Нити судьбы: Хогвартс (гет)

Последнее февральское субботнее утро выдалось на редкость холодным. Казалось, весна понемногу вступала в свои права: снег на лужайках почти везде растаял, на дорожках проступили тёмные проталины, а в воздухе витало едва уловимое предвкушение марта. Но погода, видимо, передумала и резко взяла курс назад. Всю ночь шёл сильный снег, а утром ударил ещё и мороз, поэтому Гарри с Роном совершенно не хотели покидать тёплые постели. Они не спешили спускаться вниз, и когда, наконец, добрались до гостиной, то увидели сидевшую в одиночестве, хмурую Гермиону. Она, как выяснилось, уже успела сходить в библиотеку и проморгала, как Джинни, судя по всему, ушла завтракать без них. Поэтому, увидев друзей, она сразу высказала им, что они слишком много спят. Однако в Большом зале Джинни не оказалось. Единственным, кого они застали за гриффиндорским столом, был Дин Томас, доедавший свой завтрак.

— Ты Джинни не видел? — спросил Гарри, присаживаясь рядом.

— Джинни?.. Нет, — ответил Дин, откладывая ложку. — Но, когда я спускался сюда, видел, как Изольда и Уильям шли в библиотеку. Возможно, она с ними. В последнее время вечерами они там часто втроём пропадают.

Рон и Гермиона, мельком переглянувшись, сели напротив Гарри и Дина. Рон сразу потянул к себе блюдо с омлетом и стал накладывать его на тарелку. Гермиона же, прежде чем сесть, переставила вазу с фруктами и графин с апельсиновым соком, который загораживал ей обзор. Расчистив пространство, она села и уставившись на Гарри, прищурилась с видом человека, к которому внезапно вернулась важная мысль.

— Да, это возможно… — кивнула она. — Вчера вечером Джинни говорила про библиотеку.

— Ладно, я побежал, — бросил Дин и, соскочив со скамьи, направился к столу Когтеврана. Машинально провожая его взглядом, Гарри заметил, как от преподавательского стола в их сторону направляется Хагрид. Его густые брови медленно поползли вверх, когда он увидел троицу за гриффиндорским столом.

— А я-то думал, вы в Хогсмиде! — пробасил он, подходя поближе.

— С чего бы? — удивился Рон, поддевая вилкой кусок омлета.

— Да я… это… утром видел, как Джинни из замка выходила, — пояснил Хагрид, потирая свои огромные руки. — Так уж она спешила, что меня даже не приметила. Ну, я и подумал, уж не вас ли она догоняет? В Хогсмид, думаю, собрались… э-э-э…в такую погоду- то… дела, небось, какие срочные. Вы ж в последнее время стали такие занятые, что совсем забыли дорогу к моей хижине! — он укоризненно покачал своей лохматой головой. — А сейчас гляжу — вы тут. Гарри, не случилось ли чего?

Гарри, Рон и Гермиона многозначительно переглянулись.

— Гарри, — тихо сказала Гермиона, наклоняясь к нему, — нужно заглянуть в Карту Мародёров.

— Гермиона… — Гарри неуверенно пожал плечами. — Не знаю, это как-то…

— Гарри, — нетерпеливо перебила она его, не отрывая своего напряжённого взгляда. — Вспомни Тайную комнату... Пошли смотреть карту.

И не сговариваясь, все трое разом поднялись из-за стола.

— Спасибо, Хагрид! — сказал Гарри, и, оставив Хагрида в полнейшем недоумении, они быстрым шагом направились к выходу из зала.

— Почему ты вспомнила Тайную комнату, — спросил её Гарри, быстро поднимаясь по лестнице.

— Потом объясню, — ответила она, опережая Рона и Гарри.

Сердце Гарри бешено колотилось, пока он, не говоря ни слова, расстёгивал чемодан, доставал сложенный лист пергамента и раскладывал его на своей кровати. Рон и Гермиона, затаив дыхание, следили за каждым его движением. Гарри дотронулся кончиком волшебной палочки до карты и прошептал:

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость.

Тут же на чистом пергаменте начали проступать изящные чернильные линии. Они расходились во все стороны, сливаясь в знакомые очертания Хогвартса и его окрестностей на много миль вокруг. По коридорам и переходам задвигались крошечные точки, помеченные именами. Трое друзей, едва дыша, склонились над картой, их глаза лихорадочно выискивали одну-единственную надпись: «Джинни Уизли».

Но её имени нигде не было. Ни в замке, ни на дороге в Хогсмид, ни в самом Хогсмиде. Всёвидящая карта не желал выдавать её тайну.

— Собирайтесь, — резко нарушил тишину спальни голос Гермионы. — Сегодня ночью выпал снег. Возможно, её следы ещё видны. Пройдём по ним.

— Но она могла трансгрессировать прямо по дороге в Хогсмид, — предположил Рон, натягивая тёплые носки и доставая из-под кровати ботинки.

— Или использовать «Хлист-Винд» и улететь в неизвестном направлении, — добавил Гарри, убирая карту в чемодан. — Где мы будем её искать?

— Одевайтесь! — нетерпеливо бросила Гермиона, спускаясь по винтовой лестнице в гостиную. Их разговоры явно казались ей пустой тратой драгоценного времени. — Я буду готова через минуту!

Минуту спустя, покинув гостиную Гриффиндора, они почти бегом спустились по мраморной лестнице и выбежали в огромный, продуваемый сквозняками вестибюль. У массивных дубовых дверей, закутанный в свою исполинскую енотовую шубу, неподвижно стоял Хагрид, и по тому, как он развернулся, было ясно, что поджидал он именно их.

— Я знал, что вы сейчас спуститесь, — пророкотал Хагрид, распахивая тяжёлые дубовые двери. Морозный воздух ударил им в лица. — Пойдёмте, покажу кое-что. — Он вывел их на заснеженное крыльцо и указал огромной рукой на путаницу следов. — Вон, гляньте. Это мои, вон те, что мельче — это профессор Стебль, к теплицам это… пошла. А это… — Он обвёл рукой довольно оживлённую тропинку, утоптанную множеством ног. — это, значит, все к Хогсмиду. А тут вот… Пойдёмте со мной.

Хагрид тяжёлой поступью прошёл с десяток метров; его ноги в огромных сапогах с громким хрустом проваливались в снег.

— А тут смотрите, — понизив голос, произнёс он. — Следы-то. Двоих. И прямо в Запретный лес ведут.

Хагрид замолчал. Он смотрел, как друзья с волнением разглядывают дорожку следов, уходящую к заснеженным деревьям.

— Утром, как я шёл, их не было, этих следов-то, — хмуро пробурчал он. — Чую я, с Джинни что неладно стряслось. Давайте так: вы бегите наверх, оденьтесь, как следует, и мы по ним… по следам-то этим, пройдёмся.

— Нам не обязательно подниматься, — тут же сказала Гермиона, решительно доставая палочку. — Форма Трансмутаре!

Мантии всех троих друзей тут же преобразились: шерсть сгустилась и удлинилась, воротники поднялись, а ткани стали выглядеть плотнее и надёжнее, превратившись в удобные тёплые куртки.

— Всё-таки полезное заклинание для этих мантий, — с одобрением заметил Рон, наблюдая, как Хагрид с нескрываемым удивлением разглядывает работу Гермионы.

— Вот ведь дела-то... — одобрительно пробурчал лесничий, качая своей бородой. — Помню вас, малявки совсем были... палочки-то в руках держать не могли. А гляди теперь — раз, и вся одежда как надо! Эх... Ладно, не время разглядывать вас. Вперёд надо, а то следы заметёт.

Друзья, следуя друг за другом, двинулись вслед за Хагридом по двойной цепочке следов, уходившей вглубь леса. Но, не дойдя и до чащи, Хагрид внезапно остановился и указал рукой в сторону.

— Тут... гляньте-ка... — прохрипел Хагрид. Он указал пальцем на одну-единственную цепочку следов, петлявшую из чащи. — Выходит, кто-то один отсюда ушёл...

— Значит… — голос Рона сорвался. — Значит, кто-то остался в лесу?

— Выходит, так… — ответил Хагрид и вновь двинулся вперёд.

Тревога Гарри с каждым шагом нарастала, сжимая горло холодным комом. Они прошли ещё с десяток минут, и картина стала окончательно ясна: в лес вошли двое, а обратно вышел только один. Гарри, Рон и Гермиона, храня молчание, пробирались позади Хагрида, чья исполинская фигура без труда прокладывала путь в глубоком снегу.

Так, по следам, они шли ещё минут сорок. Кругом стояла мягкая тишина, и в ней отчётливо слышалось их тяжёлое дыхание, шелест осыпающегося с сосен снега и оглушительно громкий хруст снега под ногами. Лицо Гермионы было бледным и испуганным; Гарри напряжённо вглядывался вперёд; челюсти Рона были сжаты так сильно, что у него на скулах играли жёлваки. Даже Хагрид, обычно непробиваемый, был заметно взволнован.

Наконец они вышли на небольшую заснеженную полянку. Следы привели их к огромному, почерневшему от времени пню. Здесь следы обрывались. Вернее, следы одного человека развернулись и ушли обратно к замку. Следы же второго… оборвались прямо у пня. На его мшистой, запорошённой снегом поверхности ясно виднелся свежий отпечаток человеческой ладони.

— Это что, портал? — выдохнул Гарри, и изо рта у него вырвалось густое облако пара. — Не может человек просто так исчезнуть?

— Давай проверим, — отозвался Рон.

— Проверим, — тут же сказала Гермиона, переводя дыхание. — Но все вместе.

— Чего?! — вдруг грозно прорычал Хагрид, широко расставив руки и заслонив собой пень. — Нет уж, это я не позволю! Первым делом — к профессору МакГонагалл! Это она решать должна, а не вы!

— Нет, Хагрид, — твёрдо ответил Гарри, не отрывая глаз от отпечатка ладони. — Если это портал, и Джинни сейчас одна бог знает где, у нас нет времени возвращаться в Хогвартс и объяснять! Мы сделаем иначе. Если портал ещё действует, я перенесусь туда, а вы все вернётесь и расскажете МакГонагалл.

— Нет, Гарри, — тихо проговорил Рон, качая головой. — Мы перенесёмся вместе с тобой. А Гермиона и Хагрид пусть возвращаются.

— По-моему, я уже ясно выразила свою мысль, — с холодным нажимом произнесла Гермиона, от холода переступая с ноги на ногу. — Портал проверяем все вместе. А Хагрид расскажет всё МакГонагалл. И это не обсуждается.

— КУДА вы собрались?! — прогремел над ними бас Хагрида, и с ближайших елей осыпался снег. — Я не позволю вам…

— Хагрид, там вряд ли опаснее, чем схватка с Волан-де-Мортом, — перебил его Гарри. — Ты всё расскажешь МакГонагалл… На счёт три.

Не дав великану опомниться, все трое разом положили ладони на холодное дерево пня.

На этот раз знакомого ощущения падения в бездну не было. Реальность вокруг не растворилась, и земля по-прежнему твёрдо стояла под ногами. Единственным изменением стало пустое пространство на том месте, где только что стоял Хагрид.

— Я... не понимаю, — произнёс Гарри, медленно поворачиваясь на месте. — Мы никуда не переместились. Но куда делся Хагрид?

— Смотрите! — воскликнул Рон, указывая на снег. — Следы!

От старого пня через заснеженную полянку в чащу вела чёткая цепочка свежих следов. Следов, которых здесь раньше не было.

— Странно... — задумчиво проговорила Гермиона. — Это напоминает эффект от чар «Каве Инимикум» —Укрытие от врагов. Место то же, но его восприятие... изменено… Спрятано.

— Потом разберёмся, — твёрдо сказал Гарри, вынимая палочку. — Идёмте вперёд.

Дойдя до края опушки, они снова углубились в лес. Тяжело дыша, утопая по колено в рыхлом снегу, друзья продирались дальше. Со всех сторон их теснили мохнатые ели- великаны, стоявшие так плотно, что их ветви сплетались в непролазную стену. Кое-где на стволах темнели свежие ссадины и зарубки, а иные деревья, вывороченные с корнем, лежали, уткнувшись ветвями в снег. На снегу пестрели следы: здесь петлял заяц, там мелькали цепочки беличьих лапок, а чуть поодаль угадывался чёткий след лисицы.

— Вы видите? — тяжело дыша, прохрипел Рон, останавливаясь и указывая рукой чуть в сторону от их пути.

На снегу чётко отпечатались огромные следы. Они были размером с обеденную тарелку и шли параллельно их пути.

— Это волк… — пробормотал Рон. — Очень… очень крупный волк.

Гермиона поежилась и инстинктивно прижалась к Рону. Минут через пятнадцать изнурительной ходьбы лес начал редеть. Чаща расступалась, и гнетущая тишина осталась позади. Теперь отчётливо слышались порывы ветра, завывавшего среди редких деревьев, и настойчивое шуршание встревоженных ветвей. С облегчением вздохнув, они ступили на узкую, свежезанесённую снегом дорогу, проложенную сквозь самую гущу леса. Одна её ветвь уходила направо, теряясь в глубине лесной чащи, другая — поднималась на пологий заснеженный холм. На этой развилке друзья и остановились, чтобы перевести дух.

— Сюда, — отдышавшись, прохрипел Гарри, направив палочку к вершине, куда вели следы.

— Я никак не пойму, где мы, — проговорил Рон, хватая ртом холодный воздух, доставая свою палочку. — Это ка- кое-то другое измерение?

— Не знаю, — отозвалась Гермиона. — Пока мы пробирались сквозь эти заросли, я только об этом и думала… Уф… — выдохнула она облачком пара. — Ничего не сходится. И всё же, по-моему, мы в Запретном лесу.

— Ответы — там, — сказал Гарри, снова указывая на холм. — Почему Джинни пошла сюда — если это, конечно, Джинни? Кто повёл её к этому пню, а потом вернулся в Хогвартс? Кому это понадобилось? Зачем?.. И, в конце концов, где мы на самом деле?!.. Думаю, все ответы ждут нас наверху.

— Гермиона, ты как? — спросил Рон.

— Можем идти, — кивнула она.

Идти по проторенной дорожке было гораздо легче. По обеим сторонам теснились высокие ели, казалось, что они идут по глубокому ущелью, прорубленному в самом сердце леса. Вскоре друзья добрались до вершины. Внизу, в небольшой ложбине, они увидели незнакомое поселение, крошечные крыши которой выглядывали из-под снега. Чуть поодаль, особняком, стоял небольшой замок, больше похожий на укреплённую усадьбу.

Петляющая дорога вывела их на главную улицу, и перед ними распахнулась заснеженная, застывшая в немой тишине деревушка. Они медленно шли по хорошо протоптанной, петляющей тропинке меж сугробов, а по обеим сторонам теснились старинные дома с тёмными деревянными каркасами. Причудливые узоры из темных балок расчерчивали белоснежные стены, а нависающие над самой землей вторые этажи и остроконечные черепичные крыши тонули в пушистом снегу. В крошечных окнах с кривыми, пузырчатыми стеклами тускло поблескивал свет масляных ламп. На некоторых дверях покачивались грубые деревянные вывески с изображением то золотистого кренделя, то сочной грозди винограда — безмолвные символы, понятные каждому путнику без единой буквы. Возникало ощущение, будто чья-то исполинская рука небрежно рассыпала эти домики по склонам ложбины — они то выдвигались вперед, то уходили вглубь, создавая очаровательный и совершенно естественный беспорядок.

Хотя на улице кроме них никого не было, Гарри, Рон и Гермиона явственно ощущали на себе изучающие взгляды. Сначала это были лишь взгляды из-за занавесок, а потом несколько жителей, услышав скрип шагов по морозному снегу, вышли на крыльцо. Их облик был весьма странным: поверх современных джемперов и брюк были наброшены длинные, до пят, плащи и грубые шерстяные накидки.

— Здравствуйте! — сказал Гарри, обращаясь к суровому на вид мужчине, чинившему плетень.

Мужчина хмуро посмотрел на незнакомцев, затем перевёл взгляд на повреждённый участок ограды. Сломанные прутья ожили и начали медленно сплетаться, восстанавливая изгородь без единого прикосновения.

— Добрый день, — попыталась заговорить Гермиона, обращаясь к женщине, смотревшей на них с крыльца пекарни.

Та, не говоря ни слова, отвела глаза, развернулась и скрылась в темноте за дверью, громко щёлкнув засовом.

— Вы видели, как они одеты? — тихо проговорил Рон, наклоняясь к головам друзей. — Джинсы и старинные камзолы! Мы в каком сейчас веке?

— В своём, — ответила ему Гермиона. — Поверь, любой наряд волшебника в Косом переулке на магла производит такое же впечатление.

— Но почему они молчат? — спросил Рон.

— Мы для них чужаки, — ответил ему Гарри. — Уверен, этой деревни нет ни на одной карте.

Почувствовав себя нежеланными гостями, Гарри, Рон и Гермиона, не останавливаясь, прошли через небольшую площадь со старой церковью и двинулись дальше, к замку. Невысокий и мощный, он был сложен из почерневшего грубого камня. Его окружала стена с зубцами и единственной дозорной башней, а в самом здании зияли узкие окна-бойницы. Над всей этой твердыней кружил дым, поднимавшийся к небу от нескольких труб.

Едва они приблизились к массивным дубовым воротам, обитым железом, как те со скрипом стали медленно отворяться. Из образовавшегося проёма вышел человек. Это был мужчина лет пятидесяти, довольно упитанного телосложения, и как все местные жители, он был одет в диковинную смесь времён: современные штаны из добротной ткани были заправлены в новые, но простые сапоги, а сверху на него была наброшена длинная шерстяная туника старинного кроя. Молча кивнув, он знаком предложил им войти.

— Здравствуйте! — первым нарушил молчание Гарри. — Скажите, где мы?

Мужчина улыбнулся. В его улыбке не было ничего зловещего, но она была непробиваемо отстранённой, и Гарри понял, что спрашивать этого человека о чём бы то ни было, совершенно бесполезно.

Пройдя под тёмной аркой, они оказались в просторном внутреннем дворике. Гарри сразу заметил массивную железную решётку, вросшую в каменные пазы. Некогда она дополняла защиту дубовых ворот, но теперь, судя по слою пыли и ржавчины, ею очень давно не пользовались.

В углу двора стоял замерзший источник. Вода, стекавшая в тёплое время года из пасти каменной рыбы в бассейн, превратилась в глыбу мутного льда, припорошённую снегом. Но больше всего внимание Гарри привлекала фигура в центре двора — на массивном постаменте высилась статуя архангела в почерневших металлических доспехах. У её подножия и вдоль галереи стояли грубые каменные лавки.

— Вы не назовёте имя владельца этого поместья? — спросила Гермиона, когда они переступили порог вестибюля.

— Его честь, Гай Верт. — Отозвался он тонким, почтительным голосом, — И вам надлежит обращаться к нему исключительно «ваша честь».

Вестибюль встретил их теплом, вековым запахом камня, дымных головешек и воска. Вдоль стен, жарко пылали факелы, вкованные в железные держатели; их неровный свет резко выхватывал из тьмы глубокие впадины в кладке и клочья облупившейся штукатурки. Проводник вёл их дальше. Под ногами лежали грубо отёсанные плиты, кое-где прикрытые протёртыми до дыр коврами. Вскоре коридоры замка превратились в настоящий лабиринт из низких арок и крутых скрипящих лестниц. Рон, сгорбившись, едва увернулся от очередной притолоки и пробормотал что-то не очень лестное под нос. За одной из приоткрытых дверей мелькнул уголок спальни, успев показать грубую кровать с пологом, массивный сундук и оловянный кувшин на столике.

Повсюду, от пола до самого потолка, стены были завешаны потускневшими гобеленами с изображениями придворных дам, соколиной охоты и сражений с неясными чудовищами. Между ними висели гербовые щиты и мрачноватые портреты. Суровые мужчины и бледные женщины в старинных одеждах перешёптывались в рамах, внимательно следя за каждым шагом незваных гостей.

Наконец проводник распахнул массивную дубовую дверь, и они оказались в зале для приёмов. Это было самое большое помещение в замке. В центре на толстых козлах стоял отполированный до блеска длинный дубовый стол, а по бокам — простые деревянные скамьи, во главе стола красовалось похожее на трон массивное кресло. Повсюду висели охотничьи трофеи — ветвистые оленьи рога и потёртые шкуры неведомых зверей. В гигантском камине из исполинских камней, занимавшем всю дальнюю стену, весело потрескивало несколько поленьев.

— Его честь скоро пожалует, — произнёс их провожатый своим тонким голосом и, отступив в тень, беззвучно исчез.

Тишину нарушил протяжный скрип дубовой двери в боковой стене. Из проёма, опираясь на посох, вышел высокий старец. Размеренно отбивая посохом ритм по каменному полу, он шёл не спеша, как человек, которому не нужно было торопиться. Старец был удивительно строен. Его седые волосы мягкими прядями спадали на белоснежные одежды с тонкой серебряной вышивкой, а длинная борода, скрывающая часть лица, не могла скрыть живые и яркие изумрудные глаза. Подойдя к Гарри, Рону и Гермионе, он остановился. Старец посмотрел на них так просто и спокойно, что все тревоги вмиг куда-то исчезли.

— Так, — произнёс очень тихо, словно отмечая что-то про себя. — Гости из мира по ту сторону тумана.

— Здравствуйте, ваша честь, — вежливо сказал Гарри и сделал шаг вперёд.

— Добрый день, юные путешественники, — отозвался хозяин замка, голосом ясным и глубоким. — Что привело вас в мои владения?

— Я Гарри Поттер, а это мои друзья — Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, — представился Гарри. — Мы ищем нашу подругу, Джинни Уизли. Её следы привели нас сюда.

Старец кивнул и перевёл взор на Рона.

— Вашу сестру, молодой человек.

— Она здесь? — выпалил Рон. — Мы можем её увидеть?

— Сейчас её уже нет в замке, — спокойно ответил хозяин. — Она во дворце.

— Во дворце? — переспросил Гарри, обменявшись с друзьями недоумённым взглядом. — Простите, но где мы? И как нам найти Джинни?

— О сестре не тревожьтесь — с ней всё в порядке, — сказал старец, жестом приглашая их к длинному столу. Сам он медленно прошёл и сел в высокое кресло, положив ладонь на резной подлокотник. — У неё было послание для Её Величества, и я отправил девушку ко двору в Старфолл. Вижу, вы хотите последовать за ней… Думаю, это возможно. Особенно учитывая ваши деяния… в вашем мире.

— Вы знаете, кто мы? — тихо спросил Гарри.

— Мистер Поттер, — так же тихо произнёс старец. — Я живу достаточно долго, чтобы слышать не только то, что творится в мире, но и видеть отголоски событий ещё до их свершения. Ваши имена... да, они доносились до нас…

Опираясь на спинку кресла, он сложил пальцы на животе.

— Что же до места, где вы оказались... — сказал он, мягким полукругом обводя рукой зал, — вы в «Потерянных долинах» Логрии. Это осколок мира, о котором ваша история ничего не знает.

— Но... как? — не удержалась Гермиона.

— Когда железные люди Вильгельма пришли жечь наши дома, — начал рассказывать старец, — мы не стали проливать кровь в битве, которую выиграть было не суждено. Вместо этого величайшие умы того времени — друиды и римские маги — обратились к самой сути земли, к её Душе. Они просили силы не для разрушения. Они молили о милости: сохранить наши дома, наши священные рощи, города. И земля… откликнулась, даровав заклинание «Плащ Локуса». Вы представляете себе плащ? Он не отражает удар. Он не сражается. Он укрывает. Он мягко укутал наши долины, наши леса и башни, сделав наши земли невидимыми. Захватчики прошли дальше, не видя и не подозревая ничего. Они шли по пустым, на их взгляд, холмам, не зная, что под ногами у них продолжали жить наши города, а в воздухе, который они вдыхали, звучал смех наших детей — смех, который они не могли услышать. Это было спасение через сокрытие. Мы не исчезли. Мы храним тишину. И то, что вы здесь… означает, что тишина эта, возможно, скоро прервётся.

— Прервётся? — переспросила Гермиона. — Но почему?

— Существует древнее пророчество, — спокойно сказал хозяин замка. Он прикрыл глаза ладонью и очень тихо, но внятно прочёл:

Трое, что придут из-за пелены тумана,

С сердцами отважными, но ослеплёнными.

Идут на зов того, чьё имя не знают,

Питая корнями то, что вознамерились сокрушить.

Их шаг — это молот, что бьёт по основам мира,

Их доблесть — меч, что занесён над невинным.

Доколе не падёт пелена с их очей,

Доколе не узрят они Змея в Личине Агнца,

Распадутся камни, и море восстанет,

И руины будут их единственным спутником.

Ибо величайшее зло творится руками тех,

Кто уверен, что несёт добро.

После этих слов Рон недовольно фыркнул и недоверчиво посмотрел на Гарри. Гарри, в свою очередь, беспокойно переводил взгляд со старца на друзей и обратно. Он провёл пальцами по поверхности стола, затем взъерошил волосы и посмотрел на Гермиону, она тихо неразборчиво что-то шептала, полностью погрузившись в анализ услышанного.

— Мне надлежит испросить дозволения у Его Величества на ваш переход ко двору, — произнёс старец, — а пока… — и, будто вспомнив о чём-то простом, позвонил в маленький серебряный колокольчик.

Из тени вышел слуга.

— Элрик, — обратился к нему хозяин замка. — Угости наших гостей мёдом. И попроси их сложить оружие.

Элрик склонил голову в почтительном кивке, затем отступил на шаг и растворился в тени. Старец же, опираясь на посох, вышел через боковую дверь. Размеренный стук его посоха по каменному полу постепенно затих в соседней комнате, и троица осталась наедине с потрескиванием поленьев в камине и тяжёлыми, невысказанными думами.

Едва дверь закрылась, первым взорвался Рон.

— Слушайте, там пророчества, здесь пророчества, мне это уже надоедает! Это что ещё за чепуха? — воскликнул он, ища поддержки у друзей. — По его пророчеству мы что, на стороне зла? Мы пришли спасти Джинни! Мы сражались с Волан-де-Мортом, пока они тут в своей дыре сидели! Мы — слепцы? Да он с ума сошёл!

— Рон, подожди, — тихо сказала Гермиона.

Она зажмурилась и, приложив пальцы к вискам, пыталась ухватить бегущую мысль.

— «Трое, что придут из-за пелены тумана»... Да, очевидно, это мы. Мы пришли из нашего мира, который для них — тот самый туман. «С сердцами отважными, но ослеплёнными»...

Она открыла глаза и посмотрела на друзей, и на лице её появилась тревога.

— А что, если мы и вправду ослеплены?.. «Идут на зов того, чьё имя не знают»... Мы идём за Джинни. Но если... — она перевела взгляд с Гарри на Рона и обратно, — если её исчезновение — это и есть «зов»? Что, если её использовали как приманку? Приманку именно для нас?

Гарри с Роном молчали, они пытались осмыслить слова Гермионы.

В это время тень у стены колыхнулась, и из неё бесшумно появился Элрик. На его вытянутых руках лежал простой деревянный поднос, а на нём дымился тёплый, только что испечённый каравай и стояли три глиняных чашки с мёдом.

— В наших землях, — тихо произнёс Элрик, подходя к ним, — палочка — удел воина, готового к бою, а не гостя за столом. Вам лучше убрать их. Под этой кровлей вам не грозит опасность.

— А как же вы колдуете? — с явным любопытством спросил Рон.

Элрик чуть склонил голову, и на дубовом столе мгновенно и бесшумно материализовалась льняная скатерть, белая и чистая.

— Мыслью, — ответил Элрик, ставя поднос на стол. Затем он повернулся к Рону: — Вы в безопасности. Вас не собираются травить, мистер Уизли. Отведайте нашего мёда. Он лучший во всей Логрии.

Сказав это, он сделал несколько шагов в направлении стены, и тень приняла его обратно.

Трое друзей переглянулись.

— Он прав, — сказал Гарри. — Если бы они хотели нам навредить, у них было для этого миллион возможностей. Отказываться от угощения будет выглядеть как оскорбление. Мы гости в их доме.

— Он прочитал мои мысли, — прошептал Рон.

— Я уже это понял, — ответил Гарри. — И, хотя не вижу здесь врагов, нам лучше держать свой разум закрытым… Очень плотно закрытым.

Гарри посмотрел на Гермиону. Та сидела с отсутствующим видом, автоматически намазывая огромный ломоть хлеба густым мёдом, продолжая беззвучно шептать что-то про себя. Рон, сомкнув веки, ушёл в лёгкий транс; по его лицу было видно, как он пытается возвести мысленные стены. Гарри тоже закрыл глаза, представив себя отражённым во множестве зеркал, мысленно произнёс «Зерцхель» и запечатал свой разум. Когда магический ритуал был завершён, он увидел, что Гермиона, не откусив ни куска, продолжает мучить пророчество.

— «Питая корнями то, что вознамерились сокрушить»... — бормотала она сама с собой. — Корни... Основа... Мы пытаемся сокрушить зло, верно? Как можно... поливать дерево, пытаясь его срубить? Это же полный абсурд! Но что, если каждое наше действие, каждый наш шаг на самом деле... даёт ему силы?

Она надкусила хлеб и, проглотив кусок, сказала:

— Слушайте, «Их шаг — это молот, что бьёт по основам мира»... По каким основам? Основам этого, сокрытого мира? Или... основам нашего, собственного? Вы понимаете… сейчас, каждый наш шаг приносит только разрушение!

Отложив кусок в сторону, она заговорила очень быстро.

— «Их доблесть — меч, что занесён над невинным»... что если... если мы будем вынуждены атаковать того, кого должны защищать? Что если мы примем невинного за врага? «Доколе не узрят они Змея в Личине Агнца»... — Гермиона говорила ещё быстрее, выводя логическую цепь к её ужасающему заключению. — Это ключ. Наш враг — не тот, кто выглядит как монстр. Он скрывается под маской невинности, доброты... под маской того, кому мы доверяем. Он тот, кого мы не можем даже заподозрить. И пока мы не поймём, кто он, всё будет только хуже. «Распадутся камни»... Мир рухнет. «И руины будут их единственным спутником».

Она замолчала. Гарри и Рон смотрели на неё, не в силах вымолвить ни слова. Еда перед ними была полностью забыта.

— Мы так уверены, что мы — герои этой истории! — с горькой иронией в голосе заключила Гермиона. — А что, если мы... всего лишь орудие в руках того самого Змея? Наша уверенность в своей правоте — это и есть та самая пелена, что ослепляет нас! Ведь это пророчество прямо дополняет первое! Помните: «Те, кто решит сменить порядок — преобразить или разрушить мир»? Это о нас! Оно показывает, что мы сами можем стать теми самыми «решающими», даже не осознавая этого. Мы будем бороться за правое дело, но наш меч может быть занесён над невинным, а наша доблесть — обращена во зло, пока мы не увидим Змея под Личиной Агнца!

— Получается... мы и вправду слепы, — с трудом выдавил Гарри, глядя на Гермиону, у которой глаза то расширялись, то сужались от бега мыслей. — И... нами водят. Как марионетками. И пока мы не поймём, кто держит ниточки, всё, что мы делаем, всё, к чему мы прикасаемся... будет рушиться.

— Гарри, ты не можешь быть серьёзен! — почти взмолился Рон, но тут же замолк, увидев выражение его лица.

Вслед за словами Рона дверь, издав всё тот же протяжный скрип, распахнулась, и на пороге возникла высокая и прямая фигура Гая Верта.

— Его Величество благосклонен, — возвестил он без предисловий, медленно приближаясь к гостям. — Вам дарована аудиенция. Но вы должны передать ваши палочки Элрику. Вам не понадобится оружие в присутствии Короля. Они будут возвращены вам по завершении аудиенции.

Элрик вышел из тени и протянул изящный ларец.

— Вы уверены, что это обязательно? — с неподдельной тревогой спросил Рон.

Гермиона безмолвно переводила взгляд с ларца на невозмутимое лицо Гая Верта, умоляя взглядом изменить своё решение. Но старец был непоколебим. Крышка ларца откинулась, и на бархатном ложе Гарри увидел палочку Джинни.

— Там они нам не понадобятся, — твёрдо сказал он, кладя свою палочку рядом с палочкой Джинни.

Увидев это, Рон и Гермиона переглянулись, горько вздохнув, они последовали его примеру. Когда крышка с тихим щелчком закрылась, трое друзей почувствовали себя голыми, уязвимыми и беззащитными.

Старец протянул руку.

— Возьмитесь. Путь недолог…

Они схватили его пальцы — холодные и твёрдые, как сталь. Миг спустя мир взорвался вихрем света и оглушительного гула. Вихрь закружил их, и каменные стены замка растворились в спирали образов и теней.

Пол под ногами возник внезапно: гладкий паркет был отполирован настолько идеально, что ноги скользнули сами по себе. Гарри удержал равновесие, Рон выругался сквозь зубы, а Гермиона, уцепившись за рукав Гарри, испуганно ахнула.