Идем на голоса... (гет)

Злата летела над землей, так высоко, что дороги казались нитями, а зеленеющие внизу леса — кусочками мха на бугристой коре. Ветра словно и не было, хотя, поворачивая голову, девочка видела трепещущие рукава пижамной рубашки, которую бабушка подарила на последний, тринадцатый день рождения.

С ней летел кто-то еще. Злата не знала кто, только чувствовала его восторг, радость от полета. Она засмеялась, и ее смех подхватили облака и белеющая в дневном небе луна.

Впереди засверкало море, серое с серебром. Загадочный спутник вскрикнул и девочка, задыхаясь от восторга , замерла в воздухе, набираясь сил перед медленным падением.

Она лежала с закрытыми глазами, было не удобно. В носу зачесалось, Злата чихнула и попыталась накрыться одеялом. Рука наткнулась на корень дерева (под сомнением) и сухую листву (это точно). Злата моргнула: прямо перед ее носом торчали какие-то веточки. Наконец включился звук, а может она только начала его осознавать, но над ней пели птицы и шумела листва.

Злата резко села, потрясенно оглядывая заросли вокруг — сама она лежала на ворохе прошлогодних листьев, под которыми чувствовался раскрошенный растениями асфальт. Рядом, прислонившись к дереву, стоял хмурый темноволосый молодой человек, лет на пять старше Златы.

— Здравствуйте, — поздоровалась она. — Меня похитили?

Парень повернулся и выпрямился — у него были темные глаза под высокими бровями.

— Слава Богу! Я сначала подумал, ты мертвая…

— А?

— Я думал, ты умерла, — громче повторил он.— Долго проверить решался.

— Ты еще слишком молод, что бы становиться преступником. Отпусти меня, я никому не расскажу, — попыталась договориться с ним Злата, восхищаясь собственным спокойствием.

— Да нужна ты мне, — широко раскрыл глаза парень. — Когда я проснулся, ты уже здесь валялась. Как зовут?

— Злата, — девочка пошевелилась. На ногах у нее белели домашние пушистые тапочки. Ее прямо из дома вытащили? В памяти пусто. \"Наверно, посттравматический шок\", — отстраненно вспомнилась одна из любимых книг, там это с героем происходило часто.— А тебя как?

— Глеб. Ты потерялась? Рядом что, детский лагерь?

Злата скептически сощурилась на него. Она никогда не терялась. Это вообще не в ее стиле.

— Я уверена, меня похитили, — упрямо настояла девочка. — Тебя, кстати, возможно тоже.

Парень был одет немного странно: в осенней куртке поверх футболки, джинсах и туфлях, весьма жарких для начала лета. Он цокнул языком и сполз вдоль дерева, не глядя на Злату.

Она поняла: Глеб ушел в свои мысли. Встала, случайно поцарапав руку об асфальтовую крошку и принялась тщательно отряхивать свой пижамный костюм.

\"Родители точно с ума сходят. Бедные мои мамочки и папочка, не бойтесь, скоро я к вам вернусь... Что-нибудь придумаю. Только бы они бабушке не сказали, у нее же больное сердце, совсем нельзя волноваться.\"

Лес невероятно шумел. Он, не имел никакого понятие о величественности и вел себя, как первоклассник на перемене. Злата растеряно огляделась.

— С какой стороны на деревьях должен расти мох? — вновь шмыгнула носом девочка.

Глеб не отреагировал. Он сосредоточено морщил лоб, едва заметно шевеля губами. Злата дернула плечом и отправилась в обход по площадке, но нашлась только бурая лужа, отразившее пухлощекое лицо в обрамлении золотистых волос, с круглыми от страха зеленовато-карими глазами.

Парень позади резко встал.

— Там должно быть море, — пробормотал он и, как сомнамбула, двинулся в заросли.

Девочка испуганно пискнула и кинулась за ним.

— Какое море? Мы так далеко от дома? — подавив подкативший к горлу ком, выпалила она. Глеб тряхнул головой и ускорил темп.

Злате было трудно успевать за ним в своих тапочках, но ей и в голову не пришло пожаловаться; в виски билась только одна мысль — он знает, куда идет, только бы не отстать.

— Нас будут искать родители? Мне даже страшно представить, как они волнуются! — почти крикнула в спину спутнику девочка, спустя некоторое время после начала экстремального марш-броска.

— Будут-будут. Я правильно понял? Ты тоже ничего не помнишь? Скорее всего, наркотик.

— Зачем нас бросили в лесу? — Злата тяжело дышала. Становилось душно и жарко.

Глеб резко остановился. Девочка взбодрилась и, пыхтя, быстро к нему пробралась.

— Какого... — парень со страдальческим лицом глядел перед собой. Злата пыталась обойти, но легче оказалось просто выглянуть из-за его спины.

Посреди чащи, весь в молодой поросли на кирпичных стенах и, до самых окон ушедший в землю, стоял полуразрушенный храм.

* * *

На закате они вышли к морю.

Девочка присела на берегу, там, где трава переходила в песок и долго глядела на горизонт, смаргивая слезы. Глеб бесцельно слонялся вдоль кромки моря с застывшим взглядом, крепко обхватив себя руками.

Зажглись первые звезды, подул теплый ветер. Размеренный шум волн убаюкивал. Злата, обняв колени и сжавшись в комок, следила за далеко отошедшим Глебом. Она уже решила догнать его, но он сам круто развернулся и направился к ней.

Девочка с надеждой посмотрела на парня снизу вверх.

— Ты что-нибудь придумал?

Глеб с отрешенным видом молчал, не услышав вопрос.

— Глеб… Что нам делать?— жалобно повторила она спустя минуту.

— Не знаю,— окаменевшее лицо парня пугало.

Злата все еще не сводила с него глаз. Глеб должен был знать. Именно на этой спасительной мысли целый день держалось ее самообладание.

— Да не знаю я! — взорвался парень, поймав взгляд.— Я вообще не понимаю, что происходит! Бред! Что тут делаю, почему оказался… Ты видела церковь в лесу, мне же не приснилось! Такое вообще возможно?

— А вдруг … Это вроде как в том фильме…— испуганным шепотом озвучила Злата свой страх.

— В каком? — устало спросил Глеб.

— Ну, когда цивилизация погибла и на планете остались только обезьяны…

Мгновение Глеб смотрел на Злату так, будто впервые обратил внимание на ее присутствие.

— Обезьяны?

— Да. А еще я читала про мутантов, — девочка уже и сама слышала дрожь в своем голосе, но не могла остановиться. Ее словно прорвало после дня одиноких размышлений. — И про ядерную войну, там выжила только малая часть населения. Или нас поглотила параллельная вселенная,— Глеб смотрел зачарованно. — А еще вирус мог истребить человечество, превратив всех в жутких чудовищ! — добавила Злата, борясь с надвигающейся истерикой.

— Ой, дууура…— Глеб схватился за голову. Выражение его лица сменилось с презрительного на отчаянное. — И за что ты на мою голову!

Он уселся рядом, со стоном вытянув ноги.

— Почему? — опешив, прошептала девочка.

— Тебе что, пять лет!? — после заметной попытки сдержаться заорал Глеб. — Ты можешь адекватно оценить ситуацию? Выключи буйную фантазию и начни думать!

Злата заплакала — миг назад окончательно сдали нервы. Сначала ей удавалось хныкать тихонько, пока Глеб, махнув на нее рукой, пытался заснуть на остывающем песке. Потом громко, отойдя от спящего парня насколько возможно, не теряясь безлунной ночью. Девочка звала родителей, но не потому что думала — они ее услышат, а потому, что не хотелось ничего сильнее, чем выдохнуть в темноту: «Мама!».

Давясь рыданиями и глотая слезы, она простояла по щиколотку в воде, пока не стало светать. Потом вернулась к Глебу, разглядев в сером сумраке его спину. «Больше я тебе ничего не скажу!» — с чувством подумала девочка, глухо всхлипнув и следом икнув.

Поздним утром их разбудил голод. Глеб хмуро потягивался и разминал спину всю дорогу вдоль леса. Злата решила, что он тоже плохо спал.

Ее лицо опухло от вчерашних слез и чесалось, волосы слиплись.

— Надо найти поесть,— пробормотал парень, осматриваясь.

Злата согласно кивнула, избегая смотреть ему в лицо. С одной стороны, ей было стыдно за вчерашнюю истерику, с другой — ее страх и растерянность обострились.

Пока она уныло плелась за уверенно шагающим впереди Глебом, в ее голове созревали сотни дерзких и остроумных ответов на его вчерашний выпад.

Иногда, шмыгая носом, она метала в спину спутника огненные взгляды серьезной ментальной силы. Глеб не оборачивался.

Комнатные тапочки были явно не приспособлены к прогулкам. Сквозь тонкую подошву отлично чувствовались корни и камни и, хотя спутник иногда останавливался оглядеться, Злата отставала.

— Вот!— спустя примерно часа молчаливой дороги воскликнул он.

Перед ними оказались высокие деревья, покрытые темными ягодами.

— Это шелковица. Значит июнь-июль, — тихо добавил парень.

Ягоды с нижних веток они оборвали очень быстро. Руки стали фиолетовые, а пижама Златы приобрела очень интересный с точки зрения абстракционизма рисунок.

— Наелась? — вытирая рукой рот, спросил Глеб.

— Нет, еще хочу, — честно призналась Злата.

Парень, задрав голову, обошел вокруг самое перспективное дерево.

— Давай я тебя подсажу, а ты собирай в рубашку, — предложил он.

Девочка опасливо прикинула — лететь с двух метровой высоты было бы больно.

— Не так уж сильно и хочу…

— Я тебя подстрахую.

— А ты меня не уронишь?

— Хорошо, давай я залезу. Подкинешь?— снова перешел на раздраженный тон Глеб.

Злата вдохнула и помотала головой.

— Лезь, — приказал Глеб, подхватывая девочку под коленки. Она охнула и вцепилась в ветку.

— Подтягивайся, — зашипел он, помогая ей забросить ногу.

Злата уселась на ветке верхом, тяжело дыша.

— Физкультура не твой любимый предмет, — язвительно отметил Глеб.

— Придурок,— одними губами сказала Злата, быстро собирая ягоды в отворот рубашки.— Ой, здесь муравьи!

— Да, там муравьи, — доброжелательно подтвердили с низу. — Давай быстрее!

«А вот и не слезу», — мстительно подумала девочка. — «Съем все сама, а он пусть как хочет»,— но вместо этого сердито крикнула:

— Как спуститься?

На это потребовалось много времени, учитывая, что одной рукой Злате приходилось поддерживать сверток у живота. Спустя десять минут Глеб взорвался и предложил спустить ягоды в рубашке отдельно от Златы.

Багровая от смущения девочка потянулась к ветке, намериваясь потрясти над Глебом муравьями, но не удержалась на дереве. Парень успел ее подхватить, и они предсказуемо передавили половину собранных ягод.

— Я думаю, было принято не самое удачное решение, — процедил Глеб мрачно, опуская девочку на землю.

Злата ничего не ответила, горстями поедая тютюну. Она поняла, что немного боится парня.

— Ну пойдем, — решительно сказал Глеб, подождав, пока девочка доест.

— Может, не будем далеко отходить, — осторожно предложила Злата. — Если мы потом не найдем ничего съедобного?

— От такой диеты ни один куст в округе не будет в безопасности.

Злата надулась.

— Предлагаешь до осени под деревом просидеть? — вздохнул Глеб.

— Откуда ты знаешь, вдруг мы сильнее заблудимся?

— Я видел сети на берегу. Здесь наверняка неподалеку жилье, — он потер лоб.

Злата открыла рот.

— Ты… Почему ты мне не сказал! Я бы не переживала так сильно, если бы знала!

Глеб пожал плечами и отвернулся.

Девочка возмущенно уставилась на его спину. Да ему вообще на нее плевать! Злата уже приготовилась жизнь прожить в лесу, в обнимку с деревом, а Глеб все это время знал, что рядом есть люди!

— Не вопи, — бросил он надменно, двинувшись в чащу.

Злата, в принципе считавшая себя воспитанной девочкой, вспомнила много разных слов, пока они пробирались сквозь молодую поросль. Глеб ломал и гнул ветки, но его туфли имели преимущество перед тапочками, и девочке приходилось тяжелее. Еще несколько раз попадались шелковицы, росшие иногда совсем близко друг к другу. Возле них было чище и слегка притоптано.

— Слышишь! — вдруг обрадовано воскликнул парень.

— Нет, — борясь с кустом, ответила Злата. Ее исцарапанные руки сильно саднили.

— Тут ручей, точно! — Глеб ломанулся сквозь заросли.

Девочка понеслась за ним, ветки цепляли ее за волосы, били по лицу.

— Подожди, подожди, подожди! — запищала она, паникуя.

Впереди Глеб что — то крикнул, лес вокруг Златы поредел.

Открылся глубокий ручей с крутыми берегами. Глеб стоял на коленях и, наклонившись, жадно пил.

— Холодный,— выдохнул он , с удовольствием растягиваясь на траве возле поваленного дерева. — И чистый.

Злата с наслаждением умылась, смыв морскую соль. Прохлада и вправду умиротворяла. Рой тревожных мыслей в голове заглох, осталась только физическая усталость.

Оглянувшись на Глеба, девочка опустила ноги в воду. Пятна солнечного света двигались в ритме шелеста листвы. Ручей светился и искрился, на мелководье колыхались водоросли. Злата поняла, что прислушивается к тихой мелодии, звучавшей в голове. Это был четкий мотив, (можно было даже разобрать инструменты) но точно не знакомый. Она слушала, замерев, а потом тряхнула головой . Весьма интригующее ощущение — слышать без помощи слуха.

— Глеб, тут играет музыка?— спросила девочка.

— Ммм?

— Ничего не слышишь?

— Ммм…

Глеб дышал глубоко и размерено.

Запела птица, журчание воды гипнотизировало. Мелодия накатывала волнами, становясь то глуше, то звонче. Солнечной луч на мгновение скользнул по глазам. Злата улыбнулась и сползла в воду.

Сперва пришло ощущение боли, поднимавшейся вверх от ступни, затем холода. Злату била дрожь, она попыталась перевернутся набок. Вышло неловко.

— Дура. Суицидница малолетняя…— устало, даже без злости, процедил вымокший Глеб. Он сидел на трухлявом стволе, трогая разбитую губу.— Поплавать решила? Ныряешь хорошо, всплываешь плохо.

— Я, наверное, заснула,— растеряно ответила Злата, проведя рукой по лицу.

— Ты брыкалась как сумасшедшая, пока я тебя доставал.

Злата этого не помнила, и не будь Глеб травмирован, то решила бы, что он из вредности все придумал.

— Что за дрянь ты вытащила? — напряженно спросил парень, скосив глаза.

На траве, у босых ног Глеба, лежал крупный кусок янтаря красноватого цвета.

— Не знаю, — удивилась Злата и, вспомнив, смущенно добавила. — Он так пел, ты не обратил внимания?

Глеб не засмеялся. На камень он смотрел с опаской.

— Нет, не трогай, — предупредил парень, стоило Злате потянуться к янтарю.— И нужно сделать что-нибудь с твоей раной.

Девочка опустила глаза. Вдоль ступни, от мизинца до лодыжки, шел тонкий кровоточащий порез.

— Ох!

— Из всех методов народного лечения я умею применять только подорожник. И пенициллин,— холодно уведомил Глеб. — Не умрешь?

Злата скривилась.

— И нести я тебя тоже не буду, — уточнил парень.

— Благодарю, я сама, — раздраженно бросила Злата.

Он окинул девочку взглядом и внезапно улыбнулся, тут же схватившись за губу.

Это была странная, совершенно чужая на лице Глеба улыбка. В ней было какое-то беспокойство или растерянность, как у человека, не расслышавшего конец веселой шутки, от которой засмеялись все вокруг. Зарождавшийся гнев Златы испарился.

Чем больше она согревалась, тем сильнее пульсировала и болела нога. Хотя после вчерашнего дня Злата решила что не будет плакать, она все-таки разрыдалась, пока Глеб в самом деле рвал на прогалине листья подорожника. Изучив кровоточащий порез, словно не замечая ее слез, он приложил несколько размятых листов к ноге и туго обмотал обрывком футболки.

Поставить Злату на ноги оказалось сложнее. Ей было больно ходить, даже опираясь на спутника.

Стараясь облегчить путь, Глеб сначала ломал и утаптывал высокую поросль, затем помогал встать и идти Злате. Девочка искоса бросала взгляды на его спокойное лицо, гадая, о чем он думает.

Одной ждать парня, воюющего с кустами было скучно. Пытаясь отвлечься, Злата разглядывала тайком захваченный с собой кусок янтаря, пряча его в кармашке перед возвращением спутника. Она и сама не знала, зачем подобрала его. Несмотря на все странности с ним пришло спокойствие, а мелодия больше не появлялась.

После полудня Глеб вернулся с новостями.

— Там мостик и тропинка!— выпалил он, будто сам себе не веря.

В месте, где ручей сужался, над водой перекинули старый и скользкий бампер. Злата застонала, понимая, что для Глеба это не аргумент. Он уже перешел и теперь смотрел на нее с другого берега, сложив руки на груди. Во всей его позе угадывалось нетерпение.

Злата медлила, кусая губу.

— Я поскользнусь! — предупредила она.

Глеб подошел к краю и вытянул вперед руки. Злата, ожидавшая едкой реплики, сделала несколько неуверенных шагов вперед. Ладони парня показались ей горячими и она изо всех сил в них вцепилась.

Тропинка вела вверх, меж постепенно редеющего леса. Он закончился на опушке металлической сеткой, опутанной вьюном и повиликой. За ней тянулся неухоженный огород — он стелился лоскутами с пригорка, пышно цветя бурьяном. Внизу, у грунтовой дороги, стояло несколько одноэтажных строений.

Глеб поспешно двинулся вдоль сетки. Злата осталась на месте, с беспокойством наблюдая за ним — что-то в его движениях изменилось, лицо как будто посветлело, на скулах проступил румянец.

— Так, вот здесь!

Глеб нашел стык, где края сетки были примотаны к металлической трубе, и сейчас откручивал проволоку.

— Что ты делаешь?— осторожно спросила Злата.

— Проход.

— Если ты ее сломаешь, хозяин огорода нам не обрадуется! — с возмущением воскликнула девочка.

— Конечно, он будет против, — ответил парень сосредоточенно.

— Тогда давай обойдем?

— Далеко, — Глеб мотнул головой.

Он отвернул сетку и жестом приказал Злате пройти, затем ловко протиснулся сам.

Тянулись ряды картошки, Глеб почти тащил девочку к домикам.

Она издалека увидела расхаживающих по двору кур, в тени под старой вишней спали два рыжих кота.

Кирпичный дом оказался жилым, два других, поменьше — гаражом и курятником. Глеб взбежал по ступенькам и постучал в окно. Потом, подергав запертую дверь, вернулся к Злате.

— Будем ждать, — выдохнул он, опускаясь на лавку у порога. Злата молча села рядом. Один из котов лениво потянулся, зевнул и уставился на нее.

Нога пульсировала, небо затягивали тучи. Устало ссутулившись, Злата апатично наблюдала за курами. Глеб, не сводя внимательного взгляда с дороги, о чем-то думал.

Прошло не менее часа, прежде чем послышался стрекот и из-за деревьев выкатился маленький, необычный трактор. При виде его Глеб удивленно вздернул брови.

Злата то же таких никогда не видела — округлый, тихий, с широкой застекленной кабиной. Внутри сидела женщина.

Трактор свернул с дороги и подкатился ближе, Глеб встал ему навстречу.

Женщина медленно вышла из кабинки. Она была высокой — почти одного роста с Глебом — на вид лет тридцати, в темном коротком сарафане поверх брюк.

Сурово оглядев гостей, она сложила руки на груди. Ветерок шевелил кончики ее шарфа из шифона, повязанного вокруг головы.

— Добрый вечер, — дружелюбно поздоровался Глеб.

Женщина сухо кивнула. В профиль она чем-то походила на птицу, ее резковатые черты показались Злате интересными.

— Я прошу прощение за вторжение, но мы потерялись в лесу, а моя сестра поранилась.

Хозяйка двора глянула на перемотанную ногу девочки.

Она представила, как выглядит со стороны — зареванная, измотанная, в грязной пижаме.

— Может, рядом есть гостиница? Госпиталь? — с нажимом спросил Глеб. Злата не поняла, пытался ли он доказать свои честные намерения, или в самом деле собрался искать еще и какой-то госпиталь. Лично она готова была упасть тут же под вишней, рядом с котами.

— Близко — нет. Вы серьезно?

— Ей нужно оказать медицинскую помощь, — твердо сказал Глеб.

— Ты так тонко намекаешь, — протянули с насмешкой.

— Давлю на жалость.

— И мне вас накормить придется, да? Проявить благородство… — так же насмешливо продолжала женщина, рассматривая их одежду. Злата чувствовала — она готова разрешить остаться.

— Огород у вас большой. А с лопатой я просто волшебник.

Злата недовольно поджала губы, мысленно прося Глеба ничего не испортить. По ее мнению он перегибал палку. В конце концов, можно ведь просто вежливо попросить?

Хозяйка хмыкнула. Лицо ее выразило крайний скептицизм.

Глеб в ответ сверкнул улыбкой. Вот эта улыбка могла называться глебовской с полным правом и очень ему подходила — широкая, притягательная, самоуверенная.

— Ну-ну. Ладно, заноси… сестру. Меня зовут Лина.

— Я — Глеб. Это — Злата, — помогая девочке подняться ответил парень. Она вежливо кивнула и отвела с лица волосы.

Лина открыла дверь. Из дома пахнуло свежим хлебом, а когда зажегся свет, оказалось, что они на маленькой кухне, из которой вели две двери.

— Дальше, дальше! На право!

Следующая комната была гостиной, обставленной абсолютно новой мебелью. Лина открыла буфет и, отодвинув деревянную шкатулку, достала пластиковый контейнер с красным крестом.

— Разматывай тряпку! — скомандовала Лина, открывая аптечку. Злата присела на диван и нагнулась, нащупав туго завязанный узел. В ушах молниеносно зашумело, перед глазами взвились темные мотыльки.

Осенний день, звенят веселые голоса. Вдали виднеется ржаное поле, с нависшей над ним сизой грозовой тучей. Ощущение чего-то родного, давно забытого. И музыка: тихая, не знакомая, пробуждающая воспоминания, которых и не было никогда...

Реальность вернулась вспышкой, словно в темном кинотеатре включили свет. Нога крепко перебинтована и уложена на подушечку, а сама девочка закутана в длинный махровый халат.

На кухне Лина встревожено беседовала с хмурым Глебом — Злата видела их лица в открытую дверь, но не могла разобрать ни слова. Нарастал гулкий шум в голове.

Глеб бросил взгляд на Злату и прикрыл дверь.

Проснулась девочка утром, под шум дождя, барабанящего в окна. Аппетитно пахло супом. Обведя глазами комнату, Злата увидела у стены застеленный матрас и подушку, служившие Глебу постелью в эту ночью.

Сам он сидел на полу и листал большую книгу, похожую на атлас, при трепыхающимся свете настольной лампы. Злата принялась отстраненно разглядывать его профиль — встрепанные волосы, сведенные брови, прямой нос. Порой лампа чуть меркла, посылая на его лицо тени.

Парень резко захлопнул книгу, потер лоб.

— Глеб…— произнесла Злата и замолчала, не зная, как продолжить.

— Не спишь?

Девочка приподнялась на локте.

— Странно.

— Что именно?— Глеб посмотрел на нее. Взгляд у него был удивительно внимательный.

— Мне почему-то казалось, что уж сегодня я проснусь дома, — Злата горько покачала головой.

Он не ответил. Налетел особенно беспокойный порыв ветра. Повинуясь ему, дождь закручивался, метался, бился в окна.

— Что нам делать, Глеб?— жалобно спросила девочка, терзая рукав халата и покорно ожидая взрыв раздражения, уже привычно следовавший за этим вопросом.

— Сейчас? — задумчиво начал он. — Останемся здесь, пока твоя нога не заживет, Лина разрешила. Потом… Посмотрим. Ладно, вставай, цапля раненая, питаться пойдем.

Глеб со стоном выпрямился и направился к двери. Девочка свесила ноги с дивана.

— Мы ведь не дома, да? — спросила она ему в спину.

— Не дома, Злата.

На кухне лампы горели ровнее, хотя все равно царил легкий сумрак. Лина, сосредоточенно размешивающая кипящий суп, выглядела зловеще.

— Как себя чувствуешь?— обернулась она к Злате.

— Нормально, только голова немного кружится, — в животе жизнеутверждающе заурчало.

— Думаю, почти готово, — с сомнением заглянула в кастрюлю Лина.

Злата робко присела за стол. Свет мигнул.

— У вас что-то коротит? — спросил Глеб, прислонившись к стене.

— Батарейки садятся. Новые подвезут только в следующий вторник.

Шумно повозившись с посудой, хозяйка поставила тарелки и торжественно водрузила на стол супницу:

— Морковка слегка разварилась.

Глеб медленно кивнул, ошеломленно разглядывая супницу из голубоватого фарфора.

— Мамина, — отрезала Лина. Она деловито наполнила тарелки и ждала, пока гости попробуют. — Если не вкусно, то могу предложить консервы. У меня их полный чулан.

Злата поднесла ложку ко рту:

— Очень вкусно, спасибо.

Хозяйка с явным облегчением вздохнула.

— Неужели!

— Правда, очень вкусно, — с энтузиазмом подтвердил Глеб и зачерпнул длинный кусочек картофельной кожуры.

Лина некоторое время побуравила его взглядом.

— В общем, если что — второй туалет на улице, за домом.

Вопреки опасениям, второй туалет не понадобился. Глеб сказал, что это было бы слишком нелепо — выжить в лесу и погибнуть от тарелки картофельного супа.

Он перенес из гостиной в спальню Лины все книги и большой мольберт, а без других вещей она, по-видимому, могла обойтись.

Следующие три дня Злата почти не выходила из отданной им комнаты, стараясь беречь ногу. Рана заживала, хотя еще болела и воспалялась.

Лина забрала и выстирала одежду гостей в маленькой стиральной машинке, и пока она сохла, Злата в невероятном смущении сторонилась Глеба, завернутого в простыню. Откровенно говоря, девочка чувствовала себя как постоялица маленькой гостиницы эконом— класса, в которой однажды останавливалась с родителями: консервы на любой вкус; хозяйка, всегда стучащая в дверь, прежде чем открыть; полное отсутствие средств массовой информации.

Необычное радио в домике правда было, но после той ночной грозы его не удалось включить. Обнаружив это, Лина громко фыркала все утро.

Глеб проводил много времени бродя по лесу, а вечером до изнеможения работал на огороде, выполняя обещание. За прошедшие дни он загорел до черноты, сильно похудел и, по мнению Лины, был близок к инфаркту, радикулиту и солнечному удару. Девочка с недоумением наблюдала за ним из окна — в ее присутствии хозяйка не просила Глеба работать, и скорее всего, так он хотел выразить свою благодарность.

И еще было странное, не затухающее чувство. Это походило на тот миг, когда из-под тебя выбивают опору: ты еще не начала падать, но уже понимаешь, что не устоишь.

Очень хотелось увидеть родителей, но Злата старалась не думать о них, о том, насколько сильно они должны волноваться.

На третий день Злата больно ударилась локтем о кусок янтаря, хранившийся в ее постели под одеялом, и с досадой выселила на столик.

Вернувшийся вечером Глеб сразу заметил его, но только метнул на Злату раздраженный взгляд, не настаивая больше на своем. Девочка поняла это как разрешение оставить находку.

Днем становилось откровенно скучно, и она, не желая надоедать Глебу, сперва робко, потом все более жадно искала компанию Лины. По утрам та брала мольберт и уходила в лес, а после возвращения вдохновенно готовила очередной кулинарный мрак, активно задействуя новоявленную помощницу.

Нельзя сказать, что Злате хотелось общения, но остаться наедине со своими мыслями значило подвергнуть себя настоящей пытке. Впрочем, девочка не решалась отвлекать художницу разговорами во время работы

Она чувствовала — Лине это не понравиться.

Чем больше Злата узнавала хозяйку своего пристанища, тем сильнее поражалась. Окружающий мир ни на каплю не входил в сферу ее интересов. Злате просто не верилось, что взрослый человек может быть таким легкомысленным: она не о чем не спрашивала, болтала вечно о всяких пустяках, однажды целый час посвятив разговору о повадках котов, живших во дворе.

— Даже не знаю, как их зовут, — призналась Лина в итоге. — Я получила их вместе с домом.

— А как же вы их подзываете?— удивилась Злата.

— Подзываю?

— Ну, покормить например.

Лина задумалась. С тех пор Злата считала своим долгом оставлять полпорции консервов под вишней, надеясь, что они достаются котам, а не бандитского вида курицам.

По ночам, когда Глеб засыпал, Злата брала камень со столика. Его тяжесть, гладкость и блеск завораживали. Иногда, спустя несколько минут, к девочке снова начинали приходить эти мимолетные видения-воспоминания, полные солнца, просторных полей и людей — незнакомых, безликих, но вызывавших ощущение далёкого родства.

Сидя на краюшке кровати, Злата в полудреме сжимала потеплевший камень и иногда ей начиналось чудиться, что он едва ощутимо пахнет хвоей. С камнем, тихо шепчущем ей свои истории, время летело незаметно, но при Глебе она старалась не трогать янтарь. Ее смущал непроницаемый, долгий взгляд, который, как девочка замечала, в эти минуты на нее бросал Глеб.

Сам он, стоило ему коснуться янтаря, надолго становился мрачным и молчаливым, и только плотно сжимал губы, если Злата пыталась делиться с ним своими ведениями.

«Наверно, мы видим по-разному», — иногда огорченно, иногда философски думала Злата, глядя в маленькое окошко на далекую фигурку Глеба с лопатой.

В понедельник девочка проснулась рано, застав парня еще в комнате. Усталый и не выспавшийся, он завязывал шнурки, сидя на полу.

— Как ты думаешь, Лине ни капли не интересно, каких людей она пустила в свой дом? — спросила Злата свесившись, с кровати.

— Наверное интересно. Но я сказал, что у тебя моральная травма, поэтому тебя нельзя расспрашивать.

— Почему?

— Можешь расстроиться и нанести вред окружающим каким-нибудь острым предметом, — ответил Глеб, выходя из комнаты.

— Это уж слишком! — завопила ему в след Злата, перепугав Лину за стеной.

Теперь девочка почти постоянно испытывала мучительную неловкость перед художницей, очевидно считавшей ее опасной сумасшедшей.

Вечером вторника ко двору подкатил каплевидный грузовичок. Двое уставших мужчин в комбинезонах с эмблемами вынесли сигментированый генератор, который Лина пренебрежительно назвала «батарейкой».

В кои-то веки Глеб вылез с огорода и долго осматривал машину, нарезая вокруг круги, чем заслужил многочисленные подозрительные взгляды рабочих. Как только старый генератор был погружен, они поспешно распрощались с Линой, кивнули Злате, и, по большой дуге обойдя застывшего в раздумье Глеба, молниеносно скрылись из виду.

— У нас есть нормальный свет, — обернулась к Злате Лина. Глаза ее опасно загорелись. — Теперь можно приготовить не тривиальное блюдо. Помнишь, у нас есть сельдерей?

Девочка замотала головой.

— Не подумайте, что я привередливый, но мне вот интересно, — вытирая ногу о траву, сухо сказал Глеб. — Почему мы питаемся одними овощами и консервами, в то время как вокруг бродит столько дичи?

Рябая курица, хитро оглянувшись, нырнула в курятник.

— А что ты предлагаешь? Убить птицу?— полным отвращения голосом спросила Лина.

— А зачем же вы их держите?

— Я? С чего ты взял?

Глеб и Злата молча воззрились на Лину.

— Они здесь просто живут. Остались после прежних владельцев, — пояснила она.

— Вы ничего не собираетесь с этим делать?

— Я пыталась их прогнать в лес, но они все равно вернулись, — раздраженно отрезала Лина, закрывая тему.

Замена генератора чем-то повлияла на Глеба, парень решил умерить свою бурную деятельность. Он не вернулся на огород, о чем-то пробеседовал с Линой до глубокой ночи, а на следующий день Злата проснулась ближе к полудню и обнаружила его мирно спящим. Она на цыпочках вышла из комнаты, стараясь не шуметь.

— Глеб спит!— с восторгом объявила девочка, увидев Лину, которая вытаскивала на улицу мольберт.

— Все люди спят. В большей или меньшей степени, — отозвалась женщина. -Ну-ка, помоги мне.

— А вы куда?— Злата перехватила мольберт за ножки.

— В лес. Наткнулась на чудесную поляну, я должна оставить ее в вечности.

— Красиво, там, да? — протянула Злата с завистью.

Лина задумчиво оглядела девочку:

— Хочешь со мной?

— Не в чем, — развела руками Злата, имея ввиду свои комнатные тапочки.

Лина почесала нос:

— Размер у тебя вроде подходит… Выбери в шкафу нормальную обувь и догоняй.

Злата восторженно улыбнулась и бросилась обратно в комнату. Внутри шкафа друг на дружке громоздились не меньше дюжины шуршащих коробок, в большинстве которых хранились вычурные туфли. Разворачивая очередную пару девочка каждый раз поражалась — такой обуви было явно не место в деревне, да и стоить она могла целое состояние. Маме бы понравилось, она знала в этом толк.

Злата зажмурилась. О родителях нельзя думать. Ссразу начинают дрожать руки и бешено колотиться сердце. Усилием воли девочка отогнала мысли.

Разбор коробок пошел быстрее — в предпоследней нашлись тряпичные туфли на плоской подошве и, за неимением альтернативы, Злата обула их. У высокой Лины оказался трогательно маленький размер ноги, туфли лишь чуть-чуть болтались.

— Ты знаешь слово «гигиена»? — спросили от стены. Глеб изучал потолок, заложив руки за голову. Моргал он медленно и с усилием, явно борясь со сном.

— Лина идет в лес рисовать. Хочешь с нами? — просто из вежливости спросила Злата, не поддавшись на провокацию.

— Нет. Не уходи от нее.

— Не буду, — заверила Злата.

Лес чудесно шумел, а девочка засиделась в доме. Пройтись по опушке леса, нарвать букетик полевых цветов, кружить возле Лины — это было настоящее удовольствие. Она чувствовала умиротворение, сходное с тем, которое приносил ей янтарь, только более осмысленно, поэтому шаткое. Жужжали шмели, порхали белые бабочки.

Лина сосредоточено писала, яростно взмахивая кистью. Это было и забавно, и пугающе.

Стало жарко, Злата присела в тень под дерево. Кора, шершавая и теплая под спиной, приятно пахла летом. Интересно, Глеб поэтому пропадал в лесу всю неделю? Пытался спастись от мыслей и тревог?

Он расположился на пороге, щурясь на полуденное солнце и почесывая кота за ухом.

— Одна?

— Лина еще рисует, она послала меня за водой, — пояснила Злата, останавливаясь рядом.

Вишня над головой зашелестела от ветерка. Энергично квохча, мимо пробежала курица.

— Глеб… Я знаю, здесь хорошо, — осторожно начала Злата. — Лина такая добрая, заботится о нас, я правда бесконечно благодарна, но когда мы…

— Мы — что? Пойдем обратно в лес? — Глеб не изменил расслабленной позы, но голос зазвучал по-другому. — Пока лучше оставаться здесь. Идти не куда. Да все что мы не сделаем — абсолютно бессмысленно.

— Почему? Нужно просто сообщить властям…

— Считай, я все сделал. Все кто должны, уже в курсе.

— Тогда почему никто не едет за нами?

— А чем тебе здесь не нравится? Хочешь в приют? В интернат?— Глеб сдвинул брови.

— Нет! Почему?.. О чем ты вообще!? — негодующе воскликнула Злата.

Глеб резко встал. Злата отшатнулась, но парень только повел плечами и проводил глазами стайку воробьев, взлетевших с дерева.

— А я думал, что ты поняла все гораздо раньше меня…

И он, оставив окаменевшую Злату, зашагал через огород по тропинке.

— Наглый парень, — однажды одобрительно заметила Лина во время чистки картошки. Злата помогала ей, хотя процесс больше напоминал акт вандализма, совершаемый над корнеплодами. — Но с ним легко ладить, да? Держись за него, родных людей так мало. У меня такого защитника, вроде старшего брата, на практике не было. Жаль.

Злата, закусившая губу при первых же словах о Глебе, заинтересовалась:

— То есть?

— К тому времени как я появилась, старшие уже стали разъезжаться кто куда, жениться.

— Но вы дружите?

— Не очень, большая разница в возрасте. Да не смотри так печально! Я у мамы была любимой принцессой, несмотря на ее строгость и бескомпромиссность, — рассмеялась Лина. — Она до сих пор печется обо мне как о маленькой девочке.

Злата представила — старушка семидесяти лет, с птичьим профилем Лины, пучком седых волос и стальным взглядом.

— В любом случае, никто из них не был бы так полезен. Вам невероятно повезло выйти из леса. И как Глеб понял куда идти?

— Просто везение. Кстати, — вдруг вспомнилось Злате о упомянутых им сетях на берегу. — У вас тут кто-нибудь рыбачит?

— Рыбачит?— невнимательно переспросила Лина. — Здесь вряд ли, не через лес же со снастями идти, да и акулы водятся. Какая забавная картофелина! Напоминает… Хм… Давай-ка я лучше ее почищу.

Утром Лина укатила куда-то на своем тракторе, крикнув в окошко, что вернется поздно. Решив позавтракать, Злата обнаружила пропажу ключа от чулана, где хранились консервы. Она обыскала всю кухню и, не смирившись, отправилась на обследование огорода. Результаты произвели на девочку впечатление. Обклеванные курицами листья свеклы, морковки и клубники печально вяли на солнце, на дорожке лежали целые стога выполотого бурьяна.

Маясь от безделья (в комнату к спящему Глебу она возвращаться не стала) Злата залезла на вишню, где устроился один из котов. Она просидела там с полчаса, подергивая его за уши и хвост, и чуть не свалилась, услышав резкий гудок.

Во двор въехал высокий автомобиль с кузовом, накрытым брезентом.

Злата с опаской спустилась. Из машины не спешили выходить, но интригующе шуршали. Чуть подтянувшись, девочка заглянула во внутрь и тут же получила удар дверцой по подбородку, успев заметить ворох зеленых листьев.

— Ай! — громко воскликнула она, прижав ладони к лицу.

— Ой, ой, дите, ты как? — раздался бас и хлопок закрывшейся двери. Злата взглянула вверх — перед ней стоял черноволосый, усатый мужчина. В одной руке он держал ведро, полное початков кукурузы, другой прижимал к груди кочан капусты.

— Зубы целы?

Злата кивнула.

— Покажи. А этот нижний такой и был? Тогда ладно. А вы кто Лине будете? — подозрительно пошевелив усами, спросил гость.

— Племянники, — вышел из дома лохматый Глеб.

— Ого. Надо же! Рад, очень рад, — взбодрился мужчина и вручил ему ведро. — У меня тут подарочки : первая кукурузка в этом году, сладкая… Уммм! — он пощелкал пальцами. — Вы такой нигде не поедите! Сколько можно — консервы да консервы? Там у меня еще помидоры, зелень, — он развернулся к машине, вытаскивая пакеты. — Так! Все нужно быстренько в холодок. Лина просила шоколада привезти. Он конечно, подтаял, но хуже не стал. Ребенок в пижаме, займись.

Злата прижала к груди мягкую плитку, с изумление следя за увеличивающейся на земле съестной горкой.

— Там булочки и вафли. Чай… Ага, вот здесь! Сковородка еще одна. Ну, сами разберетесь, — мужчина деловито направился к кузову и выволок из-под брезента блестящие хромированные покрышки.

— Где же ваша тетя?— наконец спросил он, оглядывая двор.

— А ее нет,— пожал плечами Глеб, не сводя глаз с покрышек.

— Она вечером вернется, — добавила Злата

Гость обескуражено пошевелил усами, переведя взгляд с продуктов на открытую в дом дверь.

— Будет не по-соседски развернуться и уехать, э? Ваша тетя спросит: «Почему же Алик не остался, может ему стыдно за свои подарки?»

— Не скажет, — честно сказала Злата. — Она точно обрадуется. Это же сельдерей?

— Тогда я должен остаться. Что у вас на ужин?!

— Верно рассуждаете, — одобрил Глеб, приближаясь к кузову. — А зачем Лине покрышки?

Алик пожал плечами..

— Так, баловство. Пытаюсь ей мотоцикл подчинить, хотя, по-моему, без толку.

— Здесь есть мотоцикл? — спросил Глеб с видом человека, нашедшего алмаз в куче угля.

— Есть, в гараже стоит, — подтвердил Алик.

Глеб совершенно другим взглядом оглядел постройку.

— Злата, поставь чайник, — приказал он, помахивая ведром.

— Бегу, — буркнула себе под нос Злата, но пошла в дом.

После чаепития гость остался с ними. Глеб увел Алика в гараж, они вместе выкатили мотоцикл и устроили вокруг транспорта консилиум. Хотя Злате вскоре стало скучно слушать их бурное обсуждение, изобилующее техническими подробностями, за Глебом наблюдать было крайне любопытно: глаза заблестели, жестикуляция усилилась, а на лбу появилось множество мазутных пятен, которые он оставлял, то и дело прикладывая ладонь к голове.

Злата с облегчением вздохнула, когда на дороге показался трактор Лины. Алик заулыбался и направился ей на встречу.

— Соседка! Долго тебя не было! Заехал поздороваться, смотрю — дети без пригляда, голодные.

Глеб, на полголовы возвышавшийся над Аликом, вздернул бровь.

— На тебя всегда можно положиться, — насмешливо глядя на гостя, протянула Лина. — И ты покормил?

— Чай попили, — кивнул Алик, застенчиво.

— Я ключ от кладовки забрала, — снисходительно поставила в известность художница Глеба и Златую. — Они у меня в одной связке.

— Догадались, — улыбнулась Злата, стараясь не рассмеяться. Лина задержала на ней долгий взгляд, перед тем, как уйти в дом. Все последовали за ней на торжественное извлечение консервов, а через полчаса на столе красовалась яичница, приготовленная Глебом, и возвышалась стопка из бутербродов, сооруженных девочкой.

Лина, несколько раздосадованная тем, что ей не дали проявить свой кулинарный талант, беседовала с гостем.

— Может Глеб тебе с ремонтом поможет, если ему так интересно? — между прочим спросила она.

— Я не против, — разгладил усы Алик. — пусть приезжает ко мне, у меня целый гараж запчастей, вместе решим что делать.

— А вы далеко живете? — жуя бутерброд, поинтересовалась Злата.

— Да нет, за пятнадцать минут добираюсь, тут прямо по дороге и второй поворот на лево, сразу за Лабекиными.

— Приезжай завтра. Глеб, ты же согласен? — спросила Лина.

— Конечно, — ответил Глеб. Злата вздохнула. Не то что бы она интересовалась техникой, но то, что ее и не подумали пригласить, было довольно обидно.

Провожали гостя уже ночью.

— Знаешь, ходить в пижаме на мой взгляд жутко неудобно, — тактично сказала Лина зевающей Злате. — У меня в кабине лежит сумка с вещами — глянь, может быть выберешь и себе.

— Спасибо, спасибо, Линочка!— воскликнула Злата.

Глеб, шедший впереди, с усмешкой оглянулся на художницу. Она поджала губы и величественно выпрямилась.

Все привезенные вещи подошли Злате, и не было ничего подходящего для высокой Лины.

Глеб стал уезжать с Аликом, таская туда-сюда целые ведра странных устройств, проводов и инструментов. Вернувшись к ужину, он каждый день торжественно объявлял, сколько раз они переделывали привод и как трудно заменить свечи.

— Какой у Алика дом? — однажды робко вклинилась в его монолог Злата.

— Дом? Нормальный. Большой. Есть сад, — Глеб повертел в воздухе пустой вилкой.— За ним ухаживает его мама.

— Как, кстати, поживает госпожа Роза? — поинтересовалась Лина.

— Хорошо. Сидит в гостиной, раскладывает пасьянсы. Сказала, что у меня камни на плечах, что-то такое про гнездо и предложила купить пояс от порчи.

Злата и Лина рассмеялись.

— Феноменальная женщина, — произнесла Лина искренне. — Давняя подруга моей матери. Это она договорилась о покупке этого дома. Как я упиралась… А ко мне придет такая мудрость?

— Если мне разрешат судить, то у вас она уже есть, — чуть склонил голову Глеб. Лина отмахнулась от него, случайно запустив в Злату ложкой с салатом.

Оставаясь одной весь день в комнате, девочка больше времени проводила с кусочком янтаря в руках. С ним она не думала о родителях, не обижалась на Глеба, не терялась в мучительных догадках относительно произошедшего. Однако общение с камнем теперь имело весьма пугающие последствия — она долго приходила в себя, обрывки видений мешали уснуть, а сны оказывались пугающе чужими.

Как-то Лина не смогла дозваться Злату из кухни, девочка пришла в себя только от ее прикосновения. Этот случай окончательно убедил Лину в некоторой невменяемости подопечной. Весь день художница разговаривала со Златой несвойственным ей ласковым голосом, и косилась, думая, что девочка не видит.

— Тебе скучно? — спросила на завтра Лина. — Хочешь, я дам тебе почитать?

— Ох, конечно! — обрадовалась Злата, стеснявшаяся попросить книги, которые художница так ревниво забрала в свою комнату.

Лина принесла Злате несколько ярких томиков, правда, в ужасном состоянии: у некоторых целиком вырваны форзацы, у других оторваны части страниц. Названия и имена авторов ничего не говорили девочке (кулинарный роман «Петрушка — родственник женьшеня» Б. Бигг; несколько постапокалиптических детективов, при чтении которых у Златы неприятно заныло в груди; «Они — кто это?» В.Д. Бубковского; и крайне поучительная «Самогипноз при стрессе — как найти Пуповину»), но книги она проглотила за несколько дней.

Глеб то же пролистал их, снобистски уронив, что любит классику.

— Огромное спасибо, у вас больше ничего нет? — с надеждой спросила Злата у ходожницы, возвращая книги.

Лина явно колебалась.

— Нет… Вернее, как бы есть, но едва ли ты заинтересуешься.

— Заинтересуюсь, поверьте, — горячо ответила Злата. — Что угодно, хоть учебник по математике!

— Я о другом. Навряд ли они будут полезными, понимаешь? Скорее наоборот.

Злата не понимала, но по особому ударению, которое Лина делала на слова, решила, что речь снова идет о ее «психическом расстройстве».

На четвертый день Злата взбунтовалась. Оживленность Глеба раздражала ее, он был будто всем доволен и совершенно забыл о том, что с ними случилось.

— Я хочу поехать с тобой! — непреклонно объявила она Глебу за завтраком. Они были вдвоем, поскольку Лина рано утром ушла в лес.

— Тебе там совершенно нечего делать, — Глеб намазывал маслом гренку.— И ты будешь меня отвлекать.

— Да я к тебе близко не подойду! Постоянно сидеть в доме невыносимо! Лина пишет непрерывно, я вижу ее реже, чем тебя!

— Так и скажи, что скучаешь по мне, — бесцеремонно заявил Глеб.

Злата с яростью уставилась на него.

— И потом здесь лес рядом, кто будет сторожить дом, пока Лина не вернется в реальность? — добавил Глеб, кусая гренку.

— Спасибо, — едко огрызнулась Злата. — Хорошо к дереву цепью не приковали.

— Как ты со мной разговариваешь? Никакого воспитания…

У Златы кровь прилила к щекам. Глеб говорил с ней ровно, наверное, не желая по-настоящему задеть, но последняя фраза заставила вспомнить о родителях.

Она встала из-за стола.

— Глеб! — Злата попыталась сдержать дрожь в голосе.— У тебя-то чудесно получается делать вид, что ничего не случилось! А я себя чувствую как в глупом спектакле!

Парень смотрел на нее, в изумлении расширив темные глаза.

— Было бы лучше, если бы я всю ночь рыдал в подушку, а день просиживал, вцепившись в ту жуткую каменюку?

Злата задохнулась.

— И делать вид, что ничего не случилось, не так уж легко, — закончил Глеб.

— Никогда бы ни подумала. Желаю тебя счастья с твоим мотоциклом, — выдавила из себя девочка, разворачиваясь к собеседнику спиной.

— Подожди. Ну и куда ты? — Глеб будто говорил с капризным ребенком.

— Пойду вцеплюсь в какую-нибудь каменюку, — зло сказала Злата и поняла, что действительно этого хочет.

— Я же знал, нужно было оставить его там… — с досадой протянули из-за спины.

— Так почему же не оставил?

Глеб молчал и Злата, сбежав с поля битвы, вернулась в комнату. Там она уселась на кровать и уставилась на кусочек янтаря. Девочка понимала, что взяв его в руки сразу успокоиться, но именно это заставляло медлить. Сколько времени она уже провела таким образом?

Злата дремала, когда дверь приоткрылась и вошел Глеб.

— Я возьму тебя с собой. Послезавтра. Но в замен выбрось его, — Глеб указал на поблескивающий янтарь. — Или, клянусь, я сам это сделаю.

Злата подняла на парня глаза и кивнула.

Девочка честно хотела выполнить обещание. И не потому, что попросил Глеб, а из-за своей все усиливающейся привязанности к кусочку янтаря. Почему это не беспокоило ее раньше? Возможно, он был ей слишком нужен, чтобы обратить внимание на данный факт.

За ночь Злата рассмотрела все возможности избавиться от него, включая утопление, но накатывало сильнейшее беспокойство, стоило вообразить эту картину. Проворочавшись все ночь, Злата нашла компромисс.

Утром, стоило только Глебу уйти, девочка вскочила с кровати и бросилась к шкафу. Первоначальная идея состояла в том, что бы спрятать янтарь в коробку из-под обуви, но тут Злата заметила аптечку на верхней полке, возле которой поблескивало лаком дерево.

Испытывая перед Линой жгучий стыд и утешаясь мыслью о своих чистых намереньях, девочка открыла деревянную шкатулку. Там, среди медалей, старинных монет и пары обручальных колец, Злата пристроила янтарь.

Весь день девочку мучил вопрос — можно ли то, что она сделала, назвать «выбрасыванием»? С другой стороны, в шкатулку она больше не залезет. Вмуровать камешек в стену и то менее надежно.

— Я договорился с госпожой Розой, ты можешь посидеть с ней, — вернувшись, сказал Глеб. К груди он нежно прижимал гремящий контейнер.

— Они боятся, что я их обворую? — мрачно пошутила Злата.

Глеб оторвался от устройства, которое в этот момент раскручивал.

— Ты крайне мнительна. А кажешься таким славным ребенком.

— Ну да. Тебя же не приглашают в гости с условием постоянного контроля со стороны незнакомой бабушки. Или это делает Алик?

Такое предположение развеселило Глеба. На лице расцвела его вторая, беззаботная улыбка.

— Вот видишь, я то же под надзором! Только, пожалуйста, не зови госпожу Розу бабушкой. Если она сама не предложит.

— Злата, госпожа Роза чудесная женщина, интересный собеседник, ты чудесно проведешь время! — заглянула ей в глаза Лина, перед приездом Алика.

Злата пожала плечами. Кто кого цитировал она не знала, но и Глеб, и художница на все лады повторяли эту фразу со вчерашнего дня.

Такая навязчивая пропаганда изумляла девочку.

— Спасибо, я нашла себе лучшую подружку.

— Откуда столько уныния? Ты будешь в восторге,— безапелляционно взмахнула рукой Лина.

Злата не посмела перечить.

Машина Алика показалась из-за поворота раньше условленного времени.

— Эй, ребятки, как настроение? Лина, ты как роза из нашего сада!

— Изящен, — фыркнула Лина.

Автомобиль двигался по сельской дороге, плавно покачиваясь, как катер на волнах. Слева тянулся лес, справа с холмов сбегали поля цветущих подсолнухов. Через десять минут Злату укачало и она почти по грудь высунулась в окно.

— Алик, остановись. Ей сейчас веткой глаз выбьет, — без выражения попросил Глеб с переднего сидения.

— Почти приехали! Дите, втянись обратно.

Вид на дом Алика открылся сверху. Крупный особняк располагался в ложбине между холмами, окруженный со всех сторон обширными виноградниками.

— Алик… Чем ты занимаешься? — потрясенно спросила Злата, разглядывая кованую решетку на воротах.

— Рулю, — отозвался Алик. Глеб обернулся к Злате и подмигнул.

Машина скатилась по дороге и свернула к низенькому ангару среди акациях.

— Мама тебя ждет, заходи в дом, — помогая Глебу вытаскивать из багажника увесистый контейнер, прокряхтел Алик.

Злата нерешительно выпрыгнула из машины. Отсюда она видела ступеньки в зарослях шиповника, ведущие на веранду. Перед тем как открыть дверь в дом, девочка оглянулась. На дороге, засунув руки в карманы и пристально глядя ей в след, стоял Глеб.

Внутри клубился легкий ароматный сумрак, полный звуков большого дома.

— Простите! Госпожа Роза? — позвала Злата, озираясь.

— Да-да. Я жду здесь, — отозвался тягучий голос из глубины комнат.

В отделанной деревом гостиной, полной зеркал и странных позолоченных скульптур, восседала в кресле дама. Злату поразило ее кружевное платье, с отвисающими до поясами рукавами и сооружение из пепельно-голубых кос на голове.

— Наконец-то, киття! — приветствовала Злату госпожа Роза, подавая ей длинные худые руки.— Удивительно, как Лине удавалось прятать от меня такую чудесную девочку?! Моя красавица…

Злата дежурно улыбнулась, в свое время закаленная атаками сентиментальных родственников.

Госпожа Роза рассмеялась.

— Люблю девчонок! У меня были одни сыновья, а внучек я, наверное, не дождусь.

Она свирепо глянула в окно на ангар, мигом став похожий на ведьму из сюрреалистической сказки.

— Присаживайся, детка. Какие щечки, какие глазки! Ты в кого такая — в маму или папу?

— В маму, — непринужденно ответила Злата, чувствуя, что у нее сводит скулы. Интонации госпожи Розы звучали приторно, она ощутимо растягивала и пела гласные, становясь похожей на заправского людоеда в приступе аппетита.

— У вас красивый дом, — после паузы сказала Злата, надеясь, что ее озирания выглядят скорее заинтересованно, чем затравленно.

— Необароко. Все эти завитушки… Никогда себе не могла отказать. Чудесный подарок, не так ли? Не хочешь чаю? Прости, у меня есть архаичная привычка — не помешаю?

Злата трижды кивнула — один раз вертикально и два горизонтально — наблюдая, как госпожа Роза раскуривает приготовленную трубку.

Приятный аромат в комнате усилился.

— Итак… Как тебе работы Лины?

— Она мне не показывала, — ответила Злата, сбитая с толку вопросом.

— Ни одной не видела? Жаль, очень талантливая девочка, помню ее еще в детстве. Сколько же тебе лет?

— Тринадцать.

— Не самый лучший возраст, — с сомнением выдохнула дым госпожа Роза.

— Мне тоже так кажется, — искренне ответила Злата.

Госпожа Роза звонко рассмеялась. По глянцевой поверхности трубки прыгали тусклые блики.

— Вкус шоколада и земли. Глеб говорил, что ты очень открыта. Ох, сколько я его уговаривала тебя привезти! Киття, расскажи мне про ваши приключения, из него слова не вытянешь, — собеседница подалась навстречу девочке.

— Какие приключения? — напряглась Злата, чувствуя себя крайне не уютно.

— Почему вы отправились в город? Как заблудились в лесу?

Злата замерла. Глеб не говорил, какую историю придумал.

— В городе жить — не то, что в деревне, — поведя руками, пространно изъяснилась Злата.

— Понимаю, — ободряюще покивала госпожа Роза, проницательно глядя на Злату. Запах табака усилился, стал слаще и навязчивей. Голова кружилась, предметы словно начали смещаться в полумраке.

— Ничего не держит… Глеб сказал, вы сироты.

«Нет», — подумала Злата. Голос госпожи Розы стал тише и глуше.

— Сочувствую. В любом возрасте тяжело терять родителей.

Оказывается, внутри уже много дней горело темное ледяное пламя. Сердце сбилось с ритма.

— Вам придется нелегко, — дама задумчиво и печально смотрела в окно. — В этом мире остаться одним даже тяжелее, чем в прежнем.

— Жестоко, — сказал кто-то губами Златы.

— Там где правда, там жестокость, — госпожа Роза проглотила дым.— И свобода. Вот ты и Глеб — между вами натянута нить. Это не метафора, я вижу как она сияет, — она указала Злате на солнечное сплетение. Девочка машинально прикрыла его ладонью.— Люди без судьбы… Хочешь — разорви ее, теперь у тебя будет такая возможность! Теперь, когда смыло все дороги, она только тянет в пропасть.

— Поч… Почему у меня нет судьбы? — прохрипела девочка.

Госпожа Роза с великим сочувствием улыбнулась ей:

— Зачем нужны двери, если рухнули стены?

День уже клонился к закату. Злата спустилась по лестнице, дыша прерывисто и часто. Она слышала, как за деревьями громко спорят Алик с Глебом, жужжит мотор, щебечут ласточки. Каким-то образом девочка оказалась возле ангара и некоторое время следила за ныряющем в капот автомобиля парнем. В поиске инструмента он обернулся, зацепил Злату взглядом.

— Что случилось? — выпрямился Глеб.

Злата не шелохнулась, находясь в хрустальном равновесии. Вокруг, она чувствовала, простиралось минное поле.

— Ты бледна как… салат! Да просто зеленая!

— Давление упало, — авторитетно пошевелил усами Алик, выглянув из ангара. — Дождь будет, скорее всего. Перемена погоды, даже врачи говорят. Оно на дождь всегда ПАДАЕТ!

Глеб подхватил оседающую на землю Злату.

— Алик, мы возвращаемся! Немедленно.

Злата вцепилась ему в свитер, чувствуя замах машинного масла.

— Залезай в машину, дыши глубоко, — успокаивающе зашептал в ухо Глеб, затаскивая девочку на заднее сиденье. Злата сразу начала заваливаться набок.

— Может нашатыря или водички? — суетился Алик.

— Просто поехали, заводи машину, — услышала Злата. — И посмотри, Лина дома? Пусть возвращается.

За время дороги девочка взяла себя в руки.

— Ты мне немедленно все расскажешь, да, Глеб? — спросила она уже у порога дома Лины, борясь с сильнейшей головной болью.

— Не хочу. Подожди еще, — устало выдохнул Глеб, зябко сутулясь.

Злата прошла в свою комнату и упала на кровать. Ее трясло. Часть страстно желала оставаться в неведенье, часть разрывалась от горя, еще не объясненного, но ощущаемого всеми органами чувств. Госпожа Роза нарушила ее внутреннюю тишину, обвалила так тщательно выстроенную плотину. Катастрофа. В голове звучал гонг, возвещавший давно наступивший конец.

— Я не знаю, что произошло! — в окно проникали голоса.

— Ты говорил с ней, я убеждала… Что там могло случиться? — слова Лины звучали панически.

— Спроси госпожу Розу. Злата напугана до смерти! — звенел Глеб. — Как я дал себя уговорить!? Совершенно идиотская идея!

— Это я виновата. Алик говорил, что все будет в порядке…

— Что будет в порядке? — во всю силу легких крикнула Злата.

Спустя минуту в комнату быстрым шагом вошел Глеб, и сузив глаза, оглядел девочку.

— Цвет вернулся, кричишь громко. Приемлемо.

— Когда ты обо всем узнал? — села на кровати Злата.

— В первый же день. У Лины были кое-какие книги.

— И ты мне не сказал!

— Я не мог это обсуждать.

— Где мы? — потребовала ответа Злата.

— Географически почти там же, — Глеб сделал несколько шагов по комнате. — Только позже.

— Здесь море!

— На семьдесят лет позже, — Глеба словно прорвало. Он потер лоб. — Больше семидесяти лет назад, седьмого июня, случилось… Случились «Двадцать два часа». Почти сутки не прекращающегося… кошмара. Землетрясение, цунами, вулканы. Что-то сдвинулось в литосфере,— дрожащие руки Глеба словно вращали невидимый мячик, Злата, оцепенев, следила за ними. — Ледники. Да. Погибло очень много…

— Хватит! Достаточно!— Злату знобило. Вот значит, как все рухнуло. В дыме, огне, волнах.

— Я знаю, Злата, — Глеб сжал виски.— Знаю, о чем ты думаешь! Но даже если наши родные тогда и выжили, столько времени прошло... Задавать вопросы бессмысленно. Ответов не будет.

— Но мне не все равно! Я хочу знать, дожили мои родители до глубокой старости или…

— Возможно, когда-нибудь узнаешь, — прикрыл глаза Глеб. — Сейчас сконцентрируйся на другом. Нужно понять эту новую реальность, научиться в ней жить!

Глеб говорил что-то еще, но слова не долетали до девочки.

Она все знала, знала с той самой минуты, как увидела храм в лесу. Но теперь приговор вынесен, помилования не будет.

— Злата! Злата, пожалуйста! — с некоторой беспомощность позвал Глеб. Злата закусила край одеяла и крепко зажмурилась, пытаясь помешать слезам течь. Мягкие руки Лины обвили плечи. Девочка уперлась лбом ей в плечо и разрыдалась.

Ей снились родители в огромной пустой комнате: мама — молоденькая девушка, такая, какой Злата видела ее на фотографиях досвадебной поры, и отец, как всегда насмешливый и добрый. Во сне Злата, стоя на коленях, целовала им руки, обнимала, но не могла сказать ни слова.

«Я так люблю вас, спасибо, спасибо за все!», — она надеялась, что родители прочитают это в ее глазах, но мама только ласково улыбалась и гладила девочку по щеке. Злата чувствовала присутствие Глеба: он с горечью наблюдал за ней, прислонившись к дверному косяку. Злата мысленно молила его не спешить — они должны были уйти вместе.

Стоило девочке открыть глаза, рядом волшебным образом оказывалась Лина и клала что-то мокрое на лоб.

— Что, маленькая? Я здесь.

Злата облизала спекшиеся губы.

— Не хочу…

— Чего? Спи, я не уйду.

Вся эта долгая ночь состояла из слез, жара и тихого «Я здесь», шелестевшего в темноте. Злата ощущала себя как при сильной качке: поднимаясь, она ясно осознавала происходящее, отмечала все детали и выносила вердикты, наклеивала подходящие ярлыки. Опускаясь, девочка скатывалась в сон, с трудом вспоминая кто она есть. К тому времени, как за окном рассвело и запел петух, Злата уже долго прибывала в первом состоянии. «Глеба нет», — сухо щелкнули счеты внутри, и она села, стараясь не разбудить Лину.

Температура спала, только слегка мутило и глаза резало, как после попадания песка . С улицы живительно пахнул свежий ветерок, пошевелив шрами. Прочь. Прочь из дома, здесь нечем дышать!

На веранде Злату встретили два желтых глаза, с быстротой молнии шмыгнувшие на дерево. Девочка полезла на вишню, в след за котом — тело жило своей жизнью.

Как Глеб мог ничего не говорить, заставляя вариться в собственном соку? А Лина? Уж художница то была в курсе, с этим ее тщательным отбором литературы. Ну конечно, она не заявила в полицию, Глеб наверняка был убедителен! Злата злилась даже не потому, что он скрывал от нее такие важные вещи, а за то, что давал ей бессмысленную надежду.

Глеб был прав, она просто дура. Верить кому-то, кто с самого начала дал понять, что ему до тебя дела нет...

Девочка прижалась щекой к ветке. Слез больше не было, за последние две недели и так выпала годовая норма осадков.

Так вообще бывает, чтобы лишиться сразу всех? Люди неизбежно теряют близких, но случалось ли с кем-нибудь еще остаться совершенно одному, понимая, что больше не увидишь любимых лиц?

В гараже завелся и мерно заурчал мотор мотоцикла. Злата знала еще одного такого человека.

Поздний завтрак прошел в полной тишине. Лина, блистая черными кругами под глазами, разрезала неведомо откуда взявшийся шикарный торт, посталкивав все вишенки и клубнички на кусочек Златы. Ямки от них превращали кремовую шапку в панораму лунной поверхности. Глеб пережевывал обезвишенный бисквит медленно, будто у него болели разом все зубы.

У Златы не было аппетита. Поковыряв в тарелке, она безучастно встала из-за стола.

— Ты куда? — Лина жестом остановила девочку.

Злата пожала плечами — ей просто хотелось остаться одной.

-Поешь, снова в обморок грохнешься, — превращая торт в кашу, уронил Глеб.

Злата ответила ему угрюмым взглядом.

Он вздохнул и отодвинул тарелку:

— И что мне делать с тобой теперь?

— Делать со мной? — холодно уточнила Злата.

— Не знаю, справишься ли ты… — он смотрел серьезно, оценивающе.

— Нет, не справлюсь, утаи от меня еще что-нибудь, будь добр, — бросила Злата. Лина слабо улыбнулась, устало кивнув самой себе.

— Делаю что могу, — свёл брови Глеб.

Девочка закусила губу. Умом она понимала — парень пережил не меньшее потрясение чем она, но видимо, будучи более сильным человеком, справился со всем гораздо быстрее. Возможно, он не любил своих родителей? Да и друзей с таким характером, наверное, много не заведешь.

Остыв, Злата сильно разозлилась на себя за такие предположения, нелепые и жестокие. К тому же, не смотря на его равнодушие и высокомерие, без Глеба она бы пропала.

Теперь тяжело стало разговаривать с Линой и, к концу пятницы, Злата осознала, что за сутки никому не сказала ни слова. Ее плохой аппетит и молчаливость волновали художницу. Она пыталась обсудить это, но девочка с трудом удерживалась, чтобы не заткнуть уши при звуках ее ласкового голоса.

В воскресенье Глеб предложил ей прочесть те книги, которые в первый день пребывания у Лины изучил сам, но Злата категорически отказалась.

Ночью она не в первый раз слышала, как шумела машина Алика, но в дом он не зашел и почти сразу уехал.

По заведшейся привычке, Злата полдня проводила на дереве, иногда в компании котов, иногда воробьев. Девочка была уверена, что они приняли ее в свою стаю — это ей немало льстило. Со своего наблюдательного пункта она следила за беднягами, ежедневно и бесцельно выполнявшими свои ритуалы: Лина, воюющая с мольбертом, которая обитала теперь во дворе; Глеб баюкающий контейнеры, роняющий гайки и вводящий в заблуждение куриц. Иногда траектории их движения пересекались и тогда они беседовали, бросая взгляды на более везучую Злату.

Течение мыслей девочки постепенно и плавно разворачивалось в другую сторону. Разве Лина им что-то должна? Она приютила их бескорыстно, поверив на слово двум грязным субъектам, выползшим из леса, дала кров, пищу. Она не отвечала за Злату, и требовать от нее больше сделанного являлось черной неблагодарностью. Глебу то же было бы гораздо проще без обузы — он быстро привык к потерям, освоился и смирился. Немного времени, и его жизнь войдет в норму, это закономерно.

Из всех этих размышлений проявился, как снимок на пленке, вывод — она совершенно, никому и в принципе не нужна. «На месте Глеба я бы попыталась от себя отделаться», — хладнокровно постановила Злата, испытывая горькое удовлетворения от осознания своей беспристрастности.

Настроение обедать не было совершенно, но Глеб так сурово сверлил ее взглядом, что Злата вынуждена была сесть за стол.

— Я хотела бы кое-что обсудить, — накладывая полную тарелку салата сказала Лина. — Честно говоря, эта идея созрела довольно давно, но настало подходящее время. Как вы смотрите на то, что бы завтра переехать в город? В свете обстоятельств… Я уже сообщила моей матери, она встретит вас.

— Это обязательно? — спросила Злата, холодея. Она понимала, все дело в ее меланхолии.

— Там тебе будет лучше, — мягко ответила Лина. — Есть люди, которые помогут. Специалисты по… плохому настроению.

Глеб предостерегающе взглянул на Лину.

— И как мы там будем жить, без денег? — Злата в испуге повернулась к Глебу. Таких сильных эмоций девочка не испытывала за всю неделю, но он был задумчив и сосредоточен.

Лина расправила плечи:

— У меня есть квартира, все равно стоит без дела. Насчет денег не волнуйся, я обо всем позабочусь.

— Я не могу так! — воскликнула Злата.

— Перестань, — оборвал ее Глеб. — У нас нет другого выхода, мы должны начать двигаться.. Или ты все жизнь собралась просидеть на шее у Лины, лопая бесплатные консервы?

— Глеб, НЕ НАДО! — развернулась к нему Лина.

— Вы уже договорились! — вдруг поняла девочка. — Все решили без меня!

— Я хотел залезть к тебе на дерево, но это не место для дискуссий, — солнечно улыбнулся Глеб. Девочка оторопело замерла — это улыбка действовала как ушат холодной воды. — Пойми, цапля, если трусишь — теряешь больше.

— Скажешь про шампанское? — почти спокойно осведомилась Злата.

— Риска нет, путь прямой и светлый.

«Сейчас, когда смыло все дороги…» — непрошено всплыло в памяти.

— Хорошо, — кивнула Злата, чувствуя тугой узел страха в животе.

Лина радостно хлопнула в ладоши.

— Отлично! Значит собираемся! Глеб, возьмешь черный рюкзак — только встряхни его, он весь в пыли. Нет, лучше дай его Злате — у нее вещей больше. Знаю, где-то был мешок для пикников — с ним удобно, вот только найти…

Художница энергично и бестолково суетилась. В ее деловитости ощущалось удручавшее Злату облегчение от скорого отбытия гостей. Глеб следовал за Линой попятам, поскольку она постоянно теряла и перекладывала вещи. Злата не принимала участие в сборах, безучастно свернувшись калачиком на кровати.

Каким она увидит мир? Каким мир увидит ее? Пока можно было притворяться, что там, за холмами, все осталось прежним, но завтра...

— Вот адрес моей матери, с пристани поедете сразу к ней. Такси возьмите в городе, будет в два раза дешевле, — рисуя дорогу на листе бумаги, рассказывала Глебу Лина. — Карточка вот, но она почти пустая, и тебе придется встретиться с моим юристом, закрыть счета в банке. Его я тоже предупредила, он будет ждать тебя в понедельник. Злата…

Девочка уткнулась в подушку, спасаясь от полного жалости голоса Лины. Она присела на кровать:

— Прости меня, мне так жаль! Допустить то, что случилось у госпожи Розы — ужасная халатность с моей стороны. Ты потрясена, понимаю, но моя мать хороший человек, у нее тебе будет комфортно и легко, а уж готовит она не в пример лучше меня. Она ждет тебя, переделала мою старую комнату…

— Мы будем жить у нее? Я думала в твоей квартире, — пробубнила в подушку Злата, одним глазом глядя на Лину.

-Тебе лучше побыть у нее первое время. Мы правда так думаем.

Злата выпрямилась, переводя взгляд с Лины на Глеба. Он без зазрения совести бросал ее, как она сама себе и предсказывала. Сколько можно нянчиться, в самом деле? Ощущавшаяся по этому поводу паника была просто оскорбительной для самолюбия.

— Не будешь возражать? — с легким беспокойством спросила Лина.

— Нет, — после паузы ответила Злата.

Глеб, заворачивавший в газету одно из своих приспособлений, удовлетворенно кивнул.

К парому их отвозил Алик. По приезду он перекинулся парой слов с Линой, пожал руку Глебу и смущенно пошевелил усами, здороваясь со Златой. Девочка сидела на скамейке, прижав к груди рюкзак и чувствуя себя домашним животным, которого хозяева не знают куда деть при переезде.

Лина быстро приобняла Злату перед дорогой:

— Мы еще увидимся, не унывай!

Злата с тяжелым сердцем улыбнулась художнице и забралась в машину.

Оказывается, все это время они жили не в такой дикой глуши, как казалось Злате. Спустя десять минут машина выехала на оживленное шоссе, густо ветвящееся и утыканное указателями. Холмы вдоль дороги до самого горизонта покрывали гигантские ветряки и устройства, похожие на вращающихся на ветру воздушных змеев. Глеб в предвкушении осматривался сияющими глазами, его воодушевленность делала Злату маленькой и незаметной в своем одиночестве.

Речной вокзал оказался низким, невзрачным, полным суетливых людей и машин. В толпе Злата совершенно растерялась, к тому же началась сильная головная боль. Глеб сунул ей в руки билет и свернутый листок с адресами, приказав отдать контролеру при посадке, что заставило девочку сконцентрироваться на задаче.

— Алик, спасибо, что отвез, — сердечно поблагодарил его Глеб.

— Пустяки. Это вам спасибо. Заставить Лину обратить на себя внимание — дело не простое, — он подмигнул Злате. Девочка стесненно теребила билеты похожие на маленькие тонкие книжечки. Алик ей нравился, но слова прощанья не шли на ум.

— И еще, не держи зла на маму, она старая женщина, — попросил он.

Глеб заторопился. Держась за лямку рюкзака Златы, он рулил девочкой, высматривая нужный причал поверх голов.

Усталый контролер забрал у девочки билеты, после чего была только вода и приближавшиеся вдалеке громады небоскребов. Глеб жадно вглядывался в них, подавшись вперед.

— Там все теперь по-другому, Злата. Тебя многое удивит. Таких крупных городов как тот, в который мы направляемся, всего три, это суверенное государство. Хочешь, расскажу, что знаю?

Злата зажмурилась. Это было выше ее сил, и Глеб понял.

Город встретил не привычным для слуха шелестом машин и зеленеющими каштанами в обрамлении ажурных решеток. С пристани Глеб повел по памяти, считая повороты без помощи нарисованной карты. Девочка настороженно вглядывалась в людей вокруг и видя, и не видя разницу.

Другая мода? Все одеты по — разному, есть и кричащие краски, и нежные платья, и вечные костюмы с галстуками.

Архитектура? На первый взгляд ничего фантастического, крупный мегаполис с вычурными небоскребами. Вдалеке, высоко между домами, промчался монорельс, поблескивая полупрозрачными вагонами.

Но Глебу этот новый мир был так интересен, что он замирал, закинув голову, по десятку раз на каждой улице, пока они шли от пристани. То и дело слышалось:

— Злата, смотри, смотри!

Между магазинам спиралью вились клумбы с петуньями, изгибались, танцуя, маленькие фонтанчики.

— Сколько труда нужно было вложить в проектирование… Злата, там дальше еще один!

Девочка кивала, с изумлением рассматривая корзины с подвесными цветами и кадки с деревцами, из-за которых улица превратилась в коридор из зелени с далекими стеклянными стенами вверху.

— Ощутимо тесно, тебе так не кажется? — поделилась впечатлением она.

— Это потому что здесь нет дороги, улица только для пешеходов. Идем по карте Лины, скоро выйдем на проезжие районы.

Словосочетание царапнуло Злате слух. «Проезжие районы», — стремясь распробовать, повторила она про себя.

Витрины сверкали — яркие, загадочные и манящие. Проходя мимо зоомагазина, Глеб помахал любопытным щенкам внутри и получил в ответ воздушный поцелуй от молодой кассирши.

Перед ними открылся широкий проспект, стелившийся с холма к набережной. По шестиполосной дороге бежали потоки машин, колыхались старые каштаны у обочин тротуаров. Здания вдоль проспекта — белые, в колонах и лепнине — впускали и выпускали людей; по — муравьиному шныряли такси.

Глеб махнул рукой, и возле него тут же остановился автомобиль с шашечками на капоте и дверцах.

— Нам нужно на улицу Полецкого, дом 43. Подбросите?

Водитель, светловолосый мужчина в майке энергично закивал, счастливо улыбаясь.

— Вот это сервис, — одобрил Глеб, забрасывая вещи и садясь на заднее сиденье. Злата нырнула за ним, незаметно вцепившись в куртку Глеба. Она уже даже не нервничала, просто ощущала себя щепкой в неудержимом потоке.

— Минут за десять доедем? — спросил Глеб у водителя. Тот коротко ответил на клокочущем гортанном языке. Брови Глеба поползли вверх. — Что вы сказали?

— Приещч, приещч! — улыбаясь во все зубы, закивал таксист.

— А. Ну если вы так уверены.

Злата безучастно взирала на проплывающий за окном городской пейзаж. В затылке гнездилась боль.

— Глеб, что ты будешь делать, после того, как отвезешь меня к маме Лины?

— У меня много планов. В первую очередь узнаю все, что можно о случившемся. Ты собираешься разобраться в этом?

От такой перспективы Злата покрылась испариной.

— Нннет, спасибо, я не хочу.

Такси свернуло в тихий зеленый район и остановилось у одного из многоэтажных домов под номером 43. Глеб, медленно проговаривая слова, поблагодарил водителя и тот чиркнул по сканеру пластиковой карточкой Лины. Они постояли, глядя в след уезжающему автомобилю. Мимо промчался мальчик на велосипеде, громко сигналя звоночком.

— Ну что ж… Какой там номер квартиры? — спросил Глеб.

— Не знаю, — пожала плечами Злата. — А где он?

— На том листке, который я тебе дал, — терпеливо, словно рассказывая ребенку, почему нельзя тыкать вилкой в глазик, пояснил Глеб.

-Ох! Кажется, он остался в билетах, я туда случайно заложила…— ощутив, как сердце пропускает один удар, пролепетала Злата.

Лицо Глеба приобрело странное выражение.

— Так, — он прикрыл глаза. Через несколько томительных мгновений парень медленно выдохнул. Злата, оцепенев, ожидала взрыва.— Я почти помню номер. — Он потер лоб. — День рождения мамы плюс три… Нет, минус три…

— Первая цифра пять, — осмелилась подсказать Злата.

— Погуляй!!! — рявкнул Глеб, швыряя у ближайшей лавки рюкзак и мешок.

Злата поспешно отбежала в сторону, в сень деревьев. Она чувствовала, что находится в апогеи несчастья: даже если бы ей хотелось вывести из себя Глеба, не возможно было придумать ничего лучше, чем потерять адрес.

Девочка в смятении огляделась. На детской площадке верещали восторженные карапузы, впереди тянулась стена гаражей, позади сидел Глеб. На глаза попалась полустертая табличка « ул. Залесская».

Что — то случилось.

Мир остановился. Мягкий голос в голове зашептал:

«Это твой шанс. Разорви нить, она тянет тебя, ты же поэтому страдаешь? Беги, беги прочь, пока есть силы!»

— Куда я денусь, куда пойду одна? Не смогу, не смогу… — прошептала она себе под нос.

«Не лучше ли без него, чем с ним вот так?» — настойчиво спросил голос в глубине.

Злата, прислонилась плечом к трубе, чувствуя сквозь рубашку шершавую облупившуюся краску.

Из –за слез и слепящего солнца все сливалось в одно разноцветное дрожащее пятно. Пространство перед гаражами, которое мальчишки вытоптали и превратили в пыльное футбольное поле, плыло у Златы в глазах.

«Сгорела, — подумала она. — У меня совсем кончился завод».

Девочка оглянулась на Глеба. Тот сидел спиной к ней, нахохлившись и раскачивая между коленями свой мешок. Рядом валялся в пыли рюкзак Златы. Из воротника футболки не по-Глебовски трогательно выпирал позвонок, и Злата, всхлипывая, не могла отвести взгляд от этой спины, до тех пор, пока Глеб не пнул ее рюкзак.

Почему это стало последней каплей, Злата и сама не поняла. От захватившей ее в миг пустоты, стало так страшно, что даже слезы высохли. Обеими руками обхватив шею, она медленно отвернулась, чувствуя что-то вроде мятного холода в центре лба.

Из другой реальности неслось птичье щебетание, детский смех, звоночки велосипеда, а вокруг Златы было лишь звенящее солнце. В который раз мимо проехал мальчик в очках, искоса поглядывая на нее, и девочка, ухватившись за его взгляд, шагнула вслед.

— Привет, — сконфуженно, но словно только и ждав этого момента, поздоровался он.

— Привет… Я, кажется, потерялась…

— Ого! Давай подвезу, ты знаешь куда надо? — с готовностью спросил мальчик, кивая на багажник.

Злата выдавила улыбку.

— Не знаю.

Снова звонко щелкнув звонком, мальчик крутанул педали. Они медленно тронулись и через несколько мгновений проехали мимо Глеба. Он поднял на них глаза и недоуменно проводил взглядом, привстав, только когда велосипед уже заворачивал на другую улицу. Злата отрешенно подумала, что парень сейчас побежит за ними, но Глеб только выпрямился и засунул руки в карманы.

Через несколько улиц Злата перестала ждать, что он появится из-за поворота.

Когда-то отец взял Злату с собой на работу, в порт (что едва не закончилось печально), и с тех пор в ее снах поселились высокие краны, огромные пароходы с ржавыми бортами и тяжело гремящие механизмы. Если, проснувшись, тихонько лежать с закрытыми глазами, осторожно раскручивая ускользающий сон, то можно вообразить, что тебе все еще пять лет.

Мерзко запищал будильник, возвещая начало понедельник. Злата сбила его и придушила подушкой.

— Я занимаю ванную! — в двери, на фоне обоев в цветочек, мелькнула взлохмаченная голова Димки и шлепанцы друга бодро зашаркали по половицам.

Злата застонала. Он мог сидеть там целый час, как и она сама — именно из-за этого раз в неделю один из них стабильно опаздывал на работу. Димке доставалось, Злате — нет, но это не повод уступать его нахальству. Вот ведь, специально раньше встал, а это уже неспортивно.

Потянувшись, она поднялась с постели, подметя полом ночнушки деревянный пол из вторсырья. Покрутила шеей, потерла бледный шрам на ноге вдоль ступни.

В зеркалах шкафа отразилась высокая девушка с пшеничными волосами до талии. От детской пухлощекости давно не осталось и следа, теперь ее высокие скулы казались даже резковатыми.

Из приоткрытого гардероба выпадал костюм и Злата, решив что это знак, вытащила блузу: вещи были куплены для комплекта, поэтому, естественно, ни разу не одевались вместе. Помедлив, девушка защелкнула серебряный браслет на запястье. Тряся головой и потягиваясь, Злата отправилась умываться на кухню, из вредности раздумывая по пути — не стоит ли выключить свет в ванную — и мысленно выбирая туфли.

Утро было трудно пережить, Злата сама поражалась, как она справлялась с этим каждый день. В выходной его можно просто пропустить, встав с постели на встречу полуденному солнцу, но остальные шесть дней нужно начинать с подвига.

Со старческим дребезжанием заработал кофейный автомат. Кроме одежды это была единственная вещь, которую девушка забрала с собой при переезде на новую квартиру, и первая, которую купила на заработанные деньги. Вообще-то это был подарок Диминым родителям, но они уже несколько лет работали в Северном городе, а Злата не давала кофеварке застояться. Как и ожидалось, к моменту освобождения ванной, девушка была полностью собрана.

— Ну как я тебе?— спросил Дима, показываясь в новом свитере и с тщательно уложенными волосами. Его приземистая фигура изобразила эффектную позу.

— Синий тебе к лицу, — с улыбкой призналась Злата, отхлебывая кофе.

— Я знаю, — самодовольно поправил очки друг. — В офисе все просто упадут! Ты и представить себе не можешь, среди каких завистливых личностей я работаю.

— Тебя никому не затмить, нечего и стараться.

Дима перестал крутиться и с кислой миной уставился на Злату.

— Иногда ты начинаешь перегибать палку и слушать тебя уже не доставляет никакого удовольствия. Не могла бы ты льстить чуть меньше? Слышала про золотую середину?

Злата рассмеялась.

Дима был совершенно не похож на своих родителей — супругов, семь лет назад приютивших Злату. То были серьезные, собранные люди, имевшие строгую мораль. Она гласила, что к жизни следует относиться здраво и трезво. Как — то давно Злата в шутку спросила Диму, единственный ли она приемный ребенок в семье — Димка тогда дико обиделся.

Вид лопоухого Диминого затылка вызвал в Злате приступ нежности. Поставив кофе и стараясь не стучать каблуками, она коварно подкралась к другу.

Дима, что-то бурчал про слепых секретарш, копался в рабочем дипломате не замечая, как Злата, закусив губу, тенет руки к его пижонской прическе. Набрав в легкие побольше воздуха и стараясь не расхохотаться девушка быстрым движением добавила на его голове двое смешных рожек.

Не ожидавший нападения Димка заорал и, пожелав девушке тирана-мужа и пятерых детей, вновь бросился к зеркалу.

Опершись на стол, она расхохоталась. Хорошее настроение на день было обеспечено. Димка что-то бормотал, быстро возвращая волосам прежний вид, но Злата знала — он не злиться. Не смотря на общие усилия и множество поводов, за последние семь лет им так и ни разу не удалось поссориться. Схватив сумку, девушка выбежала на площадку к лифту.

— Твоя Жанна Павловна прислала сообщение, ждет сегодня на чай! — крикнул ей в след друг.

Наконец-то она вернулась! Девушка радостно улыбнулась, сообразив, как успела соскучиться.

Восток горел, ежились от прохладного ветра лишь недавно определившиеся с листвой деревья. Город еще только просыпался, из домов выползали знакомые с сонными лицами, помято здороваясь друг с другом. Район располагался в одном из южных ответвлений гринриджа, Злата любила прогуляться до метро в пору цветения тюльпанов, среди домов, по виду почти прежних, слушая, как стучат каблуки по асфальту. Впереди, возможно, ждала очередь в вагончик монорельса, целый день в тиши библиотеки и вечер у Жанны Павловны. И не забыть купить что-нибудь к чаю, Димка не может без сладкого.

Злата поднялась по эскалатору на монорельсовую станцию и заняла любимое место у окон, обращенных к деловому центру. Было что-то нереальное в том, что бы сидеть в плавно скользящем вагончике, с высоты птичьего полета осматривая город. Небоскребы, парки, порт — она до сих пор взирала на это с отстраненным изумлением. По маршруту приходилось ездить уже больше шести лет, постоянно открывая новые грани урбанистического пейзажа, словно в повторяющемся сне, едва заметно изменяющем детали раз от раза.

Перед зданием библиотеки рельсы делали косую петлю вокруг площади Мира, давая возможность во всех подробностях рассмотреть монумент, почти на полсотни метров возвышавшийся в центре.

Даже в час пик, когда Злате трудно было оказаться возле окон, она изо всех сил тянулась взглянуть на него, испытывая при этом смешанные чувства. Три фигуры, стоящие спина к спине — двое мужчин в спецодеждах спасателя и врача, и женщина, с обращенным к небу нежным лицом и ладонями у груди.

Памятник ликвидаторам.

Женщина завораживала Злату: умиротворенно молящаяся за спинами мужчин и в тоже время благословляющая их одним своим присутствием. Вот уже многие десятилетия велись какие-то споры, и третья фигура подвергалась нападкам толпы активистов неопределенной направленности (как Злате рассказывала Жанна Павловна). На взгляд девушки страшная глупость — в тройке именно она выражала спокойствие и рассудочность.

Конечная остановка метро была прямо напротив лица Спасателя, и, спускаясь по эскалатору к улице, Злата глядела в полные отваги знакомые глаза, против воли шепча: «характер стойкий, нордический».

Центральная библиотека располагалась в пятиэтажном дворце, и являлась на самом деле полноценным музеем, в одном из отделов которого и работала помощницей Жанны Павловны Злата. Последнюю неделю босс была в Северном городе, и у девушки кружилась голова от потока вопросов, требующих немедленного решения. Принимать решения вообще не ее конек.

У гигантских дверей Злате улыбнулся охранник, проверявший пропуска. Злата кивнула ему в ответ, и, напевая, впорхнула в зал.

Это помещение обрушивалось на посетителя лавиной роскоши и шика. Злата помнила, как оробела, впервые переступив его порог — тогда родители Димы сделали для нее очень многое, за руки приведя на ежегодный экзамен Академии Истории и Археологии.

— Ты должна постараться, понимаешь Злата? — наставляла ее тетя Алина посреди огромного холла, отделанного мрамором. За ее спиной маялся от скуки дядя Виктор.— Ты взрослая девочка, тебе нужно просто сосредоточится. Я уверены, ты все сделаешь правильно. Не нервничай. Дорогу запомнила? Тогда мы поедем, — и она ободряюще коснулась макушки Златы.

Семья, приютившая Злату, в те месяцы переживала серьезные трудности. Диму, неожиданно даже для него, приняли в элитный и очень дорогой колледж. Его родители, совершенно растерянные, откровенно признались Злате, что такой шанс упустить не могут. На платное обучение ей нечего было и рассчитывать, а по меркам мира, в котором девочка очутилась, она не могла считаться образованной по возрасту. Знания и навыки, кроме самых элементарных, оказались бесполезны.

Злате от стыда хотелось сквозь землю провалиться, и в тоже время девочка не могла заставить себя заглянуть хоть в одну книгу или учебник. Начинались серьезные панические атаки.

Дима чувствовал неловкость из-за сложившейся ситуации, Злата — горечь и испуг, упрекая себя в неблагодарности и прибывая в ужасе от ожидающего ее будущего.

Экзамены в академию должны были стать первыми в долгой череде провальных попыток, но к счастью, оказались и последними.

Вопросы Злата помнила до сих пор: она подробно описала быт европейца середины 20-го века, набрала максимальное количество балов на «великих изобретениях» и «искусстве», по памяти написала несколько стихотворений (приведите примеры поэтической лирики вашей лингвистической группы); засыпала географию, языки и оставила абсолютно чистыми страницы с вопросами о новейшей истории.

Ее поступление было невероятной удачей, Злата не обманывала себя на этот счет. Результаты оказались очень средние, но молодость соискательницы произвела впечатление на комиссию.

Тетя Алина и дядя Виктор вздохнули с облегчением, сдав Злату на попечение Академии. Следующие четыре года она жила в академическом общежитии, получая хорошую стипендию и с наслаждением закапываясь в древнюю литературу. Домой к Диме Злата приезжала по воскресеньям, стараясь быть как можно незаметней. С годами чувствовать себя нахлебницей становилось все унизительней, да и девушка так и не смогла стать частью этой семьи, отнестись к тете и дяде как к родителям. Это было бы равносильно предательству.

К счастью, на ее дочерние чувства совершенно не претендовали. Неизменно любезные, но, будучи по сути людьми сухими и немного замкнутыми, они то же не пытались найти со Златой общий язык.

Повзрослев, Злата стала испытывать удвоенную признательность, отлично понимая, как много потребовалось от родителей Димки, принявших решение удочерить чужого, взрослого ребенка, которого однажды привел домой сын.

Девушка пронеслась по холлу, привычно отводя взгляд от развернутой карты Земли, транслируемой со спутника. Она занимала центральную часть стены напротив входа и обрамлялась рамой, словно картина: тысячи разбросанных островов, по-новому изрезанные и рассеченные материки, в которых с трудом можно было угадать прежние. Красные точки пульсировали на местах зон отчуждения, почти повторяя расположения крупных городов семидесятипятилетней давности. Совершенно другая планета.

Пройдя по служебным лабиринтам, Злата протиснулась в кабинет и сразу глянула на часы.

— Опоздала на 6 минут! — свирепо рявкнули за перегородкой. Злата закусила губу. Как она могла забыть — эту неделю смена Кези, одной из самых молодых, одаренных и правильных секретарей Жанны Павловны.— У тебя целый ворох документов, и я знаю, ты в пятницу ушла домой раньше!

Злата заглянула за переборку: Кези оторвалась от телефонного разговора что бы уличить нерадивого помощника. Она сердито хмурилась, сжимая в руке трубку телефона, стилизованного под аппарат 30-х годов.

— Ты подстриглась, тебе так идет! — попыталась отвлечь ее Злата.

Кези тряхнула гладкими черными волосами.

— Я запру тебя в кабинете, и выпущу только когда ты разберешь все заявки, — не поддалась секретарша.

— Жанна Павловна вернулась, у меня больше нет полномочий, — выкрутилась Злата.

— О, счастье! Красивая блузка,— тут же успокоилась Кези.

Злата застегнула служебную пластину на запястье и прошла в свой огороженный книжными шкафами уголок. Кези всегда поджимала губы, видя, как девушка оставляет пластину на работе, но она твердо считала, что ее свободное время бесценно, а рабочие вопросы не должны тревожить по вечерам и выходным.

На столе лежала открытая книга, недочитанная вчера. Злата с наслаждением опустилось в кресло, потянулась к ней и почти сразу замерцала пластина. Это было невыносимо и неизбежно. Кези, у которой прошел дублирующий сигнал, ехидно захихикала — ее выводило из себя, если Злата сидела без дела.

Девушка коснулась гладкой черной панели на столе, придвинув ее поближе, и та отозвалась ворохом запросов поверх заблокированной новостной строки. Злата ожесточенно тасовала их, выбирая самый короткий запроспод звучащие в комнате трагические вопли.

— Ты видела? Солист «Воющих Волчков» объявил о помолвке!

— Надо же. Кто это?

— Ну, они еще поют «Изгибы твоего тела…» Ууу, моя любимая песня…

Злата сочувственно покачала головой — у нее в плеере была другая музыка.

День мог считаться удачным в двух случаях: во-первых, если Злату не срывали в залы по пустякам, и ей удавалась дочитать до конца книгу; во-вторых, если привозили на исследование интересный экспонат. Трое суток в прошлую зиму, когда библиотеку не открывали из-за снежных заносов, стали образцовыми рабочими днями для Златы.

Сегодня был один из таких тихих дней, в который работа напоминала о себе лишь воинственной возней Кези с экраном.

В окно залетал свежий ветер, шевеля листы декоративной пальмы, слышалось голубиное воркование и тяжелые гудки судов в порту. Злата закончила первую половину книги, и тут раздался стук и голос секретарши:

— Жанна Павловна, здравствуйте! Как прошла поездка?

Злата наклонилась и выглянула из-за перегородки. Босс стояла возле Кези с букетом тюльпанов и тростью, зажатой подмышкой. У смотрительницы было узкое, морщинистое лицо и слегка сгорбленная спина, но держалась она совершенно не плохо для своих семидесяти пяти лет.

Впервые они встретились в Академии, вскоре после поступления Златы. Жанна Павловна провела несколько лекций, как потом поняла девушка, отбирая наиболее способных студентов. На втором курсе Злата и еще насколько человек были прикреплены к работникам Академии в статусе помощников. Злате невообразимо повезло — ее, как младшую среди равных выбрала Жанна Павловна.

Вскоре они даже стали друзьями, насколько это вообще возможно при такой разнице в возрасте и характере. Жанна Павловна не была ни склочной, ни вредной, но несгибаемый внутренний стержень, закаленный до алмазной твердости, делал невозможным любое общение на равных. Для Златы было психологической загадкой, почему при этом они так сблизились. В этом, скорее всего, крылась заслуга ее страстного желания смотреть и впитывать, что босс очень уважала в людях.

— Благодарю, отменно! Меня ждали с ковровой дорожкой, переговоры провели мягко, проводили с плясками. Если бы на обратном пути не нарвала тюльпанов, было бы совершенно отвратительно, — насмешливо ответила босс.

Злата с улыбкой достала из-под стола вазу.

— Ага, ты на месте! Злата, я обратила внимание, что библиотека еще работает.

— Моя заслуга, — покивала девушка.

— Не сомневаюсь, — перевручила цветы помощнице Жанна Павловна.

Кези подмигнула Злате. Все прекрасно понимали, что не из прихоти, в дополнении к помощнице, босс содержит целый штат секретарей: каждый из четырех, являлся узким и ценным специалистом в своей области. Девушка бесконечно уважала их за это и никогда не ревновала — выполняемая ими кропотливая работа казалась ей скучной и тяжелой. У Златы были другие полномочия.

Девушка поставила букет в кабинете Жанны Павловны, вдохнув запах тюльпанов. Их плотные, свежие листы похрустывали в руках, желтели еще сомкнутые бутоны.

Жанна Павловна вошла, изящно опираясь на трость.

— Завари чайку, ласточка.

— Я предаю нашу птичью солидарность, — пожаловалась Злата, копаясь в подобии буфета, который смотрительница устроила в антикварном сейфе.

Жанна Павловна улыбнулась, то ли умиляясь натянутому каламбуру Златы, то ли потешаясь над ней самой.

— Зайдешь ко мне сегодня? Бери Димочку, я привезла такие книги!

— Он как и всегда занят, но я буду точно, — предвкушая чудесный вечер, пообещала девушка.

У смотрительницы замерцала пластина на запястье. Она неодобрительно зацокала языком, перед тем как ответить на звонок и Злата догадалась в чем дело: звонила ее внучка, которая (как Злата со временем сложила из обрывков разговоров) воспитывала строптивого сына — подростка, вечно бунтующего против родственников. Девушка выскользнула за дверь, что бы не помешать личной беседе.

— Злата — симпатичный, правда? — Кези таяла перед экраном, мечтательно покусывая ноготь большого пальца. Злата мельком заметила эмблемы фанатского сайта.

— Очень,— с энтузиазмом ответила девушка, быстрее отбегая прочь.

Сейчас находится рядом с Кези становилось опасно — грезы о прекрасном превращали ее в настоящую фурию.

— Работа как у сапера, — довольная своей маневренностью прошептала Злата.

Книга терпеливо дожидалась своей очереди на краюшке стола. Девушка потянулась и принялась читать, испытывая невероятное чувство уюта, от того что Кези в фоновом режиме отчитывает какого-то бедолагу.

— Злата, в хранилище трубу прорвало! — донесся до нее голос секретарши.

— Что-то всплыло?— испугалась девушка.

— Да вроде нет, но трубы нужно срочно чинить.

— Кези, мне жаль, я не сантехник, — ровным голосом ответила Злата. Если отстанет, день еще можно спасти.

— Знаю, дорогая, — раздраженно ответила Кези, появляясь из-за перегородки. — Но заявку не отправила ты! Иди и разбирайся!

Злата сдержанно сцепила руки на коленях.

— Заявками занимался отдел обеспечения, это их прокол.

— Да хоть министр культуры! И не надо на меня смотреть! Пойди посмотри на трубы!

— От этого они перестанут течь?

— От этого перестанут паниковать сектора хранения и транспортировки.

— О, да. Великое явление начальника, — с отвращением сказала Злата, поднимаясь из-за стола. — Какую хоть трубу прорвало — холодную или горячую?

— Понятие не имею. Хочешь и там устроиться с комфортом?

Злата мило улыбнулась. Кези была невыносима.

Спустившись в хранилище девушка и впрямь стала свидетелем некоторой суматохи, что в прочем являлось отличительной особенностью этого сектора.

Первые встреченные работники вообще не знали, о какой трубе идет речь, зато следующие неслись на встречу через все хранилище, намереваясь самолично отвести Злато на место происшествия. Впереди топала полная женщина с лиловой помадой на губах, за ней двое парней и грустный мужчина в женском свитере и насквозь мокрых штанах.

Злата напряглась, в одно мгновение прокрутив голове сотню сценариев и приготовившись к худшему.

— Пойдемте, пойдемте Злата, это просто безобразие! Можете так и сообщить Жанне Павловне! — взволнованно прокудахтала предводительница.

— Конечно, так и будет, — внимательно глядя в глаза женщине, ответила Злата. — Только объясните в чем дело?

— Мы обедали, сидели в общем… Мы из ночной смены, у нас другой режим!

— Само собой,— кивнула Злата.

— Да… Ага! Я только достала бутерброды, и тут из стенки как лупанет! Прямо на Куземко, правда?— Куземко (мужчина в женском свитере) печально подтвердил, что правда. — Мы обратимся в профсоюз! Нет, вы только представьте — струя испортила продукты, залила пол, личные вещи!

Злата с облегчение поняла, что дело происходило в комнате отдыха.

— Вы правы, жуткое безобразие, — серьезно вынесла вердикт она. — Нужно как можно скорее оформить опись поврежденного имущества. Конечно, профсоюз это хорошая идея, но думаю, отдел Обеспечения возместит полную стоимость ваших вещей.

Слушавшая Злату четверка с облегчение выдохнула.

— Ваша смена закончилась? А сколько осталось? Да ну что вы, идите домой! Здоровье дороже, такие нервы… Господин, может вам лучше заглянуть в медицинский кабинет, вы можете и простудиться, — обратилась к Куземко Злата, пылая заботой о ближнем и стараясь не коситься на его штаны. Тот робко пожал плечами, остальные смотрели на Злату глазами, полными к себе искреннего сочувствия.

Решив, что миссия по пресечении паники окончена, Злата отправилась обратно в кабинет Жанны Павловны.

Кези вновь не сводила влажного взгляда с экрана.

— Все улажено, — бросила Злата, проходя мимо нее. Секретарша невнимательно кивнула в ответ.

Рабочий день закончился в шесть часов. Злата долго возилась с пластиной, перед тем как доверительно сдать ее Кези. Приходилось прилагать большие усилия, чтобы не улыбаться.

Пожилой шофер по имени Мартин, который всегда забирал Жанну Павловну домой, ждал смотрительницу возле автомобиля. Седой, круглощекий, с добрыми голубыми глазами, у Златы он ассоциировался с побритым Дедом Морозом. Водитель поздоровался, открывая дверцу. Жанна Павловна села внутрь и указала Злате тонким пальцем на место рядом с собой.

В салоне пахло ее любимыми духами — тяжелыми, пряными — и каким-то лекарством. Стоило отъехать от библиотеки на пару кварталов, на пластину смотрительницы пришло сообщение. Прочитав его, Жанна Павловна хмыкнула:

— Кези прислали счет за испорченные вещи и претензии к Отделу Обеспечения на четырех листах. Бедняга зла, как стадо шершней, так хлопотно…

— Возможно, вы хотели сказать «стая шершней»? Повысите ей зарплату, она не будет против, — щурясь в зеркало заднего вида, посоветовал Мартин.

— А потом и тебе, верно? — хлопнула тростью по подлокотнику Жанна Павловна.

— Такая уж моя беда — не умею довольствоваться малым, — добродушно ответил шофер.

Мимо проплывали многочисленные эко-коридоры, офисные работники вытекали из них, спеша к проезжим секторам и парковкам. Петляя по центральной, деловой части города, автомобиль поднялся на верхнюю террасу, откуда перед Златой открылся изумительный вид на небоскребы в весенних сумерках и трассы с вереницами машин, спешащих в пригород.

Дом Жанны Павловны приветствовал хозяйку сияющими окнами и флагами, развивающимися в вечернем небе. Мартин тронул гудок и на крыльцо хлынула ватага горничных, возглавляемых главной экономкой. Она чинно ждала, пока смотрительница выйдет из машины, что бы поддержать ее за локоть на ступеньках. Злата привычно шла за ними, молчаливо раскланиваясь с горничными, плохо говорящими по-русски.

— Накрой нам столик в библиотеке, только ничего тяжелого — я, похоже, поправилась на этих званных завтраках-обедах-ужинах. Такое коварство, — сетовала Жанна Павловна.

Просьбы тут же подхватывались горничными, с которыми экономка, как подозревала Злата, общалась телепатически.

Домашней библиотекой называлась большая комната на втором этаже, все стены которой покрывали полки и книжные шкафы. В центре, между двумя креслами, помещался накрытый скатертью столик.

Смотрительница опустилась в кресло и зевнула:

— В моем личном списке чудеснейших в мире вещей возвращение домой расположено на пятом месте.

— Я бы поставила повыше, — сказала Злата, присаживаясь напротив.

— Я бы тоже, но на четвертом картина «Леди Буря», а это старая вещь, ее нельзя двигать.

— Это та, которую Северный город не разрешил вывести на экспозицию, когда мы проводили выставку «Сила в искусстве»?

— Уверена, их директор сделал это мне на зло. Мы в не самых лучших отношениях с тех пор, как во время какого — то торжества я случайно забрызгала его рубашку красным вином. Спасибо, дорогая,— экономка сняла с подноса заварной чайник и чашки.

— Но это все же ценная вещь?

— Еще какая! И чему тебя пять лет учили?

— Забавно, если вдуматься, — Злата задумчиво взяла чайную ложечку. — Однажды человек пишет картину — пишет от всей души само собой — некоторым она нравится, некоторым нет, но в общем она интересна и становится знаменитой. В какой момент появилась ее ценность? Когда художник сделал последний мазок, когда она понравилась первому зрителю или когда провисела в картинной галерее лет сто?

— Странный вопрос, — засмеялась Жанна Павловна. — Может спросишь по другому?

— Хорошо, что же ценного в объекте? Идея?

— Я думаю, ты знаешь превеликое множество предметов, которые знамениты тем, что являются воплощением оригинальной идеи, но которые нельзя назвать искусством.

— Тогда идея плюс воплощение? — Злата принялась медленно размешивать сахар.

— Ласточка, по-твоему, ценность вещи только в идеи и умении ее сыграть? Как насчет вещей настоящих, но весьма банальных — друзей и семьи, например.

— Как вы это проделали? — восхитилась Злата. — Вы о вложении души, верно?

— Да. Но я беру себе право быть не правой, возраст такой,— Жанна Павловна насмешливо взглянула на Злату, вызвав у нее смутное ощущение дежавю.— Тем не менее, рассчитываю успеть побыть почетным гостем на твоей свадьбе.

Вот к чему опять все ведется. Эта фраза всколыхнула у Златы в душе волну неудовольствия. Весь мир и социум в лице Кези считал, что у порядочной двадцатилетней девушки должны быть толпы досаждающих поклонников( конечно если она не пугается, увидев себя в зеркале). Злате же это казалось жутко неловкой ситуацией — получать знаки внимания от людей, которые на что-то надеются, и при этом ни к одному не испытывать искренних чувств. Стоило ей поставить себя на место этих бедолаг, как сердце мучительно сжималось. Однажды Злата даже решилась поделится своими размышлениями с Кези, едва отделавшись от навязчивого молодого человека из Отдела Планирования, но была жестоко осмеяна секретаршей.

— Само собой, вот встречу нужного человека, — кратко ответила Злата.

— Моя серьезная ласточка, — Жанна Павловна сделала глоток чая. — Ну что ж, все верно. Но представь, я находила нужных людей четыре раза на своем пути, — она улыбнулась по верх чашки. Вокруг ее губ разгладились морщинки.— И с каждым из них я была готова провести все свою жизнь, — ее взгляд стал печальным.

Злата замерла. У нее даже дыхание сбилось от ударившего эха чужой боли.

— Я всем благодарна, особенно третьему мужу. Если бы не он, я бы не решилась… Ты не видела фотографий моих детей?

Жанна Павловна указала на одну из закрытых тумб у окна. Злата послушно встала и отперла ее — внутри хранились перевязанные стопки древних газет и неподписанные коробки.

— Люблю, когда фото можно держать в руках.Возьми верхнюю, да, неси сюда. Так, — Жанна Павловна задумчиво перебрала стопку внутри и протянула фотографию Злате.

С глянцевого листа на девушку смотрела безошибочно узнаваемая смотрительница, но только лет на тридцать моложе — с прямой спиной и густыми сливовыми волосами. Вокруг нее сгрудились улыбающиеся дети и подростки разного возраста, совсем не похожие друг на друга.

— Это Ханна, Юонг, Поля, Ромка, а младенец у меня на руках — Валерия. Удивительное было время. Ханну нам не хотели отдавать, потому что она плохо говорила, а Валерия болела и приходилось сидеть сутками в больнице, хотя нам отказывали в разрешении на удочерение.

— У вас, наверное, много внуков? — чувствуя тепло, спросила Злата.

— Трое, — после короткой паузы ответила смотрительница, — Большое счастье, его бы у меня не было, если бы не муж. А знаешь, как я плохо о нем думала, когда мы познакомились? Смешно вспомнить. Вот так Злата! Ты не знаешь, кто может сделать тебя счастливой, поэтому будь чуть открытей и мягче. Мне тоже иногда кажется, что в музее время останавливается, но за его стенами оно идет.

Жанна Павловна сцепила руки в замок и оглядела комнату, будто собираясь с мыслями:

— Главное…— Босс улыбнулась. Злата чуть приподняла брови. — Главное береги свои секреты, фигуру и зубы. Хорошие стоматологи большая редкость, а печенье ты можешь отложить прямо сейчас.

Злата рассмеялась. Советы Жанны Павловны всегда отличались некоторой приземленностью, что не лишая их мудрости, придавало практичности.

— Уже поздно, придется мне негостеприимно тебя покинуть. Книги в коробках, смотри сколько хочешь, — подавив зевок, смотрительница встала с кресла.

— Спокойной ночи, — кивнула Злата. Так происходило довольно часто — домой ее отвозил Мартин, поэтому она старалась не задерживаться несмотря на разрешение.

Бегло просмотрев книги и составив список необходимых работ, девушка спустилась к выходу. У двери, играя в пластине, ее ждала одна из горничных.

— Вы уже уходите?— мило улыбнулась она. Злате жутко нравилось копировать это искусственное дружелюбие в пикировках с Кези, она приходила в бешенство. — Сегодня вы рано.

Горничная коснулась пластины, передавая сообщение.

Мартин ждал у машины, переодевшись в повседневную одежду и держа тарелку с бутербродами.

— Я сорвала вас с ужина, — тоскливо протянула Злата.

— Нет, это вам, я знаю какие безвкусные сухари подает к чаю Юлия.

— Мартин, я уже много лет осложняю вам жизнь, а вы кормите меня? — Злата была искренне тронута.

— На мой взгляд, если вы умрете голодной смертью, проще моя жизнь не станет, — Мартин безмятежно вручил девушке тарелку. — Только не рассказывайте никому, что я разрешил вам есть в салоне, у меня серьезная репутация.

Всю дорогу до дома водитель расспрашивал Злату о ее работе. Она не как не могла разобраться, интересно ли ему на самом деле, но увлекалась и принималась тараторить без умолку.

— Эта работа вам очень подходит, — Мартин остановился у светофора.

— Вы, наверное, единственный кто так считает, — ответила Злата, вспомнив секретарей Жанны Павловны.

У эко-коридора девушка попрощалась с водителем:

— Не одного грубого торможения. Как по облакам доехали.

— Как сказала бы Жанна Павловна — не тревожь без надобности птичий рой, — улыбнулся Мартин.

Злата вспомнила, что не купила сладкое уже у порога квартиры. Было вдвойне досадно, потому что Димка кого-то привел с работы. Злата увидела из коридор — они сидели за столом на кухне и оба повернулись, когда девушка вошла, на ходу снимая туфли.

С Димой беседовал красивый молодой мужчина в черном джемпере с подвернутыми рукавами и темными волосами почти до плеч.

— Здравствуйте, — приветливо улыбнулась Злата, устало скидывая сумку с плеча.

Гость со странным выражением оглядел Злату.

— Добрый вечер, — слегка растеряно ответил он.

— Дим, пощади, я забыла к чаю купить печенье! Меня подвозил Мартин, — покаялась Злата перед другом. Тот восседал с непроницаемым лицом, скрестив руки на груди.

— Ничего, — деревянным голосом отозвался Димка. — Нам принесли,— он коротким движение указал на помятую картонную коробку, в которой обычно продаются торты.

— Что же ты не открыл? И чай не поставил…

— Я зашел без приглашения, — учтиво проговорил гость, но что-то в его тоне словно предлагало не принимать эту фразу всерьез.

Злата наполнила чайник водой. Димка сидел нахохлившись, с плотно сжатыми губами и не собирался представлять гостя подруге.

— Отлично! С шоколадом, как я люблю! — Злата сняла бечевку, окутывавшую коробку, и принялась резать торт.

Гость принял одобрение усмешкой.

— Как ваши дела? — спросил он, сцепив руки в замок на столе и подаваясь вперед. Девушка смутно ощущала его веселье.

— Спасибо, хорошо. А ваши? — осторожно ответила она, ставя перед мужчинами полные тарелочки.

-Благодарю, отменно, — поудобней устраиваясь, ответил гость.

— Да хватит уже!!! — взорвался Димка, вскакивая со стула.

Лицо мужчины озарило улыбкой и Злата почувствовала вполне физический рывок у солнечного сплетения. Нож выпал у нее из рук.

Перед ней, без зазрения совести поедая торт, сидел Глеб.

И почему она не узнала сразу? Не так уж сильно он изменился. Конечно, стал старше, ну может шире в плечах, волосы носит длиннее, чем раньше.

Заметив узнавание в глазах Златы, Глеб скрестил руки на груди.

Девушка кинула нож в мойку, повесила сумку на спинку стула, взяла себе чашку и лишь затем вновь подняла глаза.

— Рада тебя видеть. Совершенно не ожидала, но правда рада.

Глеб мотнул головой, словно это не имело никакого значения.

— Так изменилась — столкнувшись с тобой на улице я бы и не понял, что это ты, — говоря, он чуть сводил брови и на его лбу появлялась маленькая вертикальна морщинка.

Димка фыркнул и сердито поправил очки.

— Что ты делаешь у меня дома? — убрав с лица волосы, прямо спросила Злата.

— У нас дома, — пробурчал Димка.

— А если бы у тебя был мой адрес, не зашла бы? — Глеб положил себе очередную порцию торта.

Злате такое и в голову не могло прийти, но она мягко и неопределенно улыбнулась гостю.

— Зайти? Скорее нагло вломится!— обвиняюще ткнул в него пальцем Димка.

Глеб вздернул бровь.

— Дим, ты его не впускал? — Злата немного развеселилась от нарисовавшийся в воображении картины.

— Да откуда я знал, что это твой знакомый!? Приперся какой-то мужик, я дверь закрываю, а он мешает!

— Изящно твой молодой человек избавляется от конкуренции, — иронично улыбнулся Глеб.

Димка упрямо выставил подбородок.

— Тебе повезло, что я не вызвал полицию! Злата, как можно якшаться с таким типом?

— Последний раз я с ним якшалась лет семь назад, успокойся.

Глеб неубедительно закашлялся.

— Лааадно. У меня был тяжелый день и я иду спать. Злата, не забудь запереться,— Димка развернулся и скрылся в своей комнате, хлопнув дверью.

Злате захотелось бросится за ним следом. Глеб пугал ее.

— Я не пытался его задеть, так получилось. Сорится с кем-то не входило в мои планы, — после паузы сказал Глеб. Злате неожиданно показалось, что он занимает слишком много места на кухне.

— Как ты узнал, где я живу?

Чайник закипел и девушка разлила кипяток по чашкам.

— Я всегда знал.

Злата обернулась.

— Как? — только и смогла выдавить она.

— Это не было сложно. Уже наследующий день я мог приехать к тебе.

— Почему же не приехал? — недоверчиво спросила Злата.

Глеб отвел глаза. Злата со вздохом поставила перед ним чай. Даже если все так и было, она понимала Глеба. Наверное, тогда он посчитал произошедшее везением — вечно плачущая обуза пристроена в добрые руки, можно начинать новую жизнь. Что ж, такое решение оказалось счастливым и для нее: теперь можно только гадать, что с ней стало бы, если бы Глеб забрал ее из семьи Димы.

— Но все равно было ужасно, — вдруг холодно продолжил Глеб. — Ты хоть понимаешь, что мне устроила? Ребенок с нервным срывом, за которого я отвечал, один, посреди гигантского незнакомого города… Без преувеличения худшие сутки в моей жизни.

Злата прикрыла глаза.

— Ты отвечал… Мне так не казалось, я думала тебе все равно.

— Одним махом повесить на меня груз такой вины — невероятно эгоистичный поступок. Всегда хотел об этом сказать. Почему ты не осталась со мной?

— А у меня были причины остаться? — вздохнула Злата, сама за столько лет не нашедшая ответа на этот вопрос. — Так ты здесь за этим? Сводить счеты? — устало улыбнулась она. Долгий день, к тому же начинала страшно болеть голова.

Глеб потер лоб и запустил пальца в волосы.

— Меня явно не туда понесло.

Злата беспокойно теребила браслет на запястье.

— Итак, мой адрес у тебя давно, ты знал о моем переезде, но появился только сейчас, потому что?...

— У меня есть к тебе просьба. Я не хотел тебя тревожить раньше, думал, обойдусь своими силами, — Глеб замолчал, раздумывая.

У Златы мелькнуло предположение, что он попросит устроить его на работу, но Глеб был слишком хорошо одет для безработного.

Пауза затягивалась. Девушка вяло пила чай, прикидывая, как ей повежливей отказать Глебу, если ему понадобится что-нибудь сложное. Больше всего она желала закрыть дверь и принять ванную.

— Помнишь, мы пришли к Лине и у тебя был камень? Кусочек янтаря, который ты постоянно таскала с собой? — протянул Глеб медленно.

Злата плохо понимала, к чему он ведет.

— Да, кажется, — припомнила она. Те несколько месяцев, проведенных у Лины, предприняли попытку отрывками подняться из глубин сознания, куда были свалены ранее.

— Мы достали… У меня есть еще такие же. Злата, тогда ты брала тот янтарь и он говорил с тобой. Мне нужно, что бы ты послушала эти.

Злата изумленно распахнула глаза, пряча за наигранностью свое потрясение.

— Звучит, как будто я страдаю шизофренией. Или ты.

Глеб разочаровано фыркнул в сторону.

— Прекрати. Ты же знаешь, я говорю серьезно — мне удается иногда расслышать их голоса, но для меня они звучат совсем тихо. Поэтому было очень легко игнорировать тот кусочек янтаря, — раздраженно ответил он.

Это был такой до боли знакомый тон, что Злата едва сдержала подступившую панику.

— Не хотел быть резким, не смотри на меня так, — вновь смягчился Глеб.

Злата осознала, что его ничуть не смущают годы, прошедшие после их встречи. Если она увидела незнакомого, абсолютно чужого человека, то Глеб воспринимает ее так же, как когда ей было тринадцать. Она взяла себя в руки.

— В восхищении. Такое ощущение, что я тебе что-то должна. Нет, Глеб. Со мной, в дополнении ко всем несчастьям, случилась какая-то странная история, непонятная и жутковатая. По мне так лучше не будить птичий рой, — Злата отрицательно покачала головой.

— Ты хотела сказать «пчелиный рой»? — озадачился Глеб.

— Ну да, кучу индивидов, — Злата изобразила легкомысленную гримасу. Последние годы время служило интересам Златы: не бескровно, но надежно выкорчевывались и стирались болезненные воспоминания о прежней жизни, на их месте цвела новая реальность. Теперь же Глеб грозил ураганным ветром ворваться в терпеливо взлелеянный сад.

— Вот как, а тогда ты мне совсем не казалась напуганной, — Глеб с преувеличенным сочувствием уставился на Злату. Настал ее черед отвести глаза.

— Даже если так, не хочу. Теперь я на многое смотрю по-другому. Могло произойти все что угодно, безответственно идти на такой риск вновь. И тем более на него толкать, — сказала Злата в укор Глебу.

— Все абсолютно безопасно, мы долго изучали эти явления, я бы не стал никого подвергать опасности. Злата… От этого многое зависит, — Глеб говорил быстро и почти шептал, девушке пришлось наклонится к нему. Некоторое время они глядели друг другу в глаза.

— Я не хочу… — Злата не знала, к чему относится ее ответ. Возможно, к присутствию в ее жизни сидящего напротив мужчины.

— У тебя есть фантастический дар, — Глеб протянул к девушке сложенные ладони, словно предлагая отдать его. — Он для использования и рождает долг. Почему мы оказались так далеко от дома? Если это ответ? Если это возможность узнать правду?

— Долг? А если лучше не знать? У меня есть моя жизнь, мне нужен только покой, — Злата встала и Глеб поднялся следом.

— И тебя это устроит? До конца теряться в догадках, искать себе место, которого может и не быть?

— Не хочу участвовать в твоих экспериментах!

Глеб скрестил руки на груди и чуть склонив голову смотрел на нож, лежащий в мойке.

— Прошу в последний раз. Ты должна приехать завтра, потом можешь быть свободной и жить спокойно, — его голос приобрел жесткость.

— Нет.

— За тобой заедут. До завтра, Злата.

Глеб быстрым шагом вышел, оставив онемевшую девушку стоять. Она не могла отдышаться как после забега. В невероятном возмущении Злата закружила по кухне, роняя и машинально вешая сумку на спинку стула.

Будто ей тринадцать лет и ее снова заставляют лезть на дерево за ягодами.

— Хватит топать! — Димка выглянул из своей комнаты, сердитый и взлохмаченный. — И в следующий раз предупреждай, перед тем как к тебе повалят знакомые!

— Он больше не придет, я надеюсь, — Злата закусила палец.— Ну, в чем дело?

— Ты говорила, что сирота и никого не знаешь в городе! Откуда взялся друг детства?

— Этот парень помог мне добраться в город из деревни, в которой мы жили. Я его почти не знаю и я правда сирота, — последнее слово обжигало даже спустя столько лет. В первый раз оно чуть не сожгло ей язык.

— Ну я и удивился, когда заявился этот Глеб — Дима утих и сбавил тон.

— Я займу ванную, хорошо? — Злата умоляюще уставилась на друга.

Димка разрешил царственным движением руки.

Набрав воду и разведя четверть флакона пенящейся жидкости, девушка нырнула внутрь и поежилась. Злату не покидало ощущение обдувающего ее холодного ветра, пришедшее с визитом Глеба.

Камни, которые говорят. Которые говорят со Златой.

За прошедшие семь лет, пытаясь адоптироваться и не сойти сума (то есть занимаясь сравнительно полезными вещами) Злата редко думала о Глебе, но все же странно, что о янтаре она не вспомнила ни разу. Сосредоточившись, ей удавалось схватить размытое чувство защищенности и спокойствия, которое девушка чувствовала рядом с ним. Дикость, тогда не было никаких причин его испытывать.

Вода уже давно остыла, когда Злата вышла из ванны. Из приоткрытой в комнату Димки двери били видны скачущие отсветы работающего телевизора, но по давным-давно установленной договоренности друг смотрел фильмы в наушниках.

Спать не хотелось, Злата вернулась на кухню, где в глаза сразу же бросились остатки торта. Девушка подавила желание выкинуть их вместе с коробкой и поставила в холодильник. Завтра ей не придется заходить в магазин, хоть за это Глебу спасибо.

Утро вторника случилось снова. Это, в принципе, происходило регулярно, но надежды терять нельзя — однажды вечер понедельника вполне может перейти в субботу.

Злате в ванную был выдан будильник и после его противного писка Димка напористо забарабанил в дверь, вынудив девушку покинуть стратегически важный объект. Она вышла злая, с недосушенными волосами и баночкой крема в руках. В дополнении ко всему, за десять минут до запланированного выхода, в каблуке любимых туфель было обнаружено подозрительное шатание и разброд.

Злата как раз проверяла, на что способны туфли, когда в дверь позвонили и, прежде чем девушка успела сделать шаг, распахнули толчком.

С порога на Злату удивленно уставились двое парней лет двадцати — двадцати пяти.

— Вы нас ждали? — вежливо улыбаясь поинтересовался один из них: щуплый и невысокий, в вязаной шапочке и дешевой куртке.

— Забыла на ночь закрыть, — пролепетала Злата, отступая.

— Опасно так жить, девушка, — пробасил второй, вразвалочку протискиваясь в коридор — это был накачанный блондин с сильно вьющимися волосами.

Первый парень схватил его за рукав ветровки, заставив притормозить.

— Глеб попросил забрать вас, Злата. Меня зовут Андрей, — из под шапочки, натянутой до самых бровей, на Злату открыто смотрели два голубых глаза.

— Кельт, — представился второй, кивнув. — Рад знакомству.

— Куда забрать? — Злата взяла себя в руки. — Я же вчера все ясно ему сказала!

— О! — Кельт заинтересовано оглядел девушку, — Люблю человеков, которые говорят ясно, — одобрил он, повернувшись к Андрею. Тот ответил пожатием плеч.

— Вы не собираетесь ехать? Не знаю что и делать, Глеб сказал привезти вас…— Андрей, похоже, расстроился.

— У меня работа, — заморгала Злата, но это почему-то прозвучало как оправдание.

— Да ниче, не убежит. Мы не надолго, туда и сразу назад, подвезем, — заверил Кельт.

Злата растерялась. Почему-то абсурдная уверенность двух незнакомых парней в том, что она сядет к ним в машину и куда-то поедет вместо своей работы, делала этот исход весьма вероятным.

— Мне очень жаль, но ничего не получится, вы теряете время, — выпалила она любимую фразу Жанны Павловны.

Парни переглянулись.

— А давай ты лично это Глебу скажешь, — Кельт ненавязчиво попытался взять Злату под руку. Девушка возмущенно рванулась.

— Перестань, мы в гостях! — завопил Андрей.

— Извините, — скорчив рожицу, пробасил Кельт.

Злата не могла найти слов от ярости. Происходящее явно несло послание от Глеба, и подразумевало применение силы, если она откажется ехать.

— Мы не пытаемся вас похитить, не пугайтесь! — нервно хихикнул Андрей, замахав руками, хотя из них троих именно он выглядел испуганным.

— Что ты несешь? — с недовольством спросил Кельт, склонив голову. — Ты в курсе, что за это сажают?

— Но я же и говорю, что мы не собираемся…

— Да? Когда говорят: \"Мы не пытаемся вас похитить\" — это означает, что как раз пытаются!

— Я по-твоему, больной?

— Так, стоп! — прервала парней девушка. — Значит, сказать Глебу лично? Ну-ну… Я сейчас, только с другом поговорю, — изо всех сил сдерживая бешенство, выпалила Злата. Как Глеб смел? Она до него доберется…

Кельт и Андрей мигом перестали пререкаться.

— Нам здесь подождать? — обрадовано уточнил Андрей.

— Вниз идите, — отослала ребят Злата, и незваные гости послушно двинулись прочь, демонстрируя полнейшее доверие.

— Ууу, у нее парень есть, — услышала она полный разочарования голос блондина за спиной, направляясь к ванной.

— Дим, вылезай, ты мне срочно нужен! — крикнула она у двери.

— А?

— Выходи! — Злата забарабанила в дверь

Спустя минуту приоткрылась дверь и выглянул курносый Димкин нос.

— Снова конец света?

— Почти. Нам придется пропустить работу.

— Что?

— Одевайся, кое-куда поедем…

— Рехнулась?

— Димка! — взвыла Злата. — Мне нужна поддержка, давай со мной, это безумно важно!

Димка помедлил и, скривив губы, стал безжалостно растирать голову полотенцем.

— И куда ты собралась?

— Это не я, это Глеб. Он прислал за мной двух парней.

Друг замер.

— Мы остаемся дома! Твой знакомый явно псих!

— Нет, не думаю, — Злата выдохнула.— Прошу тебя, ну пожалуйста!

Димка диковато посмотрел на нее и зажмурился:

— Ладно, возьми мою пластину, сообщи, что я при смерти и не приду в офис. Хотя потом может оказаться, что это правда…

Злата быстро отправила сообщение партнерам Димы, а потом и своей Кези. Схватив сумку, накинула пальто с шарфом и вылетела из квартиры, только в лифте сообразив, что, поглощенная картиной расправы над Глебом, забыла переобуться.

Парни ждали под деревьями.

— Дима скоро выйдет, — между прочим сообщила Злата.

Кельт и Андрей отработано переглянулись.

— Во, так веселее, — одобрил Кельт. — А зачем?

— Для поддержки, — невозмутимо ответила Злата. Все помолчали.

— Значит, ты и правда умеешь читать скрижали? — неожиданно, с жадным любопытством, спросил Андрей

— В смысле камни? Этот процесс трудно назвать чтением. Мне его не с чем сравнить.

Кельт серьезно кивнул.

— Бывает больно?

— Нет, — удивилась Злата.

— Тогда чего ты ломалась? — просто спросил Кельт.

Злата моргнула — за последние семь лет девушка впервые слышала это выражение.

— Дело не в том, что мне больно. Похоже на бессвязный фильм внутри головы, в котором ты в главной роли. Поверь, ничего приятного, — едко ответила Злата.

— Да ну? — почему-то хмыкнул Кельт.

— А я-то думал, как скрижали работают! — с трепетом выдохнул Андрей.

— Скрижали… Ребята, кто вам придумал терминологию?

Кельт низко, на удивление приятно расхохотался.

— Ну, камни старые и на них как бы записано…— сконфуженно пробормотал Андрей.

Злата улыбнулась . Парочка явно начинала ей нравится.

Димка появился из подъезда спустя три минуты в своих любимых роговых очках с лимонно-желтой оправой. Кельт оглядел его с большим сомнением.

— На чем поедем? — начиная остывать и жалеть о принятом решении, спросила Злата.

Кельт махнул в сторону полупустой стоянки.

— Красный Мерседес, что ли? — поразился Димка.

— Не-не-не, мы проще, вон та рухлядь наша.

— Заткнись, — прошипел Андрей, и Злата узнала в нем обиженного за любимую машину хозяина. Он сел за руль старенького электромобиля синего цвета, Кельт то же залез вперед, подтянув коленки к груди.

— Хорошая машинка, обижают тебя, — прошептал Андрей, вращая руль.

Кельт непрерывно набирал сообщения на своей пластине.

— И где вы собираетесь? — спросила Злата, когда машина явно направилась на выезд из города.

— Не далеко есть маленький поселок, тридцать минут езды. Обратно привезем, я ж обещал, — доверительно сказал Кельт.

Димка с опасным видом поправил очки.

Девушка наблюдала за сменой пейзажей и думала о Жанне Павловне и Кези, которая просто сума сойдет, если Злата опоздает на полдня. При мысли о Глебе обострялась досада.

Они двигались по шоссе, прорезающее вереницу деревенек. Проезжая очередной поселок, Андрей свернул на узкую, одноэтажную улицу, полную цветущих нарциссов.

— На месте, — объявил он. Злата с усилием открыла дверцу, рассматривая высокий деревянный забор, над которым, как пенка убегающего молока, возвышалась начавшая зеленеть шапка виноградной беседки. Улочка, тихая и по-деревенски заросшая, тянулась в гору, утопая в весенних цветах.

Дима огляделся:

— Он здесь живет?

— Не знаю, наверное, — ответила Злата, кусая губу. Ей бы не хотелось, что бы друг знал о сути затеи Глеба.

— Вы можете подождать в машине? — спросил Андрей у Димы, словно прочитав мысли Златы. — Понадобиться около часа.

— Мне внутрь нельзя?

— Дим, правда подожди, — Злата умоляюще взяла его за руку.

— Тебя не поймешь, — с обидой ответил он.

— Дииим…

— Ладно, кричи если вдруг.

— Как невежливо! — обвиняющее уставился на него Кельт. — Можно подумать мы тут собираемся…

— Пойдемте, — оборвал его Андрей. Он толкнул шершавую от облупившейся зеленой краски калитку, жестом приглашая Злату войти. Она шагнула, чувствуя, как тонкий каблук утопает в гравии.

За забором открылся широкий двор, полностью закрытый виноградной лозой, длинный дом с низкой крышей и небольшой сад.

У деревянного стола, в глубине, ела мороженное из тарелочки длинноносая девушка.

— Ирин, обеденный перерыв? Познакомься — Злата, — представил Кельт. Девушка скосила на Злату глаза, не вынимая ложечки изо рта. Под ее черными, по — мальчишески короткими волосами, блеснули дорогие серьги. — Проходи в дом.

— Ой, — сказала Злата, оглядываясь на оставшийся в гравии каблук.

Кельт загудел, Андрей быстро наклонился и вытащил сломанную шпильку.

— Я подчиню, — сказал он, игнорируя протянутую Златой руку.

— Ничего страшного.

— Я правда могу подчинить, мне не тяжело! — замотал головой Андрей.

Злата замялась:

— Мне здесь разуться? Земля холодная.

— Разувайся,— с кошмарным энтузиазмом усмехнулся Кельт. — Я донесу тебя на руках!

Девушка по имени Ирина поперхнулась мороженым.

Злата дохромала к порогу.

— Спасибо, я обойдусь. Давайте к делу, где Глеб?

— Уехал рано утром, — спокойно сказала Ирина, соскребая остатки мороженного. — У Эрика проблемы с Севастопольскими скрижалями.

— Матьяш? — напрягся Андрей.

— А Лара? — одновременно спросил Кельт.

Ирина флегматично пожала плечами, что парни восприняли как ответ.

Злата осознала, что выплеснуть раздражение на его источник не удаться.

— Вовремя он смылся…

— Злата, тогда вам придется задержаться. Извините, — не поднимая глаз сказал Андрей.— Давайте я пока подчиню туфлю.

Девушка досчитала до десяти в обратном порядке. Кельт с интересом следил за изменением выражения ее лица.

— Там Ева, — между прочим сказала Ирина.

— О! Она тебя займет! — закивал Кельт.

— Может в следующий раз? — без особой надежды спросила Злата.

Кельт смешно надул губы и Злата поняла, что до приезда Глеба ее не отпустят.

Сохраняя достоинство, девушка направилась в дом, следом за парнями.

В маленькой комнатке, оборудованной под кухню, красивая платиновая блондинка пила кофе.

— Головной убор сними, ты в помещении! — неожиданно рявкнул Кельт, едва они переступили порог и сдернул с Андрея шапочку, прежде чем тот увернулся. Волосы у него оказались ядерно — зелеными.

Увидев Андрея, блондинка, не сдержавшись, фыркнула в чашку.

— Неудачный эксперимент, — буркнул парень, сердито забирая у Кельта и вновь натягивая шапочку.

— А что за милая девушка с тобой?— отсмеявшись, спросила Ева. Под ремешком ее часов на правом запястье плясали серые вытатуированные бабочки, пластину она носила на левой руке.

— Ум… Наверное лучше, чтоб ее представил Глеб… — Андрей вопрошающе посмотрел на Злату.

— Само собой. А пока зовите меня \"Прекрасная незнакомка\", — кротко согласилась она. Глаза Евы с озорством сверкнули и Злата поняла, что пришлась ей по душе.

— И правда глупость, — вздохнул Андрей.— Это Злата.

Женщина по имени Ева распахнула глаза, словно перед ней явилось невероятное чудо.

— Наконец-то! Честно говоря никогда и не думала, что удастся с тобой познакомиться!

— Глеб обо мне много рассказывал, — забавляясь, подтвердила Злата.

— Больше молчал, но это характерно, — ответила Ева, вставая. — Значит, его сорвали, а он тебя ждал? Теперь понятно, почему все приготовлено…

— Ты ему говорила, что приедешь раньше? — заглянул в холодильник Андрей.

— Нет, я даже не надеялась вас застать, а наткнулась на всю компанию.

Ева тепло улыбнулась Кельту.

— А с тобой мы вообще сто лет не виделись. Как родители?

— Норм. Папа купил новый автомобиль и мне больше нет места в его сердце, — Кельт равнодушно воткнул трубочку в пакетик сока.

На золоченую пластину Евы поступил сигнал и она, быстро улыбнувшись и поманив за собой Андрея, вышла на улицу.

— Классная, — глядя в след, с восхищением сказала Злата Кельту.

— Угу. Повезло Глебу с женой.

Злата даже не слишком удивилась, только ярче осознала как по-разному проходили их жизни последние семь лет. Глеб явно нашел себя здесь: полный дом друзей, жена, какие-то исследования. В окно Злата видела Еву и Андрея, внимательно слушающих пластину.

Еще в своей прошлой жизни у Златы была такая игра — встретив влюбленную пару, она на мгновение представляла, какими глазами они смотрят друг на друга. Глебу наверняка нравятся лицо и волосы Евы, бархатный голос, движение, которым она поворачивает голову. А ей же… За что она могла полюбить Глеба?

Из задумчивости Злату вывел типичный звук пустого пакетика с соком, от которого требуют невозможного.

— Суетятся че-то. Опять, наверное, проблемы с транспортом, — смял коробочку Кельт.

— И часто такое бывает? — спросила Злата, поддерживая беседу.

— На прошлой неделе Северный город от души нам пляски устроил, случился страшный скандал на таможне. Типа вывоз памятника древности и все такое: Эрика чуть не арестовали.

— Что, в самом деле такая ценная вещь? — в Злате проснулся профессиональный интерес.

— Ничего в этом не понимаю, — с гордостью признался Кельт.

— Ты нужен, — вернулся Андрей. Кельт послал Злате воздушный поцелуй и скрылся за дверью.

— Глеб скоро будет, давай я тебе пока все покажу? — Андрей галантно провел Злату в следующий зал. Девушка почувствовала, как уходит сковывающее ее напряжение, стоило ему только открыть двери.

В большой комнате не было ничего, за исключением неравномерно бугрящегося брезента, расстеленного почти по всей поверхности пола. Злата, не дожидаясь разрешения Андрея, аккуратно приподняла один уголок. На низеньких подставках располагались каменные таблички с нечитаемо стертыми знаками.

Андрей свернул брезент и Злата застыла, не в силах отвести взгляд от камней.

Они были абсолютно разными и по размеру и по материалу: темный булыжник размером с голову и со следами ракушек располагался в центре; поставки с блестящими черными камешками занимали верхний угол; но более всего притягивала группа потрескавшихся скрижалей, на которые с начала обратила внимание девушка.

— Вот это коллекция! — потрясенно воскликнула Злата. — И это все собрал Глеб?

— С нашей помощью, — серьезно добавил Андрей.

— И сколько человек у вас… в группе?

— Семь, если не считать специалистов, которых приходиться нанимать время от времени.

— Так вы занимаетесь тем, что приходите сюда и пытаетесь их услышать? — Злата сложила руки на груди, пытаясь унять сердцебиение. Собственная реакция ее напугала.

— Вы так говорите, как будто мы секта какая-то! — Андрей был задет.

— А на самом деле?...

— Думай о нас как о тайном ордене, — меланхолично прошествовала мимо дверного проема Ирина.

Злате показалось, что Андрей едва заметно покраснел.

— Ну хорошо. Просто скажи — как Глеб смог подбить вас заниматься подобными вещами?

Парень странно оглядел Злату.

— Удивительно. Откуда столько недоверия и кеспицизма?

— Скептицизма, — Ирина проплыла в обратную сторону.

— Я думал, что вы должны понимать важность скрижалей больше всех, — не обратив на нее внимания, продолжил Андрей. — Откровенно говоря, я просто мечтал с вами познакомиться и узнать ваше мнение!

Злата растеряно моргнула. Андрей смущенно наклонился и поправил ближайшую подставку.

— Ты давно знаешь обо мне… — поняла девушка.

— Да, Глеб рассказывал, — Андрей провел пальцем по сколу гладкого черного камня.

Злата выжидательно молчала.

— Он предупреждал, что вы недоверчивы, вспыльчивы, импульсивны и очень чувствительны.

Злата сделала еще одну мысленную пометку в графе «причины моей антипатии».

— И после такой характеристики тебе еще хотелось с ней пообщаться? — за спиной у Златы раздался насмешливый голос Глеба. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, сжимая в руке полупустой стаканчик с растаявшим мороженым и десертную ложку.

Да что в нем можно найти?

— А как же иначе? — глаза Андрея заблестели. — Я хотел спросить — как это все с другой точки зрения? — он широко развел руки. — Какие тогда были люди, что их волновало? Изменился мир к лучшему или к худшему?

Злата испытала резкий приступ мигрени. В затылке заломило до тошноты.

— Тебе не стоило начинать,— Глеб спокойно зачерпнул мороженое.

— Ты всегда так, — упрекнул Андрей.

— Она тоже,— Глеб кивнул в сторону Златы.

Злата массировала виски, стараясь ровно дышать. Она явно не была готова встретиться с человеком, который знает о ее ситуации.

— Мои — в курсе, — тихо сказал Глеб, наблюдавший за девушкой. Она закусила губу, стараясь сдержать порыв и не высказать Глебу все, что пришло ей в голову. Свою жизнь он может осложнять сколько угодно, но причем здесь Злата?

— Я знал, ты не будешь в восторге. Прости, однажды мне понадобилось как-то подтвердить свои слова, поэтому пришлось сдать всех свидетелей.

— Хочешь сказать, что если бы тебе не поверили, ты бы притащил меня как доказательство?

— Ну, обошлось ведь, — Глеб облизал ложечку.

— Мне фантастически повезло!

— Вот именно, — твердо сказал Глеб. — Если собираешься устроить скандал, будь добра, поразмысли над этим.

Злата прикрыла глаза. Да, именно так он о ней и думал.

— Не хочу сориться, давай все побыстрее закончим и не будем влезать в жизни друг друга. У меня много дел и Дима ждет на улице.

— А его срочно вызвали на работу, — расслаблено протянул парень, сощурив глаза. — Он очень сожалел, но там без него как без рук. Кельт уже повез твоего друга.

Злата растерялась.

— Он не стал бы без меня …

— Я убедил его, что с тобой все будет в порядке. К тому же, он знает, где меня найти.

Абсурдная ситуация. Сверхподозрительный Димка доверился словам Глеба?

— Скажи честно, вы стукнули его по голове и спрятали в подвал?

Вместо ответа парень справился с очередной порцией мороженного.

— Глеб, мне некогда ждать пока вы позавтракаете, — со своей лучшей интонацией \"я уполномочена, я во всем разберусь\" сказала Злата.

Андрей изумился и даже Глеб приподнял брови в легком замешательстве.

-Тебя никто не угостил, да?— с насмешливым сочувствие обронил он, скрываясь на кухне.

Девушка обернулась к Андрею, тот ответил ей полной неловкости улыбкой.

— Думал, у нас отношения получше?— догадалась Злата.

— А разве нет?— потер нос Андрей.

В дверном проеме медленно появилась рука Глеба, помахивая нераспечатанным стаканчиком с мороженым.

Команда Глеба вяло собиралась на кухне полтора часа, поражая Злату своей неорганизованностью. Вернувшийся Кельт долго дозванивался, а потом громко орал на кого-то в пластину, а некто Эрик нашелся в Северном городе, где он и вовсе не должен был появляться. Андрей суетился и расправлял высокие барьеры (по виду из многослойной фольги), которые следовало установить вокруг подставок со скрижалями, Ева и Глеб не отрывались от экрана и, вдумчиво совещаясь, вели длинную переписку.

Все это время Злата с вновь проснувшейся робостью сидела в кресле, отчаявшись привлечь к себе внимание выразительными взглядами на часы, и перекладывая из руки в руку запотевший стаканчик растаявшего мороженного. Как Глеб провернул этот фокус и вручил его ей, девушка не понимала.

Ирина единственная сохраняла полностью расслабленное состояние, слушала музыку и делала вид, что Злата ей совсем неинтересна.

— Может начнем? — наконец поинтересовалась девушка, подойдя к Глебу и Еве. Видеть их рядом было странно и почему-то неловко.

— Не все оборудование установлено, — ответил Глеб, не сводя глаз с кусающей губы Евы. Злата поняла, что он тоже ни капли не торопиться, — Если хочешь, можешь пока сама пойти посмотреть.

Девушка пожала плечами — больше все равно нечем разбавить ожидание, но неужели они не могли приготовиться раньше?

В комнате, полной камней, ощущалась прохлада. Злата присела и потрогала ближайший камень, с разочарованием ничего не ощутив — возможно здесь и впрямь не обойтись без специального оборудования.

В окно глянуло солнце, осветив старые обои на стенах и пыльные полы. Злате стало смешно: в далеком-далеком будущем, в большом-большом городе, в комнате то ли клуба по интересам, то ли секты, сидит девочка и пытается вытащить картинки из камня.

Вспомнились слова Глеба о том, что скрижали могут дать ответы. Как, интересно, он пришел к этой мысли? Злата закрыла глаза и представила себе семнадцатилетнего Глеба: полным вопросов, решительного, с его жаждой действия, интересом к миру … Что он мог увидеть, что узнать за последние семь лет? Злата тряхнула головой — с этой точки зрения Глеб смотрелся вполне себе по-человечески.

Каменные таблички на полу притягивали, и, чем больше отступала головная боль, тем яснее виделось, что в их расположении должен быть иной порядок. Скрижали играли неправильно, просто перепутанные ноты в знакомой мелодии.

Прошло некоторое время. Постепенно, пока Злата разглядывала камни, обозначилось смутное понимание, как на самом деле следует сложить пазл.

Злата потянулась и развернула одну из подставок. Воздух словно наполнился озоном. Девушке остро захотелось перевернуть один из камней и она больно прищемила себе палец, осуществляя это.

Сердце билось как сумасшедшее, в груди рождалось ликование творца и первооткрывателя одновременно.

Стал вырисовываться узор, заставивший Злату задохнуться от восхищения чье-то гениальной задумкой — дорисовывая незаконченную картину, девушка быстро поправляла, сдвигала и переставляла подставки. Закончив работу, Злата опустошенно выдохнула и поднялась с колен, стряхивая пыль с брюк.

В дверном проеме стоял Глеб, положив ладонь на лоб и недоверчиво обегая глазами скрижали. За его плечом переминался, тянул шею Андрей.

— Начинаем немедленно! — с хищно блестящими глазами скомандовал Глеб.

Спустя несколько секунд Андрей уже устанавливал экраны по кругу, Глеб подключал камеры на треножниках и датчики, мерцающие гладкими корпусами.

Ева с острым вниманием прочитала длинное сообщение с пластины, и, подняв глаза на мужа, показала ему большой палец.

Злата взирала на происходящее со смесью интереса и возмущения — Глеб явно сымитировал заминку, но идущее из глубины предвкушение чего-то, сдерживало ее злость. Сильно кружилась голова.

Окна закрыли жалюзи, стало темнее и будто холоднее — девушка пожалела, что сняла пальто.

— Для таинственности? — послышался голос Ирины.

— Для датчиков, — ответил Глеб. — Злата, приступай.

Девушка осторожно прошла между подставок со скрижалями, трогая камни и прихрамывая из — за разницы в высоте туфель. Андрей и Ирина напряженно следили за ней из сумрака. Ни музыки, ни голосов, ни видений.

— Что ты сказала? — вдруг спросил Глеб. Ей показалось, в тусклом свете глаза его горели.

— Я молчала, — пожала плечами Злата. — Ничего не происходит. Лучше попробуй сам, — миролюбиво предложила она, слегка оступившись и коснувшись поверхности самого крупного камня. Глеб шагнул в очерченный заслонками прямоугольник.

Благословенный Город под светлыми небесами. Дома из белого камня, брусчатка под ногами, чайки на парапете — Злата оглянулась — мимо проходили очень высокие синеглазые люди, такие красивые, такие знакомые… Венец.

Нет, перестань, не хочу, НЕ ХОЧУ!!!

Темная комната, люди у стен. На мгновение она увидела яркий, сияющий золотом луч, тянущийся от нее к Глебу. Злата заморгала и видение пропало.

— Я все слышал… Как эхо… — потеряно прошептал Глеб, обращаясь к Злате.

Девушка кивнула и огромным усилием воли сняла руку с камня.

В ушах шумело, сердце билось как после быстрого бега. Шаря рукой по стене, Злата вышла на кухню и оперлась на стол, восстанавливая дыхание. По руке бегали мурашки, словно она затекла.

То, что с ней только что случилось, было совсем не похоже на ее первый опыт общения со скрижалями. На мгновение на земле не стало человека по имени Злата Яворская — остался только бестолковый тленный придаток к бессмертному камню. Сметенная потоком памяти, вихрем ярких воспоминаний, каждое из которых явно желало отпечататься внутри ее черепа, девушка, похоже, стала сосудом. Собственные мысли и чувства неожиданно оказались незаметными на фоне оглушающей лавины образов, и только микроскопическая частица сознания в глубине, завопившая от ужаса, не дала ее личности раствориться.

«Ни за что… Ни за что на свете…», — Злата с силой растерла руку, пытаясь вернуть ей чувствительность. «Если меня попросят сделать это еще раз…»

Из комнаты показался Глеб, мрачно окинув Злату взглядом.

— Что случилось? — резко спросил он. — Тебе плохо?

Злата не нашла в себе сил ответить. Она с яростью посмотрела на него исподлобья, надеясь, что ее взгляд достаточно выразителен.

— Ясно. Андрей! Отвезешь Злату?

— Ага, — ответил из комнаты тот.

— Иди, посиди немного на улице, -и Глеб, схватив Злату за запястье и подталкивая в спину, быстро вывел ее во двор к скамейке.

Обескураженная такой бесцеремонностью девушка не успела опомниться, как дверь в дом захлопнулась.

— Господа проводят секретный совет? — вслух, стараясь отвлечься, спросила Злата. Её разум панически озирался, цепляясь за реальность, сигнализируя о голоде, оцарапанной руке, сломанном каблуке и возмутительном поведении Глеба.

Девушка присела на скамью, прикрыв лицо руками. А что она ожидала от Глеба, особенно после всех этих взаимных упреков? Он не относился к ней с заботой когда она была маленькой и не должен был сейчас. Противно другое — ни как не получалось защитится от его раздражения, чувствуя себя в такие моменты олененком, на которого несется поезд.

Вскоре вышла Ирина со стаканом воды для Златы:

— Они снимают показания с датчиков. Похоже, получилось что-то феерическое, — равнодушно сказала она.

— Славно, — ответила Злата, силясь прогнать из памяти образ тонущего города.

Ирина пожала плечами.

* * *

Андрей всю дорогу молчал и только по-дурацки улыбался, глядя на Злату в зеркальце заднего вида. В машину ей выдали клей, и она сумела прилепить каблук — хлипко, но сойдет как временная мера.

Как и обещал, парень высадил ее прямо перед зданием библиотеки, недалеко от главного входа. От мысли, что впереди еще целая половина рабочего дня, стало невероятно тоскливо.

В животе свирепо заурчало. Злата пропустила обеденный перерыв, а после такого колоссального опоздания полчаса уже ничего не решало.

У библиотеки были свои кафе, поразившие когда-то Злату до глубины души. По уровню обслуживании и качеству еды они не уступали среднему ресторану, а еще у работников некоторых отделов была приличная скидка. Не колеблясь, девушка направилась к черному ходу, от которого можно быстро пройти к кафе, не петляя по внутренним залам.

У входа, уставленного цветами в высоких вазонах, Злате, уже мечтающей о свежем жульене, заступило дорогу смутно знакомое лицо. Понадобилось несколько секунд на возвращение в бренный мир и девушка натянула дружелюбную улыбку.

— Здравствуйте, как хорошо, что я вас встретил! — Куземко взволнованно замахал руками. У него было незапоминающееся лицо с близко посаженными глазами и крупным носом.

— Здравствуйте, это почему?— бросила страждущий взгляд на любимый столик Злата.

— У меня вопросы по поводу компенсации!

— Обратитесь в соответствующий отдел.

— Там такая очередь на заявки!

— С каких пор? — Злата думала, что ребята из отдела Регулирования давно урегулировали все, включая очереди.

— Это все тот порыв, — грустно промямлил Куземко.

— Боюсь, я правда ни чем не могу помочь, мое дело всего лишь определить, под чью юрисдикцию попадает происшествие. «И замять скандал»— додумала Злата.

— Хотите, я расскажу вам, чья это была вина? — внезапно решился Куземко, с предосторожностью озираясь в поисках возможного шпиона.

— Спасибо, но это слишком опасная информация, — серьезно ответила девушка, боком проскальзывая в кафе и оставляя за спиной обиженного Куземко. Кези умела разбираться с такими психами, (причем своеобразно веселясь) Злата же всегда инстинктивно пугалась человеческой неадекватности.

Добравшись до столика, девушка приняла меню из рук услужливого официанта, мгновенно выросшего рядом.

— Здравствуйте, я бы хотела жульен, персиковый сок и…

Злата застыла. Работая в центральном Библиомузее конечно трудно с уверенностью сказать, что не встретишься со старыми знакомыми, но для одного дня происшествий явно слишком много. Женщину с голубыми косами вокруг головы она узнала бы и спустя века — это была свидетельница и, в каком-то смысле, причина ее нервного срыва семилетней давности, госпожа Роза. Она шла под руку со спутником — худым рыжим мужчиной в костюме.

— Здесь потрясающие булочки с изюмом, давай возьмем с собой, — предложил мужчина, останавливаясь напротив витрины, недалеко от столика Златы.

Девушка спряталась за меню.

— С вами все в порядке? — в замешательстве спросил официант.

— Зрение плохое, — едва не сооружая на голове крышу из ламинированных страничек, пропищала Злата.

— …и вот ее сегодня нет, — обратилась госпожа Роза к спутнику, продолжая разговор.

— У вас еще будет возможность, она постоянно здесь работает.

— Ты прав. Но время не стоит на месте. К слову — договорись с Гилбертом, пусть помогут тому болвану-певцу!

— Гилберта и в прошлый раз нелегко было уговорить…

— Чушь! Он должен мне и хорошо об этом знает.

— Может вам не стоит вмешиваться? Там еще явный след Полецкого.

— Пусть это будем таким дружеским жестом, — госпожа Роза взяла коробочку с булочками.— Кстати, Алик передал мне три билета на премьеру. Глеб что, будет с женой?

— Скорее всего.

— Терпеть ее не могу — не единого искреннего слова от нее не слышала.

Злата выдохнула, только когда стих стук каблуков госпожи Розы.

— Может, вам вслух почитать? — заботливо предложил официант.

— Да что с тобой случилось?— спросила Кези, стоило Злате переступить порог.

— Меня решило догнать прошлое, — вяло ответила Злата, направляясь на свое рабочее место. — Только не проси комментировать.

Вполне возможно, что из-за последних событий у нее развилась мания преследования, но девушка была уверена: госпожа Роза приходила встретиться именно с ней.

— Вид у тебя не самый бодрый.

— Трудное утро, — Злата стащила с шеи шарф и сформировала из него кучку на столе.

— Ага, ты похожа на панду.

— Ты совершенно не оригинальна, Кези,— пробубнила Злата, закапываясь в шарф.

Раздался шорох и девушка почувствовала запах духов секретарши.

— Не пугайся, но после того, как ты не пришла, Жанна Павловна была просто в ярости!— зашептала она, округлив глаза.— Я босса такой первый раз видела.

Злата подняла голову.

— Из-за моего опоздания? — девушка похолодела.

— Мне показалось, что да, но ты же всегда вне графика…— Кези повела плечами, ее черные волосы глянцево блеснули.

— Что конкретно она говорила? — Злата испугано уставилась на секретаршу.

— Ничего, во всяком случае, мне. Знаешь, может просто твое опоздание под горячую руку попалось? Я слышала, как она со своей Полей разговаривала, похоже, ее родственники опять что-то учудили.

— Оох…Она ни разу на меня не ругалась, что мне делать?!

— Без паники! Заходить не просила, а полчаса назад ее вызвали в Жемчужную галерею. И ты иди, поспи в конференц-зале, я прикрою. Толку от тебя все равно не будет…

— Кези Магид, ты же ангел, где только находишь силы притворяться человеком? — Злата снова поспешно намотала шарф на шею.

— Если не мимикрировать под аборигенов — вычислят и сдадут на опыты, — поделилась многоопытная Кези, разворачивая экран.

* * *

Злата, само собой, забыла карточку для проезда в метро и пришлось отстоять за ней очередь, что бы не добираться домой по диким городским пробкам.

К этому времени Димка уже пришел домой. Он сидел в глубокой задумчивости за столом, напротив нераспечатанной коробки с шоколадным тортом. На приветствие Златы друг только подавлено кивнул.

— Что у тебя стряслось, куда ты умчался утром? — разматывая шарф, спросила Злата.

— Стечение обстоятельств, — он устало помассировал шею и снял очки. -Извини.

— Ты не заболел? Такой тихий…— Злата дотронулась до его лба. Димка отодвинулся:

— У тебя руки ледяные.

Он встал и, непривычно сутулясь, направился в свою комнату.

— Опять заезжал твой Глеб, — у двери друг обернулся. — Письмо на столе.

— Зачем? — но Дима плотно закрыл дверь. Девушке стало очень тревожно — его поведение говорило даже не о ревности, у него явно что-то случилось.

Злата взяла со стола листок, с короткой записью в середине четким, стремительным почерком. В конце, на подписи, у Глеба, видимо, сломался карандаш и последняя фраза была просто нацарапана, излучая раздражение на грани психоза:

«Злата!

P.S. Заведи себе пластину или хотя бы почтовых голубей, как в каменном веке живешь!»

— …полная остановка движения. Транспортная сеть города может быть парализована, власти просят воздержаться от поездок на машинах. С места происшествия, Пьер Буа и Линда Варасян.

— Спасибо, Пьер, Линда! Может настало время достать велосипеды?

— Ха-ха! Роман, ты предлагаешь организовать весенний марафон?

От бодрого голоса ведущего новостей сон рвался и расползался как разломанные льдины на реке.

Злата сползла с кровати и не открывая глаз на ощупь направилась к Димкиной комнате — девушка не переносила звуки работающего телевизор.

Дверь была не закрыта, друг сладко спал прямо в наушниках и, видимо повернувшись во сне, сбил ногой передатчик.

— Еще раз с добрым утром! — подмигнула с экрана красивая ведущая. — Ровно семь часов, небо безоблачное, деревья цветут, апрель обещает быть теплый и солнечный! Чем бы разнообразить сегодняшний день, Роман, как ты думаешь?

Злата потрепала Димку по плечу — он замычал и перекатился, завернувшись в одеяло.

— Как насчет соприкосновения с искусством? Завтра открывается Жемчужная галерея, реставрацией которой занимались без малого шесть лет!

Зевнув и помотав головой Злата завистливо взглянула на противоестественно счастливого ведущего: полноватого, розовощекого мужчину с обаятельной улыбкой, живо напомнившего ей одного хлебо-булочного героя.

— В самом деле! Здесь не лишним будет упомянуть заслуги крупного благотворителя, мецената и патриота нашего города — Льва Полецкого! Спасибо вам за чудесный подарок! А открывать галерею будут знаменитые на весь мир работы художников…

Злата щелкнула на кнопку пульта, выключив телевизор.

— Дим, ты во сколько лег? Даже будильник не поставил.

— Еще рано, темень такая.

— Ты подушку с лица сними, — посоветовала Злата. — На завтрак яичницу будешь?

— Нет, там полтора торта, которым одиноко в холодильнике,— тонко намекнул Димка.

— Растолстеешь.

— При моем-то стрессовом образе жизни …

Друг вел себя как обычно, без малейшего намека на вчерашнюю подавленность. Девушка решила не расспрашивать его, право побыть в плохом расположении духа имеют все, в том числе и надоедливые двадцатилетние клерки.

Жаря на кухне яичницу, Злата взвешено размышляла о грядущих изменениях в своих жизни, способа избежать которых (пока Глеб воображал себя катком) на горизонте не виднелось.

Разговоры о галереях и картинах, как иногда бывало, вызвали в памяти образ: высокая женщина в ореоле трепещущего темного шифона, не расстающаяся с тяжелым мольбертом. Лина… Их с Глебом спасительница. Если Злата о чем то и сожалела, так это о том, что отсутствовала возможность с ней объясниться и внятно поблагодарить за все. Глеб, наверное, должен поддерживать с ней отношения. В первую очередь нужно спросить о Лине при следующей встрече.

Не то что бы Злата смирилась с Глебовской бесцеремонностью, но не имело смысла врать себе — он сумел разбудить в ней любопытство по отношению к скрижалям и всему своему предприятию.

— Злата, Кези сообщение прислала, оказывается, Центральная ветка метро выведена из строя! Сейчас новости в интернете посмотрю, — Димка появился с прозрачным экраном в руках.

— Авария? — Злата встревожено заглянула ему через плечо.

— Не ясно, но эти «народные деятели» из нашего Содружества вообще все надземное сообщение отрубили! Ну, это судьба. Я, кстати, еще могу побыть при смерти.

— Везет тебе, мне на работу обязательно…

— Вызвать скоростное такси?

— Это четверть моей зарплаты, — с тоской воткнула вилку в яичницу Злата.

— Работа — это всегда жертва, — глубокомысленно сказал Димка, разглаживая рукав пижамы.

Злата кивнула, соглашаясь на такси — они просто грабили клиентов, но являлись монополистами из-за использования частных скоростных трасс.

Сопя от жадности, Злата следила за пальцами Димки, быстро набиравшими заявку. Знаки виделись ей в зеркальном отражении, и она поперхнулась соком, увидев, что для оплаты друг вводит код своей карточки.

— Не благодари, считай это моим подарком на твой будущий день рождения.

— То есть через неделю мне от тебя ничего не светит? Какая скупость… — покачала головой Злата, придвигая себе последний кусочек торта с красивым цветочком.

Димка, уже затянутый в информационную пучину, только хмыкнул.

За открытым окном щебетали птицы, натирая в раковине тарелки в дурацкий цветочек, девушка принялась тихонько напевать.

— Злата…— задушевно начал Димка. Судя по голосу, он печалился. — Я так и не понял, чего от тебя хотел Глеб?

— Ему нужна моя помощь… как специалиста. Он проводит частные исследования, — не оборачиваясь, спокойно сказала Злата. Говорить полуправду, заставлять собеседника додумывать и приходить к неверным выводам — за последние семь лет она неплохо в этом поднаторела.

— А чем конкретно он занимается?

— Раскопки, коллекционирование.

— Разве ты археолог?

— Димка, сколько раз нужно объяснять мою специальность, что бы до тебя дошло? Ведь легко же: архивариус — это человек, отвечающий за экспертизу, хранение и дублирование предметов древнейших и древних ценностей так же…

— ААА! Стой! Я, кажется, забыл включить стиральную машинку! — запаниковал Димка, скрываясь в ванной.

— Слаб духом, — заключила Злата, вытирая руки.

.

Такси ждало внизу. Поздоровавшись, девушка села на заднее сидение автомобиля и тут же мысленно застонала — у водителя был развернут и включен маленький телевизор.

— До Центральной библиотеки, госпожа? — спросил молодой шофер.

— Да, пожалуйста, — стараясь игнорировать монотонный фоновой бубнеж, подтвердила Злата.

— Будем через 30 минут.

— Почти как на метро!

— Супер-курица, Супер-курица…

— Скоростные перевозки наша главная задача, все для клиента, — добродушно ответил шофер, выворачивая руль.

— Да, эти ваши частные трассы… Они уже окупились, вы не знаете?

— Корпоративная этика не советует нам обсуждать такие темы.

— Помните знаменитого кота Пушка, живущего в мэрии и приносящего удачу?…

Они выехали на среднюю террасу. Водитель притормозил у проверочного пункта, возле спуска на платное шоссе, а после замелькали парки и эко-коридоры. Некоторое время автомобиль двигался параллельно линии надземного метро, которое смотрелось очень странно с пустующими станциями и погасшими огнями.

— Ну и наконец новость из Северного города, где отпущен под залог фронтмен и гитарист известной панк-рок группы Эрик Вей. Напомним, он был задержан в прошлую субботу по подозрении в провозе через границу наркотиков…

Свет белый, ну какой чушью насыщено телевиденье… Злата, погрузившаяся в свои размышления, на мгновения вернулась в реальность с целью смерить пластиковую ведущую раздраженным взглядом. Картинка на экране сменилась, показав шагающего в толпе журналистов высокого молодого человека с очень креативной прической.

— Просто недоразумение! Надеюсь, в полиции все выяснят! Я в ярости из-за всех клеветнических нападок, и не собираюсь это так оставлять! — сухо процедил в камеру гитарист. Люди с микрофонами загомонили вокруг, сыпля вопросами. Он двинулся дальше, и тут в толпе за ним показалась кудрявая светловолосая голова. Несколько мгновений до окончания ролика Злата с удивлением наблюдала за Кельтом, сердито толкавшем в спину звезду панк-рока.

Такси остановилось на стоянке за библиотекой.

— Не может быть, сегодня я даже не опоздала, — Злата ласково погладила часы, показывающие без пятнадцати девять, и по привычке нашла глазами лицо спасателя с монумента.

У главного входа было непривычно пусто, похоже на работу опоздал даже охранник, проверявший пропуска. Робко заглянув в закрытое окошко, Злата задумчиво вздохнула. Впервые за последние две недели ей выдался шанс вовремя прийти на работу, а это даже некому зафиксировать.

Кто-то коснулся ее локтя. Злата обернулась — за ее спиной, улыбаясь, стояла запыхавшаяся Ева. Ей очень шел зеленый плащ в клетку и кожаные перчатки.

— Злата, доброе утро! Я так рада, что успела тебя перехватить! Это метро так не вовремя…

— Ева? Здравствуй… — растеряно улыбнулась Злата.— Ты ко мне?

— Да. Извини, свалилась на голову, понимаю, что тебе не удобно. У тебя есть десять минут?

Злата печально поглядела на вход в библиотеку.

— Похоже, что есть.

— Давай пойдем в кафе, если ты не против? — Ева махнула рукой в сторону площади.

— В библиотеке есть…

— Лучше пройдемся,— перебила Ева, озираясь.

— Ладно, — согласилась заинтригованная Злата.

Они спустились в маленький подвальный ресторанчик дальше по. Ева мягко заговорила, стоило им присесть за столик у стены.

— Я хочу извинится за нас. Прости Глеба, он слишком сильно увлечен своей идеей. Мы едва не поругались, когда я поняла, как некрасиво получилось с этим полупохищением! Поверь, на твоем месте я реагировала бы точно также, он может быть несносным. — Жена Глеба со вздохом поправила ремешок часов. — Но все же не держи на него зла. Знаешь, он хороший человек.

— Наверняка тебе это лучше известно, — осторожно сказала Злата, удивленная выбранной тематикой беседы. Ева некоторое время молча глядела ей в глаза.

— Знаешь... Он редко просит о помощи, тем более так настойчиво. К этому времени много сделано, а твое участие стало бы неоценимым, — наконец, медленно подбирая слова, продолжила она. — Если все дело только в том, что он тебе не нравится, то я прошу даже не ради Глеба, а ради нас, кто был с ним эти годы, и верил ему… Не говори «нет» сразу, — Ева жестом отослала официанта.

— А я могу? Глеб уже дал понять, что мое согласие — несогласие дело не изменят, — безрадостно ответила Злата, осознав причину, по которой Ева здесь.

— Я пришла не оправдывать его поведение, просто не даю ситуации еще больше запутаться, — Ева извиняющее улыбнулась. — Если ты твердо откажешь, Глеб не станет заставлять — его мотивы для меня прозрачны. Иногда удается даже предсказать его действия. Я уверена, он не хотел тебя обидеть, — голос Евы стал проникновенней. Она беспомощно повела руками.

Вполне возможно. Ева знает его досконально. Это ведь проистекает из того, что они женаты?

— Ева, я начинаю бояться, если с моей жизнью настолько не считаются, — прямо сказала Злата.

— Глеб иногда перегибает палку… — Ева не договорила и осеклась устремив взгляд в стену. — Тебя никто не заставляет его любить или понимать, но все в мире имеет свои причины, — ее тон неуловимо изменился. — Я и Глеб многим похожи — то же осиротела в шестнадцать лет, воспитывалась тетей и приходилось прикладывать усилия, что бы занять свое место под солнцем. Да и сейчас приходиться, а это не прибавляет душевности к ближним. Прости, что отняла у тебя столько времени, — Ева глянула на пластину.

— Ничего, — Злата вздохнула. — Спасибо, что сказала все это.

— Можно ли надеется на твое согласие?

— Не ради Глеба, — сдалась Злата под взглядом по-дружески теплых глаз Евы.

Она радостно и очень красиво улыбнулась:

— Добро пожаловать в компанию, солнышко!

Глеб ни чем не заслужил такую хорошую жену — так трогательно, что она пытается исправить произведенное им негативное впечатление. В этом отношении Ева напомнила Злате маму — она тоже всегда заботилась об отце и была на его стороне в любой ситуации. Правда, папа был очень хорошим человеком, совсем не как этот тиран

Попрощавшись с Евой, Злата совершила вторую попытку прийти на работу. Было начало десятого, но охранник у главных дверей так и не появился. Злата вспомнила, что можно попытать счастье у черного входа. Честно говоря, регистрация при входе не была принципиальной, но наглецы из бухгалтерии потом вполне могли потерять и не засчитать этот день.

Обогнав Злату, к черному входу подъехал дорогой автомобиль и остановился у дверей. Девушка замедлила шаг — на похожем обычно возвращалась из командировок Жанна Павловна.

— Нет, нет, нет — мы же договаривались! — раздался дребезжащий, полный возмущения голос. Из дверей библиотеки, поддерживаемая под руку Глебом, вышла госпожа Роза. Злата инстинктивно нырнула за колону.

— Я прошу лишь немного подождать. Поверьте, я все понимаю, — склонился к госпоже Розе Глеб, распахнув перед ней дверцу машины.

— Почему вы не можете просто помочь друг другу?

— Госпожа Роза, пожалуйста, присаживайтесь, мы и так задержались.

-Я как, ты заметил, переживаю за вас обоих!

— Ох, спасибо, — терпеливо придерживая дверцу, поклонился Глеб. — Эрик звонил мне ночью.

— О, это твоя беда Глеб, ты не умеешь выбирать людей! — нравоучительно сказала госпожа Роза, забираясь в машину.

— Вы одна стоите всех совершенных мною ошибок, — со смехом ответил Глеб, ныряя следом.

Злата задумчиво прислонилась к колоне, глядя в след отъезжающему автомобилю. Интересно, Глеб упомянет потом, что приезжал в библиотеку? И знает ли Ева, где ее муж?

Внутри здания было непривычно пусто, опаздывающие люди на ходу снимали верхнюю одежду. У лифта девушка встретилась с Жанной Павловной, обсуждавшей что-то с женщиной из хранилища. Босс улыбнулась в ответ на приветствие Златы и девушка с облегчением поняла, что она в хорошем настроении.

С Кези Злата столкнулась у двери в кабинет — та судорожно рылась в сумочке, разыскивая пластину, издающую странные звуки.

-Кези, что это? — вслушиваясь в хриплое мяуканье, спросила Злата.

— Это музыка, — свысока ответила Кези, извлекая и триумфально защелкивая пластину на руку.

— И кто же заслужил такое? — бросила взгляд на изображения звонящего Злата.

— Мой бывший парень. Исключительный псих, нужно снять с него такую хорошую песню.

— А этот-то молодой человек чем тебе не угодил? — Злата была слегка в курсе событий, происходящих в личной жизни секретаря. На самом деле, в курсе был каждый, кто имел уши и проходил мимо столовой в обеденный перерыв.

— Говорю же, псих, — проскальзывая в кабинет, ответила Кези.

— Возможно ты, наконец, познакомишься с Димкой? Я же знаю, вы переписываетесь. Может, тебе его фотографию показать?

— Нуу… Это возможно, но оставлю на крайний случай, — посмотрелась в зеркало Кези.

— У тебя не будет крайнего случая, — засмеялась Злата, наблюдая как Кези разворачивает свой фанатский сайт на экране.

— Надеюсь… Ваааа!

Злата вздрогнула.

— Что случилось?

— У НИХ НОВАЯ ПЕСНЯ! Новая песня! Иди сюда, послушай!

— Много, очень много работы, — серьезно забормотала Злата, ныряя за свою перегородку.

Этот и следующий день Злата провела в раздумьях, пытаясь соединить обрывки известной ей информации. Госпожа Роза хочет с ней встретиться, но зачем? Второй раз за ней приезжает Глеб собственной персоной, который, похоже, не хочет их встречи. И его команда не так проста, как в начале подумала Злата: взять хотя бы этого Эрика Вея — звезду-наркомана, перевозящего для Глеба скрижали. Еще в голову стало закрадываться подозрение, что он мог подослать жену уговаривать Злату сотрудничать.Очень бы не хотелось так думать про Еву.

Вечером пятницы, в конце рабочего дня, Злата отдала Кези пластину и решилась постучать к Жанне Павловне.

— Простите, вы свободны? — осторожно начала она.

— Да, ласточка, — устало ответила бос, вскинув на помощницу глаза.

— Я знаю, это неожиданно и я не предупреждала заранее, но на понедельник мне хотелось бы взять отгул. Это возможно?

Жанна Павловна вскинула брови.

— Не так уж неожиданно…

— М?

— Я все ждала, захочешь ли ты снова захочешь прогулять работу, — босс зацепила и подтянула к себе тростью дальнюю папку.

— Это не совсем так,— сцепив в замок руки, пискнула Злата.

— Не совсем… Ладно, отпускаю, потом отработаешь, — проворчала Жанна Павловна.

— Спасибо, спасибо! — радостно выдохнула Злата, развернувшись, что бы уйти.

— Только с условием, — Жанна Павловна размешала в чашке сахар. — Используй время с толком.

— Конечно, — кивнула Злата, испытывая странное ощущение, что ей сказали больше, чем она услышала.

— Иди, — отпустила ее босс. — И передавай привет Диме.

По пути домой Злата зашла в маленькую кондитерскую недалеко от дома за печеньем для друга. Прилавок сиял и искрился, полные коробки вкусностей соблазняли расстаться с фигурой. На этот раз ее внимание привлекли имбирные кругляши, посыпанные кокосовой стружкой.

— Полкило, пожалуйста, — попросила Злата знакомого продавца, маленького услужливого мужчину.

— Прошу. А вы теперь на машине? — полюбопытствовал продавец, отдавая ей пакет.

— С чего вы взяли?

— Мне показалось, вас ждут.

Из окна дорогой черной машины выглядывала госпожа Роза, улыбаясь Злате сквозь витрину.

— Как ты похорошела, китя! — приторно воскликнула она, стоило девушке выйти из кондитерской. На госпоже Розе была широкополая черная шляпа, бросавшая тень на лицо и плечи.

— С… спасибо, а вы совсем такая же, — отчего-то заикаясь, сказала Злата.

— Ну что ты! В моем возрасте год идет за пять. Смотрю в зеркало, морщинки считаю… Ну присаживайся, давай поговорим!

Злата послушно, на негнущихся ногах залезла в машину, словно последнюю надежду прижимая к животу пакет с печеньем. Пассажирское сидение было отделено от водителя переборкой.

— И сколько тебе лет сейчас?

— Двадцать будет в конце апреля, — прошептала Злата, пытаясь найти рациональное объяснение своей панике.

— Двадцать… В своем роде не чем не лучше тринадцати.

— Согласна, — машинально ответила Злата.

— Прелесть, — захихикала госпожа Роза. — Я рада, что мы так хорошо друг друга понимаем.

— Как Алик? — спросила Злата, не желая обсуждать тему взаимопонимания.

— Отлично! Он часто спрашивает о тебе. Разве можно так пропадать, заставлять всех волноваться? — укоризненно покачала головой госпожа Роза.

Это было сказано не к месту и вернуло Злате толику самообладания.

— Вам Глеб объяснил, где меня найти? — осмелев, спросила она.

Собеседница расхохоталась.

— Детка, а кто, думаешь, ему самому об этом сказал?

Злата застыла. Как ее дурная голова могла забыть, что Алик с матерью богаты и влиятельны?

— Ох уж этот Глеб…— госпожа Роза перестала улыбаться. — С ним не просто.

За окном начал накрапывать мелкий весенний дождь.

— А вот ты снова решила вернуться к нему, верно? Храбро и безрассудно.

— Ему нужна моя помощь, он просил, — ответила Злата, чувствуя, как забегали по спине мурашки от этих слов.

— Кому? Глебу? Он и сам отлично со всем справляется, поверь мне.

— Это специфично…

— Я знаю о скрижалях, — отмахнулась госпожа Роза. — На чьи деньги, как ты думаешь, он проводит раскопки и прочее?

Злата пожала плечами, еще сильнее стиснув пакет и стараясь не выдать обуявших ее чувств.

— И я знаю, откуда вы. Когда растерянная Лина сообщила мне, что в ее доме живут двое пришельцев из прошлого, я подумала, что бедняжка окончательно тронулась. Но потом я поговорила с Глебом, увидела тебя… Мой совет тот же спустя годы — позаботься о себе, он не пропадет.

Злата поняла, что задержала дыхание.

— Я помню, тот наш разговор, спасибо, — холодно сказала она, стараясь удержать расплывающуюся картинку.

Госпожа Роза с сочувствием коснулась ее плеча.

— Деточка, ты не ощущаешь, как он тянет тебя? Вокруг него ведь все горит! Ты же человек совершенно другой — его дорогой тебе не пройти. С первой нашей встречи я считаю, что для твоего счастья нужно разорвать саму возможность даже отдаленных отношений между вами, — госпожа Роза указала Злате на заслоненное пакетом солнечное сплетение.

Злата с трудом заставила себя улыбнуться, стараясь отделаться от как-то пошло прозвучавшего слова «отношения».

Госпожа Роза приоткрыла окошко к водителю:

— Трогай, отвезем девочку домой, не мокнуть же ей под дождем, — скомандовала она озабоченно и вновь повернулась к Злате.— Я понимаю, тебя интересуют скрижали, но есть другие люди, которые занимаются их поиском. Он тебе не говорил?

Злате мотнула головой.

— Матьяш Надь, например. Он может только мечтать поработать с тобой. В высшей степени достойный молодой человек. Познакомься с ним, он расскажет столько всего полезного… Ах, киття, как много возможностей в этом мире, тебе даже трудно представить!

Злата хотела только одного — добраться домой и обнять Димку, пусть сопротивляется сколько хочет. Оставаться наедине с госпожой Розой просто не выносимо.

— Приехали, — не успела договорить женщина, как Злата уже выскочила из машины. Они остановились у подъезда.

— Спасибо за советы, мне было очень приятно, что вы меня навестили, — сохраняя на лице милую улыбку, выпалила Злата.— До свиданья!

— Скоро увидимся! — услышала девушка вслед, дрожащей рукой пытаясь вставить карточку в замок. Может Глеб и ведет свою игру, но лучше бы он и дальше не давал им встретиться.

Наконец дверь все-таки открылась и Злата чуть разжала руку, придерживающую пакет. Сквозь разорванную бумагу выпали и покатились по бетону розовые имбирные печенюшки.

Утром субботы (после бессонной ночи), Злата пила кофе на кухне, когда из своей комнаты выполз зевающий Димка.

— Родители только что звонили. Мама сказала, что их срочно дернули в командировку и у них не получается приехать на твой день рождения. Очень извинялись, — неловко сообщил друг.

— Я понимаю, занятые люди, — с притворным сожалением выдохнула Злата, делая глоток. По правде, ей было все равно, приедут ли дядя и тетя. Так было даже проще — хоть на этот раз не придется играть в спектакле «дружная семья», который они, по общему молчаливому согласию, каждый раз демонстрировали Димке.

— Но подарок пришлют, — поспешно добавил друг, словно это было самое главное.

— Жду не дождусь! Хватит мельтешить, завтракай.

— Нет аппетита.

— Что!?

— Все из-за твоей авантюры!— сурово возвестил Дима. — Глеб мне не нравиться, а его амбалы явно неуправляемы!

Злата подумала, что если Кельта еще можно с натяжкой назвать амбалом, то Андрей это явно карликовый подвид.

— Куда тебя несет? Да еще на целых три дня!

— Дим, ты прав, прав… Сама себя спрашиваю. Но лучше ему помочь и пусть отстанет, чем сидеть и каждую минуту ждать урагана.

— Странная мотивация. Во сколько они приедут?

— Думаю, как в прошлый раз, около восьми.

— Фы уфе собалафь? — Димка решил, что мини-пост исчерпывающе выразил терзавшие его переживания и бодро вгрызся в бутерброд, приготовленный Златой.

-Всю ночь упаковывалась, — девушка потерла глаза. — Только по привычке оставила пластину на работе. Напиши свой номер, я через кого-нибудь с тобой свяжусь.

— С кем я живу… Иди замуж и губи другие нервы.

— У тебя будет три дня для реабилитации. Возможно даже больше.

Димка сердито запихал в рот остаток бутерброда.

Андрей прибыл в начале девятого и, под испытывающим взглядом друга, прошел на кухню. Злата обратила внимание: у него другая шапочка, с геометрическим узором.

— Наш маршрут такой: сначала едем в тот поселок, где мы были, (там все ребята собираются), потом в Новую Надежду — городок в пяти-шести часах пути оттуда.

— Это уже под юрисдикцией Южного города? — спросил Димка.

— Нет, но близко, — дружелюбно улыбнулся Андрей, получив в ответ подозрительный Димкин прищур. У девушки родилось стойкое ощущение, что в детстве друг смотрел слишком много старых ковбойских фильмов.

— Я поеду, а ты беги на работу, — развернула Димку Злата, отводя от Андрея поток невербального негатива.

Андрей подхватил чемодан Златы.

— Я сегодня на другом автомобиле, — между прочим сказала он в лифте.

— Тоже вашей?

— Прошлая с работы, а эта — моя.

У подъезда стояла старая машинка красного цвета, которую Димка точно бы раскритиковал в пух и прах. Андрей испытал некоторое затруднение с открытием задней дверцы и багажника, но Злата сделала вид, что не заметила.

В салоне машины пахло пылью и солнцем. С зеркала заднего вида свисала смешная игрушка, которую Андрей щелчком заставил подпрыгнуть.

— Мой железный конь, — улыбнулся Андрей, помогая Злате пристегнуться. –Когда я лет пять назад приехал из деревни, у меня только он и был. Не дал пропасть.

— Подрабатывал?

— Ага, таксистом. А иногда даже спал внутри.

К уже знакомому Злате дому подъехали довольно быстро, или ей так показалось. У ворот стояло два автомобиля: очень дорогой вездеход черного цвета с белоснежным салоном и тонированными окнами, и грузовичок на последнем издыхании, в который Кельт как раз втаскивал деревянные ящики.

— Это кто у вас так шикарно живет? — обратилась к нему Злата, хлопнув дверцей. Андрей припарковался, дополнившим странную выборку своим электромобилем.

— Эрик, зараза, — Кельт продемонстрировал неприличный жест в сторону шикарной машины.

— Я видела тебя в новостях, — улыбнулась парню Златы.

— Не одна ты, — взлохматил свои соломенные кудряшки Кельт. — Глеб с меня два дня умирает. Прибью, наверное, эту знаменитость сра…

— Пойдем в дом, я познакомлю! — перебил Кельта Андрей, выразительно чикнув рукой по горлу.

— В коробках ваша техника? — спросила Злата, заходя во двор.

— И скрижали. Глеб сказал снова увести их в хранилище, по пути закинем.

У входа в дом оттирала от грязи свои сапожки Ева.

— Ох уж эти деревни… В том новом Вавилоне, появившемся после «Двадцати двух часов», из получившегося супа разных менталитетов был такой шанс выловить склонность к чистоте… Но Центральный Город предпочел взять грязь, жлобство и коррупцию.

— Это расположение такое, заколдованное, — заверила жену Глеба Злата, сама не раз об этом размышлявшая.

Ожидая Еву в коридоре, девушка заглянула на кухню. Там была Ирина в дорогом синем джемпере и с серебряными губами, она сидела на подоконнике, мечтательно глядя в окно и болтая ногой. Дойдя до максимальной амплитуды колебаний, девущка нечаянно зацепила и уронила стул.

— Кельт, это ты что ли чихнул? — раздался из опустевшего зала незнакомый голос.

— Нет, это не он, — на секунду задумавшись для самоидентификации, ответила Ирина.

Из комнаты появился Глеб — явно уставший и злой, кожаная куртка в недооттертых пятнах машинного масла. За ним вышел мужчина в стильном черном плаще и дорожной сумкой через плечо, в котором Злата узнала Эрика Вэя из новостей. Первым делом он ловко перевернул ногой стул, а когда их с Златой взгляды встретились, его лицо осталось совершенно безразличным.

— И все то тебе надо, кто чихнул, кто не чихнул, — глядя на него с дружеской насмешкой, протянула Ирина.

— Я из той породы людей чутких и восприимчивых, которые не могут пройти мимо чужой беды, — объяснил Ирине Эрик.

— Ты из той породы нахальных циников, которые не могут пройти мимо чужих дел, не сунув в них нос и не съязвив, — нежным голосом поправила Ирина.

— Привет нашей звезде! Чем занимались? — поприветствовала Эрика Ева, обходя Злату и вопросительно глядя на мужа.

— Всю ночь просидели у Глеба, пока мозги не закипели. Потом, в четыре утра стали проходить игрушку, — Эрик поставил сумку в угол.

— И чего там? — спросил Кельт, топая на пороге.

— Маленькие роботы-десантники колонизировали планету, — зевнул Эрик.

— Не, я конечно знаю, что у Глебы бывает весело, но что вы употребляли?

— А, ты не про игрушку…Мы думаем, там не хватает куска информации, потенциал дальнейшего раскрытия чувствуется.

— Это вообще возможно? — оторопел Андрей.

— В том то и дело, что нет. Но другого варианта мы не придумали, — сказал Глеб и осекся, встретившись глазами со Златой. Девушка скромно ему помахала и взяла Еву под руку, почти прячась.

— Может, мы, наконец, выедем? Надоело ждать. А будем перекусывать по дороге? — нудил Кельт, в сотый раз проверяя брезент и ящики под ним.

— А вот и он — наш индикатор накала страстей! — Эрик театрально указал на Кельта, заставив лицо того перекоситься.

— Задолбал!

— О, никаких манер.

— Эрик, задница! Из-за тебя у меня сорвалось свидание, пришлось тащится на край света и подлизываться к надутым придуркам из Северного содружества, а в конце концов спасаться от толпы мерзких журналюг! Никаких манер!… Потерпишь!

— Глеб, как ты доверил ему миссию по моему спасению? Ему лбом кирпичи ломать, а не переговоры вести! — наябедничал Эрик.

— Согласен, этим вообще-то должен был заниматься твой парень. Где же ты его потерял? — ухмыльнулся Кельт.

— Вакансия свободна, претендуешь?— ядовито прошипел Эрик.

Глеб хлопнул Кельта по плечу, широко улыбаясь:

— Зато хоть перестал жаловаться на скуку!

Эрик скептически хмыкнул.

Глеб оглядел цепочку машин:

— Так, ладно. Андрей — езжай с Ириной, Ева — возьми Кельта в машину Эрика (Кельт радостно кинулся к шикарному автомобилю), Злата и Эрик — со мной.

Ева фыркнула, сложив руки на груди:

— И куда это вы посадите девушку в своей колымаге? Кельт, освободи место! — она поманила Злату за собой.

Надувшись, Кельт вылез из машины. Глеб отреагировал на навязанную рекогносцировку быстрой улыбкой.

— Не обидишься, милый? — изящно склонила голову Ева.

— Я не такой ранимый, — уверил Глеб, заводя грузовичок. Тот застрекотал, пискнул и двинулся с места.

— Они его на свалке откопали? — словно не веря своим глазам, покачала головой Ева.

Злата с облегчением села рядом с ней — какие бы соображение не руководили женой Глеба, она только что спасла нервы Златы от пятичасового испытания, чем заслужила горячую признательность.

Поездка была приятной, в первую очередь благодаря стараниям Евы, которая оказалась очень чутким и тактичным собеседником. Она не давала Злате заскучать, расспрашивала о работе, увлечениях, и Димке, которому Кельт, оказывается, успел создать не однозначную репутацию.

— Кельт такой сплетник, — наконец сказала Ева. — Если задуматься, это ходячее море недостатков, но на него не возможно сердиться. Удивительный талант — он умудряется со всеми ладить, ни с кем при этом не ладя.

— Да, он кажется не плохим парнем, — согласилась Злата, наблюдая за бабочками вокруг запястья Евы, покоящегося на руле.

— Ты только взгляни!

В этот момент Кельт высунулся из окна впередиидущей машины и осыпал воздушными поцелуями электромобили, едущие по встречной.

— Троица веселится. Считай, выдуло последние крохи здравомыслия, — констатировала Ева.

Спустя час они зачем-то съехали с шоссе на ухабистую старую дорогу. Не подготовившаяся к этому Злата вскоре почувствовала себя плохо. Приоткрыв окно и стараясь глубоко дышать, девушка боролась с дурнотой под озабоченными взглядами Евы.

— Остановиться? — спросила жена Глеба, когда цвет лица девушки сравнялся с цветом салонной обивки.

— Кажется, да, — сглатывая, прикрыла ладонью глаза Злата.

Ева кивнула, сворачивая на обочину и девушка, пошатываясь, вышла из машины. Желудок продолжал подскакивать даже на твердой земле, но свежий ветерок привел ее в чувство. Ева ждала рядом, устремив взгляд за горизонт и не говоря ни слова, что было очень кстати.

— Прости за задержку, пожалуйста. Мы их догоним? — дивясь на яркость молодой зелени и юное синее небо, спросила Злата. По ее ощущениям, еще несколько минут назад мир был отвратителен сам себе до посерения.

— А зачем нам торопиться? — сказала Ева, доставая из кармана куртки пачку сигарет. — Раз уж все равно стоим, — пожала она плечами, в ответ на удивление Златы.

Рядом, цвиринча, пролетели два воробья. Злата незаметно кивнула им, здороваясь.

Ева ответила на звонок пластины.

— Все в порядке, Злате стало плохо. Нет, поедем. Нет, Глеб, не надо возвращаться! Нет!

Она со вздохом запустила пальцы в свои пышные волосы.

— Как он любит все контролировать…— досадливо растоптала недокуренную сигарету и улыбнулась Злате, как будто очнулась.

— Все?

Девушка с тоской свела брови, вдохнув характерный запах машины.

Чуда не случилось — второй раз даже не пришлось сворачивать с дороги, Злата выскочила из электромобиля и буквально повисла, трогательно обнимая ствол ближайшей березы.

Ева стояла позади девушки, сжимая бутылку воды, пакетик леденцов и сдержанно отвечая трезвонившему Глебу.

Злате же было наплевать на все, кроме новеньких, желтеющих в траве одуванчиков, которые, почему-то, очень не хотелось запачкать.

— Нет… И сейчас все хорошо, — монотонно ответила Ева на очередной звонок. — Но говорить она не может. Глеб, прекрати! Я ее что, по-твоему, убила?

Это стало бы элегантным решением. Девушка печально сползла по стволу, мысленно принося одуванчикам извинения.

Всю оставшуюся часть пути Злата провела в полудреме, четко при этом понимая, что Ева прошла крещение, которое и не снилось некоторым хорошим отношениям.

Ныряя в сон по дороге, девушка со смущением и радостью заново осознавала, что стала объектом очень нежной и искренней заботы.

Возможно поэтому, впервые за семь лет, на проселочной дороге среди полей и пролесков, ей приснилась мама. Злата вновь была тринадцатилетней девочкой, прижимавшейся к ней изо всех сил, знавшей, что это всего лишь сон, но не выдававшей этого, а то мама могла расстроиться.

— Ну что ты плачешь? — гладя Злату по голове, спросила мать. На ней было ее любимое синее платье и она знакомо пахла духами — жасмин и зеленый чай, от ароматов которых у девушки до сих пор сжималось сердце. И — не было ни какого смысла себя обманывать — будет сжиматься всегда.

Образ матери стал расплываться. В лицо Златы заглядывала Ева — уставшая, с синеватыми кругами под глазами.

— Мы на месте, — мягко сказала она. Злата кивнула и вытерла мокрый висок, потрогала щеки. Ева, кажется, не заметила. -Вылезай, я подъеду вечером.

Машины выстроились в ряд на парковке перед длинным четырехэтажным домом, выходившим своими окнами на детскую площадку в кустах сирени и то ли рощу, то ли густой парк за ней.

Команда Глеба выползала из машин с любопытством поглядывая на Злату, сильно ее зля.

— Таких домов я еще не видела, — сухо обратилось она к Андрею, застегнув пальто на все пуговицы.

— Дому больше семидесяти лет. После потопа много таких строили, они простые и легкие. По-хорошему давно пора сносить, но как-то… Мы здесь квартиру снимаем.

— На всех?

— Угу, у нас жесткий бюджет, — убрал зеленую прядь под шапочку Андрей.

— Глеб просто выделывается, — тихо шепнула Злате на ухо Ирина.

— У меня все онемело! — стонал Кельт, потягиваясь.

— Ты всю дорогу прыгал! — возмутился Эрик, разминавший плечи.

— Это фигня! Глеб, давай на брусья, хоть по соточке?

— Давай, — согласился Глеб. — Только распакуемся.

— Лады! Звезда и щуплый с нами? — с первобытным превосходством обращаясь Эрику и Андрею, усмехнулся Кельт.

— Послушай, не трогай меня, ладно? — ладонями отгородился от него Эрик.

Андрей уже шагал к подъезду, у которого был установлен кодовый замок и домофон. На настойчивые звонки никто не ответил.

— Она точно там? — уточнила Ирина.

— Точно, дрыхнет наверное, — Кельт пнул дверь.

— Перестань, — одернул его Андрей, бросив взгляд на Злату.

— Надо ее просто позвать, — решил Глеб.

Все двинулись под балкон, мимо пышных кустов сирени.

— Лара! — запрокинув голову, крикнул Кельт

— Лара! — помог ему Андрей. Из окон начали выглядывать жильцы.

— Лара! — хором проорали Глеб и Эрик.

Дверь балкона приоткрылась, мелькнуло девичье лицо.

— Иду, — сонно донеслось сверху.

— Да сделай ты уже ключи, — с досадой обратилась к Андрею Ирина.

— Я сделал, Кельт их опять посеял, — с негодование ответил Андрей, поправляя шапочку.

На втором этаже дверь открыла не высокая девушка, на вид еще школьница лет семнадцати, с грейпфрутовыми волосами до талии. Зеленые, густо подведенные черным карандашом глаза почему-то сразу уставились на Злату.

— Привет, — поздоровалась Злата.

Лара кивнула, посторонившись и пропуская компанию в квартиру.

— Я весь день убирала, поэтому, наверное и вырубилась, — сказала она Глебу.

— Спасибо, ты молодец, — улыбнулся ей Глеб. Лара засияла — такая веснушчатая, что коричневые пятнышки были даже на губах и веках.

— Глеб, а Ева не с вами? — спросила девочка, звонко произнеся его имя.

— Ева поехала прямо на раскопки.

Лара надулась, но тут же защебетала вновь.

«Бедная девочка», — с сочувствием подумала Злата, не вслушиваясь в поток информации, изливаемый Ларой.

— Да заткнись ты уже! — щелкнул ее по носу Кельт.

— Пошел … — ответила Лара, выразив положенное отвращение. Окружающие не обратили на происходящее никакого внимания.

— Прости, а Кельт тебе случайно не родственник? — спросила Злата с крейсерской скоростью проносящуюся мимо Лару.

— Он мой старший брат, — со стыдом подтвердила она.

Злата с оглядела квартиру: большая полукруглая прихожая со старой продавленной софой, направо — кухня в желтых тонах, за ней закрытая дверь с облупившейся краской, комната прямо и слева. Из уютного зала еще одна дверь вела в маленькую комнатку с раскладным диваном. Общая особенность планировки наводила на мысли о студенческом общежитии.

-Так. Кельт, Эрик — перекусывайте, вещи сбрасывайте и давайте в лагерь, остальные пусть распакуются, — прочитав сообщение с пластины, сказал Глеб.

Кельт застонал, Эрик кивнул и немедленно развернулся за вещами.

— Я с вами? — спросила Лара, выпрыгивая из комнаты в одном тапочке и явно разыскивая второй.

— Нет, пока не надо, — покачал головой Глеб, скрываясь в зале.

«Чик». Злата просто услышала, как щелкнул замок. Лара безразлично закусила губу, холодно отстраняясь.

— Лааадно. Пойду упакую бутерброды на ужин.

— Можно я тебе помогу? — спросила ее вдогонку Злата.

— Помоги, — недружелюбно бросила через плечо Лара. Неумение сдерживать эмоции вряд ли было следствием плохого воспитания, скорее демонстрацией.

Несколько минут прошло в молчании. Злата резала хлеб и укладывала на него ветчину, но стоило ей отвернуться, сестра Кельта перекладывала ломтики мяса по-своему.

Девушке стало смешно и странно — Лара слишком ребячески выражала антипатию. Она походила на самоуверенного котенка, территорию которого нарушили подозрительные незнакомцы.

Два последних бутерброда девочка сделала иначе, без помидоров, но с горчицей.

— Это Кельту? — спросила Злата, пробуя завязать разговор.

-Нет, Глебу, — отрывисто ответила Лара, мгновено вскинув на собеседницу свои колдовские глаза. — Он не любит помидоры. И сельдерей. Ты не знала?

— С чего мне это знать? — распахнула глаза Злата, начиная понимать, откуда растут ноги Лариного неудовольствия.

Девочка приподняла брови, словно ответ был очевиден.

— Сколько ты знакома с Глебом? — вздохнув, спросила Злата.

— Три года, — задумалась Лара.

— А я месяца три, если все вместе сложить. И поверь, мне было не до того, что бы изучать его вкусовые пристрастия.

Лара мгновенно растерялась.

— Я не претендую на Глеба и не собираюсь конкурировать ни с тобой, ни с Евой, — прямо продолжила Злата, раздраженно заворачивая бутерброды в коричневую бумагу.

— Лучше бы собиралась, — вырвалось у Лары. Ее подбородок и щеки покраснели.

— М?

— Кто угодно кроме нее, Ева совершенно не подходит Глебу! Знаешь, она ведь почти на пять лет старше! — доставая из-под стола корзину для пикников, сокрушалась Лара.

— И что в этом такого? — ровно сказала Злата, споласкивая руки в раковине.

— Ну, не в возрасте дело, но она жестокая и хитрая! — пронзительно глядя в лицо, воскликнула Лара.

— Мне Ева показалась нежной и доброжелательной.

— Вот и ты попалась! На самом деле…

— Боюсь, мне не достает твоей проницательности, — Злата кинула в корзину пол дюжины яблок.

— Я не сплетница, — покачала головой Лара, вновь воздвигая вокруг себя стену.

— Буду иметь в виду, — Злата улыбнулась, завершая разговор который с самого начала свернул в неверное русло.

Лара умчалась, взмахнув своими длинными волосами. «Ну и что это было?». Понятно, что девочка хотела найти в Злате союзника и единомышленника, а теперь ее гордость задета. Но все же оказалось неожиданно легко потерять этого человека. Даже прежде, чем выдалась возможность завоевать.

— Пойдем, я покажу где вы будете жить, — позвал Злату Андрей из коридора.

Он говорил о комнате, в которой был выход на балкон. Внутри помещались две узкие кровати, с ночной лампой над каждой из них, полупустая книжная полка и шкаф, в котором одновременно могли репетировать все любимые группы Кези.

Перспектива жить в одной комнате с Ларой само собой не прельщала, но гримаса недовольства, которую скорчила та при объявлении этой новости, далеко переходила границы приличия.

В зале Андрей возился с одним из ящиков. Злата вошла и парень как раз бережно поставил на кофейный столик старую магнитолу:

— Допотопная, — с гордостью пояснил он.

Распаковка заняла еще полдня и к моменту, когда Андрея и Злату вызвал Глеб, солнце уже красиво садилось в порозовевшие облака. Ребята оставили им машину Эрика, у Андрея явно засияли глаза, стоило ему сесть за руль.

Около пяти минут они ехали по старинной асфальтовой дороге через неухоженную рощу, а потом по апрельским полям, среди ранних полевых цветов и желтых тюльпанов.

Лагерь представлял собой тенты, растянутые над треножниками с датчиками, пару палаток, десяток людей, занятых своими делами и глубокую яму, по краям которой были вбиты сваи. К ним крепились прожектора и лебедки на моторах, которые, видимо, должны были помочь вытащить скрижаль. Первой мыслью Златы было: «Я опять неправильно выбрала обувь.»

— Там!?— воскликнула Злата, глядя на яму.

— Да, и похоже просто гигантская. Глеб считает, что это фрагмент памятника или обелиска. Ну, или что там может стоять в центре города.

-Ты хочешь сказать, на этом месте раньше был город? — у Златы заломило в висках.

— До «Двадцати двух часов». Пока копали, столько всего нашли… Если походить по холмам, то можно увидеть, как в некоторых местах дороги выходят на поверхность. Странное зрелище — на вершине холма ровнехонький асфальт, бывает даже без трещин. Дождем размывает…

— Спасибо, я потом посмотрю, — пробормотала Злата, хватая корзинку с бутербродами. У нее было четкое ощущение, что сейчас земля под ногами зашевелиться.

— А как вы ее нашли на такой глубине? — выискивая глазами Еву, спросила девушка.

— Звала, — улыбнулся Андрей. Злата кивнула, показывая, что поняла, но для нее эта скрижаль была такая же немая, как и те, в загородном доме.

Найдя Еву, Злата вверила ей «последнюю отраду», используя выражение Кельта, и отправилась в обход по лагерю. К яме и суетящимся вокруг нее рабочим подходить не хотелось, девушка поймала себя на мысли, что думает о ней, как о раскопанной могиле.

Кельт, Ева и Эрик ужинали в палатке, Андрей разговаривал с рабочими, размахивая руками и стараясь перекричать шум работающих моторов.

Бродя без дела, Злата невольно возвращалась взглядом к Глебу. Он стоял над ямой, держась за сваи, так близко к краю, что грунт полз под ногами. Оранжевые блики прожекторов подсвечивали лицо и развивающиеся на ветру волосы, сверкали в глазах. Было трудно абстрагироваться от этого инфернального облика, превращавшего его в огненное божество. Он словно стал иным существом возле этой огромной скрижали: девушка даже ощущала Глеба по-другому. Чувствуя себя не в своей тарелке, Злата отвернулась, и ее взгляд упал на потрясенное лицо Евы: смотрела она туда же, куда до этого и Злата.

Ало-золотой закат пламенел на горизонте, а за спиной девушки обжигающе пылало что-то внутри Глеба. Злату согревал этот двойной жар, разливавшийся по телу. Голова была знакомо пустой и тяжелой.

«Лишь бы не заболеть», — подумала она и, зябко вздрогнув, забралась обратно в машину Эрика, на заднее сидение. Если будет нужна — позовут, эту скрижаль все равно еще выкапывать и выкапывать.

Злата стояла внутри неподвижной темноты, полной печали и сломанной музыки. Вокруг возвышался искореженный город, но благодаря мраку, Злате не приходилось на него смотреть. Единственной четкой линией был заледеневший мост без перил, провисший и потрескавшийся под слоем льда. Он начинался у ног Златы и уходил далеко вперед, покуда не терялся из виду. Злата завертелась на месте, пытаясь сориентироваться.

— Мы с тобою встретились слишком рано. Теперь уже не пойдет, как задумано, — прошептал мужской голос, в котором было слишком много сожаления, для того что бы он мог принадлежал Глебу.

Звездное небо накрывало луга. Маленький лагерь, освещенный прожектерами и фарами машин, казался светлячком на зеленом листе. Злата по удобней устроилась на заднем сидении машины, завернувшись в чью-то куртку, пахнущую машинным маслом и дорогой туалетной водой.

— Трудный день, хоть бы скорее бы поесть и спать, — услышала она сопровождающийся зевком шепот Глеба с переднего сидения, и нежное «Да» Евы в ответ.

«Глеб как Глеб. Трухлявый пенек и то духовно сложнее», — выкидывая сон из головы, постановила Злата.

По дороге у Златы началась лихорадка. Она плохо помнила, как ее выгрузили из машины и подняли на второй этаж. Она несколько раз пыталась объяснить, что с ней происходит, но ее то ли никто не слушал, то ли ей так и не удалось произнести хотя бы слово. Девушка понимала, что она не больна, и было даже смешно, когда Ева своим испуганными вскриками прерывала ее падение.

— Температура под сорок! Глеб, я не знаю что делать… Вызывай скорую…

По щеке мазнула шелковистая рыжая прядь. Девушка попыталась сфокусироваться, глядя в зеленые, как цветущие луга, очи Лары. Они показались непомерно огромными и пугающе полными жизни.

Затем, как сияющие кометы промелькнули у лица черные глаза Глеба. В воздухе остались висеть только два серебряных следа космической пыли.

Кто-то приезжал… Русалка, полная прохлады недостижимых морских глубин, держала Злату за руку и пела, пока ей что-то кололи, опутывали сетями-проводами и настойчиво звали по имени.

Русалка замолчала и девушка скользнула в ночь.

Из ясного звездного неба над рощей выплыл гигантский лайнер. Молчаливый и величественный, дымящий всех из четырех своих огромных труб, манящий огнями. Макушки деревьев колыхались, играя с ним в океанские волны. На палубе ее кто-то ждал, кто-то родной и знакомый. Возможно, в это мгновение он глядел из иллюминатора и прощался с ней, как и она с ним. Не здесь они впервые расстались, так зачем приходить сюда, так далеко?

В апрельском воздухе запахло морем, по травам побежала рябь. Злата знала финал, но больше всего на свете желала, что бы люди в роскошных залах не переставали веселиться, а пассажиры третьего класса не прерывали своих грез о новой жизни, которая не наступит.

Приникнув к окну, она проводила гостя, плавно дрейфующего мимо. Символ хрупкости величия и роскоши, потопляемости непотопляемого. Неизбежности наступления вечности.

Некоторые трагедии так велики, что их не возможно оплакать. Океана не хватит скрыть слезы. Я была там с вами. И навсегда останусь, когда бы и где бы мне не довелось родиться. С моим первым вздохом в этом мире я приняла случившееся, как приняли еще миллиарды вместе со мной. Нам с рождения оставлено это наследство, обязанность, честь, подарок — быть с вами и со всеми другим, кто не мог надышаться сиренью в лунную ночь у старого сада. Столетия не в счет, если вы однажды жили.

А мы увеличим ношу тех, кто прейдет следующими. Наша привилегия, наказание, беда…

— Ты меня слышишь? Эй! — «Глеб недоволен и напуган».

— Температура спала, не кричи, — Лара поправила подушку.

— Вдохнула воду, — прошептала Злата, зажмурив глаза.

— О чем она? — «Ева здесь. Уже здесь». — Опять бредит? Похоже на отравление, я должна была понять еще по пути. Такое состояние…

— У меня дежавю, — «Ты уже говорил сегодня, Глеб».

— Да идите спать, со мной все нормально, — натянула одеяло на голову Злата. Голос был хриплым и старушечьим, звучал как треск обшивки корабля, встретившего айсберг.

— Ага, вот она вершина человеческой благодарности, — съязвил Эрик из правого угла.

— Вершина — только малая часть. Все остальное не видно под водой, — выходя из комнаты, с усталой усмешкой ответил ему Глеб.

Утро началось до рассвета, с суеты и настойчивого стука в дверь. Как оказалось, Кельт, приехал из гостиницы и десять минут мучил домофон, пока его не впустили сердобольные жильцы снизу. Кто отрыл дверь, Злата не поняла: к тому времени, как она, закутавшись в одеяло, выползла в прихожую, у двери уже стоял сонный Глеб в свитере навыворот и спящая на ходу Ирина.

— Этот козел не мог подождать до утра? — растирая помятое лицо, злился на кого-то Глеб.

Злата с восхищением зевнула в одеяло — она в пять утра на эмоции была не способна. Особенно после вчерашнего. Девушка откинула на спину косу, которую ей кто-то заплел на ночь.

— Что случилось? — из комнаты следом за Златой вышла взъерошенная Лара.

— Матьяш в лагере,— пояснил ей брат.— Он хотел по-тихому слинять до нашего приезда, но прораб предупредил меня, — Кельт пальцами расчесал волосы, глянув в напольное зеркало.

— Хороший парень. Ирина, напомни мне, я выдам ему премию, — прикрыл глаза Глеб.

Ирина встрепенулась и ушла в ванную.

Из кухни выглянула Ева, одетая и с тостом в руках. Тени под глазами стали заметнее, чем вчера.

— Сумасшедшая неделя, — после паузы сказал ей Глеб, почти с нежностью.

Ева неопределенно повела плечами.

— Мне ехать с вами? — спросила Лара, переводя взгляд с одного лица на другое.

— Нет, оставайся и отсыпайся. Эрика я не смог разбудить, если проснется, пусть приезжает, — подумав, добавил Глеб.

— Везучая, — Кельт с упреком посмотрел на Лару.

— А Злата? — почему-то спросила Лара. Заклевавшая носом девушка вздрогнула, услышав свое имя.

— Нет, пока нет, — взвешено ответил Глеб.

Злата усилием воли кивнула ему, и решила считать эти слова сигналом к возвращению в постель.

— Как самочувствие? — спохватившись, окликнул ее Глеб.

— Спасибо, еще не поняла, — ответила Злата, зверски желая лечь досыпать. Она была закоренелой совой.

Все уехали. Лара пришла в комнату и села на кровать, глядя в светлеющее небо.

— С тобой точно все в порядке? Никогда не видела так странно срабатывающее пространство отката.

Злата открыла глаза. Мозг включился, изгнав сонливость.

— Ты имеешь в виду галлюцинации?

— Видения. Не галлюцинации. К ним нужно относиться с уважением, как к старым кинопленкам. А что ты видела? — последний вопрос Лара прошептала, опасливо и с любопытством.

— Стоп, сначала что такое пространство отката? — максимально спокойно спросила Злата, то же садясь на кровати.

— Скрижали содержат память о событиях, верно? Некоторые из них словно не помещаются внутри, — Лара обхватила руками шею.— А может так скрижали требуют, что бы их услышали.

— Привлекают внимание?

— Точно сказать не можем. Но в непосредственной близости, возле скрижали, во сне начинают приходить странные вещи. Это очень навязчиво и иногда страшно.

— Во сне?

— Да, у тебя это сработало по-другому, но Андрей мне говорил… Чего-то такого они и ожидали.

— Значит, ожидали.

— Нестандартной реакции, я об этом! — замахала руками Лара, совсем как ребенок.

— Да как вы вообще можете что-то предсказывать в отношении скрижалей! — досадливо стукнула по подушке Злата, повышая тон. — У вас есть только опыт Глеба, который и сам признает, что ничего не понимает!

— Глеб тут ни при чем, — сухо ответила Лара, вновь возвращаясь к своему ледяному высокомерию. — В пространство отката обычно попадаю я.

Злата одна бродила по пустым комнатам, следуя за легкими рассветными лучами, пробивавшимися сквозь жалюзи и не плотно закрытые шторы. Лара заснула, отвернувшись к стене, или, возможно, только притворилась.

Лишь раз девушка отважилась заглянуть в комнату к спящему на полу Эрику. На нем были полосатые пижамные штаны, футболка с надписью «Это я и я здесь» и он совсем не романтично похрапывал. Если бы Кези застала в таком виде одного из своих любимых музыкантов, она бы предъявила ему счет за бездарно потраченные годы фанатства.

Когда Эрик проснулся и вышел на кухню, Злата потерянно сидела за столом, механически исследуя на ощупь кружку с остывшим какао.

Он плюхнулся напротив, лениво почесывая худое предплечье.

— Все уехали в лагерь, — Злата провела пальцем по выпуклой рожице на кружке.

Эрик резким движение растрепал волосы.

— Глеб сказал, что не смог тебя разбудить. Надо же, какое идиотское выражение лица…

Эрик застыл.

— Я не про тебя, — Злата развернула к нему кружку. — Вот, посмотри. Ну правда ведь.

Эрик медленно отстранился, словно ожидая, что керамическое убожество взорвется у девушки в руках.

Злата вздохнула. Ей так легко удавалось сближается с людьми из библиотеки, но команда Глеба как на подбор…

— Тебе следует ехать в лагерь, — девушка предприняла последнюю, безнадежную попытку войти в контакт.

— Я вообще очень сообразительный, — доверился ей Эрик, поднимаясь со стула.

Девушка отвела глаза. На стене висели старые часы в виде гигантского лимона. На них лежал рассветный золотой луч и они глянцево, по-домашнему уютно блестели. Почти восемь.

В комнате запахло хлебом — Эрик делал себе тосты. Злата почувствовала, что у нее проснулся аппетит. Мама говорила, что мужчина злой, пока голодный…

Вздохнув, девушка полезла в холодильник за коробкой с яйцами.

— Омлет будешь? — мягко улыбнулась она. Эрик задумчиво облизал губы.

Завтрак прошел в тишине, только звякали вилки и распевались птицы в кустах сирени под окном. Злата стала собирать посуду, но Эрик остановил ее жестом.

— Не надо, давай лучше я.

Девушка послушно отдала ему тарелки. «Интересно, а что, если накормить Глеба?».

Эрик напустил в раковину воды и плюхнул туда посуду. Димка всегда поступал так же.

Злата наблюдала за парнем, принявшемся что-то насвистывать, по локоть выпачкавшись в пене. Картина тронула Злату, хотя она не совсем поняла, чем это вызвано.

Забывшись, Эрик запел. Голос у него оказался в самом деле приятным — бархатистым, хорошо поставленным и вызывал ассоциации с шумящей морской раковиной, теплой от солнца.

«И как его можно было принять за русалку?», — смеясь над собой, тряхнула головой Злата.

— Очарована? — вытер последнюю вилку Эрик. Фраза прозвучала с насмешкой слишком явной, что бы отвечать на вопрос.

— Стоит только не надолго оставить двух разнополых субъектов без контроля, как они тут же начинают флиртовать, — Лара заглянула, на ходу расчесывая волосы. Стремительность ее движений проявлялась во всем — расческа путалась в длинных прядях, молниеносно взлетая и падая.

Эрик ухмыльнулся.

— Мы современные люди, в нашем случае это не обязательно.

— Да, вы встречаетесь глазами и тут же страстно целуетесь, — закатила глаза Лара.

— Откуда ты знаешь?

— В рекламе видела.

-Случайно не в «Супер-курица, Супер-курица?», — уточнила Злата.

У Лары дернулись уголки рта. Очевидно, она не как не могла решить, нравится ей Злата или нет.

— Ладно, Лара — ты кушай, Злата — ты собирайся, — скомандовал Эрик с капризным видом. — Будем выезжать.

Злата немного растерялась, наблюдая, как он стремительно обретает цель в жизни.

Лара фыркнула, включая чайник.

— Глеб любит покомандовать, а Эрик любит поиграть в Глеба, — ни к кому не обращаясь, оповестила она кухню.

— А кого же любит наш Грейпфрут? — с озадаченным видом приложил палец к подбородку Эрик. — Того, кто играет или того, кто командует?

— Вали от сюда, — покраснела Лара, замахиваясь на него расческой.

Эрик вытянулся, щелкнул воображаемыми каблуками и скрылся в комнатах.

«Лара умеет читать скрижали», — отстраненно думала Злата. — «Неважно как. Важно, почему в таком случая я здесь».

Андрей вернулся в восемь, весь перепачканный и в плохом настроении.

— Эрик, Глеб зовет, — стаскивая ветровку, передал он. — Лару тоже бери.

Андрей обнаружил на рукаве приличную дыру и теперь угрюмо ее рассматривал.

— А мне он дела не придумал? — спросила Злата, скрещивая руки.

Парень что-то забормотал.

— Я еду с тобой или домой, — Злате очень хотелось обсудить с Глебом некоторые детали.

Андрей потер глаза и уныло кивнул:

— Спускайся вниз, я сейчас, только переоденусь.

Мазнув взглядом по электромобильчику Андрея, Злата по привычке отправилась к автомобилю Эрика, осознав, что ее никто не приглашал, только внутри. Взвесив все за и против, девушка решила, что выскакивать из машины, едва присев, гораздо оскорбительней для самолюбия. Пусть думают, что она фанатичная сторонница комфорта.

За руль, удивленно глянув на заднее сидение, сел Эрик.

— Ты со мной?

— А ты не против?

— Да нет, катайся, — пожал плечами Эрик.

Рядом со Златой устроилась Лара, на мгновение замешкавшись у открытой дверцы.

Доехали быстро — девушка даже не успела прочувствовать весь спектр оттенков смущения. Показался лагерь и Эрик, озираясь, вырулил меж тентов прямо к яме со скрижалью. Заглушив мотор и подняв глаза, он вдруг резко выдохнул:

— Надь!

У опор стояли Глеб и мужчина с осанкой танцора. Каким-то странным образом незнакомец выглядел совершенно естественно в кожаных туфлях и белом костюме посреди перекопанных полей и походных палаток. Он обаятельно, по-светски улыбался, отвечая застывшему в ярости Глебу. Злата решила, что это заслуживает одобрения.

Мужчина бросил заинтересованный взгляд на подъехавшую машину, откинув со лба темно-русые волосы. Лара не стала выходить из автомобиля и, излучая отстраненность и высокомерие, безучастно уставилась в окно на тенты. Эрик то же остался, откинувшись на сидении и изучая гостя с нехорошим прищуром.

Наконец, Глеб, изящно и зло поклонившись, быстрым шагом приблизился к машине Эрика. Тот открыл дверцу ему на встречу.

— Бабушке своей будешь жаловаться, — бросая взгляд через плечо, процедил сквозь зубы Глеб. За его спиной визитер садился в шикарный танк на водороде, по виду даже дороже и круче, чем у Эрика.

— Что Матьяш здесь делает? — требовательно спросил парень.

— Шпионит, конечно, — ответил Глеб, глядя в след скрывающемуся в дали вражескому автомобилю. — Он один раз уезжал, но опять вернулся, прямо перед тобой.

— Угу. А я тут как раз с Ларой и Златой, — невесело ухмыльнулся Эрик.

Глеб, нахмурясь, взглянул на девушек сквозь тонированные окна. Лара с улыбкой опустила стекло.

— Помощь прибыла!

— Наша тяжелая артиллерия, — поддакнул Эрик, особенно выделив второе слово.

Зла склонила голову и закусила губу, стараясь не засмеяться над мгновенно покрасневшей Ларой. Человеку, семь лет прожившему с Димкой, все было нипочем.

— Девушки, посидите пока. Длинный хам, давай со мной, — приказал Глеб. Эрик выпрыгнул из машины и парни зашагали к месту раскопок.

Устало прикрыв глаза, Злата помассировала виски. Сколько можно? Это попытка заинтриговать или просто открытое пренебрежение ее потраченным временем?

Из ближайшей палатки вышла Ева. Заглянув в окошко, она встретилась взглядом со Златой и приветственно помахала ей.

Девушка махнула в ответ.

— Мило, — с иронией сказала Лара.

Злата спокойно обернулась к ней.

— Да, вполне.

Лара независимо дернула плечом и внезапно словно сдулась.

— На самом деле ты не причем. Просто мне смешно, как легко поддаются люди…

— Кому? — смешалась Злата.

— Еве, конечно. Я понимаю, она виртуозная актриса, может очаровать всех, если захочет, но тебя вообще ничего не настораживает?

— Видимо, очаровать всех, кроме тебя.

— У меня на нее иммунитет, — буркнула Лара, бросив взгляд на Глеба с Эриком.

— Ева на самом деле искренне интересуется людьми, нет ни какого заговора, -покачала головой Злата.

— Не знаешь Еву, — Лара упрямо сложила руки на груди.

— А ты в курсе, я поняла.

— Перестань. Либо сразу раскусываешь людей такого типа, либо они вечно морочат тебе голову.

— Я только хорошо отношусь к человеку, который хорошо относится ко мне, — искренне возмутилась Злата.

— Знаешь, я представляла тебя совсем другой, — прищурилась Лара.

— Ты вторая, кто мне это говорит.

У ямы со скрижалью перестали суетиться рабочие — теперь все стояли полукругом, сосредоточено глядя вниз. По небу на горизонте побежали тучи.

Глеб жестом позвал девушек подойти и Лара первая, с нетерпением выпорхнула ему навстречу.

Рабочие расступились и Злата смогла заглянуть в яму — воронка, около двух метров глубиной, в нее вели вырубленные в земле лестницы и сброшенные канаты.

Сама скрижаль представляла собой обломок гранитного обелиска, тщательно обметенного от земли, с деревянными мостками вокруг.

Скрижаль молчала, но девушку потянуло вниз желание узнать каков камень на ощупь. Ей казалось, что он теплый, и хотелось подтвердить свою размытую догадку.

Тускнеющее солнце блестело на граните, люди стояли у края ямы в полном молчании.

Наконец Эрик откашлялся.

— Значит, поднимем завтра? — спросил один из рабочих (мужчина средних лет с высокими залысинами и вытянутым лицом).

— Да, думаю завтра, — прошептал Глеб, зачарованно глядя на скрижаль.

— Спасибо вам и вашей группе, Вилл! — суетливо стал благодарить окружающих Андрей. — Вы проделали такую работу!

Глеб доброжелательно улыбнулся, с усилием отведя взгляд от скрижали.

— В самом деле. Мне очень повезло с такими друзьями и помощниками, — говоря, он вглядывался в лица людей, словно они были ангелами, явившимися ради него с чистых небес на бренную землю. Это производило необходимое впечатление, но Злата видела, как математически точно выверено каждое движение и улыбка Глеба. — Андрей, там в машине ящик шампанского, а наши достижения следует отпраздновать!

Рабочие одобрительно загудели.

— Я помогу, — шутливо подмигнул Ирине Эрик. — Кельт, ты с нами?

— Само собой! — преувеличенно бодро возвестил Кельт.

Злата сперва подумала, что Глеб хочет остаться наедине со скрижалью, но его команда проводила удаляющихся невинными улыбками, не двигаясь с места. Привыкли, что ли.

— Отлично. Давайте спустимся, — указал Глеб в сторону раскопок. Злата ничуть не удивилась.

— Зачем? Ее же поднимут, — Ева глянула вниз, на шаткие лестницы.

— У меня не хватит терпения, — просто ответил Глеб.

Тучи наконец добрались до солнца и все вокруг мгновенно потемнело. «У меня не хватит терпения». Вот так, ни больше и ни меньше.

Провода приборов размотали быстро, но Глеб, чертыхаясь, обнаружил неисправность одного из устройств.

— Кельт, инструменты далеко?— сканируя расширенными зрачками внутренности прибора, позвал Глеб.

Кельт в мгновение ока вернулся с чемоданчиком. Андрей, развлекавший в отдалении рабочих, бросал на сгрудившихся вокруг тента озадаченные взгляды. Злата, которой все равно ничего не было видно, встала за спиной Глеба.

— Это привет от Матьяша? — безмятежно спросила Ирина. Закуривавшая сигарету Ева усмехнулась.

— Он по такой мелочи не гадит. В его стиле скорее поле заминировать.

— Мужик так крут? — Кельт машинально оглядел вытоптанную вокруг траву.

— Сравнивая людей, которые способны в первом случае на гадость, а в другом на подлость, вообще нельзя говорить о крутости, — саркастично и горько пояснил ему Эрик.

— Ну прости, масик! — вылупил глаза Кельт. Ирина захихикала.

— С… — матно пожаловался Глеб, заматывая изолентой порванный провод. -Ребята, кто упаковывал?

Все замолчали. Даже Злата, точно не имевшая к этому отношения, почувствовала себя неловко. Равнодушной осталось только Ева, безучастно выдыхавшая дым в прохладный воздух.

— Какая разница. Бросай, все равно до дождя не успеем, — коротко посоветовала она.

Глеб прикрыл глаза и девушка услышала, как тихонько хмыкнул стоявший рядом Кельт.

— Ладно, согласен. Можете пойти выпить шампанского, я пока доделаю дозиметр, — Глеб включил подвесную лампу. Это была хорошая возможность по расспрашивать его и Злата решила не уходить.

Начал накрапывать мелкий дождик. Кельт, Эрик и Ирина без колебаний двинулись к остальным, Ева на полпути обернулась и поманила Злату, приглашая ее следовать за собой. Девушка извиняюще развела руками, указав на Глеба. Ева кивнула, устало улыбнулась Ларе, так же оставшейся возле ее мужа, и скрылась в палатке, затушив сигарету о траву.

В поле стало тихо, только звук капель по брезенту и деятельная возня Глеба. Лара стояла, опираясь на грубый столик и следя за всеми его действиями, Злата видела ее лицо в пол-оборота

— Вот здесь ты пропустил, — нежным голосом подсказала Лара.

— В самом деле. Это от злости, — Злата смотрела в спину Глебу, но судя по голосу, он улыбнулся.

— Разве можно злиться из-за таких мелочей…

— Сам себя ругаю. А ты молодец, заметила где контакт отошел! Не решилась еще подать заявление в тот университет?

— В Национальный Технический? О, нет, нет… Там такие требования на экзаменах, а в моей ситуации шансы вообще мизерные.

— Лара, нельзя так думать о своих возможностях. Поверь, мне проще судить со стороны, ты такая талантливая девочка…

Злата растеряно молчала, стоя в трех шагах от них. Влезать в разговор со своими расспросами было бы не красиво, да и беседа Глеба с Ларой явно носила какой-то очень личный характер, несмотря на прозаичность темы.

— Я не смогу.

— Ну хочешь мы с тобой позанимаемся? — не поднимая головы предложил Глеб. Лара вспыхнула, став со своими красноватыми волосами самым ярким пятном в пасмурном лагере.

— Спасибо, но это не поможет.

Глеб наконец закрыл крышку подчиненного устройства и взглянул на девушку.

— В нашей галактике Млечного путь сотни миллиардов звезд и в разы больше планет. Только в обозримых пространствах примерно один процент — около миллиарда — пригодны для жизни. Мы никогда не сможем осознать, как огромна вселенная. И при этом тебе хватает наглости считать, что твое желание слишком велико для его исполнения?— он весело улыбнулся Ларе.

Ее лицо осветилось. Злата почувствовала, как защемило сердце в груди. Она сделала один аккуратный шаг назад, в размываемый дождем мир. Глеб обернулся.

Девушка, оказавшаяся под открытым небом, подняла воротник пальто.

— Спустимся прямо сейчас? — после паузы, просто, словно предлагая чашку чая, спросил Глеб.

— Вот — вот ливень хлынет, — глядя в его загорающиеся глаза, вяло возразила Злата.

Камень на дне ямы должен был быть теплым…

Лара что-то говорила, пока они спускались к скрижали, но Злата была сосредоточена на том, что бы не свалиться с вырубленных ступенек. Пахло свежей землей, которая на глазах превращалась в грязь. Осторожно, стараясь не выпачкать туфли, девушка ступила на мостки. Мимо прополз здоровенный розовый червяк, Злата не стала особенно присматриваться, тем более что его загородил Глеб.

— И почему я до сих пор здесь? — голова начала кружиться. — Слушаюсь тебя…

— Ты в меня веришь. Нас объединяет прошлое, — девушка была не совсем уверена, что Глеб это сказал. Возможно, слова просто всплыли у нее в голове.

— Единственное, что нас объединяет, это то, что нас ничего не объединяет, — злым шепотом ответила Злата на всякий случай.

Камень и правда оказался теплым.

На этот раз не яркое видение, а полная звуков и обрывков мыслей пустота. Тихо билось чье-то сердце рядом. Она обернулась взглянуть на него, но нашла только маленькую алую птичку, следящую за ней из Ничего. Ах, бедняга, тебя это только мучает, суть постичь ты не можешь…

Где ключ?

Дождь стал новым опытом для всех пяти чувств Златы. Над ней был зонт, но брызги, отскакивающие от гранита, попадали на руки и лицо. Резко отстранившись от скрижали, девушка толкнула возникшего рядом Андрея, но парню не дал упасть Глеб. Золотой луч гас и тускнел, упираясь в его солнечное сплетение.

— Что там происходит? — прокричали сверху.

Злата запрокинула голову, глотая капли дождя. У края ямы, стоя на коленях, фиксировали стропила деревянной лестницы Кельт и Эрик. Лара держала над ними веселый желтый зонт.

— Злата, пришла в себя? — пробился сквозь шум дождя голос Глеба, сжимающего ее плечо.— Давай на верх!

Девушка поняла, что стоит по щиколотку в грязной воде. Она неуверенно взялась за лестницу.

— Вперед, тут червяки и сороконожки! — подбодрил Глеб.

С последних ступеней Злату сняли в несколько рук. Рабочие, обступившие яму со скрижалью, были бледными, на их лицах застыло непонимание.

— Какое безумие! — пробормотал один из них (если отказывающее сознание Златы напомнило правильно, его звали Вилл). — Это настоящий кошмар! Девочка, ты как?

Злата вцепилась рукой в его комбинезон, пытаясь держать равновесия.

— Да у нее шок! — раздался откуда-то голос Евы. Это было хорошо. Ева точно о ней позаботиться.

— Я отнесу в машину! — проорал Вилл, подхватывая девушку на руки. — Переутомление, переохлаждение, психологическая травма… — сокрушенно подсчитывал он всю дорогу, показавшейся Злате невообразимо долгой.

— Вы врач? — тупо спросила она. С тем же успехом можно было узнать у Димки не мучает ли он маленьких животных по подвалам. Негодование Вилла улеглось только когда девушка почувствовала спиной мягкое сидение машины Эрика. «О, белый салон…»

Так плохо, так по — странному плохо, ей еще не было ни разу в жизни, но нужно было удержать в памяти кое-что важное. Кое-что, что мог объяснить только Глеб.

Он появился вскоре, залез на место водителя, резким движением включил зажигание. Рядом с ним села Ева, быстро пристегнувшись.

Злата закрыла глаза и попыталась вызвать куда-то девшийся голос, но у нее не совсем получилось.

У дома все молча выходили из машин, молча поднимались по лестнице, стараясь не встречаться глазами с Глебом и Златой. Только Андрей ободряюще улыбнулся ей, помогая снять промокшее пальто.

В тепле Злата полностью пришла в себя и огляделась — посреди прихожей стояло семь человек, шестеро из которых были невообразимо грязными и мокрыми.

— Это… В ванную будет очередь? — робко подал голос Кельт.

— Предлагая пропустить вперед женщин и детей, — предложил Эрик, весь дрожа.

Лара прикрыла лицо руками. Ирина мягко обняла ее за плечи.

— Злата, иди первая. Я занесу тебе одежду, — предложила она, уводя Лару в комнату. Кельт потопал за ними, растеряно моргая.

— Можно тебя на минутку? — сухо спросила Ева у Глеба. Он поднял глаза к потолку и кивнул.

Злата не стала отказываться от горячей воды. Войдя в обитую кафелем комнату, она машинально заткнула пробкой слив и уселась на край ванной.

В кухне за стеной хлопнула дверь.

— Как ты мог? — по слогам произнесла Ева. Голос пробился сквозь вентиляционное отверстие и звучал глухо.

— Я не знаю.

— Ты псих!

— Поверь, я в не меньшем ужасе, чем ты! — Глеб чихнул.— Она стояла там, не шевелясь, я не мог и с места ее сдвинуть…

— Это становиться опасно!

— Нет, просто здесь…

— Ты только что в это признался!

— Что ты от меня хочешь?

— Ребята, извините! Глеб, Надь звонил, требует срочно ту мраморную скрижаль! — прозвучал взволнованный голос Андрея.

— Пусть идет лесом.

— Так что сказать-то?

— Меня цитируй.

— Ааа… Ладно.

— Так, стоп! Почему вопрос решается через тебя?

Голоса на кухне стихли. Злата сидела, глядя в одну точку, пока мир не поторопил ее стуком в дверь.

— Возьми, я принесла ночную рубашку и халат! — позвала Ира. «Какая милая девушка», — вяло восхитилась Злата, стряхивая дождевые капли с кончиков волос.

Выйдя из ванны, Злата увидела, что дверь на лестничную площадку приоткрыта. Сработал рефлекс, основанный на долгих поучающих лекциях Димки, и девушка отправилась проверить, почему не заперто.

В лестничном пролете на подоконнике сидел Глеб, глядя сквозь пасмурное ночное небо. Рядом прислонился к стене Андрей, оставивший где-то свою шапочку.

-А отчего не пижама? — спросил Глеб, заметив голые лодыжки девушки, выглядывающие из-под халата.

— Расстрельная статья? — холодно улыбнулась Злата. Парень задержал взгляд на старом шраме.

— Тебе там было страшно? — посерьезнел он.

— Нет, скорее нет.

— А мне было. Ты простояла неподвижно около часа и я абсолютно не понимал, что происходит.

— Зачем мы пошли одни? — тоскливо протянула Злата. Андрей жалобно поморщился.

— Нас позвали и мы пошли. А я еще думал, что контролирую ситуацию… Неизвестно, как это все скажется на Ларе, — Глеб уперся затылком в оконную раму.

— Ее зацепило? — Андрей запустил пятерню в свои зеленые волосы.

— Она была там, я ее видела, — у Златы в голове словно вспыхнуло: маленькая красная птичка в темноте. — И по этому поводу у меня есть вопросы, Глеб.

— Злата, ради мира во всем мире, прошу, давай завтра, а? — несчастно свел брови Глеб.

Девушка скептически пожала плечами и взялась за дверную ручку.

— Возле скрижали у тебя было выражение лица, как у той статуи… Я имею ввиду женщину за мужиками на площади, — Андрей робко и восхищенно смотрел Злате в глаза, пока она соображала, что речь идет о монументе перед Библиотекой.

— Мне всегда казалась, что это они за нею, — рассеяно потер лоб Глеб, глядя в никуда.

Злату разбудил оживленный спор за стеной, в котором участвовали голоса почти всей глебовской команды. Кровать Лары была пуста. Судя по яркости солнца, наступило позднее утро.

Натягивая джинсы и кардиган, Злата прислушивалась к возрастающему в зале шуму, четко улавливая только возмущенные (и нецензурные) возгласы Кельта.

Двери в комнату были прикрыты, Злата прокралась в ванную умыться мимо них. За ночь что-то сложилось у нее в голове: не четкие, полные странных смыслов образы приобрели значение и дали какое — никакое понимание ситуации.

Все дело в закрытой двери. Эта скрижаль наполнила Злату нужной информацией до ватерлинии, но ключа то ли не было изначально, то ли механизм в этот раз действовал иначе. На краю сознания барахтались едва уловимые тени, их можно было почувствовать, только четкости и логики в них не было и в помине.

Отражение в зеркале бледнее, чем обычно, на коже после умывания остались капли воды… Внезапно похолодев, девушка приблизила лицо к стеклу и вгляделась в свой правый глаз. Зеленовато-карюю радужку по внешнему краю явственно опоясывал золотистый ободок. Она заморгала и ободок будто растворился, сделав края радужки чуть заметно желтее.

Кажется?

Или это знак? Знак… чего?

Забыв расчесаться, Злата бросилась в гостиную, где ее ждало еще одно удивительное зрелище: на разложенном диване, обмотавшись одеялом как мумия, лежал Глеб. Рядом, перебрасывая из руки в руку электронный градусник, сидела Ева, все остальные окружали диван как наследники — постель больного дедушки. Глеб наградил Злату мрачным взглядом, и недовольно заворочался.

— Пространство отката? — с пониманием спросила Злата у Андрея, стоявшего в изголовье.

— Простуда, — кисло шепнул Андрей в ответ.

— И мы это так просто оставим? Он залез в наше хранилище, украл нашу скрижаль, а мы будем тихо сидеть и не высовываться? — потряхивая подлокотник дивана, бесился Эрик.

— Хватит меня раскачивать! — больным голосом потребовал Глеб. — Хранилище столько же наше, сколько и его. Это правда, поступок свинский, но сорясь с Матьяшем мы только себе навредим. Пока он хотя бы разрешает работать со своей коллекцией.

Злата нетерпеливо сложила руки на груди. «Что?» — одними губами спросил Глеб. Девушка тряхнула волосами.

— Меня настораживает его активность. У него явно стало что-то получаться, раз ему так срочно понадобились скрижали, — обернулась к мужу Ева.

— Я то же об этом подумал, — Андрей обеспокоено поглядел на Глеба сверху вниз. — Не нашел ли он кого-нибудь вроде нашей Лары?

— Это не важно, мы с ним не соревнуемся, — чихнул Глеб, смешно сморщив нос.

— Надо съездить в аптеку… Я сделаю тебе чай с лимоном, — Ева повращал головой, разминая шею.

— Ой, не надо, — уткнулся лицом в подушку Глеб. — Мы о другом договорились, ты же разрываешься.

— Ну да. И как я, по-твоему, могу тебя бросить в таком состоянии?

— Ева, пожалуйста, уезжай, — раздельно, почти со злостью проговорил Глеб, с головой накрываясь одеялом.

— Я присмотрю за ним, — впервые Злата услышала голос Лары при Еве. Вчера она не открывала рта.

— Вот видишь, не умру, — в наступившей тишине выдохнул Глеб.

Его жена коротко оглядела Лару сверху вниз.

— Ты в надежных руках, — она усмехнулась, вставая. — Андрей, отвезешь в аэропорт?

— Я нужен? — парень наклонился к Глебу.

Глеб издал какой-то звук.

— Поехали, — кивнул Андрей Еве. Эрик сделал несколько кругов по комнате и выскочил за ними в след.

— Как неудачно ты заболел, — Ирина флегматично зевнула. — Нам с Кельтом придется самим поднимать скрижаль?

— Не считая дюжину рабочих, — подтвердил Глеб сквозь подушку.

— Какое доверие, — Кельт подмигнул Злате и перевел взгляд на сестру. — А ты чего еще здесь? Дуй, кашку запарь!

Лара сузила глаза.

— Не надо кашек, — обреченно прошептал Глеб. Злате он вдруг показался не таким уж и умирающим.

— Я сделаю чай, — Лара независимо отбросила волосы за спину.

Кельт закатил глаза.

Наконец в комнате осталась только Злата. Она несколько секунд играла в гляделки с хмурой черноглазой мумией, пока оппонент не чихнул. В тот же миг его взгляд изменился, и Злата смогла прочесть в нем обвинение во всех мировых злодеяниях.

— Ты сам полез туда в дождь, — не созналась Злата.

— Семь лет не болел, — шмыгнул носом Глеб.— Поневоле задумаешься о равновесии нашей с тобой бинарной системы. Сначала ты валишься, потом — я.

— Еще одна авторская теория? — Злата присела на край дивана, туда где раньше сидела Ева.

— Не моя, госпожи Розы.

Злата не сдержала гневное восклицание.

— А я думаю она права. Она вообще была во многом права, за исключением может того случая … Голова раскалывается! — Глеб сморщился.

— Боюсь, мне от нее поступала совершенно другая информация касательно нашей... «Системы»?

— Вы с ней говорили?

— Недавно. Она убеждала не видится с тобой, — Злата поколебалась, но интуиция подсказывала: это необходимо предать огласке.

Глаза у Глеба расширились.

— Расскажи мне: кто такой Матьяш и почему госпожа Роза отстаивает его интересы?

— Она просила помогать ему? — вопросом на вопрос ответил Глеб, подрываясь на постели. Одеяло сползло с его голых плеч.— И что ты ответила?

— Ничего, как я могу принимать решения, не имея никакой информации… — Злата выразительно приподняла брови.

Глеб выпутался из одеяла и запустил руку в волосы.

— Матьяш — авантюрист, хитрец и мой конкурент. Когда я только начинал поиск скрижалей, он помогал мне завести связи, раскопать информацию, получить разрешения. Но я всегда осознавал, что у нас разные цели: для меня это было жизненно важно, а он просто убивал скуку. Года два назад наши пути разошлись, но мы еще сотрудничали до недавнего времени.

— Пока он не начал мешать? — уточнила Злата, непроизвольно оглядывая треугольник из родинок на предплечья Глеба.

— Я вынужден выкупать у него камни, производить невыгодные обмены, а в этот раз он просто перехватил мои скрижали. С Матьяшем приятно иметь дело.

— Но зачем ему скрижали без тебя? Он даже не смог бы их прочесть!

— Не он — Лара. Она ушла со мной и Матьяш просто взбесился, а теперь подослал госпожу Розу к тебе. В тебе что-то изменилось?

— Я еще не поняла. Так… Матьяш знал про меня?

Глеб хмуро кивнул.

— Я рассказал ему, когда мы только начинали сотрудничать. И он, к стати, подал идею поискать кого-нибудь с похожими характеристиками. И мы нашли Лару.

— А мы похожи? — усмехнулась Злата.

— Были очень, особенно подростками.

— Хорошо, вы поссорились. Тогда не понимаю, почему твой прагматичный соучастник не разыскал меня первым!

— У нас был договор не привлекать тебя к раскопкам, — поморщился Глеб, выламывая из пачки и запивая таблетку.

— Как странно. И ты его нарушил.

«Это конечно вызывает много вопросов само по себе…»

— Нет, не я, — он дал понять, что закрывает тему.

Глеб устало улегся на диван обратно, прикрыв глаза:

— Что ты можешь сказать по поводу вчерашней скрижали?

— У меня ощущение, что это половина. Словно подвели к коробке, полной игрушек, только нечем ее отпереть. Трудно объяснить, но… — Злата с тревогой коснулась правого века.

Глеб поднял на девушку взгляд. Глаза у него сильно покраснели и выглядели совершено больными.

— Я понимаю, о чем ты. Мы уже встречались с такой скрижалью и пришли к этому же выводу, — медленно проговорил он. — Договориться бы с Матьяшем, показать тебе предыдущую! Странно только, что не отпускало так долго. Да и я в этот раз ничего не услышал, хотя Лара говорит, что видела тебя, парящей в пустоте… — Глеб отвернулся от Златы, выдал в подушку серию чихов и затих.

Девушка посидела в тишине, глядя как луч солнца перебирается с одеяла на шею и затылок Глеба. Его темные волосы заблестели.

— Ты умер? — заинтригованно прошептала девушка. Парень не пошевелился.

Закусив губу, Злата на цыпочках вышла из комнаты, намереваясь переадресовать некоторые свои вопросы.

Лара нашлась на кухне с открытой коробкой конфет на коленях.

— Чай заваривается, — она протянула коробку Злате. Девушке не хотелось сладкого, но поскольку Лара благодушно настроена…

Как можно естественней отзеркалив ее позу, Злата присела напротив.

— Глеб заснул, не стоит его будить.

Лара пожала плечами и слегка разочарованно кивнула.

— Я помню… — Злата изобразила задумчивую улыбку, почти не притворяясь. — Мы только очутились здесь и сон для него был большой проблемой. Я засыпала — он еще не ложился, просыпалась — он уже на ногах. Не знаю, сколько он вообще спал за первую неделю. Тогда я чуть ли не осуждала Глеба, мне это казалось проявлением преступного интереса к происходящему. Знаешь, ну вроде бояться и страдать можно, а интересоваться нельзя… Сейчас уже понимаю, чем была вызвана бессонница и какой бедой для него являлась.

За весь монолог Златы Лара ни разу не моргнула. Она забыла даже про конфету у себя во рту.

— А ты реагировала на происходящее? — Лара едва не поперхнулась шоколадом.

— Как в анабиозе, — Злата почти в совершенстве приблизилась к Димкиному фырканью. — Ну, до определенного момента. С одной стороны я все понимала, с другой — почти об этом не думала, сосредотачиваясь на текущем мгновении. И еще у меня была скрижаль, которая спасала меня в эти дни. Баюкала, что ли. Стоило мне от нее отказаться — произошел взрыв. Твое знакомство со скрижалями, оказалось таким же?

— У меня с детства были галлюцинации и странные сны, — развернула следующую конфету Лара. — Вернее, так думали. До 10 лет мои няньки имели психологическое образование, а до 13 мне приходилось дважды в неделю посещать психиатра, хотя давно уже перестала рассказывать о видениях родителям. В 14 познакомилась с Глебом и все оказалось просто: я периодически попадала в пространство отката скрижалей из нашего сада. Плиток, которыми были выложены дорожки. Когда Глеб с братом их снимали, отец был в шоке. Разворотили бабушкины гладиолусы…

В зале Глеб стал ожесточенно чихать и Лара, облизав пальцы, принялась наливать чай.

Злата сложила руки на столе и опустила на них голову, следя, как распушенным волосам струятся золотистые блики. Да, возможно что-то общее у них с девушкой есть.

Лара бегала из комнаты в комнату, суетясь и хлопоча. «Разве можно так. В правом глазу кухонная плита, в левом глазу пылесос», — без осуждения подумала Злата.

В зале кто-то запел. Сонно прикрыв глаза, девушка вслушивалась в пение — звонкое и высокое, такое, что слов не разобрать.

А?

Злата бросилась в комнату. Пение не прекращалось, Глеб мирно спал в пустой комнате.

— Что случилось? — спросила Лара озирающуюся Злату.

— Женщина п-п-поет!

Лара приподняла брови. Пение закончилось грустным вздохом у самого Златиного уха, заставив ее покрыться мурашками.

— Ты ничего не слышала? — наполняясь не знакомым жутким ощущением, Злата схватила Лару за руку.

— Не пугай меня. Это скорее всего пространство отк…

— Опять! — подняла ладонь Злата, прислушиваясь.— Прямо за тобой.

Лара, тихонько взвизгнув и вырвав руку, с ногами прыгнула на диван к Глебу. Он не проснулся, только страдальчески застонал. Злата сдержалась, едва не повторив ее маневр.

— Где оно? — затаила дыхание девочка.

— Снова потухло, — против воли начиная нервно смеяться, Злата попятилась к двери.

— Это такая шутка? — оскорблено выпрямилась Лара.

— Нет, нет, правда… — полились слезы. Под взглядом совершенно растерявшейся Лары, Злата выбежала из квартиры на улицу.

Ее ноги подломились у первой же скамейки. Дети, высыпавшие вслед из подъезда, с интересом поглядывали на нее, сгрудившись у кустов сирени.

Грело солнце, слезы все текли и текли, а один молодой архивариус по всем правилам, кажется сходила с ума.

— Ты в порядке?

Злата подняла глаза — перед ней стоял Андрей похожий на зеленый одуванчик. Наэлектризованные шапочкой волосы безмятежно покачивались вокруг его головы.

В одно мгновение стало легче дышать.

— Андрей, я хочу домой. Сегодня.

Он засунул руки в карманы куртки.

— Я поговорю с Глебом.

Злата безнадежно прикрыла лицо руками.

Андрей еще немного постоял над ней.

— Ладно. Поднимайтесь через пятнадцать минут.

Когда Злата вошла в квартиру, Лара выставляла в прихожую ее чемодан.

— Глеб договорился с Виллом. Он будет ждать тебя внизу, — не глядя на девушку, предупредила она. Злата даже не стала проверять, все ли вещи упакованы.

Она чувствовала себя паршиво. Девушка не напрашивалась в эту странную экспедицию, но теперь, отрывая людей от работы, ощущала серьезный градус вины и сердилась на себя за это.

Заглядывать к Глебу она не стала, оправдывая себя тем, что не хочет прерывать его с Андреем разговор.

В гордом одиночестве стащив вещи со ступенек, она встретила уже знакомого мужчину у подъезда.

— Вы легко одеты, — вместо приветствия сообщил Вилл. — Знаете, весной особенно активны вирусы гриппа, — он с опаской оглядел кроны деревьев над собой, словно с минуты на минуту ожидая десанта вирусов.

— Все что можно приманить, уже приманил к себе Глеб, вам боятся нечего, — заявил Андрей, склонившись с балкона второго этажа. — Зачем вы сами несли чемодан? — с укором спросил он у девушки.

— Так получилось. Спасибо, что уговорили Глеба меня отпустить, — поблагодарила Злата с облегчением.

— Не за что. Ловите!

Злата перехватила блеснувшую серебром упаковку.

«Антиукачайка» — гордо красовалась надпись на пилюлях.

Девушка тепло улыбнулась Андрею, глянув в вверх.

Он что-то буркнул и, махнув рукой на прощанье, скрылся в квартире.

Дорога домой, благодаря заботе Андрея, была не столь мучительной. Вилл не приставал с разговорами, лишь однажды неодобрительно высказался о таблетках, которые запивала Злата.

Правда, у нее совершенно не получалось заснуть. Стоило только прикрыть глаза, как приходило мерзкое ощущение, что на переднем сиденье рядом с водителем кто-то сидит.

Оно не покинуло Злату и после того как девушка уже попрощалась с Виллом и поднялась к себе домой. Был понедельник, Димка еще не пришел с работы. Побродив в одиночестве по квартире, постоянно оглядываясь, она вновь оделась и вышла на улицу. Когда друг вернулся и Злата бросилась из темноты ему навстречу, паранойя прошла как по волшебству.

К явным минусам можно было отнести то, что Димка принял ее за грабителя и попытался отбиться дипломатом.

На следующее утро до работы Злата добиралась в прекрасном настроении. В метро, несмотря на толкотню, ей уступил место улыбчивый молодой человек, а невесть что забывшие в такую рань оранжеволосые неформалы мирно дремали в углу вагончика.

Монумент на площади золотило солнце. При таком освещении девушка за спинами ликвидаторов казалась безмятежнее и излучала загадочность.

В парках отцветали деревья — из окна было видно, что все дороги засыпаны белыми лепестками, а нежная травка блестит от росы.

В холе библиотеки как всегда царило оживление, но чем выше, тем таинственней становились этажи. Злата иногда поднималась не на лифте, а по лестнице, разглядывая узоры, переливы, оттенки мрамора… Библиотеку начали строить через десять лет после «Двадцати двух часов», она стала символом возрождения гордости и достоинства человека. Впрочем, оставшихся такими же хрупкими, как и прежде. А еще расписанной ширмой для прикрытия в мгновение обворованной мировой культуры.

Тем не мене это был мир Златы и обычно, что бы привести свои мысли в порядок, достаточно было сделать его беглый осмотр. Но сегодня девушка ловила себя на желании бегом преодолеть расстояние, отделяющие ее от уютного кабинета.

По подсчетам Златы, с понедельника должна была настать очередь Доры, второго секретаря Жанна Павловны, но за перегородкой сидела такая родная вредная Кези.

— Разве на этой неделе твоя смена? — с улыбкой спросила девушка, располагаясь за своим столом.

— Дора заболела, придется меня потерпеть. Кстати, к тебе опять заходил Куземко.

— Зачем!?

— Хотел тебя поблагодарить за разрешение какого-то дела.

— Я ему ничего не разрешала,— нервно ответила Злата. На столе возвышалась гора бумаг, брошенных в пятницу.

— Он так не считает. Приготовил тебе подарок, — Кези хмыкнула. — Очень переживал, что не успеешь вернуться до своего дня рождения. Но я его обнадежила.

— Кези, ты что! Он же явно не в себе! — стукнула степлером по краю перегородки Злата.

— Не преувеличивай, вечно ты драматизируешь. Бедняга влюбился, места себе не находит. Может и раскошелится на что-нибудь стоящее…

— Да ему же лет сорок!

— Тридцать шесть. Для отношений это не преграда, к тому же я знаю: ребята из хранилища неплохо зарабатывают. Злата Куземко — неплохо звучит! Зовут, кажется, Виталиком.

— Нравиться — забирай.

— Ну нет, его фамилия рядом с моим именем…

— Издеваешься.

— Издеваюсь.

— Кези, мне трудно тебя любить.

— Ааа, человек мира.

— «Всяк дом мне — храм, всяк храм мне — дом, мне все равно и все едино»…

Экран засиял сообщением от Жанны Павловны. Она просила составить списки поступивших за последние три дня экспонатов с описаниями. Вздохнув, Злата принялась за работу под негромкое мурлыканье Кези. Иногда девушка различала отдельные слова и тогда у нее случалось зависание. Изгибы твоего тела, исследовать только полдела…

Проверка данных закончилась около десяти.

— Кези, ты свободна завтра вечером? — из далека начала Злата, потягиваясь на стуле.

— Не знаю, возможно. Двадцатое? В этот день у меня свидание, — хитро сощурила глаза Кези.

— Ну, тогда ладно.

— Эй, а где альтернатива? — топнула каблучком секретарь.

Злата рассмеялась. Кези не была ей подругой в привычном значении этого слова — они не куда не ходили вместе, исключительно редко встречались вне работы, но так случилось, что последние два года они вместе отмечали дни рождения друг — друга. В первый раз это произошло с подачи Кези, тогда родители Димы только переехали в Северный город, а он сам валялся в больнице с острым приступом гастрита.

— В этот раз ты познакомишься с Димкой, — улыбнулась Злата.

— А, признай, ты затеяла все только для этого!

— Кези, я не собираюсь устраивать вашу личную жизнь! Я верю, что ты прекрасно справляешься сама.

Девушка пожала плечами.

— А может и стоило бы. В этом городе настоящая пандемия тотального одиночества. — Кези с хрустом разломила печенюшку.

— Дорогая, дело не в географии, — выходя из кабинета, покачала головой Жанна Павловна. Злате она показалась похудевшей.

— Человеческое одиночество не феномен. Это общее свойство духа в некоторые моменты жизни, — босс улыбнулась посерьезневшей Кези. — Потом иногда проходит.

— А что делать, если не прошло? — спросила Злата, подхватывая распечатанные списки.

— Если не прошло, то так вопрос уже никто не ставит, — подмигнула секретарю Жанна Павловна.— Но думаю, девочки, это не про вас.

— Обнадеживает, — отломила еще кусочек печенья Кези.

— И как собираешься отмечать праздник? — поздоровавшись с работниками в коридоре, спросила Жанна Павловна у Златы.

-Дима хотел зарезервировать столик в ресторане, потом, наверное, погуляем по городу.

— И все?

— По плану да. Скучно, вы думаете? — они зашли в пустой лифт в конце коридора.

— Нет, ласточка моя. Всяко лучше, чем шляться по этим жутким ночным клубам непонятно с кем.

Злата немножко погордилась своим примерным поведением, и внезапно поняла, как должна забавно выглядеть со стороны.

— А Димка разве не попадает под категорию «непонятно кто»? — поинтересовалась Злата.

Жанна Павловна по-девичьи звонко рассмеялась.

— Пожалуй нет, только ему не говори, расстроиться, — просматривая списки, начальница по привычке зажала трость подмышкой, и девушка обратила внимание, что на ней другой набалдашник. Привычный крюк сменила совиная голова из серебра, сверкающая своими голубоватыми глазами.

— Красиво, — похвалила Злата.— Только для глаз больше бы подошел другой цвет.

— Да, подарок внука, — тепло улыбнулась Жанна Павловна. — Вкус у него так себе, но нельзя было обижать мальчика.

На втором этаже в лифт влетела, размахивая руками, уже знакомая Злате накрашенная женщина из хранилища, начальница Куземко.

— Жанна Павловна, опять! Я совершенно не могу так работать! Он все трогает, берет в руки! — взволновано заклокотала она, колыхаясь.— Я понимаю — исследование, но вещам больше тысячи лет…

— Арина, вы там хозяйка, ну запретите! И что за место для жалоб! — свела брови Жанна Павловна.

— Но…

— С вашей квалификацией вы не должны бегать ко мне каждые полчаса! — отрезала босс.

Злата смущенно замерла за ее спиной.

Женщина открыла и вновь закрыла рот. Глаза ее начали наполняться слезами.

— Ах, перестаньте, — уже мягче сказала Жанна Павловна. — Идите в хранилище, я скоро подойду.

Двери лифта открылись и Арина пулей вылетела из него. Удивленная группа из Отдела Регулирования, зашла, переглянувшись.

— Вниз?

Злата кивнула, прижав к груди последний листок списка.

— Знаешь, дорогая, вот тебе мой подарок — разрешаю завтра не приходить в офис. Все равно Доре не понадобится твоя помощь, — устало коснулась виска Жанна Павловна.

Злата принялась благодарить, на самом деле ощущая холодный узел в животе. Слишком много уступок. Слишком много пугающих признаков.

Только зайдя в квартиру, Злата почувствовала витающий в воздухе аромат выпечки. В своей комнате друг уминал большой кусок пирога, судя по виду, самостоятельно испеченного.

— Злата, пришел твой подарок от родителей! — Димка вытер рот салфеткой. — Мама сказала, ты должна открыть его сегодня.

Злата возвела глаза к потолку. Чудо, что Димка не вскрыл конверт сам — наверное, это и называется взрослением.

Короткая записка была сдержанно — вежливой и заканчивалась извинениями за невозможность присутствия на самом Дне Рождения. Лично дядя Виктор и тетя Алина звонить не станут, не следовало и ожидать, но поздравление было ощутимо прохладным. Даже более, чем в прошлом году.

Димка приперся и заглядывал Злате через плечо, противно жуя над ухом.

— Ну что там? Я хочу посмотреть!

— Что-то не похоже на пару очков в леопардовой оправе, о которых ты мечтаешь, — Злата с загадочным видом прощупала тонкий конверт.

— Надо же. И даже не мужские брюки 46-го размера?

— Маловероятно, — Злата надрезала бумагу кухонными ножницами.

— Итак! — хлопнул в ладоши Димка, нагнетая торжественность.

— Билет… — на ладонь выпал глянцевый кусочек картона.

«Жемчужная галерея, премьера спектакля «Ловец звезд»; 20 апреля, 21:00; Главная ложа, место восемнадцать».

— По-королевски, — поправил очки друг.

— Но почему один? — растеряно созерцая билет, подумала вслух девушка.

— Ты на цену посмотри, — прагматично посоветовал Димка и хихикнул. — К тому же мама прекрасно знает, как я не люблю эту скукотень.

А вот Злата любила. И такой дорогой подарок стал для нее неожиданностью.

— Ну как, довольна? — внимательно глядя ей в лицо, спросил Димка. Ему было действительно важно, что бы подарок родителей пришелся Злате по душе, хотя сами дядя Виктор и тетя Алина всегда относились к этому проще.

— Конечно довольна! Просто… Можно было купить не такое шикарное место, тогда хватило бы на двоих!

Димка покрутил пальцем у виска.

— Одной идти в театр пол удовольствия! — возмутилась Злата.

— Не благодарная! Лучше бы они как в прошлом году привезли тебе стерео-ауру.

— Что, две смотрелись бы в твоей комнате лучше, чем одна? — снисходительно улыбнулась Злата, все же ощущая скрываемую другом напряженность.

— На порядок, — фыркнул Димка, как умел делать только он.

Несколько секунд каждый из них изучал билет, думая о своем.

— Ты же знаешь, я всегда считала, что мне невероятно повезло попасть в вашу семью, — Злата искоса глянула на друга, проверяя его реакцию. Вопреки ее ожиданиям он не расслабился, а только без улыбки кивнул, следя за бликами по глянцевой поверхности картона.

Утром Злату ждал сюрприз. Поверх одеяла лежала перевязанная ленточкой бархатная коробочка. Злата чуть не заплакала от умиления — Димка не выполнил свою угрозу и позаботился о подарке.

Отбросив с плеч волосы и высунув от любопытства кончик языка девушка медленно приподняла крышку — на зеленом бархате покоилось золотое ожерелье из многоярусных рядов крохотных звездочек.

С пластиной в руках и широким зевком в комнату вошел Димка:

— Злата, с днем рожденья, тебе звонит Кези, хочет поздравить, вы уже перестанете общаться через меня, сколько можно… — Злата прервала его бубнеж звонким поцелуем в щеку и выхватила пластину.

— Именинница, да будут долгими лета твои! — с характерным напором поздравила Кези.

Димка увидел открытую коробочку и засиял:

— Это от меня… — потыкан он пальцем себе в грудь.

— …И мужа богатогооооо и детей послушныыыых и работу получшееее… — на распев выла Кези.

— … И от Жанны Павловны! — продолжал объяснять Димка.

— Ты только что пожелала мне уволиться? — с подозрением поинтересовалась у Кези Злата, показывая большой палец Димке.

— С чего ты взяла, дорогая? — простодушно удивились из квартиры на улице Льва Никольского.

— Показалось, — засмеялась девушка.

— Во сколько и где состоится передача праздничной кружки?

— Кези, опять!...

— Я же офисный работник и должна соблюдать традиции!

— Дим, где?

— В «Кохиноре», столик заказан на пять часов.

— «Кохинор», пять часов.

— Да здравствует круговорот кружек в природе! — томно выдохнула Кези, прерывая звонок.

Димка с невообразимым тщеславием разглядывал бархатную коробку.

«Повезло мне с близкими», — подумала Злата, отбирая у него подарок и перезванивая Жанна Павловне.

Димка ушел на работу, девушка не решилась просить его остаться. В обед Злата проверила почту с экрана друга. Пришло еще несколько писем от университетских знакомых, которые попали по распределению в Северный и Западные города после учебы.

Итак, двадцать лет, десяток искренних поздравлений. Интересно, с каким бы багажом она добралась до этого дня дома? На тринадцатый день рождения у нее в гостях собралась половина школьного класса, ребята с соседних дворов… Бабушка, прилетевшая с другого конца страны.

Злата встала у открытого окно.

Стоило только подумать, что в этом году обошлось без предпраздничной меланхолии, как все сто-раз-не-имеющие-ответов вопросы всплыли вновь. Быстрее бы вечер. Злата обняла руками шею. Ощущение взгляда в спину вернулось вновь.

Рассчитав, сколько времени понадобиться добраться до «Кохинора», Злата принялась собираться еще в два часа. Долго скручивала волосы на затылке в форме ракушки, добиваясь совершенства; надела длинные тонкие серьги, подходящие к новому ожерелью; выбрала платье цвета шампанского — чуть выше колена, с узкими рукавами до запястьев и голой спиной. Желая увидеть всю картину целиком, Злата открыла винтажный платяной шкаф, с внутренней стороны дверцы которого висело огромное зеркало.

В первое мгновение у нее случился шок. Из зеркала на нее смотрела мама, точно такая, какой девушка видела ее последний раз. Даже глаза показались Злате не карими, а темно-голубыми.

Оказывается, она успела ее забыть. Девушка не понимала, какое нечеткое видение является ей во снах, пока не вгляделась в свое отражение. Злата попыталась улыбнуться, как улыбалась мама — приподняв один уголок губ выше, чем другой. Женщина в зеркале ответила ей грустной улыбкой и тут наваждение рассеялось. Конечно, мама была старше, выше ростом, с другой формой лица…

Злата прислонилась лбом к холодному стеклу, судорожно вцепившись в края дверцы.

В ресторан, на празднование двадцатилетия, они с мамой опоздали.

* * *

По улицам разливался запах свежей выпечки — он струился из Пекарного Дома неподалеку. В небе носились птицы, торговцы весенними цветами заносили букеты внутрь своих лавок, приветливо кивая прохожим.

— Как ты пунктуальна! Я понимаю пренебрежение работой, но ужин!… — запричитал Димка, ждавший Злату у входа в «Кохинор».— Знаешь, вечер довольно прохладный!

— Зашел бы, — дернула плечом девушка.

— Не могу, — мигом стал шелковым друг. — Я спросил, там твоя Кези уже пришла.

— Тогда вперед, — потянула Диму за собой Злата.

Это ресторан ей нравился. Кто-то из знакомых дал Димке приличную скидку и теперь большинство праздников они отмечали здесь.

Оглядев небольшой зал, декорированный в индийском стиле, девушка увидела у окна Кези.

— Черноволосая, в платье? — глядя в потолок и почти не шевеля губами, уточнил друг.

— Ага. Двигайся, я уже есть хочу.

Кези придирчиво изучала Димку, пока они шли через зал. Когда ребята присели, она чуть наклонилась к нему, тонко улыбаясь.

— Наконец-то мы встретились! Именно таким я тебя и представляла! — ласково пропела Кези, не обратив внимания на Злату.

Дима выпрямился, выпятил грудь и втянул живот.

Злата поняла, что ее сейчас может пришибить расписной светильник — эти двое ничего не заметят. Ну нет, быть так безжалостно игнорируемой на собственном дне рождения Злата не собиралась.

— Подарки, подарки, — девушка требовательно подергала Кези за рукав, глядя ей в лицо. Секретарь оторвалась от Димки, и ее обворожительная улыбка естественным образом перетекла в гримасу пренебрежения.

— Высший пилотаж, — оценила Злата.— Мне была обещана кружка.

— Хорошо, — не сдалась Кези. — Но давайте сначала ужин закажем.

Димка закивал так, будто девушка вывела формулу смысла его жизни.

Хм. Иметь Кези в невестках редкое удовольствие.

Официант принял заказ и принес вино для Димы с Кези и яблочный сок для Златы. Секретарь взглянула на это неодобрительно.

— Гены нашей тетки, — стал оправдываться друг. — Стоит ей попробовать хоть каплю спиртного, мы уже не в силах ее остановить.

Кези с сочувствие подмигнула Злате. Девушка в свою очередь пнула Димку под столом. У него даже не было никакой тети.

— Можно сказать тост? — элегантным жестом подняла бокал Кези. Злата и представить себе не могла, что в человеке может помещаться столько кокетства.

— Нет, — не разрешила она.

Кези цыкнула на девушку и сделала глубокий вдох перед речью:

— Злата, ты помнишь, как мы впервые встретились?

— Я помню, — буркнул себе под нос Дима, на которого выливались все первые впечатления.

— Тебе, кажется, было лет шестнадцать и ты только начинала помогать Жанне Павловне, — невозмутимо продолжила Кези. — Я тогда еще подумала — что может это маленькая скромная девочка, за какие заслуги ее взяли в личные помощники моего босса? А еще: не метит ли она на мое место и не стоит ли выжить ее из библиотеки?

Димка предательски захихикал. О, как вы друг — друга понимаете!

— Но ты оказалась так некомпетентна, бесполезна, и ленива, что я прониклась к тебе симпатией и поняла какая ты славная, добрая, хрупкая и не амбициозная. Ты главное сокровище нашей библиотеки Злата. Спасибо тебе за эти четыре года.

— Я не дам тебе торт, Кези, — крепко целуя ее в щеку и вытирая очередную за этот день слезу, пригрозила Злата.

— Ну и теряй фигуру одна, — немного сконфуженная из-за счастливого блеска глаз именинницы, улыбнулась Кези.

Ужин прошел чудесно. Глядя в лица друзей, Злата испытывала очень странное ощущение, смесь тихой радости и одиночества. Если бы она осталась дома, ей было бы не суждено встреться с этими людьми. В таком случае, имела ли она право на их любовь? Или на ее месте должен находиться другой человек?

Солнце за окном медленно пряталось за высотные дома, небо розовело. Ужин был съеден, когда пошел уже восьмой час.

— А теперь пора подарков, — отсмеявшись после очередной шутки, провозгласила Кези.

— Кстати да, а потом тебе надо в театр, — глянув на пластину, подтвердил Дима.

Секретарь полезла под стол и извлекла небольшую картонную коробку.

— Итак, лот первый, обязательный… Кружка!

Ресторану было явлено нечто фарфорово-тонкое, нежных очертаний с яркой надписью «Убиваю в себе лень. Ты следующий».

— А, вот откуда они у нас берутся! — озарившись пониманием, встрепенулся Димка.

— Как видишь, традиции бессмертны, — Кези была довольна собой. Злата представила, как она приходит в магазин и, хихикая, выбирает дюжину таких вот кружек перед каждым праздником. В этом году, на день Музейного работника, она облагодетельствовала пол отдела.

— Класс, Кези. Но я не могу убить лень, это 75% моей личности, — призналась Злата.

— Тише. Лот второй, главный. Отгадаешь?

— Вторая кружка!

— Кое-что более полезное!

— Дырокол!

— Кое-что полезное и при этом архаичное.

— Что там? Антикварный дырокол? — с подозрением прищурилась Злата.

— О, с тобой она тоже в эту игру играет, — с ревностью заметил Димка.

— Ничтожное воображение, — вздохнула Кези, вытаскивая из коробки книгу, обмотанную яркой лентой.

Злата выхватила ее, впившись взглядом в обложку.

«Герберт Уэллс. Звезда»

— Это как диких зверей из рук кормить. Надо же соблюдать технику безопасности, — склонился к оторопевшей Кези Димка.

* * *

Почему-то нервничая, Злата сдала в гардеробе театра пальто и, ориентируясь по табличкам, отыскала свою ложу.

С прямой до боли спиной Злата подала контролеру билет и попыталась выкинуть из головы его любопытный взгляд. Она так и знала — молодые девушки, в одиночестве посещающие театр, выглядят для остальных по-роковому несчастливо. Увидев такую, Злата и сама бы вообразила парочку печальных историй, пожалев бедняжку.

Зал был огромен и шикарен — его строили, искусно объединив планы Венской оперы и Большого театра. Занавес расшит золотом, потрясающая воображение люстра из хрусталя переливалась и искрилась как горный ручей при каждом дуновении воздуха, повинуюсь пружинному механизму.

Место и впрямь было прекрасным, но скопившаяся на балконе публика вызывала жгучее желание слиться с паркетом. Пробираясь мимо обитых алым бархатом кресел, девушка едва не налетела на полного мужчину в дорогом костюме, тихо нашептывающего что-то на ухо своей спутнице. Это окончательно выбило Злату из колеи, хотя мужчина встретил ее неуклюжесть растекшейся по лицу широкой улыбкой. Стоило девушке пройти, как жена с негодованием шлепнула его программкой по груди.

Все места слева от Златы были заняты, справа стояли четыре свободных кресла, хотя табло над сценой отсчитывало последние минуты до начала спектакля.

Злата изучила свою программку и с интересом рассматривала зрителей в зале, предвкушая представление, когда мужчина позади вдруг сообщил:

— Ааа, вот она! Дорогая, вон та женщина в красном и есть Лина Говард.

Злата обернулась так резко, что длинная серьга зацепилась за прядь волос и повисла — но первое, что она увидела, была не Лина, а Глеб в дорогом серебристом костюме. За ним пробиралась Ева в коротком черном платье, Алик (заметно постаревший, с появившейся сединой) и Лина в брючной тройке.

Моментально прикрыв лицо программкой, девушка чуть склонилась к своей соседке слева (дремлющей женщине в парике).

— Лина, дорогая, здравствуйте! О, Глеб Святомирович, вы здесь! — воскликнул тот же мужчина позади и поднялся поздороваться. Злата скосила глаза на сверкающую туфлю Глеба, в пяти сантиметрах от ножки ее кресла.

— Само собой, господин Томас. Если бы я не пришел, Лина бы лишила меня наследства.

— Глеб! — воскликнули одновременно Ева и Лина.

— Надеюсь, ты разрешишь ей еще хоть чуть-чуть пожить? — грустно шмыгнул носом Алик.

— Еще бы, я ж могу подкопить, — огрызнулась невидимая Лина.

Как они здесь оказались? Это устроил Глеб? Но как он узнал, да и зачем?

Злата зажмурилась, надеясь, что болтающий с соседями Глеб не обратит на нее внимание, но стоило ей робко глянуть вверх, как она столкнулась с ним взглядом. Вид у него был ошеломленный.

Медленно сев в кресло, он устремил взор на сцену, где в этот момент под всеобщие аплодисменты поднимался занавес. Злата сжала подлокотник.

Глеб был в своей крайней степени ярости — холодной, бурлящей, готовой в любой момент взорваться, как лед над проснувшимся вулканом. Девушка не осмеливалась смотреть в его сторону.

— Значит, ты тоже решила посетить премьеру? — едва слышно спросил Глеб, делая вид, что почесал переносицу. Злата поразилась. Прозвучало так, будто сим фактом она нанесла Глебу серьезное оскорбление.

— Люблю театры, — так же едва слышно ответила она, против воли ощущая жар на щеках.

Оркестр грянул, и на сцену высыпали танцовщицы в золотых костюмах, изображающие звезды.

— Хороший вкус. И вид из Главной ложи нечего, да?

Злата не шевелилась, глядя на сцену. Звезды устроили массовое падение с небес с элементами суицида.

— Тебе лучше знать, ты здесь чаще бываешь.

Злата почувствовала, как он занял ее подлокотник, перегнувшись через свой.

— Зачем эта демонстрация? Не ожидал от тебя.

Злата слегка повернула голову. Темные глаза Глеба смотрели в упор.

— Демонстрация? Я не знаю почему так получилось, — раздельно сказала Злата. — Просто дикое совпадение — билет получила в подарок.

— Тебя не предупредили? — вскинул бровь Глеб.

Главная звезда не умерла и теперь бегала по лесу от охотников в образе тоскующей девы. Охотники в колготках трубили в рога и выделывали кровожадные пируэты.

— С кем ты там шепчешься? — довольно громко спросила Ева. Злата вновь закрылась программкой.

— Важный звонок, — коротко ответил Глеб, подаваясь вперед и прикрывая Злату.

Один из охотников разочаровался в профессии и с помощью пронзительной арии жаловался на жизнь пойманной звезде следующие пять минут.

— Да Димкины родители и понятия не могли иметь, что вы практически выкупили ложу!— наконец не выдержала Злата. Глеб моментально закашлялся.

— Это они подарили тебе билет?

— Удивительно?

Злата физически ощутила, как отпустило Глеба. Надо же, он видимо тоже успел придумать себе заговор.

— Ладно, потом, — напоследок шепнул Глеб, откидываясь на спинку кресла.

Время до антракта тянулось и тянулось. Стило Еве или Лине чуть наклониться вперед Злата вздрагивала, хотя и так было ясно, что в перерыве они увидят ее.

Девушка плохо следила за ходом мюзикла, к тому же ей стало казаться, что Глеб периодически бросает взгляды на ее коленки. Злата сцепила руки замком, прикрыв ноги насколько возможно, но все равно чувствовала себя отвратительно.

К тому времени, как звезда решилась ответить взаимностью охотнику, Злата поняла, что ей не кажется.

Музыка раздражала, от мельтешения на сцене началась головная боль и девушка даже дернулась, когда вспыхнул свет. Машинально рука с программкой прикрыла лицо.

— Левая галерея, — Глеб встал. — Дамы и уважаемый Алик, а не пойти ли нам в буфет? — радостно и громко предложил он сверху.

— Ты же говорил что здесь дорого? — услышала голос Евы Злата.

— Все дело в настроении. Вперед, нас ждет коньяк! — подхватил жену за талию Глеб.

— Не будем опаздывать, — согласился Алик.

Злата выдохнула, только после того, как четверка покинула ложе.

Больше всего девушке хотелось поехать прямо домой, но она понимала, что нельзя вот так оставлять разговор с Глебом.

Окольными путями Злата добралась до левой галереи за пять минут до конца получасового антракта. Серебристый костюм Глеба сиял у входа в запасной гардероб.

— И так, это просто совпадение? — спросил он, отперевшись рукой на колону и наклонившись вперед

— Я не вижу другого варианта, — Злата хотела привычно откинуть волосы с плеч, но ладонь пролетела в пустоте.

— Это хорошо, что не видишь, — от Глеба ощутимо пахло коньяком. Глаза у него по-прежнему были больные.

— Еще не прошло… — покачала головой Злата.

— Ты о чем? — нахмурился Глеб.

Злата тут же пожалела о вырвавшихся словах и даже немного испугалась.

— Ни о чем. Зачем ты меня звал? Я решила поехать домой, не могу сидеть в таком напряжении.

— Не хочешь встречаться с Линой?

— По-другому себе все представляла…

— Как скажешь. Но я достал разрешение на вход в Президентскую ложу. Там есть пара свободных мест, тебя пустят по описанию.

— Спасибо, — удивленно поблагодарила Злата. — Извини за хлопоты, я все же поеду.

— Ладно. А мы здесь отмечаем день рождение Евы, — у Глеба дернулся уголок рта. «Зачем он это сказал?».

— Правда? Надо будет ее поздравить. А какого числа у нее было?...

— Сегодня, — ослабляя галстук, ответил Глеб.

* * *

Злата шла к главному гардеробу по галереям, меж сверкающего бархата, лепнины и увешанных картинами стен. Она не старалась их рассматривать, но ее взгляд то и дело узнавал копии произведений старинных художников.

Пейзаж, привлекший ее рассеянное внимание, всплыл внезапно, скорее всего, потому что выбивался из общего ряда и Злата видела его впервые. Ему выделили особое место под стеклом, а ниже располагалась золотая табличка с отчеканенным текстом.

На лесной опушке, среди порхающих мотыльков и цветущих трав, под деревом спала золотоволосая девочка, ни то в белом костюме, ни то в пижаме. Надпись под рамой гласила:

Передано в дар к открытию Жемчужной Галереи от лауреата Национальной премии Лины Говард

«Сны о былом».

Да конца апреля Злата ничего не слышала ни о Глебе, ни о его команде, но продолжала размышлять о случившемся. Про свою встречу с парнем она не стала рассказывать Димке — ее потрясенный вид он явно отнес на счет эмоций от спектакля.

В выходные девушка ненадолго преодолела свое отвращение к Сети (точнее, его подвинуло в сторону любопытство ) и нашла пару статей про Лину в светской хронике. Они открыли ей глаза на происхождения памятного шкафа с туфлями и некоторую не приспособленность художницы к жизни в деревне.

Лина оказалась одной из самых дорогих и популярных современных художников, что Злата наверняка знала бы, интересуйся она хоть чем-нибудь современным.( Ее прогулы лекций по соответствующим предметам, стали в университете почти легендарными.)

Короткие строки биографии говорили о том, что Лине 34 года.

Проходила обучение в Высшей Школе Искусств; призер конкурсов «Возрождение», «Искусство нового века»; лауреат трех премий; самый коммерчески успешный художник позапрошлого года с триптихом «Память о былом», одна из картин которого передана в Жемчужную Галерею.

Муж Лины Говард, Лукас Говард, погиб в автомобильной катастрофе почти восемь лет назад. Через три месяца после его смерти, художница уехала из Города от преследующих ее журналистов, а еще через полгода вернулась, представив публике первую картину.

С громко бьющимся сердцем Злата изучила остальные части триптиха: изображение семнадцатилетнего Глеба, стоящего посреди фантастического поля (в котором Злата опознала огород); и ее собственная смутная фигура среди ветвей старой вишни.

Полные красок картины завораживали, но в них обитала мрачность и незащищенность. Это была та Лина, которую знала Злата, а не та, которую она увидела на премьере: уверенную в себе, богатую женщину.

В течении всей рабочей недели не произошло ничего интересного, но Злата уже боялась предполагать, к лучшему ли это.

Правда, в четверг ее снова выследит Куземко, от которого ей не сразу удалось отделаться. Обещанных Кези подарков он не принес, но зато навязчиво пытался обсудить со Златой какой-то фильм про «Двадцать два часа». Девушка скорее сбежала, чем ушла.

* * *

В субботу Зла почувствовала не естественный прилив сил и еще более не естественное желание устроить уборку в доме. Стоило зажужжать пылесосу, из своей комнаты выглянул Димка, прижимая к груди затемненный экран.

— Злата, а ты можешь и у меня пропылесосить? — дрожащим голосом попросил друг.

Злата великодушно кивнула. Димка, бодро заулыбавшись, протиснулся мимо нее на кухню и поспешно открыл почту.

Девушка сделала по кухне Круг Чистоты.

— С Кези общаемся? — уточнила она просто так.

— Ты читаешь мою переписку? — грозно свел брови Димка.

— Сам убирайся в своей комнате.

— Если так развернуть экран, тебе будет удобней?

Злата хмыкнула, чувствуя себя победителем.

На самом деле, когда Кези отправляла письма со своей рабочей почты, под строкой адреса автоматически высвечивался логотип Библиомузея и подпись: «С уважением, пресс-секретарь Центральнной Транснациональной Библиотеки, Кези Магид». Злате не нужно было даже вчитываться — она визуально помнила длину строк и очертания заглавных букв.

* * *

В пятницу на работу вышла Дора. С ней было проще чем с Кези — она не беспокоилась, не требовала от Златы симулирования активности и давала спокойно читать книжки. Высокая, унылая барышня редко покидала рабочее место, и казалась сильно занятой даже в то время, когда видимой работы не было.

* * *

Во вторник после обеда Злате позвонил Мартин, попросил спустится ко входу и забрать что-то для Жанны Павловны. Перевязанная лентой коробка шуршала и Злата решила, что внутри, похоже, таблетки в фольге.

У входа в кабинет босса Злата остановила руку, занесенную для стука. Дверь была закрыта неплотно и от туда слышался раздраженный голос.

— Да, меня он то же расстраивает, но сколько ему лет, Поль? Мальчика уже поздно воспитывать, а ты все пытаешься… И ты сильно на него давишь! Нет, я сама все вижу.

Невесело улыбнувшись, Злата вернулась за стол, решив переждать, пока буря не утихнет. Как у женщины вроде Жанны Павловны мог воспитаться такой проблемный внук? Или в этом возрасте подростки все такие? Лишь бы это не сказывалось на ее здоровье, босс сильно переживает…

* * *

Утром Злата проснулась от тишины внутри себя, полежала, даже не взглянув на будильник, и потянулась к окну, в еще не сошедшую темноту.

Где-то далеко упало небо, сломалась земля, все в одно короткое мгновенье. Или это эхо семидесятипятилетней давности только докатилось до Златы? Димка похрапывал в своей комнате, провалившись в надежный сон. Он-то не капли не сомневался в наличии предрассветной реальности.

Девушка прошла на кухню, не глядя включила чайник, села за стол, сложив руки перед собой. Ее настырный спутник словно присел напротив: Злата чувствовала — теперь ей смотрят в глаза.

— Поговорим? — слабо улыбнулась она.

Тикали часы, солнце все не вставало. Нарочно тянуло? А у самого репутация такого пунктуального господина…

— Что ты за мной ходишь? — прошептала девушка, когда щелкнул тумблер закипевшего чайника. Вновь молчание.

Злата вспомнила, какой вопрос нужно задать следующим. Но, если память ей не изменяла, вопрошающему «Кто здесь?», обычно отвечали: «Смерть».

Димка нашел ее спящей на кухне, и, по его словам, долго будил.

Уже по дороге на работу начался дождь. К тому времени, как Злата прибыла на конечную станцию, женщина на монументе была совсем темной от слез.

* * *

Злата осознала, что скучает по Еве. У девушки не было никаких контактов с ней, да и вообще казалось странным так быстро привязаться к чужому человеку. Злата долго ругала себя, однажды увидев в метро похожую девушку зачем-то вышла не на своей станции.

Следуя за Жанной Павловной по выставочным залам и хранилищам, Злата прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь уловит знакомое чувство переполненности, выдававшее близость скрижалей. К сожалению, ни один экспонат ни позвал ее, как бы она не старалась услышать.

А с чего начинал Глеб? Бродил ли по музеям в поисках разгадки? Вполне возможно, он даже посещал Библиомузей в то время, когда здесь начинала работать Злата.

Рассматривая датчики влажности под витринами, девушка обдумывала еще некоторые моменты: команда Глеба интересовалась не только содержанием потока видений, но и физическими показателями скрижалей. Злата не сомневалась — само по себе это может быть любопытно, но в данном случае акценты несколько смещались.

А пространство отката? Кто-нибудь из ребят, кроме Лары, относился к этому серьезно? То ли они полные дилетанты, то ли Злата переоценила значимость происходившего. Стоп, нельзя уходить в такие размышления… Если продолжать в этом духе, себе верить перестанешь: то, что Злата видела, было безусловно существенно, с какого берега не взгляни. Примем за аксиому.

* * *

В начале мая Жанна Павловна не вышла на работу впервые за последние двадцать лет. Эта весть заставила Кези примчаться в библиотеку не в свою смену для помощи коллегам и теперь она сидела напротив Доры, ревниво поглядывая на занятое ею кресло. Видеть их вместе было так же непривычно, как снег выпавший на цветущие деревья.

В этот день Злата едва дождалась обеденного перерыва и принялась звонить Мартину, сжимая пластину в дрожащих руках.

— Да, я слушаю, — величественно ответил Мартин пять гудков спустя.

— Ох, здравствуйте! Я вас не отвлекаю? Как там Жанна Павловна?

— Приболела, ничего особенного, — после паузы ответил мягко Мартин.

— К ней можно, я могу приехать?

— Не стоит утруждать себя, с ней все хорошо, — как-то странно ответил водитель босса. Злата уловила это изменение в его интонации. — Она еще немного занята, к тому же. Работай спокойно.

— У тебя лицо белое, — прокомментировала Дора, стоило девушке вернуться в кабинет.

— Я волнуюсь, — честно призналась Злата. — Вдруг что-то серьезное?

Второй секретарь склонила голову к плечу.

— Редко встретишь такие хорошие отношения между боссом и подчиненным. Вы почти бабушка с внучкой... Злата, ты замечаешь? Тебя так балуют, — равнодушно сказала Дора, продолжая печатать.

Это не было откровением, но до недавнего времени сама Злата воспринимала поблажки как часть своего положения, так сказать «со скидкой на уникальность». Слова Доры вызвали у нее сильнейшее чувство тревоги. Доброта Жанны Павловны стала похожа на прощальные милости. Семьдесят лет… В этом возрасте люди иногда предчувствуют свой уход.

Что будет со Златой, если Жанна Павловна умрет? Кто будет приглашать ее на вечернее чаепитие к себе домой, интересоваться ее делами, настроением? Слишком многое в жизни Златы держалось только на Жанне Павловне.

— Ладно, Кези, я уйду сегодня пораньше, — больше не в силах выносить собственные переживания, решилась девушка. — Можно я возьму твой вязаный коверинг? Что-то я прохладно оделась, — не дожидаясь разрешения, девушка закуталась в длинную серую кофту. У секретаря на работе хранился целый гардероб, от нее не убудет.

— Передавай мои наилучшие пожелания, — не подняла головы Кези.

— Кому? — наматывая вокруг шеи шарф, рассеяно уточнила Злата.

— Одной пожилой леди.

Сегодня первый секретарь демонстрировала чудеса доброты и прозорливости.

Девушка хотела по привычке оставить пластину на столе Кези, но передумала — нужно будет перезвонить Мартину.

Монорельсовая станция наслаждалась последними минутами относительной размеренности перед окончанием рабочего дня. Сквозь стеклянную крышу текли солнечные лучи, блистал мраморный пол. Уже через пятнадцать минут двинутся домой люди, забивая дороги и вагоны монорельса, а пока девушке даже удалось найти свободную лавку, ожидая поезд.

Злата как раз пыталась вспомнить, на каком автобусе можно добраться до особняка Жанны Павловны от станции Полецкого, но тут на пластину пришел сигнал. Звонили с неизвестного номера.

— Да? — удивленно спросила Злата.

— Злата, здравствуйте! — перекрикивая рев взлетающего самолета, проорал Андрей. — Вы меня слышите?

— Да… Послушайте, откуда у вас мой номер?

— Вы меня слышите? Злата!...

— Андрей…

— Злата, вы срочно нам нужны! У нас времени до утра, Глеб открыл хранилище!

— Что там у вас происходит? — Злата растеряно огляделась вокруг. — У меня дела, вы не могли предупредить заранее?

— Матьяш… Эрика снова… Ева …

— Андрей, ты пропадаешь! — Злата пыталась лихорадочно составить общую картину из обрывков услышанного.

— Пожалуйста, вылетайте!

— Куда?

— В Северный Город! Билет на ваше имя уже куплен! — страшный треск и шум. Андрей что, прямо на взлетной полосе?

— Глеб совсем рехнулся! — взвилась Злата.— Вызывает меня, когда захочет и куда захочет!

— Подождите, я все понимаю, не бросайте трубку! — запаниковал Андрей. — Вам это будет интересно, но у нас почти нет времени! Вылетайте, вылетайте прямо сейчас, мы все вас очень просим… Самолет из Ньвола через два часа…

— Я даже домой не успею доехать! — началась аритмия, как после третьей чашки кофе.

— …

Звонок прервался. Злата попробовала перезвонить, но связи не стало вообще.

И как поступить в такой ситуации? Очень хочется увидеть Еву, но как же Жанна Павловна? Ребята, видимо, получили доступ в хранилище Матьяша, и она нужна им срочно.

Девушка до сих пор ощущала странную загруженность, схожую на информационную передозировку студента перед экзаменом. Какое место могло занимать это все ее судьбе?

Что ж, решение принято. «О, какой я стала авантюристкой. А у меня даже зубной щетки с собой нет».

Злату толкнули, и она с удивлением поняла, что простояла в раздумьях достаточно долго — люди уже начали наполнять станцию. Девушка прижалась спиной к стене, что бы не сбили с ног.

Самолет вылетает через два часа, ни домой, ни к Жанне Павловне она не успеет. С дрогой стороны, может получиться вернуться еще ночью… Нужно предупредить Димку.

— Але, — шепотом ответил он, принимая звонок.

— Ты на работе?

— Угу.

— Жанна Павловна заболела, съездишь к ней?

— Так. Она моя или твоя начальница?

— Дим, я улетаю в Северный город до утра.

— Почему!? Извините… Что тебе в голову взбрело? Ты к родителям? — голосом, полным ужаса зачастил Дима.

— Нет… Это Глеб, — Злата устало прикрыла глаза, вслушиваясь в осуждающую тишину из пластины. Через полминуты она стала невыносимой.

— Знаешь, хорошо, что ты напомнил про тетю и дядю: если будет удобно, я к ним заеду. Скинь сообщением их адрес, — задабривая друга, попробовала почву Злата.

— Скину, — наконец недовольно пробурчал Димка.

— Спасибо, Дим. Я уже не успеваю заехать домой…

— Я не буду тебя жалеть и не мечтай!

— Как я посмею.

Еще несколько секунд молчания.

— Злата, увидишь такие большие зеленые автоматы в аэропорту — там обычно продаются расчески, зубные щетки…

Следующие пятнадцать минут, пока девушка рассчитывала маршрут, Дима объяснял как правильно выбрать меню в самолетах и на кой полке хранятся запасные парашюты.

Уж кем девушка себя не считала, так это человеком, легким на подъем. Толкаясь в полном вагоне она злилась на себя, за импульсивность и на Глеба, за деспотичность. Поездка казалась в двойне неудобной, люди более грубыми, а объявления, звучащие из динамиков, раздражали в космических масштабах.

Поменяв ветку, Злата через час была в Ньювольском аэропорту. Кто-то рассказывал ей, что он находился здесь еще до «Двадцати двух часов», первоначальный комплекс даже не пришлось восстанавливать после трагедии. К настоящему времени он уже оброс пристройками и дополнительными рукавами, превратившись в трехэтажный лабиринт, высокотехнологичный суетящийся улей.

Запытав менеджера в темно-синей форме, девушка выяснила, где она может забрать билет и отправилась на поиски take-пункта. То ли персонал плохо знал план аэропорта, то ли таинственный take-пункт перемещался по зданию в произвольном порядке, но на самолет Злата едва не опоздала.

— Вашу id-карту, — приветливо улыбнулась девушка за стойкой. Глотая воздух и прижимая ладонь к заколовшему боку, Злата шлепнула пластиковую карточку на стопку брошюр. Фотография на ней и два вшитых чипа отливали золотом.

— Мне был забронирован билет, Злата Яворская, — родители Димы не стали менять ей фамилию при удочерении, даже раздобыли где-то поддельные документы на это имя. Получив в четырнадцать лет первый «паспорт», Злата долго разглядывала свою трехмерную фотографию.

— Яворская, верно? Ваш адрес?

— Центральный Город, улица Пушкина, дом 103, квартира 180.

— Пункт назначения?

— Северный Город. Аэропорт не знаю…— чувствуя себя глупо, убрала с лица волосы Злата

— Самолет приземлится в Первом Международном. Приятного полета!

Сжимая в руках сумку, информационную карту, билеты и пачку соленых орешков, раскрасневшаяся девушка успела на автобус у необходимого терминала перед почти закончившейся посадкой.

Последний раз она летала в самолете лет в двенадцать, навещая бабушку вместе с родителями — тогда процесс точно проходил по-другому. Боже, тогда и самолеты были другими.

Расчетное время прибытия в Северный Город 22:25, лететь почти два часа, и хорошо, если не будет этого их вечного тумана, иначе проблем не оберешься.

Злата с трудом представляла, что станет делать, когда самолет сядет. Кто-нибудь ее, конечно, встретит, (хочется Андрея или Еву), возможно накормит (вопреки советам Димки, салат и рыбу в самолете лучше было не трогать, а орешки не смогли исполнить свой долг), а дальше?

Глеб мог потащить их в хранилище посреди ночи, где бы оно не находилось. Злата смотрела в иллюминатор на черноту моря в низу, надеясь, что все будет законно. Андрей употребил фразу «открыл хранилище» — чем больше девушка повторяла ее про себя, тем более подозрительной она казалась. Матьяш может быть и не в курсе.

По закону подлости, Злате попалось место напротив самой нервной дамы в самолете. Большую часть времени она писала судорожные сообщения с пластины, но иногда отрывалась, что бы попричитать на непривычной смеси языков. Стюардесса поглядывала на нее обеспокоено, несколько раз предлагала воду и кислородную маску, а под конец принесла стопку журналов.

Соседка готовилась к кончине в море и столь бренные вещи не вызывали у нее интереса, но, заметив среди журналов пару желтых заголовков, она немного успокоилась.

Злата наблюдала за ней с сочувствием, но все же не гуманно забавляясь. В ее представлении вопли, стоны и заламывание рук ничего общего не имели с настоящим страхом, но очень много с раздутым эго.

Вскоре пыхтение соседки стало совершенно не выносимым. Злата и сама взяла верхний журнал со стопки — все лучше, чем включать телевизор. Скандалы, споры, скандалы… Неужели людям и правда интересно: развелся ли этот актер со своей женой и посадят ли в тюрьму Северного Города одного известного музыканта?…

Не веря своим глазам, Злата быстро пролистала страницы, разыскивая нужную статью — так и есть, она об Эрике. Оказывается, ему было запрещено возвращаться в город после истории с наркотиками, но вчера его поймали и обвинили в нелегальном проникновении через границу. Злата недоверчиво уставилась на фотографию Эрика, снятой во время прошлой конференции. Ну не идиот ли. Его даже не собирались депортировать, и грозило до пяти лет. Лучше так, Кельт убьет музыканта, если полиция его отпустит — в прошлый раз он собственноручно вытаскивал его из изолятора. Угораздило же Глеба связаться…

После прилета Злата вышла в зал для встречающих, озираясь в толпе в поисках знакомых лиц. Мигали табло, на гигантских экранах транслировались рекламные ролики и короткие музыкальные клипы. Люди вокруг шумели и оживленно болтали, вызывая что-то вроде легкого приступа клаустрофобии.

Отодвинувшись в сторону, Злата набрала номер, с которого звонил Андрей.

— Pronto, — ответил голос Глеба.

— Эээ… Не Андрей?

— Это моя пластина. Ты в аэропорту?

— Да.

— Выходи через главный терминал, я тебя жду.

У Златы моментально заболела голова. Она принялась на ходу копаться в сумке, разыскивая нессер с обезболивающим, то и дело получая ощутимые толчки. Пальцы почему-то дрожали, а под руку лезли не нужные в данный момент предметы.

— Револьвер нужно держать в чулках. Сколько операций сорвалось из-за бездонных женских сумочек… — Глеб подхватил девушку за локоть, отделившись от потока людей. Он улыбался своей второй, дерзко — беспечной улыбкой, в отсветах неоновой рекламы волосы отливали синим, кожаная куртка приглушенно отражала огни.

— Ты себе льстишь. Но за совет спасибо, — вздохнула Злата, чудом избежав столкновения с очередным пассажиром.

— Пойдем, — потянул ее Глеб, плечом прокладывая дорогу.

— И все куда-то спешат, летят… Жить стало даже быстрее, чем было, — тихо заметила Злата, следуя за парнем. Она не ожидала ответа, но Глеб ее услышал.

— Примета времени, — он не стал оборачиваться. — Я думаю, все ускорилось: даже колебание магнитного поля и скорость закипания чайника.

— Ты заметил? — сквозь стеклянный купол крыши высоко чернело ночное небо.

— О, значит нам и правда видней, — негромко засмеялся Глеб. Тепло его ладони на локте вызывало покалывание. — А дети? Ты видела здешних детей?

— Нет, не пересекалась, — Злата с болезненным пониманием оглядела профиль Глеба. Он тоже говорил так, как будто «сейчас» это «где», а не «когда».

— Мелкие такие быстрые! Учатся молниеносно, схватывают на лету, гораздо лучше понимают суть вещей, чем некоторые взрослые.

Они вышли на парковку и Глеб отпустил руку Златы, свернув в ближайший ряд. Среди машин девушка не нашла знакомой развалюшки, на которой парни ездили в Новую Надежду, но не удивилась, глядя какую машину открывает Глеб. Она больше соответствовала ему — черная, высокая, с широким бампером.

В марках Злата не разбиралась совершенно, но едва ли этот автомобиль чем-то уступал машине Эрика. Интересно, все спонсирует Алик и Госпожа Роза? По неизвестной причине эта мысль вызывала у девушки очень неуютное ощущение.

— Почему ты встречаешь меня сам? — Злата пристегнулась и повернулась к выруливавшему с парковки Глебу. Он поднял брови.

— Есть время и возможность. А я не могу это сделать?

— Сложилось мнение, что этим у тебя профессионально занимаются Кельт и Андрей, — сухо ответила Злата.

— В тот раз так получилось, извини, — хмыкнул Глеб. — Но я не страдаю звездной болезнью, если ты об этом, — его пластина выдала птичью трель. — А вот синдром менеджера я уже заработал. Да, Лев Игоревич! И как, вам понравилось? Да… У них были свои проблемы. Ну, если в этот раз запчасти подвезут вовремя, можно за месяц-полтора. Да. Спасибо, и вам всего хорошего!

Они выехали на трассу, ведущую к городу — он еще не успел забрать аэропорт в свою черту, но это дело десяти — пятнадцати лет.

— Глеб, чем ты занимался, после того, как наши пути разошлись? — спросила Злата, глядя в темное окно.

— Когда ты бросила меня? — безжалостно уточнил Глеб. — Много чем. Но из всего, что я знал и умел, пригодилось только самое бесполезное. Я начал работать в автопарке у Алика, если было свободное время — собирал старые машины, запчастям лет сто было. Потом обо мне узнал один коллекционер, интересующийся советскими автомобилями. Откровенно говоря, это Алик дал протекцию, за что я его вечный должник. Но конкурс был честным. Подозреваю, что меня выбрали из-за моей юности — я оказался самым молодым специалистом из равных мне по умениям. Кстати, там и познакомился с Ириной.

На его пластину пришло сообщение, он быстро прочитал, раздраженно фыркнул.

— Ирина то же работала на этого коллекционера? — заинтересовалась Злата.

— Нет, — быстро улыбнулся Глеб, включая и настраивая радио. — Она его дочь.

— …закончилось сегодня. Грэмм?

— Спасибо, Сильвия! А мы продолжаем наблюдать за делом Эрика Вэя, арестованного прошлой ночью в клубе на Гарден-стрит во время его нелегального выступления. Поводом стало нарушение постановления об ограничении въезда. Напомним, это соглашение было заключено после его задержания в Первом Международном, за провоз галлюциногенных наркотиков. Знаменитому музыканту грозит тюремное заключение на срок от трех до пяти лет. Наши корреспонденты сообщают о пикете отдела полиции, в котором находится Эрик Вей. Пикет организован его фанами, они ведут себя агрессивно по отношению к служителям правопорядка. Вот что сказал нам в эксклюзивном интервью адвокат звезды…

Глеб раздраженно выключил радио.

— Все серьезно? — спросила Злата, глядя, как он сжал челюсти.

— Мы стараемся замять историю по своим каналам. Собираюсь сделать все возможное, что бы его выпустили.

— Проблемный мальчик… — прошептала Злата, оглядывая горящие фонари вдоль дороги.

— А я среди людей «подарков небес» еще не встречал, — бросил Глеб, недвусмысленно глянув на Злату. Она согласилась с этим утверждением, все же ощущая себя слегка задетой.

— Ты слушаешь все новости об Эрике? — девушка кивнула в сторону колонок.

Глеб пропустил вперед пронесшийся мимо автомобиль. Все его движение производили впечатление плавных и быстрых одновременно. Злате было далеко до такой реакции.

— Ева прислала сообщение и предупредила. Она работает … В системе.

— Ух ты, — выразила эмоции Злата. Нежная Ева на госслужбе. — Юрист?

— Иногда.

— Так она защищает Эрика?

— Нет, никто не должен знать о ее личной заинтересованности, это лишнее.

Помогает отец Ирины, вернее его адвокаты.

— О, он тоже в «системе»?

Парень с досадой щелкнул языком..

— Ирина не называла тебе свою фамилию?

Злата помотала головой, приготовившись удивляться.

— Она Полецкая. Ирина Львовна Полецкая.

— Как станция метро? — девушка стянула шарф. Становилось жарко.

— Ага, — Глеб покосился на девушку. — Это в честь знаменитого инженера Полецкого, который придумал систему быстрых дамб и еще много чего, спася сотни тысяч жизней во время ликвидации потопа. Ирине он приходится прадедушкой, если я не ошибаюсь. На данный момент все патенты принадлежат «RePolz corp», а Лев Игоревич ее владелец.

— И он спасает Эрика по твоей просьбе.

— Еще чего, это заслуга Ирины. Мы, кстати, едем к ней домой, потом и послушаем скрижаль.

Глеб указал на заднее сиденье. Там, в открытой коробке, лежал сверток, замотанный в нечто, смахивающее на мужскую рубашку, для устойчивости прижатый большим плюшевым зайцем. История, приведшая такому финалу должна быть крайне занимательной.

— Нежели в этот раз не будет ни лопат, ни дождя, ни грязи? — съязвила Злата, разглядывая зайца.

— Я вижу, ты втянулась, — одобрил Глеб и ударил по тормозам.

Злата пискнула, вцепившись в дверную ручку — ремень натянулся, сильно встряхнуло, дернув вперед. Они свернули в поле, проехав несколько метров и чудом вписались между двумя густыми кустами. Скрижаль ударилась о спинку кресла и тяжело упала; заяц вылетел вперед, на приборную панель; из сумки посыпались предметы.

Глеб, не дыша от ярости, глядел на бестолково мигающую аварийными огнями машину впереди.

— …! Прямо за поворотом остановился!

Машина выключила огни и бодро стартовала в ночь. Медленно выдохнув, Глеб вновь завел автомобиль.

Злата прижала руки к тяжело бьющемуся сердцу, подавив желание выскочить из салона в прохладу ночи.

— Бывают же на свете кретины, — зло процедил Глеб, буксуя на майской грязи.

— Подожди, пожалуйста, — Злата приоткрыла окно, глядя в звездное небо. Справа, на горизонте, виднелся гигантский блистающий огнями город в ореоле света.

— Тебе нужно выйти? — Глеб устало потер лоб.

— Меня укачало.

— «Антиукачайка» в верхнем отсеке, — Глеб хлопнул по казавшейся монолитной панели и открыл глубокий ящик. — У одного моего знакомого такие же проблемы, — насмешливо объяснил он, возвращаясь к прежнему настроению.

Злата кивнула и потянулась назад, за своей рассыпавшейся сумкой, по пути вернув на место зайца. Задумавшись на мгновения, она решила бросить в коробку и скрижаль.

Радость, такая радость! Цветут тюльпаны и сирень, она в ситцевом платье стоит у дороги и держит подружку за руку, среди таких же девчонок как они. Знакомое с детства лицо порозовело от счастья, подруга то и дело оборачивается к ней прижимается к плечу влажным лбом. Ее косы растрепались, черные глаза горят…

А по разбитым дорогам города идут домой танки.

Злата вернулась на переднее сиденье, как во сне разматывая рубашку со скрижали. Это оказался крупный морской голыш размером с кулак, с гладкими серыми края.

— Видел? — спросила Злата, ласково поглаживая скрижаль. На руки упали капли, в которых Злата узнала свои слезы, но слезы покоя, а не горя. Опустив взгляд ниже, она наткнулась на ставший уже привычным золотой луч.

— Видел, — Глеб помотал головой, словно оглушенный, и вдруг рассмеялся. — Посмотри, ты только посмотри какие звезды! — он распахнул дверцу и откинулся с сидения лицом к небу.

— Большие.

— В деревни они просто фантастические!

— Да… Только чувствуешь себе меньше, чем обычно, — зачем-то сказала девушка.

Глеб втянулся в салон, умиротворенно вздохнув:

— Слышала про тепловую смерть вселенной? Замкнутые системы, не получающие сторонней энергетической подпитки, однажды исчерпают свои ресурсы и всякое движение в них прекратиться. Вселенная, в теории, то же замкнутая система. Представь, спустя десяток вечностей последняя звезда погаснет и космос станет абсолютно черным и холодным местом, в котором парят гигантские куски мертвых камней. И это даже некому будет осознать…

— Звучит так, будто бы ты хотел на это посмотреть, — вздрогнула Злата.

Глеб засмеялся.

— Этого никогда не произойдет, не знаю почему. Странные мы существа: живем мгновение, мечемся, сомневаемся, но при этом глубоко в сознании у нас существует догадка, что смерти — нет. Сколько бы люди ни говорили, на самом деле они не верят в конечность жизни. Напоминает… Как если бы ребенку, который боится темноты, пообещали: все будет хорошо, ты можешь спокойно спать. Думая, что кто-то позаботился о тебе, уже не кажешься себе таким незначительным. Может быть, когда настанет утро, или когда ты немного повзрослеешь, тебе все же ответят на некоторые вопросы…

Слушая непривычно разговорчивого Глеба, Злата поняла, что в нем всегда пугало и восхищала ее, черта, опасная на уровне инстинктов: в его самых одухотворенных рассуждениях таился потенциал разрушения.

— Мы теперь к Ирине? — осторожно напомнила Злата.

— Да, — Глеб завел машину и она рывком вновь вышла на трассу. — Только Еву заберем, сын уже неделю ее ждет не дождется.

Город начался со шлагбаумов, перекрывающих трассу, и постов полиции. Усталый офицер проследил за тем, что бы Злата и Глеб приложили id-карты к противно пищащему устройству.

— Они всегда были параноиками… — покачал головой Глеб, глядя вдоль очереди на въезд.

— Врожденная черта?

— Оправданная давнишними инцидентами. У них здесь существует смертная казнь, ты в курсе?

— Наконец-то посмотрю на цивилизованных людей.

Они въехали на мост, под которым плясала чернота, а вдали манили своими огнями со всех сторон света небоскребы-маяки.

— Эта скрижаль похожа на ту, что я нашла в ручье, — Злата все еще вертела голыш в руках, чувствуя явный запах сирени. — Она успокаивает меня, из рук не хочется выпускать. Гранитная была другой.

— Да, — после паузы согласился Глеб.— Лара то же говорит об этом. Мы с ней ведем записи, сравниваем свои впечатления… Скорее всего увиденное нами полчаса назад пришло и к ней, так или иначе.

— Объясни еще раз, пожалуйста, голова уже ничего не соображает, — девушка провела по глазам.

— Лара не может открыть скрижаль сама, только при моем и, скорее всего, твоем сопровождении. Зато она слышит отголоски наших видений, а пространство откатка настоящий бич для девчонки.

— Возможно, лучше будет не подставлять ее под удар? — высказала очевидную мысль Злата.

— Ева говорит также, — Глеб газанул, автомобиль полетел по пустой дороге. — Она думает, стоит ее отослать, все само собой прекратиться. По мне лучше держать руку на пульсе и контролировать то, что с ней происходит.

— А Кельт согласен с таким положением вещей?

— Понятие не имею. Но он же с нами, значит, мыслит в том же направлении. Тебе это странно, но я пока единственный специалист, если речь идет о скрижалях, как бы мало не знал.

— Специалист, хм.

— …Например, они дифференцируются,— продолжил он.— Может, для принципа, который их создал, разницы между скрижалями и нет, но вы с Ларой реагируете на них не одинаково. По этому я условно разделяю камни на две категории — одни скрижали сами находят вас, очевидно вы легко их слышишь. Другие ты можешь расслышать только в моем присутствии, зато их пространство отката очень действует на тебя.

— Нет, не подымай пока эти вопросы! — отгородилась ладонью Злата. — Я еще не знаю, готова ли погрузится в их изучение так глубоко…

Глеб терпеливо выдохнул.

— Андрей сказал у вас времени до утра, что за спешка? — Девушка бережно опустила скрижаль обратно в коробку.

Парень глянул на пластину.

— Теперь они с Ларой уже обогнали нас… Да так, решаем некоторые нюансы.

— Они в хранилище, — девушка была в этом абсолютно уверена.

— Уже нет, — нагло улыбнулся Глеб.

Злата отвернулась от него. Она могла в любую секунду потребовать, отвезти ее в аэропорт, но перед этим хотелось увидится с женой Глеба. Очень хотела.

— Ева работает допоздна? — Злата провела пальцем по холодному стеклу.

— Бывает, — ответил парень, разминая плечи.

— А кто сидит с ребенком?— рискнула спросить девушка.

— Ну, он ведь уже не младенец, — туманно высказался Глеб и Злата с ужасом поняла — он, скорее всего, не знает.

У него снова прошел сигнал.

— Так, смена курса. Эрика выпускают, нужно тихо забрать, — Глеб развернул машину, опасно вписавшись в поворот.

Полицейский участок помещался в большом заурядном здании. Автомобиль пронесся мимо, но Злата мельком увидела, что его окружает довольно плотная группа что-то кричащих людей.

Для машины открыли ворота, огораживающие задний двор со стоянкой.

— Предупредили, — Злата нашла в голосе Глеба нотку тщеславия.

Двое мужчин в костюмах вывели наружу взлохмаченного Эрика. Увидев машину Глеба, он победно вскинул кулак.

— Итак, ты опять невинен. — Глеб, мрачно ухмыляясь, толкнул заднюю дверь ему навстречу. На скуле у звезды красовался темный синяк, воротник туники был разорван.

— Считаешь? Надо на ком-нибудь проверить, вдруг правда навыки пропали. О, Злата.

— Привет. Нет, не на мне.

Глеб фыркнул, искоса глянув на Злату.

— А, не бойся, — подмигнул Эрик. Девушка отвернулась к окну, жутко недовольная вырвавшимися словами. Это надо же: саму себя так загнать в угол.

— Глеб, проедешь мимо ребят? — Эрик опустил окно и высунулся из него по пояс, когда они оказались напротив главного входа.

— Эй! — Злата услышала как он громко свистнул.— Liberty! Вы лучшие, идите веселится!

В ответ раздались аплодисменты, смех, и одобрительные вопли.

— Меня любят, — проникновенно пояснил Глебу Эрик, вернувшись в салон.

— Сейчас, ты узнаешь, насколько, — загадочно уронил Глеб.

Еще через несколько минут они забрали Кельта напротив какого-то паба. Сев в машину, он в первую очередь попытался задушить звезду панк-рока, и по невозмутимому молчанию Глеба, Злата поняла, что он с ним солидарен.

— Ева не обиделась, что мы за ней не заехали? — спросила девушка, стараясь не обращать внимание на яростную возню и пыхтение сзади.

— Так сложились обстоятельства, обижаться не на что, — пожал плечами парень. Злата с сомнением прикрыла глаза.

Городской пейзаж изменился. Теперь они ехали вдоль холмистой набережной, красиво освещенной фонарями: справа тянулись дома, слева дышала громада моря с волнами, блистающими в свете убывающей луны.

Вскоре Глеб заехал на многоярусную парковку, прикрепленную к высотному дому как улика к листу. На верхних этажах у апартаментов были веранды размером почти с квартиру Златы и девушка (влияние Димки, не иначе) стала прикидывать годовую величину налогов на такое жилье.

— Прибыли, — Глеб заглушил мотор и вышел, прихватив коробку с зайцем и скрижалью.

Поднявшись на лифте, ребята попали в широкий коридор, застеленный дорожками и уставленный шикарными пальмами. Дверь самой крайней квартиры как раз открывала Ева. Стоило Злате ее увидеть, как на сердце потеплело. Жена Глеба то же улыбнулась ей, правда немного устала. И похоже на маму.

— Что там было, как ты спасся? — шутливо хлопнула Эрика по плечу.

— Пытали, — охотно пожаловался он, тонким пальцем указывая на скулу.

— Правда? — обрадовался Кельт позади. — А я думал, ты опять с барабанщиком поспорил!

Ева тряхнула головой — второй раз сбилась, набирая на двери код.

— Не могу звонить. Костя, наверное, уже спит, — зачем-то объяснила она шепотом, подняв на мужа светло-серые глаза, покрасневшие от недосыпа.

Глеб снял ее подрагивающую ладонь с сенсорной таблицы и быстро ввел восьмизначный номер. Тихо клацнув, дверь открылась. Запахло едой.

В дальних комнатах детский голос непокорно и громко пел гимн Центрального Города.

— А где ребенок? Неужели никто меня не ждет?— спешно стаскивая пальто, крикнула Ева в глубину квартиры, мгновенно ожив.

— Ева! — из комнаты бегом появился хорошенький мальчик лет пяти-шести. — Я тебя ждал, ждал и чуть не уснул!

Злата задохнулась — при взгляде на ребенка у нее все поплыло в глазах. На губах оказался вкус моря, в ушах шум тростника, мелькнуло видение песчаного пляжа… Девушка отчетливо почувствовала тяжесть мальчика на своих коленях. Ей до ломоты в теле захотелось дотронуться до его пшеничных волос, пухлых белых щек.

Усилием воли Злата отогнала от себя это полное тоски узнавание, сцепив руки в замок. Он похож на кого-то из той жизни?

— Да уж, — донесся из кухни голос Иры. — С самого утра только и было разговоров, что о Еве. Прости, я не смогла уложить его спать.

— Что вы мне привезли? — спросил ребенок, застенчиво спрятав руки за спину и кося на зайца в коробке у Глеба.

— Ах ты, вымогатель! А без подарков мне не рад? — Ева порывисто стиснула мальчика, жарко целуя его в щеки. Он засмеялся и обнял ее за шею.

— Ева, наконец-то ты приехала… — прошептал мальчик.

— Сколько раз говорить: не Ева, а мама, странный ты медвежонок, — пробурчала она в золотистую макушку.

Глеб и Кельт смущенно взирали на эту картину. Эрик, мимолетно улыбнувшись, ужом протиснулся мимо них и взял курс на кухню, где тенью скользила Ирина. Поколебавшись, Злата последовала за ним.

«В истории авиации бывали случаи, когда самолет удавалось посадить на площади куда меньшей, чем эта кухня»,— отрешенно подумала Злата, войдя внутрь. Вся мебель в стиле нео-рококо новая, от обилия хромированных кухонных приборов, о назначении которых трудно было догадаться, слепило глаза, и тем не менее пространство все равно казалось полупустым.

Ирина заметила ошарашенный взгляд Златы и усмехнулась, изящно прислонившись к гигантскому холодильнику. Обеими руками девушка сжимала большую дымящуюся чашку.

— Хочешь? — предложила она Злате. — Пять сортов чая, восемь — кофе, лучший коньяк и вино столетней выдержки. Боже, наверное и тех виноградников уже нет…

— Чье это все? — спросила Злата, присаживаясь на узкий стул.

— Мое, — просто ответила Ирина. — Но я здесь не живу, да и вообще редко бываю в Северном городе. Хотя, конечно, жаль, что место пропадает — три спальни, две ванные, джакузи… А в это время даже в Центральном не у всех есть водопровод.

— Не уловил, ты этим гордишься или этого стесняешься? — ставя на разогрев замороженный пирог, усмехнулся Эрик.

Ирина сделала большие глаза, но ничего не ответила.

— Не комплексуй, — вошел Глеб с мальчиком подмышкой. — В нашем случае этот дворец куда полезнее, чем домик без канализации.

— Меня зовут Костя, — сказал ребенок Злате, барахтаясь у Глеба в руках.

— А я Злата, очень приятно, — улыбнулась девушка. Сыну Евы можно было дать лет шесть — семь, это будило в ней дурацки чувства и нездоровый цинизм.

Глеб пощекотал мальчика, подбросил в воздух.

— Хватит, отстань! — захихикал тот, извиваясь.

— Ну и иди тогда. Спрячься в темный угол, где никто о тебе не вспомнит, — принялся подначивать Костю Глеб.

Ребенок снисходительно улыбнулся, прощая наивного взрослого.

— Мы поедим, да? — с надеждой спросил Кельт, принюхиваясь. Злата молчаливо поддержала его вопрос.

— Первый час ночи, — поразилась Ирина. — Вы что, не думаете о своем здоровье?

Парень открыл холодильник, проигнорировав вопрос.

Злата, заинтересованная в происходящем, вздрогнула от неожиданности : прошел сигнал на пластину, звонил Димка.

— Ты чего еще не спишь? — шепнула девушка, выйдя в опустевший коридор.

— Уснешь тут… Я сказал родителям, что ты в городе.

— Зачем? Я хотела улететь еще ночью.

— Злата, если ты не увидишься сними сейчас, то не знаю, состоится ли когда-нибудь эта встреча. Езжай. Переночуй у них, у тебя деньги есть?

— Лучше утром.

— Слежу за тобой.

Весь ужин Злата не сводила глаз с Кости, пытаясь найти в его чертах сходство с Глебом, но бесполезно — ребенок был похож на Еву, будто родился почкованием. Обращался Глеб с мальчиком просто: с вниманием, но без особой нежности, впрочем как и все остальные, кроме Евы. Ее руки сами тянулись к ребенку, стоил ему оказаться поблизости.

— Когда будем возвращать Злату? — жадно распиливая пирог, спросил Кельт.

— Я еще заеду к родственникам завтра… Уже сегодня утром, — поправилась девушка, зевнув.

— Родственники? — со странным выражением переспросил Глеб с другого конца стола.

— Родители моего друга.

— Ну, не такие уж мы и плохие — поспособствовали воссоединению семьи, — хмыкнул парень, возвращаясь к пирогу.

— Угу, — Злата лихорадочно пыталась вспомнить, что она высказывала Андрею и как это может быть связано с тоном Глеба.

— А дело? — скомкала салфетку Ира, кивнув на Злату.

— Так фсе уфе случилофь, я павильно поняф? — Кельт толкнул локтем Глеба, не переставая жевать.

— Что ты творишь, — вяло возмутился он, больше интересуясь содержимым своей тарелки. — Тебе Лара сообщила?

— Ага, звонила. Ее не слабо приложило, — Кельт глубокомысленно поднял глаза к потолку. — По-моему она даже плакала.

— Плакала? — встрепенулась Ева, державшая на коленях сонного Костю. Их с Глебом взгляды встретились и он тут же медленно отложил вилку.

— И ты распереживался, да, братишка? — Эрик подпер подбородок кулаком и выпятил нижнюю губу.

— Отвали, — мирно отмахнулся Кельт. — Она такая чувствительная, жаль только, не любит делится своими чувствами… Честно говоря, я не очень ее понял.

— В баре было шумно? — доброжелательно уточнил Эрик.

Глеб и Ева продолжали молча глядеть друг на друга. Рядом со Златой беспокойно заерзала Ирина и девушка поняла, что не она одна уловила гнетущие флюиды.

— Почему Лара могла плакать? — Кельт тревожно повернулся к Злате, подкладывая себе салата.

Девушка кашлянула, приняв роль эксперта.

— Это могли быть слезы радости. Иногда видения так на тебя влияют, ты получаешь эмоции сцены, в которой участвуешь.

Все сидящие за столом почтили Злату своим безраздельным вниманием. В наступившей тишине стало слышно посапывание заснувшего Кости.

— Ого. Глеб, а тебя когда-нибудь тянуло зарыдать? — со смесью уважения и ужаса спросил Кельт.

— У меня подушки мокрые от слез, — язвительно ответил он, отведя, наконец, глаза от жены.

— Бедная Ева…

— Заканчивайте, — вздохнула она. — Уже пора. Злата, занимай ванную, а потом выбирай себе кровать поудобней и не обращай ни на кого внимания. Будут отбирать место — скажи что я разрешила.

— А мы начнем? — спросил Эрик.

— Да. Перебирайтесь в зал, Лара с Андреем скоро вернутся. Времени мало, — Глеб поднялся и, подхватив на руки спящего ребенка, первым вышел из кухни.

Злата с готовностью отправилась исполнять инструкции и только задремав на кровать в одной из гостевых комнат, вспомнила, что не выяснила вопрос про билеты на обратную дорогу. Со стоном поднявшись, девушка направилась в зал. «Вот это запас энергии», — констатировала, она, заглянув в комнату.

Команда Глеба оживленно раскатывала по полу бумагу, расставляла датчики и знакомые приборы. Сам он быстро печатал по экрану, сверяясь со стопкой исписанных листов.

— Сон не идет? — тихо спросила Ева, прежде чем девушка успела вымолвить хоть слово. — Посиди с нами, если хочешь, — она указала на кресло в дальнем углу.

Злата с удовольствием бы вернулась в постель, но у нее было неясное ощущение: ее только что повысили в иерархии и нужно держать марку.

По внезапному головокружению, Злата поняла — Лара и Андрей уже близко и возвращаются не с пустыми руками. Смирившись, девушка с ногами залезла в кресло, отстраненно наблюдая за суетящимися ребятами. Как хочется спать, даже в глазах двоиться. И ли с этой ночи на небе две луны?...

Ева — красивая и серьезная, вокруг нее звучал шум толпы, цокали каблуки, гудели офисные небоскребы…

Скрипы половиц, колыхание занавесок, тихие голоса, темная бездонная ночь …

Девушка проснулась около пяти и машинально проверив пластину так поразилась высветившейся цифре, что последние остатки сна слетели в мгновения ока. Тело еще чувствовало себя уставшим, глаза резало, но мозг работал ясно и четко.

— В наш маленький сад упала звезда, — тихо сказал кто-то в прикрытую дверь. Злата потянулась, и зевнула, скинув плед. Свежий голубоватый сумрак затопил комнату сквозь огромные окна. И не заметила их вчера… Когда она была ребенком, то мечтала о доме с такими вот окнами от пола до потолка.

На столе виднелись следы ночного мозгового штурма — исчёрканные листы бумаги, карандаши и чашки, работающие экраны. В углу стояла гитара Эрика.

В таких случаях следовало держаться по ближе к кофейному аппарату. Эта мудрость спасала Злату еще со времен университета и она надеялась передать ее потомкам.

На кухне перед открытым экраном одиноко сидел Глеб, чему девушка нисколько не удивилась.

— Доброе утро, — поздоровалась она.

— У меня такие же красные глаза?

— Уверена, что хуже. Как работает эта штука? — Злата с трепетом осматривала сияющего монстра, который, в принципе, мог иметь какое-то отношение к варке кофе.

— Кнопки сзади. Мне сделаешь?

— Ага. Глеб, оформи мне все, я хочу закончить все дела и улететь еще до обеда, — Злата вставила чашку в характерную выемку. Запахло волшебно.

Глеб постучал по экрану, завершив ввод данных, только когда перед ним появилась дымящаяся кружка.

— Билет забронирован, такси вызвано. К родственникам сама съездишь или разбудить Андрея? — он с силой потер лицо ладонями.

— Сама, я же не зверь. Откуда у тебя номера моих документов? — между прочим спросила девушка.

Парень хмыкнул, уставившись в окно на грязно — свинцовое море. Злата решила больше не задавать глупых вопросов.

— Знаешь, что для меня стало соломинкой, которая ломает хребет верблюду? — задумчиво проговорил Глеб, так и не притронувшись к напитку. — Среди всего, что я видел… Среди всех разрушенных городов, сгоревших лесов и загубленных судеб — море поразило меня больше всего. Возможно, мутировала и расплодилась какая-то водоросль, или произошла химическая реакция, но теперь оно постоянно такого ужасного цвета.

— Я предпочитаю смотреть на небо. Оно точно не изменилось, — Злата низко склонила голову, в одно мгновение ощутив себя старой и уставшей. Какое сильное чувство. Как будто на двадцать первом году жизни проходит молодость. — Хотела спросить о том куске монумента в центре города, из головы не идет. Как он мог хранить воспоминания о событии, при котором даже не присутствовал?

— Скрижали проводят информацию, которая поступает из неизвестного источника. Такие древние ключи: больше принцип и закон, чем физический объект. — Глеб поднял свои темные глаза, вдруг вспыхнувшие изнутри. — Я еще не знаю, как это работает. Но делаю все, что бы выяснить.

Такси остановилось возле многоквартирного дома, похожего на английский коттедж в викторианском стиле. Рассвет уже разливался над крышами, золоча металлические фонарные столбы и фигурные решетки на окнах, но узкие улицы вились еще пусто и тихо. Мирно курлыкали голуби, на часах не было и семи.

Злата присела на скамейку на другой стороне дороги, разглядывая зеленые двери, за которыми скоро проснуться родители Димки, и кутаясь в теплый коверинг. В палисадниках под окнами их дома цвели гиацинты, аромат цветов раскрывался под лучами солнца и дразняще долетал до Златы. Собственная туалетная вода, почти выветрившаяся за ночь, стала казаться слишком вычурной и искусственной по сравнению с этой мелодией весны.

Чувствуя, что засыпает прямо на улице, девушка потянулась, пару раз энергично взмахнула руками и двинулась к манящим гиацинтам. Что бы приблизится к ним вплотную, ей пришлось опуститься на одно колено и перегнуться через пикобразную решетку, вознамерившуюся вонзиться ей в живот. Пчела взлетела с ближайшего цветка, испугавшись странной конкурентки.

— Детка, что ты делаешь? — зевнула в приоткрытую дверь тетя Алина.

Злата попыталась быстро подняться, одновременно отряхивая ладони и колени.

— Вы уже проснулись? — запыхавшись и покраснев, смущенно улыбнулась девушка.

— Дима дважды звонил, — неодобрительно пояснила тетя, открывая дверь. На ней был махровый халат, круглое лицо обрамляли перекинутые на плечи русые волосы.

Злата протиснулась мимо нее по узкому коридору, увешанному семейными фотографиями, в зал, где на диване сидел дядя Виктор с чашкой дымящегося кофе в руках и, похоже, спал. За последние два года он похудел — пижама отчетливо висела на нем, а лысина отвоевала больше места на просторах его макушки (Димка вечно переживал по поводу такой наследственности).

— Доброе утро, — тихонько поздоровалась Злата, склонившись к нему.

— О, да-да, — встрепенулся дядя, расплескав кофе на колени.

— Опять! — сердито воскликнула тетя Алина. Ее муж непонимающе уставился на чашку, явно пытаясь вспомнить, откуда она взялась. — Проснись, наконец, у нас гости!

Злата почувствовала серьезную потребность оправдать сей вопиющий факт.

— Простите за приезд в такую рань, просто мне понабилось срочно сюда прилететь, а не увидится было бы совсем некрасиво…

— Ничего страшного, мы тебе всегда рады. Когда тебе нужно возвращаться в Центральный город?

— Сегодня днем, — быстро ответила Злата.

Димкины родители переглянулись, как ей показалось, с облегчением.

— В таком случае ты правильно сделала, что зашла, — кашлянула тетя Алина, забирая у мужа чашку. — Давай позавтракаем вместе. Работу никто не отменял, но мы оставим тебе ключ — отдохни у нас перед дорогой.

— Не стоит, — твердо ответила Злата, поежившись от вообразившейся картины. Некоторые вещи не меняются: находиться рядом с тетей Алиной и дядей Виктором всегда было не уютно.

— Спасибо вам за подарок, — поблагодарила девушка, нарушая затянувшуюся паузу.

— Какой подарок? — нахмурилась тетя Алина, — А, билет… Ну как, тебе понравилось?

— Выступление было стоящим,— улыбнулась Злата, надеясь, что она не заметит уклончивость ответа.

Тетя кивнула, вновь зевнув. Дядя Виктор принялся клевать носом.

У девушки не было аппетита, но она покорно сжевала яичницу с гренками, в молчаливой компании Диминых родителей. Они немного расспрашивали о делах Златы и сына, но девушка знала, что они и так часто общаются с ним и в курсе основных событий жизни. И зачем только он влез? Если бы не Димка, летела бы Злата домой, составляя план по штурму дома Жанны Павловны. Как она там? Нужно позвонить ближе к девяти.

Девушка не поддалась на уговоры тети и дяди, решив уйти вмести с ними. Автобус, забиравший их на работу, останавливался прямо напротив дома, поэтому все прощания происходили на пороге, пока дядя Виктор закрывал на ключ входную дверь.( Тетя Алина быстро обняла Злату и вручила пачку печенья в дорогу.)

— Было бы здорово, если бы вы с Димой приехали к нам, — вздохнула она. — Я тебя рада видеть, но разве это дело — посидеть с нами всего пару часов?

— Ужас, — поддакнул дядя Виктор.

— Я с ним поговорю, — пообещала Злата, подавая сумку тете, уже садившейся в автобус.

— Как же, — фыркнула та.

Девушка постояла немного на обочине, махая вслед автобусу и думая, что утро сегодня потрачено крайне бесполезно.

— Злата!

Она обернулась, надеясь, что ей померещилось.

— Злата, вот ты где! — госпожа Роза странно улыбалась, глядя поверх открытой дверцы черного лимузина.

«Глеб…» — мысленно застонала Злата.— «Сначала сдал пароли, теперь явки».

— Какой несчастный взгляд, — засмеялась госпожа Роза. Длинные жемчужные серьги качнулись у нее в ушах. — Ну-ну, не надо так, я вовсе не собираюсь тебя мучить, к чему это выражение?

Злата поняла, что ее застали врасплох. С тихим выдохом она расслабила мышцы спины и улыбнулась:

— Вы здесь? Неужели мир настолько мал?

— А, поняла. Нет, не переживай, я не гналась за тобой через моря и океаны, у меня здесь дела. Вот захотелось навестить тебя по дороге, киття.

Злата продолжала выжидающе улыбаться. Ровно тем же тоном она сама сказала родителям Димы, что ей захотелось увидится с ними.

— Чудесная погода, — госпожа Роза оглядела гиацинты. — Не хочешь прогуляться в моей компании?

— С удовольствием, — ответила девушка, крепко стиснув ремешок сумочки.

Дама прикрыла дверцу, сладко щурясь, что видимо должно было означать доброту в глазах.

— Не против, если мы побудем так? — госпожа Роза схватила Злату под руку, больно ткнув ее острым локтем. Злата пожала плечами, и они двинулись вдоль домов, сопровождаемые медленно катящимся лимузином.

— Скучаешь по родителям? — покровительственно спросила дама. «Глеб страшный болтун».

— Они не совсем мои родители, — сухо ответила Злата.

— Я не про этих, — отмахнулась госпожа Роза почти презрительно. — Твои настоящие папа и мама, какие они были?

Девушка непонимающе взглянула в полное любопытства лицо собеседницы.

— Странное место и время для такого вопроса. Зачем вам знать?

Госпожа Роза устало вздохнула.

— Твоя осторожность принимает характер почти девиации. Не злись, ну неужели случиться что-то плохое, если мы немного понастальгируем? Ладно, мне нужен был такой ответ: «Мои родители были чудесными людьми, я страшно по ним скучаю». «Бедняга!» — сказала бы я. — «Может, тебе стало бы легче, если бы мы попытались найти хоть какую-то информацию о них?»

Злата остановилась. Госпожа Роза с умилением наблюдала за воркующими у скамейки голубями.

— Вот славно бы вы договорились с той девушкой, верно? — прошептала Злата.

— Ага. А этой девушке ничего не нужно?

— Не знаю, — честно ответила Злата. — Смотря что вы попросите за услугу.

Госпожа Роза по-девичьи рассмеялась.

— Что я могу попросить? Уж конечно ничего, что обернется во зло. Может быть ты и не веришь мне, но я желаю тебе добра. А тот путь, который выбираешь ты…

— Вы снова о Глебе?

— Да. В твоей паутине все волей не волей ведет к нему,— дама пронзительно взглянула Злате в глаза, вызвав шевеление странного чувства в животе.— Для него это работает так же, но все последствия ложатся на твои плечи. Задумайся, что он может сделать с твоей жизнью — тебя просто жаль.

— По вашему, мне стоит забыть о скрижалях.

— Ни в коем случае! Это твоя обязанность перед миром и людьми, — провозгласила госпожа Роза. — Я же говорила тебе о Матьяше?

— Глеб то же рассказывал о нем, — мигрень заколотила в виски.

— Вряд ли его можно назвать беспристрастным в этом деле, — нахмурилась госпожа. — Хотя и меня, откровенно говоря…

Они вновь двинулись по забрызганой солнечным светом улице. Вокруг хлопали двери, здоровались друг с другом люди, спешащие на работу. Многие оглядывались на лимузин, занявший большую половину дороги.

— Забавно устроена жизнь, ты не считаешь? Люди, которых мы едва знаем, оказывают на нашу жизнь влияние, о котором мы и не догадываемся. Тебе понравился спектакль? — спустя несколько минут молчания, светским тоном спросила дама.

— Чудесный. Опять Глеб или меня заметил Алик? — Злата почувствовала укол вины, подумав об этом. Возможно, лучше было тогда подойти к ним?

Госпожа Роза тяжело вздохнула, сжав ладонь Златы. На ее узкую пластину в виде витого браслета пришел сигнал.

— Мне пора, дорогая моя киття. Прошу, поразмышляй над нашим разговором.

Злата кивнула, сложив руки на груди. Ее собеседница движением запястья подозвала к себе машину и та остановилась напротив.

— Почему… — Злата прикусила губу, но госпожа Роза уже обернулась, дружелюбно приподняв брови и ожидая продолжения вопроса. — Почему вы так заинтересованы в моем сотрудничестве именно с Матьяшем?

— А как же иначе? Если я могу помочь в чем-то своему внуку…

Ее голубые косы отливали серебром. Кивнув девушке на прощанье, она села в лимузин и скрылась в петле цветущих улиц.

— А Глеб сказа, ты уехала, — флегматично поприветствовала Злату Ирина, впуская ее в квартиру.

— Мне нужно с ним поговорить, — девушка быстро сняла и повесила вязаный коверинг на вешалку.

— Они спят.

— Пожалеть их?

— Хотя бы до полудня, — Ирина вдруг вскинулась. — Если ты такая бодрая, не против спасти мне жизнь?

— В каком смысле? — с подозрением уточнила Злата.

— Я не знаю, где кнопка выключения у этого ребенка. Его няня придет только днем, а все почему-то решили, что у меня дар общения с детьми.

— Тетя Иррррра! — рыча, появился Костя. На его толстовке красовалась мордочка тигренка.

— Ну какая же я тетя…

— ТЕТЯ! — широко улыбнулся мальчик, проверяя, какое впечатление производит на Злату. (У нее явно екнуло сердце.)

— Он с тобой кокетничает! Да вы созданы друг для друга, — хлопнула в ладоши Ирина.

Костя засмущался и натянул на голову капюшон. Злата сделала бы так же, если б он у нее был.

— Мелкий, не хочешь сменить жертву для разнообразия? Смотри, какая красивая, — ненавязчиво продолжала сватовство Ирина.

— Перестань, — девушка неловко скрестила руки на груди. Уговаривать было не нужно: ребенок ей нравился, хотя это чувство необходимо было исследовать глубже и, возможно, назвать по-другому. — Я согласна, только предупреждаю — настроение у меня не праздничное.

— Предъявишь счет Глебу, — взлохматила короткие волосы Ира.

— Хочешь, покажу тебе мою гоночную трассу? — галантно предложил Злате Костя.

— Нет, только не это… — простонали за ближайшей дверью.

Судя по выражению лица, Ирина придерживалась такого же мнения.

— Лучше прогуляйтесь! — одним движением она сдернула с вешалки многострадальный коверинг Златы и поставила перед мальчиком пару кедов. — Сегодня тепло?

— Угу, — Злата ждала, пока они справятся со шнурками, туго стянутыми в узел и размышляла, как ловко провидение вновь вывело Глеба из под обстрела. Она так старалась, поддерживая в себе раздражение всю обратную дорогу, но вселенная словно желала, что бы сражение не состоялось. Как быть — стоит немного остыть и она не сможет противостоять Глебу.

— Тебя держать за руку? — спросила девушка у золотой макушки, пока они поджидали лифт. Этот вопрос начинал ее мучить.

— Я иду в школу в следующем году.

— О. Ты же не обиделся?

— Тебе так хочется подержаться за меня? — хитрый взгляд серых глаз из-под густой челки. Злата засмеялась: теперь понятно, что имел ввиду Глеб, говоря о скорости здешних детей.

— Хочется. Я никогда не имела дела с детьми твоего возраста, но ты мне кого-то напоминаешь.

Мальчик сложил губы трубочкой.

— Ладно, но только пока не выйдем. Вдруг людей встретим…

Кто в этих словах? Ева, Глеб? Няни или остальные, чьи жизни пересекли эти недолгие сероглазые шесть лет?

— Кость, рядом есть детская площадка? — его рука была теплой и конфетно-липкой.

— Точно! Вчера снова открылся аэропарк, мы были там в прошлом году! — загорелся Костя. — Пойдем? Райт нау! Он не далеко.

— Пойдем… А что там?

— Медузы, пингвины, рыбки всякие, — Костя шмыгнул носом и вытерся рукавом куртки.

— Называется «дельфинарием».

— Нет, аэропарк, — мальчик с нарочито усталым видом потер лоб. Ого, а вот это явно Глеб.

Они вышли на набережную и пошли вдоль нее. Небо было синим, воздух хрустальным, а птицы звонкими и суетливыми. Несколько раз им попадались мамы с колясками, в которых лежали младенцы-куколки, и Костя старательно делал вид, будто они ему не интересны.

— Я же говорил, «Аэропарк»! Читать с трех лет умею, компрендо? — мальчик довольно указал на растяжку, под которой начиналась заасфальтированная дорожка. Она петляла и пропадала между холмами без единого деревца, покрытыми молодой травой — в обе стороны шагали семьи с детьми и держащиеся за руки парочки.

— В самом деле, ты был прав, — смиренно кивнула Злата.

— Вот видишь, — начал расплываться в улыбке Костя и вдруг спохватился. — Молодец! О человеке можно судить по тому, как он признает свою ошибку, — наставительно одобрил мальчик.

Точно не Глеб. Ева, скорее всего… Но ребенок просто золото, как им, занятым, повезло!

Наконец Злата с мальчиком обогнули последний холм и перед ними разостлалась большая поляна, над которой летали медузы и поблескивающие серыми боками дельфины. Невдалеке помещались круглые стеклянные боксы, там дрейфовала живность по мельче.

— Ничего себе! — вырвалось у Златы. В полу метре над ее головой как раз медленно проплывала воздушная медуза размером с футбольный мяч, шевеля отростками — кружевами. Меж оборок двигались тонкие поршни и виднелись проводки.

— Назад, давай назад! — приказал ей контролер в форме и она послушно развернулась.

Дети носились по поляне, хохоча и пытаясь достать до хотя бы одной, но устройства ловко уворачивались, избегая столкновений.

Один из дельфинов оказался маняще близко к земле и едва избежал захвата толпой дошкольников.

— Класс… — выдохнула Злата. Они с Костей стояли, запрокинув головы, пока не затекли шеи.— Они на гелии, да?

— Не трогайте, пожалуйста, — предупредил контролер высокого парня, пытавшегося преградить путь стае золотых рыбок. Его девушка глупо хихикала.

— Внимание! Уважаемые посетители нашего Аэропарка, через пять минут состоится выпуск новых медуз! Они созданы по прототипу Stomolophus meleagris, медузы-зонтика… — завел монотонный голос по громкоговорителю.

— Пойдем посмотрим? — предложила Злата. Костя бросился вперед в припрыжку.

— Ты не правильно прыгаешь, — засмеялась девушка. — Больше похоже на больное кенгуру, надо вот так! — она продемонстрировала свои навыки, правда не на сто процентов.

— Сколько тебе лет? — фыркнул Костя, но попытался повторить.

— Ага, без мастер-класса не обойтись, — поняла Злата, чувствуя необъяснимую легкость на сердце.

Они скакали и дурачились, бегая по парку почти до обеда, под порхающими вверху медузами, прервавшись лишь для перекуса вишневым мороженым.

Присев на лавку, Злата поймала себя на попытке болтания ногой.

— Интересно, как они загоняют их на ночь? Сачками, что ли?

— Чем?

— Такое суперсовременное устройство, — пояснила девушка.

— С тобой весело. Ты будешь часто приезжать? — спросил Костя, хрустя вафельным стаканчиком.

— Все возможно. Мне понравился этот Аэропарк.

Мальчик зарычал, делая вид, что хочет забрать ее мороженное.

— Мы с тобой на одной волне, да? — прошептала Злата, согреваясь от маленького солнца в районе живота.

— М?

— Это когда люди понимают шутки друг друга и не обижаются.

— Я знал. Просто ты похожа на Еву, — пожал плечами мальчик.

— О, спасибо! — Злата почувствовала себя искренне польщенной.

— … даже улыбаешься, как она.

— Почему ты зовешь мать по имени?

— Она же зовет меня по имени.

К такому простому логическому выводу самостоятельно Злата бы не за что не пришла.

— А Ирина, значит, тетя…

Костя вновь натянул на лицо капюшон, заставив девушку подавиться мороженным. Чувство юмора у этого ребенка было развито гораздо больше, чем, допустим, у Димки.

— Пора домой, — Злата глянула на пластину. — Все уже проснулись, я надеюсь. Честно говоря, у меня большие вопросы к твоему… Глебу, — она едва не сказала «отцу». Серые глазища заблестели. Этот золотоволосый тиран умел навязать свои правила — девушка поняла, что она в восторге.

— У меня то же к нему вопросы, — мальчик спрыгнул с клумбы, когда они вновь вышли на набережную. — Спроси, что такое «не хилый попадос»? Это ведь не какой-то крупный остров в области Греции?

Девушка сложилась пополам прямо по среди дорожки — ей даже понадобилось опереться на парапет.

— Дооо, это та реакция, — подтвердил Костя. Злата вытерла слезу: на ком еще он испытывал это психотропное оружие?

У самого дома мальчик вновь взял ее за руку:

— А ты поедешь с нами в горы летом?

— С кем, с вами? — девушка представила Глебовскую команду, рассевшуюся в полном альпинистском снаряжении вокруг Эрика с гитарой.

— С Глебом, с Ев… с мамой.

Злата даже поморщилась — таким резким ударом вернулась мигрень.

— Я боюсь высоты, — попыталась улыбнуться она.

— Там не высоко, там елки, — со знакомым снисхождением пояснил Костя.— Давай я тебе покажу, как надо оборонятся от медведей?

— Ты еще здесь?— Глеб открыл дверь, иронично улыбаясь. Его волосы были собраны в куцый хвостик, а челка схвачена у виска розовой детской заколкой.

— Знаю. Извини, без торта. Зато возвращаю этого — сними, пожалуйста, — девушка попыталась стряхнуть Костю с ноги, но тот только крепче обвил ее всеми конечностями.

— Как понимать? — поинтересовался Глеб у Кости.

— Я схватил медведя и забрался к нему на спину.

— Она цапля, а не медведь, — категорично отмел версию парень.

В коридоре на минуту воцарилась тишина, в течении которой из комнат один за другим выглядывали члены команды Глеба.

— Ева, там твоего мелкого принесли, — глухо возвестил то ли Кельт, то ли Эрик.

— В каком смысле принесли?! — жена Глеба оказалась возле Златы. — Ох, слава Богу! Константин, а что мы делаем?

Ева серьезно посмотрела на сына, мимолетно зацепив девушку холодным взглядом. Злата почувствовала себя очень неприятно. Показалось, ее умышленно проигнорировали, но она не поняла, за что.

— Он ловит медведя, — громко сказал Глеб.

— Костя? — Ева сделала вид, что не услышала. Мальчик неохотно отпустил Злату и надувшись, выпрямился. — Где вы были три часа?

— В аэропарке, — буркнул мальчик. Злата почувствовала, как краснеет. Они в чем-то виноваты? Почему отчитывают только Костю?

— Мы же договаривались, что ты не будешь туда ходить! Опять хочешь кошмары?

— Мне было совсем не страшно… — мальчик беспомощно посмотрел на Злату.

Глеб поднял глаза к потолку, поставив руки на пояс.

— Ева, давай ты всем сделаешь а-та-та после обеда? Костя то же кушать хочет.

Ребенок закивал со страшной силой, Злата расстроено посмотрела на его родителей. «Так и запишем — детей мне доверять нельзя».

— Иди, — разрешила Ева. Мальчик рванул, но почему-то в комнаты. Злата осталась на месте, переполненная предчувствием близкой расправы. Когда Глеб шевельнулся (как ей почудилось, что бы уйти), она едва не вцепилась в его свитер.

— Я не знала… — тихо начала девушка. Серые глаза недобро расширились.

— Почему вы вообще решили куда-то выдвинуться?

— Что бы не шуметь, само собой, — бросил Глеб, досадливо глядя на жену.

— Помолчи. Я же знаю, это ты ему пообещал! — Ева развернулась к мужу и Злата ощутила, как от напряжения подрагивают колени.

— Он смелый мальчик, сам намеривается искоренить свои страхи. Ты же не желаешь что бы они стали фобией? — Глеб свел брови. Ева была ниже почти на голову.

— Это делается не так! У него хрупкая психика!

— Чушь. У него прекрасная психика.

— Перестань в это лезть! С твоей незрелостью!...

Атмосфера изменилась мгновенно, и все замерли, будто кто-то скомандовал. Ева тяжело дышала, побледнев; Злата мечтала провалиться сквозь пол; глаза Глеба превратились в два черных колодца. Наконец его губы скривились — еще не улыбка, почти не насмешка.

— Такая противоречивая. Давай, продолжай! — он перевел взгляд на Злату. — В убежище, я прикрою.

— Извини, Глеб, — выдохнула Ева уже за спиной девушки. Злата влетела на кухню, плотно закрыв за собой дверь и чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. За столом, застыв над банкой с консервированными яблоками, сидели Андрей, Кельт и Лара.

— Что там происходит? — тихонько спросила она, покусывая деревянную ложку. Ее зеленые зрачки занимали пол лица.

Злата отчаянно замотала головой. Андрей встал и, подойдя, сочувственно положил ей руку на плечо.

— Не переживай, ты же понимаешь, в жизни всякое бывает…

Они прислушались — в коридоре наступила тишина, свидетельствовавшая о смерти одного из супругов.

— Не могла себе представить, что бы они вдруг начали ссориться, — поежилась Лара. К удивлению Златы, она совсем не обрадовалась.

— Да, страшное зрелище, — подтвердил Кельт, откладывая в строну маленькую книжку. — Никогда не женюсь, мне дорога моя свобода.

— Да кто тебя возьмет, даже Эрику не нужен, — фыркнула Лара, косясь на дверь.

Почему Злата решила, что ей можно увести ребенка? Мало ли что хочет Ирина, своей головой надо думать!

Прийти в себя, прийти в себя… Злата глубоко вздохнула и, автоматически подобрав книжку Кельта, опустилась на стул. « Как распознать правду или поиски мнимого центра». Ладно, пусть будет страница 48, поехали…

— Дорогая сестрица, да что ты знаешь о жизни! Не суди по себе. Я — сокровище, — возмутился Кельт.

— Что значит «по себе», у меня тьма поклонников!

— Ни одного не видел.

— Не знаю, где тебя носило. Злата, нужны? Я могу познакомить, — запальчиво предложила Лара.

— У Златы уже есть молодой человек, отстань от нее, — закатил глаза Кельт.

— Правда? — почему-то удивилась Лара.

— Ага, они даже живут вместе.

Это предположение показалось Злате больше провокационным, чем ошибочным. Она недовольно приподняла бровь, не отрываясь от чтения и не понимая ни единой фразы.

— Что все затихли? — Глеб открыл двери. — Вам не достанется, я вызвал огонь на себя, да и казнь Иры снизила накал страстей.

Девушка ощутила злорадство пополам с виной — как теперь Еве в глаза смотреть, она, наверное, разочарована…

— Твой самолет уже на взлетной полосе, хочешь меня разорить? — Глеб развернул стул и уселся на него верхом напротив Златы. Она подалась назад от неожиданности, не зная, что сказать, хотя еще утром сама собиралась выступить в роли обвинителя.

— Я могу проспонсировать, — игриво предложил Кельт. Глеб косо взглянул на него.

— О! Что хотел показать вам, ребята! — вдруг воодушевился Андрей, подпрыгнув на месте. — Пойдемте, у меня там… Э… Ну…

Лара дернула брата за руку.

— Можно мы посмотрим?

— Обязательно! — Андрей поманил их за собой, суетливо шмыгая носом.

Глеб сжал переносицу, низко склонив голову. Злата заворожено наблюдала за психологическими маневрами его команды.

— Они золото, правда? — выдохнул парень, выпрямившись, когда они остались одни.

— Фантастика. Мне нравится тактика Андрея — грубовато, но всегда срабатывает.

— Он был моим первым другом здесь. Первым человеком, который мне поверил. Их ферма недалеко от виллы Алика и как-то случайно я познакомился с его матерью, а потом и с ним.

— Они так пытаются тебе угодить… Имеет смысл их лучше организовывать, — Злата отложила книгу.

— С добровольцами трудно, все строится только на доверии. Я пытаюсь его оправдать. И заслужить, — выстрел темных глаз, вспышка серебряной кометы. Вы только посмотрите…

— Чем, недомолвками? — рассердилась Злата.

— Но ведь получается, — плавно развел руками Глеб. — Или ты все еще здесь из-за городских красот?

— Я бы улетела, не бери на себя много, но меня развернула госпожа Роза. Матьяш ее внук?

Глеб мрачно уставился на Злату и вдруг просимулировал хныканье.

— Вечно тебя тенет копаться в незначительных деталях… Что это меняет?

— У тебя есть причины умалчивать некоторые «детали», меня настораживает сам этот факт!

— Билеты на самолет такие дорогие… Знаешь, а я ведь не обещал тебе третий, верно?

— Не уходи от темы… А?

Глеб поднялся со стула. Злата чувствовала, как он пытается сдержать раздражение.

— Раз уж ты все равно здесь, езжай с ребятами за скрижалью.

— Сошел с ума?

— Сбавь тон, — отрезал парень. Злата то же медленно встала, но прежде чем успела ответить, Глеб приложил длинный палец к губам. — Это не долго. Ева пока успокоиться, расставаться в недомолвках тяжело, — то, как ясно парень понял ситуацию, поразило Злату. Он заметил больше, чем показал? Это пугает.

Они оба стояли посреди кухни в тишине, почти враги, словно утренний разговор случился сто лет назад.

— Ладно, — скрепя сердце согласилась Злата. За окном, в прозрачном воздухе, тихо рассмеялись, заставив кровь отлить от ее щек.

* * *

Вдоль реки тянулась каемка песчаной отмели, чуть выше камыши и кустарник, оплетенный ковром ежевики до самых стен дома. Когда-то его строили просто с видом на реку, теперь она оказалась так близко, что в сильные разливы вода затапливала подвал.

В доме еще ощущалось богатство первого хозяина, но куда тот делся в сплетении лет?... Андрей говорил — внутри весь сезон живут рыбаки, поэтому там можно ходить, не опасаясь, что пол провалится. Злату это не очень утешило: особняк мог отнестись к ним как к незваным гостям-воришкам и подстроить пакость. Эти отчаянные ребята на многое способны.

Ехали втроем: вел Эрик, рядом сидел Андрей. Он что-то привез от Матьяша, позволившее узнать место расположения последней скрижали — ребята были уверенны на сто процентов.

Глеб сказал, что бы почувствовать ее так близко хватило бы и Лары, но это оказалась удобным предлогом для кратковременной эвакуации Златы.

В доме ребята разделились — Злате достался верхний, третий этаж, куда она направилась по лестнице со следами многочисленных ремонтов.

Было холодно, сыро и немного страшно, если бы Андрей додумался предложить, девушка осталась бы с ним.

На верхнем этаже было несколько пустых залов и небольшая комната в глубине, из окна которой был виден другой берег реки. В углу стояла старая кровать с пыльным матрасом, который точно привезли недавно. Устало усевшись на него, Злата прислушалась к своим ощущениям — ее явно никто не звал, характерного головокружения то же не наблюдалось. Все-таки они ошиблись, здесь пусто. Как спать-то хочется, хоть на минутку прислониться к стене и посидеть с закрытыми глазами…

Злата не оступилась, нащупав под окном узкий выступ. Камни пошатывались под ногой: цемент, скреплявший их давно потрескался от времени, но стены дома сверху донизу покрывал мох и лозы дикого винограда, за которые было удобно держаться.

Девушка отдавала себе отчет в том, что она может упасть и сильно покалечиться, но инстинкт самосохранения только сонно зевал. Что ж, жить так определенно комфортнее.

Она знала, где искать — рука уверенно нашарила выемку над карнизом и жестяную банку, давно проржавевшую. Осторожно сжимая в руках крошащийся метал, девушка отломала ее верхнюю часть.

Ветер бросил пряди волос на глаза. Откуда-то запахло морем.

В комнате заскрипели половицы и раздались неуверенные шаги.

Банка медленно перевернулась и на ладонь выпал золотой перстень с крупным камнем.

— Эй, ты где? — позвал до боли родной голос из дома, даже сердце сжалось. Как же давно они не виделись.

Легким прыжком Злата вновь очутилась в комнате.

-Вау. Что ты там делала? — спросил Он.

Злата протянула руку и заворожено провела кончиками пальцев по линии его скул. Так странно…

Вспомнились те дни весны, когда они гуляли с детьми вдоль реки, наблюдая, как в заводях шныряют дикие утки. У них же были дети?.. Утки кричат так громко..

Растерянное лицо. В чем дело, родной? И что им мешало так встретиться раньше…

Она обвила руками его шею и мягко коснулась губ своими. Он застыл, расширив глаза и чуть приоткрыв рот, какой-то смешной в этот раз.

Она улыбнулась и мягко, со всей любовью, толкнула Его к кровати. Он сделал шаг назад и больше упал, чем сел.

Она помогла ему снять джемпер и рубашку. Его кожа оказалась горячей и сладкой на вкус.

Матрас был грязным и выпускал облачка пыли, когда на него упирались рукой или коленом. Теплые объятья, быстрые поцелуи… Только мешал перстень в сжатой руке и Она нетерпеливо уронила его на пол.

Запах моря исчез. Несколько секунд Злата с крайним изумлением наблюдала за перемещение рук Эрика по своим бедрам, набирая воздух в легкие.

— Какого… Ребят, ничего, если мы тут мимо ходим, скрижали ищем? — потрясенно просипел Андрей от дверного проема, сорвав у Златы почти готовый вопль. Его лицо некрасиво покрылось красными пятнами.

Злата скатилась на пол, отшвырнув ногой перстень к стене.

— Мы тут тоже делом заняты, — огрызнулся Эрик, поднимая рубашку.

Злата в ярости развернулась к нему, чувствуя, как горит лицо.

— Видно, звезды не сошлись, — с сожалением ухмыльнулся парень, глядя в глаза.— Но и время ты выбрала неподходящее, согласись.

Андрей зажмурился, мотнул головой, развернулся в зал — его дробные шаги стихли на лестнице.

— Ты идиот, — наконец смогла выдавит Злата, уговаривая себя не расплакаться.

Эрик, досадливо натягивавший джемпер, поднял голову.

— Ну, давай перенесем…

— Ты… Ты! Это скрижаль, СКРИЖАЛЬ! — голос у девушки сорвался, горло сжалось. Злата прижала к щекам дрожащие ладони.

Андрей смотрел на нее с таким разочарованием…

— Где? — после паузы спросил Эрик сухо. Девушка указала на перстень. Эрик медленно подошел к нему, присел рядом и принялся внимательно разглядывать.

Злата высунулась в окно, охлаждая лицо. В такой дурацкий ситуации не приходилось бывать ни разу в жизни.

— Какой странный эффект, — задумчиво протянул Эрик. — С этими скрижалями сюрприз за сюрпризом.

Злата опустошенно привалилась плечом к стене. Все просто отлично — она представляла, насколько красочный доклад Глебу звезда панк-рока сочинит по возвращению. И дело не в важности его мнения — о таких происшествиях люди вообще стараются никому не рассказывать.

— Сейчас ты в порядке? — как ни в чем небывало уточнил Эрик.

Девушка кивнула, скрестив руки на груди. Парень поднял скрижаль с пола и сунул в карман.

— Глеб, мы нашли. Да, уже едем, — улыбнувшись Злате, сообщил в пластину Эрик.

Домой к Ирине (где помимо Кости и его пожилой няни никого не оказалось), девушку забросили к вечеру. Эрик и молчавший всю дорогу Андрей не остались, выдвинувшись к остальным.

На пластине мигали огоньки отклоненных Димкиных звонков — девушка не смогла бы с ним говорить в присутствии ребят, ее состояние выдал бы голос, так что она отослала ему несколько коротких сообщений с обещаниями перезвонить.

Костя гостеприимно забрал у Златы сумку и снова умчался в детскую. Из приоткрытой двери девушка получила крайне неодобрительный взгляд его няни, брошенный поверх очков, что не прибавило ей оптимизма.

Злата получила в свое распоряжение почти пустую квартиру, испытывая облегчение и страх одновременно — логика подсказывала ей, что под диваном не могут жить утки, но исходившее от туда кряканье звучало довольно четко. В течении нескольких минут, пока девушка ужинала остатками пирога, кряки удавалось игнорировать, но на нервы этот звук действовал похуже песенок Кези.

Решившись, девушка опустилась на одно колено и приподняла свисающий до пола плед. Само собой, пернатые отсутствовали. «Это пространство отката, все в порядке», — прошептала Злата, сжав виски и тут же похолодев. Надо быть осторожнее, ответа из пустоты она может не пережить. Бедная Лара, и с ней такое с детства… Странно, как она вообще может доверять реальности.

После получаса оккупации ванны, Злата решила прилечь на минутку и проспала больше тринадцати часов, скорее очнувшись, чем проснувшись утром следующего дня. Наверное, ее сон продолжался бы дольше, но уши терзала немилосердно вибрирующая трель дверного звонка.

— Дима, кто там? — хриплым спросонья голосом позвала Злата и вспомнила, где находится. Все события предыдущих двух дней с фанфарами прогалопировали внутри черепной коробки.

Дверь никто открывать не торопился. Путаясь в кистях пледа и машинально скручивая растрепанные волосы в жгут, Злата хлопнула плечом по кнопке замка.

— О, я вижу, вы все таки заболели! — с тихим вздохом человека, который-не-ошибается–в–своих–прогнозах, поздоровался с девушкой унылый мужчина. Несколько мгновений она, зависнув, разглядывала его и деревянную коробку у него в руках.

— Я сносно себя чувствую. Вы Вилл? — вспомнила имя Злата.

— Да, сэр Саронов предупредил, что вы будите дома и заберете посылку. Это для мисс Полецкой.

Еще пару секунд девушка склеивала в голове имена и фамилии.

— Глеб сказал, что я буду дома? Ну конечно, куда я денусь… Не могли бы вы занести на кухню?

— Да пожалуйста. У вас есть вино и фрукты? — Вилл протиснулся мимо. — Я сварю глинтвейн, судя по вашим глазам, у вас температура.

— Не думаю, — тряхнула гудящей головой Злата.

— Дайте взгляну, — мужчина поставил коробку на стол и взял девушку за подбородок, развернув ее лицом к свету. — Ну, в любом случае, вы в зоне риска, необходимо побольше жидкостей и витаминки себе возьмите. Вот, запейте, это мои любимые. Кстати, у вас красивые глаза.

— Спасибо, — Злата приняла дразже из рук Вилла, не прекращавшего болтать.

— Некоторые стесняются, но я считаю, что глаза разного цвета — это просто очаровательно. Моя старшая тетка…

— У меня обычные глаза, — улыбнулась девушка, запивая витаминку.

Прораб Глеба покровительственно подмигнул.

— Как скажете. Конечно, не так контрастно, как допустим, голубой и карий, но все же. Передавайте привет леди с красными волосами, надеюсь, хотя бы ее минули стороной весенние вирусы.

Защелкнув дверь, Злата медленно побрела в ванную, накрыв ладонью правый глаз. У зеркала она глубоко вдохнула и заторможенным движением убрала руку от лица.

В самом деле так, Вилл прав. Отличие, которое на первый взгляд можно списать на игру света, довольно заметное при внимательном рассмотрении: из правого глаза исчезли все зеленоватые вкрапления, почти до самого зрачка радужка посветлела со светло-карего до медового оттенка.

Сознание разделилось на две половины — первая призывала наконец пустить воду и умыться, вторая поражалась спокойствию первой. Зубную щетку она, кажется, снова кинула в сумку. А где сумка? Вчера Злата вошла и поставила ее на столик в прихожей, Костя предложил отнести в спальню… Наверное, у кресла. А, вот же! Зубная щетка должна быть в кармашке. Ох, мужчине, хоть раз заглянувшему в этот бездонный мир не за что не придет в голову мысль женится.

Колени ослабли и Злата сползла на пол вдоль стены, обняв сумку и покусывая губу. Что с ней происходит? Девушка давно решила, это не сумасшествие, но без толики безумия случившееся не принять и не переварить.

По пустой комнате гуляло солнце. Впервые за время их знакомства с Глебом, девушке захотелось, что бы он сейчас был рядом и отмел все ее страхи своим снисходительным, раздраженным тоном. Ей стало бы легче, возьми на себя кто-нибудь ответственность за происходящее, пусть это ничего и не изменило бы. Идиотизм.

Кто-нибудь! Ну, пожалуйста, кто-нибудь!...

Прошел сигнал на пластину, эхом отдавшись по коже. Злата покопалась в сумке и ответила не глядя.

— Да.

— Ты жива? — полный удивления голос Кези.

— В каком-то смысле, — девушка прикрыла глаза, наслаждаясь звуком ее голоса.

— Прогуливаешь работу, Димка отказывается объяснять что случилось. Предупреждаю, я думаю о худшем.

— Кези, мне плохо.

— Слышу. Ты где?

— Кези, что будет, если я сильно заболею?

Вздох нетерпения.

— Ничего не будет. И если ты не сменишь тон, не приеду тебя хоронить.

— Не приезжай. Ох, знаешь, как мне сейчас захотелось? Что бы положили и забыли — никто не знал где, и перестали мое имя повторять… Как будто круги разошлись и реальность снова гладкая, без ряби.

— Противно слушать, кладу трубку.

— Как Жанна Павловна?

— На работе, волнуется. Ты что, плачешь? Возвращайся домой сейчас же.

— Куда?

— До свиданья.

Сквозь шум в ушах пробился стук женских каблучков. Девушка вскинула голову — в дверном проеме возник ангел в красной блузке и с золотыми губами. Ирина замерла, раскинув руки в стороны, словно преграждая девушке путь, и взволнованно оглядела сжавшуюся фигуру.

— В чем дело? — ее новые серьги гипнотически сверкали.

Злата икнула. Разве рубины такого размера не являются национальным достоянием?

— Н-ни в чем, — вихрь мыслей пронесся от виска с виску, и девушка решила ни объяснятся ни кому, кроме Глеба. — Показалось, ремешок порвался, — продемонстрировала сумку Злата, вытягивая до судорог напряженные ноги. Ирина жалобно свела брови, даже не глянув на аксессуар.

— Ты не обязана ничего рассказывать, но хотя бы убери с лица эту жуткую улыбку. Что она должна была символизировать? — спросила Полецкая, присаживаясь на пол рядом с девушкой.

— Бодрость и жизнерадостность, наверное, — вновь икнула Злата. — Ир, объясни, что ты с Эриком забыли в команде Глеба? Ева понятно, его жена, Андрей — первый друг, Лара подтверждает свое душевное здоровье, Кельт за ней присматривает… Но вы?

— Мне не хватает внимания со стороны окружающих. Я стараюсь самоутвердиться, — Ирина весело качнулась, приобняв Злату. — У Эрика причины личного характера, он тебе сам расскажет.

— С чего бы это? — буркнула Злата. Тепло рук Ирины возвращало ей утраченное равновесие. — Мы с ним на брудершафт не пили.

— Обстоятельства меняются, — изящно приподняла бровь девушка.

— О, так вы уже в курсе, как мы сблизились, — девушку затопило отвращение. Эрик не должен был так поступать. Рассказать всем — это не по-мужски.

— Да не переживай, с кем не бывает! Он классный парень, хотя события развиваются стремительно…

— Ирина, тебе Вилл принес посылку, — Злата твердо свернула начинавшуюся оду Эрику, с усилием вставая с пола.

Ира хмыкнула, и с понимающей улыбкой похлопала девушку по ноге.

— Хорошо, я эту подвеску третий день жду.

Злата увидела возможность безопасной смены темы.

— Новое украшение? Я заметила, у тебя хороший вкус.

— Люблю драгоценности, особенно вещи с историей. Ребята, наверное, уже позлословили по поводу моей коллекции проклятых серег.

— Нет, а что за коллекция? — вяло поинтересовалась девушка.

— О, давай покажу, — загорелись глаза у Ирины. — Я храню их Центральном городе, но у меня на пластине есть фотографии.

Ирина пересела на диван и ее пальца одухотворенно запорхали над запястьем.

— Вот, смотри, какая красота!

Снимки излучали восторг хозяйки не хуже обогащенного урана — на каждую вещь приходилось более трех ракурсов.

— И насколько же они прокляты? — окидывая фото драгоценностей профессиональным взглядом, спросила Злата.

— Наверное, самую малость, — с сомнением поджала губы Ирина. — Мне даже не удалось насморк ни разу подцепить. Хотя, курьер, доставлявший вот этот кулон, подвернул ногу прямо перед порогом. Разглядывай, я пока коробку открою.

Ирина сняла пластину, небрежно бросив ее на колени Злате. Девушка продолжила просмотр, ощущая легкий трепет перед доверчивостью Ирины.

— Что это? — раздался недоуменный голос хозяйки квартиры в соседней комнате.

Злата заглянула туда, все еще с трудом переставляя ноги. Ира стояла над распотрошенной коробкой, вертя в руках мраморную фигурку.

— Доставили по ошибке. Я, наверное, не тот артикул ввела в заказе, — апатично резюмировала Ирина.— Хотя, что-то в ней есть. Спасибо, Мироздание.

Мраморная девушка, довольно высокая, с улыбкой приседала в реверансе.

— И правда, — согласилась Злата.

— Можно конечно, вернуть, но … Подарить? Вещица симпатичная, — Ирина соблазняющее поставила статуэтку перед Златой.

— Нет, спасибо, — твердо отказалась она. Может у Полецкой и правда денег куры не клюют, но такие дорогие подарки принимать совсем не прилично. Другим бы тоном…

— А вот я возьму, если раздают!

Девушки вздрогнули от неожиданности.

— Кельт, счастье мое, как ты внезапен, — нахмурилась Ира. — Я таким варварам произведения искусства не доверяю.

Кельт хотел надуться, но передумал.

— Девчонки, только без соплей — глянте! — парень, тряхнув кудряшками, вытащил из кармана пластиковый пакет, полный чего-то членистоногого.

— Ты же… Ты же не собираешься никому это подкладывать? — манерно отшатнулась Ирина. Злата наклонилась к пакету:

— Пластиковые, да?

Такая реакция Кельта явно разочаровало.

— Само собой. Ир, не бойся, я уже опробовал на Ларе — пациент выжил.

— Только посмей, — в благородном негодовании прикрыла глаза Ира.

Кельт хмыкнул и ушел в комнаты, украдкой оглядываясь.

В коридор шумно ввалились все остальные, особенно четко слышалось хихиканье Лары с Эриком и громкий, раздраженный голос Глеба. Ира поманила за собой вдруг впавшую в робость Злату.

При виде ее Лара расширила глаза, а музыкант выдавил новый смешок, напоминающий писк полузадушенной мышки. Злата послала ему воздушный поцелуй, кажется, догадываясь о причине его веселья. Эрик поперхнулся.

Глеб с злым лицом слушал пластину стоя посреди коридора и мешая пройти Андрею, а когда тот все же протиснулся, сердито прижал палец к губам.

— Ну что, с Матьяшем проблем не будет? — наклонилась Полецкая к разувавшейся Еве.

Жена Глеба бесстрастно пожала плечами.

— Такая карма у меня, — философски заключила Ира, перехватывая Андрея за рукав. — Как прошло, хоть ты слово молви.

Тот посмотрел на нее, перевел взгляд на Злату и сжав челюсти гордо прошествовал мимо. Рядом выпрямилась Ева и девушка внутренне сжалась.

— Андрей всю дорогу психует, — шепнула жена Глеба на ухо расстроенной Злате, коснулась ее плеча. — Ты знаешь, в чем причина?

-Нуу… — она замешкалась, чувствуя облегчение от возвратившейся дружелюбности Евы.

— Где Кельт? — наконец опустил пластину Глеб. — У нас две новости.

— Сейчас позову, — вызвалась Лара.

— Начинай с самой хорошей, — приготовился слушать Эрик.

— Только сейчас заметила, какие у тебя интересные глаза, — мягко улыбнулась Злате Ева.

— Я то же, — ответила девушка.

Высунулся Кельт.

— Так, во первых я и Ева должны вернуться в Центральный город до завтра, Злата полетит с нами. Кельт, Эрик — все в ваших руках. Во вторых…

Кто-то завопил в одной из спален.

— А это?..

— Лара нашла второго паука, — во весь рот ухмыльнулся Кельт.

— Ясно. В общем, мы могли не спешить, Матьяш прилетает завтра вечером. Ева хочет переговорить с ним, но помню, как в прошлый раз было, два месяца разгребал. Лучше я сам…

Вопль повторился. Все повернулись, настороженно прислушиваясь. Комнату вновь прорезал долгий, меняющий тональность крик, от которого у Златы по коже пробежали мурашки.

Глеб сорвался с места еще до его того, как звук затих. Сразу за ним бросился Кельт, перепрыгнув через софу, следом вывалились из коридора остальные. Толпа замерла возле двери, ведущей в комнату, где спала Злата — оттуда раздавались короткие всхлипы с подвываниями.

— Лара! — позвал Кельт напряженно. — Лара, что случилось? Открой!

— С тобой все в порядке? — протиснулась сбоку Злата — она и не знала, что дверь может закрываться. Девушка тихонько постучала по косяку. — Мы можем войти?

Вой за дверью стал громче.

— Лара, если ты сейчас не откроешь дверь, то я ее выбью! — громко пообещал Глеб. Злата взглянула на него с изумлением.

— Что? — шепнул он в ответ.

Ключ в замке повернулся.

Лара стояла низко опустив голову, плечи подрагивали. Глеб быстро повертел в ладонях ее заплаканное лицо, хмуро кивнул сам себе и поднял с пола уже знакомое Злате кольцо. Кельт шумно выдохнул — девушка поразилась его посеревшему лицу, на котором выступили веснушки.

— Что случилось, Лара?

— Уууу… Извини, я просто…

— Все в порядке, — закусил губу Глеб.— Но ты нас напугала.

— Там было так темно! Мне показалось, что я просидела в этом углу несколько дней, никто не отзывался! А потом…— она потеряно протянула брату руки и тот порывисто ее обнял. Злата с жалостью дотронулась до спины девочки — видения, рождаемые скрижалью, иногда и впрямь были мучительны. Кому как не ей это знать.

— Лара, дурочка, зачем ты взяла кольцо?— глухо спросил Кельт.

— Ооо.. Мне так жаль! Просто…— виноватый, полный слез взгляд в сторону Златы и девушка вновь прижалась к плечу брата.

— Кельт, — Глеб предостерегающе покачал головой.

— Я принесу успокоительное, — прошептала Ева, стоящая за Златой. Ее губы побелели, зрачки расширились.

— Не надо, — шмыгнула носом Лара. — Уже все в порядке, — она повернулась к Глебу.— Я только хотела попробовать.

— Зачем ты меня так подставляешь перед родителями? — все еще не мог отойти Кельт.

— Родители тут вообще ни причем, Тристан! –вспылила Лара.

Злата сначала не поняла, к кому она обратилась, но тут Кельт с недовольным видом дернул сестру за прядь волос.

В голове у Златы возник рой ассоциаций и кудряшки Кельта показались ей намного более романтичными. Какое чудесное имя. Почему он представляется по прозвищу?

— Нда… Как трудно с родственниками, — Эрик с тихим хлопком свел ладони у груди.

— Иди в… город, звездочка, — вернулся к своему естественному цвету Кельт-Тристан.

Глеб сумрачно осмотрел кольцо, затем сунул его в карман и шагнул к двери.

— Нам нужно поговорить, — не выдержала Злата, заступая Глебу путь. «Ты еще на мою голову!» — легко читалось на его лице. Девушка поняла, каким искушением для него сейчас было сослаться на обстоятельства и отказаться, но он кивнул.

Даже Лара выглянула из-за предплечья брата, что бы проводить их взглядом. На последок Злата заметила высокомерный нос Андрея, высунувшийся из-за двери.

Они зашли в комнату, в которой девушка еще не бывала. Она была обставлена как кабинет и парень, видимо рефлекторно, дернулся в сторону большого письменного стола.

— Что ты хотела обсудить?

— Посмотри мне в глаза, — настойчиво попросила Злата.

— Новый способ проверить меня на честность или ты флиртуешь?

— Вокруг тебя Земля не вертится. Смотри — у меня поменялся цвет глаза!

Глеб сощурился, сравнивая, и замолчал.

— Давно? — отрывисто спросил он после долгой паузы.

— Все началось еще возле большой гранитной скрижали, но я подумала, что показалось, — взволнованно начала Злата.— А сегодня утром, когда проснулась, уже было так.

Глеб с силой потер лоб.

— Ты же понимаешь — это скрижали! Одна так ужасно сказалась сегодня на Ларе! — стараясь унять сердцебиение, воскликнула девушка.

— Лара это вообще другой разговор. Тебе страшно? — он поднял на нее свои до жути спокойные глаза.

Злата осеклась — такой реакции она не ожидала.

— Д-да… Было.

— Успокойся. Цвет твоих глаз не изменился.

Сколько времени прошло с тех пор, как она заглядывала в зеркало? Не менее часа, а то и больше.

— Так было, я же не буду тебе врать!

Глеб улыбнулся своей тонко-тревожной улыбкой.

— Вчера вечером я почему-то решил, что секретарша Льва Игоревича — любовь всей моей жизни. Не сказать, что она была очень против, но я как-то не планировал такой поворот в своей судьбе. И под утиное кряканье трудно уснуть. Злата глубоко вдохнула.

— Надеюсь, у вас под рукой не оказалось матраса.

— Ох, не переживай, Эрик пришел в восторг от твоей эксцентричной выходки,— Глеб отвернулся к письменному столу.

Девушка обессилено плюхнулась в кресло.

— Хорошо, что хоть кто-то получает удовольствие в данной ситуации.

— Злата…Не время бросать изучение скрижалей. Госпожа Роза считает, что мы стали свободными. Я только начинаю понимать, о чем она говорит и хочу, что бы поняла ты. Вполне возможно, что оставшись в своем времени мы бы погибли вместе с остальным. А так… Злата, мы даже не стали свидетелями катастрофы, нас ничего не надломило! Когда я читал, смотрел записи того времени — как сердце себе вырывал, и это слабо сказано…

— И что же такое твоя свобода? Я ощущаю, что реальность меня выталкивает, корежит, перешивает… Она не знает куда меня девать, я не на месте, не должна быть, мало того — вмешиваюсь в процессы, о которых и помышлять не должна!

— Откуда ты знаешь? — он обернулся с вспыхнувшими глазами.— Да так и должно было случиться, чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю!

— Мне не нравится то, что со мной происходит, Глеб, — устало сложила руки на груди Злата. — Согласись — если я не буду боятся за себя, то кто будет?

— И тебе совсем не хочется выяснить причины, по которым тебя занесло сюда?

— У меня никогда не было никакой надежды на это, а без конца думая и строя предположения можно легко сойти с ума… Я научилась принимать факты.

Они оба замолчали. Глеб смотрел Злате в лицо, пытаясь поймать ее взгляд, но она упорно следила за бегущими облаками в окне.

— Злата… Я пытаюсь дать тебе надежду, но пока она тебе совсем не нужна.

Он круто развернулся и ушел на кухню. То ли желая продолжить спор, то ли не зная, куда себя деть, девушка последовала за ним. Там на стуле восседал новоименнованный Тристан, размазывая варенье по исполинскому куску хлеба.

— Андрей уехал в аэропорт, кто-то заболел. Он будет вас ждать завтра в Центральном городе.

— Кто, он не сказал? — удивился Глеб.

— Нфа, — попытался вытащить зубы из бутерброда парень.

Раздался короткий вопль в глубине квартиры. Кельт резво повернулся на стуле.

— Тристан, придурок! Я тебе этого паука засуну…

По перемазанному в варенье лицу Кельта растеклась блаженная улыбка.

* * *

Стоило шагнуть с самолета на трап, до головокружения пахнуло цветущей сиренью и акациями. Солнышко припекало — все-таки Центральный город мог похвастаться боле теплым климатом, чем Северный.

Глеб за спиной тоже вдохнул полной грудью.

— Отлично! У нас, наверное, клубника цветет…

— Это ничего не гарантирует, — щурясь на солнце возразила Ева. — В прошлом году даже попробовать не удалось.

В зале ожидания маялся Андрей, бедный и незавершенный без своей шапочки.

— Как долетели? — едва взглянув на Злату, он подхватил саквояж Евы и развернулся к парковке.

— Норм, ну лучше бы я не ел тот салат, — раскаялся Глеб. — Сейчас вернем Злату домой, потом отдохнем. Пойду встречу свой рюкзак, Ева, ты со мной?

Его жена кивнула и быстро подмигнула девушке. Злата на мгновение потеряла дар речи — они бы еще попросили взяться за руки с Андреем и хором спеть «мирись-мирись».

Поднялась волна возмущения пополам с растерянностью. Андрей стоял в метре от нее, упрямо отвернувшись, только что губы не надув.

«Ну, пусть я буду взрослой и сознательной»

— Эээм. Андрей, как здоровье того человека, к которому ты улетел вчера?

Она решила — он уже не ответит.

— Лучше, — наконец пропыхтел парень.

«Есть контакт».

— Я тебя обидела? — кося под наивную, округлила глаза Злата.

— Нет.

«Сурово-то как».

— Позавчера со мной произошла неприятность из-за той скрижали в кольце. Я переживаю из-за этой дурацкой истории.

Андрей упрямо поджал губы. Глаза у него блестели.

«Ооо… Хьюстон, у нас проблемы…»

— И еще Эрик всем рассказал, совсем не красиво. Так обидно.

Видимо, часть Андрея шевельнулась навстречу милосердию.

— Угум… Глеб попросил отвезти вас, куда нужно. Вы поедите домой? — нехотя уточнил парень.

Злата даже не задумалась. Сильнее всего ей хотелось увидится с Жанной Павловной, поделиться тем, что накопилось в душе. Потребность, в данный момент по силе сравнимая с жаждой.

— Нет, мне нужно в пригород, хорошо? Березовый поселок, по главной улице. Найдешь?

Андрей кивнул.

-Я работал таксистом.

Следующие пять минут, пока не подошли Глеб с Евой, они стояли молча.

Жена Глеба забрала у Андрея саквояж, пустив кольцо бабочек порхнуть перед Златой.

— Здесь наши пути расходятся, — довольно весело сказала она. — Срочные дела.

Глеб зевнул в кулак.

— Ладно-ладно. Я тебе такое не забуду. Андрей, потопали, я сейчас с ног свалюсь. Проклятые утки…

Злата ожидала, что они обнимутся с Евой, но его жена только с холодной улыбкой помахала им вслед. Интересно, она присутствовала при той сцене с секретаршей? Вполне вероятно, пострадали нервы не только Андрея.

Странное ощущение заставило девушку несколько раз оборачиваться из машины на тонкую фигуру, оставшуюся на стоянке такси.

* * *

Они застряли в пробке на одном из главных проспектов. Уже на выезде из города, Злата поняла, что Глеб не наслаждается пейзажем, а крепко спит.

Его лица девушка не видела, но с любопытством оглядывала затылок и часть щеки. Во сне люди совсем другие, даже странно.

Когда автомобиль заехал в ворота двора Жанны Павловны, Глеб потянулся, потер глаза и выпрямился, с абсолютно несчастным лицом озираясь по сторонам. Злате послышался тихий стон, изрядно ее смутивший.

— Все в порядке? Тебе не хорошо? — забеспокоившись, спросила она. (Кто знает, как общение со скрижалями отражается на Глебе, он же молчит по этому поводу.)

Парень повернулся к ней, на глазах мрачнея, как грозовая туча на горизонте.

— Где мы? — требовательно спросил он.— Это не твой дом!

— Ты сам сказал, что отвезете куда мне нужно, — подняла брови Злата, немного довольная, что сбила его планы.

— Да, но мы же договорились!

Андрей растеряно слушал их перепалку, обернувшись с водительского сидения.

— Мы не много времени потратили, это ближайший пригород, — решил вмешаться он.

Глеб свирепо прожег друга взгляд и зеленая макушка скрылась за подголовником.

-Вообще-то да, — горячо поддержала вновь обретенного союзника девушка. — И чем дольше ты качаешь права, тем тебе хуже.

— Так, вылезай! — приказал, словно опомнившись, парень.

— Благодарю, — буркнула Злата, открывая дверцу и замечая энергично шагающую от порога Жанну Павловну. За ней бежала экономка.— Стоп! Вы ни куда не уезжаете, выдолжны поздороваться с моим боссом, — вновь обернулась она к хмурому Глебу. Он широко распахнул глаза, став похож на оскорбленного лемура.

— Злата! О, дорогая моя, ты здесь! — взмахнула тростью Жанна Павловна. — Какой приятный сюрприз! — она обняла помощницу с любопытством заглянув в машину через ее плечо.

— Добрый день, — вымучено произнесли сзади. — Меня зовут Глеб, очень приятно познакомится.

Босс то ли насмешливо, то ли одобрительно фыркнула у Златы над ухом. Девушка готова была дать голову на отсечение, что услышала поток околосвадебных мыслей босса, запущенных одним видом Глеба.

Из машины вышел ничего не понимающий Андрей.

— Ребята подвезли меня, — улыбнулась Злата, милостивым кивком разрешая тирану уехать.

— Ну и славно, пойдемте все в дом, — Жанна Павловна наградила лукавой усмешкой не ожидавшую такого поворота событий девушку. Злата поняла, что с этой минуты ее личная жизнь в надежных руках.

Глеб не успел и рта открыть для вежливого отказа, как на место водителя сел один из швейцаров, с улыбкой протянув руку к Андрею за ключом. Тот отдал его, словно загипнотизированный.

— Чай на четыре персоны, — приказала босс экономке. Мосты для отступления сжигались очень быстро.

— Чай? — по-змеиному прошипел Глеб, следуя за Златой.

— О, это худшее, что могло с тобой случиться, — закатила глаза девушка, скрывая неловкость.

— Мне Мартин как раз привез чудесные сладости, — щебетала Жанна Павловна. — Поднимайтесь, я покажу вам мою библиотеку, молодые люди, — как-то слишком радушно пропела она.

На столике возвышался нарезанный пирог, рядом испачканный в яблочной начинке нож с ручкой в синих узорах.

— Не заварите ли чай, молодой человек? — почему-то попросила босс.

Глеб с заминкой кивнул и тревожно улыбнулся, когда Жанна Павловна подмигнула ему.

Андрей прислонился к стене у книжного шкафа, с интересом рассматривая комнату. Близость незнакомого человека к бережно хранимым сокровищам вызывала у босса тревогу: Злата видела как она недовольно оглядела Андрея, потом добродушно улыбнулась девушке.

— Так здорово, что ты меня навестила. Я уж испугалась, когда ты пропала? Вдруг неприятности?

— Неприятности — это ее хобби, — пробурчал Андрей, скрестив руки на груди. Босс сделала вид, что не услышала его реплики. Она терпеть не могла, когда встревали в разговор.

— Простите меня, — сердечно ответила Злата. Девушка думала, что Дима предупредит смотрительницу, и теперь чувствовала неловкость, — Появились срочные дела и мне пришлось уйти из Библиотеки до их разрешения.

— Наконец-то, ласточка, — на удивление спокойно ответила Жанна Павловна. Злата, приготовившаяся к долгим оправданиям, подняла брови. — Библиотека твое призвание, заметно. Но видимо, настало время вылезти из куколки,— добавила она тихонько, подавшись через стол.

— Что вы имеете ввиду? — также тихо спросила Злата. Перламутр ножа блестел, притягивая взгляд и вызывая странные ассоциации.

Глеб в коридоре звенел ложками на подносе, перекидываясь с горничной фразами, кажется на венгерском.

— О, девочка моя, не хочу показаться… Нет, ПОЖАЛУЙСТА, не надо трогать книги!

Злата оглянулась: Андрей, буркнув извинения, задвинул потрепанный том — на одной из полок книги были выдвинуты через одну.

— Злата, — после сердитой паузы продолжила Жанна Павловна, — Для тебя Библиотека всегда была крепостью, в которой ты держала осаду от всего мира. Мне даже иногда казалось, что это принимает форму патологии — а я много повидала на своем пути интровертных романтиков. То, как ты тщательно избегала настоящего…

— Я такой вам виделась? — возмущенно воскликнула Злата, которой слова босса напомнили о госпоже Розе.

— Ну, не злись. Скажи мне как образованный человек выжившей из ума старухе: какого населения земного шара?

Злата вздернула бровь:

— Понятия не имею.

— Что и требовалось доказать.

«Вздор» — подумала Злата, крутанув нож.

Андрей вздохнул и в развалку ушел к Глебу.

— Странный молодой человек, — пробормотала Жанна Павловна, подкладывая себе пирог. — А вот второй явно лучше, — и она выразительно посмотрела на Злату.

— Кто? Глеб?

— Да, он похож на моего третьего мужа, — задумчиво улыбаясь, сообщила библиотекарша.— Такой же напористый и цельный, хотя мальчишка еще конечно, но лет через десять… Ты знаешь, Димочка мне всегда нравился, ты не подумай, но когда само в руки плывет…

У Златы как будто что-то внутри дернулось и она испугано замерла — старушка напротив одарила девушку понимающе — благословляющим взглядом.

— Не прыгай к нему на шею, такие это не любят, но и подыгрывай иногда — и все будет замечательно!

Девушка не ответила, все еще находясь под впечатлением почти физического рывка у солнечного сплетения.

Грустный Глеб вернулся в комнату, толкая перед собой тележку с подносом.

«Двум смертям не бывать» — решила Злата и приготовилась.

Удивительный феномен — деспотичный и самоуверенный Глеб явно чувствовал себя не в своей тарелке, будучи приглашенным на обед обаятельнейшей из старушек, с которыми была знакома Злата. Встретились две силы воли — и, как заведено, скала выиграла у шторма.

Парень сидел, выпрямившись, сжав губы и почти не шевелясь, лишь слабым движением бровей отмечая, что следит за течением беседы Златы и Жанны Павловны. Андрей исподтишка осматривал библиотеку, шумно отхлебывая чай.

— Вы не угощаетесь? — наконец босс обратила внимание на нетронутый кусок пирога в тарелке Глеба.

— Жду, пока чай остынет, — не поднял ресниц он.

— А фкуфный пирог,— вступился за друга Андрей, похожий на хомяка.

— Нда. Спасибо, что привезли Злату. После работы, наверное? Так, кем, вы горите, вы работаете? — радушно улыбнулась Жанна Павловна Глебу. Девушка поняла, что босс от души наслаждается моментом.

— Механиком, — медленно поднял голову тот.

Кажется, в воздухе запахло войной.

— Отлично! Злата, ты знала — он инженер! — хлопнула в ладоши босс.

Глеб дернул уголком рта. Девушка заметила, что там появилась морщинка.

— Жана Павловна, у него могут быть дела, — без особой надежды попробовала затормозить ее Злата.

— Глеб, у вас дела? — вкрадчиво склонилась к нему босс.

Рот у Андрея слегка приоткрылся.

— Нет, уже нет, — мягко промурлыкал Глеб. Если бы девушка его не знала, она приняла бы его за крайне интересного молодого человека. Он таинственно заулыбался.

По блеску глаз Жанны Павловны, Злата поняла — вызов принят.

— Всегда знала: умные мужчины умеют ценить приятное общество.

Девушка одиноко вонзила вилку в пирог. Ее планы горестно пожаловаться на тяжкую долю вновь летели под откос.

Она поймала взгляд Глеба, показавшийся крайне ехидным. Девушка не успела присмотреться — он благовоспитанно приподнял чашечку вместе с блюдцем и у Златы разбежались все мысли.

— Как много у вас книг, — быстро вставил Андрей на ближайшей паузе.

— Книги — это единственные по-настоящему ценные сокровища, — подливая девушке чая, объяснила босс.— Глеб, а вы любите читать?

— У меня мало свободного времени.

— Отлично! Мужчина должен быть занят, пока молод. Для чтения у вас будет пенсия.

— Я так не думаю, — попыталась подискутировать девушка, но словила ласковую улыбку от босса и сердито бросила в чай три куска сахара, не понятно кому мстя.

— В Центральном такая хорошая погода! — вновь выпалил Андрей.

— Весна здесь всегда чудесная, но летом слишком жарко, — согласилась Жанна Павловна. — В молодости я жила в Восточном городе, вот где лучший климат, на мой вкус! Мама уговаривала меня не уезжать в Центральный, она была уверена, что я умру от простуды в первую же зиму. Глеб, а кто ваши родители?

— М… Хорошие люди.

Спектакль был в самом разгаре, но девушка воочию видела, как покрывается размашистым почерком черная книжечка Глеба. Пора было спасаться.

— Жанна Павловна, я прошу прощения, — неловко прервала ее девушка на середине рассказа об отроческих годах. — Меня дома Димка ждет, я пойду.

— Уже? Мы только полчаса общаемся!

Злата умоляюще склонила голову.

— Ну что поделаешь, иди. Давай я Мартина попрошу тебя отвезти.

Счастливая девушка балетным прыжком оказалось возле двери.

-… А вы же останетесь, Глеб? С вами так приятно общаться!

Злата не стала оглядываться. Извинившись, Андрей сорвался следом за ней.

— Что там происходит? — заглядывая девушке в лицо, нервно спросил он на лестнице.

— Если я правильно поняла, они друг друга раскусили и теперь у них финальное сражение, — в глубине шевелилась ревность.

— Можно подумать, что они уже сто лет так каждый вторник заседают!

— Андрей, пожалуйста, когда возвратишься — подними тему его семьи, жены, а то босс слишком серьезно за Глеба взялась, — пожалела его Злата.

— Он понравился ей в этом смысле? — Андрей остановился как вкопанный.

Девушка обернулась:

— Окстись! У нее мечта сосватать меня быстрее.

— С какими страшными людьми вы работаете…

— Вы еще ее секретарей не видели.

— Фух. А чего мне начать, о чем говорить?

— Вспомни про успехи Кости, я не знаю… Спроси, когда у них с Евой седьмая годовщина свадьбы.

— Почему седьмая? Они года три женаты.

Злата почувствовала прилив цинизма.

— Тянули долго? — девушка толкнула дверь во двор.

У машины уже стоял улыбающийся Мартин.

— Да ребята всего несколько месяцев встречались, — Андрей вышел и первым делом глянул на окна второго этажа, словно проверяя, не стоит ли на подоконнике загнанный в угол друг.— А, вы, наверное, по Косте судили? Он сын только Евы.

Почему-то Злата почувствовала облегчение. Образ семнадцатилетнего Глеба с младенцем на руках поднимал в ней волну неприятных эмоций.

— Вот как. Ладно, идите, спасайте боевого товарища, — она на прощанье коснулась плеча Андрея. Он проследил за ее пальцами, будто собираясь разгадать секрет непонятного фокуса.

— Удачно добраться, — грустно пожелал парень, щурясь из-за солнечных лучей. Бросать его было жалко, но придумают что-нибудь, не дети, в самом деле.

* * *

Злата зажгла свет и медленно прошла на кухню, вдыхая запах печеного теста. Такое ощущение, что ее не было дома целый год. Родная коллекция кружек дружелюбно поблескивала на крючках, на столе виднелись остатки муки.

Ощущая почти мистическое блаженство, девушка села за стол напротив окна.

Все же это дом. Не такой, каким мог бы быть, но и явно не худший вариант.

Когда после отъезда Димкиных родителей они решили арендовать квартиру поближе к центру, Злате пришлось посмотреть множество вариантов. Друг не выказывал ни каких принципиальных пожеланий, но отметал одно предложение за другим, скупо бросая «что-то мне не нравится». Уставшей девушке пришлось его долго упрашивать, пока он не согласился остаться в этой. После того, как им доставили холодильник, все претензии к миру пропали.

Какое странное и требующее терпения счастье — быть под защитой Димкиной любви. Наверное, ей чудом удалось это осознать еще в тринадцать лет, помогая затаскивать велосипед на четвертый этаж под его непрерывную трескотню. Он пригласил ее на обед и всю дорогу взволнованно расспрашивал про потерянную семью, а потом девочка со смерзшимся сердцам ждала долгие минуты, пока друг пересказывал эту историю матери. (Позже Злата обнаружила на полке у Димки «Оливера Твиста».) И ей разрешили остаться. Девушка до сих пор понятия не имела, чего стоило Дяде и Тете достать поддельные документы. У них были не такие отношения, что бы она позволила себе задать такой вопрос вслух.

Потом в ее жизнь вошла Жана Павловна, заняв зияющее пустотой место родителей. Наставник и друг — вот и все необходимое для жизни в равновесии…

Глеб... Не сиделось ему в табакерке. А у него, между прочим, жена, сын, толпа восхищенных друзей… «Что ж со мной такое, можно подумать, я претендую!» «А скажешь — нет? Иначе, зачем разрешаешь себя таскать по лесам, по долам?»

Злата с силой потерла правый глаз — риски гораздо выше, чем обещает Глеб. Она ведь давно это поняла. Реальность серьезней запутывалась, но каким-то образом история скрижалей становилась более важной для нее с каждым видением. Информация дразнила своей обрывочностью. Девушка чувствовала — ее просто нужно поймать за хвост, как воздушного змея. Ощущение достаточно навязчивое, что бы продолжать рисковать.

— Ты что, плачешь?

Заспанный Димка вышел из комнаты, выравнивая помятую после сна прическу.

— Нет, просто ощущения песка в глазу…

— А.

Он почесал живот.

— На первый взгляд ты в порядке…

— А на второй? — улыбнулась ему девушка.

— Я печенье испек, включи чайник, — махнул на нее рукой друг. Ну как идти замуж и бросать Димку? С кем он чай будет пить? Нет, сначала его нужно отдать в надежные руки.

— Мне звонила Кези, — зевнул парень, словно в ответ на ее мысли. — Такая злая, просто прелесть. Сказала, что у тебя депрессия и суицидальные настроения. Не знал, что экспертный анализ такое страшное дело, — он поставил на стол две кружки.

— Завтра у нее будут суицидальные настроения… Ой, нет, я же взяла выходной!— спохватилась Злата. — Ничего, устрою на нее засаду после работы.

— Выходной? Тебе!? — поперхнулся от возмущения Димка. Девушка ласково посмотрела ему в глаза.

Друг вздохнул.

— Не отвлекай меня, я еще не закончил. Так трудно мне хоть раз на сообщение ответить? Я весь день с тобой связаться не мог!

— Я не видела твоих сообщений, — честно раскаялась Злата.

— Естественно. Не понимаю: как можно жить, не включая звук на пластине? Я соображу на свой вкус. Давай-давай.

Злата предпочла отделаться малой кровью и нехотя сняла пластину с запястья. Димка вдохновлено задумался, выбирая, какую мелодию поставить, и полез в Сеть.

Девушка отрешенно поставила перед собой тарелку печенья, отдавая должное стремительно растущим кулинарным навыкам друга. А всего-то и надо было не заходить недельку в кондитерскую. Интересно, а швейный талант у него есть?

Довольный Димка отложил пластину в сторону и, вздернув нос, стал смотреть мимо Златы.

— А как твои дела? — поняла намек девушка.

— Неплохо. Знаешь, мы с Кези идем на концерт! Приезжает ее любимая группа, — триумфально возвестил он.

— Димка, молодец! — «Кези, тебе не легко пришлось». — Когда?

— В эти выходные. Точно не знаю, они будут пару дней, а билеты трудно достать. Вчера пытались.

— И как? — взяла третье печенье Злата.

— Билеты мы не поучили, зато очередь была маленькая.

— И не говори, кругом плюсы.

Тарелка с печеньем уехала на другой конец стола. Девушка, опомнившись, ощупала талию.

— Я поеду к Кези завтра, хочешь со мной? — великодушно спросил Дима.

— А можно?

— Еще можно, — сжал губы он.

* * *

Весь вечер друг доделывал рабочие отчеты в своей комнате и Злата неприкаянно бродила по квартире с книгой в руках. Сосредоточится на тексте не получалось совершенно, любимые места для чтения казались неудобными, а свет слишком тусклым. Дивясь собственной хандре, девушка отправилась в ванную, где благополучно разлила флакон дорогого шампуня и едва не уронила в раковину тонкую серьгу. Богатое воображение тут же нарисовало Глеба, невозмутимо протыкающего иглой куклу-вуду со светлыми волосами.

Какое удовольствие — знать человека, на которого можно свалить все свои несчастья. Интересно, он думает так же? «Не зазнавайся».

Горячий душ помог справиться с плохими мыслями, на удивление даже Димка не пришел барабанить в дверь. Комната наполнялась мягким паром, сквозь прозрачную дверцу душевой кабины размывались цветные пятна полотенец и халатов.

Злата выключила воду.

На нее накатил такой ужас, что она едва не закричала, зажав ладонями рот. Заслонку душа она сейчас бы не открыла и под дулом пистолета. Девушка прикрыла на секунду глаза, но так стало только страшнее. Здесь было и острое ощущение чьего-то присутствия и паника перед предательством собственных инстинктов и ясное понимание всей глупости ситуации.

«Там же еще и запотевшие зеркала…», — звук сердцебиения глушил стук капель, стекающих с волос.

Прижав руку к груди, девушка рывком отодвинула заслонку (душа была готова покинуть тело от любого постороннего звука или движения.) Конечно, в небольшой ванной было пусто. Стараясь не смотреть в сторону зеркала, Злата наскоро вытерлась, натянула ночную рубашку, халат (кажется навыворот), и, схватив полотенце, выскочила в коридор.

Здесь она заставила себя остановиться. Из-под Димкиной двери не пробивался свет, он горел только в коридоре. Радуясь, что никто этого не видит, Злата зажгла лампу в своей комнате, лишь затем вернулась выключить свет в ванной.

«Я заведу кошку», — пообещала себе девушка, находясь в шаге от того, что бы не бросится в комнату к Димке и не начать с воплем его будить.

Спустя полмгновения, как ее ладонь легла на выключатель, дверь ванной позади нее со скрипом приоткрылась.

Беззвучно крикнув и не оглядываясь, Злата бросилась к своей кровати, зацепив пальмовые листы, показавшиеся ей чьими-то пальцами, ударилась о ножку кровати и с головой накрылась одеялом. Все мышцы сжались, и не в силах пошевелится, девушка ждала, что с минуты на минуту с нее сдернут последнюю защиту.

«Не глупи, — вынырнула из хаоса утопающая мысль. — Они не могут дотронуться до одеяла, это всем известное правило».

Раздался страшный звук и девушка вздрогнула всем телом, лишь потом осознав — это всхрапнул Димка.

Едва дыша, Злата высунула голову на свежий воздух. Гостей, кто бы они небыли, друг тоже напугал. Слава ангелам, она живет не одна!

Видимо, перестав вырабатывать адреналин, организм решил, что он очень устал — Злата заснула почти сразу, краем гаснущего сознания успев поймать скрип прикрываемой в ванну двери.

Утром девушка встала вместе с Димкой (добровольно), позавтракала и вышла на улицу вслед за ним, на ходу решая, чем заняться. Остаться одной в пустой квартире было выше ее сил.

День прошел удачно. Он ознаменовался покупкой летних брюк, новым маникюром и двумя удачными комплиментами.

— Девушка не должна быть такой девушкой, — виновато пробормотала Злата, глядя на свое прозрачное отражение в окне вагончика метро. — Но равновесия ради нужно признать, что на голове у меня… Могло быть и лучше.

Заиграл венский вальс — Злата растеряно оглянулась и тут же хлопнула себя по лбу. Димка выбрал для себя мелодию, ну конечно. Главное, не забыть потом снять.

— Подъезжай прямо к Кези, знаешь, где она живет?

— А ты чего?

— На работе задерживают, — невнятно буркнул друг.

Однажды, когда Кези свалило пищевое отравление, девушка побывала у нее дома. Кези попросила сварить ей кашу, сходить в аптеку, перестелить постель… Закончив протирать пыль, Злата быстренько нашла себе важное дело и сбежала от укоряющего взгляда секретаря.

Она открыла дверь с ослепительной улыбкой.

— Ошиблась адресом? — смутилась Злата.

— Ты без Димы, — выражение лица Кези стало более привычным.

— Я тоже соскучилась.

— Как вижу, ты вполне себе здорова. Ну и зачем было сопли разводить? — пропуская Злату в квартиру, принялась отчитывать ее секретарь.

— Я выплескивала эмоции, бессердечная. Вдруг ты мне жизнь сберегла? Гордись оказанной тебе честью, — девушка с любопытством огляделась. Если дом это отражение внутреннего мира хозяина, то в мире Кези царил уют столетней старушенции с душой подростка. Еще в прошлый раз Злате запал в сердце 3D минипроектор в виде двух щенят, между которыми танцевали фигурки любимых певцов секретаря. Девушка никак не могла отделаться от сомнения: имеют ли такие вещи право на существование с точки зрения вкуса.

— Я забежала в кондитерскую, но торт разрежем после прихода Димки, — забираясь в подвешенный к потолку кокон, предупредила Кези. Эта уютная штука явилась предметом острой Златиной зависти, как и гамак-кровать.

— О, ты уже разработала тактику! — с уважением закивала девушка.

— Люблю парней, которых легко порадовать, — непривычно зарделась секретарь.

— А меня-то всего несколько дней не было…

— Кстати, да. Расскажешь или это военная тайна?

— Ничего интересного, Кези, — Злата решила держаться прежней версии. — Один старый знакомый проводит частные раскопки и не хочет платить за эксперта.

— По твоему голосу больше похоже, что за твоей спиной стояла расстрельная команда, — проницательно вздохнула секретарь. — А я надеялась послушать о приключениях! Например, ты могла уехать в глушь, собираясь расстроить свадьбу своей первой любви, которую не могла забыть все эти годы.

— В следующий раз так и сделаю, — рассмеялась Злата.

— Ты только обещаешь. Тебя там обижали, да? Заставляли работать, да еще бесплатно… Я бы тоже потеряла смысл жизни в такой ситуации, а для бедной Златы вообще конец света, — начала раскачиваться в коконе Кези.

— И еще на меня кричали, — ревниво следя за движениями кокона, пожаловалась Злата.

Пластина секретаря издала долгий вопль, а потом заголосила на итальянском.

— Тьфу! Опять курьер заблудился! — рассердилась секретарь, мигом включая рабоче-злой режим. — Выйду его встречу, снова какая-нибудь деревня, не умеющая пользоваться навигатором. Кроме Димки никого не пускай, ясно?

— А могут ломиться?

— Еще как, — снисходительно повела плечами Кези.

Злата закрыла за ней дверь и быстренько залезла в кокон. Как обычно, помешал наслаждаться жизнью не вовремя пришедший Димка.

— Кези сейчас вернется, — Злата забрала у друга букет лилий, который они некоторое время перетягивали друг на друга. — Поставить его в вазу будет взрослее, чем держать на коленках в ожидании объекта внимания, — пропыхтела она сопротивляющемуся Димке.

Парень покраснел, но с аргументом согласился.

— Вазы на кухне,— мотнул головой он. — Она про меня говорила?

Злата вытащила из шкафчика стеклянный конус и попыталась впихнуть туда цветы.

— Она купила тебе торт. Это кое-что значит, верно?

— Смотря какой. Язык сладостей точней, чем язык цветов. Мишура упала, что ли?

Димка близоруко щурился на лежащую в углу серую ленточку.

— Или мусоАААААААААА!!! — от близости Димкиной ноги лента длиной сантиметров десять развернулась и, шевеля бесчисленным количеством ног, бросилась на таран.

Злата оказалась на столе в мгновение ока. Проявив не дюжую физическую силу, девушка за шиворот втащила туда Димку. Он плюхнулся на спину, поджав ноги и не прекращая орать.

— Где оно? ГДЕ?

— Я не знаю, я старалась не встречаться с ним взглядом! — дернулась от отвращения Злата. «Да уж, Кельта бы сюда, вот радости то ему было», — констатировала самая хладнокровная часть рассудка.

— Т-ты видела!... У него даже сознание, наверное, есть! При таких размерах!!!

— Успокойся и оглядись, — помогая Димке встать, попросила Злата.

— Кези в явной опасности, мы должны ей помочь, — сглотнул Димка, окидывая кухню невменяемым взглядом.

— Согласна. Если что, я могу кинуть в это туфлю, — предложила девушка.

Следующие несколько минут они безуспешно разыскивали насекомое со своего наблюдательно пункта.

— Куда он мог залезть, там же полметра, не меньше, — наконец не выдержал Друг. Они со Златой уставились друг на друга.

— Он правда был таким большим? — девушка уже не в чем не была уверена.

— Полметра или около того, — парень развернулся и стол жалобно заскрипел.

Злата угрюмо пыталась вспомнить, были ли такие существа в ее время, или это еще один подарок «Двадцати двух часов».

— Послушай, — вдруг озарило Димку. — А если он прямо под нами? ЖДЕТ.

Они синхронно вздрогнули.

— Может... Эээ… Ему съедобного бросить? — выдвинула идею Злата.

Друг с нехорошим прищуром оглядел девушку, но от греха его спас цокот каблуков Кези.

— Что вы делаете на столе? — грозно спросила Кези, мастерски прекратив психоз одним взглядом.

Димка принялся усаживаться по-турецки, для равновесия держась за Злату.

— Спасаемся от странного нечто, — ровно ответил он, пальцами изображая шевеление лапок. Девушка почувствовала за него гордость — в рамках ситуации он быстро взял себя в руки.

— Пусть бежит, его съест паук, которого я видела вчера возле кровати. А если что, их обоих схомячит Существо, живущее в шкафу. Квартиру рядом со мной снимает фанатичный энтомолог, — Кези покровительственно улыбнулась Димке.

У того в глазах стояли ужас и восхищение.

— И вообще, слезайте, господа. Этим ребятам не слабо подняться по ножкам стола.

— Лучше вы к нам, — буркнула Злата, но спрыгнула на пол. — Звони своему энтомологу, пусть забирает питомца, иначе я его сохранность не гарантирую.

Пальцы Кези взлетели над пластиной.

— Не отвечает.

Дима, зажмурившись, тронул ногой пол.

— Какой номер квартиры? — воинственно сложила руки на груди Злата. Она слышала о соседях, от которых бегут тараканы, но это уж слишком.

— Справа, — опешила Кези.— Но его точно нет дома!

Димка осторожно заглядывал за холодильник.

— Проверим, — девушка двинулась к двери, осматриваясь по сторонам.

— Стой! Мне не нужны скандалы! — вцепилась ей в руку секретарь.

— Да что с тобой? Тебе комфортно так жить? — уперто возмутилась Злата. — Да и когда тебя стали пугать выяснения отношений?

— Я сама разберусь! — свернула она глазами.

— Режь торт, — Злата взялась за ручку двери. — Если тебя кто-нибудь съест, мне до конца жизни придется в Димкиной комнате пылесосить.

На это Кези, видимо ответить было нечего и она осталось в дверях, едва не молясь, что бы соседа не оказалась дома.

Дверь открылась после первого же звонка. (Кези разочарованно щелкнула языком).

— Добрый день, — улыбнулась Злата растерянному старичку в замотанных проволокой очках.

— Добрый, — неуверенно кивнул он снизу — макушка была на уровне подбородка девушки.

— Я гость вашей соседки, Кези Магид. Понимаете, пять минут назад мы нашли на кухне… Э… Вернее нас нашла на кухне огромная сороконожка…

Старичок охнул, присел и бросился в комнаты.

— Какое облегчение! Милая моя, ты на месте! — послышалось спустя секунду.

Интуиция подсказывала, что для них с Кези и Димкой это тоже хорошая новость.

Энтомолог вернулся к двери:

— Проходите, не стойте так! — он даже улыбался от облегчения. — К вам, наверное, попала большая мухоловка, они не опасны для людей. Я уж испугался, что забыл закрыть бокс со сколопендрами.

Старичок счастливо улыбался, взмахами рук приглашая Злату войти.

— Сколопендры… Это такие, которые мышей едят?

— Не только мышей, — качнулся на пятках ученый. — Крупные особи охотятся так же на лягушек…

«Надо было слушаться Кези», — на ватных ногах и с приклеенной улыбкой девушка проследовала за ним.

-… А мухоловки даже полезны! Они ловят тараканов, между прочим.

— Разве они должны быть такими большими? — стараясь не смотреть на содержимое стеклянных боксов у стены, спросила Злата. Словно невзначай она отодвинулась к книжному шкафу, пока старичок увлеченно тыкал пальцем в стекло.

— Раньше — да, но недавно было найден вид…

Все странно поплыло перед Златой. Голос энтомолога прерывался, все становилось нереальным и хрупким. Неведомый ранее инстинкт заставил повернуться к книжной полке и безошибочно найти глазами знакомое грубое кольцо, надетое на чучело ужа.

Просто дотронуться. Один раз.

Темно. Дом пуст и не хочет отпускать.

У птицы зеленые глаза.

— С тех пор я и исследую его, — закончил монолог ученый, разворачиваясь к девушке. — С вами все в порядке? Да не будьте полны предрассудков, она вам ничего не сделает! Если вы, конечно, не станете ловить ее руками.

— Не станем, — сжала виски Злата. — Красивое кольцо.

— А? Бабушкино. Ну так вот, если вам удастся накрыть мухоловку посудой, просто скажите мне и я приду ее забрать.

— Обязательно, — пообещала на прощание Злата.

Кези и Димка нашлись в спальне, поедающие торт на кровати-гамаке.

— Как прошло? — облизнула палец Кези.

— Плодотворно. Случайностей не бывает, верно?

— О чем ты? — насторожилась секретарь. На ее носу осталась желтая пыльца, из чего Злата сделала вывод, что с букетом они разобрались.

— Это была жутко ядовитая тварь? — драматично вопросил Димка.

— Нет, отставить панику, — Злата подвинула ребят, забираясь на гамак. — Но на твоем месте, дорогая Кези, я бы поступила так со всей мебелью.

Секретарь, вздохнув, подала девушке тарелочку с кусочком торта.

Вскоре Злата решила оставить блаженствующего Димку наедине с Кези. Ей хотелось поразмышлять. Она сразу приняла решение сообщить о случившемся Глебу (он в любом случае должен был почувствовать отдачу), но найти второе кольцо из пары у соседа Кези — не мистика даже, а нечто совершенно больное.

Еще красная птица… Лара, плачущая в темноте. Это ведь то, что случилось с ней позавчера утром? Но ведь Злата помогла ей выбраться только сейчас, какое пугающее искажение!

У входа на монорельсовый вокзал девушку ждал сюрприз: по всем табло транслировалось объявление о вынужденной приостановке движения. Несчастные пассажиры, многим из которых нужно было добираться домой в пригород, едва не плакали. Если бы подобная история случилась в час-пик, а не вечером, не обошлось бы без десятка-другого жертв.

— Что делать будем? — мимолетом услышала Злата обрывок чужого разговора, залезая в трамвай.

— Закажи такси на частных трассах. Вот они сейчас оборот получат, хотел бы я оказаться на месте их владельца!

Доползя домой к ночи и открыв холодильник, девушка почувствовала себя Марией Антуанеттой. Отсутствовал даже хлеб, но водились разнокалиберные пирожные.

Из не сладкого нашлась только банка консервированного супа и засохший сыр, который Димка и то куда-то почти стер. Представив тарелку с печеной рыбой, Злата едва не разрыдалась.

«Утри сопли, ты три месяца жила у Лины, а потом четыре года в университетском общежитии», — мужественно приказала она себе, вертя в руках консервы. Среди не заинтересовавших Димку запасов осталась пара вялых картофелин и крупная луковица, а с этим уже можно было работать.

Девушка только успела пустить слезу, как завибрировала пластина. «Глеб не дождался, бедняга».

— Да.

— Это я. Что там у тебя произошло?

— Я так и поняла, что ты увидел.

— Не увидел, — сухой, полный досады голос. — Лара сказала.

Что-то зашуршало.

— Под кроватями невидимые утки! — прокричала Лара в пластину Глеба.

— Я знаю. Раздражает, не правда ли? — Злата плюхнула на плиту кастрюлю.

Глеб беззлобно шикнул на девочку.

— Я нашла еще одну скрижаль. История очень занимательная, боюсь, это не телефонный разговор, — картошка плюхнулась в воду.

— Понял. Она у тебя?

— Нет, дома у одного моего нового знакомого.

— Я не могу приехать, но в Центральном будет Эрик, изложи ему ситуацию.

«Что-то он не спешит» — немного разочаровано подумала Злата.— « Обычно они все делают на таких скоростях».

— Эрик так Эрик. Ой, а как вы потом с Жанной Павловной досидели? — коварно поинтересовалась девушка, высыпая в воду содержимое консервной банки.

— Чудесно, ты не знаешь, как мне должна. Я пришлю тебе номер Эрика.

— До свиданья, — вежливо попрощалась девушка.

Так, миссия выполнена, совесть чиста. Супчик, супчик!

Вода еще не успела закипеть, как пластина завибрировала вновь.

— Слушаю, — осторожно ответила Злата.

— Это Лара, я взяла твой номер, — выдохнули в трубку.

— Так. Очень рада. Глеб передумал на счет скрижали?

— Нет, я хотела предупредить — Глеб хочет свести вас с Эриком! — шепнула Лара.

— Что?

— Я сейчас его лицо видела, ни какого сомнения, — голосом, сиплым от возмущения и затаенного восхищения, затараторила Лара. — Не могу сказать, что я против, но это мелко и банально.

— Зачем? Ему нужна ниточка подергать?

— Я думаю, Глебу хочется тебя оставить рядом с нами! Инцидент между вами для него подарок небес!

— Ничего не получится, — категорично и вместе с тем развлекаясь, заверила девочку Злата. — Для этого нужно двое, а я не участвую. И вообще, чего это ты так внезапно встала на мою сторону?

Лара помолчала, как показалось Злате, вызывающе. Девушка прикусила губу, испугавшись, что сказала лишнее и обидела собеседницу.

— Как он может так просто толкать тебя в объятия этого придурка? — наконец строптиво вопросила она.

— Другого от Глеба было бы ждать странно. Подожди… Лара, милая, а ты случайно не ждала великую любовь между двумя таинственными пришельцами из прошлого? Не те мы с ним люди. Он не тот человек, — Злата едва не рассмеялась от абсурдности фантазий девочки и тут же поняла — это тоже прозвучало слишком резко.

— Не вали с больной головы на здоровую, — взвинчино отозвалась девочка. — Я вообще о другом, но ты меня, как всегда, не услышала.

— Извини, благодарна тебе за твое беспокойство, но если ты снова про Еву…

— Не стоит благодарности. И, между прочим, предостеречь тебя от неприятностей пытаюсь я. Где она?

Лара бросила трубку. Злата с сожалением отложила пластину в сторону — в самом деле, почему бы просто не поблагодарить наивную доброжелательницу? Нет, стоит только услышать ее нравоучительные советы — хочется спорить с каждым словом.

«Наверное, у меня какие-то комплексы. Надо взять книжку по психологии и разобраться», — сделала мысленную пометку Злата.

Суп получился относительно неплохим. В тайне радуясь, что на такое Димка не претендует, Злата поставила остатки в холодильник между ягодными пирожными и шарлоткой — диетическим разнообразием в понимании друга.

В ванную девушка решилась зайти после долгих колебаний, на всякий случай оставив приоткрытой дверь в коридор. Сума сойти, еще немного и разовьется фобия.

Сон долго не шел — девушка перебирала в памяти события дня и находила еще и еще мелкие странности в цепочке, приведшей к скрижали. Пришло бы ей в голову ругаться с чужим соседом, если бы у него не оказалось кольца? А почему она не почувствовала сильного притяжения в прошлый раз гостя у Кези? Или скрижали Глеба запустили в ней заглохший механизм?

Волосы мешали, под одеялом становилось жарко, без — холодно. Несколько раз за ночь Злата проверяла будильник (антикварная вещь), убеждаясь, что утром он прозвенит — больше для того, что бы произвести шум и попугать таящихся в засаде их.

Нервоз прекратился только с возвращением Димки, к началу третьего. Девушка обрадовалась, что теперь ей удастся уснуть, но спустя несколько минут ее разбудил выдыхающий спирт парень, разыскивающий «папин зонтик». Услышав нелестные слова в свой адрес Димка не обиделся и, шаловливо погрозив Злате новой стопкой носков, пошатываясь, убрел в свою комнату.

Хуже «раннего утра перед работой» могло быть только «раннее утро перед работой после бессонной ночи». Не размыкая век, девушка подняла себя с кровати и двинулась на кухню, ведомая знакомым запахом. Там ей все же пришлось открыть глаза. За столом, прижав ко лбу компресс, сидел бесцветный друг и прихлебывал дефицитный супчик.

— Ты чего, у тебя же полный холодильник сладостей! — не стерпела такого безобразия Злата.

— Умоляю, тише. И как ты себе это представляешь? Я не выживу, если буду есть один сахар. Я должен правильно и сбалансировано питаться, — уронив ложку в пустую тарелку, объяснил ей Димка.

* * *

Первым после охранника, кого девушка встретила в библиотеке, был Куземко. Он стоял у входа, рассеяно обводя глазами зал, и встрепенулся, когда заметил Злату. Это создало у девушки ощущение, что ее — то как раз и дожидались.

— Злата, здравствуйте, вы не заболели? — придвинулся он к ней. — Госпожа Магид сказала, что в понедельник вы не вышли на работу.

— Нет, у меня были кое-какие дела, — стараясь обойти Куземко с фланга, ответила девушка.

— А. Понимаете, я хотел с вами поговорить…

— Прошу прощения, но мне совершенно некогда, — начала Злата, но тут ее кольнул острый приступ жалости. Мужчина ссутулился, несчастно опустив взгляд, уголки рта поползли вниз. Бедняга. Она его всегда так обрывает, но у Куземко каждый раз находится мужество, что бы заговорить вновь. — Мне сейчас некогда, но у меня будет свободна часть обеденного перерыва.

Куземко заметно повеселел. Злата поняла, что пожалеет.

В кабинете почти умирала бледная Кези. Она вздрогнула от хлопка двери, вяло махнула на приветствие Златы и прикрыла ладонью красные глаза.

— Вы с Димкой много выпили? — полюбопытствовала девушка, не решившаяся задать такой вопрос другу.

— Мы всю ночь ловили эту тварь. Знаешь, как было страшно?

— И каков итог?

— Он вылакал мой коньяк! Весь!

— Ох, а такое ощущение, что тебе намного хуже, чем ему, — наигранно посочувствовала Злата.

Кези приоткрыла один глаз.

— Да уж, гены вашей тетки достались не тебе одной.

— Ты же понимаешь, что ее на самом деле не существует? — немного напряглась Злата.

— Скройся с глаз моих вместе со всеми своими родственниками. Босса сегодня не будет, я уйду пораньше. Черт, как голова раскалывается…

Ныряя за перегородку, девушка выдохнула с облегчением. Второго раунда устройства своей личной жизни она бы не пережила.

Вибрация пластины пробежала по руке. Пришло короткое сообщение, которое Злата сосредоточено проглядела три раза, прежде чем его удалось расшифровать:

«Прив. встреч. tomorrow

В сем

улАдмиранельсона угол

12 июн.

Эрик»

— Кези, а у нас есть улица Двенадцатого июня? — попыталась таким образом трактовать текст девушка.

— Посмотри в сети, я свой карманный справочник не захватила, — сквозь зубы процедила секретарь.

— Ииии!...

— Отвали! Есть…

Время до обеденного перерыва быстро пронеслось даже без чтения — теребить Кези и слушать ее замысловатые ругательства оказалось очень познавательно. Перед встречей Злата решила расчесаться и привести голову в порядок, ведомая древним женским инстинктом.

— Буш ходить в таком виде, у тебя заведутся парни, — прокомментировала секретарь, немного пришедшая в себя после горсти собранных со всего отдела таблеток.

— Сплюнь! — в суеверном ужасе воскликнула Злата. — Меня как раз Куземко вызвал на разговор!

Кези хрипло хохотнула.

-Достал таки… Этот странный человек не перестает меня интриговать. Ну, желаю удачи!

— Пойдешь со мной?

— Нет, я себе сделала кучу сэндвичей. Вахаа! Ну ты и попала!

— Тебе уже хорошо?

— Я страдаю.

— Вот как? Я бы сказала, не очень усердно.

* * *

Злата появилась в своем любимом кафе, питая слабую надежду, что Куземко передумал приходить. Беспочвенно — он уже сидел за одним из столиков, дергано улыбаясь или пытаясь справится с нервным тиком.

— Что вам заказать? — учтиво спросил он.

Злата с грустью поняла, что в этой компании ей кусок в горло не полезет.

Она помотало головой.

— Давайте чай.

— Следите за фигурой? Безмерно уважаю таких девушек, — подозвал официанта Куземко. Злата, обычно предпочитавшая плотные обеды, слегка надулась.

— О чем вы хотели поговорить? Мне нужно доделать отчеты. «Надеюсь в Кези не влезут все ее сэндвичи, а то ходить мне голодной».

— Да-да,— откашлялся Куземко. — Мы давно работаем с вами в одном учреждении, но до этой весны так редко пересекались. Вы меня, наверное, не помните, мы с вами вместе слушали семинар по средневековым витражам?

— Я и сам семинар не помню, — честно призналась Злата.

— А.

Они некоторое время помолчали. Настоящим спасением стало пришествие официанта с подносом.

— Злата, вы верите в судьбу? — тихонько вздохнув, спросил Куземко. Девушка оцепенела. — А в цепочку перерождений? С нашей первой встречи меня не покидает ощущение, что мы с вами уже бывали знакомы в прошлом. Когда-то очень давно.

— В самом деле? — принялась наливать заварку дрожащими руками Злата.

— Я начал проверять и вы не поверите! Оказалось, что много лет назад в этой местности жила девушка по имени Злата Яворская! Фантастика, правда? Может и я тогда…

— Бывают совпадения, — выпрямилась девушка, вдруг ощутив безграничные возможности своего хладнокровие.

— Совпадения, да… Знаете, есть одна фантастически мудрая женщина, писатель — эзотерик Роза Цавахиду. Я у нее недавно прочитал кусочек текста, который и заставил меня решится на разговор с вами.

Куземко принялся хлопать по карманам брюк и наконец достал сложенный листок бумаги.

— Мне прочитать? — чувствуя холод в животе, спросила Злата.

— Да, — протянул ей листок Куземко. — Я думаю это знак.

— Знак… Роза — это ведь весьма распространенное имя?

— Э, наверно.

Девушка осторожно коснулась бумаги.

— Я прочитаю в офисе, вы не против?

— Само собой, — вновь погрустнел мужчина.

Не заботясь больше, какое впечатление она производит, девушка встала, вышла из кафе, и, опершись на колону в зале второго этажа, развернула листок.

«Каждый человек центр своей собственной золотой паутины. Он задуман, запланирован, с рождения вписан в систему связей и взаимодействий. Еще за сотни лет до его появления на свет известно, в кого он влюбиться, кого возненавидит, к кому привяжется — каждое мгновение вяжутся, тянуться нити от одной души к другой. Но если вырвать двоих таких связанных из общей цепочки… Не порвется ли вся паутина?

Измотанная расплывчатыми страхами и паникой перед неотвратностью персонального конца света, Злата поднималась по лестнице сквозь пыльный воздух, пахнущий старой бумагой и воском.

Эта библиотека — мавзолей человечности, где она лежит в хрустальном гробу меж сушеных цветов. Мрамор и гипс теплые. А картины… Картины — зеркала, развешенные в склепах.

Вечер.

Ночь.

Утро.

Полдень.

— Эй, Злата, не хочешь сходить со мной поужинать? — обеспокоено глянула ей в глаза Кези.

— Н-нет, извини, — заморгала девушка, запускаясь медленно, как город, в котором заработало аварийное питание. — У меня сегодня важная встреча после работы.

— Так ты весь день предвкушаешь? Можно было подумать, что у тебя кот умер.

— Не в этом дело. Просто у нас с Димкой гостит та тетушка-випивоха и мы изводим весь бюджет на ликер. К тому же, тяжело высыпаться под их нестройный хор. Но репертуар они подбирают со вкусом, не то что у тебя в плей-листе.

Кези цокнула языком и вновь вернулась к своему столу.

— Злата, — протянула она немного нервно спустя пару минут. — У вас ведь правда нет никакой тетушки?

Эрик ждал ее на углу, в тени за старинной телефонной будкой. Если бы не его высокие ботинки, потертые носки которых выглядывали из-за красного органопластика, девушке и не стала бы туда заглядывать.

Он прислонился к стене в позе ковбоя у салуна, награждая презрительным взглядом прохожих, осмелившихся глянуть ему в лицо. Когда их со Златой глаза встретились, она была готова что он воскликнет: «Хей, малышка! Не хочешь поразвлечься?» и вытащит откуда-нибудь лассо.

— О, добралась, — испортил впечатление музыкант, отрываясь от кирпичной стены и накидывая на плечо ремень чехла с гитарой.

— Ты от меня прятался? — решила прояснить ситуацию девушка.

Эрик коснулся виска длинным тонким пальцем:

— Само собой. Только от тебя, не от журналистов же и бешеных фанатов.

— По-моему ты преувеличиваешь свою популярность.

— По-твоему.

Он быстро двинулся вдоль улицы, на ходу доставая из наружного кармана темные очки.

— А камуфляж для гитары у тебя есть? — ехидно спросила музыканту в спину девушка, сворачивая за ним в тихий двор.

— Из тебя яд так и сочится. В старину таких девушек ссылали на рисовые поля. Трудотерапия, — Вэй стянул с себя ремень и не глядя вручил гитару Злате. Она неловко прижала ее к себе, страшно испугавшись, что та (наверняка ценная и жутко дорогая) сейчас выскользнет из рук. Несколько секунд ее мозг рассчитывал шансы на спасение.

Эрик прыснул. Внезапно вернувшееся периферическое зрение сообщило девушке, что ремень он не отпустил.

— О чем ты сейчас думала? — музыкант ехидно усмехнулся.

— О смерти, — выдохнула Злата, почти не преувеличивая. На них уже начали оборачиваться прохожие.

— Значит оттаяла, — хмыкнул Эрик, вновь забирая инструмент. — Поднимайся ко мне, сейчас расскажешь, откуда этот припадок враждебности.

Парень поманил девушку к двери двухэтажного многоквартирного дома, отделанного зелеными с голубым пластинами, и приложил ладонь к сенсору.

— Или ты не можешь забыть, как я трогал твои брюки? — внезапно обернулся он с таким веселым лицом, словно тот эпизод был одним из самых курьезных в его жизни.

— Нет, — мягко, словно душевнобольному, улыбнулась Злата. — Мне просто не нравятся парни, которые потом бегут отчитываться своим друзьям.

Эрик запрокинул голову, обняв ладонями шею.

— Угу. Ты пришла к неверным выводам. Все, что знает Андрей, знает и Глеб. А я, как и ты, считаю — есть вещи, которые его не касаются.

Ни говоря больше ни слова, Эрик поднялся на второй этаж и вошел в свою квартиру.

Злата последовала за ним чуть погодя. Это правда?

«Андрей? А еще так старалась с ним помериться!», — на сердце стало тяжело и липко. Факту нужно время для обустройства в голове, но чувства отреагировали молниеносно.

Эрик придерживал дверь, следя за шагающей по лестнице девушкой.

— Добро пожаловать, — пропустил он ее в квартиру.

Почти пустая комната с кирпичными стенами. Надувной матрас на полу, стул, с наваленной на него одеждой, большой шкаф и стиральная машинка у стены.

— Еще не успел обжиться, — Эрик поставил гитару в угол.

— Недавно переехал?

— Полгода назад, — он указал на вторую дверь. — А там кухня.

Девушка заглянула внутрь. На одноногом пластиковом столике стояла знакомая скульптура — леди, приседающая в реверансе.

— Откуда это у тебя? — поразилась Злата.

— Притащил из одного уличного кафе.

— Я про скульптуру.

— А, — протянул Эрик, немного задумчиво. — Ира отдала. Ну, знаешь, для настроения. У меня довольно пусто, а она красивая.

— И функциональная, — согласилась Злата, глядя на пакетики чая, свисающие с шеи мраморной девушки.

Музыкант пожал плечами, абсолютно не чувствуя за собой вины.

— А ты будешь? Глеб говорит, что если сложить вместе весь чай, который мы пили вовремя обсуждений и переговоров, получится целая тонна.

— Нет, спасибо. К тому же у тебя только один стул.

— Он как раз для гостей. Мне и на полу удобно, — быстро вставил Эрик. — Завел себе специальную подушечку.

Окно в комнате приоткрылось, пустив свежего, пахнущего акацией ветра.

— Прохлада… — полной грудью вдохнул Эрик. — В Северном сейчас такая холодрыга, Лара упрашивала взять ее с собой погреться.

Кажется, Злата могла назвать и другую причину желания девушки оказаться здесь.

— Что ж не взял?

— Глеб не разрешил. Она должна готовится для поступления в Национальный Технический Университет, а как только у нее что-нибудь перестает получаться — сразу падает духом.

— Да, — припомнила девушка. — Туда трудно поступить, верно?

— Большой конкурс. Хотя что там такого особенного кроме этого знаменитого телепорта?

— Подожди. Там есть телепорт? — округлила глаза Злата.

Эрик скинул вещи со стула и вытащил его на середину комнаты.

— Да, дикая девушка из прошлого. Лет пять назад по этому поводу такой шум был, я даже помню. Мелкие, правда, давно сделали, но говорят этот может локомотив перенести, — музыкант приоткрыл шкаф, стараясь, что бы его не снесло вещевым оползнем, и достал потертую диванную подушку.

— Фантастика… — Злата потрясенно опустилась на стул. — Я не знала.

Парень взял гитару уселся на подушечку возле девушки.

— Трудно узнать, если ни капельки не интересоваться. Начнем? Я включу запись, а ты рассказывай про твою скрижаль.

— Это обязательно? — обескуражено проследила Злата за манипуляциями Эрика над пластиной.

— Главное не дать Глебу шанса упрекнуть меня в несерьезности подхода. Три, два, один. Поехали.

Опустив обстоятельства своего пребывания у Кези, девушка описала

ситуацию, приведшую ее к соседу и видение о Ларе и темноте. Эрик слушал молча, редко поднимая глаза и возясь с гитарой. Злата не могла понять — заинтересовался ли он хоть немного рассказом или все его участие сводится к передаче Глебу записанного монолога.

— Закончила? — спросил Эрик, выключая запись. — Ладно. Отошлю, потом скажут, что нам делать.

— А ты надолго в Центральном?

— У меня выступления всю неделю. Может задержусь. Я плохо понял организатора: он говорил на китайско–английской смеси, да еще и с акцентом.

— А сколько языков ты знаешь? — Злата следила за его пальцами, скользящими по дереву.

Эрик пожал плечами, отрешенно перебирая струны.

— Говорю на пяти, читаю на десятке, ни пишу практически ни на одном.

— Какое хаотичное образования,— дразня Эрика, фыркнула Злата. Он не поднимая глаз улыбнулся, позвал мелодию. Свежий ветер из окна ерошил ему волосы.

— А ты? — в свою очередь спросил парень.

— Я имею представление о многих вещах, но слишком мало о них действительно знаю.

— Разве такие люди не называются специалистами широкого профиля? — улыбнулся снизу Эрик. Злата засмеялась.

Ее мнение об этом человеке менялось как очертание облака — она не смогла бы сказать когда и как это происходит, просто каждая минута в его компании становилась отличной от прежней.

— Но я бы советовал немного узнать о мире, в котором проходит твоя жизнь, — продолжил музыкант.

— У меня нет моей жизни, — с тоской вырвалось у девушки.

— Жизнь — это то, что есть только сейчас.

Злата уступила. Парень понимал ее, но смотрел на вещи проще и честнее. Глебу это нужно так же, как и ей?

Ветерок снова прошелся по голым полам. Эрик заерзал на своей подушечке, устраиваясь поудобней.

— Споешь мне? — склонилась к нему девушка. — Я помню, ты пел мне тогда в Новой Надежде.

— Да, — свел брови он, обнимая гитару. — Только не печалься.

Засыпаю, уплываю будто по волнам

Измененья задевают комнату, диван.

Изменениям подвержен белый потолок

Луной круглою завешен каждый уголок.

По полу бежали тени —

Раненая лань,

Забираясь в батареи, занавесок ткань.

Я лежу и вижу ясно в сонной тишине

Как картинку мир меняет в моей голове.

И теперь уже понятно-

Крупно повезет

Если завтра будет прежним

Измененный не-бо-свод…

Он дал струнам дозвенеть. Еще немного они помолчали, погруженные каждый в свои мысли, а потом встретились взглядами.

— Злата, — другим, с нотками нежности тоном, позвал Эрик.

— М? — солнечный луч попал на лицо и он зажмурилась.

-Не знаю, уместно ли это… Скорее нет, честно говоря. Есть одна просьба.

О чем это он? И почему глаза такие блестящие?

— Просьба? — моментально насторожилась девушка.

— Личная. Дело в том, что я хотел признаться…

— Где у тебя ва-ванная? — вскочила девушка.

Эрик от неожиданности подался назад.

— Там.

— Я на минутку, — пискнула Злата, краснея.

Дверь за собой она закрыла и навалилась на нее с пылом французского революционера на баррикадах. Ради всего, неужели Лара была права? Похоже, Эрик последние полчаса только и пытается с ней сблизиться? Нет, само по себе это не плохо, но если в рамках очередной глебовской операции…

Спокойно, есть один знакомый ветеран в подобных вопросах! Девушка быстро выбрала контакт на пластине, тихо радуясь, что захватила ее с собой.

— А? Чего тебе, у меня сериал.

— Кези! — Злата прикрыла пластину ладонью. — Что мне делать? Я сейчас в гостях у одного парня…

— Минутку. Какого парня? У тебя есть парень!?

— Кези, послушай!...

— Почему я не знаю? Как его зовут?

— Ох, какая разница! Я боюсь, что он сейчас начнет признаваться мне…

— Стой! А ты могла бы включить громкую связь?

— Кези, я не для того звоню…

— Я тобой горжусь! Мне надо приготовится, так волнительно…

— Эй, я спрашиваю: как отвечать, если Эрик скажет, что я ему нравлюсь?

— Все зависит от того нравится ли он тебе.

— Да, нравится, но не как парень. Ууу, я не хочу его обидеть…

— Ты дала ему повод думать, что его симпатия взаимна?

Злата лихорадочно перебирала воспоминания. Случай с той скрижалью считается?

— Эммм. Нет?

— Тогда что ты делаешь у него в квартире?

— Так получилось! Кези, ну скажи хоть что-нибудь дельное!

— Успокойся и подумай — а может имеет смысл принять его ухаживание? Вдруг это твоя судьба и любовь всемирового масштаба?

— Неет, проблемный музыкант, которого вечно приходится вытаскивать из тюрьмы — явно не моя история.

-…

— Кези?

— Как ты сказала его имя? — глухо прошептала секретарь. — Эрик? Случайно не Эрик Вэй?

— Да, откуда ты знаешь? — непроизвольно огляделась Злата.

-…

— Ау!

Барабанные перепонки Златы пронзил ультразвуковой визг. Девушка резко откинула руку, больно попав по умывальнику.

— Ты ЧЕГО?

— Шутишь, шутишь! Как ты с ним познакомилась? Я хочу его автограф! Возьми для меня его автограф! Возьми…

— Перестань! — шикнула на Кези девушка.

— С тобой все в порядке? — тихонько постучали в дверь.

— Да! Я перезвоню.

Чувствуя себя до крайности неловко, девушка вновь вышла к Эрику.

— Мне пора идти. Появились дела, — зачем-то пряча руки за спину, пролепетала Злата.

— Конечно, — вздернул бровь Эрик. — Иди.

Злата засеменила к двери, мечтая слиться со стеной.

— Эй, стой! — окликнул музыкант. Девушка вросла в пол. — Так… Могла бы ты убедить Еву помочь мне с моим досье?

Злата развернулась.

— Ты об этом хотел попросить?

— Угу, — Эрик умильно сложил ладони у лица.

Просто отлично. Она теперь превратилась в законченного параноика.

— Да, конечно. Правда не знаю, поможет ли это, — девушка с сомнением откинула с плеч волосы. — И спасибо тебе за песню.

— В смысле? — не понял Эрик.

-Это было мило.

— Нет, не было.

Злата покорено улыбнулась на прощанье и отправилась домой, крайне раздраженная собственной глупостью.

Прошел май, наступил июнь, напугавший горожан затяжными ливнями и повышением уровня воды в каналах: районы центрального гринриджа оказались под угрозой затопления.

— Моделирование события в малом масштабе. Как раз к юбилею, — мрачно пошутила Кези, мучая зонт со сломанной спицей. Злата не ответила, подставив руку струям дождя в приоткрытое окно. В этом году и правда исполнялось семьдесят пять лет со дня катастрофы. Жанна Павловна занималась организацией крупной выставки искусства на тему «22 часов» и девушка уже неделю ходила со страшной, почти не прекращающейся мигренью.

— С проспекта Памяти к монументу Ликвидаторам пройдет поминальное шествие, потом будет трансляция хроники прямо на наш фасад. Ребята в свободное время завешивают окна — вчера одна женщина упала со стула, бедняга, — поясняла общую схему босс, подписывая документы, принесенные помощницей.

— Во сколько все начинается? — Злата подала следующий лист из стопки.

— Реквием заиграют ровно в 17:46. Хочешь успеть посмотреть?

— Наоборот, — едва слышно ответила девушка.

Последние две с половиной недели пролетели в рабочих хлопотах, но ее не на секунду не покидало мерзкое предчувствие. Откровенно говоря, несколько дней перед годовщиной катастрофы оказывались мучительными каждый год с момента начала работы в библиотеке, но в этот раз характер болей поменялся.

Ни с Эриком, ни с Глебом она больше не связывалась. Злата даже не знала, предприняли ли они что-нибудь по отношению к той найденной скрижали. Пару раз девушка интересовалась у Кези: не замечала ли она кучку подозрительных незнакомцев у дверей своего соседа, но сцепившись с ней по поводу природы навязчивых идей, прекратила расспросы. Это по-детски но вопреки собственной позиции невмешательства, Злата чувствовала злость из-за халатности Глеба. Мог бы хоть в сообщение написать, как все прошло…

Ко всему прочному, у секретарши в последнее время совсем испортился характер. Она стала вспыльчивей, придирчивей, вогнав Димку в задумчивую депрессию. Злата подозревала: причина этого связана с Эриком. Но что тут сработало — ревность или обида, и каким здесь боком попался друг — она не понимала. Хотя цепочка причинно-следственных связей могла быть и обратной.

Таким образом, каждый из троих, находясь в собственных не веселых мыслях, отнюдь не становился счастливей, сталкиваясь с другими. Если на работе Злата еще могла спрятаться за перегородкой от Кези, то дома ее находил и безжалостно тиранил Димка, который то принимался громко жаловаться, то молча буравил ее взглядом из темного угла.

Днем в четверг на лестнице к ней вновь прицепился пропавший на время Куземко, на сей раз с китайскими гаданиями. На его беду, в этот момент Злату терзал особенно сильный приступ мигрени и она разошлась с ним холоднее и грубее, чем могла бы. Совесть мучила остаток дня.

В день годовщины катастрофы, 6 июня, утро оказалось неожиданно солнечный, Димка терпимым, а вагончик монорельса полупустым — многим дали выходной, специально для разгрузки улиц и подготовки к шествию.

В библиотеке роилась суматоха. Дора уже сидела за секретарским столом, закопанная в заявки по самую макушку.

— Чем помочь? — спросила у нее Злата.

— Тебе сейчас работу придумают, — вздохнула секретарь, кивая на дверь в кабинет Жанны Павловны.

Босс говорила через пластину, нетерпеливо похлопывая ладонью по набалдашнику трости.

— Поль, нет, не надо. Ты, конечно сама решай, но я против. Мальчик в этом деле и без тебя обойдется. Ты специально устраиваешь так, что бы он на тебя все время полагался! Когда мы с ним в последний раз виделись, он… Ой, подожди, у меня тут помощница мнется. Хотя лучше вообще перезвони после работы.

— Помешала? — дежурно спросила Злата.

— Как раз тебя и жду. Мне нужен человек с быстрыми ногами для важной миссии.

— О, и его отсутствие не должно привести к коллапсу в библиотеке?

— Как метко! Поэтому я не могу отпустить курьеров — они сейчас самые популярные люди в мире. — Жанна Павловна подвинула к краю стола запаянный пакет.— Ты в детстве не мечтала работать в логистике?

— Нет, я предпочитала балет, — девушка взяла посылку. — Если не секрет — что за контрабанда?

— Тараканы Отдела внутренней безопасности, — туманно намекнула босс. — Передать в секретариат.

— Ого! Я сейчас встречусь с теми самыми людьми в черных очках, о которых снято так много фильмов? — Злата прижала пакет к груди.

— Здорово, правда? Только очки им, по-моему, запрещены уставом.

— Как же так? — расстроилась девушка.

— Они могут их выдать на задании, — с мудрым прищуром объяснила Жанна Павловна.

Злата отправилась в новую часть города, где располагались филиалы многих правительственных заведений: стеклянный лес с только начавшими подниматься вокруг эко-коридорами и потому до боли напоминающий города прошлого. Центральное управление с многочисленными отделами занимал высотный комплекс, связанный надземными арками-переходами, задуманными, видимо, для визуального облегчения зданий: издалека они и впрямь напоминали натянутую паутину.

У многочисленных лифтов ожидала волна офисных работников — она занесла девушку внутрь и едва не выносила на самых популярных этажах. «Сколько же здесь народу! Это все из Управления? Да здесь же к каждому жителю города можно по два надзирателя приставить, от куда только набрались?», — вцепившись в поручень, думала Злата. Впрочем, на этаже отдела Внутренней безопасности вышла она одна.

Холл перегораживал контроль с охранниками и целым рядом проверяющих устройств, как в аэропорту. Девушка приготовилась, одернув юбку и покашляв.

Пройти оказалось, мягко говоря, хлопотно. Процесс наводил на размышления о ничтожности личности, твари дрожащей и топоре. Злате дважды пришлось показывать документы, заикаясь и подозрительно путаясь называть цель визита, а затем подвергнуться охлопыванию и обыску. Девушка мнительно решила, что два охранника (мужчина и женщина) осуждающе переглянулись, увидев первозданный хаос внутри ее сумки.

Если выходить придется подвергаясь такой же тщательной проверке, то лучше остаться и жить у автомата с крекерами.

«Ого, да они здесь прилично дешевле!», — чувствуя себя ущемленной в правах, девушка оглядела ценники.

Злата двинулась по зеркально-солнечной плитке, стараясь не стучать каблуками и разыскивая дверь с нужным номером. Коридоры разбегались в разные стороны, она медленно миновала их один за другим, читая таблички-вехи. Это даже было похоже на один из ее старых снов, в котором девушка терялась в переплетенье лестниц своей школы. Каждый отблеск, каждый блик гипнотизировал, отвлекая и лишая последних мыслей в тяжелой голове.

Ощущение усиливали безлюдность и тишина, только миражный город внизу за окнами, жужжание системы охлаждения на грани слышимости и едва заметный запах сигарет. В начале одного из переходов, ведущего в соседнее здание, приоткрыв маленькое окошко, курила светловолосая женщина в деловом костюме. Злата отвела глаза.

Стоп.

Вокруг запястья, выглядывая из-под ремешка часов, танцевали бабочки.

— Ева? — не веря себе, тихо позвала девушка. Та обернулась, в ореоле разлетающегося дымка. Брови взметнулись вверх, губы приоткрылись.

— Злата? Вот так встреча! — удивленно и немного насторожено улыбнулась она, щелкнув переносной пепельницей.

— Я по делу от библиотеки, — неловко развела руками девушка. Почему в присутствии Евы она всегда чувствует себя ребенком, страстно желающим понравится новой учительнице?