Severus (джен)

Прошло три недели, но Айрис так и не появлялась.

Чтобы как-то скрасить ожидание и немного отвлечься, Северус старался заполнить долгие дни до отказа: исследовал библиотеку, крутился на конюшне, гулял по окрестностям с Люциусом или в саду с Айллин, а вечерами подсчитывал сутки, оставшиеся до появления маленького рунеспура.

Как-то, выполняя данное накануне обещание, Этьен отвел его в горы, чтобы показать табун золотых абраксанцев, так поразивших его во время поездки в Экс. Затаив дыхание, мальчик смотрел, как пара крылатых красавцев поднялась в воздух, затеяв веселую игру в ослепительно-синем утреннем небе. Он так засмотрелся, что не заметил, что белоснежный жеребенок осторожно приблизился и, вытянув еще тонкую шею, старательно обнюхивал его куртку.

— Смотри, какой шустрый! — одобрительно улыбнулся конюх, заметив, что происходит. — Вишь, учуял, что мы с не с пустыми руками пришли. Ну-ка, давай угостим его.

Северус тут же достал из кармана большое предварительно порезанное яблоко и протянул руку.

Жеребенок оказался смелым и не стал мешкать. Доверчиво тычась мягкими губами в раскрытую ладонь, он вмиг расправился с лакомством. Тогда Северус осторожно погладил нежные холмики будущих крыльев на теплой спине. Малыш прикрыл полупрозрачные веки и, переступая на тонких ногах, тихо фыркнул от удовольствия.

— А он останется белым, когда вырастет? — полюбопытствовал Северус.

Этьен покачал головой.

— Нет, в его родне все золотые. Это они когда маленькие — белые, а как исполнится три года, начинают менять масть.

— Как единороги, только наоборот, — с пониманием кивнул Северус, недавно прочитав сочинение Ньюта Скамандера «Фантастические звери: где их искать». Конечно, внимательнее всего он изучил раздел, посвященный рунеспурам, но затем, увлекшись, ознакомился и с остальным текстом тоже.

— Верно! Вижу, ты смышленый малый, — Этьен с видимым удовольствием потрепал его по макушке. — Единороги рождаются золотыми, а взрослея, белеют. Так вот с золотыми абраксанцами всё наоборот.

— Почему? — заинтересовался Северус.

— Не знаю, молодой господин, — развел руками конюх. — Наверняка где-то про это написано, да мне такие книги не попадались. Я ведь, это, не слишком люблю читать. Вы бы спросили у мессира. Хозяин должен про такое знать. Как старый маркиз умер, он и завел этих коников, сам за ними ездил в заморские страны. Может, и книжку какую про них даст.

— А Рене… — он покраснел и быстро поправился: — то есть маркиз де Сен-Аман уже вернулся? — По словам Трике, хозяин Монмиреля уехал вечером того же дня, что и Айрис, и Северус теперь ждал его возвращения с не меньшим нетерпением.

— Пока нет, — вздохнул Этьен и, наклонившись, добавил уже тише: — вот и госпожа маркиза очень волнуется, места себе не находит.

— Вы не знаете, куда он уехал? — спросил Северус, досадуя на собственное любопытство, но не в силах сдержаться. А вдруг Рене поехал искать Айрис?

— Знаю только то, что сказал всем Арно, мажордом. По его словам, у мессира дела в столице, в Париже, значит, но как там оно на самом деле, никому не ведомо, — прошептал конюх ему в самое ухо, будто их могли подслушать. — Времена сейчас темные, так что всяко может быть.

После этого разговора тревога пробудилась в душе Северуса с новой силой. С того дня, вернувшись к себе, он каждый вечер забирался с ногами в кресло, надеясь, что взятая из библиотеки «История алхимического искусства в Европе» поможет отвлечься. Но не тут-то было! Взгляд упорно застревал на одной странице, в то время как воображение подбрасывало картины одна другой страшнее. Неизвестные злодеи в масках похищали Айрис или, устроив засаду в их доме в Паучьем тупике, набрасывались на Эйлин, а Рене тщетно пытался их спасти. Даже теплое, слабо пульсирующее магией яйцо рунеспура в ладони не помогло прогнать порожденных фантазией монстров.

В конце концов, дневная усталость брала своё, и Северус засыпал на неразобранной кровати прямо в одежде, чтобы утром проснуться от возмущенных причитаний домовика.

* * *

Длинный июльский день наконец подошел к концу, и наступила ночь — время, которое Альбус любил больше всего. Только ночью можно как следует подумать, ни на что не отвлекаясь. А ему было о чем поразмыслить.

Хмуро отодвинув в сторону раскрытое письмо Николаса Фламеля, который никак не мог найти время, чтобы навестить старого друга в Хогвартсе, Дамблдор тяжело поднялся со своего кресла.

Как ни прискорбно сознавать, но в ближайшее время у него, видимо, не будет подходящего агента в окружении Тома. Айрис Принц оказалась слишком несговорчивой и строптивой. Не помешает ещё раз просмотреть воспоминание о беседе, состоявшейся на прошлой неделе. Иногда по прошествии времени можно заметить важную деталь, оставшуюся без внимания в ходе разговора. Интуиция тоже подсказывала, что в какой-то момент он почти нащупал нужную нить, так некстати потом ускользнувшую.

Походив немного по кабинету, Альбус достал из шкафа нужный фиал, ненадолго задержав его в ладони и в который раз подивившись тому, как холодное стекло не только не согрелось в руках, но стало еще холоднее. Затем вернулся за стол, призвал Омут памяти и, полюбовавшись флуоресцентным отблеском серебристой нити, опустил лицо в чашу.

Как всегда, после стремительного, но краткого падения, он оказался в тесной комнате паба «Кабанья голова», где у зажженного камина сидели два мага — седобородый волшебник в пурпурной мантии и закутанная в черный плащ молодая ведьма. Подойдя поближе, он стал наблюдать за разыгрывающейся сценой:

— Мне тяжело говорить об этом, моя дорогая, но…

Дамблдор увидел, как его двойник сделал выразительную паузу, а затем с печальным вздохом устремил проницательный взгляд в темные глаза девушки.

— …Если вы откажетесь нам помочь, я буду вынужден предать огласке ваше дело, что, как вы понимаете, нанесет серьезный удар по репутации Принцев и, уверен, огорчит ваших близких.

На протяжении всей фразы бледное лицо Айрис Принц сохраняло спокойное, даже холодное выражение, однако на последних словах густые ресницы дрогнули, а на виске вдруг проступила и запульсировала тонкая венка.

Вот оно! Неужели не показалось, а тема семьи и есть искомая точка?

Несколько мгновений девушка молчала, сжав губы и устремив отстраненный взгляд в огонь. Что также можно объяснить попыткой скрыть истинные эмоции.

Пауза явно затягивалась. Что же, самое время развить наметившийся прогресс!

— Советую Вам очень хорошо подумать, прежде чем давать ответ, — запечатленный магией памяти Дамблдор наклонился к своей собеседнице и доверительно продолжил: — Ваша семья пожертвовала многим, чтобы произошедшее с вами осталось в тайне, и не буду скрывать, я тоже внес свой скромный вклад ради нашей юношеской дружбы с Селеной. Вам этого не понять, дорогая, ведь вы так молоды, — он прикрыл глаза, тонко улыбаясь в бороду, — но старость — сентиментальна, и мне было бы больно поспособствовать разрушению всего созданного нашими общими усилиями.

— Вашими общими усилиями? — Айрис рывком подняла голову и с гневом посмотрела ему в глаза. Да и кто бы на его месте устоял перед искушением заглянуть в мысли собеседника, столь явно охваченного сильными чувствами.

Дамблдор в кресле поморщился, когда его ментальный импульс тут же утонул в пестрой мешанине подброшенных образов.

— Мерлин светлый! — пробормотал Альбус-наблюдатель, вспоминая волну накатившей в тот же миг тошноты. И этот талант сейчас ускользал из его рук!

— Да, общими,— старый волшебник кивнул, чтобы добавить веса собственным словам, — но в первую очередь усилиями ваших родственников, конечно.

— Простите, сэр, но я вижу в ваших словах явное противоречие, — Айрис Принц нахмурилась, очень напомнив в этот момент свою кузину Эйлин. — Вы говорите, что заботитесь о репутации нашего рода, и тут же предлагаете мне присоединиться к Риддлу. Разве это не лучший способ уронить честь семьи в глазах половины волшебного сообщества?

Лицо Дамблдора-из-Омута стало очень серьезным:

— Моя дорогая, — в его голосе отчетливо зазвучали укоризненные нотки, — но разве осознание того, что вы служите правому делу — это недостаточная награда за косые взгляды и неприязнь, которую большинство никогда не посмеет высказать вам в лицо? Разве мало вам знать, что вашей работой вы способствуете победе светлых сил в войне, которая обещает стать самой жестокой в истории магической Британии? Что вы теряете? Что же касается вашей личной репутации, то она…

— …и без того испорчена? — Айрис вцепилась в ветхие подлокотники так крепко, что тонкие пальцы побелели. — Вы это хотели сказать?!

Альбус-двойник потер лоб и покачал головой, всем своим видом давая понять, что не ожидал услышать подобной бестактности.

— Я хотел сказать, что Том знает о вашем деле, — спокойно объяснил он, но в его взгляде сверкнула сталь, контрастируя с мягкостью интонации. — И ваше увлечение темными магическими дисциплинами, стоившее вам свободы, — лучшая для него рекомендация. Мало кто из его нынешних сторонников может представить столь… подходящее досье. А вот нам бы это сыграло на руку, особенно вкупе с вашими другими талантами.

— Но если вы считаете меня таким ценным союзником, сэр, — Айрис решительно поднялась, её щеки пылали, — к чему все эти разговоры о семейной репутации? Почему бы вам честно не сказать, что вы желаете сделать меня своими глазами и ушами у Риддла?

Дамблдор смотрел, как его воссозданная Омутом копия неспешно следует примеру молодой ведьмы.

— Потому, что мне действительно небезразлична судьба вашей семьи, которая в последние годы пережила несколько жестоких ударов, — медленно проговорил он, не отводя взгляда от её глаз, а затем веско добавил: — Но забота о благе одного рода не заслоняет более значительной цели — уберечь от войны всю магическую Британию.

Айрис Принц открыла рот, собираясь ответить, но Альбус уже не слушал, покидая воспоминание.

Он уже увидел все, что хотел. Если на девочку и можно как-то повлиять, то исключительно со стороны её родственников.

Устало поднявшись, Дамблдор подошел к окну. Над замком ярко сияли звезды, а черное зеркало озера рассекала призрачная лунная дорожка. В самом деле, очень жаль, что Селена умерла, её-то он сумел бы убедить помочь. Но… Нет, так нет! Сейчас стоит подумать, как можно использовать в этом деле Юлиуса Принца, хотя после гибели сына тот стал настоящим затворником и добраться до него очень непросто. Пока же можно попытаться узнать побольше о самой Айрис.

Оторвавшись от созерцания ночного пейзажа, Альбус приблизился к одному из волшебных инструментов, который немедленно ожил, издавая тихий мелодичный звон. Над серебряной воронкой, покоящейся на некоем подобии песочных часов, показалось голубоватое облачко, в которое он осторожно опустил извлеченный из маленького цилиндра, похожего на золотую игольницу, черный блестящий волос.

Облачко тут же вспыхнуло алым. От него отделилась полупрозрачная сфера, внутри которой возник серый вихрь, постепенно принявший форму летучей мыши.

— Очень, очень интересно, — пробормотал он, наблюдая за трансформацией, и, чуть повысив дрогнувший голос, спросил:

— Немертвые?

В ответ на его реплику фигура в сфере начала стремительно светлеть и наконец ослепительно засияла, будто маленькое солнце.

— Магия рода, — удовлетворенно кивнул Дамблдор, жестом развеивая сферу.

С тихим свистом облачко втянулось внутрь волшебного прибора. В кабинете вновь стало сумрачно и тихо.

— Вот, значит, как, — он покачал головой, будто до сих пор не мог поверить увиденному. — А я ведь считал рассказы Селены выдумками, — пробормотал Альбус, неторопливо возвращаясь за свой стол. До рассвета оставалось около двух часов, а значит, есть время все хорошенько осмыслить.

* * *

Не по-летнему холодный ветер зло набрасывался на поросшие вереском холмы, гнал по небу серые облака, заставлял гнуться верхушки деревьев, свистел и выл среди древних камней полуразрушенного круга.

Это по его вине звук аппарации улетел к морю, позволив Рене подойти к сидящей на скале женщине незамеченным. Когда разделяющее их пространство сократилось до нескольких футов, та, ощутив чужое присутствие, резко обернулась, одновременно выхватывая палочку.

— Как ты меня нашел? — спросила Айрис вместо приветствия, не потрудившись скрыть досаду.

Рене усмехнулся.

— Мне помогли.

— Но Эйлин не знает об этом месте, — она нахмурилась.

— Я не имел в виду Эйлин. — Рене опустился рядом. — Мне помогли фейри. Здешние холмы, — он рукой указал на окрестности, — принадлежат им.

— Вот как? — Айрис приподняла черную бровь. — Мне давно известно это место, но за все время не только не встречала здесь волшебный народ, но даже не слышала о них.

— Я узнал об этом месте и его маленьких обитателях в силу особых обстоятельств, — прищурился Рене. — Но я пришел сюда, чтобы поговорить не об этом. — Он повернулся и теперь прямо смотрел ей в лицо. — Это место ненадежно. Я не хочу, чтобы ты здесь оставалась.

Айрис пожала плечами.

— Со времени нашего последнего разговора прошло достаточно времени, — заметила она, — но пока меня никто здесь не побеспокоил. А между тем я точно знаю, что меня ищет не только Риддл, но и Дамблдор.

— Кстати, о Дамблдоре. Что ему нужно?

— Агент. Ему нужен карманный шпион, — она криво усмехнулась, — у Риддла.

— В таком случае он не успокоится, пока не вынудит тебя работать на него, — пальцы Рене инстинктивно сомкнулись на древке палочки. — А он всегда добивается желаемого, особенно если ставка высока.

— Не представляю, как ему это удастся на этот раз, — Айрис откинула капюшон, с наслаждением подставляя лицо навстречу порыву ветра. — У меня было достаточно времени, чтобы оценить свободу. Я не желаю становиться ничьей слугой.

— Тебе следует уехать, — твердо сказал он. — И конечно, тебе нельзя быть здесь.

Айрис открыла было рот, чтобы возразить, но он поднял руку, жестом давая понять, что не закончил.

— Я знаю, что Риддл подчинил себе слуа*. Скоро весь Неблагий двор** присоединится к нему, если только это уже не произошло. Послушай меня, — Рене мягко взял её за руку, — лучше всего тебе будет в Монмиреле. Его строили горные фейри и поклялись защищать. Эта цитадель Волдеморту не по зубам. Кроме того, я принял дополнительные меры. Отныне любой, кто носит печать Риддла, не сможет войти в замок. Пойдем со мной. Сейчас!

Ответ последовал не сразу.

— Ты предлагаешь мне жить в заточении? — наконец спросила она.

— Не в большем, чем здесь или где-то ещё. Даже меньше. Монмирель — не Азкабан. Кроме того, с тобой будут друзья. А разве ты здесь свободна? — Рене не заметил, как повысил голос. — Ты не будешь чувствовать воли, даже если скроешься от преследователей на другом конце света, ведь ты уедешь туда не по своему выбору. — Он поднялся, давая понять, что разговор подошел к концу. — Итак, твое слово?

Опустив веки, Айрис долго смотрела, как колышется вереск под порывами ветра, а потом сказала:

— Да. — Она встала, протягивая ему руку.

— Это хороший выбор. — Рене улыбнулся краем губ и мягко добавил: — Северус будет рад.

*Слуа — самые жестокие и злобные фейри из Неблагого Двора. Это воинство неупокоенных мертвецов. Стаями носятся они по небу, сражаясь без устали друг с другом и другими духами. Их кровь пятнает скалы и валуны, а крики и лязг оружия разносятся далеко окрест в холодные зимние ночи. Свои ряды они пополняют за счет людей, которых призывают под свои знамена, и зову их не может противиться ни один смертный.

**Неблагой двор — в шотландском фольклоре волшебный народ делится на Благий и Неблагий дворы. В последнем обитают злобные фейри, портящие скот, похищающие людей и обращающие их в рабство. Встреча с фейри из Неблагого Двора предвещает смерть.