Следы прошлого... (гет)

День начался отвратительно. Сначала сломался стул посреди проведения зарядки, после какой-то искатель облил супом. Ещё позже Линали заставила составить ей компанию, когда она перебирала гардероб, и ведь не откажешься… А в довершение всего, многоуважаемый Комуи отправил на задание. И черт бы с ним, этим заданием, выполнил бы, но Ли…

Стоило войти в кабинет Смотрителя, как Уолкера сбил хозяин помещения, что-то пробормотал, поднял пострадавшего и с заявлением: «Пшол на задание! Поезд через час!» — вручил папку и вытурил из кабинета.

На этом встреча с главой ЧО и завершилась. Так что сидел теперь Уолкер в уютном купе поезда и читал содержимое папки, состоявшее из одного листа, занятого информацией всего лишь на треть. Остальное довершали какие-то закорючки, явно нарисованные никем иным, как самим Смотрителем. Собственно, текст был таков: «В Германии, в деревне N был обнаружен участок посреди леса, ранее отсутствующий. По рассказам старожилов данная терториия находилась на этом же месте несколько десятков лет назад (примерно 30-40). Чистой силы не наблюдается, но при этом показатели Темной материи зашкаливают».

Поезд неприятно качнуло, из-за чего Аллен чуть не слетел с посадочного места и не уронил бумагу. Он прибыл на место, а значит, смысла задерживаться нет, к тому же любопытство его просто грызло изнутри, при воспоминании о том, какие раздраженные возвращались некоторые экзорцисты именно из Германии.

Схватив чемодан, в который закинул папку, Уолкер быстро побежал по коридору, распрощался с миловидной проводницей и спрыгнул на платформу, перепрыгнул рельсы, не удосужившись дойти до перехода, и через поле направился к деревне, виднеющейся за пригорком.

Деревня оказалась небольшой, но весьма оживленной. В особенности удивили Аллена сады. Они, по сути, занимали всю деревню. В каждом дворе, хоть несколько деревьев, но присутствовало. Ребятишки, бегавшие по центральной улице, казалось, вовсе не замечали чужака, прибывшего в их поселение. Лишь жители постарше, которым было явно за тридцать, а то и больше, перешептывались и косо на него смотрели. Они будто что-то знали, о чем-то догадывались и явно не желали этим делиться с посторонним. Точнее именно с ним.

Несмотря на прилагающуюся к информации карту, оказавшуюся загогулинами Комуи, Аллен решил все же спросить дорогу, ведь ориентироваться по рисунку, на котором отсутствует даже указание севера — нереально. Так что, стоически выдержав неодобрительный взгляд старушки, при этом добродушно ей улыбаясь, Уолкер все же смог найти дорогу, ведущую через лес.

К его удивлению, лес оказался не столь заброшенным, как ему описали. Он был вполне аккуратным: все деревья ровные, не видно ни одного поваленного, да и вообще каких-либо зарослей. Все было вполне опрятно и на удивление уютно. Через какое-то время послышалось лошадиное ржание и голоса людей. Уолкер уже был почти на месте, и это не могло не радовать, но чем ближе он подходил к месту назначения, тем гуще и тяжелее становился воздух, было довольно трудно дышать. Через какое-то время все пришло в норму, хотя содержание озона в воздухе было куда больше, чем раньше. Будто совершенно недавно здесь была гроза.

*Примечание

Пройдя границу леса и поляны, Уолкер ощутил, как воздух уплотнился, будто обволакивая. Это чувство было похоже на то, когда неожиданно врезаешься в желе. Казалось бы, ты его форму изменил, оно мягкое и поддается корректировке, кажется, вот-вот и ты пройдешь через него, но нет, оно не пускает, останавливает и отбрасывает обратно, возвращая себе прежнюю форму. Только Аллен подумал, что его сейчас швырнет обратно, как это чувство исчезло. Причем так резко, что он даже покачнулся, едва устояв на ногах. Он будто прошел какой-то барьер. Помотав головой, дабы избавиться от сейчас не очень-то важных мыслей, парень сделал шаг и его тут же встретил порыв ледяного ветра, что пришлось даже прикрыть лицо. Искатели тут же стали возмущаться, мол «опять все бумаги разлетелись!»

Лишь теперь, казалось, природа успокоилась и лишь цветы неимоверной красоты ещё покачивались от легких дуновений ветра. Собственно, сама поляна поразила Аллена до такой степени, что он даже не заметил бегущего в его сторону искателя. Экзорцист, словно завороженный, смотрел на развернувшееся великолепие, укрывающее синим ковром поляну. Каких здесь цветов только не было, и все так гармонировали, дополняли друг друга. Изредка среди цветов выглядывали зеленые пучки травы, и создавалось ощущение необитаемых островов посреди океана. А покачивающиеся цветы, казалось, стали волнами, омывающими берега этих маленьких клочков «суши», разбивающимися о несуществующие берега и о ноги снующих туда-сюда людей. И, несмотря на искателей и лошадей, которые, казалось, были повсюду, ни один цветок не был притоптан к земле, сломан или как-то загублен. Они казались вечными.

— Уолкер!

Наблюдая за цветами, экзорцист понимал, что они не сами покачиваются, ведь ветра не было. Он смотрел за тем, в какую сторону они наклоняются, и вскоре натолкнулся взглядом на огромный темно-фиолетовый кристалл. Именно от него исходили невидимые волны, покачивающие это синее великолепие. Сердце неприятно сдавило и перед глазами чуть потемнело. Мир качнулся, и от кристалла прошла волна большей мощи, заставив отступить назад. Но Уолкер не был бы Уолкером, если бы не собрался и не отодвинул все проблемы в его состоянии на задний план.

— Уолкер! — Донеслось до него и он, наконец, соизволил обратить внимание на подбежавшего искателя, Джима вроде. Они недавно выполняли вместе задание. - Я, конечно, все понимаю, это зрелище прекрасно, но не стоит забывать о работе! — Возмутился парень. Аллен смущенно кивнул и вновь посмотрел на зависший в воздухе предмет. Было ясно, что это Темная материя. Даже думать долго не приходилось.

— Это ведь? .. — Решил он уточнить, так, на всякий случай, но Джим ему не дал договорить.

— Да-да, это Темная материя. Удивительно, правда? Она очень схожа с Чистой силой, которая защищала Линали Ли, но при этом кардинально отличается. Она просто поразительна! — Тараторил искатель, при этом ярко жестикулируя. — Мы составили график колебаний волн и вычислили их частоту, — он взял с ближайшего стола папку и, порывшись в ней, протянул листок Аллену, — и у нас появилась версия, что это либо какой-то шифр, либо пульс.

Аллен застыл в немом шоке. Ему ничего не говорили эти графики и какие-то научные слова, которые искатель стал говорить дальше, но слово «пульс» отчетливо застряло в его мыслях. Он неверяще уставился сначала на Джима, потом на кристалл, на график и снова на искателя.

— Это же значит…

— Ага, — широко улыбнулся парень, —, но поразмыслив, мы решили, что это маловероятно. Все же ни одно живое существо не способно выжить при контакте с Материей. Так что это скорее какой-то шифр, а в «камушке» что-то важное для Графа. Только вот…

— Что? — прервав паузу искателя, который явно задумался, подбирая слова, вклинился Аллен. Ему было интересно, что же тут происходит.

— Акума, которые подлетали к поляне — погибали. — Ещё чуть помолчав, ответил Джим. — И Чистая сила не берет кристалл. Даже не царапает. Уже четверо экзорцистов пытались раскрошить эту каменюку, но бесполезно. Она даже не покачнулась, лишь отбросила их от себя.

Теперь Аллену стало понятно, почему Канда был настолько зол и потрепан, как Лави, Миранда и Мари.

— У этой штуки идеальная защита, но при этом простые физические контакты, такие как прикосновение рукой, не отвергает. Но стоит попытаться навредить, как тут же начинает защищаться. Я думаю, что там точно что-то есть. И это что-то невероятно важно для Ноев и Графа. Может, там даже Сердце…

Аллен задумался. Все предположения могли оказаться верными, и не стоит отвергать ни одно из них. Но, если там что-то важное, то почему Нои до сих пор не забрали это? Что их останавливает? Если там Сердце, то надо любыми способами его добыть. Да даже если там просто какая-то безделушка, надо попытаться сделать хоть что-то. Ведь какую-нибудь ерунду вряд ли стали бы так защищать.

— Можно мне…

— Конечно. Делай что хочешь. — Дал свое согласие Джим и широко улыбнулся, явно предвкушая представление: полет Уолкера к одному из деревьев.

Когда Аллен поставил чемодан около одной из повозок, Джим пристроился поудобней, и принялся наблюдать за действиями экзорциста, вооружившись блокнотом и ручкой.

Аллен подходил к кристаллу не спеша, непонятно почему волнуясь. Дыхание почему-то перехватывало и то и дело казалось, что воздух нагревается и обжигает легкие. Казалось, что все сейчас исчезнет и это окажется очередная ловушка Роад. Но он не прекращал идти, подбираясь все ближе к цели. Неясное чувство поселилось где-то в груди. Смесь любопытства, волнения, предвкушения и какого-то детского испуга, совершенно несвойственного Уолкеру. Складывалось впечатление, что он уже был здесь, что он знает все здесь до мельчайших подробностей, что он ДОЛЖЕН быть здесь. Что его ждут.

Подойдя практически вплотную к кристаллу, экзорцист пригляделся внимательнее: предмет был вроде как прозрачный, но при этом таким темным, что сквозь него нельзя было ничего увидеть. Он словно поглощал свет вокруг и сам слегка светился. Его цвет менялся с непроглядно черного на светло фиолетовый, а иногда отливал каким-то непонятным: то ли пурпурным, то ли лиловым, а иной раз вообще красным или розовым. И все эти цвета переходили один в другой, но при этом не смешивались, не образовывали непонятной гаммы.

Вздохнув, Аллен протянул руку вперед, ощущая на себе пытливые взгляды искателей, выстроившихся позади него. Дотронувшись до ледяной поверхности «стекляшки», он понял, что она идеально гладкая. Он провел по ней несколько раз ладонью, ощупал грани. Это был обычный кристалл.

— Ну, что там? — крикнул один из искателей, заставив тем самым Уолкера повернуться к тому и пожать плечами. Некоторые из толпы печально вздохнули, кто-то фыркнул, мол, «а чего вы хотели?», а кто-то хмыкнул, вроде как все это было предсказуемо.

Повернувшись обратно к кристаллу, Аллен застыл, не в силах даже шевельнуться. Зрачок расширялся от удивления, а губы разомкнулись. Он не мог и слова выдавить из себя, они все застревали где-то в груди и горле. Он ошарашено смотрел на свою ладонь, на тонкую грань между его рукой и рукой по ту сторону. Тонкая и изящная, с длинными пальцами, по-детски хрупкая ладошка касалась той стороны кристалла. Была видна сама ладонь и часть запястья, тонувшая в темноте камня. Пальцы медленно, один за другим, соскользнули с тонкой перегородки. Аллен только начал осознавать произошедшее, как неожиданно по внутренней стороне кристалла ударил маленький кулачок и вновь исчез в темноте. Уолкер тут же отскочил от камня, тяжело задышал и, не удержав равновесия, рухнул на землю. Он во все глаза таращился на непонятный кристалл.

— Уолкер! — Послышался обеспокоенный голос Джима. — Ты в порядке?

— Да! — Немного отдышавшись, ответил парень. — Все в норме…

Встав с земли, Аллен обошел кристалл несколько раз, постучал по нему и услышал глухой звон. Он облазил его вдоль и поперек, провел рукой под ним. Казалось, сделал все, что только пришло на ум. Единственное что он не решался сделать, так это ударить кристалл Чистой силой. То, что там кто-то есть, он уже убедился и никак не хотел вредить, пусть там даже будет и враг.

Вновь став на прежнее место перед «стекляшкой», Аллен стянул перчатки с рук и протянул правую кисть к поверхности кристалла. В момент, когда он дотронулся до холодной поверхности, частота исходящих волн от кристалла резко увеличилась. Они одна за другой, снова и снова исходили от камня. Уолкер нахмурился и попытался собраться, что бы в следующий раз не испугаться так, как было совершенно недавно.

Он простоял так около минуты, но ничего так и не произошло. Ладонь не появилась, и он хотел было уже уйти, как у основания кристалла стали появляться тонкие струйки белого тумана. Они медленно окутывали цветок за цветком, струились по земле, продвигаясь все дальше.

— Уолкер, уходи! — Выкрикнул кто-то из толпы.

Но не успел он среагировать, как туман буквально за секунду укрыл все. Видимость стала нулевой. Аллен не могу рассмотреть даже свою ладонь. Он вообще не видел ничего дальше своего локтя.

«Да что тут вообще происходит?» — подумалось ему, и прежде чем он понял, что поверхность кристалла исчезла, к его ладони прикоснулось что-то теплое. Он хотел было одернуть руку, но постепенно туман стал рассеиваться и появились размытые очертания сначала его руки, после чьей-то ладони, а ещё позже он увидел девушку, парившую над землей. Она осторожно держалась ладонью за руку Аллена, будто чего-то боялась. Видимость становилась все лучше, и Уолкер уже мог рассмотреть незнакомку. Не высокого роста, худенькая и хрупкая, немного угловатые плечи и узкая талия. Она была одета в легкое белое платье, складки которого развивал вроде как отсутствовавший ветер, ровно, как и длинные волосы до колен, внизу заплетенные в косу. Её лицо было с не ярко выделенными скулами и довольно пухлыми щечками. Тонкие дуги бровей, пушистые ресницы и большие, изумрудные глаза, смотревшие куда-то сквозь Аллена. Курносый нос, весь в веснушках, как и щеки, и пухлые, подрагивающие губы. Он пораженно наблюдал за тем, как по её щекам потекли слезы, как она сильнее сжимает его ладонь, как тянется к нему второй рукой и нежно проводит по щеке. Её губы растягиваются в печальной улыбке, а глаза прикрываются.

— Неа… — нежно прошептала она и подалась вперед. Глаза окончательно закрылись, а пальцы ослабели. Девушка теряет равновесие и падает. Вовремя среагировав, Уолкер подхватывает её, несмотря на то, что произнесенное ею имя больно ударило слух. Неа — имя Ноя, который вот уже несколько лет как донимает экзорциста. Не дает ему нормально жить, но именно благодаря сопротивлению ему он движется вперед, не останавливается, борется с ним и всем миром, доказывая, что никому не под силу сломать его.

— Уолкер! — Спустя какое-то время к ним подбежали Джим и другие искатели. — Боже… Она была внутри? Что-нибудь говорила? Она ничего тебе не сделала? С тобой все в порядке? — Начали засыпать его вопросами искатели, а Аллен лишь смотрел на свободно висящую в воздухе руку девушки.

— Да, все в порядке. Она ничего не сделала, сразу упала. Все нормально. — Не то он убеждал искателей, не то самого себя, но он все же ответил на заданные вопросы, утаив часть правды.

Примечание к части

*Ludovico Einaudi — Primavera — считаю что этот момент лучше всего читать под эту музыку, так как писалось именно под неё.

Пожалуй, стоит начать с того, что пробуждение девушки, заключенной в одной из камер подземелья Черного Ордена, не было приятным, радужным и хоть капельку нормальным. Все тело болело, кости ломило, а запястья неприятно жгло — это было первое, что почувствовала пленница, после того как частичка сознания вернулась к своей обладательнице. Открыв глаза, она попыталась осмотреться, но все было безуспешно. В помещении было темно, и разглядеть что-либо было нереально. Попытавшись шевельнуться, девушка почувствовала, как все тело прострелила боль. Она с силой сжала зубы и перевернулась набок, для большего удобства. Хотя, на жестком матрасе, как не укладывайся — удобно не будет.

Поворочавшись какое-то время, да так и не найдя удобного положения, она уже смирилась с тем, что ей так и не удастся нормально отдохнуть, к тому же кандалы постоянно мешали. Так пролетало время. Девушка то и дело меняла свое положение и пыталась вспомнить последние события. Поляна, цветы, Аллен. Разговор с Неа, слезы, обещание, темнота. Очень много темноты. А потом стало тепло. И снова Аллен.

От нахлынувших волной воспоминаний девушка сжалась в комок, притянув к себе ближе колени. Не хотелось верить, что все это было реальностью. То долгое время, проведенное в темноте, нет, в пустоте, бездне, где не было ничего. Ни времени, ни чувств, вообще ничего. Казалось, что темнота, окружающая её теперь, была новым уровнем её мучений. Но мысль о том, что он мог совершил такое, никак не хотела уходить и укладываться в голове. Хотелось верить, что все это страшный сон, что она сейчас проснется и снова все будет как раньше. Нежные улыбки, мимолетные прикосновения, радостный смех. Но всего этого не было и в помине. Была только темнота и боль.

Раздался скрип ржавых дверных петель и в тюремную камеру просочился свет. Сощурившись, девушка села на жесткой постели и начала вглядываться в силуэт. Высокий мужчина, довольно длинные, торчащие в разные стороны, волосы, какая-то шапочка, плащ или халат.

— Добрый день. — Без каких-либо эмоций произнес мужчина и поднес что-то к лицу. Девушка лишь больше нахмурилась, а посетитель неопределенно фыркнул. — Представишься?

Ответом стало тихое бряцанье цепи.

— Прости, не могу освободить. Мы не знаем, насколько ты опасна и как ты связана с ноями. — Смотритель пожал плечами. — Я Комуи Ли, заведующий всем этим безобразием. Может, все же представишься?

— Иди к Графу! — как змея шикнула девушка и вновь бряцнула цепью от оков.

— Весьма грубо. — Задумчиво произнес Смотритель. — Я бы хотел сотрудничать, а не ругаться.

— Я не намерена говорить с прихвостнями Графа! — Выкрикнула девушка и закашляла.

— Принести воды? — обеспокоенно поинтересовался Комуи, но получил лишь озлобленный взгляд. — И я не прихвостень Графа, я глава Черного Ордена, мы ему противостоим.

— А~… — Протянула пленница. — Шавки Ватикана. Ещё лучше. — Девушка фыркнула и передернула плечами. — Кандалы сними, тогда может и поговорим.

— А ты слишком самоуверенна, раз так себя ведешь. — Головная боль всея ЧО так и не сдвинулся с места, продолжая пить кофе. Девушка ничего не ответила. — Как насчет сделки? — Очки Смотрителя блеснули, свидетельствуя о его хитром, а может и не очень, плане. В любом случае, он был настроен серьезно, что случалось очень редко.

— Делай что хочешь, я ничего не скажу! — Пленница дернула руками, и загремели цепи, из-за чего она зажмурилась — громкие звуки как нож резали по слуху. Да и девушка была настроена не менее решительно, несмотря на то, что в такой ситуации оказалась впервые. Сдаваться так быстро было не в её правилах.

— Ясно. Но может, все же подумаешь? А я дам поговорить тебе с твоим «спасителем». — Предложил Смотритель. Девушка тут же уставилась на него, как на нечто нереальное. В её глазах плескалась надежда. Наконец она могла разобраться хоть в чем-то. Но…

Пленница нахмурилась, но так и не отвела взгляда от мужчины. Что-то подсказывало, что не все так просто, как кажется. Перед глазами возник образ Уолкера, и до неё тут же дошло, что он какой-то слишком молодой и странный. Ведь, при последней их встрече он был старше.

— Ладно. — Серьезно произнесла она и протянула руки вперед. — Я согласна на сделку. Так что освободи меня и приведи Уолкера.

Комуи какое-то время молча смотрел на девушку. Она знает Аллена, а это уже на что-то, да намекало.

— Вот и славно! — Весело отозвался Смотритель после долгого молчания и, полазив в карманах халата, достал ключи.

— Мое имя Эмма Гринц. — Представилась девушка, когда мужчина открывал замки на оковах. Когда же они спали, то она облегченно вздохнула и потерла натертые запястья. — И почему ты так беспечно ведешь себя? Вдруг я акума или Ной, а?

— Ну, акума ты точно не можешь быть. Иначе бы Аллен тебя уже прикончил. А вот то, что ты не Ной… Не знаю даже. Да и мы вроде как всех Ноев уже знаем. — Пояснил Ли. А ведь в словах Эммы был смысл. Она могла оказаться Лулу Бэлл или же Скин Бориком, который до сих пор не объявился. Хотя после того бугая было сложно представить Гнев в таком обличии. - И, как я смотрю, ты неплохо осведомлена.

Гринц фыркнула. Ещё бы ей не быть осведомленной. Столько времени провести в компании одного особо настырного ноя, его брата, экзорциста и абсолютно левого чувака, который к тому же ещё, как выяснилось — бессмертен. После общения с ними если ума разума не наберешься, то уж дурью-то точно заразишься. Хотя за все время, проведенное с ними, она кроме головной боли, приключений и толики счастья практически ничего не получила. И ведь угораздило влюбиться…

* * *

Аллен уже третьи сутки был сам не свой. Его постоянно мучили то какие-то кошмары, то непонятные, размытые сны о счастье, то полные боли и страданий. А в довершение всего из головы ни как не хотело улетучиваться имя, произнесенное той странной девушкой. Она знала Неа, и, как ему показалась, она назвала этим именем именно его. Не просто назвала имя, а именно обратилась к нему. С каким-то немым вопросом, просьбой, отчаяньем и радостью. Это все не давало ему покоя.

— Аллен, тебя братик Комуи зовет. — Сказала Линали, подойдя к парню и тряхнув его за плечо. Она уже звала его несколько раз, но он не отвечал. Последний раз таким задумчивым она видела его перед судом в Ватикане. Хорошо, что все обошлось и им удалось договориться с 14-тым.

— А? Хорошо. Уже иду. — Рассеяно ответил Уолкер и отодвинул пустую тарелку в сторону.

— Аллен… — Как-то печально позвала она друга. Видеть парня в таком состоянии было непривычно и как-то жутковато. Ведь он как был тем пятнадцатилетним весельчаком, так им и остался. Разве что поумнел за четыре года. Все же война меняет людей, какими бы они не старались казаться. — Комуи просил прихватить чего-нибудь перекусить. Он сейчас в подземельях.

— Угу. Тогда я пойду? — Все так же рассеяно спросил Аллен и, дождавшись кивка от Ли, пошел к Джери.

Экзорцист все делал на автомате: сделал заказ, получил поднос и пошел по коридорам к Смотрителю, готовый к очередной порции расспросов. Хотя рассказывать было нечего. Так, идя по коридорам, до него и дошло, что его позвали в подземелья, где заперли ту девушку. Осознание этого позволило Уолкеру предположить, что ему позволят с ней побеседовать, ведь, для чего тогда его мог позвать Смотритель? Явно не чаи гонять. Да и кексы с молоком, которые он взял у Джери, могли предназначаться именно ей.

Смотрителя он заметил ещё издали, ведь только его одинокий силуэт освещался напротив какой-то двери. Он явно был недоволен и обижен на весь мир, о чем свидетельствовали поджатые губы и хлюпающий нос. Заметив Уолкера, он демонстративно шмыгнул носом и указал на дверь, напротив которой стоял.

— Она меня выгнала… — Пробормотал Комуи так печально, будто его лишили последней надежды, и рухнуло временное перемирие. Так что, посмотрев ещё какое-то время на подавленного ученого, Аллен открыл дверь и вошел в комнату.

В помещении было бы ужасно темно, если бы не сиротливо горевшая лампочка в углу камеры под потолком. От её света появлялись жуткие тени, падающие не только на предметы, но и на девушку, затягивающую волосы в подобие хвоста какой-то лентой. Повернувшись к посетителю и недовольно на него посмотрев, после чего обойдя парня и взяв стул, девушка подперла им дверь.

— Ты что творишь? — Ошарашено спросил Аллен, ставя поднос на стол, от греха подальше. Мало ли, что удумала эта девица.

— Ты… Аллен Ди Уолкер… — Угрожающе начала она и стала наступать на парня, всем видом давая понять, что она очень зла и недовольна. Сам же экзорцист был в шоке, эта милая с виду девушка сейчас казалась сущим дьяволом. — Ты какого фига ещё не ной, а? Ты…

— Ты чего? — Пятясь куда-то назад, попытался узнать причину такого недовольства, но не успел он ещё что-либо сказать, как девушка уцепилась в воротник рубашки тонкими пальчиками как самая настоящая пиявка. Это все смотрелось бы грозно, если бы не факт того, что она встала на цыпочки, вместо того что бы хоть каплю приподнять Аллена. Конечно, он изрядно подрос за последнее время и был почти на голову выше юной леди, хотя в том, что она леди, начал весьма сомневаться.

— Почему ты до сих пор человек?! — Взвыла девушка и ещё сильнее впилась пальцами в воротник, при этом приподнявшись ещё выше. — Ты же отдал свое тело Неа! Так почему?!

— Да о чем ты вообще?! Кто в здравом уме согласиться отдать тело Ною?! — Как можно спокойней спросил Аллен, хотя нотки ярости стали проскальзывать в его голосе. Девушка ему сейчас напоминала маленькую собачонку, лающую на него без причины.

— Но ты же отдал! — Надрывно крикнула она и зажмурилась. Боль в горле была не особо приятной, все же, насколько она поняла, в том кристалле она пробыла много, а точнее, по рассказу Комуи, около 35 лет. Так что не удивительно, что связки казались не своими и говорить, а кричать и подавно, было тяжело.

— Не мели чепухи!

— Это ты не ври мне! Почему ты так с ним поступил?! — Хрипло крикнула девушка и посмотрела на парня, только вот взгляд остановился на его левой руке. Она будто окаменела, осознавая, что могло произойти за все эти годы. Ещё мгновение назад девушка стояла и злилась, а теперь она с удивлением и любопытством начала разглядывать шокированного парня. Он не ожидал такой перемены в её поведении, поэтому даже ответить ничего не смог, а спохватился только тогда, когда она начала с серьезным видом тыкать пальцем в его руку, которую оголила до локтя. — Раздевайся. — Скомандовала она и серьезно посмотрела на ещё больше ошарашенного Аллена. Будь такое возможно, у него бы челюсть отвисла от подобного заявления, так что пришлось ограничиться лишь приоткрытым ртом и выпученными глазами.

— ЧЕГО?!

* * *

Стоя под дверью и дуясь на весь мир, а в особенности на одну наглую и злющую девушку, Комуи обдумывал то, что она крикнула в порыве ярости.

- Неа жив! Слышишь, жив! Он не может меня просто так оставить! Он обещал мне! Он бы вернулся за мной и спустя сто лет! Он меня не бросит! Никогда, слышишь, никогда не бросит! И мне плевать, что он до сих пор не пробудился! Он жив и вернется ко мне! Я это знаю! — Из одной только этой реплики Смотритель выудил множество информации, но все равно недостаточное её количество. К примеру то, что эта девушка как-то связана с ноями, было фактом, а точнее с одним конкретным серокожим представителем семейки Графа. Из этого можно было сделать вывод, что она довольно много о нем знает и может пригодиться. Оставалось узнать, как именно она с ним связана. Хотя по тому, с каким пылом она все это говорила, можно было сказать, что она к нему очень привязалась, и возможно даже влюбилась. А правдивость её слов подтверждалась тем, что кристалл, защищающий её, пропал только при появлении Уолкера. На остальных он не реагировал и только рьяно защищал свою пленницу. «Так может и она ему была важна?» — предположил Смотритель, но ответить на свой вопрос не успел.

— ЧЕГО?! — Раздался из-за двери не крик, вопль. И это явно был вопль Аллена. Сначала Комуи решил, что не стоит вмешиваться, но когда послышался грохот, ругань и звук бьющейся посуды, не выдержал и дернул дверную ручку. Дверь была заперта. Подергав её ещё какое-то время, мужчина чертыхнулся.

— Эй, что там у вас? Живы? — Попытался он докричаться до «беседующих». Из-за двери раздался дикий хохот.

— Прекрати! Хватииит! Отвали от меняааа, бешенаяааа!!! Аа! Спасиии-ахахахаха-тееее!

Не выдержав, Смотритель с разбегу начал ломиться в дверь, надеясь, что плечо останется целым. Со второго раза крепкая деревяшка поддалась. Стул со скрипом отъехал и позволил Комуи вломиться в помещение. Представшая перед ним картина его шокировала, озадачила и немало умилила. Не каждый же день увидишь Уолкера, поваленного на пол и хохочущего как гиена, при этом одновременно пытающегося сопротивляться девушке, усевшейся на него сверху и старающейся стащить с него рубашку. Это выглядело так комично, особенно то, с каким рвением Эмма пыталась стащить эту злосчастную рубаху, что Ли просто-напросто начал хихикать и, будь при нем фотоаппарат, обязательно бы сфотографировал. На память. Раз сто. И расклеил по всему Ордену.

— А вам тут весело, как я гляжу. — Хихикнул он, чуть ли не хрюкнув.

— К-Комуи! — Воскликнула девушка и рухнула на пол рядом с полуживым парнем, корчащимся от смеха. — Ты не о том думаешь! Я на руку поглядеть хотела! — Принялась оправдываться Гринц, хотя при этом понимала, как глупо выглядит.

— Так бы… и… сказала… — Все ещё смеясь, отозвался Аллен. — А то, «раздевайся». Так и напугать можно!

— А я и не знал, что ты щекотки боишься. — Немного зловеще сказал Смотритель, и его очки блеснули, заставив Уолкера поёжиться. Ничего хорошего ему не светит, так что лучше не ранить руку больше никогда.

— Ха! Пугливый какой! Как на озеро всем скопом, так все нормально, а как рубашку снять, так испугался! Каким же ты стал размазнёй. — Не удержалась девушка от шпильки в его адрес. А ведь и правда, она Аллена помнила совершенно другим. От воспоминаний она тут же помрачнела. Все же это было так давно, хотя для неё как вчера.

— Да ладно вам, успокойтесь. — Хохотнул Комуи, перебив Аллена, который хотел возразить. — Эмма, я тут подумал и решил, запишу-ка я тебя в искатели. Что б все официально было, и ты могла спокойно находиться на территории Ордена. Да и от Ватикана отмазка будет. — Добродушно улыбнувшись и явно не намереваясь выслушивать возражения, утвердил Ли.

— Ладно. — Обреченно согласилась девушка. — Я Эмма. — Представилась Гринц, понимая, что этот Аллен не помнит ни её, ни всех событий произошедших с их весьма дружной, хоть и разношерстной, компанией.

— Аллен. — Так же представился экзорцист и пожал протянутую руку, оказавшуюся очень теплой.

Примечание к части

* В этой главе, как и во всех с названием "Осколки", будут описаны события, происходящие с Эммой после знакомства с Неа и Маной, да и со всей их шумной компанией состоящей из 5-х человек, 38 лет назад. Так что здесь будут не совсем отрывки-воспоминания/флешбэки, но и не полноценный фанф(как я хотела сделать изначально). Это будут просто отступления от основного сюжета, в которых я постараюсь рассказать факты из жизни этих пятерых.

** Простите грешную, плохо знакомую с картой Германии и климатом этой местности...

Конец июня, середина лета — время, когда на улицах невыносимая жара и духота, не обошедшие стороной и небольшой поселок на юге Германии, у подножья Баварских гор. Но, несмотря на слишком теплую погоду, люди продолжали заниматься своими делами. Кто-то окопался в огороде, кто-то пас коров и другую живность,некоторые — особо ленивые — предпочли отлежаться в теньке или позагорать. Одним словом, жизнь в деревушке текла своим чередом.

В одном из дворов этой деревеньки послышался шорох и тихое хихиканье. Зашевелились кусты поспевающей смородины и из них показалась маленькая детская ручка. Ухватив одну кисть только начинающих розоветь ягод, малыш поспешил убрать конечность с места преступления, но не тут-то было.

— Вот ты и попался! — воскликнула девочка лет тринадцати и ухватила ребенка за кисть. Тот завизжал и стал вырываться, не собираясь принимать заслуженный нагоняй. Из куста появились ещё руки и, ухватив собрата по шалостям, начали тащить обратно в смородину, пытаясь освободить бедолагу, но девочка уцепилась второй рукой, явно не желая сдавать позиций. Но что может девушка, хоть и постарше, против трех вредных детишек? С воплями, под визг детей, она полетела в кусты следом за неугомонными сорванцами.

— Эмма! — раздался из дома приятный женский голос, — хватит ерундой страдать! — Женщина, точная копия дочери, разве что намного старше, выглянула из окна. У неё были такие же каштановые волосы, только коротко постижерные — чуть выше плеч, ярко зеленые глаза на чуть округлом, приятном лице, усыпанном веснушками. И яркая улыбка, осветившая лицо матери, стоило ей-таки найти взглядом девочку, — Иди обедать!

— Иду! — раздался вой из кустов, после чего растрепанная и улыбающаяся, девочка все же вылезла из западни.

Пока Эмма выбиралась — малышня успела смыться, кроме одного: пухленького мальчика из соседнего дома. Он преспокойно уплетал зеленые ягоды, не обращая внимания на заметившую его девочку, тут же прекратившую отряхивать юбку. Схватив мальчишку за ухо, она грозно, на сколько могла, крикнула:

— Сколько раз говорить: они — зеленые! Не смейте их рвать! Бестолочи! — отчитывала она пухлика, а после тише добавила, словно разочарованно: — вот поспеют, тогда и рвать можно будет.

Мальчишка расплылся в широкой улыбке и кивнул, согласившись подождать, пока поспеют ягоды, но Эмма-то знала, что завтра снова эту компанию придется гонять по всему двору.

Смотря в след удирающему мальчишке, она рассмеялась и, хотела было уже идти домой, но заметила двух людей идущих к площади и озирающихся по сторонам. В их поселок не так часто заглядывали путешественники, по этому она с любопытством принялась наблюдать за ними. С виду обычные мужчины, хоть и немного странноватые- постоянно оглядываются и переругиваются, — по этому она решила подойти к забору и окликнуть их, заодно и внимание людей к их персонам привлечет, хотя девочка была абсолютно уверенна, что этих двоих уже успели обсудить и перемыть все кости.

— Здравствуйте! — крикнула она, когда подбежала к забору и оперлась о него, — что-то ищите?

Двое путников обернулись на оклик и увидели перед собой веселую девчушку, ярко им улыбающуюся. Переглянувшись и перекинувшись парой раз, они подошли ближе.

— Да, мы ищем дом врача, не подскажешь? — Заговорил старший на вид, да и как прикинула Эмма — более идущий на контакт. У него были довольно длинные, вьющиеся, темные волосы, глаза темно-зеленого цвета, на много темнее чем у Эммы. Сам он был высоким и на вид ему можно было дать лет двадцать пять. Второй же был и помоложе, и пониже. На вид ему было лет двадцать, не больше. Волосы торчали ежиком в разные стороны, а глаза были такого же цвета, как и у мужчины постарше, идентичного оттенка, что привело к мысли, что они родственники, были они уж очень похожи даже лицами.

— Вот как, — Гринц сделала вид, что задумалась. Местного врача-кудесника она знала как и каждый в городе, а может и лучше оных, — идите прямо по этой улице, а после свернете во-он за тем домом, зелененьким таким Там будет небольшой прудик, идите по его левой стороне. Потом пойдете по улице с грушевым садом, а дальше увидите двухэтажный синий домик. Это домик врача. А что случилось-то? По вам не скажешь, что вы больны, — девочка прищурилась, с подозрением посмотрев на замерших перед ней людей, а после распахнула глаза и шлепнула себя по лбу, — меня Эмма Гринц зовут. Совсем забыла представиться...

Парень помоложе рассмеялся, второй же лишь весело усмехнулся.

— Я Мана Кемпбелл, а это мой брат — Неа. — Представился мужчина, чем заодно подтвердил догадку о том, что они родственники. — Спасибо за объяснения. Рад был познакомиться.

— Угу, и я рада, — Весело согласилась Эмма, кивнула и хотела ещё что спросить, но не успела.

— Эмма! — вновь раздалось из дома и девочка пристыжено вжала голову в плечи, — Живо обедать!

— До свидания! — уже убегая, крикнула она, услышав в ответ синхронное "Пока!"

* * *

— Яблочки... — Гаденько протянула Эмма, сидя на дереве и срывая ещё маленькие плоды. Мальчишки её в конец довели своими подколами, вот она теперь сидела, собирала боеприпасы для осуществления своей "великой и ужасной мсти". И сидела она в соседском саду — не в своем же рвать.

— А что это ты делаешь? — раздался голос откуда-то снизу. Растерявшись, Эмма выронила яблоки, которые только что сорвала, и недовольно сморщила слегка курносый нос.

"Вот ведь, сдали-таки..." — отпираться было бесполезно, поэтому собрав остатки гордости, а заодно и смелости, в кучу, девочка повернулась лицом к тому, кто пришел казнить её.

Эмма ожидала кого угодно: хозяина сада, его сына, дядьку-сторожа или же соседа напротив. Но только не этого. Её глаза стали размером с монеты, такими же круглыми, когда она увидела улыбающегося парня, стоящего под деревом. Несмотря на то, что он улыбался снисходительно, она прекрасно видела насмешку в его глазах, которые сейчас имели странный, золотистый оттенок. Заглядевшись на Неа, Гринц и не заметила, как начала медленно съезжать с ветки на бок. А когда заметила, то было уже поздно — она летела вниз.

Идя с рынка, Неа проходил мимо яблочного сада. Обычный, ничем не примечательный сад. Он бы и не привлек его внимание, если бы на одном из деревьев не маячило красное пятно. Подойдя ближе, он понял, что это юбка, и кто-то, сидя на дереве и мотая в воздухе ногами, срывает ещё мелкие яблоки. Приглядевшись, он узнал девчушку, которая указала им дорогу и нынешний её поступок его немало позабавил. Ещё в обед она отчитывала мелких проказников, срывающих смородину около её дома, а теперь сидит и ворует соседские яблоки. Прислушавшись, он услышал тихое бормотание о том, что кто-то скоро получит этими самыми яблоками в глаз.

Подойдя ещё ближе, он обратился к девочке, и её реакция изрядно позабавила Кемпбелла. Она сначала хотела показаться гордой и, мол, она тут ни при чем, но узнав его, её глаза выдали удивление и шок, а после она и вовсе съехала с ветки. Честно говоря, он порядком испугался, ведь высота была не маленькой для ребенка, но девчушка проворно уцепилась руками в ветку и повисла как мартышка. Из карманов юбки посыпались яблоки, некоторые из которых угодили точно в лоб Неа, от чего он поморщился, но не возмутился.

— Помочь? — насмешливо спросил он, видя, как руки Эммы начинают соскальзывать с ветки. Она так комично выглядела, пытаясь ногами достать до ствола яблони.

— Не надо! Я сама! — крикнула она, понимая, что вот-вот и упадет. А падать не хотелось. Ой как не хотелось. Можно было бы уцепиться ногами за ветку, но не позволял обыкновенный стыд — все же она в юбке.

— Может все же тебя снять с дерева? -на всякий случай спросил парень. Вдруг она передумает?

— Сказала же!... Ой! Не надо! — девочка лишь сильнее уцепилась в ветку.

— Ну как хочешь... — лениво ответил он и, закинув руки за голову, развернулся, собираясь уйти. "Раз. Два..." — мысленно начал считать он, делая шаг в сторону и усмехаясь, глядя на тщетные попытки удержаться на дереве.

— Сними меня~а! — выкрикнула Гринц, окончательно соскользнув с дерева и полетев вниз.

Неа среагировал мгновенно: сделал шаг веред и тут же подхватил практически достигшую земли Эмму, которая, как только поняла, что её поймали, прекратила кричать и медленно стала открывать глаза.

— Поймал! — довольный собой, заявил парень и ему удосужилось увидеть, как девочка густо покраснела, уставившись в его глаза, полные веселья. Эмма как завороженная смотрела на своего спасителя и не могла отвести взгляд, что-то словно притягивало, завораживало. Она могла разглядеть каждую золотистую крапинку в его темно-зеленых глазах, которые при ярком свете казались светлыми-светлыми.

— Отпусти... — пробормотала она спустя какое-то время игры в гляделки. Неа же чуть нахмурился, что-то обдумывая, а потом лишь удобней подхватил окончательно смутившуюся девчушку, встал и пошел прочь из сада. Так и неся её на руках, при этом получая кулачками по плечам и спине, он шел по улице к её дому. Пройдя во двор, Неа чуть подкинул Эмму на руках, заставив её ухватиться за его шею крепче и, подойдя к дому, постучал в дверь. Открыли сразу.

Открыв дверь, глава семейства Гринц не мало удивился, но это и понятно: его дочь принес на руках какой-то незнакомец. Сначала мужчина хотел было с размаху заехать в челюсть наглецу, но заметив, с каким недовольством Эмма кидает взглядом молнии в "средство передвижения", чуть при-остыл. Раз не вырывается, то и волноваться не о чем.

— Вот, я принес Вашу дочь, пойманную с поличным за кражу яблок из соседского двора, — тут же сдал девчушку Неа, стоило только показаться мужчине на пороге.

— Ясно... — слишком спокойно произнес тот, наблюдая за тем, как его дочурка ударяет парня в плечо и буквально шипит, что бы её наконец-таки отпустили. Вся в свою мать, такая же вредная. — Отпускай её, я с ней поговорю.

Усмехнувшись, Кембелл поставил девочку на крыльцо перед собой.

— Если ещё будешь лазить по чужим садам, то, думаю, простой доставкой домой ты не отделаешься, — весело сказал он, глядя на хмурую, как туча, Эмму. Девочка злилась, при чем так явно, что казалось она сейчас вот просто возьмет, и лопнет. Только Гринц не лопнула. Она с размаху заехала парню в колено ногой, под веселый хохот отца, и быстро убежала в дом с таким гордым видом, что можно было писать картины.

От резко пронзившей боли ногу, Неа согнулся и так же зло глянул на удаляющуюся девочку. Он не мог понять, чем эта девчушка его заинтересовала, но она точно была интересной и забавной.

Распрощавшись с отцом девочки, Неа пошел обратно в дом врача, где они остановились. Мане уже должны были наложить гипс на сломанную руку.

* * *

С тех пор, как Эмму притащил домой тот странный парень, прошло два дня. Домочадцы её нисколечко не ругали, даже наоборот, посмеялись над этой ситуацией. Хотя вот за яблоки в саду все же влетело. Теперь же она сидела на главной площади в засаде. Мальчишки с соседней улицы позвали играть в войнушку, с рогаткой и яблоками, обляпанными краской. Все же когда дело касается игры, где необходимо большое количество человек, все разногласия забываются и дружно начинают мутузить друг друга. Вот и сейчас так же. Ещё недавно поссорившаяся с мальчишками Гринц уже полным ходом включилась в игру сидя на крыше одного из зданий в ожидании своей жертвы.

— Ну возьмите меня с собой! — раздался детский голосок из какого-то переулка и Эмма тут же повернулась в его сторону. В тени здания она заметила притаившихся друзей и особо настырного малыша, который очень хотел играть со старшими. — Ну пожа~алуйста! — противно взвыл он, чем заставил мальчишек на него цыкнуть. Эмме же этот малый сыграл только на руку. Прицелившись, она запустила крашеное яблоко точно в затылок отвернувшемуся парнишке. Тот ойкнул и стал озираться. Никого вокруг не было, но им стало ясно, что укрытие было обнаружено и надо менять место дислокации. Поэтому они довольно быстро ретировались, оставив ноющего пацана одного.

Запустив ещё одно яблоко мальчишке под ноги, она привлекла его внимание, спустилась немного и подозвала к себе. Уговаривать малыша на отважную роль шпиона, за которую он получит плату в виде фирменного печенья её мамы, долго не пришлось. Собственно с этого момента дело пошло куда быстрее. Мальчишка находил "врагов", оповещал снайпера — Эмму и она обстреливала противников. Так бы и продолжалась, если бы в один отнюдь не очень прекрасный момент, мальчишку не сменил проходящий мимо мужчина, в которого яблоко и прилетело. Оглядевшись, он остановил взгляд на девочке и поманил к себе пальцем.

Присмотревшись, в кого же она попала, Гринц узнала его. Этого мужчину звали Мана, старший брат Неа. Тяжело вздохнув, она принялась спускаться с крыши так, что бы её никто из друзей не увидел. Она могла бы и сбежать, но почему-то не хотелось. Поэтому она с обреченным видом подошла к Мане.

— Извините, пожалуйста, я не хотела, — разглядывая красное пятно на сером пальто мужчины, пролепетала девочка, пристыжено опустив глаза.

— Да ладно, это не страшно, отстирается. И не такое бывало. А ты, как я убедился, вовсе не такая уж и леди, как показалась сперва, — усмехнулся старший Кемпбелл и потрепал девочку по волосам, ещё больше растрепав их.

— Вот только не надо мне читать нотаций о том, как я должна себя вести, — буркнула она и надула и без того пухлые щеки, мгновенно меняя свое поведение. Мужчина засмеялся. Он был не похож на остальных взрослых, как и его брат. Обычно её отчитывали все, кроме родителей, но они её даже не упрекнули. Даже тот же нахал, который сдал её родителям, не отчитывал. Он будто смеялся над ней и то, как-то по-доброму. Она не видела в них ни капли враждебности к ней или же хоть чего-то отторгающего. Они словно притягивали её.

— А я и не собирался.

— Тогда зачем позвали? — все так же обижено спросила Гринц, хотя никакой обиды и в помине не было.

— Да вот, заблудился я... — рассеяно и как бы между прочим, ответил Мана и почесал затылок не загипсованной рукой. Девочка только сейчас заметила травму.

— А что с вами случилось?

— Да, с поезда упал, — отмахнулся он. Не рассказывать же в подробностях, как они во время дождя спускались на перрон и он, поскользнувшись на ступеньках поезда, с грохотом полетел вниз, при этом умудрившись вывалить содержимое чемоданов и сломать руку. — Но это ерунда, — поспешно добавил он, заметив обеспокоенное выражение на лице Эммы. — Ты лучше дорогу покажи, вояка. Иначе я ещё круги тут нарезать буду.

— Ага, — уже куда веселее согласилась Гринц, позабыв об игре и мальчишке, которому она обещала печенье.

Мана оказался интересным собеседником. Он рассказывал о том, как путешествует со своим братом по разным странам, влипает с ним же в приключения и собирает различные древние артефакты, которые по легендам могут быть связаны с Богом или ещё какой-нибудь высшей сущностью. Он все так понятно объяснял и живописно рассказывал, что девочка просто заслушивалась и ни раз спотыкалась, не заметив ямку или камушек. Так, за разговорами, они и дошли до дома врача.

Утро не задалось с самого начала. Настойчивый стук разбудил Эмму и ей пришлось подняться с нагретой за ночь постели и, путаясь в собственных волосах, идти открывать. Приоткрыв дверь, она увидела перед собой невысокую китаянку, которая ей мило улыбалась.

— Привет, я Линали, сестра Комуи. Он попросил меня тебе все показать. — Весело сказала она и прошла в комнату, не спросив разрешения у сонной девушки.

— Ну, ладно. — Вяло согласилась Гринц и закрыла за гостьей дверь. Та в свою очередь критично её осмотрела и заявила, что пора привести её в порядок. Следующий час ушел на то, что бы привести девушку в подобающий вид. Укоротили волосы, сделали челку, подобрали одежду. Одним словом сделали из девушки искателя. Правда вот, Эмме пришлось на ходу врать, ведь Линали ничего не знала. Вообще, похоже, о ней знали только Аллен и Комуи. Хотя, в общем и целом, она не врала, просто не договаривала. Убрала из рассказа истории о Неа, их компании и о том, что же с ней случилось. Так что они нашли общий язык, хотя Гринц и не особо рвалась налаживать дружбу с экзорцистами. По сути, она сдружилась только с одним из них — наглым, самоуверенным и через чур любвеобильным к дамам и самому себе. Но это было давно, целых 38 лет назад. Должно быть он либо умер, либо уже ему за 50 и о ней он вряд ли помнит. Хотя, кто это бедствие знает. Он ей иной раз такое припоминал, что стыдно становилось до кончиков волос.

Окончательно собравшись, девушки вышли за дверь и тут же столкнулись с задумчивым Уолкером, как-то слишком тяжело смотрящем на Эмму. Девушка тоже решила ему не уступать и напустила на себя весьма важный вид, хмыкнув.

— Нам надо поговорить. — Серьезно сказал Аллен.

— Эмма, я, тогда пойду? — Оглядев обоих, задала риторический вопрос Ли и бочком обойдя Аллена, пошла по коридору. Все же как-то странно они себя вели, и явно были не намерены что-то ей объяснять.

Дождавшись, пока Линали скроется из виду, Эмма косо взглянула на задумчивого парня. На сей раз у неё появилась возможность рассмотреть его получше. Практически того же роста что и раньше, чуть выше её, то же лицо, только ещё с детскими чертами. Белые волосы, заплетенные в низкий хвост сзади, а ведь раньше они у него были каштановыми. И проклятье на глазу появилось. Вроде и остался таким же, но при этом жутко изменился. Да и характер, совершенно другой. Более мягкий, что ли. Хотя, кто знает, может Уолкер и был бы таким душкой, если бы не события, изменившие их всех.

— Ладно, давай поговорим. — Милостиво согласилась Гринц. — Только пошли в столовую, я кушать хочу.

Кивнув, Аллен пошел за девушкой, но спустя несколько поворотов, понял, что она идет не туда и заблудилась. Вздохнув, он ухватил её за локоть и повел в нужном направлении.

Того, что Аллен сам её поведет в столовую, девушка не ожидала. Для неё это стало полнейшей неожиданностью и она просто молча шла чуть позади. Было видно, что Уолкер знает Орден как свои пять пальцев, а ведь когда-то терпеть его не мог, да и ученика своего игнорировал какое-то время, когда узнал, что тот в Орден вступил. Правда, вступил он туда только формально, остальное время он по прежнему проводил в их компании и получал от Аллена тумаки. Сейчас бы она многое отдала, лишь бы снова увидеть их компанию в прежнем составе, пойти на озеро или залезть в соседский сад.

До столовой они дошли молча, так же в тишине заказали завтрак и, забрав его, уселись за дальний стол. Благо, что с утра народу было мало, можно было спокойно поговорить.

— Аллен, — обратилась она к парню и он отвлекся от уже второй порции супа, в то время как сама Эмма ещё даже начать есть не успела. — Ты, правда все забыл?

— Ну, утверждать не буду. — Расправившись с супом, ответил Уолкер. — Мне иногда сняться какие-то странные сны, будто отрывки чьих-то воспоминаний. Причем никак не связанные друг с другом. То дети какие-то приснятся, то, будто бы я стою и смотрю на Неа, всего в крови. Что-то ему говорю, а он отнекивается. То давно забытые воспоминания из моего детства всплывают.

— Понятно. — С какой-то обреченностью отозвалась девушка, и принялась сосредоточено есть.

— А какой был, тот я? — С нескрываемым любопытством, но и с опаской, спросил экзорцист. Эмма ненадолго замерла, прикидывая, как можно было бы его описать.

— Ну, у тебя не было шрама и волосы каштановые были, ещё длиннее. А по характеру ты был достаточно серьезным. Всегда находил общий язык с Маной в любых вопросах, постоянно ссорился с Неа, но при этом были лучшими друзьями. — Девушка печально улыбнулась и уложила голову на сцепленные руки в замок.

— Ясно. — Усмехнулся парень. Эмма будто не о нем говорила. О ком-то другом и далеком. У него ничего не укладывалось в голове, он ничего не понимал и запутался, хотя, может, просто не хотел понимать. Да и Мана... Он привык считать его своим приемным отцом, а тут вот, он — старший брат Неа. Казалось, все только начинате утихать, а тут вот — новые неприятности.

— Кстати, где Тимкампи?

— Тим... Его уничтожил Апокриф... — С нескрываемой печалью ответил Аллен, а Эмма замерла. Догадка, пришедшая в голову, настойчиво не хотела отступать. Не хотелось верить, что и с ним могло произойти что-то плохое.

— А, Кросс... Мариан, он, жив?.

— Нет. Мой учитель год назад умер... А ты его знала?

— Вот как... Ну, можно и так сказать. — Спустя какое-то время произнесла Эмма и усмехнулась. Не верилось, что это везунчик вообще способен был погибнуть. А то, что он учил Уолкера вообще было как насмешка над тем, что было раньше. — А Мана? Что с ним?

— Он, тоже умер. Он был моим приемным отцом. И, это он мне на память оставил проклятье.

— Ясно... За эти 38 лет все так изменилось. — Горько усмехнулась она и упершись по бокам от себя руками, чуть откинулась назад. Кажется, только неделю назад она провожала своих близких друзей в очередное путешествие. А теперь... Теперь их нет. Только вот, Уолкер. Да и то, не тот уже. — Кажется ещё совсем недавно Мариан создал Тима, а Неа с Маной научили меня играть на фортепиано. Все было как вчера... Даже не вериться как-то.

Уолкер молчал, не зная что сказать. Он хотел о многом расспросить эту девушку, но при этом понимал, что все эти воспоминания причиняют ей боль.

— А ты как Чистую силу схлопотать-то успел? — Вынырнув из своих раздумий, поинтересовалась она.

— Ну, она вроде как с рождения у меня.

— Вот как... Видимо опять с ней доэкспериментировался... Кстати, может, Чистая сила и мешает тебя вспомнить свое прошлое?

— Вряд ли... — Покачал головой Аллен и умял очередной бутерброд. — Я уже терял руку, но так ничего и не вспомнил. Правда, эту Чистую Силу не уничтожили...

— О... Узнаю старого Аллена. Всегда все наперед продумывал. Надо же было до такой степени её усовершенствовать, что даже не уничтожишь.

— А он... То есть я... Кем был?

— Странным типом. Сам себе на уме. Помешан на Чистой Силе и, видимо, впервые насильно с ней синхронизировался. Я вот тут подумала, может это и спровоцировало твой обратный рост? Хотя, кто тебя там знает. Когда дело заходило о Чистой Силе, он как с катушек слетал.

— Уж я-то точно не знаю. — Усмехнулся он. Дальше разговор перешел в более мирное русло. Аллен рассказал о нынешнем положении Ордена, о их борьбе с Ноями и о том, как они умудрились договориться с Неа о том, что он не будет вылазить на поверхность. Хотя в том, что он теперь сдержит данное им слово, Уолкер очень сомневался. После к ним присоединились Лави и Миранда, которым они рассказали историю о бедной сироте, которая жила в Германии и которую забрал в Орден Аллен. Лави пытался очаровать новую фаворитку, но после несколькольких попыток понял, что это дохлый номер. Чуть позже, все разошлись кто-куда. Лави в библиотеку, а Миранда на задание. Они с Уолкером снова остались одни в уже изрядно заполнившейся народом столовой.

— Я вот тут хотел спросить, а ты и Неа, вы, кто друг другу? — Слегка порозовев, поинтересовался Аллен. Ему было интересно, почему эта девушка так отчаянно цепляется за Ноя.

— Мы встречались. Собирались пожениться. — Спокойно ответила она, и Аллен тут же покраснел.

— А, почему ты назвала меня "Ди Уолкер"?

— Ну, так тебя звали. Сейчас, видимо, просто Уолкер, да? А вообще, поройся-ка ты у себя в башке и разберись уже со всем. — Чуть вспылила Гринц. Почему-то амнезия её знакомого начала раздражать, в особенности из-за того, что он спрашивал сущие мелочи и то, что его не касается.

— Как мне разобраться, если я ни черта не помню? — Не отставал от неё Аллен и тоже повысил тон. — И вообще, какого ты спросила у меня, почему я ещё не Ной? С какой стати я должен быть Ноем?

— А с той, что ты отдал свое тело Неа!

— А с чего ты это взяла!?

— Не твое дело!

— Достала!

— Бесишь!

— Дура!

— Идиот!

— Психованная!

— А ты... Ты...

— Мояши, чего орешь? — Послышался холодный голос позади Уолкера и он как заледенел. Медленно повернулся и сглотнул позади него стоял раздраженный Канда. — И без твоих истерик башка трещит. И ты тоже, хватит орать. Достали уже. Даже поесть спокойно не дают. — Парень поставил поднос с собой неподалеку от Аллена и сел за стол. Сразу же наступила тишина. Даже Эмма не решалась что-либо сказать в присутствии этого грозного японца.

Дальше они сидели в тишине, не решаясь ни уйти, ни раскрыть рот. Все же убийственно-спокойная аура Канды действовала лучше любого успокоительного. Хотя, Уолкер долго не вытерпел молчания.

— Эй, Ба-Канда, ты чего хмурый-то?

— Отвали, Мояши. — Буркнул Юу.

— А почему Мояши? — Встряла Эмма.

— Потому что он мелкий, как гороховый стручок. — Открыто усмехаясь, пояснил парень.

— Я уже давно не мелкий. — Зло прошипел Аллен.

— Да ладно? Как-то не видно. До сих пор мозги не в том месте. — Насмехнулся над Алленом экзорцист, и тот вскипел.

— Ты кого тупым назвал?!

— Для ОСОБО тупых, повторю — тебя.

— Ба-Канда, не беси меня!

— А ты не бесись.

— Долбанный любитель собы!

— Лучше заткнись. — Посоветовала Эмма, наблюдая, как Канда отложил палочки.

— Нянька нашлась, тоже мне! Не надоело с хвостиком ходить, а?

— А тебе, что, завидно? Может, мне тебе твой укоротить? — На поясе мечника предупреждающе блеснула катана. Для большей безопасности девушка отодвинулась в дальний конец стола, и, не прогадала. Эти двое как с цепи сорвались. Уцепились друг в друга и начали трясти, периодически ударяя друг друга оружием, но при этом серьезных ранений не причиняя.

— Может кофейку? — Предложил, откуда ни возьмись, появившийся Смотритель, но тут же к его горлу приставили когти и меч.

— Заткнись! — Рявкнули экзорцисты одновременно на своего непосредственного начальника.

— Да ладно вам! — Хохотнул тот, осторожно отодвигая опасные предметы от своей драгоценной шеи. — Может, все же послушаете меня, а? Я вам тут, задание приготовил...

— Задание, говоришь? — Зло прошипел Канда, ближе подведя к Смотрителю Муген. Он только с очередного вернулся. — Тебе, видимо, жить надоело?

— Ну, что ты, Юу...Ой, то есть, Канда, я жить ещё хочу. Но на задание вам надо.

— Пошел нафиг! — Рявкнули на него оба, из-за чего Комуи даже зажмурился.

— Понял-понял, не дурак, пойду Мари поищу... — Пробормотал себе под нос начальник и поспешно ретировался.

— Ну, что, вы закончили? — Осторожно поинтересовалась Эмма. Честно говоря, её поразила рука Аллена. Она даже и представить себе не могла, что её друг способен был додумать до такой абсурдной, но не менее гениальной, идеи. — Ото мне как-то не по себе из-за вас...

— А твое мнение никто не спрашивает, мелочь! — рявкнули и на неё парни.

— Что вы вякнули?! — Взревела Гринц. Давно её никто мелочью не называл и, давненько она тумаки не раздавала.

Примечание к части

Последующие главы могут задержаться, ибо времени категорически мало.

— Вы, оба! Вы меня уже достали! — Орала Гринц на сидящих перед ней парней с виноватыми лицами, что было вообще нереально, с учетом того, что одним из этих двоих был ни кто иной, как Ужас всея ЧО. Хотя, вид японца нельзя было назвать виноватым, скорее уж недовольным и обиженным, совсем чуть-чуть. А вот Аллен сидел с опущенной головой и рассматривал свои колени. — Меня, мелкой назвать? Да я старше вас обоих вместе взятых! — Рявкнула Эмма, что остальные в столовой вздрогнули. — Я вам не мать-Тереза, которая простит все и вся! То что я девушка, и я не высокая, ещё не дает права вам на меня орать! А оружие наставлять — тем более! И мне чхать, что я влезла в ваши разборки! Да и то, какие там разборки?! Детский лепет! Вот что вы не поделили!? Скамейку? Так она длинная! Неужели нельзя вести себя нормально?! Вы меня поняли?! — Аллен поспешно кивнул. Не хотелось получать по белобрысой макушке довольно увесистым кулачком. — Канда?.. — Угрожающей спросила Гринц у парня, на что тот сначала молчал, а после цыкнул и кивнул. Орденовцы были в замешательстве: какая-то новенькая искательница построила двух непереваривающих друг друга экзорцистов. — Вот и славно. А теперь можно и, ох, уже обед! — глянув на часы, висящие на стене в столовой, воскликнула девушка и быстро распрощавшись с экзорцистами, побежала к Комуи, к которому ещё вчера обещала подойти.

Идти далеко не пришлось, она столкнулась с ошарашенным Смотрителем сразу выйдя из столовой. Ему видимо сообщили о чудо-искательнице вот он и поспешил сюда.

— А ты, как погляжу, уже освоилась.

— Да что там. — Хохотнула Эмма и почесала затылок. Не рассказывать же ему, что эти двое напомнили ей Аллена и Неа. Тоже из-за ерунды цапались. — Так чего надо, а? — Тут же перешла на другую тему Гринц, в миг сменив настроение. Этому чудику лучше пока не доверять, как и всем, ну, кроме Аллена, да и то не факт, что он её не сдаст.

— Да вот, я тут подумал, — серьезно начал Смотритель, что у Эммы аж что-то сжалось внутри и стало не по себе. От этого чудика можно было ждать все, что угодно. — Может... — Девушка затаила дыхание, в ожидании, что же отчебучит Смотритель. — Сходишь с Алленом и Кандой на задание? — Весело закончил Ли, растянув губы в невинной улыбке. Лже-искательница сжала ладони в кулаки и тяжело выдохнула. На Комуи у неё рука не поднялась по нескольким причинам: он её покрывает, он тут начальник, он дурак. Все, на этом варианты у неё закончились. Все же, каким бы идиотом он не выглядел, ЧО при нем до сих пор не развалилось, а только укрепило свои позиции.

— Ты жаждешь их смерти, или моей? Ты хоть понимаешь, что на меня могут нои начать охоту? — До дрожи в коленях спокойно, медленно начала задавать вопросы искательница, глядя Ли в глаза. — Я же как Ахиллесова пята у Неа. Они его через меня достать попытаются.

— А не слишком ли ты себя важной считаешь? А ты предполагала, что он тебя забыл? — Без капли шутки спросил Комуи и Эмма замерла, неверяще смотря на Комуи. И это он ей говорит? Задает вопрос, который она старательно избегает? Девушка опустила голову и скрыла в миг опустевшие глаза за челкой.

— Он меня помнит. Он обещал. — Прошептала она, сжав кулаки.

— Нои никогда не держат своего слова. — Твердо сказал Комуи, а Эмма лишь ещё сильнее сжала кулаки и закусила губу.

— Он. Он никогда. Слышишь, НИКОГДА так со мной не поступит. Он вернется и все будет так, как мы хотели. — Как можно спокойней сказала она, не позволяя себе заплакать. Этот человек, он ударил по самому больному. По тому, что она так старалась избегать. Все время, с того момента как она узнала, кто такие Нои. С того самого времени, с пожара, с гибели родителей. Она всегда себя убеждала, что её друзья будут рядом, что все будет хорошо. Да и, стал бы он давать обещание, защищать её, спасать, заботиться, если бы он хотел её обмануть? Зачем ною обычный человек? Поиграть? Так он мог подойти к любому и "поиграть". Неа мог просто проигнорировать её существование и ничего этого не было бы. Была бы она сейчас какой-нибудь дряхлой старушкой или же погибла вместе с родителями и не рожденным братом, или сестрой. Чем больше Эмма думала о сущности Ноев и смысле поступков Неа, тем больше погружалась в отчаянье. — Он бы никогда меня не предал... Он... Я... Он... Он любил меня...

— Нои не способны на искренние чувства. Они больше не люди. Для них главное — их семья и цели Графа. А то, что Неа их предал, могло быть лишь очередным планом, что бы запутать Орден. Не стоит так беспе...

— Заткнись! — Рявкнула на весь коридор Эмма, что на них даже обратили внимания мимо проходящие люди. Если раньше они делали вид, что их не замечают, то сейчас они просто не могли не среагировать. Просто на уровне рефлексов. Крик, значит надо повернуться, посмотреть, что случилось. — Ты ничего не знаешь! И я не собираюсь тебя слушать! Я не собираюсь отказываться от своего прошлого и от него! Тебе не понять! Тебе не понять, какого это, очнуться и понять, что все твои друзья мертвы, а ты даже ничего не мог сделать! Ты все это время был в безопасности и даже не подозревал, что они исчезли с лица земли! Можешь считать меня истеричкой, той, кто отчаянно держится за прошлое, но это МОЕ прошлое! И я никогда не откажусь от своих воспоминаний! И я буду в него верить! И мне плевать, какую сторону он примет! Лишь бы быть рядом с ним! — Остановившись, Гринц начала тяжело дышать. Горло саднило, а легкие обжигало воздухом. — И не смей считать, что ты знаешь все на свете и можешь понять всех. — Сжав на груди рубашку, что аж костяшки побелели, она поплелась по коридору. Лишь бы подальше от этого человека. Подальше от себя.

— Эмма..? — Обеспокоенно спросил Аллен, успевший только на окончание пламенной речи девушки. Она на него даже не взглянула, не заметила и пошла дальше. А когда Уолкер попытался положить ей руку на плече, то она с силой её оттолкнула. Аллен пораженно застыл. Взгляд девушки был обжигающим холодом, пустым. Обернувшись, экзорцист увидел перед собой абсолютно спокойного Смотрителя. Он никогда не понимал Комуи. Строит из себя полнейшего идиота и весельчака, переживает за всех и вся, но, иногда он становится настолько серьезным, что забывает о чувствах других. Сейчас он был таким же. Просто смотрел в след уходящей девушке.

* * *

Кое-как вернувшись в свою комнату, Эмма тут же упала на кровать и свернулась на ней клубочком. Ей было плохо и обидно. Закралась даже мысль о том, что лучше бы её нашли Нои, а не эти вот. Они бы, наверное, не стали упрекать её в любви к Неа. Да, они бы использовали её, как приманку, возможно, даже бесполезную. Но ей бы не давили на больное. А эти, пытаються то ли уберечь, то ли использовать, а при этом ещё убеждают, что Нои — враги, и Неа в их числе. Да ей все равно, кто враг. Пусть сами разбираться. Если Неа, очнувшись, вернется к ноям, то она последует за ним. Если убьет её, то значит, так было нужно.

— Какая же я дура... — В темноту прошептала Гринц, переворачиваясь на спину и вытягивая ноги. В темноте потолок казался темно-серым, а может он таким и был. Она же на него не смотрела раньше. В голову, будто нарочно лезли воспоминания. Первая встреча, когда ей было тринадцать и то, как она его не переносила, предпочитая общение с Маной. То, как он впервые поднял её на руки и притащил домой, наглым образом рассказав, что она таскала яблоки из соседского сада. А ещё то, как она очнулась и поняла, что он прижимает её к себе, как нечто ценное и дорогое. Или же тот момент, когда она поняла, что по уши влюбилась в Неа, их первый поцелуй. Воспоминания так и лезли на поверхность. Но отчего-то большую боль причиняли воспоминания о последней встрече, когда он уже пришел в теле Аллена. Его обещание, было невероятно больно и обидно. Вдруг Комуи прав? Вдруг, все это была ложь? Игра? Верить не хотелось.

— * И однажды ночь придет, мальчик ляжет и уснет

Пламя в пепел превратится, никого не обожжет

Был один, теперь нас двое... — Эмма перевернулась лицом к стенке и подтянула подушку ближе, уткнувшись в неё лицом.

— Пред глазами промелькнет человек мой дорогой

На Землю выльются мечты... мечты... — Девушка шмыгнула носом и ещё сильнее уткнулась носом в ни в чем неповинную подушку. — Неа~! — Всхлипнула она и заплакала.

* * *

— Сегодня вы пойдете на задание с Эммочкой. — Радостно заявил Смотритель, приобняв за плечи девушку. В отличии от Гринц, Комуи так и излучал счастье и веселье, а вот девушка была сама не своя. Ни на кого не смотрела, говорила коротко и безэмоционально. Она никак не реагировала на подколы со стороны Ли и вела себя странно, будто была где-то далеко, не здесь и не с ними. В каком-то своем мире.

Ровно через час компания была на платформе: спокойный Канда, обеспокоенный Аллен и пофигистичная Эмма. Они тихо зашли в вагон, заняли свое купе и расселись по местам: Канди и Эмма возле окна, а Аллен около Эммы. Около Канды он как-то не рискнул сесть, сочтя что около девушки будет безопасней. Так и сидели, в тишине. Они приедут к пункту назначения только следующим утром, так что им предстояло ещё трястись и трястись в поезде. Только вот, не сам поезд напрягал Аллена, а тишина. Он привык, что вокруг него всегда шумно, а сейчас... Обстановка на него давила.

Весь день они провели в тишине. Все занимались своими делами: Канда точил Муген, хотя он и так безумно острый, Аллен перетасовывал карты, раскладывал пасьянс и умудрился даже погадать, только так и не понял, что предсказал сам себе. Эмма же просто смотрела в окно. Так, незаметно, наступил вечер и из окна купе можно было увидеть мелькающий за деревьями закат. Незаметно для всех, задремал мечник, не выпуская из рук Муген, как самое дорогое, что у него есть. Аллен тоже начал клевать носом, но упорно старался не уснуть.

— Уолкер, — холодно обратилась к нему девушка, — ляг поспи.

— Нет, все нормально.

— Как хочешь. — Гринц даже не обратила внимания на взгляд Аллена, который он бросил на неё когда та отвернулась, хоть и заметила, что он на неё посмотрел. Аллен окончательно перестал понимать эту девушку. Если раньше она показалась ему доброй и открытой, но немного вспыльчивой, а так же помешанной на Неа, то теперь он вообще не понимал, что с ней. Отстраненная, тихая, постоянно в своих мыслях. Его мучил вопрос о том, что могло её так изменить и о чем она говорила со Смотрителем. Казалось бы, знакомы от силы пару дней, а он уже успел привыкнуть к ней. Хотя, чему он удивляется? Они же и раньше знакомы были, только он не помнит.

Прошло ещё немного времени и Аллен услышал тихое сопение со стороны искательницы. Она спала, прислонившись к стенке купе. Девушка сейчас казалась спокойной и немного обыкновенной, будто вовсе не она днем была отстраненной и холодной. Можно было бы сказать даже, что она милая. Все же, даже когда волки спят зубами к стенке — милые.

В такой сонной атмосфере самому не уснуть было бы сложно, но Аллен держался. По крайней мере пытался. Только вот, если не спал двое суток, хотя по нему и не скажешь, и перенервничал, то не поддаться Морфею было невозможно. Покивав какое-то время носом, он тоже уснул.

В полумраке купе, Уолкер снова открыл глаза, но, это уже был не он. Взгляд ярко-янтарных глаз, холодный и с толикой жестокости. Чуть завивающиеся волосы и серая кожа. Из глубин подсознания восемнадцатилетнего экзорциста выбрался 14-й Ной, которого тот так старательно сдерживал и старался не выпустить на волю.

Он ещё какое-то время просидел не двигаясь, наблюдая за мечником напротив. Он помнил этого японца, не раз способствовавшего его уходу обратно в темноту. Канда мог его убить, но при этом не мог серьезно навредить своему напарнику, другу. Так что ему очень повезло с тем, что он когда-то переместил память Ноя в тело Уолкера.

Повернувшись к спящей девушке, Неа усмехнулся. Он так давно не видел её, а она ни капли не изменилась. Все же он правильно сделал, что защитил её тогда. От воспоминаний сердце приятно защемило, но при этом какая-то тоска не давала ему покоя. Все же после борьбы с семьей, он стал более жесток, чем раньше. Сможет ли она принять его таким? Он собственноручно обрек её на долгие годы темноты и печаль от того, что, очнувшись, она многих потеряла. Даже его. Неа все себе не так тогда представлял, и, он даже не думал, что Чистая Сила, которую поместил в себя Уолкер, даст такой сбой и запрет его в подсознании этого шкета.

Ласково проведя ладонью по щеке девушки, которая тут же наморщила носик и свела на переносице брови, Неа усмехнулся. Все такая же. Так же хмурит брови; наверняка, так же улыбается и радуется. Все те же пухлые щечки в веснушках и короткие, пышные ресницы. Эта девушка была такой родной. Так и хотелось прижать её к себе и никогда не отпускать. Неа до сих пор так и не смог понять, почему так к ней привязался, почему полюбил её. Да и вряд ли поймет. Главное, что она у него есть и она будет с ним всегда, он её никогда не отпустит. Даже если все ополчаться против него, он будет её оберегать ото всех и всего.

— Эмма, я тебя не оставлю. — Тихо прошептал он, наклонился к девушке и легонько дотронулся губами до её лба. — Не оставлю, пока сама мне не скажешь, что бы я ушел. — Ной ещё немного погладил её по щеке и убрал несколько коричневых прядей за ухо и со лба.

— Неа... — Прошептала Гринц во сне и парень принялся гладить её по макушке, успокаивая, как когда-то в детстве, а сам улыбался. Тепло, нежно, как улыбался только ей.

Примечание к части

* Для тех, кто не в курсе. Это перевод песни "Wada Kaoru — Tsunaida Te ni Kiss wo", "Колыбельная" или же песня 14-го Ноя — Неа. При помощи этой же песни Аллен восстановил Ковчег и смог им управлять.

P.S. Отстрелялась с первым экзаменом, так что вот новая глава, пока у меня появилось время.

Только зайдя во двор небольшого двухэтажного дома, Эмма вспомнила, что так и не показалась на занятиях, которые ведет у неё их местный врач. Только вот отступать было поздно, да и некуда. Из дома вышел невысокий мужичок лет сорока, с проплешиной на макушке, маленькими, маслянистыми глазками, которые видели всё и всегда, и пивным животиком. Вроде и пренеприятнейший тип, но стоит с ним разговориться, как начинаешь понимать, что он очень умный, интеллигентный и интересный собеседник. И, между прочим, когда-то был ухажером матери Эммы, так что он её в какой-то мере считал своей дочерью и периодически подкармливал сладостями.

Заметив "свою дочурку", Генрих быстренько спустился по невысоким ступеньками и, покачиваясь из стороны в сторону, моментально приблизился к девочке, состроившей такой виноватый вид, что любой пес со щенячьими глазками пошел бы сдавать переаттестацию на умильность. Только вот мужчина даже не глянул на свою ученицу и схватил её за ухо, что та тут же запричитала и начала просить прощение.

— Если ещё раз пропустишь занятия, я лично заставлю тебя вызубрить весь учебник, а потом отправлю сдавать экзамен к леди Кристе, вот тогда и поглядим, как ты захочешь пропускать уроки. Бестолочь, — отчитал Эмму врач, не обращая внимания на рядом стоящего Ману. Несмотря на всю его привязанность к девчушке, когда дело казалось работы или её успеваемости, он тут же превращался в серьезного дядечку, способного отчитать кого угодно и за что угодно. — А ты, Мана, мог бы и Диану попросить в магазин сходить, твою руку ещё нельзя тревожить.

— Да ничего с ней не случиться, заживет, — отмахнулся мужчина, а врач лишь скептически его осмотрел, мол, "ты мне ещё тут сказки начни рассказывать".

— Ну, ладно, ребятки, там Диана уже стол накрыла, проходите, не стойте, — заулыбался мужчина и потащил за собой, словно на буксире, несчастную Гринц.

Чаепитие проходило весело, Генрих рассказывал смешные случаи из работы, какие-то новости и много различной ерунды. Только вот Мана вел себя странно: постоянно глядел на часы и нервно крутил в руках ложку, хотя это никто не замечал, пожалуй, кроме самого врача, иногда нервно передергивающего плечами. Так что, когда на втором этаже раздался грохот и Кембелл сорвался с места, рванув по лестнице на верх Эмма лишь непонимающе уставилась на печального врача, только теперь заметив, что за столом не было младшего брата Маны. Она хотела было уже кинуться следом, но её остановила Диана, грозно на неё глянув. Эта блондинка умела, когда надо, и втык дать, и по голове треснуть и добрым словом одарить. Как говориться, и кнутом и пряником. Так что пришлось Эмме сидеть и делать вид, что она пьет чай, пока Генрих и Диана переглядывались и перебрасывались ничего не значащими фразами. Только вот девушку изнутри разъедало любопытство и она то и дело поглядывала на лестницу.

— Господин Генрих, подойдите пожалуйста! — раздался голос Маны со второго этажа и врач тут же поспешил придти на помощь. Эмма лишь непонимающе смотрела на все происходящее и испугалась, когда раздался крик:

— Больно же, придурки! — взвыл Неа, от чего Гринц вскочила со своего места, ей хотелось узнать, что же там происходит. Только вот Диана так не думала, по этому она тут же собрала Эмме мешочек со сладостями и выпроводила её из дома, напутствовав добрым словом и пожеланиями всего лучшего её матушке.

Постояв во дворе ещё немного и посмотрев на дом, девочка пошла домой. Ей ничего не было понятно, а то, что ей вообще отказались что-либо рассказывать, наводило на мысли, что все что-то скрыли от неё. Хотя, чему она удивляется? Она же всего лишь ребенок, хоть и довольно смышленый.

* * *

Сидя около дома, Эмма пропалывала цветы. С момента появления в их поселке этих странных братьев, она начала задумываться о сущих мелочах, к примеру таких, а как там, в других странах? А что они там делали? В какие приключения они попадали? При чем задумывалась настолько, что иногда уходила от реальности слишком далеко. Так и сейчас, она настолько погрузилась в раздумья, что не сразу заметила как к ней подошла мать.

— Эмма, — обратилась женщина к своей дочери и присела перед ней. Девочка вздрогнула и уставилась на нежно улыбающуюся женщину. — Ты последнее время странная. Что-то случилось?

— Нет, все в порядке. Все нормально... — попыталась улыбнуться, но в результате только сделала хуже. Все же лгать она никогда не научиться. — Мам, скажи, можно ли привыкнуть к человеку за несколько недолгих встреч? — Женщина рассмеялась, под непонимающий взгляд дочери.

— Конечно, можно! По крайней мере у меня с твоим отцом так и было. Он как только меня увидел, то тут же начал за мной ухаживать и не отставал, даже когда я его тумаками награждала за очередной букет. Только вот, когда он на войну отправлялся, я поняла, что он мне по настоящему дорог и я с самой нашей первой встречи тоже к нему привязалась. А ведь он тогда совсем мальчишкой был, доброволец. А когда вернулся, я его сама под венец потащила. Вот хохоту было! — веселилась мать, наблюдая как Эмма тоже стала улыбаться. Она помнила эту историю о том, как её боевая мама тащила ошарашенного отца сразу после фронта к священнику. Вся в слезах, орала на него, ругала и тумаки успевала ещё дать, а поселок хохотал над ними. Мол, как такая хрупкая девушка тащит возмужавшего жениха, который тоже не против был жениться на ней. Конечно, два года за ней бегал, она его посылала подальше, а тут на тебе. Только вернулся и сразу под венец. — А вообще, твой отец тем ещё дураком был! Запинался перед алтарем, людям на смех, и на меня неверяще глядел.

— Мама, а за что ты папу любишь?

— За то что он тот, кто есть. За все его недостатки тоже люблю. А вообще он хороший. Очень хороший. Ну да ладно, я вот что хотела. Сбегай-ка ты к пастуху, пускай корову нашу возвращает.

— Мам, у нас же нету коровы...

— Ну, Эмма! Статуэтку пусть возвращает! Корова, белая такая, в разноцветную точку. Помнишь? — Гринц призадумалась, вспоминая, про какую статуэтку говорит мать. После чего протянула недовольно "а" и кивнула. — Ну вот, верни пятнистую на родину и получишь кукиш, — хохотнула женщина.

— Ну ма-а, — Эмма насупилась.

— Ладно, ладно... На озеро сходишь.

— Угу! — радостно согласилась девочка и побежала умываться.

До так называемого "пастуха" Эмма быстро добежала. Пастухом её мама называла дядю Генриха, который в детстве коров пас вместе с ней. Врач сидел на террасе и разговаривал с Неа. Конечно, девочку этот факт не обрадовал, но другого выхода она не видела. Её уже давно звали на озеро, а она все никак, то дела, то просто нельзя. А тут такой шанс, и его она упускать ой как не хочет.

— Дядя Генрих! — только войдя во двор, крикнула Эмма и помахала рукой, привлекая внимание дядюшки и его собеседника.

— Рад тебя видеть, Эмма, — добродушно улыбнулся мужчина, когда девочка подошла поближе.

— Привет, — коротко и не менее весело поздоровался Неа и получил в ответ лишь кивок.

— Дядя, мама меня за статуэткой прислала. Просила вернуть. Что-то ей там понадобилось. Вроде как подпись памятную надо кому-то показать, — объяснила она ситуацию, стараясь не обращать внимания на весело улыбающегося Неа.

— А, ты про ту корову что-ли? Не думал, что спустя такое время, вы о ней вспомните. Помню, ты её за собой на тележке с веревочкой таскала, — хохотнул мужчина, чем вызвал пристыженный румянец на щеках подопечной, — я сейчас её принесу. Неа, налей пока гостье чаю.

— Хорошо, — парень кивнул и придвинул к девочке пустую чашку, взял чайник и налил ароматного напитка. Эмма же тяжело вздохнув, села на свободное плетеное кресло. — Чего кислая такая?

— Ничего, — буркнула Гринц и принялась пить чай под изучающем взглядом парня. Стало не по себе, слишком уж внимательно он смотрел.

— Я, конечно, могу чего-то не понимать и не знать, но то, что ты чем-то обеспокоена — видно сразу. Первая любовь? — Предположил Кембелл. Эмма подавилась чаем и закашляла, неверяще уставившись на собеседника. Какую же чушь он городит? Это же с чего он такое мог предположить? Эмме даже мысль такая в голову не приходила. Любовь. Смешно даже.

— Это... ты бредишь, — решила она не церемониться и сразу перешла на "ты", вспомнив, как он нес её на руках. После этого у неё просто язык не поворачивался обращаться к нему на "Вы". — Любовь — это глупость. К тому же, мне ещё рано заморачиваться на счет таких вещей.

— О как, — парень усмехнулся, придвигая к девочке поближе печенье, — и с чего же ты взяла такое мнение? В твоем возрасте положено мечтать о прекрасном принце на белом коне. А ты говоришь, что любовь — глупость.

— В отличии от некоторых, я много читаю и уже смогла получить множество уроков о жизни из книг. И большая часть любовных историй — полнейший бред. — С важным видом заявила она, вспоминая, как восхищается своими родителями. Вот там действительно настоящая любовь!

— Конечно, то ведь придуманные истории и сильно приукрашенные. В обычной жизни многое не так, как хотелось бы. От многого приходиться отказаться.

— Да ты, как я смотрю, философ, — совсем не по детски усмехнулась Эмма, словно издеваясь над собеседником. Все же Неа не ошибся, эта девочка действительно забавная.

— А ты, случаем, не гений? — без капли смеха поинтересовался Неа, а Эмма рассмеялась.

— Нет, до гения ей ещё очень далеко. Но ты прав, Неа, эта девочка много умнее, чем кажется. Она быстро воспринимает информацию, но при этом не способна контролироваться свои эмоции и понимать их, когда они выходят за рамки её восприятия. Такое чувство как любовь, у неё лишь на уровне родители-дети, и это видно сразу, — сказал вернувшийся доктор. Он держал в руках довольно увесистую фарфоровую статуэтку коровы, всю в разноцветных пятнах. Когда-то эта корова была любимой игрушкой Эммы. Она ставила её на деревянную тележку и таскала за собой. Но, так как корова была тяжелой, то она останавливалась буквально через каждых два шага. Зато ей было весело!

— Спасибо, дядя, — отсмеявшись, буркнула Эмма, понимая, что её только что описали как неспособную саму себя понять.

— Сама-то дотащишь? Она тяжелая, -для наглядности он качнул корову в руках, но и сам тоже покачнулся.

— Да, раньше же дотаскивала. Спасибо за чай, — она встала и подошла к дяде, что бы взять статуэтку, но как только та оказалась у неё в руках, то, если бы не Генрих, оказалась разбитой. Пятнистая оказалась тяжелее, чем показалась на первый взгляд, а Эмма не подумала, что надо было бы с собой тележку захватить.

— Неа, поможешь ей?

— Нет! Я сама! — Выкрикнула Гринц прежде, чем парень успел хоть что-то сказать.

— Почему бы и нет. Мне не сложно, — он пожал плечами, встал из-за стола и взял у бурчащей себе под нос какие-то недовольства Эммы статуэтку. — Передайте Мане, что я скоро вернусь, — обратился Неа к врачу и весело сказав "пошли", спустился с террасы и направился к калитке.

— Дядя Генрих, ты предатель. — Буркнула девочка и побежала за парнем. Первое время они шли молча, и Эмма лишь косо поглядывала на Кембелла. Вроде и обыкновенный парень, а вроде что-то в нем не так. Да и что тогда в доме доктора произошло? Ему явно что-то вправляли на место, а теперь он спокойно идет рядом с ней и несет тяжеленную статуэтку. Все эти мысли не давали ей покоя и в результате она, насупившись, шла и уже в упор смотрела на Неа.

— Ну и чего ты так смотришь? — не выдержал Кембелл и тоже посмотрел в её сторону. Гринц тут же покраснела и отвернулась, фыркнув. — Странная ты.

— Кто бы говорил, — буркнула она ему в ответ. И чего, спрашивается, покраснела? Ответа она не знала и знать не хотела.

— Ну, может так и есть, — не стал отрицать Неа, — а что это за статуэтка-то такая?

— Не твое дело. Вызвался нести, вот и неси молча.

— Какая ты грубая. Совсем на девушку не похожа, — будто бы обиделся, произнес Неа, хотя сам во всю улыбался и еле сдерживался, что бы не засмеяться в голос.

— Ну и славно, — обижено сказала Эмма и сложила руки на груди. Было действительно обидно. Да, она не ведет себя как другие девочки. Не играет в куклы, не забивает голову тем, как она выглядит, да и вообще, просто не похожа на обычную мечтательную девушку.

— Ты что, обиделась? — пораженно спросил Неа. Он думал, что эта девчушка непробиваема, а тут на тебе, из-за такой мелочи и обиделась.

— Нет, я не обиделась, — заявила Эмма и и стоило парню чуть наклониться, что бы заглянуть ей в лицо, как выдернула из его рук злосчастную статуэтку. Покачнулась.

— Ты что творишь?! Она же тяжелая!

— Я же не девушка! Так что можешь не волноваться! — крикнула Гринц и пошла вперед, еле удерживая эту корову в руках. "И чего это я так? Подумаешь, какая мелочь! Я и сама справлюсь!" — думала она, и, не заметив камень под ногами из-за того, что слезы начали мешать глядеть, упала. Статуэтка выпала из её рук, разбившись.

— Эмма! — крикнул Кембелл и побежал к девочке, — проклятье, что ж ты творишь, а? — начал было он возмущаться, но заметив, как она всхлипывает, тут же замолчал, — ну, чего ты? — он посмотрел на осколки статуэтки и увидел кровь. Гринц сидела на земле и прижимала к груди руку, всю в крови. — Вот...! — хотел было выругаться, но вместо этого спокойно сказал: — Эмма, не плачь, — он оторвал кусок ткани от своей рубашки и аккуратно взял руку девочки. Гринц не сопротивлялась и вообще на него не реагировала. Она лишь плакала, иногда горько всхлипывая. Но оно и понятно, упасть руками на осколки.

Осмотрев руку, парень понял, что она не просто порезалась — несколько кусочков фарфора врезались в руку. Осторожно замотав руку, он поднял Эмму на руки и пошел обратно к врачу, благо, не слишком далеко успели отойти.

— Генрих! — крикнул он на весь дом, только открыв двери. — Тащись-ка ты сюда!

Со второго этажа тут же прибежал врач и выругался. Он достал инструменты, пока Неа усаживал девочку на диван.

— Ну, Эмма, все хорошо, — успокаивал её Кембелл, поглаживая по голове. И какого он, спрашивается, так разволновался? Всего-то какая-то девчонка руку порезала. В жизни и не такое случается.

— Неа, у неё шок. С ней бесполезно разговаривать. Она очень сильно боится боли, — пояснил Генрих и принялся обрабатывать рану, осторожно вынимая фарфор из ладошки. Пока врач занимался своим делом, Кембелл прижал девочку к себе и успокаивающе гладил по голове, говорил какие-то глупости. То, что она сейчас его не воспринимает, ему было как-то все равно и как он потом заметил, даже на руку. Почему-то он сам волновался за эту девчушку. — Вот и все, — закрепив бинты на ладони, врач посмотрел на картину перед собой.

Генрих знал, кто такой Неа, по этому его не мало удивляло то, что он так заинтересовался его ученицей. 14-й Ной, который безжалостен ко всем и лишь притворяется милым и пушистым, искренне беспокоиться о какой-то девочке, с которой от силы знаком пару дней. Раньше Неа заботился только о своем брате и ему не было не до кого дела, а теперь вот. Это вызывало множество вопросов у него, но задать он их не решался — собственная жизнь была дорога.

— Я пойду. Диану я отправил к её родителям, — пояснил врач и, забрав все инструменты, ушел из гостиной, оставив Неа убаюкивать девочку и дальше.

"Эта девочка... Интересно, почему я так за неё испугался? Она же просто человек... Так почему? Я ни черта не понимаю. Слишком сентиментален стал", — думалось ему, пока он сидел с Эммой. Девочка уже перестала плакать и лишь иногда всхлипывала, а он все никак не мог отстранить её от себя. Ему просто не хотелось.

* * *

Проснулась Эмма от того, что над её ухом раздавалось спокойное и ровное дыхание, от которого было щекотно. Гринц с трудом открыла глаза и осмотрелась. Она была в доме врача и спала на чьей-то груди. Попытавшись пошевелись и при этом опереться руками, что бы посмотреть, на ком она так удобно расположилась, девушка зашипела от боли. Ладони ужасно саднило от одного только движения. Её копошения не остались не замеченными и от "подушки".

— Да спи ты, — проворчал Неа и прижал девочку поближе к себе. Эмма жутко покраснела, но сопротивляться не стала. Хотя одно только осознание того, что она мирно спала на груди Неа, её жутко смущало. Но, что поделать, если тебя прижимают к себе и не собираются отпускать? Только устроиться удобней и снова уснуть.

Эмма проснулась посреди ночи от того, что кто-то гладил её по голове. Было жутко приятно, и не хотелось, что бы это прекращалось. Она будто окунулась в то время, когда за неё искренне беспокоились дорогие ей люди. Гринц с трудом разлепила глаза. Вокруг было темно. Различался силуэт сидящего напротив Канды, а так нежно гладившая её рука исчезла. Эмме казалось, что она начала бредить. Бредить наяву. Ей так хотелось вернуть прошлое...

— Эмма, может хватит уже глядеть в одну точку? — Насмешливо спросили с боку и девушка подскочила на месте. Она медленно повернулся к Уолкеру, да так и застыла, не в силах хоть что-то сказать. Если бы она могла, то кинулась бы этому желтоглазому чуду на шею, но тело окаменело. По щекам покатились слезы. — Вот только не надо слезных приветствий. Я думал, ты встретишь меня с широченной улыбкой, как и раньше.

— Придурок... — Вытерев слезы, сказала Эмма, чем вызвала у Ноя смешок. — Дурак, каких поискать ещё надо. Слезных приветствий он, видите ли, видеть не хочет. Да знал бы ты, как я скучала.

— Да понял я, понял. Лучше пошли отсюда, ото если это чудище проснется, — он кивнул на спящего Канду, — будешь оплакивать мой труп.

— Тоже мне, шутник. — Хмыкнула девушка, но все же поднялась со своего места и последовала за парнем. Она шла чуть позади него и не могла поверить, что сейчас перед ней именно её Неа, а не Уолкер. Пройдя по коридору, они оказались в тамбуре вагона, где и остановились. Неа прислонился к стенке и принялся смотреть в окно. Он не знал, что сказать, с чего начать разговор. Эмма тоже молчала, наблюдая за парнем. У неё было столько вопросов, но она понимала, что сейчас не место и не время.

— Эмма, ты же знаешь, что случилось? — Поинтересовался он у девушки и та кивнула. Они проиграли, многие их союзники погибли, а Неа был вынужден забрать тело лучшего друга. Все обернулось как нельзя хуже. — Ясно... — Еле слышно прошептал Ной и откинул голову к холодной стенке тамбура.

— А... — Эмма замолчала, даже толком не начав то, что хотела сказать. Она закусила губу и отвела взгляд. Ей все не давали покоя слова Комуи. Вдруг, он прав? Неа же спокойно на неё посмотрел, будто поняв, о чем же думает девушка, он подошел к ней и крепко обнял, уткнувшись носом в её макушку.

— Ни о чем не беспокойся. Я всегда рядом. Да и этот шкет тебя в обиду не даст. — Усмехнулся Кембелл и, взяв лицо Эммы в свои ладони, заглянул в темно-зеленые глаза, точно непроглядный изумруд.

— Я... Я знаю... — Гринц шмыгнула носом и, выкрутившись, как можно крепче его обняла. — Но Комуи... Он сказал, что у Ноев нет искренних чувств. А я не хочу ему верить! — Она ещё сильнее прижалась к его груди.

— А они и не чувствуют. — Спокойно, но с толикой горечи, признал этот факт Неа. Эмма вздрогнула и начала ладонями комкать рубашку на спине парня, чуть ли не рыдая. — Но я-то, не такой как все Нои. Я же выделился из их семейного круга. С самого начала выделился, потом ещё предал их, а в довершение всего влюбился в одну маленькую надоеду. — Усмехнулся Кембелл, гладя девушку по спине, плечам. Почему-то это её постоянно успокаивало.

— Я уже не маленькая, не надо заливать соловьем. — Буркнула Гринц и шмыгнула носом.

— Ну точно ребенок. — Рассмеялся Неа и чуть отстранив девушку от себя, принялся тягать её за щеки.

— Тумаков захотел, а? — Пробурчала она, уже во всю улыбаясь. Любую беду, печаль и горе, как рукой снимает, стоит только ему появиться рядом и начать её успокаивать.

— Очень. — Усмехнулся он и вытер мокрые от слез щеки. -Вот и как я теперь Аллену объясню, почему его рубашка, как после потопа, а?

— Потому что Ной приходил. — Так же весело ответила она и натянуто улыбнулась.

— Эх, врать ты не научишься никогда.

— Научусь. — Обижено буркнула Гринц и отвернулась.

— Вот только не надо обижаться. Я два дня воевал с Алленом, что бы он меня вот так вот "погулять" отпустил. — В тон девушке возмутился Кембелл.

— А ты...

— Да, мне скоро придется уйти. Меня тут не особо жалуют. — Неа с какой-то обреченность вздохнул и прижал Эмму спиной к себе, уткнувшись в её плечо. — Я очень скучал.

— И я... — Тихо ответила Эмма и сжала его ладони в своих. Хотелось никогда не отпускать его. В голове билась только одна мысль — что бы это мгновение никогда заканчивалось. Так хотелось удержать его, что бы он больше никогда не пропадал и не оставлял. Сейчас она даже не задумывалась о том, что для осуществления её желания пришлось бы пожертвовать Уолкером. Она не хотела видеть проблемы. Хотела просто вот так вот стоять и ощущать его дыхание у себя на шее, понимать, что он рядом, близко. Что он не пропадет.

Так незаметно пролетела ночь и на горизонте забрезжили первые солнечные лучи.

— Эмма, — обратился парень к Гринц, которая, казалось, уже задремала в его объятиях. — Мне уже пора уходить. Скоро Аллен начнет возмущаться.

Гринц нахмурилась и повернулась к Ною лицом. В его янтарных глазах плясали веселый танец отблески солнечных лучей, но так и не смогли скрыть той тоски, переполнявшей парня. Она видела, как не легко ему дается уступить место Уолкеру.

— Ты же меня точно не оставишь? — Вдруг серьезно спросила Гринц, заглядывая парню в глаза.

— Да куда я от тебя денусь... — Страдальчески выдохнул Ной, наблюдая, как девушка обижено надувает щеки. — Да ладно тебе, вояка, всегда я с тобой буду.

Наигранную обиду тут же как ветром сдуло, но заметив, как Неа печально смотрит на рассвет, она поняла, как отчаянно не хочет, что бы наступал день. Кембелл нежно провел ладонью по щеке возлюбленной и как можно мягче улыбнулся. Вредный Уолкер начал просыпаться.

Чуть ли не всхлипывая, Эмма щенячьими глазами уставилась на парня.

— Потерпи ещё чуть-чуть. Хорошо?

— Обещаю. — Кивнула Эмма, наблюдая, как Неа медленно закрывает глаза, что бы поменяться местами с Уолкером. Сердце начало бешено колотиться, не хотелось его отпускать. Никогда и ни за что. Подавшись вперед, Гринц привстала на цыпочки и нежно коснулась губ Неа своими. И плевать, что они у него немного обветренные и сухие, не такие мягкие как и раньше. Она зарылась пальцами в его белокурые, уже не так завивающиеся, волосы и самозабвенно целовала, прикрыв глаза. Ной так же нежно отвечал на поцелуй, углубляя его, делая более страстным.

Сегодня Уолкеру, как ни странно, не снились сны. Он просто спал, как будто его и не мучили кошмары и чьи-то воспоминания. Только вот, постепенно все начало проясняться и он начал понимать, что что-то не так. Что где-то совсем близко кто-то лишний. В голове, как звон колоколов, всплыло имя 14-ого. Только он хотел было возмутиться и вернуть контроль над телом, как вдруг все чувства мигом окутали его. Только вот, что-то было не так. И это "что-то" было весьма и весьма ощутимым и понятным.

Стоя в тамбуре вагона, Уолкер крепко прижимал к себе Эмму и они самозабвенно целовались. Любой нормальный человек, увидев такое, решил бы, что очередная парочка. Но только не Уолкер. Открыв глаза, он ошарашено уставился на девушку, руки тут же ослабли и, казалось, колени сейчас подкосятся. Заметив это, Эмма тоже открыла глаза и уставилась в шокированные, серые глаза Алена. Сначала оба сделали шаг назад, начиная понимать, что же произошло. И то, что произошло, обоих не очень-то уж и обрадовало.

По вагону №5 разнесся дикий, душераздирающий крик. Орали двое молодых людей, забившихся в разные углы тамбура и указывая друг на друга, не в силах что-либо сказать. Это утро многие запомнят на долго...

* * *

В одном из городов на станцию, из поезда вышли двое молодых людей и одна девушка. Прохожие косо на них поглядывали, ведь, казалось, если бы не высокий азиат между двумя крайними, то они поубивали бы друг друга. И от этого страшного поступка их уберегал именно этот молодой человек, который не понимал, за что ему предоставили участь преграды.

"Я не буду идти рядом с ним!" — Заявила Эмма, когда они выходили из поезда и демонстративно стала по другую сторону от Юу. Уолкер тоже заявил, что не собирается находиться рядом с ней.

Так и дошли до отеля, где уже были забронированы номера. Тихо взяли ключи и разошлись по комнатам. Заперевшись, Эмма тут же раскрыла окно и уселась на подоконник. Этаж был первым, так что волноваться было не за чем, да и подоконник широкий. Она обдумывала то, что произошло ночью. Только и делала, что ныла о том, как ей плохо без него, а так толком ни в чем и не разобралась.

— Блин, Мариан, был бы ты тут, то уже наверняка мне все объяснил. — Фыркнула девушка и потянулась к веточке, торчавшей из куста *сирени. Сорвав нежно-лиловое соцветие, она принялась его разглядывать. Крохотные цветочки, похожие на граммофончики, невольно вспомнилось, как она искала цветочек с пятью лепестками, что бы загадать желание. — Что бы мы все никогда не расставались и прожили по истине счастливую жизнь... — Повторила она слова, которые когда-то загадала. Мечта есть мечта, она несбыточна, по этому так притягательна. Вот, её желание не сбылось. Кросс и Мана мертвы, Уолкер и Неа — а кто их поймет. Вроде и живы, а вроде уже их и нет. — Все же, Неа, ты прав... Бога нет... Ведь, если бы был, то не позволил случиться всему этому. Ну, или же он просто говнюк, который забил на нас. Оставил на произвол судьбы... Карабкайтесь, а я посмотрю. Так ведь? Гад! Да у кого я спрашиваю... — Замахнувшись, Гринц кинула соцветие подальше и закрыла ладонями глаза. — Что я несу... С катушек съезжаю что ли? Почему все не может быть проще? Почему обязательно, куда-то, но вляпаюсь? Что за напасть...

— Эмма, — раздалось из-за двери, когда в неё постучали. — Мы с Кандой пойдем посмотрим, что с заданием. Ты только никуда не уходи, хорошо?

— Уж не пропаду! — Рявкнула в ответ девушка. Ответа не последовало, лишь удаляющиеся шаги. — Да и некуда пропадать...

Уткнувшись носом в колени, Гринц ещё долго просидела на подоконнике, ни о чем не думая. Так текло время, солнце достигло зенита, а желудок оповестил о том, что не мешало бы перекусить. Лениво спустившись с нагретого места, Эмма привела себя в порядок и вышла из номера. Пройдя по коридору и выйдя в зал, где и находились столики и стойка, она заказала обед и уселась за один из свободных.

Обычный отель, с обычными посетителями. Вот маленький мальчик теребить маму за рукав, что бы та купила ему какую-нибудь вкуснятину, а вон мужчина пьет пиво. В том углу сидит женщина, кого-то ждет и уже в который раз красит губы. За барной стойкой стоит приятный мужчина лет сорока, а позади него крутиться полненькая женщина, наверняка его жена.

— Вот ваш заказ. — Перед девушкой поставили её заказ. — Что-нибудь ещё?

— Нет, спасибо. — Как можно вежливее отказалась она. Несмотря на, вроде как, спокойную обстановку, что-то ей не нравилось. Вроде бы все так непринужденно и легко, но при этом казалось, что каждый за ней наблюдает. Неужели так смотрят на всех экзорцисов и искателей? Нет. На них не смотрят так, будто хотят убить.

Звякнул колокольчик на входной двери. В помещение вошел высокий мужчина в парадном костюме и с цилиндром на голове. Он осторожно его снял, направился к стойке и там пристроился. Вьющиеся волосы, смуглая кожа и родинка под глазом, сразу видно — не местный. Такие не заходят в обычный отел что бы выпить. Окинув его ещё раз мимолетным взглядом, Эмма отвернулась.

Колокольчик снова жалобно звякнул. На пол упала тень и, увидев её, Гринц застыла с поднесенной к губам вилкой.

— Тики! — Звонко крикнула девочка лет четырнадцати. — Мог бы и меня уже подождать! — Она обижено надула губки. Этот голос. Этот звонкий, детский голос. Эмма его везде узнает. Эта тот голос, именно тот. Она его никогда не забудет. Вилка выпала у неё из рук. — Ой, Эмма, не надо так волноваться! — Обратилась девчушка к ней.

— Госпожа Роад! Ой! — Голова зонтика уткнулась в пол. — Леро...

— Мы тебя уже очень давно ищем, Эммочка. — Пропела Мечта, облокотившись о Леро, который жалобно пищал.

Это та самая девочка, которая толкнула её тогда под поезд....

Примечание к части

* Здесь подразумевает сирень Венгерская, которая зацветает в конце июня.

— Ты... — Прошептала Эмма, понимая, что она крупно влипла. Прошлая встреча с ней ничего хорошего не принесла, кроме боли и разочарования. Сжав кулаки, девушка выдохнула и в упор посмотрела на эту желтоглазую девчонку.

— Ха, а ты смелая! — Мечта склонила голову на бок. — Прошлый раз ты ничего сделать не смогла. Если бы не...

— Заткнись! — Крикнула Эмма, встав со своего места.

— Тише, тише... — Усмехнулась девочка, встала ровно и прокрутила зонтик в руках, под его "веселый" вопль. — не надо шуметь, ото акума нервные, ненароком поранить могут.

Гринц вздрогнула. Только сейчас она заметила, что стоит в окружении гадко ухмыляющихся людей, которые никак не реагируют на присутствие ноя. Она хотела было попятиться назад, но оступилась. В попытке ухватиться за стул, она его опрокинула и уже падала, как её кто-то подхватил.

— Леди, вы слишком неуклюжи. — Раздался приятный баритон над ухом. Мужчина откровенно смеялся над ней, это было слышно по его голосу. Эмма буквально кожей ощущала угрозу, исходящую от этих двоих. Бежать некуда. Скрипнув зубами, она оттолкнула усмехнувшегося Ноя и оперлась о стол. Главной задачей сейчас было продержаться до прихода экзорцистов и не рухнуть на пол от страха. Ноги предательски подкашивались, обещая вот-вот опустить Эмму на пол, но она упорно хваталась за ближайшие предметы. "Только бы продержаться..."

— Что вам нужно? — Как можно спокойней спросила Эмма, стараясь добавить в голос угрозу. Выходило плохо, и она ощущала, как голос предательски дрожит от страха.

— Да вот, с тобой Граф, ну ОЧЕНЬ, хочет поговорить. — С явным недовольством сказала Роад и презрительно окинула девушку взглядом, мол, "и зачем она ему понадобилась?"

— Мне не о чем с ним говорить! — Крикнула Гринц. Её стала захлестывать праведная ярость. Эта сволочь, Граф. Если бы не он, то не было бы той бойни. Если бы он только оставил Неа в покое...

— А ему есть о чем! — Не выдержала Роад и ухватила Эмму за руку.

— Пусти!

— Дамы, успокойтесь. Эмма, он хочет только поговорить.

Гринц недовольно уставилась на этого улыбающегося джентльмена. Явно же врет, но ведь и не отцепятся.

— Если он так хочет побеседовать, пусть сюда и приходит! — Одернула она руку с самым брезгливым видом, что только смогла изобразить. Мечта не осталась должницей и тоже скорчила рожу.

— Она мне надоела! — Заявила Камелот и призвала дверь.

— Я не пойду! — Крикнула она, но тут же почувствовала, как её осторожно берут под локоть.

— А куда ты денешься? — Усмехнулся Микк, но тут же получил удар пяткой по своей ноге. Гринц отскочила от Ноев и схватила со стола нож. Мечта громко рассмеялась и её смех подхватили акума. Да, действительно смешно: обычный человек против двух Ноев и около двух десятков акума с обычным столовым ножом. Веселей картины не придумать. Только не быть этой картине радостной, ведь Эмме не до смеха. Дрожащими руками держа прибор, она искала место для отступления, но такого не было. Она была плотно окружена.

— Без боя не сдам...ся... — Получив удар по шее, Гринц осела на пол. Нож с характерным звоном упал на пол.

* * *

Вернувшись в отель вымотанными и уставшими, двое экзорцистов застыли посреди зала. В помещении стояла тишина, только откуда-то с кухни доносилось шипение масла и запах гари.

— Эмма... — С опаской позвал Уолкер. Ответа не было. — Эмма! — Парень сорвался с места и побежал по коридору. Дверь в её комнату была заперта, но замок был хлипким и один удар Клоуна снес её с петель. Комната отозвалась лишь жалким скрипом оконных ставней. — Проклятье...

— Мояши, поди-ка сюда! — Крикнул Юу из зала. Вернувшись к напарнику, он увидел, как тот держит за шиворот какого-то мальчишку. Он боязливо озирался по сторонам и чуть ли не плакал.

— Дяденька, отпустите меня. — Пролепетал мальчишка и попытался вырваться из стальной хватки мечника. Ничего не вышло, лишь зря силы тратил. Собственно, в результате его действий Уолкер самолично усадил мальчика за стол перед собой и начал расспрашивать что к чему и почему. Мальчишка сначала испугался такого напора, но вскоре успокоился и начал говорить. — Я, как всегда прибежал к тете Мэгги, забрать кувшин с молоком. Обычно в это время я подходил к черному ходу и забирал его, а сегодня она не вышла. — Мальчик зажмурился, стараясь не плакать, но все же всхлипывать начал. — Я, зашел на кухню, а там.... Там трупы, много, трупов....

Уолкер пораженно посмотрел на Канду, который только кивнул в подтверждение слов мальчика. Аллен так и застыл. Не удивительно, что здесь было так тихо.

— Я, хотел закричать, но до меня донесся разговор, смех и крик... Какая-то девушка кричала, а потом стихла. А потом все прекратилось и я спрятался. Я испугался... — Мальчонка заплакал. — А потом девочка... Страшная, с желтыми глазами... Она... Она... У... Она была такой страшной... Она сказала, что бы я... я молчал... А потом ушла...

— Роад... — Сквозь зубы процедил Уолкер. — Юу, возвращаемся. — Скомандовал Аллен. Канда хотел было возмутиться, мол, чего это он его этим дурацким именем назвал, но промолчал. Только взглянув на парня, он понял, что тот в бешенстве и порвет любого, кто хоть слово ему сейчас поперек скажет. От него исходила холодная ярость, не такая, как при стычках с ним или упоминании Кросса. Он сейчас был просто другим... Да и волосы, начали виться, но все же это был Аллен.

* * *

Пробуждение было не из приятных. Голова болела, а на груди лежало что-то тяжелое. Кроме Этого Эмма буквально кожей ощущала, как её рассматривают. Причем так пристально, что становилось неприятно. С трудом открыв глаза, Гринц тут же застыла. На неё смотрело белое, пушистое нечто, отдаленно похожее на зайца, только без ушей; с золотистыми глазами, такими внимательными-внимательными, казалось, это существо в душу заглядывало.

— А.... — Протянула Гринц, не решаясь закричать. Мало ли как это существо отреагирует. Тим вон тоже был милым, пока зубки не показал. Но вот это нечто сидело и только хлопало длиннющими ресницами.

— Это Пушок. — Раздалось откуда-то со стороны двери. — Ты ему понравилась.

Повернув голову в сторону голоса, Гринц удивилась ещё больше. Перед ней стояло Нечто. Да-да, именно Нечто и с большой буквы. Непонятное, высокое, худое существо в костюме, какие описывали фантасты. От этого существа стало ещё более страшно, чем от так называемого Пушка, у которого неожиданно появился лысый, черный хвост со стрелочкой на конце, которым он и замотал из стороны в сторону при виде вот этого вот непонятно чего.

Послышался тяжелый вздох и существо щелкнув пальцами, исчезло в дымке, а вместо этого вот появилась низенькая девочка, на вид лет пятнадцати. Она закашляла и помахала перед собой рукой, но, заметив удивленный взгляд Эммы — заулыбалась. Её зеленые глаза светились радостью и счастьем, да и сама она казалась дружелюбной. Только Гринц подумала, что она адекватный ЧЕЛОВЕК, как медленно, её каштановые волосы стали приобретать черный цвет, глаза пожелтели, а кожа стала серой.

— Значит, ты Эмма? — Поправив складки белого, коротенького платья, спросила она, а Гринц только кивнула. — Вот как... Я думала, ты выглядишь по другому...

— Уж какая есть. — Буркнула девушка и прикусила себе язык. С Ноями лучше не огрызаться, но девчушка лишь рассмеялась.

— А ты интересная. — Из ниоткуда появилось кресло, в которое она и уселась напротив постели Эммы, которая до сих пор не решалась двинуться. — Я Майтра, Одаренность. — Представилась Ной и улыбнулась. — А ты Пушка не бойся, это мой тебе подарок. — Усмехнулась Майтра.

— А я и не боюсь.

— Ага, так не боишься, что аж трясешься! — Одаренность расхохоталась, схватившись за живот. Гринц пораженно смотрела на эту девочку. Не будь она Ноем, то была бы отличной собеседницей и, возможно, они могли бы подружиться. Но из раздумий её отвлек Пушок, лизнув девушку розовым языком в нос. Ей показалось, что это существо даже улыбнулась, хотя это был один сплошной комок шерсти с глазами и лысым хвостом.

— Кстати, правда, ужасно? — Вдруг спросила Майтра, откинувшись на спинку кресла и уставившись в потолок.

— Что? — не поняла девушка и аккуратно пересадила Пушка на колени, опасаясь, что он её цапнет.

— Я про Ковчег. Он ужасен. — Эмма вновь удивилась. Вот это новость, Ною не нравиться его же дом. — Правда ведь?

— Ага. — Растерянно кивнула Эмма и девочка кинулась её обнимать.

— Ты меня понимаешь! А ведь никто меня слушать не хотел! Ты хорошая! — Гринц опешила. Эта девчонка, она что, вообще не думает о том, что они вроде как враги? — А ведь я говорила, что черный Ковчегу не пойдет! А они не слушали! — Все возмущалась Одаренность, заливаясь слезами. Она ещё минут десять рассказывала о том, какие остальные Нои вредные, что кроме Вайзли её все обижают, что даже Граф к ней не прислушивается, считая ребенком. В общем, была лекция о том, какая Майтра хорошая и какие все вокруг неё злые бяки. — Кстати, как там Неа? — вытирая нос кружевным платочком, опять непонятно откуда появившимся, поинтересовалась она.

— Нормально. — Не задумываясь, буркнула Эмма.

— Ясно, ты мне не доверяешь. — Надула губки Майтра и отвернулась от девушки. Гринц тяжело вздохнула. — Не думала, что ты такая грубиянка.

Девушка окончательно впала в ступор. Только что она была хорошей, доброй и вообще золотцем и ути-пути какой милой, а теперь — грубиянка? Вот это перемены настроения, похлеще чем у неё самой. Ну, раз грубиянка, то пусть так оно и будет.

— А с чего мне доверять Ною? — Эмма сложила руки под грудью и с вызовом глянула на девчушку.

— Ах так! Да ты... Да я тебя... Уу... — Майтра не могла подобрать слов. Она оглядывалась по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, но в результате только схватила появившуюся в воздухе подушку и зашпульнула её Эмме в голову. — Вредина!

Подушка медленно, будто нарочно, упала на колени Эммы, плечи которой начали подрагивать. Она закрыла глаза, стараясь не заорать на эту мелкую. Да, они её не убьют, но покалечить могут, а этого ей не хочется. Так что она изо всех сил старалась сдержаться и не придушить малявку на месте. Только вот, кара отложилась на неопределенный срок. Дверь медленно отворилась и в комнату вошла невысокая девушка с звездой на лбу.

— Господин Граф хочет видеть гостью. — Безжизненно сообщила она и поклонилась Майтре. Девочка лениво махнула рукой и акума вышла.

— Ну что, переодевайся, одежда в шкафу, и пойдем к Графу. — Спокойно сказала Одаренность и прикрыла глаза. Эмме даже показалось, что она задремала, до того спокойной она ей показалась. Все же каждый Ной странный, особенный и неповторимый. Эмма тихо слезла с постели и направилась к платяному шкафу, искоса наблюдая за неподвижной девочкой, явно что-то обдумывающей.

— Эмма, Неа же счастлив? — Неожиданно спросила Одаренность, что Гринц вздрогнула и чуть не выронила вешалку с каким-то платьем.

— Наверное, да. — Чуть поразмыслив, ответила она. Послышался горестный смешок. Эта Ной, она все больше удивляла Гринц. То она веселая, то обидчивая, то до дрожи в коленях серьезная. Она слишком непостоянна в своем характере, будто она не знает, какая на самом деле.

Переодевшись, Эмма, в сопровождении Майтры и Пушка, пошла на встречу с Графом. Одаренность заметно нервничала и постоянно кусала губы. В голову невольно закралась мысль о том, что она боится Тысячелетнего.

— Мы пришли. — Пробормотала, скорее себе, чем Эмме, Майтра и открыла дверь. Они оказались в темном помещении. Везде висели тяжелые шторы и портьеры, только утяжеляя и без того гнетущую атмосферу. В комнате копошилась акума-прислуга, но, заметив пришедших, тут же ушла.

— Граф, может не надо подниматься? Вы ещё не поправились... — Послышался обеспокоенный голос Роад и Эмма невольно скривилась. Как же ей не хотелось видеть эту мелкую... Она лучше бы ещё поговорила с Майтрой, чем встретилась с Мечтой.

— Ну-ну, Роад, я должен с ней поговорить. — Послышался хриплый голос. Эмму как током пробило. Она знает этот голос, несмотря на то, что он стал более грубым и хриплым. Из самого темного угла комнаты послышалось, как кто-то встает с постели. Мужчина вышел на свет и Гринц осела бы на пол, если бы Одареннось вовремя не создала кресло. Граф усмехнулся, глядя, как его давняя знакомая не может найти слов, а лишь беззвучно открывает рот, в попытке хоть что-то сказать. — Рад тебя видеть, Эмма.

Слезы сами покатились из глаз девушки. Она не могла поверить, что перед ней стоит именно он. Как же так? Что могло произойти? В её голове была уйма вопросов. Снова произошло то, чего она не ожидала. Снова она не знает, что ей делать и как реагировать. Она бы никогда не подумала, что Графом станет именно он.

— Мана... — Прикрыв ладошками рот, пораженно сказала Эмма, неверяще рассматривая человека перед собой.

Примечание к части

Если кого-то удивило, что Граф и Мана — один человек, то это было показано в манге, хоть и не говорилось. Во всяком случае, человеческая внешность Графа очень схожа с тем, каким Аллен помнит Ману. Так что я провела параллели и сделала так, как сделала.

Дни пролетали незаметно, все как один миг. После того, как Эмму и Неа разбудил старший Кембелл, девочке просто пришлось подружиться с младшим из них. Как ни странно, но втроем они начали проводить больше времени. До обеда Гринц помогала по дому, а после бежала к учителю и его постояльцам. С Неа и Маной уроки стали проходить намного веселее — они не позволяли Генриху занудствовать. После занятий же они шли гулять в сад, на озеро, да и куда угодно. Они рассказывали много историй из своей жизни, то как они путешествуют по миру, узнают новое и интересное. Эмма слушала их и поражалась, какой же интересной становиться жизнь, когда ты не прикован к одному месту.

— Когда-нибудь, я тоже буду путешествовать! Не буду нигде задерживаться и найду кучу приключений! — заявила во время очередной беседы Эмма, чем вызвала у парней смех.

— Эмма, лучше не надо. Ведь иногда очень не хватает места, куда можно вернуться, где тебя ждут, — потрепав девчушку по голове, сказал Мана. Если Неа все ещё отрицает то, как ему не хватает банального, семейного тепла, то Мана признался самому себе в этом. Да и девочка эта, с ней так и тянет говорить на чистоту.

— Вот как... — Гринц посмотрела на свои ладошки, обдумывая слова, сказанные Маной. Когда отец рассказывал о том, как он был на войне и как ему не хватало его семьи, она говорила, что никогда его с мамой не оставит. — Тогда, я буду вас ждать здесь! И вы сможете сюда вернуться! — радостно оповестила она парней, но, заметив, как они не в силах хоть что-то сказать, тут же поникла. — Я что-то не то сказала?

— Вот дуреха... — фыркнул Неа и, только хотел было потянуться, что бы обнять девчушку и потрепать её по макушке, как его опередил Мана.

Ухватив Эмму за руку и прижав к себе, Мана растрепал её косу и откровенно начал тискать, насколько это было возможно с загипсованной рукой. Девочка сначала возмущалась такому поведению уже взрослого парня, но вскоре заразилась веселым смехом Кембелла и тоже начала хохотать. Так, тиская ни в чем неповинную девчушку, Мана бы и не заметил взгляд Неа, брошенный в их сторону. По детски обиженный, недовольный и совсем чуть-чуть завистливый. Кембелла поведение брата ещё больше рассмешило, и он принялся ещё с большим азартом смешить и тискать Эмму в объятьях.

Они хохотали так ещё минут двадцать, а то и больше, в то время как Неа отвернулся и принялся читать очередную скучную книгу, которую вручил Эмме Генрих.

Наконец отсмеявшись, Эмма глянула в сторону заскучавшего парня. "Обиделся, что ли?" — пришла первая мысль в её голову и она тут же гаденько усмехнулась. Тихо подойдя к Кембеллу, пока тот сосредоточено вчитывался в "Основы этикета", Эмма выдернула книжку из его рук и весело засмеявшись, обняла.

— Не будь лимоном! — весело посоветовала она парню, который от столь неожиданной атаки завис. На самом же деле он вовсе не читал книгу, он её даже держал вверх тормашками, а думал об очередном поручении Графа.

— Эмма, мне не до твоих шуток, — серьезно отозвался Неа, чем не мало поразил девочку. Ещё недавно сидел и улыбался вместе с ними, а теперь — совершенно переменился. Стал каким-то отстраненным и холодным.

— Понятно, — поникнув, Эмма отошла от Кембелла и подняла рядом лежавшие книжки. — Я, это, пойду тогда. Пока, — рассеяно пробормотала девочка под удивленный взгляд Маны.

— Зря ты так. Хочешь, что бы и она от тебя отвернулась? — когда девочка отошла на достаточное расстояние, спросил у брата Мана. — Или же... Неа, ты как ребенок! — Мана расхохотался. — Никогда бы не подумал, что ты настолько сильно привяжешься к маленькой девочке, человеку!

— К тебе же привязался.

— Так я твой брат! Но, спустя четыре года бубнежа о том, что ты никогда не привяжешься к человеку, кроме меня, ты за НЕДЕЛЮ привязываешься к девчушке. В общем, ты меня поразил! — Кембелл в открытую угорал над младшим братом, который, как только стал ноем, зарекся связываться с людьми. Он только его подпускал близко к себе и ещё двух людей, да и то, скорее из-за того, что у них были общие цели.

— Будто ты сам не привык к ней и её постоянному присутствию.

— Так из-за кого я с ней вожусь-то? Будь моя воля, мы бы уже давно уехали. Но ты же находил какие-то "важные дела". Хотя, может ты и прав, я тоже к ней привык. Но не более. Так что, смотри, что бы потом худо не было, — назадительно произнес Мана.

* * *

— Эмма, ты пойдешь сегодня к Генриху? — спросила мать, заглянув в комнату дочери. Вчера та пришла сама не своя и даже не стала ужинать, хотя на столе были её любимые блюда.

— Нет мам, сегодня не пойду. Извини, — тихо отозвалась девочка. Настроения не было, а все почему? Потому что она стала себя накручивать. Она всю неделю болтала без умолку, смеялась и донимала двух взрослых людей. Не удивительно, что она успела им надоесть. Только вот, почему ей-то так обидно? Да и, тот холодный взгляд. Гринц невольно поежилась, вспомнив холодные и отстраненные глаза Неа. Она так привыкла видеть в них снисходительность и добрую насмешку, что такая перемена стала для неё шоком. Сейчас бы она даже не удивилась, если бы и Мана на неё презрительно поглядел.

— Ладно. Ты только не грусти. Хорошо? Уверенна, все наладиться, — сказала мать и вышла из комнаты. А Эмма ещё долго лежала на постели, обдумывая то, что произошло и как глупо она себя повела. А ведь Неа все правильно сделал. "Они меня и так долго терпели..." — окончательно поникнув, Эмма уткнулась лицом в подушку.

* * *

— Эмма! — раздался громкий голос Генриха и дверь резко открылась, пропустив стихийное бедствие в комнату девочки. — Депрессия — не повод пропускать мои занятия! — заявил врач, а Гринц лишь лениво подняла голову и посмотрела в его сторону. — О... — протянула мужчина и сел на край постели. — Да у тебя хронический недосып. Сколько уже не спишь?

— Четыре дня, — вяло ответила она.

— И ничего не ест! — добавила мать, нервно покусывая губу. — Уже два дня как...

— Эмма, то что они уехали...

— Как, уехали?! — ошарашено спросила Гринц и подскочила с постели. — Когда?!

— Эмма, успокойся! — крикнул Генрих и придержал покачнувшуюся девочку за плечи. — Ты не знала? — она кивнула, все так же неверяще смотря на взрослых. Слезы сами покатились по щекам. Неужели они уехали, даже не поправившись? — Они уехали позавчера, на вечернем поезде. У них появились какие-то срочные дела, — пояснил врач, наблюдая, как девочка обмякает и вновь ложиться на постель.

— Уйдите, пожалуйста... — попросила она, отвернувшись от родственников к стенке. С тихим скрипом дверь закрылась, оповещая о том, что все вышли. Почему-то в груди образовался ком, который медленно, но верно начинал мешать. — Я... Не буду... Плака-ать....

Год спустя.

— Эмма, золотце, сходи к тете Кристе, — вручая дочери полную корзину смородины, женщина буквально выпихнула ту за дверь. Недовольно посмотрев на деревянную преграду, отделяющую её от матери, Эмма развернулась и с гордым видом пошла к тетушке. Три месяца назад дядя Генрих все же отправил её к леди Кристе, которая оказалась не такой уж и вредной дамочкой. Именно благодаря ей младшая Гринц научилась вести себя более женственно и уверенно. В свои четырнадцать, она могла дать фору любой девочке-одногодке как в манерах, так и в образовании. Хотя, несмотря на всю свою женственность и обаяние, она осталась все той же хохотушкой и, чего уж скрывать, язвой. Правда, она уже не вела себя как мальчишка. Да, она по прежнему больше времени проводила в их обществе, но тем не менее вела себя куда сдержаннее. Залезала на деревья только когда ей помогали, хотя могла и сама, речушку не перепрыгивала с разбегу, а изящно переступала с камушка на камушек. Одним словом, вела себя как истинная леди. Каждый день она сама себе повторяла, что она будет стремиться все выше и выше, что бы доказать себе, что способна на большее, что она больше не та плакса. Хотя, где-то в душе все ещё теплилось какое-то непонятное чувство, надежда на то, что она утрет нос Неа и докажет ему, что она может добиться всего, чего только захочет. Что она покажет, что может прожить и без них.

Дойдя до дома мисс Кристы, Эмма осторожно постучала и, дождавшись разрешения, вошла в дом. Все было как всегда: резная мебель, богато украшенные помещения и сама леди. Криста раньше была дворянкой, но по каким-то причинам перебралась в их глушь. Отдав смородину, Гринц осталась на чай, после на обед, а ещё позже и на ужин. Они снова и снова заводили беседы на различные темы. Время летело как одно мгновение. Лишь когда стемнело, Эмма опомнилась, что пора бы идти домой.

Распрощавшись с леди, она вышла из дома и пошла к переезду. Как всегда остановилась, что бы поглядеть, не идет ли поезд. А он как раз шел. По этому она остановилась, что бы переждать, пока он проедет. Отошла на шаг назад и принялась смотреть в небо, слушая приближающийся стук колес.

— Кхм, извините, — раздался детский голосок позади и Эмма обернулась, но, не успела она как следует рассмотреть окликнувшую её девочку, как получила мощный тычок в грудь. Невольно она глянула на пути — поезд был совсем близко. — Это тебе за то, что забрала его у меня, — зло прошипела девочка и рассмеялась. Её смех был наполнен ликованием.

Казалось, вся жизнь пролетела перед глазами. Первые игрушки, первая царапина, первое падение и впервые сломанная рука. Знакомство с дядей Генрихом, односельчанами. Бег по грязным лужам в компании парней. Подзатыльник от отца, первое наказание. Первый урок у врача и первый побег с него же. Дни, наполненные радостью и счастьем, а так же горем и печалью. Смерть бабушки по маминой линии, её похороны... Первая поездка в город. Подъем в горы и вновь наказание. Походы на озеро всей семьей, а так же в лес. Так же привиделся и тот момент, когда она пошла с отцом за грибами и заблудилась в кустах черной рябины. Промелькнуло так много, что она не все даже успела уловить, но вот первая встреча с Неа и Маной, их улыбки и смех — так и стояли перед глазами. То, как Мана пытался заплести ей косу, или же то, как Неа притащил её домой на руках. А ещё то, как он крепко прижимал её к себе, когда они оба уснули на диванчике дома у Генриха. Из глаз невольно потекли слезы.

Гринц зажмурилась, но в следующий миг она почувствовала, как кто-то резко пихает её, прижимает к себе и они катятся по пыльной дороге. Картинки тут же исчезают, будто их и не было.

— Дура! Ты что творишь?! Совсем из ума выжила?! — донесся до нее приятный голос и она открыла глаза, которые до сих пор с силой зажмуривала.

— Неа... — заливаясь слезами, практически провыла Эмма и уткнулась в шею парня, крепко ухватившись за его плечи.

Примечание к части

Пока выходные — меня пропёрло на главки. Завтра может быть ещё одну выложу, хотя уже наступило сегодня.

А пока что вот: http://vk.com/doc151261400_222795884 — эта гифка мне очень напоминает Эмму и Неа.

Не сводя насмешливого взгляда с рыдающей девушки, Граф сел в кресло напротив неё. Его и забавляла и огорчала эта ситуация. Слишком многое изменилось, что бы он как когда-то мог говорить ни о чем с ней. А теперь Эмма плачет, и ведь не поймешь, от радости или от шока.

— Да, это я. Ты не бредишь. — Усмехнулся Мана, наполняя кружки чаем под пристальным взглядом Роад и Майтры. Если Мечта беспокоилась за него, то вот Майтра явно беспокоилась за Эмму. Они как адвокат и прокурор, наблюдающие за развитием ситуации со стороны, ведь они не могли вмешаться, даже если бы очень хотели. — Почему? — Уловив немой вопрос в глазах девушки, переспросил Тысячалятний и отпил чай, задумавшись. — Я слишком сильно хотел жить, и Адам тоже хотел жить. Мы оба хотели жить дальше, не теряя воспоминаний. Да-да, если память Ноя переместить в того, кто добровольно её примет, то все воспоминания сохраняться. Неужели ты до сих пор это не поняла? — Усмехнулся Граф, глядя, как девушка все больше никнет. Она опустила руки и просто слушала, не зная, что сказать. Она была рада видеть Ману, но в голове билась мысль о том, что лучше бы он умер, чем жил так. — В общем, я принял гены Ноя, только вот мы не учли одного: оба хотели сами управлять телом. В общем, иногда происходят инциденты, когда мы оба не в состоянии адекватно мыслить. — Хохотнул мужчина, разглядывая чаинки на дне чашки.

— Ты же его предал... — тихо сказала Эмма.

— Думаешь, мне было приятно смотреть, как он, вечно молодой, бессмертный, живет и не думает ни о чем? В то время как я, старею, думаю, как прожить следующий день, что бы не умереть. Его ранят — он восстанавливается за считанные минуты, часы. А я восстанавливался месяцами...

— Но ведь...

— Эмма, я предлагал ему оставить разногласия, но он меня даже слушать не стал. Да, я уничтожу этот мир. Мир, прогнивший насквозь.

— То есть все те счастливые моменты — не в счет?

— Не знаю. Я ничего не чувствую. Это были просто воспоминания человека, по имени Мана.

— Тогда с кем я сейчас говорю?! — Крикнула Эмма и вскочила с кресла. Она зло уставилась на спокойно улыбающегося Графа, он невыносим... — Где Мана?! Где он?! Кто ты?!

— Я — Граф Миллениума. — Все так же спокойно ответил он, будто не замечая, как Эмма готова порвать его на части, а Роад — её. Лишь Майтра металась из стороны в сторону, не зная, на чью сторону стать.

— Придурок! Ты не Мана! Он бы никогда не стал уничтожать мир! Он любил жизнь! Любил Неа и меня! Мы были одной семьей! А ты вообще никто! Слышишь?! Ты, самонадеянный идиот, который думает только о себе! Что тебе сделал мир?! Что?! — Распиналась она перед непробиваемым Ноем, все так же улыбающемся и пьющим чай.

— Значит, ты не поможешь мне вернуть брата?

— Он брат Маны, но не твой! Верни Ману! — Казалось, уже выплакала все, что можно, но нет, слезы снова окатились по щекам.

— Дура ты. — Спокойно сказал Граф, будто констатировал факт. Гринц всхлипнула и растерла по щекам слезы. — Истеричка и дура. Взгляни на мир, он прогнил. Алчность, убийства, жестокость, войны, мародерство, коррупция, ненависть — все это составляющие этого мира. Люди пали, а мы лишь их окончательно уничтожим, а после построим новый мир, где, отвернувшийся ото всех Бог будет не властен. Ты же сама знаешь, как этот мир не справедлив. Ты умрешь, а Неа будет жить вечно. Это справедливость?

— Это наше дело! Я лучше проживу с ним короткую, но счастливую жизнь!

— Эгоистка.

Эмма замерла. Он прав. Она подумала о себе. А Неа? Если он её действительно любит? Но он забудет её, как только переродиться. А ведь и правда, где справедливость? Её нет.

Эмма обессилено села в кресло и закрыла лицо руками. Граф прав, но, разве счастливые моменты в жизни каждого, это не повод сохранить этот мир? Каким бы прогнившим он ни был, можно ведь попытаться все исправить. Да, это сложно, но попытаться ведь стоит?

— Эмма, Неа только ради тебя вернется к нам, по этому помоги нам.

— Нет. Я не предам Неа. Я лучше умру.

— Жаль. — Граф тяжело выдохнул и кивнул Мечте.

— Граф! Не надо! — Крикнула Майтра и встала перед Эммой, закрывая её собой.

— Ты снова мне перечишь? Прошлого раза было мало? — Грубо спросил Граф и Одаренность отступила. — Роад, приступай.

— Давно хотела это сделать... — подходя к Гринц, сказала Роад и присела перед ней на корточки. — Будешь моей кукой?

* * *

— Что?! Эмму похитили? — Орал смотритель. Он уже и думать забыл о том, что надо бы выговор сделать о том, что Уолкер без разрешения пользовался Ковчегом. Комуи мерил шагами кабинет, не зная что же делать. Только разобрались с проблемами, так тут новые. И, какого лешего, он, спрашивается, разрешил идти ей на задание? Причем сам! Кто его дернул? Сам и дернул! Проверил, называется, на чьей она стороне. — Что нам делать?!

— Да вы мне хоть объясните, что тут происходит?! — Рявкнул Канда, и Комуи тут же застыл и начал бормотать себе что-то под нос. Он уже пол часа допытывается у этих двоих, из-за чего Эмма так важна и вообще, что происходит.

— Ну, понима-аешь... — Протянул Ли, понимая, что легко не отделается.

— Эмма — девушка Четырнадцатого. Мы её недавно нашли. Она была заключена в кристалл из Темной Материи и, как ты уже мог заметить, была жива. — Спокойно ответил Аллен. Его голос даже не дрогнул. Такой же ровный, как будто ничего не произошло.

— То есть, вы от меня скрыли подобную информацию? — Муген угрожающе блеснул, выглянув из ножен. Комуи предусмотрительно скрылся за Алленом, от греха, а в данном случае от Юу, подальше.

— Юу, не... Ладно-ладно, Канда, не обижайся. Просто это был большой-большой секрет. — Состроив умильную моську, попытался выкрутиться начальник, но лишь усугубил ситуацию. Канда замахнулся мечом, прицелился прямо в голову смотрителя и нанес удар. Уолкер уклонился, Комуи тоже, пострадал чепчик.

— Мой чепчик! — Взвыл Комуи, сжимая в руках две половинки своего головного убора. Уолкер страдальчески выдохнул, наблюдая за начальником.

— Ладно. Комуи, организую допуск к Ковчегу. Я с Неа хочу побеседовать.

* * *

— Роад... — Подозвал к себе девочку Граф, смотря на бездушно сидящую перед ним девушку. — Роад.

— Что? — Отозвалась она и посмотрела в сторону печального мужчины.

— Скажи, я ведь прав?

— Да.

— И в том, что натравил Ману на Неа? В том, что убил их мать? Что забрал тело его брата? Я ведь прав? И этот мальчик, Аллен... Я ведь и тогда правильно поступил, прокляв его?

Мечта молчала. Она помнила, как защищала бессознательного Неа от обезумевшего Маны, как она его чуть не убила. Как Неа мстил им всем за то, что она лишь "чуть-чуть" покалечила его брата. Все так сложно...

— Да, Граф, ты прав. Ты всегда прав.

— Спасибо, Роад. Наверное, на меня так действует человеческая память.

— Наверное. — Согласилась она и посмотрела в стеклянные глаза Эммы. Она больше ничего не чувствует и не понимает. Она её марионетка. Даже как-то грустно стало, не поиздеваться над ней, не посмотреть, как она беситься при упоминании событий из её жизни.

— Организуй бал. — Неожиданно попросил Граф. Мечта удивленно на него посмотрела и кивнула. — И пригласи Неа. Я хочу его видеть. Все же он ещё мой Исполнитель. А ты, Майтра, если ещё хоть что-то подобное вытворишь, то знаешь, что произойдет.

Девушка кивнула. Она не может допустить, что бы он пострадал. Даже несмотря на то, что она не знает, за что её держат в такой строгости, она прекрасно понимает, что Граф какой-то её проступок никогда не простит. Никогда и ни за что, и, этот её проступок запрещено обсуждать.

* * *

Зайдя в потайную комнату Исполнителя, Уолкер тут же заметил, как его отражение начало меняться. Волосы почернели, исчез шрам, глаза стали тускло-зеленого цвета. Парень спокойно на него смотрел и Аллену от этого стало не по себе. Ной будто знал о нем всё. И, не смотря на то, что в таком виде он видит Неа впервые, он уже внушал страх.

— Вы её упустили, да? — Спокойно спросил Четырнадцатый садясь за пианино. Аллен кивнул, не зная что сказать. И зачем он пришел к Ною? Они целый день добивались разрешения на вход в Ковчег у Ватикана и что? Он даже не знает, о чем говорит с Неа. — Кто за ней приходил?

— Роад. — Спокойно ответил экзорцист, хотя самого одолевало желание скорее убежать из этого помещения. Он сел на диван и тоже уставился на Неа. Ной сидел и что-то обдумывал.

— Понятно... — Спустя какое-то время сказал Четырнадцатый. То, что Эмма попала в руки к Мечте — ничего хорошего не сулило. — И как вы её упустили?

— Она осталась в отеле, а мы пошли на задание. — И почему он все выкладывает ему? Совесть? Это даже не смешно.

— Да как вы могли оставить её одну?! — Рявкнул Ной и ударил кулаком по клавишам пианино. Противный звук разнесся, казалось, по всему Ковчегу. Ярость Неа достигла каждого его закутка. — Будь у меня возможность, я бы лично тебя придушил!

— Думаешь тебе одному хреново от того, что её похитили?! — В ответ выкрикнул Уолкер. Да, он с ней не так давно знаком, но она успела стать его другом. По крайней мере ему так казалось. И ему все равно как-то было, что она на стороне Четырнадцатого, что она его любит. Просто от того, что она исчезла прямо у них из под носа, становилось больно. Вокруг вмиг стало как-то пусто и все проблемы отошли на второй план.

— Только не говори что... — Ошарашено прошептал Неа, глядя, как Аллен беситься. — Ты... Убью, сволочь! — Он ринулся к стеклу, а Уолкер на автомате отошел назад, зацепился за ножку дивана и сел на него. Неа бесновал, он был в ярости. Такой подлянки от Уолкера он никак не ожидал.

— Ты чего? — Чуть дрогнувшим голосом спросил экзорцист, глядя на Ноя, пытающегося проломить стекло, что бы до него добраться. И чего он так взбесился?

— С*ка ты, Уолкер. — Ударив очередной раз по стеклу, обессиленно сказал Неа и осел на пол спиной к экзорцисту.

— Да ты меня уже достал! Чего ты взъелся?! Не убьют же они её! — Взревел Аллен, а Ной молчал. — Наверное... Им же ты нужен...

— Я в любом случае за ней приду, и они это знают.

— Ты её настолько любишь?

— Можешь не верить, но да. Она все, что у меня осталось. Все меня предали, даже лучший друг. — Хмыкнул Ной. Да, предал. И как он раньше не понял? Кто в здравом уме сам отдаст тело Ною? Только идиот или же тот, кто составил идеальный план.

— Но ведь, нои...

— Ага, ничего не чувствуют. Для них важны только семья и интересы Графа. Хотя, тебе могло бы уже дойти, что я не совсем нормальный ной, раз предал этих сумасшедших. По крайней мере прошлый раз тебе все дошло сразу же.

— Ну уж извини, что я не так умен. — Фыркнул Аллен. И чего они разглагольствуют тут? надо что-то делать, а они какие-то непонятные, старые обиды разбирают. — ладно, что делать то будем?

— Как я понял, место уступать мне ты не собираешься?

— Разбежался.

— А раньше ты был сговорчивее.

— Хватит уже меня сравнивать с тем, кого давно нет! — Рявкнул Аллен, а Четырнадцатый рассмеялся. Его забавило, что мальчишка до сих пор так старательно отказывается верить в то, что он уже много старше и что он — лучший друг своего же врага. Правда бывший лучший друг.

— Ладно-ладно. Найди Майтру, она поможет. Конечно, если Граф её снова не придавил очередными угрозами.

— Майтра, это?...

— Тринадцатый апостол. Она поможет. Ну, или Вайзли. Ты с ним уже знаком.

— Уж лучше бы не знал... — Буркнул Аллен, припоминая этого Ноя. Вроде бы ничего и не сделал, показал прошлое Юу, но... Взбесил конкретно.

— Ладно, мелкий, вали отсюда, пока я тебя не прибил. — Фыркнул Ной, встал со своего места и, направившись к пианино, растворился в воздухе. Теперь на Аллена смотрело его собственное отражение. Вот и поговорили...

Выйдя из Ковчега, Аллен все рассказал смотрителю, который уже порядком волновался, все же пол дня прошло. Так что к всеобщему счастью все обошлось и Уолкер вернулся целым и невредимым, а главное — прежним. После состоялось собрание, на котором присутствовали лишь доверенные лица. Все же от Ватикана необходимо скрыть любую информацию. А ещё позже, пришло письмо. Именно в этот момент Комуи понял, что время игр закончилось — Граф начал действовать. Второй акт его пьесы вступал в силу. Появились новые актеры и новые неприятность и, было ясно — удача им не сопутствует.

Утро в Черном Ордене началось как всегда тихо и мирно. Лишь несколько человек не могли найти себе места. Хотя, если брать конкретней, то только один — Уолкер. После прочтения письма, которое гласило, что он и ещё двое экзорцистов приглашаются на бал в честь нового члена семьи — Эммы Камелот, Аллен не мог сидеть на месте. Он не мог уснуть и, как ни странно, его место не пытался занять Четырнадцатый. От этого становилось ещё больше не по себе. Было ощущение, что все разом упало на его плечи и он должен нести за все ответственность. Раньше он этого груза как-то не замечал... Может, потому что у него были друзья? Хотя, почему были? Они есть до сих пор, но теперь он о много с ними не может говорить, что бы не угробить себя и их. Из-за Ватикана он потерял доверие практически ко всем. А теперь ещё и эта ситуация с Эммой. Он просто не может её оставить у Ноев. Почему? — сам не знает.

— Аллен, пора выдвигаться. — Подойдя к Уолкеру со спины, обратился к нему Книгочей. Сейчас не осталось и следа от той беззаботности, с которой он идет по жизни. Лави видел, как Уолкеру тяжело, по этому он просто не мог веселиться. К тому же, старик бы ему не простил, если бы он вел себя столь безответственно на финишной прямой. Все же теперь либо пан, либо пропал.

— Хорошо, уже иду. — Слабо Улыбнувшись, согласился Уолкер. Он и так слишком много времени просидел около Хевласки. Даже про обед забыл.

— Идем. — Лави кивнул и пошел вперед. Ему тоже не по себе от всего этого. Складывалось впечатление, что что-то точно произойдет. И, если не сейчас, то в скором, очень скором времени.

— Аллен, — тихо позвала Хев и Уолкер остановился, — время. Ты помнишь? Ты — разрушитель времени.

— Я помню. Ты сказала это при первой встрече.

— Скоро настанет тот момент, когда придется выбирать. Не ошибись. Все может оказаться не так, как ты увидишь.

— Хорошо.

Придя к ученым, они перепроверили все ещё раз. Состояние Чистой Силы, приемники и просто моральное и физическое состояние экзорцисов. Все трое, Аллен, Лави и Канда, были не слишком радостными. Казалось бы, чего так напрягаться из-за какой-то девчонки, но, то, что передал Комуи, не давало покоя. И Хевласка... Она повторила те же слова, которые сказал смотритель. Те же слова... И что это может значить? Что он может такого увидеть, что это будет не то, что ему нужно? Аллен не знал.

— Ребята, будьте осторожны... — Крепче сжав чашку с кофе, Комуи наблюдал, как трое входят в Ковчег. За них переживала вся группа, собранная из доверенных лиц. Только вот, все ли были такими верными смотрителю? Что не сделаешь, ради своей семьи...

— Комуи, это ты будь осторожен! — Усмехнулся Уолкер и махнул рукой в знак прощания. Кто знает, что их там ждет...

Пройдя по коридорам Ковчега какое-то время, Аллен открыл дверь в потайную комнату, где они и скрылись.

— Аллен, а ты хоть знаешь, где они? — Насмешливо спросил Четырнадцатый, а Уолкер лишь досадливо цыкнул. Вот же собеседник нашелся... Он пытался какое-то время не подавать виду и никак не реагировать, но что может укрыться от внимательных друзей?

— Аллен, с тобой все нормально? — Поинтересовался Лави, которого не на шутку перепугал побледневший Уолкер. Все же он помнит, как тот рассказывал о Четырнадцатом и о том, что он здесь его чувствует как нельзя лучше. — Ной не пытается?..

— Все в порядке! — Крикнул Уолкер и тяжело задышал. Да, ной не пытается захватить его тело, но... Одно его присутствие почему-то заставляло трястись от страха.

-Уолкер... Что происходит? — Угрожающе спрашивал Неа, сидя у пианино. Экзорцист молчал как партизан на допросе. Пожалуй, эта черта в нем всегда была. Если он не хочет что-то говорить, то он не скажет, даже если будут пытаться выудить информацию силой. — Не молчи. У меня нервы не резиновые.

— Мояши, бл*дь, какого черта ты творишь? — Не выдержал Канда, наблюдая, как Шпендель бледнеет все больше. Хоть он его и раздражал, но, он ведь все ещё его друг?

— Все в порядке... — Скорее для себя, чем для друзей, сказал Аллен. Почему-то ему начало казаться, что все, что он делал — бессмысленно.

- Аллен! Неа! Идите сюда! — Раздался девичий голос, казалось, совершенно близко, но при этом Уолкер понимал, что это не здесь и не с ним.

— Уолкер! — Рявкнул Неа, понимая, что что-то реально не так. — Ты меня слышишь?!

— Аллен! — Пытался докричаться до него Лави, а Юу принялся трясти его за плечо.

Аллен сидел бледный, под стать своим волосам. Его била мелкая дрожь и он уже не понимал, что происходит. Чего он боится? Неа? Своего будущего? пророчества Хевласки? Он слышал отдаленные голоса друзей как из настоящего, так и из прошлого.

- Мариан, слезь с дерева! — Вновь послышался то ли приказной, то ли обидчивый голос девушки. Он знал, что это голос Эммы. Знал, но не понимал. Он просто принимал это как факт, не задаваясь вопросом, почему он его слышит.

— Я... В... Порядке... — еле шевеля губами, сказал Уолкер и с трудом посмотрел на Неа, заключенного по ту сторону зеркала.

— Аллен... — С опаской обратился к нему Лави, наблюдая за тем, как Уолкер пристально смотрит на пустое место отражения. Он кого-то видел... — Юу, ударь мечем туда! — Крикнул он и мечник бы без промедления кинулся к зеркалу, если бы Уолкер не ухватил его за руку и не остановил.

— Я сказал — все в порядке. — Буркнул экзорцист, не сводя с Неа взгляда. Ной тоже не собирался отводить взгляд в сторону, по этому тоже пристально смотрел на Аллена, понимая, что на него нахлынули воспоминания. А это было не к добру, в особенности в нынешний момент. Мало того, что он будет себя отвратительно чувствовать какое-то время, так ещё не дай Бог он станет прежним. Этого Неа допустить никак не мог, несмотря на то, что они друзья. Ведь, если это произойдет, можно будет забыть о свободе, поскольку у того Аллена сила воли ещё крепче.

— Аллен, меняемся. — спокойно сказал Ной, скорее даже отдавая приказ, чем просто утверждая. Аллен лишь слабо кивнул. Сил сопротивляться не было, а становиться для друзей обузой не хотелось в двойне. Хотя, как они отреагируют на такую перемену?

Только заметив, что кожа Уолкера стала серой а на лбу появились стигмы, экзорцисты отскочили от него, а Юу мгновенно достал Муген и приставил его к шее Ноя, который медленно, в примирительном жесте, поднял руки.

— На сей раз я с миром. — Открыв глаза, сказал Неа искоса глядя на острие меча. Так как тело Уолкера не в его полной власти, то регенерация сейчас много хуже, чем обычно. — Уолкер не в состоянии сейчас хоть что-то сделать. так что будь так, любезен, убери железку. — Как нельзя доброжелательнее сказал Кембелл, наблюдая, как Юу начинает беситься. Да, назвать меч железякой, к тому же его меч...

— Чем докажешь? — Цепким взглядом окинув друга, поинтересовался Лави. Доверять ему нельзя.

— Ничем. — Ной пожал плечами. — Ну, хотя, может тем, что, я вас ещё не убил? — Усмехнулся он.

— Ты... — Прошипел Канда, сильнее прижимая лезвие к горлу "Уолкера".

— Ну-ну, тише. — Чуть ли не смеясь сказал Неа, глядя, как Канда беситься от такого сюсюкань. А после обратился к Книгочею: — Как таких нервных вообще в экзорцисты берут, а?

— Если жить хочешь — молчи. — Посоветовал парень, отходя от ноя. — Ты за Эммой?

— Ага.

— Юу, убери меч. — Попросил он мечника, на что тот цыкнул, помедлил, но все же убрал оружие.

— Какой хороший маль... — Неа вновь скосил взгляд на в миг появившееся у его горла лезвие. — Точно нервный. Может валерьяночки, а? Говорят помогает. — Издевался он над мечником, который не решался прирезать друга. — Кстати, рыжий, ты все так же кричишь свое это "Стра-айк!"?

— Четырнадцатый, лучше заткнись... — Устало сказал Книгочей, понимая, что Канда вот-вот сдаст позиции и прирежет Уолкера не задумываясь. А ведь объяснять все именно ему придется...

— Ой, а у нас гости. — Усмехнулся Неа, пальцем отодвигая острие лезвия от себя. — Псы Ватикана. У вас крысы завелись.

— И без тебя в курсе. — Гыркнул Канда и все же убрал меч. — Рули к Камелотам.

— Вот это уже другое дело. — Хмыкнул Неа и подошел к фортепиано. — Ну, что, ребятки, давненько я не играл...

Буквально через пять минут игры на фотртепиано, Ной открыл дверь в глушь леса. Экзорцисты недоверчиво на него посмотрели, но ничего не сказали, ожидая дальнейших действий со стороны Четырнадцатого. В прочем, тот особо долго не думая, пошел прочь с Ковчега не обращая внимания на то, что "друзья" могли в любой момент напасть. А чего ему беспокоится? Убить не убьют, разве что чуть покалечат, да и то, не его.

— Рад тебя видеть, Леро! — Завидев мечущийся из стороны в сторону зонтик, крикнул Ной. Леро, завидев Неа, расплакался, но не подлетал. Прошлый раз он его неплохо об стенку приложил.

— Господин Неа! — Прохныкал зонтик, наблюдая, как из Ковчега выходят двое экзорцистов. Он то надеялся, что Ной прибудет один и его страдания наконец закончатся...

— Ну что, веди. — Усмехнулся Кембелл и зонтик активно закивал головой-тыквой.

По лесной дороге они шли не долго, буквально за несколькими поворотами вырастал забор и огромными кованными воротами, а за ними виднелся и сам особняк семейства Камелот. К слову о самом особняке — не поскупились: колонны, несколько этажей, балконы, шикарный сад с увитыми виноградом беседками и куча отдельных зданий. Сразу было видно, что территория не маленькая.

— Господа, оденьте маски! — Пропищал Леро, напуская на себя важный вид. Парни замерли. Какие маски? Переглянувшись, они втроем, как старые знакомые, пожали плечами. — Так и знал, что забыли указать... Хорошо что госпожа Майтра предусмотрела это... — Ворчал зонт как самый настоящий старик. Пройдя на территорию особняка, к ним подошел акума-слуга в белой маске и протянул такие же белые всем троим. — Одевайте-одевайте, они подстроятся под ваши костюмы. — Усмехнулся он. — А теперь прошу за мной, на бал...

— Дамы и господа! — чопорно начал Шерил, держа под локоть слабо улыбающуюся девушку в маске. — Я рад вас всех видеть на этом вечере! Всех Вас пригласили, что бы моя потерянная дочь, Эмма, могла официально вступить как в семью, так и в круг элиты. — Все собравшиеся на празднике, внимательно слушали лорда Камелота. Казалось, все затаили дыхание. — Надеюсь, что все пройдет подобающе и празднество будет великолепным! — Закончил свою краткую речь лорд и поднял бокал вверх. Все зааплодировали, заиграла музыка. Начался бал.

Поднявшись по лестнице на балкон, где разместились все члены их семьи, Шерил отпустил руку Эммы, которая так и осталась стаять на месте.

— Роад, может ты бы сделала её хоть чуть эмоциональней, а? Ото как кукла. — Устало сказал Шерил и умоляюще посмотрел на дочурку, которая обижено поджала губы.

— Она и есть моя кукла. — Заявила Роад, и отвернулась от папочки, который зарыдал в три ручья.

— Ну Роад, пожалей папу-у... Мне с ней тяжело-о...

— Шерил, успокойся. Лорд не должен себя так вести. — Холодно заметила девушка, читающая в дальнем углу балкона книгу. Стройная, в пышном фиолетовом платье, с длинными волосами, который были заплетены в причудливую *прическу.

Эмма лишь стояла и смотрела на все происходящее пусты взглядом, но при этом все осознавала и слышала. Она видела, в какое чудесное, темно зеленое платье её нарядили, какую **прическу заплели. У неё даже спрашивали, какие туфельки лучше, не жмут ли. Но, она ничего не чувствует, только видит, слышит и понимает. Она даже ответить не в состоянии.

— Граф, они прибыли. — Коротко сказала Мечта, не обращая внимания на повисшего на ней "папочку". — И, похоже, что прибыл именно Неа.

— Отлично. В таком случае, можешь начинать наш план. — Дал свое разрешение Тысячелетний и отпил чаю. Вот же Неа удивиться, увидев, кто перед ним. В сердце Графа поселился огонек азарта и тоска. Оставалось надеяться, что все пойдет именно так, как он задумал, ведь, если не удастся убить Уолкера, то Неа не вернется к ним, а значит, все попытки найти Сердце будут тщетны.

Примечание к части

* http://www.astoria-cosmetic.ru/userfiles/photos/normals/e6cba4508ff81c76bd89e6faeb618a6e.jpg — нечто подобное у Трайд. Да, Трайд тут — девушка.

** http://krasaru.ru/uploads/posts/2011-06/1307568509_svadba-5.jpg — у Эммы.

Лотар Хэддвиг, простой парень из соседнего поселка. Он возвращался домой через железнодорожную станцию, чуть ли не бегом, хотя мог бы идти спокойным шагом, так как сказал родителям, что придет поздно, но, что-то гнало его вперед. Он сам не понимал, что именно его так подгоняло. В любом случае, сейчас он был благодарен тому неизвестному, что так тянуло его идти вперед. Ведь, если бы он не пришел вовремя, то эту девушку бы сбил поезд. И зачем она только кинулась под него? В любом случае, сейчас он хотел лишь одного — прочитать ей лекцию о том, как же ценна жизнь.

— Неа... — провыла она, уткнувшись ему в шею. Неразделенная любовь? Из-за этого она попыталась себя убить? Она снова и снова повторяла это странное имя и в конце концов Лотар не выдержал:

— Может хватит заливать мою рубашку слезами?

Эмму как током прошибло. Она тут же отскочила от парня и уставилась на него, как на нечто невероятное. Совсем потеряла рассудок из-за страха. Принять абсолютно постороннего человека за этого... Она не смогла подобрать слов, что бы описать младшего Кемпбелла.

— Ты кто? — Ошарашено спросила она первое, что пришло на ум.

— Лотар, из соседней деревни. А вот кто ты — тот ещё вопрос, — недовольно произнес парень и, поднявшись на ноги, протянул новой знакомой руку. Насторожено посмотрев на Лотара, Эмма все же приняла помощь.

— Эмма, — представилась она и, отпустив руку парня, как ни в чем ни бывало принялась отряхивать испачканную юбку. В сумерках хоть и плохо было видно, где испачкано, но хотя бы вид сделать надо было.

— А ты чего под поезд бросилась?

Гринц замерла. Ну, не говорить же, что какая-то странная девочка, появившаяся из ниоткуда, толкнула её под поезд и обвинила непонятно в чем. Вот и что ответить?

— Я споткнулась, — буркнула она и, распрямив плечи, отвернулась от парня. — Спасибо что спас.

— Тебя проводить? — поинтересовался он, когда Гринц уже собиралась уйти.

— Нет, спасибо, — ответила она и направилась в сторону дома. Лотар увязался следом. Он молча шел какое-то время позади девушки, но не выдержал и, нагнав её, поинтересовался:

— А кто такой Неа?

Девушка сжала подол платья. Не хотелось вспоминать то время, которое они провели втроем. Оно слишком ранит.

— Никто, — слово слетело с её губ, словно она не хотела его произносить, при этом она ещё раз пообещала себе, что, если увидит его — даст в глаз. Лотар расспрашивать не стал, заметив в тоне девушки ту нотку, когда не хочешь вспоминать о ком-то.

Постепенно Хэддвигу удалось разговорить девушку на нейтральную тему, даже получилось заставить её засмеяться. Так они, переговариваясь, дошли до её дома, где и распрощались.

* * *

— Эмма! — крикнула мать и вошла в комнату дочери. — Тут к тебе Лотар пришел! — сообщила она, смотря на сонное лицо Эммы. Услышав имя парня, с которым успела за месяц сдружиться, девушка тут же подскочила и начала носиться по комнате, как ужаленная. Женщина рассмеялась. — Да успокойся ты! Он с отцом чай пьет, можешь не спешить, — улыбаясь, сказала она и вышла из комнаты, оставив дочь в замешательстве. А ведь и правда, за этот месяц она не просто сдружилась с Лотаром — он влился в её жизнь. Что не день, то прогулки с ним, игры шумной компанией и опять же он присутствует. Лотар, казалось, влился даже в её семью. Спокойно говорит с её матерью, отцом.

— Я здесь! Ну что, пошли? — весело улыбнулась она, выходя на кухню.

— А завтрак, а? — Взвилась мать и все рассмеялись. Все так по домашнему, но... Но все равно не так.

* * *

На поляне, усеянной самыми разными цветами, были двое: Эмма и Лотар. Парень лежал, покусывал травинку и разглядывал проплывающие облака, а Эмма плела венок, напевая себе под нос какую-то мелодию. Солнечный день и такое умиротворение. Хотелось отдыхать и ничего не делать. Собственно, сейчас оба заслуженно отдыхали. Оба наработались у себя дома за последнюю неделю и теперь вот, наслаждались тишиной, нарушаемой только пением птиц и Эммы, и шумом ветра.

— Эмма, как думаешь, можно ли влюбиться с первого взгляда? — неожиданно спросил Лотар не глядя на Эмму. Девушка не знала что ответить. Она никогда не думала о таких вопросах, или старалась не думать.

— Ну, наверное можно, — она пожала плечами и сомкнула венок в кольцо. — А ты что, влюбился? — весело спросила она и нацепила венок парню на голову. — Колись давай! — смеясь крикнула она и парень усмехнулся.

— Да вот... — начал было он, немного покраснев, но, взглянув на Гринц, замолчал. Девушка была бледнее Смерти. Она смотрела в сторону дороги и сжимала кулаки, а из глаз вот-вот полились бы слезы. Повернув голову в сторону дороги, он увидел двух людей. Присмотревшись, он смог разглядеть их более четко. Двое парней, один явно старше второго, но при этом они очень похожи. — Эмма? — насторожено спросил он, а когда вновь посмотрел на неё, то потерял дар речи. Она с такой ненавистью смотрела на этих двоих, что казалось, сейчас прибьет их. И ведь, оказался прав. Гринц медленно поднялась и направилась в их сторону, даже не удосужившись обуться. Она шла и смотрела на этих людей из подо лба и сжимала кулаки. Мужчины не двигались, а внимательно наблюдали за девушкой. Только один из них, который помоложе, то и дело с ненавистью поглядывал на него. Поднявшись, Лотар медленно последовал за подругой.

Подойдя к таким знакомым людям, Эмма еле сдерживалась, что бы не заплакать. Но, сначала она должна показать, что она их до сих пор не простила. Хотя, они вроде как ни в чем и не виноваты. Но, они ведь не сказали, что уезжают. В метре от Неа, Гринц остановилась подняла руку и хотела было с размаху заехать парню в скулу, но он перехватил её дрожащий кулачок и она не выдержала. Опустила голову и расплакалась.

— Я... Да вы... Да я вас! Ненавижу! И вы ещё!.. Да как вы вообще! — шмыгая то и дело носом, несвязно говорила она, большую часть текста не выговаривая из-за слез.

Лотар пораженно наблюдал за подругой. Он впервые видел, как она плакала после того, как спас её. А этот... парень... Он так спокойно смотрит на неё, будто так и должно быть. Будто это все вполне естественно. Внутри все сжалось.

— Я так скучала, Неа! — в конце своей несвязной речи выпалила она и парень, усмехнувшись, прижал её к себе. Нежно провел по волосам и уткнулся носом в её макушку, начав извиняться. Мана же смотрел на брата и усмехался. Если б кто-нибудь узнал, что Неа ему весь мозг прожужжал из-за этой девчонки — не поверил. Конечно, он этого не замечал за собой, но, везде где только мог, упоминал её.

Неа бережно обнимал девушку, наконец понимая, что не хочет её отпускать никогда. Он никому её теперь не отдаст и, если хоть кто-то покуситься на неё или попытается причинить вред — убьет.

Хэддвиг не мог поверить своим ушам. Этот парень и есть тот Неа, которого она тогда упомянула? Кто он? Явно не просто знакомый. Парень начал отчаянно себя убеждать, что он просто родственник, к которому она сильно привязалась и соскучилась. Лотар не хотел даже мысль допускать о том, что они не просто знакомые...

— Ну, успокойся. Все хорошо. Теперь все будет хорошо. Обещаю. Я тебя не оставлю. Слышишь? — уверял он Эмму, заглядывая в её изумрудные глаза. Девушка кивнула и вновь шмыгнула носом, стараясь не плакать. Она переступила с ноги на ногу — ступни саднило. А она даже не замечала этого, когда шла. Посмотрев вниз, Неа нахмурился, а Эмма виновато отвела взгляд. — Вот почему ты всегда при мне умудряешься пораниться? — горестно усмехнулся парень и подхватил Гринц на руки.

— Эй! — крикнул Лотар, не выдержав такой картины. — Ты вообще кто такой, что позволяешь себе так обращаться с ней?

Неа посмотрел на парня и, если бы не Эмма на его руках, точно бы что-нибудь сотворил с парнем. Покалечил бы, к примеру.

— Мана, идем к Генриху. Можешь взять мой чемодан? — проигнорировав вопрос парня, спросил он у брата и тот кивнул. Эмма же, не ожидавшая, что её понесут на руках, покраснела и опустила глаза.

— Эмма! — крикнул Хэддвиг, надеясь хоть на её благоразумие.

— Это... Все нормально, Лотар, потом поговорим. — пробормотала Гринц. — Пока.

Парень проводил недовольным взглядом эту дружную компанию. Ему моментально не понравился этот "Неа". Может, потому что он так свободно общался с Эммой? Обнимал её, целовал в макушку? Может, потому что он не может себе позволить так же дотронуться до той, в которую влюбился месяц назад на переезде? Цыкнув, он развернулся и ушел в противоположную сторону.

* * *

До дома Генриха они добрались в тишине, лишь Мана иногда подхихикивал над парочкой, идущей рядом. Он не мог поверить, что эти двое, знакомые всего ничего, так привязались друг к другу. Но, несмотря на всю эту милую картину, Кемпбеллу старшему многое не давало покоя.

— Генрих, мы приехали! — крикнул Неа, как только зашел во двор. Сидевший на террасе мужчина подскочил, огляделся.

— Господин Но-ээээаааа! — крикнул он и попытался исправить положение, когда завидел на руках Ноя его "дочурку". Он и представить не мог, что они и её притащат. Да и ожидал он их много позже, предполагая, что прибудут они через Ковчег. — Как я рад тебя видеть! — врач поспешно спустился по ступенькам, покачиваясь из сторону в сторону, а, заметив окровавленные ступни девушки, тут же охнул и начал звать Диану.

— И мы рады тебе! — ответил на приветствие Мана, усмехнувшись. Он ожидал, что врач не догадывался о причине появления Неа в его доме снова. Да и не думал, что они прям так сразу к нему с Эммой и заваляться.

— Несите её в беседку! — скомандовал дядя и пошел в сад, куда уже спешила Диана с аптечкой. Усадив Эмму себе на колени, Неа обнял её.

— Неа, можешь её и так посадить. — хохотнул Мана, наблюдая как девушка краснеет ещё сильнее.

— А вот и нет. Она сказала, что соскучилась. Вот пусть и радуется, — как можно шире улыбнувшись, ответил парень и ещё крепче обнял Эмму, когда Генрих начал обрабатывать ступни. Да, он мог её и так посадить, но, припоминая слова мужчины о том, что она жутко боится боли, просто не мог её отпустить.

— Ай-яй-яй! — взвыла Гринц, когда дядя начал вытаскивать кусочки сухой травы из ног. Все же, несмотря на то, что поле было усеяно цветами, палочки от скошенной травы были на месте и впились в босую ногу Эммы. И как она не замечала этого?

— Терпи, — буркнул Генрих, про себя возмущаясь. Нет, что бы просто так придти, попить чаю, а-то всегда по какому нибудь делу/проблеме. — Обувь носить надо, а не босиком носиться.

Неа бережно сжал ладонь Эммы и ободряюще улыбнулся чуть ли не рыдающей девушке. Когда успел только так к ней привыкнуть? Какая-то неделя, и год без этой непоседы казался безумно долгим и утомительным. Раньше такого никогда не было. За прожитые двадцать пять лет он ещё ни к кому так сильно, кроме его родной семьи, не привязывался. Даже человеком он не испытывал такой тоски в дали от кого-то.

Эмма же краснела, бледнела и бесилась. Она не могла определиться. То ли ей ещё раз попытаться врезать Неа, то ли оставить все как есть, то ли рефлекторно заехать дяде ногой. Так и сидела, стараясь не задумываться о теплой ладони на своих руках и дыхании, щекочущем кожу на шее. Было уютно и спокойно, лишь неприятная процедура нарушала эту идиллию.

— Так, все, — закончив обрабатывать ступни, сам себе сказал Генрих и глянул на скривившуюся от боли девушку. Да, обрабатывать обеззараживающим это не конфеты есть. Глядя на Эмму, а после и на Неа, врач фыркнул сам себе под нос о том, что, мол, дожили. Да, этот Ной не прекращает его удивлять. Вернуться под предлогом поручения Графа только для того, что бы увидеть её.

— Ребята, я пойду, — не выдержав этой атмосферы счастья и умиротворения, сказал Мана и направился из беседки. Неа на него лишь недоумевающе посмотрел, но кивнул. Мало ли какие у брата дела могут быть. Все же он и так согласился с ним поехать, вместо того, что бы отправиться в Индию.

В беседке снова наступила тишина, лишь изредка нарушаемая шипением Эммы и смешками парня. А он не мог не смеяться, глядя как морщиться и без того курносый носик, когда чуть сильнее чем необходимо затягивали бинты. Сама же Эмма уже успокоилась и приняла тот факт, что Неа вернулся. Теперь её беспокоило то, как сильно ей влетит за покалеченные ноги и как бы объясниться перед Лотаром. Все же ничего не сказала, ушла с незнакомыми для него людьми, оставив одного. Совесть медленно, но верно, начинала грызть мозг.

— Так, я закончил, — мужчина начал складывать все обратно в аптечку. — Пока что ходить не советую, да и думаю тебе это вряд ли кто позволит. Бинты не снимать, завтра при... Неа, принесешь её завтра, что бы я сменил повязки, — не сомневаясь в том, что Ной выполнит это поручение, сказал Генрих не боясь кары. Ну да, указывать Ною на то, что ему надо и не надо делать. — Ну что, тут будите или в дом пойдем? Диана чудесный чай прикупила.

— Мне домой надо... — попыталась вставить свои пять центов Гринц, на что Кембелл рассмеялся. — Чего смешного? — буркнула она, стараясь не улыбаться, а напустить на себя обиженный вид. — Я до сих пор вас не простила.

— Ага, я вижу, — хохотнул Неа. Он видел все эмоции Эммы как на ладони, как бы она ни пыталась их скрыть, и это только забавляло его. — Я тебя потом домой отнесу.

— Да тебя мой папа на части порвет! — тут же крикнула Эмма, вновь заставив парня расхохотаться. Для него это так смешно звучало.

— Ну вот и посмотрим!

— Неа, я бы на твоем месте не был так самоуверен, — вклинился в беседу врач, припоминая, как бесился её отец, когда его любимая и единственная дочурка впала в депрессию. Он тогда клялся прибить их при первой возможности.

— Ну что, чай будите? — мило улыбнувшись, спросила Диана, ставя поднос на деревянный столик посреди беседки.

— А куда мы денемся, — улыбнулась Эмма, чувствуя, как Неа ободряюще жал её ладонь в своей. От этого становилось так спокойно и не хотелось никуда идти. Хотелось, что бы этот момент длился вечно.

Примечание к части

Эта пока что последняя часть на ближайшее время, поскольку я уезжаю. Как только вернусь (правда пока не знаю когда), сразу выложу продолжение.

Примечание к части

Я наконец-то добралась к интернету на компе и вот, выкладываю главы.

Бродить по душному залу, испещренному яркими красками и звуками, казалось бы, легкой музыки, было тяжело. И не столько, потому что надо было бродить, а потому что, что ни шаг — какая-нибудь дамочка отчаянно пыталась утащить с собой. То ей одиноко на балу, пока её кавалер обхаживает какую-то дамочку, то её дочери невероятно неловко одной, ведь это её первый выход в свет. Причем эти дочери оказывались окоровевшими дамочками лет тридцати, которые уже не раз побывали замужем, и, муж явно свалил от неё сам, оставив все имущество, лишь бы быть от «женушки» подальше. Казалось бы, приличное общество, высший свет, но, стоит выпить…

Где-то в противоположном конце зала послышался дикий хохот, на который обернулись все, в том числе и трое экзорцистов, ну, не совсем экзорцистам. Какая-то дамочка лет сорока заливалась истерическим хохотом, сидя на полу.

— Я знала, я так и знала! — Кричала она сквозь хохот. — Знала, что ты мне изменяешь! Знала! — Впила она, привлекая к себе все больше внимания, в то время как мужчина смотрел на «жену» и не понимал, что происходит.

— Леди, — обратился он к даме бальзаковского возраста, — я Вас вижу впервые. Какая измена?

— Изменщик! Он и тебя бросит! — Крикнула она, обращаясь к молоденькой девушке, стоящей рядом со своим возлюбленным. — Предатель! Гад! Изменщик! — Начала она поливать абсолютно чужого ей человека грязью, в то время как доверчивая публика начала перешептываться. Поставленный Ноями спектакль пользовался успехом. Почему именно спектакль? Ну а как еще объяснить то, что акума так выделывается?

Тяжело вздохнув, Кембелл пятерней пригладил и так прилизанные волосы и отвернулся от спектакля, не находя в нем ничего интересного. Видимо, семейка решила позабавить публику, только не рассчитала аудиторию. Оглядевшись, Ной нашел взглядом «друзей». Канда, казалось, даже не заметил изменений в обстановке, а Лави как флиртовал с молоденькими дамами из высшего общества, так и флиртует, изредка оглядываясь. Благо, что Комуи успел сделать фото Эммы и теперь двое экзорцистов имели представление, как выглядит девушка.

Подойдя к одному из столов и взяв бокал с шампанским, Неа прислонился к стене и начал оглядывать зал. Он уже дважды его обошел, но так и никого знакомого не увидел, что весьма настораживало. Даже Нои не показывались.

— Ох… Как бы я хотела оказаться на месте леди Эммы… — Защебетала какая-то девушка в пышном платье, беря со стойки бокал.

— И не говори… — Согласилась с ней вторая, очевидно, подруга. — Ей так повезло… Вернуться к семье после стольких лет разлуки…

Исполнитель тут же прислушался, вникая в такой безобидный с виду разговор. Может, он бы его и дослушал, если бы в глазах резко не потемнело. Мысленно послав Уолкера далеко и надолго, он вновь открыл глаза. Мир чуть качался, но вскоре все уравновесилось и он снова принялся слушать разговор, которые подходил к концу — большую его часть он благополучно пропустил.

— Эх, все же повезло леди Роад со старшей сестрой. Невозмутимая и спокойная. Сразу видно, хорошее воспитание. Отцу и слова поперек не сказала, достойно держалась. Я бы уже засмущалась.

— Ага, я бы тоже. Ой, вальс начинается. Пошли скорее. — Девушка ухватила подругу за локоть и потянула вглубь зала, продолжая что-то говорить на ходу. Кембелл принялся наблюдать за замелькавшими людьми, становившимися в пары и начинающими кружиться в танце, попутно пытаясь составить картину происходящего. То, что Нои объявили её членом семьи уже хорошего не предвещало, а то, что Эмма спокойна — пугало. К тому же припоминая давнюю ненависть Мечты к девушке, можно было догадаться, что она точно что-то сделала с ней.

— Прошу прощения. — Обратилась к Ною девушка с жутко знакомым голосом. — Можно пригласить Вас на танец?

Повернувшись на голос, Неа замер, не зная как реагировать — перед ним стояла Эмма. Она мило улыбалась, но при этом её голос казался Кембеллу чуждым, холодным и без эмоциональным. Это настораживало. Отставив бокал, он кивнул в знак согласия и повел девушку танцевать. Насколько он помнил, Эмма вальс танцевала отвратительно. Теперь же она легко кружилась в танце, будто всегда умела.

Пройдя в танце по залу несколько кругов, Неа заметил семью Ноев, устроившуюся на возвышении, которое раньше отсутствовало. Многие заметно изменились после их последней встречи, что было не удивительно. Все же столько лет прошло… Да и он помог измениться им, убив.

Музыка затихла.

— Благодарю за танец. — Вежливо сказала девушка и присела в реверансе. Челка на миг скрыла её лицо и её губы растянулись в улыбке.

Блеснувший в руке девушки кинжал был занесен для удара прямо в сердце, но Кембелл успешно его остановил, перехватив руку девушки, когда он только мелькнул.

— А что это тут у нас? — Усмехнувшись, поинтересовался Ной, притягивая девушку ближе к себе. Она чертыхнулась, но сопротивляться не стала, чтобы не привлекать внимания окружающих. Глянув на семью Ноев ещё раз, парень заметил внимательный взгляд со стороны маленькой девочки, которую он не помнил, но при этом узнал — Майтра. Она сложила руки на груди в виде креста. Оставалось только правильно истолковать значение подсказки. Усмехнувшись, он всадил оружие точно в сердце своей спутнице. Гринц покачнулась и ошарашено посмотрела на Кембелла, несколько раз моргнула и посмотрела на появившееся пятно в области удара. — Эмма?.. — Чуть дрогнувшим голосом, спросил Четырнадцатый. «Неужели ошибся?» — мелькнула мысль, и пальцы мелко задрожали.

— Неа… Я… Это… — Ошарашено произнесла Гринц и провела ладонью по темневшей ткани. Она неверяще смотрела на окровавленные пальцы и в немом вопросе разомкнула губы, по которым тоже стекала кровь. — Какой… Теплый прием. — Усмехнулась девушка и вытерла ладонью алую струйку с подбородка. — Не думала, что ты настолько жесток, Неа. Убить Эмму… Какая жалость… Теперь платье испорчено. Хотя, чего я ожидала?

В груди будто что-то оборвалось и стало так легко, что Кембелл с новой силой сжал рукоять кинжала и чуть повернул. Девушка зашипела от боли.

— Все такой же испорченный мальчишка.

— Заткнись. — Шикнул Ной и потянул девушку в направлении остальной семьи. Он чуть не повелся на уловку Ноев.

— Зачем же так грубо? — Фыркнула девушка, следуя за парнем. То, что эта часть плана провалилась стало ясно сразу же. Хотя то, что Неа на мгновение засомневался, стоило того, что бы разыграть этот момент.

Кембелл не ответил, продолжая идти вперед. Семейка, заметив приближение братца, тут же переглянулась. С перилл соскочила Роад и тут же подбежала к Неа.

— Неа! — Радостно воскликнула она, несмотря на полный презрения взгляд. Про себя Мечта усмехнулась. Да, последняя их встреча не была радостной, да и вообще приятной: крики, драка, обмен «любезностями». Воспоминания так и лезли в голову. — Как же я тебе рада! — Все так е беззаботно сказала девочка и уцепилась в свободную руку парня.

— А я как рад. — Процедил сквозь зубы Ной, искоса поглядывая на довольную мечту.

— А тебя ждет сюрпри-из! — Протянула Мечта и, когда они уже подходили к ступенькам, отлепилась от Ноя и побежала на свое прежнее место — перилла. Держа Лулу Белл под руку, Неа поднялся по ступенькам к родственникам. Все были в сборе, кроме двух персон.

— Рад тебя видеть, Четырнадцатый. — Выйдя вперед, поздоровался Шерил и кивнул. За ним дернулась какая-то девочка, на вид чуть старше Роад, но её остановил парень с практически рыжими волосами и какой-то повязкой на голове. Парень что-то сказал девочке и та надула щеки, отвернувшись.

— Ага. Давайте без приветствий. Где Эмма? — Сразу перешел к делу Четырнадцатый, не размениваясь на пафосные речи.

— Как грубо… Роад, и как тебе мог понравиться такой чурбан? — Завел свою шарманку Шерил и уставился на тяжело вздохнувшую дочурку. — Папочка ведь лучше…

— Шерил, прекрати. — Послышался смешок со стороны угла, завешанного тяжелыми шторами бардового цвета. Все сразу же замолчали, из чего Неа пришел к выводу, что Граф именно там. Ну, да, с такой-то рожей, как у него, только за ширмами и прятаться, да детей пугать. И как челюсть не вываливается, когда разговаривает? Эх, магия…

— А ты чего нос не высовываешь, Граф? — Как можно язвительней поинтересовался Неа и дернул Лулу за руку.

— Мне что, платье даже поправить нельзя? — возмутилась девушка, на что ответа не получила.

— Да вот, решил побыть в тишине. — Хохотнул Граф и послышался звон фарфора. Мужчина опустил чашку с чаем на блюдце и отставил подальше.

— Неужто встретиться не хочешь?

— Боюсь, что сдержаться не смогу. Пришибу ненароком. — В тон Неа ответил Граф, с сарказмом.

— А ты попробуй. Вот и посмотрим. Или силы уже не те? Ты и Уолкера до сих пор не прибил, хотя мог.

— Уолкер-Уолкером. Мне надо было с тобой поговорить.

— А мне нет. Где Эмма? — Терпение начинало кончаться. Граф явно заговаривал зубы, что бы потянуть время. А времени не так уж и много. Уолкер снова пытался заграбастать себе тело, хотя сам же и уступил.

— С ней все хорошо. Празднует.

— Вот только заливать соловьем не надо. Где она?

— Да что ты так нервничаешь! — хохотнул Граф, сложил руки в замок и уперся в них подбородком. Мальчишка забавил его — все такой же нетерпеливый и вспыльчивый. Такой же, как и музыка, которую он исполнял. Эмоциональный, порывистый, полный самых разных чувств, которые так легко вывести из шаткого состояния гармонии и мнимой уравновешенности. Стоит только убрать часть нот и сразу все становиться не так — видна вся отвратительность звуков. Стоит нажать на какую-то точку, и он проявляет те чувства, которые так старательно избегает: гнев, ярость, любовь…

— А я не нервничаю.

— Ну-ну, все хорошо с твоей игрушкой. Она цела и невредима, пока. — Усмехнулся граф, наблюдая из темноты, как полыхнули яростью глаза Ноя. — Давай заключим пари?

— Адам, мне не до игр. — Практически рыкнул Исполнитель, сжав руку Белл до красноты. Девушка недовольно поморщилась, но дергаться не стала. Что-то ей подсказывало, что он сейчас с легкостью может её убить.

— А это и не игра. Это пари. Уведешь Эмму из зала до конца бала или хотя бы привести сюда — сможешь уйти. А если нет, то согласишься переродиться.

— Хорошо. — Тут же дал свой ответ, чем вызвал смех Графа.

— Только вот что: искать будет Аллен.

— Ты это сейчас так тонко намекнул, что бы я свалил, да?

— Что ты! — Наиграно возмутился глава семьи и для пущей убедительности хлопнул в ладоши. — Это просто условие. Иначе ты свою игрушку никогда не получишь обратно.

— Вот как. Хорошо. Будет тебе Уолкер. — Вздохнув, Кембелл отпустил рукоять кинжала и Лулу Белл тут же отошла от него в тень, вытащила оружие из груди и сменила облик на кошачий. Буквально на мгновение парень нахмурился, а после удивленно осмотрел присутствующих.

— Ну что, Аллен, поговорим? — Усмехнулся Граф, а Уолкера аж передернуло. Он уже слышал этот голос. Прошлый раз он думал, что ему показалось, тогда, в переулке. Он просто счел все переутомлением. Но теперь…

Из темноты вышагнул высокий человек в черном костюме. Полосатая рубашка, завязанная под самым горлом бабочка и начищенные до блеска туфли. Волосы идеально зачесаны назад. Не хватало только цилиндра, такого же черного. Выбритое лицо и глаза, искрящиеся весельем, но при этом жестокие, полные темноты.

— Как дела, малыш? — Граф слегка склонил голову набок и улыбнулся как можно доброжелательней.

— Мана?..

— Вот только не надо говорить, что ты не знал. — Усмехнулся Граф и подошел к перилам. — Господа! — Воскликнул он; музыка затихла и все присутствующие устремили взгляд на говорящего. — Этот молодой человек решил побороться за руку моей дорогой племянницы — Эммы! — По залу пошел шепоток, а Аллен прифигел. Одно то, что перед ним был Мана, живой, уже стало огромным потрясением. — Если он сможет привести её ко мне до окончания бала, то сможет на ней жениться и уйти вместе с ней, а если нет, или приведет её кто-то из гостей, то он лишиться возможности заполучить её руку! Тот, кто сможет её уговорить подняться по этой лестнице — сможет побороться за возможность стать зятем лорда Камелота! — Заявил Граф и повернулся к усмехающимся членам семьи. — Ну что, Аллен, как тебе такой вариант?

— Мана, ты что?.. Ты… Ты же умер! Я же сам видел! Я же!..

— Да-да, призвал душу Маны… — Усмехнулся Граф, глядя, как мальчишка не может поверить в такую очевидную вещь, что его приемный отец — Ной. — Ты прости, что сразу не признал. Все же столько времени прошло! Когда-то ты был занимательным молодым человеком! Умным, хитрым и изворотливым. В точности как Кросс. Хотя, чего это я так? Яблоко от яблони не далеко падает. Какой учитель, такой и ученик. Хотя, на Мариана ты не похож. Ну, хотя бы привил тебе прежнее упрямство. Ото таким размазней в детстве был… А после смерти Маны? Противно аж. — Распинался Граф, пока по залу ходило оживление, а Аллен все больше и больше запутывался. За последнее время столько всего произошло, что казалось он сит. — Сопли, слюни… «Мана! Мана!» Жуть. Только и мог, что ныть у могилки. Если бы не просьба этого упрямца, то я бы никогда не согласился разыграть для его «любимого приемного сынишки» спектакль под названием «Смерть Маны». Только этот гад что сделал? Использовал мою силу и проклял тебя. Жутко, да? Использовать мои же карты против меня?

— Ты…

— Ой, Аллен, только не надо говорить, что ты не веришь, что я — Мана. Хотя, да, я не Мана. Маны больше нет, и никогда не будет, надеюсь. По крайней мере, последний раз я заткнул его очень далеко и он точно не скоро высунется. Кстати, а ты как? Ужился с Неа? Ото этот нытик все скулит о том, что его братец страдает из-за его глупости и зависти. Эх… Проблемная семейка как была, так и осталась. Помню, даже их деды мне насолили. Подобие экзорцистов… Вы хоть что-то противопоставить можете мне, а они что? Смех один! Ну да ладно. Ты согласен на сделку?

— Да что ты вообще говоришь!? — Не вытерпел Уолкер этой болтовни. У него уже в ушах звенело. Все же ему прошлый раз не показалось. Это был он. Он и никто другой. Граф сейчас пытается его запутать. Глянув на Мечту, сидящую на перилах, он удостоился приветливой улыбки и пожатия плечами.

— Аллен, Граф никогда не врет. — Весело сказала она и рассмеялась.

— Ну, так что?

— Ты не можешь быть Маной…

— Да что ты все «Мана! Мана!» Тебя что, не волнует участь девчонки? Неа вот сразу согласился на пари, а тебя ещё уговаривать надо! Никогда не любил с тобой дело иметь… И как тебя только терпели? Как был дотошным, так и остался. Так раньше хоть по делу…

— Прекрати меня сравнивать с тем, кого нет! — Рявкнул Уолкер.

— О, хоть какой-то прогресс. Хотя то, что ты отказываешься принять себя таким, какой есть, меня разочаровало…

— Я найду Эмму и приведу сюда, а потом ты мне все, я повторяю: ВСЕ! расскажешь. — Красный от ярости Аллен спустился со ступеней и направился в зал, попутно распугивая народ. Мозг отказывался соображать. Мана жив и он — Граф. Неа заключил какое-то пари и теперь ему надо отдуваться. С Эммой ничего не понятно: уговорить? — значит что-то явно с ней не так. Наверняка шутки Роад. Просто так её не отпустят. У них наверняка есть какой-то план, в который никак не вписывается его победа. И с этим явно надо было что-то делать.

— Неа! — Донеслось из наушника. — Неа, черт тебя подери, где тебя носит?!

— Лави, помолчи. Мне сейчас не до твоих шуток.

— Аллен? — Тут же удивился парень, не ожидавший услышать друга вместо Ноя. Он даже как-то свыкся с тем, что в этом мелком (хотя он и значительно подрос) был ещё вполне адекватный (что немало удивляло) Ной.

— Нет, Комуи! — Огрызнулся блондин, хотя прекрасно понимал, что рыжик ни в чем не виноват.

— Ладно-ладно, упокойся. Ты где был? Мы до тебя докричаться не могли! Обыскались уже!

— Я то откуда знаю, в какую жопу мира меня затащил Четырнадцатый!

— Да успокойся ты! — Уже гаркнул на него Лави. То, что Уолкер вышел из себя, и забавляло книгочей, и пугало, поскольку злой Уолкер, это мертвые остальные.

— Хорошо. — Как-то обреченно согласился Аллен и, оглядевшись, поспешил к ближайшей стене. — Слушаю.

— Итак, во-первых, ты куда-то пропал.

— Иллюзия Роад. — тут же ответил экзорцист, не намереваясь выслушивать то, как они его искали и беспокоились, когда поняли, что не в состоянии докричаться. Видимо эта мелкая перекрыла все возможные способы связи на том балконе.

— Ясно. Во-вторых, что это Граф задумал. Объявил тебя претендентом на руку Эммы?

— Ага. У него и Четырнадцатого пари, и, как видишь, отдуваюсь за Ноя именно я. Ты хоть суть пари уловил?

— Я-то понял. А ты понял, какие ставки?

— В смысле?

— Ты думаешь, что рука и сердце Эммы, ну и титул с богатствами, это все, что ставил Граф? А ты хоть в курсе условий, на которых он заключал пари с Неа?

— Нет…

— То-то же. А я просто уверен, что он поставил на твою, а по совместительству и свою, смерть.

— Что?! — Выкрикнул Аллен, чем привлек внимание ближайших людей. — То есть как так? — Уже куда тише спросил он.

— А вот так. Не найдешь Эмму — умрешь, найдешь — скорее всего, тоже.

— Не понял.

— Вас никто не собирается отпускать. В любом случае. То, что он объявил о помолвке, меня навело на мысли, что он в любом случае хочет если не прибить тебя, то тут оставить надолго. Хотя думаю что он скорее всего попытается тебя убить…

— Ну, уж нет.

— И я о том же. Надо выбираться.

— Но…

— Ага. Нас не отпустят.

— Да это понятно… — Уолкер на миг задумался, припоминая разговор с Неа. — надой найти Майтру, или Вайзли.

— Совсем сбрендил?! — Тут уже не выдержал Лави. Самим искать Ноев — верх безумства. Учитывая, что их знакомство выдалось не слишком безоблачным.

— Неа говорил найти их. Они должны помочь.

— Да о чем ты?! Они же Нои!

— А что мне ещё делать?! — Вновь взвился Уолкер. В наушнике зашипело.

— Да когда ж вы уже заткнетесь! — Гаркнул на экзорцистов Ужас Ордена и оба замолчали, внимая словам мечника. — Если надо найти этих двоих — найдем.

— Но… — попытался вставить своих пять копеек Лави, хотя понял, что Юу сейчас ему не переспорить и два против одного — дело гиблое. К тому же когда эти двое в шаге от того, что бы официально стать генералами.

— Если Четырнадцатый сказал, что они помогут, значит помогут.

— Когда это ты проникся доверием к Ною? — Хмыкнул Уолкер. Ну не мог он не выставить шпильку в сторону Канды. — А, Ба-Канда?

— Шпендель, заткнись. Просто я знаю, что он нам не врет. Он слишком дорожит этой девчонкой.

И воцарилось молчание. Все понимали, что диалог исчерпан и в продолжении нужды нет. Все всё поняли.

— Ладно, что делать будем? — Первым поинтересовался Лави. И, что бывает крайне редко, Канда ему поддакнул.

— Первоначальная задача найти Эмму. По возможности — Майтру и Вайзли. — Предложил вариант действий Уолкер и его все дружно поддержали. Хотя один конкретный мечник и не понимал, зачем им эта Эмма, которая вроде как простой человек и девушка Ноя. Уолкера же поразило беспрекословное выполнение его плана. Но сейчас он как-то старался отвлечься, высматривая в толпе знакомый силуэт.

* * *

— Майтра. — Осторожно позвал девушку Вайзли. То, что его «личная заноза в заднице» тихо стояла и наблюдала за происходящим, изрядно его беспокоило. Обычно эта егоза носилась и пыталась влезть везде, где только можно, да и где нельзя тоже пыталась. Так что такое спокойствие Одаренности нервировало.

Оглянувшись, Майтра тут же заулыбалась. Вайзли нахмурился. Девушка точно чем-то обеспокоенна, и это «что-то» явно связано с определенными личностями.

— Майтра, в чем дело? — Как можно серьезней спросил Мудрость, не обращая внимания на умоляющий взгляд китаянки. Она явно не желала посвящать Ноя в свои соображения. Простояв так какое-то время, девушка все же сдалась. Она обреченно вздохнула и повернулась в парню спиной.

— Я не знаю. Когда в поле зрения появился Неа, то в груди как-то защемило. — Созналась она, разглядывая пестрые наряды присутствующих. Вайзли молчал, ожидая, что же девушка скажет дальше. — Будто, что-то давно-давно забытое… Как будто вернулось что-то, что давно утеряно. Я не знаю, как это объяснить.

— Я понял.

Майтра удивленно посмотрела на парня. Он был серьезен как никогда.

— Зато я не поняла! — Как можно капризней крикнула она и притопнула ножкой, из-за чего заплетенный бантик забавно качнулся. — Я ничего не понимаю!

— Дурочка потому что. — Тяжело вздохнул Парень. Сейчас бы он с радостью залез в голову к этой мелкой проказнице, но, не мог себе этого позволить. Ведь она сама же и запретила. Когда-то.

— Сам дурак!

— Боже… Ты опять за свое!? — Как саамы настоящий мученик, протянул Вайзли и растрепал ставшую непривычной потемневшую шевелюру. Все же белые волосы как-то привычней.

— Что-о?! — Угрожающе протянула Одаренность и накинулась на парня с кулаками. Перехватив хрупкие ладошки девушки, он тут же перенацелил прущую из девушки энергию в более мирное русло — танец. Хоть она и пыталась сопротивляться, но куда ей? Она смирилась, и, лишь когда поутихла, Вайзли смог с ней заговорить.

— А теперь послушай внимательно и без истерик. — Наклонившись к уху Одаренности, тихо заговорил парень. — Я знаю, что ты ни черта не понимаешь. Но уверяю, поймешь. Ты все поймешь, как только все вспомнишь. Слышишь меня? Все скоро станет понятно не только тебе, но и всем.

— Я поняла. — Обижено буркнула Майтра и, выкрутившись, дернула парня за заплетенные в хвостик волосы. — Белый тебе идет больше. — Хихикнула она.

— Ах ты… — Чуть ли не зашипел он и, ухватив юркую малявку, прижал к себе. Он не может нарушить данное ей обещание, но и не может смотреть, как она страдает из-за того, что не может понять происходящего. А ведь все началось именно с неё…

Время незаметно и неумолимо текло вперед. Оглядываясь назад, можно было понять, сколько глупых и бессмысленных поступков было совершено, но тем не менее, все складывалось как нельзя лучше. Что немного пугало. И сейчас, стоя перед собственным домом, Гринц понимала, что когда-то глупая депрессия сейчас ей аукнется. А если и не ей, то точно Неа.

Дверь дома отворилась, и из-за неё показался сначала отец девушки, а за ним выбежала и мать, тут же принявшись охать и ахать, глядя на перемотанные ноги дочери. Эмма невольно поежилась, только взглянув на отца — он был зол. Казалось, он сейчас разорвет Кемпбелла на мелкие части.

— Здравствуйте, — как ни в чем не бывало поздоровался парень и усмехнулся, глядя, как отец Эммы закипает, словно чайник. Его эта ситуация не слабо забавляла.

— Ада, бери Эмму и в дом, мне надо побеседовать, — грозно сказал мужчина, на что его жена тяжко вздохнула, а Эмма испуганно посмотрела на всех участников конфликта.

— Пап, может не надо? — попыталась избежать мордобоя девушка, когда парень её осторожно опускал на землю, передавая в объятья матери. Только, кто ж её слушать будет? Если отцу что-то взбредало в голову, то даже мать была не способна иной раз его остановить.

— Эмма, пошли, — помогая дочери зайти в дом, сказала женщина и поспешно притворила дверь, за которой тут же послышался командный голос отца. Не зря дослужился до звания капитана.

— Мам, а все будет нормально? — оглянувшись, поинтересовалась она у матери, на что она засмеялась.

— Ну а как же! Поругаются и все нормально будет. Главное что бы драку твой папашка не завязал. Иначе не поздоровится твоему ухажеру, — потрепав дочь по голове, улыбнулась она и пошла накрывать на стол.

— И вовсе он не ухажер! — возмутилась Эмма, на что мать расхохоталась. — Он друг… — буркнула уже себе под нос, усевшись за стол и положив голову на руки. От слов матери в груди что-то екнуло и разлилось теплом по всему телу. Может, не так уж она и далека от правды?

Дверь со скрипом открылась и в дом вошел хмурый как туча отец, а следом за ним спокойный Неа. Оба были слегка потрепанные, но целые и без явных повреждений, что уже радовало. Гринц тут же подскочила с места, но не рассчитала и тут же плюхнулась обратно на стул.

— Только ты смотри мне, если что, порву на части, и ни один врач не соберет, — яростно глянув на Кемпбелла, заверил его глава семейства, на что парень кивнул. Посмотрев на дочь, отец смягчился и улыбнулся. — Милая, что у нас есть? Может, огурчиков маринованных достать? Или салатику? — как ни в чем ни бывало, обратился он к жене и пошел на кухню, помогать.

— Все нормально? — глядя, как Неа садиться напротив неё, обеспокоенно спросила Эмма.

— Ага, всего лишь чуть потрепали друг друга, — усмехнулся парень. Да, всего лишь «чуть-чуть». У её папани неплохой удар. Хорошо хоть ещё в живот, а не в челюсть. Иначе пришлось бы объяснять отсутствие синяка, что ой как не желательно.

— Ну, ладно… — тут же стушевалась девушка, припомнив мамины слова.

— А ты чего скисла? Переживала?

— Вовсе нет! — Эмма надула щеки и отвернулась от Кемпбелла, лишь искоса наблюдая, как он улыбается, довольный как кот. От его улыбки и самой стало тепло на душе и, не выдержав, Гринц рассмеялась. Не может она на него обижаться и дуться, просто не может.

* * *

Утро началось как обычно с пения петуха у соседей. Пять утра и он как заведенный. Недовольно заворчав, Эмма накинула одеяло на голову и уткнулась носом в подушку, уснув.

— Эмма! — крикнула мать, входя в комнату дочери, — Эмма! — женщина поставила руки в боки, наблюдая дочь в позе звезды: раскинутые в стороны ноги и руки, съехавшее одеяло, растрепанные волосы и тихое сопение.

— Ещё пять митуточек… Вот митуточку ещё… Ой… минуточку… Хи-хи… — Сонно побормотала она и захихикала, заметив свою ошибку из-за того, что когда начала говорить, перышко, торчащее из подушки, уткнулось в нос.

— Эмма, Неа пришел, — усмехнувшись, оповестила она дочь.

— Что?! — тут же вскочила она с постели и уставилась на мать. — В такую рань?! — Девушка уже во всю носилась по комнате, приводя себя в порядок и то и дело ойкала от боли в ступнях.

— Уже десять.

— Как так?! — Гринц застыла с гребешком в зубах и уставилась на стоявшего в дверном проеме парня. Она тут же покраснела до кончиков ушей и поскорее поправила задравшуюся юбку, съехавшую бретельку сарафана и вытащила изо рта гребешок. Неа откровенно угорал над девушкой, как и её мать, которая удосужилась чести узнать беседу между мужчинами, которая вчера состоялась.

— Ну, я пойду. А вы разбирайтесь, — усмехнулась мать и вышла из комнаты, притворив дверь. Кембелл же прошелся по комнате, не обращая внимания на внимательно следящую за ним девушку, и уселся на кровать.

— Иди сюда, — подозвал он Эмму к себе, и та активно замахала головой, пятясь к комоду. Вздохнув, парень поднялся, ухватил девушку за запястье и потянул на себя, в результате чего оба оказались сидящими на постели. Эмма жутко краснела и всячески пыталась убедить себя, что спит, в то время как Неа взял из её рук гребешок и принялся расчесывать спутавшиеся за ночь волосы. Гринц вздрогнула.

— А может не надо, а? — попыталась она избежать пытки. Её вот уже лет пять никто не заплетал и не расчесывал, кроме тех нескольких раз, когда Мана пытался учиться плести косички.

— А тебя никто не спрашивает, — усмехнулся Неа и принялся аккуратно расчесывать прядь за прядью. Почему? Да он первый раз расчесывал кому-то волосы. К тому же ему просто нравилось перебирать мягкие локоны, спадающие чуть выше лопаток Эммы.

Если сначала она боялась за свою шевелюру, то вскоре уже откровенно балдела. Неа настолько бережно расчесывал каждую прядь, что она чуть ли не мурлыкала от удовольствия, блаженно прикрыв глаза. Он осторожно распутывал сбившиеся волосы, при этом невзначай касаясь шеи девушки, чего по сути сам не замечал. Такая идиллия казалась настолько привычной, но при этом нереальной, что невозможно было определиться с реакцией на все происходящее. Девушку тянуло к Кемпбеллу, но при этом она не понимала, что происходит. В то время как сам парень, за прошедший год, мало в чем разобрался, но принял тот факт, что без зеленоглазой девчушки уже не может.

— Ну, вот и все, — распутав последнюю прядь, сообщил Неа и глянул на лицо Эммы.

— Угу, — Гринц открыла глаза и повернулась на голос парня, да так и застыла, уставившись в два бездонных омута. — Я…

— Ага, иди, заплетайся, — усмехнулся он, наблюдая, как девушка медленно краснеет. Поднявшись с постели, Эмма тут же ринулась к комоду за ленточкой, периодически охая и ахая, а лента никак не хотела находиться. Наблюдая за копошениями шатенки, Неа улыбался. Девушка так забавно перебирала предметы на комоде, будто вовсе их не видела. — Что ищешь?

— Ленточку найти не могу… — Растеряно ответила она, откладывая очередную безделушку в сторону.

— Иди сюда.

— А?

— Боже… — Кембелл страдальчески вздохнул и, поднявшись, подошел к Эмме. Собрав волосы девушки, от чего Гринц чуть ли не подпрыгнула, он развязал на воротнике красную ленту, затянул их в хвост и провел по ним ладонью. — Вот так, — усмехнулся парень, и притянув Эмму к себе, обнял. — А теперь ты пойдешь завтракать, ясно?

— Вот только не надо мне указывать, что надо делать, а что нет, — проворчала она, покраснев. — И вообще, как ты отделался от моего отца?

— Мы просто поговорили.

— Вот всегда вы так. Я не маленькая и тоже должна знать, — обида в голосе была весьма ощутима

— Ну-ну. Не дуйся. Я тебе бублик куплю, — Кембелл прижал девушку к себе сильнее и приподнял над полом, от чего она завизжала и начала вырываться, вызывая у Неа безудержный смех. Пигалица, ему по плечо, а так резво брыкается. Покрутив так Гринц какое-то время, он закинул её к себе на плече и понес на кухню, где уже был накрыт стол. Эмма же безудержно хохотала и лупила парня кулачками по спине, в надежде, что её опустят на землю.

— Неа… — послышался грозный голос отца со стороны стола и Эммы тут же затихла.

— Что? — удивленно спросил парень, глядя на главу семейства. Обменявшись взглядами, они уселись за стол. Только вот Неа, не усадил девушку рядом, а к себе на колени, чем вызывал у хозяюшки понимающие смешки.

Завтрак прошел весьма оживленно. Отец и Неа переговаривались на тему политики и войны где-то далеко, мать весело хохотала над ними, а Эмма то и дело краснела от взгляда Неа, который посматривал на неё. Да и эта ленточка… От того, что теперь у неё есть что-то напоминающее о парне, становилось тепло-тепло, что иной раз казалось вот-вот и она закипит от смущения.

Раздался стук в дверь и домочадцы, все как один, повернулись в сторону звука. Скрипнув, дверь приоткрылась, и на пороге показался Лотар. Он как-то виновато улыбнулся и застыл на полпути, стоило ему завидеть Неа. Его взгляд тут же изменился, стал более жестким, не таким доброжелательным, как был прежде.

— О, Лотар, проходи! — радостно сказала Адала, что бы разрядить атмосферу. Лотар тут же улыбнулся и прошел в дом.

— Здравствуйте. А я не знал, что у вас гости.

Эмма стушевалась. Стало стыдно за то, что она не выслушала друга и ничего не объяснила, исчезнув.

— Ой, да ты не волнуйся! — тут же затараторила мать Эммы. Она буквально чувствовала, как напрягается атмосфера между присутствующими. — Завтракать будешь?

— Нет, спасибо. Я ненадолго. Мне с Эммой поговорить надо.

— Ох, конечно-конечно!

— Угу, поговори,. — Тихо согласилась Гринц, надеясь поскорей разъяснить ситуацию. — Пойдем. Неа, подождешь меня?

Парень кивнул, наблюдая за тем, как девушка выбирается из-за стола и прихрамывая направляется к другу. Хоть Лотар ему и не нравился, но поделать он ничего не мог. Не убивать же? Хотя хотелось.

Выйдя из дома в сад, Эмма тут же присела на скамеечку среди кустов смородины. Разговор надо было начинать, но она не знала с чего. Собственно, она была благодарна парню, за то что он первым начал.

— Эмма, это тот Неа, о котором ты тогда упоминала? — напрямую спросил Хэддвиг. Он до сих пор помнил, как Эмма, вцепившись в его рубашку, произнесла это имя. То, как она плакала, то, как иногда она сидела и думала о неведомых ему вещах с таким печальным видом, что хотелось прижать к себе и никогда не отпускать.

— Угу, — кивнула она, не найдя ничего более подходящего для ответа.

— Понятно… Кто он? — как-то слишком резко спросил Лотар, из-за чего Гринц поморщилась. Что ответить? Кто он ей? Как объяснить, если она сама не знает?

— Он… Он друг… — отведя взгляд, ответила она, хотя понимала, что Неа далеко не просто друг. Тогда кто?

— Да? Может это и слишком грубо, но друзей так не встречают. И из-за них не кидаются под поезда.

— Да не кидалась я! — крикнула она и тут же опустила взгляд на землю. — Я… — «Сказать правду? Не поверит».

— Что?

— Это не важно.

— Важно! Кто он для тебя!? — чуть ли не кричал парень.

— А какая тебе разница? — спокойно спросила она и уверенно глянула на парня. Хэддвиг тут же замолчал и удивленно на неё посмотрел. Холодный взгляд его радостной и веселой Эммы казался таким непривычным и чужим, что душа похолодела.

— Я… Я твой друг и я беспокоюсь за тебя! — нашел более подходящий ответ парень.

— Вот именно. Ты — друг. Так что не лезь не в свое дело.

— Ясно. Тогда кто он? Я же вижу, что не просто «друг». Друзья себя так не ведут! Не прижимают к себе и не смотрят с такой нежностью, будто готовы весь мир положить к ногам!

— Это не твое дело! — рявкнула девушка и сжала ладони в кулаки до того, что побелели костяшки. Неа ей дорог, как и Мана. Они те люди, с которыми она может быть собой. — Ты ничего не знаешь…

— А ты знаешь?

Гринц замерла. Она до сих пор не знает, как относиться к Неа, хотя и убеждает себя в обратном. Когда он и Мана уехали, то все было ясно — потерянные друзья. А теперь? Как она к ним относиться? Мана — друг. А Неа?

— Я… Не знаю.

— Так и знал, — усмехнулся он и посмотрел в сторону дома. На пороге стоял Неа и курил, невзначай смотря в их сторону.

Эмма молчала, не зная, что сказать. Она запуталась окончательно. Кто для неё Неа? Кто она для него? Что она к нему чувствует и как относиться?

— Я запуталась, — сокрушено вздохнула она. — Он мой друг. Очень хороший друг. Тот, который видит меня такой, какая я есть и не осуждает за это. Он мне очень дорог и я боюсь остаться без его поддержки. Я знаю, что это глупо. Знаю, но не могу по другому. Он мне слишком дорог, не смотря на то, что я знакома с ним не долго….

— Я понял, — усмехнулся Лотар и оставив Гринц один на один со своими мыслями, пошел к дому.

* * *

То, что мелкий человек осмелился так гордо к нему подойти, немало удивило Неа. Хотя, чего это он так? Никто ведь не знает, что он Ной, да ещё и привязан к семейству Камелот, хоть и не официально.

— Что-то хотел? — заметив нерешительность в глазах парня, поинтересовался Кемпбелл, откровенно насмехаясь над Хэддвигом.

— Кто для тебя Эмма? — уверенно спросил парнишка. Неа молчал, испытующе на него глядя. Что ответить? Ну, не говорить же, что эта мелкая для него представляет особенный интерес? Хотя в каком плане интерес, это вопрос тот ещё. — Чего молчишь?

— Да вот думаю, куда б тебя деть, такого любопытного.

— Это угроза?

— Кто знает, — Кемпбелл пожал плечами и скинул пепел с сигареты.

— Ты, дяденька, не смотри, что я младше. Ты мне ничего сделать не сможешь, мой отец…

— Что, твой отец?

— Брат губернатора города, — как можно угрожающе посмотрел на Неа и гордо задрал подбородок. Лотар не часто приводил данный аргумент в спорах, но тут ему надо было показать, что и он не лыком шит.

— И? — без какого-либо энтузиазма произнес Неа и затушил об подошву окурок. — Что ты мне этим хочешь сказать?

— А то, что если ты не оставишь Эмму в покое…

— Твой дядя меня тихо прикопает где-нибудь в лесу? — насмешливо поинтересовался Ной. — Уж поверь, пытались, и не один раз. Как видишь, не вышло.

— Я повторять не стану…

— Я тоже.

— Оставь Эмму в покое.

— Захочет, что бы я отстал, пусть сама скажет. Меня все устраивает.

— Ты ей делаешь больно!

— Она тебе так сказала? К тому же, это не твоя забота. А моё и её дело

— Ты…

— Кто? Гад? Сволочь? Негодяй? Так вот: я знаю это, — Кемпбелл беззаботно откинулся на стену, не сводя с парнишки взгляда.

— Да я тебя…

— Что? Мне твои угрозы ничего не сделают. Впрочем, как и ты сам.

— Я тебе не отдам Эмму!

— Ты её что, любишь? — удивленно спросил он у вмиг покрасневшего парня. На лице Неа тут же расползлась ехидная улыбка. — Как интересно…

— Оставь её! Она с тобой не будет счастлива!

— Откуда такое решение?

— Ты её в разы старше! К тому же просто играешь с неё!

— Да? Хм… А я и не заметил. А знаешь что, мне даже как-то интересно стало. Как думаешь, о чем она сейчас думает, рассматривая вон ту красную ленточку? — Спросил Неа и Лотар тут же посмотрел на девушку. Эмма сидела с опущенной головой, волосы были распущены, а в руках она теребила красную ленточку. — Хочешь, скажу? — и не дожидаясь ответа, продолжил: — Она думает о том, как быть. Она запуталась. Да, я в некотором роде та ещё скотина, что с ней так поступил. Но я не сущий ангел и не собираюсь этого скрывать. Но она и не хочет терять тебя, видя, как ты о ней печешься.

— Я это и так знал.

— Нет. К примеру, ты не знаешь, что эту ленточку ей подарил я. Как думаешь, о ком она может думать, перебирая мой подарок? Уж точно не о тебе.

— Ты…

— Да хватит уже шипеть! Раздражаешь. Ну да ладно. Послушай меня, малец. Это ты Эмму оставь. Я от своих целей не отступаюсь, можешь поверить. Эмма мне очень интересна. Ей всего четырнадцать, но иной раз она рассуждает совсем как взрослая. Не твоего поля ягода, в общем.

— Хочешь сказать, что твоего? — Усмехнулся Лотар, понимая, что Кембелл в чем-то да прав. Но вот то, что этот нахальный тип не испытывает к ЕГО Эмме чувств — бесило.

— Не знаю, — Неа пожал плечами. — Но вот то, что я её не оставлю, это точно. Я ей обещал.

Посмотрев на парня, Лотар поразился тому, с какой нежностью он смотрел на девушку, прижимающую к груди какую-то ленточку. Он сжал кулаки. Он не может её уступить.

— Я, её, тебе не отдам, — уверенно сказал Хэддвиг.

— Парень, ты хоть понимаешь, кому бросил вызов?

— А мне плевать!

— Даже если на кону будет твоя скромная душонка? — усмехнулся Неа, — хотя нет, не так. Если Эмма выбреет меня, то уж можешь поверить: где-нибудь в тихом закутке я тебя лично придушу, за испорченные нервы. И если выберет тебя — тоже придушу. Хотя, нет. На части порву, у неё на глазах. Ну что, как перспективка?

— Не посмеешь, — ощетинился парнишка, понимая, что Неа ни капли не шутит. Но то, как он говорил, действительно внушало страх и веру в то, что он уже убивал, и не раз. И все ему сходило с рук.

— Знаешь, твоей самой главной ошибкой было не уйти ещё тогда. Малыш, советую тебе не лезть в мои дела. Я не добрый дядя.

— Тогда я тем более не могу оставить Эмму!

— Как хочешь, я тебя предупредил, — небрежно сказал Кембелл и, обойдя Лотара, направился к девушке. Ему уже надоел этот парнишка. Слишком заносчив и самоуверен. Не такой добрый, каким хочет казаться.

Подойдя к Эмме, Неа присел рядом на скамейку и приобнял её. Гринц вздрогнула и тут же принялась вытирать со щек слезы.

— Что уже наговорил этот мелкий? Неужели обидел тебя? — участливо поинтересовался Неа, гладя девушку по волосам. — Если хочешь, могу взбучку ему устроить, — Эмма отрицательно замотала головой. Её не обидели, она сама себя накрутила. — Ну, как хочешь, мое дело предложить.

— Мое дело отказаться, — усмехнулась она. — Завяжи мне волосы, а?

— Давай ленту, горе ты луковое, — Неа потрепал девушку по волосам и та тут же заулыбалась. Аккуратно собрав волосы, он подвязал их ленточкой. — Вот и все.

— Неа, мы же друзья? — Дрогнувшим голосом спросила Эмма. Кембелл тут же нахмурился. Этот пацан точно что-то ей наговорил.

— Да, друзья.

— Ясно.

— А в чем дело?

— Ни в чем, просто интересно стало.

— Просто так ничего не бывает. Отвечай давай.

— Я… — Начала была Эмма но замолчала. Что она может сказать? Что она, влюбилась? От своих собственных мыслей Эмма покраснела. «Вот и призналась сама себе…» — Ничего.

— Ну, как хочешь. Если что, тут же говори. Мы с Манной быстро поставим на место всех твоих обидчиков! — воинственно сказал он и девушка тут же засмеялась. Она была уверенна, что теперь точно все будет хорошо, по крайней мере, пока она рядом с Неа, то точно ничего плохого не случиться.

* * *

Наблюдая за парочкой, Лотар не мог поверить, что ещё минуту назад Эмма плакала. Она не скрывает при Неа своих чувств, в то время как при нем, как бы ей плохо не было, она улыбалась. Пришло осознание того, что он совершенно её не знает. Он наблюдал, как Эмма, в которую он влюбился, открыто смеётся и лупит по голове того, кто ещё совсем недавно обещал его убить. И ведь не скажешь, что этот милый молодой человек может вести себя не хуже агрессивного и злобного монстра, которому интересно наблюдать за человеком, и он порвет любого, кто хоть как-то нарушит его планы. Хэддвиг был полностью уверен, что Эмма просто повелась на смазливую рожицу этого парня и, что она совершенно не представляет, какой он на самом деле. Что она просто не знает, что она «интересный объект» для него. Что ему просто интересно… Будто он ученый, а она какой-то эксперимент, за которым жутко интересно наблюдать.

Наблюдая, как Кембелл подхватил девушку на руки и закружил, Лотар не выдержал. Она никогда с ним так себя не вела. Не смеялась так открыто. Сжав кулаки, Хэддвиг развернулся и ушел, не видя, как победно оскалился его противник. Собственно, так просто сдаваться Лотар был не намерен. У него есть парочка идей…

* * *

— А! Поставь меня! О-ой! У меня голова кружиться! Отпусти~и! — уцепившись в плечи парня, хохотала Гринц. Неа так неожиданно подхватил её на руки и закружил, что она думала, ещё чуть-чуть и упадет, но нет, парень держал её очень крепко. И она ему верила.

— А вот и нет! — так же не переставая смеяться, ответил Кембелл, но все же кружить Эмму перестал — он тоже не железный. Перехватив её поудобней, Неа понес девушку обратно в дом. Все же завтрак она ещё не закончила. Только вот, на полпути, во двор забежал какой-то мальчуган лет шести и Неа тут же нахмурился. Эмма тоже не помнила этого мальчишку, поэтому немало удивилась его появлению. Опустив Эмму на землю и попросив её подождать, он подошел к мальчишке и взял протянутую им записку. После этого мальчик тут же убежал, оставив Неа хмуриться. Не было печали, как говориться.

То, что что-то произошло, стало ясно для Эммы стоило только взглянуть на хмурого, как туча, Кемпбелла. Прочитав содержимое записки, парень её тут же порвал, а клочки бумаги засунул в карман. Он ещё немного постоял, после чего повернулся к Гринц и широко улыбнулся. Эмма робко улыбнулась в ответ, видя, что Неа нервничает. Причем достаточно сильно.

Проведя Эмму в дом, Неа распрощался с родителями и самой девушкой. Но, только он вышел за дверь, как Эмма тут же выскочила следом.

— Ты чего? — удивленно спросил Кембелл, благодаря всех и вся, за то что не успел открыть врата Ковчега.

— Неа, что-то ведь случилось? — Притворив за собой дверь, спросила Эмма, смотря на парня как побитая собака. Она будто все-все понимала и принимала таким, какое оно есть, но при этом была какая-то обида, скрытая за этой толщей понимания. Вздохнув, Неа обнял Эмму и провел рукой по волосам.

— Не переживай, все хорошо.

— Ты же не уедешь без предупреждения?

Кембелл молчал, не зная, что ответить. Ему жутко не хотелось оставлять эту маленькую, хрупкую и беззащитную девочку здесь. Будь его воля, забрал бы и запер на Ковчеге, где до неё никто не доберется.

— Неа?

— Все будет хорошо. Просто попросили съездить кое-куда.

— Ты же вернешься?

— Ага.

— Тогда я буду ждать. Я же обещала, что здесь будет место, куда ты и Мана сможете вернуться.

— Хорошо. Я вернусь. Обещаю, — как можно ободряюще улыбнулся Неа, поцеловал девушку в макушку, отчего она стала похожа на рака, и ушел. Эмма ещё какое-то время смотрела, как уходит парень, понимая, что влюбилась в этого нахала, когда только его увидела.

— И почему я не могу быть такой же наивной, как остальные девочки? — обреченно вздохнула Эмма и вернулась в дом, где её встретила улыбчивая мать и понимающий отец. И ведь никто так и не сказал ей, о чем тогда говорили Неа и Ян. И она так и не узнает, что Кембелл получил в под-дых не просто так, а за то, что он, смеясь, пообещал её отцу, что, когда она подрастет, то заберет у них драгоценную дочурку, несмотря на их возражения.

Месяц прошел незаметно. Приближалась осень, громогласно объявив о своем приходе. Что не день, то гремит где-то. Иногда гроза проходила и над поселком, где жила Эмма. Приближался сбор урожая, поэтому она, как и все остальные, много времени проводила в огородах. Иной раз уставала до того, что готова была клясть этот злосчастный кусок земли. Иногда к ним домой заглядывал Лотар, загруженный не меньше Эммы. Тема о Неа больше не поднималась. Оба поняли, что ни к чему хорошему это не приведет. Так время и проходило. Казалось, времени не было абсолютно, но в те редкие моменты свободы Эмма запиралась в своей комнате и теребила ленточку, тепля надежду, что Неа вскоре вернется. Затем прошел ещё месяц, и ещё, и ещё. Наступила зима, а с ней и уйма свободного времени. Девушка не знала куда себя деть. Прошло Рождество, встретили Новый год и отметили её пятнадцатилетие. На каждый из этих праздников она надеялась, что отвориться дверь и в дом зайдет Неа, весь в снегу и с довольной улыбкой на лице. А его и Маны не было. Все чаще и чаще Эмма думала, что она полная дура, влюбившись за каких-то несколько встреч во взрослого человека, у которого есть свои дела и ему абсолютно не до какой-то малолетней девчонки, которая от одной только его улыбки готова пойти на все. За это она порой себя даже ненавидела. Вести себя как полная дура не в её правилах, но она не могла по-другому. Слишком привязалась…

Очередной день, проведенный около камина, в обществе семьи, закончился так же, как и все предыдущие. Все разбрелись по комнатам и легли в свои постели. Как всегда, Эмма заплела косу, переоделась и, прижав ленточку к груди, пожелала спокойной ночи Неа. Глупо? Да, именно что глупо. Но хотелось верить, что это простое пожелание достигнет его. Хотелось быть хоть чуточку ближе. Хотя, казалось бы, можно забыть. Не думать о таком далеком и недосягаемом. Обратить внимание на близкого и заботливого. Того, кто всегда рядом. Эмма видела, что Лотар относиться к ней не просто как к другу, поэтому пресекала все опасные темы ещё на корню. Она ясно давала понять, что у него нет шансов, ведь он не больше, чем друг. Просто друг.

Грохот, раздавшийся посреди ночи, разбудил не только Эмму. Казалось, проснулся весь поселок. Подскочив на постели, девушка осмотрелась. Темно, ничего больше не слышно. А потом мир снова был оглушен громким выстрелом и в комнату Эммы полился яркий свет, который тут же потух. Нашарив на полу тапочки, Гринц поспешила к окну, из которого было видно завораживающее зрелище. На чистом, звездном небе распустились цветы. Один за другим, цветы то и дело появлялись на небе так же быстро, как и исчезали, при этом сопровождались оглушительным свистом и хлопками, что хотелось зажать уши. О таких цветах Гринц слышала лишь от матери, приезжих и тех, кто ездил на большие торжества. Эти цветы называли фейерверками. Гринц как завороженная смотрела на представление и не могла отвести взгляд. Она была поражена.

— Эмма! — в комнату девушки влетела мать, видимо, так же пораженная великолепием, развернувшимся на небе. Хотя именно мать ей и рассказывала о этих чудесах. Не дослушав того, что хотела сказать Адала, она выбежала из комнаты, чуть по пути не сбив отца и, наспех накинув первое попавшееся пальто и сапоги, выбежала на улицу, да так и застыла.

На небольшом расстоянии от места, откуда запускались фейерверки, стояли двое и переругивались. Они то и дело толкали друг друга, но при этом успевали и посмеяться.

Ноги, казалось, сами понесли вперед. Гринц, спотыкаясь в наметенном снегу, бежала. В редких всполохах на небе она могла легко узнать тех, кто устроил такое шоу. Да если бы она не узнала их, то, сама не знала бы, что сделала, но сделала бы это со 100%-ной вероятностью. Только вот, лишь в нескольких метрах от Кемпбеллов она замерла. А, правильно ли она поступает? Накатила паника.

Обернувшись, Неа и Мана с широченными улыбками посмотрели на растрепанную и растерянную девушку. Она стояла и смотрела на них, не в силах решить, что же ей делать.

— Какой сволочи не спиться в три часа ночи?! — рявкнул кто-то из соседей на всю улицу и все трое захохотали.

— С днем Рожденья, Эмма! — радостно возвестил Мана, хохоча не меньше брата.

— Вообще-то, мне пятнадцать исполнилось ещё две недели назад. Но, все равно спасибо! — Счастливо улыбаясь, ответила она и все же побежала обнимать парней, только не рассчитала, и все трое оказались погребены в сугробе.

— Эмма, живо в дом! — рявкнул Ян, выглянув из дома, но заметив веселую перепалку, тут же понимающе усмехнулся. Дети, что с них взять?

* * *

Стук в дверь был вполне себе ожидаемым. Лотар как раз обещал зайти к этому времени. Так что Адала и Ян с распростертыми объятьями встретили пришедшего навестить их дочь парня. Только вот, Эммы в доме уже и не было.

— А где она? — искренне поинтересовался Лотар, уплетая блины за обе щеки.

— А! Так сегодня ночью Мана с Неа приехали. Вот это они устроили шоу! — Хэддвиг от такого заявления подавился и уставился на мать Эммы как на что-то невероятное. — Что-то не так? Может водички?

— Нет-нет, все в порядке. Так, что, говорите, дальше было?

— Ой! Так вот! Они посреди ночи приехали, никому ничего не сказав, и устроили фейерверк! Мне даже страшно представить, сколько денег они потратили на все это! Но было так красиво! Это они так Эмму с прошедшим днем Рождения поздравляли. Вот она радовалась! А сегодня ни свет, ни заря к Генриху побежала. Они у него остановились. Ну, так в общем у них сейчас наша пропажа. Ох… Пропадает девка…

— Ага… — рассеянно пробормотал Лотар. — Пропадает…

Просидев ещё какое-то время в доме Гринц, парень распрощался с хозяевами и пошел домой. Только вот, не судьба было ему добраться тихо и мирно. Уже выйдя за пределы поселка, до него донесся веселый смех. То, что смеялась Эмма он понял сразу, по этому тут же направился в её сторону. Сказать, что он был удивлен, это мало. Он был в шоке!

Радостно смеясь, девушка активно забрасывала снежками парней из-за импровизированной крепости. Противники не особо сопротивлялись, но при этом стремительно приближались к девушке. Так что вскоре крепость пала и уже все вместе катались по снегу.

Лотару не верилось, что Эмма, которую он бережет как самое ценное, так просто веселиться с кем-то. Кем-то, кто её не достоин. Может, это и фанатично, но он не мог отступиться. Он был намерен защитить Эмму от этого человека, чего бы ему это не стоило. Пусть она его даже возненавидит. Он уверен, что со временем она поймет. Поймет и будет ему благодарна.

— Эмма! — набравшись смелости, окликнул он подругу. Веселье тут же прекратилось и на него уставились три пары глаз. И в чем он был уверен точно, так это в том, что, если бы не Эмма, то Неа бы его тут же придушил.

— Ой… Ха-ха, привет! — как-то нервно отозвалась Гринц, понимая, что встреча будет малоприятной, учитывая, какими многозначащими взглядами обменивались двое из их «компании».

— Неа, можно на пару слов?

Тут пришла очередь удивляться всем. Никто из троицы не ожидал, что Лотар так вот сразу перейдет к подобному разговору. Хотя от него вообще никто не ожидал, что он заговорит именно с Неа.

— Ну, давай, поговорим, — Неа поднялся и отряхнул пальто от снега. — Мана, присмотришь за ней? — парень кивнул на Эмму, которая растерянно смотрела то на Лотара, то на Неа.

— Оке-ей. — протянул мужчина и поднял Эмму на ноги, которая не сильно-то и сопротивлялась. Точнее, вообще не сопротивлялась. Только глупо хлопала ресничками и озиралась по сторонам. Как-то лезть не хотелось, но и оставить все так она не могла. Только, кто ж её слушать-то стал бы?

Собственно, Мана её поспешно и увел с места, как он предположил, перепалки. Собственно, не ошибся. Стоило только им скрыться из виду, как Хэддвиг сорвался с места, схватил Неа за ворот и грозно так произнес:

— Ты что тут делаешь?! Пришел снова посмотреть на неё, как на «интересный объект»?!

— А теперь убрал руки, пока я тебе их не переломал, — абсолютно спокойно произнес Кемпбелл, ни грамма не страшась ломающегося голоса того, кто на полголовы его ниже.

— Ты вообще слышал меня?! Я тебе ещё раз повторяю: какого хрена ты сюда приперся?! — и в довершение попытался тряхнуть Неа. Вышло слабовато и даже смешно. Ну, как, как тот, кто и ниже, и явно слабее, может пытаться угрожать тому, кто его превосходит? Видимо — может.

Тяжело вздохнув, Неа ухватил парня за кисть и провернул, заламывая руку тому за спину.

— Не люблю насилие… Но, видимо, некоторым не доходит. Что непонятного в словосочетании: «не твое дело»?

— Ай! Пусти! — взвыл Лотар, стараясь выкрутиться. — Тебе это так не оставят!

— Да что ты можешь, щенок? — сощурившись, сказал Неа и ещё сильнее заломил руку. — Что ты можешь противопоставить тому, о ком ничего не знаешь? Прежде чем сунуться, мог хотя бы узнать, кто я такой. Но, как я вижу, ты туповат, раз не решил все проверить. И, как ты уже понял, полез не на того.

— Заткнись! — взвыл Хэддвиг. — Это ты ни черта не понимаешь! Эмма!.. Ай!

— Как там тебя… Лотар. Вот кто действительно не понимает, так это ты. Эмма — моя. И тебя никак не должно касаться то, что я делаю. Возможно, тебе ещё не дошло, но, если бы она хотела, то уже полгода как была с тобой, а обо мне даже не вспомнила. Так что все, что тут происходит, для тебя никакого значения иметь не должно. Понял?

— Отпусти, козел!

— Какой грозный! Да ты хоть понимаешь, что я тебе хребет свернуть могу? И ведь скажу, что ты поскользнулся. Или, ты случайно провалишься под лед. А может, устроить тебе экскурсию по дурдому?

— Псих!

— Ну, уж кто, но точно не псих. По сравнению с некоторыми личностями, так я адекватней некуда, — Неа припомнил свою семейку и усмехнулся. Да, по сравнению с остальными он само терпение и доброта.

— Это же как так? Как по мне, так ты ещё похуже сумасшедшего будешь!

— А твое мнение никто не спрашивал, — парень взвыл от дикой боли в плече. — Ой, прости. Не рассчитал,- хохотнул Кембелл, отпуская вывихнутую конечность.

— Дебил!

— Ну-ну, тише. Может, тебе для профилактики её все же сломать, а?

— Козел.

— Повторяешься, — усмехнулся Неа, измываясь над бедным подростком. Ноевская жестокость проснулась как нельзя некстати. — Изобретательности уже не хватает?

— Мудак. — Зло выплюнул парнишка, стараясь не тревожить руку. Он и не думал, что Кемпбелл зайдет так далеко.

— Нда… Ни стыда ни совести. Знаешь, что тебя сейчас спасает? — Мальчишка молчал, лишь зло глядя на противника. — Эмма. Если бы ты не был её другом, — он показал в кавычки с такой гримасой отвращения к парню, что того аж передернуло, — то ты бы умер тогда, когда только сунулся ко мне. Так что запомни, если ты меня достанешь, то тебя не убережет даже мнимая связь с Эммой.

— А когда это ты стал о ней так заботиться, а? Насколько я помню, она тебе никто.

Неа молчал. Да и что он может сказать этому парнишке, у которого ещё молоко на губах не обсохло? Из него так и пер юношеский максимализм, чувство уверенности в своих силах, своих действиях. Только вот все это он направил не в то русло. Слишком самонадеянный.

— Что, сказать нечего?! — Ухмыльнулся Лотар и тут же поморщился от боли в руке.

— Ты, видимо, тугодум, — устало сказал Неа и, потерев переносицу, быстро подошел к парнишке и ухватил за горло, приподнимая. — Я не собираюсь с тобой нянчится. То, что ты якобы её друг, не дает тебе права оскорблять меня и лезть в мои дела. В прочем, как и в дела Эммы. Поверь ты мне — сами разберемся. Без твоей помощи. И, если я ещё хоть раз увижу тебя рядом с ней, то можешь самолично рыть себе могилу. Я тебя в неё уложу, уж поверь, — закончив монолог, Неа брезгливо отшвырнул покрасневшего и задыхающегося парнишку. У него жутко чесались руки прибить его прямо сейчас, но его действительно останавливало то, что Эмма может отстраниться. Он боялся этого, поэтому в сотый раз проклял свои гены. Ной сам себя проклинает, какая глупость! Но тем ни менее факт остается фактом. Неа медленно, но верно приближался к той точке, когда он мог возненавидеть самого себя за то, что он Ной. За то, что он не может позволить себе хотя бы на мгновение забыть о том, кто он такой. Забыть и побыть обычным человеком.

Его постоянно будут бояться.

* * *

Эмма и Мана молча шли по одной из улиц поселка. То, что Неа и Лотар явно не просто так беседуют, настораживало. Причина их беседы для Эммы стала как-то ясна сразу. Слишком много совпадений. Слишком…

— Эмма, ты же уже поняла, да? — тихо поинтересовался Мана.

— Да, — уверенно ответила Гринц. То, что там явно не языками чешут было ясно без слов, а то, что из-за неё… Это очень беспокоило девушку. Она не знала, чего ожидать от обоих. Надеялась лишь на терпение и понимание со стороны Неа, как старшего. Надеялась, что он не поведется на глупые провокации со стороны Лотара. А в том, что Хэддвиг попытается вывести Неа из себя, она не сомневалась. Все же то, как он относиться к ней, видно как белый день, но она не может ответить на его чувства. Хотя она и не знает, что чувствует к ней Неа.

— Я все знаю, — девушка вздрогнула. Неужели её чувства так очевидны? — Не надейся ни на что, — довольно холодно сказал Кемпбелл, а девушку аж током, казалось, прошибло. — Неа сам не понимает, что может натворить. Поэтому ни на что не надейся.

— Я, поняла, — только что ей тонко намекнули, что бы она засунула свои чувства куда подальше и не доставала. Никогда.

— Я не против вашего общения. Ты это тоже пойми. Просто они ему причинят намного больше боли. Лучше все это сворачивайте. Не мучайте друг друга.

— Угу, я постараюсь, — кивнула она. Казалось, что она сейчас упадет на снег. Все мечты и надежды резко и безапелляционно пресекли. «Я буду для него другом» — решила для себя Эмма, заметив бредущего к ним парня. Неа был хмур, но, увидев их, тут же заулыбался. Она постарается быть хорошим другом.

Бродя по залу, Уолкер искал Эмму. Он постоянно вглядывался в лица, скрытые за масками. И искал не он один. Среди толпы было ещё несколько человек, которые рыскали в её поисках. Это осложняло все. Ему приходилось надеяться только на себя, в то время как другие могли воспользоваться связями. Да и он понятия не имеет, как она сейчас выглядит, а вот противники наверняка знают.

Оглядев зал ещё раз, Уолкер наткнулся взглядом на смутно-знакомый силуэт, который тут же исчез в пестром обществе. Девушка явно кружилась с кем-то в танце.

— Ребят, — обратился он к экзорцистам через передатчик, — я, кажется, Эмму только что видел. В главном зале, танцует. Фиолетовое, пышное платье. Не уверен, но похожа. — Описал он увиденное, хотя очень в этом сомневался. Не могли Нои так легко отдать то, что забрали. Разве что, приманка? Вполне возможно, но, кто знает?

— Вижу! — Послышался радостный восклик Лави.

— Лави, будь остаро… — Не успел Уолкер договорить, как по залу разнесся крик. Лави.

Зал замер. Все переглядывались, а те, кто был в центре происшествия, начали кричать. Крик сменился паникой. Люди бежали к дверям. Они не знали, как реагировать на произошедшее. Не знали, что им делать. Инстинкт самосохранения, казалось, обрел голос и твердил каждому спасаться, бежать, бежать, бежать. Лишь бы подальше от девушки, которая чуть не убила парня, лишь дотронувшегося до неё. Лишь бы скрыться и не видеть, не знать.

Если бы Аллен не был экзорцистом, не был столь упрям и любопытен, то тоже убежал. Но, осознание того, что кричал его друг, не позволяло отступить. Активировав Клоуна, он стал пробиваться через ярко разодетых гостей туда, где все произошло. Туда, где он должен быть.

Оттолкнув от себя очередного паникующего, Уолкер оказался в центре зала. Девушка в фиолетовом платье стояла и смотрела на лежащего на полу Лави. Он буквально корчился от боли. Он все ближе прижимал к себе колени и пытался свернуться калачиком, лишь бы избежать агонии в теле. Вся его мука явно читалась на искаженном болью лице. Он уже не мог кричать, только сжимал зубы, стараясь перетерпеть.

Аллен крепко сжал кулак. Он чувствовал вину перед книгочеем. Он сказал им, что видел Эмму. Он ошибся. Из-за него пострадал Лави. Он виноват. Парень зло посмотрел на девушку. То, что она Ной, не оставалось сомнений. Серая кожа, черные волосы, золотистые глаза. У ног девушки лежала золотистая маска. Она смотрела на корчащегося от боли парня холодно и безжалостно. Она не испытывала ни сожаления, ни отвращения, вообще ничего. Её взгляд был пуст. Она медленно отвернулась от парня и пошла прочь. Ей было все равно.

Аллен скрипнул зубами. Его бесило то, что он не может помочь Книжнику, поскольку не знает как. Единственный способ, пришедший на ум, было убийство Ноя.

— Конечная грань! — Выкрикнул он, нанося удар. Мгновение, и он уже готов наносить следующий, но ждет реакции на такой выпад. Ещё не успевшие убежать «невольные зрители» с новой силой закричали. Присмотревшись, Уолкер заметил сквозь поднявшуюся *пыль силуэт той самой девушки. То, что она так легко не погибла, было вполне ожидаемо, но она стояла , что удивляло, и, по мере оседания частичек мрамора, Аллен увидел **меч. Довольно широкий, с матово-черным лезвием заостренны лишь с одной стороны. Ода держала его свободно, одной рукой, за своей спиной. Девушка будто и вовсе не прилагала усилий, что бы его удержать. То, что она непонятно откуда его достала (ну не из под юбки же?), не мало поразило Аллена. Если он преобразовывал собственную руку, то, видимо, девушка достала его из воздуха. А раз так, может, она и другое оружие способна так вот «вытащить»? Аллен не стал медлить и тут же преобразовал собственную руку.

Девушка медленно, будто лениво, повернулась и опустила меч. По опустевшему залу пронесся не приятный звук от удара о мрамор. Он сейчас как ни что резал слух.

— Аллен Уолкер? — Холодно поинтересовалась девушка. Только сейчас Аллен припомнил её. Она сидела на том балкончике, с остальными Ноями. Как он мог её перепутать?

— Он самый. — В той же манере ответил он, заметив скользнувший позади девушки темный силуэт.

— Вот как… — Посмотрев куда-то в сторону, сказала она и присела в реверансе. — * * *

Виттория Ричи. Второй апостол. Суд Ноя.

— Что ты сделала с Лави? — Как можно спокойней спросил Аллен, хотя самого изнури пожирало раздражение. А то, что она была относительно похожа на Эмму добавляло лишь масла и без того в полыхнувший костер ярости.

— Это? — Он спокойно посмотрела на Книгочея. — Боль.

Аллен не понял. Что, боль? Но и задуматься ему не дали. Канда в мгновение ока оказался на расстоянии нескольких метров от девушки и полоснул катаной. Удар был с легкостью отражен, хотя она даже не смотрела на парня. Она никак не могла его увидеть. Чертыхнувшись, Юу отскочил подальше, а Трайд приняла исходную позицию. Казалось, она вот-вот и начнет зевать.

— Шпендель, что происходит?! — Рявкнул Канда. Он прибежал на крики, которые услышал, пока шел сюда. Все же осматривать сам особняк кому-то да надо было.

— Но-но, нельзя вмешиваться в разборки дамы и кавалера. — Как истинный аристократ, произнес Шерил, подходя к Юу. Тот пробурчал что-то невнятное, но явно ругательное. А чего он хотел от логова Ноев? То, что они будут так просто смотреть на сражение? Они же семья. — Как на счет сразиться со мной?

Канда проигнорировал вопрос, но сам Шерил этого так просто не оставил. Он поднял руку и ухмыльнулся. Канда тут же зашагал назад, не понимая, что происходит.

— Канда! — Уолкер хотел было кинуться на помощь другу, но тот так на него глянул, что стало ясно: Канда не хочет, что бы он вмешивался. Он согласно кивнул и вновь посмотрел на Трайд.

— Аллен, зачем ты здесь? — Спокойно спросила Ной, чуть наклонив голову набок.

— За Эммой пришел.

— Вот как… Пари. Ты проиграл. — Чуть улыбнувшись, сказала она и, оставив меч перед собой, взялась за него двумя руками.

— Это ещё не решено. — Аллен начал атаку. Он беспрерывно наносил удары мечом, а девушка отбивала их с легкостью. Она даже не смотрела на парня, не следила за его движениями. И зря. Очередной удар, который она с успехом отразила, позволил Аллену пустить по полу ленту, которая обернулась вокруг ноги девушки. Собственно, Аллен который раз успел поразиться тому, что, несмотря на пышное платье, она с легкостью отражает все атаки. Охнув, девушка покачнулась, при этом, не потеряв самообладания в плане эмоций. Она переступила с ноги на ногу и вскоре вновь уверенно стояла.

— Тебе почти удалось сбить меня с ног… — С самой малостью удивления, сказала Трайд, смотря на подол платья, скрывающего ноги.

— Это ещё не все! — Крикнул экзорцист и продолжил наносить удары. Один за другим, не останавливаясь. Он продолжал нападать, а Ной уворачивалась, отбивала, останавливала все атаки. Она перестала относиться к бою, как к глупой забаве. Удары становились все мощней, и уклоняться было не так просто. Даже появился какой-то интерес.

Очередной замах, удар.

— Майтра! — Послышался голос Вайзли. Аллен ошарашено смотрел на девочку перед собой, которая приняла точный удар, от которого Апостол не смогла бы увернуться. Эта девочка, нет, девушка шокировано смотрела на лезвие, застыв и не сдвигаясь с места. Казалось, все замерли в ожидании того, что произойдет дальше, но время текло, а Майтра все не двигалась. Она, казалось, даже не моргала. Она будто что-то видела и не могла сопротивляться. Её кожа медленно начала приобретать серый оттенок, и Аллен дернул меч на себя, глядя на появляющийся крест. Он крепче сжал рукоять, глядя, как девушка оседает на пол.

— Майтра! — Подхватив девушку, прежде чем она упала, вновь крикнул Мудрость. Он осторожно уложил её на свои колени и убрал со лба волосы. Стигматы не исчезали, а Аллен все боялся, что повториться история с Тики. Что он, убьет человеческую часть. Снова.

— Граф? — обратилась Суд к вышедшему из своего укрытия мужчине. Он кивнул и все отступили к нему. Даже Шерил отпустил своего противника, недовольно хмурясь. А ведь все самое интересное только начиналось! Раз за разом ломать кости противнику, который восстанавливается. О таком противнике он мечтал очень давно.

— Адам, спаси её! — Вдруг крикнул пятый апостол, бережно прижимая тело девушки к груди. — Так же, как Тики!

— Вайзли, ты же знаешь… — Недовольно начал Граф, понимая, что если он это сделает, то не сможет разгрести все последствия. Слишком много проблем возникнет, если в ней останется только Ной.

Мудрость вздрогнул. Никто не собирается спасать предателя.

— Адам, она же… — Попытался он напомнить Графу о всем, что Одаренность сделала для семьи, но тот его даже слушать не стал.

— Идем, Вайзли. Она все равно умрет. — Холодно сказала Трайд. Её меч растворился в воздухе, а сама она встала позади Графа.

— Нет!

— Вайзли. Ты же знаешь… — Практически умоляюще сказал Граф. Терять ещё одного члена семьи не хотелось.

— Но она же защитила Трайд! Я уверен, что…

— Ты за все время ни разу не прочитал её мысли. Ты не можешь быть уверен. — Холодно заметила Трайд. Да, Одаренность была единственной, в чьи мысли Мудрость не лез. Либо не мог, либо не хотел, но в этом он не признавался. — Она уже не жилец.

— А вдруг…

Аллен и Канда ничего не понимали. Они не пытаются спасти Майтру, неужели она что-то совершила? Предала их? Но ведь и Неа…

— Думаешь, я так легко сдохну, а? — Наконец-то моргнув, спросила Майтра необычайно грубо. Граф тут же нахмурился. Лишь некоторые из членов семьи были посвящены в дела прошлого, которые теперь им аукнулись. Проявив милосердие прошлый раз, он не учел того, что все может повториться. — Неужели думаешь, что я умру от меча, который создала?

— Значит вспомнила… — Буквально прошипела Трайд. Роад удивленно захлопала глазами, как и Тики, Шерил, близнецы и остальные. Трайд проявила сильные эмоции, а это значит, что не миновать беде. — Граф, я…

— Ну, уж нет… — Хохотнула Майтра, поднимаясь на ноги. Вайзли помог хрупкой с виду девушке устоять и тут же не упасть. — Я не дам себя одурачить. С меня хватит. Запереть меня…

Аллен окончательно потерял суть происходящего. То, что семейные разборки были крупными, было ясно, но вот из-за чего они — никто, по большей части, не догадывался.

Девушка расхохоталась, практически согнувшись пополам.

— Вы слишком меня недооценили. — Ухмыльнулась она и, махнула рукой. На балконе тут же появился ещё один человек — Эмма. Она стояла позади всех и не двигалась, будто статуя.

— Как ты?.. — Шокировано спросила Роад. То, что кто-то смог разрушить иллюзию на её же территории, было неожиданностью. А то, что так легко… Она конечно знала, что Одаренность необычный апостол, но что бы настолько.

— Удивлена? — Усмехнулась Майтра, глядя, как Мечта не может понять, что же произошло.

— Граф, Вайзли…

— Я вижу, Трайд, вижу… — Печально смотря на предателей, сказал Граф и развернулся. Надо было подумать.

— Я забираю Эмму. — Твердо сказала девушка, опираясь на плече Мудрости.

— Нет, она идет с нами. — Уверенно сказал Граф, не оглядываясь. Он буквально чувствовал взгляд Одаренности. Хоть она уже и не так сильна как прежде, но исходящая от неё угроза ничуть не меньше.

— Это уже не тебе решать. — Твердо сказала Майтра. Граф обреченно вздохнул. Завязывать драку не хотелось, да и Одаренность наверняка тоже этого не желала. Даже прошлый раз она неохотно сражалась.

— Хорошо, будь, по-твоему, Графиня. Уходим. — Тяжело сказал Адам и открыл врата Ковчега. Нои не ожидали такого решения, но противиться не стали. Как только Роад покинула особняк, он начал таять и испаряться. Иллюзии исчезала. Трое экзорцистов, двое Ноев и Эмма остались посреди леса на поляне. Майтра тут же осела на землю. Сил стоять не было. Тело казалось чужим.

— С возвращением, Мэй. — Улыбаясь до ушей, поприветствовал тринадцатого апостола Вайзли.

— Не называй меня так, идиот. — Усмехнулась Одареннось и звонко рассмеялась под недоумевающие взгляды присутствующих.

Примечание к части

* От удара верхний слой мрамора «сточился» и образовалась пыль, которая и поднялась в воздух;

** То, что у Трайд меч — основывалось на CharaGray — http://cs618731.vk.me/v618731266/edc8/dUjrqBYiyQI.jpg;

* * *

Имя придумано моей подругой для Трайд на один из форумов. Так что это имя вполне авторское.

— Вы сделали, что? — Оглядывая присутствующих, спросил Комуи. Его интонацию невозможно было понять, то ли он зол, то ли в шоке, то ли просто удивлен. Но, как бы там ни было, факт остается фактом — на центральном, шикарном диване (смотритель до сих пор не понял, откуда взялся мало того что этот, так и ещё четыре) расположились двое Ноев, которых, казалось, вовсе не волновало, кто тут главный и где они вообще.

— Предали семью. — Лениво повторила Майтра, перебирая волосы Вайзли, устроившегося у неё на коленях в добровольно-принудительном порядке. Хотя он и не особо-то возражал.

— То есть, вы, оба… Я не понимаю! — Взвыл Комуи и впился зубами в собственный чепчик, который снял сразу же, как только «делегация» вошла в его кабинет и появились диваны, на которые и уселись мрачные Канда и Аллен. Лави и Эммуотправили в госпиталь на обследование и последующее лечение, да и от греха подальше. Остальных пока не предупредили и провели Ноев как обычных искателей. — А вы понимаете, что Лувелье опять с нас три шкуры сдерет за нарушение правил в который раз! Это настоящее чудо, что он до сих пор не здесь! — Метался из угла в угол начальник, не находя решения.

Экзорцисты предусмотрительно молчали, мало ли, что может выкинуть Комуи, когда не может понять, что происходит. Ну, да, кто бы тут нормально реагировать, когда к нему в кабинет нагло заваливаются враги и располагаются, как душе угодно.

— Ладно, — тяжело вдохнув и выдохнув, попытался собраться с мыслями ответственный за весь этот балаган. — Объясните, что произошло, а там уже решим. — Он уселся в кресло и принялся выслушивать рассказ, который не заставил себя ждать

— Так, я совсем запутался! — Взвыл смотритель уже, когда все практически подошло к концу. — Какая память? Какая Графиня?!

— Он у вас всегда такой тугодум? — Поинтересовалась Майтра, глядя на Аллена, который просто пожал плечами, сочувственно глядя на Комуи, вившегося пальцами в собственные волосы. — Ох, ладно… Начну все с самого начала. Вайзли, подвинься. — Пробурчала девушка и начала копошиться, то и дело доставая из воздуха подушки и устраиваясь поудобней теперь уже на коленях у Мудрости, прифигевшего от такой наглости. Все же за столько-то лет отвык от наглой и бесцеремонной девчушки.

- И так, все началось ну о-очень давно. Тогда даже летоисчисления, наверное, не было. Ну да не важно. Суть в том, что в один прекрасный день Бог созвал со всего света тринадцать детей, которые были им впоследствии благословлены и прозваны апостолами.

— То есть, вас? — Тут же вставил свои пять центов Уолкер. — Но ведь Ноев четырнадцать.

Майтра досадливо скрипнула зубами. И действительно, чего ей не сиделось в свое время на месте? Счас бы не объясняла ничего и думать не думала о проблемах.

- Эти дети… — Продолжила было она, но на сей раз вмешался смотритель:

— И ведь, правда, апостолов четырнадцать, а ты говоришь, что тринадцать… — задумчиво потирая подбородок, пробормотал.

— Да вы дослушайте сначала! — Крикнула Одаренность, и устало вздохнула. Объяснять что-либо это по части Адама, в то время как она предпочитала теории практике. Всегда. - Так вот, эти дети искренне любили и почитали Бога. Они согласились служить ему во благо всех. Направлять людей на путь истинный и очищать мир ото тьмы. Посланцев же своих он одарил незамысловатыми вещами, которые были в каждом из них, но стали прослеживаться намного сильнее.

Трайд — умение пробуждать в людях чувство вины и сожаления о своих проступках;

Джойд — умение делить вещи на добро и зло, помогать людям, когда перед ними возникнет нужда выбирать. Склонить их выбор на путь к Богу;

Дизайерс — умение контролировать свои эмоции, желания. Помогать людям справиться с их;

Вайзли — умение душевная гармония, невероятная чуткость к чужим эмоциям и понимание их;

Фиддлер — умение пробуждение в людях раскаяния в их грехах, смирение с наказанием;

Мерсима — умение проявление доброты и сочувствия к ближнему;

Расра — умение прощать, несмотря на всю горечь обиды и лютую ненависть;

Роад — умение мечтать, найти в любой ситуации положительное, не отчаиваться и искать надежду;

Бондом — умение ценить кровные узы, да и вообще любые узы;

Ластлу — умение любить несмотря ни на что. — Одаренность на миг затихла. Воспоминания о былом были тяжелы, несмотря на многие проведенные с семьей моменты.

— Ты назвала только десять, а сказала, что вас тринадцать. — Влез в монолог Уолкер, которому, как и остальным, кроме Вайзли, был интересен этот рассказ.

— Бондом были близнецами и всегда считали себя единым целым. Стоило им разлучиться надолго, как они не могли найти себе места. Адама Бог одарил знаниями и умением все быстро воспринимать. А меня — ничем. — Пояснила она, но заметив удивленные взгляды, пояснила: — Временно ничем.

- Ну так вот, тринадцать апостолов путешествовали по всему миру, помогали людям на протяжении многих лет, столетий. Как только кто-то из нас старился и умирал, он возрождался в новом человеке, в том, кто был ближе к Богу. Мы начали считать себя семьей. Мы были рады всему, что у нас было. Но потом… Потом одна из апостолов, последняя, тринадцатая, почувствовала себя никому ненужной, лишней, обузой. Она ничего не умела. У неё ничего не получалось. У неё не было дара. Она так отчаялась, что прокляла себя и обернулась ко тьме, которая и дала ей силы. Силы материализовать свои желания. Создать все, что она пожелает. А за это, она согласилась создать тьму в этом мире.

Дверь скрипнула и тихо отворилась. Послышалось испуганное «Ой». В проеме застыла Линали, ошарашено глядя на развалившихся на диване Ноев.

— Линали, дыши ровно! — Вскочил Уолкер и подбежал к девушке, которая от шока оперлась о косяк и тяжело задышала. — Все хорошо! Успокойся! Все в порядке!

— Н-нои! — Еле выдавила она из себя.

— Какая нервная девочка… — Усмехнулся Вайзли, за что получил тычок в бок. — За что?!

— За все хорошее. — Буркнула Одаренность и приветливо улыбнулась гостье. — Чай будешь?

— Нет, спасибо. — Изрядно успокоившись, пробормотала Ли, на сто девушка лишь пожала плечами. Аллен провел её на диван и сел рядом — мало ли.

— Так, повторять для опоздавших не собираюсь, так что потом переспросите. — Майтра вновь улеглась на прежнее место — колени Вайзли — и принялась повествовать дальше: — Тьма, как вы поняли, это то, что у людей в сердцах. Все их мелкие грешки и пакости, мыли и желания, которые выходят за рамки добра. Задачей тринадцатого апостола было создать материальный вид Тьмы. И она создала. — С нескрываемой горечью, призналась Майтра. Сама предала Бога и увлекла за собой остальных. Глупо. - Темная материя — так она назвала маленький сгусток, отливающий фиолетовым. Ну, и как положено, в этот момент, с фанфарами в виде грома, послышался голос господа. Цитирую, дословно: «Дитя… Ты отреклась от света, предала не только меня, но и своих братьев и сестер. Ты понимаешь, что сотворила? Ты помогла Тьме обрести форму в этом мире. Ты согрешила». Ну, и в самый неподходящий момент вломился Адам. Он обладал поразительной неуклюжестью, что и поспособствовало его падению прямо на сосуд с Материей. Он стал первым, по моей вине, кто принял путь греха. Бог тогда от нас отрекся, а Одаренность раскаялась. Я искренне сожалела, ведь, тот добрый мальчик, который был чересчур наивным, стал расчетливым и хитрым. Тогда все и завертелось. Я, наивная дура, продолжила создавать Материю, несмотря на то, что понимала всю тяжесть того, что делала. Я создавала различные вещи по просьбе Адама. А потом, Бог объявил Ною, как самому верному и чистому о том, что будет потоп. Ну, и мы прознали, предложили ему свою помощь. Если бы я только знала, чем это обернется… — Вайзли заботливо погладил девушку по плечу и макушке, успокаивая и отвлекая от прошлого, хоть на мгновение.

— Бог послал Ною куб, в котором и говорилось о потопе, конце света и прочем. А вместе с ним и Чистую Силу, Благодать, Иносенс. Называйте как удобно. Куб, как бесполезный, мы оставили Ною, а Иносенс уничтожили, как сразу подумали. Только я, как самая любопытная, оставила самый яркий кусочек себе — «Сердце» Чистой Силы. Оно жгло мои руки, когда я его держала, ведь я была полностью пропитана Темной Материей. От кончиков волос, до ногтей. «Сердце» пыталось меня убить. Но я спрятала его. Заткнула так далеко, как только могла. Но, кто же знал, что все частички Иносенс рассыпяться по миру во время потопа? Ну да не об этом сейчас. Я спрятала «Сердце» и принялась жить так, как прежде. К этому времени Темная Материя была уже у всех. И она развила их способности до невероятного. Я испугалась, но перечить не стала. Что стоит один голос против всех? Я ничего не могла. Приходило время потопа, Ной почти закончил корабль, который, я была на сто процентов уверенна, не выдержит. Адам это тоже заметил и… И мне пришлось создать Белый Ковчег. Казалось бы, зачем спасать людей? «Без них было бы скучно» — сказал тогда Адам. Вот я и создала то, что спасло нас, а заодно и семью Ноя.

Одаренность несколько раз тяжело вдохнула-выдохнула и улыбнулась Вайзли, мол, все хорошо. Рассказывать свою собственную историю было тяжело, но, это могло помочь исправить то, что она совершила. Повернуть все в лучшую сторону. Остановить произошедшее.

— Я потратила уйму сил на создания Ковчега. Я исчерпала всю Темную Матери в себе и других апостолах, которые с радостью отдали мой «подарок». Пожалуй, это действительно было разумно, отделить от них Материю, хотя способности у них остались. Ковчег был создан, но он был неустойчив. Не было стабилизатора. У меня не оставалось сил, что бы его создать. Все спрятались на этом Ковчеге, который я еле удерживала. А потом Адам понял, что Чистая Сила, то, что может уничтожить Материю, все ещё есть, что она осталась и теперь размыта по всему миру. Я же поняла, что тот кусочек, спрятанный мною, был той скрепляющей все частичкой.

— То есть ты знаешь, где «Сердце»? — Удивленно спросил Комуи и даже привстал со своего места. То, что «Сердце» было у Ноев, казалось невероятным. Они в любой момент могли его уничтожить. Но то, что Сердце до сих пор есть, говорило о том, что Нои не знали о том, что оно у них под носом.

— Конечно, знаю. Дослушай меня. — Обижено буркнула Майтра и надула щеки. Вайзли же, усмехнувшись, потянул девушку за щеку, и она тут же переключилась на него, принявшись дубасить. Но вскоре успокоилась, кашлянула и продолжила:

- Тут со мной злую шутку сыграл Вайзли. Он прочитал мои мысли и так удивился тому, что у меня в голове твориться, что даже Адаму не сказал о моем предательстве. Я его тогда упросила никому не говорить и больше не лезть ко мне в голову. До сих пор не понимаю, почему он так легко согласился. В лбом случае, как стабилизатор я использовала Чисту Силу, но она категорически не хотела приживаться с Ковчегом. Мне пришлось выступить в роли того, кто создаст баланс. Так и жили. Человечество вновь возродилось, а Бог практически нас забросил. Пару попыток ещё предпринимал вмешаться, но вскоре видимо понял, что бесполезно. А Адам как с ума сошел. Он захотел захватить этот мир, но не знал как. Он долго корпел над книгами, придумывал разные способы, но ни к чему так и не приходил. Я молчала. А через пару перерождений, ему стало скучно. Ему захотелось музыки. А я больше не могла удерживать Ковчег. Так что решив совместить полезное с полезным, я попыталась создать Музыканта. Только вот, тело я могла создать, но… Он не был живым, он не двигался. Ничего не мог. Он был мертвым. Я не могла ничего сделать, а потом мне пришла «гениальная» идея — поделиться генами Ноя, своей памятью, даром. И у меня получилось. Появился Исполнитель, Четырнадцатый Ной.

— То есть ты хочешь сказать, что Четырнадцатый, это ты?! — Шокировано спросил Уолкер. Майтра отрицательно закачала головой.

— Нет, он это не я. Он был моей частью. Так вот. Четырнадцатый был живой куклой. Играл на фортепиано, которое я создала для управления Ковчегом. Беседовал с Адамом. Холодный, без эмоциональный. Пустая оболочка. А после я поняла, что совершила огромную ошибку. Я вручила ключ к «Сердцу» Адаму в руки. А он, благодаря беседам с Исполнителем, придумал наконец то, что можно противопоставить богу — Акума. И я создала фабрику. Но… Я израсходовала последние силы и погибла. Со мной умер и Исполнитель. Переродились мы в разное с ним время, и стало ясно, что Исполнитель слился с человеком. Неа единственный Ной. Который, не подавляет человека, а сливается с ним как единое целое.

— Тогда почему он со мной не слился? — Удивленно спросил Аллен. Казалось, все карты у них в руках.

— У него уже было сознание Неа. Он просто переместился в другое тело. Тебя он может только подавить теперь. — Пояснила Майтра и принялась рассказывать дальше: — Мне стало страшно. Все шло не так, как я представляла. Я усиленно начала помогать Графу: создала Тизов, оружие для Ноев, улучшила акума, сотворила Леро и Меч Неа и Адама. Они были как братья. А после я поняла, что чем больше я пользуюсь своей силой, тем больше начинаю забывать. Я попросила Вайзли, что, когда я все забуду, он соберет все воспоминания у других Ноев. Он согласился. Последним моим делом было создать оружие против Графа, который стал себя так называть, а меня он начал звать Графиней, поскольку я была ему полезной. Мастерская под рукой. Я вложила в Исполнителя, так сказать, программу. Как только он найдет того, кто сможет использовать «Сердце», он отвернется от Графа. И, как я вижу, пока это вполне ему удается.

— То есть? — Серьезно поинтересовался смотритель.

— Он нашел человека, способного активировать «Сердце», но… Черт, он её никогда не допустит к нему. — Одаренность закусила губу. Всем стало ясно, что тем человеком является Эмма.

— Почему? — Не унимался Комуи.

— Да за использование такой мощной силы необходима плата! Я провела однажды эксперимент, который закончился не слишком хорошо. «Сердце» исполнят желание, и берет за его исполнение соответствующую плату. Неа это чувствует, как непосредственно связанный с ним. Именно по этому, Аллен, твоя Чистая сила ну, вполне спокойно переносит его присутствие.

— Я не понимаю. — Удрученно сообщил Аллен, нахмурившись.

— Да умрет она! Эмма умрет, если использует «Сердце»!- Слишком уж громко сказала Одаренность, практически крикнув в голос. А потом замерла, оглянулась и поняла, что только что уничтожила последнюю возможность затащить девчонку на Ковчег. Гринц стояла в дверном проеме и ошарашено смотрела на Одаренность. Она все слышала.

Примечание к части

* Меч такой же как и у Аллена;

** Взято из манги, глава 128.

-Проклятье! — разнеслось по центральной площади города, в который раз за час. Эмма, в окружении братьев Кемпбеллов, стояла у очередного ларька и пыталась выиграть главный приз, но, увы, с меткостью у неё были проблемы и вот она просаживает деньги в этом павильончике в пятый раз, на радость продавца. Собственно, что они тут делают? Да ничего. В городе устроили зимнюю ярмарку, на которую хотела поехать Гринц, но одну её не пускали, а родителям некогда, вот так и попали братья в её сопровождающие.

— Эмма, может, хватит? — поинтересовался Мана, глядя, как девушка краснеет от злости. — Ведешь себя, как ребенок…

— Ну и что! — насупилась она, кидая мячик в корзинку в очередной раз. И опять же попадая мимо.

— Ну, хочешь, мы тебе его купим… — мягко сказал Мана, которого уже изрядно достало стоять и мерзнуть без дела, а вот Неа наоборот, веселился, глядя, как Эмма старательно пытается попасть в цель.

— Нет! Я не ребенок!

— Ну что за наказание! — Мана тяжело вздохнул и пошел куда-то в сторону, отвлечься. Эмма же фыркнула и ещё раз заплатила за три попытки улыбающемуся мужчине.

— И ничего я не ребенок, — буркнула она себе под нос, прикидывая, как лучше кинуть мячик в корзинку. Прицелившись, она кинула «снаряд» и промахнулась. Закрыв глаза и прокляв про себя свою «везучесть», она кинула мячик ещё раз и вновь промахнулась. — А! Черт! Черт! Черт! — крикнула она в порыве злости и с ненавистью уставилась на корзинку, в которую тут же на обум кинула и третий мячик, который, естественно, пролетел мимо.

— Ну что, как продвигаются дела? — поинтересовался Мана и протянул брату кружку дымящегося кофе.

— Да вот, пошла на второй заход, пока тебя не было, — усмехнулся Неа и отпил напиток, наблюдая, как продавец мило улыбается, принимая деньги.

— Тут цирк приехал, с клоунами, — оповестил старший Кемпбел и Неа тут же нахмурился.

— Их только не хватало. И говорил же, чтобы не сунулись за нами.

— Остается надеяться, что мы останемся незамеченными, — вздохнул Мана, наблюдая, как Эмма просаживает деньги. — И долго ты намерен смотреть на это?

— А что? — удивленно уставился он на брата.

— Ну ты и тугодум, — обреченно сказал Мана и Кемпбелл вообще перестал понимать, к чему ведет брат. Хотя сам Мана и был рад, что тот его не понял.

— Все, с меня довольно! — рявкнула девушка и обижено насупилась, надув щеки. Неа тут же рассмеялся, глядя на неё, а Гринц отвернулась.

— Давай мячик! — отставляя кружку, весело сказал Кемпбелл и, не дожидаясь ответа, вытащил из изрядно замерзших ладошек последний «снаряд», который легко запустил в сто очковую корзинку. Сказать, что Эмма с продавцом были в шоке, это значит — ничего не сказать. — Дайте нам того мишку, а на оставшиеся очки конфет.

— Ты… Раньше не мог так сделать?! — Обижено воскликнула Эмма, смотря на довольного как кот Неа. Она уже и забыла про главный приз — настолько её поразил меткий бросок.

— Так было бы не интересно, — спокойно ответил парень, принимая выигрыш у шокированного мужчины. — Куда теперь?

— Э… Ну, может… — она огляделась по сторонам. — О! В цирк! Я давно клоунов не видела!

— А может не надо? — поинтересовался Мана, стараясь не выглядеть слишком уж страдальчески. — Мы и сами можем фокусы показать. Зачем за это ещё и деньги кому-то платить… — Бубнил он себе под нос, идя следом за счастливой Гринц, тянущей в сторону циркового шатра не слишком веселого Неа.

— Дамы и господа! Мальчики и девочки! Как вы думаете, что у меня в шляпе?! — вещал клоун с копной каштановых волос. Он лучезарно улыбался, размахивая пустой шляпой в воздухе. Послышались самые разные предположения, пока Эмма с Кемпбеллами шли в первые ряды. Тут уже и Неа принялся недовольно бормотать себе под нос.

— Цветы! — воскликнула Эмма, как только оказалась в первом ряду. Клоун тут же посмотрел на неё, её окружение и ещё шире улыбнулся. Братья еле сдерживались, что бы не ухватиться за головы. Угораздило же пересечься.

— Ну что ж, это все предположения? — усмехнулся клоун и потряс пустой шляпой. Ответом была тишина и редкие смешки. Опустив руку в шляпу и пошарив там, клоун вытащил букет ромашек. Публика была в восторге настолько же, насколько и поражена. Полевые ромашки посреди зимы были поистине чудом. Подойдя к Эмме, клоун широко улыбаясь протянул ей букет. — Это Вам.

Девушка охнула, но тут же улыбнулась и приняла подарок. Только вот, если бы она обернулась, то смогла лицезреть самую настоящую ненависть во взгляде Неа по отношению к клоуну. Казалось, ещё чуть-чуть и он просто выйдет на импровизированную сцену и изобьет беднягу до полусмерти, а то и до смерти.

Представление продолжилось. Улыбающийся паренек лет семнадцати, с копной рыжих, практически красных волос, то и дело менял реквизит, в то время как сам клоун показывал фокусы, трюки и ещё множество разных номеров. Эмма была в восторге, как и вся публика. Только вот, несмотря на все просьбы выступить на бис, представление было окончено. Зрители с сожалением разошлись, и лишь теперь Эмма заметила, что Неа пропал.

— А…

— Прогуляться пошел, — не успела Эмма задать вопрос, как тут же получила ответ.

— Ясно, — тут же поникла Гринц, сжимая букет ромашек. Ей вдруг стало стыдно за свое эгоистичное поведение. Мало того, что им пришлось поехать с ней на ярмарку, так она еще и вела себя, как малое дитя, не обращая внимания на них. — Мана, можно я прогуляюсь, одна?

— Только далеко не уходи и не долго. Я буду вон там, — сказал Кемпбелл и указал на палатку, где толпились люди, что бы перекусить или выпить чего-нибудь согревающего. Что-то ему подсказывало, что лучше девушку не трогать.

— Угу, — Эмма кивнула и тут же направилась между рядами. Ей действительно надо было подумать. Глупо пытаться веси себя как-то по-другому, ведь они действительно не больше, чем друзья. Да и надеяться хоть на что-то тоже бессмысленно. «Может и правда, стоит обратить внимание на Лотара?» — задалась она вопросом, оглядывая проходящие мимо парочки. Сейчас эта идея не казалась такой бредовой и смешной. Хэддвиг всегда рядом и не пропадает на долго. «Но… Черт, да что толку пытаться убедить себя в обратном? Не могу я относиться к нему как-то по-другому! Лотар мой друг! Мана мой друг! Неа… Неа тоже мой друг!» — сжав букетик с многострадальными ромашками, думала Гринц, идя вперед, уже даже не вспоминая о том, что сказала Мане, что будет неподалеку. — Да что я вообще такое несу, — девушка тяжело вздохнула и посмотрела на небо, остановившись посреди улицы. — Может просто стоит признаться и не мучить себя? Какая же я дура…

С хмурого неба падали огромные белые хлопья. Казалось, никого не волнует ничего, кроме веселья.

— Эй! Народ! Там драка! — бежа по улице, кричал парнишка, совсем ещё ребенок. — Клоун с каким-то парнем дерется! — хохотал он и тут же послышался грохот на соседней улице.

— Позовите полицейских! — заверещала пуще сирены какая-то девица и ухватилась за своего кавалера.

Оглядевшись, Эмма заметила бегущего на соседнюю улицу Ману. Оказывается, не так уж далеко она и ушла. Только, не успев хоть что-то придумать и обдумать, она ринулась следом. В голове тут же начала образовываться цепочка событий. То, как Мана не хотел идти, то, что Неа ушел, и то, как Мана бежит к дерущимся. «Там Неа» — мысль, будто из ниоткуда пришла, но то, что она правильная, Эмма была уверенна на все сто.

Свернув на один переулок раньше, благо с матерью гуляли по этой улице, Эмма хотела было выбежать на улицу и окликнуть дерущихся, но так и застыла в темном проулке.

— Неа! — крикнул Мана, подбежав достаточно близко, но при этом далековато. — Неа успокойся! Аллен, ты тоже прекрати!

— Мана не мешай! — рявкнул на него Кемпбелл, перехватывая покрепче *меч.

— Да вы тут все разгромите!

— Граф оплатит! — хохотнул клоун, которого, по-видимому, и звали Алленом.

— Да вы о людях подумайте! — не унимался Кемпбелл, стараясь хоть как-то образумить если не брата, то хотя бы его противника.

— А он о них никогда не думает! — вновь крикнул Аллен, крутя в руках револьверы. — Марианн, тащи Марию! Тут Ной разбушевался! Будем обучать тебя на практике!

Эмма в шоке наблюдала, как тот рыжий парень вытаскивал из повозки… гроб. Черный гроб, закованный в цепи.

— Открывай! — скомандовал Аллен, и парень тут же принялся разматывать цепи.

— **Он! Абата! Ура! Масаракато! ОН-ГА-ТА-РУ!! Мария, плененная могилой… Освободись!!!

И, на удивление Эммы, могила действительно открылась и из неё вышла женщина в пышном, черном платье и с бабочкой на лице. Она была бы прекрасна, если бы не вселяла благоговейный ужас и трепет.

— Учитель, вы уверенны?! — крикнул парень, держа Марию за руку.

— Ну а когда ещё удастся использовать твое оружие в полевых условиях? — хмыкнул Аллен и выстрелил в Неа, который с легкостью отразил пулю. — Какой я добрый… О людях забочусь…

— Занавес Магдалены! — Крикнул Марианн и женщина запела. Её голос был чист, но мелодия, которую она исполняла, была жуткой. На мгновение мир будто покачнулся и прохожие стали идти мимо, не обращая внимания на драку посреди улицы.

— Да, Марианн, тебе ещё над многим придется работать!

— И без тебя знаю! — рявкнул в ответ парнишка и тут же получил пулю под ноги. — Так точно, учитель! — отчеканил он и чуть ли по струнке не вытянулся, чуть тише добавив: — Что б тебя акума разорвали… Исследователь хренов.

— Ну что, господин Ной, можем и поплясать теперь! Иллюзия в нашем распоряжении!

— Отлично! — Неа оскалился, и Гринц осела на землю, наблюдая, как кожа и глаза парня меняют цвет.

— Господи… — только и сумела выговорить она, прижимая ладони ко рту, чтобы не закричать. Она была в ужасе, если не сказать в панике. Только вот отчего именно, сама не могла понять.

Завязалась драка. Казалось, двое ничего вокруг не замечают кроме противника. Раздавался только скрежет металла и звон пуль. Эмма зажмурилась, не в силах больше наблюдать за боем.

— Попал! — раздался веселый голос Марианна и он тут же захлопал в ладоши.

— Неа! — крикнула Мана и хотел было податься на помощь, но замер на месте, заметив силуэт в переулке.

— Ну, все, Аллен, ты меня достал… — не обращая внимания на пулю в руке, прошипел Неа и замахнулся мечом, за которым следом образовалась яркая полоска света.

— Неа, стой! — крикнул Мана, пока было не поздно. — Там Эмма!

Послышался оглушающий треск. Та самая полоса света, следовавшая за лезвием меча, отделилась и ударила по крышам зданий. В переулок полетели куски кирпичей и осколки шифера. Оглянувшись на переулок, Неа и правда заметил девушку, сидящую на земле и закрывшую лицо руками.

В мгновение, пыль, поднявшаяся от удара, скрыла её силуэт.

— Эмма!

— Занавес Магдалены!

— Уолкер, придурок!

— Успокойся ты! Марианн, держи занавес!

— Клянусь, если с ней, хоть что-то случилось, я тебя убью!

— Да заткнись ты уже и давай помогай! — гаркнул Аллен и побежал следом за сорвавшимся с места Ноем. Кто ж знал, что та девчонка окажется, во-первых, в зоне драки, а во-вторых, настолько дорогой для Неа. Собственно, только что Аллен Уолкер имел честь узреть не только взбешенного Исполнителя, но и обеспокоенного жизнью какой-то девчонки. — И вообще, не хрен на меня все сваливать! Сам тоже хорош.

— Успокоились, оба! — вмешался Мана, подбегая к переулку. Из-за занавеса ничего не было видно, но то, что Эмма цела было понятно, поскольку все обломки аккуратненько так лежали по бокам барьера.

— Марианн, снимай занавес, и сразу же уносим девчонку.

— Раскомандовался тут… — пробубнил себе под нос парень, за что получил взгляд, не обещающий ничего хорошего. — Уже сделано!

Как только занавес пропал, Неа тут же подхватил бессознательную девушку на руки и вынес из переулка.

— С ней ведь все нормально? — вглядываясь в лицо Эммы, поинтересовался Аллен под пристальным взглядом Ноя.

— Я открываю врата, — серьезно произнес Неа.

— Но Граф… — попытался образумить его Мана.

— Плевал я на его мнение! — рявкнул он, чем вызвал шок и присутствующих. То, что Неа так отозвался о Графе, было… нонсенсом? Уолкер не мог поверить, что слышит от него такое. Ведь раньше Неа только и делал, что выполнял приказы Тысячелетнего, а теперь… — Мы идем к Генриху.

— Хорошо. — Мана кивнул. Остальным же ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть и отправиться собирать повозку. Надо успеть исчезнуть из города до того, как барьера не станет, иначе не оберешься проблем из-за этих разрушений…

* * *

Сидя на стуле около мирно спавшей на диване Эммы, Неа раздумывал над тем, как ему разгрести то болото, в которое он сам и залез, а заодно и Эмму втянул. Только вот решение никак не находилось. Он не мог рассчитывать на адекватную реакцию со стороны девушки. Да что там на реакцию! Он не был уверен в том, что Эмма вообще когда-нибудь захочет его видеть. За этот час, который он провел около девушки, Кемпбелл во многом разобрался и наконец-то понял, что Гринц не просто интересна ему. Он не хочет, что бы она плакала и… ненавидела его. Только, что он теперь-то может сделать? То, что она видела его Ноем, он был уверен.

Заслышав шуршание со стороны девушки, Неа тут же поднял голову и замер, глядя в зеленые глаза. Гринц ещё не до конца проснулась, по этому сонно оглядывала помещение и парня.

— Эмма…

— Н-Неа? — сон как водой смыло. Заслышав голос Кэмпбелла, девушка ошарашено на него уставилась и на автомате отскочила. Парень понимающе вздохнул и ну точно хамелеон, принялся менять цвет кожи и глаз, даже волосы темнее стали. Эмма икнула. — Т-ты…

— Да, я не совсем обычный человек.

— А…

— Мана человек, — отвечал Неа на не заданные вопросы. Он видел, что Эмме страшно. По крайней мере, как можно объяснить крупную дрожь, которую видно невооруженным взглядом? Гринц подтянула к себе колени и приобняла их, будто старалась так защититься.

— Ясно… — еле слышно прошептала она своим мыслям. Было… непривычно видеть парня таким. С янтарными глазами и серой кожей. Он казался ещё более далеким.

— Боишься? — насмешливо поинтересовался он, откидываясь на спинку стула, хотя у самого кошки на душе скребли. Эмма молчала, так как не знала, что ответить. Боится ли она его? Наверное, да.

— Не знаю.

Кемпбелл хмыкнул. Хотя бы не соврала, что не боится, уже плюс.

— А Нои… Кто они?

— Люди, — коротко ответил Исполнитель. Не соврал, но и не объяснил. Вздохнув, продолжил: — Не обычные люди.

— Не хочешь говорить? — как можно спокойней, спросила Эмма, стараясь не смотреть на парня.

— Это не должно тебя касаться.

— Вот значит как… — не скрывая обиду,сказала она и закусила губу. Не её дело значит. Её это не должно касаться. Было действительно обидно. Обидно, потому что её обвели вокруг пальца. А ведь это действительно её не касается! Она сама себе напридумывала, сама вообразила хорошего парня по имени Неа, у которого нет от неё секретов. Два обычных брата со своими проблемами, путешествующих где-то по миру. — Ты прав, это не мое дело, — хохотнула девушка, запрокидывая голову назад, стараясь не выдать предательский блеск глаз, тем самым заставив парня насторожиться. — Это все не мое дело. Не мое дело…

— Эмма…

— Да! Это все не мое дело! — стараясь не разреветься, воскликнула Гринц. — Не мое дело!

— Эмма, успокойся, — Кемпбелл видел, как Эмма впадает в истерику, только вот из-за чего именно, не мог понять в равной степени, как и не знал, как помочь.

— Если это не мое дело, то скажи, почему мне так больно?! — Все-таки разревелась она и, сжав плед, которым была укрыта, крикнула. — Почему так обидно?! Почему при одной только мысли о тебе, становилось так тепло, но при этом так же страшно!? Почему я влюбилась именно в тебя?!

Неа застыл, неверяще смотря на Эмму, которая чуть ли не орала на весь дом, заливаясь слезами. В груди екнуло, но тем ни менее, Ной хотел сейчас себе хорошенько по роже заехать. То, что он заставил Эмму плакать, было как удар в поддых. Даже ещё больнее.

— Если бы я вас тогда не окликнула только! Если бы! Видеть тебя не хочу! Если бы я только не видела тебя, не знала, то жила бы спокойно! Не знала всего этого!

А эти её слова были как пощечина.

— Я понял. Если так хочешь, я уйду, — спокойно сказал Кемпбелл, хотя внутри все переворачивалось. В чем-то ведь Гринц была права. Если бы она их не знала, то жила бы и не думала ни о чем.

— Уходи! Видеть тебя не могу! — крикнула она, что стало последней каплей. Парень ещё надеялся, что она его остановит, но куда уж там.

— Прощай, — коротко сказал он и пошел прочь из комнаты.

Эмма сильнее сжала плед и зарыдала, притянув к себе колени и уткнувшись в них носом. Натворила дел на свою беду. Высказалась, не думая о последствиях. Было очень плохо и на душе скребли кошки…

* * *

Проснулась Гринц от того, что кто-то нежно держал её за руку. Горло и глаза болели, а настроение было хуже некуда, на душе было пусто. Но при этом, рука, которая была невероятно теплой, казалось, возвращала в реальность. Все же разлепив глаза, она посмотрела на сидящего рядом и уже готова была начать извиняться, но…

— Лотар? — удивленно спросила она, поскольку не могла поверить, что именно Хэддвиг сидел около неё. Стало ещё хуже. Раз Лотар здесь, то Неа действительно ушел. «Ушел…»

— Ты как? — обеспокоенно спросил парень, и только сейчас Эмма заметила, что вторая рука у него перевязана.

— Нормально, — спокойно ответила она и осторожно вытащила свою ладонь из его. — Ты как? Где умудрился руку сломать?

— А, упал, — отмахнулся парень и улыбнулся тепло-тепло. «Ложь» — тут же мелькнула мысль в голове у Гринц. Учитывая последние события, она была уверенна, что это Неа его так.

— О, Эмма, уже проснулась? — спускаясь со второго этажа, дружелюбно спросил Генрих. — Я твоим родителям сказал, что ты поскользнулась и упала, потеряла сознание и побудешь тут.

— Спасибо.

— А разве все было не так? — вклинился Хэддвиг и девушка тут же помрачнела.

— Нет, все так. Я поскользнулась и потеряла сознание.

— Ладно, не будем о грустном, — рассмеялся Генрих, стараясь хоть как-то разрядить обстановку. — Чай будете? — два синхронных кивка.

— Дядя, есть чем волосы подвязать? — поднимаясь на ноги, спросила Гринц. Во всем теле была слабость, будто её выжали до капли.

— На столике посмотри, там вроде ленточка твоя лежит, — донеслось с кухни.

— А другое что-нибудь?

— Ну, пока можешь бинт взять, если хочешь. А так-то все эти мелочи у Дианы.

Лотар удивленно наблюдал, как девушка отрывает кусок бинта и подвязывает волосы, даже не глядя на ленточку.

— Эмма, с тобой точно все в порядке?

— Да. Как всегда, — она блекло улыбнулась, взяла со столика ленточку, которую ей подарил Неа и подошло к камину. Там лежали лишь алые угольки и медленно тлели. Сжав ленточку покрепче, она собралась с силами и кинула её на угли. Наблюдая, как алая ткань тлеет, чернеет и резко вспыхивает, она одними губами сказала: — Прощай.

— Ну что, с чем чай будете? — весело спросил дядя-«колобок», внося заварник и ставя его на стол. Лотар ничего не ответил, он смотрел на Эмму, которая поднялась на ноги и весело сказала:

— Дядя, а давай варенье клубничное достанем!

* * *

Все вернулось в прежнее русло. Эмма так же весело улыбалась, смеялась и веселилась. Лотар делал вид, что не видит всей фальши, как и её родители. Продолжилась мирная и спокойная жизнь. Гринц больше не надеялась увидеть Неа и Ману. Она просто продолжила… существовать. Стараясь заглушить пустоту в сердце, она вела себя как обычная пятнадцатилетняя девочка. А потом все завертелось как безумная карусель. Мать Эммы забеременела, и практически все легло на её плечи. У неё практически ни на что не хватало времени. Каждый день какие-то дела, посиделки с Лотаром, беседы с матерью и будущим братиком или сестричкой. Пролетало время. Закончилась зима, прошла весна, началось лето. Снова кутерьма дел и нет ни единой свободной минуты. Нет времени придаваться воспоминаниям. Вставала с рассветом, а ложилась без сил и тут же засыпала. Казалось, все налаживается.

— Что-о? Ну почему я?! — возмущалась Эмма. Праздник, и её выбрали пугать народ ночью в лесу. Первый раз ей позволено ночью отпраздновать *Миттсоммерфест, а тут вот — никакого веселья! Разве что оторваться на глупых парочках. Но, разве попрешь против народа? Делать было нечего — согласилась. Только, кто же знал, что этот веселый праздник на утро окажется трагедией.

Примечание к части

* Германское Ивана Куала, это если кратко. А за большей информацией обращайтесь к гуглу.

— Как это, умру? — Переспросила Гринц, ошарашено глядя на присутствующих в кабинете. Ухватившись за косяк двери, она прошла чуть вперед и облокотилась о стену.

Майтра чертыхнулась, а остальные просто не знали, как им реагировать. То ли бежать к Эмме, то ли… другие варианты на ум не приходили, поскольку, что делать в такой ситуации было не ясно.

— Почему, я умру? — Отдышавшись, спросила она и глянула на всех из под челки. Казалось бы, только спасли её от Ноев, только разрешилась хоть какая-то проблема, а тут вот такое заявление.

Все молчали, не решаясь и слова сказать. Даже Юу молчал, прекрасно понимая, какого это, когда заявляют, что ты умрешь.

— С чего вы взяли, что я умру!?

— Эмма… — Тихо сказал Комуи, но тем ни менее девушка его услышала и замолчала. — Это было всего лишь предположение.

— Да, всего лишь догадка. — Кивнул Аллен, надеясь, что прав.

— Вообще-то факт, что, если она использует «Сердце», то умрет. — Кивнула своим мыслям Одаренность, руша последнюю надежду.

— Почему вы решили, что я буду использовать это ваше «Сердце»? — Она усмехнулась, но вышло как-то слишком жалко. Было страшно.

— Потому что ты единственная, на данный момент способна активировать его. — Пояснил смотритель, смыкая перед собой руки в замок. Самому приходилось нелегко, учитывая, что девушка практически никак не связана с Орденом и Ноями. Да и кто знает, может она и не способна использовать Чистую Силу.

— Да с чего вы это взяли?!

— А с того, что Неа привязался к тебе.

Эмма застыла, не веря словам Майтры и не понимая, как Кемпбелл связан с «Сердцем», ведь, насколько она помнила из всех разговоров, Чистая Сила это оружие, которым сражаются экзорцисты против акума и Ноев.

— То есть как? Я… Я не понимаю… О чем ты?

— Неа должен был найти человека, способного активировать «Сердце» и привести к нему. Все. Не было никаких высоких чувств с его стороны. — Спокойно сказала Одаренность, преувеличивая. Кто знает, что на самом деле твориться у Четырнадцатого в душе. Но надо было найти точку давления на Гринц. Но всё это лишь полбеды. — Так что рано или поздно, он бы привел тебя прямиком к Чистой Силе. Он просто оттягивал момент. Ждал удобного случая.

Аллен сидел, сжимая кулаки. Ему было невыносимо слушать то, что говорит Ной, ведь, когда он последний раз отключился, то видел многое не только из своего прошлого, но и их общие воспоминания. То, как Эмма с Кроссом бегали в соседский сад за яблоками и то, как Неа его чуть ли не прибил из-за неё. Ну, кто же мог знать, что из-за простой фразы: «Ну что, нашел новую игрушку себе?» — он так взбеситься, что чуть ли Эмму за кампанию с ним не отправит. Поэтому он просто не мог слушать, как Майтра все выворачивает с ног на голову.

Эмма сползла по стене на пол, после чего рассмеялась.

— Ты лжешь! Неа не мог! Да, точно, ты лжешь! — Воскликнула она и улыбнулась как можно счастливее. Неа не мог с ней так поступить.

— Как знаешь. — Сказала Одаренность и досадливо скрипнула зубами. Провал. — Все равно ведь используешь.

— Да и никто не знает где «Сердце». Так что все в порядке, да? — Вклинился Лави, стоя в дверях и стараясь не реагировать на разыгравшуюся сцену. Ему стало жаль девушку.

— Если верить словам Майтры, то как раз таки мы нашли «Сердце». — Тихо сказала Линали, которая понимала Эмму. Её ведь тоже насильно заставили стать экзорцистом.

— Ага, оно на Ковчеге. — Поддакнул Вайзли.

— Не буду я его использовать! — Воскликнула Эмма. За неё все решили, даже не спросив. — Аллен, я хочу поговорить с Неа! Пожалуйста!

— Эмма, тебе незачем с ним говорить. — Строго сказала Майтра. Девушке было непривычно слышать её такой собранной и серьезной. При встрече с ней на Ковчеге, она ей показалась не такой, как остальные Нои. Доброй, что ли.

— Да вы достали!

— Эмма, на кону стоят жизни множества людей… — Попытался хоть так уговорить девушку Ли, хотя бы просто попытаться.

— А я эгоистка!

— Если она так сопротивляется, может, тогда просто отпустим её? — Предложил Канда, который все время молчал. Остальные на него удивленно посмотрели. — Ну, или избавимся. — Он пожал плечами. — Раз она не хочет помогать, то и толку от неё нет. А знает она слишком много. Так что пусть жизни других будут на её совести.

— Мы так не поступим! — Вступился за девушку Уолкер.

— А что ты тогда предлагаешь? Использовать её силой? Насколько я помню, один любитель людей и акума терпеть не может насилие. Шантажировать?

— Точно! — Радостно воскликнула Майтра и хлопнула в ладоши. — Эмма, я могу вернуть Неа его прежний облик! — Она радостно улыбалась, в то время как на неё смотрели с удивлением и непониманием. — Ну, перенести память Неа в другое тело. Это не сложно, наверно. Тогда ведь ты активируешь «Сердце»?

— Я ведь умру тогда, ты сама сказала. — Предложение было невероятным, но тем ни менее оно заинтриговало всех в кабинете, в особенности Аллена. Избавиться от назойливого Ноя было в радость.

— Это ещё не факт. Прошлый совместимый остался жив, но помят. Конкретно помят. Так он и загадал желание отвратительное. А тут на благое дело… Ты же хочешь его ещё раз увидеть?

— Хочу. — Согласилась Гринц, закусывая нижнюю губу. Но, будет ли так справедливо? — А что от меня вообще надо?

— Загадать желание об уничтожении всех Ноев.

— Нет! — Тут же воспротивилась Эмма. — Я против! Ведь Неа…

— Комуи Ли, я тебя убью… Зачем сказал? — Шикнула на Смотрителя Одаренность. — Эмма, все можно сделать намного проще… Успокойся. Ты можешь просто пожелать, что бы Нои приняли, так сказать, сторону добра. Тогда Неа жив будет. — Как дрессировщик, постаралась как можно спокойней сказать Ной. Будто Эмма какой-то дикий зверь, которого надо приручить и заставить елать то, что необходимо. А ведь по сути дела так и было…

— Я подумаю. — Обреченно сказала Гринц, подымаясь на ноги и, обойдя Лави, вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. Снова увидеть Неа очень хотелось. Увидеть только его, без осознания того, что он ещё и Уолкер. Что он может в любой момент исчезнуть. Но то, что она собственноручно может его убить… Да и самой умереть заодно. Все это казалось таким бредом. Чем-то нереальным. Выбирать не хотелось.

— Черт, она ни за что не согласиться. — Буркнула Майтра, уткнувшись носом в собственные колени. То, что всем было не по себе, её не волновало, а вот то, что все расчеты, которые она когда-то составила, рухнули — огорчало. А все из-за каких-то не поддающихся объяснению эмоций.

— Ну а может она подумает… — Совершенно не уверенный в положительном исходе дела, предположил Комуи.

— Да ни в коем случае. Мы все буквально на смерть идем. Она не согласиться убить его. А ведь он умрет, если память Ноя пропадет. Он единственный, как я уже говорила, кто сливается с сознанием человека. Угораздило же меня наломать дров.

— А может, если Неа отделить от Аллена, а потом сказать ей, что он жить будет? А? Она же не слышала, что он такой «особенный».

— Братик… Ты хоть понимаешь, что говоришь?

— Линали, это один из вариантов. Думаешь, мне приятно обманывать её?

— Аллен, а ты что думаешь? — Поинтересовался Лави у него, поскольку Уолкер тоже многое может решить. Хотя Книгочей был уверен, что он пожертвует собой ради других. Не раз уже подтверждалось.

— Я не хочу её обманывать…

Одаренность обреченно вздохнула.

— Но… Может есть какой-нибудь другой способ? Ну, активировать «Сердце».

— Думаешь, я не пробовала? Ж.Е.Л.А.Н.И.Е. Вот и все. По-другому никак. Если бы был ещё какой способ, я бы не стала скрывать его. Мне жалко Эмму, так как я её понимаю. Неа мне тоже не чужой, как и вся семья.

— Говоришь, как старуха. — Хохотнул Вайзли, но кроме него никто не засмеялся. Собственно за неуместную шутку, он и получил тычок под ребро.

— Надо решать, что будем делать. Я предложила варианты, а вы уже определяйтесь. Еперь зависит только от вас. По крайней мере пока что.

— В таком случае, предлагаю для начала забрать «Сердце».

— Отказано.

— Почему это? — Удивился Комуи. Как это так, его предложение тут же отклонили.

— Во-первых, я не доверяю Ватикану. Кто знает, что у них там твориться. Не исключено, что Семья и туда пробралась. Мне не говорили. А во-вторых, извлечь из Ковчега «Сердце» может только Исполнитель. А так как оно стабилизировало его, то соответственно Ковчег начнет разрушаться. — Пояснила Одаренность, тем самым заставив уже остальных тяжело вздохнуть. — Знаю, проблем я наделала уйму.

— Не то слово…

— Майтра, а что ты говорила про отделение памяти Ноя?

— А, это. Ну, просто отделить Четырнадцатого от тебя и все, при этом перенеся его сознание и память Ноя в другое тело.

— Это, как? — Не понял Лави, присаживаясь ближе к Линали. — Ведь получаеться, что нужен кто-то, в кого все это поместят.

— Это как раз не проблема. Надо всего лишь создать сосуд и все. «Переселение душ» или как это там люди называют. Болезненно, но жить потом будешь. Только вот за психологические последствия не отвечаю.

— Мэй, не пуга… АЙ!

— Сколько раз повторять: не называй меня так! Когда же ты дурака валять перестанешь?..

— А вот когда ты…

— Заткнись!

— Ну, больно же!

Перепалку прервал звонок. Комуи моментально поднял трубку и замер, слушая отчет одного из подчиненных. То, как он бледнеет, видели все, по этому молча ждали то, что скажет смотритель. Медленно отложив трубку, он чуть помолчал а после мрачно сказал:

— Лувелье приехал.

— Эмм… Дайте-ка я угадаю… Мы должны прятаться, так? — не выдержав затянувшегося молчания, сказал Вайзли и на него тут же уставились все кому не лень.

— Ищите Эмму. — Тут же начал отдавать приказы смотритель. — Аллен, Майтра и Вайзли, бегом на Ковчег и что б носа я вашего не видел в Ордене. Желательно закрыть все входы. Надеюсь, успеем.

То, что разнос грядет огромный, было ясно всем без исключения. Так что уже через пять минут все разбежались по поручениям.

Гулять по Ордену без проводника равно прогулке в лабиринте. То, что она заблудилась, Эмма поняла как только забрела в какие-то темные коридоры, в которых никогда не была. И то, что ей здесь быть не положено, тоже ясно как белый день. Пройдя вперед ещё немного, она окончательно погрузилась во тьму и шла уже на ощупь. Ни единого источника света, поворот за поворотом и вот, уже слышен шум воды. Ещё чуть вперед и уже стали слышны какие-то голоса.

— Господин Лувелье, Вы рано.

— Когда твориться такой беспредел, я не могу это оставить просто так.

— Конечно-конечно. Совсем распоясались без твердой руки.

— Малец, помолчи. — Шикнул ещё кто-то и из-за поворота показался тусклый свет. Эмма заозиралась в поисках хоть какой-то ниши, что бы спрятаться, но как назло её не было. Спрятаться было негде, а люди приближались.

— Если господа Вороны так желают…

— Ты лучше скажи, где девчонка. — У Эммы дух перехватило. Они были совсем близко, а мысль о том, что они могут говорить именно о ней, закралась и начала вызывать панику. Почему-то было чувство, что ей ничего хорошего не светит.

— Так она в больничном крыле должна быть. Я когда приходил, она ещё лежала без сознания. — Казалось, сердце рухнуло в пятки, а голова закружилась, и она вот-вот упадет.

— Отлично.

Оперевшись рукой о стену, девушка ещё раз осмотрелась в поисках спасения, которого не наблюдалось. Шаги стали все громче и казалось, что вот-вот покажется источник неровного и яркого света. Неожиданно послышался какой-то шорох и скрежет камней.

— Вы это слышали?

— Что?

Гринц вздрогнула и сжала ладонь в кулак, попутно собрав мох и грязь со стены, которая убиралась, видимо, очень давно. По телу пробежался холодок, забравшись под легкую, больничную одежду.

— Здесь кто-то есть. — Вновь послышался голос тех же людей, идущих по коридору, и свет перестал приближаться. Они остановились.

Только вздохнув с облегчением, Эмма осторожно отступила назад, как вдруг почувствовала резкий порыв ветра прямо около уха. В тот же момент чья-то ладонь накрыла лицо, и кто-то потянул её за талию назад. Девушка успела лишь пискнуть, чем всполошила идущих воронов и заставила своего то ли спасителя, то ли похитителя, сжать ладонь сильнее.

— Быстро, обыщите коридор! — Выкрикнул кто-то и тут же послышались быстрые шаги. Эмма же видела, как перед её носом стена задвигается обратно и, когда осталась совсем маленькая щелочка, свет осветил коридор, в котором она была всего лишь несколько мгновений назад. Когда они оказались в кромешной темноте, то осознание того, что она неизвестно с кем, заставило начать брыкаться и пытаться вырваться, на что неизвестный, который явно на голову выше и явно не девушка, спокойно реагировал, но, когда Гринц укусила его за ладонь, не выдержал.

— Успокойся! — Зло шикнул на неё знакомый голос, и она замерла.

— Афта? — Удивленно спросила, скорее даже прошамкала, девушка с нескрываемым удивлением.

— Цыц! — И Эмма тут же замолчала, хотя так хотелось выказать свое недовольство о том, что можно было бы найти её и пораньше. Хватка ослабла и мечник, ухватив её за локоть, пошел по темному коридору. Пожалуй, если бы не её вредный проводник, то она бы уже была в больших неприятностях и с шишкой на лбу. А редкие комментарии о том, что надо пригнуться или резкий тычок в бок, спасли Эмму от неприятных травм.

Так они и шли, редко переговариваясь и множество раз поворачивая в этом темном лабиринте. Для Эммы оставалось загадкой лишь то, как её нашли, но сейчас она старалась об этом не думать. То, что она кому-то понадобилась и, раз её спасли, то это влечет за собой последствия, было наиважнейшим вопросом, а остальное вылетело из головы. Сейчас она думала лишь о том, как бы не напортачить, тем самым не усугубив ситуацию.

Резко остановившись, Эмма на автомате врезалась в руку Канды, которую он выставил на всякий случай. Спрашивать ничего не стала, помня не слишком дружелюбный характер парня. Он прошел чуть вперед, и вокруг стало как-то не уютно, а потом её вновь ухватили за локоть и куда-то потянули.

— Мы вообще куда идем? — Наконец спросила девушка, споткнувшись в очередной раз. Если раньше тоннели были с ровным полом, то теперь стали каменистыми и многим холодней. Японец молчал, лишь недовольно цыкнул.

— Ступеньки. — Предупредил он, и Гринц тут же ощутила, как они уходят вниз, при этом чуть ли не полетев носом навстречу полу. Чертыхнувшись, она пошла дальше, на всякий случай ведя ладонью по стене.

Пройдя ещё дальше, стал ощущаться не только холод, но и сырость, а по тоннелям начал гулять ветер. Эмма невольно передернула плечами и чихнула.

— Скоро придем.

— Угу. — Шмыгнув носом ответила девушка и продолжила идти следом. А через какое-то время они действительно вышли из катакомб, если так можно назвать тоннели, проходящие под зданием Ордена и выходящие непонятно куда.

На улице уже не то что вечерело, а порядком стемнело, и взошла луна. Из-за идущих уже который день дождей, земля потеряла всякое тепло. Хотя, чего можно ожидать от туманной Англии, кроме как холода и сырости. Пройдя чуть подальше от выхода, Канда остановился и стал оглядываться.

— Передохнем здесь. — Скомандовал он, и Эмма тут же села на землю, принявшись стягивать с ног обувь.

— Наконец-то… — Вздохнула она и, стараясь не обращать внимания на холод, который явно был нипочем экзорцисту, принялась осматривать в темноте натертые мозоли. — Ай…

— Натерла?

— Ага.

— Надо было сказать.

— И что бы это изменило? — Фыркнула Эмма, на что парень промолчал. — Лучше скажи мне, что тут твориться.

— Лувелье приехал.

— Мне это о многом говорит. — Стараясь не сильно язвить, возмутилась Гринц.

— Приехала верхушка Ватикана. Многих схватили и посадили под замок.

— Что?!

— Уолкера тоже схватили.

— Как так… — Пожалуй, если бы она стояла, то упала бы. Слишком много потрясений за день. Спасал один лишь адреналин, который и давал силы идти вперед.

— Он почти зашел в ковчег, но группа воронов успела его схватить. А наш добродушный герой не стал сопротивляться, скомандовав Ноям скрыться. Вот они и заблокировали Ковчег. — Пояснил Канда, и Гринц сжала ладони слишком сильно, из-за чего заойкала.

— И, что мы будем делать?

— Прятаться.

— Нет! — Крикнула она и тут же замолчала. Лучше все равно вариантов не было. — Канда… Ты меня только не убивай…

— Что ещё?

— У меня, вроде как, идея… — Эмма отвлеклась от созерцания своих ног и глянула на мечника виноватым взглядом. — Пошли к Ноям…

— Ты с ума сошла?! — Рявкнул он, из-за чего Гринц скривилась.

— Ну, может, удастся с ними договориться…

— Да они убьют нас, даже не подумав! Ты хоть понимаешь, что предлагаешь?

— По твоему это хуже, чем сдаться Ватикану или бегать ото всех, не зная ничего? Так есть хоть какой-то шанс спасти их!

— Дура! Главное выжить! А ты на смерть хочешь пойти!

— А что ещё делать?! — То, что разговор пошел на повышенных тонах, никого не волновало. — Если хочешь выжить, то иди один! Нечего было спасать меня! Я сама их найду и попрошу помощи! Мана мне не откажет!

— Маны нет!

Эмма замерла, шокировано смотря на парня. А ведь он прав, Маны нет. И как она умудрилась забыть? Отложив обувь в сторону, которую изрядно истоптала, она поднялась и пошла прочь.

— Ты куда собралась?! — Рявкнул Канда и, нагнав девушку, развернул её к себе.

— Отстань. — Спокойно сказала Эмма и уставилась прямо на парня, чем немало начала его злить.

— Да что с тобой?! То орешь, то ведешь себя как самый спокойный человек!

— Я сама справлюсь, без чьей либо помощи. Сама помогу Неа.

— Да ты точно свихнулась!

— Если бы ты знал, что он для меня сделал, то не стал бы мне мешать.

— А мне все равно, что он сделал! Он перебил кучу людей, сотворил проблемы и из-за него мы теперь в такой ситуации!

— Мне плевать! — Все же крикнула она и дернула плечом, отходя назад. — Я… Это все не твое дело! Лучше помоги! А с Неа я сама как-нибудь разберусь! Он мой!

— Дура ты. — Уже куда спокойней сказал японец и усмехнулся. Эгоистично и наивно считать Ноя своим, того, кто убивает людей ни за что. А о том, что Алма, по сути, тоже стал злом, он старался не думать, да и не по своей же воле он таким стал. Или точнее, она? Да сейчас это и не важно. Что было, то было.

— Какая есть. Все же ошибался дядя на счет того, что я не такая как все. Дура, она и есть дура. Надо было соглашаться использовать это ваше «Сердце».

— Вот только не надо ныть.

— И не надейся. — Хмыкнула она, отходя и стараясь обдумать все, не считаясь с эмоциями.

— Где мы Ноев найдем? — Обдумав предложение девушки ещё раз, все же спросил Канда.

— Это я хотела бы от тебя узнать.

— Я с ними дружбу не вожу. — Цыкнул мечник с изрядным пренебрежением.

— Ой-ой-ой, какие мы нежные. — Буркнула она и заметила, как парень на неё с ненавистью зыркнул. — Акума искать надо, а там посмотрим.

* * *

Сидя на крыше одного из домов в каком-то городе, Канда наблюдал за тем, как Эмма сосредоточено что-то повторяет себе под нос. Идея, которую она предложила, была безумна, а то, что она сработает, давало шанс скорее на их скоропостижную кончину, чем на связь с Графом или его приспешниками.

Набрав побольше воздуха в легкие, Гринц заголосила что было сил:

— Акума! Прошу на выход! — Прохожие стали озираться и искать источник крика, а заметив девушку, стоящую на крыше, уставились на неё. Канда же лишь тяжело вздохнул и приготовил Муген, на всякий случай. — Тот, кто первый сообщит Графу о моем, Эммы, местоположении, получит хорошее вознаграждение от Графа! — То, что Адаму не катит кого-то там хвалить и награждать, её не волновало. — Ну, или он вас перебьет, узнав, что вы меня хоть пальцем тронули! Поэтому я требую, что бы вы передали Графу, что я желаю с ним поговорить! В случае отказа я использую «Сердце»!

Блеф никогда не бывает лишним, особенно в таком случае. Собственно, буквально через минуту послышались взрывы и звуки, сопровождающие драку. То, что драку завязали акума, Канда и Эмма не сомневались. Кто ж ещё будет устраивать такой разгром. И лишь через минут пять перед ними появились огромные, черные врата. Люди с улицы стали охать, а кто-то запаниковал. Только вот, двоих из Ордена это мало интересовало. А вот показавшаяся из врат шляпа с очередным дурацким украшением, внимание привлекла.

— Что случилось?! — было первым вопросом, как только Кемпбелл младший буквально вывалился из врат Ковчега. Генрих даже не успел договорить, только упомянул Эмму, как посреди его дома возникли врата и разъяренный Ной. То, что надо было ему сказать не волноваться, было хорошей идеей, но как и все хорошие идеи, она пришла после фразы «Понимаешь, тут Эмма…» и все. Конец связи, вы не ждали — мы приперлись.

— Успокойся, дыши глубже… — попытался образумить Четырнадцатого врач, но у него это плохо выходило. Парень его не слушал и осматривал помещение.

— Где она?!

— Да успокойся ты! — гаркнул на него Генрих и, переваливаясь из стороны в сторону, пошел к дивану. Неа замолчал, но сверлить взглядом мужчину не перестал. — С ней все в порядке, в принципе. Только вот, в шоке она.

— Что произошло? — куда спокойней спросил он и сел напротив хозяина дома.

— У неё час назад родители погибли, с не рожденным ребенком.

Неа молчал, обдумывая услышанное. Генрих же налил в стакан шнапса и залпом выпил.

— Как? — только и произнес Неа.

— Пожар. Официальная версия, неосторожное обращение с огнем, но… Дело в том, что не может дом вспыхнуть как спичка за пять минут. Всем ясно, что это поджег. Только вот, кому это надо, неясно.

— Убью подонков…

— Да успокойся ты. Сделанного не воротишь. Тут с Эммой проблемы. Мстить будешь в другой раз, мститель, — Генрих усмехнулся и указал рукой на лестницу. Больше ничего говорить не понадобилось, парень встал и пошел в указанном направлении. Поднявшись по лестнице, он без труда нашел комнату, в которой сидела Гринц. То, что она была в ужасном состоянии, было ясно с первого взгляда. Красные глаза, искусанные в кровь губы, бледная кожа, растрепанные волосы и перевязанные руки по локоть, лицо и одежда перепачканы гарью.

— Эмма, — позвал он девушку, как только увидел. Ноль реакции. Сидит и смотрит в окно, не двигается. Притворив дверь Неа подошел к Гринц, заглянул в глаза и присел напротив. — Эмма, ты как? Эмма! — хлопнул перед лицом, она моргнула и медленно повернулась к Кемпбеллу. Пожалуй, если бы он не был Ноем, то сам был бы шокирован. У неё был пустой взгляд. Вроде и на него смотрит, а вроде куда-то вдаль.

Осмотрев девушку ещё раз, Неа потрепал её за плечо, а она словно болванчик. Покачалась назад-вперед, подтянула ноги к себе и сидит дальше.

— Эмма, — вновь позвал он девушку и провел ладонью по щеке в веснушках. — Что произошло?

— Господин Ной, — послышалось из-за приоткрывшейся двери. — Она ничего не скажет. С ней бесполезно сейчас говорить

— Диана, я сам разберусь, — раздраженно сказал Кемпбелл, и девушка тут же шмыгнула вон из комнаты. Нечего было злить его ещё больше, это она уяснила ещё когда Ной прибыл к ним домой весь в ранах и ссадинах. Хотя, кто был зол, надо было ещё разобраться: он или его брат. Да и неважно это сейчас.

Когда они вновь оказались одни в комнате, Неа ещё немного посмотрел на Эмму, а потом притянул её к себе, заставив уткнуться лицом в плечо.

— Я знаю, что ты меня прекрасно слышишь, так что не надо молчать, — гладя девушку по волосам, говорил он.

— Мама… Папа… — всхлипнула Гринц спустя какое-то время и ухватилась пальцами за рубашку парня. — Они же… Они же ничего плохого не сделали…

— Поплачь, — продолжая гладить девушку по волосам и спине, сказал он, и плечи Эммы затряслись. Она, молча, плакала минут пятнадцать, а Кемпблелл ничего не говорил. Понимал, что лучше помолчать, не лезть. Пусть выплачется, а потом все сама расскажет.

— Я одна осталась…

— Ну-ну, не надо так. Я же тут, — постарался он усмехнуться, хотя учитывая их последний разговор, он не был уверен, что Эмма рада его компании.

— Ты не здесь, — тихо ответила Эмма, спустя мгновение. — Ты никогда здесь не был. Ты всегда врешь.

— Эмма…

— А родители всегда были рядом. И братик… или сестричка… Я могла стать старшей сестрой! А оно все вот как… А ведь я тоже должна была умереть! Может, тогда бы они остались живы!

— Не неси чепуху! — парень крепче прижал к себе Эмму, несмотря на её протесты и попытки вырваться. То, что она уже не молчит, радовало, но в остальном никакого веселья не было. Он даже представить не мог, что она могла погибнуть.

— А ты не лезь! Оставь меня! Убирайся!

— Дура! — Неа тряхнул девушку за плечи и заглянул в зареванные глаза, в которых не было прежних искорок веселья, которые когда-то завораживали. Эмма же зарыдала ещё сильнее. Откуда только берутся слезы? — Ты хоть понимаешь, что говоришь?!

— Убирайся!

— Генрих! Тащи успокоительное! — рявкнул Кемпбелл на весь дом и откуда-то послышался голос врача, что-то говорящего Диане. — Эмма, а ты успокойся. Ауч! Не кусайся!

— Отпусти! Я домой хочу! Домой!

— Твой дом теперь тут!

В комнату вбежала Диана со шприцом и тут же направилась к девушке, которую пытался удержать Ной. Кое-как вколов успокоительное, медсестра скорее ретировалась, так как Четырнадцатый на неё шикнул. Через минуту препарат подействовал, и Гринц уже просто рыдала, уткнувшись носом в грудь парня.

— Ну, тише. Все будет хорошо, обещаю.

Так, уговаривая девушку успокоиться, Неа наблюдал, как она засыпает.

— И однажды ночь придет, мальчик ляжет и уснет

Пламя в пепел превратится, никого не обожжет

Был один, теперь нас двое... — напевал он, гладя Эмму по волосам. Изумрудные глаза медленно закрывались, и она сползала с плеча парня, не в силах держаться за него.

— Пред глазами промелькнет человек мой дорогой

На Землю выльются мечты... мечты...

Уложив девушку на постель и укрыв одеялом, Неа присел рядом. Почему-то всегда, когда он приходит, случается что-то. То пораниться Эмма, то они поссорятся. Знала бы она, как было неприятно слышать, что она не хочет его видеть, что жалеет об их знакомстве. Раньше он знал, что она его ждет, что он может в любой момент вернуться туда, где их ждут. А тогда. Тогда он сам себя убедил, что все, конец. Пытался забыть, не вспоминать, только вот, сочувственный взгляд брата давал понять, что выходит у него из рук вон плохо. Но он держался. Делал вид, что ему все нипочем, но чем больше времени проходило, тем отчетливее понимал, что хочет вернуться. Хочет, что бы его ждали. После Семья начала отходить на второй план, поручения Графа прекратили казаться первоочередными. А потом с ними связался Генрих. Его голос не на шутку перепугал Ноя, а стоило упомянут Эмму, как он моментально открыл врата, даже не предупредив Ману. А то, что его предупредить не мешало бы, ему в голову не приходило. Не до этого было. Сейчас его волновало только то, как бы разобраться с проблемами, возникшими из-за пожара. Собственно, так раздумывая, он и сам задремал.

* * *

Проснуться от ругани, это не самое лучшее, что может быть. С первого этажа доносились голоса, под которые Эмма разлепила глаза, осмотрелась и удивленно уставилась на лежащего рядом парня. Стало невероятно стыдно, но, осознание того, что несколько часов назад был пожар… Гринц тихо всхлипнула и Кемпбелл как по команде посмотрел на неё.

— Неа, скажи, что мне всё-всё приснилось, — шмыгнув носом, попросила она у парня и посмотрела на него настолько несчастным взглядом, что Ной тяжело вздохнул, сел на постели и молча притянул её к себе. — Я не знаю, что мне делать… Неа, у меня ничего не осталось… Что мне делать?

— Ну, успокойся. Все будет хорошо. Я здесь, так что ничего не бойся, — он поцеловал её в макушку и провел ладонями по спине, стараясь успокоить.

— Эмма! — послышалось совсем близко, и дверь тут же распахнулась. В комнату влетел Лотар и тут же замер, неверяще глядя на Неа с Эммой.

— Надеюсь, он тебя не убьет, — пробормотал Генрих и перекрестился, когда пытался отдышаться. Все же остановить юнца было сложно и как видно, невозможно. — Уходи, пока он тебя не прибил, — посоветовал врач, только, кто же его слушать то будет?

Неа, как и положено взрослому человеку, на удивление спокойно отреагировал на появление парнишки. Он даже не повернулся в его сторону и не отпустил Эмму, которая почему-то ещё сильнее уцепилась в его рубашку и спрятала лицо, отвернувшись от пришедших.

— Эмма… — Будто все силы вмиг покинули Хэддвига, и он не верил в происходящее. Девушка от него отвернулась. То, что она никогда не показывает своих слез, было для него ясно, но то, что она отвернулась от него. Нет, он знал, что Эмма влюблена в этого парня и что у него вообще нет шансов, но… было обидно. Обидно, когда от тебя отворачиваются, не желая показывать свои слезы, не желая принять помощь. Но, больше всего Лотара поразило присутствие Кемпбелла. Насколько он помнил, поругались они в пух и прах, а тут вот. И… Как он так быстро прибыл? Вопросов много — ответов мало.

— Генрих, приготовь чай, — попросил Неа и врач, кивнув, поспешил удалиться. — Ты что-то хотел? — обратился он к Лотару, когда хозяин дома скрылся из виду. — Только давай без ругани.

— Как и почему? Вы ведь…

— Лотар, не лезь, — послышался голос Эммы. — Это не твое дело.

— Ясно. Я здесь лишний, — он оперся спиной о стену. — Эмма, а ты хоть знаешь, что он не тот, кем кажется? Что это именно он мне тогда руку вывихнул.

— Знаю.

— Вот как, — усмехнулся парень. — Эмма, он же…

— Не лезь. Ты ничего не знаешь.

— А ты знаешь?

— Лотар, пожалуйста, не делай ещё хуже.

Неа молчал. Он мог прекратить все легко и просто, но лучше было бы, что бы все разрешилось сейчас. Хотя то, что они разбираются в такой момент, бесило. Ему вообще хотелось уберечь девушку от различных неприятностей. Только вот не выходило.

— А куда уже хуже? Он же к тебе как к интересному объекту относиться. К тому же он старше тебя.

— Уйди, пожалуйста. Я не хочу терять ещё и друга.

— Нет! Ты меня выслушаешь!

— Лотар, отстань! — крикнула Гринц, не выдержав. — Не пытайся влезть в мою жизнь! То что ты меня спас, ещё не дает тебе повода решать за меня! Не пытайся учить меня! У меня своя голова на плечах есть!

— О родителях подумай!

— Заткнись! — рявкнул на него Неа, как только Эмма замолчала и её плечи затряслись.

— Сам замолчи! Лезешь в их семью, появляешься черти когда, портишь Эмме жизнь! И теперь, появился, когда у неё дом сгорел! Решил показаться добрым?!

— Малец, замолчи, пока я тебя не прибил, — успокаивая Эмму, шикнул он на Хэддвига. — Эмма, все нормально, не слушай дурака. Что хочешь, сделаю, только не волнуйся. Все хорошо будет. А ты, если ещё хоть раз заставишь её плакать, то можешь смело копать могилку. И что б я тебя рядом с ней не видел. Понял?

— Ты мне не указ, — то, что он сделал что-то не так, он понял. Но вот что? Неужели она так сильно переживает из-за сгоревшего дома? — Эмма, а ты и, правда, не переживай, дом отстроить можно…

— Идиот! — рявкнул на него Неа. — Лучше молчи, если ни черта не знаешь! Прибью ведь! А вообще, пошел вон! Генрих!

Дверь тут же открылась и показался мужчина. Глянув на разъяренного Ноя, плачущую Эмму и ничего не понимающего Лотара, он тут же ухватил парнишку за локоть и вытащил из комнаты, при этом захлопнув дверь.

Стащив Хэддвига в гостиную, где Диана пила чай, он усадил его за стол и сел напротив.

— Мальчик, я понимаю, тебе не безразлична Эмма и все такое. Но ты должен был понять, что ты не ровня госп… черт. Не ровня Неа.

— У него что, денег больше? Или что? Так я уверен, что Эмма на такое не ведется.

— Лотар, тут дело совсем в другом. Неа и Мана для неё особенные. Они те, кто кроме её родителей и меня, приняли её такой, какая она есть. Сорвиголовой, непоседой, любящей задирать других. Совершенно не такой как другие девочки. А теперь они и я это все, что у неё осталось. Единственные люди, которые поддержат любое её решение.

— Вы о чем? А как же?..

— Её родители сегодня погибли при пожаре.

— Я… Я не знал, — Лотар запаниковал. Ей и так было плохо, а ещё он со своими претензиями.

— Ты мне даже не дал договорить, когда пришел. Я тебя не виню. А не пускал я тебя, как ты понял, из-за Неа.

— Почему он…

— Послушай меня, не лезь. Есть вещи, которые тебе не подвластны. Тут как раз такой случай.

— Но…

— Лотар, она все равно выберет его, как бы ты не пытался склонить её выбор в твою сторону. Ты ничего не изменишь. Неа от своего не отступается. А Эмма… Она такая же упрямая. Если зациклиться на чем-то, то не отступит. Каким бы плохим человек не был, если он, так сказать, ей по нраву, то никто не сможет её переубедить в обратном. Она будет всему находить оправдание.

— Значит, он все-таки не так прост… Кто он?

— Это не твоего ума дело.

— Эмма знает?

— Да, из-за этого они тогда и поссорились. Хотя, скорее из-за того, что он ей не сказал.

— Так кто он?

— Тебе знать не обязательно. Пей чай, пряники вкусные. Диана сама пекла.

— Я не отступлюсь.

— Дело твое. Только будь готов к худшему.

* * *

— Эмма! Эмма, постой! Стой, кому говорю! Слушай старших! — кричал Марианн, пытаясь догнать девушку, которая, забыв про манеры, улепетывала от Аллена. То, что напортачили они оба, её не волновало, как и Уолкера. Кто попадется, тот и получит. У Эммы есть покровитель, который заступиться за неё, да и девушка она, как ни как, так что он ей дал шанс избежать наказания. В общем, все в её пользу. Ну, а то что учитель ему потом по самое не балуй влепит, было не столь важно.

Неа с Маной же сидели и хохотали, наблюдая, как трое гоняются друг за другом по саду. Ну, стащили яблоки, ну, подумаешь, испортили Аллену его шикарные, каштановые волосы. Не беда! И ведь не скажешь, что ещё две недели назад Эмма сидела и рыдала. Только вот, приехавшая остальная часть компании, тут же вбила ей в голову, что надо жить дальше и улыбаться. В общем, положение исправили конкретно так, и Гринц пообещала себе, что будет улыбаться для родителей и покажет им, что осталась в живых не зря.

— Неа, а ты потом не пожалеешь?

— Нет, — уверенно ответил Кемпбелл, наблюдая, как веселятся друзья. Ну, или не совсем друзья. Странная у них компания собралась: Ной; его брат-человек; независимый ученый, ищущий способы уничтожения акума без Чистой Силы; его ученик, пошедший в экзорцисты без ведома учителя; Эмма, вообще никак не связанная с проблемами, в которых они увязли. Но им-то что? Пока все хорошо, и ладно.

— А Граф? — не унимался Мана, которого волновала каждая деталь. Последнее время он стал слишком дотошным и подозрительным, нервным.

— А что Граф? Его последняя подлянка меня достала. Стравить нас… Хорошо хоть он ещё про Эмму не знает. Иначе быть беде.

— Да… Может тогда…

— Даже не проси. Я её не оставлю.

— Неа, неужто ты и, правда…

— Не знаю. Наверно. По крайней мере, я без неё точно не смогу, — Неа усмехнулся. То, что он испытывает какие-то чувства к девушке, признавать не хотелось, но тем ни менее факт оставался фактом.

— И как ты намерен избежать проблем? Ты же знаешь, что она повзрослеет, состариться, так же как и я. А ты будешь таким же.

— Знаю. Я что-нибудь придумаю. Может, найду способ избавиться от генов…

— Ты свихнулся?! — крикнул Мана, чем привлек внимание и тут же поутих. — Ты же знаешь, что это невозможно!

— Мана, я без вас двоих и гроша не стою. Ной, приспешник Графа. Его друг? Не смешно. Да, он мне доверяет больше, чем остальным, но что толку? Из-за того, что я вот такой, особенный, я, наверное, и причиняю уйму проблем. Иной раз я хочу, что бы гены Ноя со мной не слились, а подавили.

— Неа…

— Да ладно, разберемся. — Он широко улыбнулся и продолжил наблюдать за «догонялками». Попался все-таки Кросс и теперь получал по пятое число. Уолкеру же пришлось обрезать кончики волос, испачканные в известке. То, что волосы можно было просто вымыть, он как-то не подумал. Точнее эти двое ему просто не сказали, что можно так сделать.

После начался бой кисточками и Эмма с Марианном тоже были в извести. Так что под вечер вся веселая компания пошла на озеро, где и засиделась до самой ночи. Правда Гринц довольно часто тормозила, останавливалась и смотрела в никуда. Привыкла, что в такое время уже сидела дома и пила чай, а после отправлялась спать. А сейчас все по-другому.

Мокрые и довольные, они поплелись в дом к Генриху. То и дело они подкалывали друг друга, шутили, говорили на разные темы. Эмма с восхищением слушала истории, которые с ними приключались, но при этом тема Ноев не поднималась. Это Неа немного настораживало. Будто она всячески пыталась избегать этой темы.

— Эмма, может, сегодня без снотворного попытаешься уснуть? — поинтересовался дядя, обеспокоенный тем, что девушка не может нормально спать. Каждую ночь ей сниться пожар, то, как она пытается забраться в дом, как горят её родители и обгорают руки, которые уже практически зажили. И ещё ей что-то сниться, но она отказывается говорить. — Мы если что рядом. Если не сможешь уснуть, ты только скажи.

— Ладно, — поднимаясь по лестнице, согласилась Гринц. Она догадывалась, почему дядя так не хочет давать ей снотворное. Оно вызывает привыкание, а это плохо. Придется мириться с кошмарами.

Сегодня ночью сон вновь пришел навестить Эмму. Ей сниться, как родители собирают её на праздник, отдают указания и дают наставления о том, где и как лучше спрятаться, что бы напугать больше народа. Сниться сам праздник. Яркий костер, веселый хохот людей. Кто-то с разбегу прыгает в озеро, а потом всем скопом идут в лес, где она пугает парочку за парочкой. Веселиться. А потом крик. Кто-то кричит на весь лес о том, что пожар, горит её дом. Она, забывшись, несется к дому и как в беспамятстве, добегает за считанные минуты. Дом полыхает, слышен лишь треск горящего дерева и шум пламени. Слезы по щекам так и льются, она кричит, зовет родителей. Пытается схватиться за горящие доски, хочет пробраться внутрь. Спасти, докричаться, но ничего. Кто-то её оттаскивает, убеждает, что никто не остался в живых. А она плачет, рвется в дом. А потом все пропадает. Мир вертится вокруг и она слышит просьбы родителей спасти, слышит плачь ребенка. Хочет закрыть уши, не слышать ничего. Падает на землю, пытается спрятаться от всего. А потом она просыпается на своей постели, в ужасе, кричит и плачет, но кто-то кладет руку на её плечо и она в миг успокаивается. Она поднимает взгляд на этого человека и чувствует резкую боль в области сердца. Во рту тут же возникает металлический привкус, а она все смотрит в янтарные, такие знакомые, глаза, и не понимает, за что.

— Эмма! Эмма проснись! — кричит Неа и тормошит девушку. Резко вдохнув, она открывает глаза и в ужасе смотрит на него. Тусклый свет ночника отражается в слезящихся глазах.

— Уйди! Прочь! — только разглядев парня, тут же завопила Эмма и забилась в угол, подальше от Кемпбелла.

— Эмма… Эмма, все хорошо… Это был сон… — он протянул к ней руку но девушка ударила по ней и, если бы было возможно, забилась в угол ещё больше. Она его боится. Вздохнув, Неа резко хватает Гринц за руку и прижимает к себе. Она бьет его кулаками, старается вырваться, кричит и плачет. Умоляет не убивать. — Эмма, это я. Все хорошо. Никто не причинит тебе зла. Успокойся. — Шепчет он ей на ухо, пока девушка не замолкает и не перестает плакать. Её плечи дрожат, и она тяжело дышит.

— Н-Неа… Неа, я…

— Я понял, успокойся, — успокаивающе гладя её по все ещё мокрым волосам, шее и спине, продолжает шептать.

— Прости, Неа… Прости…

— Все хорошо, я понимаю. Я никогда не причиню тебе вреда, ты же знаешь. Все будет хорошо. Веришь?

— Угу. Побудь тут ещё немножко.

Все же она действительно его боится. А это неприятно. Когда ты пытаешься защитить, а тебя бояться. Хотя, чего он хотел? Иногда, для того, что бы защитить, нужно стать сволочью и отдалиться, но, он не хочет отдаляться. Он хочет, что бы она была счастлива, хочет быть рядом, хочет сделать её счастливой, что бы она улыбалась, была рядом и давала ему возможность почувствовать себя не только Ноем, но и кем-то особенным для неё. Почувствовать себя, живым, что ли. Забыть обо всем и просто жить.

— Неа.

— Что?

— А… — Эмма закусила губу, не зная, как сказать. — Это… Глаза, кожа… Это… Ну…

— Стигматы, — хохотнул парень, слушая, как Эмма пытается спросить о его, так сказать, метаморфозе. — Каждый из нас так умеет. Отличительная черта.

— Ясно. А сколько вас?

— Четырнадцать. И я последний.

— Слабейший, что ли? — усмехнулась Эмма, а после прикусила губу. «Что я несу…»

— Среди нас нет слабейших. Просто так получилось. Каждый по-своему особенный.

— А ты?

— А я просто Музыкант, — поцеловав девушку в макушку, ответил он. То, что она заговорила с ним на эту тему, радовало. А врать он не хотел. К тому же, зачем?

— А ты, правда, ну, руку, Лотару, сломал?

— Ага, и не сломал а вывихнул, — кивнул Ной и Эмма вздрогнула, — но я его предупреждал. Он не понял.

— Ясно. Скажи, а как ты так быстро тут появился?

— Ну, есть у нашей семьи такая вещь, как Ковчег.

— Корабль? — удивилась она.

— Нет. Это большой кубик с кучей комнат и из него можно попасть куда угодно.

— Классно.

— А управляют им при помощи колыбельной.

— Той, которую ты мне пел?

— Ага. Её мне и Мане мама пела. Она была чудесной женщиной, доброй, чуткой и заботливой. Но ничто не вечно.

— Да, ничто.

— Ну-ну, тебя-то я точно не оставлю, слышишь?

— Неа, ты не меняешься. Сколько тебе?

— Двадцать семь. Много, да? Хотя по мне не скажешь, — Эмма согласно кивнула, понимая, что на его фоне она действительно ребенок. — А Мане 28.

— Это все так странно.

— Что именно?

— Все. Ты, можно сказать, бессмертный, возишься со мной. Заботишься, оберегаешь. Я, как дура, словно все та же тринадцатилетняя девочка, пораженная тем, что вы со мной подружились, пытаюсь следовать за тобой. Хотя, прекрасно понимаю, что пройдет время, и я на фиг тебе не буду нужна.

— Не говори ерунды.

— Знаешь, а я ведь понимаю все. Всегда понимала, но старалась не думать ни о чем. Надеялась, что всё решат за меня. А вот нет, никто за меня не решит. Сама должна. А ведь я буду и дальше ждать тебя, хоть это и бесполезно.

— Эмма…

— Я, дура, влюбилась. А ведь. Черт… Я не знаю, как объяснить.

— Ну-ну, только не плачь, — усмехнулся Кемпбелл, слушая откровения девушки.

— Да боюсь я. Не знаю, тебя или ещё чего. Не знаю.

— Посмотри на меня, — он взял лицо девушки в ладони и заставил взглянуть на себя. Эмма непонимающе смотрела ему в глаза, пока не поняла, что глаза стали приобретать золотистый оттенок, а после и вовсе стали янтарными. Кожа потемнела, стала серой, она это знала, несмотря на то, что было не так уж и хорошо видно. — Боишься? — девушка молчала, при этом в упор глядя в золотистые глаза, а после пожала плечами. Неа рассмеялся и ущипнул её за щеку. Пошматав её так ещё чуть-чуть, пока она не начала улыбаться, Неа ровно сел чуть поодаль от неё и прикрыл глаза. Эмма тут же покраснела, но при этом ей действительно хотелось дотронуться до такого Неа. Необычного, немного чужого и далекого. Не такого, к какому она привыкла.

Протянув руку к его лицу, она нежно провела ладонью по щеке. Потом провела пальцами по виску и брови, из-за чего Неа усмехнулся, а она, смутившись, одернула руку, которую он тут же перехватил. Не открывая глаз, парень обвел каждый сустав хрупких пальчиков и, приложив ладонь Эммы к своему лбу, заставил приподнять челку. Девушка удивленно охнула, увидев черные отметины на лбу Ноя. Кемпбелл усмехнулся и отпустил ладонь, которую Эмма так и не убрала.

— Может, хватит обжиматься, а? Другим спать не даете! — послышался возмущенный голос из-за приоткрывшейся двери и в комнату заглянул сонный Марианн. — Совсем стыд потеряли, — наигранно сказал он и, глянув на вмиг покрасневшую Эмму, хихикнул и ушел, так как Неа запустил в него подушкой.

— Ладно, спать ложись, я тут побуду, — сказал Неа и Гринц тут же кивнула.

— Спокойной ночи… — буквально пискнула она и скрылась с головой под одеялом, красная от смущения. Если бы не Марианн, то она бы точно поцеловала Неа.

— Добрый день. — Усмехнулся Граф, выходя из врат Ковчега в своем привычном образе. За ним из врат выскочил Леро, что-то бубня себе под нос о несносных людях. — Чем могу быть полезен?

Эмма молча смотрела на Графа, которого увидела в такой ипостаси впервые. Толстый мужчина, улыбка, если этот оскал вообще можно назвать так, до ушей, которые были заостренные на подобие эльфийских. Кремовое пальто, цилиндр с какими-то черепками в розах. На огромном носу круглые очки, а из-под них видны задорно блестящие золотистые глаза. Он хоть и выглядел комично, но при этом внушал страх.

— Нам нужна помощь. — Поборов панику, затаившуюся где-то внутри, твердо сказала девушка, глядя на мужчину. Как-то у неё не накладывался этот его образ на образ Маны.

— Говори за себя. — Цыкнул Канда, сжав Муген посильнее.

— О, экзорцист боится пасть. Как интересно…

— О чем вы?

— А разве он тебе не сказала? — Удивленно спросил Граф и заглянул в изумрудные глаза девушки, которая тут же отступила на шаг назад — Граф был слишком близко. — Если экзорцист свяжется с Ноями или решит хоть как-то противиться миссии Чистой Силы, то он станет Падшим и умрет. — Пояснил Тысячелетний под недовольный взгляд мечника, а после расхохотался. — Как же много ты не знаешь!

— Это правда?

— Да.

— Почему не сказал?! — Взвилась Эмма. Хоть она знает его совсем чуть-чуть, но она не хочет, что бы он из-за неё умер. А Канда молчал, в то время как сама девушка бесилась. — Лучше бы тогда не лез, если могут быть такое последствия!

Канда цыкнул и решил не спорить, поскольку девчонку он может и зашибить ненароком, это не Уолкер и не Кроль, который может отпор дать.

— Так значит, вы нашли «Сердце»? — Прервал тираду девушки Граф как раз в тот момент, когда она собиралась начать читать лекцию.

— Да.

— Нет.

— Все же нашли. — Усмехнулся Граф и оперся о Леро как на трость. Если раньше зонтик ради собственного благополучия молчал, то тут не выдержал и пискнул. — И как намерены его использовать? Думаю, переговоры вести Вы не стали бы, если бы ничего не произошло. Я прав?

— Да.

— Нет.

— Какие вы забавные. — Тысячелетний засиял как новенький медяк. Его веселило, то, что экзорцист пытается отвертеться и не дать всплыть правде. — И что же случилось?

— Эмма, уходим. — Буркнул Канда и, схватив девушку за локоть, попытался оттащить в сторону, тем самым увести от Ноя. Сама же Эмма явно была против такого поворота и уперлась как баран, стараясь удержаться на крыше и отпихнуть новоявленного спасителя. Хотя спасать пока не было нужды.

— Не пойду!

— Это… Юу, успокойся. — С трудом вспомнив имя японца, окликнул его Граф. Канда был не доволен и наставил на мужчину Муген, вынудив того в ответ выставить пищащего Леро.

— Господин Граф! — Рыдая, взмолил зонтик. — Остановитесь!

— Успокойтесь вы! — Крикнула Эмма, испугавшись, что сейчас завяжется драка. Только вот, вспомнив, что это вовсе не Мана с Неа и он не остановиться, если она попросит не драться. — Перестаньте! Канда, хотя бы ты держи себя в руках!

— А девочка права, держи себя в руках, Юу. — Подначивал он мечника.

— Мы о помощи пришли просить, а не драку развязывать!

— Это ты пришла просить, не забывай.

— А ты вызвался помочь! — Обижено надув пухлые щеки, и поставив руки в боки, сказала Гринц. — А вообще, чего я распинаюсь перед вами? Вот пойду и самолично сдамся Ватикану! И будь что будет!

— Совсем сдурела?! — Рявкнул уже на Эмму Канда. Он бы может и меч к её шее приставил, да вот только Граф был некстати. Сам же Тысячелетний только и успевал голову поворачивать, наблюдая за перепалкой.

— Ты меня достал! А ты, Мана или кто там, тоже меня достал! Там у Неа жизнь на волоске, а мы препираемся по поводу имени, и кто пришел просить о помощи!

— Ого, значит, Неа поймали. Не ожидал. Ватикан начал действовать? Давно пора.

— А тебя никто не спрашивает! Нечего строить догадки! — Подойдя к Графу, она ткнула пальцем ему в нос, от чего он скосил глаза и удивленно уставился на девушку, которая, сообразив, тут же отскочила за спину Канды.

— А ты смелая.

— Скорее дура. — Фыркнул мечник, наконец убрав Муген в ножны.

— И вовсе я не дура. — Вновь Эмма надула щеки как хомяк в знак того, что она обиделась и больше не разговаривает. Только этот её байкод продлился не дольше минуты.

— А три дня назад сама признала, что дура. — Хмыкнул Канда.

— То было три дня назад.

— Может вы хоть что-нибудь объясните?

— Мы сбежали из Ордена, поскольку там какие-то проблемы. Практически всех схватил Ватикан, в том числе и Уолкера. А ещё я, похоже, могу использовать Сердце. — Буркнула Эмма отходя от Канды. Все же прятаться за ним от Графа не вариант.

— Соврать не могла? — шикнул Канда. Вязла все и выпалила, а ведь если что, разгребать именно ему.

— А она врать не умеет. — Усмехнулся Адам и вновь оперся о зонтик.

— Умею! — Сжав кулачки, выпалила Эмма и её щеки тут же покраснели.

— Вот видишь.

— Ладно, делать что будем? — Поинтересовался Канда, оглядывая врунишку и злодея с ног до головы.

— Неа спасать.

— Составлять условия.

На сей раз в два голоса ответили Эмма и Граф.

— Если мы спасем всех, Вы отдадите нам «Сердце». — Выдвинул он условия, которые были выгодны лишь ему.

— Да.

— Нет.

— Ну что опять?! — Взвилась Эмма. Она не привыкла разбираться с проблемами мирового масштаба, а тут вот, все и сразу надо сделать.

— Мы не отдадим Сердце.

— Канда, мне все равно! Не хочешь помогать, то и иди своей дорожкой! Я не хочу тратить ещё больше времени! И так прошло три дня, пока ты довел меня до «безопасного города».

— Что за проблемная девчонка…

— Не могу не согласиться.

— Вы двое против меня?! Но это не честно!

— Ладно, хватит. — Решил окончить перепалку Граф. — Будем решать проблемы по мере их поступления. Но я не собираюсь оказывать вам помощь. Я всего лишь намерен забрать «Сердце», а заодно и Неа.

— Я согласна.

— Я против.

— Два против одного! — Усмехнулась Гринц и, будь помладше, то точно показала бы язык в знак своей победы.

* * *

Прибытие на Черный Ковчег не затянулось. Вошли во врата и все, а вот приветствие с другими Ноями вылилось в драку, в которой, естественно, в проигрыше оказался Канда. Фиддлер оказался нетерпеливым и упрямым, как и мечник Хорошо хоть Граф шикнул на обоих и они не успели перебить друг друга. А Канда оказался проигравшим из-за числового преимущества со стороны врага. В любом случае, спустя час объяснений и придирок, все оказались в сборе и полной готовности. Только вот, чем ближе было время выдвигаться, тем отчетливее Эмма понимала, что готова сквозь землю провалиться от страха и, лишь стремление спасти Неа позволяло ей не упасть и не убежать.

«Больше меня не придется спасать» — твердила она сама себе в надежде, что она оказалась права и все будет хорошо, что она не ошиблась с выбором союзников.

Открыв врата Ковчега, все десять Ноев и два представителя Ордена двинулись на своего общего врага.

Разнесшаяся по зданию тревога была неожиданной для многих. Конечно, когда заняты одними Ноями, а тут приходят другие, готовыми быть никак нельзя. Вороны с учеными так и падали замертво, как только на их пути возникали Нои, во главе которых шел Граф, что удивительно, в своем человеческом обличии. По сути, сражение было решающим и все могло закончиться за считанные часы, а то, что достойное сопротивление отсутствовало, давало ещё большие шансы на победу.

Через полчаса половина здания была захвачена, и Лувелье кусал локти. То, что сбежавшая девчонка обратиться к Ноям он и не думал. Прочитав отчеты о ней, мужчина думал, что она ненавидит их семейку, но как видно, он ошибся.

Лишь когда Нои стали спускаться на нижние уровни Ордена, они встретили более достойных противников, которые не падали от первых ударов. Эмма, шедшая посреди Ноев, смотрела под ноги, и стоило ей увидеть кровь, как и так часто стучащее сердце пускалось в бешеный пляс. Канда предусмотрительно отправился освобождать товарищей, которые включились в битву с акума, заполонившими этажи и не дающими прохода. А Гринц все больше и больше начинала думать, что ошиблась. Все эти люди погибли и по её вине. Это она привела Ноев. Она виновата.

«Простите. Простите. Простите». — Лишь это слово звучало у неё в голове, когда она делала шаг вперед, когда слышала предсмертные крики, когда видела тела убитых.

— Эммочка, с тобой все в порядке? — Участливо поинтересовалась Роад, возникнув перед побледневшей девушкой. — Тебе не плохо? Может, спеть, а? Граф Тысячелетний, ищит свое Сердце…

— Заткнись! — Рявкнула на неё Гринц и девочка чуть отшатнулась от неё, после чего расхохоталась, заметив в изумрудных глазах слезы.

— Раньше надо было соображать!

— Роад, прекрати. — Спокойно сказал Граф с явными нотками предупреждения. Что-то подсказывало, что девчонка ещё понадобиться.

— Адам, что с этим делать? — Поинтересовалась Трайд, вытаскивая из кабинета за волосы мужчину со светлыми, короткими волосами и усами под самым носом. Он гордо держался, стараясь не показать панику. То, что он был крупной шишкой, давало понять его поведение и какие-то отличительные знаки, в которых Эмма не разбиралась. Сама же Суд даже бровью не повела, когда держала мужчину за волосы.

— Что хочешь. — Стоило произнести Графу эти слова, как в руках девушки возник меч и за мгновение пронзил тело мужчины.

— Господин Лувелье! — Раздалось из-за угла и тут же стихло. Мерсим брезгливо стряхнул с руки кровь.

Эмма, чтобы не закричать, прикрыла рот ладонями и зажмурилась, стараясь перевести дыхание. Хотелось рыдать и кричать, исчезнуть, что бы ничего этого больше не видеть. Просто забыть.

— Эмма! — Знакомый голос заставил вырваться из круговорота мыслей и поднять взгляд. Уолкер. Они уже так далеко зашли… — Эмма, что ты тут делаешь?!

Гринц поджала губы и отвела взгляд.

— Граф, перед тем как ты заберешь «Сердце», я хочу загадать одно желание. — Тихо произнесла она, стараясь не смотреть на Уолкера, который шокировано наблюдал за Ноями, в окружении которых сюда и пришла Эмма. Печати воронов не позволяли ему активировать Клоуна и вообще хоть как-то двинуться. Он мог только наблюдать.

— Ты о чем?

— «Сердце» исполнит его, если я пожелаю, но при этом… Я уверенна, что умру. Так что от этого вы не останетесь в убытке.

— Эмма, что ты творишь!? Успокойся! — Рявкнул Уолкер и попытался вырваться, только без толку.

— Хорошо. Так как это твоя последняя просьба, я исполню её от имени Маны.

— Спасибо.

— Эмма. — Зло произнес Уолкер и девушку передернуло. Конечно, ведь она предала Орден, Уолкера, Мариана. Всех своих друзей, а все для того, что бы хоть как-то исправить сложившуюся ситуацию и помочь Неа.

— Эмма, не дури! — Вновь крикнул Уолкер, которого под руки вели двое акума. Необходимо было вернуться в самый большой зал Ордена и он догадывался, что Нои собираются открыть Ковчег. Только вот как именно, понятия не имел, поскольку там заперлись Майтра и Вайзли. А они вряд ли откроют врата остальным, хотя, может это был их план? — Им нельзя отдавать «Сердце»!

— Аллен-Аллен… — На плечо парня опустилась рука его точной копии. Лулу Белл. — Неужели ты не понял, что ради Неа она готова весь мир уничтожить? Влюбленные люди так глупы…

— Она так не поступит. — Твердо заявил Аллен, глядя на девушку идущую чуть впереди. Её плечи были опущены, и она то и дело потирала плечи ладонями, будто ей было холодно.

— Она уже решила, разве не видно? — Усмехнулась Лулу и провела по своим белоснежным волосам. — К слову, надо бы тебе Неа дать волю, может он бы и переубедил её, хотя я и не уверенна.

— Ещё чего. — Фыркнул экзорцист в точности как Канда.

— Как хочешь, все равно мы попадем на Ковчег. Не так быстро как хотелось бы, но попадем. — Ластлу приняла свой прежний вид и пошла вперед. Уолкер же надеялся, что их план провалиться и им не удастся добраться до Чистой Силы. А то, что Орден был пуст пугало, и наводило на не радостные мысли. Он надеялся, что до его друзей не успели добраться Нои и они в безопасности, а главное — живы.

Эмма же успела множество раз пожалеть о своем решении. С чего она взяла, что Нои сдержат свое слово? Как обычно сначала делает, а потом думает. И когда стала настолько безрассудной? Постоянная забота и опека к добру не приводят. Надо делать что-то самой, не надеяться, что Неа её оградит от самых разных бед и спасет в любой момент.

— Эмма, а ты хоть понимаешь, что творишь? Они же никого не пощадят.

— Не беспокойся, экзорцистов никто не тронет, к ним пошел Канда. — Спокойно отозвалась девушка даже не оглянувшись. Её и так всю трясло, а если она ещё и оглянется на Уолкера, то она разрыдается. Самой от себя противно становилось.

— То есть на остальных тебе плевать, да? — Как-то слишком ядовито спросил Аллен. Гринц молчала, не зная как ответить. То, что многие погибли — её не устраивало, а то, что погибнет ещё больше — пугало. Как и пугали дальнейшие решения, которые она уже приняла. Но назад пути уже не было.

— Они все необходимые жертвы. — Через силу выдавила Эмма. Ближайшие Нои и акума тут же расхохотались, в то время как Аллен недовольно нахмурился.

— Никогда не думал, что та улыбающаяся девочка из воспоминаний может быть настолько жестокой. — Выпалил он, из-за чего Эмма на мгновение замешкала, растерялась и чуть ли на месте не застыла.

— Люди меняются. — Сказала она и, опустив взгляд в пол и сжав ладони, пошла вперед, подальше от Уолкера. Хотелось плакать. Она снова доставляет неприятности.

* * *

Открыть Ковчег оказалось не так сложно, как все думали. Благодаря способностям Роад и знаниям Адама это не заняло много времени и уже вскоре они ступили во врата. Привычные белые улицы и белые дома, на некоторых дверях висели белые листы с надписями, такое же голубое, безоблачное небо. Как всегда непонятно, откуда исходит свет, ведь солнца не было. Все такое родное.

Эмма было поражена великолепием города. Она будто очутилась в городке на берегу моря, которые видела в книгах на картинках. Казалось, вот-вот подует свежий ветерок с моря и где-то закричат чайки. Только все это омрачали мысли о том, сколько жизней пришлось погубить, прежде чем сюда попасть. Казалось бы, можно просто открыть Ковчег и всё, но им же понадобился Уолкер!

— Ну и где они? — Фиддлер огляделся по сторонам в поисках предателей, которых не было видно. — Убежали, пождав хвосты? — Хохотнул он. — Жалкие трусы! — Рявкнул он и эхо понеслось по улицам города. Некоторые из Ноев недовольно поморщились.

— Ричард, не буянь… — Обратилась к мужчине Роад, потирая ухо — слишком близко к нему стояла.

— Великодушно прошу прощения. — С огроменной долей сарказма и ухмылкой ответил Фиддлер, разве что реверанс не сделал. Девочка фыркнула, но акцентировать внимание на язвительности Ноя не стала

— Надо найти, где они спрятались. — Спокойно предложила Трайд, подходя к Графу и попутно осматривая улицу. — Они где-то спрятались. Граф, исполните мелодию здесь ещё раз?

— Пожалуй, ты права, стоит их поискать, обратившись на помощь к Ковчегу. — Согласился Адам, и послышалось насмешливое фырканье. Уолкер стоял и надменно улыбался, глядя на компанию Ноев. — Или же, нам поможешь ты, Аллен.

— А с чего вы взяли, что я что-то знаю?

— Как же? Ты же Исполнитель. — Тысячелетний осмотрелся вокруг. — Да… Ковчег не такой, каким я его оставил. Постарался поменять все двери, да?

— А то! — Довольный собой, заявил Аллен и чуть ли не засмеялся. Воспоминания придали уверенности в себе, но и добавили разочарования.

— Не беда. Роад. — Стоило Графу назвать имя девочки, как тут же появилась дверь Мечты.

— Прошу! — Радостно сказала Мечта, отворяя дверь, в шутку, словно паж. Как только через дверь прошел Адам, она тут же шмыгнула за ним и заглянула через его плечо на стоявший посреди зала черный рояль.

— Вы все равно не сможете открыть комнату. — Заявил Уолкер, очень надеясь на свою правоту.

— Смогут. — Тихо сказала Гринц, стоя позади всех. Её пугала эта мрачна комната, да и странная люстра в виде *лица младенца тоже не добавляла радужности, а лишь ещё больше пугала. Наблюдая за тем, как Граф проводит ладонью по крышке рояля, Эмма невольно поежилась. Корить себя уже было бесполезно, что сделано, то сделано. Оставалось лишь надеяться, что все не приведет к ещё худшим последствиям.

— Эмма, а ты умеешь играть на фортепьяно? — Поинтересовался Граф, поднимая крышку над клавишами.

— Нет. — Твердо ответила Гринц.

— Вот как. — Мужчина невесомо провел над клавишами рукой и нажал самую высокую, стены комнаты задрожали и некоторые из Ноев принялись оглядываться. — А ведь здесь все просто. Белые и черные клавиши, диезы, бемоли. Три педали. Аллен тоже не умел играть, так ведь?

Уолкер промолчал, так же догадавшись, что именно задумал Граф и это ни ему, ни Эмме не нравилось.

— Как думаешь, — продолжил он, — «Сердце» откликнется, если колыбельную сыграешь ты?

— Нет. Я не знаю нот и не умею играть.

— Но петь-то ты не разучилась. — Усмехнулся Граф и у Эммы подкосились ноги. Просто вдруг стало невыносимо тяжело и захотелось сесть, но она изо всех сил продолжала стоять, не подавая виду, чем вызывала лишь более широкую улыбку на лице Ноев. — Давай дуэтом? Уверен, «Сердце» откликнется на зов. Или же…

Плечо Аллена пронзила резкая боли, из-за чего он рухнул на пол. Больнее была похожа ни на одну из те, которую ему пришлось испытать. Хотя, было уже нечто подобное, но это в тысячу, нет, в миллионы раз хуже. Всего лишь легкий порез плеча и он уже готов рыдать, скорчившись на полу.

Эмма дернулась в сторону парня но её тут же ухватил за руку Тики Микк и покачал головой. Девушка сжала кулаки и посмотрела в сторону экзорциста, она ничем не могла ему помочь.

— Забавную вещицу создала Майтра, не правда ли? — Усмехнулся Граф, садясь на пуфик спиной к Семье. — Один легкий порез и ужасная боль. Пытка для Ноя. А ведь ты Ной, Аллен, как ни посмотри.

— Сволочь… — Прохрипел Аллен, не в силах пошевелиться.

— Трайд. — Коротко приказал мужчина и девушка вновь подняла меч для нанесения более глубокой и болезненной раны. Замерла. — А знаешь, в чем прелесть её меча? — Поинтересовался он, водя пальцами по клавишам. — В том, что раны не заживают и, если им убить Ноя, он больше никогда не переродиться. Он умрет. — Граф нажал самую нижнюю клавишу. Раздался низкий, протяжный звук.

Меч опустился точно в плечевой сустав, разломав его на несколько частей. Аллен, не в силах терпеть боль, закричал, из его глаз градом посыпались слезы. Он не испытывал такой боли, даже когда ему оторвал руку Микк, даже когда его изнутри грыз Тиз. Эта боль была такой же, когда он сам себя пронзил мечом, но, намного сильнее. Терпеть её было попросту невозможно.

— Я спою!!! — Выкрикнула Эмма на пределе возможного, что бы перекричать орущего во все горло Аллена. С противным звуком девушка вытащила из плеча парня меч и стряхнула с него кровь. К Уолкеру тут же подбежала Роад и принялась его осматривать. Парень был без сознаний. — Я спою… — Куда тише повторила Гринц, опустив голову, а потом и вовсе садясь на пол. — Спою… — Вновь сказала она, ощущая, как по щекам катятся слезы.

— Отлично. — Спокойно сказал Граф. Он не был уверен в своих действиях, но надежда все же теплилась. Все же полностью управляют Ковчегом при помощи песни и игры, а Колыбельную он так и не знал, используя старую песню для его управления. — Пой, а я сыграю. Только постарайся искать «Сердце». И не пытайся обмануть.

— Хорошо. — Тихо ответила Эмма и вытерла щеки. Она споет.

Примечание к части

* Насколько я помню, это детское лицо показывалось в аниме когда граф играл на рояле. Если не так, то прошу сказать об этом.

— Ну, и как вы намерены сказать ей, что идете на семейный обед без временного ограничения? — фыркнул Аллен, наблюдая, как Неа и Мана собираются. Точнее собирается Мана, Неа сидит и ломает голову над тем, как сказать Эмме эту новость. Оставлять её не хотелось, пусть она и будет в обществе троих доверенных лиц. Он все равно боялся за неё. Кошмары стали ей сниться реже, да и то, только потому что он сидел рядом с ней, пока она не засыпала, а иной раз засыпал рядом, поскольку хватка у Гринц крепкая. Если ухватиться за его ладонь во сне, то и не отпустит в течении нескольких часов.

— Я не знаю, — так ничего и не придумав, сознался Кемпбелл и откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. — Я вообще без понятия, что мне делать.

— Значит, ничего не делай, — беззаботно предложил Мариан, поедая пирожки. Он вообще сначала хотел приударить за Дианой, но заметив угрожающий взгляд учителя, не решился. Несмотря на то, что Аллен ему давно не учитель, он для него представлял все такой же авторитет. Да и то, что он вступил в Орден, мало на что повлияло. Он отказался даже учиться у генералов, заявив, что не нуждается в няньках. Так что он лишь изредка туда заглядывал и отчитывался о проделанной работе.

— Уж с кого с кого, а с тебя, лентяй, брать пример я не собираюсь, — хмыкнул Неа и тоже потянулся за пирожком.

— И вовсе я не лентяй, — обиделся парнишка. — Я просто не трачу силы попусту.

— Ну-ну.

— Ай! За что?! — воскликнул Кросс, когда получил подзатыльник от Уолкера.

— За все хорошее, — хохотнул Неа, прокомментировав действия Аллена, и стащил пирожок, пока Марианн был занят разборками с наставником.

— Так, я все упаковал. На тебе Эмма. Жду через пятнадцать минут, — сказал Мана и захлопнул чемодан.

— Дядя Мана!

— Я тебе врежу, паршивец, — огрызнулся Кемпбелл и Кросс заулыбался ещё шире.

— Дядя Мана, а привези мне акума! — не унимался Марианн, за что получил очередной подзатыльник.

— Я жду, — буркнул мужчина и вышел из дома. Неа весело фыркнул. Его брат терпеть не мог, когда его называют «дядей», ведь ему уже под тридцать, а вредный Марианн его всячески донимал по этому поводу, подшучивая.

— Может, просто уедешь, а мы все расскажем? — предложил Аллен, наблюдая за мучениями Ноя.

— Так не пойдет, — вздохнул Четырнадцатый.

— Вали давай, мистер Совесть, — фыркнул Марианн, — без тебя разберемся. Впервые что ли? Ты главное мне акума привези, что б не очень большого только.

— Аллен, зря ты приучил его к опытам. Мне уже жалко их.

— С кем поведешься, от того и наберешься, — важно завил Марианн и тут же запричитал, вновь получив по затылку. Так, смеясь, Неа и пошел за Маной, сам себе пообещав, что в следующий раз обязательно предупредит девушку об отъезде.

* * *

— И что? — спокойно спросила Эмма, хотя по ней было видно, насколько она недовольна. — Ну, уехал, подумаешь. Вернется же и это главное. Так что истерику не закачу, не беспокойтесь, — фыркнула Гринц, хотя внутри все так и кипело от обиды. — Марианн, ты пойдешь со мной собирать яблоки.

— Э? А чего я-то? — возмутился парень, который надеялся тут отдохнуть, а не работать.

— Потому что мне скучно.

-Ладно… — вяло согласился он, глядя как Уолкер вновь начал вчитываться в какие-то бумажки. Все равно нечего делать, так что можно и помочь.

В саду было ещё пусто, местные мальчишки ещё либо не проснулись, либо не отделались от наказания, так что собирать фрукты они принялись в тишине, лишь изредка переговариваясь и посмеиваясь. На самом деле Эмме самой не хотелось собирать эти злополучные яблоки, но иначе бы она вновь начала бы себя накручивать.

— Мариан, — позвала она парня, не в силах больше молчать. Он тут же отозвался и высунулся из-за дерева с корзиной, полной желтых яблок. — А кто такие Нои на самом деле?

Кросс закашлялся и удивленно уставился на девушку. Он не ожидал, что она именно ему задаст этот вопрос, так что и не знал, как ответить.

— А почему ты спрашиваешь именно у меня?

— Не хочешь, не отвечай, — фыркнула Эмма и принялась сортировать фрукты.

— Да отвечу я, не дуйся, — усмехнулся Мариан. — Только я не уверен, что правда тебя порадует.

— Мне все равно. Я хочу знать.

— Любопытной Варваре нос оторвали, — поучительно сказал экзорцист и тут же умолк. Вздохнул, отставил корзину и уселся на землю. Эмма села напротив и принялась слушать. — Я сам толком не знаю, кто они. Но судя по тому, что я знаю, они — зло. Они убили множество людей, сыграли на чувствах многих, что бы создать оружие — акума. Нои доставили множество неприятностей миру, ведь по большей части именно они развязывали войны. У них есть некто вроде главы, Тысячелетний Граф. Он всем заправляет, создает акума и дергает за ниточки. Он как кукловод.

— А Неа?

— А что он? Он такой же. Убил многих, я в этом уверен. Он доверенное лицо Графа, его любимчик. Граф терпит Ману только по его прихоти. Только я все равно не понимаю, почему Неа настолько человечен. Если и убивает, то быстро. Чтобы жертва не мучилась. Обычно Нои любят помучить своих жертв.

— Ты шутишь, да? — стараясь засмеяться, спросила Эмма, но вышло как-то слишком вяло.

— Нет. Зачем? Ты хотела знать, вот и узнала. Он и этого, Лотара, не убил только из-за тебя. Он вообще к тебе слишком привязался. Нои же обычно не испытывают ни к кому чувств, кроме семьи, — Мариан схватил несколько яблок и принялся ими жонглировать, хоть и выходило ужасно.

— То есть они…

— Ага, убийцы, которых никто и никогда не сможет наказать. И они бессмертны в некоторой степени. Да и то, если их убить — перерождаются, правда, без воспоминаний о прошлой жизни. У них самое главное это семья, о ней они всегда помнят.

— Ясно, — слишком много она не знала, во многом заблуждалась и многое придумала. А правда оказалась ещё хуже, чем Эмма предполагала.

— Только ты не отворачивайся от Неа. Он у нас слишком ранимый, — Мариан хохотнул и с хрустом откусил кусок яблока. — Ещё озвереет, не дай Бог.

— Я и не собиралась, — фыркнула Гринц и тут же улыбнулась. Сложилось впечатление, будто он хотел оградить её от своей «второй» жизни. Только вот, плохо удалось.

— Кстати, ничего страшного, что, только что твой друг в ужасе убежал, а?

— Чего? — не поняла Эмма, а после заметила удаляющийся силуэт Лотара. — Это плохо!

— Мне его…

— Не смей! — рявкнула Эмма и Марин тут же виновато пробормотал, что пошутил. Сама же девушка не знала, что делать. Только прежде чем решить, она уже рванула следом за другом. Нагнав Лотара, она ухватила его за руку и резко развернула. Парень же даже сообразить не успел, как оказался лицом к лицу с Эммой.

— Пошли, — твердо сказала она, не придумав ничего лучше.

— Куда?

— Поговорим.

— Да? Прости, у меня дела. Мне ещё в участок надо заглянуть…

— Ты пойдешь со мной! — крикнула Эмма, чем привлекла внимание проходящей мимо старушки.

— Эмма…

— Лотар, если ты хоть что-то кому-то скажешь, я…

— Что ты? — спокойно спросил парень, глядя прямо в глаза девушки. Эмма вздрогнула. Лотар уже все для себя решил. — Эмма, он убийца, ты сама слышала.

— Он и тебя убьет, если ты хоть кому-то скажешь.

— Он тебя запугал, да?

— Нет.

— Тогда почему? Потому что влюбилась? — Эмма кивнула. — Глупо. Он же и тебя убьет, когда ты ему надоешь.

— Он не…

— С чего ты взяла?

— Я ему верю.

— Я все равно пойду в полицию.

— Лотар, я не смогу его уговорить, не убивать тебя! — Эмма всхлипнула и вытерла щеку.

— Тогда пошли со мной, — твердо сказал Хэддвиг и взял её ладонь в свою. Девушка хотела было отдернуть руку, но лишь вздрогнула. — Пошли. Я тебя люблю, давно. Я сумею тебя защитить от него, обещаю. Мы уедем…

— Лотар, не говори так, — Гринц все же отдернула руку и неверяще уставилась на парня. Хотелось убежать. — Ты мой друг…

— А я не хочу быть просто другом.

— Уходи.

— Эмма, пошли со мной. Мы уедем туда, где он нас не найдет, обещаю. Пойми же ты, он…

— Я прекрасно знаю, кто он! — крикнула она и прижала ладонь к груди. — Это ты остановись. Я не хочу терять друга.

— Ясно все с тобой, смотри, только не пожалей. Он ведь даже не человек. Монстр, — хмыкнул парень, развернулся и пошел прочь. Эмма же уперлась взглядом в дорогу. Опять ничего толком не сказала и все испортила. Если Неа убьет Лотара, то она себе этого не простит, но, возможно ли его переубедить? И, Неа вовсе не монстр. Он чуткий, заботливый, добрый. «Он такой только со мной и Маной» — всплыло в голове, и тут же вспомнилась драка в городе. Всего несколько мгновений: ярость в глазах Неа и странная, безумная улыбка на его губах. Он был зол, но при этом наслаждался сражением, будто именно этого ему не хватало в жизни.

— Эмма, все нормально? — поинтересовался Мариан, положив руку на плечо девушки.

— Я не смогла его отговорить… — всхлипнула Гринц и обняла себя руками. — Я не смогла ничего сделать. Он убьет его.

— Неа конечно, не подарок, но уж убивать у него просто рука не поднимется, — фыркнул Кросс, хотя сам не был уверен в своих словах. Неа любого порвет, кто покуситься на то, что он присвоил себе и, в данном случае, Эмму он тоже присвоил себе. — По крайней мере, надеюсь, что на такого слабака не поднимется… — уже куда менее уверенно произнес он и, успокоив девушку, отвел её в дом. Там её ещё долго отпаивали чаем с различной выпечкой, но успокоиться до конца она так и не смогла.

* * *

— Аллен, — вечером, когда все разошлись по комнатам, Эмма позвала Уолкера, который засиживался допоздна в гостиной над бумагами, чертежами и прочими атрибутами его нелегкого труда.

— Поговорить пришла? — спокойно спросил мужчина, даже не глянув в её сторону. Он был увлечен исследованиями Марии, которую создал его ученик. Удивительный парнишка, суметь оживить труп при помощи Чистой Силы и приспособить под себя при помощи магии.

— Ага, — ответила Гринц и тенью скользнула в гостиную, освещенную лишь слабо светящим торшером и настольной лампой. Она хотела было сесть в кресло, но заметив пустую чашку на краю стола, осмелилась спросить: — Может, ещё кофе принести?

— Не мешало бы, — согласился Уолкер, не отвлекаясь от изучения бумаг. Эмма тут же подскочила и, взяв чашку, умчалась на кухню, где принялась заваривать кофе. Несмотря на то, что в доме было тепло, её трясло. Какой-то страх сковал. Уолкер пугал, когда он занят своими исследованиями или же оставался без «присмотра» своего ученика или кого-то из братьев. По крайней мере, стоило остаться с ним один на один, сразу же накатывала паника.

Заварив кофе, она вернулась и поставила дымящуюся чашку туда, куда указал Аллен, сама же уселась в кресло с кружкой чая в руках.

— А… — хотела было сказать Гринц но подумала, правильно ли будет спрашивать его?

— Что? — спокойно спросил Аллен, как обычно даже не глянув на девушку.

— Расскажи о Неа, — выпалила она просьбу на одном дыхании и тут же уставилась у кружку, словно нашкодивший котенок.

— Сама у него спроси.

— Не могу.

— Какие нежные, — усмехнулся Уолкер. — Боишься?

— Нет.

— Врешь ведь, — зашуршали бумаги, и Аллен взял кружку.

— Боюсь, — согласно кивнула Гринц. — Потерять его боюсь.

— Уже ближе.

— Я боюсь Ноя, — сжав в ладонях кружку, созналась она. Кожу неприятно обожгло.

— И правильно делаешь, что боишься. Нои они такие, убьют и на следующий день забудут, — отпив кофе, как ни в чем не бывало, сказал Аллен и глянул на сжавшуюся в кресле Эмму. — Смешная ты. Веришь всему, чтобы не сказали.

— А будто у меня есть выбор, — пробормотала девушка и по привычке надула щеки, усыпанные веснушками.

— И то верно. За неимением информации нужно уметь выискать выгоду даже в самой изощренной лжи.

— Ты не лжешь.

— Верно, — согласился Аллен и уставился на девушку, как на интересный экземпляр. — Вот я одного никак не могу понять. Сколько лет знаю Кемпбелла, он ни разу ни на ком не зациклился. Семья Ноя и Мана все, кто у него были. А потом «бац!» — стал пропадать. Редко, но стал. И задумчивый такой, а спросишь что — беситься. Нервный и злой как черт. А потом услыхал, что он сюда наведываться стал. Приехал, увидал тебя в их компании. Подумал: новая игрушка. Решил поиздеваться, а он как взревел! — Уолкер откровенно угорал. Его тон так и был пропитан издевками и сарказмом. — А как только осколки на тебя полетели… Я думал, что он убьет меня на месте. Только вот, тугодум он. Или же просто лось. Упрямый и бестолковый.

— Я и так знаю это.

— Просила рассказать, вот и слушай, — недовольно сказал Аллен и продолжил: — А вообще, вы оба дуболомы без топора и хоть каких-то инструментов. Решили ждать, пока дерево само рухнет.

— Мне это принять за оскорбление или комплимент?

— Не язви. Девушкам это не идет, — Эмма фыркнула. — Так вот. Неа никогда ни к кому не привязывался, даже к нашему скромному дуэту. Он вообще к нам относился как к мешающим мухам и находил, когда было скучно. Я же предпочитал с ним не связываться. Жизнь дорога. А потом он и менее агрессивным был, после своих с Маной путешествий сюда. Лишь потом мне дошло, что он втюрился в тебя по самое не хочу.

Эмма покраснела, казалось, до кончиков ушей.

— А вообще, Нои создания верные, но при этом жуткие собственники. Неа свое не отдает и не позволяет навредить своей собственности, — Уолкер замолчал и принялся молча пить уже подстывший кофе.

— И что я должна была понять?

— То, что ты дура? — усмехнулся мужчина.

— Не смешно. — буркнула девушка, поднялась со своего места и отправилась на кухню. Оставив там кружку и умыв лицо холодной водой, она постояла пару минут и вышла обратно к Уолкеру, углубившемуся в бумаги.

— Спасибо за совет, — поблагодарила девушка и, удостоившись кивка, быстро побежала в свою комнату. Надо было все обдумать.

* * *

Утро выдалось ужасным. Мало того, что лил дождь, так ещё и в самую рань пришли какие-то люди. Так что, вбежав в комнату Эммы, Диана принялась её будить и приводить в порядок.

— Да что случилось? — сидя на постели и протирая глаза, поинтересовалась девушка. Её мало радовало раннее пробуждение, учитывая что она ещё после возвращения в комнату долго не могла уснуть.

— Пока что ничего серьезного, — доставая из шкафа какую-то одежду, сказала Диана и всучила её Эмме. — Полиция приехала.

Гринц побледнела. Сразу же на ум пришел разговор с Лотаром. Не хотелось верить в то, что именно он натравил полицейских на Неа с Маной. Но, у них ведь нет на него доказательств.

— Эмма, с тобой все нормально?

— Да, нормально, — отозвалась девушка и испуганно посмотрела на Диану. — Что они хотят?

— Поговорить с тобой на счет пожара. У них появился подозреваемый. Если не хочешь, я скажу, что тебе нездоровиться.

— Я поговорю с ними, — сглотнув, согласилась она и принялась собираться.

Спустившись в гостиную, Эмма заметила сидящих неподалеку Аллена и Мариана, они о чем-то спокойно беседовали, но по взгляду Кросса было ясно, что не очень-то и радостно все.

— Здравствуйте, — Эмма села около дяди и посмотрела на мужчин перед собой.

— Здравствуйте. Я инспектор Дэрэнс, а это офицер Хорс, — представился мужчина постарше. Его волос уже коснулась седина, а лицо покрылось сеткой морщин. Второй, помоложе, учтиво кивнул. На вид ему было лет двадцать пять, не больше, но его лицо уже украшал шрам на левой щеке.

— Вы хотели о чем-то со мной поговорить, инспектор? — как можно вежливее поинтересовалась Эмма и мужчина кивнул. Дядя же видел, как она старается держаться и не подавать виду, что боится.

— У нас появились сведения по поводу пожара, в котором погибли Ваши родители, Адала и Ян Гринц. Так же мы подозреваем этого человека в совершении ещё нескольких преступлений, — начал инспектор Дэрэнс и девушка невольно сжала подол платья. — Мы подозреваем некоего Неа Кемпбелла и его старшего брата.

Гринц застыла. Казалось, что сердце мчится в бешеном ритме и желает выскочить из груди от страха.

— Вы знаете такого? — спросил офицер и Эмма кивнула. — Вы можете что-нибудь сказать по этому поводу?

— Мне нечего сказать. Неа и Маны не было во время пожара, они приехали лишь на утро, как и предупреждали, — ответила она, стараясь не показать, что её голос дрожит. Переглянувшись, полицейские задали следующий вопрос:

— Что Вы можете сказать о взаимоотношениях вышеупомянутых и Лотара Хэддвига? — мужчины внимательно следили за реакцией девушки. Они видели, как расширился её зрачок и как она перепугалась. Врать бессмысленно.

— Они не ладили.

— То есть между ними был конфликт, который мог перейти в драку или убийство?

— Что? Лотара, что… у… убили?

— Нет, что Вы, он жив, — поспешил объяснить тот, который помладше, заметив в глазах девушки наворачивающиеся слезы. Гринц облегченно выдохнула.

— Не пугайте её. Она и так недавно потеряла родителей. Он её лучший друг все же, — вмешался Генрих, пытаясь хоть как-то скрасить разговор.

— Конечно, просим прощение, — извинился инспектор, — расскажите подробней о Кемпбелле.

Эмма взглянула на дядю. Он ободряюще погладил её по плечу и улыбнувшись кивнул.

— Он и его брат мои старые знакомые. Я был знаком ещё с их родителями, — сказал Генрих вместо девушки. — Они очень хорошие молодые люди. Ответственные и честные, — позади кто-то хрюкнул, уткнувшись в ладонь, но полицейские не обратили на это внимания. — Так что они очень близкие друзья, которые поддерживали Эмму, когда она потеряла родителей. Они ей как братья, — кто-то снова позади хрюкнул и на сей раз это не осталось не замеченным. Мариан сидел и тихо угорал.

— Вам есть что сказать? — поинтересовался офицер у рыжего.

— Нет, он немного не в себе, — вступился за него Уолкер, — иногда смеется без причины с самых обычных вещей. Ударился в детстве. Сильно ударился. — тонко намекнул он своему ученику и тот замолчал.

— Ясно. Продолжайте.

— Так вот, он просто не мог конфликтовать с Лотаром, добрейший человек, — позади вновь раздался приглушенный хохот.

— Ясно. У нас же есть показания, что он вывихнул руку мистеру Хэддвигу и угрожал ему убийством.

— Это ложь, — резко сказала Эмма и тут же замолкла — правильно ли она делает? — но заметив на себе взгляд, продолжила: — Лотар при мне упал и тогда же повредил руку.

— Ясно. Но все же, я бы хотел с Неа Кемпбеллом поговорить. Где он сейчас?

— Я не знаю. Он часто в разъездах, — на автомате выпалила Эмма и тут же прикусила язык.

— Спасибо за информацию, — задумчиво поблагодарил инспектор.

— Ты хорошо держалась, — сказал Генрих, как только полицейские ушли. — Чай будешь? — Эмма кивнула.

— Я врала…

— Знаю. Но так надо было, — с нескрываемым сожалением ответил врач и переваливаясь из стороны в сторону, пошел на кухню. — Надо сообщить ему.

— Да. Надо

— Не беспокойся. Он не будет действовать не подумав.

— Угу.

— Верь ему, — донеслось с кухни.

— А вот я бы не советовал верить, — сказал Уолкер и Эмма помрачнела.

— Мне решать.

— Ты не сможешь спасти обоих. У тебя будет выбор: спасти Лотара и сдать Неа, либо спасти Неа и позволить ему умереть. Хотя, Лотар в любом случае умрет. Неа не задержится здесь, и, если ты его предашь, может убить и тебя.

— Аллен — ай! — учитель, не пугай ты её, — сказал Мариан, подходя к столу. Все же обещанный удар он получил.

— Я не пугаю, предупреждаю, — хмыкнул Уолкер, прикидывая, как бы ещё раз зарядить по бестолковой башке ученика.

— Спасибо. Я, буду на его стороне, — пробормотала Эмма, — я ему обещала. Да и… Не смогу я без него, наверное.

— Дура, — коротко и с неким презрением сказал Уолкер. Эта девушка его и раздражала и поражала. Истерит, плачет, не знает, что ей делать, но при этом пытается найти выход, устоять. Не сдается и идет вперед. Она строит несбыточные планы, хотя знает, что это невозможно. Слишком самонадеянна, хотя и пытается это скрыть. Она нуждается в поддержке, цепляется за людей. — Когда-нибудь ты поймешь, что совершила огромную ошибку, влюбившись именно в Неа и отказавшись уйти с тем парнишкой.

— Я никогда о своем решении не пожалею, — твердо заявила Эмма, несмотря на дрожь во всем теле. Может, Уолкер и прав, но так не хотелось верить его словам.

— Так, чай готов. Пряники или печенье? — высунулся из кухни пухлый врач. Он улыбался, и, так и вселял надежду на лучшее. Хотелось верить, что все будет хорошо.

Примечание к части

Сожалею, что так долго не было проды, но я её все же написала и вот она. Фанфик близится к концу, да. Не знаю, почему я долго её так не писала, то ли из-за отсутствия вдохновения, то ли от нежелания заканчивать фанф. Так что приятного чтения.

Вытерев слезы, Эмма поднялась и, опустив голову, подошла ближе к роялю. Когда-то, на похожем рояле, её пытались научить играть. Но она освоила лишь малу часть того, что могли играть Неа и Мана. Всего лишь несколько мелодий, нотную грамоту и основные принципы игры. Вдохнув поглубже, девушка, стараясь не смотреть на бессознательного Уолкера, запела. Тихо, практически не слышно, первые слова она произнесла лишь губами, не выдавив и звука, но постепенно голос обретал силу, а по телу расходилось знакомое тепло. Она будто возвращалась в то время, когда эту колыбельную пел ей Неа. Слова лились сами собой, будто её и не принуждали петь. Достать «Сердце» — эта цель стала первоочередной. Загадать желание и попытаться все исправить. Все что угодно отдать, лишь бы исправить свои поступки.

Последние слова сорвались с губ , и Гринц замолчала, закрыв глаза и выдохнув. Тишина, казалось, стала осязаемой. Все молчали, ожидая, что же произойдет.

— Странно. — Спустя несколько мгновений произнес Граф и потер подбородок. Он рассчитывал совершенно на другой результат.

— Ну а теперь-то её можно того, а? — Недовольно поинтересовался Фиддлер и провел ребром ладони по собственной шее. Короткий кивок со стороны Графа, и на лице мужчины расползлась улыбка. Эмма попятилась, но уперлась поясницей в рояль. Сердце, только-только успокоившееся, вновь пустилось в дикий пляс. Решение бежать было принято мгновенно, только, куда?

Сорвавшись с места, Эмма ринулась к ближайшей двери, которая естественно оказалась запертой. Фиддлер, усмехнувшись, медленно направился к ней, под ехидные смешки остальных Ноев. Рука мужчины, точно Смерти, потянулась к шее девушки, старающейся как можно дальше отодвинуться, вжаться в деревянную дверь, избежать смерти.

— Ну, куда ты? Боишься? — Насмешливо спросил Ной, когда Эмма уже зажмурилась и приготовилась ощутить на коже ледяную, как она думала, и противную руку.

— Простите, леди, но я Вас украду. — Раздался приятный баритон над ухом и дверь за спиной отварилась. Вскрикнув, Эмма стала падать назад, видя, как лицо Фиддлера меняется на дикую ярость.

— Ты! — Заорал он, пытаясь ухватить падающую девушку. Не дать сбежать. Только вот, руки, ухватившие её за талию, оттянули в темноту по ту сторону двери и последнее, что она увидела, так это локон ярко-алых волос.

* * *

— Вайзли, они идиоты? — Поинтересовалась Майтра, наблюдая за тем, как Нои не понимают, что происходит. Ну да, труп воскрес, что ж поделать. Впервые что ли?

Открывшаяся дверь в потайную комнату позволила ввалиться в помещение двум людям, буквально сцепившимся друг с другом.

— Не знаю как они, но эти двое — точно идиоты. — Вздохнул Мудрость и уселся по-турецки. То, что они вытащили Эмму, уже плюс. С Уолкером дела должны обстоять куда проще, учитывая поднявшуюся суматоху среди их семейки. По этому Майтра, отвлекшись от прибывших, продолжила свою работу, так сказать, взлом собственного творения.

Эмма, которую до сих пор так и не отпустили, принялась брыкаться, в попытке освободиться, но случайное движение и…

— Кха! — Послышалось позади. — Какая же ты стерва… Почки отобьешь же! — Возмутился мужчина и все-таки отпустил девушку, не желая вновь получать увечий.

— Это я-то ещё стерва!... — Начавшая было орать Гринц, постепенно перешла на шепот и её глаза округлились, словно монетки. — Да мир точно рехнулся… Ты же, вроде как, умер. — Глядя на статного, высокого мужчину перед собой в легкой белой рубашке и черных брюках, промямлила она, не веря своим глазам. И это так вымахал тот рыжий мальчуган, с которым она доставала Аллена? Да быть такого не может! — Мариан…

— Только не плачь. — Тут же сказал Кросс, заметив, как глаза девушки заблестели, и выставил перед собой руки в защитном жесте.

— Мариан! — Воскликнула Эмма и осела на пол, снова заплакав, неизвестно, в который уже раз.

— Как же с тобой сложно… — Вздохнул генерал в отставке и закурил. — Где этот дурак?

— Если считаешь, то что сможешь вытащить Уолкера быстрее, то давай сам. — Буркнула Майтра, не отвлекаясь от своего занятия.

— Э нет, — Мариан открестился — У меня уйма времени на это уйдет.

Взглянув на рыдающую Эмму, Кросс вздохнул. С этим надо было что-то делать. Присев перед девушкой на корточки, он легонько стукнул её по макушке.

— Чего? — Всхлипнув, спросила она, уставившись на давнего знакомого.

— Хватит хныкать. Распустила нюни, тоже мне. Вайзли, — окликнул он ноя, — а она точно Эмма?

— А ты сомневаешься? — Фыркнул Мудрость и отвернулся. Им ещё предстояло как-то вытащить на поверхность Неа и заставить его достать «Сердце» из Ковчега. А значит, оставалось уповать на его неведение в плане работы этого куска Чистой Силы, иначе быть беде.

— Готово! — Радостно воскликнула Майтра, и с потолка, как кукла, свалился Уолкер. — Ой мамочки… Трайд постаралась на славу. Так плечо раздробить… — Только глянув на Аллена, прошептала девушка и, подойдя к пострадавшему, принялась осматривать его.

* * *

— Граф, что будем делать? — Интересуется Трайд, как только из зала пропадает и Уолкер.

— А что мы можем сделать? — Интересуется он в ответ, но Трайд молчит, как и остальные Нои.

— Ты ведь все это предполагал, да? — Тихо спрашивает Тики Микк, будто так и должно быть. Будто так и задумано. — Мана.

— Догадался? — Усмехается Граф не без толики грусти.

— Но почему? — Всхлипнула Роад, которую приобнял Шерил.

— Все к этому и шло. С самого начала. — Мужчина поднялся и обошел рояль, проведя по его крышке пальцами. Остановился и осмотрел вверх, на лицо, изображенное под потолком. С самого начала…

— Но Граф бы… Наш Граф… — Мечта хрупкой ладошкой вытерла слезы со щек. — Он бы никогда.

— Это был его план. Он уже устал. Вы, каждый раз, перерождаясь, что-то забываете, а он помнит все. Каждую свою жизнь, каждую вашу смерть. По этому он ушел.

— Но Трайд ведь…

— А что она? Я не предавал семью. Все на благо семьи. Все для Вас… И, знаете что, наша роль выполнена. Пришло время финальной сцены.

Неделя, прошедшая с прихода полицейских, показалась Эмме вечностью. День за днем одно и тоже, а страх, вновь поселившийся в груди, снова притянул кошмары. Еще более пугающие. Каждый раз разный сон, но финал один и тот же: Неа, весь в крови, стоит перед ней и улыбается, а она не может понять, чья кровь на его руках. Лишь проснувшись, она вспоминает, сколько трупов было позади него, в той всепоглощающей тьме, в которой он живет. И сегодня так же, сидя на постели и тяжело дыша, она пыталась выкинуть из головы тех людей, среди которых, как назло, была уйма знакомых лиц.

Устало протерев глаза, Эмма уставилась в деревянный потолок, покрытый белой краской. Казалось бы, хватит себя накручивать, но нет же. Вновь и вновь она вспоминает, что Неа не такой как все и, он очень жесток со всеми, кроме двух людей. И почему именно ей выпала столь почетная честь встретить его? Ответа не находилось, а вставать надо было.

Поездка в город с Дианой затянулась. Сначала, как они и планировали, пошли к аптекарю, но их заказ ещё не привезли. Пошли погулять по улицам городка, снова вернулись к аптекарю и снова ничего. Лишь придя в четвертый раз к злополучной лавке, Диана наконец пошла забирать лекарства, в то время как Эмма осталась около здания.

Пасмурное небо как нельзя кстати отражало все настроение девушки. Вроде где-то и мелькают проблески, но их тут же заволакивает тучами.

— Ай-яй-яй… — раздалось кряхтение сбоку и Гринц повернулась. Перед ней стояла невысокая старушка в изрядно потрепанном плаще. — Дождь совсем скоро будет, а ты зонтик не взяла. Бестолковый ребенок.

— Это Вы мне? — удивилась Эмма, и разве что пальцем в себя не ткнула, для убедительности.

— А кому же ещё? — хмыкнула старушка. — Совсем же без зонта сгинешь.

— Извините, но…

— Бестолковщина!- прокаркала старуха и уставилась на Эмму белыми глазами, лишь с крохой голубого оттенка на месте радужки. Девушка отшатнулась. — Сгинешь, говорю, без зонта! Дождь скоро! Под крышей не спрячешься! И повозка не спасет! — хрипела женщина, а Эмма лишь в ужасе пыталась пятиться, но ноги словно приросли к земле. — Зонт только. А она ещё мечется… Дождь скоро. Очень скоро… — Глаза старухи закрылись и она, бормоча себе под нос какую-то несуразицу, поплелась дальше, опираясь о кривую палку.

— Эмма! — донеслось из лавки, и, крикнув «Иду!», девушка побежала на помощь Диане. Чемоданчики с лекарствами оказались не очень тяжелыми, но массивными, по этому они не спеша направились обратно в поселок, по пути переговариваясь. Лишь когда начал накрапывать дождь, Эмма вспомнила про слова старушки о дожде, он ведь и правда, начался. Только, что она имела ввиду, что её ничто кроме зонта от дождя не спасет?

— Мы вернулись! — промокшие до нитки, но довольные, возвестили девушки.

* * *

Сидеть около окна и наблюдать за каплями на стекле, стекающими одна за другой, вырисовывая самые разные рисунки, занимательное занятие. Особенно, когда есть над чем подумать. Дождь, который предсказывала, старуха, действительно начался, но… Остальные её слова, казались сущим бредом. Девушка невольно усмехнулась своим мыслям. Задумываться о словах без особого смысла, но, что если перенести их на её жизнь? Вдруг это было предсказание не на счет погоды? Помотав головой, девушка отбросила мысли и спустилась к дяде с Дианой. Проблемы необходимо решать по мере их поступления.

Время шло своим чередом, и так, день за днем, наступила осень, окрасив деревья в красный, а траву в золотой цвет. Урожай собран и теперь можно заняться собой, Генрих возобновил занятия с Эммой, заставляя её учить все больше и больше, чтобы она не хандрила. Кошмары стали редким, но регулярным посетителем, как и полицейские. Инспекторы ещё не раз приходили и беседовали с девушкой, надеясь выведать хоть какую-то информацию, но тщетно. Она стояла на своем, и им раз за разом приходилось сдаваться, уступая позиции. А дом, в котором остались лишь трое, нагонял тоску. Но больше всего наводило хандру на Эмму то, что Неа дважды проигнорировал её признание. Раньше она как-то забывала об этом, но теперь она не могла не прокручивать свои слова раз за разом. Да, она призналась в порыве эмоций, но все же… Он ни разу не ответил, проигнорировал. Хотя, он же не совсем человек, что от него хотеть?

Проснувшись посреди ночи, Гринц поднялась с постели и вышла из комнаты, что бы попить, в горле ни с того ни с сего пересохло. Только она подошла к лестнице на первый этаж, как замерла. Горел свет и из гостиной доносились знакомые голоса.

— Мариан, сколько Мария может продержать занавес?

— Ну, его продолжительность зависит от меня, но я столько сколько вам нужно не смогу. Марии нужен будет внешний источник силы. Что-то, что будет поддерживать Чистую Силу в активированном режиме не зависимо от меня, — пояснил Кросс явно задумавшись. Эмма на цыпочках постаралась подобраться как можно ближе к говорящим.

— Может, ещё один осколок Чистой Силы?

— Вряд ли.

— Темная материя?

— Совсем рехнулся?!

— Тише-тише, Аллен, я же пошутил, — открестился Неа, глядя на разъяренного Уолкера.

— Я думаю, человек вполне бы подошел…

— Эмма этого не одобрит, — покачал головой Генрих, на что Мариан развел руки.

— Я согласен с этой бестолочью, — фыркнул Уолкер. — Это самый оптимальный вариант, а мнение девчонки не столь важно. Её вообще не касается эта война.

— Согласен, — кивнул Неа. — Только вот, мы её уже впутали. Точнее, я. Случайно.

— Опять ты накосячил… — вздохнул Мана.

— Ну, что поделать. Какой есть.

— Неа, ты же знаешь, если с ней хоть что-то случится… И не смотри, то что я в отставке ничего не значит, — грозно сказал Генрих.

— Знаю, Вороны не бывают в отставке. Я вообще поражаюсь, как тебе удалось скрыться от Ватикана? — не удержался Неа и все же спросил. Он помнил этого пухлого врача ещё с детства, но его прошлое не давало ему покоя. Обычный врач не может знать так много о скрытой войне.

— Род Уолкеров издавна был тенью этого мира, словно те же Книгочеи. Только во много раз опаснее и хуже, — пояснил Генрих.

— Вот только деда моего не надо приплетать, — Уолкер скривился. Этот старикашка и по сей день жив, нотации читать продолжает, хотя ничего не видит и не слышит, — ему уже в могиле гнить пора.

— Как же ты жесток.

— Кто бы говорил, Ной бракованный.

— Что вякнул?!

— Оба, заткнулись, — прошипел Генрих и все тут же стихло, — Эмма спит.

— Да? — удивился Мариан, а у девушки мурашки по спине побежали.

— Боже… — Неа вздохнул и поднялся из-за стола. Уверенные шаги раздались совсем близко, и из-за угла показалась черноволосая макушка, — и давно ты тут сидишь? — поинтересовался Кемпбелл, у прижавшей к груди колени девушки. Эмма зло глянула в золотые глаза парня, вскочила и побежала по лестнице вверх, ничего не ответив. — Видимо, давно. Ребят, что делать будем?

— А мы-то тут при чем? — фыркнул Аллен, будто все это его и вовсе не касается, — сам разбирайся.

Поднявшись вслед за девушкой, Неа подошел к двери её комнаты и постучал. Реакции ноль, будто её и вовсе там не было. Вздохнув, он сел на пол и прислонился спиной к двери.

— Ну, прости меня, — как ни в чем не бывало, сказал Неа. Эмма в ответ молчала. Что сказать ещё — парень не знал. То, что девушка обиделась было ясно и так. Он это предвидел, но то, что она слышала разговор, усугубляло ситуацию. Они ведь не знают, откуда она его слышала. Хотя, Мариан, знал что она сидит и не сказал.

«Вот прохвост», — подумалось ему, но вслух он произнес: — Эмма, не молчи, ответь, — но девушка молчала, — или открой дверь, — снова тишина, будто её там вовсе и нет. Хлопнула створка оконной рамы. — Черт!

Кемпбелл подскочил на ноги и, отойдя к противоположной стене, с разбегу плечом выбил дверь. Снизу послышался возмущенный голос Генриха. Забежав в комнату, Неа ругнулся. Окно было настежь открыто, а девушки и след простыл. Выглянув из окна, он заметил удаляющийся силуэт. И как она так быстро умудрилась сбежать? Да ещё и со второго этажа спуститься? Глянув вниз, он заметил растущий по парапету виноград. Однако.

Забежавшие в комнату Аллен, Мана и Мариан заметили лишь тень, скользнувшую из окна и тяжело вздохнули. Следом за ними зашел Генрих.

— Им надо поговорить.

— А они друг друга не поубивают? — поинтересовался Мариан, которому искренне стало жаль Эмму.

— Он либо убьет её, либо все у них разрешиться. А нам только ждать остается. Диана, — обратился он к поднимающейся по лестнице девушке, — поставь чайник.

* * *

Бежать в темноте, не видя ничего перед собой, это, конечно, весело, но только не когда убегаешь от Ноя. Зол Неа или нет, Эмма подумать не удосужилась, но то, что он сейчас будет раздражен её поступком, это точно. Почему именно она убегала, она тоже не задумывалась, но в тот момент, когда он выглянул из-за угла, она готова была под землю провалиться. Желтые глаза, серая кожа, стигматы. Она испугалась того, что не испытала страха, ставшего привычным из-за кошмаров. И ей стало обидно, что её опять считают лишней в их разговорах. Что она балласт.

— Эмма! — раздалось позади, и Гринц лишь ещё больше припустила. Может, она бы так и бежала, если бы не наткнулась на речку. Она не широкая и не глубокая, но за один прыжок её не преодолеть. Подобрав край ночнушки, чтобы не намочить, девушка ступила в речку. Вода оказалась не просто холодной, а ледяной. Все же не лето. Поежившись, она сделала несколько шагов, да так и застыла.

— Эмма! — услышала она совсем близко, буквально в нескольких шагах. Оглянувшись, она увидела хмурого Неа, практически слившегося с ночной темнотой. Сердце бешено заколотилось, и она невольно попятилась назад, чем заставила Ноя ещё больше нахмуриться. — Что случилось?

— Ничего, — твердо ответила она, ощущая, как холодеют ноги. Простуда обеспечена.

— Выйди из воды.

Эмма закачала головой и попятилась.

— Иди сюда, не дури, — строго сказал парень. Данная ситуация его раздражала, только чем именно, Неа ещё не понял, но во всех вариантах было одно общее — Эмма. — Черт подери, Эмма, не будь ребенком. Иди сюда и поговорим нормально.

Не заметив камень, который был у самых пяток, Эмма двинулась в противоположную сторону от Неа, но злосчастный булыжник стал препятствием. Как будто сам мир против того, что бы она убегала от этого человека. Все наперекосяк.

Вскрикнув, девушка плюхнулась в воду, подняв кучу брызг. Тело тут же сковало холодом, а следующее, что ей запомнилось, так это то, как злой не на шутку Неа приближается к ней, во всю костеря своих родственничков.

— Дура! — рявкнул Ной и девушка дернулась. Мало того что холодно, так теперь еще и страшно. Когда Кемпбелл уже протянул к ней руку, стоя на берегу, девушка со злостью отвергла помощь, яростно взглянув на парня, из-за чего он заколебался, но не отступил.

— Уйди!

— Опять ты за старое! Что случилось?! — рявкнул в ответ Неа, но заметив, как дрогнули плечи промокшей до нитки девушки, смолк. Он же тут старший, ему положено оценить ситуацию спокойно и найти решение.

— Меня это достало! Все достало! — слишком резко ответила Эмма и хотела было прикусить язык, но не смогла. Продолжила зло кричать: — какие-то секреты, тайны! Все о них знают, кроме меня! Ну конечно, я же просто человек! Я же не сверх-существо, которому все по плечу, да?! Меня в расчет можно не брать, так ведь?! А если уходишь, то будь добр хотя бы предупредить! А тут «бац!» — снова пришел! А я что, с солью и хлебом встречать должна!? Да я тебя каждый день ждала! Все, а вдруг дверь откроется, а ты там! Достало! Надоело!

Четырнадцатый слушал возмущения девушки молча. Неужели все действительно так плохо? Он сам все портит, не считаясь с её мнением. Но ведь…

— Эмма, все что я делаю, я делаю это ради… — и замолк, отведя взгляд в сторону.

— Ради чего? — упрямо спросила она, сжимая под водой ткань ночнушки. Холод уже не ощущался, было просто невероятное оцепенение, что даже двинуться не могла. — Не уж-то ради меня? — не скрывая смех, поинтересовалась она. Тормоза сорвало окончательно. — А мне оно все не нужно! Вот не поверишь: НЕ НУЖНО! НИ-ЧЕ-ГО! Совершенно ничего! — в порыве эмоций, которые уже некуда было деть, девушка стукнула кулаком по водной глади. — Ничего этого мне не нужно… — Куда тише добавила она и опустила голову.

Казалось, что тишина повисла мертвым грузом над ними, и сдвигаться с места явно не была намерена.

— Я, правда, устала, Неа, — девушка усмехнулась и посмотрела на парня, стоящего на берегу. Их будто разделяла невидимая стена. Он на суше, которая там будет и через десять лет, и через двадцать. Может, берег немного размоет утекающей водой, в которой она сидит. И ведь правда, она как эта вода, омыла берег на мгновение и ушла. А он будет там. И даже не заметит, что когда-то в его жизни была девушка по имени Эмма. — Но, знаешь, я ведь правда счастлива, что встретила тебя. То, что смогла испытать все эти чувства, даже боль от потери близких. Я знаю, что не в праве такого говорить, но… А, к дьяволу все. Влюбилась я в тебя, вот и все.

Эмма хохотнула, но смолкла, услышав скрежещущий звук металла. Взглянув на парня, чьи глаза были скрыты челкой, она улыбнулась. Грустно, даже с болью, будто через силу. Материализовавшийся меч в руках Ноя зазвенел и по всей длине широкого лезвия, словно полумесяц, пробежался отблеск, в котором девушка заметила собственное отражение. Или же ей просто показалось.

— И знаешь что, я не жалею. Мне ведь действительно ничего не надо. Я просто хотела, что бы ты был рядом.

Легким движением, Неа молча, будто приводя приговор в действие, поднял меч выше, для нанесение удара. Эмма хмыкнула и закрыла глаза. Сердце стучало бешено.

* * *

— С ними точно все нормально будет? — в очередной раз интересуется Кросс. Как Генрих может быть столь спокоен? Поразительный человек.

— Неа её не убьет, — твердо говорит Мана и отпивает чай.

— Он же Ной!

— А ещё он мой брат. Я его лучше знаю.

— А я бы на твоем месте так не утверждал, — вмешался в разговор Аллен. — Все же в первую очередь он Ной, и кто знает, в какой момент его человечность пропадет. Эта девчонка может на него слишком сильно повлиять. Лишь неаккуратно сказанное слово может перевернуть его мир с ног на голову и больше не будет нашего знакомого Неа. Будет просто Четырнадцатый апостол по имени Неа Кемпбелл, без прошлого и без чувств.

— Ты преувеличиваешь, — хохотнул Мариан, прекрасно понимая, как его наставник прав.

— Сам иди проверь. Может, он её уже убил. Мы же не знаем, — Уолкер пожал плечами.

— А вот пойду, и проверю! — фыркнул Мариан и выбежал из дома. Все же Эмма была одной из тех девушек, которые на него не запали, а дружбой с такими он дорожил. Да и просто, приятная она в общении, не строит из себя барышню.

Найти Неа и Эмму не составило труда. Новое изобретение, правда ещё опытный образец — желтый летающий голем — искал их с воздуха, нашел и указал путь Мариану. Правда то, что постоянно надо было отдавать команды — утомляло. Вот если бы он сам понимал…

Блеснувший в темноте меч заставил замереть Мариана. Он хотел было побежать, остановить Ноя, но глухой звук удара, донесшийся лишь спустя мгновение, тихим эхом, остановил Кросса. А представшая перед ним картина и вовсе закрыть глаза, тяжело вздохнув.

* * *

Меч, с глухим ударом, упал на землю. Эмма вздрогнула, удара, который она ожидала, не последовало, зато вместо боли она почувствовала, как обжигающе теплые ладони ухватили её за похолодевшие запястья и дернули вверх. Она даже опомниться не успела, как оказалась совсем близко к лицу парня. Девушка лишь на мгновение увидела золотистые глаза, в которых отражалось её удивленное лицо. А потом легкое, но уверенное касание теплых губ на своих губах. Неа целовал нежно, даря все тепло, на которое только был способен, осторожно придерживая девушку за талию, словно сокровище. Лишь Эмма осмелела, что бы ответить на столь неожиданное проявление чувств со стороны парня, как она чихнула, ударившись лбом о лоб парня.

— Ауч! — раздалось в один миг и оба принялись потирать шишки, только вот, Эмма ещё и покраснела, словно рак.

— Бестолочь, — усмехнулся Неа и коснулся лба девушки губами, — иди сюда, — и, не дожидаясь ответа, подхватил смущенную Эмму на руки. — А теперь домой, совсем же промокла.

— Угу, — тихо отозвалась Гринц, и прижалась к парню, обняв его за шею.

— Запомни-ка одну вещь, — идя в сторону дома, сказал Неа, и взглянул на Эмму, которая смотрела куда угодно, но только не на него. — Я никогда не причиню тебе вреда. Сам умру, но не позволю никому тебе навредить.

— Вот только пафосничать не надо, — буркнула она, крепче сцепив пальцы. Неа рассмеялся. Совсем как ребенок, только взрослый и невероятно любимый.

* * *

— Неа! — рявкнул Генрих и Ной хохотнул, сидя на диване и прижимая к себе девушку, укутанную в три пледа и с чашкой чая в руках. За окном виднелся рассвет, освещая маленькие улочки поселка, а в доме врача царила спокойная и домашняя атмосфера.

Девушка чихнула и довольно заулыбалась. То, что она простыла, её не волновало, а вот её дядя был в ярости, но как бы он ни ругался, так и не выполнил всех своих угроз в адрес Неа.

— Эмма, ну а ты-то чем думала, когда убежала? — устало вздохнул Генрих и уселся в кресло. Девушка весело улыбнулась и пожала плечами. — Как обычно… Вы оба хоть отдаете себе отчет, а?

— Полнейший, — Кивнул Неа с наисерьезнейшим видом.

— Какие же проблемные… Тебе же с ней нянчится придется.

— Дядя! — возмутилась девушка и засопела.

— Что дядя?! Да вы оба хороши! Вы бы ещё пожениться удумали, бестолочи! — рявкнул дядя и негодующе покачал головой. Эмма тут же порозовела. Подобная мысль ей в голову даже заглядывать не собиралась, по крайней мере в ближайшее время. Да и Неа…

— А это мысль! — Неа коварно улыбнулся и глянул на девушку, из-за чего та поежилась и сильнее сжала чашку.

— Неа, не смей, — строго сказал Мана, будто имел хоть какую-то власть над братом. — К тому же, она несовершеннолетняя. И ты её в мужья не годишься.

— Кто сказал? — искренне недоумевал Ной. Почему это он в мужья не годиться?

— А меня вообще кто-нибудь будет спрашивать? — вставила свои пять шиллингов девушка.

— А ты против? — поинтересовался Неа, но заметив, как Эмма смущенно отвела взгляд, заулыбался. — Вот и славно.

— Я чур свидетель! — воскликнул Мариан.

— Да вы рехнулись… — устало сказал Аллен и вышел из комнаты, подальше от этих не нормальных, решивших вдруг поженит эту парочку.

— Значит так, как только все закончится, я на тебе женюсь!

— Н-Неа!

— Ну что опять?

И все дружно рассмеялись. Всё вновь стало на свои прежние места, словно несколько лет назад. Только, все изменились и многое переменилось.

Осень закончилась, за ней прошла зима. Множество раз Неа и Мана отлучались по делам, но теперь они постоянно предупреждали Эмму об отъездах. А каждый их приезд сопровождался веселым времяпровождением, во время которых Неа с Эммой просто напросто сбегали, под понимающие вздохи Генриха.

Что до Лотара… Эмма его больше не видела. Никто не видел. Он просто пропал. Лишь изредка закрадывалась мысль о том, чьих это рук дело, но особенно подозрения увеличивал второй гроб, рядом с Марией. Не такой внушительный, но от него Мариан не отходил ни на шаг, особенно в присутствии Эммы. Полицейские ещё ни раз заглядывали в их дом, но ни каких доказательств у них не было. Все наживалось, даже война с собственной семьей шла по плану. Эмме все же удалось узнать хотя бы парочку фактов о том, чем же они таким секретным заняты, но слишком сильно её не посвящали в тайны их войны. Так и жили. В начале весны все вместе выбрались в горы. Катание на лыжах, которое планировалось как веселая поездка, закончилось лавиной спустившейся с гор практически к самому подножью.

— Последний день вашего отдыха, а вы… — Генрих был возмущен. Давненько в их поселке не было таких переполохов из-за природных явлений. Ну, почти природных.

— Ну, дядя…

— А ты не покрывай их! Затеять драку на склоне горы… Они же и тебя могли угробить!

— Ну, ничего же не случилось, — Эмма отступила назад и спряталась за парнем, лишь выглядывая из-за его плеча. Неа же ни чуть не чувствовал себя виноватым.

— Боже-Боже… ладно, черт с вами. Идите ужинать.

* * *

— Неа, все ведь будет хорошо? — сидя у окна, интересуется девушка. Неа лишь приподнимает голову от подушки, что бы посмотреть на Эмму. Он не был уверен, что все будет так, как они задумали, им же предстоит противостоять Графу.

— Да, все будет отлично, — заверяет Кемпбелл, который месяц как носил фальшивую фамилию «Уолкер». Все упоминания о них были стерты, лишь некоторые знали о том, кто же они такие на самом деле, эти братья. — «Все будет хорошо», — повторил он сам для себя, хотя и не был уверен. Мана последнее время… Очень странный.

Поднявшись со своего места, девушка подошла к постели и, укутавшись в одеяло монополизированное Ноем, устроилась у него под боком, уткнувшись носом в его шею. Проведя ладонью по плечам Эммы, Неа притянул её ближе к себе.

— Я вернусь к тебе. Чтобы не произошло. Я же обещал, что женюсь на тебе, как только все закончится. А обещания я держу.

Гринц хихикнула. Слишком хорошо, что бы быть правдой, и она это знает.

— Я буду ждать.

— Так, давайте, расходитесь, — ворчал Мариан, вытягивая на улицу второй гроб и отмахиваясь от Тимкампи, который норовил сесть ему на макушку. А все потому, что Генрих категорически запретил открывать Врата посреди его дома. — Аллен! Ты там где?

— Замолчи, — фыркнул Уолкер, выход из дома. — Куда торопишься? — спросил он и брезгливо осмотрел ботинки. Только вышел, и уже наступил в лужу.

— Но…

— Аллен прав, — выходя из дома с небольшим чемоданом, согласился Мана. — Неа ещё не скоро выберется, — фыркнул он, оглядываясь. У лестницы на второй этаж стояли его брат и новоиспеченная почти родственница. То, что они ещё даже не обвенчались, никак не мешало им вести себя, словно они уже женаты ни один год.

— Ну, чего ты? — успокаивал девушку Ной, гладя по заплетенным в косу волосам, подвязанным алой ленточкой, которую ему опять пришлось подарить, а самому стащить ленточку у Маны. — Все будет хорошо, у нас все продумано…

— Я знаю, — уткнувшись лбом в плечо парня, Эмма крепче обняла, собрав складками жилетку на его спине. Казалось бы, чего переживать? Он же не один. Только вот, что-то в груди не давало покоя. Все слишком гладко. — Но я все равно боюсь.

— Эмма, пора взрослеть…

— Сам бы повзрослел, — обижено сказала Эмма, ещё ближе прижимаясь к парню, утыкаясь носом в изгиб шеи.

— Эмма… Я же старенький. Меня жалеть надо.

— Тоже мне, старичок, — усмехнулась она и, укусив парня за шею, отскочила, рассмеявшись. Неа шикнул, но ничего не сказал, лишь усмехнулся, накинул пальто и крепко обнял девушку.

— Обещаю, я вернусь во что бы то ни стало, — сказал он ей в макушку и, поцеловав девушку в лоб, пошел к выходу из дома. Гринц последовала за ним. Выйдя на улицу, она остановилась на веранде, наблюдая, как парни разбираются с вещами и обсуждают последние детали. Вот уже Неа открывает врата, сияющие белым в ночной темноте, а у Эммы все внутри замирает. Ещё немного и все, она снова будет его ждать и на сей раз вовсе не известно, когда он вернется. Не выдержав, она, чуть ли не споткнувшись о ступеньку, по лужам, бежит в сторону открывшихся Врат, в которых уже исчезли остальные участники группы.

— Неа! — окликнула она парня, когда тот практически зашел на Ковчег. Неа удивленно обернулся, но тут девушка ухватила его за запястье и, привстав на цыпочки, поцеловала. Легкое касание губ переросло в уверенное, даже отчаянное, и Неа поддался такому напору со стороны Эммы. Все же сама она редко целовала его, поэтому он притянул девушку за талию ближе к себе и углубил поцелуй. — Я люблю тебя, очень-очень, — тихо проговорила Гринц в губы парню, лишь на пару сантиметров отстранившись от него. — Поэтому я буду тут, а ты вернись, чтобы ни произошло, главное, вернись ко мне.

— Хорошо, — Кемпбелл мягко улыбнулся, и последний раз коснулся губ девушки, прежде чем отстраниться и все же пройти через Врата, оставив по другую их сторону Эмму, не отпускавшую его руку до последнего мгновения.

Врата исчезли и двор погрузился в темноту. Ещё немного постояв на месте, сжимая ладонь в кулак, она развернулась и пошла в дом, убеждая себя, что все будет хорошо.

* * *

— Жарко… — проворчала Эмма, глядя на солнце. Ещё даже не полдень, а жарит, словно середина лета. Сбоку послышался тихий смех, и девушка недовольно поморщилась. Диана, шедшая рядом, не смогла удержаться от смешка, до того комично девушка смотрелась в белом платье, цветастой косынкой на плечах, корзинкой и кислой миной на лице. Прошло чуть больше месяца с тех пор, как парни отбыли и Эмма захандрила. А сегодня её удалось вытянуть в лес за цветами, под предлогом, что надо собрать букеты, а после отнести тетушке Марго, которая сломала ногу. Конечно, предлог весьма и весьма сомнительный, но девушку все же вытащили из дома, а то она дальше двора, рынка и сада вообще никуда не выбиралась.

— Так, Эмма, ты пойдешь туда, — блондинка указала в сторону от тропинки, а потом показала в противоположную. — А я туда. У цветов оставляй стебелек подлиннее, потом обрежем. Встретимся часа через три тут же. Если заблудишься — кричи.

— Да, мамочка, — не удержалась Эмма от шпильки, на что та лишь усмехнулась. Диана и правда последнее время слишком сильно стала опекать девушку. Везде её находила, давала советы и просто знала о каждом её шаге.

Свернув с тропинки в указанную сторону, девушка пригнулась, проходя под ветками деревьев. Не любила она лес после того, как выбежала из него и увидела горящий дом. А ведь раньше достаточно часто бегала сюда. Свернув вглубь леса, Эмма принялась искать цветы, которые попадались достаточно редко. Правда, знала она одно место, и, прикинув, успеет ли за отведенное время туда и обратно, кивну, припоминая, как туда дойти.

По пути девушка срывала редкие цветы и, несмотря на то, что до поляны было не так уж долго идти, она потратила времени вдвое больше, отвлекаясь то на цветок, то ещё на что-нибудь. Так она оказалась на поляне лишь через час, выйдя из-за деревьев, девушка, довольная собой, усмехнулась и осмотрелась. Цветов было меньше, чем она видела последний раз, но это и не удивительно, ведь до середины лета ещё так далеко. Помнится, однажды она притащила сюда Неа. Казалось, это было совсем недавно, они сидели посреди поляны, смеялись и смотрели на звездное небо. Помотав головой, Гринц отмахнулась от воспоминаний. Она его ещё раз сюда притащит. Потом, а сейчас цветы.

Когда корзинка была практически забита цветами, самими разными, девушка дернулась, услышав треск. Не такой, когда ломается ветка, а какой-то другой и очень знакомый. Сердце сжалось, и она оглянулась. В воздухе раздался один разряд за другим, а после открылись Врата. Не удержав равновесия, сидя на корточках, Эмма села, опершись рукой о землю. Во Вратах показался знакомый силуэт, очень похожий на Неа, но достаточно длинные каштановые волосы, слишком светлые для волос Маны, заставили девушку дрогнуть.

— Аллен? — спросила она, как только закрылись Врата и мужчина ступил на землю, опустив голову. — Что произошло? — как можно спокойней спросила Гринц, хотя внутри все разрывалось от отчаяния. Неа не вернулся с ним. Он не вернулся. — Где он? Где Неа? — стараясь не заплакать и не кричать, говорила она, не вставая с земли, чтобы не упасть. И, лишь приглядевшись получше к Аллену, она заметила, что его волосы вьются, и он непривычно опустил голову, скрывая лицо.

Смутная догадка заставила девушку подняться и подойти ближе к другу, но она замерла всего в нескольких шагах от него. Пальто парня было в засохшей крови, и явно не его, ведь одежда не была изорвана ни в одном месте.

— Аллен, не молчи… Пожалуйста…

Парень сжал кулаки и поднял голову, взглянув на девушку своими невообразимо прекрасными, янтарными глазами. Эмма отступила назад, прижав ладошки к губам. Парень усмехнулся. На что он надеялся? Ему так хотелось верить, что Эмма не такая как другие девушки, что она полюбила его не из-за внешности…

— Неа, — всхлипнула Эмма и не успел парень опомниться, как девушка повисла на нем, пряча лицо у него на груди. — Неа… — снова всхлипнула она и впилась пальцами в ткань пальто до побеления костяшек. — Ты вернулся…

Ной замер. Она… Она приняла его таким? А он боялся. Нерешительно подняв руки, он приобнял Эмму и провел по заплетенным волосам, спине и уткнулся носом в макушку девушки, прикрыв глаза.

— Я боялась, что ты не вернешься, — прошептала она, — что оставишь меня.

— Эмма, — обратился он к ней и, приподняв лицо девушки за подбородок, заставил посмотреть в глаза. Девушка всхлипнула и, стащив с плеч платок, принялась оттирать с серой кожи парня засохшую кровь. — Я…

— Помолчи, — попросила она парня и тот прикрыл глаза, позволяя девушке приподнять челку и стереть несуществующую кровь со стигмат. Он понимал, что все это лишь предлог для того что бы дотронуться до его лица. Удостовериться, что он правда перед ней и это не сон. Проведя тонкими пальцами по его щеке, Гринц нерешительно привстала на цыпочки и коснулась его губ своими лишь на мгновение, тут же отстраняясь и заглядывая в открывшиеся глаза Ноя. — Ты же больше не уйдешь?

Четырнадцатый молча отвел взгляд. Что он может ей сказать? Что он больше не властен над временем, которое может провести рядом с ней? Что ему в любой момент придется уступить место этому зануде? Девушка отстранилась, высвобождаясь из объятий. Молча подняла корзинку и улыбнулась.

— Мог бы раньше сказать, что оставишь меня.

— Эмма… Я не хочу тебя оставлять…

— Тогда что тебе мешает остаться со мной?! — выкрикнула девушка, поражаясь самой себе. Неа же вернулся один, и то, в теле своего друга. А что с Манной и Марианом? Она постаралась убедить себя, что они сейчас в доме дяди сидят и пьют чай.

— Аллен. Он… Мне придется уступить ему место. Это его тело, он спас меня, перенеся память. Я не в праве забирать его жизнь. К тому же, ты…

— Да плевать я хотела на Аллена! Мне ты нужен! Я бы ждала тебя, сколько угодно! — вновь закричала Эмма, не обращая внимания на то, что половина цветов высыпалась, и на то, на сколько эгоистичны её слова.

— Они придут за тобой. Мы проиграли.

Эмма замерла.

— Мы чудом… Я, чудом выжил, благодаря Аллену.

— Мне все равно. Пусть приходят. Я хочу всегда быть рядом. Черт побери, Неа, как же до тебя не дойдет? Да я ради тебя на все готова! — Эмма зло отшвырнула корзинку.

— Господин Четырнадцатый… — раздалось из-за деревьев и Неа моментально среагировал, швырнув меч в сторону пробирающегося через лес акума. Гринц даже не вскрикнула, лишь ошарашено смотрела на рассыпающееся существо. Ной чертыхнулся и, подходя ближе к девушке, взял её лицо в свои ладони, заставляя смотреть ошарашенную девушку лишь в его глаза.

— Я скажу это лишь раз: я люблю тебя. И не представляю, как смогу жить без тебя. Эти твари, прислужники Графа… — Неа скривился от воспоминаний, — они придут и за тобой…

— Мне все равно!

— Не перебивай, — строго сказал Неа и Эмме стало страшно. Не за себя, а за него, — я не смогу тебя защитить, не сейчас.

Из-за деревьев показались ещё несколько акума.

— Я сделаю все, что в моих силах. Только если ты подождешь ещё немного, — Эмма тут же кивнула и ей показалось, что в глазах Ноя была одна лишь нежность и забота по отношению к ней. — Я вернусь за тобой, обещаю. Отвоюю у этого мальчишки тело и вернусь за тобой, чтобы не произошло.

— Неа, — девушка видела, как ему тяжело дается отпустить её, отойти на шаг и… она не знала, не могла объяснить даже для себя, что произошло. Какая-то темная сфера, отливающая багряным цветом, появилась на ладони парня и упала на землю. Вся трава и цветы тут же почернели и застыли, словно из стекла.

— Эмма, я вернусь за тобой. Просто подожди, — сказал он, призывая меч обратно в руку и отходя от девушки.

— Неа! — крикнула она и хотела было сделать шаг к нему, протянула руку и… Она не успела опомниться, как все вокруг поглотила темнота и холод. Лишь успела заметить, как стеклянные цветы, с хрустом, ожили и застелили землю багряным покрывалом, а Неа, нежно улыбаясь, смотрел на неё. Все охватил холод и жуткое чувство одиночества. Вокруг сплошная пустота и, лишь обещание Ноя давало надежду, что скоро все закончится, и она снова увидит его улыбку.

— Неа…

В комнате исполнителя было слишком напряженно. Майтра обрабатывала раны Уолкера, Вайзли занимался ничего неделанием. А Эмма расспрашивала Кросса, пытаясь узнать хоть что-то новое для себя. Точнее, она пыталась попросту отвлечься.

— Эмма, может, вздремнешь? — Интересуется Мариан, туша сигарету о белоснежный столик рядом с креслами, на которых они расположились. Заметив сей жест неуважения к своему творению, Майтра зло глянула на генерала, на что он лишь ухмыльнулся и развел руками, мол, что тут такого.

— Нет. Я не смогу уснуть. — Эмма невольно посмотрела на Уолкера, плечо которого пыталась привести в порядок Майтра. Хоть она и называлась одаренностью, не всё ей давалось, вот и теперь, она, пыхтя и возмущаясь, старалась как можно аккуратней выполнить свою работу. — Мариан… Из-за меня пострадало так много людей…

Мужчина закурил вторую сигарету.

— Порой без жертв не обойтись. И ты это прекрасно знаешь.

— Но… — Девушка сжала кожаный подлокотник. Необходимые жертвы… Разве нельзя было все решить мирно? Поздно об этом думать. Ни одна из сторон ни за что в жизни не отступила бы.

— Эмма, так надо было. Ты все поймешь, со временем.

— А у меня времени нету. — Усмехнулась девушка и, усевшись в кресло с ногами, положила голову на колени. — Как всегда.

— Эмма… Ты ошибаешься, оно всегда есть. Просто мы его нерационально используем. — Выпустив клуб дыма, возразил Кросс.

— Говорит тот, кто все время шляется где попало. — Мариан закашлялся и уставился на девушку.

— Кто тебе сказал подобное?

— А разве это не правда? Ты всегда носился за женскими юбками. — Хмыкнула Гринц, чем вызвала у мужчины недовольное бурчание, словно он и не менялся, остался тем парнишкой, убегающим от Аллена. Не верилось, что все настолько сильно переменилось с тех пор. — К тому же, зачем ты разыгрывал весь этот спектакль со своей смертью?

— Так было надо. — Мужчина явно не желал ничего объяснять. Да и зачем? Что бы девушка отказалась предназначенную ей роль? Ведь, если ей рассказать все как есть на самом деле, то окажется, что не было необходимости ни в каких сражениях. Точнее, не было бы, если бы не одно «но», случившееся множество лет назад, из-за которого теперь страдают все. — Все беды из-за женщин… — Пробормотал Мариан и вновь выдохнул клуб дыма.

— Готово! — Радостно сказала Майтра и хлопнула в ладоши, испачканные в крови. — Осталось зафиксировать… — Продолжила она бормотать, разматывая появившиеся бинты. — А ты не расслабляйся. — Обратилась она к Эмме. — Скоро тобой и Неа займусь. От Уолкера толку больше нету. Не знаю, зачем я с ним тут вожусь…

— Ты о чем? — Не поняла девушка, а потом вспомнила. Майтра же обещала, что она отделит Аллена и Неа.

— Да-да, быстро до тебя доходит. — Усмехнулась Майтра. — Пока Уолкер в отключке, все будет и быстрее и менее болезненно. — Одаренность завязала узелок и удолетворенно вздохнула. — Вайзли, ты же не напортачишь, правда?

— А разве такое хоть раз было? — удивленно спросил Ной, состроив мордашку «сама невинность». Девушка изогнула бровь, мол, заливать тут вздумал.

— Ладно, не важно. — Одаренность вздохнула. Если что, Вайзли сам виноват будет, но, вряд ли он отнесется на сей раз ко всему, как к очередному способу отвлечься. Все же, наконец все может вернутся на круги своя и история может пойти так, как было задумано изначально. — Вайзли, давай начинай, все как планировали.

Парень кивнул и слез с дивана. Буквально через пару шагов он оказался уже около девушки. Эмма смотрела на него с долей испуга. От неё-то что требуется? Парень улыбнулся и щелкнул перед её носом пальцами. Девушка даже понять не успела, как картинка перед её глазами поменялась и она увидела себя со стороны. Нет, не совсем себя. Триннадцатилетню Эмму Гринц, гоняющую соседских мальчишек. Совеем другую девчушку, ещё не знающую, кто такой Неа, ничего не знающую.

— Чего ты? — Спрашивает Вайзли, появившись буквально из воздуха. Из-за неожиданности, девушка отпрыгнула от него словно ошпаренная. Чертыхнувшись, Эмма протерла глаза.

— Ну и зачем мы тут?

— Ну, мне нужен точный образ Неа. В мельчайших подробностях. — Гринц отступила назад. Слова Ноя прозвучали как-то слишком… А их смысл она поняла тут же.

— Не смей. Вайзли, не смей. — Строго начала она, но по прищуренным глазам парня, в которых плескались хитрость и азарт, она поняла, что отговаривать Ноя бесполезно. — Я этого не вынесу! — Крикнула Эмма, прежде чем на губах Мудрости заиграла коварная ухмылка и они переместились в новый отрывок воспоминаний.

* * *

— Ва-айзли. — Ещё не успев открыть глаза, уже зашипела пунцовая, словно рак, Эмма. Вайзли тут же от неё отшатнулся и помчался к Майтре, спеша передать образ в САМЫХ мельчайших подробностях. То, что он после такой экскурсии по воспоминаниям девушки легко отделается, учитывая, сколько он над ней откровенно измывался, живым он вряд ли останется. — Сволочь! — Рявкнула девушка и запустила в парня вазу, стоявшую на столике. Фарфор разбился буквально в нескольких сантиметрах от парня.

— Эмма, успокойся. — Хватая Майтру за руку, сказал Мудрость как можно спокойней. Все же зря он злил Эмму, заставляя её раз за разом краснеть от тех или иных воспоминаний или же его комментариев.

Гринц схватилась за бокал, наполовину наполненный коньяком. Кросс только и успел, что рот раскрыть от такой наглости, прежде чем стакан, пролетев мимо головы Ноя, врезался в зеркало на стене.

— Дура! — Взвыла Майтра и принялась тут же восстанавливать зеркальную поверхность, давшую конкретную такую трещину. Ковчег мог бы и сам восстановится, но это заняло бы больше времени, да и попросту, ей надо было отвлечься. Девушка не рассчитывала, что Вайзли настолько основательно отнесется к её просьбе, что полезет туда, куда не следовало бы. Если Неа об этом узнает, он точно убьет и его и её.

— Ай, пусти! — Взвыл Мудрость, когда девушка уцепилась в его волосы и принялась его колошматить. Мариан тяжело вздохнул, поражаясь, как девушка быстро переключается с одной проблемы на другую. Она будто и не думает о том, что совсем рядом остальная семейка Ноев, готовая её убить.

— Ладно, утихомирьтесь уже. — Спокойно сказала Майтра, как только починила зеркало и когда Вайзли уже буквально взмолил о помощи. Как ни странно, но все её послушали, хотя Эмма и потом пыхтела, словно паровоз, зло поглядывая на парня.

Когда все расселись и наступила долгожданная для Майтры тишина, девушка села на пол перед диваном — с которого согнала Мудрость — и сосредоточилась. В принципе, ничего сложного быть не должно было, главное правильно все сделать, ничего не испортить. Она мимолетом глянула на второй диван, на котором уложили Уолкера, и принялась за работу.

Над центром дивана появилась маленькая светящаяся сфера, которая стала постепенно расширятся и растягиваться, и буквально уже через минуту была длинной под два метра, с запасом, так сказать. Так, в тишине, они просидели несколько часов, за которые Эмма все же уснула и проснулась лишь тогда, когда сквозь исходящий свет стали проступать отчетливые очертания тела, находящегося в сфере, больше напоминающей кокон. А спустя ещё полчаса, свет исчез, и на диване лежал Неа. Гринц тихо ахнула, а Мариан лишь цыкнул, прикуривая.

— Готово… — Выдохнула Майтра, глядя на получившийся шедевр. Просто тело, пустая оболочка, у которой даже сердце не бьется. — Ну, работай, мудрец ты наш.

— Милой девочкой ты мне больше нравилась. — Хмыкнул Вайзли, но за работу все же взялся. Перетащил диван с Неа поближе к Уолкеру и, взяв их за запястья, уселся в позу лотоса между диванами.

— Эм, а все будет нормально? — Наблюдая, как Уолкера буквально выгнуло, интересуется у Майтры девушка.

— Вполне. — Коротко отвечает Одаренность и продолжает наблюдать, как Вайзли буквально насильственно вытаскивает память Ноя из тела Уолкера. Все же, как бы они не хотели, а память есть память. Спокойно перейдет лишь если носитель при смерти, а так…

Уолкер заорал, несмотря на то, что находился без сознания. Еще пятнадцать минут криков и воплей, и Аллен вновь спокойно лежит на диване, будто и не было этого сеанса «экзорцизма» вовсе. Будто он просто спит.

— Рана открылась… — Цыкнула недовольно Майтра, заметив, как бинты покраснели. — Не дай Бог он плечо сместил…

— Майтра, а что будет потом? — Задала Гринц вопрос, терзавший её последнее время.

— Достанем «Сердце» и ты загадаешь желание, а там видно будет.

— А как? — Не унималась девушка.

— Не знаю. И что потом с тобой будет, тоже не знаю. Я свое обещание исполнила.

— Спасибо. — Тихо поблагодарила Эмма и встала с кресла. Сидеть она уже не могла, поэтому подошла к лежащему на диване телу Неа, который пока вовсе и не Неа, лишь пустой сосуд. Девушка осторожно провела ладонью по бледной щеке парня, поправила растрепанную челку и улыбнулась. Она не могла не улыбаться, просто по телу разлилось какое-то тепло. — Майтра, а обязательно должен играть исполнитель? Может, «Сердце» так можно достать?

— В смысле?

— Ну, — девушка отошла от Неа и подошла к фортепиано. Она смутно помнила его строение, ей ближе рояли. — Допустим, поднять крышку и посмотреть, там ли оно? — Так девушка и поступила, да и застыла.

— Ты чего?

— Эм… Как, говорите, оно выглядит? — Чуть скривившись, интересуется девушка и Майтра тут же подскакивает с места. Заглянув в фортепиано, она ахнула.

— Его там не было раньше!

— Тогда откуда оно там взялось?

Девушки дружно глянули на Кросса, который мирно покуривал сигарету. Этот человек, за долгие годы, казалось, изучил Ковчег лучше чем его создательница.

— А какая разница? Нашли и славно. Желание загадывай и… и все.

— А что загадывать-то?

— Эмма… — Майтра тяжело вздохнула и отошла от фортепиано, уселась в кресло и глянула на застывшую в нерешительности девушку. — Просто делай что хочешь.

— Хорошо… — Девушка понуро опустила голову. Что же просить у этой Чистой Силы? Все что она хочет, это быть с Неа. Но не слишком ли это эгоистично? Хотя, она же эгоистка, каких мало. Пора бы уже признать, что её мало волнует окружающий мир, лишь её небольшое общество.

— Черт! — Воскликнул Вайзли и отскочил к зеркалу, уставившись на свою руку. — Не выходит!

Все как по команде переглянулись, а после уставились на Аллена. Из раны на плече пробивались какие-то белые просветы, а он кричал, ворочался.

— Проклятье. — Сквозь зубы процедил Кросс и откинул сигарету, которую только прикурил. — Майтра, прячь Эмму! Вайзли…

— Я тут бесполезен! Я не сражаюсь! — Воскликнул парень, даже не получив приказа. Мариан поморщился.

— Ладно, тогда ты будешь защищать Эмму. Майтра!

Девушка тут же оттолкнула Гринц в сторону Мудрости, который поймал её и оттянул в дальний конец комнаты. Сама же Эмма не верила своим глазам. Его кожа то серела, то становилась нормальной, из раны и руки пробивались перья, и с каждым разом, когда его выгибало, перья пробивались все больше и больше.

— Аллен… — Только и промямлила девушка, наблюдая, как Майтра создает какое-то оружие, что бы хоть как-то противостоять. — Прекратите! Это же Аллен!

— Это уже не он! Чистая сила взбунтовала! — Крикнула Майтра, наблюдая, как Уолкер, словно кукла, встает с дивана. Белые, курчавые волосы, серая кожа. Один глаз менял цвет с бледно-голубого, почти серого, на золотистый, а второй то и дело активировался, будто рядом акума. Одежда изорвана, перья Чистой Силы, стигматы на лбу. — Мариан, что стал, делать что будем?

— А я-то откуда знаю? — Удивился маршал, глянув на девушку, которая приняла привычный вид Ноя. Вдруг поможет?

— Ма… на… Б… рат… — Парень передернул плечом, будто пытался сбросить с себя перья.

— Это же Аллен! Вайзли, пусти!

-Эм… ма? — Казалось, что в голосе парня проскользнуло удивление. По его щеке покатилась слеза.

— Ай! — Небольшой каблук девушки угодил точно по пальцам Мудрости, и, воспользовавшись секундным замешательством, девушка рванула вперед.

— Держи её! Он может…

Не успела Майтра договорить, как замолчала. В нескольких миллиметрах от шеи Эммы замерло несколько тонких перьев, которые, цепляясь одно за другое, шли от правой руки парня, и ведь не скажешь, что его плечо раздроблено, так свободно он ею двигал. Девушка замерла, боясь пошевелиться. Ещё бы чуть-чуть и она наверняка осталась бы без головы.

— Аллен… Это же я, Эмма… — Смотря в лицо парню, попыталась она его образумить и отела была поднять руку, но только она пошевелилась, как острие коснулось шеи вплотную.

— Ал… лен?

— Кажется, все его воспоминания перемешались… — Цыкнул Мариан, продумывая, как бы разобраться. Только избавились от одних проблем, как другие навалились.

— Да. — Боясь даже дышать, согласилась девушка. — Ты — Аллен Уолкер, носитель памяти Четырнадцатого Ноя, Исполнителя, Неа Кембелла. Мой друг. Мы все здесь твои друзья.

— Друзья?

— Да, друзья. — Эмма не понимала, куда делся весь тот дикий страх. Адреналин?

— Гра…ф? — Парень нахмурился, явно пытаясь что-то вспомнить. — Ма…на… Ти…м?

— Мана и Граф сейчас одно целое, а Тим… его нет. — Эмма сжала помещавшееся в ладошке «Сердце». Все же адреналином страх не прикрыть. Сердце стучит бешено.

— Аллен! — Раздался не то что крик, вопль. И в следующий миг двери потайной комнаты распахнулись, впуская в помещение разъяренного Канду, перепуганную Линали и на удивление спокойного Лави. — Что?...

— Эмма!

Гринц рухнула на пол, из разжавшейся ладони по полу покатилась Чистая Сила. Девушка закашляла, в горле неприятно проступил привкус крови, а живот раздирало от боли.

— Эм… ма? — переспросил парень и его зрачок расширился, будто до него только сейчас дошло, что он буквально несколько секунд назад, махнув левой рукой, попал острием из белоснежных перьев Чистой Силы девушке в живот, не распоров его, но проткнув насквозь.

— Проклятье! — Майтра стукнула кулаком по ни в чем неповинной стене и хотела было уже подбежать к девушке — вдруг что-то сделать ещё можно? — как замерла. Все замерли, сделав лишь один шаг в её сторону. Чистая Сила Уолкера преградила путь каждому. Сам же он смотрел на девушку и, что-то решив, подошел к ней. Канда хотел прорваться через импровизированную защиту, но его с силой впечатали в стену перья, а Уолкер наградил друга нечитаемым взглядом, обещавшим все муки Ада.

— Боль… но? — Спросил он, проводя по краям раны пальцами, из-за чего девушка поморщилась и укусила себя за губу, чтобы не закричать. На глазах выступили слезы. Она попыталась нашарить рукой «Сердце», но посмотрев в его сторону, поняла, что оно слишком далеко. Проследив за её взглядом, Аллен сделал пас рукой и через мгновение осколок оказался в его ладони. — Зачем? — Покрутив его, спросил он, наблюдая, как девушка кашляет, а по её подбородку течет красная струйка. Протянув руку, он размазал кровь по её щеке. — Убить?

— Спасти. — Тихо ответила Гринц, глядя в глаза парню. Она протянула руку к Чистой Силе и, сжав ладонь парня в своей, тихо зашептала, прикрыв глаза. Она все равно не жилец, так что терять нечего. Вернуть Неа не удалось, а на её совести слишком много людей, убитых по её вине. Так почему бы все не исправить? Не исправить все с самого начала.

— … и, пусть Апостолы помнят о том, что произошло… Исправят… всё… — чуть громче добавила она и улыбнулась, разжав пальцы. Чистая сила мягко засветилась, а вскоре и все вокруг поглотил свет.

История, создававшаяся веками, была стерта. Мир начал новый круг, в котором лишь Апостолы, проснувшись утром, помнили все, что происходило. И, осознание всего, позволяло исправит ошибки, которые они когда-то в будущем, совершили, позволяя развиваться миру так, как должно было быть на самом деле. Без Акума, Темной материи, без разрушения Чистой Силы и войны, длящейся тысячелетиями. Давая возможность всему идти своим чередом. Что бы когда-то, человек, отправивший мир к точке, где все пошло наперекосяк, смог снова родится и жить спокойно.

菅野よう子 — walt (Zankyou no Terror OST)

— — —

Конец июня, середина лета, невыносимая жара и духота стояли на улицах небольшого поселка на юге Германии у подножья Баварских гор. Но, несмотря на слишком теплую погоду, люди продолжали заниматься своими делами. Кто-то копался в огороде, кто-то пас коров и другую живность. Некоторые, особо ленивые, предпочли отлежаться в теньке или позагорать. Одним словом, жизнь в деревушке текла своим чередом.

Собственно, по главной улице этого поселка и шли два молодых человека и озирались вокруг. Они только прибыли в эту часть Германии, у них недалеко, в соседнем городе, намечались раскопки очередного поселения, в надежде найти хоть что-то ценное. А сюда они заехали по двум причинам, связанным друг с другом. Первой являлось то, что они решили заехать к обосновавшемуся тут врачу, давнему знакомому — Генриху. А вторая — Мана сломал руку, поскользнувшись, когда выходил из поезда. Теперь же братья шли и думали, куда свернуть, чтобы не плутать по достаточно большому поселку.

— Надо у кого-нибудь спросить.

— Тебе надо, ты и спрашивай. — Огрызнулся младший из братьев — Неа. Жарко, руки заняты чемоданами, ещё и искать этого старикашку надо. В общем, парень был не доволен, за что и получил оплеуху здоровой рукой. — Вон, малышня резвится как. — Кивнул Неа в сторону одного из домов, откуда выбегала малышня.

— Тоже хочешь ягод своровать? — Усмехнулся Мана, наблюдая, как последним выбегает пухленький мальчуган, рассыпая недоспевшую смородину. Младший Кемпбелл цыкнул.

Подходя ближе ко двору, из которого выбегала малышня, у Неа сложилось впечатление, что чего-то тут не хватает. И, приглядевшись к дому, замер. Крыльцо, сад, кусты смородины, эти окна… Все было знакомым. Словно дежавю какое-то. Дыхание перехватило.

— Неа! — Раздался крик брата над ухом и парень вздрогнул. Что это было? Ему показалось… Да, ему всего лишь показалось. Девочка, от силы лет тринадцать… — Что с тобой?

— Ничего. Пошли. — Отмахнулся Неа и всю оставшуюся дорогу он молчал, несмотря на попытки брата разговорить. Кембелл боялся взглянуть по сторонам, ему везде что-то мерещилось. Силуэт девочки, а порой и девушки. Смех, который раздавался совсем рядом и тут же пропадал. Ему начало казаться, что он попросту сходит с ума. А когда они пришли в дом врача… Неа не перешел даже за калитку. Он застыл, боясь сделать шаг. Лишь то, что Мана его подтолкнул, заставило его пройти во двор, зайти в дом.

— Генрих, — обратился он к мужчине, когда Мана с Дианой ушли на кухню. — Скажи… Живет ли тут девочка, лет тринадцать. Каштановые, достаточно короткие волосы, зеленые глаза и лицо в веснушках. Она ещё смеется часто, проказничает.

Врач внимательно посмотрел на хмурого парня. Задай он этот вопрос ему десятка два лет назад, он бы сказал, что эту девочку зовут Адала, но сейчас…

— Нет, такая здесь не живет. А в чем дело?

— Нет, ни в чем. — Неа окончательно поник. Возможно ли, что он действительно сходит с ума?

Скрипнула лестница и Кемпбелл вздрогнул, глянул туда, ожидая… чего? По лестнице важно спустился рыжий, толстый, словно бочонок, кот, довольно щуря золотистые глаза. Он осмотрел присутствующих, остановил взгляд на Неа и мяукнул. Протяжно так, будто высказывая свое недовольство.

— Я, пожалуй, прогуляюсь. — Неа встал из-за стола под одобрительный кивок врача и на мгновение замер, глядя на стоящий неподалеку диван. Снова… Снова ему мерещится эта девочка.

Выйдя во двор, он старался не смотреть по сторонам, но ничего не выходило. Каждая мелочь привлекала его внимание, и каждый раз он видел ту же девочку. То он видел, как она с окровавленными руками сидит перед двором Генриха, то она несется по улице, то она совсем рядом, что-то рассказывает, то… Столько всего, что Неа не успевал понимать, что происходит. И, с каждым моментом девочка становилась старше, а её улыбка ярче.

— Проклятье! — не выдержав очередного миража, Неа припустил со всех ног, не обращая внимания на удивленные взгляды жителей деревушки. Хотелось зажать уши, не слышать этот смех, этот голос. Он не смотрел, куда бежал, а когда ноги перестали его держать и он рухнул на колени, зажав уши, все стихло и пропало, будто ничего и не было.

Отведя руки в сторону и подняв голову, Неа застыл, пораженно смотря на ровный камень перед собой и небольшой холмик, с лежащими на нем цветами. Дата рождения и дата смерти говорили о том, что девушка прожила лишь семнадцать лет, а имя…

— Эмма Гринц… — Прошептал он и отпрянул. Это имя. Будто он тысячу раз его произносил. — Эмма… — Повторил он и, взглянув поверх камня, обомлел. Там стояла эта девушка, которая его сегодня весь день преследовала в видениях. Она улыбалась, и у Неа защипало глаза. Он не успел даже понять, как по его щеке покатилась слеза. Девушка подошла ближе и осторожно протянула руку к его лицу, а он ощутил, как по коже прошелся холодок, который тут же исчез. Девушка, будто её вовсе и не было, исчезла. А Неа ещё долго сидел на одном месте, пытаясь понять, что произошло, но так и не находил объяснения. Лишь когда солнце начало садится, он поднялся с земли и, взглянув ещё раз на могилу, ушел.

На следующий день, он, вместе с Маной, вернулся, что бы положить на могилу цветы.

Только, могилы они так и не нашли.

Примечание к части

Если будет желание увидеть, так сказать, счастливую концовку всего этого, то я её выложу. А так — это финал, который задумывался.

Конец июня, середина лета, невыносимая жара и духота стояли на улицах небольшого поселка на юге Германии у подножья Баварских гор. Но, несмотря на слишком теплую погоду, люди продолжали заниматься своими делами. Кто-то копался в огороде, кто-то пас коров и другую живность. Некоторые, особо ленивые, предпочли отлежаться в теньке или позагорать. Одним словом, жизнь в деревушке текла своим чередом.

Собственно, по главной улице этого поселка и шли два молодых человека и озирались вокруг. Они только прибыли в эту часть Германии, у них недалеко, в соседнем городе, намечались раскопки очередного поселения, в надежде найти хоть что-то ценное. А сюда они заехали по двум причинам, связанным друг с другом. Первой являлось то, что они решили заехать к обосновавшемуся тут врачу, давнему знакомому — Генриху. А вторая — Мана сломал руку, поскользнувшись, когда выходил из поезда. Теперь же братья шли и думали, куда свернуть, чтобы не плутать по достаточно большому поселку.

— Надо у кого-нибудь спросить. — Вздохнул Мана, ощущая, как ноет рука. Брат на это лишь фыркнул, наблюдая, как мальчишки выбегают из какого-то двора, по пути рассыпая ягоды.

Спросив у какой-то женщины, выглянувшей из окна дома, путь до врача, они двинулись дальше. Разве что Неа стал хмуриться и озираться по сторонам, будто ждал, что ему ударят в спину. Лишь добравшись до дома Генриха, парень немного успокоился, но и то, только пока не зашел в дом. Он каким-то нечитаемым взглядом осматривал каждый уголок, но особенно часто смотрел на лестницу.

За разговорами незаметно прошел день, и казалось, что Неа забыл о чувстве незавершенность, словно чего-то не хватает. Уставший, он повалился на постель и уснул.

Утро… Утро было своеобразным. Он впервые за долгое время проснулся под ругань. Одевшись и приведя себя в относительный порядок, он спустился, да так и застыл. Генрих отчитывал какую-то девушку лет семнадцати, а она отчаянно ему что-то доказывала, махая руками и притопывая ногой.

— Вот сам и иди за Лотара замуж! — Рявкнула она, и выбежала из дома, захлопнув за собой дверь так, что врач скривился.

— Это что было? — Удивленно спросил Кемпбелл, до сих пор не понимающий, что же произошло.

— Не обращай внимания… — Вздохнул Генрих и уселся в кресло. — Эмма… Её родители замуж выдают, а она упирается, говорит, что у неё уже есть любимый, и она будет ждать его. Бедняжка… С детства бредит о каком-то несуществующем парне. — Мужчина покачал головой, явно сожалея, что ничем не может помочь девушке.

— Ну, так пусть она не выходит замуж. Перерастет ещё своего «принца», вот увидите. — Неа сел напротив и стащил из вазочки печенье.

— Неа… Дело в том, что она с детства говорит, что видит его во снах. Но при этом отказывается его описывать или хоть имя назвать. Говорит, что все о нем знает. А сейчас она словно с ума сошла! Она и так каждое лето ждала, как ты говоришь, принца, а теперь так совсем никого не слушает.

— Вот как… — Неа задумался. Что-то и ему показалось не так. Хоть он и видел девушку всего несколько секунд, но та горечь в голосе… — Может, стоит с ней просто поговорить?

— Думаешь, не пытались? — Усмехнулся врач. — Чего мы только не делали…

* * *

Неа прогуливался по поселку, обдумывая, почему ему не дает покоя эта девушка. Казалось бы, всего ара фраз и пара секунд, а она уже накрепко засела в его мыслях. Он же даже её лица не видел! Вздохнув, парень в очередной раз свернул и до него донесся легкий аромат цветов, приносимый ветром. Почему он пошел на этот аромат, он бы никогда в жизни не сказал. Просто пошел и всё.

Спустившись с холма, он обомлел. Перед ним раскинулось целое поле *лаванды. Ею было усыпано все, словно очень щедрый садовник засеял все вокруг. Чуть дальше было озеро, возле которого виднелась каштановая макушка. Недолго думая, Неа пошел туда.

— Плачешь? — Только и спросил он, когда подошел к девушке.

— Нет. — Фыркнула девушка, не оглядываясь назад. — Ты кто вообще?

— Да так, просто мимо проходил.

— Я имя спрашиваю. — Хмыкнула Эмма. — Но мне все равно. Иди отсюда.

— Не пойду. — Заявил парень и уселся рядом с ней.

— Тогда я пойду! — Воскликнула она и поднялась, только Неа её тут же усадил обратно, ухватив за руку и потянув вниз. Эмма зло уставилась на парня, как только шлепнулась обратно наземь, так что Кемпбелл имел прекрасную возможность рассмотреть не только веснушки на щеках, но и все эмоции девушки. Он видел, как злое выражение меняется на удивленное, как шок застывает в изумрудных глазах, и, как девушка теряется в своих мыслях.

— Пусти! — Крикнула она и резко выдернула руку, отшатнувшись назад и все так же удивленно смотря на него. — Уходи! Немедленно!

— Ты чего? — Не понял Неа. Он же вроде ничего не сделал, что бы его так… боятся?

— Ты всего лишь сон! — Воскликнула девушка и хлопнула себя по щекам. — Сон!

— Эй, ты в порядке? — Пытался он достучатся до девушки, только теперь заметив, что чувство пустоты вокруг исчезло. И, вспомнив слова Генриха, усмехнулся. — Только не говори, что я похож на того парня из твоего сна.

Эмма застыла, уставившись на него во все глаза.

— Не знаю, что у вас там происходит, но могу сказать вот что: если так не хочешь замуж, то поехали со мной. — Сказал Неа прежде, чем подумал, и тут же прикусил язык.

— Сумасшедший! — Взвилась Гринц и побежала прочь, подальше от странного парня. Неа усмехнулся и лег на землю. И чем он только думал? Только, эти зеленые глаза и трогательные веснушки по всем щекам…

Пролежав так некоторое время, Неа поднялся и пошел обратно. Надо бы вещи собрать, ото опять Мана негодовать будет, отчитывать. У них с утра поезд, надо на раскопки ехать, они же и так припозднятся. Наверняка уже там что-то интересное да найдут. Работа… Кембелл действительно думал лишь о работе, но каждый раз его мысли возвращались к этой девушке, так что через неделю он вернется в этот поселок, что бы прямо из под венца украсть девушку, которую так и не смог забыть.

Примечание к части

*Лаванда: “Все время помню о тебе, мечтая о встрече!” — язык цветов.