Как найти своего дракона (джен)

Обхватив колени руками, я подтянула их поближе и оперлась подбородком, задумчиво уставившись на бескрайние просторы океана, словно захватившего весь необьятный мир, заполнив его водой и таящимися под его толщей опасностями в виде Морских Драконов, о которых в последнее время я совсем успела позабыть. Бур лежал рядом, ворча на рану под крылом, которую то и дело наровил облизать, но сдерживался, и время от времени кидал на меня внимательные, обеспокоенные взгляды, от которых ничего нельзя было скрыть, хотя я и не пыталась.

Да и мне было сейчас совершенно не до него.

Значит, все-таки заметил… А я надеялась.

Издав тяжелый вздох, я встала и неспешно подошла к краю, опуская взгляд вниз, на пастбища и луга, куда более оживленные, чем ранним утром. Викинги деловито сновали туда-сюда, занимаясь совершенно обыденными и такими простыми вещами: женщины пололи грядки и собирали созревший урожай, мужчины проверяли крепления и вели загруженных мулов в деревню, дети же, как и положено детям, носились по округе, весело что-то выкрикивая, чем одновременно и радовали, и раздражали родителей, если в запале умудрялись помешать их работе.

Боль в груди становилось все более ощутимой.

Интересно, знают ли они обо мне? — спросила я себя вдруг, не сводя глаз с людей, с которыми росла бок о бок почти всю свою жизнь, и сразу же отмела эту мысль. Вряд ли Утэр и остальные стали бы раскрывать мое присутствие, не убедившись, что я действительно здесь… Ну, а теперь, когда они убедились, что я и правда тут, то если захотят рассказать, я ничем не смогу им помешать… Так что мне будет лучше уйти прямо сейчас, если я не хочу встретиться с разгневанным кланом лицом к лицу… Но сначала нужно кое-что сделать.

Отойдя от края, не желая попадаться никому на глаза, даже случайно, и даже если обо мне уже все знают, я подошла к сумкам и принялась копаться сначала в одной, потом другой, ища один маленький, но очень важный пузырек, а мысли все продолжали роиться в голове.

Я правда надеялась остаться в тени… Что было весьма наивно с моей стороны. Надо было догадаться что к чему еще вчера, ведь я лучше, чем кто-либо другой знала, что Тюк очень приметливый, и для него заметить всадника на драконе, особенно, если его там быть вообще не должно, очень просто. А если прибавить к этому мои волосы, хорошо заметные в темноте, и как назло успевшие распуститься, то, само собой, единственной, кто пришел ему на ум в тот момент, была именно я. К тому же, я помогла им избавляться от драконов и более того, была верхом на Теневике, коих ну очень мало даже в наших краях, что наверняка укрепило его подозрения, если они у него, конечно, еще оставались. Да и будь я врагом, стала бы так поступать?

Вот так я себя и выдала, очень глупо, между прочим, выдала. Для того, чтобы осататься в тени, не надо было вступать в битву, но увидев, что происходит, я растерялась и поддалась чувствам… Увы, есть во мне такая черта, с которой я до сих пор не могу справиться.

Но делать нечего — уже поздно. Обо мне знают и лишь вопрос времени, когда узнают все… Если, конечно, уже не знают.

Я криво усмехнулась, посмеиваясь сама над собой. Не попадаться никому на глаза, да? Ну что ж, поздравляю, Рапика, ты с треском провалилась.

На мгновение вновь поддавшись чувствам, я прекратила рыться в сумке и уронила голову на ладони, сокрушаясь над собственной несдержанностью и недальновидностью.

Но как я и говорила, делать уже нечего, нужно лишь держаться запасного плана, составленного мной как раз на такой случай. Хоть и с неохотой, но я все же предполагала подобное развитие событий, так что, в какой-то степени, была готова к этому. Правда, до последнего надеялась, что до такого не дойдет.

Одно только не пойму, наставлять оружие-то на меня было зачем? Чтобы я не сбежала? Не призвала своего дракона? Как они вообще собирались вычислить меня? Отыскать и окружить? А если бы им не повезло и я была не одна, что тогда? Завязали бы битву? В таком случае разрешить все мирно мы бы точно не смогли… Да и не думаю я, что они всерьез считали меня врагом, поскольку не могли игнорировать то, что я помогала им изгонять драконов из деревни по собственной воле.

В любом случае, считать меня врагом действительно глупо. Они знают меня едва ли не с рождения, вдобавок к этому, после того, что случилось с нашим Лаоком, я бы ни за что не переметнулась на другую сторону баррикад, даже сбежав с четырьмя драконьими яйцами в охапке… Я бы никогда так не поступила, и им это хорошо известно. Все-таки, в той войне я всегда была на передовой, кто бы и что бы обо мне не говорил.

Так что, вероятнее всего, то, что мы столкнулись у ручья было удачным и удобным совпадением, при котором никто не пострадал.

Закончив рыться в сумке, я достала пузырек заполненный семенами до краев, и сжала его в ладони. Вот то, что поможет в борьбе с драконами. Чуяло мое сердце, что пригодиться.

Резко встав, одновременно борясь с желанием трусливо все бросить и сбежать, я решительно подошла к Буру и скорее приказала, чем сказала:

— Отнеси меня обратно, к ручью.

Дракон одарил меня сомневающимся взглядом, очень точно повторив человеческие эмоции. Против воли я не сдержала короткой улыбки:

— Не смотри так, Бур, все будет хорошо. Я уже говорила: они нам не враги и не причинят тебе больше никакого вреда, — произнесла я, абсолютно точно в этом уверенная. — Я лишь отдам им это, и мы улетим, обещаю. — Я показала ему пузырек и Бур инстинктивно дернулся, в его огромных драконьих глазах отразился мимолетный страх. Я поспешно спрятала пузырек в карман меховой накидки.

Дракон недоверчиво покосился на меня и отвернулся, всем своим видом демонстрируя, что мой план ему совсем не по душе.

— Бур, мы уже обсуждали это, помнишь? — начав хмуриться, поинтересовалась у дракона я, уперев руки в бока. — Так нужно, малыш, так что давай, неси меня куда надо, и покончим с этим.

Дракон недовольно фыркнул, точь в точь подражая своему закадычному другу Беззубику, но наконец подчинился, подставляя мне спину. Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я запрыгнула ему на спину и мы взлетели, воспарив над вулканом. Глянув вниз, на пастбища и луга, где по-прежнему занимались работой ничего не подозревающие викинги, я поняла, что мы сейчас как на ладони, и в любой момент кто-нибудь может поднять голову и увидеть нас, поэтому я торопливо направила дракона вниз.

Тая надежду, что нас не успели заметить, я спрыгнула с дракона и велела ему поскорей улетать и быть острожным. Может, о нас еще и не знают, но осторожность лишней не бывает. Бур явно был не рад оставлять меня одну, но послушался и скрылся с глаз в мгновение ока, я же, сделав еще один тяжелый вздох, оглядела то самое место, где мы совсем недавно расстались с моими бывшими друзьями, сейчас не найдя ни единого намека на их присутствие. Подойдя к ручью, я подняла свои оброненные фляжки, две из которых были заполнены целиком, а одна так и осталась полупустой, и прицепила их к поясу, затем огляделась вокруг, повторно проверяя если здесь кто-то еще, но кроме меня больше никого не было.

Я почему-то была уверена, что меня будут ждать, но, видимо, ждать придется мне. Что ж… Ничего не поделаешь. Главное, уж в этот раз точно остаться незамеченной для всех остальных, благо, место здесь обособленное, насколько мне помнится, и тонкие, почти нехоженые тропки это подтверждают.

Немного потоптавшись на месте и за неимением каких либо еще занятий решила пройтись по одной из тропинок, ни на секунду не забывая о возможности столкнуться с кем-нибудь, и, обогнув дерево, вышла на просторную поляну, где, как мне кажется, я и освободила Беззубика. Я вновь коротко улыбнулась. Вот кто бы мог подумать, что Ночная Фурия, попавшая в один из наших капканов, окажется Беззубиком… Интересно, однако, повернулась судьба…

Вдруг откуда-то с боку раздались приглушенные шаги. Вздрогнув, я моментально укрылась среди деревьев, и прижавшись к широкому стволу, увидела высокого мужчину в плаще, неторопливо идущего по уже хорошо вытоптанной тропинке, и узнала в нем Утэра. Он выглядел еще более уставшим, чем утром.

Вдруг остановившись, он безошибочно посмотрел в мою сторону, вздохнул и позвал, направляясь к одному из валунов, торчащему посреди поляны:

— Рапика, выходи, я один.

Удивляясь тому, как он вообще успел меня заметить, я осторожно вышла на пустое пространство, чувствуя себя странно беззащитной, и подошла к нему достаточно близко, чтобы разглядеть складки на лбу и потухший взгляд. Почему он выглядит таким изможденным?

— Мы не закончили, — начала я, не зная, как подступиться к предстоящему разговору. Утэр молча кивнул, переводя этот потухший взгляд в землю, а затем снова на меня.

— Где остальные? — неожиданно спросил он. Я уставилась на него в недоумении, пытаясь понять, о чем он спрашивает. — Я про драконов, — пояснил Утэр. — Я видел только одного.

А, вот оно что.

— Двое летают неподалеку, они… — я помялась, подбирая подходящее слово, — более свободолюбивые, чем Бур. — И едва вспомнив о них, тут же почувствовала привычное беспокойство, преследовавшее меня с тех самых пор, как мои драконы были похищены Виктором, и возникающее всякий раз, стоило этим двоим улететь куда-нибудь, даже если они не покидали пределов Олуха. Мои пальцы инстинктивно потянулись к свистку на шее, который я носила, не снимая. Это заглушало мою тревогу.

— Бур? Это его имя? — уточнил Утэр. — Как зовут других?

Я взглянула на него, не понимая, почему он вдруг стал расспрашивать меня о драконах. Ему действительно интересно или он тоже не знает, как подступиться к разговору?

— Дрейк и Лаок, — ответила я, догадываясь какая у него будет реакция. — Да, я назвала одного из них Лаок. Ты не ослышался. Думаю, не трудно догадаться почему, — чуть раздраженно добавила я, сложив руки на груди, и свела брови у переносицы. У меня очень туго с фантазией, так что дать им такие имена мне показалось хорошей идеей. К тому же они весьма символичны: самый старший больше всего похож на свою мать, а глядя на среднего я почему-то видела в его глазах глубинную печаль по тому, чего уже не вернуть, и это напоминало мне о загубленном родном крае, навеки оставшегося в прошлом. Иными словами, имена и правда символичные. На что-то большее меня бы просто не хватило.

— Понимаю, — кивнул Утэр, и заметил: — Ты назвала только троих, а я помню, что их было четверо… Где еще один? — Его глаза неожиданно пытливо уставились в мои. Я опустила взгляд и быстро ответила, мгновенно вспоминая свой кошмар:

— Он погиб.

— Сочувствую.

Тут я уже не выдержала. Тщательно отгоняемые воспоминания, стоило им найти хоть малейшую лазейку, тут же вывели меня из и без того шаткого равновесия, пробудив чувства, хлынувшие наружу, провоцируя меня на необдуманные поступки. Подняв на него гневный взгляд, за которым скрывалась потаенная боль, сожаление и растущее раздражение, я таки задала вопрос, который волновал меня еще с самого начала этого с виду обычного, но на деле весьма глубокого и напряженного разговора:

— К чему все эти вопросы, Утэр? Я не верю, что тебе действительно интересно… Говори, что хотел. Ты ведь наверняка хочешь высказать мне все, что думаешь о моем побеге, я права? Так начинай, я готова, — резко выпалила я и упрямо уставилась на него, действительно желая, чтобы он прямо сейчас выплеснул на меня все накопившиеся обиды или сделал еще что-нибудь, лишь бы больше не смотрел вот так… И лишь бы я сама сейчас не переживала свой кошмар снова и снова, устав быть его заложницей.

Но вопреки моим ожиданиям, он не стал делать ничего подобного, даже не усмехнулся зло. Вместо этого он просто встал и подошел ко мне, остановившись всего в двух шагах и внимательно, но ненавязчиво стал рассматривать меня, будто изучая и сравнивая, а затем вдруг широко улыбнулся, и эта улыбка осветлила его серое лицо и зажгла потухшие глаза, сверкнувшие из-под густых черных ресниц.

— А ты изменилась.

Моргнув, я в недоумении свела брови.

— Это то, что ты хотел мне сказать?

— Нет.

— А что тогда?

— Ничего.

Опешив, я поддалась вперед.

— Что значит твое «ничего»?

— То и значит: ничего. Я ничего не хотел тебе сказать.

Окончательно растерявшись, я уставилась на него, явно чего-то не понимая. Он грустно улыбался, а в его синих глазах затаилось какое-то скрытное, глубинное чувство, которое мне было не под силу разгадать. Не выдержав, я отвернулась, а он спросил:

— Зачем ты вернулась, Рапика?

Уж не знаю почему, но его вопрос вдруг поставил меня в тупик. Наверное, это все из-за его странных глаз. Они сбивают меня с толку… Мысленно встряхнувшись, я вовремя вспомнила о своей цели и полезла в карман накидки, доставая оттуда пузырек и протягивая его ему:

— Что это? — спросил он, не спеша принимать неожиданный подарок.

— Это семена Голубого Олеандра, — со всей охотой ответила я. — Они смертельно опасны для драконов. Высади их по всему острову и больше ни один из них здесь не объявиться. Это я тебе обещаю.

Утэр взглянул на меня, затем на семена, явно осмысливая услышанное и вновь задал вопрос:

— И ты, та которая живет с драконами бок о бок, носишь такое с собой?

Я не сдержалась и прищурилась, начиная подозревать, что он нарочно тянет наш разговор. Вот только зачем, не понятно. Тем не менее, я пояснила:

— Пока они в пузырьке, они не опасны. И да, я принесла их специально для вас. Так что бери, отказ не принимается.

Утэр ничего на это не ответил, а я все так же стояла с протянутой рукой и начинала понемногу чувствовать себя дурой. Наконец он потянулся к пузырьку, но схватил не его, а мое запястье. От очередной неожиданности с его стороны я вздрогнула, широко распахивая веки и ошарашено уставилась в его глаза. В них полыхал невиданный мной ранее гнев.

— Значит, ты не собираешься оставаться?.. Значит, ты вернулась только для того, чтобы передать это?.. — Утэр поднял мою руку с пузырьком, его челюсть плотно сжалась, как если бы он с трудом сдерживал своим эмоции, а затем сделал абсолютно потрясшую меня вещь: обхватил мое лицо ладонью, зарываясь пальцами в волосы и слишком близко наклонился. Его глаза потемнели от завладевших им чувств и воспоминаний, и я перестала видеть что-либо кроме них, утопая в этой глубине. — Ты!.. Ты даже не представляешь каково мне было, когда ты исчезла… Просто взяла и исчезла… Я искал тебя повсюду, а ты… ты исчезла…

Глядя на него во все глаза, я испытала шок. Что он делает?.. Зачем он мне это говорит?..

— Утэр?.. — каким-то чужим, будто и не своим вовсе, голосом воскликнула я, вдруг осознав, что он на целую голову выше меня и, не то смутившись, не то разозлившись, рывком вывернулась из-под его руки и отступила на безопасное расстояние, почему-то избегая смотреть ему в глаза. Чувствуя как стремительно краснеет мое лицо, и от того злясь еще больше, я в защитном жесте сложила руки на груди и все еще не глядя на него, отчеканила, словно оправдываясь перед ним, а не высказываясь:

— Да, ты прав, я пришла сюда только для того, чтобы отдать вам пузырек, если в этом будет необходимость. А вообще, я пришла потому, что скучала по дому… Да, я скучала по дому. И что? Это преступление? Да, я сбежала и предала наш клан, связавшись с драконами, но это вовсе не значит, что я о вас забыла… И вообще… Я сделала все, что хотела и теперь возвращаюсь обратно в свой новый клан, где драконы и люди живут бок о бок. — Я развела руками. — Представь себе, такие есть! — На мгновение замолкнув, не зная, что еще тут можно сказать, и так наговорила слишком многого, я нервно развернулась, чтобы уйти и не оборачиваясь, добавила напоследок: — И я… я была рада повидаться, хотя бы вот так, и убедиться, что у вас все хорошо. Это все, что я хотела сказать и сделать.

Закончив свою сумбурную речь, больше похожую на словесную попытку побега, и не получив никакой ответной на неё реакции, я рвано вздохнула, и быстро пошла прочь, покусывая от волнения губу.

— И ты так просто уйдешь? — тихо и совершенно спокойно спросил Утэр мне в спину, когда я уже и не надеялась хоть что-то от него услышать. — Даже не спросишь, как твой отец?

Я резко остановилась, сердце сделало кульбит и понеслось вскачь. Образ отца тут же встал перед глазами, вытесняя все мысли из головы. До боли закусив губу, ощущая привкус крови на языке, я чуть повернула лицо к Утэру и спросила:

— К-как он?

— Плохо, — ответил Утэр и его голос даже на малейшую тональность не подразумевал лжи.

Испугавшись, я торопливо развернулась, всеми силами сдерживая подступающие слезы. Мой голос предательски дрожал, когда я задавала новый вопрос:

— Что с ним?

— Хромает на одну ногу, он сломал ее, когда пробирался по подземельям под вулканом… Мы говорили ему, что это опасно, но он не слушал, сделал все по своему и пострадал… В его возрасте такие травмы плохо заживают… Отныне он всегда ходит с тростью.

Я отвела взгляд, нервно сглатывая. Теперь понятно, почему я не видела его на поле битвы — он больше не может сражаться.

— Рапика, — позвал меня Утэр так же тихо, но с отчётливой просьбой в голосе, — не уходи вот так. Не оставляй его с мыслью, что ты умерла… Плевать на драконов, на войну с ними, вообще на все… Он должен знать, что ты жива… Он же твой отец… Ты не можешь бросить его снова.

Я долго молчала, глядя ему в глаза, всем своим существом понимая, что он прав. Да, Тор меня приведи, он прав! Не верю, что признаю это, но Утэр прав!.. Вот только… Как я посмотрю отцу в глаза после всего, что между нами случилось? Как я скажу ему «здравствуй, папа» после того, как он убил Дреки, а я сбежала, оставив и его, и всю свою прошлую жизнь? Найду ли я для этого силы?

Это не то, что я могу решить вот так сразу.

Наконец я едва слышно прошептала:

— Я… Я подумаю над твоими словами.

Утэр кивнул и добавил:

— Хорошо, подумай… И кстати, я все хотел сказать тебе: прости за то, что случилось с той драконицей… Не надо было нам ее трогать, она и так была одной ногой в могиле…

Я поджала губы, образ отца вытеснил образ Дреки. Ох, зря он мне напомнил… Моя застарелая ненависть к нему вспыхнула с новой силой.

Поддавшись минутной ярости, я процедила сквозь зубы:

— Этого бы не случилось, если бы ты не нарушил обещание!

— Я не нарушал обещания! — возразил он совершенно искренне. — И никому не выдал твою тайну… Пока ты не сбежала, конечно. Она… — Он запнулся, не зная, как лучше мне все рассказать. — Она сама к нам вышла. Полагаю, искала малышей? Они были с тобой? — прочитав ответ по моему лицу, он продолжил: — Она правда пришла сама, Рапика, никто тебя не выдавал, ни я, ни Флика…

— Флика? — насторожилась я. — Она знала? — И тут я вспомнила те странные моменты в лесу: треск ветви, тени… — Так это она следила за мной? — осознала я. — Но зачем?

Утэр уже хотел было ответить, но был весьма бесцеремонно прерван: на поляну ворвались четверо викингов, в которых я почти сразу узнала старых друзей. Липучка, Скряг, Тюк, Ряха… Мое лицо в изумлении вытянулось, пока я наблюдала, как они подходят к нам, поскольку совершенно не ожидала встречи с ними, да ещё в такой переломный момент, и той, кто шла впереди всех, была разъяренная Липучка.

— Ты! — она ткнула в меня пальцем, пылая праведным гневом.

Сначала я даже не поняла, о ком речь, настолько их появление выбило меня из колеи, и только тогда, когда она встала прямо передо мной, приковав все моё внимание к себе, поняла, что речь идёт обо мне.

— Что ты здесь делаешь?! — рявкнула она мне в лицо, заставив отшатнуться, и отвесила настолько жесткую оплеуху, звонко разрезавшую наступившую тишину, что моя голова дернулась, а шея заболела.

Я как-то слишком заторможено поднесла ладонь к горящей щеке, глядя на взбешенную девушку во все глаза. Она что, правда только что ударила меня? Липучка? Ударила? По-настоящему?

Краем уха, почти не вникая в суть, я уловила разговор остальных:

— Извини, Утэр, — с сожалением пробормотал запыхавшийся Скряг, едва поспевая за своей быстроногой боевой подругой. — Она как-то узнала, что Рапика здесь, и я не смог ее сдержать… прям как с цепи сорвалась, и тут же бросилась в лес…

— Не страшно, — успокоил его Утэр, бросив на нас настороженный взгляд через плечо. — Раз уж все раскрылось, нам лучше не вмешиваться, — добавил он, покосившись на Липучку, одним только взглядом готовую стереть меня с лица земли, справедливо полагая, что двум девицам со жгучим нравом, то есть мне и Липучке, лучше обсудить все с глазу на глаз, без посторонних.

— Я еще раз спрашиваю: Что. Ты. Здесь. Делаешь?! — отчеканила она, едва сдерживая свою ярость, готовая вся и целиком выплеснуться на меня, окатив с головы до ног. — Чего ты молчишь?! Что, нечего сказать друзьям, которых ты бросила, да? — схватив меня за грудки, она зло тряхнула меня, выпытывая ответ, которого так и не получила.

Придя в себя от шока, я лишь сказала:

— Ты совсем не изменилась.

Услышав мой спокойный голос и лицезрев не менее спокойное выражение лица, она резко отпрянула, глядя так, словно у меня выросла вторая голова.

— А вот ты — да, — отойдя от потрясения, наконец произнесла она.

— Может быть, — не стала я спорить, прекрасно понимая ее замешательство. Раньше я бы уже взбесилась и обязательно наорала на нее в ответ, но теперь… Теперь даже раздражения не было. Единственное же, что я сейчас испытывала — это грусть и сожаление, а ещё растущее чувство вины. Они-то и не давали мне разозлиться, подавляя этот гнев ещё в самом зародыше.

Видя, что наш разговор зашел в тупик, Скряг поспешно увел свою растерянную подругу подальше, во избежание маловероятного, но все ещё возможного скандала. Я проводила их взглядом полным печали, а в голове мелькали обрывки воспоминаний из детства и забытого, ложно похороненного мной прошлого.

Утэр подошёл ко мне, вынуждая сосредоточиться на нем, взглянул на пузырек в своих ладонях, внутри которого перекатывались семена, следуя движению его руки, и кивнул, соглашаясь принять мой подарок.

— Хорошо, я возьму это. Как скоро они прорастут?

— Где-то с месяц, — ответила я. — Может, даже раньше.

Утэр вздохнул, оценивая время и шансы клана.

— Ничего, месяц потерпим. Ты останешься? — без перехода спросил он, резко уставившись мне прямо в глаза.

Я не успела ответить, на этот раз Липучка бесцеремонно прервала уже меня: она вырвалась из рук Скряга и бросилась к нам, вклинившись между мной и Утэром.

— Что?! Ты не собиралась остаться?! — в ней вновь разгорался гнев и это было видно невооруженным взглядом. — Отвечай!

— Нет, не собиралась, — ответила я все так же спокойно, чему сама удивилась в очередной раз.

Ее лицо исказилось в еще большей ярости. Видя, что с ней творится, я невольно испугалась, ведь это чувство в ней столь велико, что могло буквально разорвать её на части, и это было не просто сравнение — Липучка словно стала самым чистым воплощением гнева, которое её человеческое тело было попросту не способно выдержать.

Глядя на неё в смятении, всерьёз забеспокоившись за её состояние, я не имела ни малейшего представления, что такого предпринять, чтобы хоть немного успокоить её. И догадывалась, что вряд-ли что-то вообще смогу предпринять, даже если очень захочу.

— Ты!.. Ты!.. Да зачем ты вообще вернулась?! Тебя кто-то звал?!

— Липучка, — одернул ее Скряг неожиданно жёстко, вклинившись между нами, оттесняя своими габаритами в разные стороны. — Это и ее дом тоже!

— Да неужели? — рассвирепела девушка окончательно. — Она бросила нас, своих друзей, свой клан, свой дом, вы что, забыли? Она бросила нас и ради чего?! Ради драконов! — она выплюнула это слово с особым омерзением. — Очнитесь: она бросила нас ради тех самых драконов, которые разрушили наш дом! Я что, одна здесь это понимаю?! — Ее убийственный взгляд уперся в меня, и тут её словно озарило. — А может, это ты все устроила, а?! Ты накликала на нас эту беду?!

— Липучка, хватит, — тоже начал злиться Скряг, стиснув её плечи своими ручищами, таким образом, лишая движения и возможности расцарапать мне лицо.

Я с удивлением уставилась на этого верзилу. Он никогда не повышал на нее голос в таком тоне.

— А что не так?! — взбесилась та ещё больше, хотя казалось, дальше уже просто некуда. — Драконы ведь стали нападать на нас недавно, и тут появляется она! Разве это просто совпадение?! — Она извернулась и выглянула через руку Скряга, обращаясь ко мне, до этого выкрикивая все в лицо своему другу. — Это что, месть?! Так ты с нами, да?! За ту драконшу нам припомнить решила, да?!

Этого я стерпеть уже не смогла. Справедливый гнев закипел во мне впервые за сегодняшний день, и я в кои-то веки ответила на её обвинения.

— Остановись, — прошипела я, глядя на нее исподлобья. — Если бы я устроила нападение драконов, то не стала бы давать вам оружие, способное их уничтожить. — Я указала на пузырек в руках Утэра. — Из этих семян вырастят ядовитые для драконов цветы, которые помогут вам изгнать их с острова. Это займет время, но оно того стоит. Не сомневайтесь: это уже проверено. — Я перевела дыхание. — И уж поверь мне, Липучка, — с нажимом продолжила я, — у меня нет никаких, даже самых малейших причин и уж тем более, желания, мстить вам за смерть Дреки. Утэр мне все рассказал. Рассказал, как все было… — Я взглянула на него. — И я ему верю. — И снова холодно уставилась на свою некогда лучшую подругу. — Так что в нападении на остров драконов моей вины нет. Я бы… — упершись взглядом в землю, очень кстати вспомнив вновь расцветший Лаок, я попятилась, борясь с обуревающими меня чувствами. — Я бы никогда так не поступила. Не после… того что было… — Я помотала головой, на мгновение показав им то, что так упорно прятала из гордости и упрямства — свои боль и слезы.

Выслушав мою сдержанную речь, Липучка явно не знала, что на нее ответить, а увидев мои слезы, она и вовсе лишилась дара речи, в миг растеряв весь свой запал. Да и остальные были явно растерянны внезапным проявлением слабости от меня, той, кто никогда не позволяла себе этого, уж точно не на виду…

Поняв, что на этом разговор закончен, я, поколебавшись с мгновение, сказала, испытывая смущение и стыд:

— Я была… Была рада повидаться с вами. Передайте па… — закончить начатую фразу я так и не смогла, как бы не старалась, и, в итоге, передумала её произносить совсем: — Нет, лучше ничего не передавайте.

Я отвернулась от молчаливых друзей и громко свистнула. Ребята от неожиданности вздрогнули, я почувствовала это, даже не глядя на них.

— Значит, все-таки не останешься? — задал вопрос Утэр, на который уже знал ответ.

Этого оказалось достаточно, чтобы Липучка вновь взорвалась:

— Ну и проваливай! И без тебя все прекрасно! Мы и без тебя со…

Она умолкла, увидев летящего к нам дракона. Бур с грохотом приземлился рядом, поднимая облака пыли, окутавшие нас со всех сторон. Ребята напряжённо, с настороженностью следили за нами, рука Скряга уже потянулась было к секире, но он вовремя остановил себя, вспомнив, что этот дракон не является врагом ни ему, ни кому либо на острове, и никогда им не был и не будет. Бур так же настороженно следил за ними, отмечая каждое их движение, и только поняв, что опасаться нечего, чуть присел, чтобы мне было легче взобраться ему на спину. Умостившись на нем верхом, я взглянула на старых друзей, открыла было рот, чтобы что-то сказать, хоть какую-нибудь банальность, но слова не шли, и я закрыла рот, так и не произнеся ни слова.

Дракон уже развернулся и распахнул крылья, чтобы взлететь, как раздалось тихое от Утэра:

— Удачного полета.

Я свела брови у переносицы, ком слез встал в горле, мешая дышать. Привычно сражаясь с нахлынувшими чувствами и сосредоточив на этой борьбе все свои силы, я не осмелилась ни обернуться, ни даже кинуть. Меня хватило лишь на то, чтобы застыть на несколько кротчайших мгновений, а затем быстро и резко взлететь, устремляясь в небеса и роняя на землю пару крохотный слезинок, вырванных холодным ветром.