Дороги, которые мы выбираем (гет)

В дороге

Рыска в оставшуюся часть пути до Ринстана вполне переварила свою встречу с матерью. Попереживавши и передумавши разное, она по этому поводу успокоилась и собой гордилась. Приняв, в принципе то, что мать не идеальная и не слишком её любит, но она её мать. И Рыска к ней относится соответствующе, даже с благодарностью. Принимая своё родство и свою на неё похожесть без былого протеста. И это не позор-позор, и не несмываемое чёрное пятно, которое клеймит и её, и мать, а вот такая жизненная ситуация. У матери были на это свои причины, и что важно, эти причины к самой Рыске отношения не имеют. А потому, это можно принять и идти дальше. И без груза обиды идти оказалось легче.

На радостях, ну и когда у неё всё про их отношения с матерью в голове сложилось и утряслось, да ещё почувствовав — сложилось-то неплохо, она вспомнила про свой уговор по этому поводу с неким вредным саврянином. И поспешила осчастливить Алька свежеприобретённым знанием. Это ж так здорово — помириться с родителями, не обижаться на них и иметь с ними нормальные отношение. Не преминув напомнить, что ему тоже надо этим заняться. А когда вредный отрок не проникся, напомнила, что она-то свою часть уговора выполнила, теперь его очередь. На что Альк неожиданно хаманул, сказав, что может она ещё со своим отцом помирится, в качестве миротворческой миссии. Девушка опешила, а потом расплакалась.

Альк сообразил, что в этот раз перегнул палку, да и раздражение, вообще-то предназначавшееся его отцу, вылилось на ни в чём не повинную Рыску. И соизволил извиниться и терпеть женские слёзы, а не сбежать от них. И даже собирался, как мог, утешить.

Альк с тоской смотрел на безутешно рыдающую в кулак Рыску и чувствовал себя на редкость паршиво. В попытке судорожно вспомнить, что обычно делают чтобы девушка перестала лить слёзы и утешилась, он перебирал один вариант за другим. Секс? Нет. Не сейчас. Повод не способствует, да и условия не очень. Извиниться? Он уже извинился, оказалось мало. Букет цветов? Он мог бы, в принципе, сейчас побегать по лесу и нарвать этой дряни, но это долго и вообще бред. В голове всплыла фраза случайной знакомой, с которой его принудительно знакомили ещё в той, прошлой жизни до Пристани: «Лучшие друзья девушек — бриллианты». Дурацкая надо сказать фраза, как и та девушка, но чего только не вспомнишь в попытке унять девичьи слёзы.

И тут Альк хлопнул себя по лбу и чуть не заорал от радости:

— Саший! Совсем забыл! Тебе же моя мама подарок передала!

В попытке отвлечь и успокоить Рыску, он вспомнил про подарок матери, о котором успел забыть сразу по выезду из замка. Альк быстро подошёл к своей корове, порылся в торбе и достал серьги и подвеску с зелёным камешком. Подошёл к Рыске, и присев перед ней на корточки, одной рукой вытер её слёзы, а во второй протянул подарок.

— Рысь, это тебе. Моя мама просила передать.

Рыска шмыгнула носом и с горечью в заплаканных глазах посмотрела на Алька. Ну, хоть слёзы лить перестала, облегчённо подумал Альк. Воодушевлённый успехом, он переложил подарок в Рыскину ладошку, которую пришлось самому взять, разогнуть сжатые пальцы и вложить туда серьги и подвеску. Затем он ласково взял её за подбородок и погладил большим пальцем по щеке.

— Мама сказала, что ты обязательно должна это носить, что это тебе очень идёт, а ещё, что она мечтала бы иметь такую невестку.

— Правда? — помолчав и ещё раз хлюпнув носом, спросила Рыска.

— Конечно, — ответил Альк и смахнув ещё несколько скатившихся слезинок, достал белоснежный, с фигурно обшитым краем платок и протянув девушке сказал, — Она ещё после твоего побега сказала, что очень жалеет, что ты тогда убежала. Мама надеялась, что мне удастся тебя догнать, поэтому, когда я это сделаю, просила передать эти серёжки с подвеской, и то, что она была бы очень рада видеть тебя в качестве своей невестки. Ты ей понравилась.

Рыска, успокаиваясь, промокнула платком глаза и шумно высморкалась. Альк с неподдельным удивлением посмотрел на свой батистовый с вензелем платок, вздохнул, но ничего не сказал.

Закончив гигиенические процедуры, Рыска рассеянно, не успев задуматься, протянула Хаскилеву собственность обратно. Альк с отвращением отшатнулся от тряпицы, брезгливо сморщив нос.

— Ты что, совсем уже? — возмутился он, с осуждением глядя на девушку.

— Ой, прости, постираю, тогда отдам, — тут же догадавшись о причине возмущения сказала Рыска, быстро пряча мокрый платок в карман.

— Можешь себе оставить, — с таким видом сказал Хаскиль, как будто ему предложили съесть лягушку, оскорбив его этим до глубины души.

— Не поняла. Я что-то не так сделала? — в свою очередь удивилась Рыска. Действительно задумавшись, что в этот раз не так.

— Я не предполагал, что ты будешь сморкаться в тончайшей работы, уникальный батистовый платок, с фамильным вензелем Хаскилей, — высокомерно проворчал младший представитель этой фамилии.

— А зачем ты мне его тогда дал? — озадаченно поинтересовалась Рыска.

— Я думал, ты им только слёзы вытрешь.

— Э-э-э, — девушка даже не сразу нашлась, что ответить, прикидывая: «Это общие для мужчин заморочки, или чисто аристократические?». Потом всё-таки сказала:

— Ну извини, что я оскорбила твой благородный платок, своими весчанскими соплями. Я и не знала, что это покрыло его несмываемым позором.

— Пф! Весчанка! Что от тебя ещё можно ожидать? — не остался в долгу Хаскиль.

Так слегка попререкавшись и восстановив душевное равновесие, они взбодрились, ощутили себя в привычной среде и продолжили обсуждать дела насущные: про подарок, про то, что для его полноценного использования, нужно проколоть уши, про Рыскины опасения по этому поводу. Потом Альк надел на Рыску фамильную подвеску… В общем, они помирились. По поводу договора он сказал, что помнит, но ему нужно время.

Особенно Рыску расстраивало то, что именно она явилась причиной разлада между отцом и сыном. Ей совсем не хотелось, чтобы из-за неё Альк вот так вот, вдрызг рассорился со своей семьёй. И время от времени она всё же заводила об этом разговор. Немного наивно, стараясь сразу не спугнуть и не вызвать обострения, использовала разные хитрости. То издалека заведя разговор о его великих предках, постепенно переходила к конкретному достойному представителю древнего рода, который по счастью является его любящим родителем, а потом и к отношениям между отцом и сыном. То ещё как-нибудь, вызывая у саврянина неизменные вспышки раздражения по этому поводу. Альк отказывался принимать своё счастье, как Рыска ни старалась, правда до оскорблений больше не опускался. «Вот ведь баран упёртый», — думала она. Нет, она, конечно, не тыкала Алька носом в его неисполненный уговор. Просто старалась ненавязчиво напоминать. Иначе, может и забыться… случайно.

И хотя было заметно, что Альк уже пожалел об этом договоре, Рыска в этом вопросе не отчаивалась. Ведь обещание Алька это же — «обещание Хаскиля!», как много раз говорил сам Альк, «а не какое-нибудь весчанское бла-бла-бла». Ну и Рыска в это вообще-то верила, в смысле не в то, что все весчане пустозвоны и им верить нельзя, а про то, что обещание Алька — это не пустой трёп. И переживала только, чтобы это не отложилось уж слишком надолго.

Так они и путешествовали. Иногда мило переругиваясь, мирясь и, в общем, наслаждаясь обществом друг друга.

Путь прокладывал, конечно, Альк. И даже Рыска поняла, что путь этот шёл от её вески не напрямую в Ринстан, а какими-то зигзагами. Они заезжали в разные небольшие городки, как будто специально попадавшиеся на их пути. Когда Рыска про это спросила, оказалось, что она права. Альк пояснил, что они, отрабатывая тсарское задание, заезжают как можно в большее количество городов и городков, а для этого пришлось весьма значительно увеличить путь. Надо было посмотреть настроения в тсарстве и отношение к предстоящему объединению.

Сейчас они заехали в очередную глухомань, как сказал Хаскиль, на самом деле, в не слишком продвинутый провинциальный городишко. Там как раз был ярмарочный день. Оставив коров на коровязи, они двинулись на торжище, где проходила бойкая торговля всякой всячиной. С одной стороны, удобное место послушать, что говорят в народе, с другой, им действительно надо было кое-что прикупить. Крыс в это время спал, удобно расположившись в кошеле у Алька на поясе. Том самом, который Рыска вышивала. Для крыса он подошёл идеально. День был чудесный, тёплый, солнечный и ничего не предвещало никаких неприятностей. Рыске даже захотелось, как когда-то, выступить с помостков со своими сказками. Она, немного смущаясь, спросила об этом у Алька. Тот дал согласие, но после того, как они закончат свои основные дела. И Рыска может развлекаться как хочет, под его присмотром, конечно.

На торжище было весьма людно. Продавцы и покупатели оживлённо торговались. Вокруг звучал разноголосый гул. Альк вслушивался о чём говорят, выцепляя из этой трескотни нужную ему информацию. В глубинке, в отличии от центра и приграничных территорий, народ к объединению относился более настороженно и недоверчиво. От города к городу всё было немножко по-разному, поэтому они, на всякий случай, и проехались по такому количеству населённых пунктов.

В этом городке в толпе можно было услышать примерно следующее:

— Говорят савряне какое-то «объединение» замышляют.

— Да я тоже что-то такое слышал.

— Эти савряне вечно что-нибудь замышляют. Небось, какую-нибудь хитрость придумали.

— И не говори! Гадость замышляют, однозначно! Подлый всё-таки народ.

— Да они даже выглядят Бррр!

— Да не. Что сразу гадость? Наш тсарь женится на их принцессе, вот и объединяемся.

— Вот, да! Войны не будет. Это ж хорошо?!»

— Эх, чует моё сердце, как женится, так и начнутся притеснения ринтарцев.

Судя по высказываниям, настроения были не очень.

Рыску же между тем заинтересовало необычное, раньше ей не встречавшееся животное и потянув Алька за рукав, она спросила:

— Ой, а это кто? — и указала на небольшое копытное животное, гораздо меньше коровы, но крупнее козы, с длинными ушами, смотрящее на всё большими грустными глазами.

— И-а-а-а, —неожиданно и также грустно прокричало существо.

— О-о-о, это довольно редкое ездовое животное. Называется — осёл, — оживился Альк. — Я на таком в детстве катался. У нас в поселении при замке один такой был. Забавное животное.

— Какой милый! — сказала Рыска.

Альк снисходительно фыркнул, и они пошли дальше.

Через какое-то время оказалось, что животное было не такое уж и редкое, по крайней мере в этой местности. Они увидели семью, глава которой вёл под уздцы ещё одного осла, гружённого многочисленной поклажей и ребёнком. А потом издалека ещё одного. По-видимому, здесь это животное пользовалось успехом.

В сутолоке ярмарки они всё-таки разминулись. Альк, внезапно увидевший оружейника со своим товаром, резко свернул в сторону, посмотреть заинтересовавшее его оружие, да и прощупать собственно настроения, думая, что Рыска как обычно следует за ним хвостиком. А Рыска отвлеклась на что-то для хозяйства, и упустила момент, когда Альк резво пошёл в другую сторону.

Внезапно обнаружив, что Алька рядом нет, Рыска растерялась. И то ли её растерянное лицо спровоцировало случившееся, то ли просто звёзды так сошлись, но на неё опять обратили нехорошее внимание какие-то праздношатающиеся зеваки. Сначала они прошлись по Рыскиной полусаврянской внешности, и быстро перешли к оскорблениям и обвинениям в шпионаже. Явно собираясь забавляться и дальше, несмотря на родной ринтарский, на котором несмело отбрыкивалась Рыска.

Для Рыски особенно обидным оказалось то, что немало случайных свидетелей из толпы поддержало её обидчиков. Основная масса, конечно, не обратила на неё внимания. Некоторая часть из тех, кто обратил постарались покинуть место скандала, а часть осталась поглазеть на представление. Но нашлись подзуживающие этих хамов, и, как назло, никого, кто рискнул бы за неё заступился. Толпа, до этого перемещающаяся хаотично, но равномерно, быстро расступилась, образовав пустоту вокруг Рыски и её обидчиков, а по краю круга скучковалась довольно плотно. И люди эти не были настроены благожелательно, скорее жаждали зрелищ. И хотя девушка понимала, что страх и растерянность ей в этой ситуации не помощники, но неожиданный переход от полного благополучия к тому, что всё вокруг против тебя, полностью выбил Рыску из равновесия. Она испугалась так, что потеряла на некоторое время дар речи и способность связно мыслить.

Альк же в это время воодушевлённо общался с оружейником. Разговорить его Альку оказалось нетрудно. У них, как у профессионалов, было много общих тем для разговора. И он искренне увлёкся, рассматривая и самозабвенно обсуждая представленное оружие. Дар здесь работал приглушённо, наверное, поблизости околачивались и другие путники, поэтому от него Альк ничего не услышал. Но завести с оружейником тематический разговор про настроения в городе он не успел. Чуть в стороне от места, где он стоял, раздался шум и довольно громкие крики. А как только он услышал про шпионку, сразу начал озираться, ища глазами Рыску. Не увидев её поблизости, понял, что угадал.

Ну, что тут скажешь? Кто же может быть ещё шпионкой? В общем, Рыску в обоих тсарствах можно выставлять как приманку для проверки на толерантность. Что самое интересное, собственно на саврянина такой реакции не было. Настороженность, отчуждённость, но не это вот. Он отлично понимал, что главной целью зачинщиков было желание безнаказанно полапать и чего-нибудь отобрать у красивой беззащитной девушки, оправдывая это тем, что она шпионка. И что настораживало, они считали это отличным оправданием, и оно сработало. А вот это было уже плохо.

Альк быстро и не церемонясь, с руганью и угрозами разогнал толпу, продемонстрировав, проще говоря, помахав перед носом охранной грамотой Шареса. От шума проснулся крыс и к месту высунул свою любопытную мордочку. Альк же, проведя краткую, но доходчивую политинформацию, задерживаться не стал, не до этого. Запугав всех до нужной кондиции, он быстро увёл девушку с места происшествия.

После этого инцидента Альк решил уже напрямую ехать в столицу. Какой смысл уже разъезжать туда-сюда? С настроениями понятно, статистику он собрал. Если честно, то за Рыску он испугался. Путь выбрал самый быстрый, такой, что им уже до самого Ринстана не пришлось никуда заезжать. Были у этого решения и минусы и плюсы. Хорошо было то, что они доберутся до столицы без задержек, то есть выигрыш в скорости, ну и … им никто по пути не будет мешаться. Что-то за сегодняшний день эти простолюдины его утомили. А плохо, плохо то, что они на это время останутся без благ цивилизации, к которым уже привыкли и ночевать придётся под открытым небом. Ну, да не привыкать.

Решение было принято, и они поспешили убраться из негостеприимного города.

* * *

Рыска, как всегда, проснулась первая. Но на этот раз от холода. Было ещё совсем рано и можно было бы ещё поспать, но мешал холод. Холодно было не вообще, а конкретной части тела, которая осталась без покрывала. Сначала она потянула покрывало на себя, пытаясь укрыться целиком, но этому что-то мешало. Тогда она открыла глаза и поняла, что мешает любимый мужчина. Альк перетянул большую часть покрывала на себя и аккуратно подоткнул со своей стороны. Рыска возмущённо боднула его носом. Мужчина зашевелился и открыв один глаз вопросительно мыкнул. Что означало «Что надо?»

— Покрывало, — хрипло со сна ответила Рыска и показательно потянула его на себя.

Альк сладко потянулся, зевнул, притянул Рыску к себе, и начал неторопливо целовать. Рыска недовольно мыкнула, возмущаясь, вообще-то, тем, что ей по-прежнему холодно, а не собственно поцелуем. Но Альк, по-видимому, неверно истолковал её недовольное «м-м-м» и прервал поцелуй. Невнятно бормотнув, что-то вроде, — «Иди пока завтраком займись», развернулся в другую сторону и опять заснул, забрав при этом у Рыски остатки покрывала.

Рыска аж воздухом подавилась от возмущения. Хотела было навести справедливость, но потом передумала, зацепившись взглядом за валяющуюся невдалеке грязную тарелку. Она вспомнила, что «О ужас!» вчера вечером она совершила непростительную для себя вещь, фактически святотатство. После ужина посуду не помыла, и вообще ничего не убрала, застигнутая врасплох внезапной Альковой страстью. И сейчас надо было срочно с этим что-то делать. И это хорошо, что Альк не проснулся, незачем ему это видеть.

Да, дело не в Альке. Это что ж получается, она позволила себе заснуть, оставив грязную посуду, вот так вот валяться до утра. Ужас какой! Это случилось с ней первый раз в жизни. А ведь её с детства учили, и мать, и Фесся, что это непреложное правило — прежде чем ложиться спать, надо убедиться, что вся посуда чистая, и этим никогда нельзя пренебрегать, потому что стоит один только раз себе это позволить и… В общем-то, никто так и не заканчивал толком эту фразу, но Рыска и так поняла, что это страшное дело — начало падения. Потом покатишься по скользкой дорожке вниз и не заметишь, как окажешься на самом дне. В общем, надо было срочно уничтожить следы этого безобразия, пока не стало слишком поздно…

Рыска села, обхватив колени и зябко поёжилась. Обнажённое тело мёрзло от утренней прохлады. Она начала оглядываться в поисках своей одежды и … её щёки и уши обдало жаром. Одна из частей её нижнего белья беззастенчиво лежала аккурат посередине другой тарелки с недоеденным ужином. Рыска нервно сглотнула. И ведь самое ужасное, что она точно помнила, как сама от неё избавилась, а значит сама её туда положила. Осознав всю глубину своего падения, она порывисто вскочила, схватила бесстыже валяющееся в неподобающем месте нижнее бельё и судорожно сжимая его в руках огляделась.

Поляна выглядела… как бы это сказать … весьма живописно.

По причине отсутствия поблизости городов и даже крупных весок место для ночлега у них было на природе, чего давно уже не случалось. Вчера вечером привязав двух своих коров под деревом, они сначала устроились от них неподалёку. Но потом, когда слишком любвеобильный в тот вечер Альк начал в шутку и не очень хватать за разные места и лезть с поцелуями, Рыске показалось, что коровы на них осуждающе смотрят. Поэтому, дабы её ничего не смущало и не мешало их счастью, Альк согласился перебраться подальше от животных. Так-то они до этого под крышей и в комнатах этим занимались. Альк хоть и покрутил пальцем у виска, но не поленился и перетащил их спальное место подальше. Ну и ужинали они, соответственно, там же. Поначалу у них всё сильно далеко не заходило, они даже поужинать почти успели. Но потом, после какой-то мелочи, оба как сорвались с катушек. В общем чувство жахнуло, по ним со всей силой их страсти. Они отдались ему, сбрасывая всё напряжение прошедшего дня. И Рыске хотелось тогда этого ничуть не меньше, чем Альку. И она отдалась своему чувству, забыв про всё на свете.

Естественно, напряжение они сбрасывали вместе с одеждой и теперь, когда страсти улеглись, утренним взглядом она с интересом и удивлением оглядывала поляну, явившуюся местом действия их бурной ночи. За время путешествия, в основном, благодаря Рыскиным стараниям, они обзавелись некоторым скарбом: кое-какая посуда, кроме котелка появились тарелки и кружки. И вот теперь всё это богатство, вперемежку с одеждой было разбросано по всей поляне. Аккуратно и пристойно, висели только сабли Алька, всё остальное беззастенчиво валялось тут и там в живописном беспорядке. И как-то выглядело это настолько … даже трудно было подобрать слово, но Рыске от этого резко захотелось надеть на себя уже хоть что-нибудь. Чтобы хоть как-то прикрыть свой стыд. Но не одевать же бельё, пролежавшее всю ночь в грязной тарелке. Торбы, в которых была её чистая сменная одежда, остались лежать неподалёку от коров. Ближе всего от неё лежала рубаха Алька и, хвала Хольге, не в тарелках или котелке. Рыска схватила её и с мыслью «Я ненадолго» быстро натянула.

От рубашки слегка пахло любимым мужчиной и защитой. И это странным образом её успокоило. Ей стало в ней тепло, уютно и неожиданно хорошо. Девушка споро собрала разбросанную одежду, аккуратно сложила её по кучкам, собрала посуду, почистила котелок и приготовила всё чтобы отнести к речке помыть. Потом взяла поруганное (ей самой и поруганное, уж как она его ругала) бельё и пошла к торбам, которые остались около коров.

— Ой, мамочки!!! — ошалело воскликнула Рыска дойдя до цели, и злосчастное бельё выпало у неё из рук.

Альк тут же отреагировав на интонацию проснулся и спросил:

— Что там стряслось?

То, что что-то должно было произойти, он догадывался. Тогда ночью … в процессе… Альку, что-то там дар пытался подсказать. Он даже тогда помниться притормозился, но это было не критично, их жизни и здоровью не угрожало, и Альк предпочёл заняться более интересным делом. И вот теперь предстояло пожинать плоды. Оставалось надеяться, что у них не свели обоих коров и не украли все вещи. Хорошо, что деньги и сабли он притащил к себе поближе, поэтому с ними уж точно ничего не могло случиться.

— Тут. Этооо… — очень информативно, зато почти сразу отозвалась Рыска.

Альк встал и как был пошёл посмотреть, что же там за «ЭТО» такое.

Увиденное стало неожиданностью даже для него.

Нет обоих коров у них не свели. Свели только одну, Алькову. Но самое интересное, что теперь на месте его чистокровной скаковой коровы обнаружился, очень похожий на давешнего, симпатичный ослик, который стоял привязанный к дереву и как ни в чём не бывало дремал.

Альк удивлённо обошёл дерево, к которому были привязаны оба животных. Потом ещё раз. И задумчиво уставился на ослика. Ослик, проснувшийся ещё при приближении Алька, и искоса поглядывавший за странными перемещениями голого мужчины, теперь тоже в упор смотрел на Хаскиля. И тот поймал лёгкий оттенок презрения в глазах животного..

«Саший! Показалось», — подумал Альк и выкинул это из головы.

— Да-а-а! Однако, — глубокомысленно протянул он. И отвечая на немой вопрос Рыски добавил, — Украли, — развернулся и пошёл одеваться.

Рыске тоже не нашлось, что сказать. Никаких конкретных мыслей у неё по этому поводу не было. Точнее было много, враз прибежавших в голову. Была даже такая, что осторожнее надо быть в своих желаниях. «Вот давеча, подумалось, что хорошо бы иметь такого же милого ослика. И что?» Но во всей этой кутерьме мыслей не нашлось ни одной которую хотелось бы озвучить. Зато ей было чем занять руки. В общем, они молча занялись своими делами. Альк быстро одев штаны, рубаху он забирать у Рыски не стал, поспешил проверить все ли ценные вещи на месте, и вообще не украли ли чего ещё.

Зачем было совершено это странное преступление Альк не понял. Как совершили было понятно. Они тут с Рыской и двумя коровами так удачно для злоумышленников расположились. Коровы стояли достаточно далеко от их лежанки, и они друг другом были заняты, ни на кого внимания не обращали. Преступники и воспользовались случаем. А вот зачем — непонятно. Ну хотели свести породистую корову, ну увели бы её и всё, зачем было кого-то оставлять взамен? Возиться с ослом, привязывать его, это дополнительные сложности для преступников, и логично было этого не делать. Причём, люди, сделавшие это, не воспользовались, даже тем, что торбы лежали около коров, и далеко от хозяев, они не взяли ни их, ни какие-нибудь ценные вещи оттуда. Альк всё перепроверил. В общем, непонятно.

Через какое-то время молчание было нарушено Рыской.

— Какой ужас! — вдруг воскликнула она.

— Да. И не говори, — поддержал её Альк, — Это была лучшая скаковая корова в хозяйстве моего отца.

Но, если честно, хотя это и была правда, Альк эту корову недолюбливал. Они по какой-то причине не совпали характерами. С этой коровой ему всегда приходилось напрягаться и держать ухо востро. Чуть отвлечёшься или расслабишься и жди неприятностей, которые он не раз огребал. Поэтому, если честно, он был даже рад, что неприятность случилась именно с этой коровой. Ему даже не захотелось бросаться в погоню, чтобы наказать наглых воришек.

Но оказалось Рыска пришла в ужас совсем не по поводу кражи коровы.

— Да, Альк! Как ты не понимаешь. Они же могли нас слышать и, — у неё появился священный ужас в глазах, — Понять, чем мы занимались! А мы же так, в какой-то степени разнуздано себя вели… Стыд-то какой! — Рыска потупилась, слегка заалев ушами.

— Какие глупости тебя волнуют, — назидательно, как учитель непутёвой ученице, сказал Альк. — Во-первых, не разнуздано, а свободно. Ну и пусть завидуют. Тебе-то что?

— С чего это им нам завидовать-то, — убеждённо ответила Рыска. — Представляю, как они плохо про нас подумали.

— Не забивай голову глупостями. А то для умных мыслей места не останется. Конечно, завидовали, — самодовольно ухмыльнулся он, вспомнив ночную оргию. — А плохо, это мы о них можем думать. Это они у нас корову украли. Но лучше вообще об этом не думать, а подумать о том, что нам дальше делать.

Альк надел протянутую ему рубаху. Прежде всего оба решили, что догонять коровьих воров не будут. «Вот и хорошо», — подумал каждый из них, правда по разным поводам. Альк мстительно не рвался возвращать себе свою корову, вспоминая тот случай, когда корова приложила его о дерево сильно повредив лицо в такой важный для него день, да и то, что это была любимая корова отца, плюсов ей не добавляло. И думая, что этот милый ослик выглядит куда более покладистым и беспроблемным, а в городе, да хоть бы даже в Ринстане, они его продадут и он купит корову на свой вкус. А Рыска же не хотела встречаться со свидетелями своего позора. Несмотря на все уверения Алька, ей по-прежнему было невероятно стыдно, когда она об этом думала.

Они опять подошли к подкидышу. Альк, как наиболее разбирающийся в ослах начал вещать с видом знатока:

— Вообще, это очень послушные животные и их ценят за трудолюбие и выносливость. Они, конечно, сильно уступают коровам в скорости, но поклажу могут везти такую же, даже больше.

Он сам, правда, знал только одного конкретного ослика. На котором частенько катался в детстве. Но из того, что ему пришлось ощутить на себе, ослы — это такие степенные и послушные существа, ездить на которых невероятно комфортно. И единственное чего ему в нём недоставало — это резвости. Правда, справедливости ради нужно сказать, что он что-то такое слышал про то, что бывают ослы с упрямым характером. Но этот же, точно не такой. По нему же видно. И вообще, это непроверенные данные.

— Ты не переживай, — подбодрил Альк озабоченную Рыску. — Я его обкатаю, и тогда ты попробуешь на нём поехать. Мне наверно, будет неудобно из-за роста, а тебе как раз. Но если у тебя не получится тогда я сам поеду, — героически согласился с возможными неудобствами Альк. Он, всё-же, чувствовал за собой некоторую долю вины из-за произошедшего.

На этой жизнеутверждающей ноте Рыска оставила Алька одного разбираться с осликом, а сама пошла к реке.

Насчёт покладистости ослика Альк жёстко просчитался — этот осёл характером обладал. Да ещё каким!

Проблемы начались сразу, как только Альк отвязал верёвку от дерева и самонадеянно попытался повести осла за собой. Тот внезапно упёрся и недовольно, громко пожаловался. Альк схватил верёвку и уже с силой потянул упрямое животное за собой. Но ни сила, ни увещевания, не заставили осла сдвинуться с места, он упёрся передними копытами и решил, по-видимому, стоять насмерть.

— Ты, животное! — увещевал осла Альк, одновременно дёргая его за верёвку. — Ты пойми, ты ездовая скотина, а я — теперь твой хозяин! И ты должен меня слушаться.

Ослик не проникся, а в ответ взревел своё «И-а-а-а» громким и невероятно противным голосом. Чтобы покорить упрямое животное, ну, хотя бы повести его за собой, Альк решил его прикормить. Он быстро нарвал пучок какой-то травы под ногами и с видом «благодарности не надо» сунул в морду животному. С коровами это ему всегда помогало наладить контакт. Но тут его ждала неудача. Ослик не оценил его щедрый жест и пожевав угощение совсем чуть-чуть, выплюнул всё с громким «Тьфу!». И так-как Альк неосмотрительно стоял к нему слишком близко, то его «тьфу» долетело до цели, хотя может Альк и не был его целью, но увернуться не смог, и слюнявая зелёная масса попала в видуна.

И тут Альк осознал, как жестоко подставили их похитители. Ему стал совершенно понятен мотив этого странного хитроумного преступления, и то, почему предыдущие хозяева решились на него. Скорее всего, они не были прожжёнными ворами, а возможно даже были вполне честными, достойными людьми. Просто они таким способом хотели избавиться от вредного животного. Возможно продать не смогли или наоборот купили по дурости, но в дороге так намучились, что терпеть дурной нрав животного не было уже никакой возможности. А так как, скорее всего, другого ездового животного у них не было, то они и решились поменять осла на более покладистое и послушное. Его корова, тоже конечно норовистая, но по сравнению с ослом просто паинька. Похитители по всей видимости успокаивали свою совесть тем, что это не кража, это обмен. Это как раз объясняло странное поведение воров и то, что они больше ничего не взяли.

Альк досадливо отряхнул с рубашки остатки травяной жвачки, безуспешно попытавшись оттереть зелёное пятно от неё. Но так просто он сдаваться не собирался. Он срезал хворостину и хорошенько врезал ей по крупу животного. Ишак в долгу не остался и с силой попытался лягнуть обидчика. Только тренированное тело и способности видуна позволили Альку увернуться и не попасть под меткое копыто. При этом осёл посмотрел на Алька так, что тот понял, давешнее презрение в глазах животного ему не почудилось. «Странно», — подумал Альк, — «Никогда раньше не встречал такое выражение морды у безмозглых животных». Прям впору сомневаться, что только крысы могут быть не вполне крысами, потому что гамма выражаемых ослиной мордой чувств была вполне человеческой. Навевая мысли, что может быть и данный осёл не совсем осёл, а человек в теле осла. «Фу, Рыскины сказки», — осёк себя Альк, — «Сказочный принц, ага». И упрямо засопев, он вновь взялся за воспитание осла. Не может же быть, чтобы какой-то осёл переупрямил его — Алька Хаскиля. Но и ослик решил стоять на своём всеми четырьмя копытами.

Подкидыш выделывался, как мог. Во-первых, стоял на месте как придорожный столб, не собираясь никуда двигаться, несмотря на все старания Алька. Во-вторых, лягался и скалил зубы, когда Альк приближался к нему слишком близко. Но делал это так величаво и не суетясь, как будто какая-то назойливая муха к нему привязалась, и он никак не может её отогнать. При этом он так выразительно смотрел на видуна, что впору было засомневаться, кто из них тут истинный аристократ. Потому что ослиная морда ясно давала понять, что благородных кровей тут именно он — осёл, и что плебей в человеческом обличье его невероятно достал своими глупыми претензиями, и он с трудом терпит даже нахождение рядом столь недостойного создания. Хаскиля, почему-то, невероятно злило, что какой-то осёл строит ему такие рожи. К тому же, ишак время от времени подтверждал своё настроение издавая протяжный рёв, который невозможно было слушать.

В довершении всего, когда Альк стоял задумавшись, над способом подчинения непослушного животного, осёл неожиданно плюнул в него ещё раз. На этот раз попал почти в лицо. Саврянин ошалело посмотрел на не в меру смелое или попросту обнаглевшее животное. Выражение морды осла, в которой Альку упорно чудилась насмешка, довершило дело.

От смерти животное спасло только то, что недостойно пачкать благородное оружие в крови какого-то осла. А сворачивать шеи ослам голыми руками Хаскиль не привык.

Когда Рыска вернулась, приведя себя и посуду в порядок и на скорую руку приготовив завтрак, она поняла, что в противостоянии Альк — осёл, побеждает последний. Ослик стоял на том же месте где она их оставила, Альк же находился, по самым скромным оценкам, в бешенстве. Он носился вокруг животного шипя и поливая того бранью, то пиная или хлеща хворостиной по солидному крупу, с трудом успевая отскакивать от пытавшегося его лягнуть копыта, то неистово тянул за верёвку. Альк был в одном из тех своих состояний, когда ему под руку лучше не попадаться. И Рыска смекнув, что её любимый готов уже пришибить бедного ослика, взяла дело в свои руки. Она мягко позвала Алька завтракать, успокаивающе погладив и того, и другого участника конфликта.

Альк испепеляя взглядом животное, наконец отошёл от нежданного подарка судьбы и зло бросил:

— Это самое вредное, упрямое и никчемное животное, с которым я сталкивался! Оно ни на что не годится! Это какая-то пародия, а не животное, — хотел ещё что-то сказать, но поймав Рыскин взгляд осёкся подумав, что Рыске было бы что возразить на это, потому что в сравнении с ним вначале их с Рыской знакомства, ослик всё-таки проигрывал. А про то, на кого пародия, он как-то не подумал.

Рыска же тем временем нарвала сочную молодую травку, выбрав не жёсткую, а наиболее сочную. И с ласковыми словами протянула упирающемуся ослику. Ишак недоверчиво покосился на пучок зелени, обнюхал его со всех сторон и милостиво потянулся к ней, сделав за отступившей девушкой пару шагов. Когда Рыска остановилась и отдала ему зелень, он соизволил откушать её угощение. Оно ему, по-видимому, понравилось больше предыдущего, потому что, когда девушка, не пытаясь тянуть за верёвку, а просто держа её в руке, отошла на несколько шагов, ослик без всякого понуждения направился за ней. А когда она стала укладывать вещи в торбу, он по-хозяйски сунулся мордой туда же, в ответ девушка достала из торбы морковку и протянула животному. Ослик с аппетитом её схрумкал.

Через некоторое время чудо-животное уже мирно шагало за ней, а потом и с ней на спине обходя поляну и было вполне довольно жизнью.

Альк проводил их долгим задумчивым взглядом: «Надо же, у неё, прям, врождённый талант управляться с упрямыми ослами». И вздохнув почесал затылок. На самом деле он был рад, что Рыска избавила его от общения с этим вредным, непонятным созданием, добившись от него долгожданного подчинения. Выйдя из задумчивости, он постаравшись придать голосу как можно более безэмоциональный и повелительный оттенок, неожиданно сказал:

— Ты только не вздумай имя ему давать. Он у нас до первого города. А то опять придумаешь имя, с моим созвучное. Фантазии- то нет. А мне и крысюка хватает, когда ты его по имени зовёшь.

Рыска не стала спорить, погладив безымянного ослика между ушами. Кивнув, она продолжила обходить на нём поляну. Пробовала новое ездовое животное, как на нём путешествуется. Вроде, не сильно хуже, чем на корове.

Затем они споро дособирались. Рыска милостиво отдала свою Милку во временное пользование Альку, сама занявшись воспитанием ослика. Наконец, после насыщенного событиями утра, они выехали на главную дорогу.

В пути осёл больше не доставлял им особых проблем и неприятностей. Рыске, правда, частенько приходилось сглаживать упрямый характер животного. Уж слишком он был привередливым. Он соглашался есть только исключительно свежую молодую травку, если кончик травинки едва-едва начинал желтеть, животное считало такую еду уже непригодной в пищу, морковка с порченным бочком ему тоже не подходила. Поэтому угодить подкидышу было довольно сложно. А если он не получал еды достойного его качества, или обращение ему не нравилось, то он начинал вредничать. Но Алька это больше не касалось, потому что сам он непосредственно ослом больше не занимался, им занималась исключительно Рыска. Но надо признаться, что несмотря на это, осёл продолжал его нервировать. Уже не так как в первый раз, но каждый взгляд на недавно обретённую собственность вызывал лёгкое раздражение. Что-то в нём Альку категорически не нравилось. А когда они с осликом оказывались один на один, без Рыски, то у Алька возникало абсолютно иррациональное желание состроить тому рожу или сделать какую-нибудь мелкую пакость. Он еле сдерживался.

Рыска же, напротив, к безымянному ушастику привязалась. Он ей казался совершенно очаровательным. Она с лёгкостью принимала его особенности. И она не понимала, почему Альк недолюбливает это милое создание, ведь они были даже чем-то похожи.

Оставшуюся часть пути они преодолели без особых приключений, хоть и не так быстро, как Альк рассчитывал.

* * *

Ринстан

Вот наконец Рыска с Альком въехали живописной группой, в столицу. Альк на трëхцветной Милке, Рыска на ослике. Альк слегка поморщился, вспомнив свою давнишнюю мечту. Даже не мечту, а так, картинку, как он въезжает то в одну, то в другую в столицы тсарств на нетопыре. Не то, чтобы это имело для него серьёзное значение. Он даже не понял, с чего вдруг, это его задело. Наверное, на контрасте с тем, как они въехали. Да, хаскилева гордость почувствовала себя уязвленной.

Рыска думала, что они сразу после въезда в столицу поедут к Крысолову, чтобы узнать про Жара. Может, и заночуют у него. Но у Алька планы по этому поводу несколько отличались. Идею остановиться у Крысолова он отмёл начисто. И им пришлось в начале искать подходящую для жилья комнату. Так как они предполагали задержаться здесь надолго, то поиск удобного и приемлемого варианта Альк Рыске не доверил.

После того, как они нашли и заселились в устроившую привередливый, почти как у ослика, вкус Алька комнату, на первый план вышел вопрос как раз об этом самом ослике. Для его решения надо было, взяв с собой животное, сходить туда, где обычно продавали скаковых коров, но можно было попробовать продать и их ослика. И если не продать, так узнать там обстановку. Они отвязали ослика и направились в нужном направлении.

— Ну что? — старательно пряча ехидную улыбку спросил Альк. — Может сразу отдадим его на скотобойню? Это проще и быстрее будет.

— Неет!!! — не обманула его ожидания Рыска и повисла у ослика на шее, заставив того озадаченно и с опаской посмотреть на ранее, вроде, бывшую всегда адекватной хозяйку.

— Альк! Как ты можешь такое говорить?! Он же живой. И ... и вообще ! — возмущению её не было предела.

— Дурочка! Я пошутил, — уже открыто скалясь сказал Альк. — Но неужели тебе не жалко потенциальных покупателей? Они же с ним намучаются. Если кто-то вообще на него позарится.

— Чего? Каких покупателей? — успокаиваясь проговорила Рыска.

— Ну, будущих, возможных, — привычно объяснил Альк.

— Да он хороший, ласковый ослик, — горячо заговорила Рыска. — Просто его содержание имеет некоторые особенности. Он любит ласковое обращение и качественную еду. Я расскажу об этом покупателям, и всё будет хорошо.

— А если покупатели не захотят выполнять эту тысячу требований?

— Ничего не ты… — начала было Рыска, но осеклась и испуганно спросила, — Ну мы же не будем продавать его кому попало?

Потом, оправившись от неожиданного испуга, Рыска начала думать в том направлении. И тут же начала загибать пальцы, — И вообще, я сама их выберу. И только если они согласятся выполнять определённые требования… И за мной остаётся право решать продавать нашего ослика им или нет.

— Ага! Это не продажа получится, а аттракцион «Отдам в хорошие руки». А то ещё и доплатить придётся, чтоб взяли. Только имей в виду, что я намерен выручить за него не меньше половины суммы для покупки коровы.

— При чём тут «аттракцион» вообще? Ну не можем же мы его продать первому встречному? Вдруг он (в смысле новый хозяин) не справится? И «руки» действительно должны быть подходящие.

— О, Хольга! — возвёл глаза к небу Хаскиль.

Но вопреки опасениям той и другой стороны, ослика удалось продать довольно удачно и неожиданно быстро. Конечно, Альк поучаствовал в выборе покупателя, которому стоило предлагать животное. Покупателем оказался успешный купец, которому нужно было некрупное ездовое животное, которое можно было бы использовать и для перевозки вещей на продажу, и чтобы детей можно было, когда перевозить, когда покатать. Преимущественно для детей, а для детей корова высоковата была. Своих животных мужик по его рассказам любил, со списком требований оглашённых Рыской почти согласился. Так, поспорили по паре пунктов. В общем, требования покупателя не смутили, цена тоже. Смутило его только отсутствие имени у столь любимого и, чего уж там, балованного животного. Рыска покосившись на Алька сказала, что зовёт его «ушастик», но они могут подобрать ему более подходящее имя.

Прощание вышло тёплым. Даже Альк потрепал серого упрямца по загривку. Рыска после прощания, даже взгрустнула напоследок и посетовала, что они не могут оставить его себе.

После успешной продажи ослика, столь же быстрой покупки новой коровы, к сожалению, не случилось. Подходящей не нашлось. За коровой Альк решил вернуться в другой день. Не к спеху же.

Довольные удачной сделкой, они пошли гулять по городу. Рыска, конечно, уже много где была и немало повидала, но любопытство её от этого никуда не делось. В Ринстане она была первый раз, и ей было интересно посмотреть на свою столицу. А так как Альк здесь семь лет учился, ему было что рассказать и показать. Альк повёл её в направлении к центру. Когда они проходили не слишком интересные, даже довольно мрачные кварталы, он рассказал ей пару городских легенд. По-большому счёту, просто страшилки, но Рыске понравилось. Альк, показывая ей Ринстан, подтрунивал и над ней, и над ринтарцами с их любовью к пышным формам и некоторой аляповатости. Ближе к центру эта любовь становилась всё заметнее. Альк обращал её внимание, то на то, то на другое.

— Ой, Альк, а вон то, что за красивое здание с белыми колоннами? — спросила Рыска, указывая на стоящее впереди здание необычной архитектуры.

— А, это, — с лёгким налётом высокомерия отозвался Альк. — Это университет здешний.

Рыска вспомнила свою учительницу по изящной словесности. Она говорила, что преподаёт в саврянском университете. Ну, саврянский, ринтарский, разница, наверное, небольшая. И ей стало любопытно, что за университет такой.

— Там разным наукам учат? — почему-то оробев, спросила Рыска.

И после безразличного «Ну, да» Алька, покусав губу всё же спросила, — А можно туда зайти посмотреть?

Альк хмыкнул, и выгнув бровь, несколько щепок оценивающе смотрел на девушку. Рыска аж не выдержала и потупилась, чуть-чуть покраснев ушами. А Альк, сделав равнодушное лицо, сказал: — «Да не вопрос. Зайдём».

Рыска впечатлилась храмом науки. Поинтересовалась чему тут учат и кого, Альк на это любезно показал ей список факультетов. Попутно разъяснив, что образование может получить любой желающий, при наличии нужной суммы денег, ну, и мозгов, конечно.

Девушка удивлённо смотрела на всё своими большими жёлто-зелёными глазищами. Там было много интересного и непонятного. Рыскин взгляд сразу упал на факультет «Изящной словесности». Но пойти туда при Альке она всё же не решилась. Побоявшись, что тот её засмеёт. Поэтому, немного помялась и развернулась к выходу.

Выйдя из университета Альк решил зайти к Крысолову, раз уж они тут неподалеку оказались. И через некоторое время их взглядам предстало ещё одно учебное заведение.

— «Пристань», — через губу бросил видун, и как будто зловещая тень легла на его лицо.

У Рыски тоже холодок пробежал по спине. На первый взгляд, конечно, ничего зловещего в той группе зданий, огороженных забором, не было. Здания и здания, если не знать. Но ни у одного из них «Пристань» добрых чувств не вызывала, и они постарались быстрее оставить её позади.

Крысолов жил недалеко от Пристани. Пришли, а его нет. Альк предположил, что он в разъездах. Может завтра появиться, а может и через неделю.

Они пошли обратно. Когда проходили мимо учебных корпусов, Рыска подумала, а вдруг Альк вынужден будет снова обратиться в Пристань. От ужаса её пот холодный прошиб. Стало ужасно страшно. В смелости своего мужчины она не сомневалась, а вот чем это для него может закончится... К тому же, ей не вовремя вспомнилась третья сила, из-за которой их свадьба отложится. Рыска тут же остановила Алька и начала просить его никогда не ходить в Пристань. И предложила, если что-то надо, она сама туда сходить может. Про Крысолова спросить, или забрать чего. Она, мол, путников не может заинтересовать, у неё же дара нет. А ему туда нельзя, мало ли что они захотят с ним сделать. Но Альк очень рассердился на её предложение. Так и засверкал своим жёстким и грозным взглядом. И ругался очень неприлично. Наговорил всякого. Рыска опять покраснела и почувствовала себя дура дурой. Выплеснув на неё своё недовольство, он успокоился и сказал, что никто в Пристань ходить не будет. Не дурак, чтобы туда соваться, но и для неё это может оказаться небезопасно. Потому что, в принципе, известно, благодаря кому у него получилось разорвать связь и освободиться. Её могут опознать, и, действительно, мало ли что, сделать. В назидание, например. Они же в своей вотчине. И потребовал от Рыски пообещать, что она и носа своего туда не сунет. А Крысолова можно и так дождаться. Они же никуда не торопятся. У них ещё свадьба… то есть две.

Они ещё побродили по городу. Где что находится, Рыска примерно поняла. Потом посомневавшись, они всё же решили разделиться. Альк хотел отправить её прямо на постоялый двор, где они остановились, а сам пойти по своим делам. Но Рыска воспротивилась и сказала, что она ещё хочет погулять. Альк решил, что Ринстан всё же столица, и город более-менее просвещённый, и на полукровок тут кидаться не будут, потому как не раз видели. И ещё раз проверив, что Рыска знает куда идти и не потеряется, дав чёткие распоряжения, куда ходить, куда не ходить, оставил девушку в парке, а сам ушёл по своим делам.

Когда они разделились, Рыска в парке рассматривала клумбы с цветами, фигурно подстриженные деревья и скульптуры, стоящие вдоль парковых дорожек. Ой, последние и вправду, ну, … не совсем приличные. Но как только Альк скрылся из вида, ноги сами собой споро повели её в сторону университета.

* * *