Оловянная (гет)

Всё заканчивается. Счастливые истории, грустные истории — у всех есть конец, и у каждой есть начало.

Дело в том, что люди неправильно понимают время. Им кажется, что жизнь похожа на одну из этих историй. Какой бы она ни была, у жизни есть начало, когда человек рождается, и конец, когда он умирает — логический и понятный. Людям не нравится думать, что их время может закончиться внезапно, а жизнь — оборваться за одно мгновение, и не будет времени сказать последнее «Я люблю тебя». Говорят, ночью можно услышать миллионы блуждающих по Вселенной несказанных «Прощай».

Маги думают немного иначе. Каждый из них, словно радиоприёмник, настроен в постоянном режиме на волну магии. Поэтому они чувствуют, что за пределами их дома начинается не просто весь остальной мир. Там глухая темнота, в которой бродят серые тени и зловещая неизвестность, которая может случиться с вами в любую секунду.

Но даже глубокие раны затягиваются, наступает новый день, в мире рождаются дети, тысячи блестящих умов и чистых сердец, которые согревают Вселенную и дают нам надежду. Холодными зимними вечерами только эта мысль (а в случае профессора Снейпа стакан огневиски) утешает волшебников.

Как бы там ни было, у всех историй есть конец.

И у каждой есть начало.

* * *

Сухой воздух, от которого першило в горле, растёкся по городу удушливой волной. Сочные зелёные газоны перед административными зданиями пожелтели, а от жары, превратившей центр города в раскаленное пекло, не спасали даже работающие фонтаны. По вкусу воздух был похож на бензин. Казалось, стоит лишь чиркнуть разок спичкой, чтобы огонь взметнулся столбом в небо.

Это было место, где никогда ничего не происходило. И на первый взгляд действительно ничего не происходило.

Но то там, то тут были слышны перебранки, и все чувствовали наполнившее город гудящее, словно электричество в проводах, напряжение, будто что-то накопилось и рвётся наружу.

Единственный, кто ничего не слышал и не видел, был мальчик двенадцати лет, спрятавшийся в раскидистых кустах шиповника на заднем дворе старого дома на окраине города. В его испачканных побелевших пальцах была стиснута волшебная палочка, на которой кто-то ножом очень аккуратно вырезал Сэм Джонсон.

— Ну, давай же, давай, — пробормотал он себе под нос, склонившись над грудой камней, и взмахнул палочкой, в точности повторяя описанные движения в лежавшем перед ним учебнике потрепанного вида. — Вингардиум Левиоса!

Камни не пошевелились, но в воздухе отчетливо потянуло оловом.

Глаза мальчика сощурились. От жара, вызванного вовсе не зноем, у него по вискам потек пот. Палочка рассекла воздух, будто кнут.

— Вингардиум Левиоса!

Магия зашипела, словно масло на горячей сковородке, но камни даже не пошевелились.

Мальчик вытянул руку с палочкой и удвоил усилия. Он чувствовал магию. Если сосредоточиться, он мог различить тонкую серебряную струйку, вырывающуюся из дерева. Мальчик усмехнулся. Он самый настоящий волшебник, а не какой-то там паршивый сквибб, как дядя Бенджамин!

Громкий треск веток вернул его к реальности.

— Вот ты где, Сэм, мама тебя уже обыскалась… — старший брат Сэма, долговязый подросток с копной каштановых волос, Майкл выбрался на газон, и вдруг замолчал, увидев палочку и книгу. — Чем это ты тут занимаешь? — угрожающим голосом поинтересовался он.

Сэм вскочил на ноги и хотел спрятать учебник за пазухой, но брат оказался быстрее.

— Отдай! Это не твоё! — закричал Сэм, пытаясь отнять книгу, но Майкл успел пролистать пару страниц. Потом он бросил учебник на землю и плюнул, свирепо уставившись на Сэма.

— Опять ты за своё? — взъярился Майкл. — Тебе же сказали, что сквиббы не могут колдовать!

Сэм схватил книгу и прижал её вместе с палочкой к груди.

— Я не сквибб!

— Тебе даже не пришло письмо из Хогвартса! — заорал Майкл.

— Я не из вашей чокнутой семейки уродов!

Покрасневший от гнева Майкл попытался выхватить палочку. Мальчики схватились. Сэм никогда бы не отдал палочку, но Майклу в прошлом месяце исполнилось шестнадцать.

— Прекрати, Сэм! — Майкл попытался увернуться от лягающегося Сэма.

— Отпусти! — вырвавшись, Сэм развернулся и наставил палочку брату прямо в сердце.

Голубые глаза Майкла расширились. Магический вихрь трепал волосы Сэма, а сердце бухало в груди. Внезапно нечто странное привлекло его внимание. С розовых лепестков цветов шиповника на землю падали густые вязкие серебристые капли, растворяющие дерево.

У Сэма перехватило дыхание. Это была магия.

Майкл схватил брата за руку.

— Бежим!

Но ботинки Сэма прилипли к булькающей серебристой жидкости, переливающейся на солнце, словно бензинная лужа. Мальчик перехватил отчаянный взгляд Майкла — тот стоял на единственном крошечном куске суши.

— Беги! — крикнул Сэм и толкнул брата. Не удержавшись, оба мальчика покатились по земле.

Когда всё закончилось, Сэм осторожно сел, схватившись за ноющий лоб. А потом у него прямо челюсть отвалилась.

Освещаемые неярким вечерним светом кусты застыли в оловянной магии, словно насекомые в янтаре. Прислушавшись, Сэм различил слабое потрескивание остывающей магии.

Сэм осторожно оглянулся по сторонам. Это место было похоже и одновременно не похоже на их сад, но ещё больше оно было похоже на место, которого никогда не было, а потом его состряпали на скорую руку. Казалось, ткни пальцем в воздух и получишь дырку.

— Майкл? — набравшись смелости, шёпотом позвал мальчик.

Не дождавшись ответа, Сэм принялся прокладывать себе дорогу туда, где, по его расчетам, был дом. Стараясь не касаться застывающей магии на ветках, мальчик почти выбрался из кустов, когда Майкл внезапно схватил его за шиворот и приложил палец к губам.

К ним, неровно вышагивая, будто марионетка, приближалась закутанная в истертую мантию худая фигура со скрывающим лицо капюшоном.

— Прошу… — проскрипел голос, похожий на сыплющийся песок. Фигура вытянула вперед руку. Под кожей явственно проступали кости.

Сэм сделал нерешительный шаг вперед.

— Извините, сэр, с вами всё в порядке? Мы можем проводить вас. Где ваш дом?

Воцарилось страшное молчание. Фигура затряслась, и вдруг ветер сорвал с лица капюшон.

На Сэма глянули красные глаза человека, который не спал несколько лет.

— Мой дом? Что такое дом?

Существо зашипело, как от боли, и молниеносно бросилось вперёд.

— Майкл, беги! — крикнул Сэм. Какая-то сила бросила его на землю.

Он различил лишь яркую вспышку, а затем услышал глухой стук. Подняв голову, Сэм увидел распластанное на земле существо. Над ним стоял белый, как полотно, Майкл с поднятой палочкой, и волосы у него были седые, как у старика.

У Сэма перехватило дыхание.

Это было начало истории.

* * *

Пустая сонная гостиная убаюкивала одним своим видом, и Джинни рассеянно помахивала палочкой над эскизом бального платья. Настойчиво мурлыкал крутившийся около кресла Живоглот с явным намерением погреться у неё на коленях.

Взмах — изменился цвет платья. Взмах — изменился фасон. Это было бесполезное занятие, потому что платье для Рождественского Бала уже висело в шкафу, но девочка не решалась оставаться наедине с собственными мыслями.

Прошло больше месяца с того момента, когда Джинни возникла в коридоре Генриха Спесивого, насмерть перепугав Филча. Но Джинни не жаловалась — Гарри, Рону и Гермионе не повезло появиться прямо на глазах у комиссии из Министерства, которую сопровождали корреспонденты из Пророка. На следующий день их фотографии заняли первые полосы всех газет Магической Британии. Нужно признать, Гарри в испачканной кровью рубашке и Гермиона в безумном черном платье выглядели очень эффектно. Джинни криво усмехнулась: судя по разговорам, половина старшеклассниц заказали для бала чёрные платья. С ума сойти. Гарри Поттер снова стал героем, спасшим Магическую Британию.

Выпавший из ослабевших пальцев блокнот упал на ковер. Джинни прикрыла рукой глаза.

Что-то было неправильно. А если говорить начистоту, неправильно было всё. Что-то произошло. Или вернее — не произошло и продолжило не происходить. Что-то важное. Джинни должна была что-то сделать, но не знала что именно. У Джинни снова получались заклинания, и оценки стали лучше, но тишина становилась лишь отчетливей. В углах вырастали рваные крадущиеся тени, и стучало сердце.

Это была необычная тишина. Тишина смотрела на Джинни и ждала. Магия ждала. Но, ради всего святого, Джинни не знала, что она должна сделать.

— Кхе-кхе, — сердитое покашливание прервало мрачные размышления Джинни. Полная Дама сверлила её несколько нервным взглядом с потускневшего летнего пейзажа на стене напротив. — Тебя там твой кавалер дожидается. Сказал, что если я тебя не позову, он превратит мой портрет в обугленные головешки — нахал!

Со вздохом Джинни спрятала блокнот в сумку и взглянула на часы. Через полчаса начнётся отработка у Филча, а она ещё не закончила эссе для Макгонагалл.

— Интересно, что скажут твои родители, когда узнают, что ты связалась с ним! — взвизгнула Полная Дама, но Джинни только отмахнулась от её слов и, накинув на плечи мантию, поспешила покинуть гостиную.

Джонсон встретил её прямым взглядом, вопросительно подняв бровь. Джинни без слов взяла его под локоток и потащила подальше от портрета.

— Полная Дама опять за старое, — скороговоркой прошептала Джинни, уводя мальчика. Полная Дама наблюдала за ними с хищностью стервятника. Джинни оглянулась и не сдержала раздражённый стон, увидев пустой портрет.

— Отправилась трепаться к своей подружке Виолетте, — проворчала Джинни. — Имей в виду, к обеду мы будем уже тайно обручены. Уж не знаю, что они сочинят о тебе, а я наверняка буду взбалмошной девицей, которой дал от ворот прекрасный принц Гарри Поттер, и она пустилась во все тяжкие.

Джонсон ухмыльнулся.

— Ну, тогда я буду злым колдуном, который соблазнил прекрасную юную деву.

Джинни изумленно уставилась на Джонсона. Спустя мгновение оба прыснули со смеху. Когда веселье поулеглось, Джонсон спросил:

— Ну, есть новости?

Джинни постучала себя по груди, избавляясь от последних обрывков смеха, и расстроенно помотала головой.

— Нет. Не знаю, что магия имела в виду.

— А ты думала, что вернешься, и всё будет по-прежнему? — скептически осведомился мальчик, засунув руки в карманы. Чёрно-синий галстук небрежно торчал из одного. Джонсон уже две недели числился самым взрослым студентом первого курса Когтевран, и после последнего урока по трансфигурации унес дюжину иголок, поразив Макгонагалл. — Оловянная магия всё ещё здесь и она ждёт.

— Я знаю, — слишком поспешно ответила Джинни, чем заслужила долгий пронизывающий взгляд.

Всё дело было в том, что проклятье исчезло. Словно вода, поднакопив силы, магия наконец-то смогла снести последнюю преграду и наконец-то хлынула бурным потоком в мир, вернув сквиббам способность колдовать.

Правда, Министерству Магии приходилось работать круглосуточно, пытаясь справиться с потоком сквиббов всех возрастов, которые с радостными воплями превращали одно всё, что угодно, в другое всё, что угодно. Но это уже не было проблемой Джинни.

— Как там Сэм? — помолчав, осведомилась Джинни.

— Без ума от квиддича и заклинаний, — улыбнулся Джонсон. — Вчера у него получилось левитировать перо.

Джинни улыбнулась.

— Хорошо, что родители разрешили вам остаться в Хогвартс.

— Скажи мне, что ты собираешься делать? — прищуренные глаза вцепились в Джинни железной хваткой. — Ты пообещала найти оловянной магии убежище. Ты дала ей обещание.

— Я знаю, — помедлив, ответила Джинни. — Ещё есть время.

Внезапно юноша остановился и, взяв Джинни за плечи, развернул к себе:

— Ты понимаешь, что произойдет, если ты не сдержишь обещания?

— Я видела собственными глазами, что произойдет, — сухо ответила Джинни, убрав его руки, и отодвинулась. — Спасибо большое.

— Ты взяла на себя бремя, — отрывисто произнес Джонсон, заслужив странный взгляд девочки.

— Как ты?

— Я не выбирал, — вскинув подбородок, юноша взглянул на неё сверху вниз. Джинни сразу узнала этот взгляд — так на неё смотрел Рон, Гермиона и Гарри, и все, кто считал Джинни слишком маленькой, чтобы понимать что-нибудь в делах взрослых. А ведь эти раздутые от собственной важности идиоты были всего на год старше!

Разозлившись, девочка выдернула руку.

— Это не моя вина, Майкл, что это произошло с тобой, — огрызнулась Джинни быстрее, чем успела остановиться, и сделала шаг назад.

Джонсон вытаращился на неё.

Джинни замолчала, тяжело дыша. Она ждала, она знала, что сейчас услышит шипение чар, и во рту появится привкус олова. Но ничего не происходило. Оно продолжало не происходить, отдаваясь звоном и вызывая желание хорошенько потереть уши.

— Мне… мне так жаль, — развернувшись на каблуках, она зашагала по коридору.

Джинни знала, что он смотрит ей в спину. Но ещё Джинни знала, что есть раны, которые можно вылечить только самому.

* * *

Снова начался снег. Он шёл и шёл, и тени от деревьев в Запретном Лесу становились всё длиннее.

Джинни сидела посередине коридора Генриха Спесивого. После того, что здесь произошло, число желающих срезать путь до Главного Зала через этот коридор резко уменьшилось. Хотя некоторые добавляли, что приходившая туда каждый день Джинни Уизли нервировала их не меньше. Однажды группа третьекурсников из Слизерина решили проучить нахалку, забросив в коридор бомбы-вонючки. Потом они долго пытались объяснить профессору Снейпу и профессору Макгонагалл, почему на половине пути бомбы развернулись и полетели в противоположное направление, взорвавшись в Главном Зале прямо во время ужина.

Профессоры и маги из Министерства привели школу в порядок, но Джинни знала, что Хогвартс ещё долго будет зализывать раны. Снаружи уже стемнело, но Джинни не могла пошевелиться. Она чувствовала себя лодчонкой, попавшей в шторм.

Когда на Джинни нападала палочка, у неё была определенность. Мозг видел опасность и отдавал команду «Беги!», и Джинни бежала. Бывало, что прогнозируемое будущее насчитывало всего из нескольких неприятных минут, но Джинни знала, что ей делать.

Больше никаких простых задачек, Уизли.

Джинни слушала сердитый вой ветра, но хотела услышать подсказку. Закрывая глаза, она видела волшебников, выкрикивающих заклинания, тщетно пытающихся вычерпать океан оловянной магии. В конце концов, они обессиливали и просто хотели одного — чтобы это всё закончилось.

Ты ничего не можешь сделать.

— Джинни?

Джинни подняла голову и увидела бледный овал лица Луны Лавгуд. На девочке был вязаный свитер до колен безумного салатового цвета.

— Привет, Луна, — рассеянно произнесла Джинни.

— Вот, принесла тебе яблочный пирог, — Луна со стуком поставила тарелку на пол. Не дождавшись ответа, она продолжила: — Ты какая-то бледная. Надеюсь, это не из-за газет. Ты вовсе не просто «младшая сестра лучшего друга Гарри Поттера».

Джинни закрыла лицо руками.

— Я была неправа, — глухо произнесла девочка. — Я не такая, как Гарри, Рон и Гермиона. Я флиртовала с Малфоем, думала только о себе и просто хотела, чтобы меня заметили. А потом вдруг стало слишком поздно, и я говорила слова. Что хуже всего, это были правильные слова. Я сказала, что их смерть была не напрасной. Я пообещала, что я сделаю так, чтобы их не забыли. Но знаешь, что? Я не могу вернуть им то, что у них отобрали. Волшебники погибли, и я ничего не могу сделать.

— Не тебе отвечать за чужие ошибки.

Джинни даже не повернула голову.

— Я не знала, что слова могут болеть и кровоточить. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу их. Они говорят одно и то же.

— Что они говорят?

— То же, что Гермиона сказала Гарри.

Луна внимательно посмотрела на Джинни.

— В смерти нет ничего плохого. Хотя бы потому, что она происходит с каждым. Мне нравится думать, что это всего лишь короткое расставание с теми, кого мы любим.

Джинни подняла мокрое лицо.

— Как ты можешь верить в это? — воскликнула она. — Как… как можно верить жизнь после смерти и… в существование светлячков-пожрунов, хотя весь мир говорит, что их не может быть?

Луна улыбнулась.

— Разве оттого, что в мире случаются скверные вещи, жизнь становится хуже? Разве вечер может уменьшить красоту утра? — девочка подняла руку. На указательном пальце Луны сидел растолстевший светлячок. Крошечные челюсти усердно работали, и магия хрустела, как свежая летняя трава. — И мы можем многое изменить. Не теряй веру, Джинни, — Луна опустила светлячка на ладонь Джинни. Свет от факела упал на испещренную рунами ладонь.

Джинни крепко схватила подругу за руку и вгляделась в символы.

— Что означают эти руны?

— Это часть предложения, — ответила Луна, удивлённая внезапным интересом. — Руна, на которую ты показываешь, означает «конец».

Джинни часто заморгала. Внезапно девочка перестала чувствовать себя дрейфующим кораблем. Она вскочила на ноги.

— Большое спасибо за пирог, Луна, а сейчас мне нужно срочно в библиотеку.

Луна улыбнулась.

— Может, тебе стоило выбрать Когтевран, Джинни?

— Для Когтеврана я слишком медленно соображаю, — рассмеялась Джинни и помчалась по коридору. Её шаги гулко отдавались от стен.

Джинни Уизли наконец-то услышала подсказку.