Время в подарок (гет)

Швейцария, Цюрих,

октябрь 2003 года

— Арррр!! Кошмар какой-то! — громыхнув дверью, Невилл ворвался в лабораторию. Щёки его полыхали. — Как ты думаешь, что он сказал про мои мандрагоры?

— Я нарезал вторую партию смоковницы. Златоглазки оставил тебе, раз уж у тебя столько лишней энергии, — хмурое октябрьское утро ещё не ознаменовалось ни испорченным зельем, ни взорванным котлом, и Суворов был настроен мирно, как весеннее солнце.

Невилл одним движением сграбастал ступку.

— Три четверти, как в прошлый раз? — он отмерил нужное количество златоглазок и принялся так воинственно толочь сушёные крылышки, что вековой лабораторный стол пошатнулся.

— Растолок? Давай сюда, — Игорь спокойно забрал у напарника измельчённый в пыль ингредиент. — Подготовь медовую воду, будь добр.

Невилл подавил раздражение и достал крошечный котелок. Некоторое время он молча подогревал медовую воду, а потом смешивал её с берёзовой настойкой.

— Добавляю, — процедил он и принялся добавлять клейкую бледно-жёлтую жидкость в варево Игоря.

К удовлетворению обоих, два состава благополучно смешались, а над котлом поднялся сладкий дымок.

— За-ме-ча-тель-но, — отрывисто произнёс зельевар и засёк время. — Через десять минут снимаем плёнку. Расскажи, что там с мандрагорами, их через пару месяцев добавлять.

— Мастер считает, что если бы я выращивал мандрагоры в Греции, их уже бы скинули в пропасть. И ещё что-то про Спарту. Или про Спартака — я не уловил. Тебе весело?

Суворов вовсю веселился.

— Это маггловская история. Спарта — очень древнее государство на территории современной Греции. В общем, если верить историкам, всех слабых и уродливых спартанских мальчиков ещё во младенчестве сбрасывали в пропасть.

— Потому что пользы от них всё равно не будет? — криво улыбнулся Лонгботтом. — Ну, спасибо, что разъяснил. Кстати, думаю, если бы я родился в этой Спарте, то составил бы компанию мандрагорам.

Суворов хлопнул его по плечу.

— Не раскисай. Если я правильно представляю вашего Поттера, он был хиленьким мальчишечкой, но угрохал одного неприятного типа... трижды, да?

— Больше, — улыбка траволога стала привычно-добродушной. — Но он частенько скромничает.

— Хорошее качество, — Игорь сверился с часами. — Иногда очень полезно. Есть такие дети: тихие, скромные, послушные, хорошо учатся, ни во что не встревают. Кажется, что их можно перекусить надвое, как соломинку, а потом о них ломается множество красивых белых зубов, — зельевар потёр руки.

— Ты из таких, — убеждённо проговорил Невилл. — А твоя сестра?

— Время, напарник! — Игорь подлетел к котлу и принялся снимать пенку. — Не стучи, ты меня отвлекаешь.

— Это не я, — растерянно произнёс за его спиной Лонгботтом. — Да это сова!

И Невилл исчез в соседней комнатке. Именно там и застал его Суворов — в обществе арниковой мази и плотного конверта.

— Письмо тебе, — скорбно констатировал Невилл. — Сова была драчливая, не хотела отдавать.

— Бывает. Кстати, зелье будет настаиваться около часа... Странно, — Игорь нахмурился, поводил над конвертом палочкой, нахмурился ещё больше, но всё же вскрыл его и углубился в чтение.

Его напарник тщательно смазывал все следы схватки с незнакомой совой.

— Невилл, прочти, пожалуйста.

Поколебавшись, юный траволог решил, что он будет читать чужое письмо не тайком, а по просьбе того, кто это письмо получил, так что... наверное, в этом нет ничего зазорного. С чистой совестью Невилл прочитал несколько строк, криво нацарапанных на пергаменте.

«Любимый брат,

В Дурмстранге произошло ужасное событие — во время квиддича обрушились трибуны, многие пострадали, в том числе, я. Как видишь, у меня повреждена рука (поэтому такой почерк), даже не знаю, когда я смогу нормально писать. Убедительно прошу тебя приехать поддержать меня.

С любовью, Арина»

— И что? — осторожно спросил Невилл.

— Странное письмо, — Игорь забрал пергмент и перечитал послание. — Во-первых, Арина никогда не называет меня любимым братом. Во-вторых, от всех этих «с любовью», «с надеждой на встречу» и прочего её только что не тошнит. Кроме того, мы всегда накладываем на письма одни и те же чары, а здесь куча всего, но никакой системы. То ли действительно что случилось, то ли это розыгрыш какой...

Суворов некоторое время мерил комнатушку шагами, а потом неуверенно спросил.

— Может, попросить у Мастера выходной?

— Он тебя убьёт, — в этом Невилл был уверен. — Вспомни, какой был скандал, когда ты задержался в прошлый раз. А это было совсем недавно.

— Проблема даже не в том, что он меня убьёт, — Игорь присел на краешек табурета. — Он меня выгонит.

Некоторое Невилл смотрел на сгорбившегося напарника, а потом деликатно кашлянул.

— Игорь, ты же не один год хотел попасть к такому учителю, верно?

Молчание.

— И сестра всячески тебя поощряла? — осторожно продолжил он.

— Она практически умоляла меня подать заявку ещё в прошлом году, — Игорь грустно улыбнулся. — Говорила, что это шанс, который нельзя упускать. Но теперь она же просит меня приехать к ней, а она для меня важнее ученичества, ты же понимаешь.

Невилл пристально посмотрел на Суворова.

— В таком случае, — решительно проговорил он. — Это не она.

Игорь подозрительно уставился на траволога.

— В смысле?

— Ты много рассказывал о своей сестре, и мне показалось, что она очень разумная девушка. Это раз, — начал загибать пальцы Невилл. — Письмо даже тебе показалось странным. Это два. Кроме того, в прошлый раз тебя очень быстро поставили в известность. Ну, тогда... — он запнулся. — Я бы предложил попросить кого-нибудь навестить её. Только кого-нибудь, кому ты доверяешь. А вообще можно зачаровать небольшие предметы, чтобы вы могли оповестить друг друга в случае опасности, — мягко добавил Лонгботтом.

Несколько минут Суворов размышлял. Потом аккуратно свернул полученный пергамент, вложил в порванный конверт и обмотал верёвочкой.

— Ты не зря работал на аврорат, Нев, — он благодарно сжал плечо напарника.

— Это не аврорат, — протянул Лонгботтом. Он улыбался так, как улыбаются, вспоминая самые светлые моменты жизни. — Это Отряд Дамблдора.

* * *

Россия, Мурманск,

октябрь 2003 года

Раздражённые учителя, перепуганные студенты, постоянные письма из Попечительского совета и бесконечные слухи — подобный коктейль не настраивал на мирный лад, и уже который день Северус Снейп пребывал в отвратительном настроении. Если ученики не спали, они обсуждали несостоявшийся матч. Если не обсуждали — то плодили тараканов в своих головах, а потом делились ими с окружающими. Кроме того, в школу прислали трёх авроров, дабы те выяснили, что случилось с многострадальными трибунами. Результаты аврорской работы появились во вторник, когда бравый слуга закона принёс директору новость: под левой учительской трибуной обнаружили остатки магловской взрывчатки. Судя по всему, её подложили ровненько под крайние места в центре, туда, где обычно сидели родители и четверо профессоров: преподававший английский язык Элиава, литератор Волошин, зельевар Бергман и мастер чар Суворова.

Во время взрыва Волошин повредил руку, а Элиава заработал небольшое сотрясение мозга. Бергмана спасла Клара, усадившая его рядом с собой, а Суворова заняла место заместителя. Снейп прикрыл глаза. Родители сидели чуть дальше от края, значит, ставка была не на них. Арина казалась самой явной мишенью, но взрывать из-за неё чуть ли не половину трибуны? Несерьёзно.

Не стало легче и когда кто-то из учеников поинтересовался у авроров, найдут ли они того, из-за кого у них проверяли палочки. Снейп был готов снять скальп с языкастого обормота, но всю историю с оглушением и падением Арины пришлось рассказать, исключив деталь с «подарком Игоря Олеговича».

Авроры подключили следственный отдел и вызвали МАБ — международный аврорский блок. В школе обучались дети самых разных стран, так что российские власти не имели права заниматься делом единолично. На лестницах, в кабинетах, возле гостиных и в Обеденном зале выставили круглосуточные посты авроров. Множество служак круглые сутки патрулировали территорию школы. Проверяли всю приходящую корреспонденцию, контролировали камины. Снейпу даже пришлось подписать бумагу, позволяющую наблюдать за приготовлением пищи. Он знал, что домовики будут плакать и прижигать пальцы, но не знал, чем крыть. С одной стороны, он искренне восхищался оперативностью властей. С другой стороны, понимал, что Дурмстранг оказался под огромным микроскопом, отслеживающим все нюансы школьной жизни. Над самим директором нависла нешуточная угроза, но пока никто не спешил срывать с него маску.

Взрыв во время матча был пустяковым: маггловское средство загодя прилично обработали магией. Всех спасли, всех подняли на ноги, трибуну восстановили. Профессор чар явно принимала лошадиные порции Умиротворяющего бальзама, но вела уроки и даже надела любимую чёрную мантию.

Борцы со злом прилежно искали злоумышленника — и не находили.

Северус Снейп никого не искал. Он думал, кому могла помешать Арина Суворова. У него были определённые догадки, но связать их с падением трибуны оказалось делом нелёгким.

А в четверг случился скандал.

Адамсон, уже взвинченный постоянными дежурствами авроров в его ненаглядных теплицах, решил высказать возмущение прямо посреди коридора. К несчастью, ему навстречу шёл тот самый аврор, который помял «драгоценные дьявольские силки». Траволог предъявил претензии и потребовал впредь быть аккуратнее. Аврор, на беду свою, оказался не слишком сдержанным и сообщил Адамсону, что это дьявольские силки наносят вред мирному населению, а не наоборот. Подоспел Эрик и решил поддержать товарища. Потом подтянулись господа авроры... и началась каша-мала. Прибывший с опозданием Волошин надрывался, как мог, но не сумел разнять дерущихся. Пробегающие мимо ученики наслаждались картиной.

Возможно, обе стороны всласть помутузили бы друг друга, отвели душу и разошлись, но на импровизированной сцене появились новые действующие лица.

— Что вы себе позволяете? — шипение директора вклинилось в кряхтяще-воющие звуки драки и нарушило момент единения учительских и аврорских душ.

Комок дерущихся распался, продемонстрировав всех участников потасовки. Под глазом у Йохансона наливался цветом фингал, похожий на спелую сливу, траволог ощупывал припухшую губу, и только бравые авроры сделали вид, что проходили мимо. Видимо, им не впервой.

— Ничего особенного, господин директор, — буднично сообщил один из борцов за справедливость (судя по его драной мантии, боролся он уже давно и не только за справедливость). — Местный конфликт.

— Северус... то есть, господин директор, прошу прощения, но я не смог ничего предпринять. Не оглушать же их, — виновато промямлил профессор литературы.

— Не обращайте внимания, мы повздорили по пустячному поводу, — голосом «не будите злую собаку» добавил другой аврор. — Но мы приносим свои извинения.

— Нет, уж, это был не пустячный повод! — снова завёлся Адамсон. — Побеги моих дьявольских силков...

— Accio кулон! — что-то маленькое звякнуло возле самого уха Северуса.

Он обернулся, уже зная, кто стоит за его спиной.

Арина Суворова резкими шагами приближалась к группе волшебников, как зверь к добыче, быстро всматриваясь в лицо каждого и сжимая палочку.

— Кто? — тихо спросила она.

Северус подумал, что лучше бы она кричала.

— Госпожа, уберите палочку... — начал аврор в драной мантии.

— Именем закона, что ли? — выплюнула волшебница. — Я спрашиваю, кто уронил кулон? Варианта два: либо кто-то признаётся, либо...

— Ариша, не дури, — закатил глаза Эрик.

Взмах палочки — и ученики с блаженным выражением лица идут мимо, не замечая толпы посреди коридора. Взмах — и Йохансон возмущённо замотал головой. Силенцио принадлежало к разряду любимых заклинаний Арины.

— А что вам этот кулон-то? — подал голос аврор, стоявший в центре толпы.

— Вообще-то он мой и дорог как память, — доверительно сообщила женщина. — Но некоторое время назад у меня его украли. А теперь в пылу драки он вываливается у кого-то из кармана. Любопытно, согласитесь?

Аврор уже хотел что-то сказать, как вдруг его лицо волшебным образом разгладилось, а позади Снейпа и Арины раздался голос завхоза.

— Профессор Суворова, я вас везде ищу! Тут к вам приехали... от вашего брата.

Суворова повернулась и замерла, будто её приморозили к месту.

Северус даже стало интересно, что может так впечатлить профессора чар. Он обернулся — и обнаружил, что весь воздух на земле кончился. Вселенная сузилась до размеров школьного коридора, и он задыхался, он медленно умирал в этом крошечном каменном мирке. Ему показалось, что сердце перестало биться и переместилось куда-то в горло, чтобы стоять там упрямым горьким комком и поставить крест на его никчёмной жизни. Прожив почти сорок лет безбожником, Северус никогда особенно не заботился ни о церкви, ни о самом всевышнем, почитая единственными святыми Мерлина и Моргану, но, видимо, пришла пора отдавать и эти долги. Он не дождался Ада. Он горел наяву. Медленно — мучительно медленно! — навстречу ему шла она. Его ангел-хранитель и демон-искуситель. Подарок небес, который он однажды держал в руках и упустил — и кара за все его грехи на сто лет вперёд.

Огненно-рыжие пряди вокруг нежного лица. Когда им было девять, она однажды откинулась на осеннюю листву, а он, проглотив язык и боясь пошевелиться, наблюдал, как солнечные блики и золото природы пляшут в её волосах.

Блеск зелёных глаз — и алая, такая гриффиндорская мантия.

Она.

Лили.

В паре шагов от него.

Голова закружилась, перед глазами поплыло.

«Сейчас снова будет туман, Большой зал и Альбус, — вдруг подумал Северус. — Вот он расстроится-то».

И тут рядом с ним раздался вполне земной, притом полный отвращения голос.

— Здравствуй, Долорес.

— Ариночка, лапочка, я тебя еле нашла в этой школе! И не называй меня Долорес, я же прошу.

На секунду заложило уши, а в следующее мгновенье мир вернулся на круги своя. Северус Снейп — потный насквозь и едва сдерживающий дрожь — стоял в окружении авроров и преподавателей в галерее третьего этажа. Омерзительно пахло пачулиевым маслом, лавандой и чем-то ещё. Рядом с ним стояла Арина Суворова, и он мог поклясться, что ещё никогда не видел её такой злой. А на расстоянии вытянутой руки...

Долорес?

Невозможно.

Перед ним стояла высокая, удивительно красивая женщина, которая могла бы быть сестрой Лили Эванс, если бы не глаза.

Глаза!

Детство и юность Северуса Снейпа прошли под звездой по имени Лили Эванс, и плевать, что это была не самая счастливая звезда. Остаток жизни Северус Снейп прожил с занозой в заднице по имени Гарри Поттер. И у этих двоих определённое было кое-что общее.

Тысяча боггартов, он узнАет эти глаза даже после смерти! И они не имеют ничего общего с блестящими зелёными пуговицами на лице этой девицы в красной мантии. Что за идиотский цвет? И что за запах?..

— Долорес, — Суворова не говорит, а рубит сплеча. — Что ты делаешь в школе? На экскурсию пришла?

Зеленоглазая барби захлопала ресницами.

— Я к тебе... Ты же просила Игоряшу приехать, но он не смог и попросил меня... ой, а ты в очках!

Потрясающая наблюдательность.

— Тебе не идёт, — радостно оповестила Суворову барби. — Ужасно не идёт, представляешь?

— Мне в самый раз. И тебе рекомендую. Будешь казаться умной. Директор, извините, мы сейчас уйдём, — Суворова зла, но отчего-то довольна. Северус подумал, что в его лице она точно обретёт союзника против этой девицы. — Но надо выяснить... — Арина обвела рукой обалдевших волшебников, пожирающих рыжеволосую волшебницу взглядом.

Пустоголовье неизлечимо.

Даже Адамсон не устоял, что, по мнению Снейпа, особенно печально.

— Думаю, коллегам надо привести себя в порядок, — Снейп потёр виски. Резкие запахи терроризировали нос и голову одновременно. — Через час жду всех в своём кабинете. Вы несколько... дискредитировали себя.

— Вы директор? — вклинилась девица. — Давайте знакомиться! Я Лолита! Можете называть меня так, а то меня только Ариночка зовёт Долорес. Я невеста Игоря, а Игорь — брат Ариночки, — слово «невеста» она выделила.

Снейп посмотрел на руку, протянутую ладонью вниз, и почувствовал стойкое отвращение. Он с трудом смотрел этой женщине в лицо: ему казалось неестественным, что в мире может существовать кто-то, так похожий на Лили и такой непохожий на неё. Казалось, кожу давно погибшей женщины натянули на чужую душу. Эти пустые, не замутнённые мыслью глаза смотрели с жизнерадостностью соплохвоста. Северус почувствовал болезненное, почти физически ранящее разочарование. Впервые в жизни он подумал о том, когда и где именно он потерял настоящую Лили. Неужели всё, что сохранили его память и сердце — это юношеская мечта, мёртвое тело в Годриковой Впадине и горящие глаза цвета подсвеченного хризолита? Глаза, которые Северус уже привык считать мальчишескими.

О, Мерлин.

Комок в горле стал отчётливей, но положение спасла Суворова.

— Да, директор, знакомьтесь, — произнесла она таким сладким голосом, что Северус невольно отвлёкся. — Это Долорес, подруга моего брата. Они недавно встретились в маггловском ночн... в клубе. Кажется, у него была депрессия. И Долорес, кажется, тоже была в депрессии... Или ты была пьяна?

Северус медленно приходил в себя. Определённо, с этой парфюмерной лавкой на двух ногах надо что-то делать. Резким движением Снейп повернул кокетливо поданную ручку и превратил несостоявшийся поцелуй в небрежное рукопожатие.

— Можете называть меня «господин директор», но я не поощряю визиты посторонних лиц на территорию школы. Учтите, пожалуйста. Арина, зайдите ко мне потом, — добавил Снейп.

Суворова кивнула и утащила возмущённую рыжую ведьму в сторону своего кабинета.

Северус не помнил, как добрался до шестого этажа. Он распахнул дверь, полный решимости вымыть руки и побыть один, но жизнь внесла свои коррективы: в центре директорского кабинета переминался с ноги на ногу малфоевский домовик с конвертом наперевес.

* * *

Северус никогда не презирал доносчиков — он попросту не имел на это морального права. Именно поэтому он от чистого сердца накатал официальную телегу на всех авроров, вмешавшихся в драку. Меньше всего ему нужны были склоки на территории школы. Ещё меньше ему нужны были туманные ситуации с кражей каркаровского амулета.

Накануне Арина продемонстрировала ему подарок наставника — крошечную бирюзу в серебряной оправе. Отличный подарок: украшение очень строгое, неприметное, на тонкой цепочке. У каждой женщины найдётся похожая безделица. Всё ничего, вот только от крошечного кулона так фонило магией, что Северус в очередной раз задумался, как же жилось Арине Суворовой в такой милой школе. И это при том, что официально в России чистота крови не имеет большого значения. Хорошо тут дела делаются. В какой-то момент Снейп поймал себя на мысли, что несколько завидует молодой волшебнице, потому что на её пути появился хоть кто-то, предложивший свою защиту. И это оказался не Тёмный Лорд.

Впрочем, Суворова принесла не только амулет. Ещё было письмо. Она извинилась за визит рыжеволосого существа и предположила, что письмо было чьей-то шуткой. Сама она так не считала — это было практически написано у неё на лбу, — и Северус был с ней согласен. Однако они обсудили неудачные шутки и даже выпили чаю, что было истинным прогрессом в отношениях двух людей, имеющих острый язык, комплекс вины и хорошую память. Кроме того, именно Арина спасла Северуса от постыдного замешательства посреди коридора. И он был ей благодарен.

Так или иначе, теперь у Северуса было трое коллег под подозрением, авроров же он слегка «угостил для расслабления», как говорят в гостеприимной России, а после аккуратно залез в головы и выяснил, что к кулону Суворовой они не имеют никакого отношения.

И теперь директор Дурмстранга старательно писал кляузу в штаб-квартиру аврората. При этом он прозрачно намекнул: если есть другие, более интеллигентные кадры — присылайте, буду рад видеть.

Уже на следующий день Снейп смог оценить все преимущества бестолковых грубоватых авроров, которых скоропостижно отозвали из Дурмстранга, ибо хмурым пятничным утром, когда Северус разбирал бумаги и счета школы, в директорский кабинет вошли трое молодых мужчин в синих форменных мантиях. Один из них — белорус с копной пшеничных волос — был примерно ровесником Северуса, второго — хилого вида немца — прислал «на всякий случай» аналитический отдел (как оказалось позже, мозги у парня работали феноменально), а третий вошёл в двери гордой поступью, с высоко поднятой головой — и тут как раз увидел директора Дурмстранга. Снейп приложил максимум усилий, чтобы сохранить лицо.

— Профф... профессор Снейп? Сэр? Вы?! — молодой аврор смотрел на Северуса со смесью недоверия и отчаяния.

— Мы ему специально не сказали, — скромно заметил белорус и подмигнул. — Всё-таки сюрприз.

— Разумеется. Господин Дроздов, если не ошибаюсь?

— Так точно, господин директор, — белорус улыбался, демонстрируя широту души и отсутствие пары зубов. — А это Дорн и... Салливан!

Улыбка белоруса стала до безобразия добродушной, но ошарашенное лицо Салливана искупало всё.

Что же, в таком случае, было бы с Поттером...

— Господа Дроздов, Дорн, будем знакомы. Мистер Салливан, — Снейп эксперимента ради вздёрнул бровь и понизил голос. — Какая приятная встреча.

— Здравствуйте, профессор, — неуверенно проговорили парень. Казалось, ему стало неуютно в аврорской мантии. — Рад вас видеть.

— Лучше называйте меня «директор». Или «господин директор». Иначе вы будете выделяться.

Аврор кивнул и отправился на выход вместе со своими товарищами. При этом он бросал на Дроздова такие взгляды, что Северус почти развеселился.

— Мистер Салливан, — окрикнул он, когда двое других скрылись в коридоре. — Вы понимаете, к чему обязывает положение аврора международного блока?

— Вполне, пр... господин директор. Я заканчивал Когтевран, если вы помните, — аврор слегка вздёрнул подбородок.

Северус позволил себе улыбку.

— Роберт, я даже помню, что не хотел брать вас на свой дальнейший курс, когда вы сдали СОВ. Помню, как вы опрокинули первый же котёл на продвинутых зельях. Помню, почему ваша сестра оказалась на Пуффендуе. Но вы стали аврором международного класса, а она, кажется, работает в самой модной кондитерской Лондона.

Салливан смотрел на своего бывшего профессора со смесью удивления и непонимания.

— Господин директор, почему вы...

Северус покачал головой.

— Однажды вы станете старшим аврором Салливаном и будете воспитывать молодых бестолочей, которым подавай подвигов с утра и сказку на ночь. Тогда и увидите.

Когтевранец мягко засмеялся.

— Вы не представляете, как я рад вас видеть, профессор Снейп. А теперь я пойду, господин директор.

Когда Роберт Салливан — ходячее бедствие, уступавшее в количестве взорванных котлов разве что Лонгботтому, — закрыл за собой дверь, Северус позволил себе глубокий вдох и такой же выдох. Он тоже был рад видеть бывшего ученика, одного из тех, чей талант в зельеварении был виден с первой минуты, но кто, в силу природной неловкости, так и не позволил этому таланту проявиться во всей красе.

Впрочем, теперь господин директор получил ответ на мучивший его вопрос. Авроры из международного блока прекрасно знают, кто такой Северус Снейп, но, видимо, их это вполне устраивает. Что ж, значит, они не зря едят свой хлеб. Пусть теперь отведают хлебушка в Дурмстранге. Он тут, конечно, жестковат, но надо найти, у кого зуб на профессора чар.

А вот если у авроров появятся подозрения, тогда — и только тогда — Северус Снейп поделится с ними своими козырями. Но не раньше. В конце концов, столько лет работать на Альбуса и ничему не научиться было бы стыдно.