Тысяча признаний (гет)

— Я люблю тебя!

И это первое, что он услышал, когда наконец взобрался на холм к старому дереву.

Ее светлые, почти белые руки с россыпью веснушек на кистях и плечах, крепко обхватывали его тощее тело. Он вздрогнул и почувствовал, как сердце в груди замерло. Лили пахла чем-то сладким, кажется, корицей. Северус терпеть не мог сладкое, и даже смотреть на кондитерские изделия ему бывало тошно, но когда речь шла о Лили, о ее собственном особенном запахе и любви к душным цветочным духам, ее пристрастиях ко всему, что содержит сахар в большом количестве, он не испытывал никаких неприятных ощущений. Наоборот, его тянуло к ней.

Лили была твердо уверена, что если будет постоянно говорить Северусу, что любит его, то сможет компенсировать ему отсутствие любви со стороны родителей. Понимала ли она, что это совсем не то? Вот он понимал, но менее приятными это ее слова не делало. Дружеская любовь не заменит родительскую, но в Лили этой любви было столько, что она отлично справлялась с ролью солнца в его жизни, даже когда небо над окраинами их маленького города, там, где дома срастались с полем, что уходило куда-то в темную линию леса, где им так нравилось гулять, было затянуто унылой грязной ватой облаков.

Каждая их встреча начиналась и заканчивалась одинаково, этим ее теплым «Я люблю тебя», ради которого он был готов проходить каждый день любое расстояние. Хоть он стеснялся говорить ей это в ответ, но Лили на том и не настаивала. В их разговорах всегда было без того достаточно фраз, выражающих искреннюю привязанность. Лили не ставила своей задачей получить что-то в ответ. Ей просто хотелось, чтобы Северус знал, что такое любовь, и что он достоин ее не меньше любого другого ребенка.

Лили сама толком еще не понимала, что именно подразумевает под своим признанием, ведь уже сейчас, в конце августа, накануне их первого учебного года в Хогвартсе, когда они вдвоем лежали меж высоких корней огромного старого дерева, под которым Северус впервые пару лет назад заговорил с ней, в ней зарождалось новое, незнакомое чувство, не похожее на привычную дружескую симпатию, но куда более приятное. Оно сладким теплом разливалось по телу, от него руки и ноги становились ватными, как будто при высокой температуре.

Лили открыла глаза и сквозь редкую мелкую листву взглянула на небо. Может, она просто заболела?

Северус хотел взять Лили за руку, но это было слишком сложно, просто невозможно. Едва он касался пальцами ее ладони, как тут же убирал их, надеясь, что она ничего не почувствовала. С чего он вообще взял, что Лили захочет держать его за руку? Но тут она сама схватила его за мизинец, когда он в очередной раз отдернул ладонь, и, проскользнув своими пальцами сквозь его, сжала. Ощущения были противоречивые, но скорее приятные. Он сделал глубокий вдох и стиснул ее руку.

Лили улыбнулась. Новое чувство усилилось от этого простого прикосновения к его руке. В голове возникла странная мысль, и она, поддавшись этому случайному порыву, поцеловала его в щеку.

— Я люблю тебя.

Первое, что он услышал, когда оказался после завтрака один, как ему показалось, в коридоре.

Она привычно обняла его со спины, а Северус привычно попытался побороть возникшую внутри панику. Прикосновения, особенно внезапные, стали для него за три с половиной года в Хогвартсе еще большим испытанием, возникла более крепкая исключительная ассоциация с болью, и он вроде понимал, что прикосновения Лили уж точно не причинят ему боли, но все же испытывал каждый раз сначала дискомфорт, и уже потом только прорезалось ощущение тепла, и он мог повернуться к ней, положить руки на ее талию и сухо поцеловать в лоб.

— Ты, что, опять не спал всю ночь? — девушка стала суровой и недовольной.

Северус бы мог ей соврать, но ведь это Лили, которая знает его, как облупленного, единственная, способная раскусить его ложь, и ему только и оставалось теперь, что смотреть в сторону, чуть крепче сжав руки, прощупывая сквозь плотную ткань мантии край юбки пальцами и поджимая губы под ее тяжелым взглядом. Она никогда не спрашивала, чем он занимается таким важным по ночам, что порой не спит буквально по двое суток, но всегда отчитывала и ругала его.

— Ужасно выглядишь, — Лили прильнула к его плечу.

— Хочешь предложить мне прогулять историю магии?

Северус наконец расслабился и скользнул руками дальше, соединяя их за ее спиной.

— Мы же были там на прошлой неделе, когда пришло три калеки. Я думаю, профессор нам простит один прогул…

— Кажется, я плохо на тебя влияю. Ты уже и уроки прогуливать собралась. Того глядишь, начнешь у меня книжки по темным искусствам таскать, — он наклонился и на мгновение коснулся губ подруги.

Лили не позволила ему отстраниться, устроив ладонь на его затылке. Он редко позволял себя целовать и еще реже сам целовал ее. Поцелуи были для них своеобразным знаком одобрения, способом взбодрить, только не выражением романтической симпатии, по крайней мере, оба старательно себя в этом уверяли.

В боковом коридоре послышались голоса, и она отпрянула от него. Когда группа студентов прошла мимо них, Лили взяла Северуса за руку.

— Ну так что, на историю магии или найдем местечко покомфортнее и поспим?

Он улыбнулся и потянул ее за собой, чтобы провести одним из тайных проходов к заброшенному кабинету.

— Я люблю тебя.

Первое за долгие месяцы, возможно, самые отвратительные месяцы в жизни, что он услышал от нее.

Но это было произнесено без прежней теплоты, обреченно и тяжело. Слова повисли в воздухе и упали камнем под ноги, камнем преткновения для них обоих. Он не мог отпустить, не мог принять ее обиды, все умолял о прощении, но она не прощала. Она смотрела каждый раз холодно и с болью, сглатывала ком, встававший в горле, и выдыхала хрипло, отворачивалась и убегала, чтобы успокоиться и не позволить эмоциям взять верх, и Северус видел это и знал, что ее чувства к нему не мертвы, и это знание заставляло его колебаться, сомневаться в верности принимаемых решений, метаться меж двух огней, проводя бессонные ночи в размышлениях и задыхаясь от отчаяния.

Ей же тоже мешали эти чувства, но она все никак не могла от них избавиться, как бы сильно не хотела. Она приняла ухаживания Поттера, приняла предложение выйти за него замуж, она сравнивала и каждый раз убеждалась, что Джеймс лучше, Джеймс тот, кто ей нужен, но это не обезболивало, и грудную клетку продолжало разрывать, и она захлебывалась слезами после каждого его «прости». Но Лили понимала, что их дороги разошлись еще в тот момент, когда Северус сделал свой выбор в пользу однокурсников-слизеринцев, и даже если он действительно все еще любит ее, уже ничего не изменить.

Метка на его руке тому доказательство.

Она сделала шаг к нему, а он невольно отступил и испугано посмотрел. Он отвык от нее. Отвык от прикосновений. Отвык от любви и от мыслей, что достоин быть любимым. А уж ее любви он не достоин и подавно. Он причинил ей боль и продолжал причинять, потому что не мог иначе, потому что на что-то продолжал надеяться, несмотря на кольцо на ее безымянном пальце, при взгляде на которое возникала злость, обида, не меньшая, чем у нее, когда она видела метку Пожирателя на его предплечье. Даже то, что она носила под сердцем ребенка Джеймса Поттера, не останавливало его.

— Побудь со мной, — хрипло попросила она, осторожно касаясь рукой его холодной щеки. — Пожалуйста, — подступила ближе, — Мне кажется, я скоро умру, Сев, — еще один маленький шажок, и Лили вплотную прижалась к нему и тихо всхлипнула.

— Что ты такое говоришь? — он с трудом преодолевал дикое желание вырваться из объятий, которые казались ему еще несколько минут назад самым желанным действием. — Ты не умрешь, Лили, ты будешь жить.

— Я чувствую, что мне осталось недолго. Год, может, чуть больше. Я просто знаю, и все, Сев, понимаешь. Я не могу отделаться от этого чувства, так же, как от чувств к тебе. Поэтому и позвала тебя сегодня. Я хочу, чтобы ты знал об этом.

— Я знаю, Лили, я знаю. Но ты не умрешь, слышишь меня? У тебя все будет хорошо, Лили.

Северус знал, что она прекрасно чувствует, с какой неуверенностью он произносит эти слова.

— Я люблю тебя.

Первое, что он услышал, когда стиснул в объятиях ее, едва живую, посреди разрушенной комнаты.

Первое и последнее.

Лили подставила лицо солнцу, высовываясь в окно, жмурясь и улыбаясь. Несмотря на то, что повеяло холодом, девушку было не остановить на пути к первым лучам весеннего тепла. Вся зима была в этом году настолько отвратительно холодной и серой, что даже рождественские праздники с трудом сумели скрасить ее, и для Лили, что просто не представляла своей жизни без яркого света далекой звезды, это стало настоящим испытанием. Последние февральские бури совсем загнали ее в меланхолию, от чего даже Северусу стало не по себе. Он видел ее в разных настроениях, но никогда не видел ее настолько безрадостной.

Первые мартовские дни оказались такими же снежными и темными, как предыдущие три месяца. Эванс заболела. Она посетила целителя, купила ингредиенты для прописанных зелий, отправила Дамблдору письмо с совой, в котором рассказала, что на протяжении неопределенного количества дней не сможет бывать на собраниях Ордена, и в течение недели спала по тринадцать часов в сутки, а когда бодрствовала, то либо, завернувшись в одеяло, лежала на диване и смотрела телевизор, либо неохотно ела. Второе происходило исключительно по настоянию Снейпа.

— Лили, закрой окно, — уронив безвольно на кричащий будильник руку, Северус ухмыльнулся, наблюдая за ней. Край ее пижамной футболки, которая еще каких-то пару месяцев назад принадлежала парню, игриво задирался, а растрепанные рыжие кудри небрежными волнами струились по спине. — Там холодно, вообще-то, а у тебя вчера была температура.

— Там солнце, Сев, солнце, — радостно, но хрипло из-за того, что ее мучил тяжелый кашель, сказала девушка.

Эванс закрыла окно и в несколько широких упругих шагов снова оказалась у кровати. Она нырнула к парню под одеяло и всем телом прижалась к нему, совершенно довольная и впервые искренне улыбающаяся за эти несколько ужасных дней больничного. Северус вздрогнул, когда ее холодная кожа соприкоснулась с ним, но отстраняться от нее не стал. Лили не подпускала его к себе все это время, прикоснуться к ней он мог, только когда она спала. Это не играло такой уж значимой роли, Снейп спокойно обходился без всех этих ванильных нежностей, но вот заснуть он, как оказалось, нормально не мог, если рядом не было Лили, что имела привычку закидывать не него руку и ногу.

— Ты хочешь сказать, что все, что тебе нужно было, чтобы стало легче, это немного солнца? — он изогнул в вопросе бровь, большим пальцем водя по веснушчатой щеке возлюбленной. — Зачем мы тогда переводили ингредиенты на лекарства?

— Дурачок, — она хихикнула. — У меня просто улучшилось настроение. Ты же, как будущий целитель, должен знать, что позитивный настрой способствует скорейшему выздоровлению.

— А еще скорейшему выздоровлению способствует нормальное питание, а у тебя уже щеки впали, потому что если не напомнить тебе поесть, ты этого не сделаешь.

— Ты сам осенью смеялся надо мной из-за того, что я набрала вес, — недовольно фыркнула Эванс. — Тебе не угодишь.

— Я же просто шутил. Мне очень нравились твои хомячьи щечки. И вообще, дело не во внешности сейчас, а в твоем здоровье. Я тебя все равно любую люблю.

— Даже если я заболею драконьей оспой и буду ходить зеленая?

Он скептически посмотрел на нее. Вспышки одного из самых страшных заболеваний для волшебников наблюдались по всей стране, однако именно в Лондоне зараженных не было, и вероятность заболеть у нее была самая минимальная, к тому же, в Святом Мунго наготове держали вакцину. Северус же вовсе подозревал, что эти «вспышки» не имеют никакого отношения к понятию «эпидемия» и являются намеренными точечными атаками, а может и вовсе нет их, просто Министерство пытается отвлечь людей от намечающихся беспорядков.

Лили же называла его параноиком и просила меньше обсуждать с Лавгудом правительственные заговоры, и отписаться от «Придиры».

Девушка смотрела на него, и глаза ее недобро сверкали в ожидании ответа.

— Даже больную драконьей оспой и зеленую, — с тяжелым вздохом ответил Северус. Лили снова радостно улыбнулась и прижалась уже согревшейся щекой к его груди. Парень закатил глаза: она просто большой ребенок.

— А блинчики мне приготовишь?

— И блинчики приготовлю, — он и сам улыбнулся, широко и искренне, как не улыбался никогда никому кроме нее, потому что только она, эта странная инфантильная девушка, могла вызвать в нем такое количество положительных эмоций. — При условии, что в утро субботы мы с тобой не станем вставать в девять утра и все-таки еще поспим немного.

— Я люблю тебя, — хрипло прошептала Лили и прильнула к его губам своими.

Лили почувствовала, что замерзает. Тело сковывало холодом и тонкое осеннее пальто совсем не грело. Она тяжело сглотнула вставший в горле ком и обхватила себя руками, словно это могло помочь ей согреться или облегчить ее моральное состояние, но от этого только усилилось ощущение полного одиночества, в котором она внезапно оказалась. Поздняя осень, пронизывающий ветер, совсем голые деревья, кривыми ветвями оплетающие один из многочисленных лондонских парков, слабо горящие в сумерках фонари, люди, гуляющие в пятничный вечер даже вопреки ужасной погоде, и она одна, ставшая совсем блеклой от сжирающей изнутри тоски.

Куда сейчас пойти? Переночевать в доме родителей? Нет, Лили не сможет сейчас находиться в нем. Все там напоминало о родителях, а воспоминания о них пока приносили только боль, ведь рана от их потери была еще совсем свежей. Напроситься в гости к Петунии? За последний год, с тех пор, как младшая Эванс после окончания Хогвартса сменила фамилию на Поттер, они разговаривали только во время подготовки похорон. Будет странно, если в девять вечера она вдруг заявится к сестре без предупреждения. Как вариант оставались подруги, но нужна ли Лили сейчас кому-то из них? Шарлот собиралась сегодня на свидание, Мэри готовилась к экзамену…

То, что этот скандал рано или поздно случится, ей было понятно уже давно. Ссоры становились крупнее с каждым разом, претензии накапливались, и рано или поздно этот снежный ком из отвратительных негативных мыслей и эмоций должен был сбить их с ног.

Но Лили не думала, что все это будет настолько ужасно и болезненно. Неужели ее просьба о внимании невыполнима? Она тоже состоит в Ордене, тоже ходит в рейды, тоже борется с Пожирателями и ведет расследование, но находит время, чтобы поговорить с ним, когда ему это нужно, не отказывает в близости. Раньше это странное безразличие, появившееся через пару месяцев после того, как они поженились, было не так заметно, но сейчас, когда Лили особенно остро нуждалась в поддержке, а его как обычно не было рядом… Джеймс любил ее, и она знала это, но такое отношение обесценивало всякие чувства.

Может быть она поторопилась и стоило повременить с этим всем? В конце концов, она ведь сама говорила, что выходить замуж сразу после школы — глупая потеря множества возможностей… не так Лили себе представляла семейную жизнь, совсем не так. А может, это просто война так сказывалась на них? Нужно постоянно быть начеку, нельзя упускать ни малейшей детали происходящего, от этого все в бесконечно растущем напряжении и все время на взводе…

Поттер брела по аллее, глядя под ноги, обнимая саму себя. Она упала на скамейку и плечи ее охватила мелкая дрожь. Девушка стиснула зубы, впилась ногтями в ткань пальто и беззвучно всхлипнула. Нельзя плакать. Нельзя. Сейчас нужно быть сильной.

Лили глубоко вздохнула и посмотрела на проходящих мимо нее людей. Среди них, как будто специально, не было ни одного хмурого или грустного человека. Счастливые парочки, группы друзей, одиночки, улыбающиеся собственным мыслям: все они казались такими радостными, словно в издевку.

Кто-то опустился на скамейку рядом с ней, но Лили не повернула головы, чтобы посмотреть.

— Не самая лучшая погода для прогулки, Лилс.

Девушка медленно повернула голову и чуть не вскрикнула от удивления, отпрянув назад.

— Ну вот не надо, не так уж я плохо выгляжу, — фыркнул Снейп недовольно. — На, хоть согреешься. Трясешься вся, — он сунул ей горячий пластиковый стакан и растерявшаяся Эванс послушно взяла его.

Лили не могла сориентироваться, как правильно среагировать на его появление. Вокруг целая толпа магглов, он же не станет выкидывать никаких штучек? Они виделись последний раз на выпускном вечере, до этого не разговаривали после последней его попытки попросить у нее прощения. Лили поджала губы и огляделась по сторонам. Она была так выжата эмоционально, что ее одолела и физическая усталость, и думать было тяжело.

— Что ты… что ты здесь делаешь? — она посмотрела на стакан. Пахнет кофе.

— Гуляю. Пью кофе. Расслабляюсь. То же, что и все остальные, в общем, — пожал плечами Северус. — У нас тоже есть выходные. Представь себе, мы не пугаем грязнокровок двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Ты пей. Это просто кофе. Я ничего туда не подмешал. Нецелесообразно.

— Нет, я о том, почему ты среди магглов. Разве в вашу политику не входит бесконечное презрение к ним? — девушка сделала маленький глоток. Горячий напиток приятно обжег горло, а онемевшие пальцы отогрелись о стакан.

— Размышляю о том, как лучше организовать нам свой диктаторский режим, — снова саркастичный тон и недовольное фырканье. — Я в этот парк не ради магглов прихожу, вообще-то.

Лили опустила взгляд. Когда они приезжали в Лондон за пару дней до отъезда в Хогвартс, чтобы отправиться в Косой переулок и купить все к новому учебному году, то после всех покупок, приходили сюда вместе с ее родителями.

В центре парка была красивая яркая карусель, которую Снейп терпеть не мог, а она обожала просто до трясучки и ждала возможности прокатиться больше, чем отправки в любимую школу. Этот аттракцион был так примечателен для нее из-за того, что вместо классических белых лошадей на нем были олени и лани. Еще они ели мороженное, он всегда шоколадное, а она мятное, а потом просто дурачились, играли в догонялки и веселились под ласковым взглядом ее мамы.

В этом парке случился их первый поцелуй накануне четвертого курса. Лили все лето читала письма подружек и зубами скрипела от злости, ведь они обзаводились мальчиками, целовались с ними, и дразнили ее, потому что она осталась единственной «не целованной» из всей комнаты. Когда она сокрушалась, что как только приедет в школу, то все станет еще хуже, Северус предложил ей поцеловаться, раз так не хочется слушать глупые шутки девчонок. И Поттер согласилась, потому что тогда ей показалось, что если не лучший друг идеальный кандидат для этого, то кто тогда?

Одновременно до безобразия счастливые и невыносимо грустные воспоминания.

— Я видела тебя на кладбище в день похорон.

— Я сожалею о твоих родителях. Они были очень хорошими людьми.

— Мама уговаривала меня помириться с тобой, — она отхлебнула кофе, надеясь, что это поможет заглушить вновь подступившие к горлу слезы. — Я не рассказывала ей всего, но… возможно она была права. Может тогда сейчас бы…

— Все было иначе? Вряд ли. Ты ведь сама тогда сказала, мы выбрали свои дороги.

— Что с нами стало, Сев? — тихо спросила Лили. — Разве об этом мы мечтали?

— А разве нет? Ты мечтала, что у тебя будет любимый муж, уютный дом, собака. Не знаю про дом, но муж и собака у тебя точно есть. Даже целых две. И одна крыса.

— Господи, Сев, что за шутки, — Поттер хихикнула сквозь потекшие по щекам слезы. — А я вот помню совсем другое. Я помню, что рассказывала тебе, что хочу стать невыразимцем и работать в Отделе Тайн. А потом уже муж, дом, собаки… А ты хотел стать Мастером зелий, и фантазировал, как я бы обращалась к тебе за помощью.

— Может пройдемся? — Снейп поднялся со скамейки и протянул ей руку. Лили неуверенно вложила свою ладонь в его и тоже встала с насиженного места.

Они гуляли долго. Прошли через весь парк, вышли на шумную людную улицу, и все никак не могли наговориться. Их беседа не касалась Магической Войны, и им обоим не хотелось затрагивать эту тему, ведь теперь она стояла между ними непреодолимой стеной, как некогда встала между ними темная магия. Но и без этого у них было, что обсудить.

Лили наконец выговорилась. Поттер рассказала ему о родителях, о Петунии, о проблемах в отношениях, и ей было так легко говорить с Северусом, как будто им по четырнадцать, они возвращаются в гостиницу после длительной прогулки и своего первого поцелуя, она даже точно так же держала его за мизинец и безымянный палец, как в тот самый день. Так легко давно ни с кем не было. И Снейп отвечал взаимностью. Они вспомнили все свои шутки, все пережитые истории, все самое хорошее, что было в их дружбе.

На душе стало спокойно и тепло.

—…а помнишь, как потом Слизнорт бесновался, когда обнаружил пропажу жаброслей?

— Такое не забудешь, — хохотнул в ответ Снейп.

Они остановились у пешеходного перехода. Лили все никак не могла перестать улыбаться, но во взгляде Северуса сквозила печаль, которой еще пару мгновений назад там не было. Сигнал светофора сменился с красного на зеленый.

— Мы выбрали свои дороги, Лилс, — сказал он.

— Сев, ты к чему сейчас? — слишком радостная, чтобы вникнуть во внезапно оброненную фразу, Эванс пошла по переходу, уверенная, что он идет следом за ней.

— Я люблю тебя, Лили, — выкрикнул Северус ей в спину, и она обернулась, уже стоя на противоположной стороне дороги.

Они на мгновение встретились взглядами, и машины скрыли его от нее. Когда поток транспорта поредел, Снейпа уже не было видно.

Лили тяжело вздохнула, еще раз посмотрела на гору посуды в раковине и, пару минут поразмыслив, решила, что сегодня может позволить себе взмахнуть волшебной палочкой вместо того, чтобы перемыть все это последствие подростковых посиделок в ручную. Обычно она все делала сама, даже после празднования Дня Рождения сына, который собирал у себя в комнате столько человек, что можно было организовывать полноценный мачт по квиддичу, но в этот раз ее энергия расходуется на троих, так что небольшая щепотка магии будет вполне уместна.

— Мам, тебе нужна помощь? — Эйлин осторожно взгромоздила на уже стоящие в раковине тарелки еще несколько. — Я могу остаться, потом догоню ребят.

Мерлин, Гарри уже семнадцать, а Лин этой зимой будет пятнадцать! Дети росли так быстро, что она действительно просто не успевала отследить, как от лета к лету ее малыши превращались в прекрасных молодых людей, которые вот-вот распрощаются со школой, а там и родной дом покинуть не долго… Эйлин так сильно изменилась за последний учебный год, что Лили ее едва узнала в начале лета. Более того, похоже, девушка взрослела не только физически — в ее голове стали появляться мысли о выборе будущей профессии. Если Гарри еще в детстве решил, что станет мракоборцем, как его родной отец, то Лин все металась между разными специальностями от невыразимца до охотника в «Гарпиях».

— Нет, детка, я справлюсь, иди веселись, — она поцеловала дочь в щеку. — Ты и так мне сегодня очень помогла, а Луна, Герми и Джинни без тебя с этой гриффиндорской оравой не справятся.

— Нам поможет Драко, — хихикнула Эйлин. — Ладно, тогда я пойду! А, еще кое-что, мам!

— Да, милая?

— Ты сказала папе?

— Еще нет, — улыбнулась Лили. — Сегодня скажу.

Лин улыбнулась в ответ и вышла из кухни. Да, сказать Северусу будет сложновато… Еще двух потенциальных гриффиндорцев он вряд ли выдержит. Дамблдор рассказывал, что когда распределяющая шляпа отправила Эйлин на Гриффиндор, Снейп так помрачнел, что от него шарахнулся новый преподаватель ЗОТС. Впрочем, Лили отмечала, что на матчах по квиддичу, по крайней мере на тех, на которые ей удавалось попасть, он никогда не скрывал гордой ухмылки, если Гриффиндор одерживал победу.

Это стало распространенной темой для шуток. Сам Снейп — декан Слизерина, а все его семейство, включая родную дочь, гриффиндорцы. Близнецы Уизли как-то передали ему подарок от Молли — красный свитер с карикатурным рисунком льва. Северус подарок оценил по достоинству и ходил в нем в Запретный Лес за ингредиентами.

После Магической войны и развода с Поттером жизнь закрутилась. Лили только и успевала, что забегать вечером к Петунии, чтобы уложить тогда совсем маленького Гарри спать, да поблагодарить сестру за то, что та не прогнала, пустила пожить и возилась с племянником, пока бывшая миссис Поттер налаживала дела. Северус после всех событий на полгода уехал вместе с Малфоями во Францию — переждать общественную бурю, грозившую смести если не чистокровного напыщенного павлина с женой и сыном, то полукровку, будь он сотню раз дамблдоровым шпионом, точно.

— Дети уже ушли? — он обнял ее со спины.

Лили откинулась назад, кладя голову мужчине на плечо и опираясь на него все телом.

— Да, — довольно сказала она. — Все до одного.

— Ты предупредила Гарри, что если они во что-то вляпаются, то теперь будут выпутываться сами? — Северус поцеловал жену в шею, так же довольно улыбаясь.

— Ну, с ними еще как минимум трое несовершеннолетних волшебниц, одна из которых наша Лин. Так что у нас в ближайшие пару лет все еще нет выбора, — Лили развернулась к нему лицом и обвила руками его шею.

— Ты меня расстроила, — Снейп театрально вскинул брови, состроив грустное лицо.

— Может быть, чай вернет тебе прежнее расположение духа, м-м-м?

— Можно попробовать.

Северус ушел в гостиную. Женщина бросила еще один взгляд на посуду и решила, что ее можно помыть и немного попозже.

По возвращению из Франции, Северус, узнав о том, что Лили и Джеймс больше не вместе, принялся ее искать. Поттеры не стали афишировать свой развод, просто тихо разъехались и после подписания документов совсем не общались. Лили попыталась свести к минимуму контакты с Мародерами. Она не препятствовала тому, чтобы Джеймс общался с сыном, не запрещала и Сириусу общения с крестником, и иногда даже просила помощи у Ремуса. Только Люпин и знал, что она обосновалась у Дурслей, и именно через него Снейп вышел на нее.

Он забрал их к себе. Какое-то время они прожили в Паучьем Тупике, потом Лили разобралась с наследством, и они перебрались в дом ее покойных родителей. Они были тогда больше все же друзьями, спали в разных комнатах и только изредка обнимались. Джеймс, конечно, был недоволен, а Сириус так и вовсе пришел в бешенство, когда узнал, кто будет заниматься воспитанием Гарри, но им обоим пришлось смириться, ведь очень скоро Лили вновь официально сменила фамилию, теперь уже на Снейп, и уже тогда будучи уверенной, что это навсегда.

Женщина налила кипяток в чашки и поставила их на поднос.

Через год после свадьбы родилась Эйлин, чудная девчушка с отцовскими скулами, черными глазами, крупным неказистым носом, который ее, однако, совсем не портил, и пухлыми губами бантиком, совсем как у матери. Волосы у нее были рыжие, но жесткие и прямые, как у Северуса. Потом еще завели кошку — Эвану, которая сейчас уже была дряхлой старушкой и большую часть дня мирно сопела в своей лежанке, поднимаясь только на утреннюю прогулку, да чтобы встретить вернувшихся с работы хозяев. Так впятером и перебрались в Хогсмид, когда Северус принял предложение Дамблдора сменить Слизнорта на посту преподавателя зельеварения и декана Слизерина.

Отношения между Гарри и Северусом всегда были хорошими. Поначалу Лили казалось, что будет очень трудно, в конце концов, Гарри не просто ему не родной, он ведь сын Поттера, а эти двое как были заклятыми врагами, так ими и остались, и ничего не смогло это изменить. Но все подозрения были напрасны: Снейп обожал мальчишку и не боялся этого показывать. Лучшего отца для кого-то со столь проблемным характером сложно было представить.

Гарри с Эйлин были близки, что, впрочем, не мешало им иногда крупно ссориться, особенно из-за квиддича или каких-то факультетских дел. Во всяком случае, их отношения определенно точно были лучше, чем между Лили и Петунией в детстве. Гарри таскал Лин за собой повсюду: к отцу летом, на выходные к Блэку, к Люпинам на Рождество. Подружил ее со всей своей компанией, и он же притащил ее в команду по квиддичу, ведь изначально юная Снейп вообще не хотела касаться метлы как-то помимо уроков полетов на первом курсе.

Лили взяла поднос и понесла его в гостиную. Северус устроился на диване, на его коленях расположилась Эвана, громко мурлыкая в ответ на поглаживания. Подперев рукой подбородок он задумчиво смотрел на камин. Женщина поставила поднос на журнальный столик и села рядом с мужем.

— О чем думаешь? — она прильнула к его плечу.

— Пытаюсь вспомнить, были ли близнецы Уизли в числе приглашенных, — мужчина взял чашку с чаем в руки.

— А если были, то что?

— То вероятность того, что наших детей придется вытаскивать из Аврората резко повышается.

— Да ладно тебе. Уизли хорошие ребята. Все. А Фред и Джордж просто очень веселые.

— С последним соглашусь. Во время их учебы в школе было позанятнее.

— Ну во-о-от. И вообще, — Лили заботливо взяла на руки кошку, переместив ее на другую сторону дивана, откуда та тут же ушла, а сама села на колени к мужу. — Тебе стоит начинать помягче относиться к рыжему семейству. Того глядишь, и Лин представит нам кого-то из них в качестве своего молодого человека.

— Ха, не неси чепухи, — фыркнул Снейп, обнимая жену.

— Не чепуха. Она уже не маленькая девочка, Сев. С Роном она общается вообще уже очень давно, а близнецы ее привлекают заводным характером, а в своей симпатии к Биллу она мне вообще лично призналась.

— Билл Уизли? Серьезно?

— Скажи спасибо, что не Сириус Блэк, — хмыкнула в ответ Лили. — А то она так восторженно каждый раз о нем говорит, я даже побаиваться стала, как бы чего не случилось.

— Не думаю, что имеет смысл переживать по поводу Блэка. Он слишком дорожит своей карьерой. И вообще, ставлю пять галлеонов, что мы породнимся с Малфоями. Люциус говорил, что Драко она симпатична.

— А я все же топлю за Уизли. За Билла. Либо за Джорджа.

— Нет, кого-то из близнецов в зятьях я не выдержу.

— А просто близнецов? Или ты уже стар для этого?

— Что ты имеешь в виду? — Северус нахмурился.

Лили взяла его ладонь и приложила к своему животу.

— У нас будут свои близнецы, Сев, — женщина опустила голову на плечо мужа.

— Я думал, что ты просто поправилась в отпуске, — усмехнулся Снейп.

— Ах если бы, — она улыбнулась.

— Я люблю тебя, — улыбнулся в ответ Северус, целуя жену.

Лили не собиралась выходить замуж рано. В ее планы входило как минимум пару лет поработать в Отделе Тайн и начать строить карьеру, купить хороший дом либо на окраине Лондона, либо где-нибудь в маленьком городке по типу Коукворта, найти хорошего парня, и потом уже можно было бы подумать о том, чтобы обзавестись штампом в паспорте и кольцом на безымянном пальце. Вступление в Орден и Магическая война вовсе затормозили всякие планы, потому что прежде, чем строить карьеру в Министерстве, нужно было отвоевать свое право быть волшебницей и вообще существовать.

С другой стороны, если все хорошо сложится, то именно служба в Ордене Феникса обеспечит ей такой взлет по карьерной лестнице, что все коллеги, поступившие с ней на службу в один год, будут нервно кусать локти в сторонке, когда она станет их начальницей. Если, конечно, еще будет желание работать в Отделе Тайн, да и вообще в Министерстве.

Если они вообще смогут одержать победу над Волан-де-Мортом.

Количество его сторонников росло в геометрической прогрессии, но она никак не понимала, что привлекательного в его предложениях. Подчинить себе магглов, выкосить добрую треть волшебников ради очищения крови? Что все это даст волшебному миру и всем этим аристократам? Деньги? Они станут могущественнее? Безграничная власть?

Неужели, право обладать властью действительно настолько стоит того, чтобы совершать ужасные поступки, фактически уничтожать тех людей, с которыми ты учился и работал плечом к плечу? Ведь все они повязаны между собой. Магглы без конца говорят, что мир тесен, но если их мир действительно таков, то что говорить о волшебном сообществе, где все чуть ли не в прямом смысле друг другу братья, и только свежая кровь магглорожденных и полукровок разбавляет все это безобразие?

Девушка перевела усталый взгляд с газетной статьи с фотографией Темного Лорда на собственную руку. Серебряное кольцо поблескивало тускло в холодном свете лампочки. Обручальные кольца родителей… как мило и грустно. Кольцо покойной миссис Снейп было ей немного мало и пришлось его чуть подправить, а вот Северусу кольцо ее отца пришлось в пору. Сев сказал, что это кольцо семейная реликвия Принцев. Интересно, а что вообще из себя представляли эти люди? Снейп своих родственников не знал, да и не задумывался о них никогда, но ведь должен же быть хоть кто-то, ведь Эйлин неоднократно говорила ему о своих сестрах и брате. Если не бабушка и дедушка, то как минимум хотя бы одна тетка у него быть должна…

Наверное, где-то внутри все же ее точил червячок обиды, но не на Северуса, а скорее на ту часть самой себя, что недовольно возмущенно ворчала без конца в мыслях, жалуясь, что не было такой роскошной свадьбы как у Петунии. Можно было бы и что-нибудь поскромнее, и во много раз, но чтобы это было хотя бы отдаленно похоже на свадьбу, желательно на ту, о какой она мечтала, будучи третьекурсницей. Они даже собственные кольца не купили!

Символическое белое платье, простое, на тонких бретельках, с пышной юбкой купленное буквально в первом попавшемся магазине на распродаже, сейчас валялось в спальне на полу. Обувь она выбрать не успела, поэтому так и осталась в своих черных берцах, в которых ходила утром на отчет после рейда. Букет ее состоял из мелких полевых ромашек, люпинов и каких-то желтых цветков, название которых ей никак не удавалось вспомнить. На голове бедлам, руки и ноги в царапинах и ссадинах, пластырь на месте швов на левом ухе. И Северус в своем привычном потертом коричневом пиджаке и серых брюках, и в кой-то веке с чистой головой, но такой же потрепанный, с рассеченной бровью и разбитой губой.

Маленькая коуквортская церковь. Священник встречал их с таким видом, словно более странной парочки еще не было за время его деятельности, но они то знали, что это не так — чудаков в Коукворте хватало. Мама была совершенно растеряна, ведь ей сказали о предстоящем событии за полчаса до него. Петуния, не менее потерянная, удивленная не столько нелепостью и странностью происходящего, сколько тем фактом, что Лили вообще решила ее пригласить, всю церемонию простояла со вскинутыми бровями и полуоткрытым ртом.

— Лили Эванс-Снейп, — медленно произнесла девушка, растягивая гласные, смакуя звучание собственного имени с этим чужеродным новым кусочком. Она откинулась на спинку стула и уставилась в кухонный потолок, на котором красовалось огромное пятно, которое так и не удалось забелить после того, как их залили соседи сверху.

Чопорное горькое Снейп уравновешивало ее легкомысленное девичье Эванс. При должных интонациях это звучало весьма солидно и даже с легким высокомерием. Миссис Эванс-Снейп. Да, с таким именем ей не заплести двух хвостиков или множества маленьких тугих косичек, не заявится на работу в рваных джинсах, модных у магглов, не таскать все свои вещи в любимой сумке с длинной бахромой: у людей будет очень сильный резонанс.

Дверь хлопнула.

— Я дома, — раздался в коридоре голос Северуса, и уже через минуту парень появился на кухне.

— Ты весь мокрый, — отметила Лили. — С тебя капает, уйди с ковра, — хохотнула рыжая.

— Я не виноват, что там такой кошмарный ливень. Ты в окно выглядывала? Чувствую, народ завтра на лодках поплывет утром, — усмехнулся Снейп. Он оставил на столе пакет с продуктами и ушел в гостиную.

Лили принялась разбирать покупки. Северус всегда покупал в основном простые продукты, поэтому она, как преданный любитель всевозможных чипсов, сухариков, газировок, дешевых шоколадок и прочих прелестей, не переносила те дни, в которые была его очередь пополнять запасы, но обожала дни, когда по расписанию он готовил. Откуда у Снейпа такой кулинарный талант, девушка не ведала, но вязала это с зельеварением, ибо если человек способен мастерски варить зелья и разбираться в них так, словно в его мозг загружено несколько энциклопедий, то вряд ли ему составит труда разобраться в кулинарии.

Но помимо привычного набора продуктов в этот раз Лили обнаружила пару пачек орешков и две бутылки пива. И ладно орешки — иногда парень баловал ее и покупал какую-нибудь вредную штуку, — но вот какой-либо алкоголь, особенно не самый дорогой, она не ожидала. У Снейпа не было «табу» на тему спиртного, но все же пил он редко, и исключительно виски или вино. Сама Лили, в силу того, насколько бурно переливалась ее школьная жизнь всеми цветами подросткового безрассудства, нормально относилась к алкоголю в целом, и к пиву в частности.

— Что?

— Я бы сказала что-то вроде «У нас что, праздник?», если бы не тот факт, что мы сегодня поженились, — фыркнула девушка.

Северус уже переоделся в сухую одежду.

— Ну, я бы не назвал это праздником, но мы ведь должны хоть как-то это отметить.

— В таком случае…

Лили достала открывашку из ящика со столовыми приборами в столе, открыла обе бутылки и протянула одну из них парню.

— За любовь и счастливое будущее, — они чокнулись и сделали по глотку. Девушка рассмеялась и села на стул. — Мерлин, что мы натворили с тобой, Сев? Мы просто взяли и поженились, я не верю. Я не помню, вытворяли ли мы что-то более безумное.

Когда сегодня утром, после того, как они вернулись из ночного рейда, Северус на полном серьезе заявил, что они должны пожениться, у нее внутри что-то щелкнуло. Мир медленно, но верно сходил с ума и разрушался под натиском дурных новостей и неудачами Ордена Феникса. Она сама разрушалась под страхом и разочарованием, от того, что ее жизнь больше не походит на маггловский ситком для подростков, заканчивающийся непременно хэппи-эндом. Но самым ужасным в этом всем было то, что она понимала, что у них, возможно, не так уж и много времени осталось на то, чтобы побыть счастливыми. Они так долго тянули с осознанием своих чувств и преодолением предрассудков и стереотипов, сколько еще можно было ждать?

— И что пишут? — Северус бросил взгляд, полный отвращения, на раскрытую газету, что так и лежала на столе.

— Да все так же, ничего хорошего, — ответила девушка. — Все чаще ловлю себя на мысли, что мне не хочется читать все это. Слушай, когда это закончится, мы же устроим нормальную свадьбу?

— На пляже и с кучей гостей?

— На пляже, но почему сразу с кучей гостей? У нас есть близкие друзья, Сев, и мы пригласим их. Позовем Дамблдора и МакГонагалл, — Лили улыбнулась, когда парень рассмеялся.

— Ага, и Слизнорта.

— Почему не-е-ет? — она снова отхлебнула из бутылки. — Ты представь, как он удивится, когда ему придет приглашение! Я думаю, для него будет глубоким шоком узнать, что его любимая ученица выбрала в мужья такого бесперспективного мальчишку, — последнее словосочетание Лили произнесла с той интонацией, с которой это некогда произнес старый зельевар при обсуждении с директором Снейпа, случайным свидетелем которого она стала.

— Конечно, Лилс. У нас будет нормальная свадьба. Если хочешь, мы сделаем ее такой, что Петуния лопнет от зависти, — Северус сел на пол рядом со стулом и взял ее за руку.

Лили почувствовала, как от его преданного, полного любви и искреннего обожания, взгляда в груди разливается тепло.

— Ты же всегда говорил, что такие свадьбы — туфта для дураков, — она скользнула рукой по его щеке.

— Это не важно, если такую свадьбу захочешь ты, — он поцеловал тыльную сторону ее ладони. — Потому что я люблю тебя.

— Запретный Лес потому и запретный, что в него запрещено ходить, Сев, — ворчала девочка, проходя под ветками, которые, как полагается джентельмену, поднял для нее более высокий друг, чтобы Лили случайно не поцарапала свои нежные руки или прехорошенькое личико. — Ты же вроде самый умный на курсе, а таких простых вещей не понимаешь.

— Да все я прекрасно понимаю, — ворчал он ей в ответ, отпустив слишком рано непослушную упругую лозу и получив удар по спине. На мгновение мальчик сморщился. — Чертова лоза разрослась, кто ее только сюда принес?.. В том году такой здесь не было.

— Сильно задело? — Лили тут же попыталась нырнуть ему за спину, но Северус повернулся вместе с ней и схватил за худые плечи, чтобы остановить.

— Все в порядке, — Снейп отпустил ее, осознав, что надавил слишком сильно, когда рыжая вдруг заерзала в попытке освободиться. — Это не больно, — соврал он. Впрочем, эта боль действительно была не такой уж сильной, ожог от крапивы вот будет даже похуже.

Эванс недовольно хмыкнула, отвернулась и пошла вперед. Ей это все, конечно же, не нравилось. Третий курс только начался, а гриффиндорка уже решила, что должна в ближайшие два года произвести такое впечатление на МакГонагалл, чтобы та даже не задумывалась ни на мгновение, кого назначить префектом от девочек на пятый год их обучения. Прогулки по Запретному Лесу ей точно галочкой не пойдут. Северус слушал все ее фантазии на тему того, как она станет префектом и будет гонять Мародеров, молча, потому что любые его комментарии и попытки высказать мнение клеймились негативом и вообще, если он не понимает, как важно, чтобы эти посты занимали ответственные люди, — а в том, что Лили ответственная и бескорыстная, конечно, сомнений ни у кого быть не может, — то ему лучше оставить свои рассуждения при себе.

Снейп же наоборот видел в должности префекта угрозу для подруги. Как раз в ее гиперответственности и была главная проблема. Были у них на факультете парочка таких студентов, и мало того, что они были загружены вдвое больше остальных, так еще товарищи-слизеринцы их не переносили, ведь чрезмерное чувство ответственности всегда шагает рука об руку с обостренным чувством справедливости. И Северус боялся, что Лили станет такой для других гриффиндорцев. Если против нее ополчатся даже одни только Мародеры — на спокойной жизни Эванс может сразу поставить крест. Уж он то знал не понаслышке.

— Ты, может, объяснишь хоть, зачем мы тут, — спросила рыжая, повернувшись к другу, собираясь сделать очередной шаг, как мальчик вдруг схватил ее за локоть и притянул к себе, обхватив рукой изгиб ее талии, так незаметно сформировавшийся для него. Еще в начале лета ее тело было весьма угловатым и нелепым.

— Под ноги смотри. Там обрыв. Маленький, но что-нибудь себе сломать, если не глядя с него случайно шагнуть, запросто, — слизеринец ловко спрыгнул вниз и протянул руки к подруге. — Давай, я помогу.

Лили вдруг как-то странно ухмыльнулась, наклонилась, опираясь на плечи Северуса, и, как только снова ощутила его холодные ладони на своей талии, спрыгнула.

— Ты часто здесь бываешь, да? — спросила она, не разжимая пальцев, крепко вцепившись в ткань его серой кофты.

— Периодически. Здесь можно достать много ценных ингредиентов, — он отступил назад, чувствуя неловкость от слишком длительного физического контакта. — Да и не так уж здесь страшно, если знать, куда не надо заходить. И не блудить ночью, когда выползает та живность, что лучше себя чувствует в темноте.

— А зачем твои соседи по комнате ходят сюда ночью? Э, прости, я имела ввиду, что… — сразу же начала оправдываться Эванс, поняв, что шутка могла и задеть Северуса.

— Все нормально. Это даже забавно, — мальчик улыбнулся.

— Так, значит у нас вылазка за ингредиентами?

— Вообще-то нет. Я просто хотел показать тебе одно место. Тебе там понравится, правда, оно очень красивое. Это лучше, чем наш перекошенный домик на дереве у озера.

Лили не выглядела заинтригованной. Вперед раньше Снейпа она больше не рвалась, предпочтя следовать за ним по пятам. Джеймс Поттер хвастал перед ней на днях знанием разных тайных проходов, которыми был напичкан замок, и Сев об этом знал, так может, решил тоже впечатлить ее? Глупый-глупый Северус, неужели он правда думает, что она станет дружить с таким забиякой, как Поттер, только потому, что тот обладает какими-то сомнительными знаниями о скрытых коридорах? Если уж на то пошло, она и сама знает пару тайных ходов, о которых кроме нее никому не известно. А что такого? Не только мальчишкам бывает лениво плестись из одного конца замка в другой.

С другой стороны, в такой солнечный сентябрьский вторник, когда все занятия окончены, и никаких дел в принципе нет, почему бы не прогуляться? Было бы еще лучше, если бы Сев не потащил ее в Запретный Лес, а, например, сводил к озеру, посидеть на берегу и почитать какую-нибудь занудную книжку, содержание которой он бы объяснял ей в привычной куда более интересной манере, но раз он так хочет ей что-то показать, то это, наверное, стоит того.

В конце концов, после длительной борьбы с лозой, несколько оврагов, и бесконечных просто гигантских по своим размерам корней деревьев, что уродливо торчали из земли, так и норовя попасться невнимательной, без конца отвлекающейся на всевозможные звуки, гриффиндорке под ноги, они добрались до поляны, по другую сторону которой была пещера. Вход ее был как будто занавешан все той же лозой. Сама поляна выглядела непримечательно: просто остров уже немного пожухлой зелени, пара кустарников по периметру, возможно, в июне-июле здесь и красиво, когда цветут полевые растения, но сейчас ничего особенного.

Внезапно в кустах, совсем рядом с ними раздался громкий шум, и Лили, выхватив из-за пояса палочку, юркнула за спину Северуса.

— И это хваленая гриффиндорская храбрость? — хохотнул мальчик.

Из-за зеленых зарослей показалась голова лани. Она несколько мгновений смотрела прямо на них, после чего вышла к ребятам, немного прихрамывая на левую переднюю ногу.

— Не бойся. Не поверишь, но большинству обитающих здесь существ до тебя вообще никакого дела. А это моя давняя знакомая, — Сев протянул руку и лань действительно совершенно спокойно подставила кончик носа под его пальцы. Он опустился на корточки и осмотрел ногу животного, которую то чуть поджимало, когда просто стояло. — Видимо, повреждение было намного серьезнее, чем нам показалось, поэтому бедняга теперь будет хромать.

— Кому это нам?

— Мне и Хагриду. Я был здесь на отработке весной, помогал обходить капканы, которые он установил, чтобы поймать кое-каких вредителей, — Снейп погладил шею лани и она лизнула его в щеку. — Фу, какая гадость, — сморщился мальчик. — Она угодила в один из капканов. Мы ее лечили.

— Почему ты не рассказывал?

— Я хотел, но почему-то этого не сделал. Уже не помню, почему.

— А я могу ее погладить?

— Ну, наверное. Попробуй.

Девочка протянула руку. Животное напряглось, но расслабилось, когда Эванс осторожно коснулась пальцами шерсти за ухом и осторожно почесала.

— Какая прелесть, — заулыбалась рыжая. — Это так здорово, Северус. Она ведь совсем как ручная.

— Она прожила у Хагрида до начала лета, думаю, привыкла к людям, поэтому не боится, — он встал и направился через поляну прямиком к пещере.

— Беги, Бэмби, и не попадай в капканы, — Лили помахала лани.

— Бэмби ведь мальчик.

— Да какая разница?

Он вел ее вглубь пещеры, в самую темноту. Северус вытащил палочку, произнес «Люмос» и пространство вокруг залило мягким синим светом. Лили оглядывалась и все не могла понять, что такого здесь красивого, как вдруг слизеринец остановил ее и указал на тупиковую стену, к которой они пришли, и Эванс ахнула.

Вся стена была усыпана крупными цветами. Изумрудные лепестки переливались в магическом свете. Они были словно вырезаны из драгоценных камней: каждый лепесток имел множество граней, благодаря которым и получался завораживающий перелив десятками оттенков синего и зеленого. Сладкий запах напоминал чем-то розы, дурманил и кружил голову. Лили неуверенно прикоснулась к одному из цветков и ощутила тепло.

— Они горячие, — шепотом произнесла девочка.

— Их называют огненными лилиями. Смотри, — Снейп погасил свет палочки, и Лили с удивлением обнаружила, что цветы сами излучают слабое голубое свечение.

Северус вновь зажег «Люмос», сорвал один цветок, взял Эванс за руку и потянул за собой к выходу.

— В чем дело?.. Вау, — она вновь завороженно застыла, приоткрыв рот, когда Северус поднял руку, подставляя лилию прямо под солнечные лучи. — Какая красота, — протянула девочка. Не отрывая взгляда от тонких лепестков, что казались полупрозрачными, так хорошо через них проходили солнечные лучи, окрашиваясь в красивый изумрудный цвет, она прижалась к Снейпу, когда тот осторожно положил руку ей на талию.

Мальчик вставил цветок в ее волосы.

— Но ты все равно красивей.

— Ты это специально, чтоб меня смутить, — щеки Лили покрылись густым пунцовым румянцем. Смотреть на него вот так снизу вверх, когда он обнимал ее, было немного странно и непривычно. Раньше они так никогда не делали. — Сев, ты был прав, мне очень понравилось это место.

— Знаешь, Лилс… я, наверное… люблю тебя…

— Я тебя тоже люблю, Сев, — девочка встала на носочки и поцеловала его в щеку. — Ты ведь мой самый лучший друг!

— Он занижает нам оценки, — ворчала Лотти, поднося очередную книгу к полке. — Третирует весь гриффиндорский факультет, — девушка поморщилась, прочитав на корешке надпись «Основы зельеварения». — Так теперь еще и хочет лишить нас последнего в этом году похода в Хогсмид, хотя мы не виноваты, что наши однокурсники — такие редкие придурки!

— Я полностью согласна, — вторила возмущению подруги Джейн, идущая к Шарлотте спиной, расставляющая книги по соседнему стеллажу. — Это какой-то кошмар! Почему МакГонагалл ничего не делает, хотя мы неоднократно на него жаловались? Может же она в конце концов поговорить с ним! Хоть к Дамблдору иди с этой бедой.

— Не поможет, — недовольно ответила Шарлотта. — Он у директора под крылышком, забыла? Не знаю уж, за какие заслуги Дамблдор его около себя держит, но лично я бы, будь он хоть сто раз мастером зелий, гнала его в шею за такое отношение к ученикам!

— И не говори! Лили, а ты что думаешь? Тебе ведь от него больше всех достается, — Джейн обратилась к подруге, которая шла им на встречу с другого края стеллажа. — А ведь это очень вредит твоей репутации!

— Пара отработок не испортят мою репутацию, — Лили отправила на полку последнюю книгу. — Ничего мне не достается больше остальных — это во-первых. Во-вторых, поход в Хогсмид в конце года ничем не отличается от любого другого похода в Хогсмид. В-третьих, если бы все действительно учили зельеварение так же, как сокрушаются, что Снейп — плохой преподаватель, поверьте, хороших оценок было бы больше на всех факультетах, — недовольно сказала рыжая.

— Каждый раз одно и тоже, — протянула Лотти, закатывая глаза. — Вечно ты его защищаешь! Влюбилась ты что ли в него?

— Нет! С чего вы взяли? — Эванс отпрянула назад, едва не врезавшись спиной в лестницу, что стояла позади нее. — Какая глупость!

— Действительно, Лотти, ты чего? — рассмеялась Джейн. — Влюбиться в Снейпа? Шутишь что ли? Он ж ворчит без конца, как будто ему не тридцать, а все семьдесят!

— Ага! И вообще он какой-то весь, — Шарлотта поморщилась. — Фи. Не удивительно, что он до сих пор не женат!

— Кстати, раз уж мы заговорили о любви, — вдруг резко изменила свою интонацию Джейн. — Там мистер Поттер вас приглашал в Хогсмид, мисс Эванс. Если, конечно, профессор не обломает нам все.

— Если мистер Поттер хочет меня куда-то пригласить, то пусть подойдет ко мне и пригласит, а не передает мне приглашение через сто пятьдесят посторонних лиц, — фыркнула Лили. — Даже если нас никто не обломает, я все равно не пойду никуда. У меня есть дела поважнее.

Она тряхнула рыжими кудрями, развернулась на маленьких каблучках и отправилась к основному проходу. Подружки опять обсуждали Северуса, а ей уже поднадоело слушать их бесконечные тирады на эту тему, да и свою часть книг она уже давно расставила по местам. Если бы Джейн и Шарлотта меньше болтали и больше работали, то уже тоже управились бы, но нет, они просто не могли не возмущаться о том, какой плохой зельевар, отправивший их на отработку в библиотеку за то, что они, совместно с мальчишками, фактически сорвали ему урок.

Лили вообще не была в восторге от сегодняшнего дня. Она рассчитывала поспать подольше, ведь сегодня суббота, однако ее подняли уже в восемь утра. Потом было долгое и мучительно нудное собрание префектов, на котором старосты особенно долго тянули с тем, чтобы отчитать всех косячников и наконец перейти к основной теме: назначению старост на следующий год. И хотя Лили, неожиданно для себя и явно ни разу не неожиданно для остальных, получила почетную должность школьной старосты на будущем седьмом курсе, радости никакой это не принесло. Потом ее позвали играть в мяч младшекурсники на улицу, где она перегрелась под солнцем, из-за чего теперь ужасно болела голова. Да еще и лицо обгорело: щеки, лоб и нос сильно покраснели и тоже жутко болели.

Но она знала, куда сбежать от всего этого бедлама.

Отметившись у библиотекаря, девушка отправилась в слизеринские подземелья. Гулять там в одиночку гриффиндорскому префекту, конечно, не следовало, но Эванс уже привыкла и знала парочку тайных проходов до нужного ей места.

Совсем близко прильнув к портрету, она прошептала пароль на латинском, и вошла в маленькую комнату. Лили движением палочки зажгла свечу, что стояла на столе и, сняв туфли и оставив их справа от двери, рядом с черными мужскими туфлями, прошла к кровати. Заправленная клетчатым покрывалом, одноместная кровать с большой мягкой подушкой так и манила ее к себе, такую уставшую и измученную за день. Еще на ней лежала записная книжка, тетрадь и толстый справочник по темной магии, что заставило ее на мгновение задуматься о том, зачем это ему вообще такие книги, но желание прилечь и передохнуть до прихода профессора оказалось сильнее всяких размышлений. Эванс убрала на стол все, что постороннего было на кровати, и завалилась на нее, максимально удобно устраиваясь на подушке.

Все таки, было в этом всем что-то безобразно романтичное. Раньше Лили всякий раз допуская мысли о том, что это действительно может случиться, старалась думать, что ничего хорошего и привлекательного в подобном вообще нет. Это все красиво и интересно, когда смотришь на это по телеку, но в жизни все серо и скучно — старалась убедить себя Эванс. Но сейчас… кто из ее подружек может похвастаться таким романом? Да, Шарлотта встречалась тайно со слизеринским старостой, а у Джейн были отношения с какой-то слизеринкой с четвертого курса, но запретность этих отношений была обусловлена лишь школьными предрассудками. А в случае Лили сложно представить, какой случиться скандал, если кому-то станет известен их маленький секрет…

А как Северус строг с ней при всех! Такой холодный, отстраненный, язвительный, грубый, наверное, даже более противный, чем с Поттером и Блэком вместе взятыми. Но все эти игры для отвода глаз только заводили ее, обостряли желание и чувства. Да и маскировка была просто отличная: МакГонагалл всерьез поверила, что Снейп чуть ли не ненавидит Лили. А вот Дамблдор… директор мог о чем-то догадываться, вне сомнений. С его проницательностью тех пары раз, в которые она с Северусом оказывались вместе с ним по стечению обстоятельств, было вполне достаточно…

— Я уже жалею, что назвал тебе пароль, — мужчина вошел в комнату.

— Не злись. У тебя тут хорошо. Прохладно, тихо. А в башне такой гам стоит сейчас по-любому, выходной же, — тихо ответила Лили, не открывая глаз. — А у меня голова болит.

— Нечего было бегать без кепки с младшими на солнцепеке. Ладно дети, но ты то должна понимать… Мерлин, что у тебя с лицом? — Северус удивленно вскинул брови, когда Эванс наконец оторвалась от подушки и села на кровати.

— Я слегка сгорела на солнце. В этом году ужасно жаркий июнь. Если июль будет такой же, то можно поехать на море, — задумчиво сказала девушка, поправляя порядком растрепавшиеся волосы.

— Сначала учебный год нужно закончить.

— Спасибо, что напоминаешь всегда о всяких неприятных вещах, — фыркнула Лили.

— Я тебе еще и про эссе по трансфигурации напомню. К слову, мы договаривались, что я помогу тебе его написать, а не напишу его за тебя. Но работал на прошлых выходных я почему-то в одиночку, — Северус убрал в шкаф мантию, краем глаза поглядывая на Эванс, которая стала ходить по комнате, потягиваясь, очевидно, надеясь проснуться.

— Ну, извини, Сев. Я обязательно посмотрю все, что ты нашел и сама все напишу. Я правда очень благодарна за то, что ты выделил на это время, — девушка села на стол, выжидающе наблюдая за Снейпом.

— Это был первый и последний раз, — он снял сюртук, так же убрал его в шкаф, и наконец подошел к ней. — Сегодня, я полагаю, ты пришла немного остыть и посидеть в тишине?

— Вроде того. Слушать трындеж Шарлотты и Джейн по поводу того, что ты гнусный нехороший человек, хочешь обломать им все веселье под конец года в Хогсмиде, немного невыносимо. Немного много. Они никогда не раздражали меня так сильно, как в последнее время. Наверное, мы все уже просто очень сильно устали. Год выдался тяжелым, — Лили довольно заглянула в темные глаза ненаглядного профессора.

— Здесь не могу не согласиться. Год был просто отвратительным и как хорошо, что он заканчивается, — Северус потянулся рукой куда-то за нее, и Эванс отклонилась в противоположную сторону, смотря через плечо за тем, как он открывает большую коричневую шкатулку, в которой хранил несколько пузырьков с зельями первой необходимости. Мужчина в течении нескольких секунд перебирал пузырьки, после чего достал один.

— Что это? — Эванс с интересом разглядывала пузырек. На обычное зелье содержимое похоже не было, что-то более плотное, судя по цвету, не жидкое.

— Мазь от ожогов. С последствиями неудачного загара тоже справиться. Правда красноту не снимет, тут уж прости, но в Хогсмид тебе придется идти в таком виде, — Снейп открыл пузырек и капнул часть мази на ее щеки, нос и лоб. Он вернул флакон на его место в шкатулку.

— Прохладно, — задумчиво протянула Лили, пока Северус осторожно растирал мазь по ее правой щеке. — Пахнет мятой.

— Что еще?

— Кажется шалфей.

— Верно. И да, — мужчина указал на пергамент, что лежал на другом краю стола. — Твое эссе по трансфигурации. Я подделал твой почерк, но велика вероятность, что МакГонагалл с первой строчки поймет, что писала не ты, а со второй определит, что писал я.

— Я люблю тебя! — Эванс обхватила руками его шею и крепко обняла. — Ты мой спаситель.

— Не преувеличивай. Но это было весьма занятно. Я освежил кое-какие знания в этой области…

— Ой, только давай сегодня без этого. Мне на этой неделе хватило с головой и МакГонагалл, и ее предмета. А вот тебя мне было чертовски мало, Сев…

— Ведите себя хорошо, не обижайте и не донимайте сильно Петунию, — изображая только что отошедшую от двери маму, вещала Лили карикатурно-тонким голосом, размахивая венчиком, который, видимо, забывшись, захватила с собой, когда Роуз позвала ее, чтобы дать ценные указания на время отсутствия родителей. — Кого стоило бы хорошенько растормошить, так это Петунию! Сначала лета она не делает вообще ничего! Отпуск отпуском, но можно было хоть в сад выйти нам помочь, — девушка так активно махала руками, что капли теста с венчика разбрызгались по белой поверхности двери, — Ой, — Эванс взяла в руки край розового фартука и смахнула коричневые пятна с двери с таким видом, словно там ничего не было. — Ты ничего не видел, Сев.

— Не-а, вообще ничего, — Снейп отрицательно покачал головой и улыбнулся. — Но венчик тебе все же лучше вернуть в миску, мне кажется.

Он сидел за барной стойкой и наблюдал за тем, как Лили вновь начала бегать по кухне от плиты к той части стола, где делала печенье. Ей не нравилось, когда ее сравнивали с матерью, но Северус постоянно невольно проводил параллели между миссис Эванс и ее младшей дочерью. Своенравная светловолосая Петуния больше походила на отца и лицом, и характером, а вот Лили переняла основные черты от матери. Становилось понятно, почему Роуз всегда куда больше симпатизировала лучшему другу дочери, несмотря на довольно странный выбор, в отличие от мистера Эванса.

Не то, чтобы отец Лили так уж прям был против их дружбы, в какой-то степени он даже одобрял это общение, уверенный, что самостоятельность и рассудительность Снейпа хорошо влияют на его дочь, но, вероятно, в последнее время мужчина просто стал бояться за то, во что эти отношения могли вылиться. Все таки, репутация у Северуса была не лучшая, и все знали его, как сына поехавших Снейпов, так что удивляться было особо нечему.

— Как будто мы только и думаем о том, как бы заняться какими-нибудь греховными делами, — ворчала недовольно девушка.

— Ну, чревоугодием ты занимаешься постоянно даже не думая, — парень пожал плечами.

— Между прочим, покушать любят очень многие из наших, — парировала Лили.

— Это да. У нас на курсе много любителей похомячить, — Северус поморщился, вспоминая однокурсников.

О школе и ее обитателях думать не хотелось совсем, в особенности вспоминать о том, как «чудесно» окончился пятый курс для него. Даже с Эванс говорить об этом парень не хотел и не собирался, хотя та регулярно пыталась вывести его на откровенный разговор, потому что хорошо понимала, что как бы не был холоден и отличен в переживании эмоций Снейп от всех остальных, такое не может совершенно никак не сказаться на его состоянии. Хорошо, что ее тогда не оказалось рядом. Уж чего бы ему точно не хотелось, так это чтобы она наблюдала за его унижением, хотя Мэри и Шарлот, конечно, ей расписали картину во всех красках, без сомнений.

Впрочем, это способствовало тому, что они с Лили снова сблизились. Оставшиеся несколько дней после инцидента на озере гриффиндорка ходила за ним хвостиком, снимая баллы со всех желающих пошутить по поводу произошедшего. Северус сначала отталкивал ее, ему казалось, что девушка делает это из жалости, но потом Эванс решила наконец с ним поговорить нормально обо всем, произошедшем между ними во время учебы, и они, покричав немного друг на друга, но зато выяснив отношения, помирились и последние два дня не расставались вообще. Лили даже брала его под локоть, как раньше.

— Хочешь в школу?

— Нет, — Снейп положил руки на стол и уткнулся в них лбом, пряча от подруги лицо.

Эванс еще что-то пошаманила над духовкой и, обойдя барную стойку, встала напротив парня. Она легко взъерошила ладонью его волосы, и Северус поднял глаза. Лили такая красивая и славная, неужели она и вправду готова пренебрегать всеми ради него? Но он, по крайней мере, не станет поступать с ней так, как, с вероятностью в восемьдесят процентов, поступит любой другой, ведь для него она не просто магглорожденная волшебница с репутацией пай-девочки.

— А ты? Наверное, по подругам скучаешь.

— Не-а. Как-то особо не скучается по ним этим летом. Наверное, дело во всех этих разговорах о поцелуях и свадьбах. Они ищут себе женихов на полном серьезе, а ведь мы едва закончили пятый курс.

— И почему же тебе не хочется обсуждать эти темы? Разве ты не целуешься с парнями и не размышляешь об удачном замужестве? Да ладно, не смотри на меня так. Я знаю, что ты не задумывалась о браке. А вот по поводу поцелуев…

— Ну, вообще-то, я думала о браке, — Лили вдруг от чего-то немного покраснела. Она подперла кулаком подбородок и отвела взгляд в сторону. — О браке с тобой.

— Чего?

— Чего слышал. Просто я допускаю мысль, что мы могли бы когда-нибудь пожениться. Мы давно и хорошо знаем друг друга, и все такое прочее… Нам было бы комфортно вместе. Тебе так не кажется?

Северус молчал. Думал ли он о том, чтобы однажды жениться на Лили? Явно не настолько серьезно, насколько об этом задумывалась она. Он всегда боялся потерять свою лучшую и единственную подругу, и допускал, что окольцевать ее — неплохой вариант, но это как-то совсем не по-дружески. Если у Лили не будет взаимных чувств, будет ли это правильно? Едва ли.

Но, может, раз она заговорила об этом сама, у нее все же есть к нему что-то большее, чем дружеская симпатия?

— А что у тебя не так с поцелуями? — решил Снейп увести разговор в сторону.

— Их не было, — пожала плечами девушка. — Быть нецелованной среди тех, кто уже девственности лишился, как-то не солидно, знаешь ли… А ты бы хотел меня поцеловать?

— Да что у тебя сегодня за вопросы такие, Лилс? — возмутился в ответ парень.

— Значит, не хочешь?

— Может и хочу, просто… ты так внезапно об этом заговорила…

— Вообще-то, это ты первый заговорил о поцелуях, — усмехнулась Эванс. Она оперлась на стол локтями, максимально близко оказавшись к его лицу. — Я вот часто об этом думаю… Поцелуй меня, Сев.

— Зачем тебе это? У тебя ведь и без меня достаточно поклонников, — Северус отодвинулся назад.

— А я хочу подарить свой первый поцелуй тебе. Просто чмокни меня разок в губы, что в этом такого? Просто как друг, — настаивала Лили. — Всего один разочек.

Девушка закрыла глаза и выжидающе замерла. Лучше бы он продолжил разговор о браке… но кто он такой, чтобы ей отказывать? Тем более, это ведь Лили — если она так решила, значит так и будет. Парень подался вперед и легко коснулся губ девушки своими, лишь на секунду, едва успев ощутить их тепло и мягкость. Эванс хлопнула густыми ресницами и посмотрела на свои руки: предплечья покрылись мурашками. Она посмотрела на Северуса, хотела что-то сказать, однако промолчала, вместо этого сама подалась вперед.

По телу словно пустили электрический разряд. Лили самозабвенно целовала его, явно со знанием дела. Глаза закрылись сами. Северус почувствовал, что хочет прикоснуться к ней, и осторожно коснулся пальцами горячей покрасневшей щеки подруги. Не встретив сопротивления, парень скользнул пальцами вверх, к виску, откуда запустил руку в рыжие кудри. Девушка вся разом вздрогнула, издала тихий звук, похожий стон, и отстранилась от него. Эванс вдруг взяла его за руку и прижалась щекой к тыльной стороне его ладони.

— У тебя раньше всегда руки были такие холодные. А теперь теплые.

— Ты наврала про поцелуй, — недовольно сказал Северус.

— Если только чуть-чуть. Но тебе же понравилось. Щечки покраснели, — она захихикала, снова подалась вперед и поцеловала его в щеку.

— Зачем надо было только это делать?

— А может я тебя люблю. Тебя на объятия то не всегда удается развести, а тут поцелуй, — проворчала девушка.

— Лили, печенье! — почувствовав запах горелого, Снейп встрепенулся, подскакивая с места и бросаясь к духовке.

Следующие пять минут они стояли над противнем с подгоревшим печеньем, сокрушаясь на свою безалаберность. Эванс взяла лопатку и героически отодрала одну печенюшку от металлической поверхности, с трудом совладав с ним.

— В принципе, оно только немного пахнет горелым. С виду нормальное печенье, — принюхиваясь к отломленной половинке, сказала она. — Вроде съедобно, — Лили надкусила свою часть, протягивая вторую половинку Северусу.

— Я не поняла, вы тут дом спалить решили?! — входная дверь открылась, и Петуния уже с порога готова была порвать сестру и ее друга на куски. За спиной блондинки стоял незнакомый молодой человек.

— Хотите печенья? — жуя подгорелую печенюшку, спросила Лили. — Только из духовки.

— Да. Они только пахнут горелым, а так вкусно. Тунья тоже на первый взгляд не очень, — Северус тут же получил от младшей Эванс локтем между ребер. — Шучу, просто шучу. Не дуйся, Туни.

Профессор смотрел на всех привычным холодным и строгим взглядом, но Лили знала, что думает он далеко не о собравшихся в кабинете на занятие пятикурсниках. Северус совсем не посвящал ее в свои дела, и девушка злилась. Вот она ему почти все рассказывала, а он был таким скрытным даже с ней, что закрадывались разные подозрения. Ни занимается ли в тайне зельевар какой-то страшной деятельностью? Может быть, он ведет двойную жизнь? Или, может, на самом деле, Северус Снейп — выдуманная личность, чтобы укрыться от каких-нибудь злодеев?

Эванс улыбнулась собственным мыслям. Ее увлечение мамиными книгами про детективов выходило из-под контроля. Следовало бы переключиться временно на те книги, что рекомендовал Северус… Он просто не привык доверять людям. Кое-что Лили все же знала в общих чертах. О тяжелом детстве, службе тому, чье имя страшнее непростительных заклинаний, первые годы работы в Хогвартсе: что-то ей удавалось выведать у самого профессора, что-то узнавала от МакГонагалл, с которой иногда обсуждала вскользь слизеринского декана. Но никакой конкретики не было, только поверхностная информация о прошлом. Что это даст ей в выяснении того, что гнетет его сейчас?

— Эй, Лили, — Поттер дернул ее за рукав.

Лили предпочла проигнорировать соседа по столу, сосредотачиваясь на конспекте и в десятый раз перечитывая. Снейп никогда не придирался к ее работам, что всех удивляло, ведь было известно, что у гриффиндорского префекта серьезные терки с зельеваром, но она не хотела разговаривать с Джеймсом, что бы там ему сейчас не было нужно. Куда интереснее было наблюдать за тем, как профессор размеренно выхаживает между столов, заставляя мгновенно затихать и припадать к своим конспектам болтавших одним только едва слышным шагом.

Сегодня по заданию студенты объединились в группы по четыре человека. Эванс рассчитывала, что за столом соберется вся их комната, но Шарлот и Джейн ушли к пуффендуйским симпотягам, которые поросли неудами по зельями, а Мэри вообще было все равно с кем сидеть. Так они оказалась за одним столом с Поттером и Блэком.

— Эванс, — в этот раз ее дернули за правую косичку, но сделал это не Джеймс, а Сириус, недовольный тем, что она осмелилась игнорировать его лучшего друга.

Девушка сделала глубокий вдох, натянула дежурную улыбку для приставучих однокурсников, и повернулась к нему:

— Ты что-то хотел, Джеймс? — шепотом спросила она у парня.

— Пошли со мной на Бал Цветов в Хогсмиде, — Поттер подсунул ей под руку небольших размеров розовый цветок и обворожительно улыбнулся. — Тебя ведь еще никто не пригласил, я знаю, а осталось всего пару дней.

— Во-первых, ты пятый, от кого я получаю приглашение. Во-вторых…

Раздался шлепок. Лили и Мэри прыснули со смеху, а Сириус недоуменно смотрел на получившего тетрадью подзатыльник Джеймса. Профессор невозмутимо стоял позади стола гриффиндорцев, к которому обернулись все в классе, с перекошенными в попытке сдержать смех и улыбки лицами.

— Во-вторых, мистер Поттер, я снимаю пять баллов с Гриффиндора за разговоры на уроке. А вы, мисс Эванс, смотрите в свой конспект, — он слегка наклонил ее голову вперед легким толчком.

Девушка замолчала, но не прекращала улыбаться, возвращаясь к написанию работы. Поттер и Блэк бросали в сторону зельевара злые взгляды. Мэри усмехнулась. Блондинка отклонилась на стуле назад, пока преподаватель стоял к ним спиной и тут же вернулась в прежнее положение. Лили вопросительно посмотрела на подругу. Та же вдруг запустила руку в ее волосы и вытащила оттуда несколько мелких полевых ромашек.

Эванс тут же поняла все и спрятала цветы в карман, убедившись, что Джеймс и Сириус ничего не видели.

Бал Цветов в этом году проходил раньше обычного из-за ранней весны. Лили получила несколько цветков, но давать согласия никому из приглашавших, а уж тем более Джеймсу Поттеру, она не собиралась. Ей не хотелось бы идти туда с кем-то кроме Северуса, но она предполагала, что если там точно будут Спраут и МакГонагалл в качестве надзирателей, то Снейп может запросто выпросить у Дамблдора выходной. Девушка уже готовила себя к тому, что за все мероприятие даже ни с кем не потанцует, поэтому решила не заморачиваться с платьем и надеть блузку и юбку.

Но теперь ей, видимо, срочно нужно найти самое элегантное и красивое черное платье во всем Хогвартсе.

Занятие подходило к концу. Профессор объявил о сдаче конспектов, и студенты засуетились, собирая в стопку пергаменты, сбрасывая в сумки учебники и тетрадки.

— Так что, Лили, ты пойдешь со мной? — спросил снова Джеймс.

— Извини, но нет. Я уже решила с кем пойду, — Лили не смотрела на Поттера, следя за тем, чтобы все положили свои работы на учительский стол.

Парень расстроился, но Эванс давно перестала его жалеть. Уж слишком он был самонадеян, этот отказ ему будет даже полезен в какой-то степени… Лили попрощалась с подругами и сказала, что у нее еще есть дела перед обедом. Хорошо быть префектом, всегда можно соврать, что у тебя куча важных дел.

Они остались в кабинете вдвоем.

Северус глянул на нее мельком и чуть улыбнулся. Он сидел за столом, читая чью-то работу. Лили подошла к нему и легким взмахом рук осыпала крупными иссиня-черными цветами. Снейп взял один из цветков и с несколько секунд пристально его рассматривал.

— Наши дополнительные по трансфигурации не прошли даром, — удовлетворенно сказал он. — Уверена, что не хочешь пойти с Поттером?

— Я не хочу идти ни с кем, кроме тебя, — рыжая обошла стол и встала рядом с преподавателем. — Даже если поход с тобой подразумевает один единственный танец и постоянные переглядки. Главное, чтобы профессор МакГонагалл ничего не заподозрила.

— Скорее ее хватит удар, когда я приглашу тебя на танец, — мужчина усадил девушку к себе на колени и заправил ее рыжие пряди ей за ухо. — Думаю, ничего более прекрасного в этом кабинете я еще не видел, а я сварил здесь ни один десяток сложных зелий.

Лили густо покраснела. Она еще не привыкла к тому, что больше не нужно прятать свои чувства и подавлять желания, стеснялась прикасаться к любимому и постоянно боялась, что кто-то увидит их вместе. Эванс подалась вперед, коасаясь подушечками пальцев к щекам мужчины, и прильнула к его губам своими. От ощущения того, как рука Северуса оглаживала ее бедра сквозь плотную ткань юбки, лицо горело еще больше, становилось стыдно, хотелось вскочить и выбежать из кабинета, но вместе с тем появлялось какое-то необъяснимо сладкое чувство удовольствия.

Снейп крепче прижал к себе ее, и Лили, преодолев страх, обхватила руками его шею, углубляя поцелуй.

— Я люблю тебя, — с дрожащим вздохом прошептала девушка.

— Глупышка, — профессор улыбнулся.

— Как тебе не стыдно пользоваться глупостью своей студентки, — она чмокнула его в нос и состроила обиженное личико. — Уважаемый преподаватель, мастер зелий, правая рука директора, а так себя ведешь со своей юной невинной ученицей.

— Это ты невинная? — Северус в вопросе изогнул бровь. — В таком случае, я практически святой мученик, ведь это ты соблазнила меня.

— Ну да, спирай все на меня, конечно, — Лили театрально закатила глаза. — Мне пора, а то девчонки меня потеряют, — она еще раз коротко и легко поцеловала его.

— Что будем делать?

— Не знаю, Лилс. Жить дальше. Можем попробовать сбежать куда-нибудь из страны. Ты не думала о переезде в Америку? Тебе ведь нравится Нью-Йорк.

Девушка прикрыла ладонью глаза, вглядываясь в большое пышное облако, белоснежное, как сахарная вата из парка аттракционов в Лондоне, в котором она так любила бывать в детстве. Все сокрушалась, что никак не удавалось попасть туда вместе с Северусом. Ей так хотелось, чтобы он тоже повеселился вместе с ней, а Снейп вечно был занят для веселья. Сейчас, конечно, она понимала, что дело было в том, что у ее лучшего друга просто не было денег на все эти обычные для нее детские развлечения, но тогда она обижалась на него, дулась и была уверена, что он не хочет проводить с ней время, потому что предпочитает ей компанию слизеринцев где-нибудь в Лютном переулке.

Обычное облако. Никакой причудливой формы, ничего не напоминающее. Как и все остальные облака на голубом небе, лишь слегка подернутом где-то вдалеке у горизонта розовыми разводами заката. Вероятно, она стала слишком взрослой после всего пережитого, чтобы видеть что-то кроме этой белой ваты, потерявшей всякое очарование, или была слишком истощена.

— Америка? А это вариант. У меня там крестные родители и родственники по линии отца. Думаю, они бы не отказали в помощи.

— Все хорошо?

— Да. Наверное. Я просто устала, Сев. Устала.

Они лежали на траве рядом. Лили прятала свою ладонь в его руке, наслаждалась его теплом, и осознавала, что уже очень давно не чувствовала такого умиротворения. Совершенный в своем безразличии ко всему Северус успокаивал ее. Ни страха, ни тревоги, ни боли. Только безграничное спокойствие, на фоне которого выделялось физическое и моральное истощение их обоих. Война вымотала до предела и не ясно было, смогут ли теперь они вернуться в норму.

Слишком молодые, слишком глупые, слишком упертые, слишком максималисты. Теперь Лили больше не задавалась вопросом, что она сама сделала не так, и почему Снейп в итоге стал тем, кем стал. Их дружба была обречена, стиралась об их характеры, им было не дано понять друг друга тогда, потому что в их головы никто не пытался вложить что-то иное, а самим им было просто не додуматься — мозги были заняты совсем другими вещами.

Теперь Лили понимала и видела в нем что-то большее, чем тогда, в школе, которая казалась теперь такой далекой, хоть и на деле была окончена совсем недавно. Северус умел любить, умел быть верным, нежным и заботливым, и ни чуть не хуже любого другого «своего» условно светлого. И она сама раскрыла в себе что-то совсем новое. Сначала ей казалось, что она просто безгранично благодарна лучшему другу за спасение семьи, пусть и в конце концов развалившейся, и за то, что в итоге, когда она оказалась в настоящей опасности, Снейп пренебрег собственными принципами и предал Темного Лорда, чтобы только спасти ее.

Но странное чувство не проходило, оно росло, просачивалось гибкой лозой через все события, и когда Лили попыталась найти источник этого чувства, то поняла, что тянется оно откуда-то из самого детства, с тех времен, когда Северус был единственным человеком, который понимал ее, поддерживал во всех начинаниях. Он был другом, настоящим другом, несмотря ни на что из происходившего на фоне. С остальными было все не то. Ни с подругами, ни с Джеймсом не было такой особенной связи, преисполненной доверия и граничащей с братской любовью, куда более крепкой и прочной, чем любое возникавшее в ней когда-либо романтическое чувство.

Северус поднялся на локтях и поцеловал девушку в лоб.

— Я люблю тебя.

Видеть его улыбку все еще было странно. Она так привыкла к угрюмому Снейпу-старшекурснику, и вечно поглощенному своими мыслями Снейпу-шпиону Ордена, что совсем забыла о его умении улыбаться, и за эту улыбку Лили бы сама бросилась под Аваду.

— Так значит Америка? — спросил парень, накручивая на палец ее рыжий локон.

— Внесем ее в список вариантов. Пока что я не хотела бы уезжать, честно признаться. Мы можем пожить в доме родителей первое время. Дамблдор обещал помочь с работой…

— Ты обратилась к нему за помощью?

— Почему нет? Мы многим ему обязаны. Как и он нам, в общем-то. Одними орденами нам, как героям войны, не отделается. Мы заслужили шанс пожить нормальной жизнью двух нормальных людей.

— Ну ты скажешь тоже. Нормальные люди… были бы мы еще с тобой нормальными. А то посмотри только на историю наших взаимоотношений. Хоть книгу пиши, — усмехнулся он.

— Кстати, хорошая мысль. Я ведь хотела когда-то стать писательницей, — задумчиво сказала Лили.

— Я думал о том, чтобы варить зелья на заказ. В конце концов, больше я ничего не умею.

— Глупости. Ты можешь все, — девушка села.

Из коляски, что стояла чуть поодаль от них, раздался плач.

Северус поднялся на ноги первым и в несколько широких шагов оказался у коляски. Он отбросил тонкий белый тюль и взял ребенка на руки, принимаясь успокаивать его. Мальчик быстро затих, оказавшись с одним из родителей, положил голову парню на плечо и теперь смотрел внимательно на торопящуюся к ним девушку. Лили улыбнулась сыну и поцеловала маленькую ручку.

— Выспался, мой хороший? Теперь всю ночь опять нам спать не дашь, да? — спросила она, чмокая Гарри в маленький нос.

Снейп довольно наблюдал за этим, а потом и сам прижался к виску мальчишки губами.

— Почему вы… не остановили его тогда?

Лили тщательно подбирала слова. Эйлин уже порывалась дважды выгнать незваную гостью, но девушка была решительно настроена на разговор, о цели которого не ведала и сама. Наверное, хотела найти в лице миссис Снейп виноватого во всем происходящем, потому что тащить груз вины напополам с Северусом теперь было совсем тяжко.

— А должна была? Он выбрал тот путь, который посчитал верным для себя.

— Он выбрал путь убийцы, выбрал тьму!

— Какие громкие слова, — фыркнула недовольно женщина, скрещивая руки на груди. — Это путь, который дает ему шанс. Если ты из-за того, что я ни разу не появилась в Хогвартсе и не попыталась отстоять его права, думаешь, что я ничего не знаю о творившемся с ним, то ты ошибаешься. Просто толку от этого было бы столько же, сколько в его собственных потугах как-то повлиять на ситуацию. Это для тебя это путь тьмы. Для него же это возможность. Тебе не понять. Вы всегда были слишком разными.

— Но ведь теперь он жалеет об этом! — Лили едва не задохнулась от возмущения. Как может она так спокойно говорить о том, что позволила единственному сыну сломать себе жизнь после того, как даже ни разу не попыталась заступиться за него?! — Ведь все могло быть иначе, приложи вы хоть немного усилий для того, чтобы вложить в него что-то кроме мыслей о том, что против него настроен весь мир! — она подскочила со стула, едва не опрокинув чашку с чаем, из приличия предложенную хозяйкой.

— Сядь и не смей повышать на меня голос. Не доросла еще, — прошипела Эйлин, но этого шепота хватило, чтобы усадить возмущенную девушку на место. — Я же говорю, не понять тебе. Ты думаешь, что ему только кажется, что все вокруг против него, но ты ведь никогда не видела и даже не пыталась посмотреть на ситуацию с его стороны. Сними розовые очки, Лили. Это реальная жизнь, в которой есть те, на кого добро и справедливость не распространяются, кому не достается буквально ничего.

Поттер нервно сжала ладони в кулаки, и короткие ногти болезненно впились в кожу. Она надеялась, что ей станет легче, если сумеет убедиться, что Эйлин виновата не меньше нее самой, но в итоге убедилась только в том, насколько из нее плохой был друг в пятнадцать лет. Она ведь действительно даже не думала о том, что Северус на самом деле может быть один против всех, слишком многого не знала и не хотела замечать.

Впрочем, теперь уже поздно было думать об этом. Несмотря на то, что ей отвратительна сложившаяся ситуация и переполняющее желание изменить хоть что-нибудь в лучшую для них троих сторону, Лили чувствовала: все на своих местах.

Девушка перевела сосредоточенный взгляд со скудно обставленной, но чистой кухни и ее, теперь и вовсе максимально враждебно настроенной хозяйки, на темно-синие занавески, выцветшие от стирок. Хотя на протяжении всех лет их дружбы это была самая раздражающая вещь в убранстве всего дома, сейчас, смотря на них, Лили чувствовала, что у нее перестает кружиться голова, прекращается тошнота. Ее никогда не жаловали здесь. Она даже внешне была какая-то слишком яркая в своих полосатых колготках и цветастых сарафанах, и для этого места, и для его обитателей.

Эйлин сразу же невзлюбила Лили. Какое-то время даже пыталась запретить Северусу с ней общаться. Женщина говорила, что ничем хорошим эта дружба не закончится, что они слишком в разных положениях, что, рано или поздно, но им придется натерпеться боли друг от друга. Лили считала это глупостью, и Северус соглашался с ней, игнорируя все запреты матери.

Сейчас же миссис Снейп имела полное право смотреть на подругу сына, как на проигравшую.

Поттер сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. Она прижала ладонь к низу живота и нервно сглотнула, готовясь начать говорить, но Эйлин заговорила первой:

— Значит, ты думаешь, что это ребенок Северуса?

— Я не думаю. Я точно знаю.

— Он всегда говорил о тебе, как о святой, а ты так легко наставила муженьку рогов с представителем вашего главного врага, да еще и не позаботившись о том, чтобы не залететь. Какая ирония… От меня-то ты что хочешь?

— Я хочу, чтобы вы передали ему вот это, — девушка положила на стол конверт. — Мы не виделись уже месяц, после того, как Северус решил, что нам пора прекратить встречаться, но я считаю, что он должен знать обо всем. Пусть даже если видеть меня больше не хочет.

— Это все? И стоило мне полчаса глаза мозолить?

Лили ничего не ответила. Девушка поспешила покинуть дом, искренне надеясь, что это последний ее визит к Снейпам. Ее ничуть не задела совершенное безразличие Эйлин к известию о том, что ей предстоит стать бабушкой. Наверное, Поттер бы больше удивилась, если бы эта странная женщина, превратившаяся из прекрасной, таинственной волшебницы с детских фотографий Северуса, что он так трепетно хранил, в сгусток равнодушия и неприязни к миру, среагировала со злобой или радостью. Нет, Эйлин была больше раздражена тем фактом, что Лили вообще осмелилась явиться после всего, что случилось.

Паучий тупик с годами превратился в один из самых заброшенных и малолюдных районов Коукворта. Когда они были детьми, все не выглядело столь удручающе, как сейчас. Лили оглядывалась по сторонам и искала глазами хоть что-то кроме развалин, может быть, хоть остатки прежней, жуткой атмосферы бедного района, которого она так боялась и в который так строго запрещали ходить родители. Теперь же, здесь даже солнце, кажется, не светило в полную силу, а облака на грязно-голубом небе были исключительно серые.

Взгляд зацепился за непривычно хороший для этого места дом. Он был оформлен в темных тонах, но благодаря современному дизайну был похож на игрушечный. Совсем новый и сравнительно большой. В окнах горел свет. Кто в нем живет? Явно не типичный для Тупика контингент, ведь, судя по тому, как ухожен дворик, хозяева не только в состоянии присматривать за ним, но еще имеют желание это делать.

Как будто в ответ на ее мысли, из дома вышла невысокая, полноватая женщина, спустившаяся как-то вприпрыжку, по-детски, с высокого крыльца. Шапка рыжих мелких кудрей длинной до пояса, веснушки на румяном светлом лице, бежевое пальто и такие же светлые ботинки превращали ее в яркое пятно, резавшее глаз на общем темном фоне. Незнакомка прикрыла рукой глаза, огляделась по сторонам. За ней из дома вышел мужчина, одетый в темное, довольно худощавый и высокий. Лицо его было скрыто длинными черными волосами, а в руках он держал сверток. Он передал сверток женщине, наклонившись к ней и поцеловав, та улыбнулась и вся просияла.

Приглядевшись, Лили поняла, что в руках у незнакомки завернутый в зеленое одеяло младенец. Ее передернуло. К горлу подступила тошнота, голова закружилась. Стоило только подумать на мгновение, что она и Северус могли бы тоже быть такой счастливой семьей, пусть даже из такого мрачного и отвратительного места, как Паучий тупик, как слезы непроизвольно покатились по щекам.

Девушка вновь прижала руку к низу живота. Она так осуждала Эйлин Снейп, но будет ли ее собственный ребенок счастливым?

* * *

Эйлин проводила гостью безразличным взглядом и тяжело выдохнула, как только услышала демонстративно-громкий хлопок входной дверью. И эта девчонка еще осмеливалась поучать ее и в чем-то обвинять? Глупая, да еще и шлюховатая особа, и как только Северус мог в нее влюбиться? А как ему только в голову пришло даже просто видеться с ней в такой обстановке, не говоря уже о том, чтобы спать без какой-либо контрацепции и допустить подобное? Мало того, что дурная папашина кровь, так еще и мозги, кажется, тоже папашины…

Нужно было быть настойчивее и запретить Северусу общаться с ней, когда все это только начиналось. Из жалости ли Лили была с ним, теша свое эго дружбой с несчастным и обделенным по жизни вниманием мальчишкой, или действительно имела чувства к нему, она причиняла ему только боль. И вот теперь еще это.

Ребенок.

Возможно, приведи ей сын какую-нибудь чокнутую приспешницу Волан-де-Морта и скажи, что она от него беременна, Эйлин бы даже обрадовалась, но ребенок от этой грязнокровки во время военных действий? Ладно, будь они на одной стороне, но ведь враги! Как такое вообще могло случиться, в голове не укладывается! Наградил же Бог сыном-идиотом…

Услышав, как скрипит входная дверь, женщина метнулась к столу, хватая письмо и пряча его в карман платья.

— Я дома, — раздался небрежный голос. — Доброе утро, мам.

Парень остановился в дверном проеме и пристально посмотрел на мать. Та упорно старалась делать вид, что все так же пусто, уныло и бесполезно, фартуком прикрыв карман. Северус наклонил голову в бок и прищурился.

— Что-то случилось?

— Нет. С чего бы вдруг? — вернув себе самообладание, Эйлин скрестила руки на груди. — Завтракать будешь?

— Не хочу.

Он развернулся и пошел дальше по коридору, направляясь в свою комнату, где проводил все время, когда был дома. Женщина выдохнула и достала конверт. Она, не долго думая, распечатала его и достала тетрадный лист в клетку, исписанный мелким, аккуратным женским почерком.

Привет, Сев.

Первое, о чем хочется написать, так это том, как я безумно соскучилась по тебе. Просыпаюсь в слезах по ночам, потому что снятся наши встречи. Закончились отговорки, не знаю, как оправдывать отсутствие настроения и постоянное пребывание в омуте своих мыслей.

Это все очень похоже на дурной сон, но я никак не могу проснуться.

Хочу к тебе. Хотя бы просто поговорить. Хотя бы недолго.

У меня есть для тебя новость. Я не знаю, насколько сильно она обрадует тебя, а может не обрадует вовсе.

Я беременна, Сев. И я уверена, что от тебя.

Сначала я хотела избавиться от ребенка, но у меня не поднялась рука, а попросить о помощи мне некого. Кажется, я осталась совсем одна, но тем не менее, уже все решено. Этот малыш появится на свет, вне зависимости от того, будет ли то кому-то поперек горла или нет.

Если ты решишь связаться со мной, то учитывай сразу, что я не буду принимать во внимание твое мнение. Я ничего не требую от тебя. Просто хочу, чтобы ты знал, что у тебя, возможно, будет сын или дочь.

Я уже люблю этого ребенка, так же сильно, как я люблю тебя, Северус. Это дитя — плод нашей с тобой неправильной, печальной любви, но почему-то я уверена, что оно будет счастливее, чем мы сами. Искренне надеюсь на это.

И все же, кое о чем я тебя осмелюсь попросить. Если со мной что-то случится, а я чувствую, что мне осталось совсем недолго… позаботься о нашем ребенке. Просто присматривай за ним, как присматривал за мной, несмотря на то, что я отвергла тебя. Это будет лучше любых защитных чар.

С любовью, твоя Лили.

Эйлин скрипнула зубами. До чего же слащаво и мерзко.

— Что это у тебя? — Северус вновь неожиданно появился в кухне.

— Да так, ничего. Письмо от одной очень давней знакомой. Просит помощи по старой памяти, — женщина с равнодушным лицом порвало письмо вместе с конвертом и выбросила его в мусорное ведро. — И она обойдется.

— Хм, как скажешь, — парень пожал плечами и полез в сервант за чайной чашкой.

— Извините, мы ищем одну девушку… — обратился Джеймс к прохожему.

Невысокий мужчина, лет сорока на вид, посмотрел с опаской на странно одетых молодых людей. Сириус в очередной раз про себя отметил, что младший брат был прав — им следовало переодеться перед тем, как отправляться в Коукворт. Сам же Регулус тоже сегодня был где-то среди магглов, правда, старший Блэк не вдавался в подробности, куда этот юный Пожиратель Смерти и заначек огневиски решил наведаться. Да и дела особо ему до этого не было. Своих проблем по горло, так еще за младшим присматривать, не маленький уже…

— Нам нужна Лили Эванс, — вперед вышел Ремус, единственный из них, кто выглядел более-менее похоже на маггла.

— Лили Эванс? Я здесь недавно и о такой не слышал. Простите, не могу помочь!

Спешно удаляясь, мужчина через плечо бросил на них еще один подозрительно-напуганный взгляд.

— Черт, это место меньше, чем Хогсмид, а здесь никто не знает ни Лили, ни ее семью? Серьезно? Что за хрень? Почему Дамблдор просто не мог послать к ней сову с письмом, например? Зачем отправлять нас в эту маггловскую глухомань искать эту девчонку, которой нахрен не сдался ни Орден, ни Дамблдор, ни волшебный мир!..

— Да тихо ты! — шикнул озлобленно Поттер, не столько из-за того, что Бродяга начал переходить на повышенные тона, сколько из-за того, что тот был горазд с минуты на минуту податься в оскорбление Лили.

Эванс пробыла на службе в Ордене всего полгода. За это время она успела неплохо зарекомендовать себя в Аврорате, походить в невестах Поттера, поссориться с матерью Джеймса, и, после какого-то дела, оказавшимся для Лили слишком личным, уйти в закат, порвав всякие связи со всеми своими друзьями и знакомыми. Из волшебников она поддерживала отношения только лишь с Мэри Макдональд и Алисой Лонгботтом, но обе девушки молчали, как партизанки, ни слова не говоря о подруге даже Дамблдору.

Конечно, можно было бы напоить их сывороткой правды, да только недавно некий, якобы никому не известный, зельевар изготовил по заказу Министерства особое зелье, являющееся для сыворотки антидотом, и поили этим зельем весь аврорат, а Алиса подпаивала Мэри, чтобы та тоже не сдала со всеми потрохами Эванс.

— Ребят, может ну его? — проскулил Петтигрю. — Мы тут с утра ходим, неужели других способов выяснить, где она, нет?

— Извините, — Ремус остановил высокую блондинку, проходившую мимо них. — Мы разыскиваем Лили Эванс. Вы знаете ее?

Девушка скривилась, что-то прошептала, и произнесла недовольным тоном:

— До конца улицы дойдете, поверните направо, увидите табличку с надписью «паучий тупик». Оттуда вниз по центральной улице, на втором перекрестке налево, снова до конца улицы. Дом с зеленым забором.

— Спасибо, — поблагодарил Люпин незнакомку, но та только снова что-то возмущенно проговорила неразборчиво себе под нос и продолжила свой путь.

— Ну вот, — бодро сказал Лунатик. — Кто ищет, тот всегда найдет, — заключил он.

Ремус скучал по Лили чуть ли не больше Джеймса, который остался брошенным женихом практически у самого алтаря: Эванс ушла за три дня до свадьбы. Поттер даже немного ревновал, хотя Сириус и успокаивал его, ссылаясь на то, насколько не смел их друг. Люпин бы никогда не решился на то, чтобы позариться на чужую женщину, а уж тем более на женщину кого-то из Мародеров. Однако, Ремус был сильно привязан к девушке и это факт, в те полгода работы в Ордене он постоянно вился около нее, иногда даже откровенно забывая про своих друзей. Джеймс был уверен, что Люпин что-то знает, но, так и не получив от него никакой информации, оставил эту теорию.

Парни отправились по указанному маршруту. Паучий тупик оказался местом исключительно отвратительным. Дома здесь жилыми не выглядели, хотя люди по улицам сновали, но такие же, как и дома: жалкие, оборванные и агрессивные. Несколько раз на них даже попытались напасть какие-то очень смелые дети и весьма устрашающего вида мужчины, но Мародерам удалось уйти от проблемы мирным путем, хоть Сириус и порывался схватиться за палочку.

В конце концов, они действительно вышли к дому с невысоким зеленым забором. Калитка была открыта. Сам дом был вполне себе приличным. Не поттеровское или блэковское поместье, но вполне сносный домишко, в котором можно жить, если у тебя не особенно высокие запросы. Двор тоже выглядел достаточно ухоженным. Из конуры выскочил огромный черный пес, начавший лаять на незнакомцев.

* * *

Лили тяжело вздохнула.

— Кого-то к нам опять несет, — недовольно проворчала девушка, подымаясь со своего места. — Ты ешь, а я пойду посмотрю. Может из клиентов кто пришел, — обратилась она к Регулусу, который за обе щеки уплетал жаркое.

Парень кивнул ей в знак согласия. Лили направилась к дверям, но не успела их открыть, как раздалось громкое, знакомое до безобразия «Алахомора!». На входе стояли Мародеры собственной персоной. Действительно, ведь только Сириус Блэк или Джеймс Поттер могут попытаться решить открыть дверь в чужой дом заклинанием, не изволив постучаться.

— Джек, на место! — выкрикнула Лили. Пес замолчал и спрятался обратно в свою конуру. — Окей, я понимаю, что поблизости нет магглов, а значит можно махать палочкой направо и налево, но вообще-то у приличных людей вроде принято стучать в дверь. Странно, что вас этому не научили.

— Лили, — Джеймс замер с открытым ртом, не веря своим глазам. — Лили…

— Капец, вот это тебя разнесло, мать, — протянул Блэк, присвистнув.

— Она беременная, дурень, — раздался из-за спины девушки голос Регулуса.

— А ты чего тут забыл? — Сириус одним движением руки нагло сдвинул хозяйку дома в сторону, чтобы видеть брата.

— Беременна? Как? Из-за чего? — посыпались вопросы от Джеймса.

— Предположительно из-за коньяка, — фыркнула Лили, толкнув в плечо старшего Блэка. — Хоть капля воспитания-то у тебя должна быть, Сириус. Ремус, зачем вы пришли? — обратилась она к Люпину, который вместе с Петтигрю молча наблюдали за происходящим из-за спин друзей.

— Нас прислал Дамблдор… — ответил ей парень.

Лили прищурилась.

— Заходите, — она отошла в сторону, пропуская в дом незваных гостей.

Мародеры следом за хозяйкой прошли вглубь дома, в гостиную. Младший Блэк тоже направился туда, заинтересованный происходящим. С чего бы это Дамблдору тратить силы на поиски открестившейся от него и его Ордена магглорожденной волшебницы, да еще и присылать к ней всю мародерскую банду, с ее бывшим женихом во главе? Старик опять мутит воду? Мистер Реддл был прав — время сейчас крайне неспокойное и ждать можно чего угодно, в том числе нельзя исключать, что в надвигающихся событиях будут замешаны как представители Ордена Феникса, так и Пожиратели Смерти…

— И? Я жду. Зачем я нужна Дамблдору? — Лили встала около двери в другую комнату, рассадив перед собой на диван и в кресла парней. — Мне очень интересно.

— Он не сказал ничего конкретного, — начал Люпин. Видимо, говорить придется ему, потому что Джеймс все еще пребывал в состоянии легкого шока от вида беременной бывшей невесты, Сириус таращился на младшего брата, застывшего в проходе в гостиную, а Питер просто молча смотрел на друзей, едва ли осознавая происходящее. — Только сказал, что найти тебя сейчас — очень важно.

— Если это связано с пророчеством, то передайте ему, что шагу моего в Ордене не будет, — решительно произнесла девушка.

— Откуда ты знаешь про пророчество? — удивился Ремус.

В открытое окно влетел большой черный ворон. Лили легким движением пухлой ножки открыла дверь в комнату. Птица пролетела над диваном, лапой задев очки Поттера, от чего те упали парню на колени, и влетела в раскрытую дверь, после чего девушка ее закрыла. Регулус и Лили выглядели так, словно ничего необычного не произошло, а Мародеры же несколько растерялись.

— Из достоверных источников. Что бы там ни думал Дамблдор, я не собираюсь сейчас возвращаться к прежней жизни только из-за опасности, которой, возможно, даже нет, — она отрицательно замотала головой.

— Но ведь это очень серьезно. Что, если все действительно зависит только от тебя? — подал голос Сириус.

— Все зависит от того, кого выбрать человеком из пророчества. Это может быть кто угодно, — пожала она плечами. — Но даже если это так, я не настроена подставлять себя под опасность в ближайшие три месяца.

— И что вы здесь забыли, господа? — из комнаты вышел Снейп, на ходу натягивая футболку. — Не припоминаю, чтобы вы были желанными гостями в нашем доме.

— Так вы двое?.. — Блэк, вскинув недоуменно брови, покосился на Джеймса. — И это ты ее?..

— Да, — равнодушно ответил зельевар. — Если вы пришли из-за пророчества, то скатертью дорожка к выходу. Разговаривать об этом с вами никто не будет.

— Сев, — Лили стиснула запястье мужа. Она не была рада гостям, но все же, прогонять их желания не было, как минимум с Люпином она бы с радостью пообщалась сейчас на сторонние темы. — Погоди.

— Нет, пусть уходят. Ничем хорошим этот визит не закончится.

Девушка кивнула. Он был прав. Теперь, когда Дамблдору будет известно, что все это время Лили скрывалась у него под самым носом, будучи женой зельевара, у которого Министерство, а в том числе и подконтрольный ему Орден, числилось в постоянных клиентах, он не отстанет от нее просто так. Вступать в какие-либо противостояния она не собиралась и не хотела, но негласное противоборство властей так разраслось, что нейтральных персонажей уже практически не осталось: даже частники вроде Северуса и агентства Пожирателей оказались втянуты в разборки, грозившие, согласно пророчеству, обернуться настоящей катострофой не только для Англии, но и для всего волшебного мира.

Лили проводила Мародеров до выхода, успев все же перекинуться парой фраз с Ремусом. На Поттера она даже ни разу не взглянула, хотя тот не сводил с нее глаз. Регулус и Северус что-то бурно и весьма агрессивно обсуждали в гостиной, но как только девушка вернулась, парни заговорили спокойно и явно сменили тему, потому что первые несколько фраз диалога после ее прихода в комнату звучали крайне нелепо.

— Зачем ты их впустила? — Снейп достал из комода шкатулку с зельями. Достав оттуда один из пузырьков, он протянул его Регулусу. — Как заказывал Реддл. И с такими предложениями может никого ко мне не присылать.

— Какими предложениями? — пропустив адресованный ей вопрос мимо ушей, Лили нахмурилась.

— Неважно, — Блэк тряхнул темными волосами. — Я пойду, ребят, у меня еще дела. Спасибо за обед, Лили. Провожать меня не надо, выход уж найду поди.

Когда раздался хлопок входной двери, девушка прищурилась и несколько минут в гробовой тишине смотрела на парня, а потом хмыкнула и отвернулась, скрестив руки на груди. Северус обнял жену со спины, но та оставалась непоколебимо холодна.

— Ну что такое? Я не успел с тобой толком поговорить, а ты на меня уже обиделась? Лиличка, моя Лиличка, как же я тебя люблю, — прошептал он и поцеловал ее за ушком. Девушка повела плечом и чуть улыбнулась.

— И что же тебе там предлагает Том? И что это за зелье, которое ты отдал Регулусу? Его ты ночью варил, да? Что там? Что-то противозаконное? — она повернулась к нему.

— Зачем так много вопросов сразу? Все равно я тебе на них не отвечу. Зачем тебе в это впутываться? — Снейп поднес к губам ее руку, мягко касаясь в поцелуе тонких пальцев. — Все хорошо. Ну, кроме появления этой шайки у нас.

— Дамблдор меня искал. Я просто надеюсь, что это не связано с дурацким пророчеством. Оно ведь может быть про кого угодно, да? — с надеждой в голосе спросила Лили.

— Конечно, — сказал Северус, чтобы успокоить ее. — Конечно… А как вы себя чувствуете? — парень прижал ладонь к ее животу, довольно улыбнувшись.

— Ну, она вот себя чувствует прекрасно, танцуя чечетку на моем мочевом пузыре, — закатила глаза девушка. — Толкается ужасно активно. Спортсменкой будет, наверное, — Лили положила свою руку поверх ладони мужа.

— Сев, стой, хватит! Хватит, меня сейчас стошнит!..

Мужчина прекратил раскачивать качели. Женщина затормозила себя ногами и, хохоча, прикрыла рукой глаза. Голова кружилась, и заброшенная уже много лет детская площадка плыла вместе с окружающими ее многоэтажками. Так этот пейзаж выглядел гораздо симпатичнее. В далеком детстве это было любимое место сестер Эванс, но теперь, как и некогда крепкая связь двух девочек, стало только лишь воспоминанием. Коукворт вымирал уже тогда, а теперь и вовсе превратился в настоящий город-призрак, из которого не уезжали разве что те, у кого не было денег или было слишком высокое чувство преданности своей малой родине.

Она не была здесь с тех самых пор, как скончался отец. Последняя ниточка, ведущая ее к миру магглов, оборвалась, и Лили больше уже не вспоминала ни про свой маленький городок, ни про летние каникулы, проведенные здесь. Лили больше ни о чем уже старалась не вспоминать, усиленно пряча в чулан счастливые детские годы, чтобы не испытывать горького чувства сожаления и ощущения, что что-то было сделано не так.

Северус сел на соседние качели. Он, конечно, тоже изменился. На службе у Волан-де-Морта ему пришлось пережить не мало всего и теперь, когда он был просто преподавателем в Хогвартсе, кажется, заскучал. Рукава его рубашки были закатаны, и Лили по старой привычке принялась рассматривать метку. Когда-то давно этот рисунок внушал в нее страх, но с годами страх выместило сочувствие, а потом и ледяное равнодушие. Есть она и есть. Это часть Северуса, его личности, его прошлого, та часть, которую он хотел бы вычеркнуть из своей жизни, но уже слишком поздно. Но без этой части себя, он бы никогда не стал тем самым Северусом, в котором Лили, в конце концов, нашла то, что искала.

Это было странно. Через несколько месяцев им стукнет по тридцать лет и только теперь, только сейчас она понимала, что вот оно, счастье, всегда было рядом. Нужно было только вовремя протянуть руку и помочь солнцу зажечься в полную силу, а не бежать из поглотившей тьмы под холодный свет электролампы. Хорошо, что для осознания этого, ей все же потребовалось всего чуть больше десяти лет, а то кто-то вот до сих пор бьется и не может принять того факта, что женитьба в восемнадцать была ошибкой. Но даже до таких твердолобых должно рано или поздно дойти… до нее же дошло.

— Улыбаешься, как дурочка, — мужчина наклонился ближе к ней, крепко держась за цепочки старых качелей. — Поделись со мной своими мыслями. Тоже так хочу.

— Мне просто очень хорошо, — она так же наклонилась к нему, заглядывая в темные глаза. — Через полтора месяца уже сентябрь. Ты готов к новому учебному году?

— Не напоминай, — Снейп закатил глаза и отстранился от женщины, как будто нарочно, в тот самый момент, когда она хотела поцеловать его. — В Хогвартсе из развлечений только вопли гриффиндорцев, да недовольные лица Минервы и Дамблдора. Ты не собираешься навестить сестру? У сына Туньи ведь скоро День Рождения.

— Ты запомнил дату Дня Рождения Дадли? Зачем? Это же бесполезная информация, — Лили недоумевала. Это и для нее-то особой разницы не имело. Племянника она, конечно, любила, но предпочитала делать это издалека, чтобы свести к минимуму контакты с "любимыми" родственниками. Семья Вернона, да и сам он, открыто выказывали ей свое неуважение, поэтому младшая Эванс предпочитала с самого начала избегать всякого общения с ними.

— Я запоминаю все, что ты говоришь, — Северус пожал плечами. — Не знаю, зачем. Старая привычка. Как пятнадцать лет назад, ловлю каждое сказанное тобой слово. С того времени вообще мало, что изменилось, касательно всего, что связано с тобой… — он улыбнулся.

У Лили все сжалось внутри. Улыбка его была грустной, а глаза были наполнены печалью. Он смотрел куда-то вниз, себе под ноги, медленно покачиваясь на качелях, так не похожий на того профессора Снейпа, что пугал одним только своим видом и голосом всех студентов Хогвартса, и так сильно напоминающий того подростка, что печально размышлял о том, куда ему податься и от которого она ушла, потому что его варианты развития событий ей категорически не нравились.

Им по пятнадцать. Конец июля. Качели. И он, сидящий здесь один каждый день после случившегося здесь же трудного для обоих разговора. Она проходила мимо, равнодушно поглядывая в сторону детской площадки и думала, что уже слишком поздно что-то менять. Северус слишком увлечен идеей стать Пожирателем смерти, Лили слишком сильно уверена, что это опасно, в первую очередь, для нее самой, для ее окружения, друзей и семьи. Тогда в ее голове и на секунду не мелькнуло мысли о том, что хуже всего в этом случае Снейпу. Она не считала, что это было неправильно, не корила себя за это, но понимала, что это был тот самый переломный момент, в который решилась их дальнейшая судьба. Даже не роковая «грязнокровка» на берегу озера, не принятие им метки и не ее замужество с Поттером.

Их история закончилась здесь.

И здесь же начнется новая.

— Сев, я люблю тебя, — тихо, но уверенно сказала Лили.

— Что? — мужчина удивленно вскинул брови.

— Я люблю тебя, — громче произнесла женщина.

— Ты, кажется, перегрелась, Лилс.

— С чего бы вдруг? Я люблю тебя, Сев. Люблю-люблю-люблю, — она поднялась со своего место и в короткий шаг оказалась перед Снейпом, крепко обхватив руками его шею. — Я люблю тебя!

— Не кричи, — Северус обнял ее за талию.

— Тогда поцелуй меня.

Старые обиды давным-давно прощены. Цифра в документах отрезвляюще напоминает, что уже не солидно разбрасываться своим временем попусту, верить исключительно в черно-белую модель мира, думать, что кто-то свыше решает все за них. Она больше не хочет быть просто красивым украшением какого-то известного мужчины, чтобы все вокруг еще больше восхищались и завидовали. С опытом научилась различать оттенки серого, в который мешались эти условные понятия «добра» и «зла», «тьмы» и «света».

Правда, в судьбу по-прежнему верила. А как иначе объяснить все эти странные повороты ее жизни, происходящие так скоро, что ей до сих пор мерещится иногда по утрам, что только вчера она торжествующе размахивала перед подругами, Снейпом и Люпином документами о разводе.

Ее молодость была похожа на стремительно раскачивающиеся качели, что раскачали до тошноты, когда уже стало не в радость подлетать высоко над землей, стало видно, насколько ненадежны проржавевшие у самых оснований цепочки, слышен страшный скрип старой конструкции. И теперь Лили хорошо видела себя со стороны. Напуганная войной, амбициозная и уверенная в том, что правильный в ее восприятии человек, разделяющий в большей степени ее позиции — верный выход.

Тогда, возможно, это действительно было выходом. Но сейчас… сейчас все по-другому.

Сейчас ей больше не нужен пылкий и страстный защитник, видящий в ней всю ту же беспомощную магглорожденную волшебницу, которой нужна не только любовь, но и возможность за что-то зацепиться в волшебном мире. Уверенный, твердо стоящий на ногах, понимающий и любящий по-взрослому, уравновешенно, той любовью, что не душит и не раздражает. Ей был нужен тот, кто сможет в нужный момент стать и защитником, оберегающим от любой опасности, и мудрым наставником, и лучшим другом, которому можно доверить все, что так долго копилось на душе.

Качелям пришло время затормозить.

— Выйдешь за меня?

— Я согласна.

Северус никогда не верил этим ее произнесенным горячим шепотом «Я люблю тебя». Ему казалось, что Лили повторяет слова по инерции, потому что они, вроде бы, уместны в ситуации, а она не может просто промолчать. Всякий смысл этой фразы стирался в бешеном темпе соединения тел, размазывался крепкими, солеными от пота, поцелуями, давился под ладонями, стискивающими до боли ягодицы. Слова терялись в стонах и волнах удовольствия, бывших целью встреч, но Лили упорно продолжала повторять их, глядя ему в глаза с щенячьей преданностью и впиваясь ногтями в его кожу.

Девушка свернулась калачиком, обняла себя и, подрагивая, тяжело дышала, чуть ни всхлипывая. Иногда Снейп забывался и мог быть грубым, даже слишком, но это все равно не было похоже на ставшую привычной грубость Джеймса. Хотя бы потому, что после окончания мужа едва ли волновало, как чувствует себя жена, а Северус всегда проявлял после подобного еще более особое внимание. Ему самому не нравилось быть таким с ней.

— Прости, — прошептал парень, накрывая ее покрывалом. — Не хотел.

— Все в порядке. Это было здорово, хотя и немного больно. Мне просто нужно несколько минут, чтобы прийти в себя. Правда, хорошо было, — дрожь снова прокатилась по ее телу, и девушка перевернулась на другой бок. Она прижалась к парню и прикрыла глаза. — Пару минут…

— Или несколько часов полноценного крепкого сна, — парень погладил рыжую по волосам. Он потянулся к тумбочке и достал оттуда пачку сигарет. — Я пойду, выйду.

— Я люблю тебя, — Поттер коснулась его руки с легкой улыбкой на покусанных губах.

Северус снова поправил одеяло, убедившись в том, что она вся укрыта, и поднялся с кровати.

Его немного тошнило от всего происходящего. Паучий тупик опустел и теперь здесь было совсем скучно. Если раньше еще можно было развлечься хотя бы наблюдением за драками магглов, разворачивающимися в баре «Красный Дьявол» каждые выходные, да общением с местными блядями, что рассказывали весьма занятные истории за стакан виски, то сейчас можно было разве что дожидаться, пока кто-то не заложит здешних «фермеров» с урожаем марихуаны, и фараоны не устроят им облаву.

Бар закрыли, еще когда отец был жив. Девушки ушли сначала на улицу, а потом расползлись по другим уголкам вымирающего города, за ними последовали несчастные жители неблагополучного района. Не верится, что еще каких-то десять лет назад здесь вовсю кипела жизнь, работала фабрика, строились здания, а население только прибавлялось. Две черные трубы по-прежнему виднелись вдалеке на темно-сером фоне предрассветного неба, но Северус не мог даже назвать точное количество лет, как из них перестал валить густой отвратительный дым, погружавший Коукворт в смог.

Мать умерла, когда он учился на четвертом курсе, тем летом они с Лили много околачивались около фабрики, потом пятый курс, и все то лето он пялился в окно спальни на эти трубы, потому что с их стороны виднелась дорога, по которой ходила к нему Эванс, а он все надеялся увидеть ее там… На шестом курсе все лето он был у Малфоя… Когда вернулся после окончания школы, фабрику уже закрыли. Три-четыре года. И за это время город пришел в упадок.

Хотя, чего осуждать этот несчастный маггловский город, когда с ним самим произошло за эти три-четыре года тоже самое.

— Хреновый ты волшебник, Северус… превратился в дерьмо, а как обратно — не знаешь, — Снейп затянулся сигаретой, опускаясь на скрипучую ступеньку. Нужно бы заменить пол на веранде… но это все потом. Когда-нибудь потом. Сейчас ему все равно это не мешает, так что все п о т о м.

Раньше, наблюдая за курившим отцом, он испытывал исключительное отвращение, но теперь сигареты были единственным, что избавляло от этой навящевой тошноты, вызванной его собственной реальностью.

Волан-де-Морт требовал с каждым разом от них все больше и больше, а Пожиратели все сильнее разочаровывались в своем повелителе. Лишь самые преданные продолжали упорно верить в постулаты своего Лорда, едва не молились на него, а вот рядовые его сторонники начинали перешептываться между собой о том, что уважаемый Владыка сходит с ума, не иначе. Чем дальше заходила эта война, тем кровожаднее он становился, как будто все эти жертвы действительно были необходимы, но даже Беллатрикс Лестрейндж иной раз задавалась вопросом, зачем тратить силы и ресурсы на те или иные странные ходы, порой только закапывавшие их в противостоянии с Орденом.

Исходя из рассказов Лили, у Дамблдора тоже дела шли не очень. В Ордене завелся крот, и как только эта информация вышла за пределы руководящего круга, среди них начался разлад. Все подозревали всех. Поттер рассказывала, что, когда узнала об этом, первое, что сделала — проверила собственного мужа на наличие метки. Даже в сплоченной мародерской шайке вдруг участились серьезные ссоры, доходящие до мордобоя. Лили была вне подозрений как магглорожденная, но для некоторых и это не было аргументом. Сам же Снейп в курсе того, кто крысятничал в тылу врага, не был и даже не предполагал, кто это может быть.

За спиной раздался скрип. Он обернулся. Лили, завернувшись в одеяло, вышла к нему. Девушка села в старое кресло, что стояло на веранде. Она улыбалась, как будто ничего не происходило.

Как будто все так, как надо.

Северус скользнул взглядом по выглядывающей из-под одеяла ключице. Поттер все хорошела и хорошела с каждым днем. Ей ни по чем было все это, она цвела, становясь с каждым разом лучше. Снейп все не мог понять, почему она продолжала спать с ним. Сколько бы он не лез из шкуры вон, до Джеймса ему далеко во всех аспектах, в особенности во внешности. Собственное тело вгоняло его в отвращение, а Лили, красивая нежная Лили, совершенная в каждом изгибе, в каждой веснушке, ласкала его с таким удовольствием, что вставал вопрос, что ей нравится больше: заставлять Северуса дрожать под ее прикосновениями или самой извиваться в его руках.

Это было похоже на жуткий нелепый сюр. Сначала они были самыми лучшими друзьями. Потом она вычеркнула его из своей жизни, в чем он сам же был виноват. А потом вовсе вышла замуж за того, кто был его собственным врагом номер один. И теперь, за спиной у мужа, кувыркалась с ним не хуже тех самых блядей из «Красного Дьявола». Хотя, тех девчонок он и не пробовал, — побрезговал, — но был уверен, что Лили в мастерстве не уступает представительницам древнейшей профессии. Уж в своем рвении и готовности ко всевозможным экспериментам точно.

Снейпа не беспокоила совесть. Факт замужества Лили даже был ему приятен. Больше она никогда не сможет упрекнуть его в том, что он аморален, неправилен, ведь сама она теперь такая же, растратившая весь свой свет по пустякам и вновь обратившаяся к нему, чтобы быть сориентированной в той тьме, в которой оказалась, как когда-то в детстве. Теперь его «грязнокровка» ни что по сравнению с той болью, что она причинила ему этой ситуацией.

— И что ты скажешь ему в этот раз? — Северус выдохнул облако дыма.

— Алиса меня прикроет, — ответила вяло девушка.

— А Алиса-то в курсе, где ты?

— Нет. Ей не надо знать, — Лили плотнее укуталась в одеяло. — Иногда мне кажется, что в этих отмазках и нужды уже нет. Джеймс, наверное, давно догадался.

— Хочешь сказать, тебя это вообще не волнует? А если потребует развод?

— Не знаю. В любом случае… оленю полагаются рога, — заключила она с лицом весьма равнодушным. — Он получает то отношение, которое заслужил.

— Жестокая ты все-таки, Лилс. Жестокая, — Северус задумчиво улыбнулся.

Джеймс Поттер действительно заслужил. Иногда Снейпу даже хотелось написать ему письмецо, расписав во всех красках, как он проводит ночи с его женой, но потом вспоминал, что это может плохо обернуться для Лили и передумывал. Что ж, по крайней мере, он сполна отомстил ему за все школьные обиды. Удар по гордости Поттера будет такой, что десять унизительных ситуаций, как тогда у озера, не сравнятся с ним.

Она подошла к нему и села рядом, заключая его в объятия и накрывая одеялом, как птица крыльями, прижимаясь всем горячим обнаженным телом к его голому торсу.

— Я люблю тебя, Северус. Это странно звучит, но люблю. Люблю, — Лили уткнулась носом в его волосы.

— Ага. И я тебя, — Снейп закинул руку за спину, запуская пальцы в ее волосы. — Давно люблю.

Хотя эти слова и не имеют уже никакого смысла.

Северус щелкнул зажигалкой, затем еще раз и еще, однако та так и не зажглась. Мужчина недовольно закатил глаза, наверное, в сотый раз за этот вечер, и просто выкинул сигарету в урну у входа в здание театра. Кто-то бы углядел в том, что он за сегодня ни разу не смог покурить, знак свыше, но Снейп видел в этом только очередной повод раздраженно ругаться на какие-то неведомые силы, что не дают ему успокоить нервы.

Может ли что-нибудь еще сделать этот вечер более отвратительным? Малфой притащил его на концерт «Феникса», наврав с три короба, парни обиделись, что он отказался идти с ними в клуб к Реддлу и праздновать запись нового альбома, а чертовы зажигалки не работали в его руках. Он чувствовал себя совершенно опустошенным после трех месяцев работы над новыми песнями, и ему хотелось просто в гордом одиночестве слушать джаз и спать, но весь мир как будто был категорически против.

Почему-то менеджер и друзья-коллеги были уверены, что после трех месяцев добровольного заточения в собственной квартире с поэтическими сборниками и классической музыкой, музыканту должно больше всего хотеться из квартиры сбежать и как-то развеяться. Конечно, выбирали развлечения они прежде всего под себя, и не то, чтобы Северус был против классической музыки и стандартных молодежных развлечений, но просто сейчас все это было лишним.

И ладно, парни из группы, которым ничего, кроме бухла, музыки и девчонок посимпатичнее, было не надо, но вот Люциус, решивший притащить его на концерт треклятого оркестра, превзошел сам себя.

Меньше всего Снейп хотел слушать сейчас «неподражаемую» игру Джеймса Поттера, записанного чуть ли не в реинкарнации самого Паганини, смотреть на напряженное лицо Сириуса Блэка, который все так же едва-едва попадает пальцами на струны, но от чего-то не вылетает с места второй скрипки, думать о том, почему Ремус Люпин так и не стал солистом, хотя техничности ему не занимать, а в особенности пялить широкую спину Дамблдора, дирижировавшего с упоением своим прекрасным птицам, которых он так обожал, и из рядов которых был в свое время выгнан Северус.

И не было толку от блестяще законченной консерватории, не было толку от выдающейся техники, его убрали сначала с места первой скрипки, передав должность Поттеру, а затем и вовсе турнули из оркестра, хотя Альбус прекрасно знал, что вся жизнь двадцатилетнего Снейпа вертится вокруг музыки и оркестра. Часы напролет он репетировал, оттачивая каждый такт до совершенства, и за что его выгнали? Просто за то, что не нашел общий язык со «звездами», а Поттер был более угоден всем, в том числе и самому Дамблдору. Впрочем, это стало не только мощным ударом по моральному состоянию Северуса, но и отличным толчком для творчества.

Через пару лет он встретил Реддла, который в странных песнях уличного музыканта, сменившего скрипку на гитару, услышал потенциальные хиты и решил взять его под крыло. Том был владельцем сети ночных клубов и слыл человеком, щедрым на деньги для разного рода творческих ребят, пробиться где-то самостоятельно у которых не было шанса. Реддл приставил к нему Малфоя, и уже вместе с ним Снейп собрал из таких же побитых жизнью талантов группу.

Скрипка с тех пор пылилась в шкафу, рядом со старым инструментом, на котором еще мать играла, и на котором учила его азам. Зато теперь была полная свобода в творчестве, концерты, гастроли, фанаты, и, что для Северуса, все детство проведшего в нищете, было особенно важным, хорошие деньги.

Впрочем, расстроило его, наверное, не только неизменное расположение старых врагов на сцене. Он не увидел там ее. Сколько не старался, все не мог найти рыжеволосую виолончелистку. Неужели она больше не выступает?..

Северус улыбнулся, вспоминая годы учебы в музыкальной школе и консерватории. Пальцы Лили были чем-то невероятным, она была так виртуозна, а ее мизинец!.. Какая глупость, Господи. Лили Эванс свела его с ума с первых дней буквально лишь одним только мизинцем правой руки. Создавалось ощущение, что они с Поттером вместе взятые со своей выработанной непосильным трудом техникой, не стоят этого маленького чудного пальчика с выкрашенным красным лаком ноготочком и тонким серебряным кольцом с зеленым камнем — его подарком на ее тринадцатый День Рождения, ради которого он полгода шатался по подземкам с гитарой.

Они были друзьями, любовниками, и, наверное, даже возлюбленными, и никого ближе у него никогда не было. Снейп даже не заметил, как детская привязанность превратилась во что-то большее, крепкое и сильное. И Лили, вроде бы, отвечала взаимностью, но в какой-то момент все просто сломалось о слишком разное мнение о любимчиках Дамблдора. Когда его выгнали из оркестра, он, конечно, пошел к ней, ища поддержки и утешения, но вместо этого выяснилось, что Эванс совершенно согласна с решением дирижера. Пять последующих встреч он запомнил до мельчайших подробностей. Каждое брошенное слово, каждый жест, каждый выпитый после стакан.

А через полгода она вышла за Поттера замуж.

Северус съежился от промозглого пейзажа. Шел снег, но декабрьский вечер был настолько отвратительно теплым, а городская слякоть настолько омерзительной во всей этой грязной жиже, что без конца месили машины на дорогах и пешеходы на тротуарах, что становилось совсем тошно. Зачем вот только он стал вспоминать ее? А ведь вместе им было хорошо, и Лили так искренне смеялась, и так доверяла ему всю себя морально и физически, что сложно было представить, что ее легкомысленное девичье Эванс заменило ни его чопорное и ворчливое Снейп, а такое солидное, благозвучное, и от того еще более мерзкое, Поттер.

Где-то за спиной заиграла знакомая мелодия. Снейп улыбнулся. Это была песня из первого альбома, который был собран по кускам из десятка тетрадок и блокнотов, вдоль и поперек исписанных стихами. Он хорошо помнил, как корпел над каждым текстом, соединяя разные стихи, что-то приписывая нового, что-то убирая, как будто это было только вчера. Тогда это все было так важно, будоражило желание заявить о себе миру, тем более, вокруг вдруг появилось столько людей, что искренне верили в его талант. Даже предположить, что это превратится в жуткую рутину, доводящую до бутылки и тяжелой апатии, он не мог.

— Гарри, солнышко! А где тетя Туни? Вышла в магазин? А вы с Дадли с дядей Верноном? Вы его не обижаете? Конечно знаю, что вы у нас хорошие ребята!..

Внутри все сжалось, сердце пропустило несколько ударов, а губы как-то непроизвольно приоткрылись. Северус попытался боковым зрением увидеть говорившую, но не смог, и ему пришлось чуть обернуться назад. Его взгляд тут же уперся во взгляд Лили, которая замерла на полуслове, одной рукой прижимая к уху мобильник, а другой придерживая незастегнутое черное пальто.

— Тетя Туни пришла? — нервно сглотнув, выдавила она. — Дай ей трубку, пожалуйста. Да, привет, дорогая. Ты не хочешь сходить в наше кафе? Приводи мальчишек, мы так давно никуда не выбирались. Ага, хорошо. Нет, Джеймса не будет. Да. Жду вас. Пока.

Женщина убрала мобильный в карман. Еще несколько мгновений она стояла неподвижно и вдруг кинулась к нему, крепко обнимая за шею.

— Лили, — Снейп вздрогнул от внезапного прикосновения. Она была теплой и по-прежнему пахла корицей.

— Северус, — Лили отпрянула от него. — Северус… — ее лицо озарила улыбка. — Ты не меняешься год от года. Я думала, мне просто так кажется из-за того, что я всегда стою далеко от сцены, но ты действительно совсем не изменился, — рыжеволосая положила теплые руки на его щеки.

Мужчина не знал, что сделать. Это была настолько неожиданная встреча, что он попросту растерялся.

— А ты постарела, — собравшись с мыслями, изрек он с едким смешком. — Но все так же хороша.

— Ах ты!.. — Поттер возмущенно всплеснула руками, с силой ударяя Снейпа по плечам, а затем рассмеялась. — Северус, ну хоть обними меня в ответ. Столько лет не виделись!

Лучше бы она этого не говорила. Он стиснул ее в своих объятиях так сильно, как только мог.

— Ты приходил на концерт? А почему ушел? Только ведь все началось, — принялась Лили заваливать его вопросами.

— Я не собирался. Меня мой менеджер обманом сюда затащил. Я думал, что хоть на тебя посмотрю, а тебя на сцене не оказалось… ты бросила играть?

— А, да, — она заметно помрачнела. — Я ушла из оркестра. Некому было сидеть с Гарри, и мне пришлось оставить музыку. Играю дома для кошки, попугая и морской свинки. А ты у нас теперь звезда, — Лили снова заулыбалась. — Я так безумно рада за тебя, Сев. И я так сильно рада тебя видеть! — женщина снова крепко обняла его. — Пойдем!

Рыжеволосая оглянулась на вход в театр и, схватив мужчину за руку, потянула за собой, вниз по улице. Северус не успевал за ее мелкими, но быстрыми шагами, вновь слишком удивленный, чтобы сориентироваться с достаточной скоростью. Поттер время от времени оборачивалась на него с выражением лица нашкодившего ребенка, очень довольного совершенной пакостью, и все поглядывала назад, за Снейпа, на оставшееся далеко позади здание театра. Он сам невольно оглядывался и ощущал внутри то самое чувство, когда что-то натворил и теперь бежишь в свою комнату, чтобы спрятаться до того, как родители заметят.

Лили затормозила около маленькой кофейни. Она, не спрашивая Северуса, вошла в заведение, поздоровалась с барменшей с сиреневыми волосами, которая, оторвав взгляд от мобильного на мгновение, поприветствовала ее в ответ с теплой улыбкой.

— Вам как обычно? — поинтересовалась сотрудница кофейни, поправляя челку.

— Да, Тэл, а моему другу… — начала Лили.

— Ой, вы же!.. — барменша чуть не выронила из рук мобильник, очевидно, узнав Снейпа.

— Тщ-щ-щ, — Северус прижал палец к губам с легкой ухмылкой. — Мне мятный латте со сливками.

— Мятный латте, да еще и со сливками? Тебя же наизнанку от сладкого выворачивало, — когда все еще малость опешившая барменша отвернулась, рыжеволосая улыбнулась, легко ткнув острым локотком мужчину под ребра. — Пойдем вон за тот столик, у окна.

— Как скажешь, Лилс, — послушно пожал плечами Северус.

Окно выходило на центральную улицу города, на которой уже были развешаны яркие рождественские украшения. Город готовился к празднику. Где-то в первых праздничных числах выйдет новый альбом…

— Значит, ты слушаешь наши песни?

— Шутишь? Я еще на все ваши концерты в нашем городе хожу. Последние года три точно. Правда, мужу врать приходится, но оно того стоит, — Поттер небрежно откинулась на спинку диванчика. — Это круто, Сев. Не зря скрипку забросил.

— И как у вас с Джеймсом? — Снейп пропустил слова про концерты и скрипку.

— Ну… По правде говоря, мы поженились слишком рано и вообще по залету, поэтому… прости. Прости за излишнюю откровенность, — она тряхнула волосами, скрестив руки на груди. — По старой привычке.

— Все в порядке. Я все еще могила для любых твоих секретов. А почему ты ушла с концерта?

— А, одно и то же каждое Рождество. Одни и те же произведения, устала я их слушать. Мне больше нравилось исполнять их на сцене. А у тебя как на личном?

— Перекати поле и завывания ветра, — Северус горько усмехнулся. — После тебя у меня так никого и не было.

— Сев… — Лили протянула руку и положила поверх его. Во взгляде ее сквозила печаль. — Это… Я не знаю… я… жалею, — заключила она, уставившись в стол.

— Забудь, — вдруг резко сказал Северус, заключая ее маленькую руку между своих. На ее мизинце, рядом с обручальным кольцом на безымянном пальце, все так же красовалось маленькое серебряное кольцо. — Неважно. Рассказывай!

— Что рассказывать? — она хлопнула недоуменно зелеными глазами, но руки не отдернула, словно так и надо было.

— Что угодно? Вы помирились с Петунией? Как твой мальчишка, где учится? Что угодно, Лилс.

Северус не знал, сколько времени точно прошло. Они говорили не меньше получаса, и, казалось, что не хватит им и целого вечера, чтобы обсудить все, что хотелось. Лили смеялась, такая увлеченная и словно помолодевшая вновь до восемнадцатилетней девчонки, и даже маленькие морщинки около ее глаз разгладились.

Это было слишком хорошо, чтобы быть частью его реальности.

Слишком хорошо.

В напоминание об этом, в кафе появилась старшая Эванс, ведшая за руки двух мальчишек. Лили подскочила со своего места и замахала сестре рукой. Северус обратил внимание на одного из детей. Мальчик в круглых очках, с ярко-зелеными глазами, задумчиво и напряженно посмотрел на него в ответ, а затем прищурился, чуть задирая подбородок и поворачивая голову набок. Безоговорочно, это был сын Лили.

— Северус! Ну надо же, — Петуния удивленно вскинула брови. — Где ты его выцепила, Лили? Хоть выглядеть стал приличней, — оценивающим взглядом блондинка окинула Снейпа.

— И я тебе рад, Туни, — улыбнулся мужчина. — Ладно, я пойду, наверное, — он поднялся со своего места, беря пальто. — Спасибо за компанию, Лилс.

— Сев, останься, — Поттер вновь схватила его за руку. — Ребята не будут против. Нет ведь? — она обратилась в сестре, племяннику и сыну. Петуния лишь пожала плечами, и мальчишки синхронно повторили за ней жест, означавший, что всем безразлично, останется Снейп или нет.

— Прости, у меня еще дела, — с грустной улыбкой соврал он. — До встречи, Лилс.

Оказавшись вне маленькой кофейни, он снова почувствовал, как накатило отвратительное ощущение полной опустошенности. Северус направился на центральную улицу. Там находился клуб Реддла, где его, конечно, не ждут, но рады будут все равно. Проходя мимо окна кофейни, он заглянул на мгновение. Лили сидела к нему лицом, рядом с ней Гарри, Петуния с сыном сидели к окну спиной. Поттер потягивала кофе и вдруг посмотрела в окно. Он одними губами произнес:

— Я люблю тебя.

Ему показалось, что по ее губам он смог прочесть в ответ: "Я тебя тоже.".

Северус сосредоточенно всматривался в пергамент, стараясь разобрать корявый мелкий почерк. Неужели так сложно писать чуточку разборчивей? Они сдали и забыли, а ему сидеть теперь, разбирать все праздники каракули полугодовых контрольных. С другой стороны, хоть какое-то развлечение…

Рождественской атмосферы в доме Снейпов в Паучьем тупике не было уже добрых лет двадцать пять. Северус всерьез не помнил, было ли в их семье когда-нибудь нормальное, полноценное Рождество с елкой, подарками, украшениями и праздничным ужином. Он не знал, праздновали ли родители во время его учебы в Хогвартсе, но это было крайне мало вероятно: мать к тому моменту утратила всякий вкус к жизни, а отец мог разве что отправиться в бар и вхламину там набраться. По крайней мере, они точно не устраивали праздник в привычном понимании этого слова для магглов и волшебников.

Окончив учебу, пробыв на службе у великого и ужасного Волан-де-Морта, теперь гнившего благополучно в Азкабане за свои дела, и с трудом сумев отмазаться от той же участи, Снейп во всей этой рождественской возне смысла не видел. Семейный праздник, как никак, а семьи у него давно уже нет, поэтому единственным напоминанием о Рождестве в его доме служила миска с конфетами на столе в гостиной и пакет с мандаринами, стоявший на кухне, сиротливо ожидая, что случится какое-нибудь чудо, и хотя бы часть из них будет съедена.

Тем более, что на улице настоящий снежный ураган. Какой праздник при таком раскладе для хогвартского профессора? Конечно, можно было остаться в школе, но гулянки с коллегами тоже не были привлекательным вариантом вреприпровождения…

Что ж, надо будет донести до хозяина пергамента, что впредь писать ему стоит разборчивее. С тяжелым вздохом нарисовав с закрытыми глазами тролль за одно из заданий, что все же удалось разобрать, и за большой объем, служивший свидетельством попытки все же решить контрольную, Северус отложил работу в сторону и принялся за следующую. Ровный крупный почерк приятно радовал глаз, а то, что написанное им еще и было правильными ответами, вовсе приводило Снейпа в восторг. Не зря он тратил на дополнительные занятия с ней свободное время.

В дверь постучали.

— И кого сюда принесло? Виктор, посмотри, — Северус обернулся к нетопырю, что привычно висел на своей жердочке вниз головой. Взгляд зверька так и выражал вопрос «Нет, ну, ты больной, что ли?» в ответ на просьбу. — Ладно, я сам посмотрю, — проворчал недовольно мужчина.

Гостей он не ждал, поэтому даже предположить, кто решил к нему пожаловать, не мог. Никому из коллег он в эту ночь точно не может понадобиться. Малфой? Нет, этот павлин сейчас традиционно кукует на праздничном ужине с семьей жены. А больше никто и не знает точного адреса его места проживания, если только…

— Лили? — Снейп выгнул в вопросе бровь.

Девушка стояла у порога, обнимая крепко бумажный пакет. Вся она была усыпана снегом, губы ее чуть посинели от холода. Она переминалась с ноги на ногу, широко улыбаясь ему.

— Почему без шапки? — отметив, что на рыжих кудрях так же запутались многочисленные снежинки, спросил мужчина, слишком удивленный появлению гриффиндорки, чтобы спросить что-то более уместное.

— Я тебя тоже очень рада видеть, Сев, — скривив в недовольстве пухлые губы и нахмурившись ответила Эванс. — С праздничком, — она, не церемонясь, сунула ему в руки пакет и, дождавшись, пока Снейп отступит в сторону, прошла в прихожую. — Хоть дверь закрой.

— И кто же ты? Рождественский эльф? — мужчина окинул девушку оценивающим взглядом. Темно-зеленое велюровое платье с длинным рукавом, колготки расцветки карамельной тросточки, разве что только без шапки с помпончиком и смешных башмаков с бубенцами.

— Да. Я маленький дух Рождества, — Лили сняла сапоги. — Ты мне совсем не рад? Я принесла вино, апельсины и лимоны, можем сварить глинтвейн, можем просто попить вина с фруктами. — она забрала из рук мужчины пакет и прошла в гостиную. — А еще я стащила немного праздничного пирога со стола… ух-ты, трюфели!

Северус закатил глаза. Нет, он ей, конечно, рад, и даже очень, но… это не тот день, в который ей стоило придти к нему. Профессор вообще надеялся, что девушка просто пошутила, заявив в один из последних учебных дней о желании непременно навестить его во время каникул. В конце концов, Лили вряд ли готова узнать его настолько близко, да и бродить одной по Паучьему тупику ей не следовало. Странно, что родители вообще выпустили ее куда-то на ночь глядя, да еще и одну. Паучий тупик пусть и слывет самым неблагополучным районом, но в Коукворте в принципе молодой хорошенькой девушке не стоит разгуливать одной в темное время суток даже в центре.

С семьей Эвансов Северус был косвенно знаком, даже пару раз пересекался с главой семейства — офицером местной полиции Джеком Эвансом. Людьми они слыли хорошими, а по поведению и манерам Лили можно было предположить, что совершенно среднестатистическими: любящие супруги, две красавицы и умницы дочки, кот и волнистые попугайчики являлись жителями двухэтажного дома с большим садом, по воскресениям ходили в церковь, с соседями были дружны, раз в год ездили отдыхать на две-три недели. Обычная английская семья с обычными условиями среднего класса и обычными традициями.

Для Лили может оказаться просто странным его маленький дом и полное отсутствие намеков на то, что на дворе праздник. Будет сложно донести семнадцатилетней девочке, почему все так, не вдаваясь при этом в подробный пересказ своей биографии. Пока ей лучше не знать эту часть его жизни…

Северус прошел в гостиную, где его гостья уже вовсю улюлюкала над довольным нетопырем, которого держала в руках. Виктор зверьком был крайне своенравным и посторонних к себе не подпускал, но гриффиндорская студентка с первого раза смогла найти к нему подход, и вместо того, чтобы кусать ее за пальцы и махать крыльями в попытках отпугнуть, как бывало с профессором МакГонагалл, он послушно подставлял ее ласкам мохнатое брюшко. Лили от питомца зельевара была в восторге с первого дня и находила его крайне очаровательным.

— Долго вы двое будете ласкаться и игнорировать меня? — спросил Снейп, обращая на себя внимание. Нетопырь выпорхнул из рук отвлекшейся девушки и вернулся на свое место в привычную позу вниз головой. — Говоришь, глинтвейн можем сварить?

— А-ага. У тебя же специи нужные есть, да? — Лили взяла пакет с продуктами и отправилась на кухню. Конечно, сориентировалась она быстро, ведь блудить в этих четырех стенах было особо негде… — Нет, ты, что, правда мне не рад? — она затормозила в дверном проеме.

— С чего ты взяла?

— Сев, ты меня даже не обнял еще ни разу, — надувшись, Эванс отвернулась и прошла в кухню.

— И что ты сказала своим родителям?

— Они думают, что я у крестной, а крестной сказала, как есть, что хочу отпраздновать у парня, — девушка достала из пакета бутылку вину, завернутый в бумагу пирог, лимон и апельсин, после чего отставила пакет в сторону. — Кастрюли где? — по ее выражению лица Снейп понял, что она всерьез надумала расстроиться.

Северус подошел к Лили и обнял ее худые плечи. Рыжеволосая откинула голову назад, кладя ее ему на плечо. Повисла тишина. Где-то за окнами раздавалось завывание ветра, что с бешеной скоростью наметал сугробы. Страшно представить, что будет твориться завтра на дороге… Девушка развернулась, встала на носочки и поцеловала мужчину, трепетно сложив ладони у него на груди.

— Я люблю тебя, — тихо сказала Лили.

— Я знаю, — Снейп улыбнулся.

— Расскажешь, почему не празднуешь Рождество, или это еще одна страшная тайна твоего прошлого?

— Рождество — семейный праздник, а у меня семьи нет. Я считаю это достаточно убедительным аргументом, — Северус только развел руками.

— А я? — с искренним недоумением спросила Эванс. — Вот опять ты! Как будто я совсем ничего для тебя не значу! — девушка опять насупилась, недовольно скрестив руки на груди и отстранившись от него.

Северус только тяжело выдохнул. Вот жил он себе в гордом одиночестве и жил, чего только его дернуло полезть к этой очаровательной гриффиндорской девчонке с ее неуемным характером и неизмеримой жизнерадостностью?.. Что ж, похоже, ему придется учиться жить жизнью среднестатистического человека со среднестатистическими праздничными традициями, иначе Лили будет заставлять его делать это силой.

— Ну, ладно. Сегодня праздник и я не буду на тебя обижаться. Считай это частью моего подарка, — настроение Лили переменилось в считанные секунды. — И, раз уж я рождественский эльф, то я возьму на себя ответственность принести в этот дом Рождество, — она достала откуда-то из-под юбки платья палочку и, взмахнув ей, превратила стоявший на окне кактус в маленькую елку.

— Бедный мой кактус, — обреченно произнес Северус.

— Твой кактус это переживет.

— Я этого не переживу…

— Ой, не ворчи! Доставай лучше кастрюлю!

Лили втянула в себя густой терпкий запах старых книг. Он ощущался в библиотеке повсюду, вне зависимости от секции и того, насколько новую книгу девушка брала в руки. Все пропахло здесь этим благородным запахом мудрости и вековых знаний. Ей нравилось бывать в этом месте, теряться между книжных стеллажей, где никто не мог найти ее. Даже собственный парень.

Джеймс Поттер был настоящим совершенством. Богатый, красивый, спортсмен: да половина девушек в университете только и мечтала стать той самой, которой выпадет шанс быть спутницей этого Чемпиона на его жизненном пути. Подружки Эванс только и твердили, как ей повезло, что это ей нужно, что называет, «на руках носить» такого парня, да скорее тащить его под венец, ведь такие мужчины на дороге не валяются. Девчонки порядком достали Лили бесконечными разговорами о том, что если она продолжит воплощать свои планы, в которые не входит ранний брак, то может дождаться того, что просто надоест Джеймсу и будет потом локти кусать.

Но Лили только недовольно хмыкала в ответ, давно приняв тот факт, что отстаивать свою точку зрения бесполезно. Она не понимала, чего это подруги так переживают, что она упустит Поттера, ведь Эванс и сама была звездой университета.

Пусть она не блистала в спорте, как то наблюдалось за Джеймсом, зато была хороша в научной деятельности и талантливо пела, да и внешне считала себя, как минимум, довольно симпатичной, так что у нее успела сформироваться своя небольшая армия поклонников. Лили была из простой семьи, и в отличии от большинства студентов, пробиваться ей пришлось своими силами из-за низкого сравнительно с остальными социального положения, чем она очень гордилась.

Как и многие, сначала, Эванс была очарована Джеймсом. Конечно, для виду она поломалась, прежде, чем согласиться с ним встречаться, но на самом деле влюбилась практически сразу же. Первое время Лили просто потеряла голову, тяжело сосредотачивалась на учебе, что никогда раньше проблемой не было, боялась каждого завистливого взгляда, брошенного в ее сторону, но позже привыкла и стала наслаждаться тем, что Чемпион этот увивается за ней хвостом. Любовником он тоже оказался хорошим, чего и следовало ожидать, так что Лили действительно не могла придраться вообще ни к чему в своем парне.

Однако, в последнее время, ей стало ужасно все равно.

Все чаще, под предлогами разной степени правдоподобности, Эванс избегала встреч с ним. Сегодня слинять от Джеймса не получилось: подруги великодушно отпустили ее с пятничного похода по магазинам по просьбе Поттера, поэтому пришлось все же поехать вместе с ним к нему домой.

— Эй, Лилс, может отложишь уже свои занудные книжки? — он так неожиданно появился позади и обнял ее со спины, что рыжеволосая едва не выронила из рук тяжелую энциклопедию. — Мамы нет, отчим занят своими важными профессорскими делами, мы могли бы с тобой заняться чем-то более интересным и приятным…

— Джеймс, проекты по химии на следующей неделе сдавать, закончить надо. Макдональд свою часть работы закончила, а я еще нет. И вам с Сириусом стоит уже начать, чтобы опять не делать все в ночь перед защитой, — Лили попыталась вывернуться из объятий Поттера. — Позанимаемся учебой сначала, а потрахаться всегда успеем…

— Да ладно тебе, я поговорю со Снейпом, он вам с Мэри так пятерки нарисует, — парень развернул Эванс к себе лицом и, потянув за волосы, заставляя откинуть назад голову, принялся целовать тонкую белую шею, предотвращая все ее попытки вырваться.

Лили зажмурилась. Она попыталась подумать о том, что раньше его ласки всегда доставляли удовольствие, а эти поцелуи в шею достаточно нежные и приятные, но происходящее все равно не нравилось ей. Сопротивляться Джеймсу ей было трудно из-за разницы в физической силе, поэтому оставалось только стараться изо всех сил расслабиться и получить какое-никакое удовольствие.

— Джеймс! — раздался голос чуть поодаль от них. — Я полагаю, что вы с Блэком закончили свой проект и можете принести мне его на проверку, да?

Эванс, воспользовавшись тем, что парень замешкался, оттолкнула его от себя, поправляя одежду и прическу, глядя в пол, надеясь, что от стыда ее щеки не станут одного цвета с ее водолазкой.

Снейп, скрестив руки на груди, ожидал ответа пасынка.

— Я… Лили помогаю, она меня попросила, — не растерялся Поттер, тут же найдя, чем прикрыть свое безделье, но он не учел того, что его приставания порядком разозлили его прикрытие.

— Ни о чем я тебя не просила. Только о разрешении в библиотеке покопаться… — фыркнула рыжеволосая недовольно.

— Джеймс, это ваш с Сириусом последний шанс не завалить семестр окончательно. Я готов поставить тройку даже Фрэнку Лонгбботому, хотя он из курса химии запомнил только номер аудитории и мою фамилию, но не тебе и твоей шайке бездельников, — холодно, с какой-то ядовитой ноткой, говорил мужчина. — Если к вечеру черновик с твоими наработками не будет у меня в кабинете на столе — считай, ты подписал себе документы на отчисление.

— Да не ворчи ты, — по Джеймсу было видно, что он сильно злится. — Надоел уже. У меня уже готово почти все, между прочим. Лилс, ты заканчивай тут возиться и приходи ко мне в комнату. Будем учебой заниматься, — бросив еще один разгневанный взгляд на отчима, Поттер ушел.

Девушка проводила его напряженным взглядом и облегченно выдохнула, после чего улыбнулась мужчине самой лучезарной из своих улыбок.

— Ну, а вы, мисс Эванс, готовы показать мне свои черновые записи? — поинтересовался у нее Северус.

* * *

В кабинете профессора Снейпа как всегда было темно, поэтому первое, что сделала Лили, когда оказалась там — раздвинула тяжелые бордовые шторы на окнах. На ее взгляд, шторы эти не мешало бы заменить. Мало того, что они совершенно не пропускали солнечный свет, что для рабочего кабинета было совсем неуместно, так еще и не подходили к общему дизайну. Северус только качал головой и говорил, что заниматься ему этим некогда, а Эванс отмечала про себя, что он, вероятно, врет, ведь в его аудитории тоже всегда было довольно темно.

Пока мужчина стоял у одного из книжных шкафов, девушка подошла к нему со спины.

— Я люблю тебя, — она приподнялась на носочки и поцеловала его за ухом, на что Снейп отреагировал легкой улыбкой и ответным признанием через плечо.

На этом ее миссию по выражению благодарности он, конечно, посчитал выполненной, но у Эванс были еще кое-какие планы.

Все это случилось так внезапно, что было похоже на какой-то дурацкий бразильский сериал, но Лили ничего не могла с собой поделать. Приходя к Джеймсу, она только и думала, что о профессоре, который сидел в своем кабинете и выходил, лишь чтобы с ней поздороваться. Его черные глаза, крупный нос с горбинкой, острый подбородок, четкие линии скул и длинные темные волосы, дома лишь слегка зачесанные назад, никак не выходили из ее головы. Жилистый и невысокий, он так сильно отличался от Поттера, что Эванс начинала сомневаться в собственной адекватности, не находя причин слишком сильному влечению.

Северус давно не был близок со своей женой. Дорея Поттер представляла из себя весьма специфичную натуру. Чего стоил только тот факт, что, повторно выходя замуж, она так и не сменила фамилию бывшего мужа, хотя даже жили они в доме, что достался Снейпу в наследство от родственников. Лили не вникала в их взаимоотношения слишком глубоко. Ей достаточно было знать и того, что рассказывал о родителях Джеймс, который свою мать откровенно недолюбливал за развод с отцом, да еще и тем, что наградила таким отчимом. К пасынку особой привязанности у Снейпа не было, ведь тот чуть ли не с первого дня трепал ему нервы.

Лили испытывала чувство вины лишь на одну треть, и то, эта треть приходилась на Северуса. Все происходившие было чисто ее инициативой. Если кто-то узнает, то случится большой скандал. Конечно, Дамблдор будет хлопотать за Снейпа, как за одного из своих лучших преподавателей и не даст его уволить, но репутацию это все равно сильно подорвет, как самому профессору, так и всему университету.

Каждый раз Лили клялась, что порвет с ним, и каждый раз забывала все свои намерения, стоило только ему появиться вблизи.

Девушка устроилась в одном из кресел около стола. Северус как всегда предложил ей кофе, от которого она не стала отказываться. Порывшись в ящиках стола, мужчина положил перед ней плитку дорогого шоколада.

Снейп сел пролистывать черновики с проектом, краем глаза наблюдая за студенткой. Рыжеволосая традиционно выждала десять минут, прежде, чем надломить плитку и, очаровательно, по-детски сморщив покрытый веснушками нос от удовольствия, съесть шоколадку. Возможно, она даже не представляет, как эта шоколадка ждала ее, ведь больше есть молочный шоколад в этом доме было некому.

— Что ты опять не поделила с Амбридж? — не отрывая взгляда от страницы с записями, спросил Северус. — Она такой скандал МакГонагалл закатила, что та весь день валерьянку пила.

— Ты же знаешь, эта старая пиз…

— Лили! — мужчина осуждающе посмотрел на Эванс. — Она же профессор, в конце концов!

Она хлопнула себя по губам ладонью — это была та ее сторона, которая напоминала о том, что несмотря на учебу в элитном университете, где она многого добилась, Лили была выходцем из семьи обычного работяги. Конечно, девушка старалась с этим бороться, но с друзьями все равно время от времени употребляла крепкое словцо, а воспринимать Северуса как профессора у нее уже даже в университете получалось совсем плохо. Однако. профессор Амбридж едва ли заслуживала иного обозначения, с чем Снейп, пусть и негласно, но был согласен, как и все остальные.

— Эта пожилая вагина, — с видом студентки, исправившейся во время ответа на экзамене, продолжила Лили под его закатывание глаз и недовольное цоконье. — Терроризирует всех, кто пытается учиться у нее своими силами. А у меня вообще сейчас с финансами туго, — она отвела взгляд в сторону. Признаваться в том, что у нее не хватает денег на взятку противной преподше было неловко. — Так что, вероятно, плакала моя стипендия. Пойду на пересдачу.

— Я мог бы помочь тебе решить эту проблему.

— И как же? МакГонагалл уже поговорила с ней и, сам говоришь, весь день валерьянку пила. А уж чтобы МакГонагалл довести до такого состояния, это каким надо быть исчадием ада, представь только. Побереги свои нервы, тебе еще с Поттера и Блэка работы за весь семестр трясти.

— Я тебя умоляю, буду я еще бегать за ними, ага. Мне же делать больше нечего. Будь он мне хоть родным сыном, я ему с таким отношением к предмету положительной отметки не поставлю, если за ум не возьмется. И пусть Дамблдор с пеной у рта будет хоть до посинения доказывать, что надо спортсменов поощрять. А что касается Амбридж, то я не собираюсь с ней ссориться. Я заплачу за тебя.

— Не вздумай! — всплеснула руками Лили. — Нет-нет-нет! Я лучше устроюсь куда-нибудь на подработку.

Эванс не хотела просить денег даже у родителей, а уж тем более у Снейпа. Ей, конечно, приходилось сейчас несколько тяжело, стипендии не хватало, так как Амбридж была отнюдь не единственной взяточницей, удерживаемой на ее посту кем-то, кто стоял даже выше ректора Дамблдора, и Лили не представляла, как справляться с этим всем, но допустить, что за нее кто-то заплатит? Ни за что!

Однако по взгляду Северуса было понятно, что он не предлагал ей за нее заплатить, а твердо решил это сделать и что-либо говорить против бесполезно. Ну, теперь у нее на один повод больше устроиться на работу летом.

Рыжая встала со своего места, обошла стол и бесцеремонно уселась к нему на колени. Пусть физической формой мужчина и уступал своему пасынку, но вот любовник из него был даже лучше.

Лили Эванс-Снейп за год брака ни разу не задумалась, поступила ли она правильно, с дуру согласившись стать женой своего лучшего друга сразу после школы. И это при том, что ни о какой идиллии изначально речи быть не могло: с Северусом всегда было сложно, и в ее голове даже ни разу не промелькнуло мысли, что после свадьбы может быть иначе.

Девушка так и замерла, наклонившись с подносом к журнальному столику, обдумывая слова сестры.

— Петуния! — Роза слегка пихнула старшую дочь в плечо, недовольная тем, что та в очередной раз решила высказать свое ценное мнение о замужестве младшей сестры. — Лили, детка, ты чего?

— Да нет, ничего, все в порядке, — рыжая поставила поднос и села на подставку для ног напротив матери и сестры, устроившихся на диване.

— Лилс, ты, конечно, можешь на меня обижаться, — Дурсль проигнорировала материнский намек и продолжила свою речь. — Но выйти замуж за лучшего друга детства, это как зайти в магазин за сладостями и купить шоколадку на кассе, не пройдя дальше. При чем далеко не самую вкусную шоколадку.

— Может тебя все-таки покормить? — Эванс-Снейп прищурилась. С тех пор, как Туния переехала к родственникам мужа, она постоянно сидела на различных диетах, а последнюю из них Лили, которая всегда любила плотно покушать, вообще ровняла с голодовкой. Старшая сестра все чаще говорила про еду в разговорах, с едой не связанных, поэтому закрадывались подозрения, что и злая она такая просто от того, что голодная. — Есть грибной суп и овощное рагу с курицей. Или хоть печеньку съешь, — она переставила вазочку с подноса поближе к родственницам.

— Фи, нет, — блондинка демонстративно отвернулась. — Тебе бы вот тоже не мешало на диете посидеть. Посмотри, как тебя в груди и в бедрах раздало за этот год! Смотри, если продолжишь в таком темпе, даже Снейп от тебя уйдет!

— Петуния! — теперь Роза всерьез разозлилась на дочь. — Может хватит уже, а? Такое ощущение, что сестру ты навещаешь только для того, чтобы высказывать ей гадости!

— Я просто констатирую факты, мам, — проворчала в ответ миссис Дурсль. — Нет, ну посмотри! У нее бедра точно на размер шире стали. Тебе же ее Снейп назад вернет, когда его устраивать перестанет.

— В отличие от некоторых мужчин, Сев меня любит не за это. Ему так, между прочим, даже больше нравится, — ехидно ухмыльнувшись, Лили начала разливать по чашкам чай. На самом деле, она понятия не имела, что об этом думает Сев, но задеть сестру хотелось.

Теперь осуждающего взгляда Розы удостоилась и Эванс-Снейп, ведь Петунию всю аж повело при упоминании того, что истинной причиной бесконечного ограничения себя во всем был именно ее муж. Женщина тяжело вздохнула. Что ж, видимо, с фамилией, ее младшая дочь переняла и снейповскую язвительность.

— Ты и вправду поправилась, — тщательно подбирая слова, чтобы не обидеть девушку, произнесла миссис Эванс, внимательно рассматривая ее. Еще полгода назад это домашнее платье сидело на ней свободно, но теперь оно обтягивало ее чуть ли не впритык: сквозь ткань четко виднелись линии косточек бюстгальтера, появился маленький животик, да и по поводу бедер Петуния и впрямь была права. Роза вдруг вся как-то напряглась и нахмурилась. — Лили, ты случаем не…

— Нет, я не беременна, — оборвала ее рыжая. — Точно нет. Были подозрения в этом месяце, но они оказались ложными. Я просто много ем и мало двигаюсь. Период у нас такой на работе, в основном в Министерстве сидим, в рейды нас не выпускают. У нас весь отдел скоро на колобков похож будет, — хохотнула девушка. Она протянула чашку с чаем матери, следующую сестре, а третью оставила себе.

— А вы с Северусом… ну… не задумывались об этом? О детях, я имею ввиду, — пояснила женщина.

— Неужели тебе действительно нужны внуки от Снейпа?.. — придирчиво разглядывая коричневую жидкость в чашке, сказала Дурсль.

— Туния! Хватит! — Лили почувствовала, что начинает выходить из себя. — У всего есть предел! Если хочешь продолжать приходить ко мне в гости, будь добра научиться держать язык за зубами так же, как при отмороженных родственничках своего благоверного!

— Девочки! — прикрикнула Роза. — Пожалуйста, ради Бога, милые, прекратите ссориться. Лили, родственники Вернона не отмороженные! Они… своеобразные люди. Петуния, в конце концов, хватит так говорить о Северусе. Он порядочный, умный молодой человек, и, я уверена, у них с Лили будут прекрасные детки…

— Главное чтобы красотой не в Снейпа, — проворчала блондинка, отпивая из чашки.

— Петуния… — тяжело вздохнула миссис Эванс, недовольно качай головой. Она глянула на Лили: та сильно нахмурилась, поджала губы и громко недовольно сопела. — Так, милая, вы с ним не думали о детях?

— Нет. Мы об этом даже не разговаривали, — рыжая задумалась. — Наверное, мы обсуждали это в последний раз лет в шестнадцать… Ну, я думала об этом, но думал ли Северус — понятия не имею. Он весь в работе, вряд ли вообще о чем-то, кроме нее, думает, — девушка пожала плечами.

Еще какое-то время Роза разговаривала только с Лили, а Петуния, скорчив максимально недовольное выражение лица, демонстративно молчала, потому что продолжалось обсуждение так ненавистного ей зятя. Потом обсуждаться начали бытовые темы, и миссис Дурсль вновь включилась в беседу.

Хозяйка не без радости выпроводила своих гостей прямо перед возвращением мужа. Она была очень рада повидаться и поболтать с матерью, но вот визиты сестры, пусть и крайне редкие, давались ей слишком тяжело. Лили прекрасно знала, какого мнения о ней Вернон Дурсль, всецело поддерживающий Петунию в ее неприязни к магии, и так же невзлюбивший Северуса с первого взгляда. В общем-то, неприязнь между ними была взаимна, но Снейп старался терпеть Дурслей, чтобы лишний раз не злить этим Лили. Не хотелось этого признавать, но даже Мародеры в полном составе могли быть в этом доме куда более желанными гостями для них обоих, чем старшая сестра и ее муж.

Северус же вернулся из мастерской не в лучшем расположении духа. Он явно был раздражен и сильно устал, и Лили внимательно наблюдала за ним в попытке оценить, стоит ли выяснять, в чем дело. От ужина Снейп отказался, порядком озадачив девушку. И для чего она стояла у плиты сегодня три часа?.. Самой ей есть не хотелось: увлекательная беседа со старшей сестрой отбила весь аппетит. Да и вообще этот визит натолкнул ее на размышления о многом. Например, всерьез заставил задуматься, не сыграла ли ее любовь к дешевому шоколаду с ней злую шутку? Во всех смыслах.

Пока супруг был в ванной, Эванс-Снейп крутилась перед зеркалом в кружевном белье. Она действительно набрала вес, но совсем не обращала на это внимания, да и Сев никогда не делал акцента на ее фигуре. Это событие явно прошло мимо них обоих…

— Ты чего еще не легла? — парень остановился в дверном проеме, равнодушно глядя на рыжую. — Меня ждать не надо. Я поработаю немного.

— Нет, ты пойдешь спать, — твердо заявила Лили. — Ты и так всю прошлую неделю засиживался чуть ли не до рассвета, — она посмотрела на Северуса так, что тому оставалось только поднять руки вверх со словами «сдаюсь-сдаюсь».

Поджарый, но все же местами слишком худощавый, да и на лицо вправду не первый красавец в Волшебном мире… Хотя глаза все же потрясающие, такие черные, глубокие, и в них так легко было потеряться… Девушка хорошо помнила, как в школе, только осознав, что ее чувства переросли из дружеских во что-то большее, перестала смотреть ему в глаза — сразу же терялась в этой абсолютной темноте.

— Так и с чего, собсна, ты вдруг так долго и критично разглядываешь себя в зеркало? Я тебя за этим занятием последний раз видел на выпускной, наверное, — парень встал позади нее.

— Я поправилась, — фыркнула его супруга.

— Ну, это я давно заметил, — все так же совершенно равнодушный, он пожал худыми плечами.

— А почему тогда ничего мне не сказал? — она чуть нахмурилась, поворачиваясь к нему в пол-оборота.

— А что я должен был тебе сказать? — Снейп выгнул бровь в вопросе. — Я думал, ты в курсе. Спокойно сменила некоторые вещи в гардеробе… я решил, что тебе так комфортно.

— А тебе?

— А мне то вообще какая разница? Тебе хорошо, значит мне тоже. Станешь шире — буду любить больше. Захочешь сбросить — буду поддерживать, как смогу, — Северус намотал на палец один из рыжих локонов жены, нежным прикосновением скользнул по щеке вниз, к шее. — Ты же знаешь, что если бы меня что-то не устраивало, я бы сказал. Я всегда говорю, когда что-то не по мне.

— Я не стану шире, — Лили прищурилась, ежась от побежавших по плечам и груди мурашек.

— Похоже, ничего после этой фразы ты не услышала. Повторить? — с наигранно-участливым выражением лица поинтересовался парень.

Эванс-Снейп слегка ударила его кулаком по ребрам, но, скрестив руки на груди и отвернувшись, все же улыбнулась.

Северус всегда принимал ее любой, и дело было отнюдь не во внешности. Даже когда Снейп раздраженно ворчал, уверяя, что у нее абсолютно невыносимый характер, Лили знала, что он готов терпеть ее изъяны хоть всю оставшуюся жизнь, и если ему предложат что-то в ней поменять, он никогда на это не согласиться, но если она все же измениться, то будет готов с этим свыкнуться.

И Лили согласна была любить его такого, пусть угрюмого, ядовитого и порой страшно злого на весь мир, но любящего ее в ответ по-настоящему, не за симпатичную мордашку и плоский живот.

— Мы почти закончили работу над заказом Министерства. Осталось немного почистить зелье. Мне сказали, что такими темпами я заимею себе репутацию зельевара со стажем, до того как получу «мастера». Гонорар будет достаточно большой, чтобы мы могли и закончить ремонт на кухне, и отправиться на море.

— Откуда ты такой умный, а? — девушка довольно улыбнулась, гладя его по щеке. — Я и впрямь чувствую себя глупой рядом с тобой.

— Я вполне могу думать за двоих, так что можешь расслабиться, — парень потянул рыжую за собой, завлекая ее на кровать.

Снейп самый умный и способный волшебник, которого она знала. Сама Лили никогда не была бездарностью, ее всегда хвалили профессора, но рядом с лучшим другом она все равно зачастую чувствовала себя недостаточно талантливой. Зато всегда чувствовала себя защищенной, и знала, что ее обидчикам несдобровать, ведь дело им придется иметь со способным быть весьма безжалостным Северусом.

Еще он был заботливым, верным, ответственным, и все же старался стать лучше ради нее, пусть это и давалось ему тяжело.

Нет, Петуния совсем не права.

— Сев, — девушка потянула парня за волосы в призыве разорвать поцелуй, хоть ей этого совсем и не хотелось. Ей показалось, что лучше времени, чем когда они вот так прекрасно лежат на кровати и сладко целуются, не найдется, чтобы разрешить свои сомнения по еще одной теме. — Слушай, а ты не думал о детях?

— О детях?

— Ну, да, о детях. Ну, знаешь, такие маленькие кричащие человекоподбные существа, из которых потом вырастают люди, — Лили улыбнулась, когда Снейп засмеялся. — Я считаю, что мы готовы.

— Ты действительно хочешь ребенка от меня, Лилс? — судя по выражению лица и интонации, вопрос Сев задавал на полном серьезе.

— Ты даже не представляешь, как много общего у тебя с Петунией, — проворчала Эванс-Снейп. — Ты еще спроси, точно ли ты мне нравишься, дорогой супруг!

— Эй, в этом доме у меня монополия на сарказм и язвительность! — он навис над женой. — Возможно, я умру от переизбытка счастья, если в моей жизни появится еще одна зеленоглазая принцесса, но мы можем попробовать.

— Мы обязательно попробуем, — Лили крепко обняла его за шею, страстно целуя. — Но утром. Когда ты будешь отдохнувшим и полным сил, — еще один легкий чмок в губы, и девушка ловко выскользнула из-под Снейпа.

Она легла набок, к нему лицом, и прижалась к его груди. Северус гладил жену по волосам, чуть улыбаясь.

— Я люблю тебя, — выдохнул он, уткнувшись в ее мягкие, сладко пахнущие волосы перед тем, как закрыть глаза и крепко заснуть.

Лили Эванс-Снейп за год брака ни разу не задумалась, поступила ли она правильно, с дуру согласившись стать женой своего лучшего друга сразу после школы, потому что, несмотря на все трудности, муж никогда не давал ей для этого повода.

— А наша мамочка, между прочим, говорит, что ты страшно капризный ребенок, — Северус отодвинул тарелку с кашей в сторону, заглядывая в лицо мальчика, сидящего на его коленях, которого он придерживал рукой. — И тетка тебя ругает. Ты только со мной такой покладистый, а, Бэмби? — парень взъерошил короткие каштановые волосы Гарри.

— Сев, — малыш откинул голову ему на плечо, очаровательно улыбаясь и крепко стиснув маленькой ручкой его указательный и средний пальцы.

— Без фамильярностей, молодой человек. Меня этим не купишь, от разговора вы все равно не уйдете, — Снейп поднялся с места и понес своего подопечного в гостиную.

Ребенок, которому от чего-то было страшно в удовольствие болтаться подмышкой, как обезъянке, засмеялся. Парень же поспешил взять маленького Поттера на руки как положено, но, пользуясь отсутствием рыжеволосой львицы, что четко блюла за тем, не грозит ли развлечение ее львенку какими-нибудь травмами, опрокинул мальчишку вниз головой, от чего тот еще громче рассмеялся.

Не то, чтобы Снейп любил детей, нет, к ним он был скорее просто равнодушен, умиления они у него никогда не вызывали, но и ненависти или неприязни ярко-выраженной тоже. Возможно от того, что с маленькими детьми он практически никогда не сталкивался и к двадцати одному году имел весьма скудный опыт, которого, впрочем, вполне хватало для того, чтобы присматривать за поттеровским олененком. Хотя Лили без конца сокрушалась, что сын растет неконтролируемым проказником, Северус не замечал за Гарри ничего такого. По крайней мере, в его присутствии он вел себя образцово и был вполне себе послушным.

К мальчику Северус привязан не был, но привык и относился к нему хорошо. Прежде всего это была помощь для Лили, которая теперь уже вновь была Эванс, чему он несказанно и тайно радовался. Девушка много работала, иногда задерживаясь допоздна, а сидеть с мальчишкой дольше восьми часов никто из любезно соглашавшихся помочь родственников просто не мог: с их слов, Гарри после обеда мог стать совершенно неуправляемым. Поэтому иногда, в дни, когда Лили не могла покинуть вовремя здание Министерства, после работы Снейп забирал сына подруги и сидел с ним.

Но сегодня она задерживалась слишком сильно.

Он усадил Гарри на ковер, перед диваном, где были разложены игрушки. Краем глаза продолжая наблюдать за ребенком, парень осматривал гостиную. Некогда дом Эвансов был самым уютным и прекрасным местом во всем мире, какое ему только было известно. Однако, после смерти Джека здесь все кардинально изменилось, в том числе и куда-то пропал веселый нрав Розы. Петуния и Лили смерть отца перенесли легче матери, однако все же замечали перемены вокруг. Роза прожила не долго, всего пару лет, успела захватить свадьбы дочерей, и скончалась через три месяца после того, как из семейного гнезда Лили перебралась в поместье Поттеров.

Северус был здесь всего один раз после того, как поссорился с младшей Эванс, уже после похорон ее отца. Тогда она не прогнала его, и даже приняла его немного нелепую попытку утешения, из-за которой, возможно, потом и приняла решение свести даже зрительный контакт с ним к минимуму. Но Снейп об этом не жалел, ведь тогда ему казалось, что больше шанса побыть с Лили в такой близости, и просто побыть с ней, ему больше не представится. Если бы знал, как в конце концов повернуться события, может быть, повел бы себя тогда иначе…

Сейчас гостиная выглядела вновь так же уютно и тепло, как много лет назад, как в его детских воспоминаниях.

— Ас! Ас!

Снейп обратил внимание на рыжего котенка, выглянувшего из коридора и наблюдающего за ними. Надо же, а ведь еще три месяца назад крошечный пищащий комочек рыжей шерсти даже ходить не мог, не врезаясь ни в кого и ни во что. А точно ли это кот? Великоват он для трехмесячного… Да, покупать домашнего питомца в подарок в Лютном переулке было не самой лучшей из его идей.

— Аслан, кис-кис-кис, — парень подозвал зверька к себе. Котенок подбежал к нему и запрыгнул на колени, стремительно миновав потенциальную опасность в виде маленького ребенка. — Гарри, ты, мало того, что всех Дурслей зашугал, так еще и Аслан тебя как огня боится. Может пора принимать меры? — он изогнул в вопросе бровь.

— Сев, — мальчик только лучезарно улыбнулся, похлопав его по колену, зелеными глазами глядя на него так, что Северус просто не мог ничего сказать в ответ.

Лили смотрела так же, когда была виновата и выпрашивала прощения. И каждый раз он прощал, потому что просто не мог иначе. С ней не мог. Кого угодно бы за милую душу иной раз бы прибил на месте, но Лили Эванс была неприкосновенна всегда и таковой оставалась. Если она делала ему больно, то он готов был достать отцовский пистолет и вынести себе мозги, но никогда даже не думал о том, чтобы сделать что-то с ней.

— Весь в мамашу, — прошипел недовольно Снейп, отворачиваясь.

Прелестный ребенок… Будет, если вырастет похожим на мать.

— Я дома! — раздался голос на кухне. — Почему меня не встречают? Мне, что, можно идти дальше работать?

Гарри тут же подскочил, ринувшись на материнский голос. Парень улыбнулся. А вот и мамочка…

Он проследовал на кухню за мальчиком. Эванс уже к тому моменту вовсю расцеловывала сына, подхватив его на руки. Девушка наконец пришла в себя: вернулись задорный блеск в глазах и заливистый смех, и теперь она только хорошела с каждым днем, несмотря на то, что время от времени бывало довольно тяжело. Впрочем, Лили не жаловалась, и ее вполне устраивало то, как все складывалось. Как не крути, а Орден Мерлина за заслуги в Магической Войне и родство с Поттерами свое дело сделали, и последним человеком в волшебном мире, несмотря на нечистоту крови, Лили не была.

Проходя мимо Северуса, рыжеволосая на мгновение прижала голову сына к плечу, а сама привстала на носочки и поцеловала друга в щеку. Его это немного удивило. Обычно она не позволяла себе ничего больше объятий.

Укладывали спать Гарри они вместе. Девушка все поглядывала на парня и улыбалась. Что-то определенно произошло, и ей, наверное, не терпелось рассказать ему об этом, но Поттер-младший упорно не желал засыпать. Ребенок только смотрел с недоумением, то ли действительно не понимая, чего от него хотят, то ли просто делая вид, что не понимает. Все зашло настолько далеко, что запел ему даже Снейп, но, так как колыбельных он не знал, Гарри пришлось знакомиться с репертуарами маггловских рок-групп, которых Северус слушал будучи подростком вместе с Лили. Эванс же в этот момент чуть сама не заснула под бархатный голос.

После почти полутора часов шаманских плясок с плюшевыми медведями и ланями вокруг детской кроватки под колыбельные и сказки, задача все же была выполнена, и мальчишка крепко уснул.

Пока Лили была в ванной, Снейп разогревал ужин.

Он никогда не торопился уходить по возвращению девушки с работы. Ему доставляли немереное удовольствие эти тихие вечера. Хотя Северус еще в школе перестал придаваться мечтам и фантазиям, поняв, что даже если у кого-то они и сбываются, то ему это точно не грозит, сейчас, когда за спиной полыхал ад, а впереди был только сплошной туман, он позволял себе немного расслабиться и представить, что они с Лили и Гарри — семья.

— Сев, я не знаю, как тебя благодарить, — вытирая на ходу волосы, сказала Эванс.

— Мне не трудно. Что на работе?

— Все так же, — Лили села за стол. — Когда уже только утихнет эта шумиха с разводом… Я устала узнавать о себе все новые и новые сплетни. На повестке дня у нас развод на почве того, что я изменяла Поттеру с тобой чуть ли ни с самой школы.

Сейчас Лили относилась проще к тому, что Северус задерживался у нее, но раньше была категорически против, особенно, если тот брался за выполнение ее прямых обязанностей: чувствовала себя неловко из-за того, сколько времени у него отнимала, а ведь ему нужно было сейчас точно так же, как и ей, по-новой устраиваться в жизни. Шпионаж в пользу Ордена Феникса стал хорошим оправданием на суде, но не смягчил отношение общественности к тому, что его не упекли в Азкабан вместе со остальными Пожирателями. Если Малфой и Каркаров могли хотя бы на время просто уехать из страны, то Снейпу бежать было некуда.

Впрочем, об общественном мнении Северус, не изменяя своим принципам, тревожился в последнюю очередь. Благодаря своим достижениям в зельеварении, клиентскую базу он наработал еще будучи на службе у ныне канувшего в небытие, но продолжавшего держать в страхе волшебный мир, Того-кого-нельзя-называть, и в большинстве своем это были люди, которых не особенно волновало, в чем его обвиняют, так что финансовое положение Снейпа в последнее время даже улучшилось, а люди… они ему никогда особенно не были нужны, а в особенности те, кто сейчас изо всех сил пытался доказать, что ему нет прощения.

Как будто Северус собирался за что-то перед ними извиняться.

— И кто же додумался такое ляпнуть? — усмехнулся парень, ставя перед ней тарелку с едой и кружку с чаем.

— Понятия не имею, — Лили пожала плечами. — Но косых взглядов от Поттера и Блэка стало вдвое больше. Наверное, кто-то видел нас тогда в Лютном, когда ты мне по работе помогал, вот и начали сочинять небылицы, потом была статья Скитер…

— Писаки… нет бы обсуждать реально важные темы, а они мусолят твой развод, приплетая всех, кого только можно. Я удивлен, что еще нет статьи о том, что это Джеймс ходил от тебя налево, да ни к проституткам, а к своему названому брату.

— Я радуюсь тому, что мне в любовники не записали всю гриффиндорскую команду по квиддичу. А у тебя как дела?

Северус задумался на мгновение.

— Так же, как и в прошлый раз. Плюсы в работе на самого себя в том, что никто не обсуждает, с чьими женами ты спишь, — он чуть улыбнулся на смешок Эванс. — Хотя, пара человек из Лютного толковали мне о чем-то подобном, но я так и не понял, что они имели ввиду. Слова о рогах обрели смысл… — Снейп бросил взгляд на часы и тут же встал, направляясь к выходу. — Лилс, прости, но я совсем забыл, что у меня есть кое-какие дела.

— Что за дела? — девушка отправилась следом к двери. — В Лютном?

— Я потом обязательно расскажу, — накидывая куртку, парень улыбнулся.

— А это… очень важно? — Лили пыталась скрыть то, что ее это расстроило.

— Ну… — Северус замер, оценивая важность предстоящих ночных похождений в поисках ингредиентов и капании в старинных книгах в поисках нужных рецептов, потому что когда Лили так смотрела на него, то все казалось совсем не важным на фоне ее желания побыть с ним вместе. — Вообще-то да, — Снейп тряхнул темными волосами.

— Сев, останься, — Эванс схватила его за край рукава. — Пожалуйста. Побудь сегодня со мной, — она опустила взгляд в пол. — И всегда будь со мной. Я ведь… люблю тебя.

Парень наклонился и поцеловал рыжую.

— Прости. В другой раз я обязательно останусь, — Северус погладил ее по щеке, счастливо улыбаясь.

— Мне кажется, все более, чем очевидно. Отдадим девчонку ангелам, и дело с концами, — Блэк отхлебнул из бутылки.

— Я согласен, — поддержал его Петтигрю. — Ведь главное, чтобы она не попала к демонам, а что дальше — не наша забота.

— Вы себя слышите?! — всплеснула руками Лили, но тут же согнулась, опираясь на барную стойку и прижимая к раненому боку ладонь. — Она же просто ребенок. Мы даже не знаем, почему она слышит это ангельское радио. Тонкс, Ремус, ну хоть вы меня поддержите, — Эванс умоляюще взглянула на Люпинов.

— Лили права. Мы не можем просто отдать ее кому-то из них. Она ничего не сделала, — Нимфадора небрежным движением поправила розовую челку. — Лично я за то, чтобы для начала выяснить, почему она слышит болтовню этих птичек, — Тонкс взглянула на мужа, ища поддержки, но Люпин молчал, глубоко задумавшись, явно вообще не присутствуя на совещании.

— А с чего вы обе взяли, что они сделают ей что-то плохое? — Джеймс нахмурился, глядя на бывшую жену с уже всем привычным раздражением. — Они ведь праведники, посланники Бога, как никак, а не палачи.

— Ты очень ошибаешься.

Все обернулись к произнесшему последнюю фразу человеку, что стоял у входа в бар.

Эванс облегченно выдохнула: его не было так долго, что она уже начинала паниковать.

— Они хотят убить ее. Времени выяснять, как так получилось и почему, у нас нет, да и никому особо не хочется этим заниматься, поэтому руководство пришло к самому правильному с точки зрения логики выводу: угрозу нужно ликвидировать. Ей известно слишком много, — Северус на ходу снял плащ, подходя к барной стойке. — Тонкс, нальешь виски?

— А вот и твой личный падший ангелочек приперся, — проворчал Поттер, обращаясь к Лили.

— Не падший, а разжалованный, — поправил его Снейп и одарил взглядом, полным отвращения. — Разные вещи. Спасибо, — он улыбнулся Нимфадоре, когда девушка поставила перед ним стакан с алкоголем, а та устало кивнула в ответ.

— А тебе может тоже чего-нибудь? — обратилась она к Эванс.

— Не хочу, — Лили замотала головой. — Настроение не то. А ты сам что об этом думаешь, Сев?

— Я думаю, что стоит все же разобраться, в чем дело. Чтобы в дальнейшем не допустить подобного прокола. К тому же, может быть, эта девчонка какая-то особенная, — ангел тяжело вздохнул, залпом осушив стакан. — А вы, я полагаю, уже решили сдать ее Уриилу, верно? — обратился он к Мародерам.

— У вас нет времени с ней возиться, а у нас как будто есть? — пожал плечами Питер. — Между прочим, вы сами попросили нас гоняться за Беллатрикс…

— Ты вообще к нам черти как примазался, проволындавшись где-то три с лишним года, пока мы плясали шаманские танцы вокруг адских врат, пытаясь предотвратить их открытие, — как бы невзначай напомнила Эванс. — Конкретно тебя об этом никто не просил.

— Ах, ну да, это же ты у нас мученица, чью задницу отодрали ангелы от адской сковородки, чтобы она предотвратила пробуждение Сатаны. Мы об этом не забываем, можешь не напоминать постоянно, — гаркнул Сириус.

— Бродяга, мы ведь сами вызвались ей помочь, — Ремус наконец включился в разговор. — Успокойся сначала, а то ты со злости вечно сплошную хрень несешь. Я вот, что думаю… давайте мы, для начала, отдохнем. Лили и Сириус ранены, да и всем остальным нужно прийти в себя, — Люпин встал со своего места. — А потом, на трезвую голову, будем решать, что делать с девочкой. Сколько у нас времени, Снейп?

— Два дня. Они дают два дня на то, чтобы Лили добровольно отдала Алису. Иначе они заберут ее силой, а Лили вернется в преисподнию.

Эванс почувствовала, как по спине пробежали мурашки. В голове всплыли страшные картинки, но она постаралась не подавать виду.

— Отдала Алису… как будто про вещь говорим… — пробормотала рыжая, после чего, чуть прихрамывая, отправилась к лестнице.

Она поднялась наверх. Бок продолжал саднить, в сознании творилось что-то невозможное: воспоминания из «веселых» адских будней, перемешивались с тяжелыми мыслями о девочке, которая, по-хорошему, должна была бы сейчас гулять с подружками по магазинам, а не сидеть здесь в ожидании, что ее кто-нибудь убьет, и том, что всех своих друзей, всю семью, Лили втянула в эти догонялки, в которые играли высшие силы, где ни о какой игре на равных не шло речи. Лили радовалась, что никто не пытался впутать в это хотя бы ее старшую сестру, но прекрасно осознавала, что Петуния и ее семья находятся в большой опасности.

Эванс постучала в дверь. В ответ была тишина. Рыжая повернула ручку, заглядывая в комнату. Девушка сидела на кровати и, положив альбом на поджатые колени, рисовала. На появление Лили она никак не отреагировала, только посмотрела на нее, всего на пару мгновений, совершенно безразлично, и вернулась к своему рисунку.

Рыжая подошла к окну. Бар Люпинов находился на перекрестке, на старом полузаброшенном Шоссе 66 рядом с маленьким городком. Лили всегда было смешно от того, насколько символичное место выбрали эти двое, чтобы открыть заведение для охотников на нечисть. Этот перекресток напоминал те, на которых обычно находятся заправки в фильмах ужасов, разве что вместо классического пустынного пейзажа был смешанный лес. Она надеялась, что мечты Тонкс об относительно тихой жизни и семье сбудутся. Нимфадора стала охотницей, когда встретила Ремуса, и если был среди них кто-то, кто был не на своем месте, то это точно она. В те полгода, что Эванс была мертва, Люпины отошли от дел, но, к их огромному несчастью, они оказались первыми, к кому она наведалась, когда выкопалась из могилы.

И, конечно, не смогли отказать ей в помощи, как и остальные Мародеры. Стоило отдать должное бывшему мужу и его друзьям: они знали, что такое семья и никогда не бросали своих. Хотя, с каким лицом Петтигрю и Блэк говорили об этом всем… лучше бы она была одна. Лучше и безопаснее для них всех.

— Он вернулся?

— Кто? — Лили повернулась к Алисе.

— Ангел. Мне бы еще разочек на него посмотреть, а то во всем этом месиве я не очень точно запомнила его лицо.

Эванс подошла к девушке и села рядом, устраиваясь поудобнее и всматриваясь в портрет, нарисованный ею.

— Ну, у него подбородок острее, — рыжая взяла из руки брюнетки карандаш и принялась корректировать легкими штрихами набросок. — Спинка носа более горбатая, и нижняя губа не такая пухлая. А взгляд прям в точку. Как живой.

— А твои чувства взаимны? — наблюдая за движениями карандаша, спросила О’акби. Лили в ответ только нахмурилась, делая вид, что совсем не понимает, о чем та говорит. — Да брось, ты даже на рисунок смотришь так, как будто готова пожертвовать и собственной жизнью, и всем миром ради него. Только вот, они, ангелы, бесполые ведь, и как с ним спать?

— Ну, он ведь не совсем ангел… погоди-ка, с чего ты взяла, что мы с ним спим?! И вообще, ты не маленькая ли для таких разговоров? — Эванс отстранилась от девушки, лицо ее выражало недоуменное возмущение.

— Мне семнадцать, тетенька.

— Я не тетенька.

— А я не маленькая девочка. Что значит, что он не совсем ангел? — она стерла резинкой собственные линии и стала четче прорисовывать то, что набросала Лили. — Другие ангелы почти не говорили о нем.

— Скажем так, его понизили в должности за непослушание, но полгода назад, когда он вытащил меня из Ада, он еще был полноценным ангелом. Фактически в данный момент времени Северус человек, которому ничто человеческое не чуждо, но часть силы ему сохранили, чтобы смог продолжить свою миссию…

— Так и каков он в постели? — Алиса хитро улыбнулась. — Не смотри на меня так. Если скажешь, что вы с ним не перепихиваетесь — не поверю. Ты выглядишь как девушка, которая бы даже из чистого интереса это сделала.

— Ну, верить или нет, как говорят современные тенденции — личное дело каждого, так что, хочешь верь, хочешь нет, а между мной и этой божье пташкой ничего, кроме чисто деловых отношений, — Лили встала с кровати. — Ты хочешь есть? Тебе, может, принести что-нибудь?

— Не-а, врушка, — ее лицо вновь приняло выражение совершенного безразличия, какое было на нем, когда рыжая только зашла в комнату.

Эванс выползла в коридор и, как только закрыла за собой дверь, прикрыла ладонью глаза, шепотом выругавшись. Неужели по ней настолько заметно, что у нее куда более близкие отношения с Северусом?..

Девушка отправилась в комнату, которую для нее выделили Люпины.

Она открыла дверь и была вынуждена вновь припечатать ладонь к лицу, чтобы не видеть обнаженного парня. Послышался смешок, и Лили сама засмеялась, понимая, насколько нелепо все это выглядит.

— Все, можешь открывать глаза.

— Может возьмешь себе привычку одеваться сразу в ванной?

— И что же тебя, интересно, так смутило? Мне всегда казалось, что тебе это нравится, особенно все, что ниже пояса, — Снейп ухмыльнулся.

Лили усмехнулась и подошла к парню. Она взяла в руки его лицо, поглаживая бледные впалые щеки большими пальцами. Неужели ангел не смог найти себе физическую оболочку покрепче, понадежнее? Девушка скользнула ладонями вниз, по шее, обнаженному торсу, и нырнула пальцами под пояс брюк, оглаживая низ живота, уткнувшись носом в его грудь. От него пахло мятным шампунем и виски, кожа на ощупь была прохладной и чуть влажной. Эванс перенесла руки на его спину, на лопатках нащупывая два длинных широких шва от шрамов.

Северус обнял ее за плечи, одну руку запустив в ярко-рыжие кудри. В том, чтобы быть живым, был один большой плюс: он мог ощущать человеческое тепло. Касаться всех подряд, конечно, ему не хотелось, и более, того, в большинстве случаев прикосновения были скорее отвратительны, но только не прикосновения Лили. Он только и слышал от «своих», что Эванс нечистая душой мразотная персона, совершенно не осознающая того, какую миссию на нее возложили небеса, но они были не правы.

Лили все понимала, просто она всего лишь человек. Она продала душу, чтобы спасти своего друга, полгода была в Аду, и, как только вновь оказалась в мире живых, на ее, пусть и далеко не самые хрупкие женские плечи, которые он встречал, рухнуло спасение мира.

Здесь ломались ангелы, осмеливались подвергать сомнениям приказы, начинали задавать вопросы и предавали святую, по должности положенную веру.

А она просто человек.

Эванс потянула его за собой на кровать.

— У тебя дыра в боку, — напомнил парень, сопротивляясь попыткам девушки уложить его на себя. — Мне кажется, нам не стоит…

— Но мы же аккуратно, — прошептала Лили, вовлекая его в поцелуй и все же заставляя чуть навалиться на себя. — Пожалуйста, Сев, я так соскучилась по тебе…

Снейп осторожно обнял Эванс, и рыжая торжествующе засмеялась в поцелуй, обвивая руками его шею. В дверь постучались, и по ту сторону раздался голос Поттера, негромко спросившего, спит ли Лили.

— Откроешь ему? — спросил шепотом Северус, отстранившись от нее.

— Я устала и отдыхаю, — девушка не оценила того, что парень прервал поцелуй, и поспешила вновь крепко впиться в тонкие губы своими.

Но Снейп не позволил ей продолжить. Он навис над ней, осуждающе глядя в зеленые глаза.

— Ну не будь такой букой. Я ведь люблю тебя, — с дьяволской усмешкой прошептала Лили, запуская пальцы в его длинные темные волосы.

Интересно, она была такой и до своего пребывания в Аду?..

Он никогда не любил лилии. Сколько себя помнил, но за сорок лет в голове не было ни разу ни одной мысли о том, что эти цветы ему нравятся.

И все же, летом, прямо под окном его кухни, в маленьком доме, в глухой деревне где-то под Лондоном, раскидывались кусты с крупными белоснежными бутонами.

Соседи восторгались этими, на его придирчивый вкус, отвратительными цветами. Одна девушка даже выпросила у него несколько штук для свадебного букета за бутылку вина из одуванчиков. Жившая по правую руку от него старушенция, одинокая и, определенно имевшая отношение к колдовству, а иначе непонятно было, как она еще не развалилась, без конца допрашивала его, что же такого делает Северус, что эти лилии так прекрасно растут, а Снейп только пожимал плечами и злобно глядел на пышные кусты.

Каждое лето он надеялся, что не увидит под окнами ничего. Он вообще за ними не ухаживал, и от этого раздражался еще больше. Даже в год, когда стояла засуха рекордной за последнее десятилетие продолжительности, эти чертовы цветы цвели так, словно самый заботливый и искусный садовник обрабатывал их.

Польза от них была только одна.

Северус покрутил в руках букет и, опустившись на одно колено, положил его на могилу, удивляясь, что не ощутил привычной тянущей боли в груди. В последние годы визиты на кладбище стали даваться значительно проще. Он решил не ходить сюда больше в ее День Рождения и в годовщину гибели Поттеров — в эти дни слишком легко было напороться на Гарри, а сейчас это могло быть чревато последствиями…

— Они такие красивые.

Северус поднял глаза и увидел полупрозрачный силуэт за могильной плитой. Лили довольно, тепло улыбаясь, смотрела на букет. Вечно молодая, вечно прекрасная, как эти чертовы лилии. Ни единой морщинки на нежном лице, ярко сияющие зеленые глаза, вьющиеся рыжие волосы: он не мог оторвать глаз. Она была точно такой, какой он запомнил ее в последний год и какой видел тогда, в Визжащей хижине, оказавшись на грани. И хотя теперь Снейп повидал много дивных чудес, созданных природой и человечеством, он все так же мог уверенно сказать, что вещей, которые можно было бы сравнить с ней по красоте, можно пересчитать по пальцам одной руки.

— Твоих рук дело? — мужчина усмехнулся, закрыл глаза, досчитал до десяти, но когда открыл, призрак стоял все на том же месте. — Зачем?

— Ну хорошо же вышло, — девушка подошла к нему, заглядывая в темные глаза с детской невинностью во взгляде. — Чтобы напоминали обо мне, чтобы ты не забывал, что я жду…

— А твой муженек в курсе, где ты?

— Ты бука, Снейп, ты жуткая бука! — Лили насупилась, надув щеки и скрестив недовольно руки на груди. — Как будто я каждый день являюсь тебе! Ворчливый старикашка…

— Чего ты там бормочешь?!

— Говорю, тебе идет эта рубашка, — фыркнула она. — Никогда не думала, что увижу тебя в такой одежде. А ты все стареешь, — девушка поднесла пальцы к его щеке и глаза ее наполнились слезами. — Я так скучаю, Сев. Я так скучаю…

— Зачем ты пришла? Даже с того света продолжаешь наказывать и делать больно.

— Я не хочу делать тебе больно, Северус. Я никогда не хотела, — крупные капли покатились по ее щекам. — А ты каждый раз доводишь меня до слез. Больше двадцати лет каждую встречу.

— Когда уже это все закончится? — шепотом спросил он. — Когда, Лили? Почему нельзя было тогда…

— Не говори так! В жизни столько всего хорошего… например, детишки, — девушка вымученно улыбнулась сквозь слезы. — Животные, магия, зелья… лилии.

— Я терпеть не могу лилии.

— А я терпеть не могу, когда ты врешь, — Лили утерла слезы и засмеялась. — Не торопись, Северус. Тебе твоя мама привет передавала. И мои родители тоже. Но ты не торопись к нам. У тебя тут еще есть дела. А я тебя обязательно дождусь. У меня вечность впереди.

— Я люблю тебя, — мужчина попытался коснуться ее щеки, но пальцы прошли сквозь.

— У тебя еще будет возможность, — девушка подступила к нему вплотную. — А пока кто-то должен помогать мне присматривать за лилиями.

Северус закрыл глаза и досчитал до десяти. Когда он открыл их, то вновь оказался совершенно один. Мужчина еще несколько минут стоял около могилы, и, когда уже собирался уходить, вдруг услышал за спиной до скрежета зубов знакомый голос.

— Снейп?

— Для вас Мистер Снейп, молодой человек, — фыркнул мужчина, оборачиваясь к парню.

— А они мне не верили, — Гарри не выглядел удивленным. Он поправил очки, улыбаясь. — А вы живы. Поздравляю, вы переиграли весь волшебный мир. Почти весь волшебный мир, — с видом торжествующим произнес Поттер.

Северус сначала опешил, а затем ухмыльнулся, качая головой.

— Она привела тебя сюда, — Снейп посмотрел на бывшего ученика. — Полагаю, Поттер, вы не просто так слепо верили в то, что я жив, и искали меня, ни чтобы слова благодарности сказать?

— Дело есть, профессор. Нужна ваша помощь. Да и МакГонагалл зельевара ищет в Хогвартс, Слизнорт на пенсию ушел.

Лили было ужасно скучно. Она любила семейные праздники, но только если речь не шла о приезде старшего брата отца Бена, его жены Джо и их сыновей — Бобби, Карла и Теда. Когда-то они очень хорошо общались, но, когда случайно всплыл тот факт, что Лили — волшебница, отношение к ней со стороны братьев заметно изменилось. Были подозрения, что здесь не обошлось без Петунии, которая легко настроила всех троих против младшей сестры рассказами о ее дружбе с сыном чокнутых Снейпов и случайными происшествиями, случавшимися, когда они с Севом были еще детьми и не умели полноценно контролировать свои силы.

С дядей Беном и тетей Джо все было более гладко, и они даже давали сыновьям нагоняя, когда те брались обижать Эванс, отказывались с ней играть или начинали глупо шутить. Джо так и вовсе восторгалась даром племянницы, считала ее чудом, а вот старший брат отца энтузиазма жены по этой теме не разделял, и к девочке относился все же скорее с легкой опаской и непониманием. Наверное, он, как и Петуния, считал, что магия — ненормальной явление, сравнимое с болезнью, и что Джеку и Розе стоило бы показать дочь врачам.

Сейчас же, когда дети стали подростками со всеми вытекающими из этого сменами увлечений и вкусов, кузены просто перестали замечать ее совсем. За столом с ней почти не разговаривали. Родители не забывали спрашивать, как у нее дела, нет, но стоило Лили начать рассказывать что-то о своих буднях, которые проходили в компании Северуса и книжек по магии за поиском ингредиентов для зелий, как кто-то из кузенов или старшая сестра тут же перетягивали все внимание на себя. Мама ободряюще смотрела на нее, мол, они же гости, а к выходкам Петунии так и вовсе не привыкать, а потом вместе с отцом в обязательном порядке выслушивала все, что хотелось бы рассказать Лили, поэтому какого-то яркого дискомфорта такое поведение родственников у нее не вызывало.

Но атмосфера сегодняшнего ужина ужасно давила.

— Спасибо, я поела, — девушка отодвинулась от стола. — Я пойду, прогуляюсь немного.

— Не броди до темноты, детка, — до того, как Лили вышла из кухни, сказала Роза. — Или ты с Северусом?

— Мы не договаривались сегодня. Если встречу его, то, наверное, да, — пожала плечами рыжеволосая, обернувшись на продолжавших ужин Эвансов.

— Тогда ладно, но к одиннадцати чтобы дома как штык, — скомандовал Джек.

— Есть, сэр, — Лили отдала честь и выскользнула в коридор.

Пока она обувалась, успела подслушать кусочек разговора. Бен интересовался, почему это ее отец, полицейский с немаленьким стажем, позволяет гулять дочери с мальчишкой из неблагополучной семьи, да еще и по темноте. Мама вклинивалась в беседу братьев и пыталась объяснить, что Северус хороший самостоятельный парень, и, вообще, Снейпы — далеко не самая неблагополучная семья в округе, есть и намного более страшные ситуации. Петуния наперебой с кузеном Бобби, который чаще всех умудрялся пересекаться с лучшим другом Лили, доказывали, что Сев точно такой же чокнутый, как и его родители, и Лили не стоит с ним ни то, что гулять, а в принципе знаться.

Эванс демонстративно громко хлопнула входной дверью, напоминая, что еще несколько минут после того, как покинула кухню, находилась в доме.

Улица уже опустела. Закатное солнце заливало насыщенным розово-оранжевым цветом горизонт, сливаясь с темно-голубым небом, окрашивая вихри облаков в нежный персиковый. Лили повернулась в сторону холма с большим старым деревом. Отсюда его даже видно сейчас не было, хотя находилось оно не так далеко. Но стоит ли туда идти?..

Лили была уверена, что Северус сейчас не дома. В последнее время его родители ругались слишком часто, и у парня заметно сдавали нервы на этой почве. Недавно он даже заплакал при ней, и это было самое странное, что она видела, а ведь она отучилась в Хогвартсе уже три года и видела не так уж и мало странных для себя вещей. Слезы текли по его щекам, голос стал чуть хриплым, и он просто сидел, без конца стирал влагу с лица рукавом рубашки, редко всхлипывая, и Эванс просто растеряно гладила его по спине, не зная, что сделать.

Любое внезапное открытое проявление чувств с его стороны напрягало и даже немного пугало девушку, но она старалась напоминать себе, что эмоции само по себе явление естественное. Она же плачется у него плече, когда ей плохо. Просто за время учебы Сев как-то очерствел, и Лили привыкла видеть его с этой безэмоциональной маской вместо лица, только изредка, когда они оставались наедине, сменяемой на улыбку. А ведь они подростки, и даже сами понимают, что для них сейчас нормальны эти эмоциональные качели. По крайней мере, Лили со своими подругами это точно понимали, а вот за Снейпа она ручаться не могла, как и в принципе за всех остальных мальчишек.

Что-то внутри настойчиво подсказывало, что на холме его сейчас нет. Эванс сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Надо было взять кофту. Прикрыв голые плечи волосами, насколько это было возможно, Лили двинулась к другому дереву, которое для нее и Сева было вроде как памятным. Там они первый раз поцеловались. Ну, поцелуем это назвать было сложно, скорее она просто прижалась на пару мгновений своими губами к его, но в одиннадцать лет это казалось самым что ни на есть настоящим поцелуем, поэтому новоиспеченным подружкам в Хогвартсе она гордо хвастала, что уже целовалась с мальчиком.

Дерево имело кривой ствол, раскидистую крону с крепкими толстыми ветвями и довольно крупные корни, торчащие уродливо из-под земли. На одной из ветвей висела шина на веревке, которую сюда повесили, наверное, еще до ее рождения, потому что Лили казалось, что она всегда здесь была. Это дерево, как и то, что на холме, под которым они впервые заговорили, располагалось на возвышении и оттуда открывался красочный вид на частные дома, стоящие здесь не как в центре идеально ровным рядами, а чуть разбросанными, с разными участками и полосами стиранного белья на веревках. Вдалеке виднелись трубы фабрик. Дым из них не клубился, напоминая, что рабочая смена уже пару часов, как окончена, и очень скоро Лили предстоит вернуться в дом к не особенно жалующим ее родственникам.

Эванс радостно улыбнулась, завидев Северуса, сидящего с книгой на одном из корней дерева. Парень был всецело поглощен своим чтивом и заметил подругу только в тот момент, когда она оказалась к нему очень близко. Рыжеволосая уже хотела наклониться, чтобы обнять его, но Снейп встал и сам крепко стиснул ее худые замерзшие плечи. Когда он настолько крепко ее обнимал, она понимала, что что-то случилось, и ему очень нужна ее поддержка.

— Они опять?

— Как и всегда, — пробурчал парень. — Ты замерзла?

— Немного, — призналась честно Лили.

Северус, ругаясь в очередной раз, что в холодные августовские вечера рыжая выходит из дома без кофты, снял с себя пиджак и протянул ей. Эванс с благодарной улыбкой приняла его и поспешила закутаться. Хотя, если бы друг ее еще чуть-чуть пообнимал так крепко и так хорошо, ей бы не понадобилось его раздевать. Лили вдруг смутилась собственных мыслей. Ей нравилось, когда Северус обнимал ее, и нравилось самой его обнимать, трогать, особенно шею, руки и лицо, где одежда не препятствовала прикосновениям. От этого возникало такое сладкое теплое чувство, от которого становилось очень хорошо, словно что-то приятно щекотало ее изнутри, а когда он касался ее, то по телу всегда бежали мурашки.

В последнее время девушка с удивлением отмечала, что это чувство возникало даже если они просто были вместе и разговаривали.

— Пройдемся? Хочешь мне что-нибудь рассказать? — участливо спросила рыжая, поправляя пиджак, в котором она, как и, в общем-то, сам Северус, просто тонула, и беря парня под локоть. Лили уже привыкла, что Снейпу стоило время от времени напоминать, что он может ей рассказывать все, и даже жаловаться на тяжелую жизнь, если вдруг захочется. Но друг все равно предпочитал вариться в собственных гнетущих мыслях и не часто с ней делился, что иногда казалось ей обидным, ведь она доверяла ему все-все.

— Нет… зачем? — парень нахмурился. — Тебе оно не надо, еще моими проблемами грузиться… как дома?

— Да как там может быть… Мама говорит, что надо терпеть, папа говорит, что родню надо любить… Ничего нового не происходит. Каждое лето одно и то же, — Лили переползла пальцами с локтя на плечо парня, чуть повиснув, обеими руками обхватив худую руку, отмечая про себя, что Северус стал несколько крепче в последнее время. И вообще, он заметно прибавил в росте, и лицо его как-то поменялось… — Точно не хочешь ничего рассказать? Сев, ты же знаешь, я твой друг. Мне не сложно выслушать тебя, ты можешь делить со мной не только свою радость, но и грусть, — Эванс прильнула к нему, глядя в сторону, кладя голову парню на плечо, вроде как незаметно.

— Я не хочу, чтобы ты грустила потому, что грустно мне, — Северус вдруг повернулся и поцеловал ее в макушку. — Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Лили удивленно посмотрела на друга, но ничего говорить не стала, только улыбнулась, крепче стискивая пальцами его плечо.

Они гуляли до самой темноты. Когда зажглись последние фонари на самых дальних улицах, Снейп проводил ее.

Лили с тяжелым вздохом сняла пиджак, глядя с неохотой на собственный дом. Кто же знал, что может быть так неприятно приходить к себе домой. Она посмотрела на Северуса.

Кто же знал, что может быть так неприятно расставаться с лучшим другом, пусть только лишь на ночь, ведь они договорились, что завтра Снейп рано утром придет к ним, поможет ей с уборкой, а потом они вместе придумают себе интересное занятие.

— Лилс, не расстраивайся. Если магия мешает им видеть в тебе ту красоту, что вижу я, значит они просто ничего не понимают.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, ты же знаешь, мы же…

— Нет, ты не понял, Сев, — Эванс вдруг просияла. Осознание собственного чувства сбросило с нее тяжелый груз непонимания. — Не как друга. Сильнее! Я люблю тебя, — вновь повторила она, широко улыбаясь.

Снейп удивленно захлопал глазами, а потом наклонился и поцеловал ее. Рыжая закрыла глаза. Непроизвольно согнулась в колене нога, поджимаясь, и пальцы рук сами сжались в кулаки. Это было лучше, чем в одиннадцать лет, и куда больше похоже на настоящий взрослый поцелуй, и ощущения были совсем другие. Все то, что она испытывала от разговоров, прикосновений и объятий, как будто умножилось в тысячу раз.

— Это значит… что ты меня тоже? — спросила девушка, когда Северус отстранился от нее.

Парень только кивнул, смущенно глядя себе под ноги.

Лили почувствовала, как коленки подкашиваются и, чтобы ненароком не рухнуть на тротуар, обхватила руками шею Снейпа и вновь прижалась к его губам. Он обнял ее за талию.

— Лили!

Подростки резко отпрянули друг от друга с видом застуканных полицией преступников, но примерно так оно и было. Ее отец смотрел на них то ли со злобой, то ли с непониманием, то ли с удивлением, но последнее явно преобладало, и Лили торопливо пихнула Северуса в спину, мол, иди уже домой, нечего тут стоять, а сама поспешила к входной двери. Юркнув под рукой мужчины, проводившего ее многозначительным взглядом на пути от тротуара до дома, в коридор, она была встречена улыбающейся матерью, которая спускалась по лестнице со второго этажа.

— Что? — спросила младшая Эванс, заходя на кухню следом за Розой.

— Во-первых, детка, ты опоздала на пятнадцать минут. Во-вторых, мы в неподходящий момент выглянули из окна, как ты уже поняла, наверное…

— Ма, не надо, — Лили закрыла раскрасневшееся лицо ладонями. — Давай потом…

Роза провела сомкнутыми пальцами по губам, выбросила невидимый замочек и указала на Джека, что стоял в дверном проеме и вопросительно глядел на младшую рыжеволосую бестию в их семье.

— Ну и? Когда свадьба? Нам с мамой начинать откладывать деньги не только для Петунии, но и для тебя? — усмехнулся он.

— Па-а-ап! — Лили вновь спряталась за своими ладонями.

Не так давно Джеймс Поттер начал подозревать, что что-то не так.

Ему казалось, что Лили никогда не была несчастной в браке с ним. По щелчку пальцев исполнялись любые ее желания, правда, желаний этих в последнее время совсем уже не было, хотя их изначально, если подумать, было не очень много. У Лили всегда были сравнительно небольшие запросы, Джеймсу это даже казалось немного странным. Дорвавшись до поттеровского состояния, она все равно пошла работать, вместо того, чтобы бездельничать, как большинство ее подружек, и наслаждаться молодостью, старалась по-минимуму брать у него денег.

Где-то с полгода назад был период, когда он обращал внимание на то, как часто жена грустит, ходит сама не своя, как неприкаянная, по дому, заламывая пальцы и кусая губы, на все вопросы отвечая, что у нее просто проблемы на работе, а он только пожимал плечами и говорил, что все наладится, ведь ничего другого он, в сущности, сделать не мог. Джеймс даже просил отца поговорить с начальником Отдела Тайн, с которым тот уже много лет дружил, но полученные ответы его не воодушевили: все проблемы миссис Поттер возникали от того, что миссис Поттер себя этими проблемами нагружала сама, беря постоянно какую-то дополнительную работ. Лили же после этого просто перестала как-либо оправдывать свое состояние, ловко переводя разговоры на другие темы.

Но в последние месяцы она совершенно переменилась. Сделала модное окрашивание, за какое ругали всех новеньких молодых девчонок, приходящих в аврорат, обновила гардероб, изменила стиль макияжа, и теперь в ее образе вместо привычных ярких красных и желтых оттенков преобладали темно-зеленый, серый, темно-синий и черный, что, впрочем, не загасило, а лишь подчеркнуло ее природную яркость.

И если бы изменилась только ее внешность, Джеймс бы не придал этому значения. Однако, Лили стала намного счастливее. Ему даже трудно было вспомнить, когда он видел ее последний раз настолько счастливой, как сейчас. Она снова начала рисовать и теперь подолгу могла сидеть на кухне у окна с альбомом и карандашом в руках, выводя ровные линии рисунков, темы которых Поттеру так же казались немного странными. Флаконы с зельями, натюрморты из всевозможных ингредиентов, редкие черные фениксы, которых на всю Маг.Британию осталось от силы десяток, рабочие столы, заваленные книгами… она словно изображала на бумаге чье-то рабочее место.

Лили стала много гулять с подругами. По крайней мере, она говорила, что гуляет с ними, а подруги, конечно же, все подтверждали, слово в слово пересказывая ее собственные речи, искренне и не очень недоумевая, почему это Поттеру пришло в голову допрашивать их о том, где находилась в тот или иной день его жена. Только вот авроратское чутье обмануть так просто было невозможно.

Лили прошмыгнула на кухню. Женщина открыла окно и большой ворон влетел в помещение, с важным видом усевшись на край столешницы. В клюве птица держала письмо, которое Лили забрала, параллельно погладив слегка черные перья на ее шее. Она угостила странного почтальона ягодами и тот, приняв угощение и вдруг посмотрев прямо на Джеймса, выпорхнул во все так же открытое окно.

Джеймс, наблюдавший за этой картиной в просвет двери в кухню, сопоставлял факты. Воронов в последние несколько лет стали активно использовать английские зельевары вместо традиционных сов, сделав их чем-то вроде собственного опознавательного знака и эту важную хорошо откормленную птичку с высокомерным взглядом ему уже довелось пару раз встретить. Он и раньше замечал, что жене часто стали приходить письма, но кто их ей доставлял, Поттер увидел впервые.

Она говорила, что все эти письма от подруг, и Джеймс ей верил, ведь она за много лет ни разу не давала повода для сомнений. Кроме того, это казалось ему несколько нечестным: жена никогда не копалась в его вещах, хотя его было, в чем подозревать.

Но то, с каким трепетом Лили читала эти письма… это был целый ритуал. Она всегда наливала себя чай с корицей или кофе, прежде, чем сесть за стол. Потом подолгу смотрела на конверт, оглаживая печать из красного сургуча, края конверта, и только после распечатывала. Ее губы, накрашенные темной помадой, растягивались в улыбке всякий раз, и она долго читала, наверное, перечитывая и вдумываясь в текст.

Однако, на сей раз женщина сорвалась с места, только взглянув на лист. Джеймс едва успел отскочить от двери кухни и сделать вид, что просто проходил мимо, когда Лили пронеслась по коридору, даже не заметив его.

Поттер прошел следом за женой в спальню. Она спешно спрятала письмо в свой ежедневник, который, очевидно, вновь не заметив подкравшегося со спины мужа, убрала на полку в стопку своих вещей, и переодевалась.

— Куда ты? — спросил он, опираясь на дверной косяк.

— К Лонгбботом. Срочно попросила придти, — выдала Лили как-то автоматически слова, которые Джеймс слышала уже не меньше дюжины раз.

И Лили ушла. Схватила сумку, бросила в нее палочку и упорхнула, легко и не на мгновение не затормозив, словно Поттера вообще не было ни то, что в спальне, а дома. Наверное, останься он в своем кабинете, не решив наведаться на кухню, даже не знал бы до самой ночи, что она куда-то ушла.

Джеймс поджал губы. Кажется, ей хватает наглости даже особенно уже и не прятаться. Он подошел к шкафу и достал с ее полки конверт. Имени отправителя не было, но почерк, которым был написан адрес Поттер сразу же узнал.

Похоже, за долгие годы с того момента, как ему довелось впервые заглянуть в его учебник, Принц-полукровка не особенно изменился.

Здравствуй, Лилс. Я вернулся немного раньше запланированного, еще вчера вечером. Прости, что не написал тебе сразу, но с дороги так устал, что даже не помню, как добрался до кровати.

Очень жду сегодня вечером у себя.

P/S/ Люблю тебя.

* * *

Лили кинула ворону в клетку небольшой кусочек сырого мяса, а в кормушку около жердочки, на которой сидел другой обитатель маленького дома в Паучьем тупике, черный феникс — фамильяр рода Принц, насыпала пшено. Ей показалось, что птица посмотрела на нее крайне надменно и с подозрением прежде, чем нырнуть клювом в чашку.

— Какая важная птичка, — хихикнула женщина, касаясь теплого крыла. — Кого-то ты мне напоминаешь… И ты тоже, — она посмотрела на ворона сквозь золотистые прутья клетки. — Животные и вправду очень похожи на своих хозяев… — Лили вернулась к плите, чтобы убрать с горячей конфорки сковороду с омлетом, параллельно беря в руки кружку с уже остывшим кофе и немного отпивая.

— Уже вовсю хозяйничаешь тут, как я погляжу?

— А что мне было еще делать? Я проснулась, а тебя нет, — женщина обернулась к Северусу и улыбнулась.

— Прости, я надеялся, что вернусь до того, как ты проснешься, — Снейп подошел к ней.

Он обвил руки вокруг тонкой талии и поцеловал ее. Лили обняла его за шею, притягивая ближе к себе, углубляя такой сладкий поцелуй.

— Это мое самое утро лучшее за последние десять лет, — призналась женщина, отстраняясь.

— Мне кажется, лучшего утра у меня не было за всю жизнь, — мужчина погладил ее по щеке и запустил руку в густые волосы, рыжие у корней, и спускающиеся к кончикам ядовито-синим. — Между прочим, Гарри приходил сегодня ко мне, вместе с семьей. У них чудный мальчишка.

— Ты никогда не рассказывал мне, почему вы с Мэри так и не завели своего ребенка.

— Потому что я всю жизнь ждал тебя, Лилс. Всю жизнь. И оно того стоило.

— Садись за стол, завтракать будем, — Лили счастливо улыбнулась. — Я решила, что подам документы на развод на этой неделе, — радостно оповестила женщина.

— Думаешь, Поттер отпустит тебя так просто? — спросил Северус, беря со стола свежую утреннюю газету.

— О-о-о, дружок, поверь, мне есть, что ему предъявить, — она нервно усмехнулась. — Если Мародеры кому-то и верны, то только друг другу, но никак не своим женам…

— Похоже, Джеймс избавил тебя от тягот развода…

— Что? — Лили обернулась и недоумевающе посмотрела на Снейпа. Мужчина смотрел то на нее, то на газету, и взгляд его был несколько растерянным.

Она схватила в руки газету.

Джеймс Поттер был найден мертвым сегодня утром в гостиной своего дома. Из петли его вытащил лучший друг Сириус Блэк. Что же сподвигло на такой шаг Чемпиона и кумира тысяч волшебников?..

— Лили, не вздумай, — мужчина посмотрел на гриффиндорку самым своим убийственно-строгим взглядом. — Если ты сейчас это сделаешь, то я сделаю так, чтобы ТРИТОНы по зельеварению ты не сдала на балл выше, чем «неудовлетворительно», — отчеканил Снейп так, словно перед ним была вся мародерская компания, в очередной раз забившая на сдачу конспектов за предыдущее занятие.

— Не будь занудой, Сев, — девушка завела руки за спину и расстегнула бюстгальтер. — Ночь теплая, и вода уже прогрелась, мне мальчишки рассказывали, — она бросила белье на свою кофту, которая уже покоилась на земле, и принялась избавляться от юбки, гольф и ботинок. — Давай лучше со мной, — демонстративно медленно наклоняясь, пальцами собирая ткань гольфа и спуская ее вниз, проворковала Эванс. — Тебе же этого хочется, признай.

— Нет, — равнодушно ответил Снейп, скользнув холодным взглядом по округлым ягодицам и длинным ногам.

— Ну и глупенький, — Лили засунула гольфы в ботинки. — Ты вообще когда-нибудь купался в этом озере?

— Не представилось случая. У меня в учебные годы хватало забот помимо ночных купаний, — проворчал профессор.

Эванс повернулась к мужчине. Она медленно подошла к нему и, привстав на носочки, поцеловала в губы. Когда девушка поняла, что Северус всецело поглощен этим поцелуем, то попыталась расстегнуть верхние пуговицы на его рубашке, но была остановлена.

— Нет, — отрезал Снейп, отходя от нее. — И тебе не советую.

— Не советуешь, но удержать не пытаешься… нравится на меня смотреть, да? — усмехнулась рыжая и такой же медленной, вальяжной походкой отправилась к воде.

Дойдя до середины пляжа, она еще раз повернулась к профессору, но тот только нахально выгнул бровь, давая понять, что последнее, чем он хочет сейчас заняться — понырять с гигантским кальмаром. Ему, наверное, все еще не верилось, что Лили вообще сумела вытащить его ночью за пределы замка, да еще и к озеру, да еще и ради исполнения своей давней мечты о ночном купании. Сев как-то говорил, что это место связано у него с плохими воспоминаниями, а вот с какими именно не уточнял, и Эванс на него тогда сильно обиделась. Вытаскивать из него откровения приходилось щипцами, никаким разговорам о доверии мужчина не внимал, и ей оставалось только смириться.

Девушка побежала, с пронзительным визгом нарушая покой водной глади, и, оказавшись в воде по пояс, нырнула. Сначала вода чуть обожгла кожу холодом и поэтому, когда Лили вынырнула, оказавшись еще дальше от берега, стоя в воде практически по грудь, она вся покрылась мелкими мурашками. Убирая от лица мокрые пряди, она засмеялась от того, с каким лицом Северус наблюдал за происходящим, но смех ее был не долгим: в ярком лунном свете темные глаза профессора казались вовсе бездонными и несколько пугающими.

Эванс вдруг почувствовала стыд. Одним из талантов Снейпа была способность престыживать всех одним только взглядом. Только самые непробиваемые могли выдержать его в такие моменты, и общешкольная староста девочек к ним не относилась. Это играло им на руку, когда она, чуть не плача, выслушивала от него за своих товарищей по факультету при других профессорах. МакГонагалл так осуждающе на него смотрела в эти моменты, и это ее «профессор Снейп, прошу вас, помягче, она ведь не сама все это сделала», а Лили, выходя из директорского кабинета, плакала, правда, уже от смеха, а не от стыда.

— Ну, Се-е-ев, как можно таким быть. Ты и вправду ворчишь на семьдесят, Шарлот права, — фыркнула рыжая. — Хорошо. Я выхожу.

Девушка, продолжая ворчать и фыркать, вернулась на пляж, а затем и к профессору, что ожидал около ее одежды.

— Ты все еще против того, чтобы я тебя раздела? — спросила она, заискивающе глянув на Северуса, сматывая в жгут волосы и выжимая их. — Неужели тебя это совсем не возбуждает? — Лили провела руками около себя с целью обратить его внимание на грудь, по которой стекали последние капли воды.

— Я умею держать себя в руках.

— Это все из-за экзаменов, да? Ты какой-то нервный с тех пор, как они начались. Мне раньше казалось, что тебе это время наоборот в радость. Повсюду несчастные переживающие студенты, то и дело кто-то плачет над плохими оценками… а ты на самом деле каждый раз сам страшно переживаешь.

— В этом году мне есть, за кого переживать, — Снейп погладил Эванс по щеке. — А вот ты относишься к экзаменам слишком легкомысленно. У тебя ЗОТИ послезавтра, а ты купаешься в озере… и вообще, одевайся давай! Не хватало мне, чтобы ты еще простыла!

— Поможешь?

Северус закатил глаза, но просьбу о помощи все же выполнил, и вот Лили уже стояла, совсем как ребенок, просто то поднимая вверх руки, то сгибая в колене ногу, чтобы он мог надеть на нее гольфы и ботинки. Рыжая довольно улыбнулась и вновь поцеловала мужчину, сладко причмокивая.

— Не надо переживать за меня. Я все обязательно сдам. Ну, если только мне не попадется заклинание патронуса… — немного с досадой призналась Эванс, собирая мокрые волосы в пучок и зацепляя их резинкой. — Ко всему остальному я готова на все двести процентов.

— И что же за проблемы у тебя с патронусом?

— У меня… не совсем получается. Если мне удается призвать патронус, то он очень слабый, но чаще всего у меня просто ничего не получается. Я не знаю, в чем дело, — пожала плечами Лили. Ее эта маленькая проблема всегда очень задевала, на этой почве у нее даже развилось что-то вроде комплекса, ведь даже самые слабые волшебники на курсе справлялись с заклинанием, а ее лань появлялась лишь на пару мгновений и растворялась в воздухе, как будто ее и не было.

— Ну и ну, есть вещи кроме нумерологии, которые тебе плохо даются? Тем более, это заклинание патронуса. И в чем же дело?

Эванс нахмурилась. Саркастичный тон Снейпа ей не понравился.

— Знаешь, что я хочу сделать?

— И что же?

— Залезть вон на то дерево, — Лили указала на раскидистое дерево чуть поодаль от них. — С самого первого курса больше всего мне хотелось залезть на него. И я сейчас это сделаю…

— Нет, Лили, хватит на сегодня с тебя осуществления желаний, — вновь Северус говорил строго и четко. — Даже не вздумай.

— Ну, я могу сделать это сейчас, а могу сделать на выпускной, будучи в платье и не очень трезвой, — парировала девушка.

Рыжая, не слушая всевозможные возражения мужчины, отправилась покорять вершины. Дома, в Коукворте, Эванс облазила все деревья, на которые только можно было забраться. В детстве это было ее страстью, ей нравилось смотреть на все с высоты. Рыжая забралась по стволу к толстой ветви, что выглядела достаточно прочной и была ближе прочих к земле. Она уселась на ветви и довольно смотрела вниз на Северуса, который, скрестив руки на груди, смотрел на нее в ответ, очевидно, понимая, что сейчас он все же в проигрыше и никакие особо изощренные техники престыживания студентов ему не помогут.

— Не хочешь попробовать вызвать патронус? Я могу попытаться помочь тебе, — Снейп оперся на ствол дерева, улыбнувшись.

— И как ты мне поможешь? — доставая палочку поинтерисовалась Лили.

— Сосредоточься. И расскажи мне, о каком-то из твоих счастливых воспоминаний.

— Хм… — рыжая расслабленно ссутулила плечи, раскачивая ногами. — Ну… лето. Мне одиннадцать. Я урываю возможность сбежать от родителей на цветочное поле на холме, что неподалеку от Паучьего тупика. Там дерево. Большое такое. Мне оно всегда очень нравилось. Я забираюсь высоко-высоко и наблюдая за тем, как в саду крайнего на последней улице дома работает молодой человек. Уже два года каждое лето я смотрю на него, тот день за эти два года первый, когда он посмотрел на меня. И улыбнулся. Через пару часов я возвращаюсь домой. Папа ругается за то, что я шаталась около тупика. Мама готовит торт на кухне по случаю моей скорой отправки в Хогвартс. Петуния уже две недели не называла меня ненормальной. И все хорошо. Все просто хорошо, — Лили смахнула слезы.

— Похоже, ты представила все слишком живо, — Северус усмехнулся. — Если тебя утешит, то у меня тоже были проблемы с патронусом в годы учебы.

— Правда?

— Да. Мне было очень трудно с этим. Это был мой единственный «тролль» за ЗОТС.

— А почему?

— Вызовешь патронус — расскажу.

— Ах ты хитрец, — Эванс прищурилась. Она села ровно и взмахнула палочкой. — Экспекто патронум! — но, к разочарованию девушки, ничего не произошло. Она тут же помрачнела и хотела уже вновь спрятать палочку под кофту.

— А теперь еще раз. Сосредоточься на воспоминаниях. До мельчайших деталей, вплоть до цвета одежды, которая была на тебе в тот день и розовых кустов, что растут у меня за забором.

Лили закрыла глаза. Цвет своего платья она не вспомнила, но вот белоснежные бутоны роз легко смогла представить, и как Северус, тогда еще совсем другой, больше похожий на студента-старшекурсника, нежели профессора, но уже тогда до жути угрюмый, смотрит на нее издалека. Она вновь произнесла заклинание и серебристая лань соскочила с кончика палочки, и замерла внизу, на земле, прямо перед мужчиной.

— У меня получилось! У меня получилось, Сев! Я люблю тебя! — Эванс спрыгнула с ветви и бросилась к Снейпу с объятиями. — А почему ты… смеешься? — Лили отпрянула.

— Просто… хах… просто… в общем, — профессор, не прекращая смеяться, достал свою палочку. — Экспекто патронум!

И вот уже две серебристые лани стоят перед ними, чуть-чуть не касаясь друг на друга, как настоящие живые звери принюхиваясь и озираясь на своих хозяев точно в недоумении. Девушка удивленно хлопнула глазами. Его патронус тоже лань?

— Знаешь, я никогда не верил в судьбу, но похоже это именно она, — Снейп обнял девушку, взмахнул палочкой и патронусы растворились в воздухе.

— Разве так бывает? — Лили влюбленно посмотрела на мужчину. — Так и почему же тебе раньше не давалось это заклинание?

— Ну, понимаешь, когда я был подростком, у меня не было особо счастливых воспоминаний, а того, что имелось, не хватало. Это изменилось только в последние годы.

Эванс все так же выжидающе смотрела на него, явно рассчитывая на продолжение.

— Хорошо, моя любопытная прелестная лань, — Северус обеими руками обнял ее за талию. — Где-то лет семь назад, в обычном сентябре ко мне на занятие пришли обычные первокурсники. И в конце занятия, когда я спросил, есть ли у кого-то вопросы, одна девочка спросила, почему я такой угрюмый. Я, приглядевшись, узнал в ней ту самую девчонку, которая постоянно подглядывала за мной с дерева на холме лето, дома, в Коукворте. Она притащила мне шоколадку после занятий в тот день, потому что, шоколад, видите ли, делает людей менее хмурыми. И долгие четыре года она пыталась заполучить мое расположение, а в очередном обычном сентябре я увидел на месте той озорной славной девочки прекрасную юную девушку, — Снейп осторожно коснулся ее полыхающей щеки. — И потерял покой, — он приподнял ее лицо за подбородок и нежно поцеловал.

Снейп застегивал сюртук. Он был рад, что все же решился заглянуть к Лили, пока Поттер ушел по своим важным орденовским делам, в очередной раз оставляя супругу один на один с тонной тяжелых мыслей. Возможно, Джеймс чувствовал, что все это время он был оленем не только в анимагической форме, вот и наказывал ее, оставляя часто одну. Ей не было в удовольствие все это время обманывать Поттера, но так было нужно. Если бы они остались вместе без какого-либо прикрытия, если бы кто-то узнал, что она от него беременна… для него это было равносильно суициду.

Ему было немного все равно, но Лили оказалась категорически против того, чтобы Снейп добровольно подписывал себе смертный приговор, едва выпустившись из школы. Сначала она вышла замуж за Джеймса, а потом и сына родила якобы от него. Впрочем, Дамблдор оказался прав и прикрытия лучше Северус так и не смог придумать.

Мужчина бросил небрежный взгляд на календарь. Обычный такой календарик, с красивыми пейзажами природы в соответствии со временем года. Лили это напоминало о старой жизни, которая была у нее до смерти родителей и начала этой глупой, в сущности бесполезной войны. Все решено где-то там, наверху, но Том Реддл, похоже, впрямь возомнил, что он сильнее не только всех волшебников, но и самой судьбы, чем бы там она ни была, Богом или просто цепочкой событий, построенной из логики, нацеленной на поддержание баланса света и тьмы во Вселенной.

Тридцатое октября. Послезавтра уже ноябрь… В последнее время ему очень тревожно. Странное чувство не покидало Снейпа на протяжении последних двух месяцев, и только будучи с Лили и Гарри он забывался ненадолго, отдыхал от всего этого кошмара под трели Лили о том, что скоро все это закончится и они обязательно будут вместе, обязательно будут счастливы. Он не рассказывал ей о своих переживаниях, чтобы не пугать лишний раз. Ей и так слишком тяжело.

— Уже уходишь?

Северус через плечо посмотрел на Лили. Он не знал, с чем сравнить красоту этой картины: самая прекрасная девушка на всем свете с ребенком на руках. Его ребенком. Точно Мадонна с младенцем, хоть сейчас пиши икону.

Но ему иконы были не нужны, ведь он и без этого уже очень давно молился лишь ей одной.

— Останься еще ненадолго, — умоляюще взглянула на него рыжеволосая. — Джеймс не скоро вернется. Побудь немного с нами. И Гарри только проснулся, — она, кажется, была готова вот-вот заплакать. — Пожалуйста, Сев.

— Прости. Я не могу. Мне… нужно уйти. Они ждут меня сегодня, — выдавил Снейп, отводя взгляд. В горле вдруг пересохло. Вновь стало больно, и чувство тревоги нахлынуло на него, сбивая с мыслей.

— Ну, раз так… — Лили моргнула несколько раз, и слезы покатились по щекам. — Раз нужно, значит нужно, — смиренно проговорила она с улыбкой. — Посмотри, какой у нас с тобой получился прелестный мальчишка, — она уткнулась носом в темные волосы сына. — Мне даже немного грустно, что нам еще не скоро удастся раскрыть, кто подлинный автор этого шедевра, — девушка засмеялась. — Наш Маленький Принц вырастет сильным и могущественным волшебником, прямо как его папочка, да? — обратилась Лили к мальчику.

Северус взглянул на ребенка. Гарри смотрел на него ярко-зелеными глазами в ответ, и взгляд у него был слишком осознанный, словно он уже и понимал все, что происходит с ним и его семьей.

— Это очень грустная история, — напомнил Снейп, вернувшись к застегиванию сюртука.

— Однажды на планете Маленького Принца расцвел прекрасный цветок… — по ее щекам вновь потекли слезы. — А на твоей планете, мой Маленький Принц, — она подошла к нему. — Расцвел прекрасный цветок? — спросила Лили, заглядывая в темные глаза.

— Даже два, — Северус поцеловал рыжую в губы. — Я люблю вас, — прошептал он, обнимая девушку за талию и целуя сына в лоб. — Прости меня, Лилс.

— За что? — она положила голову на плечо Снейпа, крепче прижимая к себе Гарри. — Все хорошо, Сев. И будет хорошо. Правда же?

— Конечно. Конечно будет.

Лили больше не сдерживала слез.

Гарри смахнул с коробки пыль. Прикрыв рукой рот и нос, параллельно обтряхивая замаранный рукав о штанину, он отвернулся и чуть отошел в сторону в ожидании, пока серое облако осядет на пол.

При всей чистоплотности обоих обитателей этого дома, на чердаке было ужасно грязно. Здесь хранились вещи, которые в большинстве своем были старше Поттера на добрых пятнадцать-двадцать лет, и это при условии, если здесь только вещи Северуса. Если здесь еще и вещи покойных Эйлин и Тобиаса Снейпов, то это место вообще просто ретро-музей… Отец и сын сюда не заглядывали, хотя бы потому, что практически весь год проводили в Хогвартсе, а в рождественские праздники и часть летних каникул у них, как правило, не возникало острой нужды перекопать кучу древнего барахла.

Парень раскрыл коробку и пристальным взглядом обвел содержимое. Записные книжки, блокноты, альбомы… ну да, самые обычные альбомы. В таких Гермиона делала зарисовки растений для зельеварения и травологии, а Малфой рисовал свои кривые картинки. Может, Северус тоже делал в них пометки для учебы, как Грейнджер?.. Почему-то слабо верилось в художественный талант хогвартского зельевара.

Гарри выудил один из альбомов и пролистал его. Рисунки. Натюрморты из зелий и ингредиентов, мифические и не очень звери, и множество портретов. Какие-то из лиц были ему знакомы: молодые Сириус и Ремус, родной отец, преподаватели, Мэри Макдональд, с которой он пару раз пересекался на каких-то праздниках, Лонгбботомы… и множество рисунков Снейпа, но совсем еще юного, наверное, он на них чуть старше самого Гарри сейчас. С разных ракурсов, в разных позах, большинство раскрашенные, в отличии от предыдущих черно-белых набросков. Сочные, живые рисунки, в которые вечно угрюмый на немногочисленных колдографиях подросток непривычно хорошо вписывался.

Автопортреты? В таком количестве? Но Поттер никогда не замечал за приемным отцом какого-то особенного самолюбования… Да и к чему бы ему рисовать, например, Мародеров? И ни одного рисунка с мамой?..

Северус не будет рад тому, что он залез в его вещи, пусть старые и ненужные, но теперь Гарри съедало любопытство.

Внизу раздался негромкий мужской голос, звавший парня. Он выудил из коробки еще пару записных книжек, тех, что бросились в глаза первыми, и поспешил спуститься с чердака. Закинув свои находки в комнату, на кровать, по пути на кухню, Гарри отряхивал с себя пыль. Там определенно стоит сделать уборку: прикосновение к любым поверхностям и предметам грозило неминуемой стиркой для одежды.

— Ты меня звал, па? — спросил парень, старательно пытаясь стряхнуть пыль с рук, едва не запнувшись о проходящего вместе с ним на кухню сиамского кота. — Феликс! — рыкнул он раздраженно. Зверь в ответ недовольно мяукнул и отправился тереться о ноги Снейпа, призывая обратить на себя внимание.

Мужчина, что склонился над книгой, лежавшей на столе, проигнорировал домашнего питомца. При взгляде на пасынка он сначала нахмурился, чуть прищурившись, а затем вскинул брови в недоумении.

— Где ты был? У тебя грязь на лице.

— Где? Здесь? — Гарри потер щеку ладонью, в том месте, где, как ему показалось, могли остаться следы путешествия на чердак.

— Теперь ты ее размазал, — с какой-то обреченностью в голосе констатировал Снейп. Он тяжело вздохнул и что-то невнятно пробормотал о том, что мальчишка весь в папашу. — Иди умойся. Обедать пора.

— Я не голоден, — поморщился Поттер.

— Неужели? Снова? Может пора уже прийти в норму, а, малыш? — мужчина вновь оперся руками на стол, устремляя взгляд на желтые страницы книги. — Девчонки приходят и уходят. Особенно такие, как Грейнджер.

— Не тебе мне об этом говорить, — прошипел Гарри, прищурившись.

— На парселтанге звучало бы еще более ядовито, — равнодушный к колкому замечанию, Северус только на мгновение взглянул на приемного сына. — И поешь ты все равно. Во-первых, ты похудел так сильно, что смотреть на тебя тошно уже даже мне. Во-вторых, я не хочу слушать от МакГонагалл вопросы о том, кормлю ли я тебя вообще. Она и так мне каждый год предъявляет целый список претензий по поводу тебя.

— Нет, — Поттер демонстративно отвернулся.

— Хочешь сказать, что я полтора часа стоял у плиты зря? Ты меня совсем не ценишь, — все так же равнодушно отвечал мужчина. — Иди уже отсюда, Бэмби.

— Не называй меня так, — парень скривился. — Мне уже давно не десять лет.

— Конечно, Бэмби, как скажешь.

Гарри всего повело от злости. Он вжал голову в плечи, взглядом дал понять отцу, что эта словесная дуэль еще не закончена, и отправился в ванную умываться. Отец умел быть очень раздражающим. Состязаться с ним в язвительности вообще было бесполезно — годами оттачиваемое мастерство зельевара Поттеру было не превзойти никогда.

Ему нравилась жизнь со Снейпом во много раз больше, чем жизнь с Дурслями, хотя тетя Петуния заметно изменилась в отношении к нему с тех пор, как Северус забрал его к себе. Тетка стала явно добрее, когда он перешел в категорию дальних родственников, заглядывавших раз в год на чашку чая. Гарри почти не были известны подробности того, как старшая сестра его матери общалась с Северусом в детстве, но, кажется, теперь она была сказочно ему благодарна за то, что тот взял все заботы о волшебной обузе на себя.

Парень посмотрел в зеркало над раковиной и скривился. Отец прав: он слишком сильно похудел, даже щеки впали. Но ничего с собой поделать он не мог — ему просто не хотелось есть. И ничего это не из-за Грейнджер… хотя бы потому, что центром его переживаний были отношения с Лавгуд, грозившие перетечь в романтические, и влюбленная в него Джинни, приходившаяся Полумне лучшей подругой. Эти глупые девчонки!.. Он со злобой со всей силы закрутил кран и вышел из ванной.

Оказавшись в комнате, Поттер решил отвлечь себя изучением своих чердачных находок.

Альбом, который уже был частично пролистан, он решил отложить в сторону и принялся за записные книжки. В них были в основном стихи, иногда встречались переписки, явно происходившие во время уроков. Гарри снова застопорился. Снейп еще и стихи пишет? Нет, понятно, что зельеварением не может заниматься человек не творческий, но чтобы он был настолько творческой натурой — сложно поверить.

Листая серые страницы, парень зацепился взглядом за рисунок на одной. Плюшевый медведь с довольно печальной мордочкой, с сердечком в руках и галстуком-бабочкой был подписан инициалами «Л.Э». Дальше, смешиваясь с перепиской, было еще несколько небольших карандашных набросков.

Медвежонок грустит, потому что ты давно ничего не пишешь, Сев.

Точно медвежонок, или ты?

Если скажу, что я, ты напишешь что-нибудь???

Не знаю. Вдохновения пока нет. Совсем. Я даже эссе по трансфигурации не могу закончить.

А если я тебе цветочек нарисую?

Смотри, какой цветочек.

И лань.

Смотри какая лань!

Северус!

Не игнорируй меня!

Я сижу рядом с тобой!

И рисую тебе медузу в водорослях.

Смотри, какая медуза в водорослях!

Лили, прекращай.

Ты — бука. А это котик. Хочешь, подарю тебе котенка, как вернемся домой? Мама писала, что у соседки окотилась кошка на днях, когда мы приедем, они будут еще совсем крохи!

Мне нельзя заводить животных, ты же знаешь.

Тогда я нарисую тебя с котенком. И в будущем у тебя будет красивый кот!

Сиамский.

Хорошо. Но только если ты напишешь мне стихотворение. Сейчас.

Ты издеваешься?

Самую малость.

Я опять не спал.

Я проводил и встретил солнце,

Я снова ждал,

Я на чае гадал,

Я мечтал увидеть тебя на кружки донце.

Я опять рисовал

Пейзажи мрачные, лица печальные.

Я тебя искал,

Линии рвал,

Я тайны твои разгадать лишь хотел сакральные.

Я ничего не смог,

Не забыть тебя, не возненавидеть.

Потерялся среди дорог,

Через пару часов занемог,

И вернулся домой, чтоб город пустой без тебя не видеть.

Я тебя умолял

В каждом письме, в каждой фразе,

Прости, я устал,

Слабость свою показал,

Рассыпав на лист, в конверт запечатанный, точек стразы.

Я снова не сплю,

Я снова встречу весенний живой рассвет,

Я снова пью,

Я не хочу

Засыпать ночью, в которой тебя нет.

Сев, это так круто! А про кого это???? Почему это я не знаю, что в твоей жизни появился кто-то такой?

Ты глупая, Лилс.

Это еще почему? Сам ты глупый. Ну не хочешь — не рассказывай, тоже мне, не очень-то и интересно.

Но стихотворение все равно классное.

Давай в школьную газету отправим?

Только попробуй, Эванс, и ответов на нумерологию тебе не видать как «превосходно» по ней, если сама писать контрольную будешь.

БУКА!

Гарри едва не выронил записную книжку из рук, когда на его кровать внезапно запрыгнул Феликс. Это розовое нечто появилось в доме Снейпа одновременно с Поттером, но наладить контакт с ним так и не удалось. Парень бы с большим удовольствием проживал в одном доме с миссис Норрис, чем с этим лысым подобием кота.

Феликс недовольно мяукнул, а Гарри только подтянул к себе ноги. Все равно прогонять его бесполезно… Парень взял в руки альбом и посмотрел на переднюю корку с внутренней стороны и обнаружил там именно то, что ожидал — имя и девичью фамилию матери. Это прояснило для него практически все.

— Ну что? Я смотрю, ты нашел себе занятие на ближайшие пару недель?

— Сколько раз я просил стучаться? — недовольно зыркнул на него Гарри. — Вы не рассказывали мне, что она рисовала…

— Как-то случая не представилось. Лили могла часами сидеть с альбомом и карандашом. Я был ее любимым натурщиком, — Снейп как-то немного нервно усмехнулся, проходя в комнату и садясь на край кровати, рядом с Феликсом, который тут же поспешил перебраться на колени к хозяину.

— Ты писал стихи? — парень помаячил перед лицом отца блокнотом. — Об этом тоже не представилось случая рассказать? Я ведь часто расспрашивал про твои годы учебы в Хогвартсе.

— Не считаю это важной деталью своей биографии. Но да. Писал. И много. Очень много. Столько же, сколько Лили рисовала. Даже больше, наверное, — ухмылку сменила несколько печальная улыбка. Северус погладил кота, который довольно замурлыкал в ответ на ласку. — Лет до двадцати, наверное.

— А почему перестал?

Мужчина тряхнул волосами, поджав губы и хмыкнув.

— Ты глупый, Бэмби. И, кажется, далеко не в отца.

Кровь. Кровь повсюду. Темная, густая. И она в ней вся: руки, рубашка, джинсы, а в попытке стереть застилавшие глаза слезы, она даже размазала немного по лицу. Ремень выскальзывает из запачканных трясущихся рук, и ей не удается нормально затянуть его на холодно плече. Она не знает, кричала ли когда-то так надрывно и громко, но когда кто-то наконец услышал ее, она уже могла только хрипеть.

Лили поджала колени, уткнувшись в них лбом и покачиваясь вперед-назад, повторяя шепотом, что это всего лишь сон. Гиперболизированный воспаленным от недосыпа и перенапряжения разумом ужасный сон. На самом деле, крови столько не было… или было? Она не могла сказать точно: кошмар уже смешался с реальностью, исковеркав ее воспоминания, хотя все произошло лишь два дня назад. От того Эванс и не спала, ведь стоило только прикрыть глаза, как жуткие сцены вновь всплывали в сознании. Отвлечься она никак не могла, и чтобы вникнуть в суть на уроках, приходилось ужасно напрягаться, от чего становилось еще хуже.

Лили без конца выпадала из реальности, почти ничего не ела, ни с кем не общалась. Подруги обиделись на нее из-за того, что кто бы из них не пытался выяснить, в чем дело, Эванс рявкала на них, что ничего не произошло и им не следует лишний раз просто так до нее докапываться. Будь ее воля, она бы никуда не выходила из комнаты, чтобы никого не видеть и не слышать, особенно Джеймса Поттера в его упорных попытках сделать вид, что ничего не произошло. Наверное, для него действительно ничего не произошло… удивительно, что этот болван еще всей школе не растрепал с гордостью о том, до чего довел Снейпа. Может быть, хоть капля совести в нем еще была, потому что он, похоже, всерьез испугался.

О, если Лили что-то и помнила хорошо, так это странное выражение лица Поттера, когда они с Лонгбботомом прибежали на ее крики в ванную. Сначала она даже не распознала в этой эмоции страх — настолько непривычно было видеть Джеймса, который боялся. Ей повезло, что в отличии от однокурсника, Фрэнк не впал в ступор, а быстро сообразил, что надо делать.

— Эй, Ли, там тебя староста зовет, — небрежно бросила Джейн, зашедшая в комнату, всем своим видом демонстрируя, как ей все равно на Эванс. — Опять чего-то Мародеры натворили… — Пирс посмотрела на рыжую и напускное равнодушие сразу же исчезло с ее лица. — Наверное…

Мерлин, неужели она так плохо выглядит сейчас, что они даже позлиться на нее нормально не могут?

— Ага. Натворили. Я потом как-нибудь расскажу, что, — пробормотала невнятно рыжая так, что соседка едва разобрала половину из сказанного. — Прости. Мне просто немного нехорошо в последнее время. Я в порядке, правда. Я вам все расскажу. Но позже.

Лили вышла из комнаты. Лонгбботом ждал ее, опираясь спиной на стену и пристально глядя в учебник по чарам.

— Ну что?

— Он не разговаривает, — Фрэнк захлопнул книгу и посмотрел на Лили. — Он никогда не был особо болтливым, но с того момента, как в себя пришел, он вообще ни слова не проронил. Даже с преподавателями отказывается разговаривать. Слизнорт пробовал в привычной манере на него наехать, наверное, рассчитывал, что Снейп разозлится, но тому побоку. И МакГонагалл со всей своей мягкостью тоже не прошла. Про Дамблдора вообще нечего говорить… Он даже не послал никого в пешее эротическое.

— Я другого и не ожидала. Это же Сев…

Да, это же Сев. Замкнутый, холодный, саркастичный и мрачный Сев, которого могло больше не быть, если бы она решила помыть голову минут на десять позже.

— Ты бы сходила к нему. С тобой он будет разговаривать, — Лонгбботом скрестил руки на груди, глядя на нее несколько холодно и неодобрительно.

Очевидно, Фрэнк, как и сама Лили, понимал, что частично мотивами для произошедшего стали довольно трудные отношения, которые возникли между ней и Снейпом с начала шестого курса. Вернее, отношений как таковых не было, только бесконечно извиняющийся Северус и она, отвергающая все его извинения. Лонгбботом на правах хорошего друга знал о ситуации, и считал, что Лили должна была помириться со слизеринцем, ведь тот искренне раскаивался, но предпочитал со своим ценным мнением в чужие дела не влезать, лишь единожды рассказав ей об этом.

— Не смотри на меня так. Я тебя ни в чем не обвиняю. Мало ли, из-за чего ему это в голову вообще пришло. Ты — лишь капля в океане снейповских проблем и как никто другой это знаешь. Мародеров хлебом не корми, дай его довести до белого каления. А последняя их выходка… так любого сломать можно, — размышлял парень. — Короче, сходи к нему. В конце концов, если б не ты, он бы не выжил.

— А хотел ли он выжить? — истерически хохотнула Эванс. Какая нелепость. Самоубийца, который выжил, разве станет радоваться этому факту?

— Ну, вот ты и спроси у него, — Фрэнк пожал плечами. — Отбой скоро, так что если собираешься — то давай сейчас.

Лили тяжело вздохнула и отправилась вниз, в гостиную.

У нее не было ни сил, ни желания идти в больничное крыло. Она не знала, что сказать Северусу. Весь мир перевернулся с ног на голову, когда Лили поняла, что могла потерять его. Жить со знанием того, что где-то там он, все тот же Сев, в своих подземельях, варит очередное зелье для своих треклятых дружков-слизеринцев, зарывается в книги в библиотеке, бродит на отработке по Запретному лесу, совсем не тоже самое, что и знать о том, что он мертв. Эванс заткнула даже свою гордость, что все это время кричала гораздо громче других чувств, которые она так не хотела слышать.

Какая тут «грязнокровка», если она сама чуть не умерла в тот момент?

Лили еще несколько минут стояла перед дверью, тупо глядя на дверную ручку. Где вся та храбрость, с какой она всякий раз посылала его, когда он пытался извиниться перед ней? А может, шляпа ошиблась при распределении, и ни черта в ней нет ни хваленой гриффиндорской храбрости, ни силы?

Но раз уж она уже начала спасать его жизнь и уже все равно признала и приняла свои чувства…

Тишина. Медленно проходя между рядами пустых коек, Эванс почувствовала, что ее бьет легкая дрожь.

Снейп спал. Лили присела на край кровати. Бледный, практически белый. Она бросила мельком взгляд на запястья с тугими повязками. Ей вдруг стало страшно больно, и девушка наклонилась, прильнув к груди парня и трепетно прижимая к себе его руки. Рыжая даже не попыталась контролировать свои слезы, просто тихонько заплакала. В ней вдруг проснулась ненависть к самой себе, хотя она и продолжала про себя повторять слова Лонгбботома о том, что ни в чем не виновата.

— Зачем? Почему нельзя было просто позволить мне со всем этим покончить?

— Что? — Лили чуть крепче сжала его запястья в своих пальцах, не поднимая головы. — Что нельзя? Северус, ты себя слышишь? Ты правда думаешь, что я бы позволила этому случиться?..

— Ты не могла бы ослабить хватку? Мне больно, — попросил Снейп. — Почему ты решила, что это тот самый раз, когда тебе не нужно остаться в стороне и просто наблюдать, как будто все как надо?

— Сев, ты понимаешь, что речь о твоей жизни? — прохрипела Эванс. — Это ведь… не глупая шутка недалеких однокурсников. Это твоя жизнь. Которую я не позволю прервать даже тебе самому.

— Звучит очень лицемерно, — со злорадным смешком отметил парень. — В честь чего это ты решила, что имеешь право распоряжаться моей жизнью? Мы ведь с тобой никто теперь друг другу. Я и раньше мог твое мнение не учитывать, а теперь меня вообще ничто заставить не может.

— Прекрати… пожалуйста, хватит… — она заскулила, поднимаясь и вытирая рукавами слезы. — Пожалуйста, Сев…

— Знаешь, в последнее время все разом стало так хуево. Мама заболела, отец не просыхает, у Мародеров весеннее обострение… и ты все грубее с каждым разом. Все холоднее, все дальше. А мне так хотелось, чтобы ты просто не обижалась на меня больше. И ничего не получается. Ничего не выходит. Черт, я настолько неудачник, что я даже с собой покончить не смог. Нужно было немного подождать, пока алкалистон зацветет и сделать яд, было бы куда надежнее.

Лили слышала его как через толщу воды. Как он мог все это говорить? Как вообще можно говорить о том, чтобы убить себя так просто и легко, так спокойно?! Эванс крепко обняла его.

— Пожалуйста, прекрати. Прекрати. Не смей, Северус. Даже думать больше не смей! — шептала девушка, уткнувшись носом в его плечо. — Все наладится, слышишь меня, Северус? Я обещаю, все наладится! Я люблю тебя… люблю тебя, слышишь? Я не позволю тебе оставить меня, я не позволю! Слышишь ты меня, черт возьми, или нет?! Ответь! — она в голос разрыдалась. — Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь…

— Знаешь, а ты ведь… а ты ведь действительно имеешь право распоряжаться моей жизнью, — он обнял ее и тихо всхлипнул. — Какая отвратительная мерзкая хрень. Я не принадлежу сам себе, Эванс, ты же… ты же можешь делать со мной все, что захочешь… Я же твой ручной мальчик для битья. Я всегда им был, и я не могу с собой ничего сделать, я н е х о ч у ничего с этим делать.

— Сев, это неправда, — Лили бы хотела сейчас обнять его еще крепче, прижать к себе так сильно, чтобы просто их тела стали чем-то одним, ей так этого не хватало. — Ты мой друг, Сев. Ты больше, чем друг. Просто мы… запутались. Что же с нами стало, Северус?.. — она вновь спрятала лицо на его плече.

— Хороший вопрос, — он сглотнул слезы.

Лили сбросила обувь и забралась на кровать, укладываясь рядом с парнем, позволяя ему тоже еще крепче стиснуть ее в объятиях. Она все еще тихо всхлипывала. Ей стало легче, но она по-прежнему хотела плакать, и не хотела возвращаться в общежитие, хотя до отбоя оставались считанные минуты. Все, чего сейчас хотела Эванс — обнимать Северуса, слушать его дыхание и думать о том, что вместе они обязательно со всем справятся. Ее сил и его ума хватит на двоих, и они обязательно разберутся в этом океане проблем.

— Знаешь, когда я очнулся и увидел над собой Слизнорта, Дамблдора и Помфри, я на минуту подумал, что попал в ад, и эти трое меня сейчас вилами тыкать будут…

— Мерлин, Сев, какой же ты… какой же ты Сев, — Лили прильнула к его губам своими.

Прежде, чем повернуть за угол и влиться в оживленную толпу в Косом переулке, Лили затормозила.

Запахивая плотно свой бежевый плащ, женщина собиралась с мыслями. По сути дела, выбора у нее не было, и поговорить со Снейпом она обязана. В конце концов, согласие взяться за это дело тайно от прочих ведомств по личному приказу Министра магии из нее никто силой не тянул… Но червяк сомнения точил ее с самой первой встречи с Северусом, два месяца назад, в начале череды покушений на английских зельеваров.

Она никогда не сомневалась в своей привязанности к мужу, как и в том, что когда-то, будучи еще ребенком, любила и Северуса. Вот только они сами же все порушили, а после школы их пути настолько разошлись, что некогда самые лучшие друзья пересекались теперь в лучшем случае пару раз в пятилетку, при этом даже не перекидываясь ни единым словом. С бывшей подругой Мэри Макдональд, причастность которой к многочисленным ссорам между нынешней миссис Поттер и Снейпом в школьные годы была осознана только по прошествии долгих лет, и которая в дальнейшем стала супругой Северуса, Лили так же общения не поддерживала, поэтому узнавала о его жизни исключительно из редких статей в газетах, да со слухов, гуляющих по Министерству.

Это было глупо. Они прожили с Джеймсом вместе больше двадцати лет. Да, было много всего за эти годы, но все же, это был не худший вариант развития событий… По крайней мере, она не умывалась регулярно слезами, как Шарлот, пока Сириус таскался по французским проституткам, и могла быть уверена, что единственный букет, который ей подарит Поттер, если вдруг проштрафится — букет роз. Конечно, проведенные вместе годы охладили их страсть, и супруги отдалились друг от друга, но они ведь все равно семья. Пусть Джеймс больше не горит желанием делиться с ней всем, как было раньше, и стал довольно отстранен, а она больше не испытывала сладкого тепла от мысли, что надо скорее вернуться домой к любимому мужу.

И рушить все из-за проснувшихся, а может быть и не засыпавших, сомнительных чувств к другу детства? Как на такое отреагирует Гарри? Как к этому отнесется общественность? Возможно, он сам к ней ничего уже давно не чувствует. Ведь женился же он на Макдональд! С другой стороны, она ведь и сама вышла замуж за Поттера и могла сказать, что, как минимум, в молодости тоже его любила…

Лили глубоко вдохнула и повернула за угол.

Лавка зельеварения Северуса Снейпа находилась в самом конце Косого. Поттер с теплотой вспоминала, как когда-то они еще подростками вместе исследовали эту улицу. То здание, где сейчас обосновался Северус, было заброшено, и он уверенно заявил ей, что обязательно откроет там магазин. Что ж, своей цели Снейп добился, как и так желаемой им в юношестве известности.

Один из первых зельеваров страны, член четверки лучших Мастеров Зелий, работавших над самыми изощренными, странными и секретными заказами Министерства. Если в школе фамилия Снейп ассоциировалась у всех с неприметным страшненьким заучкой-слизеринцем, которого травили Мародеры, то теперь даже Блэк, стиснув зубы, признавал, что закрепился полукровка в волшебном мире очень даже хорошо для кого-то со столь сомнительным происхождением.

Наконец, дойдя до лавки, Лили еще с пару минут постояла у дверей, размышляя. Она может просто поговорить с ним немного позже, когда успокоится и будет не в таком эмоционально расшатанном состоянии, как сейчас. Можно было бы посвятить этот день Джеймсу, напомнить себе, что их связывает много теплых воспоминаний, и что в сорок лет не особенно солидно такой личности, как она, заводить любовника и разводиться с мужем. Наведаться к Гарри и Джинни, понянчить внука…

Или все-таки взять себя в руки и просто делать свою работу как положено.

Женщина открыла дверь. Первое, что бросалось в глаза — полный разгром в помещении. Не удивительно, что Снейп так злился из-за случившегося. Ущерба ни на одну сотню галеонов…

Сам хозяин стоял около погорелого прилавка и разговаривал с молодой девушкой. По соломенным волосам, вытянутому лицу и вздернутому острому носу, Лили узнала в ней другого именитого зельевара — Фрэн Розье. С этой особой ей не доводилось пересекаться пока еще ни разу, но наслышана она о ней была. Юное дарование отличалось типичными для золотой молодежи чертами и без конца кошмарила Лондон с другими такими же дорвавшимися до свободы мажорами, так что приходилась частым посетителем Аврората.

То, как девушка смотрела на Северуса, выбило Поттер из колеи: она буквально пожирала зельевара глазами. Так смотреть на человека просто… просто неприлично.

— Лили? — Снейп отвлекся от беседы со своей собеседницей. — Что ты здесь делаешь? У меня уже были твои сегодня.

— Я… зашла тебя проведать, — женщина подошла к ним.

— Познакомься, это Фрэн Розье. Фрэн, это Лили Поттер, — представил Северус их друг другу.

— Та самая Лили, да? Ну что ж, рада знакомству, — Фрэн натянуто улыбнулась. — Я пойду, Северус, у меня еще сегодня дела, — она на мгновение положила свою ладонь поверх его руки на прилавок. — Напиши мне обязательно.

— Да, конечно. До встречи.

Лили проводила девушку из лавки недвусмысленным взглядом.

— После Макдональд эта кукла? Она же вся искусственная, так и шманит зельями, изменяющими внешность, — скривилась женщина. — Если тебя на молодняк потянуло, ты бы хоть кого поприличней выбрал.

— Помнится, ты сама в школе мечтала от своих веснушек избавиться… погоди, ты думаешь, что я с ней?.. — мужчина вскинул брови.

— Да брось, она тебя глазами раздевала только так. Я не осуждаю, просто Мэри все-таки была красавицей и умницей, как не крути, сильно у тебя планка с возрастом упала…

Северус вдруг засмеялся. Так искренне, так заливисто и так по-старому, что Поттер на мгновение показалось, что они всего лишь два подростка, которые стоят перед слизеринскими подземельями и смеются над дурацкой шуткой про вражду между их факультетами.

— Рыж, ну ты скажешь, конечно… — стирая слезы рукавом сюртука, проговорил сквозь смех Снейп. — Во-первых, я ее крестный. Во-вторых, при всем моем уважении к Эвану, его дочери, хоть и одаренные волшебницы, но откровенные пустышки. А мне маловато просто хорошего личика даже если отношения будут ограничены только постелью. Ладно, пошли в мой кабинет, детектив Коломбо. Раз уж ты пришла, значит по делу… — Северус направился к проходу, что вел к узкой лестнице.

— Ты… назвал меня Рыжем? — Лили прищурилась, чувствуя, как дыхание учащается под очередным наплывом школьных воспоминаний.

— Да, — мужчина несколько неуверенно кивнул. — Да. Случайно вырвалось. Если бы ты внимания не обратила, я бы и сам не заметил…

— Ты меня так с курса третьего не называл, — она задумчиво улыбнулась.

— Ты узнала, что у соседского бульдога такая же кличка и запретила мне, — Северус продолжил свой путь к лестнице.

Поттер поспешила за Снейпом наверх, в его кабинет. Мысли в голове путались, и в сознании царил абсолютный сумбур. Нужно было сосредоточиться на работе, но Лили думала только о том, как Северус смотрел на нее и как улыбался ей с той же теплотой, что и много лет назад.

Когда они первый раз заговорили в Министерстве, напряжение между ними, казалось, могло задавить всех присутствовавших, но по мере случайных столкновений и запланированных встреч, оно уменьшалось, в конце концов сойдя на нет. Они не разговаривали ни о чем личном, не обсуждали и общее прошлое. Северус был заинтересован в поисках покушавшихся на зельеваров отморозков не меньше всего Министерства, поэтому сотрудничал и охотно обсуждал с ней ход дела, но не больше. Да и Поттер понимала, что выходить за рабочую границу — не уместно.

Правда, теперь вот за «рабочей» границей было такое привлекательное чувство, которое очень хотелось ощутить снова, и так сильно, что сопротивляться стало совсем тяжело даже при всей убедительности аргументов «против».

В его кабинете было довольно мрачно. Темные тона, длинные книжные шкафы, большой письменный стол: невооруженным глазом видно, что над интерьером Снейп особенно не заморачивался. Ожидаемо. В отличие от первого этажа, второй выглядел абсолютно нетронутым.

Поттер неуверенно прошла в центр кабинета. Северус выжидающе смотрел на нее, опираясь на стол.

— Они не поднялись сюда? — стараясь все же думать больше о деле, чем о порхавших внутри бабочках, спросила Лили. — Кто вообще это был?

— Я же все уже рассказывал. Как вы там работаете так, что в курсе вечно только половина ваших? Они были в масках, разгромили с помощью недотеп из Аврората мне всю лавку. Что они искали — я даже представить не могу. Ничего действительного ценного я здесь не храню, все редкие ингредиенты в надежном месте, сложные зелья я не ставлю на поток и варю по индивидуальным заказам, а все мои наработки в лаборатории дома. Здесь буквально нечего ловить кроме денег, но это их явно не интересует.

— Как и в пяти предыдущих случаях… — отметила женщина. — Мы в тупике. У нас ни одной зацепки, — с тяжелым вздохом констатировала Поттер, прикрыв глаза и взъерошивая пятерней волосы. — Аврорат тоже недоумевает. Уже всех, кого можно, подключили, а толку-то…

— Так ты пришла жаловаться на то, что ваше расследование не продвигается?

Лили показалось, что в его голосе она услышала разочарование, но лицо его было привычно равнодушным.

— А тебя это расстраивает? — с усмешкой спросила она.

— Может быть самую малость, — неоднозначно пожал плечами Снейп. — Или не малость…

— Сев, а почему ты с Макдональд развелся, а? Все говорили, что у вас счастливый крепкий брак. Что же случилось? — Поттер подошла к мужчине непозволительно близко. Полшага — и прижмется вплотную.

— Знаешь, Рыж, как оказалось, можно долго обманывать самого себя, но судьбу все равно не проведешь, как бы хитро ты не извивался, — глядя в ее зеленые глаза, Северус осторожно положил руки на ее талию. Не встретив сопротивления, он расстегнул ее плащ, скользнул под него ладонями и потянул ее к себе, заставляя сделать эти полшага. — И в чем же твой секрет? Как ты обманываешь природу, и по-прежнему выглядишь так же прекрасно, как двадцать лет назад? — Снейп наклонился к ее лицу, чуть не касаясь губ, выкрашенных темно-вишневой помадой.

Лили чуть подалась вперед и поцеловала его.

— Даже не скажешь, что это неправильно? — спросил Северус, отстранившись.

— Двадцать пять лет назад я бы так и сказала, но точно не сейчас, Сев.

— Извини, я, конечно, понимаю, что сую нос не в свое дело...

Лили остановилась и посмотрела на Люпина с недоумением, без слов спрашивая, чего он, собственно, понимая, что дело не его, все равно лезет? Они не такие уж близкие друзья с ним. Да, Ремус нравился ей, с ним было интересно поговорить на разные темы и вместе поработать над уроками, но Эванс никогда не подпускала его к себе ближе, особенно после того, что случилось в конце пятого курса. Ей было жаль его, но слабохарактерность чужой жалостью не поправишь.

— ...но что творится у вас в комнате? — парень остановился рядом с девушкой. — Не смотри на меня так. Если не веришь, что я не разведываю обстановку для Джеймса и Блэка, а просто искренне хочу помочь, то воспринимай мои действия, как действия префекта, а не твоего друга. Ты явно не справляешься с решением конфликта.

— Что-то во время инцидента на озере ты даже не вспомнил, что ты префект, — огрызнулась Эванс. — Ты прав, Ремус, это не твое дело. Это наши личные разборки, и ты — последний, кому стоит этим интересоваться. Не надо здесь изображать альтруиста, тебе вообще не идет!

Люпин чуть не выронил учебники из рук, когда взгляд Лили вдруг стал непривычно злым, остервенелым. Он поклясться был готов, что такой ее еще ни разу не видел в принципе. Она даже тогда на озере смотрела на Мародеров по-другому, а сейчас... нет, у девчонок определенно происходило что-то серьезное!

— Лили, — за спиной Эванс возник Снейп. Холодно взглянув на Люпина, он положил руку на плечо подруги. — Успокойся, ты чего? Он просто хочет помочь.

— И это ты мне говоришь? — недовольно посмотрев на слизеринца через плечо, спросила девушка, все же как-то заметно смягчаясь под его прикосновением.

— Кто-то из нас должен здраво рассуждать, пока второму сносит крышу. И чего ты еще здесь стоишь, а, Ликан? Сваливай давай, пока она тебе в лицо не вцепилась. Поверь, сейчас она и на это способна, — обратился он ко все еще недоумевающему Ремусу. — Смотри, какие когти отрастила. От оленя вашего обороняться на рождественской вечеринке, — Северус демонстративно поднял ее руку за запястье, чтобы Люпин увидел действительно довольно длинные ногти Лили, покрытые бежевым лаком.

Люпин помотал головой, приходя в себя и, оборачиваясь на странную парочку, отправился дальше по коридору, в класс истории магии. Лили недовольно посмотрела на Снейпа и, дождавшись, пока ее товарищ по факультету и должности отойдет достаточно далеко, взяла его под локоть и потянула в том же направлении, в кабинет. Парень пытался поговорить о ее поведении, но Эванс не отвечала на задаваемые вопросы.

— Ты назвал Люпина "Ликаном". Что ты имел ввиду? — поинтересовалась она, упорно игнорируя попытки Северуса обсудить ее состояние.

— Да так, нашел одну занимательную закономерность в том, как он с занятий отпрашивается. Провожу аналогии.

— Мне кажется, ты ищешь странности там, где их нет, — уверенно заявила Эванс. — Ремус самый обычный студент, кроме того редкостная тихоня. Если бы в нем и было что-то необычное, это давно все бы уже заметили. Преподаватели достаточно внимательны, а Дамблдор не допустит, чтобы ученики подвергались сами или подвергали кого-либо серьезной опасности.

— Ну да. Вот только, преподаватели внимательны только до перепихивающихся по темным углам парочек от того, что покоя не дает наличие личной жизни в замке у всех, кроме них, а Дамблдор отправляет на отработки в Запретный лес после отбоя даже за незначительные провинности.

— Так и почему же Ликан? — не желая сейчас в сотый раз пускаться в объяснения, что то, что профессора не шпыняют каждого первого студента за косяки, вовсе не означает, что они ничего не знают, а про опасные походы в Запретный лес говорить ни ему, без конца водившему ее по все новым укромным местечкам в этом самом лесу, она прищурилась, ближе подступая к Северусу и крепче стискивая его худое плечо.

По взгляду слизеринца Лили поняла, что подробностей он ей не раскроет. Впрочем, Снейп после этого перестал пытаться разговорить ее, чем девушка была довольна. Она не очень хотела обсуждать происходящее с ним, да вообще обсуждать это ни с кем не хотела, даже с Шарлот, хотя они были по одну сторону баррикады и подруга всецело поддерживала именно ее в этой маленькой негласной войне двух гриффиндорок-шестикурсниц.

В кабинете было тихо, в основном от того, что самые шумные их однокурсники предпочитали прогуливать историю магии, либо же уже, даже не дождавшись начала занятия, предались сладким грезам на партах. Если студенты Хогвартса за что-то и любили этот предмет, который вела зануднейшая и пофигистичнейшая из всех преподавателей женщина, так это за то, что было неважно, останешься ты спать прямо в классе, или пойдешь в общежитие: все равно тебе не попадет. Как правило, профессору хватало двух-трех относительно активных ребят, что смотрели прямо на нее, а не в окно или потолок, и время от времени подавали голос.

Северус и Лили сели за последнюю парту на крайнем от окон ряду, в самом углу кабинета. Поначалу гриффиндорка несколько успокоилась и даже сумела относительно расслабиться под размеренный храп сидящих впереди пуффендуйцев, но стоило ей заметить, что в кабинет заплыли весело гагочущие над чем-то Мэри Макдональд и Джейн Пирс, как она вновь вернулась в то же самое состояние, в каком прибывала уже с добрых пару недель. Мэри обернулась к ним, и Лили уставилась в снейповский учебник, лежавший посреди парты, делая вид, что изучает содержимое параграфа вместе со слизеринцем.

Макдональд помахала Снейпу с лучезарной улыбкой, так и просияв, когда парень равнодушно и вяло провел рукой по воздуху в ответном приветствии. Эванс стиснула зубы и впилась в его бедро ногтями сквозь брюки, заставляя мгновенно переключить все внимание на себя.

— Эй, ты чего? — отцепляя ее кисть от своего бедра и чуть сжимая в своей широкой ладони, другой рукой приобняв подругу за плечо, спросил Северус. — Лилс, все хорошо? — шепотом заговорил он, близко наклонившись к ней.

Она подняла на него свои зеленые глаза. Наверное, они сейчас выглядели со стороны, как парочка. Да, определенно. А если она еще наклониться немного вперед, чтобы губы Северуса коснулись ее лица, то они будут и вовсе смотреться как эталонные влюбленные студенты... Как ни странно, Снейп не отпрянул, а, наоборот, прижался губами к ее лбу, и Лили почувствовала, как ее рот непроизвольно растягиваются в широкой улыбке.

Она не могла понять, что ей нравится больше: то, как Северус целует ее в лоб, или выражение лица Макдональд при виде этого.

— Ты горячая, — констатировал Снейп. — Тебя не лихорадит? — заботливо поинтересовался парень, ближе придвигаясь к ней.

Эванс тяжело вздохнула. Неужели он вправду не понимает, что с ней происходит? Иногда он был таким тормозом... Как будто внезапно ослеп и как ни в чем ни бывало продолжал общаться со всеми тремя ее подружками, хотя Лили всячески намекала, что ему больше не нужно пытаться наладить контакт с Мэри и Джейн. В этом он и так слишком преуспел...

— Я в порядке. Просто не выспалась, — помотала головой девушка.

— Может уйдешь в общежитие, пока занятие не началось? У нас еще ЗОТС сегодня, силы тебе понадобятся.

— Нет. Я тебя тут одного не оставлю, — Лили совсем вплотную села к Северусу, укладываясь перед ним на парту. Она вытянула его правую руку, что по-прежнему сжимала ее собственную правую, которая покушалась не так давно на его ногу, вдоль стола и положила голову на их сомкнутые предплечья. Эванс едва не замурлыкала от удовольствия, когда почувствовала, как Снейп гладит ее по спине.

Она действительно мало спала в последнее время. Если днем у нее были хоть какие-то способы отвлечься от негативных мыслей, то вот по ночам Лили просто вся была предоставлена только им. Отсюда и раздражительность, и злость на всех, кто попадался под руку. На всех, кроме Северуса, но и ему время от времени доставалось. Например, если бы Люпин решил поговорить с ней не сегодня, а вчера вечером в библиотеке, то она бы не разозлилась на Снейпа просто так, а у нее была бы относительно понятная причина...

Один должен здраво мыслить, пока второму сносит крышу. Ха, а ведь в этом что-то есть. Обычно она выполняла роль его совести, отговаривала от глупых неправильных поступков, толковала ему поведение и намерения окружающих, чтобы он не воспринимал все неправильно через призму вечного пессимизма, который сам уверенно именовал чистой воды реализмом. Она демонстрировала ему, что мир не такой уж плохой, а он уравновешивал ее характер, давая в свою очередь понять, что иногда правила можно и нужно нарушать, и порой доля здорового эгоизма для человека не менее полезна, чем безграничная доброта.

Но теперь они были вынуждены поменяться местами. Снейп все время следил за тем, чтобы Лили не буянила просто так, и ее это тоже раздражало. Да, она была в последнее время весьма нестабильной, но у нее на то были причины!

Причины, от которых ей самой было тошно.

Лили никогда до этого момента не понимала, что такое ревность. Она никогда не ревновала родителей к Петунии, не ревновала друзей. Девушка буквально никогда не испытывала этого чувства и была уверена, что не должна его испытывать, ведь нельзя же считать кого-то своей собственностью. Это неправильно, особенно в романтических отношениях.

Но с тех пор, как Мэри вдруг стала оказывать совсем недвусмысленные знаки внимания Северусу, Эванс перестала чувствовать себя собой из-за этого дикого чувства ревности, разрывавшего ее на части, и страха, что Макдональд может и понравиться Снейпу.

* * *

Лили замерла. За углом, в коридоре, Снейп разговаривал с Макдональд. В такие моменты она страшно жалела, что поблизости не оказывалось Мародеров. Вот бы они живо этих двоих разогнали по разным углам замка... С тем, что Эванс от слизеринца не отогнать, они смирились, а вот ее подружек еще надеялись отвадить до того, как те совсем уж споются с ним. Вот бы и отвадили... чем Мэри Поттеру как потенциальная пассия не угодила? Лили ведь с ней даже на лицо похожа, только Макдональд голубоглазая блондинка, а так их даже за сестер принимают иногда...

Девушка высунулась из-за угла, прислушиваясь к разговору.

— Ну, в общем, мы с Джейн там еще часа полтора копались в этих книжках, — Мэри без конца глупо хихикала, наматывая на палец светлую кудряшки. — Зря ты ушел, весело было. Остался бы с нами, Эванс все равно ведь потом по своим важным префектовским делам ушла.

— Я не особый охотник до веселья во время учебы, если ты еще не заметила, — Северус не выглядел заинтересованным в диалоге.

— Да ладно, просто у тебя достойной компании не было. Эванс же зубрилка и зануда, одни пятерки в табеле. Непонятно только, чего за нее мальчишки так цепляются, она же еще и такая крупная к тому же... Ясное дело Поттер, она перед ним задницей постоянно крутит в гостиной, а у того всегда вкусы извращенные были, а остальные...

Лили чуть не выругалась вслух от возмущения. Да как только у Мэри язык повернулся такое сказать?! Да она в сторону Поттера не смотрела без повода ни разу! Но Сев же в такое не поверит? Не поверит же?..

— Слушай, может хватит уже трепаться просто так? Вот, — слизеринец скривился и вынул из сумки толстую тетрадь. — Нумерология. До занятия только верните.

— Отличненько, — Макдональд сладко улыбнулась, беря протянутую тетрадку и передавая ему в свою очередь какую-то из собственных. — Здесь все наработки по той теме, даже в библиотеку идти снова не придется, просто перефразируй.

— Ага, спасибо, — Северус положил тетрадь в сумку.

— Спасибо много, поцелуя в щечку хватит, — Мэри на полном серьезе подставила Снейпу щеку, подступив к нему непозволительно близко.

И Лили не выдержала. Она решительно вышла в коридор, в несколько широких шагов оказавшись между слизеринцем и гриффиндоркой.

— Лили! — парень не успел остановить ее, очевидно, просто не предполагая, что она сделает.

Девушка оттолкнула от него свою бывшую подругу. Ей не нужно было прикладывать много усилий, чтобы та чуть-чуть не шлепнулась на пол, с трудом удержавшись на ногах. Внешне Мэри может и была похожа на нее, но вот ни силы Эванс, ни крепкого тела, закаленного прогулками со Снейпом по Запретному лесу, у этой доморощенной фиалки не было.

— Эй, ты чего?! — мгновенно вспыхнула Макдональд, но подойти ближе и сделать что-то в ответ не решилась. — Совсем с ума сошла уже?!

— Не смей к нему даже приближаться, — прошипела Лили. — Еще раз увижу — волосы выдеру.

— О, а я то ждала, когда тебя рванет уже, святая Тереза, — ядовито произнесла Мэри с ухмылкой. — Аж блевать хотелось от твоих улыбочек.

— Немедленно прекратите, — слизеринец встал между девушками.

— Северус, неужели тебя устраивает такое отношение? Она тебя сто лет уже как друга не воспринимает, так, ходячая библиотека под боком. Да-к еще и тебя своей собственностью объявила! Стоило мне начать с тобой общаться, так она беситься начала, и Шарлот против меня настроила! А говорила, что я прямо как сестра ей, — говорила Мэри, мгновенно приняв выражение лица невинной овечки и жертвы.

— Да что ты такое несешь?! Ты громче всех мне прям в уши орала все пять курсов, что я не должна с ним дружить, и какой он плохой! Понятно теперь, откуда у тебя такое отношение к нему было! Не получилось меня настроить против него, так ты решила как последняя крыса за спиной гадостей про меня наговорить?! — Лили едва не срывалась в крик.

— А ну замолчите обе! — выпалил Снейп, но эмоции проявились на его лице лишь на мгновение. — Раз уж у нас вечер откровений, воспользуюсь случаем. Очень низко с твоей стороны врать о ней, Мэри, и наивно полагать, что я в это поверю, а еще наивнее думать, что я допущу хоть мысль о том, чтобы встречаться с кем-то с подобными замашками, — он схватил Эванс за руку и повел вперед по коридору, так твердо и сильно вцепившись в ее запястье, что девушка удивилась. — И да, — парень резко затормозил, от чего Лили по инерции полетела вперед, но друг ее удержал. — Даже если бы ты была святой, как Тереза, у нас бы не срослось. Ты не в моем вкусе. Слишком тощая.

Лили была готова поклясться, что за спиной слышала всхлипы. Она послушно шла за Северусом, теряясь среди собственных эмоций. Девушка все еще злилась на Мэри, была шокирована и немного меньше обрадована поведением друга, но почему он не сказал этого Макдональд раньше, пока та открыто поливала ее грязью?.. Почему вообще продолжал с ней общаться, если понимал ее намеки?

— Я столько раз спрашивал тебя, что с тобой, и ты ни разу мне не ответила, — он говорил привычным тоном, но Эванс отчетливо чувствовала, что парень готов в возмущении повысить голос.

— Ты мог бы и сам догадаться, что меня нервирует!

— Как?! Я не читаю твои мысли без разрешения, Лили! С чего бы мне знать, что ты первый раз за шестнадцать лет решила начать ревновать?!

— Почему ты вообще с ней общался? — у нее на глазах выступили слезы. — Я же...

— Потому что ты просила меня наладить отношения с твоими подругами! Напоминаю: я понятия не имел, что между вами творится, и уж точно не знал, почему! Ты могла хотя бы поговорить со мной! Я имею право знать, Лили. И, черт возьми, она права, в честь чего ты вообще меня ревнуешь?! Почему я не могу с кем-то общаться только потому, что ты этого не хочешь? Я не твоя собственность!

— НЕТ, МОЯ! — в отчаянии выкрикнула девушка, топнув ногой, точно ребенок. Она зажмурилась, стиснув кулаки и впиваясь ногтями в ладони. — Моя! Моя! Потому что я люблю тебя, и ты только мой! Я не позволю никакой Мэри забрать тебя! — Лили расплакалась,, растирая до красноты и так румяное лицо рукавами свитера, вытирая слезы.

— Лили... — Северус опешил от ее признания.

— Прости, Сев... Я т-такая дура... — всхлипывая начала Эванс, уверенная, что сейчас он ее не перебьет. — Я не говорила тебе, потому что понимала, что это глупо, и у меня нет права ревновать тебя к ней, но мне было так страшно, что она понравится тебе больше меня, и ты влюбишься в нее... я просто не хочу терять тебя, Сев... я правда люблю тебя...

— Почему ты... почему ты раньше мне не призналась? — парень подошел к подруге. — Лили... — он осторожно коснулся руками ее плеч, поглаживая большими пальцами.

— Я боя... — она упала на него, пряча лицо на его груди. — ...ла-а-а-ась, — прорыдала Эванс в рубашку Снейпа. — Т-ты в-всегд-да говорил, что... что мы только д-друзья...

— Ну все, все, все, — Северус крепче прижал к девушку к себе. — Все, моя маленькая. Не плачь, — он принялся трепетно вытирать ее щеки. — Девочка моя, — парень вдруг улыбнулся и прильнул к ее губам, от чего Лили, оказавшись в легком шоке, перестала плакать.

Звук пощечины гулко отразился от стен полупустого коридора. Немногочисленные студенты замерли и обернулись, упираясь взглядами в пару, что стояла чуть поодаль от самого центра помещения, и, как ни в чем не бывало, отправились дальше по своим делам. Это давно перестало кого-то удивлять, разве что профессора по-прежнему удивленно вскидывали брови, замечая на бледной щеке Снейпа след женской ладошки или обнаруживая Лили в несвойственном ей эмоциональном состоянии. Все превратилось в настолько обыденную картину, что даже главные сплетники потеряли интерес к воюющим слизеринцу и гриффиндорке.

Северус чувствовал, как боль распространяется по всей правой стороне лица, отдает в нижнюю челюсть и висок. Или она настолько зла, что совсем себя не контролирует, или она только что намеренно врезала ему со всей дури. Снейп сглотнул. Он не собирался отвечать на это ни попыткой оправдаться, ни оскорблением, ни уж тем более ответным ударом. Пусть срывается. Пусть злиться. Пусть бьет и кричит. Только бы не молчала, не уходила в себя, не избегала.

Лили задыхалась в попытках сдержать слезы. Разбитая, растрепанная и помятая. Вероятно, опять проплакала полночи и поднялась слишком поздно, чтобы успеть привести в порядок себя и одежду. На что она рассчитывала в этот раз? Что он опровергнет очередную порцию слухов? Сходу упадет на колени выпрашивать прощение? Все ведь уже не единожды проходили, в том числе и публичные пощечины. Ее раскрасневшееся лицо, наполненные слезами глаза, дрожащая нижняя губа, пульсирующая венка на шее, побелевшие пальцы — все это он уже видел столько раз, что смог бы с закрытыми глазами нарисовать ее в гневе с точностью до мельчайших деталей.

Снейпу уже не хотелось на это реагировать. В конце концов, виноват ли он в том, что Лили выбрала его? Разве он заставлял ее быть с ним? Заставлял читать морали, ходить везде за ним хвостом, заниматься вместе учебой? Заставлял жалеть себя и лить слезы от несправедливости, к которой Эванс, всю жизнь прожившая как будто в каком-то параллельном мире, где такого понятия вообще не существовало, не привыкла?

Северус сквозь нависшие на лицо волосы посмотрел на нее, через боль растягивая губы в какой-то равнодушной и чуть безумной улыбке.

Он ее не держал.

Лили всегда могла сделать выбор в пользу нормальной жизни, а не приносить себя в жертву во имя условного чувства любви, которое могло исчезнуть в любой момент. И больше никогда не смотреть на него этим невероятным, полным гнева и такой искренней ненависти взглядом, какого удостаивался лишь он один. Куда там Джеймсу Поттеру с его детскими выходками, разбитыми окнами и десятками снятых факультетских очков, из-за которых Лили всякий раз, стиснув зубы, отчитывала Мародеров. Нет, ему никогда не увидеть, насколько чувственной и прекрасной была Лили в своей ярости.

Ее настоящие эмоции здесь — в этой слепой злобе. На него, такого отвратительного, мерзкого, грязного, пытающегося стать другим, но неспособного на это, и просто смотрящего, на ее безрезультатные попытки изменить хоть что-нибудь. На себя, абсолютно беспомощную и беззащитную. На судьбу, подсунувшую ей конченного идиота в качестве лучшего друга.

Только на него она злилась так сильно, так особенно горячо и сладко, позволяя себе упиваться этим чувством. Он знал, как это надоедает — пытаться быть хорошим для всех, а Эванс только и делала, что косила под святую. Северус давал ей возможность выплеснуть лишний негатив.

— Да за что же я такую сволочь, как ты, люблю вообще, — выдавила шепотом Лили, развернулась на каблуках и стремительно направилась к повороту.

Северус вздохнул и пошел следом за ней.

Он хотел бы взять всю вину на одного себя, но Лили и сама понимала, что вверила свое сердце в руки человека, который в любой момент мог неосознанно раздавить его, от того злилась еще больше. Они были не в состоянии отказаться друг от друга, и все скатывалось в нелепый сюр. Она умоляла его остановиться, не делать ей больше больно, а он хотел бы, но не мог, и просто наблюдал за происходящим. Он не давал ее в обиду никому, он обижал ее сам.

— Не иди за мной! — рявкнула Лили. — Видеть тебя не хочу, слышишь? Не хочу! Проваливай!

— Да успокойся ты уже, — Северус схватил ее за запястье и затащил в кладовку для метел. — Не кричи, — он прижал ее к стене. — Опять голос сорвешь.

— Да пошел ты к черту! — всхлипнула девушка и разрыдалась, ударяя его кулаками в грудь.

— Я только от него, милая, закончил все свои дела, выполнил дневную норму злодейств и сразу к тебе, а ты меня так встречаешь, — фыркнул Снейп. — Предупреждали тебя сколько раз, наслаждайся теперь.

— Ты мог этого не делать!

— Не мог, Лили. Ты понимаешь, что стоит на кону? Зато посмотри, как натурально мы ссоримся, все верят, что я так с тобой и не помирился, ты в полной безопасности. Я могу быть спокоен.

— Сука ты бессердечная, ты ведь даже не ищешь альтернатив!

— Да если бы они были, — истерически хохотнул парень. — Нет у меня другого выхода, Лили, слышишь? Нет. Ты — одна из причин, по которой нет.

— Не делай меня корнем своих проблем! Что за дурацкая привычка винить всех, кроме себя?!

— Ну да, я опять забыл, что я, в отличии от всех остальных, не заслуживаю снисхождения, да. Я курить, — небрежно бросил он, четко ощущая, как внутри все болезненно неприятно сжалось.

Так уж получилось, что Северус по умолчанию не имел права на какое-либо оправдание, даже самое дерьмовое и неустойчивое. Он родился таким: с детства причина чьих-то проблем, всегда неосознанно причиняющий боль другим. Нельзя было попросить о помощи, потому что в ней в любом случае отказывали, ведь разве достоин кто-то подобный помощи? Только вечно обязанный, как будто это он пренебрег добротой мира, а не мир с момента появления на свет вытирал об него ноги.

И никто никогда не хотел его услышать, никто не хотел быть рядом, даже люди, по воле которых он вообще появился. Только она неизменно стояла рядом. С осуждением в глазах и этой треклятой бьющейся венкой, что пульсировала на светлой шее всякий раз, когда она злилась. Но и она не хотела понять, на что он жалуется. Никто не услышит молитвы того, кому запрещено молиться.

Снег приятно обжигал холодом кожу. Щека все еще болела. Северус надеялся, что сейчас он замерзнет и боль поутихнет. В месте, где собирались студенты на перекур, никого не было. Хотелось самому разреветься. Неужели она правда считает, что ему это не встает поперек горла? Ха, вот, что он получил, решив в кой-то веке позаботиться о ком-то, кроме самого себя. Хотя… главное, ведь, чтобы в конце концов с Лили все было хорошо. А что она об этом думает — вторичное. Просто обидно. Даже бесчувственному телу вроде него бывает больно.

— В школу пошли, — Эванс запахнула пальто. — Заболеешь, что делать потом с тобой? Помфри и так гавкает на всех, что по улице носятся, потом из больничного крыла по неделе не вылезают, а тебе она вообще житья не даст, если заболеешь.

— Не прекратишь реветь сейчас — щеки обветрит, — затягиваясь сигаретой, Северус вытер с ее горячей краснеющей кожи влагу. — Мне не холодно.

— В одном свитере тебе не холодно? Нет, я, конечно, знаю, что змеи холоднокровные, но чтоб настолько…

— Не язви. Тебе не к лицу.

— О, ну прости, забыла, что у тебя монополия на язвительность, — Лили подступила к нему, взяла за руку и задрала рукав свитера. При виде метки в ее глазах на мгновение проскользнул страх. — Болит?

— Нет. Больше нет. А вот щека болит. В челюсть сильно отдает, — Северус стряхнул пепел на снег, ядовито ухмыляясь, но только левой стороной рта. — Долго злиться планируешь? Или встретимся после отбоя за теплицей?

— Встретимся, но я буду злиться, — пробурчала девушка, поднимая воротник пальто. — Неужели у нас правда нет другого выхода?

— Есть. В окно астрономической башни. Чем тебе не альтернатива?

Эванс, кажется, была готова врезать ему по другой щеке.

— Я не знаю, Лили. У меня никогда не было права выбора. Я не умею искать обходные пути.

— Не правда. У нас всегда есть выбор.

— Как скажешь, — Снейп обреченно тряхнул волосами, выдыхая облако серого дыма в сторону. — Как найдешь другой вариант — просвети обязательно, а то так и буду как дурак на побегушках у этих двоих.

Холодно.

Лилия накинула капюшон, и, переминаясь с ноги на ногу, оглядывалась по сторонам. Толпа стекалась в сторону Красной Площади, и одинокую девушку, идущую против течения, никто просто не замечал. Она в очередной раз достала из кармана мобильник и онемевшими пальцами набрала номер. В телефонной трубке только длительные протяжные гудки, напоминающие, что человеку, которому рыжая так старалась дозвониться, в общем-то, нет до нее никакого дела. Почему? Завтра она узнает. А может быть и нет. Может быть, он опять не посчитает нужным объясниться перед ней.

Иванова шумно втянула морозный воздух, болезненно обжигавший легкие. Это случалось так часто, что она уже даже плакать не хотела, да и чувство какой-либо грусти ее давно оставило. Лиля продолжала оглядываться на людей, все так же идя против толпы. Все спешили, торопились. Еще двадцать минут назад она так же суетилась, бежала, а теперь такое ощущение, словно сорвалось что-то большее, чем ее планы на празднование Нового Года.

Рыжая еще раз набрала заученный наизусть номер, но ответом ей были все те же гудки, равнодушные и холодные. Он отошел? Поставил телефон на беззвучный? Не слышит? Да к черту. Ей уже давно без разницы. Почему она должна волноваться об их отношениях, если он о них не волнуется?

Что теперь делать? Подружки разъехались, либо встречали с семьей. Нужно было никого не слушать и принимать предложение сестры праздновать загородом с семьей ее мужа… Это был тяжелый год и окончание у него должно было быть соответствующее, так что ничего удивительного. Не могло же ей вечно везти. И не то, чтобы она была такой уж везучей, но окружающие только и причитали о том, какая она невозможная и как хорошо все складывается: хороший университет, хорошая работа, богатый жених, сама красавица и умница… а Лиля только кивала и думала о том, почему ее жизнь со стороны кажется всем такой радужной.

Красота ее была сомнительной: в памяти засели детские издевки над обилием веснушек, выцветавших с каждым годом все больше, и эти постоянные шутки про рыжих зеленоглазых ведьм, а малейшее снижение физической нагрузки сказывалось на фигуре, и сейчас это было заметно как никогда. Поступление и учеба в универе стоили ей такого количества нервов, что теперь она ни о чем не жалела так, как о том, что не последовала примеру сестры и не ушла после девятого класса в колледж на парекмахера, когда прибавилась работа стало совсем невмоготу. А жених… а жених так серьезно настроен, что оставил ее одну в Новый Год без единого сообщения или звонка. В который раз.

Ноги сами понесли ее по дороге, которую Лилия прекрасно помнила даже спустя время. Иванова буквально не заметила, как обнаружила себя идущей по знакомым темным дворам, все так же слабоосвещенным и все так же пугающим. Подходя к одной из держащихся на честном слове многоэтажек, девушка на мгновение задумалась. С чего бы ему жить все так же в этом доме в той же квартире? С чего бы ему вообще все еще в городе быть?

И все же, она набрала на домофоне номер. Когда по ту сторону мужской голос поинтересовался, кто там, Лиля даже растерялась от неожиданности.

— И-иванова, — выдавила она из себя, как ей показалось, слишком тихо.

Попав в подъезд, рыжая несколько минут размышляла прежде, чем подняться на нужный этаж и постучать в нужную дверь.

Ей открыл сонный молодой человек. Лиля удивленно вскинула брови: он совсем не изменился со школьных времен. Они ни разу не виделись лично с самого выпускного, пару раз созванивались, редко переписывались, очень коротко и символично поздравляли друг друга с праздниками, и теперь было такое ощущение, словно они не общались лет двадцать. Хотелось обнять его, и расцеловать это сонное неказистое лицо.

— Лилька, ты чего… — Савелий потер глаз и прищурился. — Ты чего тут забыла? — после секундного молчания спросил он.

— Ты спал что ли? — с искренним недоумением поинтересовалась Иванова. — До Нового Года четыре часа, а ты спишь?

— Я со смены. Мне без разницы, сколько там времени до Нового Года после суток на ногах, — проворчал парень. — Так и чего ты, тут, собственно, забыла?

— Что, на пороге будем разговаривать? Даже в прихожую не впустишь?

— Ну… заходи, — он говорил медленно, видно, совсем туго соображал спросонья. — Лиль, ты просто как снег на голову. Три года от тебя ни слуху, ни духу, разве что поздравление какое-нибудь в двух словах в лучшем случае, и тут на тебе, явилась без предупреждения. Я не понимаю.

— Да я сама не понимаю, — честно призналась девушка, проходя в квартиру и начиная разуваться. — Как-то оно… само получилось. Я когда поняла, куда иду, сама в шоке была. Честно признаться, не думала, что точно помню, как сюда идти, — она опустила рюкзак на пол, к стене и замерла, глядя на него. Лиля засмеялась.

— Что?

— Ты смешной такой. Я соскучилась, — рыжая обняла Суворова, крепко прижимаясь к нему. — Так сильно соскучилась, Сава.

— И я по тебе, — он положил руки ей на талию и коснулся губами ее лба. — Но ты все-таки могла позвонить. Как видишь, праздновать я не собирался.

— Но я чувствую запах хвои, — Иванова отступила назад. — И вижу елку, — заглядывая в гостиную сказала она. — Небольшую, но все-таки елку.

— Но праздничного ужина у меня не предвиделось. Продукты я купил, но это случилось до того, как мне поставили сутки с тридцатого на тридцать первое.

— Ты один?

— Ну, как видишь. Если бы у меня кто-то был, наверное, тут бы все немного иначе выглядело.

Лиля окинула взглядом прихожую, вновь заглянула в гостиную. Елка в действительности была единственным, что свидетельствовало о наступающем празднике. Она сняла пальто, передала его парню, и, пока тот вешал его на вешалку, прошла на кухню. Здесь все было как раньше. Похоже, после смерти родителей, он вообще ничего не трогал и не переделывал. Девушка по-хозяйски осмотрела продукты в холодильнике, активно придумывая, что с этим всем можно сделать, а Суворов, с огромным трудом поборовший состояние сонной тетери, только вздохнул. На самом деле, так явиться — очень даже в ее стиле.

В следующие полтора часа хозяин квартиры был запряжен под четким руководством своей гостьи за нарезание салатов, пока сама она возилась с мясом. Они неторопливо обсуждали вскользь происходившее за эти три года, шутили, но больше молчали. Лилию угнетало это молчание, Савелий же совершенно не выглядел напряженным: сказывался недостаток сна, и он, вроде бы, действительно был ей рад и все еще немного удивлен. Девушка пыталась завести разговор, но диалоги быстро сводились к ничему, словно что-то стояло между ними, не позволяя возобновить полноценное человеческое общение. Вопрос был лишь в том, как скоро они наберутся смелости, чтобы наконец подобраться к этому препятствию.

— У тебя есть девушка? — спросила Иванова, закрывая духовку после того, как поставила туда противень с мясом и картошкой. — Или может быть парень?

— Нет. В принципе полноценных отношений не было. Пара не очень удачных попыток, — ссыпая вареную морковь с досточки в миску с другими ингредиентами «оливье», без особого энтузиазма ответил Сава. — Учеба занимает все время. Не успеваю.

— Не верю. Ты всегда умел распланировать время так, чтобы успеть все.

— Это было в школе, когда я мог позволить себе спать по три-четыре часа в сутки. Теперь я сплю по три-четыре часа в двое суток и ничего не успеваю, — он сонно посмотрел на нее, и Лиля снова засмеялась. Девушка подошла к другу и положила ладони ему на впалые щеки, нежно поглаживая большими пальцами покрытую легкой щетиной кожу. — Не делай так.

— Почему? Тебе неприятно? Извини.

Он взял ее за руку и поцеловал теплые пальцы.

— Привыкну и снова начну думать, что мы лучшие друзья, — парень встал и коснулся ладонью ее шеи, наклонился и мягко, невесомо поцеловал в приоткрытые губы. Лиля не сопротивлялась. — А ты сама… все еще с Димой? — глядя в зеленые глаза спросил тихо он.

— Нет. Теперь точно нет, — рыжая всхлипнула, уткнувшись носом в его грудь. — Мне тебя так не хватало. Прости, я была такой дурой…

— Успокойся, — Савелий вытер слезы с ее щек. — Тушь потечет.

Закончив с готовкой, они не стали садиться за стол. Савелий и Лилия сидели на диване в гостиной и под размеренный бубнеж какой-то новогодней передачи разговаривали. Вскоре уставшая и вымотанная эмоционально Иванова уснула, крепко обнимая парня. Он гладил ее по волосам и с улыбкой продолжал тихо говорить о том, как сильно скучал по ней, как ему ее не хватало.

«Голубой огонек» сменился новогодним обращением президента, а за тем и боем курантов.

— Я люблю тебя, — сквозь сон прошептала девушка.

Парень зарылся пальцами и носом в копну рыжих кудрей.

Год обещал быть хорошим.

Лили довольно осматривалась, сидя в мягком сиреневом кресле. Комната для девочки нравилась ей намного больше, чем соседняя, оформленная для сына. Она не отдавала кому-то из малышей большее предпочтение, нет, но просто в этой комнате, которая, казалось бы, не особенно-то от соседней и отличалась — такая же большая, светлая, с видом на роскошный сад Принц-Мэнора, — ей было как-то совершенно по-домашнему уютно. Наверное от того, что при оформлении интерьера, девушка опиралась на то, как выглядела ее собственная комната в доме родителей.

Снейп погладила живот, в котором вновь началась возня и толкотня. Иногда она думала о том, что было бы проще пока сделать для детей совместную детскую на первое время, а потом расселить их по разным комнатам, когда подрастут, но вспоминала, что эти двое не уживались вместе в одном пространстве уже сейчас. Читать книгу рыжая уже устала, слушать музыку ей не хотелось, и вообще, пора было ложиться спать, уж в полночь точно, только вот бунт внутри нее явно не планировал прекращаться. Они тоже уже наслушались на сегодня и интересных книжек, и хорошей музыки, и ее уговоров успокоиться.

Девушка загнула уголок книжной страницы и, оставив ее на тумбочке рядом с креслом, поднялась. Ее походка превратилась в медвежью, и теперь она только и слышала на работе, что насмешки и глупые шутки. Впрочем, большинство уверяли, что беременность ей только к лицу, и легкая полнота ее совсем не портит, но Лили было все равно. Единственное, что заботило ее в последнее время помимо слежки за тем, чтобы беременность протекала ровно и без осложнений, так это заметные изменения в отношениях с мужем.

Лили не совсем понимала, что происходит между ними, но по мере того, как рос ее живот, росло и напряжение между ней и Северусом. После свадьбы Сев отстранился от нее, и она чувствовала, что он словно охладел. Можно было бы, конечно списать все на то, что будущий отец молодого семейства был занят тем, что заботился о благополучии этого самого семейства, однако она прекрасно понимала, что Снейп нарочно загружает себя работой. Учитывая, что работали они оба, да еще наследство от Принцев, ему было вовсе не обязательно сутками пропадать в мастерской, либо закрывшись в своем кабинете, или в лаборатории в подвале.

Она старалась свести к минимуму волнения, напоминая себе, что это все тот же Северус. Он всегда был холодным, это часть его натуры, и это совсем не значит, что он разлюбил ее.

Лили осматривала коридор. Благодаря ее руководству эльфы привели особняк в стоящий вид за считанные недели. Она думала о том, что стоит купить несколько картин у Алисы Лонгбботом, чтобы как-то оживить довольно мрачную обстановку. Кардинальных перемен пока решено было не делать, но после родов миссис Снейп твердо решила заняться сменой стиля в их доме.

В их доме. Большой, красивый особняк, с потрясающим садом, по одну сторону — восхитительный смешанный лес, по другую — невероятной красоты поля и речка, небольшой очаровательный маггловский городок и пара деревушек… это место было просто идеальным. Она словно окунулась в собственные мечты. Немного рано, правда, но Лили старалась искать во всем плюсы: когда ребята вырастут, они с Северусом будут еще молодыми и полными сил.

Девушка постучала в дверь кабинета и, не дожидаясь ответа, заглянула.

— Сев, может спать пойдем? — спросила она.

Снейп сидел за столом, перебирая какие-то бумаги. Ее подруги отмечали, что Северус стал выглядеть более довольным окружающим его миром, а Лили с гордостью отмечала, что бесконечная война с ним из-за ее попыток и попыток миссис Эванс его откормить, давала свои плоды: он немного поправился. Правда, пока он появляется дома только на ужин, продолжает игнорировать утром завтрак и обедает на ходу, бегая по делам Мастера, у которого числился в учениках, большего она не добьется. По крайней мере, теперь люди, при виде его куда менее впалых щек, перестали испытывать желание его в срочном порядке накормить.

— Ложись, у меня еще работа, — парень заправил за ухо темную прядку, глянув на мгновение на жену.

— Я не усну, если буду чувствовать себя так, словно из меня наружу рвутся два антихриста, Сев.

— Прости, но мне нужно закончить.

— Завтра выходной, почему бы тебе не закончит утром?

— У меня запланирована другая работа.

— Но мы собирались к моей маме. Помнишь? Поговорить о том, чтобы она перебралась к нам на какое-то время.

— Тогда я тем более должен закончить все сегодня.

— Северус, — Лили зашла в кабинет, закрывая за собой дверь. — Все хорошо? — она подошла к мужу, вставая по правую руку от него.

— Да. А должно быть плохо? — Снейп поднял на нее темные глаза. Всякий раз, когда Лили смотрела на него, она думала о том, что глаза его душу не отражали, вопреки всеобщему мнению. Либо же души у него не было вовсе. Она предпочитала думать, что он ее очень тщательно прячет по старой привычке, боясь опять получить удар.

— Я же вижу, что что-то не так, — она присела на край стола. — Ты… жалеешь об этом?

— О чем?

— Хватит изображать дурачка, — в ее голосе проскользнула неприкрытая злость. — Ты понимаешь, о чем я. Беременность, свадьба, я на выпускном с пузом несмотря на небольшой срок, весь мир ходуном ходит, что в Хогвартсе новое поколение волшебников умудрилось заделать уже следующее. Этого всего можно было бы избежать.

— А бы да кабы, да во рту росли б грибы… — задумчиво черкая что-то в документах хмыкнул Северус. — Ты бы все равно не смогла, Лили. Можешь не говорить об этом мне, но сама себе признайся, что духу прервать беременность у тебя бы не хватило, сколько бы аргументов в пользу этого тебе не привели. У нас буквально не было другого варианта.

— Ты так говоришь об этом, будто это не с нами происходит, — она почувствовала, как к горлу подкатил ком. — Сев, признайся честно, ты меня больше не любишь?

Парень замер, глядя в разложенные перед ним бумаги, чуть нахмурив брови и недоуменно хлопая глазами.

— Почему… ты так решила?

— Ты изменился по отношению ко мне. Ты не прикоснулся ко мне за последние пару месяцев ни разу сам.

Она поджала губы. Убеждать себя, что ему просто нужно было время привыкнуть, иногда ужасно надоедало. Всякий раз, когда Лили брала его за руку, чтобы положить на живот, когда малыши начинали пинаться, он одергивал руку, как от чего-то мерзкого, и выражение его лица… то ли растерянное, то ли напуганное, а иногда, когда девушка особенно сильно себя накручивала, преисполненное отвращения, как ей казалось, было ей до боли неприятно.

Она бы действительно не смогла, а он… он бы, что, смог?

— Мама говорила, что так может случиться, когда мы обсуждали, что с этим можно сделать, — рыжая принялась разглядывать свои ногти, глотая слезы. — Она говорила, что мы сами еще дети, и что не исключено, что вся эта наша безмерная любовь друг к другу в один прекрасный ближайший день может исчезнуть как по щелчку пальцев. Что я не готова. Что ты не готов. Что все это может обернуться в том числе и таким образом. Все сведется просто к тому, что мы будем друг с другом из-за обязательств, потому что по глупости заделали детеныша.

— Прекрати, — Северус взял ее лицо в свои ладони и наклонил девушку к себе. — Прекрати, Лилс. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя, — он в трепетном поцелуе коснулся ее губ. — Как я могу охладеть к тебе, что за глупости, милая? — парень принялся покрывал поцелуями личико девушки.

— Тогда в чем же дело? — шепотом спросила Лили.

— Просто я… — он откинулся на спинку кресла, закрывая лицо руками. — Я боюсь. Я очень боюсь. Что, если я не смогу стать хорошим отцом? Что, если буду как мои родители? Я не знаю, справлюсь ли я с собой, Лили. И я боюсь.

Рыжая взяла его за руки и приложила к животу. Ладоней он не одернул, но лицо его вновь обрело все то же растерянное выражение.

— Когда ты приходишь в спальню и ложишься рядом со мной, они всегда затихают, — она улыбнулась сквозь слезы. — Сев, ты — совсем не копия твоих родителей. Ты другой человек, с другой жизнью. Ты будешь хорошим отцом. Уж я за этим прослежу, — добавила Лили, всхлипнула и хихикнула.

Парень прижался головой к ее животу, и рыжая, совершенно влюбленным взглядом глядя на него, принялась гладить темные волосы.

— Мы справимся. Вместе обязательно справимся, — уверенно заявила она. — Ты не думал об именах?

— Я думал, что мальчика мы могли бы назвать Гарри, если ты не против.

— Гарри? Как героя детской книжки про волшебников? — Лили вскинула брови. Эта маггловская серия книжек, которую они когда-то зачитали до дыр, была где-то здесь, в одном из книжных шкафов его кабинета. Когда она перебирала вещи при переезде, рука не поднялась ее выкинуть.

— А почему нет? Будет символично, если он действительно станет героем.

— Ну, хорошо, — рыжая вся просияла. — А девочку? Может быть… Эйлин?

— Нет. Не нужно, — Северус прикрыл глаза. Лили осеклась и замолчала. — Аделаида?

— Ауч! Ты почувствовал? — спросила девушка у отпрянувшего резко от нее мужа.

— Да мне чуть челюсть не выбило, — наигранно-драматично ответил Снейп. — Мамина будет дочка…

— Думаю, это можно расценивать, как положительный ответ на твое предложение. Аделаида… а сокращенно можно звать ее Адель, — с задумчивой улыбкой произнесла девушка. — Значит, Гарри и Аделаида?

— Похоже на то, — проворчал он, потирая щеку.

— Я люблю тебя, Сев.

Снейп поднялся из кресла, крепко обнял жену и поцеловал ее. Лили положила ладони на щеки мужа и со всей своей нежностью ответила на этот поцелуй.

Они любили друг друга и готовы были повторить это еще тысячу раз.