Семейные узы (джен)

Примечания:

Кажется, я уже переправлял и переписывал эту главу много раз. Если вдруг заметите логические ошибки — обязательно дайте знать. Исправить никогда не поздно!

Гарри выписали из больничного крыла через неделю. Он вернулся к занятиям как раз в разгар экзаменационной недели. Гарри и Гермиона получили по всем предметам наивысшие оценки — «Выше всех ожиданий». Невилл тоже справился достойно, хотя в практической части немного уступал из-за своей палочки, унаследованной от отца.

Жизнь вернулась в привычное русло: утренние тренировки, занятия по этикету, вечера в библиотеке. Сезон по квиддичу подошёл к концу — Грифиндор занял первое место, и на итоговом пиру команда получит заветный кубок. Даже по очкам факультет Гриффиндора не сильно отставал от Слизерина.

Казалось, всё идёт спокойно. Но однажды вечером, в библиотеке...

Гарри и Невилл сидели в библиотеке, готовясь к последнему экзамену. Их стол был завален конспектами, свитками и учебниками, когда к ним, тяжело дыша, подбежала Гермиона.

— Ребята! — выдохнула она. — Камень… он в опасности!

— Подожди, что? — Гарри приподнял бровь. — Что случилось?

— Я только что была у профессора Макгонагалл, хотела взять дополнительное задание на лето. И... она сказала, что директора сегодня нет в школе. Его срочно вызвали в Министерство.

— И ты сразу решила, что кто-то идёт за камнем? — осторожно спросил Невилл.

— Не просто так! — Гермиона в панике опустилась на ближайший стул. — Я попыталась намекнуть, что камень в опасности. Сказала, что слышала разговоры. Но она меня просто отчитала — сказала, что всё под контролем и первокурсникам не стоит вмешиваться.

— А если не всё под контролем? — мрачно сказал Гарри. — Если это и было целью — выманить Дамблдора?

— Вы правда думаете, что кто-то сегодня попытается добраться до камня? — прошептал Невилл.

Гарри резко встал, глаза загорелись решимостью:

— Мы слишком много знаем, чтобы сидеть сложа руки. Если взрослые отмахиваются — мы должны сами убедиться, что камень в безопасности.

— Гарри, это опасно… — начала Гермиона.

— А если Волдеморт его получит — это будет куда опаснее, — ответил Гарри. — Вы со мной?

Он не стал ждать ответа — уже выбегал из библиотеки.

— Только мы могли попасть в такую глупость, — пробормотала Гермиона и кинулась за ним.

— Подождите! — бросился вслед за ними Невилл. — Я тоже иду!

Добежав до третьего этажа, Гарри резко остановился.

— Ребят... может, вы останетесь? Я... я просто переживаю за вас…

— А ты думаешь, мы за тебя не будем? — с вызовом спросила Гермиона.

Гарри опустил взгляд, затем слабо улыбнулся и протянул руку:

— Вместе?

— Вместе, — хором ответили Гермиона и Невилл, положив руки поверх его.

Троица дошла до конца коридора. Атмосфера сгущалась.

— Гарри, ты уверен, что это та дверь? — нервно спросил Невилл.

Гарри кивнул, поднял палочку и твёрдо произнёс:

— Алахомора.

Щёлк. Замок поддался. Дверь со скрипом открылась, и их встретил тяжёлый запах зверя. В комнате играла арфа, а под ней, раскинувшись, дремала трёхголовая собака — Пушок. Его три морды тяжело сопели, уши подрагивали в такт музыке.

— Быстро! Пока он не проснулся! — скомандовал Гарри.

Они прокрались к люку, открыли его — и внутри зияла тьма.

— Я... я не уверен, что нам стоит туда прыгать, — пробормотал Невилл, сжав палочку.

— Выбора нет, — твёрдо ответил Гарри. — Я иду первым.

И, не дожидаясь ответа, прыгнул вниз.

Гермиона и Невилл переглянулись и бросились следом.

Они упали на нечто мягкое, влажное и вцепившееся в них — словно огромное живое одеяло. Растение стало затягивать их всё крепче.

— Это дьявольские силки! — закричала Гермиона. — Не двигайтесь! Расслабьтесь, иначе они задушат вас!

Гарри в панике заёрзал, но, услышав голос Гермионы, с усилием заставил себя замереть. Через несколько секунд растение ослабло и отпустило их. Троица рухнула на каменный пол, задыхаясь.

— Это было… неприятно, — пробормотал Гарри, поднимаясь.

— Но мы справились, — кивнула Гермиона.

— Пошли дальше, — сказал Невилл, и они направились вперёд, в следующее испытание.

Ребята вышли из влажной комнаты с дьявольскими силками и оказались в просторном каменном зале. Потолок был высоким, сводчатым, и по нему носилось, сверкало и гудело множество ключей с крылышками, словно из стекла и серебра. Некоторые из них пикировали, другие взмывали вверх, а третьи зависали, кружась в воздухе, как бешеные стрекозы.

Перед ними находилась большая, тяжёлая дверь — без ручки, но с чётко видимым замком.

— Очевидно, чтобы пройти, надо поймать правильный ключ, — сказала Гермиона, всматриваясь в клубок мельтешащих фигур.

— Но их тут сотни! — вздохнул Невилл. — Как мы поймём, какой нужен?

Гарри огляделся и заметил: в углу зала стояли три старые метлы. Он не стал ждать.

— Я полечу.

— Гарри, ты уверен? — Гермиона нервно оглянулась. — Эти ключи не просто для красоты, они... агрессивные.

— Я быстрее них. Или хотя бы постараюсь быть. — Гарри уже сел на метлу. — Посмотрите на замок. Ключ должен быть с широким, возможно старинным крылом. Металл чуть потемневший. Вон тот, с изогнутым пером, видите?

— Есть! — крикнула Гермиона. — Он поцарапан. Похоже, его уже кто-то пытался поймать.

— Тогда за дело, — буркнул Гарри и взмыл в воздух.

Метла взвыла, как будто ожила. Ключи тут же среагировали. Стая серебристых фигур взвилась и рванула к Гарри, защищая свой уязвимый элемент. Они били его по рукам, по щеке, шлёпались в плечо и волосы, как живые стрелы. Гарри петлял, ускользал, скользил вниз, а потом резко взмыл вверх. И наконец — резкое движение, выпад — и в его ладони оказался нужный ключ!

— Есть! — выкрикнул он, задыхаясь.

Он опустился и, вставив ключ в замок, повернул его. Щёлк. Дверь отворилась.

— Вперёд! — сказал Гарри. — Пока остальные не догадались.

Ребята бросились внутрь, захлопнув за собой дверь. Сердца их стучали в унисон.

— Ну, теперь хотя бы без полётов? — простонал Невилл.

Гарри лишь хмыкнул. Он чувствовал, что дальше всё только сложнее...

Они вошли в следующую комнату. Их встретила глубокая тишина и странный, зыбкий полумрак. С каждой стороны расстилался густой чёрный туман, в котором не было видно ни стен, ни пола. Только один узкий мост тянулся вперёд — едва различимый, как будто вырезанный из лунного света. Он казался парящим в воздухе, без опор и перил.

Гермиона шагнула вперёд, но остановилась, когда на стене внезапно вспыхнула огненная надпись:

«Только тот, чья душа знает сомнение, но сердце верно, сможет пройти. Страх откроет пасть — ты отступишь? Или шагнёшь вперёд, несмотря на голос тьмы?»

— Что это значит?.. — прошептала она.

В ту же секунду перед ними вспыхнул круг света, как будто сам замок узнал, кто должен идти первым. И в этот свет шагнул Невилл.

— Это… для меня, — выдохнул он, побледнев. — Я чувствую это.

— Невилл, подожди, — начала Гермиона, — мы можем подумать, как…

— Нет, — перебил он. — Я знал, что рано или поздно приду к моменту, когда никто не сможет помочь. Я боялся этого. Всегда боялся быть один. Но теперь… теперь я не один. Вы со мной. И именно поэтому я должен идти.

Он шагнул на мост. Камень под ногой засветился мягким серебром.

— Не бойся, Невилл, — сказал Гарри, сжав кулаки.

Невилл сделал ещё шаг… и тут мост заговорил.

Голос был глухим, шелестящим, словно доносился изнутри самого камня:

— Ты, кто идёт вперёд… Зачем ты здесь, ничтожный мальчик? Ты — не герой. Ты — не избранный. Ты даже не тот, кем тебя хотели видеть.

Невилл вздрогнул.

— Я... я Невилл Логботом, — прошептал он, голос дрожал. — И я иду не за славой… я иду, потому что это правильно.

— Твои друзья сильнее тебя. Они умнее. Смелее. И всё, что ты можешь — это плестись за ними. Ты думаешь, они нуждаются в тебе?

— Да, — прохрипел Невилл. — Потому что… я не отступлю. Я не брошу их. Я не герой, но я их друг. И если я могу хоть чуть-чуть помочь, хоть на шаг продвинуть их вперёд — я сделаю это.

— Ты боишься темноты. Ты боишься боли. Ты боишься, что тебя забудут.

— Боюсь… — голос Невилла сорвался, глаза горели. — Но иду. Потому что страх — это не повод стоять. Мои родители… они бы не хотели, чтобы я остался трусом.

Он сделал ещё шаг — и мост под ним задрожал, как будто проверял его. Из тумана протянулась рука — прозрачная, как из дыма, схватила его за запястье.

— Останься. Это проще. Пусти. Всё закончится. Ты снова будешь просто Невилл.

Невилл сжал кулак — и рванул руку вперёд, вырываясь из хватки.

— Нет. Я уже не просто Невилл. Я друг. Я часть команды. И у меня есть долг.

Он шагнул. Мост под ним вспыхнул светом. Рука рассыпалась в прах.

— Тогда иди… и не забудь, что сделал это не ради себя. А ради них.

Последний шаг — и он был на другой стороне. Проход распахнулся.

Гарри и Гермиона стояли, потрясённые.

— Невилл… — сказала Гермиона, подойдя к нему. — Это было…

— Безумие, — выдохнул Гарри. — И… невероятно. Ты справился.

Невилл тяжело дышал, лицо побледнело, но он стоял.

— Я сделал это не ради себя. А ради вас, — сказал он тихо.

Гермиона кивнула, глаза блестели. Гарри положил руку ему на плечо.

— Пошли. Мы ещё не закончили.

И трое друзей вошли в следующую комнату.

Ребята шагнули в следующую камеру… и тут же отшатнулись: воздух был тяжелым, пахло чем-то гнилым и мерзким. Помещение было тёмное, только в дальнем конце мигал свет факела. И там, распространяя вокруг себя невыносимую вонь, лежал огромный горный тролль.

Он был гораздо больше того, которого они видели в Хэллоуин: кожа серая, покрытая наростами, клыки торчали наружу, а в руке он всё ещё сжимал дубину — такую большую, что ею можно было бы снести стену.

— Он… он живой? — прошептал Невилл.

— Думаю… спит, — прошептала Гермиона. — Или… без сознания?

Гарри осторожно сделал шаг вперёд, стараясь не дышать слишком громко. Они приблизились к туше. Огромная грудь тролля тяжело поднималась и опускалась — он спал.

— Его, похоже, оглушили, — заметил Гарри, указывая на большую шишку на голове тролля. — И недавно.

— Значит, кто-то уже прошёл тут… — шепнула Гермиона. — Мы догоняем их.

— Быстро, — сказал Гарри. — Пока не проснулся.

Они крались вдоль стены, стараясь не наступать ни на один из валяющихся камней и костей. Тролль в какой-то момент всхрапнул, и Гермиона вскрикнула — Невилл едва не споткнулся, но Гарри успел подхватить его.

Тишина.

Тролль продолжал спать.

Они проскользнули к следующей двери и, приложив ухо, Гарри ничего не услышал. Он вздохнул и сжал палочку.

— Готовы?

Оба кивнули.

— Тогда идём.

И дверь в следующую камеру медленно открылась.

Следующая комната встретила их полной тишиной.

Это была узкая каменная зала, освещённая лишь парой пламенеющих факелов. В центре стоял длинный прямоугольный стол, на котором выстроились семь флаконов — каждый разной формы, от миниатюрных круглых до высоких заострённых. В воздухе витал лёгкий запах полыни и металла.

За их спинами — густое чёрное пламя. Впереди — огненная стена из ярко-фиолетового огня, шипящего и движущегося, как будто живая.

На столе лежал свиток.

Гермиона подбежала первой, открыла его и начала читать вслух:

> — "Опасность спереди, опасность позади.

Только логика тебя проведёт.

Магия бессильна, как и меч.

Выбери мудро — или умри."

> — Один флакон — вперёд,

— Один — назад,

— Два — смертельны,

— Два — просто вино,

— Один — усыпляющий.

— Это… это логическая головоломка! — глаза Гермионы загорелись. — О, это прекрасно!

— Прекрасно?! — фыркнул Невилл. — Мы между двух стен огня, и один неверный глоток — и нас убьёт!

— Именно, — спокойно сказала Гермиона. — Но это задачка. И я люблю задачки.

Она несколько минут изучала флаконы, читая заново загадку, сверяя их цвета, формы, запахи. Гарри и Невилл не вмешивались.

Наконец, Гермиона указала на один крошечный флакон:

— Вот этот — вперёд. А вот этот — назад. Этот — точно яд, и этот… вино. Остальные — не трогайте.

— А тебе хватит? — спросил Гарри.

— Флакон маленький, хватит только тебе, чтобы пройти через фиолетовый огонь.

— Значит, вы возвращаетесь, — сказал Гарри. — Гермиона, ты должна рассказать Дамблдору, если он вернётся. Невилл, останься с ней.

— Но… — Гермиона попыталась возразить, но Гарри уже выпил флакон, лицо его побледнело от холода — и он шагнул сквозь огонь.

Пламя поглотило его — и исчезло.

Гарри Поттер исчез в глубине последней комнаты.

Гарри вошёл в большое помещение, круглое, как купол. Вокруг стояли колонны, а в середине — зеркало. Он подошёл к нему и увидел, как его отражение кладёт камень в карман. Гарри тут же сунул руку в карман — и нашёл там камень.

— Поттер, — раздался голос сзади. Гарри резко обернулся. Позади стоял Квиррел. Уверенный. Злой.

— Давно не виделись, — ухмыльнулся он хищной улыбкой.

— Значит, это вы... вы тот, кто хотел украсть камень! — вскрикнул Гарри.

— Конечно. Кто бы мог подумать на заикающегося профессора? Ты меня удивил. Я думал, ты упадёшь с метлы.

— Так это были вы! — зарычал Гарри.

— Конечно я. Но ты оказался слишком живучим. Когда ты прыгнул вниз с метлы, я уже подумал, что моя миссия завершена. Но Дамблдор поставил защиту на поле. Этого я предугадать не мог. Хватит разговоров. Отдай мне камень!

— А ты найди его! — резко ответил Гарри.

И вдруг он услышал другой голос. Шипящий. Змеиный.

— Дай мне поговорить с мальчишкой, — прошипел кто-то.

— Господин, но вы ещё слабы, — возразил Квиррел.

— На это хватит, — прорычал голос.

Квиррел медленно снял тюрбан и повернулся спиной к Гарри. На затылке было лицо. Мертвенно-бледное, с красными глазами.

— Гарри Поттер... наша последняя встреча была для меня неудачной. Посмотри, кем я стал — просто призраком, в чужом теле. И всё из-за тебя.

Это ты пришёл убить меня. Не я — тебя. Это твоя плата! Сказал злобно Гарри

— А у львёнка есть клыки, — холодно сказал Квирел.

— Я следил за тобой весь год. Мы с тобой не так уж и отличаемся. Ты тоже используешь друзей... ради целей.

— Это не так! — отрезал Гарри.

— Всё так, — прошипел Волдеморт. — Подумай, что бы мы могли сделать вместе. Всё, что нужно — отдай мне камень.

— Ты знаешь, Волдеморт... мы, может, и похожи.

— Даже не боишься произнести моё имя! — засмеялся Волдеморт.

— Шляпа тоже предлагала мне Слизерин.

— Конечно, ты один из нас.

— Нет! — закричал Гарри. — Я лучше! У меня есть друзья. Есть вера. И я не сдамся!

Гарри выхватил палочку:

— Бомбарда!

Колонна сбоку взорвалась, создав дымовую завесу. Гарри рванул к выходу, но всё помещение вспыхнуло огнём, отрезая путь.

— Неплохо, мальчишка. Но не для меня, — сказал Волдеморт.

— Убей его! — скомандовал он Квиррелу.

Квиррел выхватил палочку и начал атаковать. Яркие вспышки — зелёные, красные — разрывали воздух. Гарри уворачивался, как мог. Прямо над ним пролетело проклятие.

— Перестань играть! Забери у него камень! — рявкнул Волдеморт.

Квиррел метнул сложное заклинание — сверху справа по дуге. Гарри едва увернулся, но его задело по плечу. Кровь сразу залила рукав. Квиррел приблизился и выбил палочку из рук Гарри.

— Всё, Поттер. Ты проиграл. — Волдеморт рассмеялся.

Гарри упал, пополз назад — к колонне. Бежать было некуда.

— Всё, Поттер. — Квиррел ухмыльнулся.

— Нет... всё — для тебя. — выдохнул Гарри и вытащил из кобуры вторую палочку.

— Бомбарда! — закричал он.

Взрыв отбросил Квиррела к стене. Гарри тяжело дышал, прикрывая раненое плечо. Он подобрал основную палочку, спрятал вторую.

— Хайсе был прав... вторая палочка меня спасла.

Гарри подошёл ближе. Квиррел вдруг поднялся и схватил его за горло. Гарри вцепился в его лицо — и кожа Квиррела начала осыпаться пеплом.

— Что?..

Но Гарри понял — его прикосновения смертельны. Он схватил Квиррела обеими руками, тот заорал от боли, кожа сгорала. Квиррел рухнул, мёртвый.

Гарри отшатнулся. Вонь от сгоревшей плоти. Его вырвало. Он смотрел на обугленное тело.

— Я... я его убил?..

Но не успел ничего обдумать — темнота накрыла его, и он рухнул без сознания.

Гарри очнулся от яркого света. Он сразу узнал это место — лазарет. За год попасть сюда дважды… не так уж и плохо, учитывая всё, что произошло. Он попытался приподняться, но слабость сковала тело, а плечо болезненно заныло.

— Не вставай, Гарри. Ты ещё не до конца пришёл в себя, — услышал он знакомый голос.

Это был Дамблдор. Гарри с усилием повернул голову:

— Директор… Вы здесь.

— Да, мой мальчик. Ты проявил огромное мужество. Если бы не ты, всё могло бы закончиться куда печальнее.

— Камень... что с ним? — с трудом выговорил Гарри.

— Мы с Николасом решили его уничтожить. Он с супругой и так прожили достаточно. Пора вступать в новый, завершающий этап жизни.

— А Гермиона и Невилл?

— Они скоро придут. Навещали тебя при каждой возможности. И не только они, — Дамблдор указал на прикроватную тумбочку, заваленную сладостями, открытками и письмами. — От товарищей… и поклонников, — с улыбкой добавил он.

Гарри поник:

— Директор… я убил Квиррелла.

— Ты не убил, Гарри, — мягко, но серьёзно сказал Дамблдор. — Он был всего лишь оболочкой. Одержимым. Призраком чужой воли. Это не была жизнь. Не вини себя. Ты сделал то, что должен был.

Но Гарри не чувствовал облегчения. Он видел, как тот человек горел… как умолял… и всё равно продолжал.

— Сколько я здесь?

— Два дня, мальчик мой.

Два дня… Гарри резко вспомнил о Мерте.

"Я её отпустил поохотиться… снова. Почему каждый раз, когда её рядом нет, со мной что-то происходит?"

Он мысленно позвал её: "Мерта?.. Мерта, ты здесь?"

"Я ссслышу вассс, хозсссяин," — прошипела она в ответ.

"Где ты? Ты в порядке?"

"Я в комнате, где мы всссегда с вами были. Я ждала вассс..."

"Скоро приду за тобой. Прости."

Пока Гарри разговаривал с Мертой, Дамблдор спокойно взял конфету Берти Боттс и, поморщившись, прокомментировал:

— Вкус носков… опять.

Гарри слабо улыбнулся. Это был тот неловкий, но живой момент, которого ему не хватало.

— Я оставлю тебя. Но, думаю, за дверью тебя уже заждались, — сказал директор и вышел.

Дверь только успела закрыться, как в лазарет вбежали Гермиона и Невилл.

— Гарри! Ты как?! — воскликнула Гермиона, подбегая к кровати.

— Всё в порядке, — выдавил он, едва заметно улыбнувшись.

— Люди не лежат два дня без сознания, если у них всё в порядке, — с тревогой заметил Невилл.

— Я… я правда думала, что мы тебя потеряли, — голос Гермионы дрогнул, и по щекам побежали слёзы. Невилл подошёл и приобнял её, позволяя ей опереться на плечо.

— Гермиона… пожалуйста, не плачь. Мне больно видеть твои слёзы, — сказал Гарри.

Она всхлипнула — и внезапно кинулась к нему, обняв крепко и дрожа. Невилл подошёл и положил руку им на плечи — обняв обоих. Так они и стояли несколько минут, молча, но едиными.

Затем Гарри рассказал всё. Что произошло. Кто стоял за всем этим.

— Это… это был Волдеморт?.. — бледнея, спросил Невилл.

Гарри лишь кивнул.

— Но… он же исчез! — голос дрогнул.

— Исчез — но не умер, — тихо ответил Гарри.

Дверь тихо приоткрылась. В лазарет вошла Дафна. Та же ровная осанка. Та же маска на лице. Лёд в голосе.

Гермиона заметила её первой. Прикусила губу, переглянулась с Невиллом. Он понял без слов.

— Пожалуй, мы вас оставим, — мягко сказал Невилл и увёл Гермиону, дав Гарри и Дафне остаться наедине.

Дафна медленно подошла к кровати, остановившись в шаге от неё. Некоторое время она просто смотрела на Гарри. Ни слова, ни вздоха — только изучающий взгляд, в котором пряталось что-то невыразимое.

— Ты… глупец, — наконец сказала она, почти шёпотом, но с привычной холодной отчётливостью.

Гарри приподнял бровь:

— Приятно снова слышать твою тёплую заботу, Гринграсс.

— Это не забота. Это раздражение, — процедила она. — Ты снова вляпался во что-то смертельно опасное. Без плана. Без поддержки. Один.

— Я не был один, — возразил Гарри. — Гермиона и Невилл…

— Они не знали, куда ты пошёл. Они нашли тебя едва живым, — её голос дрогнул на секунду, но тут же стал стальным. — Ты думаешь, что если умеешь размахивать палочкой, то можешь играть в героя?

— Я сделал то, что должен был. Если бы я не пошёл…

— …то, возможно, ты бы остался жив. Целым. А не лежал бы тут с полутрупным выражением лица, — резко перебила она. — И что дальше? Следующий раз ты тоже будешь "делать, что должен"? Пока не закончится тем, что тебя просто не станет?

Наступила тишина. Слишком острая, как холодный металл, вставленный между рёбер.

Гарри молча смотрел на неё. И вдруг очень тихо сказал:

— Я не хочу, чтобы кто-то другой умирал. Даже если это буду я.

Дафна сжала губы. Лёд в её взгляде потрескался.

— А если мы не хотим терять тебя, Поттер?

Он поднял на неё глаза. Искренне. Ранимо.

— Даже ты?

Молчание. Затем она отвернулась. Её плечи чуть дрогнули.

— Не льсти себе. Это не про тебя. Это про… — она запнулась. — Это про то, что я не люблю хоронить тех, кто мне знаком. Особенно глупых, самоуверенных слизеринцев в гриффиндорской оболочке.

— Значит, я всё же тебе знаком?

— К сожалению, да, — она вздохнула, устало. — Просто… не делай так больше. Никогда.

— Обещать не могу, — сказал Гарри честно. — Но постараюсь не исчезать без следа.

Она кивнула. Потом резко, будто что-то внутри неё надломилось, подошла ближе и села на край кровати.

— Ты выглядишь как огрызок совиного печенья, Поттер.

— Ты тоже мила, как всегда.

Дафна уже была у двери, её шаги звучали чётко, отмеренно, как всегда. Она взялась за ручку, но не открыла сразу. На мгновение замерла, будто борясь с собой. Затем, не оборачиваясь, тихо сказала:

— Спасибо, что ты живой, Гарри.

И вышла, оставив после себя не прохладу — как обычно, — а странное, почти тёплое послевкусие.

Гарри долго смотрел на дверь, за которой она скрылась. Он не знал, что именно она пыталась сказать этим, но впервые почувствовал: ледяная маска Дафны — не броня, а тюрьма. И, возможно, для него она на секунду приоткрылась.

Он выдохнул. Грудь ещё болела, голова гудела, но сердце… сердце стучало живо.

"Спасибо, что ты живой…"

Он шепнул:

— И ты тоже, Дафна. Спасибо.

Тут дверь приоткрылась вновь, и в комнату заглянула мадам Помфри:

— Ну всё, Поттер, на сегодня с тебя достаточно разговоров. Если не уснёшь — дам зелье.

Гарри кивнул, послушно откинувшись на подушку. Он не знал, что будет дальше. Но сейчас — ему было тепло.

И он не был один.

Из-за того что Гарри пролежал в лазарете, последний экзамен он сдавал 30 июня. Несмотря на усталость, сдал — на высший балл.

Позже он рассказал всё Мерте. О собаке. О третьем этаже. О Квирреле. О камне. О том, что произошло.

Она слушала молча, а потом прошипела:

— Ты должен рассказать брату. Это слишком важно.

-

Утром 1 июля, до начала пира, Гарри зашёл в свой привычный класс, запер дверь заклинанием и наложил звуковой барьер.

Он посмотрел в зеркало.

— Брат, я тебя вижу.

Отражение дрогнуло, и в нём появился Хайсе с довольной, тёплой улыбкой.

— Привет! С последним днём учёбы! — радостно поздравил он.

— Спасибо… Слушай, Хайсе… я должен тебе кое-что рассказать.

И Гарри начал. Про метлу. Про третий этаж. Про Цербера. Про ловушки. Про Квиррелла. Чем ближе он подбирался к сути, тем бледнее становилось лицо Хайсе.

— Почему ты раньше не сказал? — в голосе брата прозвучала тихая, глухая боль.

— Я… боялся, — честно признался Гарри. — Боялся, что ты сразу влетишь в школу. Как тогда, с троллем. А я знал, что ты бы это сделал.

— Гарри… я всегда буду волноваться. Но, если можешь, не держи всё в себе. Открывайся. Я твой брат. Я всегда рядом. Если бы я знал раньше… я мог бы использовать это.

— Использовать? — удивился Гарри.

Хайсе кивнул.

— Я мог бы сыграть на этих событиях, получить рычаги… но теперь…

— Я всё испортил, — Гарри опустил голову, чувствуя, как сжимается грудь.

— Эй, — мягко сказал Хайсе. — Ты поступал так, потому что заботился обо мне. И я это ценю. Очень. Но ты говорил про профессора… Почему он так поступил?

Гарри замер. Сердце кольнуло. Он отвёл взгляд, потом, набрав воздуха в лёгкие, выдохнул:

— Это был Волан-де-Морт.

Лицо Хайсе исказилось. Ужас, боль, гнев — эмоции сменялись, как в калейдоскопе.

— Ты… ты уверен?

Гарри лишь кивнул.

— Он охотился за камнем.

Хайсе молчал. Затем тихо сказал:

— Не может быть… Я подозревал… но не думал, что всё настолько серьёзно… Я… Прости, Гарри. Мне нужно всё обдумать.

Гарри видел, как тяжело брату. Он кивнул, собираясь отключиться, но в последний момент не выдержал и пробормотал:

— Хайсе… Я… ну… люблю тебя.

Он отключился, так и не увидев, как брат отреагировал.

Щёки полыхали от смущения. Он знал — брат всё понял. И всё равно чувствовал, как душу сдавило от страха и вины.

Гарри молча пошёл в свою комнату — собирать вещи перед отъездом.

Гарри, Гермиона и Невилл вошли в Большой зал вместе. Они заранее договорились: в честь последнего дня каждый сядет за свой факультет. Это было чем-то вроде внутреннего ритуала — напоминанием, кем они были в начале, и кем стали сейчас.

Зал был украшен особенно торжественно. Потолок отражал звёздное небо, а вместо традиционных флагов висели серебристые полотнища, на которых переливались символы всех четырёх факультетов — лев, змея, барсук и орёл — сплетённые в единый круг. Между ними развевались сотни маленьких флажков с лозунгами: "Храбрость. Мудрость. Верность. Хитрость."

Гарри сел за стол Гриффиндора. Его тут же обступили ученики.

— Поттер, рад видеть! — сказал Перси, торжественно пожимая ему руку.

— С возвращением! — бросил Ли Джордан, хлопнув его по плечу.

— Ты заставил нас поволноваться, — добавила Анжелина.

Гарри смущённо улыбался. Он всё ещё чувствовал слабость, но это — другое. Он был дома.

И тут встал Дамблдор.

Он медленно оглядел зал и заговорил:

— Этот год был непростым. Мы многое узнали — и в учёбе, и в спорте. Но главное, мы увидели, что такое настоящая дружба… блестящий ум… подлинная смелость… и истинная хитрость.

Все стихли.

На табло высвечивались финальные очки:

Слизерин — 470

Гриффиндор — 320

Когтевран — 300

Пуффендуй — 260

— Итак… пора подвести итоги.

— За выдающуюся командную работу, стратегию и решающую игру ловца, — сказал Дамблдор с лёгкой улыбкой, — Гриффиндор получает Кубок по квиддичу и 150 баллов.

Гриффиндорский стол взорвался ликующими криками.

— Мы сравнялись! — вскочил Перси. — У нас тоже 470!

Но Дамблдор поднял руку.

— Но… на этом не всё.

Он обернулся к столу Когтеврана:

— За выдающийся ум, глубокие знания и логическое мышление в опасной ситуации, Гермиона Грейнджер получает 50 баллов.

Когтевран хлопал искренне и громко.

Гермиона покраснела до ушей, отводя взгляд и бормоча себе под нос что-то про "это не так уж важно".

Дамблдор повернулся к Пуффендуйскому столу:

— За верность, решимость и настоящую дружбу — Невилл Логботом получает 50 баллов.

Пуффендуй поднялся. Рукоплескали стоя.

Невилл чуть не соскользнул со скамейки от неожиданности. Его затискали, похлопывали, хвалили.

И, наконец, Дамблдор взглянул на Гриффиндор.

— За лидерские качества, за отвагу, смелость и способность принимать трудные решения — Гарри Поттер получает 50 баллов.

Гриффиндор взорвался.

— Мы выиграли!

— Поттер! Поттер!

— Кубок наш!

Гарри покраснел, как мак. Ему хотелось спрятаться под столом, но, несмотря на смущение, он чувствовал в груди лёгкое, настоящее тепло. Он гордился — и знал, что не зря прошёл через всё это.

На табло:

Гриффиндор — 520

Слизерин — 470

Дамблдор произнёс:

— Кубок школы в этом году — Гриффиндору!

В этот момент флаги сменили цвет: ярко-красные полотнища с золотыми львами заполнили зал. Потолок окрасился в тёплый огненный свет, в воздухе закружились искры.

Когтевран и Пуффендуй вежливо хлопали, улыбаясь. А вот Слизерин… ну… выражение лиц говорило само за себя.

Гарри обернулся. Гермиона улыбнулась ему искренне, Невилл показал большой палец. И вдруг, через зал, Дафна — сдержанно, почти незаметно, кивнула.

И тут… двери зала распахнулись.

На пороге, словно с задержкой по времени, вошёл юноша в чёрной дорогой мантии с вышитым гербом Поттеров на груди. Его тёмные волосы были идеально зачёсаны назад, лицо — спокойное и холодное, взгляд — сосредоточенный.

Он направился в центр зала, остановился, достал палочку и, поднеся её к горлу, усилил голос:

— Здравствуйте. Меня зовут Хайсе Тодоров Поттер. Я брат Гарри Поттера.

Примечания:

Знаете, я вот думаю… может, я вас слишком часто балую новыми главами?

Может, стоит взять небольшой перерыв… ну, скажем, на месяц…?

Шучу. Или нет.

Кто знает?