Ангел-хранитель для убийцы (гет)

Встретившие их воины вывели коноховцев на большую открытую поляну, оказавшуюся на поверку лагерем беженцев. Здесь были и женщины с детьми, и старики, и раненные с увечными. Было и несколько профессиональных шиноби. Конвоиры подвели Неджи и Саске к невысокому мужчине, одетому в простую темно-серую холщовую рубаху и грязно-коричневые штаны. Несмотря на неказистую одежду, выглядел тот достаточно внушительно.

— Каготару-сан,- окликнул его один из конвоиров. — Мы привели их.

Мужчина внимательно посмотрел на говорившего и что-то тихо сказал женщине, с которой до этого разговаривал, та кивнула и, поклонившись, ушла восвояси, а Каготару-сан подошел к пленным конохцам.

— День добрый. Я — Каготару Хидееси, глава этого лагеря беженцев. Как Вы должно быть знаете, в нашей стране идет Гражданская война — братоубийственная, жестокая, беспощадная. Я в свое время имел прибыльное хозяйство, но лишился почти всего в ходе боевых действий. Однако, мне удалось скопить кое-какие запасы и увести с собой в леса часть моих односельчан, которых после переправил в Страну Огня. Потом я нашел несколько воинов, согласившихся мне помочь в охране лагеря и переправке беженцев в сопредельные страны. В начале мы приняли вас за одну из воюющих сторон, однако сейчас, когда вас привели сюда, я вижу знак Конохи на ваших протекторах. Кто Вы, молодые люди, и зачем сюда пожаловали?- поинтересовался мужчина.

— Здравствуйте, Каготару-сан. Мы, Хьюга Неджи и Учиха Саске, прибыли по заданию из Конохи. Нам поручено найти одного человека. Это девушка лет пятнадцати-шестнадцати, невысокая брюнетка с черными глазами, — ответил Неджи, решивший взять на себя роль парламентера.

— В минуты стресса глаза могут приобретать красный цвет, — добавил Саске и активизировал шаринган. — Вот, примерно так.

Он на минуту прикрыл глаза, после чего открыл их, явив всем присутствующим наследное додзюцу клана Учиха. Люди, окружившие чужаков, шарахнулись в разные стороны при виде знаменитого шарингана, о котором ходило столько легенд, что и не перечесть. Наверное, каждый ребенок в землях Пяти Великих Деревень слышал легенды о знаменитом Мадаре Учиха и его могущественном кеккей генкае. И вот сейчас весь лагерь мог посмотреть на потомка воспетого в веках Учиху и его легендарный шаринган.

— Никто не видел девушку с такими глазами? — спросил Саске, окидывая внимательным взглядом всех присутствующих.

Люди во все глаза глядели на него, перешептывались, тыкали пальцем, но на вопрос отвечать не спешили. Каготару-сан пробежался взглядом по толпе и обнаружив среди присутствующих женщину, одетую в простое домотканое платье, спросил у нее:

— Аюми-сан, может быть, эта девушка из новоприбывших?

Женщина на минуту задумалась, перебирая в уме всех жительниц этого временного поселения, и отрицательно покачала головой.

— Нет, Каготрау-сан, такой девушки у нас нет. Но, знаете, в лесу под большим буком, ну, там где еще корни разрослись как беседка, забилась одна девчонка. Мы с ребятами, как ни старались, не смогли ее оттуда выманить. Она молчит все время, но как только кто-то к ней сунется — начинает визжать и царапаться. Вот так вот. Может, она та, кого вы ищете,- ответила женщина, глядя на молодых людей.

— Спасибо, Аюми-сан, — поблагодарил ее глава поселения, после чего обратился к Неджи и Саске. — Аюми-сан у нас занимается расселением беженцев. Раз она сказала, что среди новоприбывших такой девушки нет, значит, так оно и есть. Если хотите, то можете сходить к буку. Я выделю вам кого-нибудь из солдат.

— Раз так, то благодарим Вам за оказанную помощь, Каготару-сан, — ответил Неджи. — Мы обязательно сходим к буку.

Мужчина кивнул и, подозвав одного из воинов, того самого, что сторожил конохцев, отдал ему приказ сопроводить молодых людей в лес. Паренек оказался на диво разговорчивым, и всю дорогу к дереву Саске и Неджи слушали рассказы о жизни небольшого лагеря, оказавшегося единственным мирным островком в океане Гражданской войны. К счастью, до места назначения было недалеко, чему конохцы были несказанно рады.

— Если честно, ума не приложу, как вы ее собираетесь оттуда доставать? — уже двадцатый раз говорил паренек. — Мы с Аюми-сан пробовали — ничего не вышло. Она меня, это, даже поцарапала, — пожаловался он, демонстрируя Учихе большую царапину на щеке.

Ребята молча переглянулись. Неджи, как самый терпеливый из их группы, поблагодарил проводника и заверил, что они сами достанут ту дикарку из-под дерева. Да-да, совершенно точно достанут. И с собой заберут. Точно-точно заберут. Для пущей убедительности пришлось дать парню две медяшки. Получив неожиданный презент, их проводник в мгновение ока скрылся с глаз конохцев, оставив молодых людей наедине с затаившейся под деревом девчонкой. На протяжении всего этого пути Саске думал об этой девочке. А что, если она и есть та самая сестра Аоши? Судя по описанию ее поведения, девочка явно не в себе. «Дай Боже, чтобы она умом не повредилась!» — размышлял Саске.

Когда проводник ушел, встал вопрос: кто же ползет под дерево? Немного подумав, Хьюга предложил свою кандидатуру.

— На худой конец, я смогу ее обездвижить, причем совершенно для нее безопасно, — произнес парень, перехватывая водопад темно-русых волос кожаным ремешком и, не дожидаясь ответа Учихи, нырнул под дерево.

Там его встретила непроглядная тьма, нарушаемая лишь тихими подвываниями девицы. Когда та обнаружила, что не одна, то сразу же рванула к своему незваному гостью с распростертыми когтями. Парень увернулся от столь «теплого» приема и, оказавшись за спиной у потенциальной Учиха, перехватил ее руки. Девушка закричала тонко-тонко, как маленький ребенок, и стала вырываться из крепкого захвата шатена, однако, не зря Неджи Хьюга считался одним из сильнейших шиноби своего выпуска. Покрепче схватив вырывающуюся девушку, он выбрался из-под дерева. После чего, перехватив ее поудобнее, посадил к себе на колени, предварительно привалившись к дереву. Рядом с ними тут же оказался Саске с походным пледом в руках, которым ее и укрыл. Девушка еще немного повырывалась, но осознав, что делать с ней ничего не собираются, постепенно стала успокаиваться.

Прислонившись лбом к шее джонина, она глубоко задышала. Парень сидел смирно, не смея шевелиться. По мере того, как стало очевидно, что девушка заснула, он осторожно отпустил ее руки, попросив, однако, Саске привязать ее запястье к своему. Порывшись в вещах, Саске извлек от туда моток веревки, которой и прикрепил девушку к своему напарнику, после чего развел костер. Та уютно спала прямо на Неджи, перекрыв тому возможность двигаться. Молодой человек боялся даже на миг потерять контроль над их «находкой». Тихо обсудив план дальнейших действий, конохцы решили дождаться, когда девушка проснется, и попробовать расспросить ее.

Она проснулась посреди ночи и первым делом попробовала бежать, однако Хьюга был быстрее. Неджи перехватил беглянку так быстро, что веревка даже не успела причинить боль ни ей, ни ему. Рывок — и девушка вновь оказалась в объятьях джонина.

— Учиха, подъем! — рявкнул дозорный. — Наша «находка» чуть не сбежала.

Саске подскочил из положения лежа и через миг был рядом с напарником глядя на того осовелыми глазами, пытаясь понять, что же происходит. Девушка, к слову, так же не принимала попыток к бегству, ошалело глядя на шатена.

— Хьюга, — выразил общую мысль брюнет. — Ты обалдел так орать? Сейчас тебя слышали на мили вокруг! Не удивлюсь, если даже Хокаге тебе сейчас в ответ крикнет что-нибудь.

Неджи немного смутился, осознав свою ошибку, однако, постарался не подавать виду.

— Она проснулась, Учиха, — только и сказал он.

— Ага, я и сам это вижу, — буркнул Саске, затем продолжил уже совсем другим тоном, обращаясь к девушке. — Ты извини нас, если напугали. Мы ищем мою кузину. Ее брата звали Цутому Аоши.

— Звали? — хрипло переспросила пленница. — Почему звали? Что с Аоши-нии-саном? Где он?

На молодых людей посыпался град вопросов, а тон девушки не предвещал ничего хорошего. Неджи чувствовал: еще чуть-чуть и у нее начнется истерика.

От надвигающегося урагана вопросов молодых людей спас неожиданно раздавшийся буквально в метрах тридцати от их стоянки взрыв, похожий на мощный столб света. А еще через минуту на них понеслась огненная волна, уйти от которой удалось лишь благодаря бьякугану Неджи и сноровке шиноби обоих конохцев. Джонин подхватив девушку на руки, запрыгнул на ближайшее дерево. Он обернулся лишь на миг — проверить, успел ли Саске увернуться от взрывной волны. Убедившись, что его напарник так же успел отскочить, Хьюга сверившись с внутренним компасом, перескакивая с дерева на дерево, двинулся в сторону родной деревни.

* * *

В ту ночь Итачи так и не смог уснуть. Какое-то странное и неминуемое чувство потери поселилось в его сердце, засело как в засаде в мыслях. Стало как-то очень тяжело на душе, которая должна вот-вот лишиться чего-то важного, нужного.

В отличие от Учихи, его вынужденный сосед по комнате заснул моментально, едва его голова успела коснуться подушки. Что же касается Итачи, то он всю ночь пролежал на своем футоне, стараясь не делать лишних движений, чтобы не побеспокоить уставшего за время миссии Сая. Да и откуда ему было знать, что тот после долгой миссии может спать сутки напролет, и никто и ничто не способно разбудить его. За все то время, что он лишился возможности видеть, Итачи осознал, что слух его улучшился. Хотя, шиноби с плохим слухом — это мертвый шиноби. Именно это вдалбливалось еще в нежном возрасте юным шиноби. Если раньше Итачи мог услышать приближение врага за двести шагов, то сейчас он особо не напрягаясь слышал, как через три комнаты скребется мышь. И, конечно, он не мог не слышать тихие всхлипывания своего ученика и то, как его милый доктор покинула свою комнату, а затем и само общежитие. Когда старая деревянная дверь скрипнула, свидетельствуя о том, что Сакура ушла, Итачи не мог больше лежать в постели. Он встал и, собрав свой футон, он ушел на кухню и, сев за обеденный стол, стал шарить по нему руками, пока не наткнулся на еще не успевшую остыть кастрюлю с кашей. Здесь же на столе оказалась и предусмотрительно оставленная миска с ложкой. Молодой человек, грустно улыбнувшись, принялся завтракать.

Вскоре на кухню прошел его заспанный Кагами-кун, который проснулся сразу же, как ушла Сакура-сан. Завидев на кухне задумчиво что-то жующего Итачи-сенсея, мальчик немного опешил. Он намеревался не будить учителя, а тот, оказывается, уже давно не спит.

— Такуя-кун,- окликнул его спокойный голос Итачи-сенсея, — не стой в дверях. Садись сюда. Завтракать будем.

Молодой человек протянул мальчику миску с кашей и ложку. Скомкано поблагодарив Итачи-сенсея, мальчик принялся за еду. Он ел быстро и жадно, так, как будто уже очень давно не мог наесться. Когда-то давно, кажется еще в прошлой жизни, именно так, причмокивая и чавкая вовсю, набрасывался на пищу и его покойный напарник, оказавшийся по совместительству отцом сидящего перед Итачи ребенка. «Семейное сходство на лицо», — подумал бывший нукенин. Что касается его самого, то правила этикета, которые впитываются в аристократических семьях с молоком матери, он не нарушал даже на лесной опушке, даже не смотря на подтрунивания со стороны Кисаме, на которые он не обращал ровным счетом никакого внимания.

— Итачи-сенсей, — услышал он, наконец, напряженный голос своего ученика, который, по всей видимости, звал его уже не первый раз. — Кажется тут записка для Вас.

Взяв в руки клочок бумаги, Итачи задумчиво повертел его и только хотел попросить своего ученика прочитать послание, как появившийся на кухне Сай, завладел его вниманием.

— Доброе утро, Итачи-сан, — поздоровался парень, по-детски потирая глаза отнюдь недетской рукой. — А куда подевалась Сакура-сан?

Быстрым шагом он пересек маленькую комнатушку, и, приземлившись рядом с Такуей-куном, подтянул к себе свободную миску с кашей.

Итачи повернулся в сторону появившегося АНБУ, и тяжко вздохнув, протянул записку оставленную розоволосой.

— Хм,… Сакура-чан пишет, чтобы Вы подошли к ней в госпиталь сегодня днем и ближе к вечеру на процедуры. Вас проводить? — поинтересовался парень, относя посуду в раковину.

— Не стоит, — откликнулся Учиха. — Я схожу к Сакуре-сан после занятий.

— Как знаете, — пожал плечами шиноби. — В таком случае я на службу. До вечера, Итачи-сан.

С этими словами Сай покинул кухню, оставив мастера шарингана наедине со своим учеником. Такуя-кун, все это время достаточно успешно притворявшийся пустым местом, сейчас во все глаза рассматривал своего учителя. Нет, Кагами Такуя прекрасно понимал, что Итачи-сенсей — не простой шиноби с легкостью владеющий двумя стихиями, а очень и очень сильный боец — стоит хотя бы вспомнить, как он раскидал, а затем связал этого Яманака с его друзьями. И все же, почему ему кажется столь знакомым имя Учиха?

— Итачи-сенсей, если хотите, я могу проводить Вас в госпиталь после занятия, — предложил мальчик.

— Хорошо, Кагами-кун. Так и сделаем, — ответил Учиха. — Кстати, ты сейчас свободен? Если да, то не мог бы ты проводить меня в резиденцию Хокаге?

— Конечно, Итачи-сенсей.

— Отлично. В таком случае. Встречаемся через пятнадцать минут у выхода.

С этими словами брюнет встал со стула и покинул кухню.

* * *

Всю следующую неделю команда иренинов в лице Хокаге-сама, Шизуне и Сакуры занимались расшифровками текста. Вся трудность состояла в том, что с бумаги, смоченной в молоке, по мере высыхания испарялся текст. Благо об этом свойстве чернил Цунаде знала , и именно поэтому ни одно слово из бумаг Змеиного Санина не кануло в лету. По мере переписывания архива Орочимару медики обнаружили именно то, что искали. Орочимару был в курсе, что при частом применении мангекью шарингана его хозяин медленно, но верно слеп. Было и два способа возвращения зрения, один из которых был известен клану Учиха — пересадка другого шарингана. К моменту создания этих записей, в руках Орочимару был только Саске с обычным шаринганом. Пока еще обычным. Однако бывший сокомандник Хокаге понимал, что даже «переехав» в тело Саске и развив его глаза до уровня мангекью, от слепоты он не застрахован. Также он понимал, что «обычный» способ сохранения зрения клана Учиха ему явно не по зубам, ибо даже в теле Саске и при наличии у того мангекью шарингана, с Итачи ему, Орочимару, не справиться. Именно это и сподвигло его искать другой способ.

Цунаде ужасалась, читая записи своего бывшего сокомандника о проделанных им опытах, о попытках «вырастить» шаринган на своих пленниках, и в то же время не могла не отметить его гениальность, граничащую с шизофренией. Он был настоящим маньяком и настоящим ученым, сумасшедшим ученым. Орочимару удалось найти другой способ сохранить зрение, однако все это было на уровне теории. Цифры, формулы, таблицы, море расчетов, название трав, порошков, металлов…

— Такое впечатление, что он эликсиры какие-то варить собирался, — пробормотала Шизуне, перечитывая написанное за день.

— Думаю, ты не так уж и далека от истины, — откликнулась Сакура.

Она уже не первый раз замечала, что автор записей явно тяготел к лечению за счет отваров, мазей и примочек, а не чакры. Даже если отбросить то, что он не был иренином, рядом с ним всегда находился Кабуто, который был достаточно неплохим ниндзя-медиком.

— Так, девочки, — тяжело вздохнула Цунаде, отодвигая от себя надоевшие хуже горькой редьки записи, — Я думаю, надо попробовать сварить то, что написал этот Змей. Вряд ли он стал бы собой рисковать. Мы с Шизуне займемся эликсиром, а ты, Сакура, пока подготовишь глаза к процедуре.

Сакура достала из сумки свой ежедневник с ручкой и приготовилась записывать указания сенсея.

— Тебе надо будет приготовить отвар календулы и закапывать Итачи глаза утром и вечером три дня, а днем закладывать вот эту мазь.

Хокаге извлекла из недр стола небольшую металлическую баночку и протянула девушке, которую та сразу же положила в сумку.

— Что ж, — хлопнула в ладоши женщина, — на сегодня все свободны.

Домой Сакура вернулась в растрепанных чувствах. Казалось бы, они нашли способ помочь Итачи, но какова вероятность, что все пройдет успешно? И не слишком ли жестоко давать брату Саске надежду, если они и сами не до конца верят записям? Она хотела ему помочь, видят боги, хотела, но удастся ли им, получится ли? Все эти вопросы не давали Сакуре жить спокойно. Побоявшись показываться на глаза матери, ставшей в последнее время очень проницательной, в столь растрепанных чувствах, девушка взяла с собой несколько нужных ей свитков и отправилась на дежурство в госпиталь.

Не успела она войти в просторное здание Конохской центральной больницы, как навстречу ей бросилась взволнованная медсестра. Завидев Сакуру, она притормозила около нее и, схватив за руку, потащила за собой.

— Ой, Сакура-сенсей! Тут такая беда, такая беда! — причитала девушка.

— Что случилось, Коизуми-сан? — спросила Сакура, когда та, наконец, притащила ее палату. Однако, ответа более не потребовалось. То, что предстало перед глазами говорило само за себя.

Помещения в госпитале были просторными и светлыми. Обычно в палате стояло по четыре или пять кроватей, но сейчас комната была заполнена раненными и медперсоналом. Сакура надела висящий у входа в палату халат и подошла к одному из новоприбывших. Это был мужчина средних лет, одетый в форму шиноби Конохи, вернее в то, что, судя по всему, еще час назад было формой, а сейчас представляло лишь сгусток обгоревшего тряпья. Лицо и руки пострадали сильнее всего. Туловищу же повезло много больше — спасибо форме. И все же, продолжить службу он сможет не скоро. Мужчина был в полубессознательном состоянии и тихо постанывал, когда девушка осматривала его. Закончив с ним, Сакура развернулась к медсестре, неотступно следующей за ней.

— Он потерял много чакры, пытаясь выжить. Примени к нему Технику мистической руки. Потом нужно наложить мазь от ожогов. То же самое касается и всех в этой палате. И ответь, наконец, что с ними произошло?

— Это пограничники. Что произошло — никто не знает. Все, что известно — на КПП напал неизвестный и ударил огненной волной. Пограничники не успели отреагировать.

— А с какой они границы, Коизуми-сан? — вмиг севшим голосом спросила Сакура.

— Между Конохой и Страной Травы, — бодро ответила ничего не подозревающая девушка, но заметив то, как побледнела Сакура, испугалась едва ли не больше нее. — Ой, Сакура-сенсей, да что же это такое? Вам плохо? Может водички принести?

-Нет-нет, — махнула рукой иренин. — Со мной все в порядке. Пойдем, покажешь мне самых тяжелых пациентов.

Целый день и всю ночь Сакура провела в больнице, как и большинство медиков Конохи. Забегала даже Хокаге, чтобы проверить, как идут дела. Увидев засыпающую у постели больного девушку, Цунаде-сама отправила ее домой. Сакура,вяло кивнув начальнице, покинула госпиталь. Она почти дошла до дома, когда вдруг вспомнила, что так и не дождалась на процедуры Итачи.