Гарри Поттер и глина Эдема (джен)

— Вингардиум Левиоса! — воскликнула Гермиона, взмахнув палочкой, — так же, как тогда, у Староновой синагоги.

Гарри взмыл в воздух и, не теряя времени, ударил парализующим заклятием по Курту, притаившемуся за блоком, где тот никак не ожидал атаки сверху. Едва успев выставить Протего против ответного залпа сразу с двух сторон, Гарри опустился вниз и быстро проговорил:

— Эрика подходит спереди, Ханс и Герда обходят с левого фланга. Остальные, похоже, караулят проходы. Начнем с Эрики?

— Лучше используем обманку, — улыбнулась Гермиона, и Гарри понимающе кивнул.

Они отбежали назад и, притаившись за укрытиями, стали ждать подхода противников. Долго ждать им не пришлось, а экспресс-разведка местности, произведенная Гарри, дала свои плоды. Эрика, Ханс и Герда одновременно выскочили из-за расставленных коробов, причем последние двое, похоже, решили и на этот раз быть напарниками.

— Протего Дуо! — выкрикнула Герда, накрывая щитом себя и Ханса.

— Ступефай! — одновременно с ней воскликнул Ханс, и из кончика палочки, которую он держал в руках, вырвался поток красного света. Свет прошил насквозь призрачную фигуру Гермионы, которую она предусмотрительно оставила, покидая территорию, — обманка сработала, выманив атакующих из укрытия.

Эрика атаковать уже не успела — парализующее заклятие, нанесенное настоящей Гермионой из укрытия, вывело ее из игры раньше, чем она сообразила, что пытается напасть на иллюзию. Ханс замешкался на какую-то секунду, но эта секунда оказалась фатальной. Когда староста развернулся в сторону атаки, Гарри нанес телекинетический удар, вытолкнув его из-под щита, выставленного Гердой, и повалив на пол. Подняться на ноги Ханс уже не успел: его настигло второе парализующее заклятие Гермионы.

Герда, ошалев от той скорости, с которой покидали поле боя ее союзники, попыталась спрятаться за подвернувшийся короб, изо всех сил удерживая исчезающий щит Протего. Тщетно: в следующее мгновение короб покатился прочь от очередного телекинетического удара, а Гермиона довершила расправу над последним участником захлебнувшейся атаки.

— Когда ты успела освоить создание проекции? — спросил Гарри шепотом.

— Перед поездкой на остров Вен, — так же тихо отозвалась Гермиона. — Профессор Квиррелл научил меня.

— Здорово. Это же материал старших курсов!

— Так же, как телесный Патронус и прямой телекинез, — вновь улыбнувшись, ответила Гермиона. — однако тебя это не смущало год назад, когда ты разгонял стаю дементоров.

С правой стороны послышался едва различимый шорох, и Гарри, бросив на Гермиону многозначительный взгляд, скользнул за ближайший короб, пытаясь определить источник звука. Им зачастую уже не требовалось координировать свои действия вслух: в ходе предшествующих тренировок они выработали уйму стандартных схем парного взаимодействия, которые теперь активно применяли. Гарри был спокоен за подругу: не глядя в ее сторону, он знал, что сейчас она пытается обойти противника с левого фланга, пока он движется в лобовую атаку.

Осторожно перемещаясь от одного укрытия к другому, он старался уловить любые тени и отблески на гладких поверхностях расставленных препятствий, однако пока ничего не привлекало его внимания. Вот только этот тихий скребущий звук… Звук вновь повторился, но что-то в нем показалось Гарри странным. Если его чувства не лгали, противник находился позади массивного высокого короба, возвышавшегося прямо по курсу, периодически издавая шорохи, но больше ничем себя не проявляя. Гарри сконцентрировался и попытался мысленно дотянуться до него сквозь пространство, как неоднократно делал это на занятиях Цао Шу. В отсутствие визуального контакта задача оказалась на редкость сложной, заставив его вспотеть от мысленного усилия. Результаты обескуражили: за коробом не было никого.

Пытаясь удержать концентрацию, Гарри сдвинул точку восприятия ниже, предположив, что затаившийся за препятствием человек лег на землю, чтобы атаковать с нижнего уровня. Что-то холодное и гладкое скользнуло по его ментальным пальцам, и это не было человеком. Оно вообще не было живым. Проклятый артефакт! Хироко подсунула ему обманку, как они сами только что провернули это с троицей нападавших. А это значит, что сама она где-то…

— Ступефай! — послышался возглас с правой стороны.

Тренированные рефлексы бросили его на пол, и луч заклинания пронесся над его головой, заставив волосы встать дыбом, а кожу черепа — онеметь, как от инъекции новокаина. Гарри попытался произнести защитную формулу, чтобы предотвратить следующий удар, но обнаружил, что онемевшие губы его не слушаются. Почти одновременно рядом с Хироко появился Саран — последний из противников.

Индиец заметно изменился за последние недели. Пытаясь загладить перед преподавательским составом свою прошлогоднюю выходку, он с первых же дней второго семестра учился как одержимый, тренировался на износ и посещал все дополнительные курсы, на какие у него хватало времени. Это не замедлило сказаться на его успехах в магии, однако сделало его и без того неустойчивый характер совершенно невыносимым.

— Ступефай! — злобным эхом рявкнул Саран, отправив в лицо Гарри луч яркого красного света… который отразился от мерцающей поверхности щита и ударил в короб рядом с Сараном, заставив того юркнуть за укрытие.

— Ты в порядке? — спросила Гермиона, припавшая к земле рядом с Гарри.

Он молча кивнул и поднялся на ноги, не отрывая взгляда от нагромождения препятствий, за которыми скрылись Хироко и Саран. Если эти двое хоть что-то понимают в тактике, их там уже нет — они пробираются за коробами, намереваясь атаковать с неожиданной стороны. Гарри был далек от того, чтобы недооценивать противника. Но и в панике кидаться в укрытие, уступая контроль над территорией, — так себе идея. Он поднял палочку на уровень глаз, стараясь улавливать периферийным зрением любое движение. Гермиона молча встала позади него, развернувшись спиной, чтобы мониторить пространство с другой стороны. Гарри осторожно шагнул по кругу влево, сместив направление взгляда. Гермиона ответила тем же, сохранив идеальную осевую симметрию. И еще раз. И еще.

За одним из препятствий мелькнула мантия Сарана, и Гарри в ту же секунду ударил заклятием. Саран вновь скользнул за короб, а Гарри, отклонившись назад, на мгновение уперся в спину Гермионы. От этого легкого прикосновения по его телу теплой волной прокатилось умиротворение. Невольно он расслабился. Учебная битва вдруг показалась ему детской забавой, не стоящей серьезного отношения. Зачем ждать, в самом деле, если он может закончить сражение за считаные секунды? У противника больше нет численного перевеса, а уж один на один с любым из них справиться нетрудно.

Гарри, сконцентрировавшись, мысленно дотянулся до пространства за коробом. Сарана там уже не было. Не теряя концентрации, он проверил следующее укрытие и почти сразу ощутил присутствие человека. Последний пришел в движение, собираясь сменить укрытие, но, конечно, не преуспел. Легкий телекинетический нажим — и в ту же секунду из-за короба выкатилась потерявшая равновесие Хироко, угодив прямо под удар заготовленного парализующего заклинания. Из ее руки выкатился металлический цилиндр — вероятно, еще один заготовленный артефакт, которым она так и не успела воспользоваться.

— Где же Саран? — вполголоса пробормотал Гарри, делая очередной шаг влево.

Ему подумалось, что со стороны они с Гермионой здорово напоминают кружащуюся в танце пару с той лишь разницей, что смотрят они не друг на друга, а в противоположных направлениях. Эта мысль заставила его улыбнуться, но он тут же приказал себе не отвлекаться: Саран — злобный паршивец, и с удовольствием воспользуется любой мимолетной слабостью противника, чтобы атаковать. Нет, даже не так. Злобный и опасный паршивец, вот что важно.

— Пока никого не вижу, — столь же тихо отозвалась Гермиона. — Будь осторожен. Он наверняка что-то замышля…

— Акцио сонатор! — раздался сзади крик Сарана.

Металлический цилиндр, валявшийся рядом с Хироко, сорвался с места и понесся прямо в грудь Гарри.

— Ложись! — крикнул он Гермионе, одновременно с силой откинувшись назад, чтобы повалить ее на пол.

Она вскрикнула, ее острые лопатки впились ему в спину, а затем цилиндр на полной скорости врезался Гарри в правое плечо. Что-то хрустнуло, и руку пронзила адская боль. Пальцы сами собой разжались, выпустив палочку, и Гарри со сдавленным стоном повалился на пол. С усилием развернувшись, он увидел, как вышедший из укрытия Саран с ухмылкой направил палочку в сторону пытающейся подняться на ноги Гермионы.

Гарри рассвирепел. Хуже того: он ощутил мгновенный приступ всепоглощающего гнева. Этот гаденыш имел все шансы если не убить, то серьезно изувечить его или Гермиону. И, черт возьми, с рук ему это не сойдет.

— Ступефа… — успел проговорить Саран до того, как металлический короб, снесенный телекинетическим ударом Гарри, сбил его с ног, заставив кубарем покатиться по полу.

— Достаточно! — послышался голос Квиррелла. — Заканчиваем сражение, пока вы друг друга не поубивали. Саран Санкуратри и Гарри Поттер, вы получаете по дисциплинарному взысканию за опасные для жизни методы ведения учебного боя.

— Я просто хотел отвлечь, — буркнул Саран, поднимаясь на ноги и утирая кровь с рассеченного подбородка.

— Вы использовали нестандартный тактический прием, и это вам в плюс, — бесстрастно сообщил Квиррелл, выходя на ринг. — Но не подумали о том, что можете серьезно травмировать своих сокурсников. Всю следующую неделю вместо посещения моего спецкурса будете заняты служебными работами на территории пара-Ингольштадта. — Он сделал паузу. — В паре с мистером Поттером, которому тоже следовало бы контролировать свои эмоциональные порывы. Будьте любезны, вы двое, научитесь взаимодействовать без конфликтов. У нас хватает внешних врагов, и мы не можем позволить себе еще и внутренних.

Гарри вздохнул, но ничего не сказал. Квиррелл вне всякого сомнения был прав, и эта их мелкая вражда с Сараном на фоне настоящей войны с наследниками Третьего рейха — детский сад, да и только. И, конечно, не следовало опускаться до агрессивной реакции на действия Сарана — тот в любом случае получил бы свое. Однако внутри Гарри до сих пор все вскипало при мысли о том, что этот чертов кусок металла по воле владеющего магией оболтуса мог покалечить Гермиону.

— Теперь подводим итоги занятия, — заговорил Квиррелл, когда все «павшие в бою» были освобождены от действия чар. — Бывшие ученики Хогвартса, Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер, продемонстрировали сегодня прекрасную командную работу. Выработанный ими навык парного взаимодействия наверняка еще не раз им пригодится, и с сегодняшнего дня они всегда будут сражаться вместе. Также неплохая команда сложилась у Герды и Ханса, хотя им еще есть над чем работать. Остальные больше мешали друг другу, напрочь забыв все, что я десятки раз объяснял, поэтому закономерно проиграли даже при троекратном численном перевесе. Надеюсь, все присутствующие сделают выводы из результатов сегодняшней битвы, потому что со следующего занятия мы переходим на новый этап.

Все, как обычно, выслушали профессора с настороженным вниманием, не рискуя перебивать его или тем более отвлекаться на посторонние дела. Однако его последняя фраза вызвала прокатившуюся по собравшимся ученикам волну перешептываний и удивленных восклицаний, быстро, впрочем, стихшую.

— Есть вопросы? — осведомился Квиррелл, подняв бровь.

— Что вы имеете в виду, профессор? — спросил Курт после короткого молчания. — Что будет на этом новом этапе?

— Во-первых, тренировки переносятся из закрытого помещения на открытый воздух, — ответил Квиррелл. — Со всеми сопутствующими радостями жизни: холод, осадки, весенняя грязь, отвратительная видимость и все остальное, что мне еще взбредет в голову. Во-вторых, примерно в половине практических занятий будут использоваться «крылья», что обеспечивает вас дополнительным тактическим измерением. В-третьих, отныне упор делается на защиту от магловского вооружения, а также его использование и модификацию. Пистолеты, штурмовые винтовки, в перспективе — способы защиты от снайперского огня, противопехотных мин и прочих способов отправиться на тот свет, даже не увидев своего врага.

— Но… зачем нам все это? — нахмурившись, пробормотал Курт.

— Тот же вопрос задавал в прошлом семестре мистер Поттер, — устало ответил Квиррелл, — и его регулярно задают мне все новые и новые ученики. Что ж, могу объяснить. Скажите, Курт, сколько человек вы можете убить при помощи Авады в течение минуты?

— Н-наверное, человек восемь-десять, — округлив глаза от столь кровожадной постановки вопроса и запинаясь, ответил Курт. — Я не знаю, как быстро смогу восстановить силы…

— Тогда знакомьтесь, — будничным тоном произнес Квиррелл, доставая из кармана блеснувший вороненой сталью пистолет, — это старый «Вальтер П38», позволяющий те же восемь человек прикончить в течение десяти секунд. Начальная скорость пули для него — триста пятьдесят пять метров в секунду, и вы не сможете от нее увернуться, хотя увернуться от Авады — несложно при хорошо тренированных рефлексах. А ведь это уже давно устаревший образец, и против вас будут использовать — можете быть уверены — куда более серьезное вооружение. Мои мотивы стали немного понятней? Может быть, следует напомнить вам, какая организация нам противостоит и какие технологии она использует?

Курт заметно помрачнел, как и большинство присутствующих. Гермиона внимала, не меняя выражения лица. Гарри только усмехнулся, догадываясь о дальнейшем развитии дискуссии. Сейчас Курт, конечно, спросит, зачем тогда вообще нужна магия.

— Тогда зачем… — начал было Курт и осекся. — Почему тогда до сих пор мы не учились этому? Если магловские технологии настолько лучше всего, что мы можем противопоставить, может, не следовало тратить время зря?

Не говоря ни слова, Квиррелл поднял руку и выстрелил в ближайший металлический короб на арене. Короб исчез в ослепительной вспышке света, оставив на полу лишь горстку окалины.

— Потому что мы иллюминаты, — сказал он, — а не замшелые традиционалисты или недалекие солдафоны. Мы берем лучшее из обоих миров и в их синтезе создаем то, что куда сильнее того и другого. Увы, большинство из вас еще не готовы к переходу на этот новый уровень. Но война уже на пороге, и выбора у нас просто нет.

Когда ученики расходились, профессор подозвал Гарри и Гермиону к себе. Гарри было счел, что Квиррелл намеревается сделать ему еще одно внушение относительно конфликта с Сараном. Однако тот лишь протянул пальцы и коснулся его плеча, все еще нывшего после удара артефактом, который Саран назвал «сонатором».

— Возможно, трещина в кости, — нахмурился Квиррелл через несколько секунд. — Зайдите сегодня к просвещенной Краузе.

— Хорошо, но не стоило беспокоиться… — пожал плечами Гарри.

— Я позвал вас не для этого, — отозвался профессор. — С вами обоими желают поговорить просвещенные Ланге и Вернер.

— О чем? — изумилась Гермиона.

— Это в связи с нашими поисками Фиглинума. Ваша помощь не помешает — вы непосредственные участники расследования. Подробней узнаете на месте, так что следуйте за мной.

Гарри впервые находился в машинном зале Гипертьюринга: правом доступа в это помещение обладали только члены ареопага, и даже они протоколировали каждый свой визит в эту святая святых Айзентурма. С другой стороны, необходимость в таких посещениях возникала крайне редко: большинство исследовательских задач решались посредством обычного терминального доступа через внутреннюю сеть академии. Но только сейчас Гарри осознал, почему таким образом решаются не все задачи. Стал ясным и смысл загадочного запроса Эльзы Фриз, адресованного Вейсгаупту, об использовании «всех ресурсов».

Добрая половина помещения была занята зловещего вида контейнерами, сквозь полупрозрачный корпус которых просматривались ряды печатных плат, утопленных в издающей непрерывный гул системе охлаждения. Это и был вычислительный кластер Гипертьюринга — хотя и впечатлявший своим обликом, но все же ничего экстраординарного в себе не заключавший.

Вниманием же его завладело сооружение в центральной части кластера, представляющее собой металлическую клетку, в которой происходило нечто до странности знакомое. Предмет, напоминающий по форме песочные часы, периодически начинал вращаться с нарастающей скоростью, пока его очертания не становились размазанным в пространстве мерцающим пятном. С пространством при этом творилось что-то неладное: по нему пробегала мгновенная рябь, а пропорции ближайших предметов то и дело искажались. Иногда вращение «песочных часов» мгновенно прекращалось, как будто и в помине не было никакого закона сохранения момента импульса.

— Это… маховик времени? — спросил до крайности удивленный Гарри. — Зачем он здесь?

Сухонький и совершенно седой профессор Ланге, сидевший напротив большого проекционного экрана рядом с профессором Вернером, поднялся, поправил топорщившийся пиджак и протянул руку Гарри.

— Рад, что вы пришли, мистер Поттер. У нас тут возникло некоторое затруднение… А маховик времени, как вы абсолютно правильно угадали, — ключевой элемент системы гипертьюринговых вычислений в этом кластере. Знакомы с этим понятием? Собственно, именно поэтому Гипертьюринг так и называется.

— Возможно, я слышал этот термин… — наморщил лоб Гарри, пытаясь вспомнить.

— Вычисления, которые не могут быть проделаны посредством машины Тьюринга, — понимающе кивнула Гермиона. — Вы используете пересылку промежуточных результатов в прошлое, чтобы проделать за конечное время бесконечно большой объем вычислений? Я читала статью доктора Моравека о такой возможности.

Она подошла к маховику и стала заинтересованно его разглядывать, вытянув шею.

— Осторожней, мисс Грейнджер! — предостерег ее Ланге. — Во время вычислений рядом лучше не находиться. Да, вы правы. К сожалению, это лишь частичная реализация истинных гипертьюринговых вычислений, поскольку проблема бесконечного объема памяти никуда не девается. Тем не менее для ряда алгоритмов оказывается возможным обеспечить оптимизацию хвостовой рекурсии, что позволяет за константное время обрабатывать произвольный объем данных. Так что, несмотря на массу ограничений, подход оказался крайне плодотворным, и мы совместно с профессором Вернером работаем над его совершенствованием.

— Чем же мы можем вам помочь? — спросил Гарри, совершенно потерявший нить разговора.

— Это не имеет отношения к маховикам времени, — улыбнулся профессор Вернер и вывел на проекционный экран физическую карту земной поверхности. — Дело в другом. Вам удалось вынести из пещеры Матерей значительное количество документов, переводом и анализом которых мы все это время активно занимались. Удалось выяснить немало интересного, однако нам по-прежнему неизвестно местоположение Фиглинума — последнего из Источников, где, по всей вероятности, происходило изготовление големов.

— Понимаю. Вы хотите нанести еще один визит в пещеру, и поэтому вам требуется мое присутствие, — кивнул Гарри. — Конечно, я помогу.

— Нет, мистер Поттер, не все так просто, — подал голос Квиррелл, — и тому есть две причины. Во-первых, мы не можем без острой необходимости подвергать вас риску. А вы, должно быть, сами понимаете, что незамеченными добраться до острова Вен мы вряд ли сможем. Во-вторых, имеется определенная возможность того, что пещера кишит нацистами и больше никаких материалов там не осталось.

— Но как? — удивился Гарри. — Вряд ли они смогли пройти мимо голема…

— В Храме Творения наша добрая знакомая Эльза Фриз оставила два якоря, позволив нагрянуть туда отряду Аненербе. Как вы думаете, сколько якорей она могла оставить в пещере — где их заведомо никто не заметил бы в кромешной темноте?

Гарри почувствовал неприятный озноб. Как, черт возьми, он не подумал о такой возможности раньше? Все эти дни он пребывал в уверенности, что иллюминаты владеют козырем — Источником, хранящим технологии атлантов и бесценные рукописи прошедших веков. Но если он во власти нацистов, то ситуация хуже во много раз, чем можно было предположить. По сути, им теперь вообще нечего противопоставить Аненербе.

— Не пугайтесь так, мистер Поттер, — усмехнулся Квиррелл, взглянув на его вытянувшееся лицо. — Эта вероятность довольно низка. Почти наверняка пришельцы позаботились о том, чтобы никто не мог проникнуть в их город, минуя их собственную сеть порталов. Иначе не ограничились бы големом на входе.

— Но если…

— Я думаю, Эльза Фриз выяснила, что ее якоря там не работают, еще до того, как мы переместились в Храм Творения. В противном случае ей не было смысла рисковать лишний раз у меня под носом. И как бы то ни было, за все это время никто не воспользовался сетью атлантов и не появился в Храме. Мы бы отследили такое проникновение.

Тревога Гарри несколько улеглась, хотя на душе у него по-прежнему скребли кошки. Неужели иллюминаты так запросто позволят нацистам копаться в технологиях пришельцев, ничего не предпринимая для элементарной проверки? Он уже привык к тому, что стратегические решения ареопага зачастую лежат за пределами его понимания, но сейчас…

— Зачем же мы тогда понадобились? — тихо спросил он.

— А вот зачем, — вновь расплывшись в улыбке, ответил профессор Вернер и склонился над клавиатурой. — В рукописи, найденной просвещенным Квирреллом, говорится о месте «к востоку от Железных гор». Мы сделали запрос к нашей историко-географической базе данных, чтобы выяснить, к чему могло относиться это название в эпоху Тихо Браге, но получили слишком много результатов. Более трех десятков, если конкретно. Смотрите сами! Вот все, что когда-либо называли «Железными горами».

Карта мира на проекционном экране отобразила россыпь красных маркеров, разбросанных по всем частям света.

— Думаю, что географические пункты Нового света можно смело отбросить, — продолжил профессор, и маркеры на территории обеих Америк погасли, — несмотря на то, что колонизация Америки в эту эпоху уже началась, Тихо Браге вряд ли имел возможность побывать там. Но даже если мы ограничимся Европой и Ближним Востоком, все равно остается слишком много…

— Извините, что перебиваю, профессор, — подала голос Гермиона, — но зачем перебирать все Железные горы, если в нашем документе упоминается о том, что источники лежат на одной линии?

— О чем вы, мисс? — удивленно спросил Вернер. — В рукописи ничего такого нет.

— Я о письме на иврите, — ответила Гермиона. — Гарри, ты же передал это письмо?

Гарри стоял, желая провалиться сквозь землю от стыда. Забыть о таком важном документе! Задержать работу исследователей и, возможно, дать преимущество Аненербе — это было непростительным упущением. Закусив губу от досады, он покачал головой.

— Письмо так и осталось у меня в комнате, — наконец проговорил он. — Простите. Я должен был сразу показать его.

— О, не волнуйтесь, мистер Поттер, — отмахнулся Вернер, — нас это не задержало. План поисков был разработан только к сегодняшнему дню. Так вы говорите, мисс Грейнджер, что все Источники на одной линии? Линия — конечно, очень широкое понятие, но если речь идет конкретно о геодезической линии, проверить это будет несложно.

Он вновь положил пальцы на клавиатуру и внес ограничительное условие. Картинка на экране изменилась: от Албании к Скандинавскому полуострову протянулась тонкая черная линия, пройдя через Черногорию, Хорватию, Венгрию, Чехию… Чехию? Гарри не мог разглядеть деталей при выбранном масштабе, но это было и не столь важно. В центре страны красовался маркер, полностью подтверждая догадку. Линия проходила чуть правее.

— Что ж, можно было догадаться и без этой подсказки, — хмыкнул профессор Квиррелл. — Нельзя ли увеличить изображение, просвещенный Вернер?

Контур Чехии вырос до границ экрана и ушел за них, детализация резко возросла. В центре экрана флажком был отмечен горный массив, надпись на котором гласила: «Железные горы». Линия проходила к востоку от него, однако ничего особенно примечательного в ее окрестностях не наблюдалось. Квиррелл озадаченно нахмурился, но потом, наклонившись ближе, спросил:

— Что это за городишко рядом с линией?

Вернер снова изменил масштаб, и город вырос в размерах.

— Это город Глинско, — сказал он и вывел справочную панель. — Очень старый, заложен еще в XIV веке. Однако совсем маленький, население меньше десяти тысяч человек.

— Глинско?! — воскликнул Квиррелл. — Похоже, мы нашли то, что искали.

— Но тут нет ничего особенного примечательного, — возразил профессор Вернер. — Старая крепость, пара музеев, вот и весь город.

— Да при чем тут это? Название, просвещенный Вернер, — нетерпеливо отозвался Квиррелл. — В славянских языках этимология этого слова определенно образована от «глины». Проверьте топонимический индекс.

Вернер, пожав плечами, выполнил его просьбу, но, увидев на экране новую порцию текста, застыл. После секундного молчания он начал читать:

— Этимология названия образована от чешского слова «hlina», что связано с масштабным гончарным производством в городе, начиная с XV века. Обширные месторождения глины…

— Это оно, — кивнул Квиррелл. — В окрестностях города должен быть вход в Фиглинум, и мы его найдем. Передайте Вейсгаупту, что можно комплектовать исследовательскую группу. Я войду в состав.

Настроение Гарри заметно улучшилось после очевидного прорыва в поисках, несмотря даже на его досадное упущение с письмом. Когда Герда Краузе осматривала его плечо, он, все еще сохраняя приподнятое настроение, спросил у нее:

— Урсула в порядке? Удалось выяснить, что с ней произошло?

На лице просвещенной отразилась очевидная внутренняя борьба, как будто она пыталась сообщить ему пренеприятнейшую новость, и не знала, с чего начать.

— Что-то случилось, просвещенная Краузе? — забеспокоился Гарри.

— Я не уверена, что могу рассказывать об этом за пределами ареопага, Гарри, — сказала наконец она, — но после всего, что вы уже увидели, это капля в море. Дело в том, что по всем признакам на Урсулу совершено нападение. Кто-то отправил ее в бессознательное состояние, пока она рассматривала свой медальон, после чего стер ей память. Вы случайно не знаете, что могло быть в этом медальоне? Кому-то очень не хотелось, чтобы она помнила увиденное.

— Фотография… — пробормотал Гарри, оглянувшись на Гермиону, которая ответила столь же встревоженным взглядом.

— И это не было обычным заклинанием уровня Обливиэйт, — продолжала просвещенная, покачав головой. — Я вообще никогда не видела ничего подобного. Урсула не просто забыла происходившее. Информация начисто стерта из ее синапсов, без возможности восстановления. Честно говоря, я даже не знаю, насколько сильный маг способен на такое.

— Но никакого вреда ей нанесено не было? — спросила Гермиона.

— Никаких последствий. Я подержала ее день в палате на всякий случай, но она в полном порядке. Не считая, конечно, потери памяти о небольшом отрезке времени.

— Я думаю, ей стер память тот, чью фотографию она увидела, — сказала Гермиона. — И это значит, он должен быть очень стар. Он не просто жил в начале XX века. В 1928 году Дитрих Майснер писал о нем как об исключительно мудром и знающем человеке.

Герда Краузе удивленно посмотрела на нее.

— Но, мисс Грейнджер, в Айзентурме только два человека подходящего возраста.

— Августа Кох, — сказал Гарри.

— Адам Вейсгаупт, — сказала Гермиона.