Мешать соединенью двух сердец... (джен)

Глава 23

Глаза Лестрейнджа расширились, лицо побелело, вывернувшись из рук Кингсли, он вскочил и с ужасом смотрел на возникший перед ним призрак — только так можно было назвать это несчастное существо, ничем не походившее на смеющуюся девушку с фотографии.

— Августа, это слишком! — возмутился Дамблдор.

— Что ты делаешь, бабушка! — пронзительно вскрикнул Невилл.

Даже с Колдмана разом слетела его привычная невозмутимость.

— Миссис Лонгботтом, вы перешли все границы! Кто вам позволил это самоуправство?

Старуха, ни на кого не обращая внимания, наслаждалась произведенным эффектом.

Алиса Лонгботтом никак не реагировала на произведенный ею переполох.

— Невилл, отведи мать в её палату, — распорядился Колдман.

Мальчик подошёл к женщине и осторожно взял её под локоть.

— Пойдём, мама. Пожалуйста.

Алиса улыбнулась ему рассеянной, бездумной улыбкой и послушно сделала шаг в сторону двери. Её взгляд, расфокусированный и бессмысленный, скользил по присутствующим, ни на ком долго не задерживаясь, но, когда она взглянула на Родольфуса, Гермионе показалось, что в ней что-то изменилось.

Сначала её взгляд заскользил дальше, но тут же остановился. Вернулся назад, выискивая кого-то среди присутствующих, и теперь уже определённо задержался на Лестрейндже.

— Роди? — неуверенно произнесла Алиса.

Все разом замерли. Родольфус побледнел ещё сильнее.

— Роди, — повторила Алиса и вдруг, метнувшись к Лестрейнджу и вцепившись в него, закричала, — Роди, где Невилл? Ты забрал его? Она не дотянется до моего сына, не сможет причинить ему вред?

Невилл остолбенел с открытым ртом. Кингсли и Дамблдор переглянулись. Августа хотела что-то сказать, но Колдман властно остановил её.

— Молчать! Всем молчать! Она впервые узнала кого-то за все эти годы и впервые заговорила. Не мешайте ей!

Старуха, к удивлению Гермионы, покорилась и лишь сверлила взглядом то Алису, то Родольфуса.

Гермиона почувствовала на себе чей-то неприятный взгляд и оглянулась, увидев в коридоре Робардса, подошедшего ближе и с недовольным лицом прислушивающегося к происходящему. Проследив за её взглядом, Колдман кивнул Кингсли на дверь. Гигант с огромным удовольствием закрыл её прямо перед носом главы аврората.

— Роди, почему ты молчишь? — стоны Алисы выворачивали душу. — Скажи, ты забрал отсюда Невилла? Она не доберётся до него?

— Лестрейндж, ответь ей, — прошипел Колдман.

— Алиса, вот Невилл, он вырос, он в безопасности, — пробормотал ошеломлённый Родольфус, кивая на мальчика. Его слова не произвели на женщину никакого впечатления, она их будто не услышала.

— Для неё не существует сейчас, она говорит с тобой из того времени, отвечай ей так же, — Колдман остановился в паре шагов от них. — Не мучай её, тебе что, до сих пор мало?

Родольфус дёрнулся. Его взгляд метался по сторонам, лицо пошло пятнами.

— Да, Алиса, — наконец, ответил он, ни на кого не глядя, — я забрал его. Он в безопасности. До него никто не доберётся.

— Где он, Роди? — продолжала трясти его Алиса. — Куда ты его перенёс?

— К твоему отцу, — всё так же опустив глаза, выдохнул Лестрейндж.

Все молчали. Августа внимательно смотрела на Алису и Родольфуса, ловя каждое слово.

Аберфорт и Кингсли снова переглянулись. Колдман подошёл ещё ближе.

Алиса перестала кричать и несмело улыбнулась.

— Спасибо, Роди.

— Алиса, прости, — голос Лестрейнджа сорвался, глаза заблестели. — Я не смог… не смог помочь тебе.

— Невилл в безопасности. Это всё, что мне нужно. А я останусь с Фрэнком. Мы же должны оставаться с теми, кого любим, да, Роди?

Лестрейндж молча кивнул.

Алиса погладила его по щеке, натолкнулась пальцем на рубцы и внимательно посмотрела на них, будто только что увидела.

— Роди, твоё лицо. Что это? Тебя били? Это опять Фрэнк?

«Опять? Давай, Фрэнк, а друзья пусть помогут, вас же снова четверо!» — вспомнила Гермиона.

— Пустяки, Алиса. Уже всё прошло. Это не Фрэнк, — качнул головой Лестрейндж.

— Смотри ей в глаза. Не отводи взгляд, удерживай её здесь, — негромко произнёс Колдман. — Боюсь поверить…

Женщина погладила его по правой кисти.

— Роди, то, что сделал Фрэнк — это ужасно. Мне так жаль! Он не должен был…

— Всё в прошлом, Алиса. Я смирился.

— Лестрейндж! — злобно прошипел Колдман.

— Для того момента оно тоже в прошлом, — не отрывая взгляда от Алисы, пояснил Родольфус.

— Роди, обещай, что ты не бросишь играть. Прошу тебя!

Лестрейндж на секунду прикрыл глаза. По лицу прошла судорога.

— Алиса, в этом больше нет смысла.

— Роди, пожалуйста. Обещай мне! Ты должен играть. Ты не сможешь стать тем, кем мог бы стать, но прошу тебя, не бросай играть! Прошу тебя, обещай мне!

Было очевидно, что этот разговор причиняет Лестрейнджу огромную боль. Он медлил с ответом. Алиса снова застонала.

— Лестрейндж, скажи ей то, что она хочет!

«Она хочет, чтобы он дал слово. А своё слово он считает себя обязанным сдержать, даже если даст его несчастной полубезумной женшине, не понимающей, где она и о чём говорит».

Алиса с мольбой смотрела на Лестрейнджа.

— Роди, пожалуйста! Это ведь из-за меня! Обещай, что ты не бросишь играть.

— Родольфус, тебе придётся это сделать, — тихо сказал Аберфорт. — Не заставляй её страдать, она и так настрадалась.

Лестрейндж вздохнул.

— Хорошо, Алиса. Обещаю, — мягко сказал он.

— Слово Родольфуса Лестрейнджа?

Родольфус грустно улыбнулся.

— Слово Родольфуса Лестрейнджа.

Алиса ответила ему такой же мягкой улыбкой. Потом в ней снова что-то изменилось. Взгляд опять стал рассеянным, из него ушла осмысленность, он так же, как вначале, скользил по присутствующим, ни на ком не останавливаясь. Она отступила на шаг и отвернулась.

Родольфус, совершенно обессиленный, рухнул на койку и обхватил руками голову. Его трясло.

Колдман разочарованно вздохнул.

— Невилл, мне жаль. Боюсь, в ближайшее время надежды нет. Отведи маму и принеси успокоительное зелье.

— Она, вроде, спокойна, я не хочу зря давать ей сильнодействующие средства.

— Лестрейнджу принеси.

— Я в порядке, — глухо возразил Родольфус.

— Здесь я решаю, кто в порядке, а кто нет! — взорвался Колдман и, подойдя к старухе, наклонился к ней с угрожающим видом.

— Миссис Лонгботтом, если ещё раз вы позволите себе что-то подобное, я клянусь — вы больше не переступите порога этой больницы. Все новости будете узнавать от Невилла, но вас я сюда не впущу.

— Когда Алиса исчезла почти сразу после Фрэнка, Невилла нашли одного в поместье Пурсоулов, — проигнорировав медика, задумчиво произнесла старуха. — Мы были уверены, что это кто-то из них переправил его туда, чтобы спасти.

— Родольфус, — снова обратилась она к Лестрейнджу, но сейчас в её голосе не было той жгучей ненависти, которая ощущалась почти физически в начале её визита, — что там произошло? Как Невилл оказался у своего деда?

Лестрейндж по-прежнему сидел, опустив голову. Вернувшийся Невилл ткнул ему в руку стакан с микстурой. Родольфус взял его трясущимися руками, половину выплеснув на себя.

— В порядке он, — зло бросил Колдман.

— Родольфус, — снова требовательно обратилась старуха.

— Какая теперь разница, — наконец, произнёс тот срывающимся голосом. — Всё равно ничего уже ни изменить, ни исправить. Невилл жив, Алиса и Фрэнк… — он замолчал.

— Ты и твоя семья провели четырнадцать лет в Азкабане, — подхватил Аберфорт. — Родольфус, может, пришло время рассказать, что же случилось там на самом деле? Да, ничего ни изменить, ни исправить, но Невилл и Августа имеют право знать правду. Им это нужно.

— Вы действительно так считаете, Аберфорт? — Робардсу, очевидно, надоело стоять в коридоре. — Вы думаете, мальчику и старой женщине нужны подробности издевательств и пыток?

При появлении Робардса Кингсли снова навис над Лестрейнджем, но Родольфус был слишком обессилен.

— Гавейн, я сама в состоянии решить, что мне нужно, а чего не нужно, — отрезала старуха, мгновенно превращаясь в ведьму, затем снова повернулась к Лестрейнджу. — Родольфус, я прошу тебя, расскажи, наконец, что на самом деле произошло с моим сыном и невесткой.

— Хорошо, — у Лестрейнджа больше не было сил сопротивляться. — Мне нужна палочка.

— А больше тебе ничего не нужно? — ухмыльнулся Робардс.

Кингсли молча протянул Лестрейнджу палочку. Родольфус прикоснулся к виску. На конце палочки затрепетала серебристая нить.

— Смотрите, — устало произнёс Лестрейндж и закрыл глаза.