Зови меня Психея // Call Me Psyche (гет)

.

Драко лежал, глядя в потолок, прислушиваясь к шагам Тонкс, торопливо удаляющимся от двери его спальни. Он открыл было рот, чтобы расспросить ее о том, что случилось за пределами коттеджа, но, прежде чем успел произнести хоть слово, она приказала ему отправить Гермиону в безопасное место, а затем ушла так же внезапно, как и появилась.

Все еще нуждаясь в ответах, Малфой высвободился из рук и ног Грейнджер, отстранив ее от своей груди и уложив на подушку. Она что-то пробормотала во сне, и неуклюжие, сонные руки потянулись к нему, чтобы удержать. Он провел поцелуем по мягкой бледной внутренней стороне ее локтя, проскользнул сквозь ее руки и выбрался из постели. Босиком, дрожа и на ходу натягивая брюки, Драко направился к крохотному окну, но, даже не дойдя, заметил, что стекло освещено снаружи мерцающим оранжевым светом. На лугу за садом Андромеды трещал ряд огней, поднимая клубы белого дыма, сжигая зеленые весенние листья и ветки.

Это были Пожиратели. С вероятностью в миллион галлеонов.

Малфой тихо выругался и зажег палочку, чтобы поискать в комнате одежду, которую они сбросили несколько часов назад. Только когда он был одет, застегнув пояс и обул оба ботинка, то заставил себя перестать откладывать пробуждение Грейнджер. Он опустился на пол, склонившись над кроватью, и его лицо оказалось на одном уровне с ее лицом, пока она спала на его подушке. Гермиона по-прежнему являла собой образ полного удовлетворения, все еще пребывая в том сне, в который Малфой так и не погрузился, после того, как они несколько часов подряд только и делали, что любили друг друга.

Драко согнул палец и провел им по изгибу ее щеки.

— Грейнджер?

Ее ресницы слегка дрогнули.

Несмотря на усиливающийся оранжевый свет за спиной, он издал грустный тихий смешок, почувствовав себя снова похожим на Психею, наблюдая, как спит его жена, и признавая, что он любит ее, и зная, что, стоит только ей открыть глаза, как все навсегда изменится. Почему они раз за разом оказывались в таком положении?

Приложив ладонь к ее щеке, Малфой погладил девичью кожу.

— Грейнджер, вставай, тебе пора.

Гермиона села, — слишком быстро, — внезапно проснувшись, но дезориентированная, и без слов призвала свою палочку, а потом опустила взгляд на себя, как бы удивляясь тому, что еще не одета.

— Что?! Что такое?

Драко положил ее одежду на край кровати.

— Снаружи огонь. И это не лесной пожар — огни расположены по прямой линии, как лезвие бритвы. — Он вывернул ее кофту на верную сторону. — Кто бы это ни был, они не могут видеть сквозь чары сокрытия Андромеды, но знают, что мы должны быть поблизости. Полагаю, они пытаются уничтожить нас огнем, и, даже если это разрушит всю деревню, им не жаль.

Грейнджер подскочила к окну, завернувшись в простыню.

— Это Адское пламя? Я никогда не видела его в реальной жизни!

Малфой подошел и обнял сзади, глядя через ее голое плечо на колеблющийся, вспыхивающий свет, который неизбежно становился все ближе и выше.

— Поскольку мы еще не сгорели дотла, я бы сказал, что это точно не оно. Приглядись к пламени.

Гермиона кивнула, соглашаясь.

— Оно не поднимается в форме дракона. Ни крыльев, ни хвоста, ни когтей.

Он прижался губами к ее плечу.

— Но это не значит, что оно не превратится в Адское в любой момент — это проклятие может наложить любой дурак!

— Именно это и делает его таким опасным, — закончила Грейнджер, дрожа, несмотря на его теплое дыхание на ее коже. Она попыталась плотнее завернуться в простыню, чтобы согреться.

Вдалеке все громче звучали сирены добровольных маггловских пожарных команд, бросившихся из ближайших деревень, чтобы сразиться с тем, чего они не знали. Когда Гермиона заметила их, то метнулась к кровати и схватила вещи, чтобы поспешно одеться.

— Ты что, предлагаешь мне уйти прямо сейчас?! Я не оставлю тебя здесь, Драко! И Тедди тоже — и вообще никого, включая этих магглов! У них нет ни малейшего шанса победить. В отличие от меня — у меня есть палочка и я буду сражаться!

Малфой схватил ее лицо в обеими руками.

— Эй, послушай меня! Ты очень храбрая, и я верю, что ты сделаешь все, что потребуется, но… Разве ты не видишь, что говоришь так же, как Поттер, когда он бросается делать что-то благородное, а в итоге получает одни неприятности?

Она моргнула, глядя на него большими темными глазами в свете отблесков за окном.

— Нет, я…

Он заставил ее замолчать и крепко поцеловал в губы — это казалось разумным поступком, чтобы заставить Грейнджер сосредоточиться на его словах. Но это возымело обратный эффект, отзываясь в нем жаром и желанием, более сильным и требовательным теперь, когда они уже познали близость друг друга.

Драко отстранился со стоном, оставив Гермиону с пустыми легкими.

— Мы должны быть разумными, Грейнджер. Одна из причин, по которой мы с тобой вместе, — это то, что ты можешь защитить Поттера, помочь ему выжить. И ты не сможешь сделать этого, если останешься здесь, с нами.

— Я смогу! Как только мы закончим разбираться с этой проблемой, я…

— Гермиона! — Малфой повысил голос, прижавшись лбом к ее лбу. — Тебе нужно уходить! Ты должна выжить, чтобы защитить Поттера! И насчет палочек Триады — худшее, что можно сделать, это собрать их в одном месте, когда на нас нападают Пожиратели! Если Темный лорд получит все три — миру конец!

— Но…

— Я позабочусь о маглах! — пообещал он, предвидя ее следующий протест. — Честно! Но ты должна уйти!

На этот раз именно она подалась вперед, чтобы поцеловать его, горячо, но поспешно. Драко, покачиваясь, притянул ее ближе. Пальцы Гермионы запутались в его волосах и… она заговорила ему в рот.

— Что я… упускаю? Почему мы не можем использовать палочки Триады, чтобы отослать Пожирателей прочь? Мы уже делали это раньше, когда твоя метка сошла с ума!

Малфой вздохнул и отпустил ее.

— Сама-знаешь-кто вообще не должен знать о палочках Триады — ни о том, что они существуют, ни у тем более о том, что они могут как-то противостоять ему. Как только он получит эту информацию, то убьет каждого, кто есть на семейном гобелене, кто мог бы использовать палочку против него!

— Но он мог бы просто жениться на Беллатрисе и сам попасть на гобелен…

— Нет, палочки действуют, как общая сила. А он не разделяет власть! Ни с кем и никогда. Он скорее убьет весь Дом Блэков, начиная с моих самых близких: мамы и отца. Поэтому мы должны скрывать палочки до тех пор, пока можем!

Грейнджер кивнула. Но отшатнулась назад — ее задумчивый взгляд превратился в выражение ужаса.

— Но ты ведь останешься здесь, чтобы сдаться? Там твоя тетка? И ты отдашься ей в руки. — Она уже не спрашивала. Утверждала.

Драко тяжело сглотнул, но ничего не ответил.

— Малфой, ты не пытаешься выбраться из этой ситуации! — закричала Гермиона. — Ты отправляешь меня прочь, а затем недеешься защитить семью Андромеды и магглов, сдавшись Беллатрисе! И ты вернешься вместе с ней в поместье — К НЕМУ!

Он снова притянул ее к себе и положил руку ей на затылок. Их лбы столкнулись.

— Мы с самого начала знали, что это произойдет. Именно об этом говорил Билл, когда позволил мне остаться. Он сказал, что я могу быть полезен в качестве двойного агента, как, например, Снейп. И он не ошибся.

Гермиона задрожала в его объятиях.

— Да, но… — она сбилась с дыхания, — еще не время…

Драко прижал ее к себе так крепко, как только мог, не причиняя боли, и поцеловал в макушку. Он был женат всего два дня, а их уже разлучали. Возможно, навсегда. Ему хотелось кричать и брыкаться, как избалованному мальчишке, которым он был большую часть своей жизни. Но Малфой уже не был таким — он был ее мужем, единственной семьей, которая хоть что-то о ней помнила.

Он должен был держать себя в руках и выжить ради нее.

Драко прочистил горло.

— Послушай. Я унаследовал от матери дар окклюменции. После двух лет тренировок, в которых я участвовал не на жизнь, а на смерть, теперь это дается мне легко. Я ничуть не хуже Снейпа. Поверь, я — фантастический лжец.

— «Поверь мне, я — лжец»? — повторила Грейнджер, высоко подняв брови.

И тут произошло самое невероятное в мире. Они рассмеялись.

Это очистило ее голос от слез, и она снова заговорила, пристально глядя ему в глаза.

— Я собираюсь закончить войну ДЛЯ ТЕБЯ.

Малфой поцеловал ее. На прощание. Ей нужно было уйти, чтобы бы выжить.

Он с трудом сдерживал подкатывающие слезы.

— Я люблю тебя, Грейнджер, — прошептал Драко, и она вдохнула эти слова обратно в его рот, а за окном послышался треск совсем приблизившегося огня.

В доме раздавались крики: Андромеда, Римус и Тонкс пытались бороться с огненным проклятием, не выдавая своего положения магглам или нападавшим. Малфой не мог оставить их без своей помощи надолго: все, что ему нужно было сделать, — это выйти за пределы завесы скрывающих чар вокруг сада и сдаться окруживших их Пожирателям. Он не сомневался, что его тетка Белла была среди них.

Пожар был бы потушен, сирены бы умолкли, а Тедди и его семья снова почувствовали бы себя в безопасности.

Когда Драко и Гермиона отошли друг от друга, он нащупал ее левую руку.

— Я так и не подарил тебе кольцо.

Она слабо улыбнулась ему.

— Приготовь его к тому времени, когда я верну тебя себе, Малфой.

* * _ ? ? ? _ * *

Аппарировав, Грейнджер оказалась одна на пляже возле Ракушки, одетая в джемпер Драко с рисунком кобры, в холодном предрассветном тумане. Дом еще не проснулся, и защитные чары Билла по-прежнему действовали, не позволяя ей войти. Поразмыслив, она пришла к выводу, что они были призваны отражать именно заклинания, поэтому взяла крохотный камешек у своих ног и со всей силы швырнула его в окно гостиной, где должны были спать Рон, Гарри и Дин. Камешек был достаточно немагическим, чтобы проскочить сквозь заслоны и разбить стекло. Гермиона ждала, что кто-нибудь выскочит на шум, но дом остался погруженным в тишину.

Сев на песок, она привалилась к столбику ограды, стоящей вдоль границы территории. Ей было больно и страшно, и хотелось действовать — бежать, атаковать, делать хоть что-то! Но она была вынуждена сидеть и ждать. Стиснув в кулаке свою палочку, Грейнджер закрыла глаза и пообещала себе, что не будет плакать. Прикусив губу, она пообещала себе, что справится с этим новым испытанием.

Слева от нее скрипнула открывшаяся дверь, и, глубоко вздохнув, Гермиона приподняла отяжелевшие веки. Гарри и Рон стояли в проеме и смотрели на нее; в руке Поттера была зажженная палочка Драко.

— Гермиона? — спросил Уизли, будто это было не очевидно.

Она встала, смахнув песок с одежды.

— Да, это я. Впустите меня.

— Подожди! — потребовал Гарри, схватив друга, когда тот повернулся, чтобы пойти и найти Билла, который убрал бы защиту. Поттер кивнул Грейнджер. — Докажи, что это и правда ты. Вызови Патронуса!

— Да ладно, ты чего, Гарри? Сейчас же половина пятого утра, — возмутился Рон.

— Если это Пожиратель Смерти под действием оборотного, чтобы выглядеть как Гермиона, то он не сможет его вызвать, — настаивал Поттер.

— А еще, если это настоящая Гермиона, которая поссорилась с Малфоем и ушла от него посреди ночи, то ей тоже будет чертовски трудно наколдовать патронуса. — Уизли был на ее стороне. — Лучше спроси ее о какой-нибудь глупой мелочи, как всегда делает Римус. Спроси, например, сколько раз она танцевала с каждым из нас на Святочном балу?

— Я не танцевала с вами, — отозвалась Грейнджер. И, хотя у нее были основания полагать, что ее боевая палочка Триады никогда раньше не использовалась для этого заклинания, она довольно легко заставила вырваться из ее кончика поток белого света, похожего на сияющую воду, — это был Патронус выдры, которого мальчики узнали. Зверек был юрким и быстрым, и плавал в потоках пузырьков. Но по мере того как чары продолжали приближаться к коттеджу, водные огни потускнели, и, хотя сияющее существо по-прежнему было длинным и пушистым, оно уже не плыло, а бежало, подпрыгивая.

Когда Гермиона осознала случившееся, то не смогла сдержать возглас удивления. Она обняла себя за плечи и улыбнулась, радуясь тому, что Малфой был здесь, с ней, хотя физически его и не было: Драко стал частью ее магии, символизируя их привязанность лучше любого кольца на пальце.

Рон тоже понял и ахнул.

— Серьезно что ли?! Теперь она насылает хорьков, Гарри!

Поттер хрюкнул, подавившись смешком.

— Ну, разве это не мило? Но Малфою это не понравится.

Уизли ухмыльнулся.

— Да уж, не могу дождаться, когда он узнает!

Гарри обернулся в дверном проеме.

— Билл! — крикнул он. — Гермиона вернулась! Впусти ее!

Через минуту они уже сидели за кухонным столом и мрачно слушали, как Гермиона рассказывала о нападении на коттедж Андромеды и план Драко сдаться.

— И поэтому, — заключила она, — я предлагаю как можно скорее приступить к реализации нашего плана.

Поттер выдохнул и вытер лицо руками, размышляя.

— Больше нельзя ждать! — сказала Грейнджер, взяв его за предплечье и легонько встряхнув. — Если говорить за себя, то мне больше нечего терять, кроме вас двоих, мальчики. Я готова двигаться вперед, и думаю, вы тоже!

Рон покрутил чашку с чаем между ладонями.

— Ну, мы ведь с самого начала знали, что не сможем долго оставаться здесь? — медленно произнес он. — И знали, что Малфой окажется в таком положении. Нужно отвезти Луну и Дина в безопасное место, например, в школу. А потом действовать. — Уизли подтолкнул колено Гарри своим. — Как всегда, решать тебе, приятель.

Гермиона крепче взяла Поттера за руку.

— Гарри, пожалуйста. Я не знаю, как долго Драко сможет оставаться там в безопасности. И будет ли вообще? Слишком высока вероятность, что его будут пытать и могут убить! Времени нет. И мы все равно не сможем больше ничего добавить к плану, который уже есть. Мы либо победим, либо…

— Хорошо, — сказал, наконец, Поттер, вставая из-за стола и отходя к окну, где солнце начало подниматься над садом, освещая чуть поодаль ковер из крошечных полевых цветов, растущих над могилой Добби. — Итак, завтра. С самого утра. Мы отправимся в путь.

* * _ ? ? ? _ * *

Дин и Лавгуд должны были отбыть в Хогвартс после обеда: Луна с помощью своей новой палочки собиралась аппарировать их в Хогсмид, а оттуда через туннель они бы добрались до школы. Гарри рассказал им, где нужно искать проход.

Луна была в мансарде, складывая одежду, которую ей удалось создать из ламинарии, полевых цветов и изношенных чайных полотенец Флер, и укладывая ее в мешок, когда Рон поднялся к ней, чтобы попрощаться.

— О, я рада, что ты зашел, — сказала она. — Я специально складывала вещи медленно, чтобы к твоему приходу все еще быть здесь.

Не зная, что ей на это ответить, Уизли, молча, закрыл за собой дверь.

— Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты спас нас с Дином и привез сюда.

— Спас вас? Ты имеешь в виду, что мы сами случайно попали в плен и втянули тебя в наши трудности? — уточнил он, поморщившись.

Лавгуд пожала плечами.

— Это все равно считается. Конечно, сначала я поблагодарила Гарри.

— Да, конечно, — согласился Рон без той горечи, которую, возможно, когда-то испытывал. Он сделал паузу, сунув руки в карманы. — Спасибо за массаж, корону и за то, что слушала мою болтовню о бывшей. Тебе, наверное, было неприятно, но я это ценю.

Луна подошла ближе, пока он говорил. Теперь она стояла так близко, что ему пришлось наклонить голову, чтобы увидеть ее лицо.

— Ты ни слова не сказал мне о Гермионе за семнадцать дней.

Уизли моргнул.

— Разве нет?

— Это правда. И теперь ты можешь не благодарить меня. — С этими словами она поднялась на носочки и прижалась к его щеке мягкими губами.

Рон замер, покраснев и моргая, а в его голове закружились воспоминания о прошлых поцелуях в щеку, и о том, как Малфой укорял его за бессердечие. И сильнее, чем что-либо другое, он почувствовал, как ужасно ему будет не хватать этой сумасшедшей девчонки.

Он не хотел повторять одну и ту же ошибку дважды. Уизли собирался поцеловать Луну в ответ.

Рон потянулся к ее лицу, и его большой палец угодил в почти невидимую ямочку на подбородке Лавгуд, когда он наклонил ее голову еще чуть-чуть и прильнул к приоткрытым губам. Она всегда была такой будто отвлеченной и невозмутимой, но от его прикосновения у нее перехватило дыхание. Это было совсем не похоже на его первый поцелуй с Лавандой. Уизли целовал Луну медленно, не слишком сильно, не горячо и не грязно. Это был такой поцелуй, который можно подарить только нарочно, теплый и намеренный, и все же он быстро прекратил его, отстранившись, чтобы заглянуть ей в лицо и убедиться, что это именно то, чего она хочет.

Рон даже не успел полностью поднять голову, когда Лавгуд схватила его чуть ли не за уши и поцеловала в ответ, пальцами разминая виски. Он взял обе ее руки и переложил себе на грудь: ему хотелось только близости, а не ее массажа, только сладости, с которой они прощались. Она поняла и вздохнула с облегчением, принимая его немую просьбу.

Наконец, Уизли смог сказать:

— Позаботься о себе в Хогвартсе, теперь там не так, как было раньше.

— Знаю, — сказала Луна, проводя кончиком пальца по его губам. — А ты… Если ты следуешь за Гарри, то нет смысла говорить тебе, чтобы ты был осторожен. Но не мог бы ты каждый день выделять минутку-другую, чтобы вспомнить, что я скучаю по тебе?

Он усмехнулся и поцеловал ее в лоб.

— Я потрачу гораздо больше времени, чем минута или две. И я буду скучать по тебе в ответ.

— Хорошо. — Лавгуд обняла его за плечи. И, как будто это было самой естественной вещью на свете, рука Рона оказалась в ее волосах.

Он держал и обнимал ее так до тех пор, пока Дин не позвал Луну на лестницу, и она не ушла вместе с ним в школу.

* * _ ? ? ? _ * *

С грохотом, — ее одежда все еще дымилась от пожара, который она оставила тушить отвергнутой сестре и племяннице, — Беллатриса Лестрейндж аппарировала в дом на площадь Гриммо. Не расцепляя мертвой хватки на запястье племянника, она повалила его на пол, засыпав битым стеклом.

Руки Драко были в крови, но ей не было до этого дела, — она упала на него сверху и схватила за воротник.

— ГДЕ ОНА?! — заорала Белла. — ОТДАЙ ЕЕ МНЕ!

— Где кто? — спросил Малфой, сжавшись под ней.

— Не кто, а что! ТЫ ЗНАЕШЬ! Палочка моей сестры! Та самая, которую она прислала тебе, когда ты сбежал из поместья следом за Поттером! — требовала тетка, срывая с него плащ и ощупывая весь его торс.

— У меня нет никакой палочки! Все это знают! Ищите сколько угодно! — Он застегнул пуговицы на рубашке, пытаясь успокоить ее.

Беллатриса вскрикнула, вскочила на ноги и зажгла светильник.

— Оставь свою одежду! Ты ведь во всем сын Люциуса, не так ли? — Она сильно толкнула его обеими руками. Он так и остался лежать на полу, а Белла с усмешкой смотрела на него. — Люциус был таким же чертовым мальчикой-Малфоем — красивым и тщеславным, но безрассудным и склонным к дорогостоящим ошибкам. Я не дура: если даже палочка у тебя, Андромеда спрятала ее, и я все равно ничего не найду, пока чары не ослабнут! Что ж, если ты не хочешь ее отдавать, я могу и подождать.

Драко заправил выбившуюся рубашку обратно в брюки. Палочка его матери действительно находилась в правой штанине брюк, скрытая заклинанием, — не слишком надолго, но она была защищена как от прикосновений, так и от взгляда. Малфой должен был найти способ вытащить ее и спрятать где-нибудь в доме до того, как чары спадут.

— Могу я узнать, как дела у родителей? — начал он.

Беллатриса снова насмешливо хмыкнула.

— Если бы тебя это волновало, ты бы их не бросил! Что ж, они опустошены и оплакивают своего лживого, подлого сына.

— Я не лжец! — сказал Драко, впервые продемонстрировав свое неповиновение. — Но я — трус. Да, когда Поттер сбежал, я тоже сбежал, и мне пришлось путешествовать без палочки, поэтому я воспользовался камином, чтобы подобраться к дому Андромеды настолько близко, как только мог. А потом я слонялся вокруг ее коттеджа, до тех пор пока Нимфадора не сжалилась надо мной.

— Это и есть вся твоя история? — засмеялась тетка. — Ну, жалости от меня ты не получишь. И как ты объяснишь, что не ответил на призыв нашего Лорда?

— Я следил за этим Люпином. Оборотнем. Он самый изворотливый из всей их семейки и он уехал в Данию, а я последовал за ним на метле. Конечно, я чувствовал призыв, но с такого расстояния даже Темный Лорд не мог заставить меня вернуться. И я все еще был слишком напуган и пристыжен, чтобы предстать перед ним сповинным.

— Он думает, что ты мертв. И, честно говоря, тебе было бы лучше быть мертвым.

Драко повесил голову.

— Я знаю. Пожалуйста, не возвращайте меня к нему, тетя! Я знаю, что вы не позволите ему убить меня, ведь так? Именно поэтому вы привели меня сюда, а не в поместье?

— Нет! — снова закричала Беллатриса. — Я привела тебя сюда, чтобы ты ответил за ЭТО! — Взмах старой палочки Гермионы поднял Драко в воздух и ударил об стену, на которой висел семейный гобелен. Малфой рухнул на пол и оказался лицом к лицу со своим собственным вышитым изображением. Тетка опустилась на колени рядом с ним, вцепившись в его руку и прижимая его пальцы к гобелену, проводя ими по участку ткани, который выглядел как все остальные, но ощущался иначе.

— Там кто-то есть, — заявила она. — Кто-то, кого ты добавил!

— Нет. — Пульс бился у него в горле так сильно, что он едва мог говорить.

Драко не ожидал этого. Как Беллатриса обнаружила образ Гермионы? Еще и так быстро?

Лестрейндж была в бешенстве.

— КТО ТАМ?! — требовала она ему в ухо до боли в перепонках. — У тебя есть кто-то, с кем ты вляпался в дерьмо, и гобелен начинает вышивать ваше потомство? Мы не в первый раз наблюдаем подобное в семье и не в первый раз пресекаем это! Так кто же она?

Малфою срочно нужна была убедительная ложь! Нужно было сбить тетку со следа… а ребенок. РЕБЕНОК! Вот что он мог соврать и то, чего, похоже добивалась Белла!

— Я понятия не имею, КТО эта девчонка, — начал Драко. — Я уходил из дома каждую ночь в течение нескольких месяцев, постоянно в новое место. И каждый раз был с разными девушками; некоторых из них я даже не знал по имени. Так что это может быть любая.

Беллатриса зарычала и со всей силы ударила его ногой в живот. Малфой взвыл и скорчился на полу.

— Ты запятнал древний и достопочтенный Дом Блэков отпрыском какой-то блудницы?! Ты посмел осквернить нас таким образом?!

Задыхаясь и кашляя, Драко кивнул головой.

— Похоже на то.

Она с яростью набросилась на него, крича и топая, от них даже отлетели осколки стекла, рассыпанного кругом.

— Какое-то мерзкое отродье появится в нашем наследии! На нашем гобелене! Со всеми нашими привилегиями, и все это благодаря трусу и шлюхе — сыну Люциуса Малфоя!

— Мне жаль, — прокряхтел он, поднимая руку, чтобы защитить голову. Из уголка его рта шла кровь.

— Это не останется безнаказанным! — завопила Белла. — КРУ… — Ее заклинание уже сформировалось на кончике палочки, но было прервано.

— БЕЛЛА, ОСТАНОВИСЬ! — Женский голос сотряс дом.

Нарцисса явилась за сыном.

.