Пора возвращаться домой (джен)

В ожидании Снейпа мы сидим на кухне, лениво вникая в трансфигурацию. Вернее, вникает Гарри, а я только сижу рядом, непрерывно шучу — это точно нервное, меня до сих пор немного трясёт, — и раз за разом создаю для мальчика небольшие стайки птиц, из которых ему предстоит сделать мышей. Ну, или мышь. Хотя бы одну.

Не то чтобы трансфигурация чертовски сложный предмет, но… Поскольку я не Люпин и преподавать никогда не хотел, получается у меня это наверняка из рук вон плохо: следуя моим объяснениям, Гарри проделывает все необходимые манипуляции, но выходят у нас пока только бескрылые птицы с длинными дурацкими хвостами. Эти создания порождают ещё больше шуток. Из-за смеха крестник не может толком сосредоточиться, и у следующей птицы из стаи появляются здоровенные когтистые лапы, похожие на крысиные. Один Мерлин знает, чем всё это могло бы закончиться, но, к счастью, ровно в этот момент на пороге возникает Северус.

Выражение лица у него, конечно, воинственное — сам, что ли, не верил всё-таки, что Тед нам не навредит? Но, видя смеющегося Гарри, он почти моментально успокаивается. Ну, насколько это вообще возможно. Правда, после этого сразу же начинает смотреть на меня так укоризненно, будто это я сейчас ворвался в дом как на поле боя. Впрочем, Мерлин с ним, пусть смотрит как захочет — сейчас, когда мы оба взрослые люди, это ни разу не стало проблемой.

О том, что он копается в моей голове, я знаю с той секунды, как он начинает это делать. Насколько мне известно, талантливый легилимент может даже палочку не использовать, чтобы уловить лежащие на поверхности эмоции и очень «громкие» мысли. Не то чтобы мне жалко, но мог он спросить вслух? Впрочем, может, так даже лучше. Точнее, во всяком случае. Правда, его внимательный напряжённый взгляд, как стрела воткнутый в меня, делает обстановку слегка некомфортной.

В конце концов, когда надоедает смотреть, Северус всё-таки проходит в кухню и садится рядом с нами за стол, молча забирая у меня почти полную кружку кофе. Я не собираюсь возражать. Ощущение, что я о чём-то забыл, минута за минутой крепнет под испытующим взглядом Снейпа с одной стороны и недоумевающим — от Гарри — с другой. Про трансфигурацию уже все забыли, и стайка птичек носится по помещению, пытаясь найти выход наружу.

— Да скажи ты уже, — не выдерживаю я. — Что ещё случилось?

— Ждал, когда ты скажешь, что всё прошло хорошо, — отчего-то слишком язвительно огрызается Снейп. — Или, например, вспомнишь, о чём я говорил тебе утром. Правда, второе зависело от первого напрямую и теперь не требуется так уж явно, но на всякий случай стоит заняться. Перебдеть, так сказать.

Ах да, двери. Совсем о них забыл.

За время этой тирады Снейп успевает допить кофе, хотя я не помню, чтобы он подносил кружку ко рту. А затем снова встаёт с выразительным жестом, обозначающим, по всей видимости, приказ следовать за ним. Я задерживаюсь в кухне, собираясь объяснить крестнику, что именно я буду делать. Загвоздка оказывается в том, что я и сам не знаю.

— Мы ненадолго уйдём, — говорю в итоге я, изо всех сил надеясь, что не соврал. — Если что, ложись спать, не жди. Утром обо всём тебе расскажу.

— Можно с вами? — моментально спрашивает Гарри. Конечно же, ему любопытно. Мне тоже, но признаваться в этом я не собираюсь — ещё чего. — Я обещаю, что не буду разговаривать и что-либо трогать, честно.

Бедняга. Мне кажется, он ещё долго будет от этого отходить. Сраные магглы, своими руками придушил бы.

— Извини, не в этот раз, — ожидаемо качает головой Снейп, который, оказывается, из кухни так и не вышел. — Но я обещаю, что в ближайшее время у тебя будет как минимум одно развлечение. Пока не скажу, какое. Тебе понравится.

Это что, тёплые нотки в голосе? Вот теперь действительно странно. Но Снейп уже тащит меня к входной двери, и эту мысль приходится оставить на потом. Но чёрта с два я её забуду.

Перед входной дверью мы встаём так серьёзно, будто через неё в дом сейчас будет ломиться толпа авроров. Северус велит мне достать палочку и повторять за ним. Я, конечно, повторяю. Уж не знаю, как там накладывается обычный Фиделиус, но сейчас Снейп диктует мне просто гору заклинаний. Причём незнакомых среди них немного: в основном список состоит из защитных и сигнальных чар, есть парочка антимаггловских — видимо, чтобы перебдеть по полной программе — и отводящих внимание. Но я всё-таки стараюсь не относиться к этим мерам пренебрежительно. Если Северус считает, что они нужны, значит, наверное, они и правда нужны. Мне-то не трудно.

К счастью, длится это недолго. Закончив на незнакомом мне заклинании и внимательно осмотрев ничуть не изменившуюся дверь, Снейп молча хватает меня за руку и мы аппарируем. Я в жизни не угадал бы, куда именно, поэтому, встав на ноги, не жду ничего знакомого.

Знакомого, кстати, и нет. Это чей-то дом. Я здесь точно не был, а для того, чтобы сделать предположение, кому он принадлежит, не хватает информации — ни одной вещи, какой-то бытовой мелочи и тому подобного я не вижу. И это не говоря уже о том, что здесь темно. Кроме очертаний предметов, слабо очерченных проникающим через окно светом фонаря, ничего не разглядеть.

— Что это за дом?

— Мой дом, — равнодушно поясняет Снейп, бесшумно передвигаясь по рассохшимся половицам. Когда я пытаюсь последовать за ним, пол скрипит так громко, что я предпочитаю оставаться где стоял.

От неожиданности я задаю настолько глупый вопрос, что самому смешно:

— У тебя есть дом?

— А ты думал, я не существовал до поступления в Хогвартс?

Ничего такого я, естественно, не думал, но всё равно ощущаю себя престранно — и, чтобы не получить очередную порцию яда, ничего не отвечаю и просто осматриваюсь. Бывать в маггловских домах мне приходилось и до, и после Азкабана, так что бросаться к телевизору или холодильнику с восторженными воплями я не собираюсь.

Тем более, что их здесь даже нет. И явно не потому, что дом давно стоит брошенным. Бедность сквозит изо всех щелей. Не говоря уже о том, что за время отсутствия людей в доме мебель растрескалась и отсырела. Это можно было бы поправить одним заклинанием, но Северус не торопится поднимать палочку. Кажется, ему неприятно здесь находиться. Из-за детских воспоминаний? А ведь тогда мы, получается, не такие уж и разные — если я сейчас и отношусь к дому на Гриммо без ненависти, то это только из-за Гарри.

— Насмотрелся? — мрачно уточняет Северус, и я возвращаюсь в реальность, поймав себя на том, что бездумно смотрю на старый стул уже какое-то время. — Доставай палочку. Это не экскурсия.

Уже наложенный мной на дом на Гриммо список заклинаний повторяется практически слово в слово. Если честно, я рассчитывал на то, что будет хотя бы интересно…

— Поттер даже не представляет, какого объёма меры применяются во имя его безопасности, — негромко бурчит Снейп, глядя на мои сосредоточенные движения. — Впрочем, не думаю, что слова благодарности вообще ему знакомы.

Ага, уже так. Из одной крайности в другую… Я моментально забываю про скуку и собираюсь. А спросить-то надо.

— За что ты его не любишь? — осторожно уточняю я, не открывая глаз. — Какие вообще конфликты могут быть с тринадцатилеткой? Он не поделился с тобой конфетами?

Как ни странно, настолько открытую подколку Северус пропускает мимо ушей.

— Не скажу, что я сделал невероятно много для спасения его жизни, — медленно говорит он, будто раздумывая, стоит ли. — Но кое-что пришлось предпринять. А потому полное отсутствие какой-либо благодарности, даже, я бы сказал, открытая неприязнь в мою сторону меня слегка раздражает. Дети готовы искренне любить человека любой степени гадливости при условии, что тот сказал им пару добрых слов, и, напротив, относятся как к врагу, если ты всего лишь не спускаешь им с рук лень и нежелание учиться.

Меня почему-то посещает непреодолимое желание заткнуться, вжать голову в плечи и спрятаться как можно дальше. Готов поставить десять галеонов на то, что я не единственный, кто в присутствии Северуса обнаруживает у себя такое желание.

— При мне никакой неприязни точно не было. А если ты говоришь о двух годах его обучения… Я уверен, он просто пока не понимает, что на самом деле происходит.

— Ага. Не понимал, — со странными нотками в голосе соглашается Снейп. — Как бы мне ни неприятно было это констатировать, пара месяцев жёсткого принуждения сделали из него вполне приятного в общении человека. Так что я, по крайней мере, надеюсь, что если к нему вернётся память, то вдобавок к существующей, а не взамен.

Я только качаю головой. Гарри ещё простительно вести себя по-детски, но в том, что мы с Северусом тоже недалеко ушли от этого поведения, ничего хорошего нет. Наверное, он и сам это понимает, потому что сразу же переводит тему:

— А теперь самое сложное. Поскольку не принципиально, с какой стороны на дверь накладывать заклинания, останемся внутри — чтобы не привлекать к себе внимание, у тебя его и так предостаточно. Думай о том, что хочешь домой. Как при аппарации — три «Н», помнишь? И очень внимательно повторяй.

И я повторяю. А что ещё остаётся делать? Хоть и толком не понятно, чем и для чего мы занимаемся, спорить и отнекиваться уже наверняка поздно. В голове возникает непрошеная мысль о том, что Северус не смог бы навредить мальчику, потому что того требует наш с ним Обет, но эту мысль я старательно давлю в зародыше. Если судить по тому, что я о нём за всё это время узнал — он не стал бы вредить с самого начала. Получается, кстати, что я даже толком не знаю, кому из нас двоих был более выгоден Обет… Впрочем, фиг с ним.

Сложных заклинаний немного — всего пять. На пятом дверь начинает сильно вибрировать и издавать слабое свечение. Снейп молчит, но кивком показывает на ручку, и я, не опуская палочки, берусь за неё. По руке, а затем по всему телу разливается тёплая, немного щекотная волна. Это приятно. Даже не знаю, как именно можно было бы описать ощущение, оставшееся в груди после того, как волна наконец покидает меня. Наверное, как будто я дома. По-настоящему дома.

Когда все ощущения гаснут, я осторожно открываю глаза и мотаю головой. Северус реагирует на это короткой ухмылкой. Ничего, дружище, сейчас я тебя так вопросами завалю — долго ещё улыбаться не будешь.

— И что именно ты мне сказал? Как это теперь будет работать?

— Сложно объяснить. Я ведь не изобрёл эту штуку, просто вычитал. Если вкратце — теперь, когда посторонние люди попробуют войти в дверь дома на Гриммо, они попадут сюда. Это не касается тех, кого ты, как Хранитель тайны, проведёшь сам — тогда для них это будет самая обычная входная дверь. Усложнённый вариант Фиделиуса, как я и говорил.

Говорил-то он говорил, но теперь у меня есть некоторые интересные соображения по этому поводу. В том числе то, которое звучит как «мерлиновы кальсоны, зачем так сложно?» или, может, как «что за хрень мы тут устроили?»

— И с технической стороны оно во всём похоже на Фиделиус? Ну, знаешь, вроде того, что в доме можно заниматься магией несовершеннолетним?

Сперва вопрос будто ставит Северуса в тупик, но через мгновение его лицо снова приобретает непередаваемое и уникальное выражение вроде «Блэк, ты идиот».

— До этого вы же несколько недель как-то колдовали. Насколько мне известно, некоторым отделам Министерства не обязательно знать местонахождение несовершеннолетнего, чтобы прислать ему сову с уведомлением. А совам, кстати, абсолютно безразличны любые защитные заклинания, наложенные на дом. Сделай выводы.

Действительно, как я мог об этом забыть! Если в моём доме Гарри до сих пор ещё никто не пригрозил стандартными карами за использование магии вне школы, значит, он и дальше может ею пользоваться безо всяких проблем. А значит, мой план сработает. Он должен сработать.

— Придумал какую-нибудь гадость? — мрачно переспрашивает Северус, глядя на моё озарённое лицо. — Учти, если что, я ни к чему руку не прикладывать и ни в чём не виноват. И не буду участвовать в ваших идиотских затеях — мне школьных лет хватило с лихвой, до сих пор помню.

А вот это обидно. Ну, справедливо, конечно, но обидно всё равно.

— А тебя никто и не звал, — фыркаю я, поворачивая вниз ручку из уже нагревшегося от моей ладони металла. И не сдерживаю облегчённого вдоха, увидев в дверном проёме всю жизнь как знакомый тёмный пыльный коридор.