Прекрасная смерть (джен)

Звонкий смех разносился над улицей. Солнечные лучи играли яркими искрами на влажной траве. Тяжелый утренний воздух оседал росинками на тонких волосках кожи.

Эрна вновь засмеялась и ловко забралась на дерево. Босые ноги скользили по мокрой коре, на руках остались болючие царапины. Но на душе было легко и светло.

Во времена чумы люди боялись выходить из дома, но хорошая погода все-таки смогла выманить торговцев и хозяек. Проходящие мимо с полуулыбкой наблюдали за счастливой рыжей девушкой.

Эрна сидела на толстой ветке и болтала ногами. С листьев на макушку срывались крупные капли. Ночью шел небольшой дождь. Некоторые капли закатывались за ворот платья, и девушка вжимала голову в плечи и морщилась. Солнце пятнами ложилось на бледную посеревшую кожу. Когда лучи попадали в глаза, Эрна довольно щурилась. В ее жизни было так мало радости в последнее время.

— Какой же ты медлительный… — протянула девушка и снова засмеялась. Подошедший к дереву парень пожал плечами. Он едва не задыхался от быстрого бега.

— Какой есть, — выдохнул он. — Куда уж мне за тобой угнаться. Ты ведь всегда и во всем первая.

— Всегда есть куда стремиться.

Парень оперся рукой о шершавую кору дерева и попытался восстановить дыхание. Он поднял глаза на Эрну, которая приветливо улыбнулась. В голове парня промелькнула хитрая мысль, и он внезапно подпрыгнул и попытался ухватить девушку за ногу. Но пальцы только скользнули по тонкой лодыжке. Эрна вздернула ноги вверх, вновь оказываясь вне зоны досягаемости, и звонко засмеялась.

— Извини, Вильгельм, обмануть меня такими трюками не удастся.

— Это нечестно! Разве это любовь, если ты всегда выше меня?

Девушка вздрогнула и отвела глаза. Вильгельм сел на землю, опираясь спиной о дерево, и начал рвать траву, отбрасывая пучки в сторону. Эрна слегка нагнулась, чтобы разглядеть чернявую макушку. Вздохнув, девушка медленно спустилась с ветки и села рядом с Вильгельмом.

— Прости меня. Я не хочу быть выше тебя. Я хочу быть рядом с тобой. Навсегда.

— Тогда оставь свое колдовство, — буркнул парень, все еще не глядя на Эрну и продолжая рвать траву.

— Ты же знаешь, что я не могу, — с нажимом сказала она. — От меня зависит слишком многое. На мне лежит судьба нашего культа. Мы ведь не делаем ничего плохого. Мы помогаем людям.

— Вы убиваете их.

— Вильгельм…

Девушка робко положила голову на плечо своему спутнику и потыкала тонким пальцем ему в колено. Вильгельм еще минуту обиженно смотрел в сторону, а потом повернулся и уткнулся в копну кудряшек, погладил девушку по щеке. Эрна довольно прищурилась. Руки парня были прохладными и пахли свежей травой. Плечо его было теплым и удобным.

«Так должны себя чувствоваться обычные счастливые люди, — подумалось Эрне. — Тепло, уютно, спокойно. Почему считается, что адепты культа Арс Фатрум не могут быть счастливыми? Какая же наглая ложь».

— Как же ты не понимаешь, Эрна, — прошептал Вильгельм, — что пока ты причастна к этому ведьмовскому культу, мы не сможем быть вместе, не сможем быть счастливы. Вы идете против церкви, против Бога, Святого писания. Но ты ведь не такая! Ты добрая, хорошая. Ты не должна убивать.

— Не думай об этом, Вильгельм. Мы обязательно будем вместе. Арс Фатрум не будет нам помехой.

Парень повел плечом. Эрна подняла голову и печально посмотрела на него. Чувство счастья и спокойствия сменялось тяжелым ощущением грусти. Сердце болезненно сжималось от страха снова остаться одной, безнадежно одной.

— Я просто хочу спасти тебя от адского пламени, — прошептал Вильгельм. Он подался вперед и коснулся губами губ Эрны. Девушка вздрогнула, но не отстранилась. Тело будто поразило громом, сковало. На щеках появился болезненный яркий румянец.

«Все будет хорошо, все будет хорошо. Еще никто и никогда не хотел спасти тебя. Все будет хорошо», — упрямо мысленно твердила Эрна и старалась поверить сама себе.

* * *

Эрна крутила в руках маску чумного доктора. Нос щекотал запах трав. Из темной дождевой воды в уличной бочке печально смотрело ее отражение. Истощенная, бледная девушка со скудной россыпью веснушек. Вряд ли ее можно было назвать красивой. Поверх бедного старого платья, повидавшего не одно поколение, надет тяжелый кожаный плащ, нелепо висящий на хрупких плечах шестнадцатилетней девчонки.

Разве так должна выглядеть следующая глава культа Арс Фатрум? Где все то величие, о котором постоянно твердит мать Эрны? Просто смешно. От культа осталась лишь горка напуганных детей да немощных стариков. Настоящих адептов, которые чего-то стоили бы, можно пересчитать по пальцам. И кого теперь вести за собой?

— Эрна, собирайся быстрее, — крикнула Элизабет. — У нас нет времени медлить.

— А что измениться? — усмехнулась девушка, все еще рассматривая свое отражение, искаженное легко рябью. — Они все равно умрут. И мы не сможем дать спокойный уход каждому. Так в чем смысл нашей работы?

— Что за разговоры-то такие? — всплеснула руками женщина. — От кого ты их набралась? Кто тебе уже что сказал? Только не говори, что это все из-за того черноволосого мальчишки-посыльного, который все за тобой бегает! Тебе нет смысла связывать себя с обычным человеком. В пределах нашего культа тоже полно хороших парней. С теми же идеями, что и у тебя, с теми же целями. А зачем тебе этот безграмотный дурачок? Да еще и порождающий такие глупые мысли.

— Ты так и не ответила на мой вопрос. Зачем что-либо делать, если подавляюще большинство людей все равно умирают в муках? А сколько наших адептов погибает от чумы, чтобы помочь умереть тем, кто и так умрет? Объясни, зачем это?

— Это помощь людям! Благое дело! Наш долг уже многие сотни лет. Это важно: дать людям возможность хотя бы умереть с улыбкой, если они жили в сплошной боли. Мы несем спокойствие, освобождение и успокоение души человека.

Птичья маска медленно выпала из рук Эрны и с легким всплеском упала в бочку, наполнилась водой и опустилась на дно. По темной воде пошли круги, на поверхность всплыли, мягко покачиваясь, целебные травы, которые так и не смогли спасти несколько десяткой адептов.

— Это все бессмысленно на самом деле. Я хочу отречься от этой жизни, — прошептала Эрна, сжимая кулаки. — Я хочу быть обычной. Почему я должна хоронить свою жизнь ради чужих мне людей, ради их смерти? Почему ты хочешь обречь меня на вечное одиночество, вечное изгнание? Неужели ты хочешь, чтобы моя жизнь была такой же, как и твоя?

Голос девушки постепенно нарастал, срываясь в отчаянный крик. Ногти впивались в ладони, оставляя следы.

— Я тебя не понимаю, Эрна, — растеряно пролепетала Элизабет, делая шаг к дочери. — Почему ты такое говоришь? Ведь это же была твоя мечта, цель. Что же теперь изменилось?

Девушка молчала рассматривая свои руки. На ранках выступила кровь. Все прежние смыслы стремительно обнулялись. Не видя какой-либо причины отвечать, Эрна развернулась и прошла мимо матери. Элизабет протянула было руку к ней, но так и не коснулась, почувствовав пугающее отчуждение.

Скинув по дороге кожаный плащ прямо на землю, Эрна шла по улице, не разбирая дороги. В голове гудела пустота. Казалось, девушка вырвала из себя очень важную часть, а теперь истекала кровью. Открытая рана в груди.

Почувствовав усталость после нескольких часов бессмысленной ходьбы, Эрна, не задумываясь, легла в траве где-то около крестьянских полей. До нее долетали отзвуки церковных колоколов. От мокрой травы платье промокло насквозь и противно липло к телу. Но даже это было безразлично. В мыслях девушки было только синее-синее небо, отражавшееся в черных глазах. Когда колокола смолкли, Эрна тихо произнесла:

— Будешь ли ты меня осуждать, богиня моя Хель? Я ведь предаю и тебя.

— Ты предашь только себя, если не поступишь так, как считаешь нужным.

Девушка быстро поднялась и осмотрелась. Владычица Хельхейма сидела на траве чуть поодаль. Капюшон был скинут, на мантеле оседали капельки влаги. Эрна обернулась по сторонам и, убедившись, что вокруг никого нет, подползла к богине мертвых. Уловив ее легкую полуулыбку, Эрна осторожно положила голову на грудь Хель и сжала в руках край черного мантеля. На ощупь он был бархатным и невесомым. Сквозь ткань девушка чувствовала ледяную твердую кожу богини, а чуть поведя рукой по ее ребрам, ощутила мягкое мясо фиолетовой половины тела.

— Я просто хочу жить, — прошептала Эрна, обнимая Хель и подставляя затылок ее костлявым пальцам, обтянутым телячьей перчаткой. — Я и так потеряла слишком много времени. А Вильгельм любит меня, я знаю. Иначе бы он не терпел подле себя ту, которую люди за спиной называют ведьмой. Я смогу стать счастливой. Неужели я этого не заслужила?

— Заслужила, как никто другой, сказала Хель. Девушка почувствовала щекой вибрацию воздуха в груди богини. — Ты вольна делать, что угодно. Я не могу сказать, как сложится твоя жизнь, как бы ты ни поступила. Но я дала клятву оберегать тебя. Так и будет. Но ты можешь идти за этим мальчишкой. Человеческие чувства — это прекрасно. Я восхищаюсь ими. И не имею никакого права лишить тебя их. В конце концов, адептам Арс Фатрум и без того не хватает чего-то человеческого в последнее время.

— Спасибо, богиня Хель, — едва слышно прошептала Эрна. — Спасибо.