Следы прошлого... (гет)

— Что случилось?! — было первым вопросом, как только Кемпбелл младший буквально вывалился из врат Ковчега. Генрих даже не успел договорить, только упомянул Эмму, как посреди его дома возникли врата и разъяренный Ной. То, что надо было ему сказать не волноваться, было хорошей идеей, но как и все хорошие идеи, она пришла после фразы «Понимаешь, тут Эмма…» и все. Конец связи, вы не ждали — мы приперлись.

— Успокойся, дыши глубже… — попытался образумить Четырнадцатого врач, но у него это плохо выходило. Парень его не слушал и осматривал помещение.

— Где она?!

— Да успокойся ты! — гаркнул на него Генрих и, переваливаясь из стороны в сторону, пошел к дивану. Неа замолчал, но сверлить взглядом мужчину не перестал. — С ней все в порядке, в принципе. Только вот, в шоке она.

— Что произошло? — куда спокойней спросил он и сел напротив хозяина дома.

— У неё час назад родители погибли, с не рожденным ребенком.

Неа молчал, обдумывая услышанное. Генрих же налил в стакан шнапса и залпом выпил.

— Как? — только и произнес Неа.

— Пожар. Официальная версия, неосторожное обращение с огнем, но… Дело в том, что не может дом вспыхнуть как спичка за пять минут. Всем ясно, что это поджег. Только вот, кому это надо, неясно.

— Убью подонков…

— Да успокойся ты. Сделанного не воротишь. Тут с Эммой проблемы. Мстить будешь в другой раз, мститель, — Генрих усмехнулся и указал рукой на лестницу. Больше ничего говорить не понадобилось, парень встал и пошел в указанном направлении. Поднявшись по лестнице, он без труда нашел комнату, в которой сидела Гринц. То, что она была в ужасном состоянии, было ясно с первого взгляда. Красные глаза, искусанные в кровь губы, бледная кожа, растрепанные волосы и перевязанные руки по локоть, лицо и одежда перепачканы гарью.

— Эмма, — позвал он девушку, как только увидел. Ноль реакции. Сидит и смотрит в окно, не двигается. Притворив дверь Неа подошел к Гринц, заглянул в глаза и присел напротив. — Эмма, ты как? Эмма! — хлопнул перед лицом, она моргнула и медленно повернулась к Кемпбеллу. Пожалуй, если бы он не был Ноем, то сам был бы шокирован. У неё был пустой взгляд. Вроде и на него смотрит, а вроде куда-то вдаль.

Осмотрев девушку ещё раз, Неа потрепал её за плечо, а она словно болванчик. Покачалась назад-вперед, подтянула ноги к себе и сидит дальше.

— Эмма, — вновь позвал он девушку и провел ладонью по щеке в веснушках. — Что произошло?

— Господин Ной, — послышалось из-за приоткрывшейся двери. — Она ничего не скажет. С ней бесполезно сейчас говорить

— Диана, я сам разберусь, — раздраженно сказал Кемпбелл, и девушка тут же шмыгнула вон из комнаты. Нечего было злить его ещё больше, это она уяснила ещё когда Ной прибыл к ним домой весь в ранах и ссадинах. Хотя, кто был зол, надо было ещё разобраться: он или его брат. Да и неважно это сейчас.

Когда они вновь оказались одни в комнате, Неа ещё немного посмотрел на Эмму, а потом притянул её к себе, заставив уткнуться лицом в плечо.

— Я знаю, что ты меня прекрасно слышишь, так что не надо молчать, — гладя девушку по волосам, говорил он.

— Мама… Папа… — всхлипнула Гринц спустя какое-то время и ухватилась пальцами за рубашку парня. — Они же… Они же ничего плохого не сделали…

— Поплачь, — продолжая гладить девушку по волосам и спине, сказал он, и плечи Эммы затряслись. Она, молча, плакала минут пятнадцать, а Кемпблелл ничего не говорил. Понимал, что лучше помолчать, не лезть. Пусть выплачется, а потом все сама расскажет.

— Я одна осталась…

— Ну-ну, не надо так. Я же тут, — постарался он усмехнуться, хотя учитывая их последний разговор, он не был уверен, что Эмма рада его компании.

— Ты не здесь, — тихо ответила Эмма, спустя мгновение. — Ты никогда здесь не был. Ты всегда врешь.

— Эмма…

— А родители всегда были рядом. И братик… или сестричка… Я могла стать старшей сестрой! А оно все вот как… А ведь я тоже должна была умереть! Может, тогда бы они остались живы!

— Не неси чепуху! — парень крепче прижал к себе Эмму, несмотря на её протесты и попытки вырваться. То, что она уже не молчит, радовало, но в остальном никакого веселья не было. Он даже представить не мог, что она могла погибнуть.

— А ты не лезь! Оставь меня! Убирайся!

— Дура! — Неа тряхнул девушку за плечи и заглянул в зареванные глаза, в которых не было прежних искорок веселья, которые когда-то завораживали. Эмма же зарыдала ещё сильнее. Откуда только берутся слезы? — Ты хоть понимаешь, что говоришь?!

— Убирайся!

— Генрих! Тащи успокоительное! — рявкнул Кемпбелл на весь дом и откуда-то послышался голос врача, что-то говорящего Диане. — Эмма, а ты успокойся. Ауч! Не кусайся!

— Отпусти! Я домой хочу! Домой!

— Твой дом теперь тут!

В комнату вбежала Диана со шприцом и тут же направилась к девушке, которую пытался удержать Ной. Кое-как вколов успокоительное, медсестра скорее ретировалась, так как Четырнадцатый на неё шикнул. Через минуту препарат подействовал, и Гринц уже просто рыдала, уткнувшись носом в грудь парня.

— Ну, тише. Все будет хорошо, обещаю.

Так, уговаривая девушку успокоиться, Неа наблюдал, как она засыпает.

— И однажды ночь придет, мальчик ляжет и уснет

Пламя в пепел превратится, никого не обожжет

Был один, теперь нас двое... — напевал он, гладя Эмму по волосам. Изумрудные глаза медленно закрывались, и она сползала с плеча парня, не в силах держаться за него.

— Пред глазами промелькнет человек мой дорогой

На Землю выльются мечты... мечты...

Уложив девушку на постель и укрыв одеялом, Неа присел рядом. Почему-то всегда, когда он приходит, случается что-то. То пораниться Эмма, то они поссорятся. Знала бы она, как было неприятно слышать, что она не хочет его видеть, что жалеет об их знакомстве. Раньше он знал, что она его ждет, что он может в любой момент вернуться туда, где их ждут. А тогда. Тогда он сам себя убедил, что все, конец. Пытался забыть, не вспоминать, только вот, сочувственный взгляд брата давал понять, что выходит у него из рук вон плохо. Но он держался. Делал вид, что ему все нипочем, но чем больше времени проходило, тем отчетливее понимал, что хочет вернуться. Хочет, что бы его ждали. После Семья начала отходить на второй план, поручения Графа прекратили казаться первоочередными. А потом с ними связался Генрих. Его голос не на шутку перепугал Ноя, а стоило упомянут Эмму, как он моментально открыл врата, даже не предупредив Ману. А то, что его предупредить не мешало бы, ему в голову не приходило. Не до этого было. Сейчас его волновало только то, как бы разобраться с проблемами, возникшими из-за пожара. Собственно, так раздумывая, он и сам задремал.

* * *

Проснуться от ругани, это не самое лучшее, что может быть. С первого этажа доносились голоса, под которые Эмма разлепила глаза, осмотрелась и удивленно уставилась на лежащего рядом парня. Стало невероятно стыдно, но, осознание того, что несколько часов назад был пожар… Гринц тихо всхлипнула и Кемпбелл как по команде посмотрел на неё.

— Неа, скажи, что мне всё-всё приснилось, — шмыгнув носом, попросила она у парня и посмотрела на него настолько несчастным взглядом, что Ной тяжело вздохнул, сел на постели и молча притянул её к себе. — Я не знаю, что мне делать… Неа, у меня ничего не осталось… Что мне делать?

— Ну, успокойся. Все будет хорошо. Я здесь, так что ничего не бойся, — он поцеловал её в макушку и провел ладонями по спине, стараясь успокоить.

— Эмма! — послышалось совсем близко, и дверь тут же распахнулась. В комнату влетел Лотар и тут же замер, неверяще глядя на Неа с Эммой.

— Надеюсь, он тебя не убьет, — пробормотал Генрих и перекрестился, когда пытался отдышаться. Все же остановить юнца было сложно и как видно, невозможно. — Уходи, пока он тебя не прибил, — посоветовал врач, только, кто же его слушать то будет?

Неа, как и положено взрослому человеку, на удивление спокойно отреагировал на появление парнишки. Он даже не повернулся в его сторону и не отпустил Эмму, которая почему-то ещё сильнее уцепилась в его рубашку и спрятала лицо, отвернувшись от пришедших.

— Эмма… — Будто все силы вмиг покинули Хэддвига, и он не верил в происходящее. Девушка от него отвернулась. То, что она никогда не показывает своих слез, было для него ясно, но то, что она отвернулась от него. Нет, он знал, что Эмма влюблена в этого парня и что у него вообще нет шансов, но… было обидно. Обидно, когда от тебя отворачиваются, не желая показывать свои слезы, не желая принять помощь. Но, больше всего Лотара поразило присутствие Кемпбелла. Насколько он помнил, поругались они в пух и прах, а тут вот. И… Как он так быстро прибыл? Вопросов много — ответов мало.

— Генрих, приготовь чай, — попросил Неа и врач, кивнув, поспешил удалиться. — Ты что-то хотел? — обратился он к Лотару, когда хозяин дома скрылся из виду. — Только давай без ругани.

— Как и почему? Вы ведь…

— Лотар, не лезь, — послышался голос Эммы. — Это не твое дело.

— Ясно. Я здесь лишний, — он оперся спиной о стену. — Эмма, а ты хоть знаешь, что он не тот, кем кажется? Что это именно он мне тогда руку вывихнул.

— Знаю.

— Вот как, — усмехнулся парень. — Эмма, он же…

— Не лезь. Ты ничего не знаешь.

— А ты знаешь?

— Лотар, пожалуйста, не делай ещё хуже.

Неа молчал. Он мог прекратить все легко и просто, но лучше было бы, что бы все разрешилось сейчас. Хотя то, что они разбираются в такой момент, бесило. Ему вообще хотелось уберечь девушку от различных неприятностей. Только вот не выходило.

— А куда уже хуже? Он же к тебе как к интересному объекту относиться. К тому же он старше тебя.

— Уйди, пожалуйста. Я не хочу терять ещё и друга.

— Нет! Ты меня выслушаешь!

— Лотар, отстань! — крикнула Гринц, не выдержав. — Не пытайся влезть в мою жизнь! То что ты меня спас, ещё не дает тебе повода решать за меня! Не пытайся учить меня! У меня своя голова на плечах есть!

— О родителях подумай!

— Заткнись! — рявкнул на него Неа, как только Эмма замолчала и её плечи затряслись.

— Сам замолчи! Лезешь в их семью, появляешься черти когда, портишь Эмме жизнь! И теперь, появился, когда у неё дом сгорел! Решил показаться добрым?!

— Малец, замолчи, пока я тебя не прибил, — успокаивая Эмму, шикнул он на Хэддвига. — Эмма, все нормально, не слушай дурака. Что хочешь, сделаю, только не волнуйся. Все хорошо будет. А ты, если ещё хоть раз заставишь её плакать, то можешь смело копать могилку. И что б я тебя рядом с ней не видел. Понял?

— Ты мне не указ, — то, что он сделал что-то не так, он понял. Но вот что? Неужели она так сильно переживает из-за сгоревшего дома? — Эмма, а ты и, правда, не переживай, дом отстроить можно…

— Идиот! — рявкнул на него Неа. — Лучше молчи, если ни черта не знаешь! Прибью ведь! А вообще, пошел вон! Генрих!

Дверь тут же открылась и показался мужчина. Глянув на разъяренного Ноя, плачущую Эмму и ничего не понимающего Лотара, он тут же ухватил парнишку за локоть и вытащил из комнаты, при этом захлопнув дверь.

Стащив Хэддвига в гостиную, где Диана пила чай, он усадил его за стол и сел напротив.

— Мальчик, я понимаю, тебе не безразлична Эмма и все такое. Но ты должен был понять, что ты не ровня госп… черт. Не ровня Неа.

— У него что, денег больше? Или что? Так я уверен, что Эмма на такое не ведется.

— Лотар, тут дело совсем в другом. Неа и Мана для неё особенные. Они те, кто кроме её родителей и меня, приняли её такой, какая она есть. Сорвиголовой, непоседой, любящей задирать других. Совершенно не такой как другие девочки. А теперь они и я это все, что у неё осталось. Единственные люди, которые поддержат любое её решение.

— Вы о чем? А как же?..

— Её родители сегодня погибли при пожаре.

— Я… Я не знал, — Лотар запаниковал. Ей и так было плохо, а ещё он со своими претензиями.

— Ты мне даже не дал договорить, когда пришел. Я тебя не виню. А не пускал я тебя, как ты понял, из-за Неа.

— Почему он…

— Послушай меня, не лезь. Есть вещи, которые тебе не подвластны. Тут как раз такой случай.

— Но…

— Лотар, она все равно выберет его, как бы ты не пытался склонить её выбор в твою сторону. Ты ничего не изменишь. Неа от своего не отступается. А Эмма… Она такая же упрямая. Если зациклиться на чем-то, то не отступит. Каким бы плохим человек не был, если он, так сказать, ей по нраву, то никто не сможет её переубедить в обратном. Она будет всему находить оправдание.

— Значит, он все-таки не так прост… Кто он?

— Это не твоего ума дело.

— Эмма знает?

— Да, из-за этого они тогда и поссорились. Хотя, скорее из-за того, что он ей не сказал.

— Так кто он?

— Тебе знать не обязательно. Пей чай, пряники вкусные. Диана сама пекла.

— Я не отступлюсь.

— Дело твое. Только будь готов к худшему.

* * *

— Эмма! Эмма, постой! Стой, кому говорю! Слушай старших! — кричал Марианн, пытаясь догнать девушку, которая, забыв про манеры, улепетывала от Аллена. То, что напортачили они оба, её не волновало, как и Уолкера. Кто попадется, тот и получит. У Эммы есть покровитель, который заступиться за неё, да и девушка она, как ни как, так что он ей дал шанс избежать наказания. В общем, все в её пользу. Ну, а то что учитель ему потом по самое не балуй влепит, было не столь важно.

Неа с Маной же сидели и хохотали, наблюдая, как трое гоняются друг за другом по саду. Ну, стащили яблоки, ну, подумаешь, испортили Аллену его шикарные, каштановые волосы. Не беда! И ведь не скажешь, что ещё две недели назад Эмма сидела и рыдала. Только вот, приехавшая остальная часть компании, тут же вбила ей в голову, что надо жить дальше и улыбаться. В общем, положение исправили конкретно так, и Гринц пообещала себе, что будет улыбаться для родителей и покажет им, что осталась в живых не зря.

— Неа, а ты потом не пожалеешь?

— Нет, — уверенно ответил Кемпбелл, наблюдая, как веселятся друзья. Ну, или не совсем друзья. Странная у них компания собралась: Ной; его брат-человек; независимый ученый, ищущий способы уничтожения акума без Чистой Силы; его ученик, пошедший в экзорцисты без ведома учителя; Эмма, вообще никак не связанная с проблемами, в которых они увязли. Но им-то что? Пока все хорошо, и ладно.

— А Граф? — не унимался Мана, которого волновала каждая деталь. Последнее время он стал слишком дотошным и подозрительным, нервным.

— А что Граф? Его последняя подлянка меня достала. Стравить нас… Хорошо хоть он ещё про Эмму не знает. Иначе быть беде.

— Да… Может тогда…

— Даже не проси. Я её не оставлю.

— Неа, неужто ты и, правда…

— Не знаю. Наверно. По крайней мере, я без неё точно не смогу, — Неа усмехнулся. То, что он испытывает какие-то чувства к девушке, признавать не хотелось, но тем ни менее факт оставался фактом.

— И как ты намерен избежать проблем? Ты же знаешь, что она повзрослеет, состариться, так же как и я. А ты будешь таким же.

— Знаю. Я что-нибудь придумаю. Может, найду способ избавиться от генов…

— Ты свихнулся?! — крикнул Мана, чем привлек внимание и тут же поутих. — Ты же знаешь, что это невозможно!

— Мана, я без вас двоих и гроша не стою. Ной, приспешник Графа. Его друг? Не смешно. Да, он мне доверяет больше, чем остальным, но что толку? Из-за того, что я вот такой, особенный, я, наверное, и причиняю уйму проблем. Иной раз я хочу, что бы гены Ноя со мной не слились, а подавили.

— Неа…

— Да ладно, разберемся. — Он широко улыбнулся и продолжил наблюдать за «догонялками». Попался все-таки Кросс и теперь получал по пятое число. Уолкеру же пришлось обрезать кончики волос, испачканные в известке. То, что волосы можно было просто вымыть, он как-то не подумал. Точнее эти двое ему просто не сказали, что можно так сделать.

После начался бой кисточками и Эмма с Марианном тоже были в извести. Так что под вечер вся веселая компания пошла на озеро, где и засиделась до самой ночи. Правда Гринц довольно часто тормозила, останавливалась и смотрела в никуда. Привыкла, что в такое время уже сидела дома и пила чай, а после отправлялась спать. А сейчас все по-другому.

Мокрые и довольные, они поплелись в дом к Генриху. То и дело они подкалывали друг друга, шутили, говорили на разные темы. Эмма с восхищением слушала истории, которые с ними приключались, но при этом тема Ноев не поднималась. Это Неа немного настораживало. Будто она всячески пыталась избегать этой темы.

— Эмма, может, сегодня без снотворного попытаешься уснуть? — поинтересовался дядя, обеспокоенный тем, что девушка не может нормально спать. Каждую ночь ей сниться пожар, то, как она пытается забраться в дом, как горят её родители и обгорают руки, которые уже практически зажили. И ещё ей что-то сниться, но она отказывается говорить. — Мы если что рядом. Если не сможешь уснуть, ты только скажи.

— Ладно, — поднимаясь по лестнице, согласилась Гринц. Она догадывалась, почему дядя так не хочет давать ей снотворное. Оно вызывает привыкание, а это плохо. Придется мириться с кошмарами.

Сегодня ночью сон вновь пришел навестить Эмму. Ей сниться, как родители собирают её на праздник, отдают указания и дают наставления о том, где и как лучше спрятаться, что бы напугать больше народа. Сниться сам праздник. Яркий костер, веселый хохот людей. Кто-то с разбегу прыгает в озеро, а потом всем скопом идут в лес, где она пугает парочку за парочкой. Веселиться. А потом крик. Кто-то кричит на весь лес о том, что пожар, горит её дом. Она, забывшись, несется к дому и как в беспамятстве, добегает за считанные минуты. Дом полыхает, слышен лишь треск горящего дерева и шум пламени. Слезы по щекам так и льются, она кричит, зовет родителей. Пытается схватиться за горящие доски, хочет пробраться внутрь. Спасти, докричаться, но ничего. Кто-то её оттаскивает, убеждает, что никто не остался в живых. А она плачет, рвется в дом. А потом все пропадает. Мир вертится вокруг и она слышит просьбы родителей спасти, слышит плачь ребенка. Хочет закрыть уши, не слышать ничего. Падает на землю, пытается спрятаться от всего. А потом она просыпается на своей постели, в ужасе, кричит и плачет, но кто-то кладет руку на её плечо и она в миг успокаивается. Она поднимает взгляд на этого человека и чувствует резкую боль в области сердца. Во рту тут же возникает металлический привкус, а она все смотрит в янтарные, такие знакомые, глаза, и не понимает, за что.

— Эмма! Эмма проснись! — кричит Неа и тормошит девушку. Резко вдохнув, она открывает глаза и в ужасе смотрит на него. Тусклый свет ночника отражается в слезящихся глазах.

— Уйди! Прочь! — только разглядев парня, тут же завопила Эмма и забилась в угол, подальше от Кемпбелла.

— Эмма… Эмма, все хорошо… Это был сон… — он протянул к ней руку но девушка ударила по ней и, если бы было возможно, забилась в угол ещё больше. Она его боится. Вздохнув, Неа резко хватает Гринц за руку и прижимает к себе. Она бьет его кулаками, старается вырваться, кричит и плачет. Умоляет не убивать. — Эмма, это я. Все хорошо. Никто не причинит тебе зла. Успокойся. — Шепчет он ей на ухо, пока девушка не замолкает и не перестает плакать. Её плечи дрожат, и она тяжело дышит.

— Н-Неа… Неа, я…

— Я понял, успокойся, — успокаивающе гладя её по все ещё мокрым волосам, шее и спине, продолжает шептать.

— Прости, Неа… Прости…

— Все хорошо, я понимаю. Я никогда не причиню тебе вреда, ты же знаешь. Все будет хорошо. Веришь?

— Угу. Побудь тут ещё немножко.

Все же она действительно его боится. А это неприятно. Когда ты пытаешься защитить, а тебя бояться. Хотя, чего он хотел? Иногда, для того, что бы защитить, нужно стать сволочью и отдалиться, но, он не хочет отдаляться. Он хочет, что бы она была счастлива, хочет быть рядом, хочет сделать её счастливой, что бы она улыбалась, была рядом и давала ему возможность почувствовать себя не только Ноем, но и кем-то особенным для неё. Почувствовать себя, живым, что ли. Забыть обо всем и просто жить.

— Неа.

— Что?

— А… — Эмма закусила губу, не зная, как сказать. — Это… Глаза, кожа… Это… Ну…

— Стигматы, — хохотнул парень, слушая, как Эмма пытается спросить о его, так сказать, метаморфозе. — Каждый из нас так умеет. Отличительная черта.

— Ясно. А сколько вас?

— Четырнадцать. И я последний.

— Слабейший, что ли? — усмехнулась Эмма, а после прикусила губу. «Что я несу…»

— Среди нас нет слабейших. Просто так получилось. Каждый по-своему особенный.

— А ты?

— А я просто Музыкант, — поцеловав девушку в макушку, ответил он. То, что она заговорила с ним на эту тему, радовало. А врать он не хотел. К тому же, зачем?

— А ты, правда, ну, руку, Лотару, сломал?

— Ага, и не сломал а вывихнул, — кивнул Ной и Эмма вздрогнула, — но я его предупреждал. Он не понял.

— Ясно. Скажи, а как ты так быстро тут появился?

— Ну, есть у нашей семьи такая вещь, как Ковчег.

— Корабль? — удивилась она.

— Нет. Это большой кубик с кучей комнат и из него можно попасть куда угодно.

— Классно.

— А управляют им при помощи колыбельной.

— Той, которую ты мне пел?

— Ага. Её мне и Мане мама пела. Она была чудесной женщиной, доброй, чуткой и заботливой. Но ничто не вечно.

— Да, ничто.

— Ну-ну, тебя-то я точно не оставлю, слышишь?

— Неа, ты не меняешься. Сколько тебе?

— Двадцать семь. Много, да? Хотя по мне не скажешь, — Эмма согласно кивнула, понимая, что на его фоне она действительно ребенок. — А Мане 28.

— Это все так странно.

— Что именно?

— Все. Ты, можно сказать, бессмертный, возишься со мной. Заботишься, оберегаешь. Я, как дура, словно все та же тринадцатилетняя девочка, пораженная тем, что вы со мной подружились, пытаюсь следовать за тобой. Хотя, прекрасно понимаю, что пройдет время, и я на фиг тебе не буду нужна.

— Не говори ерунды.

— Знаешь, а я ведь понимаю все. Всегда понимала, но старалась не думать ни о чем. Надеялась, что всё решат за меня. А вот нет, никто за меня не решит. Сама должна. А ведь я буду и дальше ждать тебя, хоть это и бесполезно.

— Эмма…

— Я, дура, влюбилась. А ведь. Черт… Я не знаю, как объяснить.

— Ну-ну, только не плачь, — усмехнулся Кемпбелл, слушая откровения девушки.

— Да боюсь я. Не знаю, тебя или ещё чего. Не знаю.

— Посмотри на меня, — он взял лицо девушки в ладони и заставил взглянуть на себя. Эмма непонимающе смотрела ему в глаза, пока не поняла, что глаза стали приобретать золотистый оттенок, а после и вовсе стали янтарными. Кожа потемнела, стала серой, она это знала, несмотря на то, что было не так уж и хорошо видно. — Боишься? — девушка молчала, при этом в упор глядя в золотистые глаза, а после пожала плечами. Неа рассмеялся и ущипнул её за щеку. Пошматав её так ещё чуть-чуть, пока она не начала улыбаться, Неа ровно сел чуть поодаль от неё и прикрыл глаза. Эмма тут же покраснела, но при этом ей действительно хотелось дотронуться до такого Неа. Необычного, немного чужого и далекого. Не такого, к какому она привыкла.

Протянув руку к его лицу, она нежно провела ладонью по щеке. Потом провела пальцами по виску и брови, из-за чего Неа усмехнулся, а она, смутившись, одернула руку, которую он тут же перехватил. Не открывая глаз, парень обвел каждый сустав хрупких пальчиков и, приложив ладонь Эммы к своему лбу, заставил приподнять челку. Девушка удивленно охнула, увидев черные отметины на лбу Ноя. Кемпбелл усмехнулся и отпустил ладонь, которую Эмма так и не убрала.

— Может, хватит обжиматься, а? Другим спать не даете! — послышался возмущенный голос из-за приоткрывшейся двери и в комнату заглянул сонный Марианн. — Совсем стыд потеряли, — наигранно сказал он и, глянув на вмиг покрасневшую Эмму, хихикнул и ушел, так как Неа запустил в него подушкой.

— Ладно, спать ложись, я тут побуду, — сказал Неа и Гринц тут же кивнула.

— Спокойной ночи… — буквально пискнула она и скрылась с головой под одеялом, красная от смущения. Если бы не Марианн, то она бы точно поцеловала Неа.