Неожиданно (гет)

Дорогой Северус,

Я не знаю, что сказать. Если я принесла тебе очищение и ясность, я рада, но я никогда не хотела причинить тебе боль. Мне жаль. Я должна была понять. Нам нужно было разобрать всё до последней мелочи, когда мы убирали площадь Гриммо для Ордена. Очевидно, что тебе придется сделать то же самое с воспоминаниями.

Я не хотела совать нос в чужие дела. Наверное, я вообразила, что ты доверился кому-то, кого знаешь лучше и дольше меня. Профессору Дамблдору или кому-то из педагогов. Или кому-то, кого я никогда не встречала; я едва ли знаю всех твоих знакомых.

Есть пара вещей, которые меня смущают. Ты можешь не отвечать, если не хочешь. Я знаю, что это не мое дело, и ты сказал, что мне лучше не знать, но я пытаюсь совместить «неумолимую злобу» со спасением твоей жизни во время выходки Сириуса, и я просто не могу. У тебя должны быть причины думать, что он обычно действовал злонамеренно, но это, по крайней мере, наверняка не было в полной мере таким.

А еще ты мне как-то сказал, что стал Пожирателем Смерти, потому что хотел навредить профессору Дамблдору. Если так много в твоей жизни вращалось вокруг родителей Гарри, то я не понимаю, при чем тут директор.

Гермиона

_______________

Довериться Дамблдору? Это никогда не было возможным. Он всегда знал достаточно, чтобы быть уверенным в моей преданности, но он никогда не поощрял меня к откровенности и не верил мне ни в одном вопросе, связанном с бандой Поттера. Ты сама это видела.

Мои доказательства злобы Поттера — из его собственных уст. Однажды он сказал Лили — после того, как Блэк чуть не скормил меня их ручному оборотню — что он преследовал меня за сам факт того, что я существую.

Давно подозревая о состоянии Люпина, я забеспокоился, увидев его друзей, тайком вышедших из дома в полнолуние. Я знал, что у них не может быть никаких законных оснований навещать его. Человеческая компания скорее приводит в ярость, чем утешает оборотня; он должен напасть либо на них, либо, если его сдержать (что казалось вероятным), на себя. После того, как Лили наотрез отказалась слушать мои предупреждения, Блэку было легко подтолкнуть меня увидеть все самому.

Они меня аккуратно подставили. Ты называешь это «выходкой Сириуса», но Поттер и Блэк всегда затевали что-то вместе. Возможно, Блэк добавил штрих, выпустив оборотня в туннель, прежде чем отправить меня вниз, заставив Поттера «спасти» меня. (На самом деле, чтобы спасти их; если бы я умер, расследование раскрыло бы их преступления.)

Не было никакого расследования. Дамблдор, по общему мнению, всезнающий победитель Грин-де-Вальда и глава Визенгамота, поверил им, а не мне. Люди всегда полагались на него, но он наверняка должен был знать правду. Он освободил их от надзора; о чем, я узнал только годы спустя, когда подслушал воспоминания Люпина. Я был дискредитирован, а Поттер вознесен как герой и, в конечном итоге назначен старостой.

Я был еще более обижен на Дамблдора за то, что раньше восхищался им. Я глупо мечтал, что однажды он отвернется от государственных дел и займется Хогвартсом, и, конечно, будет вершить справедливый суд. В конце концов, это была его обязанность. Конечно, это были напрасные надежды.

Увидимся в воскресенье.

С

Примечание автора: В этой главе отражено мое новое понимание инцидента с оборотнем, после того как я принял во внимание то, что мы узнали в Дарах Смерти:

1) что Снейп вошел в туннель, уже будучи уверенным, что Люпин — оборотень (но, по-видимому, предполагая, что тот надежно связан),

2) что он рассказал Лили, но его проигнорировали,

3) что трюк с оборотнем произошел до инцидента с нижним бельем,

4) что отдельные замечания Дамблдора были как намеренно вводящими в заблуждение, так и основанными на незнании соответствующих фактов, таких как преступная деятельность Мародеров.

Основываясь на комментарии Сириуса: «Поделом ему! Вечно суёт свой нос, пытается выяснить, что мы задумали...», я предположила, что Снейп видел, как друзья Люпина крадутся в полнолуние по крайней мере один раз, прежде чем Сириус решил, что будет «забавно» рассказать ему, как попасть в туннель. Кроме того, в отсутствие доказательств какого-либо последующего недоверия к Сириусу или раскола среди Мародеров, я теперь интерпретирую «твой отец... услышал, что сделал Сириус...» (Узник Азкабана, гл. 18) как то, что Джеймс услышал слова своего сообщника, а не признание виновного. Снейп был прав; это был трюк с участием Джеймса.