Тысяча признаний (гет)

Не так давно Джеймс Поттер начал подозревать, что что-то не так.

Ему казалось, что Лили никогда не была несчастной в браке с ним. По щелчку пальцев исполнялись любые ее желания, правда, желаний этих в последнее время совсем уже не было, хотя их изначально, если подумать, было не очень много. У Лили всегда были сравнительно небольшие запросы, Джеймсу это даже казалось немного странным. Дорвавшись до поттеровского состояния, она все равно пошла работать, вместо того, чтобы бездельничать, как большинство ее подружек, и наслаждаться молодостью, старалась по-минимуму брать у него денег.

Где-то с полгода назад был период, когда он обращал внимание на то, как часто жена грустит, ходит сама не своя, как неприкаянная, по дому, заламывая пальцы и кусая губы, на все вопросы отвечая, что у нее просто проблемы на работе, а он только пожимал плечами и говорил, что все наладится, ведь ничего другого он, в сущности, сделать не мог. Джеймс даже просил отца поговорить с начальником Отдела Тайн, с которым тот уже много лет дружил, но полученные ответы его не воодушевили: все проблемы миссис Поттер возникали от того, что миссис Поттер себя этими проблемами нагружала сама, беря постоянно какую-то дополнительную работ. Лили же после этого просто перестала как-либо оправдывать свое состояние, ловко переводя разговоры на другие темы.

Но в последние месяцы она совершенно переменилась. Сделала модное окрашивание, за какое ругали всех новеньких молодых девчонок, приходящих в аврорат, обновила гардероб, изменила стиль макияжа, и теперь в ее образе вместо привычных ярких красных и желтых оттенков преобладали темно-зеленый, серый, темно-синий и черный, что, впрочем, не загасило, а лишь подчеркнуло ее природную яркость.

И если бы изменилась только ее внешность, Джеймс бы не придал этому значения. Однако, Лили стала намного счастливее. Ему даже трудно было вспомнить, когда он видел ее последний раз настолько счастливой, как сейчас. Она снова начала рисовать и теперь подолгу могла сидеть на кухне у окна с альбомом и карандашом в руках, выводя ровные линии рисунков, темы которых Поттеру так же казались немного странными. Флаконы с зельями, натюрморты из всевозможных ингредиентов, редкие черные фениксы, которых на всю Маг.Британию осталось от силы десяток, рабочие столы, заваленные книгами… она словно изображала на бумаге чье-то рабочее место.

Лили стала много гулять с подругами. По крайней мере, она говорила, что гуляет с ними, а подруги, конечно же, все подтверждали, слово в слово пересказывая ее собственные речи, искренне и не очень недоумевая, почему это Поттеру пришло в голову допрашивать их о том, где находилась в тот или иной день его жена. Только вот авроратское чутье обмануть так просто было невозможно.

Лили прошмыгнула на кухню. Женщина открыла окно и большой ворон влетел в помещение, с важным видом усевшись на край столешницы. В клюве птица держала письмо, которое Лили забрала, параллельно погладив слегка черные перья на ее шее. Она угостила странного почтальона ягодами и тот, приняв угощение и вдруг посмотрев прямо на Джеймса, выпорхнул во все так же открытое окно.

Джеймс, наблюдавший за этой картиной в просвет двери в кухню, сопоставлял факты. Воронов в последние несколько лет стали активно использовать английские зельевары вместо традиционных сов, сделав их чем-то вроде собственного опознавательного знака и эту важную хорошо откормленную птичку с высокомерным взглядом ему уже довелось пару раз встретить. Он и раньше замечал, что жене часто стали приходить письма, но кто их ей доставлял, Поттер увидел впервые.

Она говорила, что все эти письма от подруг, и Джеймс ей верил, ведь она за много лет ни разу не давала повода для сомнений. Кроме того, это казалось ему несколько нечестным: жена никогда не копалась в его вещах, хотя его было, в чем подозревать.

Но то, с каким трепетом Лили читала эти письма… это был целый ритуал. Она всегда наливала себя чай с корицей или кофе, прежде, чем сесть за стол. Потом подолгу смотрела на конверт, оглаживая печать из красного сургуча, края конверта, и только после распечатывала. Ее губы, накрашенные темной помадой, растягивались в улыбке всякий раз, и она долго читала, наверное, перечитывая и вдумываясь в текст.

Однако, на сей раз женщина сорвалась с места, только взглянув на лист. Джеймс едва успел отскочить от двери кухни и сделать вид, что просто проходил мимо, когда Лили пронеслась по коридору, даже не заметив его.

Поттер прошел следом за женой в спальню. Она спешно спрятала письмо в свой ежедневник, который, очевидно, вновь не заметив подкравшегося со спины мужа, убрала на полку в стопку своих вещей, и переодевалась.

— Куда ты? — спросил он, опираясь на дверной косяк.

— К Лонгбботом. Срочно попросила придти, — выдала Лили как-то автоматически слова, которые Джеймс слышала уже не меньше дюжины раз.

И Лили ушла. Схватила сумку, бросила в нее палочку и упорхнула, легко и не на мгновение не затормозив, словно Поттера вообще не было ни то, что в спальне, а дома. Наверное, останься он в своем кабинете, не решив наведаться на кухню, даже не знал бы до самой ночи, что она куда-то ушла.

Джеймс поджал губы. Кажется, ей хватает наглости даже особенно уже и не прятаться. Он подошел к шкафу и достал с ее полки конверт. Имени отправителя не было, но почерк, которым был написан адрес Поттер сразу же узнал.

Похоже, за долгие годы с того момента, как ему довелось впервые заглянуть в его учебник, Принц-полукровка не особенно изменился.

Здравствуй, Лилс. Я вернулся немного раньше запланированного, еще вчера вечером. Прости, что не написал тебе сразу, но с дороги так устал, что даже не помню, как добрался до кровати.

Очень жду сегодня вечером у себя.

P/S/ Люблю тебя.

* * *

Лили кинула ворону в клетку небольшой кусочек сырого мяса, а в кормушку около жердочки, на которой сидел другой обитатель маленького дома в Паучьем тупике, черный феникс — фамильяр рода Принц, насыпала пшено. Ей показалось, что птица посмотрела на нее крайне надменно и с подозрением прежде, чем нырнуть клювом в чашку.

— Какая важная птичка, — хихикнула женщина, касаясь теплого крыла. — Кого-то ты мне напоминаешь… И ты тоже, — она посмотрела на ворона сквозь золотистые прутья клетки. — Животные и вправду очень похожи на своих хозяев… — Лили вернулась к плите, чтобы убрать с горячей конфорки сковороду с омлетом, параллельно беря в руки кружку с уже остывшим кофе и немного отпивая.

— Уже вовсю хозяйничаешь тут, как я погляжу?

— А что мне было еще делать? Я проснулась, а тебя нет, — женщина обернулась к Северусу и улыбнулась.

— Прости, я надеялся, что вернусь до того, как ты проснешься, — Снейп подошел к ней.

Он обвил руки вокруг тонкой талии и поцеловал ее. Лили обняла его за шею, притягивая ближе к себе, углубляя такой сладкий поцелуй.

— Это мое самое утро лучшее за последние десять лет, — призналась женщина, отстраняясь.

— Мне кажется, лучшего утра у меня не было за всю жизнь, — мужчина погладил ее по щеке и запустил руку в густые волосы, рыжие у корней, и спускающиеся к кончикам ядовито-синим. — Между прочим, Гарри приходил сегодня ко мне, вместе с семьей. У них чудный мальчишка.

— Ты никогда не рассказывал мне, почему вы с Мэри так и не завели своего ребенка.

— Потому что я всю жизнь ждал тебя, Лилс. Всю жизнь. И оно того стоило.

— Садись за стол, завтракать будем, — Лили счастливо улыбнулась. — Я решила, что подам документы на развод на этой неделе, — радостно оповестила женщина.

— Думаешь, Поттер отпустит тебя так просто? — спросил Северус, беря со стола свежую утреннюю газету.

— О-о-о, дружок, поверь, мне есть, что ему предъявить, — она нервно усмехнулась. — Если Мародеры кому-то и верны, то только друг другу, но никак не своим женам…

— Похоже, Джеймс избавил тебя от тягот развода…

— Что? — Лили обернулась и недоумевающе посмотрела на Снейпа. Мужчина смотрел то на нее, то на газету, и взгляд его был несколько растерянным.

Она схватила в руки газету.

Джеймс Поттер был найден мертвым сегодня утром в гостиной своего дома. Из петли его вытащил лучший друг Сириус Блэк. Что же сподвигло на такой шаг Чемпиона и кумира тысяч волшебников?..