Пламя и кровь (джен)

Новый 130 год страна встретила в состоянии страшной раздробленности — настолько, что многие хронисты, например, Долины помечают его первым годом правления королевы Джейн, считая, что единое государство просто больше не существует.

Немало осколков бывшего целого были ещё и в постоянной войне внутри себя и со внешним врагом — причём в войне зачастую заведомо бессмысленной, не имевшей шанса привести к решительной победе или хотя бы к крепкому миру.

Попытки собрать эти осколки в целое предпринимались и королевой Рейнирой, и принцем Эймондом — но одинаково бесплодные. Междоусобица продолжала собирать свою обильную жатву...

Дела Простора

К концу 129 года Хайтауэры наконец смогли себе позволить снова собрать войска и выдвинуться на север, в сторону завоёванной столицы.

Возглавил их сьер Бриндон Хайтауэр — лорд Ормунд предавался радостям супружества с леди Самантой в недавно захваченном Роговом Холме. Войско сопровождали, конечно, и принц Дейрон с Тессарион.

Первоочередной задачей Хайтауэры ставили не марш на далёкую столицу, а подчинение себе Простора, потому сперва двинулись на запад — вверх по Благодатной, в сторону чудовищной замятни с участием Осгреев, Крейнов, Рованов и лордов Щитовых Островов, желавших прирезать себе кусочек плодородной суши. В это всё включились и железяне, пережившие Западную кампанию принца Эймонда и гибель лорда Дальтона, под началом лордов Урратона Драмма и Уттара Сандерли, но главное — под началом мокрого человека Нута Нидослова, страстного проповедника и великого знатока железной веры, говорившего, что за зелёным полем его паству ждут лучшие в мире корабли и море добычи.

В бою с ним отличился принц Дейрон, завоевав прозвище Отважного и золотые шпоры. Вынужденный спешиться, когда меткий выстрел порвал крыло Тессарион, он не растерялся, а оседлал оставшуюся без всадника кобылу и ринулся обратно в бой, причём проломил своим кистенём — излюбленным оружием его и его брата — голову лорду Уттару Сандерли и обезоружил самого Нидослова, позволив взять его в плен.

Судьба Нута показывает, что даже лоялисты-Хайтауэры, по сути, исходили из того, что единого государства больше не существует: в то время, как "Судебник" Джейхейриса предписывал за вооружённый мятеж и всякий разбой казнь через сожжение, Нут и другие железяне были зарыты заживо — в точном согласии со старинным законом Гарта III Ржавчины, предписавшего именно так поступать со всяким железянином, захваченным с оружием в руках на земле Простора.

Шторм в Штормах

Ещё одной армией, которая начала собираться на выдвижение в конце 129-начале 130 года была армия Штормов. Всё время до этого — почти что целый год — они были связаны по рукам и ногам своей же Маркой и настоящим вторжением из Дорна, причём вторжением от сразу двух враждебных друг другу владык.

С одной стороны атаковал очередной Король-Стервятник, самозваный владыка Красных Гор. Этот титул присвоил себе некто сьер Аллес Айронвуд — двоюродный брат лорда Айронвуда и муж его дочери Селены, как отмечает "Княжеская хроника", выражая сомнения, что лорд Айронвуд и в самом деле никак не поддерживал Короля-Стервятника и хранил верность законному владыке.

Правду определить непросто, тем более, что этот законный владыка, князь Алоис Мартелл, сам двинул свои войска туда же, куда и его мятежный вассал: на Марку. Разница была лишь в том, что Стервятник целился пройти в Простор, минуя Каронов, Боллов, Колей и Селми — а князь Алоис, пользуясь размером своей армии, ударил с суши на Дондаррионов и Тойнов, а с моря высадился на Гневном мысу.

Всё это надолго заняло лорда Борроса, вынужденного обороняться сразу на трёх направлениях от двух врагов, у каждого из которых были свои цели и оба из которых воевали старым дорнийским методом булавочных уколов.

Однако ко второй луне 130 года его войска наконец были готовы идти на север — недоставало лишь внятной цели, зачем идти, поскольку...

Бумажный трон

Весть о войске Хайтауэров не обошла столицу, где королева Рейнира и без того сидела уже не слишком спокойно.

Её казна была полупуста и представляла собой скорее множество долгов и обязательств перед вольными городами; казна её отца — отсутствовала вовсе, и её местонахождение по-прежнему никак не удавалось выбить из сьера Тиланда.

Лорд Селтигар, назначенный королевским казначеем, подошёл к вопросу сбора средств самым привычным ему методом и обложил налогом буквально всё — от числа окон и покупки соли до права пользоваться услугами золотарей и брать воду в городских фонтанах. Это, конечно, не прибавило ему народной любви.

Вдобавок, в столице грозил начаться голод.

Здесь нужно пояснить немного об устройстве снабжения столицы. Изначально план Эйгона Завоевателя был в том, чтобы она кормилась с Домена; однако число жителей росло, а земли Домена были невелики, и плодородных из них было немного — едва ли треть. Поэтому столица закупала продовольствие в Просторе и Приречье, а если недоставало и этого — на Западе.

При королеве Рейнире Приречье и Запад были под властью принца-регента — Приречье фактически, а Запад хотя бы номинально. Оставался Простор, готовый продавать зерно хоть снаркам да грамкинам, и Королевский Домен... но в тех землях Домена, которые кормили столицу — в Росби, Хэйфорде и Стокворте — хозяйничали чужаки из вольных городов, присвоившие весь урожай себе.

Оставался только Простор. И с севера Простора пришли подводы с плодами урожая 129го... но этого, конечно, не могло хватить огромной толпе голодных ртов. Больше северные лорды отправить не могли — им нужно было самим кормиться; но советники королевы Рейниры убедили её, что дело в страхе перед Хайтауэрами, и что если убрать Хайтауэров, то Простор, конечно, будет намного более щедр.

Королева приняла решение, которое ей стоило короны, хотя вначале казалось невероятно удачным: она отправила в Простор сразу трёх своих всадников: Хью, Ульфа и Аддама, уверенная, что они легко поставят на колени войско врага и уничтожат принца Дейрона.

Судьба Мейлора

Тем временем, принц Дейрон — теперь сьер Дейрон Отважный — получил печальное известие. Женщина в лохмотьях, с трудом пробившись через стражу, рассказала ему о судьбе малютки Мейлора.

По её словам, она звалась Шаяной и когда-то была блудницей; сьер Рикард Торне выкупил её и взял с собой как няньку и кормилицу для маленького принца, потому что у Шаяны был свой маленький ребёнок. Она не знала, кого сопровождает: сьер Рикард утверждал, что служил у лорда Росби, а ребёнок — его бастард от лиснийки, умершей в родах. Однако со временем, по мере совместных странствий, сьер Рикард ей открылся.

Изначально они хотели идти по Золотой дороге, но Кордвайнеры — не иначе, как в пику соседям-Пейнам — объявили, что верны королеве Рейнире и вовсе перекрыли дорогу на Запад. Тогда сьер Рикард решил рискнуть и попробовать спуститься по Мандеру в нейтральный Хайгарден, надеясь получить убежище или хотя бы помощь от правившей там леди Ланнистер.

Однако в Биттербридже его узнали — в гарнизоне служил старый знакомый сьера Рикарда, межевик сьер Томард Шляпа, который и донёс об этом Касвеллам. Те живо догадались, что один из двух мальчишек, ехавших с рыцарем — вовсе не простой шлюшонок, а бесследно пропавший принц Мейлор, и приказали его схватить и доставить к ним — в надежде сделать принца разменной монетой в переговорах.

Хотя Шаяна пыталась прятать детей, это не помогло; оба были схвачены, а сьер Рикард, при попытке отбить маленького принца, погиб — и, по словам Шаяны, с ним погиб и сидевший в его седле принц, по недосмотру пронзённый десятком стрел.

Принц Дейрон поверил женщине; о его страшном гневе рассказывает не меньше десятка песен, в том числе известная "О горьком мосту":

И где на камни пала кровь, младенца пала кровь,

Там нынче бушевал огонь, до ночи бушевал.

Горели септы и дома, и стар горел и млад,

И вот остался только мост, проклятый горький мост...

Принц Дейрон поверил — но оставались и не поверившие. Не менее трёх принцев Мейлоров увидели королевства в правление Эйгона Третьего — и ещё один разыскался аж при Эйгоне Четвёртом, вскоре после пожара в Королевском Лесу.

Худший из брачных танцев

Из трёх посланных королевой Рейнирой всадников лишь один отправился навстречу принцу Дейрону: юный Аддам Веларион, и даже его вела не только верность приказам.

Если Хью Молот прямо и открыто говорил, что завоюет Хайгарден и станет новым Гартом — он считал, что так зовутся все короли Простора, — а Ульф Белый следовал за ним, потому что ему было по большей части безразлично, где пить, а жена нудила его слушаться брата — то с Аддамом, признаться, всё гораздо сложнее.

Можно принять официальную трактовку событий: что он был верен королеве Рейнире и направился сразиться с её врагом, сразился и вместе с ним погиб. Она вполне логична внутри себя... но плохо сочетается со свидетельствами очевидцев. А этих очевидцев было немало, и всех их допросили весьма подробно — причина смерти брата, конечно, весьма интересовала Эйгона Второго.

И по словам очевидцев выходило нечто совсем другое.

Вот что говорил сьер Адальф Фоссовей: Мы в самом деле видели драконов, танцевавших в небе, и это я свидетельствую перед богами, как и то, что эти драконы с неба упали вместе и обрушились на землю, и тем переломались и скоро сдохли. Но на них не было всадников, а всадники те были в палатке принца, на которую упали драконы. И они там были с вечера вдвоём, и никого там с ними не было, а только все слышали, что было им очень хорошо и весело, если ваша милость позволит мне так сказать.

И показания лорда Шермера, человека, известного своей честностью, сводятся к тому же: Молодой принц принимал в то время гостя, человека валирийской наружности и всадника красивого дракона, серебряного с синим. Этот-то дракон и стал причиной несчастья; он поднялся с Тессарион и начал как будто танцевать, так что они сцепились шеями и лапами, и касались друг друга крыльями. А у Тессарион одно крыло ещё не зажило с тех пор, как её ранили недалеко от Десяти Рук, и оно снова порвалось из-за этого касания; и оба дракона упали наземь и сильно разбились, и через три дня скончались. А упали они на шатёр принца, где тот принимал того другого всадника, с которым очень был любезен и пожелал остаться наедине.

Можно ли предположить, что Аддам Веларион пытался переметнуться к своему другу или возлюбленному? В конце концов, личность Эда, сына Марильды, почти однозначно идентифицируется именно с ним, а септон Барт пишет, что драконы часто побуждаемы к брачному танцу соитием своих хозяев. Но с другой стороны, однозначных доказательств этой версии, конечно, нет — хотя есть вердикт короля Эйгона Второго, который мы вынесли в заглавие раздела.

Так или иначе, принц Дейрон и Аддам Веларион были мертвы, а Простору угрожала не столько королева Рейнира, сколько амбициозный Хью Молот и его послушный Ульф...