Мои миры, твое отчаяние. Танец третий (джен)

В палате сильно пахло антисептическими и лекарственными зельями. Повязки меняли каждые пять часов, и накладывали мазь; боль с каждым разом становилась все меньше и меньше. Гарри запрещали много двигаться, и большую часть времени он проводил, сидя на кровати и читая книги; единственной его разминкой были походы в туалет.

В Отделении магической хирургии в Центральной больнице Шабаша он провел три дня. Выписать его обещали только в следующий понедельник. Из соображений безопасности Гарри поместили в отдельную палату, так что единственными его собеседниками были авроры, которые поочередно дежурили около его кровати, хотя разговаривать с ними не очень-то и хотелось.

Кингсли и Тонкс выглядели виноватыми и несколько раз пытались извиниться, но даже они понимали всю незначительность их слов, хотя Гарри совершенно не собирался на них обижаться. Конечно, получить нож в спину крайне неприятно, но жизненно важные органы задеты не были, что уже являлось чудом. Основной проблемой оставалась большая кровопотеря, которую интенсивно восполняли с помощью Кроветворного зелья и специальной диеты.

Альберт в первый же день пребывания Гарри в больнице прислал ему паззл и кубик-рубик, видимо, он считал, что эти вещи должны были разнообразить его досуг. Каркаров, после того как убедился, что жизни Поттера ничего не угрожает, тут же принес ему учебники и несколько книг из библиотеки. Такую заботу не смог оценить даже Снейп, который посчитал, что нерационально нагружать ребенка, который находится в больнице. Каркаров только отмахнулся от него, сказав, что лучше знает, что именно нужно Поттеру.

Гарри действительно был рад, что у него появилась возможность отвлечься на что-то в перерыве между различными процедурами. Рядом с ним постоянно находился кто-то из авроров; раз в восемь часов у них происходила пересмена. Некоторые из них лезли к Гарри с глупыми разговорами и неуместной жалостью. Отгородиться от них увесистым томом по зельеварению или фолиантом по самотрансфигурации было отличным решением.

Вечером третьего дня пришел Кингсли, который сменил на своем посту хмурого аврора по фамилии Долиш. В принципе, Гарри не возражал бы, если бы Шеклболт не спешил приступать к своим обязанностям. Долиш был молчаливым, спокойным и не донимал его пустыми разговорами, ограничиваясь только вопросами о том, какую помощь он мог бы оказать. К тому же, аврор обладал хорошим интеллектом и даже помог Поттеру найти ошибку в расчетах нумерологической матрицы.

— Здравствуй. Как ты тут? — поинтересовался Кингсли, усаживаясь в кресло напротив него. — Спина все еще болит?

— Рана только начала затягиваться, так что да, — ответил Гарри, отложив в сторону очередной учебник.

— Я принес тебе газеты. Новость о нападении на тебя разошлась с такой скоростью и вызвала столько волнений и разговоров, что журналисты на время забыли необходимости выносить на суд публики грязные подробности из жизни знаменитостей и политиков.

Поттер бросил хмурый взгляд на своего собеседника.

— Вы полагаете, сэр, что это каким-то образом должно порадовать меня или поднять мою самооценку?

— Ээээ… Нет, конечно. Я просто говорил о том, что ты стал в некотором роде популярным.

Гарри от этого лениво отмахнулся и поправил сбившееся одеяло.

— О чем хоть пишут?

— О том, что Сириус Блэк вовсю пользуется своей безнаказанностью и творит все, что ему только вздумается. Многие приходят к выводу, что штаб авроров в Шабаше необходимо увеличить. Свою помощь предложили Франция, Россия и Германия, хотя в этом вопросе сейчас преимущество у Англии.

Поттер взял со стола паззл, высыпал кусочки на поднос и начал собирать картинку. Купающийся бегемот — порой фантазия Грегоровича просто поражала.

— Это точно не Сириус Блэк и определенно не маньяк.

— Разве? — Кингсли демонстративно показал Гарри на повязки. — Тогда что это?

Всего пятьдесят шесть деталей, но собрать их быстро Поттеру все равно не удавалось. Обычно он терял из виду несколько частей и подолгу их выискивал.

— Политика. Не так давно я поругался с Долорес Амбридж и позволил себе нелестно высказаться в адрес Министерства. Своими словами я дал многим пищу для размышлений, тем более, что с арестом капитана Блэка многие были не согласны. Результат не заставил себя ждать. Теперь все считают, что я стал жертвой маньяка. Если я попытаюсь всех разубедить, то возникнет подозрение, будто бы я знаком с ним лично и теперь пытаюсь восстановить его «имидж» или же знаю больше остальных и просто утаиваю важную информацию.

— Но почему ты исключаешь вероятность, что все-таки стал жертвой маньяка?

— Потому что это бессмысленно. У каждого серийного убийцы есть определенный почерк. Например, если бы на моем теле вырезали руны, и нападение произошло в темное время суток, то я бы с вами согласился. Но тот, кто совершил покушение, не ставил перед собой цель меня убить, напугать, заставить жить в страхе — это да. Иначе я бы перед вами сейчас не сидел.

Кингсли задумался, достал откуда-то из-за пазухи четки и начал перебирать их.

— Может быть, ему просто не повезло? — предположил он. — И вместо того, чтобы убить, он ранил?

— Вряд ли, действовал профессионал. Жизненно важные органы не задеты. Если он хотел убить, то целился бы шею. Тут уж наверняка не сплоховал бы. Кстати, можно было бы и в живот, тоже хороший вариант заставить умереть в мучениях.

Гарри сложил картинку и придирчиво осмотрел ее, а потом разломал и начал собирать заново. Кингсли в кресле как-то замялся, опустил глаза куда-то в пол и сжал руки.

— Я рад, что с тобой относительно в порядке. Но… Разве тебе не страшно оттого, что на тебя напали и, возможно, пытались убить? Что тот, кто это сделал на свободе и может попытаться сделать это вновь? Когда ты пришел в себя, у тебя не было шока и кошмары из-за произошедшего тебя не мучают. О нападении говоришь так спокойно и хладнокровно…

Мозаика вовсе перестала быть интересной. В коридоре что-то загремело, видимо, опять мимо палаты провезли каталку. Гарри неловко повернулся, и поднос с кусочками паззла упал на пол.

— Я уже привык к подобному, — произнес Поттер, подразумевая явно не свою неуклюжесть. — Мне было бы страшнее, если бы что-то подобное произошло с кем-то из моих друзей.

— Хм… Ты говоришь странные вещи, особенно с учетом того, что ты всего лишь ребенок.

— В любом случае, это меняет каким-то образом ситуацию? Это поможет поймать преступника или станет отличным заголовком в газетах? Если вам для душевного спокойствия нужно, чтобы я боялся того, кто напал на меня, то я с радостью разыграю для вас целое представление. Но вообще-то, все ваши претензии глупее некуда. Я опасаюсь того, кто загнал мне в спину нож, предварительно смазав его какой-то дрянью, но не испытываю ужаса перед ним.

— Я не имел ничего такого в виду! Я о том, что испытывать страх в такой ситуации — это нормально, и ты можешь обсудить это с кем-то из взрослых. Любой готов тебя выслушать! — объяснился Кингсли.

Гарри сухо кивнул и, пробормотав заклинание, вернул рассыпанную мозаику на поднос и отлевитировал его на подоконник.

— Спасибо, но мне действительно не нужна помощь.

Кингсли какое-то время внимательно смотрел на Поттер, а потом тряхнул головой.

— Шрамы у тебя на шее… Это же от клыков вампира?

Поттер бросил на него удивленный взгляд. Кингсли являлся одним из лучших авроров, но даже ему, как оказалось, была присуща некая толика рассеянности

— Разве Дамблдор об этом вам ничего не говорил?

— Нет…

— Мой друг — полувампир, думаю, вы это и без меня знаете. Так же я общаюсь с его чистокровным старшим братом. Если не ошибаюсь, он помог доставить меня в больницу после нападения. Иногда я их угощаю…

— Собой?! — в голосе Шеклболта послышались нотки возмущения.

— Да, — пожал плечами Гарри. Он на самом деле не видел в этом ничего страшного. В конце концов, его никто и никогда не принуждал к подобному. По неясным для него самого причинам, ему почему-то нравилось это делать.

— Прости, конечно, но когда Дамблдор попросил меня присматривать за тобой, потому что ты влипаешь во всякие неприятные ситуации, он предупредил, что мне придется столкнуться с очень… своеобразным ребенком, но я никак не мог ожидать, что твое поведение будет настолько отклонятся от нормы.

— Я люблю удивлять, — Гарри откинулся на подушку и выудил из стопки книг первый попавшийся учебник, тот, что он читал до этого, ему уже наскучил. — В любом случае то, что вы постоянно крутитесь около меня, несколько напрягает. Все-таки у каждого должно быть то, что называется личным пространством, а вы на него нагло претендуете.

— Тебе никто не говорил, что прямота — это не всегда хорошее качество?

— Вообще-то, господин Брэгг твердит об этом каждый урок. В политике нужна гибкость и умение прятать истинные мысли за оберткой из пустых слов. Но мы с вами не на пленарном заседании, так что можно немного откровенности.

— Вряд ли ты расскажешь о себе что-то действительно важное, — заметил Кингсли.

— Конечно, — согласился Поттер с тем, что и так было понятно. — Кстати, вам не сильно влетело за то, что вы прошляпили нападавшего?

Шеклболт тяжело вздохнул и кивнул.

— Меня и Тонкс лишили премии.

— Оригинальный способ стимулирования внимательности в следующий раз, — заметил Гарри и пробормотал себе под нос. — Если бы меня убили, то вас оставили бы без оклада.

Кинсгли сделал вид, что его не расслышал и демонстративно уткнулся в газету. Гарри же принялся изучать учебник по чарам.

Письма от друзей приходили дважды в день, так же некоторые из его знакомых в Дурмстранге посчитали своим долгом написать свои пожелания скорейшего выздоровления. Отвечать на все эти послания было немного лениво, но совесть не позволяла игнорировать их.

В больнице он чувствовал себя оторванным от действительности, будто бы каменная стена палаты была непреодолимым препятствием между ним и внешним миром. Сейчас активно шла подготовка ко Дню Дурмстранга и будь он сейчас в школе, то принимал бы активное участие в согласовании заявок и объемов материалов для подготовки выступлений.

Сейчас все, что он мог сделать, это принимать зелья по часам и глупо улыбаться врачам, заверяя их, что с ним все отлично. Возможно, будь Гарри чуть старше, он дал бы деру отсюда, занявшись самолечением.

Снейп приходил в больницу каждый день, внимательно изучал медицинскую карту, о чем-то говорил с целителями, отдавал Гарри пакет с фруктами и уходил. Для него это было небывалым проявлением заботы. Поттер даже на какой-то момент задумался о том, как бы Снейп себя вел, если бы Гарри действительно умер. Сожалел бы? Грустил бы? Или вел себя безразлично? Вопросы, ответов на которые вряд ли когда-то удастся найти.

Оставшиеся дни до выписки тянулись так медленно, что казалось, что время остановилось, и понедельник уже никогда не наступит. Пару раз Гарри удалось побродить по больнице. В ней было восемь этажей: на самом верхнем располагалось родильное отделение, на первым приемные покои и в отдельной пристройке — морг.

Поттер был удивлен тем, сколько человек находилось на лечении. Пожалуй, больше всего больных было в Отделении волшебных вирусов, занимавшим весь второй этаж. Туда обращались с драконьей оспой и грибковой золотухой. Именно эти две болезни являлись наиболее распространенными среди магов, хотя иногда встречались и более сложные случаи, такие, как болезнь исчезновения или чешуйчатая лихорадка.

Третий этаж занимало Отделение внутренних немагических заболеваний. Проблемы с желудком, сломанные конечности, гипертонический криз, инфаркты и прочее лечили именно тут. Больных обычно долго не держали, так что здесь всегда толпилось большое количество людей, которые ожидали выписку. Четвертый этаж делили между собой Отделение травм от рукотворных предметов и Отделение ранений от живых существ. Почему-то именно здесь Гарри натыкался на неисправимых оптимистов, а из палат часто слышался смех или бурные обсуждения чего-либо.

Половину пятого этажа занимало Отделение отравлений растениями и зельями. Пациентов сюда чаще всего привозили на каталках. Многие из них мучились от сильных болей, или же вообще находились без сознания. В другой части этажа располагалось Отделение ментальных травм. Здесь находились жертвы неправильно наложенных заклятий памяти или же те, на ком длительное время применяли легилименцию.

На шестом — размещалось Отделение интенсивной терапии. По сути, здесь лежали все больные, которые находились в состоянии комы. Совсем немного места на этом этаже отводилось для тех, кто страдал венерическими заболеваниями. Такое соседство выглядело несколько странным.

Палата Гарри находилась на седьмом этаже, по соседству с отделением недугов от заклятий. Здесь можно было встретить людей со странным цветом кожи или пяткой, растущей прямо изо лба. Поначалу подобное зрелище казалось дикостью, но Поттер быстро свыкся с этим и стал воспринимать подобное совершенно обыденно.

Один раз к нему забегал Виктор, который специально ушел пораньше со своей тренировки, чтобы иметь возможность навестить Гарри. С собой он принес огромный пакет, в котором можно было найти все, начиная с некоторых блюд домашней кухни и заканчивая соленьями. Крам явно переоценивал способности Поттера: съесть все в одиночку было нереально, именно поэтому Гарри привлек к этому еще и авроров.

В день выписки забирать его пришли Снейп и Каркаров. Зельевар принес с собой теплые вещи для Гарри. Каркаров же выглядел довольным собой, и причина подобного настроения была совершенно непонятна. Хотя Поттер не исключал, что ему просто нравятся младшие целительницы в своих лимонных мантиях. Гарри давно привык к тому, что директор — личность несколько эксцентричная.

Перед тем, как покинуть больницу, Поттеру пришлось подписать несколько бумаг и выслушать инструкцию по приему кроветворного зелья, и лекцию о том, как важно хорошо питаться.

Когда же Гарри наконец вырвался наружу, то ему показалось, что его выпустили из заключения. Небо над городом было привычно-серого цвета, и казалось, что оно беспрестанно низвергало из себя мелкие капли дождя.

— Ты готов вернуться в школу? — с улыбкой спросил Каркаров.

— Да, — выдохнул Гарри. — Я очень хочу домой.

Каркаров по-отечески потрепал его по волосам и приобнял за плечи, Снейп же остался стоять позади с хмурым выражением лица. Было сложно сказать, что именно стало причиной его недовольства, впрочем, возможно ему просто не нравилось мокнуть и чувствовать, как холодный ветер хлещет его по щекам…

Дождь усилился.

* * *

В Дурмстранг Гарри попал через камин в доме директора. В усадьбе Каркаров предварительно покормил его, все это сопровождалось причитаниями домового о том, что Дурмстранге детей морят голодом, и из-за этого они такие худые. Правда, после того, как он внимательно осмотрел Снейпа, то заявил, что, видимо, и в Хогвартсе есть проблемы с питанием.

Школа за неделю ничуть не изменилась. Все шло своим чередом. Где-то в глубине души Гарри почувствовал укол грусти. Если бы его действительно убили в Шабаше, то все осталось бы прежним.

Одна жизнь — песчинка в огромном людском море. Как-то Альберт сказал, что незаменимых людей нет, но есть незабываемые. Гарри оставалось надеяться, что ему удастся оставить после себя хоть какую-то память.

Пока он отсутствовал, прошли отборочные испытания в квиддичную команду. Виктор был принят в качестве ловца, хотя это не стало ни для кого новостью, также его сразу сделали капитаном команды. Охотниками стали Беатриче Кадлубек, Тодор Филов и Зарина Горцева, вратарем — Ник Шулек. А вот загонщик пока что был один — Олег Поляков. Видимо, Виктор заставил его согласиться.

Гарри почувствовал себя несколько расстроенным — по независящим от него причинам он упустил возможность играть в квиддич в этом году. Этот вид спорта уже прочно вошел в его повседневную жизнь вместе с уроками и обязанностью главы факультета.

От физкультуры Гарри временно освободили, так что во время зарядки он обычно сидел рядом с господином Гоняком, который только и делал, что ежесекундно выкрикивал команды школьникам.

— Господин Гоняк, можно я пройду отбор на место второго загонщика? — в один из дней, решив, что не готов оставить квиддич, спросил Гарри.

Он думал об этом довольно-таки долго. В конце концов, ему доводилось играть на разных позициях, и всегда он открывал для себя что-то интересное.

— Ты принят! — господин Гоняк хлопнул Гарри по плечу. — Все равно нет больше дураков, которым захотелось бы играть загонщиками. Видите ли, их биты перевешивают, куда им по бланджерам бить? Им бы самим на метле удержаться. Даже если не сможешь достойно выступить на этой позиции, то хоть бутафорией повисишь в воздухе. Виктор на раз ловит снитч, так что у вашей команды велики шансы на выигрыш.

— Все-таки я постараюсь играть достойно, — улыбнулся Поттер.

— Отличный настрой! — господин Гоняк широко зевнул и, махнув рукой на прощание, удалился восвояси.

Гарри вроде бы и был рад, что сумел остаться в команде, и в то же время что-то внутри не давало ему успокоиться. На завтраке он сидел хмурый и с подозрением косился на морскую капусту в своей тарелке, не решаясь ее съесть.

— Что-то случилось? — поинтересовался Эдвин, который грыз яблоко, которое ему отдала одна из второкурсниц за соседним столиком.

— Меня взяли в команду загонщиком.

— Это же отлично! — воскликнул Дориан и для пущей убедительности хлопнул в ладоши.

— Думаю, он переживает, что его взяли только потому, что никто другой не соглашался. В некотором роде, подобное знание не прибавляет Гарри оптимизма, — заметил Альберт. — Хотя в его случае я цеплялся бы за любую возможность. За игру в квиддич начисляют дополнительные баллы в личный рейтинг, так что терять их глупо.

— Согласна с тобой, — кивнула Мирослава. — Не стоит грузиться из-за мелочей. Смотри на жизнь чуть проще.

— Фот-фот! — пробормотала Офелия, одновременно с этим запихивая себе в рот откуда-то взявшуюся булочку, у них на десерт были сладкие рисовые шарики.

— Возможно, вы правы, — улыбнулся Поттер. — Вечером я узнаю у Беатриче расписание тренировок.

На уроках Гарри чувствовал себя хрупкой фарфоровой вазой. Все учителя почему-то считали, что произошедшее каким-то образом повлияло на него, и старались вести с ним как можно деликатнее. Но это вызывало лишь тихую злость. Жалость и сочувствие — это не то, в чем он когда-либо нуждался.

В коридорах и в Трапезном зале Поттер часто ловил на себе задумчивые взгляды обитателей замка, но никто ни о чем его не расспрашивал. Возможно потому, что они считались с его чувствами или же просто боялись. Почему-то последний вариант казался наиболее вероятным.

Учебный день прошел… не очень удачно. На магических существах его укусила за палец синяя зубожаба, на английском языке Офелия умудрилась уронить ему на ногу увесистый словарь. На трансфигурации Дориан умудрился превратить стул под Гарри в ежа, хотя ему требовалось проделать это со шкатулкой, а на целительстве господин Пришейухов показывал всем на Поттере, как хорошо смогли исцелить его рану в больнице, хотя после нее и остался шрам. Удовольствия в том, чтобы быть наглядным пособием, Гарри не находил никакого. А на маггловедении под конец занятия им дали контрольную, в которой требовалось написать основные физические законы. От вечера Поттер уже ничего хорошего не ожидал.

Как только он уединился с книгой в одном из кресел в дальнем углу Общей гостиной, к нему подошла Кадлубек. Беатриче выглядела несколько смущенной и постоянно смотрела по сторонам, будто бы опасалась, что ее кто-то заметит.

— Слушай, мы можем поговорить наедине? Это очень важно! — воскликнула она.

Гарри согласно кивнул и направился в тренировочные комнаты. После недолгих поисков им удалось найти свободную.

Беатриче уселась на лавку и похлопала ладошкой на место рядом с собой, приглашая присоединиться. Гарри не нужно было просить дважды.

— Я слышала, что ты будешь играть на позиции загонщика.

— Да, это так, — подтвердил Поттер, удивляясь тому, как быстро расходятся новости.

— В общем, я тут подумала и решила, что могу уступить свое место охотника. Если смотреть правде в глаза, то играю я хуже тебя, так что если бы не нападение, то на отборочных ты бы с легкостью обошел меня.

Предложение было очень заманчивым. Все-таки позиция охотника для него была более привычной, но он понимал, что для Беатриче место в команде значит куда больше, чем для него самого.

— Спасибо, но нет. Я хочу попробовать себя в качестве загонщика. Полагаю, это будет увлекательно.

— В любом случае, мое предложение в силе. Можешь поразмыслить над ним на досуге.

— Ты хотела поговорить об этом? — уточнил Гарри.

— Нет… — Беатриче покраснела. — Понимаешь… Дело в том… мне кое-кто нравится из твоего отряда, — последние слова она произнесла почти шепотом.

— Эдвин? — почему-то он пришел первым на ум Гарри. — Я могу поговорить с ним. Он считает тебя красивой, так что, думаю, будет рад встречать с тобой. Только Эдвин очень любит рисовать портреты близких ему людей. У него моих с два десятка точно будет.

— Нет! Не он! — всплеснула руками Беатриче, при этом она выглядела так, будто бы подобное предположение пугало ее куда сильнее, чем дементоры.

— Хм… Стан? — Поттер серьезно задумался, вспоминая, говорил ли он ему когда-нибудь что-нибудь по поводу девушек. — Я думаю, что сейчас нет той, которая нравилась бы ему. Самая большая его слабость — это булочки с вишневым джемом. Ими Дориана можно с легкостью подкупить. И не смотря на то, что он полувампир, кровь ему сразу лучше не предлагать — может разозлиться!

Беатриче тяжело вздохнула и помотала головой, став еще краснее, чем была ранее.

— Нет, не он!

— Альберт? — подобный вариант был неожиданным для Гарри. Не то чтобы он считал, что Грегорович не может кому-либо понравится. Просто его сложно было представить в романтических отношениях с кем-либо, хотя порой казалось, что он самый зрелый в их отряде. — С ним тебе стоит для начала больше пообщаться. Он хороший парень, хоть и несколько своеобразный. Альберт умеет ценить то, чем обладает здесь и сейчас.

Почему-то Кадлубек выглядела так, будто бы находилась на грани отчаяния.

— Мне не нравится Грегорович. Я точно не имела его в виду.

Гарри привык, что в его жизни не происходит предсказуемых вещей, поддающихся обычному логическому объяснению.

— Только не говори, что это Мирослава или Офелия. Нет, я не противник однополых отношений, хотя я их не особо понимаю, но честно, я не уверен, что у тебя может с ними что-то получиться.

Кадлубек стремительно встала со скамейки и ударила себя ладонью по лбу.

— Они мне точно не нравятся. Я не нахожу ни одну девушку привлекательной в романтическом смысле.

Поттер был озадачен. В их отряде было шесть человек, Гарри озвучил ей пять вариантов, оставался последний и самый маловероятный.

— Я?

Беатриче неуверенно кивнула, а потом сделала глубокий вздох.

— Знаешь, у девушек есть одна милая особенность: влюбляться в идиотов, — Кадлубек сделала небольшую паузу. — Ты идиот.

Это признание было поистине фееричным. Гарри пребывал в ступоре, совершенно не представляя, что же именно ответить на это. Наверное, завести с кем-нибудь отношения было бы неплохо, хотя он имел весьма смутное представление о том, что это такое. Память Тома точно не была ему тут помощником: Реддл мог очаровывать и искусно флиртовать, но что-то серьезное явно не было его коньком.

— Давай попробуем, но я совершенно не романтичная личность, — наконец-то выдавил из себя Гарри, окинув взглядом Беатриче. Она была очень привлекательна, и общий интерес в виду квиддича у них имелся, так что вполне можно было попробовать изучить такую странную область жизни, как отношения влюбленных. В любом случае, не жениться же он согласился!

В ту же секунду на него вихрем налетела Беатриче, она прижалась к губам Гарри своими. Поцелуй был легким, невесомым и совершенно волшебным. Щеки Поттера тут же покрылись румянцем. Тепло и безупречная нежность — это слова, которыми он кратко мог охарактеризовать произошедшее. Это явно отличалось от того, когда его поцеловал Альберт! Да и вообще, подобное сравнение было кощунственным.

Беатриче зарделась и со странной улыбкой на лице тут же поспешила к двери.

— До завтра, Гарри, — звонко воскликнула она уже, стоя на пороге.

Поттер звонко рассмеялся и улегся на скамейку. Сейчас его почему-то переполняла ничем не замутненная радость, а во всем теле была неописуемая легкость. Гарри провел указательным пальцем по своим губам: они были немного обветренными — завтра обязательно нужно приготовить бальзам.

Эдвин непременно будет ему завидовать, а Альберт, возможно, даст с десяток советов. Дориан искренне порадуется за него, а вот реакцию девочек он предсказать не мог.

К ощущению счастья добавилось небольшое чувство голода. Гарри достал пакетик с конфетами из кармана и тут же вспомнил о Сириусе: шуточек с его стороны теперь не удастся избежать, да и Цица не отстанет со своими «уроками полового воспитания». Почему-то, несмотря ни на что, Поттер с нетерпением ждал завтрашнего утра.