Гейм, сет, матч (гет)

Губы Джорджа все еще покалывало, когда он подошел к гриффиндорской гостиной. Как только он вошел в дверь-портрет, к нему рванулась рыжеволосая молния.

– Вот ты где! Где ты был? – потребовала Джинни. Она говорила быстро, и это значило, что с тех пор как он видел ее в последний раз, она что-то натворила. Джордж не был уверен, что был готов сегодня к еще каким-нибудь новостям. В любом случае, она не стала дожидаться ответа. – Я все устроила, – сказала она.

Джордж схватился за сердце. Джинни и "я все устроила" в одном месте могли означать только катастрофу.

– Что ты натворила? – потребовал он.

Она усмехнулась:

– Не смотри на меня так. На этот раз я действительно все устроила. Я написала маме...

– Ты маму в это втянула? – Джордж едва не взвизгнул. – Господи, Джинни! Какую сову ты послала? Мы можем найти сову побыстрее, чтобы ее опередить?

– Все нормально, – ответила Джинни, тихим и успокаивающим голосом, будто все действительно было нормально. Но если Джинни что-то устраивала, это было далеко не нормально. – Я написала маме, сказала, что ты несколько не в себе после вашего ланча с Булстроуд, и что я неуверена, что они довольны, что твоя девушка из Слизерина. Так что я предложила маме с папой позвать Булстроудов на обед, с тобой и Миллисент. Так что вот. Я все устроила. Было легко.

– Ты должна была подождать пару дней. Помнишь ведь, да? Ты должна была посмотреть, не смогу ли я сам справиться.

Джинни пожала плечами:

– Так как ты весь день меня избегал, я поняла, что ты пытаешься избежать своей работы.

Джордж длинно вздохнул.

– Я тебя не избегал. Меня заперли в одной комнате с Булстроуд. На несколько часов.

– О, – сказала Джинни. Она сморщила носик. – Похоже, ты и сам справляешься.

Джордж облокотился о стену у выхода и несколько раз побился головой.

– Откуда мне было знать?

– Неоткуда, – ответил Джордж. – Вот почему ты должна была подождать.

– Это было скучно, – сказала Джинни. – В любом случае, по-моему, обед отлично сработает.

Джордж содрогнулся.

– Мама думает, что мы с Булстроуд трахаемся. Это будет катастрофа, никак иначе.

Джинни уронила челюсть.

– Мама думает... Что? Подожди-ка... Нет, что?

Джордж нахмурился, почесывая затылок.

– Я ведь рассказывал тебе, да? Или я это пропустил?

– Я бы запомнила, если бы ты рассказал! Какого черта?

Джордж немного пусто рассмеялся.

– Булстроуд, – сказал он, – именно настолько хороша. Ей хватило пяти секунд.

– Как? – потребовала Джинни. – Ты ведь знал, во что она играла. Как ты потерял контроль над ситуацией?

Джордж оторвался от стены, выпрямляясь.

– Она не ходит, а бегает зигзагами. Ее невозможно поймать.

Сложив руки на груди, Джинни решительно кивнула.

– Значит надо ускориться. Обед будет полезен. Используй его, чтобы ее заарканить.

– Заарканить? – Джордж снова рассмеялся. – А тебе не пришло в голову, что у меня будет небольшая проблема? Там будут наши родители...

– Как и ее, – ответила Джинни. – Если она может использовать наших, ты можешь использовать ее.

– Как использовать, Джин? Я ведь не розыгрыш над ней устраиваю. Я пытаюсь узнать ее получше, необычным способом.

– Что-то я неуверена, что это разные вещи, – заявила Джинни. – Я имею в виду, выйдет ведь одно и то же, так? Ты блокируешь ее приколы, используешь любой повод повеселиться, так что можно превратить это в игру.

– Фигня получается, – сказал Джордж. – Если я попытаюсь добавить приколов, начну отвечать ей в ее игре, и она поймет...

Джинни почесала кончиком пальца уголок рта.

– А что еще остается?

Джордж покачал головой, разглядывая стену за спиной его сестры.

– Может лучше во всем признаться. Ну знаешь, дать ей понять, что я знаю, и закончить на этом.

Джинни фыркнула:

– Это самое идиотское, что я от тебя слышала, а я много идиотства от тебя наслушалась.

– Что? – спросил Джордж. – Если она догадается, она будет так зла...

– Хм, нет, – ответила Джинни. – Она любит приколы, так? Если ты расскажешь ей все до того, как оно закончится, ты будто бы скажешь ей, что ей за тобой не угнаться. Такое не может понравиться.

Джордж улыбнулся:

– Считаешь, я должен побить ее в ее же розыгрыше?

– Без милосердия, – ответила Джинни. – Играй грязно. Потому что можешь быть уверен, она будет.

Джордж согласно склонил голову.

– Как прошло сегодня, кстати? – спросила Джинни.

Джордж пытался об этом не думать. Это было так запутанно.

– Она меня поцеловала, – сказал он. – Но я уверен, это часть розыгрыша. По-твоему, это плохо, когда тебе нравится поцелуй из розыгрыша?

– Это просто жалко, – ответила Джинни. – Никому об этом не говори, пожалуйста. Я все еще хочу разговаривать с тобой на людях.

Джордж рассмеялся, радуясь, что Джинни так спокойно к этому отнеслась. Ему и самому хотелось относиться к этому спокойно. Но вместо этого у него в животе что-то поворачивалось. Этот поцелуй был частью прикола. Он это знал, и в этом была проблема. Если Миллисент Булстроуд была готова так далеко пойти, то ему следовало начать умолять ее выйти за него замуж. Он никогда не найдет никого более подходящего.

Миллисент была готова бросить розыгрыш. Это был дохлый номер, она приняла этот факт. И если ей удастся сбежать, не поцеловавшись в очередной раз с Джорджем Уизли, то она сочтет себя везучей девкой.

У Панси были другие планы.

– Я это сделала, – сказала она, бегая по спальне с энергией и грацией взбесившегося Минотавра. Миллисент подумала было, что она пытается что-то сделать, но оказалось, она была просто вне себя от восторга, и теперь просто бегала кругами, без цели.

Наверное, это было хорошо. Это значило, что Панси не заметила неловкий обмен слов перед уходом Уизли. И к счастью, она не заметила румянец на лице Миллисент.

– Что ты сделала? – спросила Миллисент.

Панси повернулась к ней так, словно совсем забыла о ее существовании.

– О, – сказала она. – Я сумела привлечь на помощь Грейнджер. Для нашего прикола, – добавила она, словно могла подумать, будто Миллисент может подумать что-нибудь еще. И это значило, что точно было что-то еще.

Миллисент прищурилась.

Панси поймала этот взгляд и тяжело посмотрела на нее.

– Ты похожа на панду, – сказала она. – Только панды миленькие, а ты вообще не миленькая. Должно было отлично сработать. Он наверное слишком психически травмирован, чтобы говорить, да? Это будет просто потрясающе, если каждый раз, когда мы будем с ним заговаривать, он будет пищать. Вот наша следующая цель.

Миллисент решила оставить тему зацикленности Панси на их приколе, ей не хотелось рассказывать о своем чудовищном провале с Джорджем Уизли.

– И как Грейнджер поможет с приколом?

Обычно, когда Панси говорила о приколах, у нее загорались глаза. Теперь же у нее все лицо засветилось. Это точно касалось ее влюбленности.

– Она впустит нас в гриффиндорскую гостиную. Сказала, что этим мерзким близнецам так и надо, за их жестокие шуточки. И да, кстати, так им и надо.

– Но они же не шутили, – напомнила Миллисент. Она обдумала ситуацию. – Но так им и надо, за то что купились. Жалеть не за что.

Панси пожала плечами.

– Да и ладно. Мне плевать. Главное, мы попадем в гриффиндорскую гостиную!

Миллисент приподняла бровь. Несколько восторженно, Панси пояснила:

– Для нашего розыгрыша!

Вот только для розыгрыша, Панси слишком уж старалась, прихорашиваясь. Она приоделась в дорогую мантию в красно-золотых тонах, облегающую ее фигуру. Потом послала за Асторией и ее косметичкой.

– Неброско, – приказала она, пока Астория распаковывала кисти, – но завораживающе.

Миллисент в роли визажистки досталась Трейси. Это было не плохо. Руки у Трейси росли не откуда надо, да и в колористике она была профан, так что в итоге Миллисент оказалась еще больше похожа на злую сказочную ведьму, чем обычно.

Хорошо, что ей надо было сидеть смирно и сохранять спокойное выражение лица, пока Треси работала. Так ей не приходилось беспокоиться, что на ее лице отразится сомнение. До гриффиндорской гостиной они не доберутся раньше ужина, но все равно, казалось слишком скоро. Дела шли не как по маслу, и Миллисент не знала, что делать. Она даже не знала, что чувствовать. Хорошо, что Панси думала только о своей влюбленности, потому что Миллисент понятия не имела, как себя вести в компании Джорджа Уизли. Может следовало вместо этого преследовать Фреда Уизли, позабыв о всей этой ерунде с поцелуем.

Панси повернулась на своем стуле, когда Астория воткнула последнюю шпильку ей в волосы.

– Готова? – ее голос был холоден и ровен, словно она думала только об их миссии и ни о чем другом.

Миллисент встала и подошла к ней. Она взъерошила тщательно уложенные волосы Панси, чтобы казалось, будто она только проснулась.

– Эй!

– Оставь так, – сказала Миллисент, изучая отражение Панси в зеркале. – Ты же не хочешь, чтобы они подумали, будто ты в ком-то заинтересована?

Панси потрогала прическу.

– Понятия не имею, о чем ты, – заявила она, но не стала поправлять волосы.

Было очевидно, что Панси позабыла о розыгрыше в ту же минуту, как вошла в гриффиндорскую гостиную. Она посмотрела на Грейнджер и коротко кивнула, холодно разглядывая магглорожденную. Потом она с изучающим видом оглядела обстановку. Ее взгляд упал на Поттера, и больше она уже ничего не искала, рванув к нему на всех парах.

Она присела на стол, у которого стоял Поттер, и принялась разглядывать его, качая ногами. Он пялился на Гермиону, явно не понимая, как отнестись к факту, что в их комнату проникли злобные слизеринцы. Гермиона же была занята яростным шепотом с Рональдом Уизли, и на Поттера у нее времени не было.

Миллисент подошла к Панси и Поттеру. Ей бы следовало поискать близнецов, но в последнее время это не очень хорошо заканчивалось.

– Я бы не стала волноваться, – сказала Панси шелковым голосом, сбрасывая туфли и разглядывая Грейнджер и Уизли. – Долго не продлится. Я имею в виду, он ведь не очень умный, так что уверена, он уже надоел Грейнджер прямо сейчас.

– Что? Они не встречаются, – ответил Поттер, хмуро глядя на нее.

– О, – сказала Панси. Она склонила голову набок, разглядывая Гермиону и Рона. – Да, я знала, что в этом не было никакого смысла. Но вы трое ведь всегда вместе, значит или он, или... – она замолчала, широко раскрыв глаза и уставившись на Поттера. Было настолько очевидно, что она делала, что Миллисент даже недоверчиво приподняла брови. Панси проигнорировала ее, продолжая. – Ты ведь знаешь, что и получше себе найдешь, да? Я имею в виду, ты же ведь как бы герой, и, без обид для Грейнджер, я уверена, у нее, гм, хороший характер, и все такое, но... Серьезно ведь.

Плечи Поттера напрягались с каждым словом, произнесенным Панси. Он выпрямился.

– Она мой друг, ничего больше. Хотя разницы никакой нет. Ты ничем ее не лучше, – и он ушел.

– Вечно ты думаешь только об одном, – сказала Миллисент.

Панси улыбнулась, ее зубы опасно поблескивали, и она качала ножками в чулках.

– Он не встречается с Грейнджер, – сказала она, сияя от восторга.

Миллисент вздохнула. Панси, при всем своем уме, не понимала, что рыбки в море полно, или, вернее, студентов в школе просто валом.

– Это еще не значит, что...

Панси подняла руку, затыкая ее.

– С любой другой я могу развести. Но Поттер и Грейнджер? – она покачала головой. – Они слишком через многое вместе прошли. Слишком близки морально.

– Разводить людей – не лучший способ поиска своей пары, – сказала Миллисент, но Панси была слишком похожа на Драко в некоторых вещах, так что она просто пусто на нее уставилась.

– Ну а как еще?

Миллисент не стала предлагать подождать и дождаться, пока парень снова окажется в продаже, потому что слова "подождать" не было в словаре Панси.

Панси собрала руки на груди и уставилась на Гермиону.

– Уверена, он скоро начнет за ней ухаживать. Даже с этими ее жуткими волосами и помешанностью на морали. Булстроуд, следует принять меры!

Она спрыгнула со стола и пошла к Рональду Уизли и Гермионе Грейнджер. Он пискнул от неожиданности, когда она оказалась рядом с ними, а Грейнджер же выглядела просто усталой.

Миллисент облокотилась о стол, разглядывая их. Тут она краем глаза заметила что-то рыжее. Она развернулась, наклонилась вбок.

Джинни Уизли стояла в дверях гостиной. Она поймала взгляд Миллисент, подмигнула и махнула головой в сторону лестницы за ее спиной.

Все что угодно могло быть веселее, чем роль свидетеля при идиотских интригах Панси. Миллисент встала и пошла за Джинни.