Ataashi (гет)

Бой вскипел, взорвался боевым кличем и приказами в одно мгновение, стоило нашим храмовникам ворваться в зал Истязаний. Волна очищения изгнала многих демонов обратно за те лоскуты, которые звались Завесой, уплотняя барьер между мирами всеми усилиями, и на миг прояснившийся рассудок напомнил, насколько возрос уровень опасности после тихих коридоров. Само присутствие могущественной твари искажало пространство, и именно от церковников зависело, хлынет ли поток демонов вновь. Но надо отдать должное храмовникам. Освоившись в разношёрстном отряде, они влились в построение и сдерживали все магические атаки, натренированные на подобного противника. Десятки одержимых бросались на храмовников столь яростно и с такой силой, что никто из рыцарей Эамона даже не рисковал сталкиваться с магическим существом без прикрытия церковников.

В разгорячённых сражением жилах, опаляя кровь ментоловым льдом, бурлила энергия, беспрерывным и ровным потоком вливаясь прямо из тонкой Завесы. Первый увиденный в этом мире разрыв простирался рваным шрамом в пространстве в метре от пола, и его могильное свечение контрастом цветов выделяло аметистово-пурпурную фигуру Гордыни в центре зала, которая в скудном свете Завесы казалась одним огромным чернильным пятном. Стоя у прорехи, демон восполнял численность приспешников, которым не требовалось вместилище, и на потуги храмовников мало обращал внимания.

Гнев, Отчаяние и Желание, питаясь от Завесы, являлись очень опасными противниками, и если одержимые постепенно сходили на нет, то пять демонов Гнева на одного храмовника это явный перебор даже по меркам стойкого Стэна. Однако при малейшей попытке приблизиться к самому́ Гордыне его тяжёлый хвост стремительно откидывал воинов, оставляя глубокие царапины от шипов на резной плитке пола. Клыкастая пасть скалилась, будто в насмешке. Семь глаз — по три основных и один в центре — казались нечитаемой бездной.

Но я чувствовала взгляд демона на себе столь ясно, что не оставалось сомнений в том, что Гордыня нас ждал. С самого начала, как мы ступили на первый этаж башни, он почувствовал то, что видели во мне все обитатели Тени. Вот только этот демон бежать не собирался. Сильнейший подвид среди духов знал себе цену и не считал моё присутствие за угрозу.

Или он знал, что гораздо сильнее.

Под куполом Цитадели Кинлох разверзся Ад, и хоть демоны здесь имели не религиозную, а вполне себе магическую суть, легче от этого не становилось. Мертвецы — ничто, по сравнению с демонами рангом выше, которые способны колдовать без передышки. Однако смертная оболочка имела запас прочности, и искажённая человеческая плоть и тело Желания резались проще, чем аморфная туша Гнева и балахон Отчаяния. Не хватало только Страха и Ужаса, но в таком случае этот Круг можно было с чистой совестью обречь на Право Уничтожения, поэтому нам даже в какой-то степени повезло.

Яркая вспышка сбоку отвлекла меня от анализа обстановки. Рефлекс сработал даже быстрее, чем я успела понять, что именно произошло, и в тот же миг рука оказалась вскинутой, а огромная каменная ладонь приняла на себя залп огненной сферы от Гнева, прикрыв людей передо мной. Снаряд растёкся раскалённой магмой, прилипая к теневому камню, а я вдруг в красках представила, как эта штука расплавляет доспехи и кожу наших воинов. Картина мне очень не понравилась, и сложившийся кулак из Тени отправился в полёт прямо в сторону твари. Демон увернуться не успел — перед ним стоял храмовник, отвлекая от тех, кто за ним, и расплющенная магма, которая ранее имела форму Гнева, с бульканьем таяла прямо на глазах, превращаясь в пепел и угли.

Заклинание не потратило даже капли энергии, без ограничений доступной мне в текущем состоянии Завесы. При касте в обычном бою я всё время боялась, что переборщу с проводимостью, и тело не выдержит, просто отказавшись колдовать и отправив меня в нокаут восстанавливаться, однако сейчас я свободно черпала магию извне, и ей не требовалось преодолевать Завесу через тело-проводник. Разрыв являлся бесконечным источником не только для демонов, но и для меня. Обучение Круга даже представить себе не могло, сколько потенциала терялось, когда маг использовал только внутреннюю, долго восполняемую магию, а не устанавливал связь с Тенью.

На кончиках когтей искрили без перерыва витки заклинаний, и лишь расположение за спинами отряда вместе с лучниками и нашими чародейками позволяло колдовать почти без препятствий. Изредка в нашу сторону прилетал какой-нибудь снаряд, сотрясая барьеры, но толпы из десятков демонов и одержимых редели с каждой минутой. Лишь Гордыня оставался неподвижен и невредим, медленно, но точно выводя из строя окруживших его храмовников и рыцарей.

Трое уже погибло. Около десяти пришлось оттащить в коридор на этаж ниже, потому как повреждения не позволяли им даже двигаться. Винн отступила вместе с пострадавшими, в роли Духовного Целителя спасая жизни тяжело раненным, и в магической атаке отряд немного просел.

Когда демон, наигравшись, сверкнул электрическим хлыстом, формируя всю его длину звено за звеном, я сместила охват барьеров на тех, кто находился рядом с тварью и хоть как-то её отвлекал. Магическое оружие со свистом рассекло воздух, но чего я не ожидала, так это то, что удар просадит барьер на добрых три четверти. Столь же мощно били эмиссары, находясь под усилением Архидемона. От сравнения с тварью Скверны, которая с созданиями Тени имела разве что сущность одного из местных богов, что-то внутри отозвалось смесью брезгливости и страха.

Мор никуда не денется, но сейчас наша проблема — демоны.

Я уже хотела обновить заклинание, другой рукой формируя каменный кулак, чтобы помочь сбить Гордыню с ног, но тут он развернулся. Неторопливо, игнорируя вспышки заклинаний на его шкуре и храмовников под ногами, он одним размашистым движением лапы громыхнул хлыстом конусом перед собой. Взметнулась шипастая лапа. Оружие в один момент ярко вспыхнуло.

Энергия столь густо сосредоточилась перед атакой, искря треском надвигающегося каскада молний, что стало понятно: если кто-нибудь попадёт под удар, от него и мокрого места не останется. Лелиана с луком по левую руку, Нерия и Морриган — по правую; храмовники и рыцари, Стэн, Алистер и Дюран около Гордыни, мелькающий между демонами Зевран. Все они, от первой линии атаки до безопасной зоны бойцов дальнего боя, окажутся сметены колючими звеньями. То, что демон до сих пор нас всех не уложил, всего лишь результат его самомнения, которое заставляет играться с жертвами.

Но увернуться от такой атаки действительно невозможно. Слишком быстро.

Слишком мощно.

Или… нет?

Вся энергия Завесы подвластна мне в данный конкретный момент и в конкретных условиях — промелькнула мысль. Беспрерывный поток магии, неограниченный ничем, кроме фантазии, со способностями сэрабаза превращался в опаснейшее оружие. «Ты можешь всё», — вновь что-то намекнуло, потекло по жилам и пульсировало на кончиках когтей ментоловым огнём. В ушах образовался вакуум от концентрации магии вокруг и внутри. Кожу пощипывало статикой. Вслед за моим рывком непослушные волоски в намотанных на рога прядках встали дыбом, когда я наконец осознала, что сейчас не важен уровень моих знаний.

Только сырая, дикая магия.

Хлыст шарахнул об поставленный барьер с такой силой, что по куполу разошлась волна до самого пола. Резная плитка треснула и брызнула осколками, не затронув только полукруг за периметром щита, спасший добрую половину нашего немаленького отряда, оказавшегося на линии атаки. Тем, кто стоял дальше, повезло меньше, и людей раскидало, как кегли в боулинге.

Как и прежде, заклинание в условиях почти полностью отсутствовавшей Завесы не отозвалось во мне ни усталостью, ни дискомфортом, а прочность барьера не просела ни на процент. Разлитая в воздухе магия позволяла творить всё, что угодно.

Ну, или то, что я умела на данный момент.

— Назойливое создание, — вдруг процедил Гордыня басом, который взлетел тройным эхом под купол башни, отразившись ещё и от пространства Тени в разрыве. Демон повторно замахнулся хлыстом, но в этот раз он использовал весь свой арсенал. Ледяная и огненная стихия смешались в смертоносный вихрь, готовый вот-вот ударить во всю мощь, присущей сильнейшему подвиду потусторонней твари. — Я слишком долго терпел, Свобода!

Чересчур быстро для реакции человека хлыст со свистом разрывающегося воздуха влетел в толпу воинов.

И тут я… не знаю. Поняла? Почувствовала?

Осознала?

Обычный человек действительно не смог бы укрыть всех людей гигантскими когтями из Тени и поймать ими хлыст прямо за другой его конец. Человек не смог бы рвануть с силой звенья и сломать плетение магического оружия, от чего Гордыня рухнул вперёд. Слишком энергозатратно. Невозможно.

Человек бы не смог. Но я и не человек.

Первое моё воспоминание о Тедасе это рисковое избавление от цепей, что долгие десятилетия сковывали сэрабаза. Не только кандалы мешали колдовать, а маска и зашитый рот — жить. Лишь освободившись от оков, я смогла в полной мере освоиться в новом мире без всяких ограничений, потому как понимала, что быть рабом Кун это унизительно и отдавало мазохизмом.

Неудивительно, что Гордыня назвал меня Свободой.

Неудивительно, что демоны, которые привыкли захватывать и принуждать, бежали от меня, как от священного огня. Кто как не Свобода противоречит природе неблагожелательных духов? Кто способен испугать Желание, чтобы освободить ребёнка? Кто являлся источником настолько сильного влияния, что демоны не рисковали связываться с тем, что способно их изгнать?

Я мало понимала, что могу и кто я есть. Количество вопросов с полученным ответом только выросло, но мои догадки хотя бы обрели целостность.

Пройдя вперёд через рыцарей и храмовников, что расступились, а затем вновь сомкнули ряды, будто очарованные, — может так и было, если подумать, — я осмотрела на Гордыню, который получил оплеуху своим же хлыстом. Взгляды, проводившие странную кунари, были самые разные. Страх, неверие, ужас. Нашлись и восхищение, уважение и трепет, но столь огромный разброс эмоций не вызвал у меня ни единой лишней мысли. Сколько людей, столько и мнений. Пока в лицо не говорили гадости и не мешали, можно даже не брать во внимание чужое мнение. Я просто делала то, что считала нужным.

— Ты — лишь искажение Гордости, — с этими словами я подошла к огромной фигуре Гордыни, шатко стоящему на одном колене. Центральный глаз демона, чёрный, словно Бездна, следил за мной, не моргая, а хвост неподвижно лежал у ноги, угрожающе шипастый и мощный. — Можешь уйти побеждённый, а можешь сразиться за свою свободу.

— Не смей ставить мне условия! — в миг озверев, Гордыня зарычал, взмахнул хвостом, нацелившись прихлопнуть меня, как мошку…

Огромная каменная ладонь соткалась из камня Тени за долю секунды и гигантским кулаком рухнула на существо. Вдавленный в плитку зала Истязаний Гордыня затих. Звенящая тишина ещё хранила остатки грохота и треска, в воздухе парила завеса из пыли и пепла, но вскоре истлел могильным маревом рогатый силуэт, и на полу остался лишь неподвижный труп незнакомого мне мага. Бритый налысо мужчина смотрел пустым, мёртвым взглядом в тихий купол Цитадели. Старший Чародей Ульдред потерпел поражение.

С исчезновением главного возмутителя Завесы разрыв удалось затянуть усилиями храмовников довольно быстро. Первому Чародею Ирвингу, выжившему в бойне лишь чудом и мастерством церковников, Винн оказала помощь, и к главному входу его доставили в самую первую очередь. Множество магов выжило, и с должным снабжением лириума хватит и тех несколько десятков чародеев, чтобы обеспечить оборону армии против Пятого Мора. Храмовники Грегора также выразили желание помочь Серым Стражам, впечатлившись подвигом по освобождению башни от демонов, поэтому наш отряд превратился в настоящую роту, от чего передвигаться огромным лагерем будет закономерно невозможно. До Редклиффа от озера рукой подать, поэтому войска с разрешения Эамона отправят в расположение столицы под командованием сэра Перта, а после выступит и сам Эамон, когда поправится полностью.

Казалось бы, что благополучный исход для Круга получен. Погибших по минимуму, из Героев и компаньонов никто серьёзно не пострадал, и по сравнению с бойней в Остагаре эта стычка даже могла считаться прогулкой с неприятностями.

Однако осознание себя как духа противоречило моему мировоззрению.

Уже сидя у костра на берегу озера Каленхад, я держала в руках горячую плошку с супом и не ощущала температуры кипятка. Обожённые руки щипало после сырой магии, а висок постоянно ныл. Однако я не занималась самолечением, не позволяя себе забыть о произошедшем, пока голова могла работать и не отвлекалась на заботы.

Я всё не могла понять… У меня ведь не случай Винн с Верой или того же Андерса и Справедливости. По моей же логике получалось, что все вокруг духи в телах людей, раз, кроме меня, вместилище никто не делил. Значит, коррективы реальности не дадут попаданцу просто занять чьё-то тело. Тедас обладал своими законами, поэтому Тень превратила блуждающую душу в полноценного духа, и первое намерение определило его тип.

Что ещё более непонятно: почему никто не слышал наш разговор с Гордыней и до сих пор не задал мне закономерных вопросов? Однако вспоминая поведение всех вокруг, я вдруг поняла. Когда мне показалось, что воины вели себя слишком послушно, пропуская мага из заднего ряда, мне как раз-таки и не показалось.

Не только демоны умеют дурить голову, но и духи.

Тяжело-о.

Длинный выдох выразил всю мою усталость и откровенную задолбанность, вырвавшись облачком пара в холодный ночной воздух. От воды чёрного в темноте озера тянуло холодом, а общий большой костёр совсем не грел из-за того, что периметр из поваленных брёвен-скамеек находился слишком далеко. Я одним глотком допила оставшийся бульон и, спугнув впечатлительного храмовника на соседнем бревне, ушла с личной миской к своей палатке. Одноместное укрытие улучшало осмысление бытия в одиночестве, как бы Алистер не настаивал на разделении территории хоть с кем-нибудь. Нерия и Лелиана вызвались делить ночлег вместе, как и Дюран с Зевраном. Только если мужчины втихую играли в карты и распивали стащенный из замка Эамона алкоголь, девушки уединялись по совсем иным причинам — и чёрт возьми, мои чувствительные уши слышали их перешёптывания слишком хорошо. Морриган, как и я, ценила личное пространство, а Стэн (бедный Стэн и наши острые уши) и Алистер уживались как лидеры просто прекрасно, сойдясь на игре в шахматы, которые сам Стэн и вырезал из дерева. Солдаты и храмовники же разместились по несколько человек в одну большую палатку, сохраняя с нашей компанией уважительную дистанцию.

Руки и висок больше не болели, и я, чертыхнувшись, сбросила искры заклинания исцеления с кончиков когтей. Задумалась настолько глубоко о приятном и спокойном обустройстве быта в лагере, что автоматически вылечила себя, пока возилась на спальном мешке. Уголок губ в раздражении дёрнулся, а пальцы чуть дрожали. Хотелось завалиться спать, но… Глянув через вход палатки на огни в окнах Цитадели Кинлох, я задёрнула полог и откинулась на сумку, устраивая рога. Если засну, то окажусь в зале Истязаний из-за того, что Завеса всё ещё нестабильна, и эхо от разрыва обещает долго волновать Тень в том месте. Рассмотреть происходящее со стороны, конечно, интересно и познавательно, но мне требовалось время и много, чтобы принять собственную суть, так что сейчас мне далеко до желания обучаться.

Голову терзали самые разные мысли, и заснуть даже после тяжёлого дня не получалось. Что я умела? Например, Коул стирал воспоминания о болезненном событии, а Вера даровала Винн с самого детства навыки Духовного Исцеления. Если судить по моему типу, — Свобода — то могла ли я изгонять демонов из одержимых людей? Или из этой стороны Завесы? Как дух могла ли я посещать Тень, когда вздумается?

Могла ли я находиться за Завесой физически?

Новые вопросы заменили старые, но теперь я хотя бы знала причину всех тех странностей, что преследовали меня с самого Редклиффа. Моя открывшаяся суть меняла многое, но…

Не меняла ничего.