные дорожки поблескивали тысячами маленьких серебряных снежинок. Девушке вдруг захотелось выйти на улицу. Повинуясь внезапному порыву, гриффиндорка схватила теплую мантию и шарф, и выскочила в гостиную, забыв посмотреть на карту Мародеров. И зря…

Драко сидел в гостиной старост. Он проснулся рано этим утром. Спал он на удивление спокойно. Никаких кошмаров, никаких болей. Это показалось парню роскошью. Настолько он отвык от мало-мальски нормального сна. Сейчас он просто сидел и смотрел в камин, забравшись в кресло с ногами и обняв подушку. Со стороны он был похож на маленького мальчика, который скучает по дому. Ну да, какой он мальчик?! Ростом под два метра… Слизеринец думал. О матери, о лошадях, об отце, который пропал месяц назад. Нарцисса писала Драко, что Поттер и его компания мракоборцев совершила набег на штаб Темного Лорда, многих убили. Люциусу и Воландеморту удалось скрыться. И теперь, оба затаились где-то. Драко был рад. Он был рад, что больше не надо переживать за маму, за ее безопасность, хотя бы на какое-то время. Потом он думал о Грейнджер. О том, как зла бывает судьба. Она привязала его к ней. Без нее он не сможет. Недавно Драко узнал, что Гермиона остается в замке на Рождественские каникулы. Он был зол. Даже разбил какую-то вазу в коридоре пятого этажа. Это означало, что ему тоже придется остаться в школе. Вместо того, чтобы провести Рождество с матерью. Хотя, так наверное будет лучше, Драко не хотел, чтобы мать видела, каким слабым он стал.

Размышления слизеринца прервал звук открывающейся двери комнаты грязнокровки.

Гермиона распахнула дверь в гостиную, и одновременно, в ее голове пронеслись три мысли: «Какого черта я делаю?! А если Малфой здесь???», и вторая, более поздняя, — «Мерлин, помоги мне!!! Он здесь…». И наконец, третья, когда она увидела слизеринца. «Боже мой… какой он уставший и беспомощный…»

Реакция Малфоя была неоднозначной. Он весь подобрался, как дикая кошка перед прыжком. Секунду спустя, он вскочил из кресла и встал посреди комнаты, преграждая Гермионе дорогу. «Что делать? Что делать?» Паниковала девушка. Затем, сделав глубокий вдох, она выискала на задворках памяти выражение безразличия и постаралась его принять.

— Грейнджер… — прохрипел Малфой.

— Чего тебе, хорек? — Гермиона старалась говорить спокойно.

— Ты меня избегаешь? — Мерзкая ухмылка и холодный взгляд слизеринца отрезвили девушку.

«Как он мог показаться беспомощным? Эта сволочь еще подпортит жизнь окружающим!»

— Нет, тебе показалось! А что, ты по мне скучаешь? — Усмехнулась гриффиндорка. Малфой удивлено поднял бровь. Секундная пауза. И настал черед Гермионы удивляться.

— Да, Грейнджер, скучаю. А ты по мне разве нет?

— Иди к черту, Малфой! Дай мне пройти! — Гермиона уверенно двинулась в сторону выхода. Ей показалось, что если она не ослабит натиск, Малфой просто уберется. Но слизеринец и не подумал сдвинуться с места. В итоге гриффиндорка оказалась в полуметре от него.

— Я сказала …

— Я слышал, что ты сказала. Но я не собираюсь выполнять твои приказы, дура! — Малфой смотрел на девушку презрительно.

— Дура? О! Это что-то новенькое! А куда же делась «грязнокровка»? — Гермиона начала заводится, слишком долго она ненавидела белобрысого хорька. Слишком долго она его избегала.

— Не переживай, я тебе и об этом твоем качестве напомню. А то совсем от рук отбилась. — Малфой смотрел на девушку, и не видел в ее глазах ни капли страха. Его это не устраивало. Драко всегда боялись. Все! — Или ты решила, что Поттер все еще помнит о тебе? Да ему плевать! Ему и твоему бедняку Уизли! Им плевать на тебя. Сколько раз они тебе писали? А? А почему не взяли тебя с собой? Что они тебе сказали? Что девушек туда не принимают? А я думал ты умная, Грейнджер. Неужели ты ни разу не видела женщину — аврора? Ты дура, Грейнджер, дура и грязнокровка! — Слизеринец закончил гневную тираду и посмотрел на девушку.

Гермиона старалась сдерживаться изо всех сил. Каждое слово слизеринца больно ранило ее. Он задел то, что нельзя было задевать. Он заново вспорол рану, которая почти зажила.

Гермиона почти смирилась с тем, что друзья ей не отвечают. Где-то глубоко в душе, она понимала, что это все глупо, что они могли бы взять ее с собой. Тоненький внутренний голос повторял, что друзья бы так не поступили, что был другой выход. Но Гермиона игнорировала этот голос. Теперь, Малфой озвучил все ее опасения. И его она не смогла проигнорировать. Слезы навернулись на глаза. Внутри все разрывалось.

— Что, неужели задел за больное? Ну, ты уж извини, Грейнджер. Я же о тебе забочусь! Нельзя быть такой наивной. Даже грязная кровь не оправдывает твоей глупости. — Малфой, видя, что ему удалось зацепить девушку, продолжал издеваться. Он давил на нее, он хотел отомстить за все те унижения, на которые ему приходилось идти, чтобы избавится от жгучей боли внутри. В нем проснулся хищник. Слизеринец хотел раздавить, морально уничтожить, подчинить ее себе.

Гермиона молча слушала мерзкие слова Малфоя и давилась слезами. Она понимала, что теперь осталась совсем одна. Девушка вспомнила об обещании, которое дала сама себе. «Малфой никогда не заставит меня плакать…» Злость…. Злость выжгла все слезы, всю жалость к себе, всю обиду на друзей. Злость на слизеринца, и прежде всего на себя. Он прав, нельзя быть такой наивной. Гермиона сжала кулаки и приготовилась ужалить побольнее.

— Малфой, заткнись! Я не желаю слушать бред, который ты тут несешь! Я так понимаю тебе поговорить не с кем, раз уж ты снизошел до того, что учишь жизни, какую-то мерзкую грязнокровку! Придержи свои нравоучения для своих мерзких подхалимов и дешевых девок. Мне они совершенно не нужны. И еще, не смей даже слово произносить о Гарри и Роне. Они те, кем тебе никогда не удалось бы стать. Ввиду твоего мерзкого происхождения, и еще более мерзких родителей. Они наверняка сами не желают с тобой общаться. Настолько ты не оправдываешь их надежд. Ты — ничтожество, Малфой, и родители твои — ничтожество, заработавшие авторитет, тем, что прислуживают Темному Лорду и делают за него всю грязную работу! Вся твоя семья — рабы этого никчемного темного волшебника! — Гермиона гневно выкрикивала оскорбления в адрес Малфоя. Слизеринец был в ярости. Никто еще не осмеливался выливать столько грязи на него и его семью. Ему было плевать, что говорят о Люциусе, но его мать…. Он никогда не позволит кому-то оскорблять Нарциссу, тем более ЕЙ.

Гермиона остановилась на секунду, чтобы перевести дыхание. В голове появлялись все новые и новые слова, которыми она хотела обозвать Малфоя, как вдруг щеку обожгло. Гриффиндорка стояла и растерянно смотрела на светловолосого старосту, который влепил ей пощечину. В следующий момент она уже нацелила палочку прямо в его сердце.

— Круц… — Закончить девушка не смогла. Ее затрясло, и она упала на пол.

— Что, Грейнджер, сил не хватило? Или смелости? Хотела использовать Непростительное? Зря, зря… Ну раз ты так хочешь, тогда получай, Круцио!

Гермиона подняла палочку в ослабевших пальцах.

— Протего!

— Что, Грейнджер, сил не хватило? Или смелости? Хотела использовать Непростительное? Зря, зря… Ну раз ты так хочешь, тогда получай, Круцио!

Гермиона подняла палочку в ослабевших пальцах.

— Протего!

То, что произошло в следующий момент, можно было по силе сравнить с ядерным взрывом. Два заклинания встретились. Вдруг в комнате будто образовался вакуум. Стол, кресла, книжные полки все будто прилипло к стенам. В центре комнаты остались только парень и девушка. В том месте, где заклинания столкнулись, начал образовываться шар, он медленно расширялся, превращаясь в сферу. Вскоре, сфера расширилась настолько, что вместила в себя Гермиону и Малфоя. Оба волшебника заворожено наблюдали за происходящим. Внезапно воздух внутри сферы затрещал от электричества. Гермиона в ужасе оглянулась. Последнее что она увидела, были глаза Малфоя, стальные, холодные глаза.

Малфой открыл глаза и тут же зажмурился. Вокруг было слишком много света. Он попробовал подняться. Медленно передвигаясь на четвереньках, парень пытался нащупать стену. Внезапно откуда-то слева донесся нервный смешок. Драко заслонил глаза от света, и посмотрела на источник веселья. Грейнджер…

— Ты??!! Какого Мерлина… Что произошло? — Драко поднялся и подошел к гриффиндорке. Девушка сидела на полу у стены и смотрела на парня.

— Ты так смешно смотрелся, ползая по полу. — И гриффиндорка звонко рассмеялась. — Поможешь? — Девушка протянула руку, ожидая, пока парень поможет ей подняться.

Малфой застыл. Что-то было не так. Грейнджер была какая-то слишком веселая. После той ссоры в гостиной… кстати, где это он находится? Драко огляделся. Он был в гостиной старост. Только все вокруг было белое. Глаза резал непонятный свет, который излучали все предметы в комнате.

— Эгегей! Долго мне еще ждать? Ты джентльмен или нет? — Грязнокровка недовольным голосом напомнила о своем существовании. Драко поколебался еще секунду и протянул девушке руку. Пальцы гриффиндорки были очень холодными, но в комнате было тепло. Драко не обратил на это внимания. Он опустился в кресло. Гриффиндорка села напротив.

— Ну, рассказывай, Драко! — Начала она, поудобней устроившись в кресле.

— Рассказывать что? И не указывай мне грязнокровка! — Малфой находился в полном смятении. Чего она от него хочет?

— Тебе есть что рассказать, ведь так? И это как-то связанно со мной! Ведь именно из-за тебя мы тут оказались! — Гермиона начинала выходить из себя.

— О чем ты говоришь? Это бред какой-то. Мне нечего тебе рассказывать, а даже если бы и было что-то, то оно бы тебя точно не касалось. — Слизеринец разъяренно сжал подлокотники. Он бы с удовольствием запустил в наглую магглу Авадой, но его палочка оказалась вне сферы, и сейчас он ее не обнаружил.

— Послушай, Малфой, мне наплевать на все, что ты обо мне думаешь, но мы оказались здесь из-за тебя. И это факт! Ты хотя бы знаешь, где мы? — Гриффиндорка наклонилась в его сторону.

— Нет! Это твой конек, всезнайка! Давай, дерзай.… Я тебя внимательно слушаю.

— Мы в Вердадусе. — Гермиона сказала это так спокойно, будто каждый должен был знать, что за штука такая этот Вердадус.

— Чего? Ты в своем уме? — Малфой не хотел признавать, что не знал, о чем говорит гриффиндорка.

— Это как бы параллельная реальность. Измерение Правды. Это место, в которое попадают волшебники, которые что-то скрывают друг от друга. То есть, не все волшебники конечно. Но это все заклинания. Твое «Круцио» должно быть очень мощное.

— Даже если так, какая разни…

— Малфой, это был не вопрос. — Грейнджер раздраженно перебила парня… — Я говорю, твое «Круцио» очень мощное, ты не раз использовал его, и практика отточила его до совершенства. Мое «Протего» тоже чудовищной силы. Наши заклинания столкнулись в момент, когда все наши чувства были обострены, и мы ненавидели друг друга настолько, что чуть не убили. Наши палочки…как бы это сказать… взбунтовались против нас. И послали нас сюда. Наша магическая сущность привела нас в это место. Единственный способ выбраться, это рассказать то, что скрываешь. В нашем случае это ты, Малфой. Именно твое откровение выведет нас отсюда.— Когда девушка закончила, слизеринец уставился в одну точку. Со стороны могло показаться, что он гипнотизирует стул, но на самом деле, он думал… Складывал тысячи кусочков одной картины воедино. Но какой-то один кусочек все время ускользал от него.

— Малфой! ТЫ тут? — Вот оно!!! Драко вскочил из своего кресла и подошел к креслу, в котором сидела девушка.

— Как ты меня называешь? — Спросил он шепотом.

— Что? — Девушка растерялась.

— Я спросил, как ты меня называешь? — Драко приблизился. Теперь кончики их носов почти соприкасались.

— Малфой. — Ответила девушка. Ее дыхание было холодным.

— А еще? — Слизеринец продолжал гипнотизировать девушку своим взглядом.

— Драко? — Гермиона вжалась в спинку кресла.

— Не правильно! — Драко занес руку, чтобы ударить девушку, но она исчезла. Просто растворилась. Драко со злостью пнул кресло.

Гермиона очнулась от какого-то грохота. Девушка еле разлепила веки, казалось, она проспала пару суток. Шея ныла, ноги затекли. Девушка огляделась. Она сидела у стены в какой-то комнате. Стены были белыми. Настолько белыми, что глаза болели. Больше в комнате ничего не было. Только дверь. Белая дверь. Гриффиндорка подошла к двери и подергала за ручку. Заперто. «Следовало ожидать…» подумала девушка, и опустилась на пол.

Драко Малфой сидел в кресле. Запустив пальцы в волосы, он судорожно соображал, как выбраться из этого места. «Что если грязнокровка, ну или, по крайней мере, то, что приняло ее облик, сказало правду? » Малфой почти сразу понял, что с ним в комнате тогда была не Грейнджер. Слишком холодная кожа, слишком спокойная реакция на его слова. Настоящая Грейнджер ни за что не упустила бы возможности поругаться с ним. «И руки у нее теплые.» Малфой вспомнил, как он поймал гриффиндорку в нише, возле кабинета МакГонагалл. Он вспомнил прерывистое дыхание девушки на своей шее. Ее взгляд загнанного зверя. Но самое главное — ненависть. Ее жгучая, всепоглощающая ненависть. Грейнджер никогда бы не назвала его Драко. Это и был последний кусочек, который поставил все на свои места. Мерзкий хорек, слизеринский урод, дурак, идиот, ничтожество… Все что угодно, но только не «Драко». Почему-то стало обидно.

Малфой рывком поднялся из кресла и начал крушить все, что попадалось ему под руку. Он бесился из-за того, что ничего не мог придумать. Он не видел выхода, не видел способа выбраться из этого места. Вдруг сердце как будто остановилось. Драко замер, не в состоянии пошевелиться. По позвоночнику будто пустили разряд тока. Это было затишье перед бурей. Слизеринец знал это ощущение. Случилось то, чего он теперь боялся больше всего. Гриффиндорка была далеко… Еще секунда и парень упал на пол в конвульсиях. Боль была намного хуже Круциатуса. Тысячи маленьких иголок вонзались в каждый сантиметр тела. Голова раскалывалась, перед глазами потемнело. Слизеринец корчился на полу в ужасных муках. Последней мыслью, перед тем как Драко отключился, была «Где же ты, Грейнджер?! Я тебя так ненави…»

Гермиона просидела на полу в белой комнате около получаса. Ее уже начинало раздражать, что ничего не происходит. Девушка не могла понять, где она, что она должна делать, а самое главное — почему? Вдруг раздалось какое-то шипение. Гриффиндорка вскочила на ноги и увидела, что одна из стен постепенно трансформируется. В середине появилось пятно, оно разрасталось с шипением, с каким лед тает на горячей сковороде. Через пару секунд вся стена стала прозрачной. Было ощущение, что это огромное окно. Гермиона подошла ближе и дотронулась до стекла. Холодное. Потом девушка заметила за стеклом какое-то движение. Она стала вглядываться в темноту. Яркая, как тысячи солнц, вспышка ослепила гриффиндорку. И когда она наконец-то снова смогла видеть, перед ней предстал сам Драко Люциус Малфой.

Слизеринец сидел в кресле. По виду это была их общая гостиная. Гермиона постучала в стекло. Попыталась позвать парня. Бесполезно. Тогда девушка стала наблюдать. Слизеринец вскочил и начал пинать мебель и разбрасывать книги, стулья, вазы, стол… «У него точно с нервами не все в порядке…» Подумала Гермиона. Она понаблюдала за буйным слизеринцем еще пару минут. Ей это стало надоедать. «Надо выбраться отсюда.» Гриффиндорка решила заняться тем, что удавалось ей лучше всего. А именно — подумать и сопоставить факты. Вдруг ее привлекло какое-то движение за стеклом.

Малфой внезапно перестал все крушить. Он замер на месте. Гермиона вгляделась в лицо парня. В глазах плескались паника и страх. «Что за…» Малфой упал на пол. Гермиона отпрянула от стекла. Парень бился в ужасных конвульсиях на полу белой комнаты. Вдруг комната, в которой находилась гриффиндорка, наполнилась ужасными, нечеловеческими криками. Девушка зажала уши руками. Кричал Малфой.

Гермиона била кулаками стекло, пыталась перекричать парня. На глаза навернулись слезы. Ужасные воспоминания терзали гриффиндорку. Ей вспомнился умирающий Малфой, кровь, его крики в медпункте, когда она спасала его, холодные пальцы, ночные кошмары. Девушка поняла, что еще чуть-чуть и он умрет, там, в соседней комнате, за стеклом… А она ничего не может сделать. Гермиона посмотрела на дверь и, подбежав, принялась дергать за ручку. Неожиданно дверь поддалась. Девушка распахнула ее и оказалась в длинном белом коридоре. Она побежала изо всех сил. Поворот, еще один, гриффиндорка бежала и прислушивалась к крикам парня, вот они стали громче. В конце коридора белела дверь, почти сливаясь со стенами. Гермиона заторопилась к ней. Вдруг крики прекратились. Девушка испуганно остановилась. «Вот черт! Не умирай, Малфой!» И снова побежала. Теперь в ушах был только стук ее сердца. Дверь. Гермиона дергает за ручку, та поддается сразу. Вот она в комнате.

Гермиона подбежала к Малфою. Села рядом и положила его голову к себе на колени. Девушка гладила его по волосам и шептала что-то. А ее горячи слезы капали на грудь слизеринца. «Не смей! Не умирай! Ты не бросишь меня тут. Ты — мерзкий, эгоистичный хорек!» У нее начиналась истерика.

— Моя… — Малфой пришел в себя и прохрипел что-то.

— Что? Тебе больно? — Гермиона перестала плакать. — Мерлин, ты меня напугал, Малфой!

— Моя рубашка, Грейнджер! Ты ее промочишь своими соплями… — Прошептал парень.

— Ты, долбанный хорек! — Гермиона уже забыла, как плакала над безжизненным телом слизеринца минуту назад. — Я тебя ненавижу! — Девушка скинула голову слизеринца со своих колен и встала.

— Эй! Поаккуратней! Мне вообще-то больно! — Малфой недовольно фыркнул и поднялся с пола. Он выглядел ужасно. Под глазами появились мешки, волосы растрепались, галстук съехал. — Что, испугалась? Ты как попала сюда?

— Да я скорее обрадовалась! — Огрызнулась девушка. — Конкретно в эту комнату или в это место вообще? Уточни, пожалуйста.

— Мерлин, тебе обязательно умничать? — Драко отошел, к столу потирая шею. — Я не думаю, что ты в курсе, где мы, поэтому, как ты попала в эту комнату.

— Через дверь, Малфой! — Гермиона обернулась, чтоб показать, но никакой двери не обнаружила. Малфой издевательски хмыкнул. — Но тут была дверь!

— Ну да! А я просто сидел тут все это время и не хотел ее замечать! — Сарказму Малфоя не было предела.

— Слушай, если хочешь поругаться — без проблем, только в следующий раз, когда будешь умирать, я ни за что не прибегу тебя спасать! Хватит с меня и того прокля…— Гермиона поняла, что сболтнула лишнего и замялась.

— Что? Это ты о чем? Договаривай! — Малфой насторожился. Он подошел вплотную к гриффиндорке.

— Отойди от меня. Мне нечего тебе рассказывать!

— Грейнджер, тебе не кажется, что уже поздно отпираться. А? — Малфой напирал на нее. Девушка испуганно пятилась, пока не оказалась зажатой между каменной грудью Малфоя и стеной.

— Я тебе ничего не объясню, пока ты не расскажешь, что за представление ты тут устроил. — Гермиона сложила руки на груди и подняла глаза. — Не отпирайся, Малфой. Я все видела. — И девушка рассказала, как она была в другой комнате и как видела, что случилось с Мафоем, как бежала по коридору и как нашла его в этой комнате. Умолчала она лишь о том, как плакала из-за него и как переживала.

— Ну ладно! — Парень был в бешенстве. Его бесило, что он оказался, заперт непонятно где с этой грязнокровкой, что он не знает как выбраться отсюда, но больше всего его бесило то, что Грейнджер видела его слабость. Драко сжал кулаки. — Это все из-за тебя! Знаешь, я не помню, когда в последний раз спал, ел, учился, да и вообще — жил нормально. Все из-за тебя, грязнокровка!

— О чем ты говоришь? — Гермиона непонимающе уставилась на парня.

— Не перебивай меня! Не смей! Ты — корень всех моих проблем. Я тебя ненавижу, но я не могу жить без тебя. Я не могу находиться дальше, чем пара сотен метров от тебя. А ты все только усложняешь. Ты избегаешь меня, прячешься. Зачем? Что ты со мной сделала? — Малфой ударил в стену кулаком, на пару сантиметров выше того места, где находилась щека гриффиндорки.

— Малфой, это что, признание в любви? Это ты сделал мою жизнь невыносимой. Я мечтаю, чтобы ты перестал портить мое существование. — Гриффиндорка начала заводиться. — Какого Мерлина ты обвиняешь меня в чем-то?! Мне наплевать на тебя, ничего я тебе не делала!

— Ты не понимаешь? Ты видела, что было со мной! — Малфой перешел на крик.

— Да что было, черт возьми? Я не понимаю! — Гермиона не отставала.

— Ты видела мою слабость, грязнокровка. Ты видела, как я корчился от боли. От той самой боли, с которой живу уже пару месяцев. От невыносимой, острой, жгучей боли. Во всем теле. Меня будто разрывают изнутри, выжигают каждую клеточку, вырывают каждый орган. Это не Круцио, Грейнджер, это намного хуже! — Лицо слизеринца находилось в паре сантиметров от лица девушки. Его глаза лихорадочно блестели. На лбу выступила испарина. — Это все из-за тебя. Самое смешное, что мне не больно, когда ты рядом. Ты, слышишь, Грейнджер, ТЫ! Никто не может избавить меня от мучений, кроме тебя. Когда ты рядом, я могу дышать, спать, есть…я могу жить, Грейнджер, я могу жить…. Стоит тебе отдалиться, и я снова загибаюсь от страшных болей. Это так унизительно. Я преследую тебя. Ищу тебя по всему замку. А знаешь что еще? Я сплю под твоей дверью! Как шавка на коврике. Потому что там, мне не больно. Я не могу поехать к матери на каникулы, потому что там нет тебя. Там будет очень больно. Возможно, я даже умру. Ну, как тебе? Нравиться слушать, да? Что же ты плачешь? А? Радуйся, ты унизила меня, уничтожила! — Малфой выплевывал слова с такой ненавистью, что гриффиндорка вся съежилась.

Гермиона ожидала услышать что угодно, только не это. Она готова была ругаться, спорить с Малфоем до потери сознания, но теперь, она просто удручено молчала. По щеке скользнула слезинка. Девушке было жаль его. Несмотря на то, что они враждовали с первого курса, сердце девушки было не каменным. Она искренне сочувствовала людям. И сейчас, она представила, как Малфой унижался, как терпел все это. И ей стало жалко парня. Он не заслужил всех тех ужасов, которые выпали на его долю в этом году. Не смотря ни на что… Тут Гермиону словно осенило. Она поняла. Все поняла. Недаром она самая лучшая ученица Хогвартса.

— Слушай, Малфой, мне тоже надо кое-что тебе рассказать. — Гермиона виновато опустила глаза.

— Подожди, так это правда… Черт! Она говорила правду… — Малфой задумчиво ходил по комнате. Его злость и ненависть испарились.

— Это ты сейчас о чем? — Гермиона непонимающе уставилась на шагающего слизеринца.

Драко рассказал о том, что встретил тут кого-то в обличии Гермионы, кто пытался вытянуть из него что-то, что он скрывал. Когда он закончил свой рассказ, Гермиона хлопнула себя по лбу.

— Аккуратней, Грейнджер, последний мозг выбьешь. — Усмехнулся слизеринец. Теперь, когда он обо всем рассказал грязнокровке, ему на удивление полегчало.

— Иди ты! — Гриффиндорка шикнула на Малфоя и вдруг начала тараторить. — Как я могла не догадаться?! Вердадус! Старое доброе измерение правды. Правильно говорил Годрик Гриффиндор — «Нужно остановиться и подумать, потому что лишь в разумном сомнении рождается…» Блин, как там дальше. — Гермиона нахмурилась, пытаясь вспомнить цитату. Ее размышления прервал недовольный голос Малфоя. Теперь, рядом с Гермионой, он успокоился и снова стал растягивать слова.

— Грейнджер, бросай свои дурацкие заумные штучки, лучше объясни что произошло.

— Понимаешь, наши заклинания, они…

— Да да да, знаю. Они чудовищной силы, потому что я постоянно кого-то пытаю, а ты защищаешься. И теперь, когда они столкнулись, мы оказались тут. И что дальше? Как выбраться отсюда?

— Малфой, заткнись! Я пытаюсь вспомнить, что я читала. Честно говоря, я как-то не особо увлекаюсь переходными и дополнительными измерениями, поэтому знаю мало.

— Не может быть! Нужно записать это! Грейнджер впервые призналась в своей некомпетентности! — Слизеринец продолжал язвить.

— Заткнись, хорек! Мне абсолютно наплевать на то, что ты обо мне думаешь, но не забывай, теперь ты зависишь от меня. — Гермиона разозлилась. После последних слов, Драко побледнел и схватил ее за руку. Гермиона ойкнула.

— Только попробуй! Ты — ничтожество! Ты — грязь. Твое место у моих ног. Я клянусь, что найду способ избавиться от этой зависимости, а потом, я убью тебя. Но сначала замучаю… Я буду пытать тебя, чтобы тебе было так — же больно… — Малфой шептал угрозы. А девушка стояла, сжавшись, и сдерживала слезы и страх. Она чувствовала его горячее дыхание. Его запах. Голова начинала кружиться.

— Отпусти меня. — Прохрипела она.

— Замолчи!

— Отпусти, Малфой. — Уже увереннее. — Или ты забыл, как больно тебе было? Не думаю, что если ты сейчас убьешь меня, тебе будет легче. — Эти слова подействовали на слизеринца отрезвляюще. Он отпустил руку гриффиндорки, но даже не думал отступать.

— Теперь твоя очередь, грязнокровка. Рассказывай, что ты скрываешь!

— Мне…я… мне нечего рассказать. — Неуверенно пробормотала девушка.

— Перестань врать! Рассказывай. Мы застряли тут. Тебе придется рассказать. — Слизеринец отступил на шаг. Гермиона набрала воздух в легкие.

— Я не могу колдовать против тебя. Я не могу произнести ни одно заклинание, которое бы навредило тебе. Физически не могу. Ты видел. Меня трясет, тошнит, я теряю сознание. Помнишь, тогда, в Хогсмиде. Когда ты привел пожирателей! Я не смогла… — Гриффиндорка опустила глаза. — Мы связаны, Малфой. Я не могу навредить тебе, а ты зависишь от меня.

Малфой растерянно уставился куда-то в район перевернутого стула. Гермиона отошла от него. В комнате повисло тяжелое молчание. Вдруг стены, пол, потолок, все затряслось. Мебель закрутилась в невидимом вихре. Девушка пыталась сохранить равновесие, прикрывая голову руками. Слизеринец упал на пол. Еще мгновение и….Темнота.

Гермиона летела к звездам. Вокруг был только космос. Пустота. Вакуум. Никаких слов, мыслей, надежд…. Только пустота, и звезды. Девушка тянулась к звездам. Ей было так хорошо, так легко. Вдруг она почувствовала, что падает куда-то. Звезды стали отдаляться. Девушка беспомощно замахала руками.

— Черт бы тебя побрал, Грейнджер! — Услышала она до боли знакомый голос. Малфой? Тут? Среди звезд?

— Открой глаза! О Мерлин! — Злой…

— Я не Мерлин! Я — Гермиона! — Гриффиндорка соизволила-таки очнуться.

Они по-прежнему находились в гостиной старост. Только уже в своей, нормальной. Вокруг царил ужасный беспорядок. Как будто Пожиратели устроили сражение прямо у них в комнате.

Пока Гермиона оглядывалась, Малфой подошел к груде сваленной мебели и выбрал себе кресло. Поставил его поближе к камину и сел. Гриффиндорка переключила внимание на парня. Он уставился в огонь. Потом, видимо немного поразмыслив, встал, достал еще одно кресло и жестом пригласил девушку сесть. Гермиона сделала вид, что раздумывает. Парень нахмурился. «Злится.» Подумала гриффиндорка и, отодвинув кресло подальше от кресла слизеринца, села. Малфой, казалось, был сосредоточен на разглядывании огня в камине. Девушка воспользовалась возможностью рассмотреть его. За этим занятием Малфой ее и поймал.

— Любуешься? — Издевательски начал он. — Не правда — ли, у меня просто божественный профиль.

— Иди ты! Видимо давно ты в зеркало не смотрелся. Наземникус, и тот симпатичнее.— Не осталась в долгу Гермиона.

— Ну да, он как раз в твоем вкусе, грязнокровка. Только не думаю, что даже он на тебя посмотрит. — Малфой внешне оставался очень спокойным. Ладони сложены домиком. Кончики пальцев касаются друг друга. Голова небрежно откинута назад. Поза в принципе расслабленная. Но Гермиона успела изучить своего врага за шесть лет, и знала, что внутри у него идет борьба. Она дала ему еще пару минут. После чего встала, и направилась к выходу. Малфой дернулся. «Ему что, уже больно?» Подумала девушка. «Я еще из комнаты не вышла, а он уже дергается.»

— Сядь! — Боже, он, похоже, был рожден командовать. В голосе чувствовалась просто чудовищная сила. Гермиона хотела было вернуться в кресло, но гордость взяла верх.

— И не подумаю. Не указывай мне. Я не одна из твоих слуг, или грязных подруг, чтобы командовать мной. — Тихо, почти шепотом ответила гриффиндорка. И сжалась. Предполагая, что за этим последует выброс злости Драко Малфоя. Но, к ее удивлению, такового не произошло. Слизеринец лишь посмотрел на нее и произнес, уставшим голосом.

— Сядь, пожалуйста, Грейнджер. Нам нужно поговорить. — Она ожидала чего угодно, но чтобы Малфой сказал «пожалуйста»!!! Причем не иронично, не с насмешкой, не язвительно…. И сказал это ЕЙ. Это что-то новенькое.

Гермиона медленно подошла к креслу. Когда она наконец-то опустилась в него, комок напряжения внутри парня растворился. Он боялся. Боялся, что теперь, зная его тайну, она использует ее. Боялся, что она уйдет, уедет, исчезнет. Он больше не хотел боли. И он решился.

— Предлагаю заключить договор. — Гермиона напряглась. Что-то здесь не так. Слизеринец хочет с ней о чем-то договориться. Хотя, если учитывать, в каких условиях они оказались.

— Я внимательно тебя слушаю.

— Поскольку я завишу — при этих словах он поморщился. — Мне необходимо твое присутствие, я предлагаю сделку. Мы с тобой не ссоримся больше. — Глаза девушки округлились. Заметив это, парень добавил. — Какое-то время. За это время, нам необходимо будет найти что-то, что поможет избавиться от этой странной связи между нами.

— Ну, я даже не знаю. — Гермиона сомневалась.— Какая мне от этого польза? Я не страдаю физически, ну разве только, когда пытаюсь колдовать против тебя. Но мне это в принципе не нужно. Я знаю, что ты не причинишь мне вреда, потому что я тебе нужна. Соответственно, мне не нужна эта сделка, как ты выразился.

Гермиона ждала, что слизеринец будет возмущаться, угрожать ей. Может даже применит силу. Но, к ее удивлению, ничего подобного Малфой не сделал. Он просто промолчал. Гриффиндорка злилась на себя за те слова. Ей просто хотелось позлить Малфоя. Но теперь пути назад не было. Девушка встала и пошла в свою комнату. А парень так и остался сидеть у огня.

На следующий день, Малфой не появился на их совместной паре зельеваренья. Не было его и на обеде. Гермиона сначала не придала этому значения, но когда возвращалась в гостиную из библиотеки, и пробило полночь, девушка вспомнила о слизеринце. «Вот черт! Меня не было рядом слишком долго. А если он не выходил из комнаты? У нас еще была травология в Запретном Лесу, это же так далеко… Ему, наверное, было очень больно… Мерлин, я его убила…» мысли проносились в голове гриффиндорки со скоростью снитча. Девушка со всех ног бежала в гостиную старост, чуть не растеряв по дороге все учебники.

Она влетела в комнату, как маленький ураган. Растрепанная, кажется, даже заплаканная. Гермиона была настолько взволнована, что, не найдя Малфоя в гостиной, она принялась стучать в его комнату.

— Мерлин, Грейнджер, что с тобой? — Голос слизеринца послышался откуда-то сзади. Гермиона обернулась. Живой, и почти здоровый Малфой стоял в дверях ванной. Из одежды на нем был только халат. Гриффиндорка обессилено сползла на пол.

— Я тебя ненавижу. — Спокойно сказала она.

— И ты неслась сюда, просто чтобы сказать мне об этом? — Малфой поднял бровь. Как аристократично! — Впечатляет. — Он подошел и сел рядом. «Неужели она рядом… наконец-то,» пронеслось с измученном сознании парня. Только теперь Гермиона смогла разглядеть огромные синяки под глазами и пару ссадин на лбу, как будто он бился головой о что-то. Слизеринец заметил ее пристальный взгляд.

— Да, именно за этим. — Девушка прошептала эти слова, и подняла руку. Ей хотелось коснуться его лица. Ей это было просто необходимо. Она дотронулась до ссадин на лбу. Малфой поморщился. Не от боли. Ее пальцы были такими нежными, как у матери, только в отличии от Нарциссы, от прикосновения гриффиндорки, по телу пронеслась дрожь. Как будто током ударило. Гермиона же все восприняла иначе.

— Что, не нравится, когда тебя трогает грязнокровка?! — Яд в ее голосе мог посоревноваться с Авадой.

— Успокойся, Грейнджер. — Малфой почувствовал, что сейчас что-то будет.

— Не успокаивай меня, идиот! Я из-за тебя на невростичку становлюсь похожа! ТЫ мерзкий хорек! Я в жизни так не нервничала, ни экзамены, ни прогулки ночью по замку, ни прыжки с парашютом!!! Ничего не заставляет меня так психовать и нервничать! Только ты! Мерлин тебя задери! — Драко закатил глаза. Форменная истерика. Такие часто случались у Пэнси, если ей не покупали то, что она хотела. Гриффиндорка тем временем, распалялась еще больше. Слезы текли ручьями по ее щекам. — Сколько можно? Оставь меня наконец-то в покое! Я устала от тебя! Ты везде меня преследуешь. Даже ночью нет от тебя покоя. Все время снишься мне… мертвый… — Драко напрягся.

— Это что еще за извращенные фантазии? — Он посмотрел в глаза гриффиндорки.

— Это ты со своими долбанутыми родственниками — извращенцы! Какой нормальный человек будет проклинать своего родственника? Только в вашей мерзкой семейке такое возможно. Еще мне будешь что то предъявлять?! Лучше отцу своему скажи! Он-то предпочел, чтобы ты умер, вместо того, чтобы принял помощь…. — Тут она запнулась. Ее трясло. Весь негатив, который копился, теперь выплеснулся наружу. Весь стресс, все нервы…. Это было последней каплей.

Малфой не обращал внимания на ее слова. Он думал, как поступить. С одной стороны он просто обязан был встать и уйти. Не пристало аристократу сидеть рядом с какой-то грязью. Но с другой, он просто не мог этого сделать. Он так измучался за день, а тут, рядом с этой девушкой, его жизненные силы восстанавливались. Он боялся, что если уйдет, то она просто исчезнет. Вдруг что-то резануло слух. Драко прислушался к бреду гриффиндорки. Что???

— Что ты сказала, грязь? А ну-ка повтори! — Драко схватил ее за плечи и резко развернул к себе. Гриффиндорка вздрогнула и мгновенно успокоилась. Теперь ей было страшно. До нее дошел смысл сказанного. «Только не это, только не это, пожалуйста… Он меня убьет… Мерлин…» Взмолилась про себя Гермиона.

— Н-ни-ничего, Малфой. Я ничего не сказала…. — Оставалось надеяться, что он поверит.

— Ты меня за дурака держишь? Я тебе не Поттер! — Драко смотрел на, или даже, сквозь нее. Девушке внезапно стало холодно. По позвоночнику будто пустили ток. Как он смеет?! Теперь злилась Гермиона. Никто и никогда не смеет оскорблять ее друзей. Девушка даже забыла, что была обижена на Гарри и Рона. Ненависть к Малфою была намного сильнее.

— Убери от меня свои руки, хорек! — Гермиона говорила почти шепотом, четко разделяя слова. Теперь в ее глазах не было ни капли страха. Катись все к Мерлину. Ей уже надоело бояться! — Ты, наверняка не в курсе, что случилось этой осенью. Ну да, иначе ты бы так спокойно не сидел в замке. Ты бы пытался найти того… — Гриффиндорка замолчала. Она тянула время, задевала Малфоя, а сама тем временем, судорожно соображала, как успеть рассказать слизеринцу все, пока он не потерял контроль и не убил ее.

— О чем ты болтаешь, грязнокровка?! — Малфой все еще держал ее за плечи. Теперь в его взгляде появилось смятение и недоверие. Гермиона сделала глубокий вдох и начала свой рассказ.

— Понимаешь, все началось незадолго до похода в Хогсмид. Помнишь, как МакГонагалл вызвала нас к себе, а потом ты поймал меня в темной нише и сломал руку. Так вот, я возвращалась из медпункта…. — Гермиона рассказывала, ее слегка потрясывало, но слизеринец даже не подумал убрать свои руки.

Девушка следила за реакцией слизеринца. Его лицо стало белее пергамента, пальцы — холоднее, чем лед, глаза затуманились, как у дикого зверя. Он сидел неподвижно все время, пока девушка говорила.

— И после того ритуала, между нами появилась связь. Я читала, сделать ничего нельзя… Вот… — Девушка закончила. Пока она рассказывала, она не боялась. Ее строгая натура взяла верх. Она просто излагала факты, без приукрашивания, без эмоций. Теперь, осознание содеянного накатило волной. На глаза опять навернулись слезы. «Зачем я ему рассказала? Мерлин!!! Какая я дура…»

Малфой сжал ее плечи. Девушка испуганно посмотрела на него. Только теперь она поняла, что за все время ее рассказа, Малфой не сменил позы. Он сидел рядом с ней на полу, в одном банном халате. Девушка заглянула ему в глаза. «Не может быть!» То, что она увидела, ее поразило. Там было пусто, ни одной эмоции. Потом гнев, наверное, на нее, потом снова пустота. Эмоции вспыхивали в глазах парня как рождественские гирлянды. Растерянность, страх, злость, ненависть, опять растерянность, жалость, и наконец-то боль. Боль прочно засела в его глазах. Девушке стало жаль своего заклятого врага. Она видела, что он почти повержен. А ведь он был частью ее жизни. Такой же частью, как ее родители, Гарри, Рон, Джинни, ее кот, профессора, друзья, Хагрид. Он был ей нужен. Теперь, когда почти все рухнуло вокруг, ей нужен был кто-то, кто бы дал ей возможность почувствовать себя живой. Дал какую-то стабильность. Пусть они ссорятся, но ведь это так привычно. Так было всегда, когда Рон и Гарри были рядом, когда еще не было войны. Малфой — ее маленький островок стабильности. Напоминание о прошлом.

Гермиона накрыла своей ладонью руку Малфоя на своем плече. Парень вздрогнул, как будто его обожгли. Но руку не убрал. Он посмотрел гриффиндорке в глаза. Гермиона с трудом выдерживала этот взгляд. Такой тяжелый. Взгляд озлобленного и обреченного человека. Но гриффиндорка с вызовом смотрела на парня. Малфой почувствовал. Он знал, что она нуждается в нем так же как и он в ней. Она была настоящей. Не такой как все его «друзья». Она не скрывала свою ненависть и отвращение к нему. Не была рядом из-за денег или влияния. Она просто жила. Она не побоялась ему рассказать, хотя знала, что его реакция может быть непредсказуемой. Он мог ее убить. Как же ему хотелось это сделать. Но вместо этого, Драко поднялся с пола. И направился в свою комнату. Напоследок бросив:

— Завтра я отправлюсь кое-куда. Мне нужно тебя кое о чем попросить, Грейнджер. — Его голос был надломлен, говорил он почти шепотом. Но гриффиндорка все равно все услышала.

— Говори, Малфой.

— Будь в гостиной во время обеда.

— Хорошо. — Она подождала, пока Малфой зайдет в свою комнату и закроет дверь. Потом тихо поднялась и направилась к себе. Она была уверенна, что не подведет его. Почему-то то, как он попросил ее, заставило ее согласиться. Теперь она знала, что они связаны. И что она должна ему помочь. Теперь это больше не ее тайна…

Гермиона провела остаток дня, размышляя. Из головы не шел ее поступок. Такой опрометчивый, глупый. Но все обошлось. Малфой не захотел ее убить. Он попросил о помощи. Гермиона не имела ни малейшего представления, зачем ему понадобилось ее присутствие в гостиной. Но решила не спрашивать. Она и так должна ему. За то, что молчала все это время. Парень наверное места себе не находил, а она молчала. Трусиха. Глупая…глупая. Гриффиндорцы так не поступают. С этими невеселым мыслями Гермиона наконец-то смогла заснуть.

На следующее утро голова болела ужасно. Гриффиндорка еле доковыляла до ванной. Там витал аромат мяты и цитрусов. «Малфой.» Подумала Гермиона, вдыхая такой знакомый запах. Приняв душ, девушка привела себя в порядок и отправилась на завтрак. Впервые за многие месяцы она оставила Карту Мародеров в комнате. Она чувствовала себя свободной. Ей не нужно было больше прятаться. Не нужно было переживать. Ну, разве что совсем чуть-чуть. Да и поводы для переживания теперь были другими. Гермиона вошла в Большой Зал, улыбаясь. Казалось, все заметили преображение старосты. Все сразу показалось другим. Джинни удивленно встала.

— Гермиона! — Она обняла подругу. — Как ты?

— Неплохо, а что? — Гермиона удивленно отстранилась.— Что-то не так?

— Нет, ты что! Просто… Я давно не видела тебя такой красивой. — Джинни улыбнулась. Она была права. Волосы аккуратно уложены, вместо постоянных хвостиков и кос, щеки розовые, вместо ставшей привычной бледности, но самое главное — глаза. В них снова появился жизнерадостный огонек.

— Спасибо большое. Просто я наконец-то решила одну проблему. — Загадочно пробормотала Гермиона и принялась за завтрак.

На уроках Гермиона снова всех удивила. Она отвечала бойко и четко. Не то, что в последние месяцы. Преподаватели удивлялись, как быстро она сменила неопределенное бормотание на звонкие ответы. Гриффиндорка даже умудрилась поспорить со Снеггом. И оказалась права. Декан Слизерина был в замешательстве и потому снял всего пять баллов с Гриффиндора. Гермиона хотела пойти на обед и рассказать Джинни о своей победе над мистером «Грязные — волосы — снова — в — моде», но вовремя вспомнила об обещании, которое она дала Малфою, и помчалась в гостиную старост.

В камине горел огонь. Малфоя не было. Девушка опустилась в кресло, которое слизеринец называл своим. Тут ей вспомнилась их стычка, которая произошла в начале года из-за этого самого кресла. «Тогда я заставила его здорово понервничать.» Злорадно подумала Гермиона. Внезапно огонь в камине позеленел. В следующую секунду на ковре посреди комнаты лежал Малфой. Девушка вскочила.

— О Мерлин! — Прошептала Гермиона и опустилась на пол рядом со слизеринцем. С огромным усилием она перевернула его на спину и судорожно вдохнула. Лицо было все в крови. Кажется, ему сломали нос. Гермиона положила голову парня к себе на колени и достала волшебную палочку. Пара заклинаний и лицо слизеринца очистилось от крови. Еще одно, и нос встал на место. Еще одно, и вот он уже весь мокрый оплевывается и пытается открыть глаза.

— Малфой! Где ты был? — Гермиона помогла ему сесть.

— Грейнджер… — прошептал слизеринец.

— Да. Это я! А теперь отвечай, где ты был? — Девушка сложила руки на груди, ожидая ответа. Но вместо этого Малфой потянулся вперед и прижал девушку к себе.

— Какого черта? Отпусти меня! Ты мокрый. — Девушка попыталась вырваться. Куда уж там. Всякий раз, когда она оказывалась в его объятьях, надежды на спасение не было.

— Так тебя сейчас волнует только то, что я мокрый, а не то, что ты обнимаешься со злейшим врагом? — Малфой усмехнулся.

— Ну, во— первых, это ты меня обнимаешь, а я ничего не могу с этим сделать, потому что ты сильнее. — Тут, Малфой, видимо решив доказать это, сжал девушку еще сильнее. — Ты меня задушишь… — прошептала гриффиндорка. Помогло. Малфой ослабил хватку. И правда, почему ее совсем не волнует, что ее обнимает мерзкий слизеринец? Хм… интересно.

— Потому, что я знаю, что тебе больно… — Наконец ответила она. То ли ему, то ли себе. Слизеринец ослабил хватку, а вскоре и вовсе убрал руки. Гермионе стало холодно. Потому что она была мокрая, или потому, что рядом не было его тела. — Где ты был?

— Я был в Малфой-мэноре. Навестил маму.

— Ну да, а потом она сломала тебе нос. Малфой, не лги мне. Пожалуйста. — Гермиона устала от вечных недоговорок, которые влекут за собой массу проблем.

— Я правда был там. Потом приехал отец… — Малфой замолчал. Гермиона удивилась. Ей казалось, Драко всегда хотел быть похожим на своего отца. — Я спросил его о проклятье. Он разозлился, долго проклинал Дамблдора, потом ударил мать, когда она попыталась его успокоить. Я не выдержал. Завязалась драка. Мне досталось, как ты видишь. Потом мне удалось обездвижить отца, и мы с матерью трансгрессировали. Она сейчас в кабинете Дамблдора. — Голос Малфоя был ровным, без тени эмоций, как будто он читал сводку новостей, а не рассказывал о семейном конфликте. Гермиона ужаснулась. Неужели в этом парне нет ничего человеческого.

Вдруг она заметила что-то на щеке слизеринца. Девушка придвинулась, чтобы получше рассмотреть. Слеза? Но Малфои не плачут. Тем более на глазах у грязнокровок. Сердце защемило. Гермионе было так жаль этого бедного, запутавшегося подростка, над которым висел груз ответственности и ожиданий его отца. Она, повинуясь порыву, обняла слизеринца. Положила его голову себе на плечо и принялась говорить всякую чушь. Про уроки, про то, как она уделала Снегга, про Джинни, про библиотеку, про свои любимые цвета. Про все…лишь бы отвлечь его. Так делала ее мама, когда ей было плохо, или когда ее обижали мальчишки в младшей школе. И это всегда помогало. И сейчас, слизеринец мерно дышал, обнимая ее в ответ. Они были похожи на двух, лишившихся всего людей, которые ищут спасения и силы друг в друге.

События закружили Гермиону. Вся прошедшая неделя казалась сном. Драко Малфой последние дни пропадал у Дамблдора в кабинете. Гермиона так толком и не поняла, что произошло тогда в Малфой-мэноре, но, говорят, Малфой попросил защиты у Дамблдора. Ходило много слухов о Слизеринском принце, но одно Гермиона знала наверняка. Нарцисса Малфой находилась в Хогвартсе. Более того, она помогала мадам Помфри в медпункте. Дамблдор сумел обрисовать все так, что семья Малфоев не утратила своего авторитета. Это было что-то вроде того если бы Миссис Малфой снизошла до простых смертных и решила заняться благотворительностью, помогая школе, в которой учится ее сын. Многие ученики намеренно подхватывали насморк или царапались, чтобы прийти в медпункт и посмотреть на Нарциссу.

Гермиона встретилась с ней, когда привела первокурсника, у которого кровь шла носом. Нарцисса принялась хлопотать вокруг испуганного малыша. Когда кровь была остановлена, а малыш отправлен в свою гостиную, Гермиона собралась было уходить, но Нарцисса остановила ее.

— Мисс Грейнджер, мне не хотелось — бы, отвлекать вас, но могу ли я попросить вас уделить мне несколько минут? — миссис Малфой была напряжена, но все же не утратила своего аристократизма.

— Конечно, миссис Малфой. Я вас слушаю. — Гермиона держалась с холодной вежливостью.

— Пойдемте ко мне в комнату, выпьем чаю. — Нарцисса двинулась куда-то вглубь медпункта. Гермионе ничего не оставалось, как следовать за ней.

Комната, в которой сейчас жила мать Драко была, мягко говоря, не королевского уровня. Небольшая, с огромным окном, и оттого всегда светлая. В углу — кровать, стол возле окна и пара книжных полок. Вот и все убранство. Скудно. Но, только ступив в комнату, миссис Малфой преобразила ее. Никакого волшебства. Одного ее присутствия хватило, чтобы гриффиндорка почувствовала, будто находится в каком-то средневековом аристократическом поместье. Есть люди, которые украшают собой любое место, в котором находятся. Нарцисса определенно была из их числа. Гермиона сидела у стола и заворожено наблюдала, как женщина наколдовывала чайный сервиз. Потом Нарцисса призвала домовика и что-то ему шепнула. Через секунду появился Добби с подносом, на котором были разнообразные печенья, пирожные, фрукты. Он принялся кланяться и плакать.

— Миссис Малфой! Добби рад видеть вас! Добби очень скучал! Как поживает миссис Малфой? — Добби пританцовывая, бился лбом о пол и тянул маленькие ручки к Нарциссе. Гермиона удивленно наблюдала. В следующую секунду такая грациозная, холодная, строгая Нарцисса опустилась на колени и обняла домовика.

— Добби, все хорошо. Я тоже скучала. Как тебе тут живется? Кстати, познакомься с моей гостьей. Это — Гермиона Грейнджер. — Нарцисса указала на девушку.

— Добби знает мисс Гермиону! Добби любит юную мисс! Она всегда помогает Добби. Она напоминает Добби миссис Малфой. Добби очень любит миссис Малфой. — Домовик не переставал сжимать в своих тоненьких пальчиках полы юбки женщины. Гермиона не могла вымолвить ни слова.

Это не правильно! Так не должно быть. Малфои — зло! Нарцисса должна быть холодной, злой. Она должна ненавидеть домовиков. И грязнокровок. А не обниматься или пить чай с ними. Все, что знала, или предполагала Гермиона до этого момента, теперь рушилось. Она была растеряна. Не знала, во что теперь верить.

— Прошу прощение за эту сцену, — сказала Нарцисса, отослав домовика, — Добби был моим любимым домовиком. Он мне как ребенок. Еще раз прошу прощения. Обычно мы, Малфои, не показываем свои эмоции на людях, но мне почему-то показалось, что вам полезно будет увидеть… какие мы… на самом деле. — Женщина разлила чай по кружкам и предложила Гермионе печенье.

— Я… я правда не знаю что сказать, миссис Малфой.

-О, зови меня просто Нарцисса. — Женщина отмахнулась.

— Хорошо, Нарцисса. — Гриффиндорке было непривычно называть жену одного из самых жестоких пожирателей просто Нарциссой. — Вы о чем-то хотели поговорить?

— Ах, да. Я хотела спросить, не знаешь ли ты, что происходит с Драко? Он сам не свой. Все время где-то пропадает, ходит весь бледный, не позволяет себя осмотреть. Я волнуюсь. — Женщина нервно теребила кружку.

— Боюсь, мне нечего вам рассказать. Я тоже заметила, что он какой-то напряженный в последнее время. Но мне ничего об этом не известно. — Это не ее тайна. Она не расскажет.

— Я подумала, раз вы живете вместе, может, ты что-то знаешь. Просто, мне кажется, я могу тебе доверять. Ты уже спасла его однажды. — Нарцисса стала белее снега, вспомнив о том, что произошло с ее сыном. — Он ведь так и не знает…

— Вообще-то, знает… — Гермиона не знала, куда деть свои глаза. Ей было ужасно стыдно, что она не смогла сделать то, о чем ее просили. Ее просили не говорить. А она не смогла. Струсила. — Мне пришлось ему рассказать.

— Ничего…— миссис Малфой взяла себя в руки. — Рано или поздно он бы все равно узнал. Как ты?

— Что, простите?

— Я спросила, как ты себя чувствуешь?

— Нормально. — Гриффиндорка удивленно посмотрела на женщину.

— Это хорошо. Знаешь, ты не такая как все, Гермиона… можно я буду тебя так называть?

— Да, конечно.

— Ну, так вот, ты — другая. Все девушки, которые крутятся вокруг моего сына, имеют две цели — деньги и авторитет. Но тебе это не нужно. Ты — сама по себе. Тебя не смущает даже то, что ты из магглов. Ты смелая. — Нарцисса встала. Гермиона последовала ее примеру. — Я надеюсь, ты сможешь помочь моему мальчику.

— Что вы имеете ввиду? — Гермиона окончательно запуталась.

— Неважно. Можно тебя кое о чем попросить? — Женщина заглянула гриффиндорке в глаза. — Присмотри за ним. Я чувствую, что ему сейчас нужна поддержка. От меня он ее не примет. Но вот ты. Я верю, что ты сможешь. — Нарцисса всхлипнула, и вытерла одинокую слезу.

— Я обещаю. Я постараюсь сделать все возможное. Но, только если он позволит. Я смогу помочь, только если он признает, что ему нужна помощь.

Нарцисса благодарно посмотрела на девушку и обняла ее. Затем она проводила Гермиону к выходу из медпункта. Девушка собиралась открыть дверь, как она распахнулась сама.

— Что ты здесь делаешь? — Нарцисса испуганно попятилась. В дверном проеме стоял Люциус Малфой, собственной персоной.

Жду вашего мнения!

Гермиона плохо понимала, что происходит. Как Люциус Малфой, самый известный пожиратель и прихвостень Темного Лорда, мог оказаться в Хогвартсе, после того, что его сын неоднократно обращался к директору? Девушке стало страшно. Нарцисса сделала шаг вперед и заслонила ее собой. Гордо вздернув подбородок, она обратилась к мужу.

— Что ты здесь делаешь, Люциус? — Голос совсем не дрожит. Как будто ей совсем не страшно.

— О, милая Цисси. Я просто решил проведать тебя и сына. Соскучился, знаешь ли… — Люциус говорил медленно и тихо. Гермионе его голос показался похожим на шипение змеи. Но ее удивляла вся эта ложная атмосфера непринужденности. Эти двое как будто играли в какую-то, только им известную, игру.— Я подумал, тебе ни к чему оставаться тут. Этот старик Дамблдор ничего не может сделать. Поверь. Поедем со мной домой. Там разберемся. — Нарцисса дрогнула, но не подала виду, что испугалась.

— Нет, Люциус. Ты знаешь, что мы не вернемся. После того, что ты сделал со своим сыном. Я больше не хочу тебя видеть. Оставь нас в покое.

— Ты же знаешь, что Малфои не выносят свои ссоры на люди. Тем более, я не считаю нужным устраивать скандал здесь. — Блондин подошел к Нарциссе и взглянул ей в глаза. Потом, как будто только заметив Гермиону, он отодвинул жену в сторону и навис над испуганной гриффиндоркой.

— Ммм… Подружка Поттера, благородная Грязнокровка! — Он повернулся к жене. — Цисси, не ожидал от тебя такого. Дружишь с грязью. Как не хорошо! — Нарцисса хотела было что-то возразить, но Малфой не дал ей и слова сказать.

— Вы — просто ужасный человек. Вы — ничтожество. Просто помешаны на чистоте крови? Тогда почему же пресмыкаетесь перед полукровкой? — Гермиона сама не поняла, как сказала это. Лицо Люциуса исказила гримаса злости. В глазах зажегся нехороший огонек. Гриффиндорка смотрела на мужчину и проклинала себя за несдержанность.

— Как ты смеешь открывать свой рот в моем присутствии? — Малфой занес руку, чтобы ударить девушку. Но тут Нарцисса повисла на его руке. — Уйди! — Он отбросил женщину к стене.

— Люциус, не надо! Проше тебя! — Взмолилась женщина, вытирая кровь, которая струилась по белоснежному лицу из разбитой брови.

-Назови мне хоть одну причину, по которой я не должен ее сейчас убить? — Разъяренно прорычал Малфой.

— Потому что я убью тебя, если ты к ней притронешься. — Голос. Словно гром среди ясного неба. Гермиона не могла поверить своим ушам. Драко Малфой? Что он тут делает? И что самое главное, почему он делает то, что делает?

Драко стоял в дверном проеме с палочкой наизготовку. На его лице застыло выражение крайнего отчаяния. Гермиона поразилась тому, как этот аристократ готов пожертвовать собой. Люциус отступил от нее, и девушка, воспользовавшись моментом, подбежала, к все еще сидящей на полу, Нарциссе. Гермиона наложила ей повязку на рассеченную бровь, чтобы остановить кровь. Люциус, тем временем подошел к сыну вплотную. Драко не опустил палочку, и теперь она упиралась отцу в грудь.

— Ну, давай же, сын. Поедем домой, разберемся во всем. Я уверен, что смогу простить вас с матерью. — Люциус взывал к благоразумию сына. Но, видимо, Драко давно его потерял. Парень посмотрел на отца с ненавистью.

— Никогда. Ты слышишь? Никогда. Мы с матерью не вернемся. И нам не за что извинятся. Ты совсем потерял рассудок. Только и думаешь, как бы услужить этому чудовищу! Я тебя ненавижу. И я очень сожалею, что ты мой отец! — Драко не удалось договорить. Люциус влепил ему пощечину. Парень растерянно посмотрел на мужчину, которого называл отцом.

— Как ты смеешь? Ты без меня никто! Ты ни на что не способен! Поганный мальчишка. — Люциус достал свою палочку и направил на парня. Гермиона обнимала Нарциссу, находящуюся в полубессознательном состоянии и молилась, чтобы Люциус не убил Драко. Тут она взглянула в глаза слизеринца и увидела там того самого, маленького, запуганного мальчишку, каким его вырастил изверг — отец. «Только бы он не сломался… Мерлин! Где же преподаватели, мадам Помфри, кто-нибудь!» А Люциус продолжал запугивать сына.

— Ты совсем от рук отбился, мальчишка! Надо было тебя почаще наказывать. И что это за рвение защитить грязнокровку? А? Как ты там сказал? Убьешь меня? Собственного отца? Хватит сил? Ты же просто ничтожество! Я бы тебя с удовольствием наказал прямо сейчас, но думаю, ты выдержишь пару Круциатусов. А как насчет нее? — Медленно, как будто во сне, Гермиона видела, как Люциус Малфой разворачивается в ее сторону и…

— Круцио!

Острая боль пронзила тело девушки. Тысячи маленьких игл вонзились в каждую клеточку ее тела. Голова разрывалась. Внутренние органы будто засунули в микроволновку. Во рту появился солоноватый привкус. Кровь? Тут Гермиона услышала сквозь пелену боли крик. Но кричала не она. Девушка, привыкшая никогда не показывать своей слабости, плотно сжала зубы и корчилась на полу в припадке, но не издала, ни одного звука.

Драко видел, как отец поворачивается, он хотел помешать, но ничего не мог сделать. Он будто бы снова вернулся в детство, где отец имел полный и безоговорочный контроль над его жизнью. Драко стоял в ступоре. Вот отец произносит знакомое «Круцио!» и… о нет! «Только не Грейнджер!» Думает Малфой младший. Он уже догадывался, что должно было произойти. Еще секунда и девушка на полу в страшной агонии. Драко показалось, что все звуки исчезли, иначе, почему он не слышит ее крика, и только тут до него дошло, что девушка не кричит. Она терпит боль. Еще секунда и случилось то, чего он боялся. Острая боль пронзила все его тело. Она шла откуда-то изнутри. Из сердца. Парень не устоял на ногах. Каждую кость, будто пропускали через мясорубку, нервные окончания оголились. В глазах потемнело. Парень кричал от боли.

Внезапно все прекратилось. Драко лежал на холодном полу медпункта, пытаясь прийти в себя. Кто-то потянул его за рукав мантии. Слизеринец открыл глаза. Рядом сидела грязнокровка Грейнджер. Она была похожа на инфернала. Бледная, с синими кругами под глазами, с запекшейся кровью на губах, волосы растрепаны, в глазах слезы. Она сидела и просто смотрела на парня. Драко подумал, что и сам сейчас выглядит не лучше. Тут он вспомнил о матери. Приподнявшись на локтях, и чуть не потеряв сознание от боли, он огляделся. Медпункт напоминал место сражения средневековых войск. Внезапно нахлынули звуки. Голоса, крики, шепоты, хлопки. Драко обрел способность мыслить. Вокруг суетились преподаватели. Нарцисса стояла возле выхода, поддерживаемая Снеггом. Люциуса нигде не было. Дамблдор раздавал указания профессорам. Слизеринец обернулся. Гриффиндорка сидела неподвижно. Как кукла. Она по-прежнему смотрела на него. По щеке одиноко скатилась слеза.

— Прости… — Прохрипел Драко….

Гермиона не пошевелилась. Внутри как будто бомба взорвалась. Болело все. Но сильнее всего была боль не физическая, а душевная. Она не могла поверить, что Малфой позволил своему отцу сделать это. Хотя, на что она надеялась? Что он кинется защищать ее? Ну да, еще бы! Он трус. «Но он наверняка знал, что ему тоже будет больно, попытался хотя бы спасти свою шкуру. » Мысли переворачивались вяло, медленно, мозг как будто превратился в вязкую жидкость. Она сидела и смотрела на слизеринца. Ноги затекли, но какая теперь разница, у нее и так все тело болит. Гермиона пыталась понять, что же она теперь чувствует по отношению к Малфою. Что это? Ненависть? Нееет… уже нет. Жалость? Хм…возможно. Симпатия? О нет! Злость? Нет. Этого тоже нет.

Девушка вглядывалась в серые глаза. Она всегда думала, что серый цвет — какой-то незаметный, грустный, какой-то серый, в общем. Но его глаза были другими. Как тучи перед грозой, как небо в дождливый день, как сумерки, как быстрая река с кучей подводных скал. Такие, ярко-серые глаза. И тут гриффиндорка наконец-то поняла. Она НИЧЕГО не чувствовала. Ей не было жалко слизеринца, она не злилась на него, не обижалась, не ненавидела, и, уж точно не боялась. Ей было все равно. Наплевать. Такого девушка точно от себя не ожидала. Наверное, она устала ненавидеть его. Устала бояться, устала прятаться. «Такое ощущение, что я просто больше не хочу тратить на него свои эмоции. Дышать легче, мне как будто вернули часть меня.» Призналась себе девушка.

Малфой смотрел на грязнокровку Грейнджер. Ее опухшие глаза, искусанные до крови губы, растрепанные волосы. Ему на секунду показалось, что нет ничего прекраснее на свете. Следующей мыслью было. «О Мерлин, как же я ударился головой.» Девушка упорно не желала отводить взгляда. Малфой не сдавался. «А она смелая. Нагрубила отцу, и даже не вскрикнула, когда он ее пытал.» Тут Драко стало стыдно, за то, что он кричал, тогда, когда эта маленькая, хрупкая девушка молчала. «Мне было больнее.» Успокоил себя слизеринец. Получилось неубедительно.

Гермиона собралась с мыслями. «Ничего не чувствую. Так даже лучше.» Смахнув слезу, она поднялась с пола и поплелась в сторону преподавателей. Как только она попала в поле зрения МакГонагалл, девушку подхватили Флитвик и профессор Стебль. Тут же нарисовалась мадам Помфри. Ее куда-то понесли. Положили на что-то мягкое. Больше она ничего не помнила. А Малфой лежал на полу и смотрел в потолок, пока к нему не подошла Нарцисса и принялась его осматривать. Внезапно для себя, Драко понял, что что-то оборвалось внутри, какая-то невидимая нить исчезла. Слизеринец был в смятении, он не мог понять, чего же ему не хватает. Последним, что он помнил, была, непонятно откуда взявшаяся картинка в его сознании. Глаза цвета шоколада в обрамлении пушистых ресниц, и запах… знакомый запах ванили и корицы.

Девушка очнулась у себя в комнате. Кто-то заботливо укрыл ее одеялом, и оставил на тумбочке графин с водой. Гермиона пошевелила рукой. Вроде не больно. Попыталась сесть. Немного труднее, но все же возможно. Во рту было сухо, горло саднило, как будто она наглоталась песка. Гриффиндорка потянулась к графину, наполнила бокал и принялась жадно пить. Утолив жажду, она смогла мыслить. «Мерлин, лучше быть без сознания, чем в таком состоянии.» Прошлепав в ванную и встав под теплые струи, девушка позволила себе на пару минут отключиться от реальности. Когда она наконец-то высушила волосы и переоделась, организм заявил, что ему необходима еда. Гермиона понятия не имела, который сейчас час, какое число, какой день, в конце — концов. Даже не потрудившись надеть мантию, в свитере и джинсах, она вышла из комнаты. Малфой сидел на полу у камина. Девушка прошла мимо, не посмотрев в его сторону. И ей было все равно.

— Грейнджер! Очнулась? — Голос звучал приглушенно. Гермиона обернулась. — Ну? Я задал вопрос. — Малфой поднялся и, пошатываясь, побрел в сторону гриффиндорки.

— По-моему, ответ очевиден. — Как то грубо получилось. Хотя, какая разница?! Гермиона развернулась и пошла дальше. Малфой остался стоять. Девушка спиной чувствовала его тяжелый, удивленный взгляд. Но для нее больше не существовало деления на категории «теплый взгляд Гарри», «ревнивый Рон», «мерзкий, гадкий Малфой»… все грани стерлись. Теперь была только одна категория «чей-то там взгляд». Грустно.

Пока Гермиона добралась до гостиной гриффиндора, она усвоила три простые истины. Первое — сегодня 23 декабря, 12.00. Второе — большинство студентов уехали домой на каникулы, и последняя партия отправлялась завтра с утра. И третье — Дамблдор, видимо, приложил огромные усилия, чтобы скрыть инцидент с Люциусом Малфоем, потому что по дороге Гермионе не задали ни одного вопроса на эту тему. Найдя Джинни в гостиной, Гермиона углубилась в чтение, кем-то забытого учебника по рунам, сидя рядом с подругой и, краем уха, слушая ее щебет.

Вроде все было как раньше, но состояние «нормальности» испарилось. Те же люди, тот же Хогвартс, все то же самое, только нет больше ненависти. Странно…. Гермионе стало грустно. Но Джинни вовремя напомнила Гермионе о подарках на Рождество, и та, извинившись, помчалась к профессору МакГонагалл, выпрашивать внеурочное разрешение на посещение Хогсмида. Разрешение она, конечно же получила. Отбросив сомнения, гриффиндорка отправилась за подарками, оставив удивленного Малфоя наедине с его мыслями.

Драко Малфой сидел в гостиной и думал о ней. О ее глазах, ее запахе, ее мыслях. Сегодня он увидел в ней то, чего не замечал раньше. «Или раньше этого просто не было.» Успокаивал себя парень. Он увидел безразличие. Ему вдруг захотелось, чтобы гриффиндорка наорала на него, обозвала, швырнула в него что-нибудь. Он хотел почувствовать, что все как раньше. Как будто не было происшествия в медпункте, как будто ее не пытал его отец. Как будто он не струсил. А она просто ушла. Ушла, даже не обернувшись. Не сказав ничего обидного. А потом влетела в гостиную, как будто случилось что-то очень важное. Драко наблюдал, как она выбежала из своей комнаты с теплой мантией и снова скрылась за портретным проемом. «Даже не взглянула.» Расстроено подумал парень. Он был готов все отдать только за один ее взгляд полный ненависти к нему.

Гермиона вернулась в замок после ужина. Она успела купить подарки всем. И теперь сидела в своей комнате посреди кучи оберточной бумаги. Ей всегда нравилось оборачивать подарки. Это было так…весело. Раньше они с матерью всегда придумывали разные истории про подарки. Например, они сочинили историю про то, как шарф, который они собирались дарить мистеру Грейнджеру на позапрошлое Рождество, был доставлен к ним из сказочного королевства, где все носили такие шарфы. Ну, и, конечно же не обошлось без магии. Но не той магии, к которой привыкла Гермиона в школе. А другой… той, о которой ей рассказывала мама, с тех пор как ей исполнилось шесть лет. Именно благодаря этой магии, шарф прислали волшебные жители этой страны. Она говорила, что магия живет внутри Гермионы. Что когда-нибудь, Гермиона сможет использовать ее. В детстве, Гермиона верила в эти рассказы. Она как будто даже чувствовала магию. Когда мама спрашивала дочку о том, что она ощущает, Гермиона описывала это так.

— Что-то теплое разливается внутри. Как когда я пью теплое молоко на ночь. А потом в кончиках пальцев появляется странное ощущение. Как будто кто-то тихонько их щекочет. — Говорила малышка. С тех пор мало что изменилось. Ну, разве что Гермиона узнала другую магию. Но она не перестала верить в мамины истории о внутренней силе. Девушка до сих пор ощущала странное покалывание в пальцах и тепло, когда думала о родителях и друзьях.

Настроение улучшилось. И когда Гермиона закончила упаковывать последний подарок, за окном окончательно стемнело, а желудок стал протестовать. Гриффиндорка вспомнила, что толком ничего не ела сегодня. Идти на кухню было лень, поэтому она просто вызвала домовика, и тот принес ей еду в комнату.

Сочельник выдался просто «замечательный». Гермиона проводила Джинни с утра. Рыжая гриффиндорка отчаянно упрашивала подругу приехать на рождество в Нору, но Гермиона отказалась. Сама не зная почему. Коридоры Хогвартса окончательно опустели. Оставшиеся студенты сидели в кучках в теплых гостиных. Гермионе не хотелось ни с кем говорить. Она провела весь день в библиотеке. На праздничном ужине Дамблдор произнес речь. И в первые, Гермиона не помнила ни слова из того, о чем говорил директор. Вернувшись в комнату, она укуталась в плед и просидела на кровати часов пять. Странное было состояние. Полусна-полубодрствования. Не было грустных мыслей, тяжелого чувства ответственности. Не было вообще ничего. Голова была абсолютно пуста. Тогда, Гермиона стала думать о родителях. Она вспоминала последнее Рождество с ними. Их улыбки, подарки, смех, шутки. Вот оно! Девушка почувствовала уже знакомое покалывание в пальцах. Руки стали горячими. Внезапно сердце кольнула тоска. Она разрасталась внутри, оплетала внутренние органы, впитывалась в кровь, добралась до мозга. Гермиона не могла понять почему? Откуда эта эмоция? Она не ее. Точно не ее. Воспоминания о родителях никогда не вызывали тоску. «Что за черт?» подумала гриффиндорка. Ей стало так плохо. Захотелось свернуться в клубок и плакать. Долго, громко. Но вместо этого девушка вскочила и решила выйти в гостиную.

Распахнув дверь, Гермиона сделала шаг и споткнулась обо что-то. Девушка приготовилась к болезненному падению. Но до пола она не дотянула. Растянувшись на чем-то теплом, но очень неудобном, гриффиндорка впервые додумалась прошептать заклинание, чтобы зажечь свет в темной гостиной. От осознания происходящего вискИ сдавило. Причиной всему как всегда был Малфой.

— Я споткнулась о Малфоя? Что за черт? — Гермиона попыталась принять вертикальное положение. Малфой лежал на пороге ее комнаты в рубашке и брюках. Похоже, он спал.

Девушка отошла в сторону и посмотрела на слизеринца. Здесь, рядом с ним, тоска усилилась. Гриффиндорка не выдержала. Одинокая слеза поползла по щеке.

— Черт! Малфой!!! Прекрати это! Это не мое! Я не хочу чувствовать это! Какого Мерлина? Оставь меня в покое! — закричала девушка. Парень не пошевелился. Гермиона села рядом попыталась разбудить его. Ничего. Тогда она схватила его за плечи, собираясь как следует приложить затылком о каменный пол, но тут же отдернула руки. Даже через рубашку, чувствовалось, что парень весь горит.

Гриффиндорка потрогала его лоб. «Как из духовки.»Подумала она. О нет! Вот он, результат недоедания…

«Простыл, наверное. Ну еще бы, спать на каменном полу. Интересно, часто он это делает?!» Мысли тяжело переворачивались в голове гриффиндорки, пока она тащила парня к его комнате. Толкнув дверь она, чуть было не зарыдала от досады. Заперто! Ну что за глупость? Пароля она, естественно, не знала. Пришлось тащить неподъемного Малфоя — качка к себе. Левитировав парня к себе на кровать, девушка стала рыться в шкафу в поисках противопростудного зелья. Найдя заветную бутылочку, она влила содержимое в Малфоя.

— Фуф! Ну, ты за это заплатишь! — Сказала гриффиндорка и обессилено упала на кровать, рядом с заклятым врагом.

Пробуждение оказалось не из приятных. Было жарко, правая рука затекла, что-то больно упиралось ей в ребра. Открыв глаза, гриффиндорка обнаружила причины своих неудобств. Вернее, причина была только одна — Малфой. Он удобно устроил свою голову на руке гриффиндорки, и он усиленно дышал ей в шею, одной рукой он обнимал ни в чем не повинную девушку. Гермионе понадобилось секунд тридцать, чтобы успокоится и не убить слизеринца прямо там. «Тебе не нужна его кровь на постельном белье. Успокойся, Гермиона. Дыши. Все нормально, дыши.»

— Малфой! — Гермиона попыталась высвободиться из железных объятий. Парень даже не подумал просыпаться, только посильнее прижал девушку к себе. — Малфой! Я последний раз тебя предупреждаю! Если ты немедленно не уберешь свои руки от меня, я сделаю так, что ты никогда не сможешь иметь детей!

— Успокойся, Грейнджер! — Драко лениво потянулся и убрал руку с девушки. Гермиона встала и зашла в ванную.

Приняв душ, девушка высушила волосы и, накинув халат, вышла в комнату. Она искренне надеялась, что Малфой уже убрал свою аристократическую задницу оттуда. Но, ее мечтам не суждено было сбыться. Малфой все так же лежал на ее кровати. Теперь на нем не было рубашки. Когда девушка вошла, он заинтересованно приподнялся на локтях и принялся бессовестно разглядывать ноги Гермионы.

— Ты еще здесь? — Гриффиндорка задала вопрос как бы в никуда.

— Да, а что? Ты всегда выгоняешь парней, которых приводишь к себе, на следующее утро? — Малфой издевался.

— Я не звала тебя сюда. Ты сам улегся спать под моей дверью. Мне пришлось тебя приютить. Гриффиндорская жалость, знаешь ли. — Не менее язвительно ответила Гермиона. Лицо Малфоя стало каменным.

— Не надо меня жалеть! Ты слышишь? Не смей!

— Да ну?! Тогда какого черта ты меня преследуешь? Ах да, тебе было тоскливо, да? Твои чертовы эмоции уже перебираются в мои мозги! Контролируй себя! — Гриффиндорка начала раздражаться. — И вообще, будь добр, отправляйся куда-нибудь в другое место! Избавь меня от своего мерзкого присутствия!

Малфой встал с кровати. Пара шагов, и вот он уже перед Гермионой. Девушка, гордо подняв голову, буравит взглядом его обнаженную грудь. Малфой тяжело дышит.

— Ты — грязнокровная тварь! Ты поняла? Не смей так говорить со мной! У тебя ничего нет! Ты — никто! Думаешь, тебя оставят в живых, когда начнется война? Не дождешься! Таких, как ты истребят в первую очередь. Хотя, я попрошу, чтобы тебя оставили в живых. Будешь прислугой в моем доме, вместе со своими обожаемыми домовиками! — Каждое слово сочилось ядом. Но Гермиона, казалось, не слышала, что говорил ей слизеринец. Она смотрела на его грудь, руки, торс. Такой накачанный, почти совершенный, кожа белее мрамора. Она видела, как грудь вздымалась при дыхании. Она почти чувствовала, как бьется его сердце. Не выдержав, девушка прикоснулась к его плечу. По телу Малфоя будто пробежал электрический разряд. Он выдохнул, и задышал часто, прерывисто. Драко чувствовал ее пальцы на своей коже. В голове стало пусто.

Гермиона осмелела, поняв, что убивать ее никто не собирается, по крайней мере, пока. И положила вторую ладошку на другое его плечо. Кожа слизеринца была холодной, нежной. Вдруг кончики пальцев закололо. «Какого?..»

Неожиданно…раньше она чувствовала это только рядом с родителями или друзьями. Малфой в их число точно не входил. Гермиона застыла, боясь пошевелиться. Малфой заворожено смотрел, как гриффиндорка смущенно моргала. Ее ладошки покоились на плечах слизеринца. Драко чувствовал ее тепло, ее сбившееся дыхание. Обычно он любил холод, он мог часами разгуливать в рубашке по осеннему лесу, и даже не замерзнуть, в то время как Блейз, кутающийся в три мантии все время жаловался, что продрог насквозь. Но сейчас, он ни на что не променял бы тепло ее пальцев, ее дыхание на своей коже. Ему вдруг так захотелось, чтобы девушка обняла его, чтобы поделилась своим теплом. Он наклонился к ее лицу.

Гермиона не могла понять, что с ней происходит. Она пыталась вспомнить, было ли такое раньше. Ничего не приходило на ум. Ладони горели. Она чувствовала, как кровь в ее венах закипает. Становилось трудно дышать. Жар поднимался от кончиков пальцев и разливался по всему телу. Казалось, она находится в огненном коконе. Девушка растерянно подняла взгляд на Малфоя. Парень тяжело дышал и задумчиво смотрел куда-то в район ее макушки. Затем он опустил взгляд на девушку и начал медленно наклонятся. Ладони обожгло. Девушка вскрикнула и одернула руки с плеч слизеринца. «Неужели он не почувствовал?!» Удивленно подумала Гермиона. Малфой сдвинул брови и сделал шаг вперед. Гермиона автоматически отступила и вытянула перед собой руки. Внезапно Малфоя отбросило к стене струей пламени. Гермиона испуганно посмотрела на свои руки. «Не может быть. Я только что чуть не убила человека огнем, который вырвался из моих рук?! У меня что, галлюцинации?» Гриффиндорка растеряно стояла посреди комнаты. Из ступора ее вывел голос Малфоя.

— Ты что, взбесилась? Грейнджер? Что за шутки? — Малфой поднялся с пола, потирая ушибленную спину. Он посмотрел на девушку, опустил взгляд на ее руки и его глаза округлились. — Что за черт? Грейнджер!!!

Гермиона подняла руки. И сама чуть не отключилась. На ее ладонях переливалось пламя. Девушка попыталась стряхнуть его, но огонь не потухал. «О Мерлин!» Гермиона в ужасе наблюдала, как по ее рукам бегают туда-сюда всполохи огня.

— Грейнджер! Я не шучу! Что ты делаешь? — Голос Малфоя доносился как будто из другой комнаты.

— Я…я не знаю… Я ничего не делала. Оно само. Сделай что-нибудь! — в голосе девушки послышались панические нотки. Она никак не могла сообразить, что происходит. Ее руки не горели, лишь пальцы слегка покалывало. Огонь как будто исходил из рук. Но такого просто не может быть.

Малфой подбежал к растерянной гриффиндорке и попытался взять ее за руку. Но ничего не вышло. Огонь обжег слизеринца.

— Какого черта? Я не могу к тебе прикоснуться! — Малфой выругался. И только сейчас он заметил, что не только руки гриффиндорки были объяты огнем. Ее волосы, ноги, грудь, все было в огне. Даже в глазах отражалось мерцание пламени. Гриффиндорка начинала терять контроль. На глаза навернулись слезы. Руки задрожали. Вдруг она почувствовала страх. Почти животный, не контролируемый. И еще злость. И снова, это были не ее эмоции. Это все Малфой.

— Перестань! — Закричала гриффиндорка. — Не надо! Малфой! Хватит! Контролируй свои эмоции! — Она стала злиться, что он везде ее преследует. Нервы сдали.

Вспышка. Гермиона открыла глаза. Она стояла в гостиной. Вокруг нее образовался шар из огня. Девушка находилась в середине этой сферы. Шар вращался. Гермиона почувствовала, что может контролировать его. В этот момент она увидела Малфоя. Слизеринец стоял по ту сторону огненной оболочки. В глазах читался страх и ненависть. Гермиона хотела было ответить ему тем же, но вдруг поняла. Это было не то, о чем она подумала. Это был страх за нее, и ненависть слизеринца к самому себе. От удивления, гриффиндорка перестала дышать. Она смотрела в серые глаза, которые, казалось, пытались ей что-то сказать. Но она не понимала.

Внезапно портретный проем распахнулся, и в гостиную ворвались преподаватели во главе с директором Дамблдором. Гермиона обернулась. Преподаватели в растерянности смотрели на огромный огненный шар в центре комнаты. Дамблдор не растерялся. Он достал палочку и стал что-то шептать. Еще мгновение и в глазах старого волшебника загорелся неподдельный интерес. Гермиона посмотрела на Малфоя. Он по-прежнему стоял у стены и смотрел на нее. Девушка хотела что-то ему крикнуть, но, вдруг, из легких как будто выкачали весь воздух. Она стала задыхаться. Судорожно взмахивая руками, девушка посмотрела в глаза директору. Он лишь сочувствующе покачал головой и продолжил что-то шептать.

В следующий момент, из палочки Дамблдора вырвался белый луч. Он опоясал огненную сферу и начал ее сжимать. Девушка отчаянно боролась с этим. Ей казалось, этот луч душил ее. Вспышка света ослепила на пару секунд. Когда Гермиона снова открыла глаза, она сидела на полу. Никакой сферы не было. Гриффиндорка испуганно осмотрела свои руки. «Фуф! Ничего. Наверное, это мне привиделось…» Подумала она. Но облегчение как рукой сняло, когда она увидела преподавателей. МакГонагалл смотрела на девушку с сожалением, прикрывая рот рукой. Снегг сохранил бесстрастный взгляд, но что-то в его наклоне головы Гермионе не понравилось. Флитвик нашел где-то давно забытую тянучку и усиленно ее пережевывал. Дамблдор подпшел к гриффиндорке.

— Вставайте, мисс Грейнджер. Вы целы? — Он помог ей подняться.

— Да, профессор. — Гермиона растерянно озиралась. «Я как будто зверек в зоопарке. Почему они на меня так смотрят?!»

— Мисс Грейнджер, скажите, пожалуйста, вы понимаете, что только что произошло? — Мягко начал Дамблдор.

— Не совсем, профессор. Я… я не знаю, как это получилось. Такого никогда раньше не происходило… — Гермионе захотелось убежать от этих пристальных взглядов.

— Что ж… Я вынужден признаться, что не ожидал, что это случится с вами. Ведь не было никаких предпосылок… Вы магглорожденная волшебница, а такое обычно не случается с такими, как вы… — Снегг подал голос из угла гостиной. Гермионе не понравилась его интонация.

— Что вы имеете ввиду, профессор Снегг?

— Что-то чего просто не могло быть. Грязнокровка не может… — Договорить он не смог. Малфой напомнил о своем существовании.

— Не смейте ее так называть. — Малфой выпалил это прежде чем сам смог понять, что он делает. Гермиона удивленно обернулась на Малфоя. Снегг язвительно усмехнулся.

Слизеринец стоял с горящими глазами, без рубашки, щеки его пылали. Он был похож на слегка сумасшедшего. Хотя, Гермиона так и думала. Он не в своем уме. Нормальный Малфой никогда бы не стал защищать ее.

— Да что вы говорите, мистер Малфой! — Снегг не обращал внимания на МакГонагалл, которая возмущенно открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег.

— Да, профессор Снегг, то, что вы слышали! — Малфой прерывисто дышал. «Какого Мерлина ты делаешь ,Драко! Остановись!» Кричал его внутренний голос. — Это моя прерогатива. Только я могу ее так называть. — «Черт! Зачем я это сказал?!» Малфой корил себя за трусость.

Снегг понимающе кивнул. Малфой задышал ровнее, Снегг ничего не понял. Он принял внезапный порыв Драко, за очередную попытку унизить Грейнджер. Ну и хорошо….

Гермиона тем временем, еле сдерживала слезы. Он снова напомнил о ее происхождении… в присутствии преподавателей. Она чувствовала себя униженной, растоптанной. Резко развернувшись, девушка метнулась в сторону своей комнаты. Остановил ее голос директора.

— Гермиона, ты не простая волшебница!

...Резко развернувшись, девушка метнулась в сторону своей комнаты. Остановил ее голос директора.

— Гермиона, ты не простая волшебница!

«Какого черта?! Неужели всем обязательно нужно упомянуть о том, что я не такая как все…. И Дамблдор туда же…. » Девушка не выдержала. Уже у двери в комнату она остановилась, и, обернувшись, посмотрела директору в глаза.

— Я не знаю, чем заслужила такое к себе отношение, но с меня хватит. Мало мне этого чистокровного ненавистника всего, что не является аристократичным, так и преподаватели теперь туда же. Знаете, профессор, я бы даже отказалась от магии, только бы не видеть ваши усмешки и не слышать ежедневных оскорблений! — Волосы растрепанны, глаза блестят, в голосе не было ни намека на страх. Только Гермиона Грейнджер могла совершенно спокойно высказать такое в лицо директору и куче преподавателей, и даже не смутится. Малфой удивленно поднимал челюсть с пола, Флитвик выплюнул тянучку в ладонь, и спрятал ее в кармане. До лучших времен. Снегг противно ухмыльнулся, представляя, что сделают с бунтаркой. А Дамблдор лишь слегка удивился. Он молчал, давая девушке время высказаться. Как только она закончила, он попытался объяснить ей что-то.

— Мисс Грейнджер, постойте, у меня есть новость, которая, возможно, изменит вашу жизнь…

Но Гермиона уже не слышала. Она заперлась у себя в комнате.

— Ну что ж…. Все свободны, а я посижу здесь, и подожду, пока девочка остынет. Не составите мне компанию, мистер Малфой? — Дамблдор опустился в кресло у камина, жестом пригласив Драко сесть в кресло напротив. Преподаватели вышли из гостиной. Драко заглянул в комнату и вытащил из шкафа свежую рубашку. Причесываться и бриться времени не было. Пришлось идти как есть. «Она закатывает истерики, а я должен сидеть и общаться с директором! Ну ничего, ты ответишь мне за это, Грейнджер!» Зло подумал Драко и вышел в гостиную.

Гермиона сидела на полу у кровати. Прижав коленки к груди, девушка запустила пальцы в волосы и пыталась прийти в себя. Воспаленный мозг отказывался реагировать. Теперь, когда первая волна ярости прошла, девушка чувствовала себя ужасно. Она посмела разговаривать с директором в таком тоне, да еще и при преподавателях. Нет, это точно не та Гермиона, какой она была раньше. Она же примерная ученица, главная староста, свет и гордость Гриффиндора. «О Мерлин, за что?!» Взмолилась Гермиона. «Это все из-за мерзкого слизеринского хорька. Он снова портит мне жизнь! Я стала какой-то психически неуравновешенной.» Гриффиндорка встала и зашла в ванную. Умывшись, девушка оперлась руками на раковину и посмотрела на себя в зеркало. «Я похожа на Беллатрису Лейнстедж… Это ужасно!!!» Гермионе понадобилось полчаса, чтобы избавится от припухлостей вокруг глаз и уложить волосы в нормальную прическу. Еще двадцать минут на подбор одежды, и вот, в зеркале на нее смотрела настоящая Гермиона. С решительным взглядом, высоко поднятым подбородком, смелая, добрая. «Нужно пойти и извинится! Может директор сможет мне помочь… »Девушка глубоко вдохнула и открыла дверь.

В следующую секунду гриффиндорка застыла, шокированная увиденным. Просто немыслимо! Малфой играл в шахматы с Дамблдором, при этом они обменивались шутками, и пили чай. Гермиона ущипнула себя. «Это кошмар, да? Сейчас я проснусь… и этот сумасшедший дом закончится…» Не помогло. Тогда, гриффиндорка кашлянула, чтобы привлечь внимание. Директор, даже не обернувшись на звук, весело сказал.

— О, мисс Грейнджер, присоединяйтесь к нам. Мы тут с мистером Малфоем нашли общий интерес. — Гермиона медленно двинулась к дивану. — Кстати говоря, этот молодой человек обыграл меня уже трижды. Представляете? — Старый волшебник поднял глаза на удивленную Гермиону.

— Профессор Дамблдор, я хотела извиниться. Мне очень стыдно за то, что я вам наговорила. — Нерешительно начала гриффиндорка. Она не смотрела на Малфоя, как будто заранее зная, что он выведет ее из себя.

— Ничего страшного. Вы в этом не виноваты. Это все ваша сущность, рвалась наружу. Ну теперь-то вы успокоились?

— Да, сэр. — Гермиона опустила голову и уставилась на носки своих туфель.

— Профессор, я, наверное, пойду. — Драко привстал.

— Нет, ну что вы, мистер Малфой. Я думаю вам тоже необходимо знать то, что я собираюсь рассказать мисс Грейнджер. Вы с ней близки теперь. — Драко изогнул бровь. Что бы значили эти слова? — И, кроме того, мы не закончили партию.

Гермиона нервно теребила край юбки. О чем все это? Какая сущность? Какая близость? Мозг снова начинал закипать. Она выпрямилась и посмотрела на Дамблдора. Волшебник выжидающе следил за девушкой, будто ждал ее одобрения. Гермиона кивнула.

— Мисс Грейнджер, сегодня я был в своем кабинете. Пил чай с лимонными дольками. Это мои любимые, знаете ли. Ну так вот, я собирался было приняться за разборку почты, как вдруг мое внимание привлек этот предмет. — Дамблдор извлек из пол мантии какой-то шар, похожий на напоминалку Невилла, которую ему прислала бабушка на младших курсах. Шар ярко светился изнутри. — Это очень редкая вещь. Она называется Шар Стихий. Этот Шар достался мне в наследство от предыдущего директора Хогвартса. Вы знаете, как он действует?

Гермиона медленно покачала головой. Ей никогда не приходилось слышать о таком артефакте. Малфой тоже молчал. Дамблдор продолжил.

— Он является, своего рода, детектором. Он засекает излучения стихийной магии, и потом окрашивается в определенный цвет. Как индикатор. Цвет указывает на разные стихии: серебристый — на воздух, синий — воду, черный — землю, и золотой — на огонь. — Гермиона перевела взгляд на шар в руках директора. «Золотой…» Рассеяно подумала она. — Когда я увидел, как Шар засиял, я не поверил. Стихийная магия очень редка. А потом Шар начал беспорядочно метаться по моему кабинету, пришлось открыть дверь. Он привел нас сюда. Это великое событие, мисс Грейнджер! То, чему мы стали свидетелями, это не просто магия. Это самая высшая магия.

Директор замолчал. Гермиона медленно прокручивала в голове его слова. Начали формироваться вопросы.

— Но профессор, вы утверждаете, что я владею стихийной магией, или как там ее, но как? Ведь я магглорожденная.

— На самом деле, это уходит глубоко в историю. Когда-то давно, в этом мире люди и волшебники жили мирно, о нас все знали, нас не боялись, за нами не охотились. Мы жили среди людей, и нам не нужно было прятаться. Но было два вида волшебников. Одни — назывались колдунами. Они колдовали с помощью волшебной палочки. Это были предки таких волшебников как мы. И были другие. Их называли магами. Они были обычными людьми. Но со способностями. Они могли управлять стихиями. Это очень древняя магия. Она течет в крови, и пробуждается у всех в разное время.

Когда начались гонения волшебников, колдуны предложили уйти в пустынные места и обосноваться там, вдали от простых людей. Стихийные маги отказались. И тогда произошел раскол. Стихийные маги были объявлены предателями. Их выслеживали и истребляли. Но это было трудной задачей, поскольку выявить стихийного мага было крайне сложно. Их магия не оставляла следов. Они были обычными людьми. Тогда один знаменитый волшебник, придумал этот прибор, который мог выявлять стихийную магию. И волшебники начали охоту.

Гермиона съежилась на диване. Воображение рисовало картины одну страшней другой. Девушка вцепилась в подлокотник так, что пальцы заболели. Она дрожала. Осознание важности кровавых событий, с которыми она была связана, повергло ее в шок. Вдруг, что-то теплое коснулось ее кисти. Девушка опустила взгляд. Белые пальцы Малфоя обвили ее ладонь. Гриффиндорка благодарно стиснула руку слизеринца.

— Но откуда у меня такие способности?

— Я подозреваю, что в вашем роду некогда были очень могущественные маги стихий, которые, видимо, отказались от использования этой магии во времена гонений. А потом о ней просто забыли. Магия не проявлялась в поколениях, аккумулируясь, накапливаясь, чтобы проявится в вас. Но так же в вашем роду были и другие волшебники, такие как мы. По правде говоря, ваша фамилия мне очень напоминает фамилию древнейшего рода Гренажер, выходцев из Франции, след которых затерялся в истории. Вы — уникальна. Вы сочетаете в себе и силу палочковой магии и магию стихий.

— А есть другие? Ну, такие, как я? — Гермиона сказала это тише обычного, но директор все равно услышал.

— Боюсь, что нет. Ну или мы о них пока не знаем. Стихийная магия считалась навсегда утерянной. — «Я — урод.» Подумала Гермиона. — Не расстраивайтесь, постепенно вы научитесь ее контролировать. Для того, чтобы использовать такую магию, нужен огромнейший самоконтроль и выдержка. А еще, поддержка друзей. — Дамблдор поднялся со своего места. — Ну, думаю на сегодня с вас достаточно, мисс Грейнджер. Я удалюсь. Спасибо, мистер Малфой за прекрасные партии, и приглядывайте за ней.

С этими словами директор неспешно покинул гостиную главных старост. Драко посмотрел на гриффиндорку. Она выглядела настолько подавленной, что слизеринцу стало стыдно. Она через такое проходит. А он еще думал, что ему плохо. Интересно, а какого это, в одночасье превратится из грязнокровки в наследницу древнейшего рода и обладательницу дара стихийной магии?! Наверное жутко тяжело. «И опять таки, она отличается от других, путь и не чистотой крови, но…» Драко задумался… «Нет, для меня она все та же грязнокровка Грейнджер, только теперь, мне ее жаль.»

Повинуясь порыву, Драко притянул гриффиндорку в себе и обнял ее. Нежно, заботливо, как его обнимала в детстве мама. Он уткнулся носом ей в макушку и вдохнул ее запах. Ваниль и корица. Гермиона тихонько всхлипнула. Слизеринец начал шептать всякую ерунду. Чтобы отвлечь…

Странная картина… Слизеринец прижимает к груди гриффиндорку. А в глазах у него бесконечная боль и нежность, сочувствие и грусть…

Гермиона весь день находилась в приподнятом настроении. Все в жизни приобрело другие краски. Серые, холодные коридоры Хогвартса казались самым замечательным местом на земле. Снег за окном был не просто белым, а самым белым, блестящим и сказочным. Пустая библиотека — уютной и приветливой. Гриффиндорка слушала рассказы Лаванды и Парвати о их новых любовных увлечениях, и у нее даже не возникало рвотных позывов, или желания сбежать и зарыться в снегу, чтобы никто ее не нашел. Напротив, впервые за шесть лет учебы, Гермиона поинтересовалась, красит ли Парвати волосы, или это ее природный цвет. В ответ на это, Парвати устроила старосте внеплановую лекцию на тему красоты. Через час Гермиона уже знала, что ее цвет волос «наискучнейший», глаза «немного неправильного разреза», а зубы «слишком белые». Любая другая на месте Гермионы уже сто раз бы обиделась и ушла. Но гриффиндорка лишь сидела и глупо улыбалась, качая головой и попеременно задавая вопросы. Главные сплетницы и вертихвостки Хогвартса могли бы еще долго промывать мозги Гермионе, но ее «спас» появившийся из ниоткуда Драко Малфой.

— Малфой? — Гермиона вскинула бровь. Парень нервно озирался по сторонам. Было видно, что он неуютно себя чувствует в гостиной гриффиндора. — Ты что тут забыл? — Выглядел слизеринец, как серийный убийца из фильма ужасов. Кожа белее снега, волосы растрепанны, на лице какая-то грязь, мешки под глазами. Он обернулся на голос гриффиндорки.

— Пошли со мной. — Он подошел к дивану, на котором сидели девушки.

— Никуда я не пойду. — Гермиона непонимающе вскинула подбородок. Парвати и Лаванда зашептались. Она тщательно осмотрела Малфоя. Никаких видимых повреждений. Значит, на него никто не напал, если пришел сам, значит ходить в состоянии. «Может, напился?» Подумала Гермиона. «Да нет, алкоголем вроде не пахнет.» И тут она заметила его руки. Кисти тряслись, кулаки разбиты. Между тонких пальцев и на ладонях засохшая кровь. «Может он кого-то убил?» Подумала девушка и ужаснулась своему предположению. А Малфой, тем временем, никуда не двигался. Он нависал над ней как скала, продолжая буравить гриффиндорку взглядом.

— Ну… мы пожалуй пойдем. — Прервала этот безмолвный диалог Лаванда.

— Да, я тут вспомнила, что не отослала сову с подарком моему бывшему парню. — Поддержала ее Парвати. — Пока!

Две подруги быстро встали и скрылись в неизвестном направлении. Гермиона оценила ситуацию. Если она так нужна Малфою, что он пришел за ней в гостиную вражеского факультета, то он наверняка не примет ее отказа. Значит, будет тащить силой. В гостиной было на удивление мало народу. Оставшиеся в Хогвартсе на каникулы студенты либо спали, либо гуляли. Это был сочельник. Никому не хотелось сидеть в комнатах. Сейчас в гостиной Гриффиндора было от силы человек шесть. В основном младшекурсники. «И никто мне не поможет, когда Малфой будет тащить меня за волосы прочь отсюда, чтобы убить…» подумала Гермиона. Ну естественно она знала, что убивать ее никто не будет. Но и тащиться неизвестно куда, с выглядящим как пациент Святого Мунго, Малфоем, ей тоже не хотелось.

— Идем…. Пожалуйста. — прохрипел Малфой. «Что то я слишком часто делаю то, что он хочет. Спасаю его постоянно. С чего бы это. Я не виновата, что он такой неженка.» Раздраженно подумала Гермиона, и хотела было отказать, но хваленная, или не очень, гриффиндорская честь, не позволила. Пришлось соглашаться. Тут еще и Малфой вмешался в ее молчаливую борьбу с собой. — Ты нужна мне…

Ругая, на чем свет стоит себя, Дамблдора, Малфоя, троллей, и всех остальных, Гермиона встала и медленно поплелась к выходу. Двое третьекурсников, играющие в шахматы, недоверчиво посмотрели на слизеринца, но увидев свою старосту, успокоились, и вернулись к игре. Выйдя из гостиной, Гермиона прошла пару метров и обернулась, чтобы проверить, не упал ли Малфой по дороге. Но к ее удивлению, слизеринца нигде не было.

— Что за чертовы шутки? — Выругалась гриффиндорка. Она решила пойти в свою комнату и больше никогда не идти на поводу у Малфоя. Девушка резко развернулась и вскрикнула от ужаса. Малфой стоял прямо перед ней. Он смотрел на девушку безумным взглядом.

— Ттттыыыы…. Ты что, с Астрономической башни упал? — Гермиона пыталась унять бешено стучащее сердце. — Ты смерти моей хочешь? Не надо меня так пугать, иначе будешь потом нести мой хладный труп к МакГонагалл, и объяснять, почему я такая мертвая! — Гермиона перешла на визг.

Малфой пару раз моргнул. В глазах появились оттенки разума. Черты лица смягчились. Теперь он был похож на человека. Сильно уставшего, измотанного, несчастного человека.

— Прости… — Выдавил он. И посмотрел на Гермиону.

— О нет! Нет нет нет! — Начала отмахиваться девушка. Она ненавидела взгляды а — ля — дайте мне еды, пожалуйста, а то меня хозяин на улицу выкинул. «Прямо как бездомный котенок.» Подумала девушка. «Только не котенок, а здоровый котяра.» — Даже не думай, Малфой! Ну ладно, ладно… Чего тебе от меня нужно?

Слизеринец промолчал, вместо этого, он дотронулся до ладони Гермионы. Девушка вздрогнула. Она все еще ощущала электрический ток в своем теле, каждый раз, когда он к ней прикасался. Гриффиндорка подняла удивленный взгляд на парня. Он лишь молча, кивнул и повел ее куда-то. Длинные коридоры, повороты, спуски, снова коридоры, лестницы, опять повороты… Гермиона потеряла счет времени. Она видела только светлую макушку слизеринца и его широкую спину перед собой. Драко ни на секунду не отпустил руку девушки. Гермиона шла на автомате, не обращая внимания на камень под ногами. Пару раз она спотыкалась, но Малфой подхватывал ее, ставил на ноги и, наградив осуждающим взглядом, как будто она была нашкодившим ребенком, продолжал идти. Гермиона задумалась о своих друзьях. А можно ли было назвать Гарри и Рона друзьями? Теперь, когда она совсем другая. Теперь, когда с ней столько всего произошло, а их не было рядом. Возможно, если бы они были с ней, Гарри вступился бы за нее в классе, Рон не позволил бы помочь Малфою. Тогда она не была бы привязана к нему. Она бы поделилась с друзьями новостью о своем новом даре, они бы поддержали ее. Рон бы посмеялся над ней, а она в отместку подпалила бы ему волосы. Все могло бы быть по-другому. Но это случилось. Теперь Малфой самый близкий к ней человек. Он в курсе всего, что с ней происходит. Даже не Джинни… Малфой. Он постоянно рядом с ней. Он — неотъемлемая часть ее реальности. Это ее история. А у истории нет сослагательного наклонения. Никаких «если бы», «тогда бы», «возможно бы»…

Она должна приспособиться. Нужно научится отпускать людей из своей жизни. Она никогда не вычеркнет Рона и Гарри… но пока их история неактуальна. Она живет здесь и сейчас. И именно сейчас Малфой вел ее вверх по лестнице. Гермиона почувствовала свежесть. Еще мгновение и они вышли на площадку Астрономической башни. Гермиона с восхищением огляделась. Закат. Кроваво-красное солнце пряталось за холмами. Снег был окрашен во все оттенки красного и золотого. Запретный лес сиял. Невообразимая красота. Гермиона выдохнула. Внутри все трепетало. Казалось, она была на вершине мира.

— Так красиво… — Прошептала девушка.

— Нет, не так…. ТЫ красива. — Прошептал в ответ Малфой. Гермиона дернулась, будто вернулась в реальность и посмотрела на слизеринца.

— Что?

— Нет, ничего… Я сказал, да, красиво. — Пробормотал Малфой. Солнце село, оставив небесам слегка розовый оттенок. Гриффиндорка стояла у перил, обхватив себя руками.

— Грейнджер! — Позвал он. Девушка обернулась. Щеки и нос смешно покраснели. Волосы развевались на ветру. «Она замерзла.» Понял Драко. Он подошел к девушке и снял свою теплую мантию. Гриффиндорка протестующее замотала головой.

— Ты на привидение похож, еще заболеешь, оденься! — Пробормотала она. Ей не хотелось говорить, что он слабый и может запросто подхватить простуду, или чего посерьезней. Но на Малфоя эти аргументы мало подействовали. И Гермиона почувствовала, как тяжелая и теплая мантия опускается ей на плечи.

— Я люблю холод. Помогает отвлечься. — Сказал парень.

— От чего?

— Раньше, от мыслей об отце. Сейчас — от жжения и боли внутри меня. — Тихо, так, что только она смогла услышать, сказал слизеринец. Гермиона молчала. Ей нечего было сказать. Она знала, что не нужно сейчас расспрашивать его об отце, о матери… вообще, о его семье. Так же не надо было говорить о его боли. Гриффиндорка закрыла глаза и сосредоточилась. Ее сердце подсказывало единственное правильное решение. Но она упрямо его отвергала. Но сил сопротивляться больше не было. Гермиона подняла взгляд на парня. Такой хрупкий, и в то же время сильный, упрямый и потерянный, грустный и устремленный вперед, нежный и стальной, слишком идеальный. И в то же время враг. Малфой…

Гермиона шагнула в его сторону. Парень не оторвал взгляда от горизонта, но каждый его мускул напрягся. Еще шаг. Левая бровь дернулась. Губы сжались. Еще шаг. Слизеринец не выдержал и посмотрел на нее. Такая маленькая, хрупкая, беззащитная, но такая смелая и упрямая. Такая настоящая. Драко не мог оторвать взгляда от ее глаз. Гермиона подошла вплотную к парню.

— Твои руки… это ты сам?

— Да… я пытался отвлечься. — Взгляд снова устремился вдаль. Мышцы напряглись.

— Знаешь, ты сильный. Я знаю… Тшшш.. не перебивай. — Холодный пальчик гриффиндорки лег на его губы. — Поверь мне, тебе нужно научиться прощать. Прости себя, свою маму, отца, — при упоминании Люциуса парень издал звук, похожий на рычание, — и… прости меня… Отпусти это. Жить станет легче. — Гермиона посмотрела на слизеринца. — Я знаю, ты сможешь.

Парень хотел ответить, накричать на нее, сказать, чтоб не лезла не в свое дело. Обозвать грязнокровкой и уйти. Бросив ее одну тут. Но весь его план рассыпался, когда девушка несмело приподнялась на носочках и коснулась его губ своими. Весь мир разорвался на кусочки и вихрем закружился вокруг них. Драко рефлективно хотел отпрянуть, но Гермиона положила ему руку на плечо. Парень дернулся навстречу ее губам. Его сильные руки легли на тонкую талию девушки. Кровь ударила в виски. Ее губы. Такие мягкие, горячие, такие нежные. Драко целовал гриффиндорку, и ему казалось, что он держит в руках самое ценное, что было у него в жизни. Он чувствовал ее. Ее тело, ее разум, ее душу. Горячую, безрассудную, смелую, упорную, неповторимую, ранимую…такую гриффиндорскую. Он растворился в ощущениях своих губ на ее губах.

Гермиона обнимала слизеринца одной рукой, а второй взъерошила его волосы. Она чувствовала его холодные руки на своем теле. Его губы на своих. Его мысли в своем сердце. Она нашла часть него в себе. Это был самый безрассудный поступок, на который она бы когда-либо отважилась. Сердце бешено колотилось в груди. Для нее не существовало ничего более важного, чем этот поцелуй.

Непримиримые враги. Вечные соперники. Гриффиндор и Слизерин. Змей и Львица. Добро и Зло. Все смешалось. Теперь существовали только двое подростков, страстно целующиеся на самой высокой башне.

Гермиона почувствовала, как ее сознание заполняет огонь. Она видела огонь внутри себя. Девушка оторвалась от губ Малфоя. Ей не хватало воздуха. Отпрянув, она открыла глаза и вскрикнула. Вокруг них кружился огненный вихрь. Малфой схватил ее и прижал к себе. Огонь заполнял каждый уголок ее сознания. Гермиона схватилась за голову. Малфой, поняв, в чем дело, принялся успокаивать ее.

— Тише, успокойся. Грейнджер, ты слышишь меня? — Он повернул ее к себе и легонько встряхнул. Гермиона растерянно открыла глаза. — Смотри на меня. Говори со мной. Все хорошо, дыши. Тебе нужно успокоиться.

Гермиона слушала слизеринца и постепенно успокаивалась. Огненный вихрь уменьшался и вскоре, от него не осталось и следа. Только обуглившиеся стены башни и абсолютно сухой камень там, где недавно были сугробы.

Драко прижал девушку к себе, как бы обещая ей защиту. Но он знал, что не может быть в этом уверенным. Он не мог дать ей веру в завтрашний день. Не мог дать обещания, не мог сохранить его. Он не Поттер, не Уизли… он Малфой. Хорек! Враг! Слизеринец. Вдруг стало жутко обидно. Гермиона НЕ могла прийти в себя. Она дрожала. Страх вытеснил все остальные эмоции. Пришло запоздалое осознание содеянного. Она целовалась с Малфоем. «О Мерлин!» Подумала девушка. Все слишком запутанно. Его руки, которые ее обнимали, вдруг показались чудовищно тяжелыми. Гермиона вынырнула из его объятий. Малфой не пошевелился, лишь посмотрел с какой-то грустью в глазах. Гермиона отвернулась и выбежала из башни. Подальше отсюда. Подальше… Драко остался стоять на Астрономической башне один.

— Да, Грейнджер… лучше беги от меня. Беги, пока не поздно. — Прошептал он.

Большие глаза, вздернутый носик, спутанные кудрявые волосы, тонкие пальцы, искусанные губы, тревожный сон. Гермиона сжалась в комочек в своей постели. Никто не знал, что ей снилось. Девушка и сама не вспомнит, когда проснется. Она металась в забытье по кровати. Простыни смялись, одеяло на полу, подушка мокрая от слез. Девушка долго плакала, прежде чем уснуть. Ей просто необходимо было выплакаться. Снять напряжение. Окно было открыто, но в комнате было тепло. Это тепло исходило от гриффиндорки. «Живая батарея!» Подумала бы Джинни, если бы увидела это. Кожа девушки светилась изнутри. Создавалось впечатление, что в кровати лежала изящная золотая статуэтка.

Гермиона проснулась совсем неожиданно. Просто открыла глаза и все. Не было шума, стука в дверь, света, или еще чего-то, что обычно служит причиной ее пробуждения. Просто открыла глаза… Несмотря на все, что произошло с ней вечером, она чувствовала себя отдохнувшей. Повалявшись в кровати еще немного, гриффиндорка решила, что пора вставать.

Слезая с кровати, девушка не нащупала под ногами привычного ворса ее ковра. «Кто-то спер мой ковер?» подумала она. Опустив взгляд, Гермиона увидела на полу у кровати кучу разноцветных коробочек и свертков. «Рождествоооо!!!!» Гермиона рассмеялась. Как же это прекрасно! Просыпаться рождественским утром с кучей подарков в твоей комнате. Настроение поднялось. Гермиона принялась распаковывать презенты. Первым был подарок от родителей. Кое-как справившись с оберточной бумагой, Гермиона извлекла из коробки что-то мягкое и теплое. Плед. Мама сшила его сама. Гермиона тут же укуталась в него, утирая одинокую слезу рукавом пижамы. Далее был подарок от семейства Уизли. В этот раз, на удивление, Гермиона не обнаружила свитера. Вместо этого, миссис Уизли связала ей шарф и шапку. Они почему-то были золотыми, с серебряными единорогами. «Странно…» Подумала гриффиндорка, отложив пакет с домашними сладостями в сторону. Хагрид в этом году тоже удивил. Никаких опасных существ или книг. Он подарил Гермионе рамку для фотографий. Туда можно было вставить сотню снимков, и рамка сама прогоняла фотографии в определенной последовательности.

Улыбнувшись, девушка отложила рамку в сторону. Ей стало стыдно. За полгода, она была у Хагрида всего раз пять… Слишком глубоко она увязла в своих проблемах. Плохо… «Надо будет обязательно к нему зайти сегодня… Надеюсь, ему понравится мой подарок.» Подумала про себя девушка и принялась за следующий сверток. Она быстро справилась с красной оберточной бумагой. В следующий момент ее глаза расширились, а из легких, как будто высосали весь воздух. Маленькая металлическая коробочка выпала из рук девушки. Пальцы онемели.

«Нет! Не может быть! Не верю…это бред какой-то…» Гриффиндорку затрясло. Паника разливалась по телу. Гермиона почувствовала себя такой беспомощной.

Драко Малфой лежал в кровати. Лежал и думал, почему ему больше не больно?! Неприятное жжение почти прошло. Он даже попытался поэкспериментировать. Слизеринец дважды выходил из гостиной и отходил все дальше и дальше от комнаты Гриффиндорской старосты. Ничего. Совсем. Теперь, лежа в своей комнате, Драко размышлял. Все было как-то странно. Раньше он мечтал об этом дне. Мечтал о том, что сможет однажды проснуться не на полу перед дверью грязнокровки, а в своей постели, желательно в Малфой Мэноре, сможет пойти в столовую или на поле для квидичча, не думая о том, где сейчас всезнайка — Грейнджер. И вот, когда этот день настал, внутри стало как-то непонятно. Как будто кто-то просто открыл его грудную клетку и вынул сердце, или легкое, или что там еще у него есть… Теперь внутри как будто стало просторнее, но от этого еще неуютней. Драко боялся признаться себе, что ему не будет хватать выскочки Грейнджер, ее глупых фраз, бессмысленных попыток с ним подружиться или помочь, ее неуместных замечаний и дурацкой гриффиндорской чести. Теперь Малфою станет намного скучнее в его никчемной жизни. «Зато я смогу навестить маму… » Подумал блондин. «Пора вставать!»

Драко встал и направился в ванную, он потянул на себя дверную ручку, но та не поддалась. Драко дернул сильнее.

— Нееет!!! — Простонал он, поняв, в чем дело. — Только не это! Грязнокровка там заперлась! Знал ведь, что надо было раньше вставать.

Злясь на себя, Драко вернулся в комнату, сел на кровать. Что-то на полу привлекло его внимание. «Подарки?» Удивлению Малфоя не было предела. Он почти никогда не получал подарки. Вот такие, настоящие: упакованные в цветную бумагу, перевязанные ленточками. Обычно родители дарили ему что-нибудь большое, или просто не утруждались оборачиванием. А Драко всегда мечтал именно о таких подарках. Малфой уселся на пол и придвинул к себе подарки. Целых три свертка! Он с нетерпением схватил первый и начал рвать обертку. Внутри была книга. «200 лучших квидиччных вариаций за последние 500 лет». «Вот это да!» подумал слизеринец. Ему впервые подарили книгу, которая не была связана с темной магией или смертельными заклятьями или зельями. «Интересно, от кого это?» Драко поискал открытку или записку. Ничего. Странно… Слизеринец принялся за следующий сверток. На этот раз он открывал подарок медленно, растягивая удовольствие. В свертке был красивый набор перьев. Они были аккуратно завернуты в шелковую бумагу. Перья были белые, на каждом из них темной краской было выведено две буквы «Д.М.» Драко полюбовался перьями и открыл записку.

Дорогой Драко,

Я надеюсь, тебе понравится подарок. Я долго думала, что тебе подарить, но ведь у тебя и так все есть. Поэтому я решила, что этот маленький презент послужит напоминанием того, как ты мне дорог. Я знаю, что мы с тобой не сильно ладили в последнее время, но я надеюсь, что мы все еще сможем спасти себя. Свою веру в то, что все может быть намного лучше.

Я знаю, что с тобой что-то происходит. Я это чувствую. У нас с тобой связь, помнишь. Ты часть меня. А моя любовь всегда рядом с тобой. Прошу тебя, не совершай необдуманных поступков. Кроме тебя у меня ничего нет.

Люблю тебя.

Н.Блэк

Прочитав последнюю строчку, Драко выдохнул с облегчением. Странные мысли лезли в голову. Он сам был ошарашен своими предположениями. Ну конечно, это его мать. Кто же еще. Драко сердито отодвинул коробку с перьями. Где-то глубоко в душе, он надеялся, что автором записки был кто-то другой. Но он никогда бы себе не признался в этом. Слизеринец потянулся за третьим подарком. Маленькая коричневая коробочка. Открываем!

Внутри лежал листок бумаги. Драко развернул его. Всего одна строчка.

В полночь у озера. Жду.

Сердце пропустило удар. Драко скомкал записку и отшвырнул коробку. Внутри бушевали смешанные чувства. С одной стороны, хотелось пойти. С другой… а с другой стороны был заносчивый, эгоистичный, жестокий Драко Малфой. И он пока что побеждал. Как, впрочем, и всегда до этого. Малфой отправился в ванную. Много мыслей. И все их нужно привести в порядок.

Гермиона пыталась взять себя в руки. Она сидела на полу в ванной, прижав колени к груди. Она пришла, чтобы умыться, но ноги подкосились, и пришлось сесть. Она слышала, как Малфой ломился в дверь, но даже звука не издала. Гриффиндорка до сих пор не могла поверить своим глазам. «Разве такое возможно? Разве может предать тот, кто обещал быть рядом, кто клялся в верности. Кто делал так, что ты улыбалась в самые грустные моменты. Человек, с которым ты прошла через многое. Как он может просто отвернуться от тебя. Выбросить, как ненужную вещь. Отказаться… нельзя забыть все что было. Нельзя так просто!»…

Гермиона вышла из ванной на негнущихся ногах. Села на кровать. Руки все еще тряслись. В голове шумело. Девушка упала на подушки. В глазах слезы, в груди боль, в сознании пустота. Единственная мысль крутилась в ее мозгу. Один вопрос.

— За что? — Прохрипела Гермиона.

На полу, в горах оберточной бумаги лежала открытая металлическая коробочка. На крышке была выгравирована надпись. Гермиона прекрасно ее знала. Внутри лежал медальон. Маленький дракончик, с глазами-рубинами. И его Гермиона знала. Но вот записку она видела всего один раз, но запомнила навсегда. Она сама выгравировала заклинанием эту надпись, сама выбрала в магазине медальон. «Дорогому Гарри от Гермионы». И вот его ответ…

Ты мне больше не нужна. Прости, и забудь об этом. Так будет проще. Гарри.

Весь мир рухнул. С рождеством….

Весь ее маленький, идеальный мир рухнул, когда Гермиона увидела этот клочок бумаги. Первая весть от Гарри за последние полгода. Она все время ждала. Каждое утро, вечер, каждый день за завтраком она украдкой следила за совами, надеясь, что одна из них непременно прилетит к ней и протянет лапку с письмом от друга. Гермиона надеялась, что Гарри или Рон напишут ей, она была согласна даже на самое глупое их оправдание. Она бы поверила им, заставила бы поверить всех. Но такого оправдания не было. Гермиона никогда не была настолько одинока. Дома были родители и друзья, в школе Гарри и Рон. Они всегда были вместе. Гермиону, порой, раздражало, что парни все время были рядом, они бы спали с ней в одной комнате, если бы было можно. Настолько они были близки. Золотой Трио… как пафосно. А теперь она осталась одна, совсем одна, получив ту свободу, о которой она украдкой мечтала. Теперь ей было невыносимо больно. И обидно. Ее выбросили как надоевшую вещь, она больше не нужна…

«Малфой был прав…» Подумала гриффиндорка. «К черту все это!»

Девушка стояла у зеркала.

— Я сильная. Я должна с этим справиться. Теперь я одна. Я все смогу сама. — Гермиона повторяла эти слова, и вскоре, совсем успокоилась. Она знала, что там, внутри, еще какое-то время будет больно, а потом все пройдет. Она в это верила.

Малфой принял душ, и теперь, сидел в гостиной старост, потягивая кофе. «Замечательное утро!» Подумал он. Драко уже отправил сову матери с сообщением о том, что проведет остаток каникул с ней. И уже даже успел сообщить об этом Снеггу. Декан был удивлен, но ничего не возразил.

Теперь Драко сидел в гостиной и ждал чего-то. Дверь гриффиндорской старосты медленно открылась. Слизеринец заинтересованно уставился в дверной проем, всем своим видом показывая, что ему все равно, и он не помнит ничего, что было до сегодняшнего утра. Он приготовился встретить гриффиндорку с боем.

Из-за двери показалась тоненькая женская ножка в аккуратной серой туфельке. «Ничего так.» Подумал Малфой, перемещая цепкий взгляд выше. Узкая черная юбка с высокой талией, белый свитер крупной вязки, широкий ворот слегка открывал взору нежную длинную шею. Малфой забыл, где находится. Длинные, прямые волосы плавно струились по плечам и спине, длинная челка закрывала лицо.

Девушка сделала еще шаг. Малфой с великим трудом сдерживал себя. Он напрягся, изо всех сил пытаясь удержать маску безразличия на своем лице. Девушка сделала еще пару шагов. Она не видела слизеринца, сидящего в кресле. Затем она достала волшебную палочку и прошептала заклинание. Из воздуха появились гирлянды с разноцветными огоньками. Они плавно поплыли по воздуху, цепляясь к стенам и наполняя комнату мягким светом. Еще один взмах и в середине гостиной появилась маленькая елочка. Все еще в снегу. Такая свежая, зеленая, такая праздничная. В гостиной запахло лесом и зимой. Девушка присела возле елочки и продолжала шептать заклинания. Малфой заворожено следил за каждым ее движением. По спине поползли мурашки. Было в этой ситуации что-то непонятное, зловещее… таинственное…. И, хотя, какая-то часть сознания слизеринца яростно протестовала, другая часть была очарована этой девушкой.

«Незнакомка» закончила украшать елку. Она сделала шаг назад и обвела комнату взглядом, как бы оценивая свою работу. Малфой задержал дыхание. Вот она поворачивается… еще секунда…

Вам знакомо чувство, когда весь мир рушится? Когда все, вокруг тебя, просто разлагается на молекулы и атомы, смешивается в одну серую массу? Когда все твои принципы начинают рушиться, не находя под собой опоры. Это как яркая вспышка. Еще миг назад все было хорошо, ну, относительно хорошо. А сейчас, ты открываешь глаза, и всего, во что ты верил, что любил и ненавидел, в чем нуждался…. ничего этого больше нет. Ты теперь один на один со своими проблемами. Примерно, то же самое испытывал Драко Малфой, когда девушка повернулась.

Драко увидел ЕЕ. Он не мог прийти в себя. Он просто не мог поверить. Это была Грейнджер. Та самая Грейнджер, которую он уже шесть лет называл грязнокровкой, которую норовил задеть при любом удобном случае, которая дружила с Поттером. Та Грейнджер, которая была лучшей во всех предметах. Та, которая портила ему жизнь… та, которая поцеловала его. Но что-то в ней изменилось. В ее глазах была пустота. Она была какой-то холодной, отстраненной, колючей.

Драко мог поклясться, что раньше ее глаза светились изнутри. А теперь, когда она смотрела на него, парню хотелось сброситься с Астрономической башни, или сделать еще что-нибудь, только бы не видеть этих мертвых глаз. Гермиона совершенно спокойно скользнула по нему взглядом, как будто слизеринец был всего-навсего предметом мебели. Затем, убедившись, что все сделано так, как она хотела, Гермиона взяла книгу с полки и устроилась в кресле. Малфой молча, следил за ее действиями. Вся загадочность и праздничное настроение испарились. Но Малфои так легко не сдаются.

— Привет, Грейнджер! — Малфой попытался казаться спокойным. — Чего это ты на себя напялила? Красивые вещи не помогут тебе выглядеть лучше.

— Значит, ты считаешь, что эти вещи красивые? Спасибо. — Ответила Гермиона, не отрывая взгляд от книги. Малфой нахмурился, но не сдавался.

— А волосы для чего выпрямила? Перед Филчем покрасоваться? Не хотелось бы тебя огорчать, но даже ему на тебя наплевать. — Малфой злобно усмехнулся и приготовился выслушивать оскорбления.

— Хмм… все-таки заметил… — Гермиона перелистнула страницу и едва заметно улыбнулась.

— Заметил что?

— Мои волосы, Малфой… — Девушка захлопнула книгу и уставилась слизеринцу прямо в глаза. Малфой поежился, но сумел сохранить маску. — Что, боишься меня? — Гермиона откинулась в кресло.

— Грейнджер, ты что, все мозги себе выплакала? Да, я слышал, как ты рыдала в ванной. — Это был чистой воды блеф. И Гермиона прекрасно это знала. Она лишь усмехнулась в лицо слизеринцу.

— О чем ты, Малфой? Разве у грязнокровок бывают мозги? — Малфой инстинктивно дернулся. Было непривычно слышать это слово от нее. Причем, она говорила так спокойно, как будто передавала сводку новостей. — И да, тебя не учили, что шпионить за девушками, это, по меньшей мере, неприлично. Завязывай с этим, или так и останешься без девушки. — Девушка ухмыльнулась. Ухмылка получилась абсолютно «малфоевской». Драко начал нервничать.

— Знаешь, Грейнджер, у меня с девушками проблем нет, и у тебя с парнями, похоже, тоже. Только ведь у тебя в принципе НЕТ парней. — Драко приготовился нажать посильнее. — Вспомни, куда смылись от тебя Поттер и Уизли? Далеко, да? Довела ты их… — Драко почувствовал, что перегнул палку в тот момент, когда остатки человеческого погасли в глазах гриффиндорки.

Гермиона неожиданно выпрямилась в кресле. Она склонила голову как-то по — звериному и посмотрела на Малфоя, слегка прищурившись.

Драко замер, ожидая продолжения. Он сидел молча, съежившись под цепким взглядом гриффиндорки, казалось, еще мгновение и она набросится на него.

Гермиона чувствовала, как внутри борются два начала. Одно — злобное, хваткое, ненавидящее и жаждущее мести. Другое — доброе, верящее в чудеса, человеческое, такое гриффиндорское. Гриффиндорка смотрела в глаза своего врага. Того человека, которого привыкла считать врагом. Она еле сдерживалась, чтобы не переступить черту. Единственной мыслью, сдерживающей ее от превращения в такую же холодную, жестокую и беспощадную, была «Я не стану такой же как они.» Возможно именно этой мысли, Малфой обязан был своей жизнью. Гермиона глубоко вдохнула. И успокоила животное внутри себя.

Нет ничего хуже, чем сломленная женщина. Она не знает, где плохое, а где хорошее. Ей наплевать на добро и зло. Все границы перестают существовать. Тяжело держать себя в руках. Но Гермиона сможет. Она сильная.

— Они далеко, Малфой. И я им больше… Они больше… не нуждаются в моей помощи. Теперь наши дороги расходятся. Я предпочла бы, чтобы ты больше не возвращался к этой теме. — Гермиона говорила тихо. Но Драко показалось, что эти слова прогремели на весь замок, что их выгравировали у него в мозгу. Он повиновался. Драко Малфой повиновался!!! Он и думать забыл о том, что можно задеть гриффиндорку, пошутив насчет ее друзей. «Бывших друзей», исправил сам себя Малфой. Теперь все будет по-другому.

«Только такой Грейнджер мне не хватало.» Устало подумал Драко, когда Гермиона встала из кресла и вышла из гостиной.

Когда человек лишается чего-то очень важного, он теряет себя. Он не понимает, что происходит вокруг, почему окружающие себя так ведут. Когда человек теряет что-то важное, для него это горе, скорбь. Он ожидает, что и остальные будут скорбеть. Ему не понятны улыбки на лицах друзей, шутки знакомых, яркая одежда коллег. Для него весь мир — серый. А как — же иначе, ведь каждый раз, теряя что-то важное, человек теряет часть себя.

Гермиона Грейнджер не понимала, почему студенты, оставшиеся в замке на каникулы, веселой гурьбой высыпали во двор. Не понимала, почему профессора сменили привычные строгие черные мантии на рождественские свитеры и шарфы. Не понимала, почему во всем замке пахло весельем, елью и корицей. Не понимала…

Гриффиндорка сидела в пустом читальном зале. Ей чудом удалось упросить мадам Пинс открыть библиотеку в этот день. Гермиона сослалась на дополнительные задания, которые профессор Снегг дал ей на каникулы. Мадам Пинс не очень-то жаловала декана Слизерина, поэтому не стала расспрашивать девушку ни о чем. Она лишь открыла двери библиотеки и, покачав головой, сказала, что ей нужно срочно что-то спросить у профессора Стебль, и что она вернется к ужину.

«Профессор Стебль. Ну как же…» Хмыкнула Гермиона. «Вся школа знает, что она тайно бегает на свидания с Флитвиком. А еще библиотеку из-за этого раньше закрывает. У них, значит роман, а студенты должны страдать!» Злобно подумала Гермиона и сама удивилась своей жестокости. Она никогда раньше не думала так плохо о людях.

— Ну и зря. Эти самые люди теперь вытирают об меня ноги. — Сказала она сама себе и принялась за чтение.

Книги помогали ей справиться с потрясениями. На первом курсе, когда многие не хотели с ней дружить, потому что она была слишком правильной и к тому же магглорожденной, Гермиона всерьез взялась за учебу. Это дало ей возможность всегда побеждать в любом споре. Она была лучшей в учебе. Ее стали уважать за ее способности. Ну а потом она втянулась во все проделки Гарри и Рона, и теперь ее уже уважали за то, что она умная и за то, что она смелая. Мысли опять вернулись к их Троице, которой больше не было. «По сути, он разрушил шесть лет нашей дружбы, одной единственной запиской.» Мрачно подумала гриффиндорка. Но она знала, что скоро все пройдет. Нужно только подождать, и… не сломаться.

Драко Малфой медленно шел по пустынному школьному коридору. Все его знакомые разъехались по домам. Грязнокровка Грейнджер пропала. Делать было нечего. Драко решил остаться на праздничный ужин в школе. Он мотивировал это тем, что Снеггу было бы приятно, если бы его любимчик, и к тому же Главный староста остался бы. Но на самом деле, где-то глубоко в его сознании, затаилась мысль о той записке, которую он обнаружил сегодня в своих подарках. «В полночь у озера. Жду.» Эти слова не выходили у Малфоя из головы. Как бы он не пытался об этом не думать, его мозг отказывался повиноваться.

«Ну, допустим, пойду я к озеру, и что? Что мне это даст? » Думал слизеринец. Его шаги эхом рикошетили от каменных стен замка. «А если это ловушка? Хотя нет. От кого? От Грейнджер? Или Поттера? » Драко усмехнулся бредовости своих мыслей. «А вообще-то схожу, наверное. Ну, просто, ради интереса. А вдруг, это какая-нибудь симпатичная шестикурсница.» Малфой шел погруженный в свои мысли и не заметил, как пришел к кабинету директора. Из философских размышлений его выдернул звук отодвигающейся горгульи. Малфой взглянул по сторонам и понял, ГДЕ он находится.

— Черт! — Негромко выругавшись, Драко скользнул в ближайшую темную нишу, поскольку ему явно не хотелось быть застуканным у кабинета директора. «Вдруг еще подумает, что мне нужен психолог, или я хочу с ним о чем-то поговорить. А вдруг еще пристанет снова с шахматами.» Подумал Драко, как можно плотнее прижимаясь к камню. Теплый свитер не спасал, слизеринец моментально продрог. Мысленно проклиная Дамблдора и Хогвартс на все лады, Драко почти упустил момент, когда вышедшие из кабинета директора начали спорить.

— Я не понимаю, почему мы должны так поступать? Ты вообще соображаешь, о ЧЕМ ты меня просишь? Я не могу этого сделать. Не могу делать вид, что эти шесть лет ничего для меня не значат… — Парень говорил быстро, словно его кто-то поторапливал, запинаясь, теряя мысль, повторяя одно и то же. Он явно был чем-то взволнован. Второй говорил спокойнее. В голосе слышалась норовитая холодность.

— Я понимаю, что прошу много. Но ты знаешь, что мне не легче. Я тоже страдаю. Мне тоже больно. Но пойми, если мы этого не сделаем, мы подвергаем опасности… Куда ты? — Конца фразы Малфой не услышал. Она утонула в звоне доспехов, которые, судя по звуку, сначала ударили, а потом пнули. Тишина. Быстрые шаги. Снова тишина.

— А что Рон, что Рон??? Мы не можем ее бросить. Да еще таким образом! Гермиона никогда нам этого не простит. И никогда не поверит, что это для ее же безопасности. — Шаги стихли. Голосов больше не было слышно. Видимо парни ушли.

«Чтооо??? Рон? Уизли? А с ним Поттер? Не может быть! » Сказать, что Малфой был в шоке — ничего не сказать. Слизеринец шумно выдохнул и напрягся. «Но как? Что эти двое делают в школе. Они же учатся где-то… неважно. Они спорили о Грязнокровке. Что-то о том, что они ее бросили.» Мозг Малфоя лихорадочно перерабатывал только что подслушанный разговор. Наконец до него дошло.

— Они ее бросили. Поэтому она такая. — Драко понял, что случилось с гриффиндоркой, которую он привык видеть веселой, смелой, сильной, трезво мыслящей. Она просто была подкошена этим событием. Ну еще бы, лучшие друзья ее бросили. — Обидно, наверное. — Пробормотал Драко и вышел из своего укрытия. Побродив еще немного, подальше от чьих-либо кабинетов, Малфой отправился на праздничный ужин.

Гермиона шла в Большой Зал, когда наткнулась на целующуюся парочку возле лестницы. Влюбленные были настолько заняты друг другом, что не обратили внимания на покашливания старосты. Гермиона пыталась привлечь их внимание, но ничего не выходило. Но когда руки парня начали прокладывать себе путь к груди девушки, Гермиона не выдержала.

— Какого черта вы тут делаете? — Ее гневный голос разлетелся по коридору. — Это школа, а не бордель! — Гермиона яростно смотрела на перепуганных пятикурсников, которых застали на месте преступления. — Факультеты?! — Прогремела Гермиона.

— Но… мы… — Начала было оправдываться девушка, но староста и не подумала ее выслушать.

— Я сказала, назовите свои факультеты! — Гермиона теряла над собой контроль. Она так ненавидела всех окружающих, что готова была заавадить кого угодно. Эта целующаяся парочка напомнила ей о том, как она поцеловала Малфоя. «Просто поддалась слабости на секунду.»

Оправдывалась сама перед собой гриффиндорка. Теперь она ненавидела себя за эту слабость. И ей хотелось сорваться на других. — И не смей перебивать меня!

— Пуффендуй. — Проблеяла девушка. Парень стоял молча. Презрительно глядя на старосту. Гермиона еле сдерживалась. Наконец он заговорил.

— Слизерин. — В его голосе не было ни капли страха. Гермионе хватило этого, чтобы сорваться.

— Ты знаешь, что я могу сделать с тобой за такой тон? Я не просто сниму баллы с твоего факультета, я сделаю так, что ты больше никогда не сможешь нормально разговаривать. — Гермиона говорила тихо, но было что-то такое в ее голосе и в ее глазах, что заставило парня, который был чуть-ли не на две головы выше ее, съежиться. — И не думай, что если скажешь, что твой отец Пожиратель, я остановлюсь. Я сделаю тебе еще больнее. Я буду пытать тебя пока… — Кто знает, чего бы она еще наговорила бедному мальчишке, если бы не сильные руки, которые потянули ее куда-то в сторону. Гермиона почувствовала спиной холод камня.

Малфой одной рукой прижал гриффиндорку к стене. В другой руке у него была палочка. Он наложил заклятие Забвения на, ничего не понимающих, младшекурсников. Когда те пришли в себя и беспомощно оглядывались по сторонам, Малфой приказал им идти в Большой зал на ужин. Как только они скрылись за поворотом, Драко повернулся к гриффиндорке. Он все еще сжимал ее плечо, не давая сдвинуться с места. В ее глазах стояли слезы. Видимо, она осознала, что только что угрожала ни в чем не повинным студентам, смертными пытками.

— Пойдем, Грейнджер. — Малфой потянул ее к ближайшему кабинету. — Тебе нужно присесть.

Гермиона послушно поплелась за слизеринцем в кабинет. В голове было столько мыслей, что, казалось, что она сейчас взорвется. Гермиона почувствовала уже знакомое покалывание в пальцах. Драко закрыл дверь и подошел к окнам. Он смотрел на темные очертания леса за окном. В памяти всплыла записка. «…у озера… жду.»Вернувшись на землю, Драко оглянулся на гриффиндорку. Та сидела на парте, сжимая в руках палочку, которую всего пару минут назад приставила к горлу студента. В ее глазах было пусто, но Драко знал, что сейчас она ненавидит себя за то, что пыталась сделать. И сделала бы, если бы Драко вовремя ее не остановил. Вообще-то спасение грязнокровок не входило в его планы, но после того, что он узнал из подслушанного разговора Поттера и Уизли, и того, что увидел в коридоре, он не мог ее там оставить. Слизеринец чувствовал, что он в долгу у этой девушки. Все-таки она спасла ему жизнь…

Драко распахнул окно и позволил морозному воздуху заполнить комнату. Это было другой холод. Не тот, который он ощущал, прижимаясь к каменной стене. Тот холод был вязкий, неприятный, темный. А этот, от морозного воздуха и снега, был чистым, свежим, отрезвляющим, дающим надежды. Драко любил холод. Он обернулся и увидел гриффиндорку. Она стояла посреди кабинета и что-то шептала. На кончиках ее пальцев поблескивали языки пламени.

— Грейнджер! — Драко позвал ее тихо. Девушка не обратила внимания. Она лишь мелко задрожала и продолжила шептать что-то. Огонь обволакивал ее. Драко помнил, чем это закончилось тогда в гостиной. А сейчас, она была расстроено, и кто знает, чем это обернется. Ему не хотелось бы сгореть заживо. Тогда Малфой подбежал к гриффиндорке и, помедлив секунду, обнял ее и, прижав к себе, развернул к открытому окну.

Гермиона совсем потерялась в огненных лабиринтах своего сознания. Она пыталась найти выход, но как назло ей попадались одни тупики. Пальцы горели, шею и грудь тоже начало покалывать. Гермиона знала, что со стороны это выглядит странно. Она пыталась себя успокоить, повторяя вслух слова о том, что все будет хорошо. Ничего не выходило. И тут она почувствовала, как что-то холодное окутало ее. Жжение прошло. Гермиона чувствовала, как холодный ветер успокаивает ее кожу. Она чувствовала чей-то запах. Так пахло по утрам в их ванной. «Малфой», подумала она. Подняв глаза, она в этом убедилась. Почему-то отталкивать его не хотелось. Он был холодным. Он успокаивал ее своим присутствием, тяжестью своих рук на ее плечах, своим запахом, своей холодностью. Гермиона посмотрела на него вопросительно. «Зачем тебе это? Что ты попросишь взамен?» Подумала девушка.

— Ты, наверное, удивлена. — Малфой словно прочел ее мысли.

— Зачем ты это делаешь?

— Просто… тебе не понять. — Драко отвел взгляд. Гермиона нахмурилась.

— Тебе жаль меня, так? Так знаешь, не надо. Не жалей меня. Думаешь, я не справлюсь? — Гермиона злилась.

— Нет. Я знаю, что ты справишься. Только признай, тебе ведь тоже иногда нужна помощь. — Малфой неопределенно пожал плечами.

— Да что ты знаешь об этом? Ты никогда никому не помогал! — Гермионе стало противно. Рефлексы взяли верх. Это противоречило ее принципам: обнимать врага, и принимать от него помощь. Она высвободилась из его объятий и села на соседнюю парту.

— А что ты знаешь обо мне? — встречный вопрос застал девушку врасплох. — Поделись. Может легче станет! А я обещаю, не использовать сказанное против тебя. — Малфой поднял руки вверх, как бы показывая, что сдается. Но, несмотря на его шутливый тон, глаза оставались холодными и непроницаемыми.

— Малфой! Ты не поймешь! Ты знаешь, что это такое, когда человек, которому ты верил, тебя предает? — Гермиона закипала. — Знаешь, какого это? Знаешь, как больно внутри? Знаешь, как себя чувствует человек, который потерял все? — Гермиона не смогла сдержать слезы. Она тихонько всхлипнула и отвела взгляд.

Малфой смотрел на эту беззащитную девушку. Ему хотелось ответить «Да! Я знаю что это! Я прошел через это! Я вырос во лжи! Я видел все это своими глазами.» Но он не смог. Он не готов был признаться своему врагу в своих слабостях. А Грейнджер смогла. Только теперь их было сложновато назвать врагами. Все так запуталось.

— Я пойму. — Тихо сказал он. — Это из-за Поттера и Уизли? — Девушка резко встала. В глазах дикая боль, даже от упоминания их имени.

— Что? Нет.. совсем не из-за них. — Вранье! Не убедительно. Гриффиндорка отвела взгляд.

— Грейнджер… — Малфой покачал головой.

— Ладно. Ты прав. — Девушка прошептала это, а надежде на то, что слизеринец ничего не услышит. Драко хотел ответить, что сегодняшний день войдет в историю, поскольку всезнайка-Грейнджер впервые признала, что кто-то кроме нее может быть прав. Но не стал.

— Знаешь, а все будет хорошо. — Он подошел к девушке и легонько коснулся волос.

— Откуда тебе знать? — Гермиона всхлипнула и подняла на него заплаканные глаза.

— Просто… — Сказать или нет? Малфой напрягся.— Просто я знаю. Поверь мне.

— Ты слишком многого просишь. — Гермиона смотрела в глаза слизеринца и пыталась найти там то, что придало ему такую уверенность. Тщетно.

Драко смотрел на ее лицо, блестящее от слез. Глаза казались еще больше. Челка спадает на лицо. Драко аккуратно заправил ее за ухо. Девушка напряглась. Оба замерли, не зная, что последует за этим. Это было так страшно, так необыкновенно и непривычно. Оба, будто, привыкали к маленькому расстоянию между ними. А потом все получилось случайно. Гермиона услышала какой-то шум в коридоре, повернулась к двери, а в следующую секунду, когда она повернула голову назад, ее губы встретились с губами Малфоя.

Это было так неправильно. Так захватывающе и так уникально в своих ощущениях. Гермиона полностью растворилась в его холодных губах, его сильных руках на своей спине, запахе его волос, его дыхании. Умом она понимала, что это неправильно. Что так не должно быть, что это враг! Но она не могла остановиться. Она мстила себе. Мстила жизни за то, что та обошлась с ней так жестоко. А может, она просто мстила друзьям, зная, что Рон и Гарри никогда бы не простили ей поцелуй с Малфоем. А может, ей просто… нравилось…

Драко ощущал жар ее кожи, ее прерывистое дыхание, грубую ткань свитера на ее нежном теле. Он никогда раньше не испытывал столько разных и противоречивых чувств, всего лишь целуя девушку. Драко понимал, что с НЕЙ все по-другому. Она другая. Не из его мира. У нее другие принципы, другие ценности, она мыслит по-другому. Да что там говорить, она живет по-другому. Вдруг слизеринец понял, что тоже хочет быть с ней настоящим. Он постоянно чувствовал, что чего-то недоговаривает ей. Не бывает до конца откровенным, в отличие от нее.

Это была странная картина: двое в темной комнате, окно открыто, на подоконнике следы от ладоней. Парень и девушка застыли в бесконечно долгом поцелуе. Волшебно…

Неизвестно, сколько бы еще продлилась эта сказка, но в окно влетел черный филин и, громко ухнув, устроился на одной из парт. Драко оторвался от губ гриффиндорки и посмотрел на источник звука. За секунду в его голове пронеслись сотни мыслей, последней из которых была «Только не это!». Гермиона заметила, что слизеринец напрягся. Она и сама была на взводе. Когда Малфой оторвался от поцелуя, она будто снова обрела способность трезво мыслить. «Черт! Это неправильно! Я не должна здесь находиться.»

Ее мысли вернулись к слизеринцу, который замер в полуметре от нее. Мышцы на его руках напряглись, кулаки сжаты, брови нахмурены. Он весь подобрался, и даже будто стал еще выше. Гермиона попыталась заглянуть ему в глаза, но он резко развернулся и шагнул к парте, на которой сидела птица.

Филин смотрел на Драко черными бусинами глаз. Когда парень приблизился, филин встрепенулся и приветливо укусил его за палец. Филин узнал хозяина. И Драко тоже узнал птицу. Только он уже давно не видел филина… своего отца.

Парень отвязал письмо от лапки птицы, и быстро сунул его в карман. Гермиона вытянула шею, пытаясь разглядеть за широкой спиной слизеринца, что же он делал. Ничего не удалось. Малфой взял птицу и выпустил ее в окно. Гермиона успела заметить, что небольшого желтого конверта, который был привязан к лапке почтальона, больше не было.

— Что это было, Малфой? — Гермиона негромко обратилась к парню.

— Ничего. Наверное, ошибся адресатом. — Малфой отвернулся и уставился в окно.

— Ну а зачем ты тогда взял письмо? — Гермиона была настроена решительно.

— Тебе показалось. — Драко понял, что она просто так не отстанет. — Тебе лучше уйти. — Холод в голосе.

— Что? ДА как ты смеешь?! — Гермиона перешла на крик. — Не смей мне указывать! — Волшебство разрушилось. И снова в голове гриффиндорки заплясали фразы разочарования. «Это же Малфой, он не меняется! Какая же я дура! Он мерзкий, самодовольный, жестокий лгун!»

Гермиона вылетела из кабинета, даже не потрудившись наорать на Малфоя. Гриффиндорка злилась на себя. За то, что доверилась, за то, что не оттолкнула его, за то, что вообще пошла за ним. «Какая же я дура!»

Драко молча смотрел, как Грейнджер борется с собой. Он знал, что сейчас она ненавидит его. Но он не мог ей рассказать. Он и сам еще не до конца разобрался. Гриффиндорка выбежала из комнаты. Драко посмотрел ей вслед. Он злился на себя за трусость. Он ведь мог ей все рассказать. Она бы поняла, но привычка и недоверие ко всему миру не позволили ему.

Оставшись один, Драко подошел к окну и достал конверт из кармана. Он смотрел на этот кусок пергамента и думал. «Зачем отец прислал мне это? А если это не он?! Нет. Должен быть он. Филиус никогда бы не прилетел к кому-то кроме отца. Это ЕГО птица.» Когда Драко был маленьким, он боялся этого филина. Филиус казался слизеринцу таким большим и страшным. А еще Малфой не любил филина, потому что он приносил отцу письма, после прочтения которых, Люциус срывал свой гнев на Драко и Нарциссе. Парень открыл конверт, отгоняя плохие мысли прочь. Внутри было два листа пергамента. Драко достал первый из них. В центре листа было написано всего одно слово «El Corazon». Малфой непонимающе осмотрел лист с двух сторон. Ничего. На втором листе было больше текста.

Драко!

Я наслышан о твоих успехах. По крайней мере, я удивлен, что ты все еще жив. Я знаю, что ты не пытался меня искать, что уж скрывать, я знаю, что ты не сильно по мне скучал.

Тебе нужно быть в Малфой Мэноре завтра, не позднее полудня. Темный Лорд хочет видеть тебя. У него есть для тебя задание. Ты понимаешь, какая это честь?! Наверное, нет. Ты слишком не похож на настоящего Малфоя.

Если ты посмеешь не явиться, я найду тебя и… Хотя нет, я поступлю проще. Я повеселюсь с твоей матерью. Ты меня понял?

К письму прилагается портключ. Завтра, ровно в 11.50, прикоснись к нему и произнеси слово.

Жду тебя с нетерпением. И не смей привлекать старика Дамблдора. Хотя, надеюсь, ты все еще сохранил хоть каплю уважения к древнейшему роду Малфоев и не стал пресмыкаться перед защитником грязнокровок.

Л. Малфой.

Драко смял письмо. По его венам разливался яд слов, написанных Люциусом. Слизеринец долго пытался забыть своего отца. Когда мать сказала, что Люциус в бегах, Драко почти поверил, что он может обрести свободу. Но отец вернулся. Он снова забрал к себе мать, и теперь может шантажировать Драко. «Как я мог? Почему не защитил мать? Этот бессердечный изверг ни перед чем не остановится.» Парень ненавидел себя за это, но понимал, что ничего не может сделать. Если он хочет спасти мать, ему придется пойти на условия отца. Тяжело вздохнув, Драко вышел из класса и отправился в свою комнату.

А в это время, на берегу озера, от огромного дуба отделилась тень. Это была девушка. Она нервно, в очередной раз, посмотрела на часы. Полночь. Девушка взглянула на замок. Холодный, неприступный. Такой же, как и человек, которого она ждала. Девушка пришла заранее, и вот уже сорок минут топталась в снегу под дубом. «Он должен прийти! Просто обязан! Он не устоит перед тайной.» Думала девушка, жалея, что не оделась теплее. Под мантией на ней было тонкое платье из шелка. Прошло еще десять минут. Малфой не появился. Тогда девушка запустила в дуб заклятием. Ствол старого дерева раскололся надвое. А незнакомка, яростно ругая Малфоя на чем свет стоит, отправилась в замок.

— Ты заплатишь за это, чистокровный мерзавец! Я тебе устрою! — Кричала девушка, с трудом прокладывая себе дорогу к замку, сквозь метровые сугробы.

Гермиона лежала на кровати, прижимая к себе подушку. Она пыталась заснуть. Но какая-то мысль, постоянно ускользавшая от нее, не давала этого сделать. «Это сведет меня с ума!» Подумала Гермиона и накрыла голову подушкой, как будто это могло ее спасти. В гостиной послышался какой-то шум. Гермиона поняла, что забыла наложить заглушающее заклинание на дверь. Вставать было лень. «Наверное, Малфой как всегда бесится.» При упоминании имени слизеринца, в голове зазвонил колокольчик. Не успела Гермиона это обдумать, как в дверь постучали. Нехотя, девушка вылезла из теплой постели и поплелась к двери.

— Кто?

— Открой, Грейнджер! — Гермиона застонала. Только не это. Снова Малфой. Она только успокоилась, и он тут как тут. Портить все пришел.

Гермиона открыла дверь и приготовилась ругаться. Но, криков не последовало. Гермиона даже зажмурилась от неожиданности. А когда открыла глаза…

Драко Малфой, собственной персоной, стоял перед ней. Светлые волосы растрепанны, но так высокохудожественно, что казалось, что он потратил на этот беспорядок как минимум час. (Мда… общение с Парвати и Лавандой оставило свои следы на хрупкой психике Гермионы). Обычно бледные щеки, теперь пылают. Глаза блестят каким-то странным лихорадочным огнем. Гермиона перевела взгляд ниже. На шее была видна пульсирующая вена. Белая кожа слизеринца казалась такой нежной. Гермионе снова захотелось его потрогать. Свитера на нем не было. «Он снова пришел ко мне полуголый.» Подумала гриффиндорка. Его торс, будто, был вылит из стали. Кубики пресса игриво двигались в такт с его сбивчивым дыханием. Гермиона стряхнула оцепенение, и начала было говорить что-то, но Малфой приложил ей палец к губам и втолкнул обратно в комнату. В это время послышался звук отъезжающего в сторону портрета.

— Что ты себе позволяешь?! — Прошипела Гермиона, когда он закрыл дверь.

— Тише! Это, кажется, за мной! — Малфой прижался к двери, пытаясь различить, что происходило в гостиной.

— В каком смысле за тобой? Ты что, от Пожирателей прячешься? — Гермиону уже не забавляла вся эта ситуация. — И что ты делаешь у меня…. Ты решил тут спрятаться?

— Грейнджер! — Малфой отлепился от двери и грозно посмотрел на гриффиндорку. Рядом с ним, таким высоким, полуобнаженным, она казалась маленькой девочкой, которая до сих пор носит розовые пижамы. — Тише, я тебе говорю! Тебе трудно помолчать хоть немного?!

Послышались какие-то крики в гостиной. Потом звук ломающейся мебели. Гермиона вздрогнула. Воображение рисовало самые немыслимые картины. Она вспомнила про дверь в ванную комнату.

— Малфой! Эй, Малфой! — Гриффиндорка шепотом позвала парня. Ноль эмоций. — Малфой! — Чуть громче. Снова никакой реакции. — МАЛФОЙ!

— Чего ты орешь? — Шикнул на нее Драко.

— Я тебя зову,а ты не слышишь. Что еще, по-твоему, я должна была сделать?

— Все, хватит! — Драко терял терпение. Его нервы и так были натянуты, и перебранка с гриффиндорской старостой в его планы не входила.

— Не перебивай меня! — Возмутилась Гермиона. Малфой закатил глаза. Ну вот, женщины. — Объясни нормально, что происходит в нашей гостиной, и кто пришел за тобой?

— Я не знаю, гряз…Грейнджер! Не знаю!

— А ты уверен, что это вообще за тобой? — Гермиона пропустила мимо ушей начало обидного слова. Ее начали напрягать звуки, доносящиеся из гостиной.

— Я не уверен. Просто мне так показалось! — Малфой отмахнулся от нее и снова прижал ухо к двери.

— В каком смысле показалось? — Гермиона окончательно запуталась. Она хотела было продолжить допрос, но вдруг послышался шум из-за двери, ведущей в ванную.

— Черт! — Выругалась она. — Малфой! Ванная! — Слизеринец выхватил палочку из кармана.

— Пре… — Закончить заклинание он не успел. Из за двери послышалось «Алохомора», и дверь послушно распахнулась.

— Черт! — Выругалась она. — Малфой! Ванная! — Слизеринец выхватил палочку из кармана.

— Пре… — Закончить заклинание он не успел. Из-за двери послышалось «Алохомора», и дверь послушно распахнулась.

— Профессор Флитвик??? — Одновременно произнесли Драко и Гермиона. Невысокий преподаватель стоял в дверях, и держался своей маленькой ручкой за дверной косяк. И пока ошарашенные студенты поднимали челюсти с пола, он, пошатываясь, вошел в комнату.

— Профессор, эммм… Что с вами? Вы в порядке? — Первой пришла в себя Гермиона. Флитвик стоял посередине комнаты, с широко открытыми глазами. Когда он заговорил, по комнате разнесся запах спиртного.

— Я… Мисс Грейнджер? Ооо… милая пижама! — Профессор Флитвик попытался сфокусировать взгляд на гриффиндорке. — Куда же вы плывете, мисс Грейнджер?

— Профессор, вы лучше присядьте! — Гермиона подвинула стул ближе к явно нетрезвому учителю.

— Спасибо! Я так и сделаю! — Флитвик проигнорировал стул, и уселся прямо на пол. — Вы так добры, мисс Грейнджер! О! — Тут он заметил, что Гермиона была не одна в комнате. — Мистер… — Флитвик задумался. — Малфой?

— Да, профессор. — Малфой скривил губы в усмешке. Гермиона повернулась к нему.

— Что происходит? — Драко лишь пожал плечами, и продолжил язвительно улыбаться. — Малфой! Что делать? Ко мне в комнату вломился пьяный профессор!

— Я не знаю, Грейнджер! Сфотографируй его и потом шантажируй! — Гермиона злобно посмотрела на слизеринца.

— Ты, такой мерзкий! — Она бы продолжила перечисление всех «достоинств» Малфоя, но профессор решил напомнить о своем существовании. Громко икнув, Флитвик обратился к девушке.

— Мисс Грейнджер! Мадам Пинс, когда мы с ней выпивал…в смысле, пили кофе, на днях, то есть сегодня, рассказала мне, что вы были сегодня в библиотеке. Так?

— Да. Я была там. — Гермиона не понимала, к чему он клонит. — А что?

— Она попросила … она попросила меня узнать … — Флитвик задумался. — Вы не помните, возвращали ли вы ей ключ от библиотеки, который она вам дала?

— Нет. Там ведь никого больше не было. Почему мадам Пинс попросила вас узнать это? Она ведь… — Гермиона на секунду замолчала, а потом закончила. — Она ведь сама закрыла библиотеку, а потом мы с ней пошли… Я сейчас! — Пока Флитвик раздумывал, Гермиона схватила Малфоя за руку и потащила к шкафу с книгами.

— Ай! Грейнджер! Помягче нельзя? — Возмутился Малфой.

— Тише! — Гермиона повернулась так, что профессор не мог видеть ее лица. — Здесь что-то не так.

— Брось, Грейнджер! Ты что, пьяных никогда не видела? — Драко усмехнулся.

— Малфой! Я серьезно! Еще раз ты попробуешь пошутить, я тебя…

— Что? Что ты сделаешь? — Малфой продолжал издеваться.

— Не переживай, я придумаю! — Гермиона разозлилась.

Посмотрев на профессора, который рисовал пальцем на ковре какие-то загогулины, быстро зашептала. — Малфой, это не профессор Флитвик! Кто-то принял его облик и пришел сюда.

— Грейнджер! Ты что, тоже что-то приняла? В смысле это не профессор? — Драко начал раздражаться.

— Это не он! Я точно знаю. И мадам Пинс… тут не складывается… — Забормотала Гермиона.

— Эй! Помедленней! Что ты знаешь? — Малфой схватил девушку за плечи и слегка встряхнул ее.

— Ладно, ладно! В общем, слушай! Это не профессор Флитвик! Я поняла это, потому что… — Гермиона помедлила. — Потому что, мы как-то раз добавили в его тыквенный сок огневиски. У него аллергия! Он вообще не пьет! Тогда он провалялся у Помфри дня четыре!

— Что вы сделали? — Драко не мог поверить своим ушам. Гермиона Грейнджер пыталась отравить учителя???? Немыслимо.

— Это было курсе на третьем! — Начала оправдываться гриффиндорка. — У нас должна была быть контрольная, мы были не готовы, тогда Рон рассказал, что Фред и Джордж как-то сказали ему о том, как Флитвик однажды съел пирог с начинкой из ликера, и ему было плохо. Он потом всем рассказывал, что не переваривает алкоголь. Ну мы и решили, что если он отравится, контрольную перенесут. — Гермиона смущенно изучала свои тапочки. Ей было стыдно за такой безрассудный поступок. Сейчас, она бы ни за что не пошла на такое. «Тогда рядом были Рон и Гарри…» грустно подумала она. Голос Малфоя вернул ее к реальности.

— Ладно, поговорим о твоем криминальном прошлом позднее. Сейчас нужно решить, что делать с лже-Флитвиком. — Как по команде, Гермиона и Драко посмотрели туда, где всего минуту назад сидел пьяный профессор. Никого.

— Вот черт! Куда он делся? — Выругался Малфой. Гермиона выглянула в гостиную. Пусто. Малфой посмотрел в ванной. Тоже никого.

— Куда он пропал? — Гермиона вернулась в комнату.

— Понятия не имею. Если это не Флитвик, то кто тогда? И что ему нужно? — Малфой сел на кровать и запустил пальцы в волосы.

— Я не знаю, кто это мог быть. Но зато я, кажется, догадываюсь, что ему было нужно. — Гермиона села рядом с Малфоем.

— Ну и?

— В общем, сегодня, после того, как я украсила гостиную старост, у меня было паршивое настроение…

— Ну это было видно! — Встрял Драко.

— Не перебивай! — Зашипела Гермиона. Малфой поднял руки в знак примирения. — В общем, я пошла в библиотеку, но та оказалась закрытой. Тогда я пошла к мадам Пинс. Она куда-то торопилась, но все-таки разрешила мне побыть в библиотеке. Она открыла мне двери и забрала ключ, сказав, что сама придет к ужину и закроет их.

— Ну и что? Я пока не понимаю. — Малфой выглядел напряженным.

— Ну, пока мы шли, она показалась мне чем-то взволнованной. Я поинтересовалась чем, и она сказала, что в библиотеку пару недель назад привезли какую-то весьма ценную книгу по Темной магии. И, якобы, сам Дамблдор, приказал поместить книгу подальше от глаз, в самый конец запретной Секции. Я попыталась узнать, что это за книга, и можно ли будет на нее взглянуть, Но мадам Пинс только разозлилась и сказала, что-то типа «И ты туда же! А я думала, только он такой». Потом она открыла двери и ушла. А когда вернулась, перед ужином, на ней лица не было, и руки дрожали. Она закрыла дверь и мы пошли на ужин, но я заскочила на кухню, чтобы отдать подарок Добби, а потом наткнулась на ту парочку. А дальше ты знаешь. Вот. — Гермиона закончила рассказ, и устало посмотрела на Малфоя.

— Хм.. Значит книга. Понятно. — Малфой уставился куда-то сквозь стену.

— Что понятно?

— Кто-то пытался наложить руки на книгу, и Пинс не позволила. Похоже, за ней следили, но не смогли попасть в библиотеку. И тогда решили, что у тебя мог быть второй ключ. Насколько сильные заклинания наложены на библиотеку?

— Мадам Пинс сказала, что с месяц назад, Дамблдор повысил уровень защиты библиотеки, и теперь, попасть туда можно было только с ключом. Наверное, все это из-за книги. Кому-то она очень нужна. — Пробормотала гриффиндорка. — Что нам делать?

— Дождаться утра. А потом ты пойдешь, и все расскажешь Дамблдору. — Драко говорил спокойно, как будто ничего не произошло.

— И ты пойдешь со мной! — Строго сказала гриффиндорка.

— Нет, не пойду. Я уезжаю… завтра. Собственно поэтому я и хотел с тобой поговорить. — Малфой опустил глаза.

— Поговорить хотел? Со мной? Смешно! Да мы с тобой не разговаривали нормально уже… лет шесть! — Гермиона саркастически ухмыльнулась.

— Прекрати! Я хотел… — Договорить он не смог. Портретный проем снова открылся.

Гермиона и Драко вскочили на ноги, приготовив палочки. На случай, если лже-Флитвик решил вернуться. Тишина. Драко напряг слух. Где-то в гостиной кто-то пробирался сквозь свалку перевернутой мебели, которую устроил пьяный преподаватель. Гриффиндорка прикоснулась к его руке. Драко непроизвольно вздрогнул и встал перед Гермионой, прикрывая ее своей спиной. К удивлению, гриффиндорка не стала возмущаться. Он чувствовал ее дыхание на своей коже. Прерывистое, хриплое. Так обычно дышали девушки в его постели. «Нееет!!! Только не Грейнджер!» подумал Драко. Тут из-за двери показалась фигура в мантии.

— Не двигайся! Экспелиармус! — Выкрикнул Драко. Палочка вошедшего оказалась в его руке.

— Драко? — Слизеринец удивленно замер. Гермиона выглянула из-за его спины.

— Пэнси? У меня тут что, самое популярное место во всем Хогвартсе? — Ужаснулась Гермиона, но ее шутку никто не оценил. Драко вытянул руку и толкнул гриффиндорку назад, к себе за спину. Пэнси переваривала услышанное. И увиденное. Та еще картина. В гостиной все разгромленное, а Малфой с ней в комнате, полуголый. Оба растрепанные. Что еще могла подумать не особенно богатая дедуктивной логикой Пэнси?

— Грязнокровка? — Глаза Пэнси стали размером с блюдца. — Ах ты, грязный, мерзкий, подлый, трусливый хорек! — Пэнси перешла на крик. — Как ты посмел? Я ждала тебя! А ты тут с грязнокровкой развлекаешься? Ты позоришь свою семью!

— Замолчи! — Прорычал Драко. Пэнси моментально перестала верещать. Теперь она просто стояла, открывая и закрывая рот, как огромная рыбина, с размазавшейся тушью. — Иди отсюда! И никогда больше не смей думать, что если ты напишешь мне записку, я примчусь к тебе. Никогда! Ты слышишь? Смирись! И не смей и рта раскрывать по поводу моей семьи! — Гермиона с ужасом вслушивалась в его слова. Такого тона она уже давно не слышала. Ей стало страшно. Было в его голосе что-то, что заставляло людей повиноваться, порабощало их волю. Вот и сейчас, гриффиндорка смотрела, как Пэнси послушно выходит из комнаты с опущенной головой.

— Она… ты… — Гермиона запиналась.

— Она не вернется. И ничего не сделает. Она просто озлобленная, ревнивая дура, которая возомнила, что я могу ей заинтересоваться. — Драко гневно захлопнул дверь.

Гермиона опустилась на кровать, ее слегка трясло. Она уже и забыла, каким ужасным может быть Малфой.

— Нам нужно поговорить. — Сказал слизеринец, медленно поворачиваясь.

Я жду ваше мнение!

Человек в темной мантии с капюшоном медленно шел по коридору. Его шагов почти не было слышно. Он передвигался плавно, как кошка. Человек шел уверенной походкой, будто уже сотню раз бывал здесь. Поворот, коридор, дверь, коридор, поворот, поворот, дверь…

Человек замер перед массивной дверью из цельного дерева. Казалось, он чего-то ждал. Из-за двери послышались голоса. Человек слегка приоткрыл дверь. Тонкая полоска света упала на каменный пол. В комнате находились двое. Мужчина и женщина. Мужчина — высокий, статный. От него веяло ненавистью и холодом. Он стоял у камина и что-то говорил. Женщина сидела в кресле, опустив голову. Красивая, хрупкая, как фарфоровая кукла, и такая же бледная. Она нервно теребила что-то в руках. Человек в капюшоне прислушался к их разговору.

— … Ты не понимаешь! Глупая женщина! Это огромная честь для нашей семьи! — Мужчина явно был зол. — Если нужно будет, ты сделаешь все, что я тебе скажу сделать! — Но Люциус! Я не смогу. Я не такая… — Женщина запнулась. — Сильная как ты. Прости. Я не смогу. — Она встала.

— Не смей отказывать! Отказывая мне, ты оскорбляешь самого Темного Лорда! Ты это понимаешь? — Люциус Малфой шагнул к женщине и схватил ее за запястья. — Ты знаешь, что я могу сделать с тобой все, что захочу!

— Я не твоя собственность! Отпусти, мне больно! — Женщина перешла на крик.

Человек за дверью встрепенулся, он еще никогда не слышал, чтобы эта женщина повышала голос.

— Это лишь малая доля той боли, которую я тебе причиню, если ты не согласишься! — Люциус еще сильнее сдавил запястья женщины. — Соглашайся!

— Никогда! Я не предам своего сына!

— Тогда получай! — Люциус с силой ударил женщину по лицу. Человек за дверью напрягся. «Все идет не по плану.» — подумал он. Но отступать было некуда. Он собрался с мыслями и достал палочку.

Люциус замер на мгновение, когда дверь внезапно взорвалась. Он прикрыл лицо рукой, а в следующую секунду кто-то больно ударил его в живот. Малфой согнулся пополам от ужасной боли. Ничего не было видно. Дым заполнил комнату. Люциус попытался выхватить палочку, но не обнаружил ее.

— Черт! — Выругался он. Пытаясь что-то разглядеть, он шагнул влево, наткнулся на кресло и еле устоял на ногах.

Вдруг что-то тяжелое ударило его по затылку. Последнее что он увидел, перед тем как потерять сознание, был человек в темной мантии, выносящий его жену из комнаты.

Человек бежал по коридорам с женщиной на руках. Она испуганно прижалась к нему и уткнулась в его плечо. На какой-то момент, человек подумал, что нет ничего прекраснее на свете, чем эта хрупкая внешне, но стальная внутри, женщина. Он ощутил прилив нежности к ней, но его тут же захлестнула волна ненависти к Люциусу Малфою, который так жестоко с ней обращался.

— Куда мы… ты меня несешь? — Нарцисса подала голос. Человек задыхаясь от долгого бега, прохрипел.

— Я вытащу тебя отсюда. Не бойся. Все будет хорошо. — Нарцисса удивленно распахнула глаза.

— Ты?

Гермиона сидела на краю кровати и думала. «Что ему нужно от меня? Почему все так запутанно?» Малфой взял стул и сел напротив.

— Знаешь, мне есть над чем подумать сейчас, и не думаю, что ты скажешь мне что-то приятное или полезное. Поэтому может,… отложим этот разговор на… годик или три? — Гермиона устало посмотрела на слизеринца в надежде, что он просто уйдет и оставит ее наедине со своими мыслями.

— Грейнджер, не думай, что мне очень хочется тут находиться. И уж тем более, разговаривать с тобой. — Малфой выдал свою самую мерзкую ухмылку. — Ты знаешь что-то, что мне очень нужно, поэтому, тебе лучше просто ответить на мои вопросы, и я сразу покину твое грязнокровное величество! — Гермиона внешне никак не отреагировала на обидную тираду слизеринца, но внутри у нее все кипело. Она хотела сорваться с места и настучать Малфою чем-нибудь тяжелым по его белокурой голове.

— Ах, вот оно что! Меркантильный интерес проявляешь, — начала она приторно-сладким голосом, — ты, мерзкий, бесчувственный, хорек, который ни о ком другом, кроме себя, и думать не может! — Закончила она, наслаждаясь тем, как вытянулось лицо Малфоя. — Да как ты смеешь, гряз…

— Нет, нет! Еще одно слово, и я точно ничего тебе не расскажу! — Пригрозила Гермиона, наслаждаясь моментом превосходства. Внезапно слизеринец вскочил со стула и через секунду оказался прямо перед Гермионой. Он навис над ней, как скала.

— Еще одно слово, и ты точно забудешь, как тебя зовут. Ты будешь молить о пощаде. Ты поняла? — Прошептал он ей на ухо.

Гермиона осознала, как глупо она поступила. Слизеринец ни капли не изменился. Хоть ей и казалось, что он стал мягче, и потому что она узнала часть его секретов, он стал немного понятнее, Малфой так и остался собой. «Я снова жила в своих иллюзиях.» Отрешенно подумала гриффиндорка. Она боялась его.

— Отойди от меня. Не надо меня запугивать. — Гриффиндорка гордо вздернула подбородок, стараясь показать, что ей все равно. Малфой посмотрел на нее и сделал шаг назад.

— Так-то лучше. Я хочу знать все, что тебе удалось откопать о том проклятье, которое на меня наложили. — Он вновь опустился на стул и внимательно следил за каждым движением, каждой эмоцией Гермионы.

Гриффиндорка тяжело вздохнула и принялась пересказывать текст из книг, которые ей удалось изучить, пока она искала решение по спасению Малфоя. Драко внимательно ее слушал, не отрывая взгляда ни на секунду. Когда Гермиона дошла до части, где говорилось, что проклятье мог наложить только тот, кто состоит с жертвой в кровном родстве, слизеринец вдруг вскочил и выбежал из комнаты, оставив девушку теряться в догадках.

Нарцисса сидела в небольшой комнате с кучей старой мебели, сложенной в углу, и бесконечным количеством книг, которые занимали каждый свободный сантиметр пространства. Хозяин комнаты проворно двигался среди этих завалов. Нарцисса же, предпочла как можно меньше шевелиться, чтобы ничего не задеть и не уронить. Она сидела на единственном, имеющемся стуле. Мужчина суетился вокруг нее.

— Будешь кофе? — Спросил он.

— Да, спасибо. — Все еще хриплым голосом ответила Нарцисса. Когда человек спас ее от Люциуса и принес в безопасное место, ей потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. Нарцисса плакала несколько часов, пока не выплакала всю ту боль и унижение, через которые заставил ее пройти ее муж. Теперь, она сидела и куталась в шаль, а мужчина варил кофе.

— Здесь ты будешь в безопасности. Он ни за что не станет искать тебя тут. — Мужчина принес кофейник и две чашки с побитыми краями, которые явно были из разных сервизов. Он подтолкнул большую, красную кружку к Нарциссе, а сам взял кружку поменьше, у которой отсутствовала ручка.

— Спасибо тебе за все. Я удивилась, когда увидела тебя там. Но сейчас, главное — помочь моему сыну. Люциус затевает что-то очень опасное. — Нарцисса всхлипнула.

— Хорошо. — Мужчина положил руку ей на плечо, давая понять, что он не оставит ее одну.

Гермиона лежала на кровати и смотрела в потолок. Уснуть не получалось. За окном забрезжил рассвет. Девушка перевернулась на бок и стала думать о незнакомце, пришедшем сегодня в обличии профессора Флитвика. «Ему определенно нужна та книга, о которой говорила мадам Пинс. Интересно, что в ней такого, раз никому не разрешается ее увидеть, и за ней охотятся? А еще мадам Пинс была напугана. Может ей угрожают?! Надо обо всем рассказать Дамблдору. И Пэнси сегодня вломилась к нам… Ха…» Тут Гермиона села от неожиданности. «К НАМ??? Я имела ввиду, ко мне в комнату! Что за мысли лезут в голову?! Бред какой-то. Это все от недосыпания. Малфой! Мерзкий хорек! Пытался меня запугать… интересно, сколько время?..» Мысли стали путаться, и вскоре, Гермиона уснула.

Драко Малфой стоял в дверях комнаты ненавистной ему гриффиндорки и смотрел, как она спит. «Такая беззащитная.» Подумал он, глядя как длинные волосы разметались по подушке, а хрупкие плечи поднимались и опускались в такт ее дыханию. Он ненавидел себя за то, что сегодня ей наговорил. Он чувствовал, как она боялась его. Заметил, как изменился ее взгляд, когда он стал «собой». Снова стал холодным, жестоким, грубым, беспощадным и эгоистичным. Ненавидел то, каким он увидел себя в ее глазах. Драко вспомнил о матери. Он вспомнил, что когда-то и она смотрела на него так же. Это было еще в те времена, когда он хотел быть похожим на отца. Жаждал власти, уважения, хотел, чтобы его все боялись. Тогда он впервые произнес запрещенное заклинание. Ну и что, что ему было всего 12 лет. Ну и что, что заклятие получилось не сильным, и домовой эльф почти не мучился. Ну и что! Главное то, что Драко никогда не забудет того разочарования, боли, обиды и ненависти, которые увидел в глазах своей матери. И сегодня он увидел все это в глазах Грейнджер.

Какая бы несовершенная она не была, грязнокровка была намного лучше Малфоя. Честнее, сильнее, смелее, чем он. И это давило на слизеринца. Он тоже хотел быть таким. Но он не мог. Не умел.

— Научи меня… Гермиона… — Прошептал парень.

Яркие лучи ласково коснулись лица спящей девушки. Она открыла глаза. Гермиона проспала всего пару часов, но чувствовала себя отдохнувшей. Она встала с кровати и подошла к окну. Хотела открыть его, но вдруг почувствовала знакомый запах. «Малфой?!» — подумала она и обернулась. В комнате никого не было.

— Странно. — Сказала гриффиндорка, и поплелась в душ.

А в это время, Драко Малфой шагнул к воротам, ведущим в поместье одного из самых уважаемых, и ненавистных родов магической Англии. Малфой Мэнор изменился. Драко любил это поместье. В детстве он исследовал каждый уголок в замке, и всегда побеждал, в игре в прятки. Драко любил тайные проходы, которые вели из одной части замка в другую. Соединяющиеся комнаты, никому не известные тайники, длинные темные коридоры. Все это было для маленького Драко чем-то необыкновенным и обыденным одновременно. Он помнил Малфой Мэнор большим, светлым замком с бесконечным количеством цветочных клумб и розовых кустов, которые так любила его мать. А теперь, поместье было похоже на замок пыток. Темный, пугающий, старый замок.

Драко собрался с мыслями и шагнул навстречу неизвестности.

* * *

Гермиона возвращалась от директора. Она рассказала ему о том, что произошло вчера в ее комнате. Она даже осмелилась предположить причину и цель визита незнакомца. Дамблдор отреагировал весьма неожиданным образом. Он улыбнулся и что-то прошептал на ухо МакГонагалл, которую вызвал, как только узнал о вторжении в гостиную старост. Декан Гриффиндора кивнула и вышла из кабинета. Потом Дамблдор уверил Гермиону, что непременно найдет виновника и разберется в сложившейся ситуации, и посоветовал не думать об этом и наслаждаться каникулами.

Гриффиндорка решила, что не отступит просто так. Пришлось, конечно, пообещать директору, не лезть в эти дела, но сдерживать обещание она явно не собиралась. Этому девушка научилась у Гарри и Рона, которые нарушали школьные правила при каждом удобном случае. «Я разберусь в этом » : подумала Гермиона и повернула к лестнице, ведущей в Большой Зал.

Проходя мимо одного из кабинетов, она услышала странный шум. Недолго думая, гриффиндорка заглянула внутрь. У преподавательского стола стояла Пэнси Паркинсон и ехидно улыбалась. Рядом — еще две девушки, судя по форме — слизеринки. Гермиона поняла, что зря заглянула туда. Но отступать было некуда. Девушка сделала шаг и остановилась в дверях, чтобы в случае чего…

— Вы только посмотрите, кто зашел к нам в гости! — Пэнси злобно оскалилась. — Грязнокровка, собственной персоной!

— Успокойся, Паркинсон. Оставь эти тупые шуточки для своих умственно отсталых друзей! — Гермиона яростно ответила на выпад слизеринки.

— Вы слышали, девочки? Она считает вас глупыми! — Пэнси подошла к гриффиндорке. — Нельзя оскорблять моих друзей, и оставаться безнаказанной. Девочки! — Пэнси махнула рукой и две слизеринки направились к Гермионе.

Первая отобрала у гриффиндорки палочку, а вторая схватила ее за запястья и завела руки за спину.

— Ты пожалеешь, Паркинсон! Я староста! — Гермиона пыталась припугнуть слизеринку, чтобы та остановилась. Она понимала, что, в принципе, это было бессмысленно. В глазах Пэнси уже горел тот страшный огонек ярости, который было не так-то просто потушить.

— Ха! Ты пытаешься мне угрожать? Глупая грязнокровка! — Пэнси наклонилась к самому лицу Гермионы. — Зря! Ты никому не скажешь, что случилось в этой комнате. Поверь мне.

Гермиона поняла, что Пэнси ничего не боится. Липкий страх сковывал ее. Кровь стала двигаться медленнее, дыхание сбилось, а сердце готово было остановиться в любой момент. Гермиона облизала сухие губы и прошептала.

— Ты ничего не сделаешь мне.

— Знаешь, лучший способ убедить тебя — доказать! — С этими словами, Паркинсон замахнулась и со всей силы дала пощечину гриффиндорке.

Гермиона почувствовала, как щеку обожгло, а голова мотнулась куда-то вправо. Девушка подняла взгляд на слизеринку. Лицо Пэнси было искажено гримасой ненависти. Странно, как сильные эмоции могут превратить симпатичную девушку в чудовище. Звериный оскал и горящие ненавистью глаза явно не делали Паркинсон красивее.

— И что? Это все, на что ты способна? — Прохрипела гриффиндорка.

Пэнси влепила ей еще одну пощечину. Потом схватила Гермиону за волосы и посмотрела ей в глаза.

— Ты ничтожество, Грейнджер.

— Это взаимно, Паркинсон. — Гермиона ни за что не покажет ей своего страха. Слизеринка может избивать ее сколько угодно. Гриффиндорка не даст ей насладиться своим страхом.

Пэнси разозлилась еще больше. Она хотела унизить гриффиндорку. Хотела, чтобы Грейнджер плакала, молила о пощаде, стояла на коленях. Но ничего не получалось. Сломить Гермиону было не так-то и просто. Пэнси подала знак девушке, которая держала гриффиндорку. Та отошла в сторону, отпустив пленницу.

— Что, Паркинсон. Ты закончила? — староста посмотрела на слизеринку, потирая запястья.

— Не дождешься! Круцио! — Пэнси направила палочку в грудь Гермионы. Обе ее помощницы прикрыли рты руками, с ужасом наблюдая, как несчастная гриффиндорка корчится в агонии на каменном полу. Гермиона не издала ни одного звука. И хоть боль была нечеловеческой, неконтролируемой, нескончаемой, она терпела.

Вскоре, Пэнси перестала пытать гриффиндорку. Ее бесило, что та не сдалась. Не стала умолять о пощаде. Не плакала, не кричала. Вообще ничего. Слизеринка обернулась на своих сообщниц. Они стояли и смотрели на Пэнси со страхом в глазах. Конечно, когда Паркинсон предложила проучить гриффиндорскую выскочку, они и не догадывались, что будет использовано непростительное заклятие.

Пэнси подала им знак и девушки направились к выходу из комнаты. Когда они вышли, слизеринка присела на корточки рядом с обессилевшей от боли Гермионой.

— Я надеюсь, ты усвоила урок. Не попадайся мне, грязнокровка. Иначе в следующий раз, я не буду столь гуманна. — Выплюнув эти слова, Пэнси вышла из комнаты, оставив гриффиндорку лежать на каменном полу.

Гермиона пыталась пошевелиться, но все тело болело. Каждая клеточка, каждый нерв отдавали нечеловеческой болью. Она подтянула колени к груди и тихонько заплакала. Плакать тоже было больно, но так хотя бы становилось легче на душе. Она еще долго лежала на холодном полу, пытаясь набраться сил, чтобы встать или позвать на помощь. И вскоре измученный организм просто отключился. Гермиона потеряла сознание.

Драко вошел в просторный холл Малфой Мэнора. Теперь здесь мало что напоминало ему о доме, в котором он вырос. Слизеринец огляделся по сторонам. Никого. Тогда он направился в кабинет отца, где Люциус обычно проводил большую часть своего времени.

В красиво и дорого отделанной комнате находились два мужчины. Один — хозяин дома, стоял у большого стола из красного дерева. Второй — по-хозяйски расположился в кресле во главе стола. Дверь медленно открылась. Высокий молодой человек шагнул в комнату. На его лице, на секунду появилось выражение презрения к присутствующим, но оно тут же сменилось маской напускной холодности и отрешенности.

— Драко! Заходи. Я знал, что ты не посмеешь меня ослушаться. — Люциус обратился к сыну, жестом приглашая того войти.

— Я пришел не потому, что ты приказал. Я пришел, потому что ты схватил мою мать, и пытаешься меня шантажировать. — Драко говорил медленно, будто издеваясь.

— Как ты смеешь… — Начал, было, Люциус, но второй мужчина прервал его.

— Я смотрю, ты осмелел, Драко. Смеешь перечить своему отцу. — Темный Лорд поднялся из кресла и вытянул вперед тонкую руку с мертвенно бледной кожей. Он что-то прошептал, и Драко почувствовал, как его коленки подгибаются. Слизеринец изо всех сил сопротивлялся, но что-то тянуло его к земле. Наконец, сдавшись, Драко упал на колени перед своим отцом и его повелителем.

— Так-то лучше. Тебе нужно знать свое место. — Прошипел Темный Лорд и обратился к Люциусу. — Ты плохо воспитал сына.

— Я прошу прощения, мой Лорд. Он совсем отбился от рук. Я не хотел отпускать его в школу в этом году. Дамблдор промывает им мозги. — Попытался оправдаться Люциус, но Темный Лорд так на него посмотрел, что он забыл, о чем говорил.

— Драко. Ты знаешь, зачем тебя сюда позвали? — Спросил Темный Лорд.

— Чтобы заставить меня что-то сделать?! — Сквозь зубы процедил Малфой — младший.

— Нет, не так. Ты здесь, чтобы выполнить волю своего господина.

— У меня нет господина! Я не подчиняюсь никому! — Выкрикнул Драко.

— Мой Лорд, позвольте наказать его! — Люциус обратился к волшебнику.

— Нет. Еще не время. Он сам себя накажет. — Успокоил аристократа Темный Лорд. — Дамблдор спрятал в Хогвартсе книгу, которая мне нужна. Это книга о стихийных магах. Она очень древняя. В ней записано все, что было когда-либо известно о них. Все заклинания и рецепты. И ритуал передачи силы. Мне нужно, чтобы ты принес ее мне. И привел Гермиону Грейнджер. — Воландеморт заметил, что брови слизеринца дернулись при упоминании гриффиндорки. — Ты знаешь о ее силе, не так ли?!

— Я ничего не знаю. — Соврал Малфой.

— Ты обманываешь меня, мальчишка! — Усмехнулся Темный Лорд, и снова зашипел. — У тебя есть месяц. Слышишь, щенок? Месяц. Принеси книгу и приведи грязнокровку ко мне, и я обещаю тебя не убивать. — Затем он взмахнул рукой, и Драко невидимой силой отбросило за дверь. Ударившись спиной о стену, слизеринец с трудом поднялся и спустился в холл. Когда он уже выходил из замка, рядом послышался хлопок. Малфой обернулся. Домовой эльф, завернутый в грязный кусок ткани, стоял неподалеку.

— Мистер Малфой! — Завопил он и подбежал к парню. — Я хотел предупредить вас, мистер Малфой!

— О чем предупредить? — Драко удивленно вскинул бровь. Раньше домовые эльфы никогда с ним не заговаривали сами. Они либо отвечали на его вопросы, либо выполняли его приказы.

— Я видел, как мужчина в капюшоне выносил миссис Малфой из поместья. — Пропищало создание.

— Что ты сказал? — Опешил Драко.

— Прошу прощения, мистер Малфой! Я плохой! — Эльф попытался наказать себя, ударившись головой о корзину для зонтиков.

— Замри! — Крикнул слизеринец. Но было поздно, эльф нервно оглянулся и исчез.

Драко со злости ударил стену кулаком. Теперь он окончательно запутался. Мать больше не держат в замке? Куда ее увезли? Что с ней делают? Жива ли она? Все эти вопросы роились в его голове. Слизеринец вышел на улицу и с громким хлопком исчез.

Вернувшись в Хогвартс, Драко первым делом отправился в гостиную старост. Он еще не решил, что будет делать теперь, зная какую книгу, прячет Дамблдор, и кому она нужна. Но что еще важнее, кому нужна Грейнджер с ее силой.

Драко влетел в гостиную. Гриффиндорки нигде не было видно. Он постучал в ее комнату. Тишина. Проверил ванную. Тоже никого. Тогда Малфой решил, что она, возможно, на обеде. Он пошел в Большой Зал, по пути, стараясь выровнять сбившееся дыхание. Коридоры казались бесконечными, и когда он наконец-то увидел лестницу, ведущую в Большой Зал, Драко перешел на бег. Он почти был уже у лестницы, когда заметил странный туман у одной из дверей, выходящих в коридор.

Малфой подошел к двери. Подергал ручку — заперто. Тогда он принюхался. Это был не туман…

— Дым? — Удивился слизеринец. Через секунду вместо двери была зияющая дыра. Дым из комнаты повалил в коридор.

Драко, закрывая нос рукавом мантии, вошел в комнату. Горела парта в дальнем углу кабинета. Когда дым немного рассеялся, он заметил кого-то на полу. Парень опустился на пол рядом с лежащим человеком. Малфой перевернул незнакомца на спину. В его глазах отразился ужас.

— Грейнджер? — Слизеринец взял девушку на руки и вынес из комнаты.

Сняв с себя мантию, он расстелил ее на полу и уложил на нее девушку. Гермиона была без сознания. Малфой нащупал пульс.

— Живая… — Прошептал он.

Выглядела девушка ужасно. Губа разбита, на подбородке запекшаяся кровь. На скуле огромный синяк. На тонких запястьях Малфой тоже обнаружил синяки. «Ее что, связали?» — Подумал он. — «И, судя по всему, избили.»

Драко попытался поднять девушку, чтобы отнести в больничное крыло, но она вдруг пошевелилась. Хрипло вдохнув, Гермиона открыла глаза.

— Т-т-ы-ы… — Прохрипела она.

— Тише. Не разговаривай. Я тебя к мадам Помфри сейчас отнесу. — Попытался успокоить ее слизеринец. Но Гермиона неожиданно сильно вцепилась в его руку.

— Не надо!

— Ты в своем уме, Грейнджер? Ты вся в синяках, чуть не задохнулась, и еще будешь геройствовать?! — Удивился Малфой.

— Не надо в больничное крыло. — Прошептала гриффиндорка. — Лучше в гостиную.

— Но… — Попытался было возразить Драко, но Гермиона посмотрела на него, и он сдался. Что-то во взгляде девушки заставило его сделать так, как она просит.

Малфой принес гриффиндорку в ее комнату и уложил на кровать.

— Кто это сделал? — Спросил он. Гриффиндорка ничего не ответила и отвернулась от него, свернувшись калачиком.

— Ответь мне! — Он дотронулся до ее плеча, чтобы развернуть ее к себе. Гриффиндорка вскрикнула от боли и повернулась. В ее глазах стояли слезы, отчего они казались еще больше. Драко повторил вопрос. Снова молчание. Тогда он аккуратно стянул с ее плеча край блузки. Гермиона не шевелилась, и только одинокая слеза скатилась по щеке.

То, что увидел Малфой, повергло его в шок. На хрупком плече, на нежной коже был огромный сиреневый кровоподтек.

— Какого черта? — Выругался слизеринец и начал расстегивать блузку Гермионы. Она сидела молча, не пытаясь остановить его.

Сняв с гриффиндорки блузку, и оставив ее сидеть в тонкой белой майке, Малфой стал осматривать ее руки. Они все были в синяках. Слизеринец осмотрел спину, повернув Гермиону за плечи. И там синяки. Он тихо зарычал и развернул ее обратно. Гриффиндорка сидела как кукла. Лицо не выражало никаких эмоций, и только где-то глубоко в глазах читалась боль.

— Кто это сделал? — Прорычал Драко. Гермиона скинула с себя оцепенение и посмотрела на парня. Из глаз хлынули слезы. Ее трясло. Драко не мог смотреть на сломленную гриффиндорку. Он легонько обнял ее за плечи и притянул к себе. Девушка послушно устроилась в его объятьях. Она плакала, а Драко обнимал ее и молчал.

Никто не мог сказать, о чем думает этот парень. Но одно было ясно.

— Я разберусь с этим. Я найду тех, кто это с тобой сделал, и они заплатят. — Прошептал Драко, когда обессилевшая гриффиндорка уснула в его объятьях.

Гермиона проснулась от того, что ей хотелось пить. С большим трудом разлепив веки, она перевернулась на другой бок и приготовилась охнуть от боли. Но ничего не произошло. Тогда гриффиндорка попробовала сесть. Получилось. Тело больше не сковывала ноющая боль. Гермиона пошевелила руками и ногами, размяла шею и встала с кровати. На прикроватной тумбочке стоял кувшин с водой. Утолив жажду, гриффиндорка подошла к зеркалу. Она осмотрела себя со всех сторон. Ни одного синяка?! Гермиона начала было думать, что все это было сном: Пэнси ее не пытала, а Малфой не спасал. Но тут девушка увидела зеленый слизеринский галстук на полу у кровати.

«Он был здесь!» — подумала она. Голова разрывалась от вопросов: «Малфой все-таки спас меня? Как он нашел комнату, в которой я была? Что он сделал? Куда делись синяки? Что вообще происходит?» Гермиона не могла ответить ни на один из этих вопросов, но кое о чем она все-таки догадывалась.

Дело было в ее сне. Ей приснилось, как она стояла на опушке леса… огненного леса. Девушка помнила, как вошла в этот лес, и пламя охватило ее. Сначала она испугалась, думая, что сгорит, но потом стало так легко и спокойно. Гермиона была в своей стихии. Пламя ласкало ее кожу. Постепенно боль уходила. Гриффиндорка гуляла по огненному лесу, наслаждаясь теплом и свободой. Казалось, что огонь заполнил ее всю, и даже вместо крови в ее венах было пламя.

«Это моя сила…» — догадалась Гермиона — «Она помогла мне. Я исцелилась. Мне намного лучше». Девушка улыбнулась при воспоминании о своем сне и отправилась в душ.

Драко сидел в гостиной старост, в руках был учебник по Высшей Трансфигурации. Слизеринец уже полчаса смотрела на четырнадцатую страницу, пытаясь вникнуть в текст. Его мысли были далеко. Драко думал, как поступить в сложившейся ситуации. Он точно знал, что не предаст Грейнджер. Может, потому что не хотел подчиняться отцу, а может, потому что она ничего плохого не сделала, и он был обязан ей жизнью, а может…неважно. Малфой думал о матери. Люциус куда-то ее перевез. Значит, найти ее будет почти невозможно. «А еще эта книга. Она, наверняка, предназначается Грейнджер. Может, стоит ей об этом сказать?!»

— О чем стоит мне сказать? — Улыбающаяся Гермиона стояла в дверях своей комнаты. На ней был светло-коричневый свитер и бежевые брюки. Волосы собраны в высокий хвост. Глаза сияли.

-Черт! — Тихо выругался Малфой. Видимо, последнюю фразу он произнес вслух. — Доброе утро! — Немного нервно пробормотал он.

— Доброе! — Улыбнулась Гермиона. — Знаешь, я хотела сказать спасибо тебе за то, что вытащил меня оттуда вчера. — Она смущенно подошла к креслу, в котором сидел Малфой, и быстро чмокнула его в щеку. После этого, ужасно покраснев, она села в кресло напротив, пряча глаза.

Малфой сам не заметил, как идиотская улыбка появилась на его лице. Ему было приятно и смешно одновременно. «Мы с ней целовались, и не один раз. И она не краснела. А тут, всего лишь поцелуй в щеку, а она вся горит.»

-Кстати, а как ты меня нашел вчера? — Спросила она, видя, что Малфой в хорошем настроении, и убивать ее не собирается. Она даже не догадывалась, что причиной этого хорошего настроения была она.

— Ну… Я шел на обед. И… увидел дым. Взорвал дверь, нашел тебя. Сначала хотел бросить тебя там. — Он усмехнулся, видя, как округлились глаза гриффиндорки. — Да шучу я, Грейнджер. Просто вытащил тебя и все. Там даже не было драконов или вурдалаков. Никакого геройства.

Гермиона внимательно вгляделась в его глаза. Теперь они были другими. Как будто Малфой очнулся от долгой спячки.

— А как… — Начала было она, но слизеринец ее перебил.

— Теперь моя очередь спрашивать. — Немного с нажимом произнес он. — Что вчера произошло, и кто это сделал с тобой? — Он наблюдал за реакцией девушки. Радостный огонек в глазах потух, она напряглась.

— Я не хочу, Малфой. Ничего не произошло. Все нормально. — Попыталась отделаться от слизеринца Гермиона. Драко молчал. Гриффиндорке вдруг стало холодно. Она нервно поежилась.

— Иди сюда. — Тихо сказал Малфой и раскрыл руки. Гермиона недоумевающее посмотрела на слизеринца.

«Он что, серьезно?» Подумала она. Помедлив секунду, и увидев, что Малфой не шутит, она вскочила с кресла и скользнула ему на колени. Ей так нужен был кто-то сейчас. Она даже была согласна, чтобы этим «кем-то» был слизеринец и давний враг. Драко обнял гриффиндорку за плечи. Она казалась такой хрупкой, беззащитной. Он зашептал ей:

— Расскажи мне. Я смогу помочь, слышишь?

Гермиона глубоко вдохнула. Ей необходимо было кому-то рассказать. Ну и пусть это будет Малфой.

— Хорошо. Я расскажу. Если ты перестанешь гладить меня по спине. — Строго сказала Гермиона. Малфой покраснел, но руку все-таки убрал.

— Я шла в столовую, услышала шум. Заглянула в кабинет, а там… — Гермиона замолчала.

— Ну, давай. Не бойся. Я рядом. — Сказал Драко. Он и сам не заметил, как эти слова сорвались с языка. Он не привык говорить так.

— Ладно. В общем, там были… Пэнси с подружками. — Выпалила гриффиндорка и подняла взгляд на парня. Малфой с трудом сдержал эмоции. И, хотя, внутри все бушевало, внешне он остался спокоен. Гермиона не заметив ничего, продолжила. — В общем, она, в смысле Пэнси, пару раз ударила меня… по лицу… и…

— Договаривай. — Жестче, чем нужно было, сказал Драко. Гермиона поежилась, но продолжила.

— Потом был Круциатус. Не спрашивай сколько. Я не помню. — Быстро добавила девушка, почувствовав всем телом, как напрягся слизеринец. — А потом они ушли, закрыв меня там. У меня не было сил двигаться. Я пыталась позвать на помощь, но никто не слышал. Тогда я непонятно как, смогла поджечь парту, думала, кто-то увидит дым и найдет меня.

— И все? — Драко попытался быть мягче.

— Да. — Ответила Гермиона и опустила голову.

— Я разберусь с этим. — Пообещал Малфой.

— Нет, не надо. Я не хочу, чтобы меня считали ябедой. — Встревожилась Гермиона.

— Что? Они тебя чуть не убили, а ты переживаешь о том, что они о тебе подумают, Грей… — Драко запнулся. — Гермиона! Это по-детски! — Уже увереннее сказал он.

Гриффиндорка вздрогнула от звука своего имени. Это было довольно-таки непривычно — слышать, как Драко Малфой произносит его.

— Знаешь, делай что хочешь, и считаешь нужным. — Пробормотала она, выскальзывая из его объятий, и делая шаг назад. Драко ощутил холод и пустоту внутри. Всего секунду назад все было хорошо. Ему было тепло и уютно, рядом с ней, а теперь, она отдалилась всего на метр, а он уже не может дышать.

Гермиона стояла и смотрела на слизеринца. Слизеринский король, повелитель змей! Неповторимый, невообразимый, прекрасный, и в то же время, жестокий, циничный и бесчувственный. Он больше не казался ей страшным. Теперь он был другим. Иногда она могла прочитать его как открытую книгу, а иногда она могла часами гадать, но так и не понять смысла одного единственного взгляда Малфоя.

Он такой необыкновенный — Драко Малфой.

Прошла уже неделя с того разговора в гостиной. Гермиона не могла поверить в то, что происходило с Малфоем. Он перестал называть ее грязнокровкой. Теперь он просто обращался к ней «Грейнджер», и, реже, «Гермиона». Гриффиндорка и слизеринец, которые раньше не могли и минуты провести в одной комнате и не поругаться, теперь сидели вместе в библиотеке и в гостиной. Гуляли по окрестностям замка и разговаривали, разговаривали, разговаривали…

Гермиона узнала много нового о Малфое. Оказалось, что ему тоже нравятся руны и нумерология. Они могли часами спорить о переводе той или иной руны, а заканчивались такие споры обычно или дракой подушками, или швырянием пергаментов и обливанием чернилами. Гермиона, в свою очередь, рассказала Малфою о мире магглов: историю маггловских государств, электричестве и медицине. Слизеринец заинтересованно слушал ее. Переспрашивал, что-то даже записывал. Они многому научились друг у друга.

На глазах у преподавателей они держались с холодной вежливостью. Студенты, оставшиеся в замке на каникулы, не обращали внимания на двух старост, идущих из библиотеки, спорящих, и перемазанных чернилами с ног до головы. За этот семестр все уже привыкли к их причудам. Многие списывали это на причуды старост или временное помешательство перед начинающейся войной. И только немногие знали, что вражда между старостами поутихла,… но надолго ли?

Гермионе нравилось проводить время в обществе Малфоя. Он заменял ей Рона и Гарри. Он помогал справиться с их предательством, болью и одиночеством. Она держалась за слизеринца, как за спасательную соломинку, которая не дает увязнуть в болоте проблем, переживаний и меланхолии. Потому что он был настоящим. Он был из той, прошлой жизни, где она была счастлива. И он — это все, что осталось от нее. Слизеринец был нужен девушке, чтобы чувствовать, что она все еще жива.

Малфой же, в свою очередь, не мог определиться, чего было больше: желания общаться с гриффиндоркой, или необходимости выполнить поставленную задачу. Тем не менее, ему было легко и спокойно рядом с этой девушкой. Он забывал, кто он и откуда пришел. Забывал, что его ждет за пределами Хогвартса. Забывал о проблемах. Была только она. Ее веселые глаза, звонкий голос, смех… и его огромное желание защитить ее от всего мира.

Это случилось в Понедельник. Студенты вернулись в Хогвартс после Рождественских каникул. Гермиона шла на урок зельеваренья с Пуффендуем. Она торопилась. Опаздывать в первый же день не хотелось. Сбив по дороге какого-то первокурсника, и даже не извинившись перед ним, она влетела в кабинет профессора Снегга и заняла привычное место у окна. Профессор как всегда появился неожиданно. Он взмахнул палочкой, и на доске появился рецепт зелья.

Ученики притихли.

— Вот рецепт. У вас есть час. Я проверю ваши зелья, когда вернусь. За главного остаешься… — Снегг быстро пробежался взглядом по классу. — Ты! — Он ткнул пальцем в Невилла Долгопупса.

— Ч-ч-то? — Нервно переспросил Невилл.

— И запомните, узнаю, что вы болтали… — Завершать нужды не было. Все и так поняли, о чем шла речь.

Снегг вышел из класса. Все удивленно переглянулись. Самое удивленное лицо было, конечно же, у Невилла. Он посмотрел на старосту жалобными глазами. Гермиона сочувственно пожала плечами и принялась за приготовление зелья.

Драко Малфой сидел в гостиной старост. В кресле напротив расположился Блейз Забини. Слизеринцы о чем-то горячо спорили.

— Блейз, ты не понимаешь. Я не могу рисковать жизнью матери. — Воскликнул Драко.

— Успокойся. Я предлагаю тебе вполне сносный план. Сколько времени тебе дали?

— Месяц. — Вздохнул Малфой.

— Мда… Ну, ничего. Слушай, что если ты попробуешь потянуть время, а мы попытаемся вытащить твою маму оттуда? — Предложил Блейз.

— Как? Как я потяну время? Скажу, что Грейнджер прячется от меня? Или что она сбежала жить в Запретный лес? Что я должен сказать? — Драко был в ярости. Ни столько от глупости друга, сколько от собственной беспомощности. — Мне придется сделать то, что мне было приказано.

— Малфой! Да успокойся ты! Сколько можно истерить? — Блейз нахмурился. — Дай подумать спокойно.

Сегодня утром Малфой рассказал другу о поручении Темного Лорда и о том, как Люциус и Воландеморт смогли заставить его согласиться. Нарциссу прятали где-то вне Малфой Мэнора, что значительно усложняло задачу.

— Есть идея! — Воскликнул Забини.

Гермиона плелась в Большой Зал на обед. Зелье, которое задал им Снегг, было из разряда «Трудно приготовляемых и чрезвычайно опасных». Гриффиндорка промучилась с ним до самого звонка, и все же не была уверена в том, что справилась. Зелье получилось правильного коричневого цвета, но со странным синим отливом. Девушка переживала, что завалила это задание. Она уже мысленно казнила себя. Войдя в Большой зал, первым, что она увидела, был Драко Малфой… обнимающий Пэнси Паркинсон!!!

Гермиона моргнула. Еще раз. Не помогло. Перед глазами все еще был Малфой, обнимающий Паркинсон, которая довольно улыбалась. «Какого черта?» — подумала гриффиндорка. Внутри все сжалось. Комок подступил к горлу. Она хотела развернуться и выбежать из зала, но вдруг Малфой повернулся и посмотрел на нее. Гермиона могла поклясться, что в этот момент увидела сожаление и вину в его серых глазах. Но это ощущение быстро сменилось коктейлем из ненависти, боли, ярости и разочарования.

Гриффиндорка глубоко вдохнула. «Нужно сосредоточиться». Она вспомнила, как летом узнала, что Гарри и Рон не поедут в этом году в Хогвартс. Вспомнила, как она поссорилась со своими друзьями — магглами. Вспомнила как девушка, которой она не нравилась, говорила про нее гадости всем вокруг, а Гермионе приходилось терпеть, чтобы не применить к девчонке какое-нибудь запрещенное заклинание. Она вспомнила, как научилась контролировать себя. Свои эмоции. Это помогало, когда нужно было казаться сильной. Как сейчас.

Гермиона собрала волю в кулак и сдержала слезы. Она надела свою самую лучшую маску безразличия и направилась к своему столу. Проходя мимо стола Слизерина, она взяла кубок с тыквенным соком и совсем «случайно» опрокинула его на мантию Драко.

— Какого черта, грязнокровка? — Завопила Пэнси, на которую тоже попал сок.

— Упс! Какая я неуклюжая. — Виновато сказала Гермиона. — Но думаю, мистер Малфой простит глупую грязнокровку, да, Малфой? — Она испытующе посмотрела на слизеринца. Он отвел глаза.

— Пошла вон отсюда! Ты… — Начала было возмущаться Пэнси.

— Помолчи! — Резко оборвала слизеринку Гермиона. — Ну что, мистер Малфой, вы меня простите? — С наигранным страхом сказала она.

— Уходи. — Сквозь зубы прошипел Малфой, смотря куда-то сквозь гриффиндорку.

— Спасибо, мистер Малфой! Вы так добры, мистер Малфой. — Сказала Грейнджер и, толкнув Пэнси плечом, прошагала к столу Гриффиндора.

Блейз, наблюдавший за всем этим со стороны лишь грустно посмотрел на друга, и продолжил производить раскопки в своей тарелке. Пэнси что-то нервно верещала, но Драко ее не слушал. Его мысли были далеко. Посмотрев на стол Гриффиндора, и найдя глазами Грейнджер, он дождался, пока она обернется. Увидев, что девушка его заметила, он ухмыльнулся и, притянув Пэнси к себе, яростно впился в ее губы. Гермиона смотрела на целующихся не отрываясь. Когда они закончили, она кивнула Малфою и отвернулась.

За обедом она насильно заталкивала еду в рот и проглатывала ее, не чувствуя вкуса. Отсидев положенные для обеда 20 минут, она встала из-за стола и направилась к выходу. Малфой под руку с Паркинсон вышли из Зала 5 минут назад. Гермиона специально дождалась пока они отойдут достаточно далеко, чтобы не было возможности столкнуться со «сладкой слизеринской парочкой». Девушка стояла у лестницы и не знала куда пойти. « В комнату нельзя. Они наверняка там, » — подумала она, — «Библиотека? Нет… Там слишком много народа». Поразмышляв еще минуту, Гермиона развернулась и побежала к Выручай комнате.

В этот раз комната оказалась почти пустой. Окон не было. В центре стояла большая кровать из светлого дерева. Рядом — книжный шкаф и небольшой диванчик. Гермиона бросила сумку с книгами на диван и упала на кровать. Внутри все разрывалось. Она свернулась клубком и попыталась заплакать. Но слезы, которые еще полчаса назад приходилось сдерживать нечеловеческими усилиями, теперь отказывались выходить наружу. Гриффиндорка не могла понять, что происходит.

«Он… с Паркинсон… Он предал меня? Или нет? Ведь он обещал… Он сказал, что не позволит ей… Он сказал, что отомстит ей…» — мысли путались в голове. Сознание отказывалось верить, — «А что, если он ей мстит? Что, если он просто хочет сделать ей больно?» — спасительные отговорки казались глупой ложью.

— За что мне это? — Прошептала Гермиона. — За что? Я ему доверилась. Как глупо! Я думала он другой. Думала, он изменился… — Гриффиндорка шептала это, словно в бреду. — Он был нужен мне. Он… забрал часть меня…

Она призналась. Призналась себе, что стала вспоминать о Малфое чаще, стала думать о нем чаще. Он прочно обосновался в ее жизни, ее мыслях, возможно даже и в сердце. Но от этого было только больнее. «Он предал меня. Так же как и все остальные».

Драко шел на урок Истории Магии. Блейз лениво шагал слева. Говорить не хотелось. Малфой отсчитывал дни. «Еще двадцать один день…» — подумал он. Так мало. Все ближе был тот день, когда ему придется отдать Грейнджер на растерзание Темному Лорду и возможно, тот согласится вернуть ему мать. Пэнси появилась из ниоткуда. Она обхватила своими узкими, холодными ладонями лицо Драко и поцеловала его в губы. Малфой ответил. По привычке. Блейз подтолкнул его. Драко отстранил Пэнси от себя и продолжил идти. Пэнси что-то щебетала ему на ухо. Драко не слышал ни слова.

«Куда подевалась Грейнджер? Не думаю, что ее задело то, что я с Пэнси. Она почти вывела меня из себя в прошлый раз. Как она вообще посмела?! » — Думал Драко, вспоминая случай в столовой, -«Надо придумать, как затащить ее к Темному Лорду… по своей воле она точно туда не пойдет».

Гермиона не видела Малфоя уже неделю. Она тщательно избегала встреч с ним. На следующий же день после происшествия в столовой, она перенесла самые необходимые вещи в Выручай комнату, и теперь, временно, жила там. Она знала, что директор Дамблдор наверняка был в курсе, но надеялась, что их с Малфоем вечная вражда, послужит достаточно правдоподобной отговоркой для ее переезда. Она перестала посещать сдвоенные занятия со Слизерином. Пользуясь правом Главной Старосты, Гермиона добилась разрешения посещать занятия с любым другим факультетом, по ее выбору. Она остановилась на Пуффендуе, потому что, Малфой, составляя расписание, нарочно не поставил Слизерину ни одного занятия с этим факультетом. Тогда оправданием послужила фраза: «Они же тупые как бревна!».

Эта неделя «без Малфоя» показалась Гермионе самой страшной из пыток. Она ни на секунду не могла перестать думать о нем. Ей все время мерещились его светлая макушка в толпе учеников, вспоминались фразы, сказанные им по поводу того или иного вопроса, его жесты, интонации. Все вокруг напоминало о нем. Гермионе казалось, что она сходит с ума.

Во вторник она украдкой пришла на поле для квиддича, чтобы посмотреть как Малфой, на правах Главного Старосты, наставляет свой факультет на предстоящий матч. Она видела, как Пэнси вешалась на него и целовала с периодичностью в минуту. Гриффиндорке было противно. Она ненавидела Пэнси, за то, что она прикасалась к тому, о ком Гермиона теперь могла только мечтать. Ненавидела Драко за то, что он ее предал. И себя, за то, что доверилась, и кажется…. влюбилась.

Драко стоял под старым дубом у озера. Крупные снежинки, танцуя, ложились на землю. Малфой поднял лицо к небу и наслаждался щекочущим чувством тающих снежинок на своем лице. Он думал о том, что происходит с ним. Утреннюю тишину нарушил скрип снега. Кто-то шел, проваливаясь в сугробы.

Малфой не отрывая взгляда от неба, произнес:

— Ты нашел меня.

— Ну да, я всегда знаю, где ты. Ты предсказуем, друг мой. — Весело ответил Блейз Забини, отряхивая снег с мантии.

— Осталось две недели. — Тихо сказал Драко.

— Я знаю, — так же тихо сказал Блейз. — Ты не передумал?

— Нет. Почему ты мне помогаешь? — Малфой взглянул на друга. Блейз не отрываясь, смотрел вдаль.

— Потому что я бы хотел, чтобы и мне кто-нибудь помог, когда я в этом нуждался. — Подумав, ответил слизеринец.

Они простояли у озера еще какое-то время и, когда до завтрака оставалось двадцать минут, отправились в замок. По дороге Блейз рассуждал о недоверии и предательстве.

— Ты это все к чему? — Спросил Драко, когда они стояли на крыльце и отряхивались от липкого снега.

— В общем… присмотрись к Пэнси. Ей не стоит доверять! — Выпалил Блейз.

— Что ты имеешь в виду? Она же влюблена в меня по уши! — Драко резко остановился и заглянул другу в глаза — Ну… в общем, ходят слухи… — начал Блейз. Малфой строго на него посмотрел. — Ладно, ладно! Не смотри так! Ты мне МакГонагалл напоминаешь. Моя мама… к ней опять приходили Пожиратели. Она сделала вид, что всерьез думает о том, чтобы присоединиться к ним, тогда они расслабились и разболтали маме много чего интересного. Ну, ты же знаешь мою мать.… Она кого угодно разговорит! — Нервно усмехнулся Забини. — Они сказали, что Темный Лорд будет рад, если и я присоединюсь. Сказали, что Пэнси уже давно ему служит, и мне бы не помешало. Ну вот, ты хотел как лучше, а получил личного надзирателя, работающего на Воландеморта. — Закончил Блейз.

Драко попытался переварить услышанное. «Что я наделал?»— подумал он. Есть перехотелось. Что-то быстро соврав Блейзу, Драко отправился в гостиную Слизерина.

Пэнси вышла из своей комнаты. Она никогда не спешила на завтрак, обед или ужин. Ей казалось, что вовремя приходят только «грязнокровки и тролли». Выплыв в гостиную, она увидела Малфоя.

— Драко! Дорогой! Ты пришел пожелать мне доброго утра? — Пропела она.

Малфой встал с дивана.

— Нет, я пришел… — он замолчал, дожидаясь, пока двое припозднившихся пятикурсниц выйдут из гостиной, и продолжил, — чтобы ты мне кое-то объяснила. — Он медленно обошел диван и остановился в полуметре от девушки.

— Что, Драко? — Невинно захлопала ресницами Пэнси.

— Ты расскажешь мне все, что знаешь о Темном Лорде и его планах относительно меня! — Прорычал Драко.

— О чем ты? Я знаю столько же, сколько и остальные. — Удивленно воскликнула слизеринка. — Он злой волшебник, хочет убить Поттера…

— Не играй со мной! — Прошипел Малфой, приставляя палочку к ее горлу. — Что ты делаешь для него?

— Ничего, Драко! — Попыталась оправдаться Пэнси.— Он угрожал мне, но я не согласилась!

— Паркинсон! Ты думаешь, я дурак? — Драко говорил тихо, но от его голоса кровь стыла в жилах. — Я хочу знать, какое поручение ты выполняешь? Следишь за мной? — Он прижал палочку сильнее. Пэнси задрожала.

— Хорошо, я расскажу! Все что я знаю, так это то, что он приказал сблизиться с тобой и подливать какое-то зелье тебе в еду. — Увидев, что Малфой не верит, она медленно опустила руку в карман и достала маленький пузырек с кроваво-красным зельем. Малфой выхватил пузырек и сунул его в сумку.

— Для чего оно? — Спросил слизеринец.

— Я не знаю… точно, но он говорил что-то о чтении мыслей. — Пэнси заплакала. Драко с отвращением оттолкнул ее в сторону и вышел из гостиной. Он был уверен, что Пэнси ничего не расскажет Лорду, потому что она слишком боится его гнева.

Драко бежал по коридорам, то и дело, натыкаясь на учеников, сонно бредущих на завтрак. Он порадовался, своей предусмотрительности и еще раз проверил мысленный блок, который он выставил в тот самый момент, когда решил действовать. Теперь Темному Лорду, даже с помощью зелья, удавалось читать только некоторые обрывки его мыслей. И Драко знал, как использовать это. Он мчался по школьным коридорам, к единственному человеку, которому мог доверять. И вот, завернув за очередной угол, он наткнулся на кого-то. Опустив взгляд, Драко заметил какую-то бледную, растрепанную, похожую на привидение девушку. Он вгляделся в знакомые черты лица. «Грейнджер?» — пронеслась мысль в голове. «НЕ может быть! Что с ней?» Драко удивленно смотрел на девушку, которая медленно собирала книги с пола. Девушка подняла взгляд. Малфой замер, не смея двинуться. В ее глазах не было ничего. Ни боли, ни злости, ни ненависти, ничего… Драко вздрогнул от этой пустоты. Она пугала и завораживала.

Гермиона медленно собрала учебники, посмотрела в глаза слизеринцу, и двинулась дальше, оставив ошарашенного Малфоя посреди коридора.

Профессор Снегг стоял посреди лаборатории и составлял список ингредиентов, которые у него заканчивались. Он поочередно призывал баночки и мешочки, и, проверяя их содержимое, записывал что-то на длинном свитке пергамента.

— Ты закончил? — Раздался голос из-за двери, ведущей в личные покои Снегга.

— Да, почти. — Он что-то быстро дописал и, свернув свиток, отослал все банки на место. — Все! Закончил! — Крикнул он. Дверь распахнулась.

— Все, я тоже! Давай сюда свой список! Я обещаю вернуться к обеду и обещаю не попадать в неприятности.

Снегг улыбнулся. Такое выражение лица редко посещало профессора зельеварения.

— Хорошо! Вот летучий порох. До встречи! — Он протянул мешочек с порохом.

— Пока! — Взяв горсть пороха, и произнеся «Косой переулок», … Нарцисса Малфой исчезла в зеленых всполохах пламени.

* * *

Драко постучал, подождал секунду и резко распахнул дверь спальни профессора Снегга. Профессор стоял у камина. Драко заметил зеленое пламя в камине, но не придал этому значения, как впрочем, и виновато-удивленному лицу декана. Малфой глубоко вдохнул. Обычно влажный и спертый воздух, теперь был свежим и в нем витал аромат лилий, что было совсем не свойственно для подземелий, а уж тем более для комнаты профессора Снегга. Драко хотел спросить о странном запахе, но декан его опередил.

— Я тут экспериментировал… — быстро сказал профессор, заметив удивление на лице ученика. — Что вы хотели, мистер Малфой? — спросил он, уже строже.

Малфой встряхнул головой, отгоняя лишние мысли.

— Я хотел вас кое о чем спросить, проф… дядя. — Напряженно заговорил Драко. Он достал из сумки пузырек с зельем Пэнси. — Вы не знаете, что это?

Снегг взял бутылочку и внимательно ее рассмотрел.

— Сразу сказать не решусь,… но это очень похоже… — декан замолчал. На лице отразился страх. — Где ты это взял?

— У Пэнси. — Ответил Драко. — Вы знаете, что это?

Парень внимательно следил за реакцией крестного. Профессор задумался. Его глаза бегали из стороны в сторону, пальцы нервно выстукивали дробь. Вдруг Драко почувствовал, как его голову будто сдавливает железный обруч.

— Не лезьте в мою голову! — Выкрикнул он, выставляя мощный мысленный щит.

Снегг отвернулся.

— Извини. Я должен был узнать, что тебе известно. Это мое зелье. — Голос профессора дрогнул. — Я не знал, что Лорд будет использовать его на тебе.

— Для чего оно? — сдавленно произнес слизеринец.

— Ты много принял? Ты чувствуешь какие-нибудь изменения? — профессор быстро доставал какие-то ингредиенты из шкафчиков, забрасывая Драко вопросами. — Как долго Вы с Пэнси были вместе? Как долго она имела возможность поить тебя этим зельем?

— Послушайте меня! — резко перебил его Драко.— Ответьте на мой вопрос… Немедленно!

Профессор Снегг остановился и посмотрел крестнику в глаза.

— Мне жаль, что так вышло. Я не думал, что он будет… Я обещал твоей матери приглядывать за тобой…

— Дядя Северус! — Драко подошел вплотную к мужчине. — Мне очень нужно знать… пожалуйста!

— Хорошо. — Снегг взял себя в руки. — Это зелье используется для того, чтобы проникать в чей-то разум, читать мысли. При долгосрочном применении, позволяет контролировать действия и навязывать идеи.

Драко вслушивался в слова профессора и понимал, как сильно он влип. Нужно было срочно что-то делать. Малфой выбежал из комнаты декана. Снегг так и остался стоять с открытым ртом. «Я должен был сказать…» — раздраженно подумал он.

— Драко! С твоей матерью все хорошо! Она здесь. Цела и невредима. — Выкрикнул он в пустоту и с силой швырнул колбу с кровью соплохвоста о стену. Склянка разбилась, огненная жидкость медленно стекала по гобелену. По комнате разнесся запах гнилой капусты.

Утро для декана Слизерина не задалось.

Гермиона сидела в Выручай комнате над кипой пергаментов. Она пыталась написать эссе на тему «Важнейшие стратегические ходы, обусловившие победу троллей над западноевропейскими племенами великанов в 1432 году». Гриффиндорка жалела, что не конспектировала лекцию профессора Бинса. В тот день Малфой трижды посмотрел на нее за завтраком, а потом два раза улыбнулся ей в коридоре. Конечно, ей было не до истории магии. Гермиона одернула себя: «Хватит думать об этом хорьке! Он именно такой, каким кажется».

Постаравшись отогнать грустные мысли, девушка вернулась к свиткам, но дальше трех предложений дело не шло. Гермиона со злостью захлопнула учебник и откинулась в кресле. «Да что это со мной происходит?» — зло подумала она. — «Уже простое эссе написать не в состоянии…» Вдруг гриффиндорка вспомнила о «Большом Справочнике по Истории Троллей», который на третьем курсе ей подарил Гарри. Она не открывала его с тех пор, но этим летом, собирая вещи, Гермиона решила, что справочник может быть полезен, и запихнула его в чемодан. Сейчас книга пылилась на верхней полке в ее комнате Главной Старосты.

Вспомнив об этом, Гермиона взглянула на часы. Первый урок почти кончился. «Нужно успеть до колокола» — подумала она и, сверившись с расписанием Слизерина, так как ей не хотелось встречаться с Малфоем, выбежала из комнаты.

Гриффиндорка шла по коридору к комнате старост, чувствуя себя немного странно. «Я как тролль, который отправился на разведку в тыл врага» — нервно думала она. Где это видано, чтобы главная староста, отличница, лучшая ученица Хогвартса пробиралась в свою комнату тайком. Она подошла к портрету и назвала пароль, надеясь, что Дамблдор его не поменял.

Портрет послушно отъехал в сторону и, Гермиона вошла в гостиную. Она так давно не была здесь. Ее кресло, книги на столе, камин, кресло Малфоя… Нет! Об этом нельзя думать… Нужно быстро взять книгу и уходить.

Проходя мимо ванной, Грейнджер не удержалась и заглянула внутрь. Там пахло именно так, как она запомнила. Мята и лимон… запах Малфоя. Внезапно скрипнул портрет.

— … почему он сократил срок?

— Я не знаю! Успокойся!

— Я не могу успокоиться! Ты вообще понимаешь, что это значит?

В гостиной ссорились двое парней. Гермиона их узнала. По крайней мере, одного из них. Его голос девушка могла узнать в тысяче голосов. Его шепот ей снился. Малфой…

«С кем он ругается?» — подумала девушка, прижавшись спиной к холодному кафелю.

— Драко, послушай, мы что-нибудь придумаем!

— Блейз! У нас…нет… у МЕНЯ нет выбора. Она у них. Я ничего не могу сделать. — Драко говорил громко, даже находясь в соседней комнате, Гермиона могла различить ярость и отчаянье в его голосе.

— Ну, теоретически, выбор есть. — Начал Блейз. — Ты можешь отдать ему то, что он просит.

— Нет! — твердо сказал Драко. — Я не предам ее.

— Но почему?

— Я сказал — нет! — отрезал Малфой.

— Ладно, ладно… мне кажется… — скрипнул портретный проем. Голоса стихли.

Гермиона медленно сползла на пол. Ей было все равно, о чем спорили парни. Она почти не уловила смысла. Важно было другое. Она была так близко к нему. Впервые за долгое время. Она слышала его голос, вдыхала его аромат. Воспоминания накрыли ее с головой. Гермиона думала о вечерах, проведенных со слизеринцем, об их прогулках, спорах, поцелуях…

По телу пробежали мурашки. Нежность и грусть сменились ненавистью и разочарованием. Гермиона встала и вышла в гостиную. Она хотела поскорее выбраться из этого места, где все напоминало о нем. Проходя мимо кресел, она заметила белый конверт с изумрудной печатью. Девушка взяла его. «Драко Малфою от отца» прочла она. Гриффиндорка никогда раньше не читала чужих писем, но желание как-то отомстить слизеринцу за ту боль, которую он ей причинил, взяло верх.

Достав красивый пергамент с гербом семьи Малфоев, она прочла короткое послание Люциуса.

В груди закололо…

«Здравствуй, сын! Я хочу удостовериться, что ты понимаешь, насколько важно задание, которое тебе поручил Темный Лорд. Хочу сообщить, что время, данное тебе, сокращено. Ты должен доставить книгу и девушку в замок не позднее завтрашнего вечера.

Я думаю, не нужно напоминать, что будет с твоей матерью, в результате твоего провала.

Жду с нетерпением твоего появления,

Люциус».

Гермиона снова перечитала письмо. В голове роились вопросы. Мозг начал закипать. Девушка выронила письмо и схватилась за голову. На негнущихся ногах она подошла к камину. В нем догорали последние поленья. Гермиона, сама не понимая зачем, протянула руку к огню. Пламя не обожгло ее, оно лишь приятно защекотало пальцы. Девушка закрыла глаза, но каким-то «внутренним» взором, она видела, как огонь поднимается вверх по ее руке, просачивается сквозь кожу, вливается в кровь. Сознание гриффиндорки очистилось. Она уже начала расставлять все факты по своим местам, как вдруг раздался чей-то испуганный голос.

— Грейнджер! Ты что творишь? — Гермиона обернулась на голос. Блейз Забини стоял позади нее, с широко открытыми глазами. — Ты с ума сошла?

— Я… нет, Забини. Не сошла. Я… все нормально. — Буркнула Гермиона и встала.

— Но я все видел! Покажи мне руку! ТЫ пыталась ожоги заработать? — Забини подошел и потянулся к ее предплечью. Девушка резко одернула руку. Слизеринец истолковал это по-своему. На его лице мелькнула озабоченность и вина. — Покажи руку, Грейнджер!

На Гермиону внезапно накатила усталость. Она безразлично смотрела на слизеринца, который разглядывал ее лицо, пытаясь найти признаки сумасшествия. Она протянула ему руку. Забини аккуратно поднял рукав ее мантии. Шок отразился на его безупречном лице. Девственно чистая кожа на руке гриффиндорки. Не было даже намека на ожог.

— Но… что? Как? — бормотал Блейз, осматривая руку девушки со всех сторон.

— Забини! Все нормально. — Гермиона устало посмотрела на парня. И вновь, на его лице была вина.

« Что за …? — подумала гриффиндорка, — Почему он чувствует себя виноватым?»

Блейз медленно сделал шаг от Гермионы. Второй. «Что это было? » — думал он, — «Неужели это правда. Она — Стихийный маг?! Мерлин! Так вот почему…» Додумать он не успел, потому что Гермиона схватила его за запястье и шагнула вплотную к парню.

— Не так быстро, Забини. Я сделала то, что ты просил. Теперь твоя очередь. — Девушка заглянула в глаза слизеринцу. — Что ты скрываешь? Что ты сделал? Откуда эта вина?

Забини побелел, насколько это было возможно, его взгляд забегал по комнате. Блейз старался не смотреть на гриффиндорку, которая отчаянно пыталась найти ответы в его глазах. Он понимал, что не должен был быть здесь сейчас. Он просто вернулся за конвертом. И увидел, как гриффиндорка практически полностью засунула руку в горящий камин. Он подумал, что бедняжка Грейнджер не смогла пережить то, что Драко ее игнорирует и встречается с Пэнси. Он почувствовал себя виноватым во всем этом. «Я должен был ей все рассказать, » — грустно подумал он, — «Драко меня убьет. И зачем я вообще предложил этот дурацкий план».

Двумя неделями ранее…

Драко Малфой сидел в гостиной старост. В кресле напротив, расположился Блейз Забини. Слизеринцы о чем-то горячо спорили.

— Блейз, ты не понимаешь. Я не могу рисковать жизнью матери. — Воскликнул Драко.

— Успокойся. Я предлагаю тебе вполне сносный план. Сколько времени тебе дали?

— Месяц. — Вздохнул Малфой.

— Мда… Ну, ничего. Слушай, что если ты попробуешь потянуть время, а мы попытаемся вытащить твою маму оттуда? — предложил Блейз.

— Как? Как я потяну время? Скажу, что Грейнджер прячется от меня? Или что она сбежала жить в Запретный лес? Что я должен сказать? — Драко был в ярости. Ни столько от глупости друга, сколько от собственной беспомощности. — Мне придется сделать то, что мне было приказано.

— Малфой! Да успокойся ты! Сколько можно истерить? — Блейз нахмурился. — Дай подумать спокойно.

Сегодня утром Малфой рассказал другу о поручении Темного Лорда и о том, как Люциус и Воландеморт смогли заставить его согласиться. Нарциссу прятали где-то вне Малфой Мэнора, что значительно усложняло задачу.

— Есть идея! — вскрикнул Забини…

— Что если, грязнокровка перестанет с тобой общаться. Ну, я имею в виду, совсем перестанет. Будет тебя избегать и все такое. Тогда можно будет сказать Темному Лорду, что тебе нужно больше времени, и попросить увидеться с матерью, чтобы знать, что она еще жива. Тогда мы сможем вытащить ее оттуда, не отдавая Люциусу Грейнджер. — Изложил свой план Блейз.

— Логично. Только как то, что Грейнджер не будет со мной общаться, может помешать мне просто схватить ее и увезти в Малфой Мэнор? — Усмехнулся Малфой.

— Очень просто! Она же под защитой Дамблдора. И если хорошенько ее припугнуть, она обязательно ему сообщит. Темный Лорд не рискнет уводить ее из под носа старика. — Объяснил Блейз.

— Ты прав… — немного помолчав, согласился Драко.

— Забини! Отвечай мне! — Гермиона яростно трясла парня за плечо. Блейз встряхнул головой, возвращаясь в реальность.

— Прости. — Тихо сказал он. — Это не моя тайна.

— Что? О чем ты? — Гермиона опустила взгляд, и только тут она заметила письмо, торчащее из кармана слизеринца. Все встало на свои места: спор слизеринцев в гостиной, письмо, «девушка», «книга», и то чувство вины, которое не давало Блейзу покоя.

— Ты… но как? Скажи мне, что это не правда! — Гермиона сама испугалась своей догадки. — Нет! Это не правда!

Блейз растерянно наблюдал за мечущейся по комнате гриффиндоркой. Он не мог понять, о чем она говорила.

— Нет! Нет! Нет! Почему это происходит со мной?! — кричала Гермиона.

— Что происходит? — Блейз схватил девушку за запястье и притянул к себе. Он крепко ее обнял, не давая возможности вырваться. Девушка обмякла в его руках. Ее слегка потрясывало. — Что случилось?

Гермиона не могла понять, за что ей все это? Сначала все эти ужасы с Малфоем, потом Стихийная Магия, влюбленность, ссоры, скитания по чужим комнатам,… а теперь, оказывается, она нужна Темному Лорду, который заставляет Драко выполнять его приказ, потому что похитил его мать. «Сумасшедший дом», — подумала девушка.

— Грейнджер! Ты…— Блейз запнулся, он вдруг вспомнил Бал в честь Хэллоуина. Прекрасную незнакомку, которая сбежала, едва он снял с нее маску… Что-то, показалось ему до невозможности знакомым в этой ситуации. Он стоит в гостиной старост, обнимает Гермиону Грейнджер, и это кажется правильным… Что????

Забини вдруг понял, что смущало его. «Это была она», — мелькнуло в его сознании. Слизеринец отпустил девушку. Гермиона растерянно посмотрела на него.

— Что?

— Это… ты! Тогда, на бале! Это была ты! — Забини все еще не мог прийти в себя.

Глаза девушки расширились от ужаса. «Черт! Но откуда он знает?» — пронеслось в голове гриффиндорки, — «Только этого, сейчас не хватало!»

— Я. — Ответила Гермиона шепотом. Она ждала, что парень начнет обзывать ее грязнокровкой, кричать, крушить все вокруг, но этого не произошло. Блейз просто стоял и смотрел на нее.

— Ты что-то хотела у меня спросить? — Сказал он тихо. Гермиона удивленно подняла глаза. Секунд десять она думала, что же могли означать эти слова, а потом решила идти ва-банк.

— Воландеморту нужна я? — ее голос дрогнул. Забини кивнул. — Зачем?

— Твоя магия. — Пожал плечами слизеринец, будто сказал что-то весьма очевидное.

— Но… как? Как он заберет ее у меня? — Гермиона растерялась.

— Для этого ему нужна книга. В ней есть какой-то ритуал по передаче магии.

— Спасибо. — Прошептала гриффиндорка и направилась к портретному проему.

— Куда ты? — Крикнул ей вслед Забини.

— За книгой. Она принадлежит мне. — Решительно сказала гриффиндорка и вышла из гостиной.

Блейз устало опустился в кресло и предался размышлениям о правильности своих поступков и человеческой изменчивости.

Гермиона выскочила из комнаты. «Только бы мадам Пинс все не испортила, » — подумала гриффиндорка, спеша в библиотеку. В ее голове начал выстраиваться план действий. Но одно не давало ей покоя. Даже несмотря на всю обиду и боль, которые ей причинил слизеринец, Гермионе было его жаль. Она даже представить себе не могла, чтобы случилось с ней, похить Воландеморт ее родителей. За то время, что они с Малфоем общались, Гермиона успела понять, как дорога ему мать. Она чувствовала в его интонациях, когда он говорил о Нарциссе, что-то отдаленно похожее на «человеческие» чувства, которые Малфой, по определению, испытывать не мог. И теперь у слизеринца просто нет выбора. Он должен спасти мать.

Теперь Гермиона поняла, почему Малфой вел себя так. Ему было бы гораздо проще отдать Гермиону Воландеморту. Но он, вместо того, чтобы усыпить ее бдительность и завоевать доверие, сделал все, чтобы гриффиндорка не приближалась к нему.

Мысли Гермионы оборвал топот позади нее. Она обернулась и увидела Забини.

-Мне нужно еще кое-что сказать тебе, Грейнджер. — пытался отдышаться Блейз. — Малфой не хотел отдавать тебя ему. Он специально закрутил роман с Пэнси, чтобы быть дальше от тебя. Так Темному Лорду было бы сложнее до тебя добраться.

Хотя с Пэнси мы сильно ошиблись. Она служит Темному Лорду. И она подливала Малфою зелье… Мерлин, я же обещал молчать! Запомни только, что Малфой пытался уберечь тебя. — Забини замолчал. Он стоял, опершись на стену, и тяжело дышал.

Гермиона, казалось, потеряла точку опоры. Мир закрутился вокруг нее. «Он пытался уберечь тебя…» — звучали в голове слова слизеринца. «Как все запуталось…» — подумала гриффиндорка.

— Знаешь, Блейз, спасибо тебе. — Сказала она, и, развернувшись, собиралась, было уйти, но вспомнила кое о чем. — Ты не знаешь, где Малфой?

— Он собирался идти к Снеггу. — Ответил Блейз.

— Еще раз спасибо. — Крикнула гриффиндорка, уже заворачивая за угол.

Она неслась по коридорам, не замечая ничего вокруг, до тех пор, пока не столкнулась с кем-то, кто тоже, видимо, ничего не замечал.

— Какого черта?! Грейнджер?.. — выругался Малфой, потирая плечо.

— Ты? Я… нам нужно поговорить. — Решительно начала Гермиона.

— Нет. Не нужно. — Слишком быстро ответил слизеринец, и хотел, было пройти дальше, но гриффиндорка не позволила.

— Послушай меня! Я знаю, что ты не просто так меня игнорируешь. Ты … — договорить она не смогла.

— Что? Что ты можешь знать? Ты всего-навсего глупая грязнокровка! — Малфой выплюнул эти слова. Лицо гриффиндорки исказила гримаса боли. Почти осязаемой, нечеловеческой боли. — НЕ знаю, что ты там себе придумала, но я игнорирую тебя по нескольким причинам: во-первых, ты — ничтожество, во-вторых, аристократам не пристало общаться с грязью, и, в-третьих… хотя… и этих двух причин вполне достаточно. А теперь, дай мне пройти!

Гермиона слушала его слова и чувствовала, как в сердце вонзаются тысячи мелких осколков. Это были ее разбитая вера и мечты. Она поверила в то, что Малфой не такой, каким кажется, в то, что люди бывают хорошими, в то, что чудеса случаются… Но теперь все это терзало ее изнутри. Все оказалось простой игрой. А она — куклой. Девушка изо всех сил сдерживала слезы. Слизеринец отвернулся и прошагал мимо. И Гермиона не увидела … к сожалению… ту дикую боль, сожаление и ненависть к самому себе, которые отразились на лице Малфоя.

Простояв в пустом коридоре еще какое-то время, и наконец-то справившись со слезами, гриффиндорка решила пойти и вытрясти всю правду из Снегга. Именно от него шел Малфой, и именно он, возможно, сможет объяснить, что происходит.

Если бы в это время кто-то из учеников зашел в кабинет профессора Снегга, он бы подумал, что ошибся дверью. Там было светло, чисто и пахло лилиями. Вот и Гермиона подумала, что не туда попала. Она уже собиралась выходить, когда в камине раздался хлопок, и в нем появилась Нарцисса Малфой.

— Вы… здесь? — изумилась Гермиона…

* * *

Если бы в это время кто-то из учеников зашел в кабинет профессора Снегга, он бы подумал, что ошибся дверью. Там было светло, чисто и пахло лилиями. Вот и Гермиона подумала, что не туда попала. Она уже собиралась выходить, когда в камине раздался хлопок, и в нем появилась Нарцисса Малфой.

— Вы… здесь? — изумилась Гермиона…

Драко остановился у портрета, на котором был изображен тролль в розовом бальном платье. Слизеринец не обратил внимания на абсурдный портрет. Он прижался лбом к холодному камню стены и попытался восстановить дыхание.

Противоречивые чувства разрывали грудную клетку, мозг лихорадочно соображал. «Я не должен был так с ней… идиот! Надо было сказать… Нет. Я не могу. Это опасно для нее. Нет… ну какой же я дурак!» -Малфой с силой приложил кулак к стене. Костяшки пальцев заныли, и по руке потекла горячая струйка крови. Слишком многое зависело от того, как он себя поведет. Любое слово, движение, даже мысль. Все было опасным. Профессор Снегг объяснил ему что делать и как обмануть Темного Лорда. Воландеморт следил за его мыслями. Проникал в суть каждого принятого им решения. Драко знал, что рано или поздно ему придется прийти к Темному Лорду, но приведет ли он с собой гриффиндорку или нет, это уже полностью зависело от того, насколько сильно Драко был готов стараться ради нее.

У него осталось совсем мало времени. И это время он должен будет потратить на то, чтобы обвести ненавистного Лорда-полукровку вокруг пальца. Он вспомнил пустые глаза гриффиндорки, когда столкнулся с ней. Ему вдруг стало больно, как будто он опять зависел от нее. Как будто причиняя боль ей, он губил самого себя. Слизеринец вспомнил, как спокойно ему было рядом с этой девушкой. Как забавно она наклоняла голову, когда слушала рассказы о его чистокровных предках, как морщила носик, если он говорил что-то не правильно. Эти воспоминания помогли ему успокоиться. Драко снова дышал ровно. Мысли о гриффиндорке придали ему сил. Он хотел быть таким, каким она его видела. Хотя бы отчасти… Слизеринец выпрямился и уверенно двинулся в сторону восьмого этажа.

Гермиона сидела на кровати. Рядом, нервно комкая дорогой носовой платок, мерила шагами комнату Нарцисса Малфой. Ее плечи судорожно поднимались и опускались.

— Ты уверенна? — Нарцисса резко остановилась и посмотрела на гриффиндорку.

Гермиона только что высказала женщине все свои подозрения: она рассказала о ненароком подслушанном разговоре, о письме от Люциуса и о том, что ей сказал Забини. С тех пор Нарцисса не проронила ни слова. Она лишь нарезала круги по комнате профессора Снегга, о чем, кстати, Гермиона очень хотела спросить. Как это она оказалась в комнате декана слизерина? И почему Малфой не в курсе?

— Да, мисс... Нарцисса, — вовремя исправилась гриффиндорка, — я абсолютно уверена. Мне кажется, мы должны обо всем рассказать Мал… то есть, вашему сыну. Тогда ему не нужно будет идти к Темному Лорду. И Дамблдор сможет вас с ним защитить. — Несмело предположила Гермиона.

Нарцисса внимательно посмотрела на гриффиндорку.

— Ты права. — Медленно сказала она. — Нужно найти Драко!

— Но… я не знаю где он. Забини сказал, что он шел к Снеггу, чтобы…

— Для вас я все еще ПРОФЕССОР Снегг… — прервал Гермиону тихий голос. Девушка испуганно соскочила с кровати преподавателя.

Зельевар медленно вошел в комнату, посмотрел на заплаканную Нарциссу и испуганную Гермиону, будто оценивая ситуацию.

— Ты знаешь, где он? Ты знаешь, где мой сын??? — Нарцисса бросилась к профессору и схватила его за руку. Снегг, вопреки предположениям Гермионы, руку не отдернул, а лишь крепко сжал хрупкую ладонь женщины.

— Нет, Цисси. Не знаю. — Ответил он.

— Но как? — удивленно подняла на него глаза Нарцисса. — Ты… он ведь приходил к тебе!

— Да, приходил. И я постарался ему помочь. Но Темный Лорд уже проник в его мысли. Я посоветовал ему, как обмануть Воландеморта. В общем, Драко ушел туда, где его никто не сможет найти.

— Но… Как? — Гермиона подошла к Снеггу, и растерянно пробормотала. — Нам нужно найти его. Он думает, что его мама у Темного Лорда, и именно поэтому он делает все это. Нам нужно его остановить, пока он сам себя не загнал в ловушку.

Профессор растерянно посмотрел на Нарциссу, затем на гриффиндорку. Выражение его лица изменилось, и он выругался. Гермиона охнула, миссис Малфой прикрыла рот ладонью, а профессор зельеварения развернулся и вышел в лабораторию.

— Северус! Неужели нет никакого способа узнать, где мой сын? — крикнула ему вслед Нарцисса.

— Я не знаю… — раздался приглушенный голос профессора.

Драко трижды прошелся мимо выручай комнаты, думая: «Пусть она будет такой, какой была в последний раз». Слизеринец просто не знал, что еще придумать, поэтому решил, что ему подойдет что бы там ни было. Когда в стене появилась дверь, Драко взялся за дверную ручку, и, прошептав:

— Надеюсь, это не будет семейная фотогалерея Поттера и Уизли… — резко распахнул дверь.

Внутри было светло и тепло. В нос сразу же ударил знакомый запах. Ваниль и корица. Драко нахмурился, пытаясь вспомнить его. В комнате была кровать, простая, без полога, как это принято в хогвартских спальнях, камин, огромный книжный шкаф, платяной шкаф, зеркало во весь рост и диван с небольшим столиком перед ним. Драко медленно обошел комнату. На мебели не было пыли, поленья в камине почти догорали, на столе была навалена куча пергаментов и книг. Слизеринец взял верхний пергамент. Всего пару строчек выведено ровным почерком. По телу слизеринца словно пустили электрический ток. Глаза распахнулись, мышцы напряглись и даже волосы на затылке встали дыбом. И тут он понял, что это был за запах, чей почерк он разглядывал и в чьей комнате находился. «Грейнджер» — это было единственной мыслью, которая пульсировала в его голове, доводя его и без того измученный мозг до истерики.

Драко не мог прийти в себя около минуты. Потом, собрав остатки самообладания, он опустился на мягкий диван и положил пергамент в кучу на столе. Слизеринец глубоко вдохнул и достал из кармана пузырек с зельем, которое он отобрал у Пэнси. Вспомнив слова Снегга: «Тебе придется контролировать каждую свою мысль, и никто не должен будет тебе помешать…», откупорил его и влил холодную жидкость в рот. Горло обожгло. Драко закрыл глаза и приготовился ждать, когда лошадиная доза подействует.

Малфой чувствовал, как странное жжение поднимается откуда-то из живота и растекается по его телу. И вдруг перед его внутренним взором возникла комната, в которой он находился. Драко понял, что нужно действовать. Он легким усилием воли заставил себя думать о коридорах Хогвартса. Он представил, как идет по замку. Картина вдруг изменилась. Теперь Драко видел каменный пол замка и мыски своих туфель. Если бы он знал что такое маггловская видеоигра, то понял бы о чем идет речь. Тогда слизеринец представил, как из-за угла выходит Блейз. И темнокожий друг появился перед ним. Драко продолжал строить мысленные образы и диалоги, вводя Темного Лорда в замешательство. На лбу выступили капельки пота, пальцы сжимали диванные подушки. Малфой все воображал и воображал, пытаясь увести Воландеморта как можно дальше от Грейнджер. А где-то на задворках его сознания билось, как раненая птица в клетке, воспоминание об искрящихся карих глазах гриффиндорки.

Гермиона бежала по коридору в гриффиндорскую гостиную. Нарцисса Малфой, в длинной изумрудной мантии с огромным капюшоном, который скрывал ее лицо, еле поспевала за гриффиндоркой. После того, как профессор Снегг заявил, что не знает, где скрывается Малфой, Гермионе в голову пришла безумная идея. Рассказав все Нарциссе, она теперь торопилась в гостиную своего факультета, надеясь, что карта мародеров все еще была у Джинни. Сбивчиво пробормотав пароль Полной Даме, Гермиона буквально влетела в теплую комнату. Несколько скучавших третьекурсников испуганно обернулись на звук. Староста не обратила на них внимания. Пробежавшись взглядом по макушкам сидящих в гостиной, и не найдя рыжей, она метнулась в сторону комнаты девочек. Нарцисса в это время заинтересованно разглядывала интерьер гостиной, доску объявлений, студентов, как будто сравнивая эту гостиную с той, которую хранила в своей памяти уже много лет. С той, которая напоминала ей о Сириусе…

Все было почти таким же. На женщину нахлынули воспоминания. Ей вспомнилось, как она, Сириус и его друг Колин сидели в воскресное утро тут. У камина… Парни играли в шахматы, а Нарцисса, забравшись с ногами в кресло, наблюдала за поединком. Это было самое счастливое время. Миссис Малфой вдруг почувствовала, как ей не хватает этого тепла, безмятежности. Сейчас ее жизнь напоминала ночной кошмар, который никак не заканчивался. Нарцисса судорожно обняла себя за плечи и опустилась в ближайшее кресло. Студенты, потеряв интерес к странной фигуре в мантии, вернулись к своим занятиям.

Гермиона ворвалась в комнату девочек и обнаружила Джинни в слезах, сидящую на подоконнике. Староста бросилась к подруге.

— Джинни! Что слу… — слова застряли в горле.

Рыжая гриффиндорка повернулась к подруге. Гермиона вскрикнула. Девушка, сидящая перед ней, больше напоминала взрослую, убитую горем женщину. Лицо посерело, глаза впали, нос казался острым, как у мертвеца. Губы мелко подрагивали и даже волосы, цвета восходящего солнца, теперь стали тусклыми и безжизненными, словно отображая состояние своей хозяйки. В руках Джинни сжимала кусок какой-то материи.

— Что… хм… что случилось, Джинни? — взяв себя в руки, прошептала Гермиона.

Джинни отрешенно отвернулась к окну. Гермионе захотелось обнять подругу, но что-то подсказывало ей, что Джинни сейчас лучше не трогать. Злясь на себя за бездействие и трусость, Гермиона медленно развернулась и направилась к двери. Вдруг наэлектризованную, давящую тишину разрезал хриплый голос:

— Он… меня… бросил. Я ему не нужна. Я теперь как будто мертвая. — Гермиона резко остановилась, переваривая сказанное. — Я, наверное, лучше умру по настоящему, чем буду вот так вот жить без него.

Джинни всхлипнула и, встав с подоконника, пошатываясь, направилась к Гермионе. Слова лились потоком, мешаясь с всхлипами и вскриками, и прерываясь тяжелым молчанием. Гриффиндорская староста сидела на кровати рядом со своей подругой и не могла поверить услышанному.

«Гарри ее бросил… Бросил Джинни. Ладно я… просто подруга, которую легко заменить. Но ОНА!!!» — какая-то часть сознания лучшей ученицы Хогвартса отказывалась верить в это, другая упорно напоминала, как она сама себя чувствовала, когда узнала, что «больше не нужна» Гарри.

— Все меняется, Джинни. Учителя учатся у своих учеников, дети воспитывают родителей, друзья становятся врагами, а враги… только враги навсегда сохраняют стабильность — грустно сказала Гермиона, вспоминая о Малфое.

«Гарри ее бросил… Бросил Джинни. Ладно я… просто подруга, которую легко заменить. Но ОНА!!!» — какая-то часть сознания лучшей ученицы Хогвартса отказывалась верить в это, другая упорно напоминала, как она сама себя чувствовала, когда узнала, что «больше не нужна» Гарри.

— Все меняется, Джинни. Учителя учатся у своих учеников, дети воспитывают родителей, друзья становятся врагами, а враги… только враги навсегда сохраняют стабильность — грустно сказала Гермиона, вспоминая о Малфое.

— Нет! — вскрикнула рыжая. — Нет! Гарри не такой… он не может! — девушка забилась в истерике.

— Джин! Успокойся! Как ты вообще об этом узнала? — Гермиона схватила подругу за плечи. Рационализм пришел на помощь. — Он был здесь? Гарри был в Хогвартсе?

В ответ раздалось булькающее бормотание. Гермиона попыталась привести подругу в чувство. Джинни устало отвернулась и ткнула пальцем куда-то в сторону своей кровати. Староста проследила за рукой подруги. На кровати лежал распечатанный конверт. Рядом — скомканный лист пергамента. Девушка медленно подошла к кровати. Она не могла отвести взгляда от письма. Умом она понимала, что ничего хорошего там написано не было, и кто бы ни прислал это Джинни, он мало напоминал прежнего Гарри. Но в сердце ее все еще жила надежда на то, что все это окажется просто страшным сном. Гермиона развернула скомканный пергамент.

Дыхание замедлилось, а пульс, напротив, участился. В ушах стучало. Мозгу не хватало кислорода. Еще никогда Гермиона так не волновалась, даже когда сдавала Трансфигурацию на третьем курсе. Девушка глубоко вдохнула, за ее спиной послышались глухие рыдания. «Я должна быть сильной! Ради Джинни» — подумала она и начала читать.

Дорогая Джинни!

Я знаю, ты никогда не отличалась спокойной реакцией, поэтому я рад, что пишу тебе, а не говорю это при личной встрече. Собственно говоря, мы с тобой больше не увидимся. И я считаю, что это к лучшему. Мне совершенно не интересно, что ты обо мне думаешь, и более того, мне не хочется знать, что ты чувствуешь.

Нам было хорошо вместе. Я бы даже сказал «комфортно», но, увы, время прошло. И нам больше нет смысла удерживать друг друга. Отныне, ты не обязана ждать меня и писать мне. Тем самым, я снимаю любые обязательства и с себя.

Мы больше не вместе, Джинни. Все осталось в далеком прошлом. Я знаю, что ты не простишь меня, но я этого и не прошу. Мне достаточно, быть уверенным, что ты никогда не потревожишь меня. Ты мне больше не нужна. А свою нужду во мне, замени чем-нибудь другим. Начни собирать волшебные карточки, например.

Прощай,

Когда-то «твой»,

Гарри Поттер.

Волна липкого, животного ужаса прокатилась по телу гриффиндорки. По позвоночнику словно пустили электрический разряд. Она повернулась к Джинни, нервно шепча ….

— Нет…нет… нет… нет.. не мог… нет… Гарри … нет… — слова слетали тихим свистом с пересохших губ старосты.

Она подошла к Джинни и крепко ее обняла. Не нужно было лишних слов. Рыжая гриффиндорка чувствовала, как боль разливается по венам и проникает в сердце ее подруги. Это была теперь их общая боль. Гермиона почувствовала, как две слезинки скатились по щекам, оставляя за собой горячие мокрые следы, по которым, вскоре прокатится еще немало таких же. Девушка не верила, что все это происходит с ними. Это слишком больно, слишком жестоко. Но все, же это правда. Даже Малфой не причинял ей такую боль, какую смогло причинить это письмо.

При воспоминании о Малфое, в груди кольнуло. Она здесь из-за него. Это ее вина. Он сейчас где-то в замке, один на один с Темным Лордом в его сознании. Она вспомнила, зачем пришла.

— Джинни… та карта… карта Мародеров. Она все еще у тебя? — как можно мягче спросила Гермиона.

— Да. В тумбочке. — Прошептала Джинни.

Гермиона рванулась к прикроватной тумбочке подруги и нащупала лист пергамента. Она развернулась, собравшись уходить, но вдруг почувствовала, что должна что-то сказать Джинни.

— Я… я вернусь и все объясню. Я люблю тебя, Джинн! — с этими словами, гриффиндорская староста выбежала из комнаты.

Нарцисса Малфой отвлеклась от своих воспоминаний. Кто-то спускался по лестнице с громким топотом. Она поправила большой капюшон мантии, а вдруг это кто-то из студентов?

Гермиона облегченно выдохнула, когда увидела миссис Малфой сидящую в кресле.

Нарцисса поднялась.

— Нашла? — она вопросительно вскинула бровь.

— Да! Поспешим! Он в Выручай-комнате! — выпалила

гриффиндорка и метнулась к портретному проему.

Нарцисса грустно покачала головой. От ее взгляда не укрылись темные круги под глазами и серая кожа девушки. Что-то расстроило ее там, в спальне. «Наверное, поругалась с подругой,» — подумала женщина, и поспешила за студенткой.

Гермиона понятия не имела, во что Малфой превратил Выручай-комнату. Она долго стояла в нерешительности.

— Что такое? — взволновано, окликнула ее Нарцисса.

— Я…я не знаю. Я не знаю, что он пожелал. Это может быть что угодно. Кабинет, кладовая, театр, да что угодно! — выкрикнула Гермиона.

— Погоди. А что если попросить комнату принять вид того, о чем ее просил мой сын? — миссис Малфой нервно теребила края мантии. Ее голос дрожал.

— Точно! Мерлин! Как я сама не додумалась! — Облегченно выдохнула гриффиндорка и трижды прошлась мимо стены. Начали вырисовываться очертания двери с металлической ручкой.

Гермиона нерешительно взялась за эту ручку. Металл приятно холодил ее горячие ладони. Собравшись с духом, она рванула дверь на себя.

Драко Малфой сидел на мягком диване. Все его мускулы стали будто каменными. Он не двигался, мышцы напряжены, на лбу выступила испарина, кулаки сжаты так, что костяшки пальцев побелели. Он уже с трудом создавал картины в своем подсознании. Они становились все размытей и не понятней. Драко понимал, что долго ему не продержаться. Он выстроил очередную цепочку картин. Вот он и Забини идут из столовой в комнату старост. В гостиной никого нет. Они садятся на диван и начинают играть в шахматы. Почему-то оба играют белыми. «Черт!» — мысленно выругался Драко и напрягся. Фигуры Забини стали черными. Слизеринец понадеялся, что Темный Лорд не заметит его оплошности.

Драко судорожно соображал, как отвести Темного Лорда от гриффиндорки. Пока у него получалось это делать, но его воля постепенно ослабевала и барьер между воображаемым и реальным становился все тоньше. Драко уже начинал чувствовать ЕЕ запах, который пропитал все в этой комнате.

Он представил, как входит в свою комнату и ложится на кровать. Некоторое время, он представлял, что смотрит на потолок. Потом, Драко начал постепенно отпускать картинку потолка, меняя ее на темноту. Он хотел заставить Темного Лорда думать, будто он, Драко, уснул. Оставалось совсем чуть-чуть.

Малфой все еще чувствовал ледяной холод присутствия Воландеморта в своем сознании. Нужно было удерживать темноту до тех пор, пока Воландеморт не уйдет. Холод отступал. Еще немного и он уйдет, и Драко сможет передохнуть. Когда Темный Лорд практически покинул сознание слизеринца, где-то слева от парня раздался грохот, и блондин открыл глаза…

Драко открыл глаза и тут же пожалел об этом. На пороге комнаты стояла Гермиона Грейнджер. Она выглядела испуганной и немного удивленной. «Еще бы…не каждый день встречаешь врага в своей комнате…» -горько усмехнулся в своих мыслях Драко. Черт! Мысли! Как он мог! Слизеринец почувствовал холод где-то в своем сознании. Темный Лорд вернулся! Он понял, что слизеринец пытался его одурачить. Он видел то, что видел сейчас Драко.

Гермиона сделала пару шагов навстречу сидящему парню. Драко не мог пошевелиться. Голову будто сжимал ледяной обруч. Красивое аристократическое лицо исказила гримаса боли. Гермиона бросилась к нему. Упала на колени перед слизеринцем и протянула к нему руки. Малфой испуганно заметил, как на кончиках ее пальцев заплясали крохотные синие огоньки. Он посмотрел в глаза девушки. Такие теплые и добрые, они обещали исцелить, обещали покой и теплоту. Драко поверил. Он уже давно готов был отдать ей свою жизнь, если бы она попросила.

Гермиона нежно коснулась висков Малфоя. Провела пальцами по его шелковистым волосам. Как же ей этого не хватало. Она могла сидеть вот так и гладить его волосы часами. Но слизеринец выдохнул от боли, и Гермиона вспомнила, что должна делать. Собрав свою силу внутри своих ладоней, она аккуратно выпустила тонкую струю пламени. Огонь начал обвивать голову слизеринца, как если бы это была виноградная лоза, обвивающая стальной шар.

Пламя становилось ярче. Гермиона контролировала поток огня, не позволяя ему выплеснуться. Она смотрела в серые глаза блондина, пытаясь понять, что он чувствует. Вскоре, боль и отчаяние в его взгляде стали отступать. Гермиона усилила напор огня. Она сможет. Руки начали предательски подрагивать. Силы покидали ее. Чем сильнее она контролировала свою магию, тем больше сил это забирало.

«Только бы получилось!» — думала она. Левая рука затряслась мелкой дрожью, мышцы свело, Гермиона испуганно перевела взгляд на голову слизеринца, огонь потускнел. Только не это! На глаза навернулись слезы. Но тут чьи-то холодные руки обхватили ее запястья, помогая удерживать их у висков парня. Гермиона подняла взгляд. Малфой уверенно держал ее ладони в своих. Гриффиндорка благодарно выдохнула и закрыла глаза. Внутренним взором она увидела красный шар в своей груди. Это была ее сила. Посмотрев выше, она увидела серебряный шар, который был опоясан черным стальным кругом. Темный Лорд все еще был в сознании слизеринца.

Гермиона мысленно отделила две тонкие нити огня от своего шара и направила их к Малфою. Огонь медленно оплетал черный круг. Гермиона чувствовала, как в нем появились трещины. Она усилила напор. Еще три огненные нити метнулись в темноту. Девушка почувствовала, как Воландеморт сопротивляется, но он был слишком далеко, чтобы контролировать свое присутствие, и темный пояс вскоре треснул и исчез. Девушка открыла глаза. Малфой сидел на диване, все так же держа ее ладони в своих. Лицо стало серым, а когда он открыл глаза, Гермиона увидела в них усталость и отрешенность.

Малфой сфокусировал взгляд на девушке, сидящей перед ним. На девушке, которая только что вырвала его из лап Воландеморта. Слизеринец на мгновение ощутил прилив благодарности, но не нашел слов, чтобы выразить ее. Он наклонился к гриффиндорке, и все еще держа ее за руки, коснулся ее губ.

Нарцисса Малфой замерла в паре метров от своего сына и гриффиндорки. Она не могла поверить в то, что видела. Где-то в глубине ее материнского сердца разлилась теплота. Ее сын жив. Он выглядит усталым и немного взволнованным, но он жив…

Нарцисса перевела взгляд на Гермиону. Она казалась такой маленькой, такой беззащитной. Но какая же она смелая… Она бросилась на помощь ее сыну, когда сама Нарцисса замерла от удивления и страха. Гриффиндорка нравилась женщине. Было в этой девушке что-то настоящее, открытое, честное, от чего Нарцисса отвыкла за долгие годы жизни с Люциусом. Гермиона возвращала миссис Малфой в те старые добрые времена в гостиной Гриффиндора, когда Нарцисса была счастлива и радовалась жизни. По щеке Нарциссы прокатилась одинокая слезинка.

Драко посмотрел в глаза Гермионы. Где-то в груди кольнуло. «Как я мог причинять ей боль? Как я мог?» — подумал он, и прижал девушку своей груди, уткнувшись носом в ее пышные волосы. На мгновение он вдохнул ее запах и закрыл глаза, представляя, как бы хорошо им было вместе. «Она — самое дорогое, что есть у меня… » — подумал слизеринец. Он чувствовал ее хрупкие ручки на своей шее, чувствовал, как бьется ее сердце. Он так давно мечтал о том, чтобы прижать ее к себе вот так, обещая защиту, тепло… Глаза защипало. Драко с удивлением осознал, что он вот-вот расплачется. Он! Драко Малфой! Который не плакал с самого детства. Он не проронил ни единой слезинки, даже когда Люциус долгими зимними вечерами пытал его в подземельях фамильного замка, чтобы «закалить его плоть». «Просто она делает меня человечнее…» — промелькнуло где-то в сознании слизеринца. Гермиона, будто прочитав эти мысли, отпрянула от него и посмотрела прямо в серые глаза.

— Ты — тот, кем хочешь быть… — прошептала она. — Но я помогаю тебе стать тем, кто ты есть на самом деле.

Драко удивленно смотрел на эту девушку. Она знает о нем гораздо больше, чем он предполагал. И он был благодарен ей за это. Внезапно послышался шорох ткани. Драко поднял глаза, нащупывая волшебную палочку, но в следующую секунду, он позабыл о ней.

— Мама? — удивленно вскрикнул он.

— Драко! — Нарцисса бросилась к сыну, не в силах сдержать слезы. Она обняла парня, который был намного выше и больше ее. Но прижавшись к матери, Драко снова стал маленьким мальчиком, которому так не хватало материнской заботы.

— Я должна была сказать тебе сразу, как только Северус выкрал меня у твоего отца и этой мерзкой твари! Но я боялась… думала они вернутся за мной. Прости меня! — всхлипывала Нарцисса.

— Мама! Все позади… Успокойся. Все хорошо. Теперь ты в безопасности. — Произнес Драко уверенно.

Он оторвался от матери и повернулся к Гермионе, она стояла в паре шагов, от него. Драко протянул девушке руку. Гермиона улыбнулась и подошла к парню.

«Я самый счастливый человек сейчас» — думал слизеринец, прижимая к себе двух самых дорогих ему женщин.

Худощавый парень сидел на старом протертом ковре, прислонившись к стене, и смотрел на догорающие угли в старом камине. Где-то снаружи ухнул филин. Парень встрепенулся. Показалось…. Он отвлекся от своих мыслей и обвел взглядом комнату. Старый комод, стол, два стула в углу, протертый ковер, диван и камин. Негусто. Такое ощущение, что в этом доме давно уже никто не жил. Парень потянулся за стаканом с водой. Отхлебнув немного, он закашлялся. Горло саднило. «Подцепил простуду где-то…» — разочарованно подумал он. Ему нельзя было сейчас болеть, не время… Тем более его друг был не в лучшем состоянии. Словно в подтверждение этому, с дивана послышались сдавленные стоны. Парень поднялся, и хромая, подошел к дивану.

На диване, под тремя одеялами лежал еще один молодой человек. Выглядел он не лучшим образом. Лицо было бледным и безжизненным, рыжие волосы прилипли ко лбу, губы мелко подрагивали.

— Рон! — позвал он лежащего. — Ты в порядке?

— Болит… — простонал рыжий парень. — Я не чувствую пальцев.

Худощавый парень откинул ворох одеял и посмотрел на перебинтованную руку друга. Сквозь повязку уже начинала просачиваться кровь.

— Я сейчас. Сменим повязку, и тебе станет легче. — Пробормотал он, отходя к столу за бинтами и мазью.

Рон Уизли уже двое суток страдал от непрекращающейся лихорадки. Рана, которую он получил, сражаясь с мантикорой, все еще не заживала. «Видимо яд попал в кровь…» — в очередной раз предположил худшее худощавый парень. Мантикора была делом рук тех, кого они искали. В этом не приходилось сомневаться. Двое друзей скрывались уже более месяца. Неделю назад, они забрели глубоко в непроходимые Трувальские леса. Здесь водилось много всякой живности, в том числе и хищники. Но парням приходилось сражаться с чудовищами пострашнее, чем волки и медведи. Их пугало другое…

Взяв бинты, чашку с водой и баночку с мазью, парень вернулся к дивану. Рон снова впал в состояние между сном и бредом. Парень аккуратно снял старую повязку и наложил новую. Края раны начали постепенно затягиваться. Но неизвестно было, сколько еще времени Рон пробудет в бреду, пока не спадет лихорадка. Бережно накрыв друга, парень вернулся на свое прежнее место на полу у стены. Диван в комнате был только один, и выбирать не приходилось. Поджав под себя ноги, юноша снова окунулся в свои мысли.

Уже неделю они блуждают по непроходимым лесам. Это были воистину темные и полные тайн леса. Но те, за кем они пришли, скрывались в самом сердце Трувальских лесов. Эльфы. Именно за ними послал двух молодых авроров профессор Дамблдор, глава Ордена Феникса. Эльфы — существа могущественные и гордые, были одними из древнейших волшебных родов на Земле. Они хвалились тем, что появились в этих краях намного раньше Троллей и Гномов. Эльфы были существами, сотканными из воздуха и лунного света. Волосы их были цвета серебра, их тела были гибкими, как молодые деревья, их глаза были холодными как свет луны. А нрав у них был как у ветра — непредсказуемый. Много тысячелетий назад, эльфы, гномы, драконы и русалки собрались вместе, чтобы наградить людей дарами, в знак проявления своей любви к тем, кто был слабее. Они подарили людям дары стихийной магии. Эльфы научили людей повелевать ветрами, Гномы — дали силу над землей и ее плодами, Русалки — открыли дар водной стихии, а Драконы — показали, как повелевать огнем. Люди не отблагодарили их за это. Напротив, решив, что теперь им подвластно все, они принялись истреблять великие роды. Драконы ответили агрессией, Гномы ушли в шахты, русалки в моря, а эльфы пытались образумить людей. Но ничего не вышло. Люди, наделенные дарами, восстали и убили много эльфов. Эти гордые создания могли отомстить, могли уничтожить весь людской род, но не стали. Последовав примеру Гномов и Русалок, Эльфы ушли. Они растворились в природе, как растворяется ветер среди листвы старого дуба. Больше никто не видел этих прекрасных холодных существ. Время шло, и Эльфы превратились в красивую легенду.

Но совсем недавно профессор Дамблдор наткнулся в одной из старых книг о путешествиях на дневник одного купца, в котором он рассказывал о своем путешествии в Южные деревни. Купец писал о том, как ему пришлось пересекать Трувальские леса. Эти леса всегда считались одними из самых опасных и неизведанных мест. Он рассказывает о необыкновенных существах, которых повстречал там. «Они были, будто прозрачными и летали по воздуху» — писал путешественник. Дамблдор перерыл все архивы и нашел еще пару упоминаний об эльфах, и все они указывали на Трувальские леса.

Парень отрешенно смотрел на потухающий камин. Сил вставать не было. Но ночью в этих лесах становилось нестерпимо холодно, поэтому он потянулся за палочкой и прошептал заклинание. Огонь в камине вспыхнул с новой силой. А молодой человек вернулся в лабиринты своего сознания.

Гарри Поттер! Столько всего стоит за этим именем. Обыкновенный 18-летний подросток. Но столько, сколько пережил этот парень, не смог бы пережить и бывалый аврор. Гарри постоянно думал о том, сколько неправильных решений он принял, сколько неправильных выборов сделал. Обыкновенные подростки учатся на своих ошибках. Для Гарри, каждая ошибка стоила кому-то жизни. Все было «по-взрослому». Никто никогда не задумывался, каково это? Как чувствует себя избранный? Каково это, предавать собственных друзей «во благо»?

Гарри закрыл глаза. Он не мог забыть тот разговор в кабинете у Дамблдора, после которого он совершил то, за что ненавидел себя так сильно. Он забыл, что значит нормальный сон. Забыл, каково это — быть спокойным. Забыл, как смеялся раньше вместе с Роном. Теперь, их обоих будто накрыло тяжелым покрывалом безысходности. Он помнил слова директора «Теперь ты будешь один…».

Гарри помнил тот страшный день. Он помнил его отчетливо, до последней минуты, помнил каждое слово, каждый взгляд. Это была вина. Вина за содеянное. Она не давала ему дышать свободно. Не покидала сознание.

В тот день директор Дамблдор прислал им сову с письмом. Когда Гарри открыл конверт, из него выпал галеон. Прочитав в письме, что им с Роном необходимо было явиться в Хогвартс, Гарри ни на секунду не усомнился в важности дела. Для всех, Гарри и Рон все еще обучались в закрытой академии авроров. На самом же деле, они выполняли различные поручения Ордена. Ровно через полчаса, они с Роном коснулись галеона, присланного Дамблдором. Портал перенес их прямо в кабинет директора. Что раньше было невозможно. Видимо, Дамблдор снял чары, охранявшие замок на какое-то время. В кабинете директора их ждал не очень приятный сюрприз.

Профессор Снегг мерил шагами комнату. Дамблдор мягко указал друзьям на два кресла у камина. Гарри помнил, как он и Рон опустились в предложенные кресла, а Снегг встал позади них. Навис словно стервятник. Гарри поежился от неприятных воспоминаний. Именно тогда все и началось. В той самой комнате случилось самое страшное предательство в его жизни.

Гарри сидел, прислонившись к обшарпанной стене. Глаза закрыты. Голоса в его сознании доносились словно из другой комнаты, но ему было все равно. Он помнил каждое слово, каждую интонацию того разговора.

…

— Мистер Поттер, вы ведь понимаете, чем мы рискуем, пока вы находитесь на территории Хогвартса? — прошипел Снегг.

— Я не понимаю, к чему вы клоните? Вы сами нас сюда пригласили! — Рон ответил в своей обычной манере.

— Мистер Уизли, а я, кажется, не к вам обращался! — Снегг сделал шаг вперед и остался стоять спиной к парням. Рон молча покраснел. Гарри заметил это и поспешил перевести беседу в более безопасное русло.

— Профессор Дамблдор, позвольте поинтересоваться, зачем вам понадобилось встречаться с нами здесь? — начал он медленно. — Ведь, как заметил профессор Снегг, это небезопасно.

— Гарри, мальчик мой, уверяю тебя, у меня были на этот счет свои соображения. — Усмехнувшись ответил старик. — Я бы не хотел сообщать тебе об этом в письме.

Гарри насторожился. Видимо, все будет серьезно. Тем временем, Дамблдор поднялся из своего директорского кресла и подошел к камину.

— Ты прекрасно знаешь, что Северус, — он указал рукой на Снегга, — наш шпион во вражеском тылу. — Снегг презрительно хмыкнул. — Недавно он пришел ко мне с весьма устрашающей информацией. Это касается тебя, Гарри.

«Как будто что-то, о чем думает Темный Лорд, не касается меня». — Мрачно усмехнулся в своих мыслях гриффиндорец.

— Мистер Поттер, я советую вам воспринять серьезно ту информацию, которую я вам сейчас предоставлю. — Прошипел Снегг. — Темный Лорд понимает, насколько промедление опасно в сложившейся ситуации. Он не хочет проигрывать. И настроен он и его слуги весьма серьезно.

Гарри помнил, как медленно Снегг прохаживался перед ним. Помнил, как скрипели половицы в кабинете директора. Помнил даже громкое сопение Рона. Голос Снегга снова ворвался в его воспоминания.

— Вам придется отдалиться от своих близких и родных, мистер Поттер. Темный Лорд намерен завладеть каждым, кто хоть как-то связан с вами или дорог вам.

— Но у меня нет родных, если вы помните, профессор! — Гарри горько усмехнулся, вспоминая о родителях и Сириусе. — И я не думаю, что те, которые имеются, будут каким-то образом интересны Воландеморту! — Он подумал о Дурслях.

— Очень поверхностно мыслите, мистер Поттер. — язвительно заметил Снегг. — Я имел в виду ваших друзей и «очень близких» друзей. Таких как мисс Грейнджер и мисс Уизли.

При упоминании сестры Рон встрепенулся и свирепо посмотрел на Снегга. Гарри постепенно начал осознавать, что пытался донести до него Снегг. «Воландеморт попытается похитить Гермиону и Джинни… Какого черта!» — Гарри ужаснулся собственным мыслям…

Парень, который сидел на полу в заброшенной хижине мало походил на прежнего Гарри Поттера. Лишь шрам и зеленые глаза указывали на то, что этот измученный и сломленный юноша когда-то назывался «надеждой волшебного мира».

Гарри помнил тот злополучный разговор наизусть. Он будто актер из средневекового театра шептал реплики. Измученное сознание прорезали последние слова Снегга.

«Если хотите спасти их, отрекитесь от них, мистер Поттер… во имя их же блага. Отрекитесь. Заставьте всех поверить в это, их, Темного Лорда, даже себя. Поверьте в то, что они вам больше не нужны».

Гермиона стояла на крыльце замка и смотрела на Запретный лес. Мысли девушки были далеки от природы. Она думала о том, как хорошо ей было в последнюю неделю. Она наконец-то обрела то душевное равновесие, которого ей так не хватало. Жизнь потихоньку налаживалась. Кошмары первого семестра остались далеко позади. Учеба началась, закончились бессмысленные скитания по коридорам и территории Хогвартса. Теперь, все студенты спешили на занятия, в Большой Зал, в библиотеку. Гермиона с головой окунулась в общественную жизнь. Она уже распланировала День всех влюбленных для студентов старших курсов. Не без помощи Драко, конечно.

Слизеринца будто подменили. В тот вечер, когда она изгнала Темного Лорда из сознания Малфоя, они провели долгие часы в гостиной старост, разговаривая. Драко, как теперь называла его гриффиндорка, рассказал о том, как Темный Лорд его шантажировал, о своем детстве, о том, что происходит сейчас в Малфой-мэнор. Гермиона слушала его и понимала, что человек, который сидел перед ней, которого она держала за руку, не был холодным и расчетливым. Он был таким же как и она, напуганным, одиноким. Он просто не показывал свои чувства, пряча их за маской безразличия и агрессии.

Гермиона рассказала ему о Гарри. О том, как он бросил ее как ненужную вещь. Драко понял ее. Он долго держал ее в своих сильных объятьях, согревая и обещая защиту.

Гермиона вспомнила их поцелуй. Первый поцелуй, который не был продиктован злостью или отчаянием. Вспомнила приятную тяжесть его рук на своей талии. Вспомнила, приятно кружилась ее голова, от осознания того, что рядом с ней был он. Малфой изменился. Изменилось его отношение к гриффиндорке. Он будил ее по утрам. Гулял с ней. Носил бесчисленные книги из библиотеки. Он был всем для нее. Другом, братом, советчиком,…но самое главное, он был тем, кто согревал ее сердце и владел ее душой. Гермиона перевела взгляд на поле для квиддича. Ей больше не было больно, когда она вспоминала о Гарри и Роне. Малфой помог ей победить ноющее чувство в груди. Он заполнил пустоту внутри нее. Внезапно кто-то громко вскрикнул.

— Буу!!! — Гермиона испуганно повернулась на звук. Рыжая гриффиндорка стояла позади нее. — Испугалась? — Джинни заливисто рассмеялась.

— Хвосторога тебя задери, Джинн! Решила убить меня? — Гермиона недовольно отвернулась.

— Ой, да ладно тебе! Потом подумаешь о своем Малфое! — Джинни весело сбежала со ступенек.

— Что ты сказала? Он не МОЙ! — Гермиона бросилась вслед за неугомонной чертовкой.

Джинни провела в своей комнате неделю. Она выплакала все слезы. Гермиона приходила к ней каждый день, боясь, что подруга просто сломается. Парвати и Лаванда оказались на редкость полезными в деле спасения Джинни от депрессии. Они ежедневно заваливали гриффиндорку свежими сплетнями, и уже через четыре дня, она начала интересоваться, не встречается ли Симус с когтевранкой Элис, не вышел ли новый аромат от «Ведуний». В общем, жизнь налаживалась. А в субботу, Джинни пришла в комнату к Гермионе и заявила, что ей просто необходима шопинг-терапия. Гермиона, радуясь, что подруга наконец-то вышла из своей комнаты и перестала плакать, согласилась даже на это. Она быстро собралась и, встретив вопросительный взгляд Малфоя, который читал газету в их общей гостиной, пожала плечами и выбежала из комнаты.

Теперь Джинни неслась по заснеженной тропинке в Хогсмид. Гермиона едва поспевала за ней. Пару раз Джинни останавливалась, но лишь для того, чтобы смастерить снежок и запустить им в отстающую подругу. Добравшись наконец до Хогсмида, несмотря на все протесты Джинни, девушки зашли в «Три Метлы».

— Я не собираюсь весь день шататься с тобой по магазинам без стоящего допинга! — Парировала Гермиона.

Джинни смирилась и поплелась в бар. Заказав две кружки сливочного пива, девушки устроились за столиком у камина. Прямо перед ними стояла огромная новогодняя елка, которую, видимо, поленились убрать. Она загораживала девушек от любопытных глаз. Гермиона посмотрела на подругу. Джинни казалась веселой и беззаботной, но в глубине души, староста не верила, что подруга до конца справилась с потрясением. Джинни подняла глаза. И тут Гермиона заметила боль, которая плотно засела в когда-то озорных и живых глазах рыжей гриффиндорки.

— Слушай, я пока не должна была тебе это говорить, но… — начала Гермиона заговорщицким шепотом, — на следующей неделе состоится бал по случаю Дня Всех Влюбленных! — Гермиона улыбнулась, видя, как в глазах подруги зажегся огонек.

— О Мерлин! Гермиона! Спасибо что предупредила! Я не знаю что надеть! Нужно подобрать платье, пока их все не раскупили! Что делать? — засуетилась Джинни. — Ты уже закончила? — хитро спросила она, косясь на все еще полную кружку подруги.

— Нет, Джинни. Мы посидим здесь еще чуть-чуть! Я ног не чувствую после этого марафона, что ты устроила! — Гермиона понимала, что подруге не терпится потащить ее по всевозможным магазинам, но ноги и в правду болели.

Джинни с видом ребенка, у которого отобрали последний леденец, уставилась в окно. Гермиона продолжала смотреть куда-то в сторону камина, как вдруг она услышала свое имя.

— …думаешь, эта Грейнджер сможет помешать? — раздался голос где-то слева от нее. Гермиона встрепенулась. Посмотрела на Джинни. Подруга с отсутствующим взглядом уставилась на пейзаж за окном.

«Может, показалось? » — подумала гриффиндорка. Но тут голос раздался снова, и еще более отчетливо.

— … я не хочу рисковать своей шкурой. А что если нам не удастся справиться с ней? Беллатриса предупреждала, что девчонка владеет какой-то непонятной магией…

Гермиона вздрогнула, когда услышала имя сумасшедшей тетушки Малфоя. «Какого черта?!» — подумала она и осторожно раздвинула ветви ели. Прямо за деревом, расположились двое мужчин в черных мантиях. Оба пили огневиски. Гермиона осторожно придвинулась ближе, чтобы лучше слышать, о чем эти двое разговаривали.

— Слушай, может, мы сами возьмем эту чертову книгу?

— Нет! Беллатриса же сказала! Только эта грязнокровка сможет ее достать и прочесть! Там ключ какой-то нужен… — один из мужчин полез в карман. Гермиона инстинктивно сжала волшебную палочку. Но мужчина достал лишь пару монет, и залпом допив оставшееся огневиски встал из-за стола. — Пойдем отсюда! Нам нужно провести разведку.

Незнакомцы покинули бар, напоследок бросив пару золотых монет на стойку. Гермиона растерянно повернулась. Джинни все еще обиженно глядела в окно. «Мерлин! Что делать? Какого черта им нужно от меня?» — кареглазая гриффиндорка чувствовала, как волосы на затылке встают дыбом от ужасных подозрений. «Нет, нет, нет!!! Только не это. Им нужна та самая книга. Теперь Беллатриса взялась за то, чтобы достать ее. Подослала этих непонятных людей. А что, если они проникнут в замок? » — мысли проносились в голове Гермионы с чудовищной скоростью. Растерянная, она была похожа на котенка, которого выбросили на улицу. Джинни наконец-то отвлеклась от изучения пейзажа, видимо, устав изображать обиженную и несчастную, и поняв, что Гермиона никак не реагирует на это.

-Гермиона! — позвала она подругу. — Ты в порядке? Тебе что, крысу в стакан подложили? Чего испуганная такая? — усмехнулась рыжая.

— Я…я…нет, Джинн. Все нормально. — Пробормотала Гермиона, отодвигая недопитое пиво. — Пойдем отсюда! — она быстро встала из-за стола, и чуть не опрокинув один из стульев, начала судорожно прокладывать себе дорогу к выходу.

Джинни пожала плечами и отправилась за подругой.

— Как думаешь, зеленое или сиреневое? — крикнула Джинни из примерочной.

Гермиона сидела на диванчике у огромной витрины, в одном из ультрамодных магазинов. Солнце уже село, и она нервничала по поводу того, как они с Джинни будут возвращаться в Хогвартс в такой темноте. Рыжая гриффиндорка перемерила уже больше тридцати платьев, и ни одно ей не понравилось. Гермиона уже смирилась с привередливым вкусом подруги. Она просто кивала как китайский болванчик, на каждый вопрос Джинни вроде «Приталенное лучше? Красный мне идет? К нему нужна сумочка? ».

— Гермиона! — голос подруги вырвал старосту из размышлений. Она подняла глаза на Джинни. Та явно злилась. «Еще бы, ей совершенно не идет это платье. Что за цвет? Прямо «вырвиглаз!»» — подумала Гермиона.

— Да, дорогая?! — Гермиона постаралась сделать самое заинтересованное лицо.

— Ты вообще слушаешь меня? — бушевала Джинни. — Ты хоть понимаешь, как важен этот бал? У меня должно быть самое шикарное платье!

— Да, Джинн! Я понимаю. Мне кажется, то золотое, было очень даже ничего. — попыталась успокоить подругу Гермиона. По округлившимся глазам подруги, она поняла, что совершила непростительную ошибку, но было уже поздно.

— Гермиона! — Джинни в этот момент была очень похожа на миссис Уизли, которая собирается отругать Фреда и Джорджа за что-то очень плохое. — Я, конечно, понимаю, что ты устала, и что ты вообще не хотела сюда идти. Признайся, ты ведь только из жалости пошла, да?

— Джинни! Ты что! Как ты можешь так говорить? Я твоя подруга! И я пошла, потому что я понимаю насколько это важно для тебя, после того как Га… — Гермиона осеклась. Нельзя упоминать Гарри. Только не сейчас. — Джинн! Я правда не из жалости.

— Ладно… извини. Но здесь все равно нет ничего приличного. — буркнула Джинни и пошла обратно в примерочную. — Сейчас сниму с себя этот ужас, и пойдем обратно в замок. — крикнула она уже из кабинки.

Гермиона подумала, что еще одного похода «за самым шикарным платьем» она не выдержит. Гриффиндорка встала с удобного диванчика, и стала прохаживаться вдоль рядов с вешалками, ожидая подругу. Вдруг ее взгляд зацепился за кусочек светло-голубой материи, высовывавшейся из какого-то черного чехла. Девушка подозвала продавца, которая была практически в обморочном состоянии, после обслуживания такого вредного клиента, как Джинни.

— Простите, а можно посмотреть это? — она указала на чехол.

— О, конечно, но я думаю, мисс это не понравится. Оно короткое и … — начала тараторить продавец.

— Не переживайте, просто покажите мне его. — настояла на своем Гермиона. Продавец жалобно взглянула на девушку, и сняла чехол с вешалки. Когда она открыла его, Гермиона тихо ахнула.

Платье было идеальным. Корсет аквамаринового цвета был украшен небольшими изумрудами, отчего создавалось ощущение, что материал двигался и переливался, как морские волны. Юбка была сделана из материала разных тонов. Длинные полосы светло-голубой ткани перемежались с короткими, более темного оттенка. Гермиона аккуратно подняла платье.

— Оно… оно невероятно красивое! Почему вы не показали его нам? — Гермиона удивленно посмотрела на уставшую девушку — продавца.

— Просто оно из старой коллекции. Мы обычно не предлагаем товар из старых коллекций. Это ручная работа, индивидуальный эскиз. Это не то, что сейчас модно, поэтому я подумала, что…

— Неважно! — прервала ее монолог гриффиндорка. — Это то, что нужно. Мы берем это. Заверните, пожалуйста, и не показывайте моей подруге, это сюрприз.

Продавец устало улыбнулась, и отправилась упаковывать платье. Гермиона посмотрела на темноту за окном и крикнула Джинни:

— Джинн! Поторопись! На улице уже темно! А нам еще в замок пилить!

— Иду! — донеслось из примерочной.

Гермиона забрала сверток с платьем, которое стоило на удивление не дорого, и, уменьшив его с помощью заклинания, положила в карман. Джинни выпорхнула из примерочной две минуты спустя, и девушки, поблагодарив продавца, вышли на улицу.

— Не расстраивайся, Джинни! Мы обязательно найдем тебе самое лучшее платье! Я обещаю! — утешала расстроенную подругу Гермиона.

— Спасибо. Ты настоящий друг. — сказала Джинни. — Слушай, а тебе не кажется, что там страшновато? — спросила Джинни дрожащим голосом, указывая на неосвещенную тропинку, ведущую к Хогвартсу.

— Мхм… — ответила Гермиона. — Джинни! А давай попробуем пройти через тайный ход в Сладком Королевстве! Та статуя ведь цела?

— Да. Я недавно проходила мимо нее. Ты думаешь получится? — неуверенно спросила Джинни.

Через двадцать минут, подруги уже стояли в подземном проходе, под магазином сладостей.

— Люмос! — прошептала Гермиона. — А ты здорово отвлекла его, Джинн! Бедняга выбежал на улицу, крича что-то о гномах в колпаках и летающих пони. — рассмеялась она.

— Ну, это врожденное, — хихикнула Джинни, — Поживешь с Фредом и Джорджем, и не такому научишься. Ладно, надо торопиться, а то еще с Филчем придется объясняться! А на него мои штучки не действуют. — сказала рыжая, и девушки зашагали по коридору.

Гермиона устало подошла к портрету, скрывавшему вход в их, с Драко, гостиную. Назвав пароль, она шагнула в комнату. Тридцать секунд понадобилось ей, чтобы понять, что то, что она увидела — это не галлюцинация.

Не поленитесь оставить отзывы ))) С любовью, Я!

Гермиона устало подошла к портрету, скрывавшему вход в их, с Драко, гостиную. Назвав пароль, она шагнула в комнату. Тридцать секунд понадобилось ей, чтобы понять, что то, что она увидела — это не галлюцинация.

Драко проводил взглядом кареглазую гриффиндорку и вернулся к чтению. В «Пророке» не писали ничего интересного. Перелистнув последнюю страницу, Драко посмотрел на языки пламени, плясавшие в камине, и подавил желание швырнуть туда печатное издание. «Гермиона любит читать «Пророк» за завтраком,» подумал он и, аккуратно сложив газету, бросил ее на соседний стол. Откинувшись в своем любимом кресле, Драко задумался о том, что происходило в его жизни в последнее время. Несмотря на все, через что ему пришлось пройти в начале этого учебного года, он был благодарен судьбе за каждое испытание, ведь, в конечном счете, он обрел нечто гораздо более ценное и важное. Он нашел «свою гриффиндорку». Драко не мог понять, как раньше жил без нее? Как мог спокойно ее оскорблять? Как мог желать ей зла? Теперь, ему казалось, что все пророчества Говорящей Шляпы, ее призывы объединиться, все это было предназначено только им, двоим. Это он должен был примириться с многолетней враждой, это она должна была помочь врагу. Все сбылось. Теперь они вместе, и он никуда ее не отпустит.

Возможно, Малфой, сам того не осознавая, совершил самый «большой» поступок в своей жизни. Он доверился! Доверил свои чувства, мысли, поступки… доверил жизнь. Свою, своей матери, ни о чем не подозревающих школьников, директора, и всего магического мира… Он доверился гриффиндорке.

В гостиной было жарко. Домовые эльфы явно перестарались с количеством дров. «Может, решили меня тут живьем сварить?! » — подумал Малфой, и стянул свитер через голову, оставшись в белой рубашке, которая прилипла к спине. Закрыв глаза, он попытался не думать о возрастающей температуре и сосредоточился на своих мыслях.

Если бы он не обладал таким безупречным мастерством «погружения в себя», которое он отрабатывал годами… С самого детства, когда Люциус его пытал или наказывал, Драко привык отключаться от реальности, чтобы боль не была такой сильной. Он не думал о синяках и кровоподтеках, которые оставляли кулаки и заклинания отца на его теле. Драко не замечал солоноватого привкуса крови во рту, не замечал, как сводило челюсти, когда он сжимал их, чтобы сдержать крик. Если бы он не был Драко Малфоем, который привык быть первым среди лучших. Если бы он не был измотан постоянными переживаниями. Если бы…

Он наверняка бы заметил маленький тлеющий уголек, который провалился сквозь решетку камина, и докатился до края ковра, оставляя темный след на полу. Драко почувствовал бы запах тлеющего шелка, горький привкус дыма на языке. Едкий дым начал бы щипать глаза…если бы Малфой их открыл.

Если бы…

Гермиона застыла на пороге гостиной, не в силах пошевелиться. Внутренности будто сдавила ледяная рука. Мысли медленно переворачивались в ее сознании. Девушка медленно перевела взгляд с окна на то, что когда-то было гостиной главных старост. Стены обуглены, от дивана остались лишь тлеющие угольки, ковер съежился и порядком обгорел, любимое кресло Драко было перевернуто и тоже обгорело…

«Драко!» — пронеслась мысль в ее сознании. Гермиона поняла, что снова может двигаться, на нее накатила волна ужаса. «Где он?» Она бросилась в комнату слизеринца, не заботясь о том, чтобы переступить через тлеющие остатки стола. Выкрикнув пароль, она ворвалась в его комнату. Вместо привычной прохлады в лицо ударил жар. Комната, казалось, из серебристо-зеленой стала красно-оранжевой. Шкаф пылал, кровать жалобно потрескивала, каменные стены раскалились добела. Гермиона растерянно вдохнула, легкие обожгло горячим воздухом. Девушка шагнула назад, споткнулась о порог, и чтобы не упасть, схватилась за дверную ручку. Она не сразу поняла, что обожглась. Девушка испуганно смотрела, как огромные волдыри покрывают ее ладонь. Воздуха не хватало. Отчаянно цепляясь за стены, Гермиона в полуобморочном состоянии добрела до выхода. Воздух в гостиной показался ей струей ледяной воды. Хватая ртом прохладу, она упала на колени, не обращая внимания на огромные волдыри и обуглившуюся кожу на ладонях, попыталась прийти в себя. В сознании было только одна мысль: «Надо выбраться отсюда. Нужно попасть к Дамблдору…»

Драко с трудом разлепил веки. Пришлось долго моргать, прежде чем зрение вернулось, и он смог различать окружавшие его предметы. В рот будто насыпали песка. Слизеринец попытался сесть, оперевшись на локоть, но тут же упал обратно на подушки. Рука нестерпимо болела. Малфой с трудом повернул голову и увидел, что руки его были забинтованы от плеч до ладоней. «Меня что, мумифицировали?» — промелькнуло в его сознании. Стоная от боли, Драко все-таки сел на кровати и осмотрелся. Он находился в комнате с низким потолком, из мебели только старый покосившийся стол и колченогий табурет. В углу слабо потрескивал камин. На единственном окне были белые накрахмаленные занавески с голубыми цветочками, которые казались инородным телом, непрошеным гостем в этом убогом царстве.

Драко попытался встать с кровати. С третьего раза ему это удалось. Шатаясь и держась за стену, он добрел до стола. Жажда мучила его. Увидев кубок с какой-то жидкостью, парень схватил его неуклюже, и пролив половину, жадно выпил оставшееся. В этот самый миг дверь в комнату распахнулась и в дверном проеме возникла огромная темная фигура. Драко выронил кубок и попятился, наткнулся на табурет и упал. Огромный мужчина шагнул в комнату. Слизеринец удивленно вглядывался в незнакомое лицо.

— Уже очнулся? — громко сказал мужчина. Драко попытался вспомнить, что произошло, и как он тут оказался, но единственным, что всплывало в его памяти, были смеющиеся карие глаза и стена пламени. — Чего разлегся? Давай поднимайся! — весело пробасил незнакомец и протянул слизеринцу руку.

Драко растеряно смотрел на мужчину. Он совершенно ничего не помнил. Лицо говорящего казалось ему смутно знакомым, но он не мог сообразить, где видел его. Мужчина ухмыльнулся, видя, что Драко не спешит принять его помощь, потом посмотрел на перебинтованные руки парня, и, вздохнув, взял его за плечи и, подняв с пола, усадил на стул.

— Ты в порядке? — снова спросил мужчина.

— Кто вы? — прочистив горло, спросил слизеринец.

— Ты ничего не помнишь, да? — ответил вопросом на вопрос незнакомец. — Она предупреждала, что такое может случиться… — пробормотал он.

— Что вы сказали? Как вас зовут? — голос парня дрожал. Панический страх начинал сдавливать его легкие, дышать становилось все трудней. Драко оглядел комнату в поисках какого-нибудь оружия.

— Эй, я знаю, что ты думаешь! Очнулся неизвестно где, все тело болит, ничего не помнишь… Ты, главное, успокойся! Я тут не для того, чтобы причинить тебе вред. Я, наоборот, защитить тебя должен от нее… — Драко показалось, что мужчина немного нервничал, но он забыл об этом, когда до него дошел смысл сказанного.

— От кого защитить? Кто вы такой? — слизеринец перешел на крик.

— Меня зовут Джонни. Я… я твой охранник вроде. — При последних словах, громила задумчиво почесал затылок.

— Мой кто? Охранник? Я в плену? Меня похитили? — Драко пытался успокоить колотящееся сердце. — Что вам нужно? Деньги?

— Да успокойся ты! Совсем с ума сошел? Да твой папаша меня убьет, если ты сейчас от разрыва сердца скончаешься! — Джонни замахал руками. Драко замолчал.

«Мой отец? Причем тут мой отец? И что за странное чувство, как будто здесь что-то не так…» Мысли смешивались в голове парня, и после трех минут таких размышлений виски будто сдавило горячим обручем.

— Мне… нужно прилечь! — пробормотал он и, поднявшись, побрел к кровати.

— Конечно! Тебе лучше хорошенько выспаться! — сказал Джонни, двигая свой стул к кровати.

— А вы будете сидеть здесь? — удивленно спросил Драко.

— Ну да! Мне от тебя отходить нельзя.

— Почему это?

— Ну, так из-за этой… ах ну да, ты же не помнишь! — ухмыльнулся охранник. Драко стало не по себе. Он привык контролировать ситуацию, а сейчас он чувствовал себя беспомощным.

— А ты расскажи мне. Может я и вспомню. — Сквозь зубы прошипел слизеринец. Его начинал бесить этот недалекий мужлан.

— Ну, так… откуда начать? — пробасил Джонни.

— Сначала! — нервно вскрикнул слизеринец, потом вздохнул глубоко, и закончил уже спокойнее. — Я помню, как сидел в своей гостиной и читал газету…

— Ааа! Ну да. Так потом там был пожар. Мы тебя вынесли. Кайл перевязал твои руки и дал снотворного зелья. Ты уснул. Потом проснулся. Все. — Сказал Джонни, и с чувством выполненного долга принялся выковыривать грязь из-под ногтей.

Драко потребовалось целых две минуты, чтобы побороть острое желание врезать Джонни по его бородатому лицу. Когда слизеринцу удалось-таки подавить гнев, он выдохнул и снова обратился к мужчине.

— Спасибо за такой содержательный рассказ. А теперь у меня к тебе парочка вопросов. Почему случился пожар? Как ты и твой… Как там его? Кайл? Как вы там оказались? И кто такая «она», о которой ты говорил? — Закончив, парень пристально посмотрел на Джонни. Что-то в его взгляде показалось слизеринцу странным, но он не придал своей интуиции никакого значения.

— Пожар случился из-за уголька, который выпал из камина. — пробурчал охранник, все еще раздумывая, как будто взвешивая, что стоит говорить, а что нет. — Мы с Кайлом… Нам надо было передать тебе письмо от отца. Мы пришли… там… В общем мы увидели огонь, вошли и увидели тебя на полу. Ну мы сразу поняли, что тут дело не чисто. Это же кто-то пытался тебя убить. Если ты, конечно, сам не того… — он покрутил пальцем у виска. — Кайл вынес тебя из комнаты, а я огляделся. Не то, чтобы у меня было много времени. Там же все горело. Но я видел эту девушку. Она стояла в дверях, такая в красном платье. У нее из рук бил огонь. А глаза были бешенные, как у венгерской хвостороги! Я даже не смог к ней подойти, она подняла руки, и меня окружил огонь. Я даже бороду подпалил! — он негодующе указал на свою бороду, одна сторона которой была значительно короче.

— И это все? — севшим голосом спросил Малфой.

— Ну, да! — Джонни вернулся к своим пальцам.

— А как она выглядела? — спросил Драко.

— Ну я же говорю, глаза как у сумасшедшей, из рук огонь…

— Нет. Какие у нее были волосы? — перебил его парень.

— Каштановые. Длинные. Кудрявые такие. — немного подумав, ответил Джонни.

— Гермиона… — прошептал Драко.

— Уж не знаю, как ее звать, но убить она тебя пыталась, это точно. Если б не мы…

— Замолчи! — рявкнул Драко, и отвернулся к стенке.

«Не может быть…»

* * *

Следующие полчаса Драко пытался найти выход из сложившейся ситуации. Все, что он знал на данный момент так это то, что кто-то, по имени Джонни, у которого был друг Кайл, был приставлен к нему как охранник. Что он, Драко, чудом был спасен от пожара, который устроила некая девушка, с каштановыми кудрями, предположительно Гермиона Грейнджер. При этой мысли, где-то в груди, будто натянулась невидимая струна. «Это бред! Она не могла!» — попытался успокоить себя Драко. Легче не становилось. Его «охранник» вдруг засопел. Драко обернулся и увидел, что громила заснул. «Интересно, сколько сейчас времени?» — подумал слизеринец, и тихонько, стараясь, чтобы пружины старой развалюхи не заскрипели, слез с кровати. Головокружение прекратилось, и хотя жажда все еще не утихала, в целом, он чувствовал себя гораздо лучше.

Осмотрев комнату еще раз, парень заметил свою рубашку и ботинки у камина. Быстро одевшись, он подошел к двери. Он почти открыл ее, как вдруг его осенило. А что, если напарник его спящего сторожа сидит за этой дверью. Тогда он попался. Ему не удастся сбежать. Если бы у него была палочка… Привычным жестом, Малфой опустил руку в карман брюк. И о, слава Мерлину! Палочка была там. Вооружившись, Драко медленно толкнул дверь.

За дверью никого не оказалось. Драко бегло осмотрел комнату, в которую попал. Ничего особенного: длинный стол и скамья, старый буфет… «Что-то вроде столовой,» — догадался он. В противоположном конце комнаты была большая дубовая дверь. Слизеринец подошел к ней, и собравшись с духом открыл. С улицы повеяло холодом. Парень шагнул наружу и моментально продрог. Дом находился на краю какого-то леса. Рассудив, что он может находится в любом лесу в Англии, (а Драко надеялся, что он все еще находился в пределах этой страны), Малфой решил аппатировать в Хогсмид. Он сосредоточился и… хлопок.

Вот он уже стоит посреди заснеженной улицы в волшебной деревне. Вдалеке темнели башни Хогвартса. Малфой слабо улыбнулся и захромал в сторону замка. Он уже покинул освещенные улицы деревни и шел по еле различимой в снегу тропинке, когда откуда-то слева послышался голос:

— Драко! Ну куда же ты собрался? Посмотри на себя! Раздетый, хромой, с бешеным взглядом. Малфои так не выглядят.

Драко редко испытывал это чувство, но сейчас был один из «тех » случаев. Леденящий душу смех заставил его вздрогнуть и обернуться. Коктейль из ужаса, отчаяния и ненависти накатил на него. Драко Малфой не боялся никого. Ни Волан-де-Морта, ни отца, ни других пожирателей. Никого, кроме…

— Беллатриса! — хриплым голосом произнес он.

Темный силуэт отделился от деревьев, и Пожирательница шагнула на тропинку. На ней была черная мантия с капюшоном, которую обычно носят Пожиратели Смерти, волосы растрепаны, глаза горят тем сумасшедшим огнем, которого все так боялись. Темный Лорд любил ее именно за эту непредсказуемость и желание убивать. Драко никогда не понимал, почему Волан-де-Морт держит возле себя эту неуравновешенную, но, вероятно, он не мог найти более адекватного человека с той же приверженностью и верой в его дело.

Беллатриса приближалась к нему, плавно ступая по свежему снегу. Она была похожа на дикую кошку, охотящуюся на него.

— Что ты здесь делаешь?

— Ну! Что же ты так? Кто так встречает любимую тетушку? — пропела Беллатриса. Драко поднял палочку, женщина среагировала молниеносно. — Экспелиармус! — палочка Драко оказалась у нее в руке.

— Дорогой мой племянничек, неужели ты думаешь, что можешь тягаться со мной?— она снова расхохоталась. Малфой вздрогнул, но страха своего не показал.

— Что ты здесь делаешь? — повторил он свой вопрос.

— Спасаю тебя, глупый! — выкрикнула женщина и направила на парня свою палочку.

Малфой дернулся в сторону, но у его тетушки было слишком много практики. Заклинание настигло его. Тело будто онемело. Драко упал. Это было какое-то парализующее заклятье. Беллатриса подошла к лежащему парню и перевернула его на спину. Драко с ненавистью смотрел на свою родственницу.

— Послушай, я позволю тебе говорить, но сейчас ты выслушаешь одну интересную историю. — прошипела она. Драко закрыл глаза.

Он ненавидел ее всем сердцем, если таковое у него имелось. Беллатриса была сестрой его матери, но никаких теплых родственных чувств он к ней не испытывал. Когда-то Темный Лорд заинтересовался его семьей. Драко до некоторых пор думал, что этому полумертвому психу нужны были деньги и влияние его отца, но в прошлом году он нашел в их семейной библиотеке письмо от Волан-де-Морта, которое забыла там…Беллатриса. Тогда он все понял. Она была тем самым звеном в цепи «семья Малфоев — Волан-де-Морт», которое сковало их навечно. Беллатриса пришла к Темному Лорду задолго до Люциуса. Она прониклась его безумными идеями и принялась за их реализацию. Драко даже не мог точно сказать, кто больше желал воплощения идей Волан-де-Морта о мировом господстве, смерти Поттера и т.п. И иногда он склонялся к тому, что Беллатриса все-таки хотела этого больше. Через Нарциссу она подобралась к Люциусу и промыла ему мозги. «Все из-за нее.» — повторяла его мать каждый раз, стоило Беллатрисе появиться в их поместье.

— Не вздумай отключаться! — вскрикнула Беллатриса, и Драко почувствовал, как щеку обожгло. Он открыл глаза.

Пожирательница сидела рядом с ним, склонив голову набок. С выпученными глазами она была похожа на огромную лохматую сову. Драко снова закрыл глаза. Он услышал, как Беллатриса поднялась с колен и что-то прошептала. По телу разлилось приятное тепло, и парень почувствовал, что снова может двигаться, но в тот же момент его лодыжки и запястья стянули кожаные жгуты.

Он попытался сесть, после нескольких неудачных попыток, ему это удалось. Драко сидел, прислонившись к какому-то камню, и наблюдал за своей сумасшедшей родственницей. Беллатриса мерила шагами тропинку, но вдруг она остановилась перед своим пленником и заговорила.

— Ты спросил, что я тут делаю? Я пришла, чтобы спасти твою задницу! — прокричала она. Драко не показал своего удивления.

— В каком смысле? — спокойно спросил он.

— О да! Мы заговорили! — усмехнулась Лейнстредж — Ты не помнишь? Ха! Ты ничего не помнишь! — вскрикнула она и принялась ходить кругами вокруг Драко.

Малфою порядком надоел этот спектакль, не говоря уже о том, что ему было холодно, и голова кружилась от бешеных плясок тетки.

— Тогда расскажи мне! — рявкнул он. Беллатриса прекратила свои странные ритуальные танцы.

— Я пришла, чтобы предупредить тебя. Ты больше не повинуешься Люциусу и не выполняешь задания Господина. Это плохо, Драко. Очень плохо!

— Я не собираюсь пресмыкаться перед этим ничтожеством! — зло выкрикнул Малфой. Беллатриса лишь расхохоталась в ответ.

— Я не буду учить тебя. Ты сам скоро поймешь! — ответила женщина. — Ты должен быть благодарен мне и моим мальчикам за то, что мы успели вовремя!

— Что? — недоумевающе переспросил Драко. — Те громилы? Это ты их подослала?

— Их зовут Джонни и Кайл! — ухмыльнулась Беллатриса. — И да, это я послала их проверить. И вовремя. Ты мог бы быть мертв! И тогда от тебя не было бы никакой пользы!

— Что ты об этом знаешь? Как вы вообще попали в Хогвартс? — Драко начинал терять терпение. Ему все сложнее было сдерживать свою ярость.

— О! Это было несложно! — с наслаждением протянула она. — У любой крепости есть слабое место. В случае Хогвартса — это Запретный лес.

— Запретный лес? — переспросил Драко. Он не мог поверить, что Дамблдор так оплошался.

— Да, дорогой племянничек! Пришлось, конечно, убить парочку кентавров, но в целом, это было даже интересно. Ты глупый! Неужели ты думаешь, что Волан-де-Морт и в правду не смог бы проникнуть сюда, если б захотел?

Драко промолчал, он думал о том, что Беллатриса, возможно, права. Раз смогла она, смогут и другие. Хогвартс не настолько безопасен, как кажется.

— Что случилось со мной?

— А вот это весьма занимательная история. — прошептала Беллатриса, наклонившись к его лицу. Драко за это время успел освободить одну руку, и теперь пытался вытащить свою палочку из кармана женщины. — Эта грязнокровка пыталась тебя убить, представляешь?

Драко замер. «Что за?»

— Я тебе не верю! — выдал он, саркастически ухмыляясь.

— Ну да. Зато ей ты доверился, не так ли? — спросила Беллатриса, отстраняясь. Драко спрятал руку за спину. Получилось! Палочка у него!

— Она тебя использовала! Я вообще не понимаю, как Люциус позволил этому случиться. Ты должен был доставить ее и книгу к Темному Лорду. А ты что? Подружился с этой грязью?

Драко напрягся. Ему хотело запустить Авадой в эту сумасшедшую, но сначала, ему нужно было вытянуть из нее больше информации.

— Зачем ей нужно было меня убивать? — громко спросил Малфой. Беллатриса замерла и внимательно посмотрела на него.

— Потому что Дамблдор приказал ей. Он рассказал, что ты пытаешься с ее помощью добыть книгу, и хочешь отдать ее Темному Лорду.

— Но она знает, что это не так! Я бы не…

— А если у Лорда твоя мать? Ты же готов ради нее на все, Драко. И твоя грязнокровка это знает.

— Но мама в безопасности. — возразил Драко.

— Она у Дамблдора. — ответила Беллатриса, победно наблюдая за удивлением, отразившимся на лице парня. — Да! Мы все знаем. Ты разочаровываешь меня. Куда подевались твои мозги? Неужели ты думаешь, что мы позволили бы вам просто скрыться? Нет! Вам никто не поможет. Дамблдор использует твою мать, чтобы манипулировать тобой, так же, как это делал Люциус. Так чем же он лучше? — Беллатриса, видимо, утомилась, потому что наколдовала себе стул, и подтащив его к Драко, села.

— Ты сумасшедшая! Ты и, правда, веришь в то, что говоришь?

— Драко постарался загнать все эмоции в самый дальний угол своего сознания, и вывести Беллатрису из себя. Ему необходимо было, чтобы она потеряла бдительность.

— Драко, я знаю, чего ты добиваешься. Позволь еще раз объяснить тебе, зачем ты здесь. Дамблдор совсем не тот, за кого себя выдает. Вы, глупые дети, видите в нем лишь старого странноватого волшебника, но поверь мне, он весьма хитер. Его планы… Они настолько же коварны, как и планы Волан-де-Морта. Он использует Поттера, запудрил мозги Грязнокровке. Он чуть было не убил тебя. Неужели ты не видишь? Это не война Поттера и Волан-де-Морта! Это не противостояние добра и зла. Это поединок двух могущественных волшебников. Дамблдор хочет власти не меньше, чем мой Лорд. Единственное их различие в том, что Волан-де-Морт, по крайней мере, не скрывает этого. А вот ваш любимый директор водит всех за нос.

Беллатриса замолчала, а в ушах Драко все еще звучал ее голос, шепчущий слова страшной правды. Он не мог поверить. Этого не может быть. Они, конечно, шутили иногда о том, что Дамблдор хочет завоевать мир. Пэнси всегда добавляла, что он заставит всех есть лимонные дольки и носить очки-половинки и бороду. Но ведь все сходится. Все очевидно. Дамблдор действительно манипулировал людьми. Он многого не объяснял. Никогда не комментировал своих решений. Но Драко на самом деле, было плевать на предательство директора. Но вот предательство Грейнджер он простить не мог.

— Я хочу поговорить с матерью. — Отчеканил он и бросил на Беллатрису взгляд, полный ненависти.

— А вот в этом я тебе помочь не могу.— Притворно-сочувственно пожала плечами Беллатриса.— Понимаешь, мой любимый племянник, твоя мама… она… Ее больше нет. — прошептала женщина и снова расхохоталась.

В эту самую секунду внутри у Драко все оборвалось. Все эмоции, которые он сдерживал огромным усилием воли, вмиг захлестнули его. В воспаленном сознании, как птица в клетке, металась одна мысль: «Как? Как это случилось?» И хотя, в глубине души, парень надеялся, что все это ложь, сердце подсказывало, что, возможно, первый раз в жизни, Беллатриса Лейнстредж не лгала.

Драко вытащил из-за спины палочку, и кожаные оковы вмиг слетели с него. Он двигался как во сне. Беллатриса сидела и смотрела на освободившегося пленника, как ни в чем не бывало. Малфой поднялся на ноги, и с трудом удерживаясь в вертикальном положении, отошел на пару метров от пожирательницы. Его трясло, сил не было. «Я, наверное, простудился. Маме бы это не понравилось,» — словно в бреду подумал он. Мысль о матери полоснула ножом по сознанию, и он не удержался на ногах. Упав на колени, Драко нащупал на груди тонкую цепочку с маленьким серебряным кольцом на ней. Подарок Нарциссы на двенадцатый день рождения. Сорвав с себя талисман, он сосредоточился, и подкинув его вверх, ударил по нему заклинанием. Золотой луч попал прямо в кольцо. Цепочка зависла в метре от земли. Драко замер. Секунда. Две. Три. Цепочка упала в снег. Ничего…

«Она мертва» — подумал Малфой. Это заклинание мать показала ему, когда он был на 3 курсе. Она сказала, что это особые чары. Если он будет нуждаться в ней, ему нужно будет, лишь найти какой-нибудь предмет, одинаково важный для них обоих и произнести заклинание. И Нарцисса бы ответила. Но не сейчас. Она не ответила… не подала знака. Драко в отчаянии схватил цепочку и произнес заклинание еще раз. Ничего.. Еще раз. Он повторял это снова и снова. Но она молчала. Драко выбился из сил и упал в снег. Чьи-то руки подняли его и уложили на что-то твердое, но сухое. Малфой закрыл глаза. Ему было уже все равно. Вскоре его измученное сознание отключилось.

* * *

Гермиона Грейнджер стояла у каменной горгульи, охраняющей вход в кабинет директора, и пыталась угадать пароль. Она перепробовала уже названия всех известных ей сладостей, но горгулья лишь отворачивалась от нее.

— Я взорву тебя, если ты сейчас же не пустишь меня туда! — зло выкрикнула Гермиона, доставая палочку. И зря. Горгулья открыла свои каменные глаза. В следующую секунду по коридору разнесся ужасающий, похожий на скрежет когтей по стеклу, крик.

Гермиона упала на пол, зажимая уши ладонями. Через пару секунд крик прекратился. Девушка с трудом поднялась на ноги. В голове шумело. Отыскав выроненную палочку, гриффиндорка поспешила уйти подальше от нервной скульптуры. Дойдя до кабинета МакГонагалл, она неуверенно остановилась. Стоило ли посвящать в это декана? Она была уверена, что Дамблдор был в курсе из с Драко «перемирия», но вот МакГонагалл… Гермиона не знала, как преподаватель может отреагировать на эту новость… Пока она раздумывала, послышались чьи-то шаги. Гермиона обернулась и увидела Блейза Забини.

— Забини.

— Грейнджер. — Они обменялись сухими приветствиями и кивками. Темнокожий слизеринец молчал. Гермиону это начинало раздражать.

— Что ты хотел? Ищешь МакГонагалл? — гриффиндорка решила побыстрей от него отделаться.

— Я искал тебя, вообще-то. — Гермиона округлила глаза.

— Зачем?

— Я был в вашей гостиной. — девушка мысленно ударила себя по лбу. Как она могла забыть? Забини знал пароль. Он часто заходил в гости к Малфою. — Я хотел бы узнать, что там произошло.

— Тебе совсем не обязательно это знать, Блейз. Тебе пора. — Ответила Гермиона и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

— Но я задал тебе вопрос. — Снова эта слизеринская упертость. Гермиона устало обернулась. Мозг лихорадочно соображал. «Ему не нужно знать правду.» — подумала она.

— Это моя вина. Я просто не совсем аккуратно обращалась с огнем. Видимо тебе придется найти другое место для занятий ерундой, пока там все приведут в порядок. — Она старалась говорить спокойно и даже улыбнулась.

— Ну… Ясно, Грейнджер. Я почему-то так и думал. — Протянул Блейз, выразительно указывая взглядом на ее руки. Гермиона судорожно сглотнула и спрятала ладони в карманы мантии. «Он знает про мою магию.» — сокрушенно подумала она. Забини ехидно улыбнулся и зашагал прочь.

Задумываться еще и над этим сил не было. Поэтому гриффиндорка вздохнула, и резко развернувшись, побежала на кухню, чтобы попросить эльфов убрать то, что осталось от гостиной старост.

Договорившись обо всем с Добби, девушка отправилась бродить по коридорам замка. Не хотелось никого видеть. Забини нашел ее на подоконнике в коридоре восьмого этажа.

— Грейнджер! — Позвал он. Гермиона замерла, не отрывая взгляд от запотевшего стекла. В его голосе была злость, нет, даже ярость, которую он еле сдерживал. — Грейнджер!

— Что? — ответила она, и поразилась тому, как тихо и жалобно звучал ее голос.

— Ты знаешь, где Малфой? — прорычал слизеринец, подходя ближе и рывком разворачивая девушку к себе лицом.

— Нет. — просто ответила Гермиона, пряча взгляд под опущенными ресницами.

— Я тебе не верю! — сказал Забини. — Что ты с ним сделала?

— Я ничего не делала… — попыталась оправдаться девушка.

— Тогда почему… — Блейз запнулся. — Почему, Мерлин его задери, он прислал это? — парень перешел на крик.

Гермиона попыталась сдержать слезы. Она закрыла глаза и постаралась успокоиться, но мозг различил слово «прислал», и адреналин хлынул в кровь. «Прислал? Письмо?»

— Что? — Распахнула глаза Гермиона. И увидела кусок пергамента в руке Забини. Выхватив листок, она начала читать, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.

«Блейз, меня не будет в школе до конца недели. Я объясню все позже. Я жив… к сожалению. В замке происходят странные вещи, которые больше не внушают мне доверия. К сожалению, я теперь вообще никому не могу верить…» — сердце Гермионы остановилось. Руки затряслись, но она продолжила читать. — «Я прошу тебя сходить к Снеггу и попросить его переселить меня в гостиную Слизерина. Я не намерен более находиться рядом с теми, кто предает меня и манипулирует мной. И передай грязнокровке, что я ошибался, когда говорил ,что кровь не имеет власти над сознанием людей. Оказалось, что имеет. И, если ты это читаешь, грязнокровка Грейнджер, я хочу, чтобы ты знала, что впредь, тебе придется быть в сотни раз более осторожной. Малфои не прощают предательств. А грязнокровок, тем более. Драко.»

— Ч-ч-что это?— глупо спросила Гермиона, поднимая взгляд на слизеринца. Обидные слова больно жгли душу.

— Это почерк Малфоя. — Ответил Блейз. Видимо, он тоже был ошарашен этим письмом. Но более того, он был зол. — Что ты сделала, Грейнджер? Я последний раз спрашиваю! — он наклонился к ней и уперся кулаками в подоконник.

— Я не знаю. Я правда не знаю. Не знаю… — отрешенно ответила девушка. Она уже совсем не понимала, что происходит. Весь мир перевернулся с ног на голову. Первой мыслью было: «Он жив!». А потом она начала осознавать написанное. Малфой назвал ее грязнокровкой, Малфой сказал, что она его предала. Ей казалось, что не может быть ничего хуже неизвестности, а оказалось, что быть обвиненным в чем-то, чего ты не делал — намного страшнее.

— Ты не понимаешь, да? — Блейз начал терять терпение. — Вот, посмотри! — он сунул ей под нос конверт. — Это герб Малфоев. Это их печать. Эту печать Люциус носит на конце своей трости. Ты не соображаешь? Он у них! Драко у них! Это письмо пришло из поместья Малфоев. И писал его Драко. Что ты сделала с ним? Почему он добровольно туда вернулся? — Блейз кричал. Она понимала его. Он волновался за друга… она тоже волновалась за Драко… но только…

Гермиона не могла поверить в происходящее. Ей казалось, что все это ночной кошмар, страшные слова Блейза проникали в ее сознание. Из глаз хлынули слезы.

— Я не знаю! Не знаю! Не знаю! — закричала она. Блейз медленно отступил.

— Я тебе не верю. — тихо сказал он, и забрав письмо, ушел.

Гермиона осталась сидеть на подоконнике обхватив колени руками, и раскачиваясь из стороны в сторону.

В этот самый момент война была объявлена. Больше не было преград. Возможно, это была война за будущее. Возможно, против прошлого. Для кого-то это была война «Поттера — Волан-де-Морта». Кто-то видел в этом противостояние Добра и Зла. А кто-то готовился к битве за свое счастье. Но в этот момент, два сердца, обливающиеся кровью, оказались по разные стороны баррикад.

!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Вот как-то так. Это последняя глава первой части. Многие из вас вздохнут с облегчением, дочитав мое творение. А кто-то, возможно, захочет продолжения. ) А оно обязательно будет. Совсем скоро. Спасибо большое всем, кто прошел этот путь от 1 до последней главы со мной ))) Спасибо большое за отзывы. Я вас люблю, дорогие мои читатели. Подписывайтесь!!! в следующей главе здесь, я выложу превью на новую часть и ссылку на нее.

P.S. ну и в последний разочек, поднапрягитесь и напишите отзыв )

Люблю,

Я

Доброго времени суток!

Как и было обещано, это некое превью к следующей части. Небольшая затравка ))) Поэтому, подписываемся, и ждем скорого появления "Открыть глаза: Эпоха перемен".

С любовью,

Я

P.S. комментарии очень стимулируют вдохновение. Чем больше комментариев, тем быстрее будут выкладываться главы ))))

Малфой-мэнор еще никогда не выглядел таким заброшенным и мрачным. Сад, за которым раньше ухаживала Нарцисса, теперь превращался в непроходимые дикие заросли. Замок был похож на старика, который сгибался под тяжестью своих лет. В окнах горел тусклый желтый свет. Драко стоял у ворот и смотрел на то место, которое он мог бы назвать домом. Но Малфой-мэнор был его домом лишь по определению, это было то место, где он родился и вырос. Но он не любил его. Он надеялся, что больше никогда не вернется в этот страшный замок, но у него просто не осталось выбора.

Драко чувствовал, что запутался. Он не знал, что с ним произошло. Не верил в то, что сказала ему Беллатриса. Он не мог поверить в то, что Гермиона его предала, что она использовала его. Миллионы вопросов крутились в его голове, но Драко сосредоточился, и отчистил сознание.

«Сейчас, самое главное — Нарцисса. Все остальное может подождать, » — подумал он, и зашагал в сторону замка.

В большой зале Малфой-мэнора царила тяжелая атмосфера. Множество людей в черном стояли тут и там, разбившись на кучки. Мужчины, с высоко поднятыми подбородками, в дорогих костюмах. Дамы — в шикарных платьях, вуалях и с бокалами в руках. Никто из этих людей, казалось, не осознавал всей глубины той трагедии, которую переживал Драко. Молодой мистер Малфой шагнул в комнату. Разговоры стихли. Все обернулись в его сторону. Драко с достоинством выдержал эти лже-сочувственные взгляды. Глубоко вздохнув, слизеринец направился к центру комнаты, где возвышался небольшой подиум. На нем стоял узкий гроб из черного полированного дерева с золотыми ручками и изящным узором на крышке. С трудом сдерживая дрожь в коленках, Драко посмотрел на Нарциссу.

Всегда такая хрупкая, изящная, нежная, немного грустная, слегка высокомерная, любящая… Нарцисса Малфой, сейчас, выглядела маленькой девочкой. Лицо стало еще белее, черты лица стали острее волосы уложены в изящную прическу. На нее надели ее любимое платье из темно-синего шелка. В руку вложили вышитый платок. Казалось, что она просто прилегла отдохнуть перед очередным приемом. Но Драко понимал, что больше никогда не увидит ее улыбки, не услышит ее смех. Ноги слизеринца подогнулись, он упал на колени рядом с гробом матери. Сжав ее маленькую ладошку в своей руке, он закрыл глаза. Он вспоминал все счастливые моменты, проведенные с матерью. Из воспоминаний его выдернула рука, опустившаяся ему на плечо. Драко поднялся с колен, отпуская руку Нарциссы.

— Люциус!

— Я бы предпочел «отец»! — Люциус Малфой ухмыльнулся.

— Как это произошло? — спросил Драко севшим голосом.

— О, мой мальчик! Ты выглядишь жалко! — Люциус медленно обернулся и взял бокал с шампанским с подноса, который нес один из домовиков.

— Я повторяю, как это произошло? — прорычал Драко.

— Что именно? — Люциус вздернул бровь в притворном удивлении. — А… ты о смерти твоей матери? Это произошло случайно. Право, такая утрата…

— Что ты имеешь ввиду? — Драко перебил отца. Рука его потянулась к волшебной палочке.

— Она попала под перекрестный огонь. Сынок, я приказал ей оставаться в комнате, но она не послушалась. Пришли псы твоего любимого директора. Не знаю зачем. Напали на поместье. Ужасно! Что они себе позволяют! — выкрикнул Люциус и его голос стал похожим на шипение змеи. — А знаешь, кто убил ее? Знаешь?

— Кто? — Драко постарался не показывать ярости, которая жгла его изнутри.

— Грязнокровка Грейнджер, — прошептал Малфой-старший ему на ухо. Внутри у Драко все замерло.

Измученное сознание отказывалось переваривать информацию. Люциус, тем временем, повернулся к гостям.

— Уважаемые! Я благодарю вас за то, что вы пришли проститься с моей дражайшей супругой…

Драко не мог слушать, как его отец лицемерит, тем более, когда это касалось его матери. Единственного человека, которого он когда-либо любил.

Драко схватил палочку и…

— Остолбеней! — Люциус повалился на пол, выронив бокал. В зале началась суета. Несколько мужчин выхватили палочки и бросились в сторону Драко.

«Пожиратели…» — догадался он.

Сосредоточившись, слизеринец пробормотал заклинание. Над ними образовался серебряный купол, накрывший Драко, Люциуса и подиум с гробом. Драко огляделся. Сквозь серебристый купол он видел, как пожиратели разгоняли гостей. Вскоре в зале осталось лишь с десяток пожирателей в темных мантиях.

Драко посмотрел на обездвиженного отца. Отчаянье захлестнуло его с головой. Он сам загнал себя в ловушку.

-Прости мама… У меня нет другого выбора!— прошептал Драко, и поднял палочку.

P.S. комментарии очень стимулируют вдохновение. Чем больше комментариев, тем быстрее будут выкладываться главы ))))