История Лили Эванс в компании господ Мародеров и Принца-полукровки (гет)

Imagine Dragons — Next To Me

Солнце едва встало из-за горизонта, нерешительно пробиваясь сквозь плотные шторы спальни, когда на улице послышался какой-то грохот. Когда Джеймс смог разлепить глаза, Лили уже натягивала халат, сурово сдвинув брови. От такого взгляда жди беды.

— Лили, я сам.

— Ты знаешь, что это, Джеймс? — она завязала пояс так резко, словно готовилась к битве. — А точнее кто?

Джеймс улыбнулся, натягивая мантию.

— Догадываюсь, — он, словно извиняясь, вздернул плечами, вперед нее спустился и вышел во двор, уже зная, что там увидит.

Сириус возился с мотоциклом. Волосы стянуты в хвост, в губах зажата сигарета.

— Сохатый, — кинул он, едва заметив Джеймса. — Я наконец-то разобрался с этим стуком. Оказалось, туда забрался пикси, представляешь? Полгода не мог понять, в чем дело...

Пикси под воздействием какого-то заклинания парила в воздухе, тщетно пытаясь приблизиться к Сириусу и вытягивая к нему тонкие лапки.

— Ты же в курсе, что сейчас только полседьмого? — спросил Поттер, опасливо косясь на нее.

— Разве? — Сириус притворно округлил глаза. — А я-то думаю, почему так сумрачно!

Джеймс покачал головой и улыбнулся. Ну, разве с Сириусом можно иначе?

— Что-нибудь случилось? Почему ты тут в такую рань?

— Я еще не ложился, — как бы в подтверждение своих слов Сириус зевнул и чуть сощурился.

Джеймс обвел Блэка взглядом: было что-то необычное в том, как он себя вел.

— Ты доехал на мотоцикле?

— Да, точнее долетел.

— И ты трезвый? Что ты делал всю ночь?

— Это похоже на допрос, Джимбо, — заметил Сириус, прислонившись к мотоциклу. Ответа, впрочем, не последовало. Джеймс тряхнул головой:

— Так ты не скажешь?

Сириус прыснул и, отвернувшись, принялся рыться в коляске в поиске сигарет.

— Ой, Джеймс, ну что тут скажешь. Пили, болтали с МакКинон.

Сириус повернулся к нему лицом и, широко улыбнувшись, заставил Джеймса понять сказанное без слов. Когда Поттер пришел в себя, Сириус был уже на полпути к дому.

— Поверить не могу! — воскликнул Джеймс, едва за ними закрылась входная дверь, и Блэк, не разуваясь, прошел в гостиную, на ходу собирая свои разбросанные вещи. — Ты с ней переспал! С МакКинон!

Сириус засмеялся своим лающим смехом.

— Кричи громче, Сохатый.

Лили появилась в гостиной, сурово уставившись на Сириуса. Из-под обуви на паркет уже натекла грязь. Проследив ее взгляд, гриффиндорец состроил лицо полное страдания.

— Ох, Эванс, только не начинай… — Сириус остановился, готовясь к ее атаке.

— У меня даже слов нет, — сухо проговорила она, и, выхватив сигарету у него изо рта добавила: — И я просила тебя не курить здесь.

— Я съеду сегодня и не буду мешать тебе больше своим куревом, мотоциклом и всем своим существом, Эванс.

— Не думай, что я буду извиняться.

— Я и не жду извинений! — крикнул Сириус ей вслед.

— Ты съезжаешь? — Джеймс удивленно поглядел на друга. Сириус тем временем наложил какое-то заклинание на сумку и сунул туда несоизмеримое с размером рюкзака количество вещей.

— Грюм посоветовал мне одну квартирку в Лондоне, место тихое, спальный район, вокруг одни маглы. Хозяева квартиры переехали в Америку. Там даже камина нет, место подходящее. Я все откладывал, но теперь думаю, это хорошая идея.

— Она переедет к тебе?

— Да, — Сириус закинул рюкзак на плечо. — Почему нет?

— Вы уже договорились? Так быстро.

— Все ведь и так ясно. Зачем тянуть?

— Она же из Ордена.

— И что?

— Вдруг разбежитесь, будут эти неловкие молчания, напряжение, ну… ты знаешь…

— Тебе-то откуда знать, Сохатый? — Сириус рассмеялся и, встретившись с недовольным взглядом Поттера, отмахнулся. — Все нормально. Это не как с остальными.

— Что-то подобное я уже слышал.

— Нет, — отрезал Блэк. И разделяя слова паузами, произнес: — Всё совсем иначе. Никакой романтики, любви и обязательств. Кому хочется быть одиночкой на войне? Вместе проще.

— И всё? Да ты просто герой. Спас девочку от одиночества.

— Ты зря иронизируешь, Джимбо. Она бы не повелась на меня, останься у нее хоть кто-то. Она ведь, — он сделал паузу и вдруг улыбнулся своим мыслям: — МакКинон. И этим все сказано.

— Слишком восторженно ты говоришь о ней для отношений «без обязательств», — Джеймс вскинул брови. — Смотри не влюбись.

— Тебе ли давать такие советы, Сохатый? — Сириус взмахнул палочкой, убирая грязные следы по всему полу и вышел.

* * *

Это была квартира-студия, обставленная в голубых тонах. Треть комнаты занимала кровать с кованым изголовьем, в остальной части ютилась кухня, с потрепанными шкафчиками, небольшая барная стойка, старый платяной шкаф и два кресла, втиснутые почти вплотную к окну, на котором висели до ужаса безвкусные шторы.

— Могло быть и хуже, — сказала Марлин, заметив взгляд Сириуса, когда они вошли. — Чувствую себя, словно в гостиной Рейвенкло.

Сириус, крайне довольный тем, что после получасовых уговоров МакКинон все же разрешила помочь ей с чемоданами, улыбался во все тридцать два, затаскивая вещи в квартиру.

— Тебе доводилось бывать там? — дежурно спросил он.

— С какой стати? У меня не входило в привычку гулять по чужим гостиным, — с небольшим усилием она распахнула створки и выглянула в окно, присев на широкий низкий подоконник. Морозный воздух мгновенно проник в квартиру.

— А я бывал, — он, наконец, закончил с чемоданами и, оттряхнув руки, тоже подошел к окну. — Я был во всех гостиных. Слизеринская хуже всех.

Марлин усмехнулась, закатив глаза:

— Я и не сомневалась, что ты так скажешь.

Сириус потянулся за сигаретами, а уловив внимательный взгляд МакКинон, сунул сигарету в губы и, чуть прищурившись, спросил:

— Ты ведь не против? Эванс вечно орала на меня, когда я начинал курить в доме.

— Говоришь о ней, будто она твоя бывшая. Почему ты называешь ее по фамилии?

— Не знаю. А почему ты называешь меня по фамилии?

— Угости меня сигаретой, — вместо ответа попросила Марлин.

Сириус присвистнул, и, довольно улыбаясь, протянул ей пачку:

— Кажется, я плохо на вас влияю, мисс МакКинон.

— Кажется, ты слишком соблазнительно куришь, Блэк. Наверняка тренировался перед зеркалом, чтобы клеить девчонок. Посмотрите, это же знаменитый бунтарь Сириус Блэк! И он курит прямо в стенах школы!

Сириус засмеялся, поднося ей огонь. Она подкурила с первого раза и, затянувшись, перевела взгляд на улицу, расстилающуюся внизу. Дом напротив был почти точной копией их дома, и окна соседей без стеснения расположились прямо напротив их окна. Сириус сел на подоконник, перекинув ноги на улицу, как он частенько делал в дядином особняке. Марлин тут же нахмурилась.

— Что ты делаешь?

— А на что это похоже?

— Посмотри на этот дом, — она повела рукой в сторону дома напротив. — Видишь? Нигде не мелькает ни одна фигура. Шторы распахнуты, потому что все на работе. Здесь живут клерки. Бедные, начинающие клерки. И если они увидят парня в кожаной куртке, который сидит, свесив ноги на улицу, добра не жди. Твой мотоцикл это и так большая проблема.

— Предлагаешь мне отказаться от мотоцикла? — спокойно спросил Блэк, не глядя на нее.

Марлин поморщилась:

— Не надо все извращать. Я просто прошу тебя об осторожности. Тебе придется смириться с тем, что теперь мир не должен вечно смотреть на тебя, — сказала МакКинон и, выкинув сигарету, встала с подоконника. — Иначе нас прикончат тут раньше, чем я успею тебе надоесть.

Сириус тоже закончил курить и, перекрутившись ногами в комнату, захлопнул окно и подошел к девушке, уже принявшейся за чемоданы. Он обнял ее сзади и, не давая ей вернуться к делам, промурлыкал:

— Я обещаю быть осторожным, если ты обещаешь хоть немного расслабиться.

— Нет, — она покачала головой. — Никаких компромиссов. Я не буду расслабляться, а ты будешь осторожным. Мне и так достанется от Дамблдора, за то что сбежала из штаб-квартиры.

— Тебе решать, где жить.

МакКинон усмехнулась, высвобождаясь из объятий:

— Вы еще ничего не поняли. Все, что он говорит — это приказы. Даже если они звучат, как советы или просьбы. Ты не представляешь, как тяжело на самом деле быть обязанной такому человеку.

Сириус так и не смог воспринимать ее слова всерьез. Как он не присматривался к Дамблдору, не смог увидеть в нем ничего, что бы подтверждало его «дьявольскую» сущность. Впрочем, МакКинон не отрицала, что он — великий человек, не смотря на его дрянной характер.

Жизнь с Марлин оказалась удивительно спокойной. Они совершенно не мешали друг другу. У них никогда не возникало «бытовых» разногласий. По очереди готовили, хотя каждый из них делал это ужасно, пили вино по вечерам, катались на байке или читали, каждый свое, курили прямо в комнате, у окна. Марлин увлекалась магией, историей, очень много читала и, казалось, знала втрое больше Блэка. Сириус с удивлением обнаружил, что она неплохо играет на гитаре, хотя сам он до конца так и не овладел этим инструментом. Пела она великолепно. И делала все без какого-либо стеснения, помпезности и высокомерия, словно все это ничего ей не стоит и не является чем-то выдающимся.

Они мало говорили о жизни, об отношениях, о том, что происходит в Ордене и на войне. Часто Сириусу казалось, что они понимают друг друга без слов. Как в ту ночь на Рождество, когда одного взгляда хватало, чтобы прочесть мысли друг друга. На самом деле они оба боялись говорить некоторые вещи вслух. Произнесенное всегда обретало какую-то телесность, а слова не всегда могли точно выразить то, что таилось в душе. Поэтому они обменивались взглядами на собраниях и вели свой безмолвный разговор, бросали фразы на полуслове, когда были вместе. Почти никогда не говорили о личном, а все подобные разговоры всегда заводили их в тупик. Слова пугали их обоих своей категоричностью, неточностью, существенностью.

Но они много спорили. Стоило зацепиться за какую-то серьезную тему, и их взгляды расходились кардинально: Сириус считал войну приключением, Марлин — тяжелым испытанием; она обожала живопись, Сириус считал искусство лишь средством, которым богачи хвастаются друг перед другом; Сириус повсюду использовал магию, Марлин старалась обходится без нее, где это было возможно. Она вечно критиковала Блэка за его эгоцентризм и уверенность в собственной правоте, за то, как он относится к жизни. Сириус всегда удивлялся:

— Да чем твоя жизнь отличается от моей?!

Они действительно были очень похожи: с головой бросались в пекло, любили рисковать, не думали о том, что скажут другие. Только Марлин была куда серьезнее и делала это, потому что ей было нечего терять. А Сириус всегда был бунтарем.

В день переезда они едва не опоздали на собрание Ордена, потому что Марлин отказывалась выходить из квартиры, пока они не закончат с защитными заклинаниями. В итоге пришлось аппарировать, и упустить возможность добраться из новой квартиры до штаба на мотоцикле.

Сириус и Марлин заняли привычные места почти друг напротив друга, не обмолвившись ни словом. Они договорились, что пока никто, кроме Мародеров, не должен знать об их отношениях. Однако все пошло не по плану.

Гидеон подошел к столу и, остановившись между Марлин и Подмором, упер руки в спинки их стульев и, наклонившись ближе, заговорчески произнес:

— До меня дошли слухи, что кое-кто еще в Ордене спелся…

Сириус, наблюдавший за этим со стороны, тут же заметил, что щеки у Марлин порозовели, она цокнула и, обвинительно уставившись на Сириуса, протянула:

— Мерлинова борода, могут ли слухи распространяться еще быстрее?

Блэк так и замер, а затем едва заметно покачал головой. Одними губами Марлин выругалась, осознав свою ошибку.

— Ого, — воскликнул Пруэтт. — Кажется, у нас тут кое-что новенькое.

Все собравшиеся уставились на них. Марлин устремила на Сириуса взгляд: он понял, она ждет, что он возьмет эту участь на себя. Но Блэк едва заметно покачал головой и, издевательски ухмыляясь, расслаблено откинулся на стуле, приготовившись наблюдать.

— С сегодняшнего дня мы с Блэком живем вместе, — вот так просто, без прелюдий.

Какое-то мгновение за столом было тихо. Пока Сириус и Марлин посылали друг другу красноречивые взгляды, остальные пытались переварить вышесказанное:

— И как мы должны это воспринимать? — спросил Подмор, корпусом развернувшись к МакКинон.

— А как это можно воспринимать иначе? — она нехотя поглядела на него, вызывающе вскинув брови.

— Но ты имеешь в виду «мы встречаемся с Блэком» или, может, «мы живем, как друзья»?

— Это шутка? — спросила Марлин.

— А что тебя смущает, Стержис? — влез Блэк, чуть прищурившись. Ему никогда не нравился Подмор, но сейчас то, как он смотрел на МакКинон, его особенно покоробило. Джеймс, соседствующий с Блэком, тоже почувствовал, как тот начинает закипать.

— Ничего, — ответил Подмор, пожав плечами. Он поглядел на Сириуса, но все так же был развернут в сторону Марлин. — Только, когда будешь ложиться с ней в постель, спроси, кто следующий.

Сириус, не сознавая, что делает, подскочил на ноги, от того, чтобы кинуться на Подмора, его остановил только Джеймс, вцепившийся в край его куртки. Только сейчас Сириус увидел то, что до того было совсем незаметным: Марлин и Подмор занимали соседние стулья за столом, Стерджис остался позже всех в тот день, когда МакКинон переехала в штаб и, конечно, Сириус не единожды замечал, как Подмор «случайно» касается Марлин в том или ином случае.

— Что тут творится? — в столовую вошел Грюм и, кинув плащ на спинку своего стула, уставился на Блэка. — Тебе не хватает драк вне Ордена, Блэк? Поставить в дозор?

— Сириус и Марлин теперь вместе, а Подмор сказал… — Фабиан замолчал, косясь на МакКинон. Та, впрочем, была совершенно спокойна.

— Что я сплю, с кем попало.

Грюм прочистил горло, словно немного смутившись, и занял свое место.

— И почему с тобой вечно какая-то драма, Марлин?

— Ну не я же виновата. Просто Подмор неправильно все понял, — и, повернувшись к Стерджису, она тише добавила: — Что ты устроил?

— Еще поговорим, — так же тихо ответил тот.

Сириус снова сел, не сводя с них взгляда.

— Так значит, вы теперь вместе? — Ремус, словно не верил своим ушам. — И когда ты собирался сказать?

— Сегодня, — отрывисто бросил Блэк.

— Что ж, — подытожила Лили, стремясь хоть как-то развеять обстановку. — Были, кажется, какие-то другие новости, да, Гидеон?

— А, да, — Пруэтт кивнул.

— Не слишком ли много новостей сегодня? — осторожно спросил Ремус. — Может, пока хватит?

— Нет, эта новость вам понравится. О, а вот и виновники! — он радостно помахал вошедшим в столовую Фрэнку и Алисе.

Оба они просто светились счастьем. Заметив, что все на них смотрят, прежде чем сесть, они обменялись нежными взглядами, и Фрэнк сообщил:

— Я хотел подождать до обеда, но раз нас все так ждут. Хочу сообщить, что мы женимся.

Со всех сторон послышались возгласы ликования, отовсюду их поздравляли, Мародеры поочередно обнимали пару, щедро сыпля поздравлениями.

— И когда свадьба?

— В марте. Мы хотим, чтобы немного потеплело, но откладывать дольше не хотим, сами понимаете, — сказала Алиса, когда они заняли свои места за столом.

— Мы не будем делать пышную свадьбу, отметим тихо. Поставим шатер во дворе у Фрэнка, там и отметим.

— Чуть позже мы отправим приглашения, но вы все уже можете готовиться, весь Орден будет приглашен.

Пока шло горячее обсуждение, Алиса наклонилась ближе к Лили.

— Лили, ты ведь будешь моей подружкой невесты!

— Ты еще спрашиваешь? Конечно!

— Боюсь, тебе придется помочь мне с организацией. На нас свалилось много работы…

— Алиса, не переживай. Мне это только в радость.

— Спасибо! А шафером будет Джеймс.

— Эванс, — Сириус наклонился к ней, краем уха подслушав разговор. — Ты же в курсе, что по закону свадеб шафер и подружка невесты обязательно должны переспать?

— Боже мой, Сириус, ты когда-нибудь уймешься?

Блэк только рассмеялся.

После собрания все разбрелись, в ожидании обеда.

Пока Мародеры активно обсуждали подготовку к свадьбе Лонгботтомов, Сириус, вытянув шею, наблюдал за МакКинон и Подмором. Они стояли в гостиной, Марлин то и дело раздраженно покачивала головой, Стерждис активно жестикулировал. В итоге, сделав вид, что направляется на улицу, Сириус прошел мимо них и остановился в коридоре, где его было не видно разговаривающим.

— Мы же взрослые люди, — с явным раздражением в голосе заметила Марлин.

— Мне ты сказала, что не хочешь никаких отношений, а с ним ты съехалась сразу же?

— По-твоему я тебе что-то должна?

— Я просто не понимаю, в чем дело. Он что, вскружил тебе голову? Неприступная, свободолюбивая и прагматичная МакКинон не устояла перед звездой Хогвартса?

— Я не хочу это слушать. Ты думаешь, мне не все равно?

— А, может, ты была влюблена в его братца, а? Вот тебя и потянуло на Блэка.

Сириус представил, как она побледнела.

— Какой же ты кретин, Подмор, — сухо, совсем не повышая голоса, как констатация факта.

Пауза затянулась: Сириус понял, что разговор скорее всего не будет продолжен, и шмыгнул на крыльцо, чтобы оказаться там раньше нее. Марлин появилось почти сразу же, и Сириус тут же протянул ей сигарету.

— Надо было сказать тебе, — заметила она, после минутной паузы. — Избежали бы этого цирка за столом.

— Было довольно забавно.

— Ненавижу сплетни и скандалы. Теперь Подмор будет целую вечность мусолить это.

— Пусть попробует, — усмехнулся Блэк.

Она еще немного помолчала, а потом сказала, поглядев на него:

— Если хочешь спросить что-то — сейчас самое время.

Какое-то время Сириус действительно раздумывал спросить у нее о Регулусе, но что-то в ее взгляде остановило его.

— Закажем на ужин пиццу? — весело спросил он и улыбнулся.

* * *

Время летело стремительно. В попытках уйти от ужасов войны, в промежутках между заданиями Ордена, каждый спасался, как мог. Лили помогала Алисе в организации свадьбы, частенько заставляя и Джеймса принимать в этом участие, Люпин утопал в исследовательской работе. Хвост с головой окунулся в дела Ордена. Он часто вызывался добровольцем на задания и, казалось, хотел оставить себе только время на сон. Марлин постепенно входила в компанию Мародеров. В редкие выходные они собирались вместе у Поттеров или ходили в «Дырявый котел», послушать новости, снова почувствовать себя в кругу обычных людей.

В один из таких дней Лили отправилась в Косой переулок и, расхаживая от магазина к магазину, закупала то, о чем они с Алисой предварительно договорились. Джеймс был против того, чтобы отпускать Лили за покупками в одиночестве, но Эванс не слишком реагировала на его попытки запретить ей это. А когда Поттер рассказал о своих опасениях Мародерам, Сириус только усмехнулся: «Скажи «спасибо», что она не потащила тебя с собой».

В предсвадебной суете можно было забыть об ужасах войны, которыми были наполнены все дни напролет. Белое кружево, свечи, атласные ленты…

Косой переулок тоже потрепала война: кое-какие магазины пустовали, покосившиеся вывески и пыльные витрины напоминали о страшных событиях, тут и там окна были заколочены, а на витринах красовались плакаты Министерства Магии, с портретами разыскиваемых преступников и надписями, напоминающими о комендантском часе. Но другие магазины все так же приглашали внутрь украшенными ко Дню Святого Валентина витринами, пестрили распродажами и гирляндами из сердечек.

Лили зашла в один из таких магазинов, чтобы купить бумагу для приглашений. И уже расплатившись, заметила стенд с валентинками. Она протянула руку за большим красным сердцем с изображением собаки, надпись внутри гласила: «Самому сладкому пёсику в мире». В голове тут же вспыхнули воспоминания о Днях Святого Валентина в Хогвартсе, когда Сириуса заваливали открытками.

— Сколько? — спросила она у продавца.

— Один сикль.

Лили выложила монету и, все еще рассматривая открытку, направилась к выходу. Она улыбнулась, представив лицо Сириуса, когда тот получит валентинку. Бесценно! Она толкнула дверь и тут же почувствовала удар. Корзина выпала у нее из рук, покупки разлетелись по крыльцу.

— Ох, простите! — воскликнула она, кинувшись собирать рассыпанное. — Отвлеклась на дурацкую валентинку. Вечно со мной так!

Снег жалил голые руки, кружево и фатин немного промокли, встретившись со стихией. Лили оглянулась, разыскивая пачку бумаги для приглашений и, подняв голову, обнаружила ее в руках у того, с кем столкнулась. Длинные узловатые пальцы, черная мантия. Она подняла взгляд выше и замерла, словно пораженная заклятьем. Перед ней стоял Серевус Снейп. Бледный, и еще более худой, чем раньше, черные глаза глядят недоверчиво, словно она вот-вот исчезнет. Какое-то время они, словно сомневаясь, что им не привиделось, молча глядели друг на друга, пока пожилой волшебник, пытающийся выбраться из магазина, не воскликнул, недовольно уставившись на них:

— Мисс, не стойте на пути!

— Простите! — Лили отошла в сторону, пропуская старичка между ними. И, когда он ушел, проговорила:

— Ну, здравствуй, Северус.

— Привет, Лили, — знакомый голос окатил ее волной мурашек. Она снова поглядела на Снейпа: тот же болезненный вид, потрепанная мантия, горький, тяжелый взгляд. Она серьезно глядела на него и секунда за секундой осознавала, как удручающе ей стоять здесь рядом с ним. Дружеские связи прошлого теперь казались ей тяжелой ношей. Уже не друзья, но еще не враги... или? По какой-то причине вид Снейпа, то, как он зачарованно на нее смотрел, вызывали в ней необъяснимый страх, словно они встретились не на входе в канцелярский магазин, а на поле боя. А если бы он был со своими друзьями? Какая глупость. Лили совершенно не знала, как себя вести, абсурдность и неловкость ситуации заставляли ее молча глядеть перед собой, разглядывая застежку на его мантии. В конце концов она чуть улыбнулась, стараясь скрасить неловкость момента.

— Как дела? Давно не виделись. Какими судьбами здесь?

— Я здесь работаю недалеко. В аптеке «Слизень и Джиггер», делаю для них зелья. А ты? Готовишься к свадьбе? — он покрутил в руках пачку бумаги, и Лили, воспользовавшись моментом, потянулась за ней:

— Да, помогаю подруге.

— А я подумал, что это ваша с Поттером свадьба, — сказал он и, помедлив, добавил: — Ты все еще с ним?

— А ты все еще с Мальсибером и Эйвери?

Лили тут же пожалела, что сказала это. Она поморщилась и, тряхнув головой, произнесла, стараясь не глядеть на Снейпа:

— Извини. Меня ждет Джеймс, так что… мне нужно идти, я и так уже опоздала. Было приятно увидеться.

Не дожидаясь ответа, она спустилась с крыльца и быстро зашагала в сторону «Дырявого котла», чувствуя на себе взгляд Снейпа.

В «Дырявом котле» было не так много людей, как в былые времена. Часть столов оставалась пустой, но в зале все равно было шумно. Атмосфера былого радушия разбавлялась военным холодом, проникающим в самые мелкие щели. Когда Лили вошла в трактир, Ремус как раз принес партию пива. Сириус тут же подтянул к себе кружку и, отхлебнув пену, блаженно поморщился. Сириус и Марлин были единственными обладателями законного выходного за этим столом. Джеймс и Лили уже закончили с работой Ордена на сегодня. Питер только закончил смену на новой работе, которую подыскал только неделю назад, а через несколько часов отправлялся в дозор, потому он был единственным, кто пиву предпочел какао. Ремус устроился подрабатывать в издательском доме «Обскурус» и только закончил смену полчаса назад. Лили поставила корзину на пол и, чмокнув Джеймса, взгромоздилась на последний пустой стул.

— Опаздываешь, Эванс, — заметил Сириус.

— Да, задержалась в лавке письменных принадлежностей, — уклончиво ответила она, обхватив кружку ладонями.

— Все купила?

Лили закивала.

— Хорошо, что ты помогаешь Алисе, сама бы она не справилась, столько работы на них повесили в Министерстве, да и в Ордене тоже, — заметил Ремус.

— На мне еще организация девичника.

— А будет девичник? — Сириус изогнул брови и вопросительно поглядел на Джеймса. — А мальчишник будет?

Поттер пожал плечами.

— Не знаешь? — повторил Блэк, нагнувшись к нему. — Мальчишник на шафере, Сохатый. Не лишай Фрэнка возможности попрощаться с холостой жизнью. Ну а нас всех хорошенько погулять.

И, словно стараясь проиллюстрировать свои слова, Сириус сделал большой глоток пива.

— Тебе лишь бы напиться, — пробормотал Ремус.

Привыкший к замечаниям друга, Сириус не обратил на него внимания. Они перешли на обсуждение предстоящего торжества и после короткого спора о бюджете «идеальной» свадьбы, Питер заметил, что, между прочим, неплохо было бы придумать для молодоженов подарок.

— Я свой уже придумал, — сообщил Ремус. — И даже обсудил с Фрэнком. Буду фотографировать на свадьбе, а потом сделаю альбом: такой и будет подарок. Сюрприза не получится, но зато…

— Ты еще и фотографируешь? И как, хорошо получается? — Марлин подперла подбородок рукой, наблюдая за Ремусом. Оказавшись предметом такого пристального внимания, он немного смутился, но все таки проговорил:

— Не то, чтобы я был профессионалом. Но, кажется, неплохо.

— Почему у тебя нет девушки?

Джеймс присвистнул. Вместе со смехом Питера и улюлюканьем Блэка они создали почти оркестр: столько шума произвели одновременно. Словно громом пораженный, Люпин уставился на МакКиннон, и, ища помощи у Сириуса, перевел на него взгляд полный мольбы. Сириус недовольно скривил губы, но все же протянул, обняв Марлин за талию:

— Ты совсем смутила беднягу. Посмотри, он же потерял дар речи!

— А что? — удивилась девушка, обернувшись на Блэка через плечо. — Он симпатичный, умный, увлеченный. Это же странно.

Сириус прищурился:

— Пытаешься заставить меня ревновать?

Марлин закатила глаза:

— Конечно, куда без тебя, вездесущий Сириус Блэк, — и, обернувшись к Люпину, продолжила. — В чем дело? Ты так любишь одиночество?

— Тебе ли спрашивать.

— У тебя совсем не та ситуация, тем более я никогда не пренебрегала любовными связями.

— А мне вполне комфортно и одному.

— Дело ведь не в том, что ты... — и одними губами она добавила: «оборотень».

Люпин сурово поглядел на Сириуса, тот поднял руки ладонями вверх.

— Я тут не при чем.

МакКиннон закатила глаза.

— Это вообще для кого-то все еще секрет? Я же шпионка, вы думали, я не догадаюсь?

— Не такая уж ты хорошая шпионка, тебя же раскрыли, — бросил Сириус, и тут же получил от МакКинон толчок в плечо.

— Вы называете его Лунатиком. Даже капли мозгов хватит, чтобы сложить два и два.

— При чем тут это? Мы же называем Джеймса Сохатым, но это вовсе не значит, что он — олень! — воскликнул Сириус. Плотно стиснув губы, Поттер посылал Блэку взгляды полные мольбы замолчать. — Хотя иногда, он и правда ведет себя, как олень.

Марлин сдвинула брови:

— Разве дело не в патронусах?

— Да, так и есть, — быстро согласился Джеймс, часто кивая.

Марлин с подозрением оглядела Мародеров.

— Вы что-то еще скрываете? — она усмехнулась и пристально поглядела на Питера, тот покачал головой. Приняв этот ответ на веру, она продолжила:— Я спросила про девушку, потому что слева от нас сидят две, которые весь вечер не сводят с нас глаз. Только не… — она не успела договорить, как все взгляды обратились в сторону наблюдательниц.

МакКиннон выругалась.

— Ну нельзя же так реагировать! А если бы это были Пожирательницы? Или просто какие-нибудь последователи Сами-Знаете-Кого.

— Пожиратели не ходят в «Дырявый котел», — заметил Ремус, не слишком заинтересовано рассматривая девушек. Одна из них даже им помахала.

— Грюм бы оторвал вам головы, — пробормотала Марлин, прикрыв глаза рукой.

— Расслабься, Марлин, это же Нэнси Никсон с кем-то, — протянул Сириус, поворачиваясь назад. — Лили, помнишь ее?

Эванс не ответила. Теперь все уставились на нее. Глядя в одну точку, Лили сидела, не двигаясь, обхватив стакан с нетронутым пивом обеими руками, и напоминала пораженную заклятьем «Остолбеней».

— Что с тобой, Эванс?

Девушка вздрогнула и, заметив столь пристальное внимание, на секунду зажмурилась.

— Вы что-то спросили? Я просто задумалась.

— О чем это ты таком задумалась, что молчишь весь вечер?

Она медленно оглядела всех собравшихся и нехотя проговорила:

— Я кое-кого встретила, пока шла сюда.

— К чему эти паузы, — кинул Сириус, отразив в изгибе бровей все свое недовольство.

— Северуса.

— И почему я не сомневался? — пробубнил Блэк, опустив взгляд на кружку пива.

— Снейпа? — Поттер вытаращился на Лили во все глаза. — Он был один? Он ничего тебе не сделал?

— О боже, Джеймс, все в порядке, — она постаралась мягко избавиться от его рук, обхвативших ее за плечи. — Он был один, мы поговорили. Немного.

— Лили, тебе не стоит с ним больше общаться, даже при случайной встрече, — серьезно заметил Ремус. — Это небезопасно.

Эванс закатила глаза.

— Потому я и не хотела говорить. Мы ведь даже не знаем, Пожиратель ли он.

— Почему ты его всегда защищаешь? — ощетинился Джеймс.

— Потому что несправедливо обвинять человека в том, в чем ты не уверен!

Марлин тихо засмеялась, мгновенно привлекая к себе все взгляды. Она улыбнулась краешком губ и спокойно сказала:

— Избавлю вас от пустых споров: Снейп стал Пожирателем, едва закончил Хогвартс. Наверное, дни считал.

— Это точно?

— Более чем, — ответила девушка. — Так что, повезло, что он тебя не тронул.

— Ох, Марлин,— протянул Сириус, напустив на себя опечаленный вид. — Ты разве не знаешь, Нюниус пылает к Эванс чувствами, — и, встретившись с мрачным взглядом Лили, добавил: — Дружескими, разумеется. Ну, знаешь, эти неразделенные дружеские чувства. Классика.

— Ну и что, — Марлин пожала плечами и, обращаясь к Лили, добавила: — Я помню, вы дружили. Но мы-то уже давно не в школе. И мне всегда казалось, стало ясно, к чему все идет, как только он связался с Малфоем.

— С Малфоем? Люциусом Малфоем?

Марлин кивнула:

— Они же тесно общались первые два года в Хогвартсе. Люциус был старостой, богачом, к нему все тянулись. А Снейп был талантливым, вот Малфой и решил стать его «наставником».

— Я даже не знала, — призналась Лили.

— Кажется, Снейп не всем с тобой делился, — пожала плечами Марлин.

— Ясно теперь, откуда у него эта страсть к темным искусствам, — заметил Ремус.

— А раньше было не ясно? — Сириус фыркнул, откинувшись на спинку стула. — Извини, Лил-с, но Снейп, — он красноречиво сморщился. — Просто ничтожество. Вот и полез в темную магию. Она же такая манящая, такая благородная…

— Сириус… — в полголоса протянул Джеймс, заметив, как помрачнела Лили.

— Ты не согласен, Сохатый? Он нам завидовал. И упивался тем, что хоть в чем-то лучше нас.

— Он и в зельях был хорош, — заметил Питер.

Сириус снисходительно глянул на Петтигрю.

— Да и в зельях тоже. Но я же сейчас не о том. А о Волдеморте.

Марлин поежилась, пара человек, услышав долетевшее до них имя волшебника, неодобрительно поглядели на Мародеров.

— Всем хочется чего-то большего, особенного, — в полголоса заметил Петтигрю.

— Пусть это даже вступление в ряды Пожирателей? — с вызовом спросил Блэк. Его вопрос оставили без ответа.

* * *

Сириус все глядел на обнаженное плечо Марлин, выглядывающее из-под одеяла. Сквозь окно солнце полосками ложилось на кровать, огибало белоснежные, пышные одеяла, касалось белой кожи девушки, ее светлых волос, которые она иногда оставляла распущенными на ночь. За окном гудели машины: день давно начался, и клерки наверняка спешили на работу, в костюмах, белых рубашках и чемоданчиком с документами. Здесь, в этой маленькой квартирке в голубых тонах легко можно было представить, что они тоже всего лишь маглы и никакая война до них не доберется.

Сириус коснулся ее плеча, и Марлин, перевернувшись на бок, приоткрыла глаза, но тут же зарылась лицом в подушку.

— Поставь чайник, — сонно пробормотала она, заставив Блэка улыбнуться.

— А что мне за это будет?

— Кофе, что же еще.

Сириус потянулся за палочкой, лежащей на тумбочке, и, махнув ей, заставил газ на плите вспыхнуть.

— Скажи, что нам сегодня никуда не надо, — попросила девушка.

— Никуда, — подтвердил Блэк. — Сегодня День Святого Валентина.

Марлин открыла глаза и серьезно поглядела на Сириуса.

— Это не наш праздник. Мы же не влюблены, а это день всех влюбленных.

— Я влюблен сам в себя, — хмыкнул Блэк. — Так что ты как хочешь, а я буду праздновать. Я испеку себе блинчики в форме сердечек, а ты можешь умереть без любви.

С этими словами он вылез из-под одеяла и, пройдя по кровати, спрыгнул у изножья на пол и двинулся на кухню. Марлин села, наблюдая за Блэком.

— Я люблю жизнь, это считается?

Сириус сделал задумчивое лицо, одновременно махая волшебной палочкой, отчего ингредиенты в миске смешивались сами собой.

— Не смеши меня, это ты-то любишь жизнь?

— Я много чего люблю, если подумать.

— Например? — Сириус оперся спиной на тумбочку, заинтересовано глядя на нее.

— Ну, например… Справедливость. Свободу. Критическое мышление.

Сириус неудовлетворенно изогнул брови.

— Скукотища.

Марлин улыбнулась, принявшись заплетать косу.

— Я люблю оставаться дома с тобой, кататься на байке, и еще когда ты готовишь.

Блэк чуть прищурился, но все же смягчился, шутливо погрозив ей пальцем.

— Ладно, ты заслужила пару блинчиков.

— Что за звук? — Марлин испуганно округлила глаза и потянулась за палочкой. Сириус кинулся к окну, откуда исходил скрежет. С обратной стороны на карнизе сидела нахохлившаяся сова, недовольно разглядывающая Блэка сквозь стекло.

— Это сова, — сообщил он, открывая створку. — От Поттеров.

— Если их будет слишком много…

— Нам пишут раз в тысячу лет, — отмахнулся Блэк, отвязывая от лапки открытку. — Об этом нечего переживать.

— Это что Валентинка? — Марлин с недоумением изогнула брови. — Очень безрассудно посылать к нам сову. Могла бы отправить по магловской почте, если ей так хотелось потешить твое самолюбие.

Блэк снисходительно взглянул на МакКинон и, расправившись с завязкой, открыл открытку и засмеялся.

— Ох, Эванс, проказница. Я должен ей ответить, — сказал он, качая головой. — Есть пергамент?

Марлин нагнулась к тумбочке и подала Блэку тетрадь и карандаш, Сириус удивленно поглядел на нее. Она усмехнулась.

— Знакомься, это магловская тетрадь. А это — грифельный карандаш. Добро пожаловать в двадцатый век.

— Здесь металлическая спираль, — сказал Блэк, с удивлением рассматривая тетрадь.

— Ты, как ребенок.

Сириус вырвал один лист, размашисто написал: «Люблю тебя, Эванс», заполнил оставшееся место сердечками и, привязав послание к лапке совы, отправил птицу восвояси. Затем вернулся к блинчикам, разложил их по двум тарелкам, щедро полил клубничным джемом и, составив все на разделочную доску, играющую в их квартире роль подноса, понес завтрак к Марлин. Она тут же взяла тарелку.

— И часто ты готовишь девушкам завтрак в постель?

— Первый раз. Но мне как-то готовили.

Сириус мгновенно помрачнел, вспомнив о Саманте.

— О, кажется, я задела за живое, — заметила девушка, округлив глаза. — В любом случае от меня ты этого не дождешься.

Блэк чуть улыбнулся, наблюдая, как Марлин поглощает блинчики.

— Знаешь, а ведь мне никогда не нравились блондинки.

— Это я уже слышала. Думаю, все дело в твоем стремлении закадрить слизеринку. В какой-то степени это стремление воссоединиться с традициями семьи.

Сириус поморщился:

— Звучит мерзко.

— Мои родители были гриффиндорцами, — вдруг сказала она. — Они познакомились в школе, и лучше пары было не найти. Прямо как ваши Эванс и Поттер. Лето перед первой поездкой в Хогвартсе я провела у тетки, а когда вернулась, родители показали мне сюрприз, который они готовили: сделали в комнате ремонт.

— О нет, — протянул Сириус, уже зная, о чем пойдет речь.

— Да, — Марлин усмехнулась. — Желтые стены, бордовые шторы. А потом я поехала в Хогвартс, и меня распределили на Слизерин. Для всех это стало шоком. Они не слишком на меня давили, но я чувствовала этот вечный укор. Дочь — слизеринка, какой кошмар. Так что у нас больше общего, чем ты думаешь.

Она снова принялась за блинчики.

Глядя на нее сейчас, он вспомнил Рождественское утро. Камин в штаб-квартире тлел, светящиеся огоньки на елке совсем потускнели. Блэк разглядывал ужасные обои в гостиной, и чувствовал невероятное спокойствие, какое ему еще не доводилось испытывать. Раскаленный воздух начал остывать, опускаясь на них невесомой пыльцой, от которой тепло разливалось по телу, внушая мысль, что нет ничего, кроме них двоих в этой ужасной гостиной.

— Не хочешь переехать отсюда? — спросил Сириус. Он не видел ее лица, и не знал, что она могла бы сказать. В какой-то момент он снова подумал, что Марлин рассмеется и пошлет его ко всем чертям. Но что-то внутри него подсказывало, этого не произойдет. — Я хочу снять квартиру в Лондоне, — продолжал Блэк. — Осточертела такая жизнь, словно мне нигде нет места.

Она перевернулась на живот и долго поглядела на него. Ее глаза бродили по его лицу, она улыбнулась краешком губ и кивнула.

— Хоть сегодня.

Все казалось таким простым и понятным в тот короткий промежуток времени, что Сириус даже не задавался никакими вопросами на этот счет. Он просто глядел на нее и понимал: должно быть именно так, словно все в этом мире вело их именно к этому. Но спустя два месяца все казалось гораздо сложнее.

— Почему ты передумала? — вдруг спросил Сириус.

Марлин отложила пустую тарелку и принялась за чай.

— О чем ты?

— Ты не хотела пускать новых людей к себе, но потом почему-то передумала. У нас не такие отношения, как у Джеймса и Эванс, и не как у всех нормальных людей. Отношения без обязательств, Дня Святого Валентина, романтических вечером и прочей ерунды. Но так или иначе мы все равно привяжемся друг к другу. И к Мародерам ты тоже привяжешься.

Она опустила голову, словно желая таким образом спрятаться от разговора.

— Зачем ты…

— Я думал, дело в твоем одиночестве, — безжалостно продолжал он. — Но оказалось, ты отказала Подмору в отношениях. Значит, дело не в этом?

— С Подмором мы просто переспали, — отрезала она. — Ты, как никто, знаешь, что это совсем другое. С Подмором я бы ни за что не стала жить вместе.

Она покачала головой, словно поймав саму себя на том, что не желала говорить вслух. Сириус выжидающе поглядел на нее. В ее глазах и так можно было прочесть то, что он хотел услышать, но временами это его раздражало: не произнесенное вслух ведь словно и не существует.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала Марлин, сделав над собой усилие. Сириус только приподнял брови. — Зачем ты меня мучаешь? — разозлилась она. — Я не знаю, почему. Я не хотела этого и не хочу до сих пор!

— Так мне съехать? — спросил Блэк, усмехнувшись.

— Ты знаешь, что нет.

— У тебя каша в голове, МакКинон.

— Ты ведь и сам всё знаешь, так зачем...

Она замолчала на полуслове. Сириус увидел в ее глазах светло голубые отблески и оглянулся: посреди комнаты стоял патронус в виде тигра.

— Это патронус Грюма, — сказала Марлин, поспешно вставая с кровати и натягивая одежду.

Голос Аластора меж тем говорил о срочной необходимости подмоги на одну из улиц Лондона.

Сириус схватил зеркало.

— Сохатый, прием.

В отражении появилось лицо Поттера.

— Мы уже слышали. Будем там через пять минут! — торопливо сообщил Джеймс.

Сириус кивнул и тоже принялся собираться на битву. День Всех Влюбленных был испорчен.

* * *

Принцессам никогда не бывает больно. Их принцы не падают навзничь, пораженные ужасным заклятьем. Принцессы не бьются в истерике, пытаясь попасть к раненному принцу, от этого их не удерживают сильные руки рыцарей. В сказках от любой боли спасает поцелуй или фея крестная.

Лили пыталась сдерживаться, теребя в руках палочку, израненную царапинами. В этот коридор никого кроме нее не пустили, Мародеры толпились в холле, и громко негодовали, грозясь устроить дебош, а она сидела на полу, чтобы быть ближе, как можно ближе к двери, за которой лежал Джеймс.

Больница Святого Мунго была переполнена. Сколько за этими стенами таких же раненых, искалеченных, сведенных с ума? Сколько тех, кто, как Лили, надеется вновь увидеть своих родных.

Если он жив сейчас, то с очень большой вероятностью, он останется жить. Есть проклятья, которые действуют медленно, съедая дюйм за дюймом. Но Пожиратели обычно пользуются чем-то более быстротечным. Это сказал ей Грюм двадцатью минутами раньше.

Перед глазами все еще стояло посиневшее лицо Поттера.

— Мисс Эванс?

Лили не помнила, что говорила ей медсестра, она вошла в палату и подумала, что сердце вот-вот остановится. Лицо Джеймса уже приобретало нормальный цвет, но белки глаз все еще оставались неестественно-красными.

Она не смогла ничего сказать. Давясь собственными слезами, она кое-как поддалась на жест Джеймса и села на край кушетки.

— Пожалуйста, дай мне очки.

— Джеймс, тебе, наверное…

— Пожалуйста…

Лили дрожащими руками нащупала на тумбочке очки и одела их на Поттера. Несколько раз моргнув, он, наконец, посмотрел на Лили и едва заметно улыбнулся, коснувшись ее волос.

— Ты такая красивая.

Она засмеялась сквозь слезы:

— Чего не скажешь сейчас о тебе.

— Да уж, должно быть я выгляжу просто потрясающе, хоть сейчас на конкурс красоты,— слабо улыбнулся Поттер. — На секунду я подумал, что это конец.

Она ободряюще сжала его руку. И втиснулась рядом на узкой кушетке, устроив голову у него на плече.

— Наверное, со стороны это выглядит так, будто нам это ничего не стоит, — прошептал Джеймс.

— В смысле?

— Через десять-двадцать лет никто не вспомнить этого. Останутся только слова. Про нас скажут, что мы были выдающимися членами Ордена, что дважды принимали участие в битвах с Волдемортом и уходили невредимыми. Словно нам это ничего не стоит. Люди думают, что мы бросаемся навстречу смерти с улыбками на лице. И никто не думает, что нам страшно, что наши друзья погибают один за другим, что мы не счастливы. Что мы этого не хотим. Мы делаем это только потому, что обязаны. Ордену, Дамблдору и самим себе, — Джеймс усмехнулся, заметив в своей речи сходство с тем, что как-то раз говорила Марлин. — Скоро мы все станем такими же циниками, как МакКинон и Сириус.

Лили поджала губы:

— Кто знает, может, это и к лучшему?