Дженни  (джен)

Итак, на сей раз тайное совещание принесло плоды. Нельзя сказать, что все очень развеселились, но в любом случае, стало ясно, что позор школе не грозит. А стало быть, и скрывать от общественности факт кончины профессора Снейпа стало не нужно.

— Теперь я даже рада будущему приезду магистров, — призналась директриса. — Эти чрезвычайно просвещённые господа, возможно, помогут нам всё-таки выяснить подробности. Коль скоро мы теперь можем быть абсолютно уверены в том, что Северус не совершил ничего предосудительного…

Голос госпожи МакГонагалл дрогнул, а из-под очков скатилась слеза.

— Завтра я сделаю официальное объявление, — продолжила директриса под приглушённые всхлипывания миссис Саншайн. — Сегодня мне нужно будет подумать над некрологом. Мисс Грейнджер, я бы попросила вас остаться и помочь мне. Памятуя о том, как плодотворно мы сотрудничали летом… Да, мы с вами надеялись на другой исход, но увы: дело мы всё-таки проиграли, но я хочу, чтобы его последняя страница была достойна светлой памяти моего коллеги и вашего учителя…

Гермиона деловито вытерла мокрые глаза и подошла к директорскому столу. Остальные заговорщики (впрочем, теперь уже бывшие) попрощались с госпожой МакГонагалл и чинно покинули кабинет.

… Возвращаясь в Гриффиндорскую гостиную, Джинни плакала, а Гарри, обняв невесту за плечи, утешал её вполголоса и, пользуясь молчаливым согласием и отсутствием Дженни, целовал рыжие волосы и мокрую щёку. Слов становилось всё меньше, поцелуев всё больше, слёзы постепенно высыхали, и Гарри начал задаваться мыслью, как бы им отделаться от идущего рядом Невилла. Хотя Невилл на влюблённых не смотрел: погруженный в свои невесёлые думы, он угрюмо глядел в пол.

Войдя в гостиную, Джинни немедленно высвободилась из объятий Гарри и бросилась к Живоглотовой корзинке, вокруг которой на корточках сидели пять первокурсниц.

— Они всё ещё спят, мисс Уизли, — шёпотом доложили девочки. — Только легли по-другому…

Гарри заглянул в корзинку. Живоглот лежал на боку, поджав задние лапы. Между передними, уютно уткнувшись рыльцем в белую котовью манишку, спала Дженни.

Джинни долго смотрела на свою любимицу, напряжённо о чём-то размышляя.

— Гарри, как ты думаешь, — сказала она наконец, — а операция займёт много времени?

— Какая операция? — не понял Гарри, по-прежнему думавший совершенно о другом.

— Ну, если мы отнесём Дженни к мадам Помфри прямо сейчас, — сказала Джинни, страдальчески морщась. — Понимаешь, уж лучше поскорее… а то я так и буду мучиться и сомневаться…

— Давай отнесём, — немедленно согласился Гарри, которому совершенно не хотелось, чтобы возлюбленная мучилась или сомневалась.

— Постойте, — но Невилл со своим вечным занудством был тут как тут, — вам не кажется, что у Дженни и так был тяжёлый день? Она едва успела обсохнуть и успокоиться…

— А завтра у нас уже не будет времени, — возразил Гарри, — что ж теперь, ждать до следующих выходных? Разве не ты сам говорил, что Дженни нужно вылечить?

— Если мы сделаем это сегодня, — поддержала его Джинни, — то, может быть, уже завтра моя девочка снова сможет взлететь!

— Словом, давайте проголосуем: кто «за»? — Гарри первый поднял руку, его примеру последовала Джинни и пять первокурсниц.

— Вас-то кто спрашивал, малышня! — проворчал оставшийся в меньшинстве Невилл. — Ладно, как хотите, бессердечные вы люди. Но я пойду с вами.

Гарри открыл было рот, дабы сказать, что это совершенно ни к чему, но Джинни считала иначе.

— Обязательно, Невилл! — энергично закивала девушка. — Это всё-таки операция, мало ли что может случиться! Ты уже не раз помогал моей крошке! Я, конечно, надеюсь, что всё пройдёт хорошо, но нам с Дженни будет спокойнее рядом с тобой!

Она наклонилась к корзинке и осторожно вытащила летучую мышь из нежных объятий Живоглота. Рыжий кот сонно мурлыкнул, потянулся всеми четырьмя лапами и продолжил спать, раскинувшись в позе морской звезды.

……………………………………………………………………………………….

Мышка Дженни тревожно озиралась, сидя на столе в кабинете мадам Помфри. Вокруг стола стояли хмурый Невилл, дрожащая от страха Джинни, крепко обнимавший её за плечи Гарри, мисс Гэмджи, державшая иголку, и сосредоточенная мадам Помфри с флаконом снотворного зелья.

— Тут главное дозу правильно рассчитать, — говорила школьная целительница, погружая в жидкость кончик пипетки. — Для такой малютки лишних полкапли могут стать роковыми…

Джинни испуганно охнула и зажала рот рукой. Гарри успокаивающе погладил невесту по спине.

— Ну-ка, красавица, открой ротик, — проговорила мадам Помфри, поднося пипетку к мордочке Дженни.

Летучая мышь осторожно понюхала пипетку и отпрянула, тараща глазки и чихая.

— Ну же, будь умницей! — мадам схватила зверька за шкирку, но недостаточно ловко: Дженни вывернулась и попыталась спастись бегством.

— Ну, и что мне делать? — развела руками целительница. — Я знаю, что зелье невкусное, но как ей объяснить, что его нужно выпить? Она же слов не понимает!

— Придется применить силу, — сказал Невилл, поймав перепуганную пациентку.

— Прости меня, бедное создание, — вздохнул юноша, перевернув зверька на спинку и прижав к столу. Левой рукой он выхватил у мадам Помфри пипетку и попытался вставить её в пасть мыши. Объятая паническим ужасом Дженни вертела мордочкой и билась из последних сил, пытаясь вырваться. Невиллу почти удалось разжать её судорожно стиснутые зубки, но в последний момент пипетка скользнула вбок, зелье вытекло на тёмный мех, а крошечные, но острые, как иголки, клыки впились в палец мучителя. Невилл зашипел от боли и отдёрнул руку. Дженни перевернулась на брюшко и снова бросилась наутёк.

— Бедная! — всхлипнула Джинни; не в силах вынести это зрелище, девушка отвернулась от стола и спрятала лицо на груди Гарри. — Она, наверно, думает, что мы хотим её убить!

Мышь, судя по всему, именно так и думала. Отчаянным рывком зверёк достиг края стола. Ещё немного, и Дженни упала бы на каменный пол, ибо остановить её оказалось некому: мадам Помфри отмеряла новую дозу, Невилл рассматривал прокушенный палец, Гарри утешал невесту, а мисс Гэмджи так и не полюбила летучих мышей и брезговала к ним прикасаться. Элизабет только ойкнула, когда Дженни закачалась на краю, теряя равновесие…

— Осторожно! — прекрасная миссис Саншайн, как всегда, возникла словно ниоткуда и в последний момент успела подхватить падающую мышку.

— Что тут происходит? — воскликнула Санни. — Что вы делаете с Дженни? Зачем пугаете её? Она вся дрожит! Боже мой, да у неё сердечко сейчас разорвётся!

Пока друзья и мадам Помфри отвечали молодой целительнице на её вопрос, летучая мышь в панике пыталась залезть ей в рукав. Старания успехом не увенчались, ибо Дженни была довольно крупной представительницей своего племени. В конце концов мышь выбилась из сил и, вытянув лапки, обречённо замерла на ладони миссис Саншайн.

— Ну, что ты, моя хорошая? — ласково проговорила Санни, кончиками пальцев пригладив взъерошенную шерсть на несчастной мордочке. — Мы хотим тебе только добра! Ты нам не веришь? Разве мы тебя когда-нибудь обижали?

При этих словах Невилл виновато вздохнул, а Дженни подняла головку и посмотрела на миссис Саншайн. Гарри показалось, что ужас в чёрных глазках сменился восторгом. Санни подняла зверька к самому лицу и хотела поцеловать, но Дженни оказалась проворнее. Подавшись вперёд, мышь быстро лизнула прекрасную волшебницу прямо в губы. И тотчас, будто испугавшись собственной дерзости, спрятала голову под крылья.

— Ах ты, маленькая озорница! — рассмеялась Санни. — Да как же тебе не стыдно? Меня нельзя целовать без разрешения! Придется, пожалуй, назначить тебе штраф.

Дженни высунула мордочку из-под крыльев и, смело сверкнув глазками, лизнула прекрасную миссис Саншайн ещё два раза.

— Ну и ну! — удивлённо улыбаясь, Санни посадила зверька обратно на стол. — А это уже настоящее хулиганство! А ты знаешь, малышка, что за всё нужно платить? Ты поцеловала меня целых три раза, и за это должна выпить лекарство. Ну-ка, Поппи, дай мне пипетку…

Не отводя от лица Санни преданного взгляда, Дженни с готовностью проглотила зелье. Секунду спустя мышка, потеряв сознание, ткнулась рыльцем в белоснежную салфетку, которой был застелен стол.

— Кажется, подействовало, как нужно, — промолвила мадам Помфри, с интересом глядя на мышь. — Вероятно, потому, что это животное также относится к млекопитающим и…

— Начинайте, Поппи, — сказала массис Саншайн, — время дорого. Если хотите, я буду помогать.

— Да, пожалуйста, милая, — ответила мадам Помфри, вынимая из кармана волшебную палочку.

— Ой, мамочки! — пискнула Джинни и снова уткнулась мокрым носом в мантию Гарри.

Санни аккуратно расправила покалеченное крыло, а мадам Помфри нацелила кончик волшебной палочки на края разрыва. На белой салфетке появилось алое пятно. Невилл закусил губу. Мисс Гэмджи старалась выглядеть бесстрастной, но у неё плохо получалось. Иголку она протянула своей наставнице дрожащей рукой. Дальше Гарри смотреть не стал.

— Теперь аккуратно сшиваем, — мурлыкала себе под нос пожилая целительница, — это, Бетти, делается для того, чтобы края раны не расходились, когда мы будем её заживлять… Вот так. А теперь можешь читать заклинание.

— М-можно, я не буду? — жалобно отозвалась Бетти. — М-мне страшно!..

— Бетти, ты делала это уже сто раз! — с укоризной проговорила мадам. — Какая разница — человек или мышь? Впрочем, как скажешь.

Несколько минут протекли в тишине: видимо, опытная ведьма заклинала невербально.

— Ну вот, — бодро проговорила она наконец. — Всё, мисс Уизли, можете забирать вашу Дженни. Лечение закончено.

Гарри и Джинни посмотрели на стол одновременно. Белая салфетка была испятнана кровью, но растянутое на ней крыло выглядело так, будто всегда было целым. Ни от раны, ни от швов не осталось и следа.

— О, мадам Помфри! — пролепетала Джинни, протягивая руки к пока ещё бесчувственной зверюшке. — Как мне вас благодарить!..

— Пустяки, моя милая, — улыбнулась школьная целительница, — я рада была помочь тебе и твоей любимице… Ну, молодые люди, не смею вас задерживать. У нас, как всегда, куча дел, да и вы наверняка найдёте, чем себя занять. Мышка ваша проспит до вечера, а потом, я чувствую, заставит вас побегать!

Подмигнув троим друзьям, Мадам Помфри принялась убираться на столе. Джинни осторожно прижала к груди исцелённую летунью, ещё раз поблагодарила мадам Помфри и Санни и вышла из кабинета. Гарри и Невилл, откланявшись, отправились следом.

От пережитого потрясения и от радости Джинни слегка пошатывалась. Поэтому Гарри пришлось её поддерживать. Во всех смыслах. Правда, слова ободрения очень скоро вновь сменились поцелуями, а потом Джинни остановилась и ответила на них с таким пылом, что…

— Эй, вы что, совсем чокнулись? — голос Невилла доносился до Гарри как будто издалека.

— Не твоё дело, — невнятно пробормотал победитель Вольдеморта.

— Барашек, ты просто завидуешь, — томно прошептала Джинни.

— Дураки, я за Дженни волнуюсь! Вы же её задушите! Дайте её мне и хоть сожрите друг друга! Завидую я… И не стыдно тебе, Джин?.. Да мы с Луной всё лето…

Дальше Гарри ничего не слышал, не видел и почти не помнил. Остаток дня пролетел, как одно мгновение, пронизанное солнечным светом. Кажется, они сидели на берегу озера, и Гарри ревновал к восточному ветру, который тоже захотел поиграть с огненными волосами Джинни. Потом наречённые жених и невеста вроде бы играли в салочки на опушке Запретного леса, и Джинни смеялась, а Гарри ревновал к деревьям, которые она обнимала, убегая от него. На обратной дороге в замок он ревновал к каждому встречному, кого Джинни одарила своей сияющей улыбкой…

Подъём в башню Гриффиндора был долог, ибо влюблённые изобрели новую игру — целоваться на каждой ступеньке. Поэтому в гостиную они явились ближе к полуночи. Несмотря на позднее время большая комната была полна народа. Все как будто чего-то ждали. Через секунду Гарри понял: не чего, а кого.

— Она вернулась, мисс Уизли вернулась! — запищали первокурсницы, и несколько секунд спустя перед друзьями предстал раскрасневшийся от радости Невилл.

— Джин, смотри! — воскликнул он, взмахнув руками, и с его ладоней сорвалось что-то тёмное. Оно взмыло под потолок и принялось носиться кругами. Все замерли, наблюдая стремительный бесшумный полёт, а потом разразились бурными аплодисментами.

Через пару минут Дженни утомилась и приземлилась на плечо Невилла.

— С каждым разом она летает всё лучше, — проговорил юноша, чьи большие глаза блестели таким же азартом, что и глазки летучей мыши. — Это так здорово, Джин! Я не знаю, почему, но я так рад!..

……………………………………………………………………………………….

Ревность к Невиллу, которого Джинни расцеловала в обе щеки, к Дженни, которая также не избежала поцелуев, и даже к её коробочке, куда мышь привычно залезла на ночлег и которую Джинни, уходя в спальню, любовно прижимала к груди, утихла лишь глубокой ночью. На смену ей пришла романтическая грусть. Лежа в кровати и не испытывая ни малейшей потребности в сне, Гарри смотрел на звёзды, мерцавшие за стрельчатым окном спальни. Очень хотелось с кем-нибудь поговорить. Все соседи давно видели десятый сон, но за задёрнутым пологом кровати, стоявшей слева от кровати старосты, всё ещё мерцал слабый свет… Гарри не выдержал.

— Невилл! Ты не спишь?

Полог отдёрнулся.

— Не сплю. А что?

— Да так… Ничего… Ты говорил, что вы с Луной всё лето провели вместе…

Невилл закрыл учебник Зельеварения и с мечтательной улыбкой откинулся на подушки.

— Да… Почти всё лето, — вздохнул он.

— Ты, наверно, скучаешь, — промолвил Гарри.

— Скучаю, — ответил Невилл, — ужасно.

— Как я тебя понимаю! — с чувством проговорил Гарри.

Невилл фыркнул.

— Это ты-то понимаешь? Вы с Джин всё время рядом, как приклеенные ходите, а моя Луна так далеко!..

— Невилл! — испытывая небывалый прилив вдохновения, Гарри даже сел на кровати. — Но я чувствую себя одиноким, едва выпустив её руку из своей! И сейчас Джинни здесь, рядом, но не со мной! Нас разделяют одна комната и две лестницы, но мне кажется, будто я на другом краю вселенной!..

— Но вы встретитесь утром, — напомнил Невилл.

— До утра целая вечность! — простонал Гарри.

— Да ну тебя! — Невилл тихо рассмеялся и задёрнул полог. — Спи. Завтра понедельник.

Гарри послушно закрыл глаза, но вместо сна к нему пришли воспоминания. Прошлое лето… Первый поцелуй… Первые часы наедине… Война… Долгая, невыносимая разлука… Гарри вспомнил, как во время бесконечных скитаний, страдая от голода, холода и неизвестности, нёс вахту у палатки и утешался, разворачивая тайком от Рона и Гермионы Карту Мародёров и находя на ней заветное имя…

Выбравшись из постели, Гарри осторожно, чтобы никого не разбудить, открыл чемодан. Вот и карта. Забравшись обратно под одеяло и задёрнув полог, Гарри развернул пергамент.

— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость! — проговорил он. — Хотя, если честно, это совсем не так.

На пустом пергаменте проступила надпись:

«Господа Сохатый, Лунатик, Бродяга и Хвост предупреждают: использование Карты Мародёров в мирных целях оскорбляет честь и достоинство её создателей и влечёт за собой непредсказуемые последствия».

— Да ладно вам! — сказал Гарри. — Это же я, Гарри! Открывайте скорей!

«Гарри, а ты хорошо подумал? Учти, если что, сам будешь виноват!»

— Да мне только на минуточку! — просительно проговорил Гарри. — Только увидеть её имя!.. Эх, ничего вы не понимаете!..

«Куда уж нам! Ну, мы тебя предупредили. Весёлой ночки тебе и твоей милашке».

По пергаменту зазмеились тонкие линии, вычерчивая коридоры, залы, классы… Вот гостиная Гриффиндора. Пустая. Вот спальня девочек семикурсниц. Вот кровать Джинни. А на ней…

Гарри снял очки. Протёр их полой пижамы. Потом протёр глаза. Надел очки. Снова посмотрел на карту. Ничего не изменилось. Надписи продолжали утверждать, что в постели Джинни находятся двое: она сама и…

… и Северус Снейп.