В конце останется только один (джен)

Выздоровление Верховной Жрицы отмечалось с размахом. Императорский дворец сиял золотом и огнями так, что и прошлогодний бал в сравнении казался стекляшкой рядом с бриллиантом чистой воды. Даже парк, который мы увидели первым, походил больше на сон в Тени, чем на реальное место: деревья оказались затянуты в серебристый корсет из тонкой ткани или даже металлической сетки, в узелках которого поблескивали огоньки… бриллиантов? Между ветвей летали явно магические огни, а светильники больше походили на экзотические гигантские цветы. Сам дворец посреди этого великолепия казался хрустальной шкатулкой, подсвеченной солнечными лучами.

Ни одного намека на царящую в городе осень декораторы императорского дворца не оставили. Я бы не удивилась, узнав, что и листву на деревьях покрасили.

Появление Инквизиции через элувиан вызвало переполох среди слуг даже несмотря на то, что зеркало перенесли из подвалов в небольшой садовый домик в глубине парка. К счастью, дежурили возле зеркала наши люди, так что панику быстро пресекли, вызвали леди Дюсетту, чтобы ввела нас в курс дела, и отправили во дворец. Жозефина почти сразу откололась от нашей теплой компании, чтобы вершить дипломатические чудеса: всё-таки так внаглую являться прямо во дворец, хоть бы и после предупреждения, было чем-то из ряда вон. Мой секретарь повела всех остальных наскоро привести себя в порядок: на длительный отдых времени уже не было.

Девушка лучилась довольством, выдавая последние новости, хотя, на мой вкус, приятными они были постольку-поскольку. Ее Величество заинтересовалась элувианом и готова простить нам это вторжение в обмен на прогулку и информацию о зеркале. Великий герцог к такому появлению отнёсся с меньшим снисхождением, так что его расположением мы рискуем. Бриала отчего-то разозлилась, но постаралась скрыть эти чувства. В остальном в городе царило затишье: ходили слухи, что Верховная Жрица сделает какое-то важное объявление на балу, и народ притих в ожидании — даже вечная Игра чуть притормозила.

Успели мы почти к самому началу, так что едва успели умыться и переодеться, даже благодарности императрице за гостеприимство пришлось передать через слуг. Но времени на аудиенцию не было, гости уже начали собираться: приехали все приглашенные, включая андерское королевское семейство с пятилетним карапузом — видимо, личную просьбу Верховной Жрицы они проигнорировать не решились. Впрочем, не решился никто, только Тевинтер отделался послом, но Дюсетта, упоминая об этом, загадочно улыбнулась:

— Вам понравится.

Снова отсутствовали представители Ривейна, но на них мы и не настаивали: страна была наполовину под протекторатом кунари, кто знает, какие настроения были бы у посла.

Помимо глав государств здесь были Коллегия Чародеев и Круг Магов, представители храмовников… компания собиралась знакомая. Кажется, год назад в этом дворце, а перед этим в Великом Соборе, присутствовали те же лица. Магам я порадовалась отдельно, потому что Якорь было бы всё-таки неплохо показать кому-то из них. Я бы предпочла Маркуса или, ещё лучше, Соласа, но оба варианта были почти одинаково недоступными. Вивьен и Фиона меня тоже устраивали; лучше всего был бы Андерс, но он на это сборище не остался — вернулся в Киркволл, едва закончил работу.

— Элиза очнулась позавчера, — счастливо прошептала Дюсетта, когда наша делегация уже подходила к бальному залу. Мои спутники чуть отстали, позволяя Инквизитору войти первой, и моя секретарь оказалась прямо за моим плечом.

— Хвала Создателю, — с облегчением улыбнулась я и оглянулась. — Как она?

Но девушка лишь качнула головой, и в этот момент перед нами открыли очередные двери. Я надеялась, что это еще не бальный зал — казалось, что он находился дальше. И я даже угадала, только это ничуть не спасло: двери вели в малый приемный зал, и народу здесь было уже прилично. Первым, кого я увидела, был Его величество Алистер, с серьезным лицом о чем-то разговаривающий с Варриком. У нашего писателя выражение было менее серьезным и более скептичным. Но смотрелись оба моих друга внушительно, чему изрядно способствовали короны. Если у короля Ферелдена она смотрелась привычно, то виконта Киркволла я в официальном облачении видела впервые. Надо сказать, раздолбай, искатель приключений и писатель Варрик мне нравился больше.

— А вот и она! — друг меня тоже заметил почти сразу, и я в который уже раз почувствовала детское желание отступить и сбежать от его баек. А ещё хотелось обнять эту свежекоронованную особу — но увы, этикет был однозначно против.

— Доброго дня, Ваше величество, Ваша Светлость, — я неглубоко поклонилась, с удовольствием наблюдая, как перекосило обоих.

— Пожалуй, я перепишу приглашение на бал Магистериума, Варрик. Ты совершенно не умеешь держать лицо.

Откуда-то сбоку, — из-за колонны, что ли? — появился самый блистательный, великолепный… я сразу поняла, почему мне должен понравиться посол Тевинтера.

— Дориан! — на этот раз я не удержалась в рамках этикета и кинулась на шею приятелю. Он рассмеялся, перехватил меня и заметил:

— Пожалуй, и тебя приглашать я не стану. Иначе наши дорогие змеи изойдут на яд.

На приглашения в Магистериум мне было наплевать, но от друга я все же отошла: не стоило забывать, что и местные змейки охотно тяпнут за подставленную руку. К счастью, наше появление пока привлекло не так много внимания, да и главных участников Игры я не заметила, бегло оглядевшись. Глянула и на своих спутников, опасаясь увидеть недовольство Каллена — вроде бы после свадьбы в наших отношениях ничего не изменилось, любви не стало ни больше, ни меньше, а опекать меня мой командор пытался и до этого… но давно я ни с кем не обнималась, особенно у него на глазах. Но ответный взгляд был понимающим, да и с Дорианом он поздоровался тепло.

Мне же пришлось отложить дружескую беседу: Дюсетта ненавязчиво подхватила меня под локоть и утянула вперед — здороваться с другими гостями, раз уж я начала этот процесс так эмоционально. К счастью, лично представлены мы были не со всеми собравшимися, и тех, кого я знала, увидеть была рада. Советник Стефан снова представлял Виком и поздоровался со мной куда теплее, чем требовал этикет — после Большого турнира полис и его правители прониклись большой любовью к Инквизиции. Весталус Пентагаст на этот раз приехал без своего короля и тоже поклонился мне с заметной симпатией. Себастьяна, увы, не было; как я потом узнала от Варрика, он остался рядом с любимой женой, которая как раз готовилась подарить Старкхэвену наследника — поветрие в королевских семействах, не иначе. С другими правителями полисов Вольной Марки мы обменялись поклонами, не заводя разговоров. Антиву на этот раз представлял незнакомый мне мужчина, и он лишь сухо кивнул. Его величество Вильгельм Андерфелсский тоже принял радушно, а я порадовалась, чтобы хотя бы сына он не привел — планируемое совещание вряд ли будет таким уж интересным для ребенка. А с учетом угрозы кунари… хоть о детях на балу не беспокоиться.

Люди, требующие внимания, никак не кончались: стоило поприветствовать одних, как прибывали новые. А едва я закончила со светскими обязанностями и пожелала вернуться все-таки к друзьям, как распорядитель объявил о начале бала, и двери большого зала открылись.

Для Лелианы поставили отдельный трон на небольшом подиуме; он позволял Верховной Жрице оказаться выше других гостей и даже императрицы, но немного. Забыть о том, кто хозяйка и дворца, и империи, не позволяло освещение — если трон Церкви находился на свету и потому ничем особым не выделялся, то конец зала с императорским троном немного затенили, оставив только одно яркое пятно света — место правительницы. Трон Селины, а значит, и она сама, притягивал взгляд.

Пока я рассматривала внутреннее убранство зала и пыталась понять, зачем было открывать его ради пары десятков гостей, распахнулись еще одни двери, и вопрос количества гостей отпал. Орлейская аристократия, свита иностранных гостей — я с удивлением увидела там Железного Быка, Коула и Сэру, невесть когда отставших; теперь пустым бальный зал не казался. И хотелось надеяться, что второй круг приветствий устраивать не придется, иначе это растянется на весь вечер. К счастью, леди Дюсетта меня больше никуда не тащила, и я даже успела перекинуться парой слов с друзьями — в конце концов, скучала я не только по Дориану, да и новостями хотелось поделиться хотя бы кратко. Судя по негромкому гулу, этим же занимались и другие гости.

Но едва в зале появились Ее величество и Ее Святейшество, как голоса стихли. Дамы выглядели столь величественно, что даже я притихла: если роскошь нарядом императрицы удивления не вызывала, то Верховная Жрица Виктория на этот раз надела все свои регалии. Кажется, их все я видела только после инаугурации, в своем кабинете Лелиана всегда избавлялась от лишних одежд.

— Благодарю, что откликнулись на мое приглашение, — Лелиана довольно быстро оказалась на предназначенном ей возвышении, и за ее спиной тут же оказался верный Сайлас. Он цепким взглядом окинул зал, чуть напрягся при виде Железного Быка, но прерывать свою повелительницу не осмелился. Она же, казалось, уделяла внимание каждому, но при этом и никому конкретному. — Вы знаете, недавно мне выразили свое неодобрение слишком… ярко. И я рада вновь видеть вас в этом зале и знать, что мир в надежных руках.

В последнем я сомневалась: даже за те краткие минуты, что мы находились в этом зале, успела заметить, как явно разбиваются вновь прибывшие на фракции. Даже Фиона с Вивьен до сих пор не поделили власть и стороны: мадам де Фер разговаривала с кем-то из Совета Герольдов, Верховная Чародейка предпочла общество эрла Тегана и бросала взгляды на Алистера, но первой не подходила. Что уж говорить о политиках? На Дориана, которому пришлось покинуть нашу теплую компанию, смотрели с подозрением: об участии Тевинтера в последней войне и самого альтуса в моем отряде явно успели позабыть или, скорее, закрыть глаза.

— Уже известно, кто виновен? — поинтересовался Великий герцог. Его появление я пропустила, но сейчас Гаспар стоял рядом с троном кузины.

— Расследование еще ведется, — печально улыбнулась Верховная Жрица Виктория, выразительно посмотрев на меня. Я в ответ склонила голову. — Но жизнь идет. Близость смерти открывает новые грани жизни, и некоторых я раньше не понимала. Поэтому… мне бы хотелось сделать объявление. Завтра его провозгласят в Великом Соборе и разнесут по церквям других городов, но вы узнаете первыми.

Лелиана глубоко вздохнула, и я вдруг заметила, что старая подруга волнуется. Что это еще за нововведения, о которых я ничего не знаю? Коротко покосилась на Шартер, но эльфийка, кажется, тоже была не в курсе. А вот леди Дюсетта улыбалась с искренним восторгом и явно понимала, о чем идет речь.

— Мы зовем Андрасте, Владычицу нашу, Невестой Создателя, ибо душа ее всецело принадлежала Ему, — проговорила Верховная Жрица. Ее руки чуть дрогнули, но сцепить их или еще как-то показать волнение Лелиана себе не позволила. — Но не стоит забывать, что у нее был и земной муж, с которым она прожила в любви и согласии большую часть жизни.

— И который предал ее тевинтерским магистрам? — похоже, основным оппонентом Лелианы сегодня выступал Верховный герцог. Вряд ли всерьез, не стала бы она устраивать прилюдные прения, а значит, все уже решено.

Но я все равно не сдержалась и напомнила:

— Андрасте простила Маферата, Ваша Светлость.

Великий герцог явно хотел что-то сказать, но его перебил Айдан. Когда в зале появился брат, я тоже не знала, но до сих пор его не видела. Интересно, есть ли тут потайные ходы? Или я просто утратила внимательность? И на Якорь не спишешь: после Глубинных троп он надолго умолк, хотя сейчас снова начал подавать признаки жизни.

— После падения Адаманта я вместе с отрядом леди Инквизитор провалился в Тень, где нам пришлось проходить вывернутые демоном испытания Храма Священного Праха, — Страж-командор смотрел на герцога холодно, и я даже плечами передернула. Нечасто я видела его таким злым. — Среди духов, что когда-то хранили Урну со Священным прахом, был и Маферат, и я слышал разговор Вестницы Андрасте с тем, кто когда-то предал свою жену. Не повторишь свои слова?

Айдан все-таки глянул на меня в конце своей речи, и я ответила ему крайне мрачным взглядом. Мое мнение о Маферате было очень далеким от официального, и здесь, да еще в присутствии Верховной Жрицы, меня могли не понять. Не сама Лелиана, но ее оскорбленная паства. Однако отступить значило не помочь подруге, а она явно решила все-таки воссоединиться с моим братом. Это намерение я всецело поддерживала.

— Мне не хотелось бы, но раз ты просишь… — я откашлялась. Мои слова можно было бы изрядно сократить, сказав “сама виновата”, но тогда меня не поняли бы однозначно. Пришлось начинать издали. — Андрасте шла вперед, вверяя мысли свои, жизнь и душу заботам Создателя. Она так стремилась нести Его слово, нести Его свободу и свет тем, кто не знал их, что, как это ни прискорбно, забыла о людях. Вы шевалье, Ваша Светлость. Взгляните на историю войны Владычицы нашей с Тевинтером беспристрастно и скажите мне, что вы увидите, как военный?

— Я… не совсем понимаю, миледи, — признал Гаспар. Его выражение лица я разобрать не могла из-за маски, но мне показалось, что растерялся он всерьез.

— Создатель наслал голод и огонь на империю, — напомнила я. — Но разве это ослабляло только Тевинтер? Аламарри тоже нужно было кормить свою армию, а с радостью присоединялись к ним в основном те, у кого и так ничего не было. В то время как легионы, злые из-за своего поражения на Валарианских полях, копили силы в сердце империи. Прелат Весталус, вы ведь видели обе армии, неужели численность легионов была столь мала, что шансов у них не было?

Глава Морталитаси никак не ожидал, что его втянут в подобный спор, и от моего вопроса откровенно вздрогнул. Но спрашивать других я поостереглась: слова кого бы то ни было из моего отряда — особенно Дориана — вряд ли сочли бы достаточным свидетельством; ни Гаспара, ни Айдана на Валарианских полях не было. С главным магом Неварры нас не связывали никакие отношения, кроме союзнических, и потому вряд ли кто-то рискнул бы предположить, что Весталус нам подыгрывает. А если бы кто-то и подумал, то промолчал бы: обвинения орлесианца в сторону жителя Неварры тоже беспристрастными назвать было трудно.

Тем более, и ответ я получила неуверенный:

— Во время битвы мне было не до подсчета противников, леди Алиена. Но не думаю, что у кого-то был большой перевес.

— К чему вы ведете, миледи? — чуть нетерпеливо поинтересовался наш основной оппонент, чудом не перебив мага. От растерянности он уже успел избавиться.

Я коротко глянула на Лелиану, надеясь на ее поддержку, и ответила:

— Я сказала Маферату, что понимаю, почему он предал свою жену. И что она поняла и простила. Потому что продвинься они еще немного вперед — и были бы сметены армией Тевинтера, и потеряли бы все, а слово Создателя снова заменили бы Древними богами. Я сказала, что надеюсь: если и я забуду о людях, что доверились мне, на меня найдется свой Маферат. И если так случится, я прощу его, потому что в первую очередь мы должны помнить о тех, кто доверился нам. И Она это тоже поняла.

— На землях моего эрлинга, — снова заговорил Айдан, не давая никому вставить ни слова, — на Тропе пилигримов с древних времен стоят статуи Маферата, и на них есть надписи. “И в час смерти Её знал я, что сотворил, и оплакал Её. Я понесу Её Слово в земли отцов моих. В том и будет моё спасение. И снизошла Она ко мне в видении, и возложила руку свою на сердце мне. Как огонь было Её касание, но не жгло. И очистился я тем касанием. Не отчаивайся, сказал Она, ибо вероломство твоё благословлено было Создателем и возвратило меня к Нему. Я прощён”.

На мгновение повисла тишина, которая почти сразу взорвалась бурей негодования.

— Это ересь! — заявил Вильгельм Андерфелсский, глядя на Айдана с недоверием и негодованием. Похоже, от Серых Стражей, которых в северной стране уважали чуть ли не наравне с Церковью, он не ожидал подобного выверта.

— Ферелденские собаки хотят осквернить нашу веру! — выкрикнул кто-то на другом конце зала. Я не заметила, кто, да и он не стал слишком уж шуметь, только птичий слух и помог; судя по всему, ни Алистер, ни эрл Теган этого не услышали, брат коротко глянул в ту сторону, но промолчал. Я же погромче напомнила:

— Андрасте родилась в Ферелдене.

— Тише, — Лелиана вроде бы голос не повышала, но послушались ее все. Я даже заподозрила магию: тишина опустилась не моментально, так что замолчали гости явно сами, но вот усилить голос Верховной Жрицы кто-то из магов вполне мог. Сама же глава Церкви мягко проговорила: — Это Нестройные куплеты, Песнь Маферата. Церковь не признавала их, как и Песнь Шартана, но они существуют. И эти статуи я видела своими глазами. Но я хотела бы поговорить с вами не о Маферате.

Я осмотрелась и слегка позавидовала: с ней не то чтобы не решались спорить, скорее, желания такого на лицах не наблюдалось. Да, довольны ее словами были не все, но молча внимали, ожидая продолжения.

— “Любовь есть не имеющий границ величайший дар Создателя”, — напевно проговорила Верховная Жрица. — Так можем ли мы отвергать его, ведь даже у Андрасте был земной муж?

На этот раз возмущений не последовало, хотя на Айдана взгляды разной степени раздражения бросали все: похоже, роман Героя Мора и главы Церкви скрыть все-таки не удалось. Сама же Лелиана посмотрела на меня и тихо повторила мои слова:

— В первую очередь мы должны помнить о тех, кто доверился нам. Но игнорировать и другие дары Создателя нельзя.

Я молча склонила голову — не возражать же?

— Завтра будет выпущен декрет, позволяющий всем, от послушников до Верховной Жрицы, дарить любовь земному избраннику, — закончила подруга. — Надеюсь, вы порадуетесь этой возможности так же, как радуюсь я.

Айдан первым выразил какое-то отношение к новости: встал на одно колено перед возлюбленной и прижал кулак к сердцу. Я решила поддержать брата и глубоко поклонилась, а третьим к нам присоединился Каллен. Не то чтобы это было совсем неожиданно, но улыбка сама по себе расползлась по лицу, и я украдкой коснулась его плеча.

— Вот раньше бы этот декрет выпустили, глядишь, и кунари бы на Киркволл не напали, — пробормотал Варрик. Вроде бы и тихо, но в повисшей тишине его слышно было прекрасно. Я с трудом сдержала смешок, киркволльский сенешаль раскашлялся, а больше, кажется, никто не понял намека на некоторых не слишком благочестивых жриц, которым некуда приложить энергию.

— Чудесная новость, Ваше Святейшество, — императрица определилась со своим мнением и склонила голову. — Любовь — редчайший дар, и не должно ему мешать.

Короткий взгляд на Бриалу я бы пропустила, если бы не те давние сплетни. Эльфийка же головы не повернула, но молча опустила взгляд в пол.

— Что ж, у нас так много поводов для праздника, — бледно улыбнулась Верховная Жрица Виктория. — Стоит отдать ему должное.

На первый танец меня пригласил мой муж, опередив еще троих желающих — причем в их числе был и Гаспар, которому явно не терпелось со мной поговорить. К сожалению, после этого пришлось отдавать что-то там, что я вроде бы не задолжала, не чувствам, а политике, и первым меня все-таки перехватил Великий герцог, и даже давнее ранение ему не помешало опередить соперников. Но я успела морально подготовиться к любым его претензиям и довольно быстро переключила разговор в русло реальных проблем. Не то чтобы промахи Инквизиции на этом забылись, но соправитель самой крупной империи юга все же умел расставлять приоритеты и был, как и я говорила, военным.

Второй непростой разговор случился с Бриалой. Довелось мне всё-таки потанцевать с женщиной, но в тоскливой аллеманде это ничуть не смущало… в отличие от новостей. Леди Дюсетта оказалась права: эльфийка злилась на Инквизицию и меня конкретно. Правда, злость оказалась безосновательной, а Бриала — достаточно хорошим политиком, чтобы не строить предположений, так что хотя бы с ней отношения я улучшила. А заключалась проблема в том, что контроль над элувианами предводительница орлейских эльфов потеряла окончательно. Случилось это сразу после разговора с Линделем, и Бриала заподозрила нас; и уж лучше бы это и правда была Инквизиция! Кто сумел перехватить контроль над столь полезной системой?

Утешало хотя бы то, что мои партнеры отлично знали придворные танцы, и я могла не обращать внимания на движения. Но и удовольствия не получала, ни от новостей, ни от музыки: никто не решился нарушить традиции, как один огненный Ворон, ныне условно-покойный. Ностальгию по Эцио Валисти смог немного перебить Дориан — он спас меня от очередного политического партнера, и храбрости ему было не занимать, но подкачали умения.

Зато после него ко мне подошел не очередной претендент на десять минут моего времени, а леди Дюсетта. Маркизу Делафоссу, который уже спешил через весь зал — именно от него меня спасал приятель, и я подозревала, что он решил оказать услугу Каллену, а не мне, — девушка улыбнулась в извинении и шепнула мне:

— Вас ждут. Что-то срочное.

Я с трудом скрыла восторг: в этот раз вторым обязательным танцем была не куранта, а гальярда — чуть более веселая по темпу, но жутко раздражающая меня прыжками. Под такую не посплетничаешь, и я не понимала, зачем ее снова ввели в программу бала — даже десять лет назад мэтр Карэй называл ее устаревшей.

Ушли мы недалеко: сразу чувствовалось, что мы на чужой территории и свобода наша ограничена рамками этикета. Императрица выделила небольшие комнаты, чтобы гости могли отдыхать во время бала — пить вино и сплетничать, — но обсуждать в них сколько-нибудь важные вопросы было глупо. Верховной Жрице достались личные покои, возле которых охраны оказалось едва ли не больше, чем возле бального зала. Инквизиции же подобной роскоши не выделили. Впрочем, Лелиана, похоже, поделилась своим пространством, потому что привела меня Дюсетта как раз к ее дверям. Я благодарно кивнула и вошла внутрь одна.

И сразу же обрадовалась. Во-первых, здесь были сама Верховная Жрица, с явным наслаждением избавившаяся от своего клобука, и мой брат, которым я хотела высказать свое “фи” — могли бы предупредить, прежде чем втягивать меня в свои интриги, я бы хоть подготовилась. Великий герцог в личном общении был безукоризненно вежлив, но не почувствовать холодок в его отношении было трудно. Да и безотносительно этого я была рада их видеть.

Во-вторых, здесь же были мои советники, Железный Бык и Крэм. При виде последнего я и вовсе выбросила из головы все политические прения и шепотом, чтобы ненароком не заорать от восторга, поинтересовалась:

— Нашли?!

— И зеркало, и кажется, Виддасалу, мэм, — согласился наемник. — Мы слышали часть разговора, они готовят что-то большое.

— И нам стоит поторопиться, — добавил Бык. Жозефина покачала головой:

— Это совершенно исключено! Вы не можете покинуть бал в самом разгаре. Нужно дождаться его окончания.

До конца бала было еще часа четыре по самым скромным подсчетам. До уже знакомой площадки возле зеркала Зимнего дворца — три, почему-то Перекресток сокращал расстояние между императорскими резиденциями сильнее, чем между Халамширалом и Скайхолдом, хотя в реальном мире расстояния были примерно одинаковыми. Разговор с заинтересованными лицами мы планировали провести во время бала, ненадолго удалившись из поля зрения возможных наблюдателей. Кажется, не такая уж большая задержка…

Но если Виддасала и правда что-то удумала, то может успеть в императорский дворец еще до окончания бала. Пара бочек гаатлока — и любые разговоры потеряют смысл. Вряд ли нам снова поможет тот эльфийский маг.

— Вам придется что-то придумать, — решила я. — Посовещаться можно и в мое отсутствие, все данные у вас есть.

— Ты не знаешь, чего ждать, — негромко возразил Каллен. — Лучше начать с разведки.

— Вот и разведаем, — не согласилась я. — Если понадобится, боем. Тем более, почти вся старая команда в сборе.

Жозефина печально вздохнула, и я не поняла — потому ли, что Ренье на этот раз не было, или все-таки потому, что ей опять придется нас прикрывать. Лелиана покосилась на подругу и пообещала:

— Я что-нибудь придумаю.

— Благодарю, Ваше святейшество, — леди-посол и впрямь благодарно наклонила голову, но мне почудилась ирония в ее словах. Лелиана фыркнула:

— Я скоро забуду, кто я такая, Жози. Прошу, просто Лелиана.

* * *

Компания и вправду собралась старая, даже Вивьен, объявившись едва ли не посреди мини-совещания с отрядом, изъявила желание прогуляться по Перекрестку. Я этому не слишком обрадовалась, особенно после того, как мадам де Фер прошлась по моему самоконтролю и наличию Светлячка, но отказываться не стала — кто знает, что нас ждет, хороший маг в отряде лишним не будет. А проблему самоконтроля — вернее, контроля над Якорем, — я с некоторой долей злорадства спихнула на саму чародейку. Почему бы и нет? Я и так планировала посоветоваться с магами, раз одна из них высказывает претензии, ей и карты в руки.

Слинять с бала удалось без шума: после объявления Лелианы народ до сих пор приходил в себя и больше сплетничал о новом декрете, чем об Инквизиции. Наш побег подруга решила прикрыть ещё и танцем; я была уверена, что двор только от одного зрелища танцующей с мужчиной Верховной Жрицы будет отходить ещё час. А потом ещё один — пытаться придумать, как это можно использовать в своей подковерной возне.

— Будь осторожнее, — прошептал Каллен, провожая нас до элувиана. Дамы покинуть бал не решились, но командор на этот раз наплевал на традиции и этикет.

Он поглаживал Якорь, хотя явно хотел обнять. И, на мой вкус, это было бы приятнее со всех сторон: метка снова ожила, словно в предчувствии скорой прогулки по Перекрестку, и неприятно ритмично дергала ладонь. Чувствовалось, как скапливается энергия, словно сама рука становилась тяжелее; чтобы сдержать ее, приходилось прилагать усилия. Я надеялась, что со стороны не слишком заметно, но мой любимый явно видел эту борьбу на моем лице. Как я видела: он не хочет меня отпускать. Не хочет, но все же отпустит, потому что так будет правильно.

— Будь осторожнее, — повторил он и поцеловал мою ладонь. — И возвращайся.

— Я всегда возвращаюсь, — напомнила я. И попросила в ответ: — Будьте осторожнее здесь.

Потому что если Виддасала обойдет нас и объявится на этом балу со своим демоновым гаатлоком… если я потеряю… я переверну весь этот мир вверх дном.

В элувиан я снова шагнула первой, но теперь не только потому, что должна была помочь остальным — мне не хотелось оглядываться. Лучше сразу смотреть в глаза, возвращаясь.

Попрощаться нам позволили без лишних комментариев и даже взглядов, но едва вся компания собиралась по другую сторону зеркала и отошла от сокрушительного впечатления, что производил Перекресток, как Дориан с понимающей улыбкой поинтересовался:

— Можно вас поздравить, надеюсь? С тайнами покончено?

— Можно, но с тайнами не покончено, — я неуверенно улыбнулась, раздумывая, стоит ли говорить. Впрочем, это ведь мои друзья, мой отряд… наверно, надо и родным сказать, Фергюс понимает, что такое политика и тайны. — Так что это все ещё тайна, но… мы поженились.

— И ты молчала? — возмутился Варрик, правда, улыбаясь от души. — Вы с Хоуком случайно не родственники? Упрямство почти фамильное, ещё и тайны на одну тему.

— Вам только расскажи, — проворчала я и первой двинулась по дорожке, благо, выбора особого не было, так что и заблудиться не выйдет. — Мне и так постоянно казалось, что ты под окнами часовни подслушиваешь. И не вздумай об этом писать!

Варрик подмигнул. Бык коротко хохотнул и хлопнул меня по плечу. Сэра фыркнула:

— А я знала! Но если вам уперлось рожей торговать, я помолчу.

— Славное намерение, цветик мой, и хорошо бы не только о тайнах, — заметила Вивьен и величественно кивнула мне: — Поздравляю вас, моя дорогая. Командор — прекрасная партия, особенно для вас с вашей любовью к опасной магии.

Я с трудом сдержалась, чтобы не поморщиться, кивнула в ответ на поздравление и заметила:

— Надо идти. Мы здесь всё-таки по делу.

И прибавила ходу. Светлячок рванул вперёд ещё быстрее, да и Крэм со своим командиром меня обогнали довольно быстро. И только метров через сто со мной поравнялись Кассандра, чуть сжала мою руку и шепнула:

— Поздравляю. Вы хорошо выглядите вместе.

— Спасибо, — ей я улыбнулась куда более искренне.

Дорога отняла ровно три часа, хотя мы шли так быстро, как только получалось — у меня даже сложилась впечатление, что скорость не важна, магия все делала за тебя. Но уверена в этом я не была, поэтому озвучивать не стала. Да и какая разница, рассчитывать свои силы в походе мы все умели и на бой при последнем издыхании не приползли бы, а через Перекресток в любом случае было быстрее, чем по морю.

На площадке перед элувианом Зимнего дворца ничего не изменилось, хотя мне казалось, наемники должны были оставить хоть какие-то следы. Даже не так, дело не в наемниках — любая группа, вставшая где-то лагерем, оставляет после себя следы. Конечно, отдыхали “Быки” в реальном мире, а там Зимний дворец… кстати, как наемников оставили в императорской резиденции?

Крэм махнул рукой:

— Мы и соваться не стали. Долина с эльфийскими руинами большая, встали там. А за припасами отправляли гонцов в Скайхолд. Эти дороги действительно удобные, если бы еще так по мозгам не били.

— Ты ж тевинтерец, пару ритуалов, магия крови, все такое, — хмыкнул Железный Бык. Крэм показал какую-то незнакомую мне комбинацию из пальцев, явно оскорбительную, а Дориан высокомерно бросил:

— Разумеется, ведь все тевинтерцы — злобные малефикары, от архонта до раба. Крэм, обращайся, подскажу пару занятных ритуалов.

Бык снова хмыкнул и похабно подмигнул:

— Лучше покажи их мне, кадан, я успел заскучать без твоих… ритуалов.

Я посмотрела на обоих приятелей, на Варрика, даже на Вивьен, и с чувством проговорила:

— Я скучала без вас всех. Скайхолд пустой.

— Не сомневаюсь, — бросил Дориан и улыбнулся мне теплее.

На этом обмен мнениями пришлось закрыть, потому что Якорь дернулся особенно сильно, и я всё-таки не удержала разряд. Успела только отвернуться, чтобы не причинить вреда своим. Ветвистая зеленая молния ушла куда-то в золотистый туман, опалив мою руку, словно я и впрямь ухватилась — не за молнию, но за оголенный провод. До плеча прокатилась раскаленная волна, и рука повисла плетью. Зато в голове словно прояснилось, отдельные фрагменты собрались вместе, и я простонала:

— Солас, скотина… соврал…

— Алиена! — Кассандра снова оказалась рядом со мной первой. Взгляд ее метался между Якорем и моим лицом, но что делать, Искательница явно не знала. Неуверенно предложила: — Я могу выжечь магию. Это поможет?

— Не надо, — поспешила отказаться я и перевела дух. Проклятая молния снова вышибла из меня слезы, и на этот раз они текли из глаз сами едва ли не потоком. За эту слезливость было стыдно, но прекратить не получалось. — Каллен уже пытался вытянуть магию из Якоря, Маркус потом долго над нами издевался. Помнишь, что с тобой было после Корифея?

— Как ты, Перчинка? — Варрик тоже подошел поближе и осторожно погладил по плечу. Я улыбнулась сквозь слезы и кивнула, но отвечать не стала и зло отерла щеки рукавом. А моей рукой завладела Вивьен, и мне неожиданно подумалось, что даже главный юстициар хватался за мои конечности как-то… заботливее, что ли? Пальцы монтсиммарской чародейки были жесткими как клещи, но сухими и холодными — и это прикосновение оказалось почти приятным: своя кожа горела.

— Вы и впрямь перестали его контролировать, цветик мой?

— Часто он так? — поинтересовался Дориан. И я предпочла ответить ему:

— Последнее время да. Как начали по Перекрёстку гулять… Дагна сказала, что он реагирует на нестабильную Завесу, а ее расшатывают те артефакты, что должны укреплять.

— И поэтому ты вспомнила Соласа?

— Нет, — слезы наконец закончились, и я снова вытерла их рукавом. Дориан укоризненно покачал головой и протянул мне белоснежный платок. — Он называл эти артефакты якорями, и мою метку тоже. Я как-то спросила, есть ли между ними связь, и он ответил, что нет. Но ведь, получается, она есть! Он соврал!

— Экая неожиданность, — хмыкнула Вивьен и наложила на мою руку ледяное заклятье, так что вся ладонь покрылась морозной корочкой. Нетающей, и это смотрелось пугающе, зато боль отступила куда-то далеко.

Дориан раскидываться магией не спешил. Он смотрел на меня слишком серьезно и продолжал задавать вопросы:

— Хуже становится рядом с эльфийскими артефактами?

Рядом действительно был элувиан, тот, что вел в долину с руинами. Но я пожала плечами:

— Не обращала внимания. Это важно? На Глубинных тропах он точно успокаивался.

— Туда по дороге и заглянем, — вмешался Железный Бык. — Идем, босс, раньше начнем, раньше закончим.

Боль, благодаря Вивьен, чуть отступила, а перспектива зайти в затопленный лириумный рудник в кои-то веки вызвала прилив энтузиазма, и я послушно двинулась дальше по тропе. В конце концов, от того, что мы стоим на месте, Якорь меньше чудить не станет, а Виддасала вполне может устроить какую-нибудь дрянь: как сказал Бык, лириум нужен ей для саирабазов, а не для гаатлока. А значит, лаборатория где-то все ещё есть и по-прежнему производит взрывчатку.

Идти до зеркала, ведущего на Глубинные тропы, было не так уж и далеко — два парящих острова разделяла одна широкая тропинка. Всю дорогу я ловила на себе сочувственные взгляды, даже Светлячок в этот раз решил не порхать по округе и вился у меня над головой. Дориан одним сочувствием не ограничился, я увидела несколько заклинаний, туманным облачком крутящихся вокруг моей руки. После четвертого Вивьен что-то высокомерно-насмешливо, но очень тихо сказала ему, и между магами завязался негромкий спор. В кои-то веки слушать его желания не возникло: я торопилась разобраться с проблемами. Вспышка Якоря в этот раз изрядно напугала, а боль оказалась немногим меньше, чем при попытке Корифея вытянуть метку силой. Ассоциации напрашивались крайне неприятные; умирать я в этот раз не планировала, но... лучше уж закончить свои дела. Просто на всякий случай.

В элувиан я влетела чуть ли не бегом и моментально об этом пожалела. Начавший снова разгораться пожар в ладони утих, но я и внимания не обратила, только чудом увернувшись от вражеского копья. Второй удар пришелся уже на щит, а третий достался не мне: на площадку ввалились все мои друзья.

Нападающими оказались кунари — похоже, потерю рудника они прощать так просто не собирались. И явились они то ли мстить, то ли разбирать завалы — хотя солдаты вроде бы не должны заниматься такой непрофильной деятельностью, — но противников оказалось куда больше, чем хотелось бы. Правда, я все равно была уверена в победе — теперь-то, когда мы все вместе, когда Бьянка снова сухо щелкает тетивой, Сэра матерится чуть ли не при каждом выстреле, а Бык выкрикивает угрозы и смеется… Немного не хватало Блэкволла — но его временем теперь распоряжался мой брат, и Стража, больше не “лже”, я не видела уже больше года.

— Ну что, посмотрим, ради чего нам устроили такую встречу? — предложил Варрик, когда последний кунари упал.

— Стоит ли, дорогой мой? — вскинула брови Вивьен. — Мы знаем, что лириума они лишились, ради чего тратить время?

— Крэм? — Бык повернулся к своему заместителю. Тот пожал плечами:

— Возле нового зеркала Долийка и Скорнячка. Если что-то пойдет не так, они оставят знак.

— Мы недолго, — пообещала я. Вивьен была права, но легкость в левой руке, где еще несколько минут назад полыхал жар, соблазняла немного оттянуть момент возвращения к делам.

Мой телохранитель кивнул и огляделся. На площадке искать, кажется, было особенно нечего: сюда сила взрыва не докатилась, и коридор сохранился в первозданном виде — то есть обыскать ее успели еще наемники. Лестница тоже ничем новым не радовала, разве что возможностью искупаться — вода плескалась всего в паре метров от нашей площадки. А потом оказалось, что если спуститься чуть ниже, почти по пояс в воду, можно свернуть в незаметную нишу и осмотреть еще один зал. Узнали мы об этом снова благодаря кунари — один из них выскочил практически на нас. Последний, да и воином он, кажется, не был — видимо, оценивал завалы.

Их в зале было два. Один проход, как сказала Кассандра, вел как раз к шахте, и пробраться туда не вышло бы даже у мыши. Зато второй перекрывала едва ли пара булыжников, правда, крупных. Но у нас были сильный кунари и умелый маг, владеющий заклинанием левитации, и вдвоем они проход расчистили.

— Мне кажется, раньше его здесь не было, — задумчиво поделилась Кассандра.

— Арка была, — не согласился наемник. — Заложенная камнем. Видимо, взрывом разнесло.

Из прохода лился свет, но не голубой лириумный, а зеленоватый. Я снова сунулась вперед первой, но на этот раз накинула щит — мало ли что могло ждать, я и на кунари-то не рассчитывала. Но нападать никто больше не торопился: в центре небольшого зала лежал каменный волк, в глазах которого пылало завесное пламя, и смотрел на фреску, которой была расписана противоположная стена.

— Знакомый рисунок, — заметил Дориан, и я с удивлением повернулась к приятелю. Видимо, изумление было слишком заметным, потому что он тут же пояснил: — Стиль. Я все думал, откуда же наш эльфийский любитель Тени взял свои фрески — они больше напоминали некоторые древние фрески из Магистериума, чем творчество долийцев.

— А ты так хорошо знаком с долийцами, Посверкунчик? — неподдельно удивился Варрик. Маг рассмеялся и признал:

— Не слишком. А вот в Магистериуме бывать доводилось, особенно в последнее время. И весьма расстроен тем, как много наши достославные предки на самом деле передрали у элвен. И даже не боевыми трофеями, если верить Абеласу.

— Но что здесь изображено? — перебила Кассандра. — Это важно?

— Кунари ломились сюда, наверно, важно, — я подошла поближе к волку, чтобы лучше видеть фреску. В зале было темновато, и освещен оказался только кусочек напротив волчьих глаз. Я задумчиво посмотрела на руку: в той башне, где была статуэтка волка, Якорь выдал вспышку света и светил довольно долго. Может, и здесь получится? Должна же быть от этой дряни польза.

Изумрудный свет вспыхнул так ярко, что я невольно зажмурилась.

— Перчинка, ты как? — на этот раз первым отреагировал свежеиспеченный виконт Киркволла. Я прислушалась к себе и поняла, что на это раз боли нет. Интересно, потому что я на Глубинных тропах или потому что воспользовалась скопившейся энергией сама, по своей воле?

— Нормально, это я экспериментировала, — отозвалась я. — Извините, что не предупредила. Зато теперь все видно. Есть идеи, о чем эта фреска?

— Здесь есть надпись, — отозвался Крэм. Он от входа далеко не отходил, и теперь стоял возле какого-то камня. — “Когда взор Ужасного Волка пылает, все пути ведут к свету”.

Я посмотрела на фреску. Два лысых — снова! — эльфа в мантиях стояли по разные стороны от какой-то темной кляксы, заключенной в сферу с голубыми прожилками. Один эльф что-то колдовал — вокруг его руки была нарисована небольшая светящаяся сфера, — второй держал в руках какой-то артефакт, тоже круглый и отмеченный звездочкой. Такой же артефакт был и внутри кляксы.

— Нет, думаю, надпись относится к чему-то другому, — заключила я. — Солас рисовал символично, но все его символы легко разгадывались. Здесь не должно быть сложной логической цепочки. Так что у нас есть два эльфа, неизвестный артефакт и клякса.

— Почему вы думаете, что два, цветик мой? — Вивьен неожиданно включилась в беседу. — Достаточно очевидно, что эльф один. Он изъял этот неизвестный артефакт… Полагаю, запечатлен процесс.

Я не ожидала, что мадам де Фер вообще заинтересуется древними фресками, и после ее комментария снова вгляделась в изображение. В целом, можно было согласиться с ней — два эльфа и правда выглядели похоже, хотя одежда чуть разнилась. Но вторая была богаче… нет, даже не богаче, вокруг нее было больше линий, которыми Солас обозначал магию. Возможно, артефакт добавил магу сил?

Дойдя до этой мысли, я выругалась под нос и осмотрела фреску правильным зрением. И сразу заметила завесную руну чуть слева от первого изображения артефакта.

— Сейчас все узнаем, — уверенно заявила я и направилась к ней.

Руна выглядела сложной и наверняка тоже вмещала в себя больше, чем значение одной закорючки. Но проверить это я не успела: Светлячок влетел прямо в глаз Ужасному Волку и выбрался наружу уже объятый завесным огнем. Ему это явно никакого дискомфорта не причинило, висп бодро подлетел к руне, и вложенная в нее магия ожила. Воздух наполнился голосом, который слышался даже не ушами — штормовой волной прокатывался по коже. “Слава Митал, судье и спасительнице! Повалившей столпы земли и передавшей их владения Народу! Да славится ее имя вечно!”

Сэра взвизгнула и замахнулась стрелой — непонятно на кого. Бык выругался так зло, что вздрогнула даже я. Остальные тоже отреагировали каждый по-своему, но все-таки не так бурно. Светлячок метнулся ко мне и спрятался под волосами, и я протянула ему руку с силой Веры. Прошептала:

— Ты молодец, но больше так не делай. Не всем нравится древняя история.

— Ничего, переживем, — за всех ответил Дориан и подошел поближе. Коснулся рукой одного из эльфов: — Знаешь, я готов был поклясться, что изображен мужчина.

— Ну, не Митал точно, — подтвердила я. — Она очень эффектно выглядит, и уж точно не лысая.

— Пресловутый Ужасный Волк? — предположил приятель и указал на статую. Я посмотрела на каменного волка и с сомнением покачала головой:

— На других фресках он в волчьей маске, и я не знаю, что там у него с прической. А вот рабы были лысыми.

Дориан явно хотел возразить, но его перебила эльфийка:

— Вы!.. долбанутые… эльфанутые… придурки! Хватит эльфячить!

Я удивленно на нее посмотрела, но Сэру неожиданно поддержала Кассандра:

— Она права. Мы должны заниматься проблемой кунари. Если твоя метка в порядке, нам надо идти.

— Даже если не в порядке, тоже надо, — кисло усмехнулась я. — Вы правы. Эту фреску можно будет и потом обсудить.

* * *

Луна вставала над незнакомым морем, знаменуя приход ночи. От Орлея мы были явно далеко: в наших краях осень уже протягивала свои длинные лапы, поливала дождями, выстилала мостовые ржавыми листьями и напитывала воздух прелыми ароматами; здесь пахло цветами, а в доспехах почти сразу стало жарко. Огромные пушистые звезды подмигивали с неба, словно обещали, что мир будет стоять и дальше, чтобы ни произошло.

В устойчивости мира я почти не сомневалась — хотя ведь зачем-то Вера меня сюда выдернула, — а вот в своей личной в последние несколько часов немного разочаровалась. После Глубинных троп Якорь долгое время вел себя прилично, а потом разразился такой молнией, что напавших на нас в тот момент кунари раскидало в разные стороны — и очень далеко, благо, помещение позволяло. Большинство обратно уже не встали, от некоторых даже дымок пошел. Но мне от этой молнии тоже перепало, так что на некоторое время я… отключилась? Перестала соображать точно. После этого приходилось периодически пользоваться Якорем по своей воле, потому что переживать подобные ощущения второй раз было страшно до дрожи. Радовалась я только тому, что Каллен этого не видит. Если эта дрянь меня все-таки убьет, он хотя бы не увидит процесса.

Впрочем, на мир я все-таки смотрела не настолько уж мрачно. Не иначе как в противовес взбесившейся магии судьба решила сделать мне поистине царский подарок — новый элувиан вел в огромную древнюю библиотеку, оставшуюся еще со времен Арлатана. Если бы не гаатлок, если бы моя метка — я бы поселилась в этой библиотеке на пару лет, чтобы точно не упустить ни одной книги. Увы, эти мечты сбыться не торопились.

Именно в библиотеке кунари устроили свой лагерь, по крайней мере, временный. Проблема заключалась в том, что волшебное место оказалось слишком близким к Тени — а может, это и был фрагмент Тени, — и потому потолок для одних был полом для других. Мы могли только смотреть на мелкие фигурки рогачей, задрав головы, и бессильно скрипеть зубами — прямая дорога к противнику была недоступна. Вернее, я попыталась добраться туда в одиночку, птицей, в надежде… не знаю, привязать канат, чтобы остальные перелезли? План в любом случае не выгорел, метров через пять весь мир словно вывернулся наизнанку, я забила крыльями, пытаясь выровнять полет, и стремительно рухнула вниз. К счастью, меня успел поймать Железный Бык.

Пришлось искать способ добраться до противника в книгах, и нельзя сказать, что я была этим так уж недовольна. К тому же через пару минут мы встретились со своими разведчицами: Долийке и Скорнячке пришлось пройти сквозь зеркало и спрятаться внутри, чтобы не попасться кунари. Заодно они успели покопаться в ближайших шкафах и пообщаться с духом-архивариусом. От него мы и узнали все самое интересное.

Когда-то эта библиотека объединяла все библиотеки элвен, и любой ее посетитель мог прочесть любую из существующих книг, даже если она находилась в другом городе. И в то же время, любой мог поделиться своими воспоминаниями и мыслями — мы нашли несколько сфер с таким содержимым. Но даже не они оказались самой интересной информацией. Я наконец-то узнала, кто создал Завесу — и даже почти не удивилась, услышав, что это был Фен`Харел. В последнее время все крутилось вокруг этого имени, и раз уж в долийских сказках он когда-то запер богов — которые богами не были! — на небесах… пожалуй, можно сказать, что у меня были все данные, чтобы предположить в нем автора Завесы. Не было только смелости для такого решения.

Заодно окончательно прояснились слова Абеласа насчет падения эльфов. Тевинтер и правда не смог бы сделать того, что сделал один мятежный недобог — вся империя древних элвен жила благодаря магии, и когда Завеса возникла, а магия оказалась разделена, гордые парящие города попадали на землю. Даже эта библиотека пострадала, поскольку частично находилась в Тени. Нашлись заметки и о самом Фен`Хареле, на этот раз не сказки лесных кочевников, а мнение тех, кто жил с ним в одно время. Его называли лжецом, описывали как притворщика, выбирающим неприметную внешность — к примеру, скитальца, — многое знающего о людях и их душах, раздающего советы, которые в конечном счете приводили к краху. Это немного расходилось с тем, что мы видели в руинах за другим элувианом, и я сочла, что в библиотеке царило официальное государственное мнение: вряд ли властители любили того, кто освобождал их рабов.

История Фен`Харела, не здешняя, но из эльфийских руин в горах, так сильно напомнила мне Фенриса, что я даже почувствовала смутное беспокойство: не уведет ли Ужасный Волк моего друга? Что бы он ни задумал, а мятежный бог вряд ли явился в мир просто так, и я не хотела, чтобы мои друзья переходили на его сторону. Конечно, в вопросе кунари сторона у нас была одна, но я начинала сомневаться, что так будет и дальше — в нынешнем мире положение эльфов хорошим тоже не назовешь. И если в прошлом он пошел даже на разделение магии, лишь бы избавить соплеменников от рабства... Что будет теперь?

Впрочем, Фен'Харел был магом, а Фенрис ненавидел магов. Это немного утешало.

А ещё характеристика Ужасного Волка напомнила мне кое-кого другого. Неприметный скиталец, много знающий о людях и душах…

— Или Тени, — добавил Дориан, выдавая, что ассоциации посетили не меня одну. — Я тут подумал. Кого могли называть столпами земли? Не тех ли странных тварей, что должны формировать мир? Вокруг этой, как ты сказала, кляксы, были весь заметные лириумные нити.

— Если ты о титанах, то очень похоже, — проворчал Варрик. — Я все не мог понять, как такой незначительный факт, как пропажа богов, мог заставить Хранителей вмешаться в Хроники. Они, скорее, раздули бы вселенский скандал. Но если наши эльфийские приятели сначала перебили титанов, а потом тех, кто остался, отрезал от магии Ужасный Волк… деширы могли и испугаться.

— Похоже на то, — согласился маг. — Должен заметить, та сфера, что была внутри у титана, а потом в руке у нашего эльфа, очень походила на сомнабории, которыми изрисованы стены Магистериума.

Я сложила все эти слова вместе, вспомнила рассказ Соласа о том, что Корифей пользовался эльфийской сферой — средоточием, — и с ужасом уставилась на приятелей.

— Хотите сказать, что у меня в руке кусок титана?!

— Сердце, наверно, что с него еще взять, — пожал плечами Дориан. — Хотя мы не видели мозги, может, там было что-то еще более интересное.

— Более интересное, чем пара тонн живого бьющегося лириума? Не знаю, Посверкунчик, будь у них нормальные мозги, с такой мощью они бы этих эванурисов раскатали в каминный коврик.

“Что-то общее у них есть”, сказала Дагна про мой Якорь и титанов, и я в ужасе уставилась на свою ладонь. Если эванурисы и правда забирали что-то у титанов — пусть и не сердца, но что-то важное для магов, считающих себя богами, — а потом запирали в сферы… то я, хватанув такую сферу, точно соприкоснулась с титаном. К счастью, не так, как Валта, но одно даже предположение пугало. А если Якорь все-таки взорвется? Не то что Брешь, полмира снесет, обо мне и говорить нечего.

Были у нас и более актуальные находки: дневники кого-то из кунари. Видимо, достаточно высокопоставленного, потому что планы Виддасалы автор обсуждал сам с собой достаточно подробно. И мне они даже понравились: саирабазы по приказу “Той, что обращает намерения” искали способ укрепить Завесу так, чтобы никаких больше потрясений нас не ждало. Эту цель я горячо одобряла; увы, она шла в комплекте с завоеванием мира, а этого я одобрить уже не могла.

— Колдовство. Колдовство? Колдовство… — прочитала я и покосилась на Варрика. Тонкую тетрадь, наполненную колдовством, я нашла возле одного из шкафов, вместе с расстеленной скаткой и котелком. Не заинтересоваться столь необычным для библиотеки антуражем я не могла, но нашла даже больше, чем ожидала.

Приятель тоже несомненно узнал творчество:

— Да ладно, Перчинка? Только не говори, что он тут тоже был?

Я протянула тетрадь:

— Судя по датам, всю войну с Корифеем и год после нее он провел здесь. То-то агенты Лелианы не смогли его найти.

— Это важно? — перебила нас Кассандра.

— Гном, умеющий колдовать, который провел больше года в древней эльфийской библиотеке?

Но останавливаться на поисках Сэндала возможности не было. И без того пришлось потратить пару часов на изучение доступной информации, а потом — на создание дороги в перевернутую реальность. На это время я успела забыться, и Якорь снова набрал слишком много сил — очередной взрыв почти полностью разрушил один из островков, мы едва успели нырнуть в элувиан. После этого пришлось ускорить поиски — хотя бы с проблемой кунари я хотела разобраться сама.

К несчастью, встреча с противником с точки зрения победы нам ничего особенного не принесла: Виддасала чуть ни не у нас на глазах ушла в тут же потемневший элувиан, а в библиотеке осталась только горстка солдат. В качестве утешительного приза нам достался разве что небольшой камушек — камень-ключ от некоего Дарваарада. Со стороны он казался обычной галькой, но был, пожалуй, самой важной находкой сейчас: во-первых, настоящий ключ, который может изучить Дагна; во-вторых, Дарваарад, место магического карантина, по словам Быка, скорее всего и было логовом Виддасалы.

И вот теперь мы стояли на площадке, засыпанной стеклом из разбитых элувианов, вдыхали наполненный ароматом акаций воздух, слушали шум волн… и редкие окрики часовых-кунари. Дарваарад оказался крепостью, и счастье, что нам не пришлось ее брать ее приступом. Впрочем, пока что мы избавились только от проблемы ворот.

— Было бы неплохо пробраться без шума, — наконец решила я. — С целой крепостью кунари мы не справимся.

— Вряд ли нас ждет много солдат, — возразил главный специалист по нравам противника. — Своих отрядов у “Опасных намерений” нет. А если забрать из Антаама слишком много бойцов, Аришок может задать вопрос.

— А саирабазы? — уточнила я. Магов кунари вживую я видела только во время нападения на Киркволл, и повторять это знакомство особого желания не возникало. Правда, за последние два года и я, и вся моя команда обзавелись амулетами от практически любого стихийного урона — драконы нам попадались разные, а мои щиты панацеей все-таки не были, — но проверять их в деле не хотелось. Я и так знала: стопроцентной защиты от магии не дает никакой амулет.

— Саирабазы тоже вызвали бы вопросы, — чуть успокоил меня Железный Бык. Кассандра уточнила:

— То есть здесь их будет немного?

Некоторые время приятель молчал, разглядывая крепость, потом чуть поморщился:

— Этого я не…

Тишину ночи разорвал полный боли рев. Показалось даже, что каменные стены крепости содрогнулись, а я как-то машинально отступила к элувиану и ткнулась спиной в погасшее стекло. С одной из башен взвилась стая птиц, волны отхлынули от берега — вряд ли от силы звука, но даже отбежавшая волна выглядела символично, — и только часовые-кунари не обратили никакого внимания на звук. Видимо, они слышали его не в первый раз; если вдуматься, то и я — тоже, просто ни разу этого не происходило в каменном мешке какой-нибудь крепости. Наши мелкие дракошки так голосить пока не умели, да и необходимости у них не было.

— Это что за хрень? — дрожащим голосом поинтересовалась Сэра. Она явно пыталась наскрести в себе привычной злости и куража, но рев дракона, усиленный эхом, бьющимся в каменные стены, производил сокрушительное впечатление.

— Дракон, — пробормотал Варрик. — Сиськи Андрасте, я сожру свою корону, если это не дракон.

— Лучше конфетку, — я взяла себя в руки и отошла от зеркала, не ровен час, заработает. — Я тоже думаю, что это дракон. Похоже…

Мы замолчали, прислушиваясь, но больше никто не ревел, а прочие звуки на контрасте стали восприниматься куда тише.

— Ей больно, — прошептал Коул. — Рядом огонь, он жжет и слепит. Иглы вытягивают жизнь.

— Это что за иглы должны быть, чтобы пробить шкуру дракона? — поразился Крэм. Бык глянул на него чуть ли не с болью в глазах — глазе — и проворчал:

— Есть разные.

— Что-то не так, шеф? — тевинтерец тонко уловил настроение своего командира. Кунари молча качнул головой и велел:

— Возвращайтесь в Вал Руайо. Доложите там…

— Тебе не обязательно это делать, — перебил Коул. Бык невесело хмыкнул:

— Ты же больше не слышишь других, Коул.

— Теперь немного слышу, — парень сочувственно улыбнулся. — Там, в библиотеке, духи говорили, и я слушал. Теперь я знаю, на что обращать внимания. И тебе не обязательно это делать.

Светлячок вдруг заметался между бывшим духом и наемником, и его мельтешение вызывало смутную тревогу.

— Делать что? — возмутился Дориан. — Что еще это чудовище собирается делать?

Бык пару мгновений переводил взгляд с Дориана на меня, на Варрика, Долийку… потом взревел не хуже дракона и саданул своим огромным топором по зеркалу. К счастью, не тому, которое могло вернуть нас домой — удачно я его собой закрыла… Но крик этот обратил на себя внимание: трое патрульных кунари встали на мгновение на месте, словно увидели нас только в этот момент, потом один быстрым шагом отправился назад, видимо, за подмогой, а двое других двинулись к нам.

— Варрик! — прошипела я, накидывая защитные сферы. — Не дай ему уйти!

Других команд отдавать не пришлось: в уходящего патрульного врезались и болт, и стрела, и какое-то вычурное заклинание — скорее всего, авторства Дориана, потому что облако снежинок окутало подступающих врагов. Видимо, у кунари была какая-то защита от магии, сил Вивьен не хватило, чтобы превратить их в ледяные статуи — только замедлить. Но никакой роли это уже не сыграло. Раздраженный Железный Бык нашел точку приложения для своей злости и убил обоих быстрее, чем за минуту. Остановился, тяжело дыша, и проворчал:

— На их месте должны были быть вы. По инструкции.

— Ты говорил, что не поддерживаешь Виддасалу, — напомнила Кассандра и покрепче перехватила меч, который использовать в этот раз не довелось. Бык молчал. Светлячок наворачивал вокруг него круги, но на этот раз кунари не пытался его прогнать. А меня… озарило? Скорее, вспомнились слова Дагны.

— Дело не в Виддасале, — медленно проговорила я, не сводя глаз с приятеля. Пожалуй, с друга. Будь это иначе, лежать бы нам на этих камнях. — В библиотеке Быку ничто не мешало сражаться с кунари. Дело в драконе, да? Из его яда сделали ту жидкость, которой пытались убить Лелиану.

Бык по-прежнему молчал, но сначала, на словах про дракона, напрягся, а потом как-то… расслабился, что ли? Похоже, я не угадала с ядом.

— Дело не только в Лелиане, да? — осторожно продолжила я, пытаясь зацепиться за какое-то воспоминание. — Этот дракон чем-то важен для кунари. Чем-то таким, что надлежит скрыть любой ценой…

— Гаатлок вы из него делаете, что ли? — проворчал Варрик. Железный Бык едва заметно вздрогнул, а я моментально поняла, что Варрик прав. Гаатлок ведь даже пах для меня как-то так, что напоминал о драконах. И из всех секретных рецептов этот был самым секретным.

Да и реакция Железного Быка подтверждала эту догадку.

— Тогда убивать нас уже поздно, — успокоившись, заметила я. И подошла к другу, чтобы похлопать его по плечу. — Ты ведь видел гаатлок в Скайхолде, неужели думал, что мы с Дагной с ним не поэкспериментируем? Про дракона сразу не догадались, но она же гений — сообразит. А дальше нас это не пойдет, ты ведь нас знаешь?

— Да, — как-то заторможено согласился кунари. Чуть расслабился и посмотрел, правда, не на меня, а на своих “Боевых Быков”. — Бен-Хазрат. Я ведь предупреждал.

Особого шока у них на лицах заметно не было — то ли Крэм и эльфийки не поверили, что командир готов был пустить их в расход ради своих тайн, то ли, наоборот, знали слишком хорошо и заранее смирились. Вот Сэра явно копила возмущение, и я понадеялась, что обрушит она его на Быка в мое отсутствие.

— Ты Железный Бык, — вместо наемников напомнил Коул. — Это твое имя. Помни об этом.

— Раз уж мы разобрались, что убивать нас нецелесообразно, дорогой мой Железный Бык, — Вивьен чуть качнула посохом то ли в сторону крепости, то ли намеком, что ее убить не так просто, — может быть, посоветуете, чего теперь ждать?

Кунари снова посмотрел в сторону центра Дарваарада и пожал плечами:

— Охрана. Четкое расписание патрулей. То же, что и везде. Дракон должен быть хорошо зафиксирован и заперт в отдельном помещении. Порядок.

— Заперт в помещении и его так хорошо слышно? — усомнилась я. — Слетаю-ка я посмотрю, что там. Надо еще и Якорь разрядить, пока он меня все-таки не добил, вот заодно и…

Договаривать я не стала, потому что отпускать меня в логово кунари в одиночку точно никто не согласился бы. А так — обернулась птицей и сходу взмыла в воздух, чтобы никто не поймал. Не будут же свои стрелять? И чужие не должны бы, птицы здесь жили. Крепость была неплохо освещена, так что потеряться я не боялась. В общем, все за то, чтобы провести разведку, заодно и нашуметь где-нибудь своими молниями.

Следом за мной с места сорвался и висп, и его компании я, пожалуй, все-таки обрадовалась. Жаль, разведки как с Вандой не выйдет…

Полетать, правда, пришлось немало: крепость оказалась размером как бы не с Каэр Осуин, вот только все помещения и дворы без дела явно не простаивали. Подниматься слишком высоко тоже было бессмысленно: освещения недоставало, чтобы разглядеть подробности издали, и приходилось чуть ли не заглядывать в окна прямо на лету. Я отдавала себе отчет, что это выглядит более чем подозрительно, но что поделать? Разведка боем — вернее, бой без разведки, — в мои планы тоже не входили.

Да и мне везло. Патрули ходили по внешним укреплениям, внутри я охраны почти не видела. Просто кунари, не воинов, попадалось исчезающе мало — наверно, все находились возле дракона, и о тех, что всё-таки попадались, меня заранее предупреждал Светлячок. Вместо противников я видела их вещи — или те, которые они сочли своими. Множество статуй, среди которых попадались изображения обнаженных кунари, выполненные так тщательно и точно, что в первый раз я даже засмотрелась; портьеры и ковры с символикой Кун; кроме них — множество магических или условно-магических предметов. Я видела драконьи черепа. Сундуки как древне-тевинтерского образца, так и вполне современные орлейские. Красный лириум. Артефакт Соласа, который вроде как должен бы укреплять Завесу. Даже пирамиду — ту странную вещь, что лежала в основе защиты цитадели дю Корбо или пряталась в пещере Эмприз-дю-Лиона. Пожалуй, я не удивилась бы, заметив вездесущий Коготь Думата, но вот гномьих творений почему-то ни в одной комнате не было.

Дракона тоже заперли не в помещении. Когда-то это, вероятно, был еще один внутренний двор, но теперь его накрывала надежная крыша, а наружу вели невысокие, но запертые ворота. Над ними оказалось достаточно пространства, чтобы влезть мог не только один любопытный ястреб, но и целый отряд наемников — только дракона и удерживать.

Огни, о которых говорил Коул, я тоже заметила сразу: из подвижной пластины на полу торчали небольшие сопла, и из них вырывались небольшие струйки пламени. Впрочем, вполне достаточные для того, чтобы дракон не пытался сбежать — горели они возле ворот, четко между ними и драконом.

Да и драконом ли? Я еще ни разу не слышала, чтобы драконы плевались ядом. Виверны — да, те были как раз ядовитыми тварями. Ядовитыми и обладающими очень яркой раскраской, прямо как существо, лежащее на земле передо мной. Интересно, они скрещиваются? Потому что на вид ящер был все-таки драконом, несмотря на нехарактерные дыхание и расцветку.

Движение в глубине помещения привлекло мое внимание. Там, на галерее чуть выше глаз дракона, стоял кунари и вертел какой-то рычаг. Поначалу я не поняла, что он делает, и только когда драконица начала умащиваться на одном месте поудобнее, заметила, что сопла чуть опустились и теперь не только запирают выход из зала, но и подогревают плиты. Похоже, на теплом лежать эта зверюга все-таки любила.

Интересно, а если сопла потушить или убрать?

Дождавшись, пока кунари уйдет, я осторожно проползла внутрь и осмотрелась. Драконица лежала, чуть подергивая лапами — то ли успела уснуть, то ли нервничала. Больше никого не было, похоже, кунари оставаться наедине с такой пленницей не решались. Стараясь не шуметь, я спланировала на ту галерею и осмотрела сначала замеченный рычаг, а потом и еще два. Короткий эксперимент показал, что двигали они сопла, причем не только поворачивали вдоль своей оси, но и сдвигали всю группу от ворот. Групп, как и рычагов, было три, и я вполне могла освободить выход на волю.

И что нам это дает? Захочет ли драконица вырваться на волю и нужно ли это мне?

Впрочем... если крепость мы одним отрядом захватить не сможем, то одним отрядом, усиленным драконом — можно попробовать. Конечно, команды эта зверюга выполнять не станет, но навести панику и отвлечь обитателей Дарваарада от нас — вполне. Главное, как следует ее разозлить.

Снаружи, за воротами, стража точно была. Как бы их спровоцировать, чтобы они сами потыкали свою пленницу копьями? И не стоит ли мне слетать обратно к своим, чтобы поделиться этим гениальным планом?

Светлячок заметался между мной и рычагом, явно намекая, что терять время не стоит. Какая разница, узнают они чуть раньше или чуть позже, одобрят или не одобрят? Вариантов все равно не так много. И я взялась за ближайший рычаг.

Сказать, что я так уж устала в процессе, было нельзя, но времени пришлось потратить изрядно: из зала с драконом в основную часть крепости было аж три выхода, и возле них, хоть и с внешней стороны, кунари бдили. Иногда даже заглядывали внутрь, но я, к счастью, все-таки не попалась — благодаря виспу. Может, с ним разведка была и не хуже, чем с Вандой.

А драконица лежала. Даже когда последний круг сопел отъехал, освобождая ей дорогу, эта крылатая ящерица продолжила дрыхнуть. Я пометалась немного по галерее, пытаясь что-то придумать, но решил за меня Якорь. В библиотеке я успела заметить, что перед взрывом он начинает мерцать активнее, и сейчас эта активность — и правда похожая на ритм сердца, — стала слишком уж яркой. Не давая себе времени на раздумья, я метнулась к воротам и выпустила молнию прямо в драконий зад. Если уж это ее не поднимет…

Подняло, да так активно, словно я не молнией выстрелила, а сапогом пнула. И заорала она примерно так же, оглушая и меня, и, хотелось надеяться, охранников. К счастью, одновременно орать и лететь у нее не получалось, так что через пару секунду драконица заткнулась и резко крутанулась на месте, вперившись в меня не слишком добрым взглядом.

— А я тебя спасаю, между прочим, — упрекнула я шепотом, пытаясь собрать мозги в кучку. Короткая передышка помогла, и я взвилась с места уже ястребом, вылетая в проем над воротами. Сзади послышался лязг открываемых решеток, и драконица снова заорала, так что я кувыркнулась в воздухе. Но теперь в ее голосе была не боль, а злость, и я мимоходом посочувствовала тем людям, до которых эта тварь доберется, улетев отсюда. Но они хотя бы смогут разбежаться или там сражаться, как повезет. У нас же шансов захватить кунарийскую крепость было исчезающе мало, по крайней мере, по моему мнению.

Добраться до своих оказалось просто. Они так никуда и не ушли от площадки с элувианом, да и висп вел меня к ним как по нитке. Заодно я проследила за противником: вырвавшийся дракон — а она все-таки вырвалась наружу, — привлек внимание практически всех, по крайней мере, патрульные бросали посты и бежали на помощь драконьим стражам.

— Ты что там учудила, Перчинка? — поинтересовался Варрик, едва я плюхнулась ему на плечо.

Он опередил Искательницу, которая, судя по лицу, собиралась меня отчитать. Довольный Светлячок тут же заплясал вокруг, пытаясь показать пантомиму об освобождении дракона. Но ему этот жанр давался еще хуже, чем мне, так что пришлось объяснять самой.

— Выпустила…

Бабах! Взрыв заставил крепость содрогнуться, а нас — на пару мгновений оглохнуть.

— Дракона, — за меня продолжил Бык, правда, как-то кисло. — А сейчас в дело пошел гаатлок.

Второй взрыв последовал за первым, и я впервые задумалась — дальше-то что? Если крепость просто взорвется, но Виддасала выживет, что ей помешает продолжить исполнять свой план чуть позже и в другом месте? С другой стороны, идти туда, где буянил очень злой дракон и лежали запасы взрывчатки, не очень хотелось.

— Пошли, — кивнул кунари в сторону Дарваарада, принимая решение за меня. — Там сейчас не до нас, сможем подобраться близко и найти Виддасалу. Если поймать ее и выдать кунари, Арикун будет благодарен.

— Туда?! — с ужасом переспросила Сэра.

Но дракон, словно по заказу, отлетел от крепости чуть дальше, а потом направился в нашу сторону. И эльфийка переменила мнение:

— Валим!

Идти по крепости оказалось слишком просто: нам по дороге не встретилось вообще никого. Идея с драконом, к которой я никак не могла выработать четкого отношения — гениальная она была или идиотская, — все-таки выгорела. Единственное, о чем я жалела: все артефакты, что я видела через окна, приходилось бросить — в сумку они не влезали, а возиться с заклинанием уменьшения, которое еще неизвестно как ляжет на магический артефакт, времени не было. Но я твердо решила отправить сюда кого-нибудь из наших агентов... вон хоть "Боевых Быков"... и забрать все опасное. Или уничтожить. Проблем с тем, чтобы добраться, я тоже не видела: камень-ключ все еще лежал у меня в кармане.

Впрочем, кое-что мы забрали. На одном из столов в комнате, больше всего похожей на лабораторию, только не магическую, лежал роман “Мечи и щиты” авторства В.Тетраса. Я при виде нее расхохоталась, а Варрик застыл как вкопанный.

— Да у тебя фанаты повсюду, Варрик, кто бы мог подумать, — насмешливо заметил Дориан. Сам писатель изумленно покачал головой, а Кассандра чуть раздраженно подогнала нас:

— Надо спешить, пока дракон отвлекает внимание от нас.

В этот момент раздался очередной взрыв, как раз с той стороны, откуда мы пришли. И я понадеялась, что элувиан останется цел — рядом с ним гаатлока вроде бы не было. Варрик кивнул и схватил книгу:

— Ты права. Знаешь, Искательница, я ее подарю тебе. Боевой трофей с подписью автора.

— Хорошо, — неожиданно легко согласилась она. — Как только окажемся в Вал Руайо, подпишешь. А пока идем.

Писатель удивленно покачал головой и протянул книгу мне:

— Пусть пока у тебя побудет, Перчинка.

Я приняла редкий трофей и спрятала в карман странника. Может быть, я бы и сама не отказалась от такого боевого трофея, а еще лучше — копии моей статьи про тевинтерские артефакты. Вот это была бы память так память! Но лишать Кассандру подарка не стала.

Пройти пришлось практически через всю крепость. Ее внутренние коридоры кунари построили так, что напрямую пройти к загону дракона — где сейчас явно должны были собраться все обитатели, — возможным не представлялось. Пожалуй, если бы дорогу выбирала я, мы бы еще и поблуждали по коридорам, может, и вовсе пропустили бы все интересное... Но вел Бык.

Виддасалу мы все-таки нашли, как и целый отряд кунари. Они и впрямь нашлись на выходе из драконьего загона, но выглядели так, словно на его обитателя попросту плюнули — не обращали внимания на крики, рев и теперь уже редкие взрывы. Собственно, они явно собирались уходить в очередной элувиан, и наша цель — вместе с ними, чего допускать категорически ен хотелось. Где ее потом искать?

— Стреляйте, — почти в отчаянии велела я. Команду выполнили оба стрелка, но оба — безрезультатно. Расстояние было, конечно, большим, но не настолько, чтобы стрелы попросту отскочили от кожи.

— Задница Андрасте, она у вас что, каменная? — проворчал Варрик.

— Витаар, — пояснил Бык. — Специальная краска. Да, она почти каменная.

Незамеченными, правда, стрелы все же не остались. Несколько воинов развернулись к нам, да и сама глава этого цирка решила посмотреть, кто распустил зверинец.

— Инквизитор! — а вот голос ее мне не понравился. У той тамассран, с которой мне довелось общаться в детстве, голос был мягким, немного вкрадчивым и почти ласковым. Расаан тоже слушать было приятно. Виддасала обладала грубым тембром, больше подошедшим бы не жрице, а старой прожженной наемнице. С нами разговаривать она не пожелала, обратилась к одному из своих спутников: — Следовало изолировать ее сразу после Бреши. Разберись.

Кунари коротко кивнул, а женщин снова посмотрела на нас.

— Хиссрад! Vinek kathas.

Я резко обернулась к Быку и успела заметить, как изменилось выражение его глаз.

— Даже не думай! — велела я. И напомнила: — Она пошла против Кун!

— Подчинение приказам, — каким-то не своим голосом проговорил кунари, доставая топор. — Ничего личного…

— Ты! — взвыла Сэра и, подскочив ближе, отвесила ему пинка. Да так быстро, что Хиссрад даже среагировать не успел. — Ты демонов, гребаный рогатый сукин сын! Хватит вестись на свою кунскую фигню!

Отскочить она тоже успела, когда кунари потянулся к ней. Зато Коул, словно не боясь, подошел ближе и тихо напомнил:

— Ты Железный Бык, ты не Хиссрад. Ты выбрал стать Быком, и это ты.

— Шеф? — вот Крэм заметно растерялся.

Зато Бык все-таки остановился и медленно оглядел нас всех. Взгляд у него был… странным. Словно из глаз нашего друга смотрел кто-то чужой.

— Vishante Kaffas, — пробормотал Дориан. — И вот это ждет нас всех, если кунари надумают победить?

— Ты не сможешь вернуться к “Боевым Быкам”, если убьешь нас, — напомнила я, не отводя взгляда. А Долийка вдруг тихонько запела:

— Быки не знают страха, рука у них тверда.

— А по ночам в таверне не знают и стыда! — подхватила Скорнячка, а на последнем слове и Крэм. — Поднимем дружно кубки за каждый труп врага./ Плевать, что будет завтра, пока остры рога!

— Ты Железный Бык, — повторил Коул и осторожно коснулся локтя кунари.

Тот вздрогнул, резко поднял топор, и я с ужасом поняла, что щиты не накинула и вот сейчас уже не успею. Но Бык оттолкнул меня и Дориана с дороги и обрушил оружие на подошедших противников, взревев:

— Пока остры рога!

Я торопливо занялась защитой, а когда оглянулась на элувиан, успела увидеть только, как последний сопровождающий Виддасалы исчезает за зеркальной гладью.

* * *

Перекресток представал перед нами в разных масках, но еще ни разу — столь величественным. Высокий многоярусный дворец утопал в зелени, радуя глаз знакомыми эльфийскими арками, остроконечными башенками и светлым камнем. Может быть, это даже был и не Перекресток, слишком реальным казалось все вокруг, да и привычной золотистой дымки заметно не было.

Но мне было не до красот. Добраться сюда удалось только мне; к счастью, когда я улетала, все мои друзья были целы, но им достался один саирабаз, а мне — Виддасала. По крайней мере, так планировалось. До тех пор, пока я не наткнулась на каменную статую, которая еще полчаса назад была вполне живой жрицей Бен-Хазрат. Ей не повезло дважды: сначала таинственный маг обратил ее в камень, а потом мне пришлось взорвать и статую — Якорь снова начал предупреждающе искрить. Или, скорее, теперь не переставал?

Как бы то ни было, от угрозы Виддасалы мы явно избавились, и стоило бы возвращаться, но что-то — любопытство, что ли? — вело меня вперед. Куда-то ведь этот маг делся.

Или чувство незавершенности... неудовлетворенности? Каждый наш противник — Ванесса, Самсон, Корифей, его дракон, венатори всех мастей, тан гакконитов и сам Гаккон... с каждым из них противостояние заканчивалось битвой. Как когда-то рассказывал Зевран: в работе наемного убийцы его привлекал не факт убийства, а предваряющая его охота, планирование, подготовка. В детстве я этого не понимала, а вот теперь, пожалуй, поняла. Почти год поисков, экспериментов, выслеживания; изучение Перекрестка, привлечение специалистов, риск... а в конце — пшик. Дракон улетел сам по себе, Виддасалу и большую часть ее солдат у нас из-под носа увел какой-то незнакомый тип.

К тому же если это был тот самый таинственный маг, называющий себя Фен`Харелом, стоит с ним хотя бы познакомиться. Вдруг мы все-таки союзники?

Долго гадать не пришлось. На невысокой скале, с которой было бы так удобно осматривать и замок, искрящийся в солнечных лучах как фата моргана, и площадку, куда выводил элувиан, стояло еще одно зеркало. Огромное, в три человеческих роста, и мерцала его поверхность не привычным серебром, а лиловым цветом — как элувиан, сквозь который ушла Морриган восемь лет назад. А перед ним стоял…

— Солас? — неуверенно позвала я, походя ближе.

Я была готова поклясться, что это он. Но только потому, что видела такого Соласа во сне — в доспехах Часовых, с накидкой из серого меха на плечах, с гордо развернутыми плечами…

— Некоторые события происходят независимо от наших действий и желаний, — негромко проговорил он. — Я ждал, что ты все-таки найдешь меня, Алиена. В тебе есть упорство.

Якорь снова заискрил, и я раздраженно сбросила молнию куда-то в сторону, но на этот раз это оказалось болезненно. Если так и дальше пойдет, все-таки кончится это для меня плохо.

Солас проводил взглядом молнию и с сочувствием посмотрел на меня. А я вдруг осознала, что передо мной тот, у кого всегда были ответы на любые мои вопросы о магии. И он знал о сфере Корифея. О Якоре. И о тех артефактах — без Соласа мы бы о них вообще не узнали.

— Ты знаешь, что происходит? — требовательно поинтересовалась я и предъявила ему руку в качестве пояснения. Эльф осторожно провел пальцами вдоль моего запястья, в его глазах блеснули грозовые молнии, и боль утихла. Это было так внезапно, что я даже покачнулась: успела привыкнуть к ней…

— Это ненадолго, — с сожалением предупредил… друг? — Да, знаю.

Я жестом остановила его и потерла виски. В голове стало складываться…

…Виддасала последовала в элувиан за посланцем Фен`Харела, чтобы отомстить за порушенные планы.

…Скиталец, знаток душ и магии.

…Сферы, о которых не знает почти никто.

…Они ставят статуи, даже не задумываясь, для чего. И если статуи Творцов я могу понять — по крайней мере, про них есть более-менее цельные легенды, то Ужасный Волк у ворот противоречит всем историям. Они не помнят, зачем выставлять его на границе, но все равно делают это.

…Ты уже расплатился своей свободой. Добровольное рабство, даже хуже того, что было в Тевинтере, ведь раб хотя бы может бороться за свободу. Вас же учат не думать.

…Эта крепость принадлежала Фен`Харелу.

…Митал была справедлива. И искренна, что нечасто встречается среди вершителей судеб. Она была лучшей из эванурис.

…«А я говорила, что он подозрительный, — прошелестел вдруг голос Ванды, снова, так же, как перед храмом Митал. И тут же ее сменил Корифей-Кошмар: — Mar solas ena mar din».

— Mar solas ena mar din, — повторила я, и Солас вздрогнул. А я озвучила свой вывод: — Фен`Харел — это ты.

— Да, — просто ответил эльф и едва заметно улыбнулся своей чуть отстраненной улыбкой.

— И Завесу создал тоже ты, — продолжила я. На этот раз Солас улыбаться не стал, отвернулся и посмотрел на дворец. Пару минут я позволила ему помолчать,но чувствовала при этом, как утекает время. Но едва решилась поторопить его с ответами, когда он все-таки заговорил:

— Да. Это было необходимо, da`len. Тебе сложно представить то, что эванурис творили со своими рабами. Тевинтер — лишь жалкая тень их деяний.

— Но Завесу ты состряпал, только когда они убили Митал, — хмуро напомнила я. На мой вкус, это звучало немного двулично: уж лучше бы просто признался в том, что решил отомстить, а не городил о свободе.

Но Солас покачал головой:

— Это так. Они совершили проступок, за который заслужили вечные мучения, и я отомстил. Но дело не только в этом. Я был зол, это правда, но еще я отчаялся. Митал... была лучшей. Она вдохновляла меня на борьбу, она помогала спасать Народ. И я испугался, что без нее я не справлюсь.

— А титаны? — я снова протянула руку, демонстрируя метку. Эльф даже не глянул, но снова грустно улыбнулся:

— Ты узнала и это. Каждый эванурис обладал средоточием, сферой, с заключенным в ней сердце титана. Но позже шахты были закрыты магией из страха, что эти… боги смогут сотворить миром.

— Шахтой, — передразнила я. — Это ведь тело титана, да? Мы побывали внутри него?

На это Солас не ответил, и я не стала настаивать.

— Почему ты ушел?

— Сфера, — просто отозвался он. — Сфера Корифея была моей. После создания Завесы я впал в утенеру, потратил слишком много сил… и по пробуждении не смог ее открыть.

Я едва не подскочила на месте от возмущения и перебила:

— Только не говори, что ты сам отдал ее Корифею!

— Мои агенты, — уточнил Солас. — Да, я пошел на это. Рассчитывал, что Корифей умрет от взрыва, а я смогу забрать сферу.

— Но просчитался, — жестко отрезала я, снова перебивая. — Значит, давай прикинем: ты создал Завесу и разрушил всю свою цивилизацию…

— Хуже, — мягко перебил эльф. — Бессмертие эльфов не сказка, но я отобрал и это. Завеса отрезала от мира эванурис, но она разделила и магию, и дух эльфов.

— И луны, — полувопросительно добавила я, вспомнив безымянную голубую луну Тени. Значит, все-таки в этом мире было две луны… Но скатиться в исследовательское настроение мне не позволил Якорь, снова кольнув в ладонь. — Отлично. Значит, ты создал Завесу и забрал бессмертие эльфов. Потом ты отдал свою сферу Корифею и не смог ее забрать. Скажи мне, пожалуйста, что ты планируешь делать теперь, чтобы я успела подготовиться? Потому что планирование — явно не твоя сильная сторона.

В глазах моего визави блеснули молнии, и я запоздало прикусила язык: забыла, что разговариваю с каким-никаким, а богом. Ужасным Волком. С другой стороны, он сам говорил, что не бог, а раньше мы общались вполне по-приятельски.

— Прости, — все-таки решила я сгладить свои слова. — Перспектива взорвать в своей руке сердце титана немного выбивает из колеи. Но, согласись, эти твои идеи были… непродуманными.

— Я не ученый, Алиена, — молнии погасли, Солас тяжело вздохнул и отвернулся. — Всего лишь воин... тогда и вовсе — мальчишка. Ужасный Волк, Фен`Харел — поначалу это было оскорблением, но я превратил его в повод для гордости. Вдохновлял друзей, пугал врагов. Как леди Инквизитор.

— Да, меня, помнится, тоже вывел, — я вспомнила Глаз Фенрира, на который шла в пурге на склонах горы Даверус. — И спасибо тебе за это. Но у леди Инквизитор есть советники. Есть ученые, которым я подкидываю разные задачи. Чтобы потом не жалеть.

— Возможно, ты мудрее меня…

Эльф привычно заложил руки за спину и неторопливо двинулся к элувиану, и я последовала за ним. Можно было задать столько вопросов, может быть, даже получить ответы, но на меня напала внезапная немота, и только болезненная щекотка Якоря напоминала: стоит взять себя в руки и заняться делом.

— Ты вывел нас на кунари?

— Да, — снова перешел на краткие ответы эльф. И я поторопила:

— Зачем? Ты ведь мог их и сам убить?

— Я хотел продемонстрировать тебе, как сложно бывает, когда имя заменяет суть, — Солас остановился и посмотрел на меня. — Знаешь, как я узнал о планах кунари?

Вариант, что он нашел гаатлок раньше нас, я решила не рассматривать. Тем более, ответ был почти очевиден:

— Столкнулся на Перекрестке?

— Почти, — Солас усмехнулся, и теперь это смотрелось почти хищно. — Мои шпионы в Инквизиции столкнулись со шпионами кунари в Инквизиции. Причем в тот момент, когда вторые протаскивали гаатлок в Зимний дворец.

В первый момент хотелось отпереться — этого не может быть! В Зимний дворец в принципе ничего нельзя протащить со стороны, там жесткие проверки накладных, товара, гонцов... С другой стороны, если что-то привезли члены Инквизиции, досмотр был чисто номинальный. Нам верили.

Надо будет озаботить Шартер. Пусть поднимет все передвижения наших агентов минимум за последний год, все накладные, которые выписывали в Скайхолде. А потом до меня дошло.

— Твои шпионы и шпионы кунари? — я опять потерла виски и раздраженно отмахнулась от Якоря. Интересно, свои-то шпионы у нас остались или как в Зимнем дворце во время Осеннего бала? И как их отличить друг от друга?

Ладно, озадачу Шартер. Лелиану. Или и вовсе...

Я отвернулась от Соласа и двинулась вперед уже одна. Тихий шелест шагов подсказал, что приятель не желает отставать, и я едва не рассмеялась: вот Ужасный Волк и встал на мой след. Главное, другие боялись привести его за собой, а в моем случае — я сама уже не раз шла за ним, взять хотя бы в Скайхолд.

— Книги из Скайхолда забрал ты? — уточнила я, вспомнив о крепости. Солас кивнул. — А Фейнриэля? Солас, отпусти его, он же дурной мальчишка!

— Фейнриэля? — он удивился. — Нет, его я не приглашал. Прости, Алиена, но он полуэльф, и это… многое значит.

Я остановилась, неприятно пораженная таким проявлением расизма.

— До сих пор тебя люди, кажется, не слишком смущали.

— До встречи с тобой я не считал людей стоящими внимания, — заметил Солас. — Ты изменила мое мнение. Увы, изменить намерения не в твоих силах.

— Так, стоп! — я подняла руки, и по Якорю снова побежали молнии. — Что не так с Фейнриэлем и людьми? Извини, но я последние сутки плоховато соображаю, боль мешает. Давай все вопросы по очереди.

— Они взаимосвязаны, — Ужасный Волк грустно улыбнулся, и в его глазах снова начали разгораться молнии. — Я спас эльфов из рабства, но вместо этого лишил всего, даже их самих. И я должен вернуть все так, как было. Увы, твой мир не переживет этого. Фейнриэль, хоть и сновидец, тоже вряд ли сможет.

Я сжала виски. Боль возвращалась на место, снова мешая думать.

— Ты разрушил уже один мир, — напомнила я. — Ты хочешь разрушить другой?

— Я хочу восстановить то, что ушло, — поправил Солас.

— А самих эльфов ты спросил? Думаешь, Мерриль согласится оставить Хоука? Думаешь, Зевран радостно плюнет на нашу дружбу? Ладно, людей ты не любишь, кунари ненавидишь, на гномов тебе плевать. Но неужели и на эльфов тоже?

На этот вопрос ответа не последовало. Я подняла глаза, но Солас отвернулся и снова смотрел на дворец. Пару минут мы молчали, а потом Якорь вдруг полыхнул так, что я вскрикнула и упала на колени.

— Я должен сделать то, что должен, — прошептал Ужасный Волк. — Снять Завесу, вернуть прежний мир.

— И эванурисов своих тоже? — выкрикнула я. Солас покачал головой, повернулся и присел рядом.

— На этот раз я учту свои ошибки, — пообещал он. — А пока… я помогу. Ты сможешь пожить еще в этом ми…

Время словно остановилось. Солас замолчал, ветер затих, и даже молнии Якоря замерли, сюрреалистической перчаткой обнимая мою руку. Все пространство вокруг подернулось золотой дымкой, и я потерялась в ней словно во сне…

А потом в сердце ударила боль, во сто крат более сильная, чем вспышки Якоря. Казалось, грудь выворачивается наружу, выпуская острый осколок льда, засевший внутри. Не выдержав, я закричала, но облегчения это не принесло. И даже в обморок упасть не получалось, боль длилась и длилась, и растекалась от груди по плечу, руке, захватывала Якорь, который сейчас ощущался как часть меня самой…

Кончилось это внезапно. Боль ушла, и вместо нее пришла пустота. Ледяная, сосущая бездна, отголоски которой я ощущала, когда ушла Ванда.

— Алиена, — Вера стояла рядом, и Якорь теперь играл изумрудными переливами на ее руке. — Прости. Солас хотел помочь, но вместе с Якорем он забрал бы и руку. Я сочла, что ты не захочешь ей жертвовать.

— И забрала душу? — пробормотала я, неверяще щупая грудь. Казалось, на ее место должно быть кровавое месиво с торчащими осколками ребер и льда, но под рукой был привычный доспех из шкуры спектрального дракона, уже изрядно побитый жизнью, но все еще перламутрово-белый. Обе руки тоже были на месте, и это было, конечно, хорошо, но… но я себя чувствовала так, словно осталась от меня одна только оболочка. Ноги тряслись, и не стой я уже на коленях — наверняка упала бы.

— Это пройдет, — мягко проговорила Вера и коснулась моих волос. От ее руки повеяло теплом, и домом, и я невольно потянулась за ней. Дух вздохнула и отошла на шаг назад. — Мне давно следовало отпустить тебя, но я не могла. Мир нуждался…

— Я не понимаю, — я вдруг почувствовала подступающие слезы. — Почему ты должна была… ты меня не держала?

Последнее хотелось сказать утвердительно, но голос подвел. Вера покачала головой.

— Я не должна была оставаться с тобой так надолго. Тебе это повредило. Моя сила не подходит для смертных.

— Кто ты? — я подняла глаза, вглядываясь в нее, словно надеясь прочитать ответ. Или почувствовать тепло, согревающее меня всю мою жизнь, бывшее таким привычным, что заметила я его, только потеряв. Но полупрозрачная золотистая девушка только грустно улыбалась.

— Я говорила тебе, что Создатель когда-то стал самим миром. Я была его возлюбленной. Сложись все иначе, и я сама стала бы миром — иным, может быть, более прекрасным. Но я любила и люблю. И я последовала за своим сердцем, — она сделала паузу, а потом все же подошла ближе и снова провела рукой по волосам. Темная бездна в сердце подернулась пленкой тепла, и я потянулась за ним, отчаянно, боясь, что оно исчезнет. — Вы, дети этого мира, дети моей любви, доставляете много проблем. Воюете, жаждете власти, рушите то, чего не понимаете... Но я не могу судить. Раз это есть в вас, значит, было и в нем.

Она снова отошла, и я потянулась следом, надеясь продлить это прикосновение. Может быть, это выглядело нелепо, рабски, зависимо... сейчас было наплевать. Был лишь золотистый свет, что наполнял мою душу жизнью, и черное существование без него.

— Я не могу позволить вам навредить миру, — тихо проговорила Вера, посмотрела на меня своими бездонными глазами, и в них блеснули слезы. — Но и вмешаться я не могу: слишком много сил, слишком чуждые они для вас... и это не понравилось бы тому, кого вы называете Создателем. Я ищу тех, кто мне поможет. Когда-то мы дружили с Митал. Но этого не хватало, я хотела решать, как правильно следует поступить, а не уговаривать… Когда мир снова нуждался в помощи, я нашла Андрасте. Она была слабой девочкой, и не выдержала моего сознания.

— Так вот почему меня принимали за нее! — перебила я. От возмущения даже боль стала чуть слабее.

Вера печально кивнула:

— Потому что ей была я. Душа бедной девочки ушла задолго до того, как архонт приговорил ее к костру.

— А… а я?

Якорь заискрился, но дух и бровью не повела. Тихо ответила:

— Я поняла, что была не права. Я не смею решать за других, не смею занимать их жизни. Поэтому я нашла душу, свободную от местных идей, со свежим взглядом, без страхов этого мира, и позволила остаться собой. Лишь помогала силой и — иногда — подсказками. Я старалась касаться тебя как можно реже, чтобы не навредить. У тебя сильная душа, Алиена. Ты справилась, и я благодарна тебе. Но даже сильная не сможет вечно выносить силу Творения.

— Ты не можешь просто так уйти! — я все-таки нашла в себе силы встать и шагнуть к Вере. Остаться без Ванды… казалось, без нее умерла половина моей души. И сейчас умирала вторая.

— Прости… — Вера сделала еще один шаг назад и указала на Соласа. — Тебе лучше уйти. Он будет недоволен, потеряв Якорь. А самоконтроль — не самая сильная сторона нашего друга. Иди, Алиена. Живи. Люби своего мужа и друзей. Я освобождаю тебя от нашего договора.

— Но… — я не знала, радоваться или нет. В голове теснилось столько мыслей, столько вопросов, столько… — Я не все узнала!

— Ты узнала так много, — Вера улыбнулась. — Иди, дитя. И прости… я слишком крепко привязала твою душу к этому миру.

* * *

— Дамы, господа, спасибо, что согласились задержаться, — стоять было тяжело. Сидеть тоже было тяжело, как и жить в целом. Мне постоянно казалось, что сделана из сплава стекла и бетона: хрупкая, тронь — и разобьётся; тяжёлая, как могильная плита.

В Вал Руайо мы вернулись к рассвету. Это было самым удивительным: прошла всего лишь одна ночь, а я словно постарела на миллион лет и лишилась сердца и души. Всего одна ночь — а целое подразделение кунари перестало существовать. Всего одна ночь — а мой друг стал моим... врагом? Получится ли найти Соласа и обезвредить, не причиняя ему вреда?

Всего одна ночь, но она перевернула почти все.

Бал уже, конечно, закончился, гости разошлись. Но главы государств, которых пригласила Верховная Жрица, все ещё оставались во дворце. И за это следовало поблагодарить одну маленькую леди, которую я собиралась сейчас расстроить.

— Я хотела рассказать вам об угрозе, которую представляет кунарийская отступница по имени Виддасала, — тяжело проговорила я. — Но за эту ночь непосредственная угроза Виддасалы исчезла. Кунари займутся своими делами, может, опять нападут на Сегерон...

— Сдается мне, миледи, новости у вас все же есть, — Гаспар следил за мной с заметной тревогой. Это было, пожалуй, приятно, хоть я и понимала, что интересует его леди Инквизитор, а не я сама. Каллен... Каллен следил именно за мной, и его тревога была во сто крат сильнее. Словно он видел все, что произошло — а ведь мы не успели обмолвиться и словом.

Я посмотрела на Великого герцога, императрицу, Алистера и Айдана, других. Стоило бы, наверно, как-то смягчить новость, решение, которое я приняла. Сказать что-то воодушевляющее, например, что миру больше ничего не грозит. Но ложь на язык не шла, а правда была слишком далекой от дипломатии.

Я бросила взгляд на Жозефину... Именно она больше всех радела за нашу организацию... Но так ничего и не придумала.

— Инквизиция будет распущена, — в итоге просто проговорила я. — Мы выполнили свою задачу. Я выполнила свою задачу.

— Леди Инквизитор! — Жозефина даже привстала, но я перебила ее:

— Есть кое-что, что мы не успели обсудить. Это единственное верное решение, леди Монтилье. Прошу вас, поверьте. Позже я все объясню.

— Алли, ты в порядке? — недоверчиво и обеспокоенно посмотрел на меня Алистер. Я постаралась улыбнуться.

— Если Инквизиция снова понадобится... Если кто-то снова попытается разрушить мир... Мы вернёмся.