Кто не знает Черри Сью, Гарри Поттера сестру? (джен)

Красная, красная кровь,

Через час уже просто земля,

Через два на ней цветы и трава,

Через три она снова жива

И согрета лучами звезды

По имени Солнце.

— Виктор Цой и группа Кино. «Звезда по имени Солнце»

«Вторая магическая война закончилась, не унеся ни одной жизни!» — гласил заголовок «Ежедневного Пророка», и бессовестно врал. Черри могла насчитать как минимум восьмерых людей, падших с момента первой победы над Волан-де-мортом.

Ещё в 1992 году погиб Квиррелл: в надежде заполучить Философский камень Волан-де-морт вселился в его тело, а затем бросил умирать. В 1994 году погибла Берта Джоркинс, встретившая Тёмного лорда и его слугу во время албанского отпуска. Тем же летом был убит Фрэнк Брайс, садовник Реддлов, случайно подслушавший тайный разговор. Весной 1995 года Барти Крауч-старший пал жертвой своего сына, не успев предупредить Дамблдора о планируемом возвращении тёмного волшебника. А в январе 1996 года невыразимец Бродерик Боуд был задушен в больничной палате подаренными на Рождество дьявольскими силками.

Об этих погибших со скорбью вспоминали близкие, родные, коллеги, друзья и знакомые. Но были и те, о ком, похоже, почти никто не сожалел.

Питера Петтигрю нашли утром в Визжащей хижине; сотворённая начальником металлическая рука крепко сжимала горло несчастного. Подробности гибели Хвоста открыл потом мракоборцам Гарри, но пересказывать их друзьям не стал; впрочем, его и не просили. Тело Беллатрисы Лестрейндж было обнаружено, когда до конца была расчищена горная тропа, где состоялась решающая схватка: устроенный её взрывом камнепад надёжно похоронил виновницу своего возникновения. И наконец, бесславно умер от собственного убийственного проклятия Волан-де-морт. А ведь у всех троих был шанс раскаяться в содеянном, перейти на сторону добра…

Но Черри не тратила много времени на размышления о печальной доле убитых. Хватало забот и радостей, связанных с теми, кто остался в живых.

Пожирателей переловили и отправили вместо Азкабана на исправительные работы. Видимо, после выходки Черри и Флетчера в Министерстве опасались, как бы заключённые под влиянием дементоров и собственных убеждений не организовали КНПМБ, Коммунистическо-Нигилистическую Партию Магической Британии, и не захватили бы власть. Кингсли занял пост Министра Магии, но только потому, что Дамблдор в очередной раз отказался оставить должность директора Хогвартса.

Став свидетелем безоговорочной победы, Дамблдор на радостях поддался наконец убеждениям Сириуса, перестал винить себя за гибель сестры — и действительно, проклятие кольца само с него спало. И директор с новыми силами принялся за приведение Хогвартса в порядок.

Руководить ремонтом школы приехали родители Юлианы, согласившиеся обучить желающих строительным работам; в числе желающих неизменно присутствовал Патрик. Он уже год думал о том, чтобы познакомиться с родителями девушки и хорошо себя зарекомендовать, а тут вдруг предоставился такой случай. Восстановление Большого зала заняло остаток семестра, в связи с чем столы были вынесены на полянку, и все обедали на свежем воздухе. Впрочем, никто не жаловался: стояла чудесная летняя погода, и ученикам нравилось лишний раз выходить из замка.

— Может, перед каждым завтраком нам стоит устраивать поднятие флага школы, а после каждого ужина — спуск? Раз всё равно на улице едим, —- предложил Фрэнк Лонгботтом. «А на церемонии поднятия и спуска можно будет петь какой-нибудь марш. И вообще приходить туда строем, ” додумывал он, когда профессор Макгонагалл раскусила его патриотические мысли и идею отклонила.

Больше всего радости временная релокация столовой доставила Гермионе: домашние эльфы не могли теперь телепортировать пищу из кухни на столы и потому разносили её сами. Так многие ученики убедились, что Хогвартс действительно держится на рабском труде, и движение защиты прав эльфов пополнилось новыми участниками. Домашние эльфы тоже стали смелее в обращении с учениками, перестав вечно перед ними принижаться и всё чаще вступая с ними в почти дружескую беседу.

— Привет, Винки! — поздоровалась Черри со старой знакомой как-то за обедом. — Как дела у мистера Крауча?

— Гораздо лучше, мисс! — бойко отрапортовала Винки, поправляя блестящую чистотой блузку. — Его скоро выпишут из психиатрического отделения больницы, и он, наверное, снова возьмёт Винки к себе! А там уж я за ним присмотрю, будьте покойны.

— А если Винки будет трудно, Добби её не оставит! И у Крауча не будет даже шансов вернуться к прошлой жизни, — поклялся домовик с колонной из вязаных шапок на голове, которая по высоте сравнялась с ростом среднестатистического семикурсника.

— Неужели эльфы действительно могут при желании влиять на людей и помогать им исправиться? — поразился неподалёку от Черри и Винки заглянувший в гости Сириус. — Попробую уговорить Кикимера взяться за Наземникуса Флетчера. Может, не так уж и неисправим его алкоголизм, как он сам себя убеждает.

— Флетчер хотя бы признал наконец, что у него есть проблема. А это первый шаг к её решению, — обнадёжил крёстного Гарри.

— Добытый вами с Дамблдором поддельный медальон ему в этом очень помог, — заметил Сириус. — А впрочем, хватит о Флетчере. Как проходят твои уроки, Гарри?

— Замечательно. Пятый и седьмой курсы вполне готовы к сдаче СОВ и ЖАБА. С третьим провели сегодня утром практическое занятие (спасибо Люпину за идею), все справились. После обеда возьмёмся с четверокурсниками за Патронусы, Черри мне поможет, — доложил крестник.

К слову, никто не подходил к Гарри с просьбой заменять уроки Снейпа, выздоравливающего в больнице после укуса Нагайны. Просто двадцать третьего мая после завтрака Гарри объявился в классе ЗОТИ, встал у доски и начал преподавать. И ни у кого не возникло вопросов по поводу проявленной Поттером инициативы.

Конечно, из-за преподавания ЗОТИ Гарри не посещал занятий по остальным предметам, но профессорам пообещал, что нагонит за лето. И никто не усомнился в его словах. Пережив два раза клиническую смерть, победитель Волан-де-морта вернулся в Хогвартс настолько преисполненным внешней и внутренней энергии, что мог бы при желании горы свернуть.

К счастью, желания у него были более созидательными, чем у Беллатрисы Лестрейндж: по будням — преподавание, по выходным — квиддич, прогулки, маршировка и прочие виды активного отдыха. В августе они с Роном и Гермионой и вовсе собирались в туристический поход по равнинам Великобритании, в который к концу шестого курса всех троих почему-то резко потянуло. Джинни немного расстроилась, что её как несовершеннолетнюю не брали, поэтому Гарри восполнял своё августовское отсутствие планами многочисленных июльских свиданий.

Черри… Черри наконец выспалась — и жизнь заиграла новыми красками: исчезла рассеянность, прекратилось ощущение близости слёз, а необходимость не спать на уроках перестала быть пыткой. Затем она стала снова проводить время с друзьями, попадать в смешные истории и исследовать Хогвартс, а по вечерам шила себе парадную мантию: свадьбы Седрика с Чжоу и Билла с Флёр были не за горами, и она была приглашена на обе… Одним словом, Черри Сью была счастлива.

* * *

Что до Малфоя, то ему никто не стал бы завидовать. Возвращаясь в Хогвартс на рассвете двадцать второго мая, он было зарядился сверкающим счастьем своих спутников, но стоило ему остаться в одиночестве, как он снова вернулся мыслями к пережитому в течении шестого курса.

Весь год он в отчаянии шёл к своей цели, перешагивая через задержки и ошибки, не обращая внимания на собственную усталость, хитрил, придумывал, рисовал в голове удачные исполнения планов… после чего в одночасье ужаснулся тому, насколько цель его была гнусна, насколько он сам не хотел её свершения… видел кровь, свою и наставника, видел мёртвое тело того, кому служил, и того, кого считал врагом, а та, кого он и за человека не держал, протянула ему руку — сначала в переносном, а потом и в прямом смысле…

Вобщем, последние события совсем его добили, как психически, так и физически. Он почти не ел и не спал, а когда шёл — пошатывался из стороны в сторону, словно корабельная мачта. Стоило кому-то окликнуть его по имени или легонько коснуться, как он вздрагивал и чуть ли не подпрыгивал на месте. В обморок падал по три раза на дню. Ладно бы актёрствовал, так ведь нет, по-настоящему…

Малфою нужны были рядом люди, которые вытащили бы его из этого состояния. И главным таким человеком стала для него Астория. Раньше особняком держалась, а теперь всё свободное от лекций время проводила если не с ним, то поблизости. Ненавязчиво предлагала заняться каким-нибудь делом, будь то домашнее задание или наведение порядка. Вытаскивала его на прогулки, где они вместе рассматривали облака, проводили ладонью по шершавым стволам деревьев, нюхали полевые цветы, слушали птиц на лесной опушке. И на любую неконструктивную самокритику невозмутимо отвечала:

— Нет, Драко, ты всё-таки хороший человек.

— А ты почём знаешь?

— Так ведь все люди хорошие.

— А я такого, тако-о-ого натворил…

— Ну так не надо больше. Ты ведь впредь не будешь так поступать?

— А если буду?

— Если будешь — так вспомнишь, что ты хороший, и перестанешь. Ну как, будем на месте стоять, или поторопимся к ужину?

И Малфою приходилось следовать за ней. Он знал: останется один — снова всякие невыносимые мысли в голову полезут, а Астория посоветует что-нибудь получше, чем просто страдать.

Кстати, именно Астория привела его в лабораторию. В отсутствие Снейпа за зелья взялись Черри и Алиса Лонгботтом, но помощь слизеринцев приветствовалась: работая вчетвером, зельевары раньше освобождались. К тому же Малфой лучше их всех разбирался в зельях: всё-таки Черри и Астория учились пока только на четвёртом и третьем курсах соответственно, а миссис Лонгботтом многое позабыла со школы. Так у Малфоя появилось, за что себя можно было похвалить; улучшилось настроение — а вместе с ним и здоровье окрепло.

А Астория, не желая останавливаться на достигнутом, взялась его перевоспитывать. И он постепенно перевоспитывался. А что ему оставалось делать? Раз уж он хороший человек — характеристике надо соответствовать…

* * *

Так пролетел остаток семестра, и вот настала последняя пятница и прозвенел последний в этом учебном году звонок. Похватав панамки, мётлы и купальники, ученики высыпали на улицу, чтобы в очередной раз насладиться летней природой Хогвартса, а главное — своей неоспоримой теперь свободой.

Но некоторых работа пока удерживала в четырёх стенах.

Черри, Малфой и Астория и занимались ежегодной инвентаризацией ингредиентов и готовых зелий. Вместе с ними сидел Гарри и проверял письменные экзаменационные работы по ЗОТИ. Не желая, чтобы его отвлекали, Поттер выбрал для этого занятия место, где никто не подумал бы его искать — класс зельеварения.

Оба дела продвигались к концу, когда дверь класса скрипнула, заставив всех четверых поднять головы, и на пороге возник…

В вошедшем человеке было трудно узнать профессора Снейпа. И дело даже было не в коротко остриженных волосах. И не в том, что обычная мантия сменилась джинсами, пусть тоже чёрными. Самое значительное преобразование было, пожалуй, в его выражении лица и манере держаться.

Снейп больше не выглядел так, будто его единственная цель — испортить всем день. Было понятно, что он зашёл в гости и собирается не раскритиковать собеседников, а просто с ними поболтать.

— Добрый день, профессор! — Астория первой пересилила удивление и приветственно поднялась с места. Снейп пожал ей руку, хлопнул Малфоя по плечу, кивнул Гарри, пусть и с остатками холодности, и наконец приблизился к своей лаборантке.

Оба не знали, как начать разговор. Всё-таки слишком напряжённые были между ними отношения. Сначала он воспитал в ней гнетущее чувство вины, из-за которого она стала двойным агентом. Затем она, сама того не понимая, нанесла ему тяжёлую обиду. Потом он изнурял её ежедневной работой, значительная доля которой вовсе не была необходимой, как выяснилось в его недавнее отсутствие. (Теперь, когда Черри каждую ночь высыпалась и имела возможность заниматься чем-то помимо лабораторных обязанностей, разница с прежними месяцами ощущалась особенно резко, и мысль о повторении подобного аврала приводила девочку в ужас.)

В один сумасшедший день он застукал её в кабинете Лонгботтомов с тем карманным справочником и люто её возненавидел, хотя она и достала тогда воспоминания Малфоя, которые в итоге помогли Ордену Феникса победить Волан-де-морта, а ему, Снейпу — не стать убийцей. И в довершение списка он спас её от нападения змеи, приказав бежать с башни, а она нашла Малфоя и поручила тому приготовление противоядия, которое спасло уже его.

И Снейп решил начать с места, на котором они закончили.

— Сью, вы мне так ничего и не спели. Спойте!

В первое мгновение в Черри вскипело враждебное чувство: «Сейчас как затяну Интернационал, будет знать!» Но она это чувство пересилила и спела Jingle Bells. Гарри встал рядом с сестрой — вроде Снейп изменился, но вдруг всё-таки таит недобрые намерения? — и помог ей вторым голосом. Они эту песню в хоре разучивали, ещё когда вместе учились в Литтл-Уингинге.

— Что, уже по зиме скучаете? — осведомился Снейп с привычной иронией, но без привычной злобы. И посчитав, что примирение состоялось, совершенно серьёзно добавил: — Мисс Сью, я добыл сведения о ваших родителях.

В ответ прозвучал не один, а целых четыре удивлённых возгласа, и Снейп посчитал нужным дать некоторые объяснения:

— Ну, как меня из больницы выписали, я решил: зачем в этом году в школу возвращаться? Там вроде и без меня справляются, да и в отпуске я с 1981 года не был. А дома сидеть было скучно. И потом — директор давно просил этим заняться. Не то, что я по-прежнему делаю всё, что директор скажет — сам хотел, а ещё то же самое мне посоветовала… посоветовали, в общем.

Он тряхнул головой, переключаясь на другую пластинку — он пришёл сюда не оправдываться, а передавать значимую информацию. С важным видом он уселся за учительский стол, непренуждённо закинув лодыжку на колено, и стал не спеша рассказывать, обращаясь к Черри, но точно зная, что завладел безраздельным вниманием всех четверых:

— Мне удалось проследить вашу родословную от самих Эштона и Бриони Саммерс; в грантемских архивах есть запись о регистрации их брака, датированная 1933 годом. В 1934 году появился на свет их сын Брюс Саммерс, а в 1956 у Брюса родилась ваша мать, Дейзи Саммерс. Семья Брюса переехала в Мюлтон, где Дэйзи с семнадцати лет работала телефонисткой. В 1979 году Дейзи познакомилась с Дарреном Сью… Даррен был наследником зажиточной американской семьи юристов, приехал в Англию учиться, но бросил вуз ещё на первом курсе и с тех пор ничем не занимался, относясь к жизни весьма легкомысленно. Но он, наверное, без памяти влюбился в Дэйзи, а она решила, что своим влиянием сможет его изменить… Она настояла на том, чтобы скрепить их отношения браком.

— Так я был прав! — торжествующе воскликнул Малфой. — Сью у нас — всё-таки грязнокровка… маглорождённая, то есть, — мигом исправился он под строгим взглядом Астории. — Всё-таки наивная была у тебя мать, Сью. Это так глупо — надеяться повлиять на человека. Наверное, по статистике только один раз из ста удаётся действительно… Ну, что ещё?

— Всё зависит от того, хочет ли меняться сам человек, — заметила Астория. — И не перебивай больше профессора, пожалуйста.

Снейп продолжил:

— Итак, Дэйзи Саммерс стала Дэйзи Сью и переехала жить с Дарреном в их съёмной квартире. Несмотря на то, что благодаря наследству Даррена молодая семья ни в чём не нуждалась, Дэйзи продолжала работать и всё надеялась вдохновить Даррена также заняться чем-нибудь полезным, но он, похоже, не понимал, зачем это нужно. По вечерам он уходил в местный паб и нередко пропадал там до утра… Дэйзи всё сносила и продолжала ненастойчиво его уговаривать, и после вашего рождения, мисс Сью, ей это удалось. Он устроился секретарём в одной конторе, а почти всё наследство отдал на ремонт гилфордской церкви и находящегося при ней сиротского приюта.

Малфой хотел было прокомментировать, какой этот Даррен всё-таки был дурак, что отказался от состояния, но в присутствии Астории не отважился. К тому же Черри его слова всё равно пропустила бы мимо ушей — вон как заблестели её глаза от гордости за родителей-бессребреников.

— Однако он нередко вспоминал прошлую беззаботную жизнь, и иногда ходил выпить со старыми приятелями, только теперь утаивал это от жены. Однажды Сью всей семьёй собрались в Лондон — Даррен давно обещал Дэйзи эту поездку — но накануне вечером его старый знакомый отмечал день рождения. Празднество затянулось до утра. На рассвете Даррен на цыпочках вернулся домой, вскоре проснулись жена с маленькой дочкой. Я полагаю, что на радостях от предстоящего путешествия Дэйзи не заметила, что её муж сел за руль не совсем трезвым. Они вылетели с трассы, машина перевернулась… В живых остались только вы, мисс Сью.

Гарри приобнял сестру. Когда-то и ему говорили, что его родители погибли в автокатастрофе. Только в случае с Черри это была чистая правда.

— Жалко… надо же, а я и не помню, — неожиданно спокойно отметила Черри. — Мне казалось, что я всю жизнь была с миссис Саллен.

— Это твоя опекунша? — уточнила Астория.

— Бывшая, — подтвердила Черри.

— Скверная личность, — охарактеризовал Снейп. — Жадная до безобразия. Давным-давно развелась с мужем, чтобы получить половину их общего имущества. И как минимум раз в год меняла работу, гонясь за более высокой зарплатой. Впрочем, это её право, да и частые переезды с места на место её устраивали. А вот вы, мисс Сью, стали самым большим её разочарованием.

— Тогда зачем она взяла меня в воспитанницы?

— Думала завладеть наследством Даррена Сью. Она-то не знала, что на момент автокатастрофы никакого наследства не было и в помине. И осталась она с ребёнком на руках и государственным пособием на воспитание… Как она только не пыталась возместить, как ей казалось, нанесённый ей финансовый ущерб: и большую часть вашей зарплаты забирала себе, и вещей новых никогда не покупала.

— Так это она не жадная была, а экономная, — встала на защиту бывшей опекунши Черри. Установленные миссис Саллен финансовые ограничения повлияли на неё скорее положительно: она рано научилась работать на совесть, многое умела делать своими руками — ту же одежду перекраивать.

— Нет, мисс Сью, жадная. Она из каждого аспекта жизни пыталась извлечь хоть малейшую для себя выгоду — и не на шутку сердилась, когда ей это не удавалось. А уж каких мук стоило ей решение отказаться от опекунства и сопряжённого с ним государственного пособия!

— Она что — настолько бедная? — снова встрял Малфой.

— Напротив: средств с её банковского счёта с лихвой хватило бы на загородный дом, два новых автомобиля и на всё, о чём могут мечтать маглы. Но сколько бы она не заработала, ей всё время будет мало. Впрочем, вам, мисс Сью, больше не за чем о ней беспокоиться.

Черри согласилась, что тема миссис Саллен исчерпана. Получалось, что она осталась теперь одна: опекунша исчезла с горизонта, родители давно погибли. Хотя, разумеется, могли остаться и более дальние родственники.

— А как же мой дедушка Брюс и его жена? — спохватилась она вдруг. — А прадедушка Эштон и прабабушка Бриони Саммерс?

— Никого из них давно нет на этом свете. Брюс скончался в 1976 году, его жена — на два года позже, а Эштон погиб ещё на Второй мировой войне. Но… — на лице профессора появилась загадочная улыбка, — я ещё узнал, что у Бриони Саммерс был брат по имени Окли, младше её аж на целых пятнадцать лет. И в 1954 году Окли женился на девушке по имени Хезер. Супруги переехали в Коукворт, где вырастили двух дочерей…

Названия города Коукворт отчего-то показалось Черри знакомым. Как будто кто-то когда-то его при ней упоминал…

— Только, сэр, вы не сказали, какая была у Окли и Хезер фамилия. И у Бриони в девичестве, — заметила она, догадываясь, что Снейп нарочно утаил эту информацию.

— Эванс, — легко назвал фамилию профессор. — А дочерей Окли и Хезер Эванс звали, разумеется, Петуния и Лили… Поттер, что с вами?

Гарри вдруг смертельно побледнел и покачнулся. Черри и Астория бросились к нему с двух сторон, чтобы подхватить, но он удержался на ногах и, опершись на стол и переведя дыхание, тихо сказал:

— Я понял теперь, почему голос Черри дал мне сил — тогда, два года назад, когда мистер Крауч схватил меня за горло. Когда ты, Черри, на него из камина кричала, чтобы оставил меня в покое, у тебя голос был, как у моей мамы, когда она просила Волан-де-морта меня не трогать… А в прошлом году, когда я думал, что Беллатриса в тебя выстрелила, твой предсмертный вопль в точности повторил её крик, когда в неё «Авада» полетела…

Черри положила руку брату на плечо, чтобы помочь ему успокоиться.

— Я тоже заметил сходство мисс Сью с Лили Эванс, — ровно сказал профессор Снейп. — Но, увы, одно лишь сходство. Лили Эванс будто носила цветок лилии в душе…

— А у меня лилия на плече в виде клейма, — сказала Черри.

— Лили Эванс защищала тех, кого обижают…

— А я учила их хитрым приёмам, при этом утверждая, что я — пацифистка.

— Лили Эванс просила Волан-де-морта, чтобы тот убил её вместо Поттера…

— А я наорала тогда Краучу о том, что убивать Гарри — нечестно, и назвала его мра… даже повторять не хочется.

Снейп победно воззрился на Гарри, который не знал, плакать ему или смеяться.

— Так-то, Поттер, можете расслабиться. Мисс Сью — не копия вашей матери. И к тому же, гены Петунии в ней тоже есть. Вспомнить только их общую любовь к уборке, к наведению чистоты!

— Верно, я не копия твоей мамы, — самоуверенно сказала Черри. — И зачем мне быть похожей на твою маму, когда я тебе прихожусь… э-э-э…

— Троюродной племянницей, — хором закончили Малфой и Астория, кого с детства учили мгновенно определять степень родства.

— Вот-вот! Поэтому, дядя Гарри…

Гарри дико на неё оглянулся, окончательно придя в себя.

— Черри, пожалуйста, никогда больше меня так не называй. И вообще, — Гарри обращался теперь ко всем в комнате, — кем бы мы с Черри друг другу не приходились, мы навсегда братом и сестрой останемся. Не даром ведь мы заключили нашу клятву!

«И почему судьба благоволила им, а не мне? — в очередной раз подумал Снейп. — Не улетела бы от меня тогда восемьдесят третья страница — быть может, мы с Лили сейчас вот так же стояли бы рядом, зная: что бы не случилось, мы всегда будем друг у друга. В знакомых влюбляются и теряют интерес, с девушками встречаются и расстаются, даже с жёнами иногда разводятся, а сестра — она ведь на всю жизнь…»

— А по-моему, вовсе не в клятве дело, — весело возразила Черри. — Даже если бы нам не попалась тогда та страничка из справочника, нам всё равно ничего не помешало бы дружить. Да вообще ничего не изменилось бы! Разве что у меня не было бы лилии на плече… и я не смогла бы проникнуть через меточный барьер на Астрономическую башню… и профессора Снейпа никто бы не спас…

— Ну что, все логические цепочки вывели? — спросили от двери. Все обернулись к мисс Фрезии Гринграсс, которая во время разговора незаметно проникла в класс. — А ты, Северус, говорил, что только на минутку забежишь проверить, всё ли в порядке в твоём бывшем классе.

— Так я же не знал, что такую компанию встречу, — развёл руками Снейп. — А что, мы куда-то торопимся?

— Да наверху сказали, что им сейчас руки нужны, чтобы окна вставлять в Большом зале. Молодёжь, вы с нами?

Молодёжь, однако, уже складывала бумаги, тоже собираясь идти помогать с ремонтом: для них это было привычным делом.

* * *

— Астория, — тихо спросил Малфой по пути наверх — а твоя тётя и Снейп теперь как будто вместе?

— Как будто, — пожала плечами Астория. Она решила пока не рассказывать, что у них с тётей вообще-то соревнование, кто кого быстрее перевоспитает: тётя Фрезия — Снейпа или Астория — Малфоя. А не то вдруг подопечные из вредности откажутся перевоспитываться, когда узнают, в чём дело.

На самом деле легилимент Снейп был в курсе о соревновании, но почему-то ничего не имел против. Год назад его испугало существование выбора, как относиться к смерти Лили: всегда страдать или не сдаваться и идти дальше. Теперь же он обыкновенно выбирал идти дальше. Не один же он шёл, а с Фрезией Гринграсс: лукавой, немного легкомысленной и почти не похожей на Лили. Но, быть может, Лили и не была никогда его судьбой?

* * *

— Черри, — тихо спросил Невилл, когда их бригада добровольцев, вставив окна, любовалась проделанной работой в ожидании ужина, — а Астория и Малфой теперь как будто вместе?

— Кто их разберёт, — пожала плечами Черри.

Невилл вздохнул: похоже, очередная попытка начать разговор издалека и привести его к признанию в любви окончилась неудачей. Даже Нагайну убить было проще, чем сообщить возлюбленной о своих чувствах! Но Черри вдруг предложила:

— А может, я к вам не только в августе, а ещё и на Пасхальные каникулы в гости приеду?

— Уверен, родители не будут возражать, да и бабушка обрадуется! А почему именно на Пасхальные?

— Так ведь Пасху празднуют ранней весной, как раз когда вишни сажают. Вырастет у нас лет через пять вишнёвый сад. А у Малфоев, как я знаю, яблони растут. И будем мы в июле Малфоя с Асторией приглашать к нам вишню собирать, а в сентябре поедем к ним за яблоками. И потом все вместе станем есть шарлотку с вишней…

Она вдруг прервалась: из её плана выходило, что через пять лет после посадки деревьев она будет замужем за Невиллом. А ведь Невилл в отличии от неё, может, и не мечтал все эти полгода о браке.

— Когда я говорю «вырастет у нас вишнёвый сад», я вовсе не имею в виду, что мы непременно поженимся, — поспешила она объясниться. — Как захотим, так и сделаем: захотим — поженимся, не захотим — останемся друзьями. Так что если ты не хочешь…

— А если хочу?

— Так я и говорю: захотим — поженимся! А ты что, правда хо-

Невилл прервал многословные рассуждения поцелуем.

«Молодцы! Не стали затягивать до девятого сезона, ” — мысленно похвалила героев любимого сериала мисс Фрезия Гринграсс.

* * *

— А может, не будем затягивать до финальной сцены второго действия? Пусть миледи Винтер раньше помирится с графом де ла Фер. И в Годрикову впадину из Лондона уже в одной команде с мушкетёрами отправится, — предложила Полумна, назначенная главным сценаристом в силу писательского опыта.

— Я за. Пусть у них совместные приключения будут, а не просто перемирие на словах в самом конце, — согласилась Черри, руководитель проекта.

— Значит, в дорожную песню можно будет партию сопрано добавить! — обрадовалась Панси, которой больше понравилось сочинять музыку для спектакля, чем обидные дразнилки для гриффиндорской команды по квиддичу.

Первый спектакль за всю историю Хогвартса был пока в начальной стадии разработки, но остальные этапы подготовки и выступления обещали пройти так же плавно. И вовсе не потому, что Полумне, Панси и многим другим друзьям Черри с первого прочтения понравились «Три мушкетёра», после которого они загорелись идеей рассказать эту историю на свой лад и заодно адаптировать её под быт Магической Британии.

Просто задача у их спектакля была очень добрая: показать зрителям, что все люди хорошие. Даже если они немного миледи.

А как известно, если дело доброе и к нему прилагается упорство, то оно обязательно пойдёт на лад. Даже если тот, кто его делает, не обладает неисчерпаемой везучестью Черри Сью.