21 закат нашей любви (гет)

На следующий день все отряды вывезли в огромный аквапарк с бассейнами, горками и различными водными развлечениями. Волнение, витающее в воздухе, было ощутимым, поскольку дети и подростки не могли усидеть на месте, оживленно переговариваясь и строя планы на предстоящий день. Большой автобус с радостными криками и смехом отправился в путь, и уже через полчаса яркие цвета аквапарка затмили и без того солнечный день.

По прибытии каждый нашел себе занятие по душе: кто-то устремился к головокружительным водяным горкам, кто-то предпочел расслабиться на надувных кругах в бассейне, а некоторые решили испытать себя на новых аттракционах. Скрытые в тени павильоны предлагали прохладные напитки и сладости, а шезлонги у бассейнов приглашали к отдыху под пение птиц и шум воды.

— Давайте пойдем на самую страшную горку, — сказал Дотторе, указывая пальцем на громадное строение.

Остальная троица переглянулась. Казалось правильным начать отдых в аквапарке с чего-то менее экстремального, но… Идея скатиться со страшного аттракциона завораживала.

— Пойдемте, — согласилась Люмин и потянула Тарталью за собой. Розария и Дотторе последовали чуть поодаль.

Когда четверка подошла поближе, они ощутили внушительные масштабы горки. Она вздымалась в небо, завиваясь в немыслимые витки и петли. Внизу слышались визги и крики тех, кто решился отправиться в этот водный адреналин.

— Вот оно, испытание истинных смельчаков, — усмехнулся Дотторе, разглядывая сооружение. — Розария, ты не передумала?

— Я? Никогда, — холодно ответила та, поправив волосы. В её взгляде появилась тень азарта.

Люмин прищурилась, глядя на Тарталью, который смотрел на горку с невозмутимым лицом.

— Что скажешь, Чайльд? — спросила она, улыбаясь.

— Я готов, — уверенно ответил он, сжимая её руку.

Их первая цель была в зоне видимости — высокая лестница, уходящая далеко вверх. Ступени казались бесконечными, и чем выше они поднимались, тем сильнее становилось чувство восторженного страха. Ветер старался охладить их пыл, но шаги не замедлялись.

Когда они достигли вершины, открылась единственная площадка, откуда начинался путь вниз. Пол был мокрым от брызг предыдущих смельчаков, сердце у всех билось в унисон.

Инструктор положил на начало пути четырехместную «плюшку» и жестом руки пригласил друзей занимать свои места.

— Пока-пока, — бесстрастно сказал инструктор и толкнул «плюшку» в пропасть.

Минуты полета смешались в один всплеск эмоций, а бурлящая под ногами вода обещала всё новые неожиданные повороты. Когда горка их наконец-то выплюнула, все четверо оказались в огромном бассейне, сверкнувшем под солнцем. Захлебываясь смехом и разбрызгивая воду, они выглядели так, будто были детьми, только что узнавшими тайну настоящего приключения.

Они поднялись из бассейна с ощущением, что теперь могут покорить любые водные пространства аквапарка. В их глазах горело нетерпение, и хоть ноги подкашивались от напряжения, в сердцах жил бойкий, бесконечный дух.

— Что скажете? Еще разок? — предложил Тарталья

— Давайте попробуем что-то другое. Тут так много аттракционов! Потом мы в любое время можем вернуться сюда и скатиться еще раз.

Далее они пошли на менее страшную, но не менее завораживающую горку. «Плюшка» здесь была уже не нужна, поэтому ребята свободно поднялись на водный аттракцион. Заняв позицию на старте, Люмин легла на спину и оттолкнулась. Поверхность горки царапала её спину, а затем верх ее купальника случайно расстегнулся.

Только Люмин хотела положить руку сверху, чтобы не потерять вещь, как резкий поворот на горке заставил взмахнуть руками, а верх купальника зацепился за что-то, отправляя Люмин дальше полуобнаженной. Воздух пробуждал её чувства, и она ощутила, как лицо наливается краской от смущения и неожиданного холода.

Казалось, что горка стала бесконечной, Люмин старалась не подглядывать на реакцию окружающих, хотя большинство, поглощенные своими эмоциями и адреналином, не обратили на неё внимания. Ветер продолжал свистеть в ушах и вода мелькала под ногами, пока горка приближалась к конечной точке.

Наконец, она оказалась внизу, где удар воды несколько притормозил её движение. Это было одновременно освобождение и новый виток смущения, и она с головой погрузилась в воду, что покрыла её целиком, и на мгновение потеряла ориентацию. Вынынув, она сразу подплыла к бортику бассейна и прислонилась грудью к нему, чтобы никто не смог увидеть лишнего.

— Люмин, что случилось? — поинтересовался Тарталья.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, прежде чем повернуться лицом к своим друзьям, прикрываясь руками.

— Я… э-э, ну… верх моего купальника… Э-э, оторвался при скольжении…

— Ну надо же, какая неприятная ситуация, — довольно протянул Тарталья, озорно сверкнул глазами, которые несколько раз скользили от её шеи и до участков кожи, которые раньше были недоступны его взору. — Я мог бы пойти и ещё раз скатиться с горки, чтобы достать для тебя «потеряшку».

— Пожалуйста, — тихим голосом попросила Люмин.

Тарталья вернулся на вершину горки и принял положение для скольжения вниз. Начиная спуск, он не сводил глаз с горки. Несмотря на непреодолимые изгибы и повороты, Тарталья оставался внимательным и сосредоточенным. И, наконец, когда он заметил знакомую красную ткань, он решительно протянул руку, чтобы схватить вещицу. Когда долгожданный «приз» оказался в его ладони, его охватило чувство триумфа, и Тарталья вышел из бассейна, гордо держа в руке верх купальника.

Увидев своего героя, Люмин, прикрываясь полотенцем, что так любезно одолжила Розария, быстро прыгнула в бассейн и обняла его, прижимаясь оголенной грудью к его торсу.

Тарталья, застигнутый врасплох, почти отбросил верх купальника в сторону, чтобы освободить руки для объятий, и его глаза расшириличь от удивления при внезапном контакте. Он восстановил самообладание и усмехнулся, обнимая Люмин одной рукой.

— Ну, и тебе привет, — сказал он низким голосом, пронизанным весельем. — Давно не виделись.

Когда Люмин протянула руку, чтобы взять топ от купальника из рук Тартальи, он шутливо поднял его вверх, держа вне пределов её досягаемости.

— Ах, ах, ах, — дразнился он, его ухмылка стала шире. — Не так быстро. Я приложил столько усилий, чтобы спасти твой купальник, думаю, что сначала заслуживаю небольшой награды.

Люмин сложила руки на груди и нахмурила брови, глядя на Тарталью укоризненно. Её золотистые глаза смотрели прямо ему в душу, заставляя его почувствовать тепло от их близости.

— Ты издеваешься надо мной? — риторически спросила она, стараясь сдержать смех. — Какую награду ты имеешь в виду?

Тарталья, заметив её ненастоящую строгость, сделал шаг ближе, понижая голос до шепота:

— Поцелуй, — сказал он, наполовину серьёзно, наполовину в шутку. — Всего один.

Люмин рассеянно подумала о его предложении, прежде чем тихо рассмеяться. С его стороны это было просто игрой, попыткой увидеть её в смущении. Однако в его глазах светилось что-то большее.

— Наклонись, — потребовала она.

— Я смотрю, кто-то сегодня слишком требовательный, — сказал Тарталья, сохраняя игривый тон. — Но, полагаю, мне придётся сделать тебе одолжение.

Он слегка склонился к ее лицу, не отводя взгляда от её глаз, и Люмин, приподнявшись на цыпочки, легким движением коснулась его щеки губами.

До того как он успел отреагировать, она ловко выхватила свой купальник обратно и, повернувшись к нему спиной, быстро надела его.

— Ну, должен признаться, я ожидал чего-то более… страстного, — дразнился он, его глаза искрились озорством. — Но, полагаю, поцелуя в щеку пока хватит. Благодарю тебя, моя прекрасная девица. Как жаль, что ты забрала эту занимательную вещицу, а я хотел оставить твой купальник как сувенир.

— Может, тебе еще и трусики свои подогнать в качестве сувенира? — ухмыльнулась Люмин, завязывая последние верёвочки.

— Хм, знаешь, это неплохая идея, — Тарталья притворился, что на мгновение задумался, как будто серьезно обдумывал ее предложение. — Это, безусловно, было бы уникальным дополнением к моей коллекции.

— О, так у тебя целая коллекция женского белья есть?

Тарталья от души рассмеялся. Он наклонилчя ближе к Люмин с хитрой улыбкой на лице и игриво кивнул.

— О, ты даже не представляешь. У меня такая… обширная и впечатляющая коллекция, — он драматично подмигнул, преувеличивая комментарий для юмористического эффекта, наслаждаясь этим подшучиванием над Люмин, но, видя, как она задумчиво нахмурилась, добавил: — Конечно же, я шучу. Не волнуйся, моя сладкая. Единственной девушкой в моей коллекции будешь ты, и единственные трусики, которые меня интересуют, — это твои.

Странное возбуждение внизу живота начало приятно покалывать от его слов и, принципе, от темы их беседы, но Люмин быстро взяла себя в руки, ругая себя за непристойные мысли, и настойчиво убеждала себя, что они в летнем лагере, а им по семнадцать лет. Люмин не могла не заметить, как её сердце начало биться быстрее, сопровождаемое лёгким румянцем, который вспыхнул на её щеках. Этот диалог с Тартальей оказался намного более возбуждающим и завораживающим, чем она могла себе представить. Однако внутри неё боролись две стороны: одна хотела продолжать поддаться своим чувствам, а другая — более рациональная и зрелая — призывала к здравому смыслу и благоразумию.

Тарталья заметил ее реакцию и догадывался о ее внутренней борьбе. Желая подразнить её ещё немного, он лукаво улыбнулся, его голос понизился до мягкого, игривого шепота:

— Знаешь, я могу сказать, когда ты возбуждена, Люмин…

Тарталья внезапно сократил расстояние, заставляя Люмин упереться спиной в бортик бассейна, и его бедро как бы случайно оказалось между её ног, и она почувствовала лёгкое, но интимное давление на чувствительное место. Она тихо ахнула от неожиданного ощущения, её глаза слегка расширились, а лицо раскраснелось. Глаза Тартальи словно слегка потемнели, и он прошептал ей на ушко еще более низким тоном:

— Ммм, я знал, что был прав, — промурлыкал он. — Ты не сможешь скрыть это от меня.

— Тарталья, — прошептала Люмин, крепче вцепившись в бортик руками за спиной, и попыталась отстраниться.

Он быстро двинулся вперед, прижимая её ещё сильнее к стене, твердо положив руки по обе стороны от неё, загнав в ловушку

— Куда это ты собралась, Люмин? — спросил он низким и соблазнительным голосом.

Его руки начали медленно погружаться в воду, обхватывая её талию и обостряя каждое прикосновение. Люмин невольно напряглась, чувствуя смесь тревоги и желания, пронизывающие каждую клетку тела. Тарталья, заметив её реакцию, только добавил:

— Расслабься, Люм. Я не причиню тебе вреда.

Однако его дыхание, горячее и неровное, явно говорило об обратном. Люмин сама не заметила, как её ноги слегка приоткрылись, и бедро Тартальи сблизилось еще больше с её плотью. Он склонился к ней еще ближе, его губы почти касались уха, и шепот прокатился по её коже:

— Ты прекрасна, когда отдаешься чувствам.

Люмин затрепетала от его слов, и её сердце начало стучать так громко, что, казалось, его можно было услышать в даже сквозь веселье, окружающее их. Тарталья был похож на зверя, притаившегося за охотой, его голос стал более хриплым и требовательным:

— Я хочу видеть тебя такой всегда, Люм.

Прижавшись к ней еще плотнее, он на мгновение замер, а затем решительно провёл руками по её бедрам, останавливаясь на мягких изгибах её талии.

— Эй, мы вас долго будем ждать? — голос Дотторе, доносящийся сзади, резко возвратил Тарталью и Люмин к реальности.

Они быстро оторвались друг от друга, понимая, как сильно увлеклись в этот момент, и повернулись лицом к своему другу. Тарталья сделал шаг назад со смесью разочарования и веселья на лице, в то время как Люмин чувствовала, как её щёки горят от смущения и возбуждения.

— Извини, что задержались, — с саркастической улыбкой ответил Тарталья. — Я просто помогал Люмин завязать купальник.

Люмин взяла Тарталью за руку и вывела его из бассейна, направляясь туда, где Дотторе и Розария отдыхали на шезлонгах. Когда они приблизились, Розария заметила их и подняла глаза с ленивой усмешкой:

— Ну, смотрите, кто наконец решил присоединиться к нам. Не могли слишком долго держать руки подальше друг от друга, да? — поддразнила она, её голос был полон веселого сарказма.

— Кто бы говорил… Розария, мне напомнить тебе, что Дотторе снимал с тебя колготки вчера, когда мы с Тартальей вошли в комнату? — не осталась в долгу Люмин.

Её глаза на мгновение расширились от смелого ответа Люмин, она была застигнула врасплох неожиданным упоминанием о её личном моменте с Дотторе и бросила взгляд на своего парня, который выглядел слегка взволнованным. Наконец к Розарии вернулось самообладание, и она издала тихий смешок.

— Ладно, признаю, один-ноль в твою пользу, Люмин. Пойдём купаться? А то Дотторе не хочет.

— Конечно, пойдём, — с улыбкой согласилась она.

Когда девушки направились к бассейну, Тарталья смотрел им вслед со смесью тоски и сдержанности. Его пристальный взгляд провожал удаляющуюся фигуру Люмин, он всё ещё думал о недавнем интимном моменте между ними.

Дотторе откинулся на спинку своего шезлонга, лукавая улыбка заиграла на его губах, когда он заметил взгляд Тартальи.

— Ты и правда влюблен в неё, да?

— Да… Люмин творит со мной невероятные вещи… — всё ещё провожая свою девушку восхищенным взглядом, ответил он. — А что насчет тебя и Розарии?

Дотторе улыбнулся, и на его щеках появился лёгкий румянец. Он посмотрел на Розарию, которая плескалась с Люмин в бассейне.

— Розария… она нечто особенное. Она сильная и независимая. Но в то же время у неё есть сторона, свидетелем которой могу быть только я. Она по-своему милая и заботливая. Она мне действительно нравится… — он провёл рукой по волосам, немного смущенный тем, насколько он сентиментальный.

— Я рад, что у нас у обоих появились девушки, жизнь становится ярче. И… О боже, ты не представляешь, как я хочу её… — Тарталья запрокинул голову назад, прикрыв глаза, будто представляя сладостный момент единения.

— Я видел, — хмыкнул Дотторе. — Твои гормоны явно сходят с ума. Но, эй, я могу понять. Розария оказывает на меня тот же эффект.

Розария и Люмин, весело брызгая друг на друга водой, вышли из бассейна и направились к своим парням. Розария села на бедра Дотторе и поцеловала его в губы. Тарталья же похлопал по месту рядом с собой, приглашая Люмин сесть рядом с ним, явно не возражая против ее близости. Люмин, мягко улыбнувшись, присела, откинув волосы назад, чтобы с них стекали капли воды, и он тут же обнял её за плечи, смотря в её глаза со скрытой нежностью. Тихий шелест листьев и блеск солнечных лучей, отражавшихся в воде, добавляли моменту неповторимого очарования.

Дотторе отстранился от Розарии на несколько сантиметров, чтобы внимательно посмотреть на её лицо, обрамленное каплями воды. В его взгляд проскользнул оттенок обожания, который он редко кому показывал.

— Как бы хотелось, чтобы так было всегда, — мечтательно сказал Тарталья, поглаживая Люмин по волосам.

— Да… А что будет, когда лагерная смена закончится? — с беспокойством спросила Люмин, чуть нахмурившись. — А вдруг мы больше никогда не увидимся? Я-то сама живу в двадцати минутах от того вокзала, откуда мы отправились в лагерь на поезде, а вы?

— Я ехал час, живу в соседнем посёлке, — объяснил Дотторе. — Тоже не сильно далеко.

— Мне ехать сорок минут, живу на окраине города, — подхватила Розария. — А ты, Тарталья? Мы могли бы собираться на выходных вместе, если окажется, что живут все недалеко.

— Я… — он немного замялся. — Я живу в соседнем городе, два часа ехать на электричке, три-четыре часа на автобусе.

— Я не хочу, чтобы лагерь заканчивался, — грустно сказала Люмин и порывисто обняла Тарталью за шею.

— Я тоже не хочу, чтобы это заканчивалось. Но, эй, у нас еще есть немного времени здесь, вместе, так что давай используем его по максимуму, хорошо? — Тарталья успокаивающе провёл рукой по ее спине. — Я обещаю тебе, мы придумаем способ увидеться после окончания лагеря. Это может быть немного сложнее, и нам придется более тщательно планировать наши встречи. Но мы можем это сделать! — он нежно приподнял ее подбородок, его пристальный взгляд встретился с ее печальными глазами. — У нас все получится, я обещаю. Ты так легко от меня не избавишься, спичка, хах!

Люмин улыбнулась и немного повеселела. В конце концов, дружба и любовь творят чудеса, верно? Если дружба настоящая, то она так же продолжит общаться и с Розарией, и с Дотторе, если любовь искренняя, то с Тартальей их не разлучит ни время, ни расстояние…

— Так, давайте оставим грустные мысли, будем веселиться все оставшиеся пять дней! — провозгласил Дотторе и поднялся с шезлонга. — Пойдёмте купаться!

Они веселились до самого вечера, пока вожатые не объявили о сборе и отправлении обратно в лагерь. Это объявление означало окончание их веселого дня в аквапарке, и отряд неохотно начала возвращаться к автобусам. Атмосфера заметно изменилась, с оттенком грусти и меланхолии, смешанной с общими воспоминаниями, которые они только что создали.

Большинство подростков были измотаны развлечениями и сильной жарой, и у них почти не оставалось сил даже для вечерней дискотеки.

Тарталья тоже чувствовал усталость после долгого дня, и мысль о танцах и общении на дискотеке в данный момент была не особенно привлекательной. Но он взглянул на Люмин, ему было любопытно узнать, на что настроена она.

— Я не хочу идти на дискотеку, — сказала она, кладя голову на плечо Тартальи.

Он обнял Люмин, притянув её ближе к себе, полностью понимая отсутствие у неё интереса к танцам. Он тоже просто хотел расслабиться и сделать передышку после суматошного дня, который у них был. Он нежно погладил её по руке, и лёгкая улыбка тронула его губы.

— Я тоже не хочу. Кроме того, я всё равно предпочёл бы провести немного времени с тобой в тишине.

— Ага, мы могли бы собраться вчетвером и провести время вместе. Как жаль, что вожатые не разрешат лечь нам спать на одной кровати… — со вздохом поделилась своими чувствами Люмин.

— Не волнуйся, спичка, как только лагерь закончится, я украду тебя к себе на ночевку и никуда не выпущу из своих объятий, — шутливо-дразнящим тоном ответил Тарталья.

— Ну тогда не отпускай меня никогда, — прошептала Люмин, закрывая глаза и чувствуя, как её клонит в сон.

Тарталья улыбнулся ей сверху вниз, его сердце наполнилось нежностью при виде Люмин такой сонной и прислонившейся к нему. Он нежно провел рукой по её волосам, прикосновение было мягким и ласковым.

— Не отпущу, я обещаю, — прошептал он в ответ.