Из руин (гет)

Несмотря на запрет Волдеморта, мы вернулись в Розье-касл. Надо было предупредить Трэверса и собрать вещи.

Трэверс внимательно выслушал нас, согласился, что оставаться в замке рискованно, и немедленно аппарировал. Он не сказал, куда направляется, но, судя по всему, укрытие у него было.

Собрав всё необходимое и распихав его по сумкам, на которые были наложены чары Незримого Расширения, мы задумались, что делать дальше.

— Роди, насчёт магглов Лорд же не всерьёз сказал? — жалобно протянул Рабастан.

Родольфус пожал плечами.

— Сказал, кажется, не всерьёз, но слово сказано, и если ослушаться, может разъяриться.

Ещё раз попадать под гнев Лорда никому не хотелось.

— Но что мы там будем делать?

— Не знаю. Забьёмся в какую-то дыру и будем тихо сидеть, пока он нас не вызовет, — Родольфусу идея прятаться у магглов нравилась не больше, чем брату. А мне она показалась интересной и многообещающей.

— Белла, ты действительно слышала пророчество? — спросил муж.

— Ну так, кое-что, — уклончиво ответила я. Вроде Родольфус в тот момент, когда шар разбился, был занят схваткой и не следил за мной и уж тем более за пророчеством. — Пришлось немного сымпровизировать, иначе Лорд бы нас живыми не выпустил.

— Если Он узнает…

— Откуда? — я засмеялась. — Трелони ничего не вспомнит, Руквуд объяснял, Дамблдор вряд ли станет делиться с Повелителем тем, что от неё услышал, а других свидетелей не было. Родольфус, ты можешь достать маггловских денег? — резко сменила я тему.

— Могу, — кивнул муж. — Сколько?

— Чем больше, тем лучше.

— Басти, ты помнишь, где у Розье была совятня? — обратился Родольфус к брату. Рабастан указал на Восточную башню.

— Надеюсь, эльфы поддерживали там такой же порядок, как в сарае с мётлами, и птицы не пострадали, — пробормотал муж, аппарируя. Времени расхаживать по замку не было. Если кто-то из наших проболтается, авроры появятся здесь в любой момент. В Долохове, Мальсибере и Макнейре я была уверена, а вот насчёт Малфоя, Джагсона, Эйвери не обольщалась.

Спустя несколько минут Родольфус вернулся с неброской серой совой.

— Опять будешь действовать через Горбина? — спросила я, с интересом наблюдая за уже знакомыми манипуляциями с перстнем.

— Нет, сейчас в этом нет необходимости — мне же нужны деньги, а не товары. В этом случае действительно пришлось бы снова обращаться к Горбину — посылать в Гринготтс домашнего эльфа, тем более, малфоевского эльфа, сейчас слишком рискованно. А деньги Рикберт пришлёт мне с этой же совой, — пояснил муж.

— И что, это не противоречит магическим законам? — удивилась я.

— Это не противоречит правилам Гринготтса, — улыбнулся Родольфус. — А на магические законы гоблины не обращают внимания. В открытую конфронтацию не вступают, просто игнорируют. И поскольку все деньги у них, ни аврорату, ни Визенгамоту невыгодно их трогать, так что приходится закрывать глаза. Конечно, не для всех гоблины будут так стараться, но наша семья пользуется услугами банка с момента его основания, поэтому мне пойдут навстречу.

Он аккуратно прикрепил записку к лапке совы и негромко произнёс:

— Рикберту в руки.

Птица, шумно хлопая крыльями, взмыла в воздух. Мы проводили её взглядами, пока она не исчезла из видимости.

— И всё-таки, что мы будем делать у маглов? — снова спросил Рабастан.

— Что-нибудь придумаем, — пообещала я. — Сириус много болтал про маглов, авроры возле моей камеры тоже делились впечатлениями. Разберёмся. Во всяком случае, есть шанс, что там нас не станут искать.

— Как знать, — возразил Родольфус, — среди авроров немало маглорождённых или полукровок.

— Брось, за семь лет обучения в Хогвартсе они стали среди своих чужими и сами, что бы ни говорили, стараются отмежеваться от маглов и примкнуть к волшебникам.

Родольфус не стал спорить, но было очевидно, что я его не убедила.

— Мы даже не знаем, как одеваться, — гнул своё Рабастан.

— Посмотрим, как одеты маглы на улицах, и трансфигурируем свою одежду- отмахнулась я.

— Колдовать надо как можно меньше, — заметил муж. — Волшебники довольно часто используют магию среди маглов, но если её будет слишком много в одном месте, это заинтересует и Министерство, и аврорат. А это значит, что мы либо должны постоянно перемещаться, либо затаиться в одном месте и не использовать магию. И тот, и другой вариант имеют свои недостатки и по-своему опасны. Но в Магической Британии нам прятаться негде.

— Может, где-то в лесу пересидеть? Или в пещере? — с надеждой спросил Рабастан.

— Нас трое. Где бы мы ни прятались, риск быть обнаруженными слишком велик, — покачал головой Родольфус. — Кроме того, волшебники знают нас в лицо, в отличие от маглов. Так что, возможно, Лорд и прав, там для нас будет безопаснее, если мы сможем не привлекать излишнего внимания. Но сможем ли?..

Разговор заходил на второй круг, и смысла развивать его я не видела. Мы замолчали и сидели молча, пока не вернулась сова.

К её лапке был привязан небольшой кошелёк. Родольфус заглянул в него и удовлетворённо кивнул, из чего я поняла, что на кошелёк наложены чары Незримого расширения, затем достал из него лист бумаги и пробежал его глазами.

— Хм, похоже, услуги Горбина обошлись бы дешевле, — недовольно пробормотал он. — Да уж, гоблины своего не упустят.

— И сколько же он взял? — поинтересовалась я.

— 45 процентов, — ответил Родольфус.

Рабастан присвистнул.

— Такими темпами… — начал он, но тут с противоположной стороны замка послышались хлопки. Кто-то аппарировал.

— Уходим!

Я схватила мужа и деверя за руки и произнесла первое, что пришло в голову:

— Тоттенхэм-Корт-роуд!

Знакомый рывок, тошнотворное ощущение, когда грудь, казалось, стискивали железные обручи, не позволяющие сделать вдох, а глаза будто вдавливало в глубь черепа, — и вот мы стоим посреди людной улицы.

Наше появление не вызвало особого интереса. Людской поток разделился надвое, огибая нас, но ни на секунду не прекратил движения. Свидетели нашего появления проводили нас любопытными взглядами, чтобы тут же забыть о странных незнакомцах, переключившись на свои повседневные заботы.

— Где мы? — спросил Рабастан, ошалело наблюдая за прохожими.

Да уж, после многих лет одиночного заключения такие толпы ему до сих пор в новинку.

— Идём, — скомандовала я, радуясь, что в своё время не поленилась найти на карте Лондона эту улицу, на которую через полтора года трансгрессирует Золотое Трио, спасаясь от нападения Пожирателей на свадьбе Билла Уизли и Флёр Делакур.

Я свернула на боковую улочку, где людей было гораздо меньше, а оттуда — в тёмный, загаженный проулок. Родольфус брезгливо поморщился, но благоразумно промолчал, предоставив мне полную свободу действий.

Другим концом проулок выходил на пусть не такую многолюдную, но достаточно оживлённую улицу. Оставаясь в тени, мы рассматривали прохожих. Наконец, я решилась. Один взмах палочки — и Рабастан предстал в джинсах, кроссовках и лёгкой ветровке неброских расцветок. Второй — Родольфус сменил мантию на обычный офисный костюм.

Пока я прикидывала, в чём мне будет удобнее, Басти поинтересовался:

— Белла, а ты так оденешься? — и ткнул пальцем в рекламный щит, возвышавшийся

впереди. Там полуголая девица небрежно опиралась на капот автомобиля.

— Этого ещё не хватало! — возмутился Родольфус. — Белла, ты же не будешь ходить в таком виде?

— Много ты видишь на улице женщин, так одетых? — поинтересовалась я у деверя. Тот некоторое время пристально вглядывался в толпу, потом снова ткнул пальцем в смазливую девицу, на которой были крошечные шортики и такой же крошечный прозрачный топ.

— Слюни не распускай! — рыкнул Родольфус на брата и повернулся ко мне. — Белла, я всё-таки надеюсь, что ты не станешь опускаться до подобного?

Конечно, я же не сошла с ума разгуливать по улице в таком виде, подумала я, трансфигурировав своё платье в более похожее на те, что носило большинство женщин вокруг. Родольфус выдохнул с облегчением.

— Эти маглы ненормальные, — пробормотал он. — Если позволить им смешиваться с нами, во что мы превратимся, в таких же?

— Что дальше? — спросил Басти.

Я отмахнулась, пристально вглядываясь в людей на улице. Наконец, увидела то, что хотела — мужчина припарковал автомобиль и вышел купить кофе. Он стоял ко мне спиной и в заднем кармане брюк торчал бумажник.

— Акцио бумажник! — и вот он у меня в руках. Никто из окружающих, включая обладателя, ничего не заметил. Мужчина расплатился заранее подготовленной кредиткой, сел в машину и уехал.

— Белла, зачем это тебе, денег же достаточно, — удивился Родольфус. Но мне были нужны не деньги. Я открыла бумажник и убедилась, что в нём находится водительское удостоверение. Ещё один взмах палочкой — и на фотографии вместо предыдущего владельца красовалась физиономия Родольфуса.

— Ты теперь Дуглас Грант, — сказала я мужу, — запомни.

Родольфус кивнул.

— А я? — спросил Рабастан.

— Ты… Себастьян Грант, — решила я. Это имя в крайнем случае позволяло по-прежнему называть деверя Басти. Всё-таки в его сообразительности я не была уверена. — Меня называйте Арабелла. Лучше полным именем.

Пора было уходить. Не стоило привлекать внимание Министерства участившимися случаями колдовства в магловском районе.

Мы вернулись на Тоттенхэм-Корт-роуд. Сейчас мы ничем не отличались от остальных прохожих.

Прямо перед нами возвышался огромный торговый центр.

— Нам сюда, — скомандовала я. — Не крутите головами, не шарахайтесь ни от чего, ни с кем не вступайте в разговоры и не устраивайте скандала, даже если вас кто-то заденет или что-то скажет.

Изучив план торгового центра, я нашла более-менее подходящий ресторан, сделала заказ и оставила обоих мужчин, приказав ждать моего возвращения. Родольфус попытался возражать, но я безапелляционно оборвала его:

— Сиди здесь, я сказала. Если женщина задаёт глупые, с точки зрения окружающих, вопросы или делает что-то не так, это никого не удивляет. Если мужчина — настораживает и вызывает подозрения. Я всё выясню, выберу безопасный вариант и вернусь за вами. Если задержусь, закажите что-нибудь ещё.

Спорить со мной было бессмысленно, и Родольфус, скрепя сердце, согласился.

Я отправилась в книжный магазин, нашла путеводитель по Лондону с перечнем отелей и углубилась в изучение. Дешёвые забегаловки отмела сразу, там было больше шансов привлечь к себе ненужное внимание и полиции, и всяких сомнительных личностей, и, возможно, аврората. Я не исключала, что они тоже заглядывают в подобные места.

Ультрасовременные, напичканные всевозможными технологиями и оборудованные в стиле hi-tech тоже отпадали — Родольфусу и Рабастану в них будет ощущаться слишком сложно, а излишнее напряжение может привести к срыву и, опять-таки, привлечёт излишнее внимание.

В конце концов, я остановилась на отеле Dorchester. Рекламный проспект обещал изысканный викторианский интерьер с лепниной и античными скульптурами, уютные вольтеровские кресла, кровати с балдахином и мраморные ванные комнаты, оформленные в стиле арт-деко. В таком интерьере Лестрейнджи должны чувствовать себя комфортно. Помимо этого, в выбранном мной номере наличествовали терраса, гостиная с камином, столовая, спальня, гардеробная, ванная комната с ванной и душевой кабиной с функцией «тропический дождь» и даже собственная оранжерея. Также имелась возможность присоединить дополнительную спальню с ванной комнатой для Рабастана и предлагались услуги персонального камердинера. Стоило это удовольствие, конечно, немало, но, усмехнулась я невольному каламбуру, оно того стоило. Да и риск натолкнуться на авроров в таких местах был минимальным.

Я позвонила в отель и забронировала номер на имя Дугласа Гранта, потом вернулась в ресторан. Рабастан вяло листал какой-то проспект, Родольфус сосредоточенно смотрел перед собой. Внимания они не привлекали, разве что излишней напряжённостью, но мало ли почему люди волнуются.

— Дуглас! — окликнула я, постаравшись максимально изменить голос. Естественно, никакой реакции не последовало. — ДУГЛАС! — повторила я уже своим голосом, довольно раздражённо.

Родольфус обернулся.

— Бел… Арабелла, наконец-то! Мы с … Себастьяном уже начали волноваться.

— Не надо, всё в порядке. Но сначала нам нужно кое-что ещё…

Я потащила их в магазины. В той одежде, что я наспех трансфигурировала в переулке, в отель ехать не стоило. К сожалению, в прошлой жизни я одевалась преимущественно на вещевых рынках и в секонд-хэндах, а для отеля, в котором мы намеревались поселиться, требовалось кое-что получше.

Выбранный стиль одежды мы сохранили — спортивный для Басти, официальный для Родольфуса и изысканно-неброский для меня. Кроме того, для пущей респектабельности Родольфусу купили золотой Ролекс, а мне серьги и кольцо с бриллиантами и рубинами. Запаслись также несколькими комплектами вещей от белья до верхней одежды на смену и сложили всё это в большой чемодан. На чемодане настояла я — заявиться в отель без багажа выглядело подозрительно.

Родольфус молча делал всё, что я говорила. Расплачивался сам. Вопреки моим опасениям, что он не сможет разобраться в магловских деньгах, никаких затруднений у него это не вызвало. Да и в самом деле, что там сложного — подсчитать цифры на купюрах, чтобы они совпадали с названной суммой. Уж не знаю, почему Роулинг описывала это как невесть какой мудрёный процесс для волшебников.

Покончив с покупками, мы вышли на улицу, остановили такси, посмотрев, как это делают окружающие, и направились в отель. Родольфус, как обычно, надел равнодушно-непроницаемую маску. Рабастан крутил головой, но, помня мои наставления, молчал.

Регистрация и заселение прошли без проблем. Родольфус предъявил удостоверение (к счастью, оно не вызвало никаких вопросов. Да и глянули на него, откровенно говоря, мельком), оплатил проживание, внёс залог на непредвиденные расходы и мы, в сопровождении камердинера, представившегося как мистер Гаскелл, поднялись в номер.

Впрочем, у порога Родольфус решительно преградил ему путь со словами:

— Мистер Гаскелл, благодарю вас, но у нас был очень тяжёлый день, единственное, что мы сейчас хотим, это спать. Мы с удовольствием воспользуемся вашими услугами завтра.

Свои слова он сопроводил десятифунтовой купюрой.

Гаскелл вежливо, с достоинством поклонился и спросил, надо ли нас будить. Услышав, что в этом нет необходимости, он пожелал нам спокойной ночи и удалился.

Номер превзошёл не только мои ожидания — Родольфус и Басти тоже были впечатлены представившейся нашим глазам роскошью.

— Малфой бы позавидовал, — засмеялся Рабастан, окинув взглядом дорогие кожаные кресла, плотные бархатные портьеры, мраморный камин, антикварную мебель красного дерева. При этом в обстановке не было ничего кричащего, безвкусного, аляповатого. Изысканность не переходила в китч, сохраняя элегантность и благородство.

Я вызвала Флинки и приказала ей разложить наши вещи, а сама направилась в ванную комнату. Родольфус, последовавший за мной, с интересом взглянул на душевую кабину, однако предпочёл традиционную ванну. Я же стала под душ и с наслаждением нежилась под крупными мягкими каплями «тропического дождя», от которых тело расслаблялось и безумное напряжение последних дней понемногу отпускало.

Когда я вышла, Родольфус всё ещё лежал в ванной. Поскольку она напоминала скорее небольшой бассейн, я легко присоединилась к нему.

— Прекрасный выбор, Белль, — сказал муж, легонько целуя меня в висок. — Я и не подозревал, что маглы способны на такое. Как тебе удалось разыскать это чудо?

Я на секунду напряглась, но в голосе Родольфуса не было подозрительности, лишь восхищение.

— Зашла в книжный магазин и попросила подсказать, где можно остановиться в приличных условиях, — я всегда считала, что там, где можно без опаски говорить правду, нет смысла запутывать себя ложью.

— Так просто, — удивился Родольфус. — Но всё же, не выдать бы себя. Я не понимаю предназначения половины вещей. А там, где о предназначении можно догадаться, не представляю, как этим пользоваться. Лучше всего нам не покидать номера, но это будет выглядеть подозрительно.

— Предоставь это мне, у меня есть кое-какие идеи, — пообещала я.

— Как ты разобралась с той штукой? — спросил он, кивая на душевую кабинку.

— Покрутила рычаги в разные стороны, — засмеялась я. — Решила, если вдруг что-то сломаю — заплатим, только и всего. Кстати, рекомендую, тебе должно понравиться. Ты же всегда любил гулять под дождём.

Последние слова вылетели совершенно неожиданно для меня самой, но Родольфус улыбнулся и кивнул:

— Да, всегда любил. В Азкабане иногда становился так, чтобы капли попадали на лицо и представлял, что стою на берегу моря…

Он вздохнул. Я прижалась к нему крепче. Тёплая вода расслабляла, крепкие, надёжные объятия успокаивали и внушали ощущение безопасности.

— Белла, ты же спишь, — донёсся до меня голос мужа. Я, не открывая глаз, кивнула. Родольфус засмеялся, помог мне встать, накинул халат, затем легко подхватил на руки и отнёс в постель. Я даже не почувствовала прикосновения белья, поскольку заснула, кажется, у него на руках.

Проснулась я полностью отдохнувшей и исполненной сил. Просторная спальня была залита светом. Родольфус лежал рядом и, опёршись на локоть, смотрел на меня.

— Доброе утро, — улыбнулся он, увидев, что я открыла глаза.

Я обратила внимание, что его волосы влажные.

— А я разобрался с этой штукой в ванной, — похвастался муж. — Действительно, эффект потрясающий, будто под тёплым летним дождём.

Ну вот, и ничего такого сложного для умного человека в этих технологиях нет, очередной раз убедилась я.

— Родольфус…

— Дуглас, — с улыбкой поправил он меня.

— Дуглас, — я улыбнулась в ответ, — глянь, как там Себастьян, а я поговорю с Гаскеллом.

Родольфус ушёл к брату, я быстро привела себя в порядок и нажала кнопку вызова камердинера.

Буквально через минуту Гаскелл, деликатно постучавшись, возник в дверях.

— Доброе утро, миссис Грант, — поприветствовал он меня.

— Доброе утро, мистер Гаскелл, — кивнула я. — Мистер Гаскелл, у меня к вам будет небольшая просьба, пожалуй, даже две.

С этими словами я положила на стол 50-фунтовую купюру. Гаскелл изобразил на лице глубочайшее внимание, не сделав, однако, ни малейшего движения в сторону банкноты. Разумно, мало ли что могут захотеть гости.

— Видите ли, младший брат моего мужа… он… как бы это сказать… несколько отстаёт в развитии. Он нисколько не опасен и ничуть не агрессивен, по сути, это большой ребёнок, добрый, наивный и восторженный. Муж заменил ему родителей, очень много в него вложил, и дефект Себастьяна при поверхностном знакомстве совсем не бросается в глаза, но, к сожалению, самостоятельно заботиться о себе он не способен. Пусть вас не удивляют некоторые возможные странности в его поведении, излишняя восторженность и наивность. Я хотела бы попросить вас провести для Себастьяна небольшую экскурсию по номеру, рассказать ему про абсолютно все вещи — для чего они предназначены, как функционируют, как ими пользоваться, — примерно так, как вы рассказывали бы ребёнку 7-8 лет. И мы с мужем были бы вам очень благодарны, если бы никто в отеле об этом не узнал.

— Разумеется, миссис Грант, — Гаскелл сочувственно кивнул и взглянул с ожиданием. Ему не терпелось услышать, что же представляет собой вторая просьба.

— Ещё я хотела бы попросить вас подготовить нам небольшую культурную программу. Мой муж посвящает брату практически всё время, живём мы довольно уединённо, редко где-то бываем, я бы хотела, чтобы эта поездка ему запомнилась.

— Что предпочитает мистер Грант?

-Ему нравится история, старинные книги, классическая музыка и живопись, — перечислила я. — И что-то в этом духе. Если ему понравится, возможно, он согласится переехать в более цивилизованное и оживлённое место, нежели то, где мы живём. Я давно мечтаю об этом.

Гаскелл склонил голову. Я отвернулась к окну, а когда снова взглянула на стол, купюры там уже не было. Камердинер проникся моей историей. Совесть за то, что я выставила Басти в таком свете, меня не мучила. Зато теперь ни его возможные проколы в поведении, ни то, что мы всё время втроём, не вызовет подозрений. Заодно использую возможность показать Родольфусу лучшие стороны магловского мира, так как вполне вероятно, что если мы сумеем уцелеть в грядущей магической войне, нам придётся в нём жить, скрываясь от победителей.

— Дуглас, Себастьян, — позвала я.

Родольфус и Басти присоединились к нам и Гаскелл, адресуясь в первую очередь к Рабастану, в мельчайших подробностях расписал всё, что нас окружало. Басти польстило такое внимание, он осмелел настолько, что начал задавать вопросы. Родольфус при этом слегка насторожился, но, видя мою безмятежность, расслабился. Он тоже слушал Гаскелла очень внимательно. Да что греха таить, я сама узнала для себя немало нового.

Когда камердинер ушёл, Родольфус, руководствуясь услышанным, зарезервировал нам столик в мишленовском ресторане и заказал обед в номер, поскольку завтрак мы всё равно безбожно проспали. После этого Рабастан продолжил знакомство с магловской техникой, а мы вышли на террасу, украшенную кадками с прекрасными экзотическими цветами. В уголке тихо журчал напольный фонтан. Струйки воды падали на крылья мельницы, которые с лёгким шуршанием неспешно ворочались под их напором. Под нами раскинулся зелёный массив Гайд-Парка, посреди которого поблёскивало синевой озеро Серпентайн. Родольфус смотрел на всё это со странным выражением. Впрочем, я понимала, что он испытывает. Он мог бы провести всю жизнь если не в такой же, то в сходной роскоши, а вместо этого растратил её на рейды, стычки с аврорами, исполнение прихотей сумасшедшего, возомнившего себя мессией, и Азкабан.

— Как-то не так я до этого дня представлял себе жизнь маглов, — задумчиво протянул муж, — да и то, что видел у них раньше, ничего общего с этим не имело.

— Покажи маглу Лютный и угадай, какое мнение у него сложится о волшебниках, — фыркнула я.

Родольфус тоже улыбнулся.

— И всё равно, не хочу я иметь с ними ничего общего, — упрямо повторил он.

— И не надо, — покладисто согласилась я.

Потянулись спокойные, мирные дни. Мы отсыпались, гуляли в парке или сидели на террасе среди цветов, обедали и ужинали в лучших ресторанах. Гаскелл не подвёл, и скучать не приходилось. В Британской библиотеке для нас была организована индивидуальная экскурсия в Отдел древних рукописей, где Родольфус сначала восторженно завис, потом вступил в ожесточённый спор с одним из сотрудников. Я занервничала, не сболтнул бы он лишнего, но Родольфус умел держать себя в руках. Его оппонент, прощаясь, с уважением высказался об обширной эрудиции и глубоких познаниях «мистера Гранта».

В Лондонской Национальной галерее я впервые увидела, как братья не на шутку схлестнулись в споре и, к моему огромному удивлению, победителем из него вышел Рабастан, который потом долго рассказывал мне о тонкостях итальянского барокко, лишь под конец спохватившись:

— Тебе это, наверное, не очень интересно, да?

Мне было интересно, и это их здорово удивило. Но я уже давно махнула рукой на соответствие образу Беллатрикс. Я создавала новый образ, и обоим Лестрейнджам он явно нравился больше, чем предыдущий.

Опера в Королевском Альберт-Холле, галереи, которые были ничуть не хуже Лондонской Национальной, музеи и выставки… Лестрейнджи оживали после четырнадцати лет взаперти в тёмных камерах Азкабана. Лорд, дементоры, авроры, Министерство — всё казалось далёким и призрачным из уютного номера тихого отеля, расположенного в сердце Лондона, из картинных галерей и концертных залов. Даже призраки жертв дали нам передышку. Всего лишь раз, в самом начале мне явилась Кэролайн, но потом словно согласилась подарить немного покоя перед грядущими испытаниями.

Ночами мы с Родольфусом любили друг друга, каждый раз заново открывая для себя любимого человека. Проклятье тоже затихло, не давая о себе знать. Я не обольщалась, я чувствовала, что нам ещё придётся столкнуться с его силой… много с чем придётся столкнуться, а пока мы были просто беззаботны и счастливы, впервые за много-много лет.

Впрочем, Родольфус не позволял себе совсем отрешиться от новостей волшебного мира. Раз в несколько дней Флинки исправно доставляла нам «Ежедневный пророк», из которого мы узнали, что Министерству пришлось официально признать возвращение Волдеморта, что Пожирателей, пойманных в Министерстве, вернули в Азкабан и что на посту Министра Магии Фаджа сменил Руфус Скримджер (Родольфус поморщился при этом известии — Скримджер был сильным и опасным противником).

Немало весёлых минут нам доставила брошюра Министерства «Как защитить свой дом и семью от Тёмных искусств». Большая часть приведенных в ней советов были традиционно бесполезными или откровенно глупыми.

Прочитанные номера Флинки уносила и выбрасывала где-то в Лютном. Не хватало, чтобы газета попалась на глаза кому-то из маглов.

Однажды из номера Басти, смежного с нашим, я услышала обрывки бурного спора. Несколько раз отчётливо прозвучало слово «Лютный».

— Что не поделили? — поинтересовалась я, заглядывая в номер.

Родольфус неожиданно смутился, а Басти, зло глянув на него, открыл было рот, но тут же закрыл под сердитым взглядом брата. Впрочем, мне не надо было ничего объяснять. Я видела, какими голодными глазами Рабастан смотрел на женщин. Но искать себе приключений в нашем положении было опасно. Хотя…

— У тебя ведь нет никаких, кхм, нетрадиционных привычек? — поинтересовалась я у деверя.

— Ты меня с Ивэном не перепутала? — огрызнулся он, подтвердив мои предположения насчёт Розье.

— Не заводись. Попробую решить твою проблему, но будь осторожен, — очередной раз напомнила я и вызвала Гаскелла.

Нынешний разговор во многом напоминал предыдущий. Я снова выложила на стол купюру и без обиняков приступила к сути:

— Мистер Гаскелл, я снова насчёт Себастьяна. По развитию он сущий ребёнок, но физически это здоровый молодой человек с определёнными потребностями. У него нет никаких психопатических отклонений, он не склонен ни к жестокости, ни к извращениям, единственное, он может говорить странные вещи, поэтому я была бы очень благодарна, если бы вы помогли нам найти для Себастьяна девушку, не понимающую по-английски.

Гаскелл кивнул, не таясь, взял купюру и вышел. Спустя полчаса в номер Басти постучалась симпатичная девушка восточного типа. После её ухода Рабастан щурился как сытый кот, разве что не мурлыкал. Проблема была решена.

В один из дней я почувствовала, что культурно-просветительская программа уже лезет из ушей и потребовала поездку в зоопарк. Родольфус если и предпочёл бы другое времяпрепровождение, возражать не стал. Впрочем, никто из нас не пожалел о моём выборе. Вскоре не только мы с Басти, но и Родольфус хохотал как мальчишка, глядя на ужимки обезьянок, возню выдр, прыжки пингвинов и вальяжно раскинувшихся бегемотиков. Но когда мы заглянули в серпентарий и я с восторгом кинулась к рептилиям, его настроение заметно испортилось. Он пытался это скрыть, но я почувствовала. Сначала я подумала, что муж страдает офиофобией или, попросту говоря, боится змей, но страха в нём не чувствовалось. И лишь перехватив полный отвращения взгляд, который Родольфус бросил на огромного зеленовато-коричневого тайпана, одну из самых ядовитых змей в мире, я догадалась, что он вспомнил о Нагайне и Волдеморте, а мой восторг при виде рептилий истрактовал как внезапное проявление одержимости Лордом и всем, что с ним связано. Не каждый способен понять восторг при виде изящных, стремительных, смертельно опасных чешуйчатых гадов с немигающими глазами, ядовитыми зубами и раздвоенным языком, то и дело высовывающимся из безгубого рта. Рабастан тоже чувствовал себя в серпентарии не очень уверенно, так что когда мы вышли оттуда и направились в Лондонский аквариум, оба Лестрейнджа вздохнули с облегчением.

В другой раз, гуляя по окрестностям, мы наткнулись на фотокабину и я захотела магловское фото. Долго разбирались, как она функционирует, но в конце концов стали обладателями нескольких очень удачных фотографий. Особенно мне понравилась та, где Родольфус обнимал меня и мы оба беззаботно смеялись в камеру.

Неподвижные снимки были непривычны братьям, однако снобизма, свойственного Рону, они не выказывали. Родольфус, наоборот, нашёл, что в застывшем кадре есть своя прелесть. Я, так и не привыкшая к дёргающимся фигурам на колдографиях волшебников, горячо его поддержала.

Однажды, когда мы возвращались в номер с очередной прогулки, Басти признался, что был бы не прочь прожить так всю оставшуюся жизнь. Я лишь вздохнула. Всё хорошее, как я знала из опыта, имеет печальное свойство рано или поздно заканчиваться.

Наш отпуск закончился, когда в один из дней активизировались метки. Лорд призывал к себе. Метки не пылали, значит, у нас было немного времени. Мы быстро собрали вещи, сообщили Гаскеллу, что должны немедленно уехать, выслушали его сожаления, рассчитались, вызвали такси (теперь Родольфус делал это вполне уверенно) и вернулись на Тотенхэм-Корт-Роуд, где и началось наше путешествие по миру маглов. В тот же самом проулке мы бросили чемодан с ненужыми теперь вещами, оставив лишь часы, украшения и фотографии, трансфигурировали одежду в привычную (не стоило появляться перед глазами Лорда в магловских костюмах) и аппарировали.