Формула отомэ профессора Снейпа (гет)

Утром озорной солнечный луч, прокравшись по подушке, добрался до спящего профессора, запутался в ресницах, защекотал нос, вынуждая проснуться. Ощущая приятное томление в мышцах, и даже ещё не открывая глаз, Снейп довольно улыбнулся, вытягивая руку и притягивая ближе к себе сопящий, ароматно пахнущий лавандой, свёрток из одеяла. Предвкушая удовольствие, он не спешил разворачивать одеяло, но потерся о ткань щекой, борясь с желанием замурчать, как сытый кот. Интересно, у ректора Лайонхарта в роду оборотней не водилось? Уж слишком странная реакция оказалась у профессора на все происходящее.

Сонная Окарина, не желая просыпаться, недовольно забурчала, глубже закрываясь в тепло постели, но через минуту мозг девушки осознал происходящее, и она резко села, настороженно оглядываясь и надевая на лицо чрезвычайно официальное, деловое выражение. Снейп, видя это, внезапно фыркнул и рассмеялся — сложно выглядеть серьезно, когда волосы распушились облаком, губы алеют и припухли от поцелуев, а на коже кое-где краснеют предательские характерные пятна засосов.

При звуках смеха брови леди Кассии сердито сошлись на переносице и она намеревалась спрыгнуть с кровати и с достоинством удалиться, но Снейп не позволил ей уйти, обнимая крепче и целуя разгневанное лицо.

— Прошу, Окарина, не дуйся. Поверь, сейчас ты выглядишь просто обворожительно. Очень сложно держать себя в руках и не начинать целовать тебя снова.

— Прекратите валять дурака, Снейп, и отпустите меня. Судя по положению солнца, сейчас никак не меньше десяти часов, а значит, мы проспали и опаздываем на работу.

— Нет, — нахально отказался профессор, не отпуская Окарину, а наоборот, обвиваясь вокруг нее руками и ногами, как настырная великовозрастная лиана. — Во-первых, я запрещаю обращаться ко мне на "вы", особенно когда мы в одной постели.

— Постараюсь больше так не попадаться, — сосредоточенно пыхтя, пообещала девушка, тщетно стараясь вырваться из объятий.

— Во-вторых, каникулы ещё не закончились, и нам позволительно немного полениться и припоздниться на пару часов, — продолжал наставительно поучать Снейп, довольно поглаживая Окарину по спине поверх одеяла. — И в-третьих, если ты думаешь, что это была мимолётная интрижка, о которой можно тут же забыть, то глубоко ошибаешься — я никогда не позволял себе единичных легкомысленных связей, и отступаться от прежних принципов не собираюсь.

— Ага, ещё колечко принесёте. Не глупите, пожалуйста.

— Придет время — и колечко принесу, — серьезно кивнул Снейп, заглядывая Окарине в глаза. — Как только ты сама привыкнешь и будешь готова к этой мысли. Но вот сейчас я снова услышал официальное обращение, так дело не пойдет, придется напомнить тебе правило номер один.

С этими словами он принялся игриво щекотать и целовать Окарину, не позволяя сбежать, и ловко уворачиваясь от метких пинков натренированной пяткой. Устав бороться, она упала, смеясь, на подушки, сдаваясь и позволяя себя ласкать.

Когда мир был установлен, Окарина снова села, придерживая одеяло у груди, и сдула со лба упавшую на глаза порядку. Снейп поспешил ей на помощь, ласково перехватывая локон и заправляя ей за ухо. Она благодарно кивнула, но снова вернулась к оставленной теме:

— Хорошо… эм… Сейлард. Я учла твои замечания. И все-же, не слишком ли ты серьезно относишься к нашей, так сказать, минутной слабости?

— По-моему, ты сейчас собираешься меня бросить? — Обиженно приподняв бровь, уточнил профессор. — Ты, по факту, приручила меня, забрала мой первый поцелуй в этом мире, украла мою невинность, а теперь собираешься оставить меня одного обесчещенным?

— Ах, ты, наглая морда! — Окарина, не имея сил сдержать возмущение, вспыхнула, загорелась, ухватила подушку и начала избивать легкомысленного любовника, который прикрывался от ударов, не переставая хохотать.

Очередная драка закончилась быстро, Снейп легко удержал рассерженную женщину, нежно погладил по щеке и целовал до тех пор, пока гнев её снова не улёгся.

— Мне действительно пора, — фыркая, выкатилась из его рук леди Кассия. Она подхватила одежду, скрываясь в ванной, и теперь Снейп не стал ей мешать.

Он вытянулся в постели, прислушиваясь к шуму воды, и снова беззаботно ухмыльнулся. В груди бурлило лёгкое, хмельное веселье, он ощущал себя лёгким, как пёрышко, бесшабашно влюбленным, каким не был и в свои пятнадцать лет.

Леди Кассия вернулась минут через двадцать, умытая, причесанная, она пыталась застегнуть последние пуговицы на спине. Не стесняясь собственной наготы, Снейп спрыгнул с кровати и пришел ей на помощь, помогая застегнуться, и завершил работу, целуя ее в затылок.

— Хватит баловаться, — сурово отмахнулась Окарина, но в голосе ее проскальзывали теплые нотки — она вовсе не сердилась на такую вольность. Взяв женщину за плечи, профессор развернул ее к себе и снова серьезно на нее посмотрел.

— Леди Кассия, вы меня знаете уже достаточно долго, и понимаете, что я не похож на шутника, а тем более, не собираюсь легкомысленно относиться к таким тонким материям, как чувства.

— О, вернулся официальный тон. Теперь понимаю — сложно воспринимать это всерьез, когда собеседник голый, — с преувеличенным осознанием на лице кивнула Окарина.

— Я просто заявляю, что намерен ухаживать за вами, как это положено, и говорю об этом прямо, чтобы у вас ни в коем случае не возникло недопонимания в этом вопросе.

Окарина смущённо фыркнула и быстро ушла, не отвечая на очередную провокацию, но выражение лица ее стало задумчивым — доверенная помощница действительно знала, что ее новый ректор обычно не бросает слов на ветер.

После её ухода Снейп привел себя в порядок и переоделся. Он не пошел на рабочее место, оставшись в личном кабинете, уселся за стол и глубоко задумался. По тому, что он узнал от Окарины, он примерно представлял принципы действия чужого сюжета — череда нелепых совпадений и жестокое наказание тех, кто вздумал противиться "романтической истории". Но ведь это могла быть палка о двух концах, и профессор задумался — как запустить собственную историю, так, чтобы обстоятельства не препятствовали, а играли ему на руку? Как самому стать пресловутым "протагонистом" или сделать центром романа Окарину? Ум слизеринца активно работал, просчитывая различные комбинации. Когда запускается сюжет? Нужно ли ждать начала учебного года, или можно пытаться обуздать историю уже сейчас? Как определяются главные герои? Как выбирается та или иная история — почему в этом году начал отыгрываться сюжет именно Алисии Сильвер, а не любой другой симпатичной первокурсницы?

Он достал лист бумаги и начал выписывать все, что знал, формируя сложные схемы. Если он злодей, может ли он получить свой хэппи-энд? Или же ему необходимо намеренно бродить и пинать все встреченные "флаги событий", чтобы механизм завелся? У него не было другого выхода, как пробовать все на практике, и он очень надеялся, что добьется успеха, а не выставит себя последним дураком.

///

Свой план профессор начал претворять в жизнь уже через пару дней. Все это время Окарина вела себя с ним подчеркнуто деловито, старалась не приближаться и не оставаться с ним наедине надолго, а он в ответ лишь ласково улыбался, как бы демонстрируя свою безвредность и совершенно мирный настрой. "Вот он я, лежу, повержен, не опасен, погладьте мне, пожалуйста, пузико".

Через два дня начинались занятия, начинали съезжаться студенты, и работать приходилось много, но ему удалось выкроить время и пригласить Окарину на обед в столовой, попутно не переставая обсуждать рабочие вопросы, чтобы не вызвать у секретаря подозрений. Коридоры академии оставались пустынны, и леди Кассия, отвечая ему, немного расслабилась, не ожидая подвоха. Но вот на одном из поворотов Снейп внезапно вздохнул, у него подогнулась нога и он начал падать, жалостно глядя на свою помощницу. С круглыми, как блюдца, глазами, леди Кассия кинулась и подхватила мужчину, а он в позе умирающего лебедя повис в ее руках, начиная лепетать слова благодарности.

— Вы — болван! — Сердито воскликнула Окарина, после чего, совсем не бережно кинула его на пол, обошла валяющегося на полу ректора и с прямой спиной направилась в столовую, не желая слушать никаких объяснений. Снейп поднялся, отряхнул сюртук, философски пожал плечами и решил попробовать снова в следующий раз.

Еще некоторое время леди Кассия сердилась на него, обзывая "паяцем" и фыркала, когда он униженно начинал просить прощения, но с началом нового учебного семестра времени на любые разногласия уже не осталось — им необходимо было готовить документы на повторную аккредитацию боевиков-бакалавров, поэтому бухгалтерия, отдел кадров, хозяйственные службы и весь админаппарат буквально сбивались с ног, подготавливая кучу документов, измеряя заново учебные площади, подготавливая списки преподавателей со всеми регалиями, перечень инструментов, учебной литературы, методических и других материалов, научных изданий и публикаций. Эта процедура повторялась каждые десять лет, отдельно лицензировали бакалавров, отдельно — магистров, при этом по каждой специальности в свое время. А учитывая, насколько многочисленным был Боевой факультет, необходимо было подготовить горы информации, чтобы доказать, что академия Ханлин полностью соответствует требованиям для обучения студентов данной специальности.

Если бы ректор в это время попробовал выкинуть какую-нибудь глупость, ему просто откусили бы голову разъяренные коллеги, поэтому профессор смирился и усердно работал, разгребая очередную кучу бумаг, которые ему приносили поочередно леди Окарина, леди Айден, леди Оливия, леди Рейна или кто-то из их методистов.

Пакет документов необходимо было подать в министерство до начала весенних каникул, а после празднования Дня рождения короля ожидалась целая комиссия с проверяющими, которых также необходимо было встретить, разместить, позаботиться о питании, бытовых нуждах и удобных условиях для проведения проверки. Романтическая ночь на зимних каникулах вспоминалась Снейпу как прекрасный сон, а в реальности трудовые будни сменялись не менее занятыми вечерами, и часто спать все участники процесса отправлялись глубокой ночью, оставляя для сна по пять-шесть часов.

Больше двух месяцев продолжалась эта утомительная рутина, и, когда все бумаги были готовы, десять раз сверены, надлежащим образом оформлены и направлены с курьером в столицу, все сотрудники, сидящие в этот момент в кабинете ректора, просто неверяще смотрели друг на друга, будто не могли до конца осознать, что они справились.

— А в следующем году нам заново лицензировать магистров-целителей, — педантично напомнила леди Рейна, и присутствующие снова приуныли, понимая, что их ждет еще одна головная боль, только, возможно, не в таких обширных масштабах.

— Об этом будем думать потом, — утомленно растирая лоб, отозвался Снейп. — Благодарю вас, коллеги, мы все хорошо поработали, теперь осталось несколько недель, чтобы подвести итоги и завершить семестр. А пока отдыхайте, мы все это заслужили.

Деканы и руководители подразделений, раскланиваясь, прощались и разбредались, и вскоре ректор остался в кабинете один — даже леди Кассия ушла в свой отдел разбираться с методистами и отстающими студентами. С изумлением Снейп понял, что зима уже заканчивается, а он, погруженный в работу, этого даже не заметил, и, к тому же, не имел возможности испробовать еще какой-нибудь пункт из своего плана. Благо, теперь у него появилось немного свободного времени для очередных экспериментов.

Уже на следующий день, забежав на кухню, он прихватил необходимый для задуманного реквизит и, накинув шарф, вышел в парк. Он знал, что на третьей паре леди Окарина планировала сходить к Целителям, и собирался перехватить ее на обратной дороге. Он чрезвычайно внимательно осматривал по пути каждое дерево, поднимаясь на цыпочки и рассматривая ветви и кроны. Вскоре ему посчастливилось найти то, что он хотел, и тут же, как по заказу, на дорожке показалась леди Кассия, которая по обыкновению куда-то спешила.

— Леди Окарина, — позвал ее Снейп, стоя под интересующим его стволом. — Будьте любезны, подойдите на минутку, мне нужна ваша помощь.

Не ожидая подвоха, женщина подошла к нему, вопросительно глядя на начальника. Слегка смущаясь, он попросил:

— Вы бы могли поддержать меня, пока я подсаживаю птенчика в гнездо? — С этими словами он потянулся к ветке, намеренный осуществить сказанное.

Окарина посмотрела на него с опаской, будто ректор нездоров, но после, рассмотрев получше, чем он занят, не выдержала и рассмеялась:

— Вы что, серьезно пытаетесь сейчас запихнуть в дупло тушку замороженного цыпленка? — Со слезами на глазах уточнила она, даже не делая шага, чтобы ему помочь.

— Суровые времена требуют суровых решений, — серьезно ответил профессор, не отвлекаясь от своего занятия. — Еще слишком холодно, птицы только начинают прилетать, никаких птенцов мне найти не удалось, но мне чрезвычайно необходимо, чтобы этот чертов сюжетный механизм заработал.

— Я думаю — то ли вы перетрудились, то ли действительно настолько серьезно намерены использовать эти уловки в свою пользу? — Окарина больше не улыбалась, но смотрела очень внимательно, настороженно, будто измеряя, насколько может ему доверять.

Справившись с цыпленком, профессор развернулся и развел руками:

— Я уже говорил вам, что не собираюсь сдаваться и, тем более, предупреждал, что не планирую отступать от своих слов. Ну что, не видите вокруг меня каких-нибудь распускающихся цветов?

Окарина задумчиво качнула головой, обезоруженная таким напором. Она явно не ожидала, что ее скромную персону станут добиваться с таким усердием. Она долгое время воспринимала Снейпа как отражение ректора Лайонхарта, наделяя его легкомыслием и рассеянностью прежнего ректора, и то, что больше двух месяцев он не пытался совершить ничего предосудительного, посчитала подтверждением того, что их связь была мимолетным капризом, приятной для обоих безделицей.

Она не учитывала, что этот новый ректор умел разделять рабочую сферу и личную жизнь, решая, прежде всего, важные первостепенные задачи, но и не забывая своих намерений, а откладывая их до более удобного времени. Она не знала, насколько терпеливым он может быть и насколько верным — откуда бы леди Кассии знать о характере бывшего зельевара, расчетливого шпиона, который умел таиться, выжидать и всю жизнь хранил верность образу погибшей возлюбленной, и теперь, в новом мире, готов был доверить свое освобожденное от грехов прошлого сердце ей?

С новым интересом она рассматривала стоящего перед ней человека — не как прежнего ректора, которого нужно было направлять, не как беспомощного попаданца, о котором необходимо было заботиться, а как незнакомого ей взрослого, солидного мужчину, настойчиво предлагающего ей свою любовь. Он готов был работать и даже совершать глупости, чтобы доказать ей серьезность своих намерений, и теперь Окарине необходимо было определить для себя, готова ли она сама попрощаться с прошлым, принять этого человека, довериться ему?

Ей бы и в голову не пришло связать судьбу с прежним Лайонхартом — умным, сильным, но безалаберным и чрезмерно гордым. А этот человек обладал той же привычной внешностью — синие глаза, темные волосы, но дарил совершенно другие ощущения, как более совершенная копия, идеальный близнец, чужак, с которым, к удивлению Окарины, у нее было гораздо больше общего. Она уже знала, насколько он может быть надежным, что на него можно положиться в работе и в бою, что он смел, может быть суров, язвителен, саркастичен, жесток, но справедлив, а еще бесконечно верен и заботлив. А еще она прекрасно помнила, насколько нежными могут быть эти большие, изящные руки, сколько наслаждения дарили эти четко очерченные губы, и, при воспоминании о пережитых минутах щеки ее залило румянцем.

Пользуясь тем, что они находились в отдаленной части сада, скрытые беседкой и раскидистыми кустами, она сделала шаг вперед, став на носочки, обняла мужчину за шею и поцеловала первая, проверяя свои эмоции, признавая их, и понимая, что ничего не изменилось — объятия были привычно уютными, а поцелуй — томительно-сладким, от него земля уходила из под ног, а голова кружилась, как после долгого катания на карусели. Откуда-то потянул тонкий аромат цветов, и, когда они отстранились друг от друга, с изумлением заметили, что дерево над их головами покрылось мелкими нежными розоватыми цветочками, воздух напоен весенней свежестью, а на плечи им падают невесомые лепестки.

— Похоже, мы все-таки что-то запустили, — с заинтересованным видом исследователя отметил профессор, снимая с лацкана пиджака бело-розовый лепесток, а после выдувая еще парочку из волос Окарины.

— Да, похоже на то, — согласно кивнула она, — осталось только определить, благо это для нас или зло? Знайте, Северус, вы меня почти убедили, но я пока не готова полностью ответить на ваши чувства, и пусть ожидающие нас испытания определят, ждет ли нашу историю хэппи-энд, или же мобам не стоит даже надеяться на счастливый финал.

Снейп кивнул, принимая это решение, стряхнул с Окарины еще немного нападавших цветов, и они вместе направились к центральному зданию, морально подготавливая себя к любым трудностям, которые могла подготовить им судьба.