Идем на голоса... (гет)

Димка ушел на работу, девушка не решилась просить его остаться. В обед Злата проверила почту с экрана друга. Пришло еще несколько писем от университетских знакомых, которые попали по распределению в Северный и Западные города после учебы.

Итак, двадцать лет, десяток искренних поздравлений. Интересно, с каким бы багажом она добралась до этого дня дома? На тринадцатый день рождения у нее в гостях собралась половина школьного класса, ребята с соседних дворов… Бабушка, прилетевшая с другого конца страны.

Злата встала у открытого окно.

Стоило только подумать, что в этом году обошлось без предпраздничной меланхолии, как все сто-раз-не-имеющие-ответов вопросы всплыли вновь. Быстрее бы вечер. Злата обняла руками шею. Ощущение взгляда в спину вернулось вновь.

Рассчитав, сколько времени понадобиться добраться до «Кохинора», Злата принялась собираться еще в два часа. Долго скручивала волосы на затылке в форме ракушки, добиваясь совершенства; надела длинные тонкие серьги, подходящие к новому ожерелью; выбрала платье цвета шампанского — чуть выше колена, с узкими рукавами до запястьев и голой спиной. Желая увидеть всю картину целиком, Злата открыла винтажный платяной шкаф, с внутренней стороны дверцы которого висело огромное зеркало.

В первое мгновение у нее случился шок. Из зеркала на нее смотрела мама, точно такая, какой девушка видела ее последний раз. Даже глаза показались Злате не карими, а темно-голубыми.

Оказывается, она успела ее забыть. Девушка не понимала, какое нечеткое видение является ей во снах, пока не вгляделась в свое отражение. Злата попыталась улыбнуться, как улыбалась мама — приподняв один уголок губ выше, чем другой. Женщина в зеркале ответила ей грустной улыбкой и тут наваждение рассеялось. Конечно, мама была старше, выше ростом, с другой формой лица…

Злата прислонилась лбом к холодному стеклу, судорожно вцепившись в края дверцы.

В ресторан, на празднование двадцатилетия, они с мамой опоздали.

* * *

По улицам разливался запах свежей выпечки — он струился из Пекарного Дома неподалеку. В небе носились птицы, торговцы весенними цветами заносили букеты внутрь своих лавок, приветливо кивая прохожим.

— Как ты пунктуальна! Я понимаю пренебрежение работой, но ужин!… — запричитал Димка, ждавший Злату у входа в «Кохинор».— Знаешь, вечер довольно прохладный!

— Зашел бы, — дернула плечом девушка.

— Не могу, — мигом стал шелковым друг. — Я спросил, там твоя Кези уже пришла.

— Тогда вперед, — потянула Диму за собой Злата.

Это ресторан ей нравился. Кто-то из знакомых дал Димке приличную скидку и теперь большинство праздников они отмечали здесь.

Оглядев небольшой зал, декорированный в индийском стиле, девушка увидела у окна Кези.

— Черноволосая, в платье? — глядя в потолок и почти не шевеля губами, уточнил друг.

— Ага. Двигайся, я уже есть хочу.

Кези придирчиво изучала Димку, пока они шли через зал. Когда ребята присели, она чуть наклонилась к нему, тонко улыбаясь.

— Наконец-то мы встретились! Именно таким я тебя и представляла! — ласково пропела Кези, не обратив внимания на Злату.

Дима выпрямился, выпятил грудь и втянул живот.

Злата поняла, что ее сейчас может пришибить расписной светильник — эти двое ничего не заметят. Ну нет, быть так безжалостно игнорируемой на собственном дне рождения Злата не собиралась.

— Подарки, подарки, — девушка требовательно подергала Кези за рукав, глядя ей в лицо. Секретарь оторвалась от Димки, и ее обворожительная улыбка естественным образом перетекла в гримасу пренебрежения.

— Высший пилотаж, — оценила Злата.— Мне была обещана кружка.

— Хорошо, — не сдалась Кези. — Но давайте сначала ужин закажем.

Димка закивал так, будто девушка вывела формулу смысла его жизни.

Хм. Иметь Кези в невестках редкое удовольствие.

Официант принял заказ и принес вино для Димы с Кези и яблочный сок для Златы. Секретарь взглянула на это неодобрительно.

— Гены нашей тетки, — стал оправдываться друг. — Стоит ей попробовать хоть каплю спиртного, мы уже не в силах ее остановить.

Кези с сочувствие подмигнула Злате. Девушка в свою очередь пнула Димку под столом. У него даже не было никакой тети.

— Можно сказать тост? — элегантным жестом подняла бокал Кези. Злата и представить себе не могла, что в человеке может помещаться столько кокетства.

— Нет, — не разрешила она.

Кези цыкнула на девушку и сделала глубокий вдох перед речью:

— Злата, ты помнишь, как мы впервые встретились?

— Я помню, — буркнул себе под нос Дима, на которого выливались все первые впечатления.

— Тебе, кажется, было лет шестнадцать и ты только начинала помогать Жанне Павловне, — невозмутимо продолжила Кези. — Я тогда еще подумала — что может это маленькая скромная девочка, за какие заслуги ее взяли в личные помощники моего босса? А еще: не метит ли она на мое место и не стоит ли выжить ее из библиотеки?

Димка предательски захихикал. О, как вы друг — друга понимаете!

— Но ты оказалась так некомпетентна, бесполезна, и ленива, что я прониклась к тебе симпатией и поняла какая ты славная, добрая, хрупкая и не амбициозная. Ты главное сокровище нашей библиотеки Злата. Спасибо тебе за эти четыре года.

— Я не дам тебе торт, Кези, — крепко целуя ее в щеку и вытирая очередную за этот день слезу, пригрозила Злата.

— Ну и теряй фигуру одна, — немного сконфуженная из-за счастливого блеска глаз именинницы, улыбнулась Кези.

Ужин прошел чудесно. Глядя в лица друзей, Злата испытывала очень странное ощущение, смесь тихой радости и одиночества. Если бы она осталась дома, ей было бы не суждено встреться с этими людьми. В таком случае, имела ли она право на их любовь? Или на ее месте должен находиться другой человек?

Солнце за окном медленно пряталось за высотные дома, небо розовело. Ужин был съеден, когда пошел уже восьмой час.

— А теперь пора подарков, — отсмеявшись после очередной шутки, провозгласила Кези.

— Кстати да, а потом тебе надо в театр, — глянув на пластину, подтвердил Дима.

Секретарь полезла под стол и извлекла небольшую картонную коробку.

— Итак, лот первый, обязательный… Кружка!

Ресторану было явлено нечто фарфорово-тонкое, нежных очертаний с яркой надписью «Убиваю в себе лень. Ты следующий».

— А, вот откуда они у нас берутся! — озарившись пониманием, встрепенулся Димка.

— Как видишь, традиции бессмертны, — Кези была довольна собой. Злата представила, как она приходит в магазин и, хихикая, выбирает дюжину таких вот кружек перед каждым праздником. В этом году, на день Музейного работника, она облагодетельствовала пол отдела.

— Класс, Кези. Но я не могу убить лень, это 75% моей личности, — призналась Злата.

— Тише. Лот второй, главный. Отгадаешь?

— Вторая кружка!

— Кое-что более полезное!

— Дырокол!

— Кое-что полезное и при этом архаичное.

— Что там? Антикварный дырокол? — с подозрением прищурилась Злата.

— О, с тобой она тоже в эту игру играет, — с ревностью заметил Димка.

— Ничтожное воображение, — вздохнула Кези, вытаскивая из коробки книгу, обмотанную яркой лентой.

Злата выхватила ее, впившись взглядом в обложку.

«Герберт Уэллс. Звезда»

— Это как диких зверей из рук кормить. Надо же соблюдать технику безопасности, — склонился к оторопевшей Кези Димка.

* * *

Почему-то нервничая, Злата сдала в гардеробе театра пальто и, ориентируясь по табличкам, отыскала свою ложу.

С прямой до боли спиной Злата подала контролеру билет и попыталась выкинуть из головы его любопытный взгляд. Она так и знала — молодые девушки, в одиночестве посещающие театр, выглядят для остальных по-роковому несчастливо. Увидев такую, Злата и сама бы вообразила парочку печальных историй, пожалев бедняжку.

Зал был огромен и шикарен — его строили, искусно объединив планы Венской оперы и Большого театра. Занавес расшит золотом, потрясающая воображение люстра из хрусталя переливалась и искрилась как горный ручей при каждом дуновении воздуха, повинуюсь пружинному механизму.

Место и впрямь было прекрасным, но скопившаяся на балконе публика вызывала жгучее желание слиться с паркетом. Пробираясь мимо обитых алым бархатом кресел, девушка едва не налетела на полного мужчину в дорогом костюме, тихо нашептывающего что-то на ухо своей спутнице. Это окончательно выбило Злату из колеи, хотя мужчина встретил ее неуклюжесть растекшейся по лицу широкой улыбкой. Стоило девушке пройти, как жена с негодованием шлепнула его программкой по груди.

Все места слева от Златы были заняты, справа стояли четыре свободных кресла, хотя табло над сценой отсчитывало последние минуты до начала спектакля.

Злата изучила свою программку и с интересом рассматривала зрителей в зале, предвкушая представление, когда мужчина позади вдруг сообщил:

— Ааа, вот она! Дорогая, вон та женщина в красном и есть Лина Говард.

Злата обернулась так резко, что длинная серьга зацепилась за прядь волос и повисла — но первое, что она увидела, была не Лина, а Глеб в дорогом серебристом костюме. За ним пробиралась Ева в коротком черном платье, Алик (заметно постаревший, с появившейся сединой) и Лина в брючной тройке.

Моментально прикрыв лицо программкой, девушка чуть склонилась к своей соседке слева (дремлющей женщине в парике).

— Лина, дорогая, здравствуйте! О, Глеб Святомирович, вы здесь! — воскликнул тот же мужчина позади и поднялся поздороваться. Злата скосила глаза на сверкающую туфлю Глеба, в пяти сантиметрах от ножки ее кресла.

— Само собой, господин Томас. Если бы я не пришел, Лина бы лишила меня наследства.

— Глеб! — воскликнули одновременно Ева и Лина.

— Надеюсь, ты разрешишь ей еще хоть чуть-чуть пожить? — грустно шмыгнул носом Алик.

— Еще бы, я ж могу подкопить, — огрызнулась невидимая Лина.

Как они здесь оказались? Это устроил Глеб? Но как он узнал, да и зачем?

Злата зажмурилась, надеясь, что болтающий с соседями Глеб не обратит на нее внимание, но стоило ей робко глянуть вверх, как она столкнулась с ним взглядом. Вид у него был ошеломленный.

Медленно сев в кресло, он устремил взор на сцену, где в этот момент под всеобщие аплодисменты поднимался занавес. Злата сжала подлокотник.

Глеб был в своей крайней степени ярости — холодной, бурлящей, готовой в любой момент взорваться, как лед над проснувшимся вулканом. Девушка не осмеливалась смотреть в его сторону.

— Значит, ты тоже решила посетить премьеру? — едва слышно спросил Глеб, делая вид, что почесал переносицу. Злата поразилась. Прозвучало так, будто сим фактом она нанесла Глебу серьезное оскорбление.

— Люблю театры, — так же едва слышно ответила она, против воли ощущая жар на щеках.

Оркестр грянул, и на сцену высыпали танцовщицы в золотых костюмах, изображающие звезды.

— Хороший вкус. И вид из Главной ложи нечего, да?

Злата не шевелилась, глядя на сцену. Звезды устроили массовое падение с небес с элементами суицида.

— Тебе лучше знать, ты здесь чаще бываешь.

Злата почувствовала, как он занял ее подлокотник, перегнувшись через свой.

— Зачем эта демонстрация? Не ожидал от тебя.

Злата слегка повернула голову. Темные глаза Глеба смотрели в упор.

— Демонстрация? Я не знаю почему так получилось, — раздельно сказала Злата. — Просто дикое совпадение — билет получила в подарок.

— Тебя не предупредили? — вскинул бровь Глеб.

Главная звезда не умерла и теперь бегала по лесу от охотников в образе тоскующей девы. Охотники в колготках трубили в рога и выделывали кровожадные пируэты.

— С кем ты там шепчешься? — довольно громко спросила Ева. Злата вновь закрылась программкой.

— Важный звонок, — коротко ответил Глеб, подаваясь вперед и прикрывая Злату.

Один из охотников разочаровался в профессии и с помощью пронзительной арии жаловался на жизнь пойманной звезде следующие пять минут.

— Да Димкины родители и понятия не могли иметь, что вы практически выкупили ложу!— наконец не выдержала Злата. Глеб моментально закашлялся.

— Это они подарили тебе билет?

— Удивительно?

Злата физически ощутила, как отпустило Глеба. Надо же, он видимо тоже успел придумать себе заговор.

— Ладно, потом, — напоследок шепнул Глеб, откидываясь на спинку кресла.

Время до антракта тянулось и тянулось. Стило Еве или Лине чуть наклониться вперед Злата вздрагивала, хотя и так было ясно, что в перерыве они увидят ее.

Девушка плохо следила за ходом мюзикла, к тому же ей стало казаться, что Глеб периодически бросает взгляды на ее коленки. Злата сцепила руки замком, прикрыв ноги насколько возможно, но все равно чувствовала себя отвратительно.

К тому времени, как звезда решилась ответить взаимностью охотнику, Злата поняла, что ей не кажется.

Музыка раздражала, от мельтешения на сцене началась головная боль и девушка даже дернулась, когда вспыхнул свет. Машинально рука с программкой прикрыла лицо.

— Левая галерея, — Глеб встал. — Дамы и уважаемый Алик, а не пойти ли нам в буфет? — радостно и громко предложил он сверху.

— Ты же говорил что здесь дорого? — услышала голос Евы Злата.

— Все дело в настроении. Вперед, нас ждет коньяк! — подхватил жену за талию Глеб.

— Не будем опаздывать, — согласился Алик.

Злата выдохнула, только после того, как четверка покинула ложе.

Больше всего девушке хотелось поехать прямо домой, но она понимала, что нельзя вот так оставлять разговор с Глебом.

Окольными путями Злата добралась до левой галереи за пять минут до конца получасового антракта. Серебристый костюм Глеба сиял у входа в запасной гардероб.

— И так, это просто совпадение? — спросил он, отперевшись рукой на колону и наклонившись вперед

— Я не вижу другого варианта, — Злата хотела привычно откинуть волосы с плеч, но ладонь пролетела в пустоте.

— Это хорошо, что не видишь, — от Глеба ощутимо пахло коньяком. Глаза у него по-прежнему были больные.

— Еще не прошло… — покачала головой Злата.

— Ты о чем? — нахмурился Глеб.

Злата тут же пожалела о вырвавшихся словах и даже немного испугалась.

— Ни о чем. Зачем ты меня звал? Я решила поехать домой, не могу сидеть в таком напряжении.

— Не хочешь встречаться с Линой?

— По-другому себе все представляла…

— Как скажешь. Но я достал разрешение на вход в Президентскую ложу. Там есть пара свободных мест, тебя пустят по описанию.

— Спасибо, — удивленно поблагодарила Злата. — Извини за хлопоты, я все же поеду.

— Ладно. А мы здесь отмечаем день рождение Евы, — у Глеба дернулся уголок рта. «Зачем он это сказал?».

— Правда? Надо будет ее поздравить. А какого числа у нее было?...

— Сегодня, — ослабляя галстук, ответил Глеб.

* * *

Злата шла к главному гардеробу по галереям, меж сверкающего бархата, лепнины и увешанных картинами стен. Она не старалась их рассматривать, но ее взгляд то и дело узнавал копии произведений старинных художников.

Пейзаж, привлекший ее рассеянное внимание, всплыл внезапно, скорее всего, потому что выбивался из общего ряда и Злата видела его впервые. Ему выделили особое место под стеклом, а ниже располагалась золотая табличка с отчеканенным текстом.

На лесной опушке, среди порхающих мотыльков и цветущих трав, под деревом спала золотоволосая девочка, ни то в белом костюме, ни то в пижаме. Надпись под рамой гласила:

Передано в дар к открытию Жемчужной Галереи от лауреата Национальной премии Лины Говард

«Сны о былом».