Свобода взаперти (гет)

Несколько дней спустя было решено выступать. Месяц, отведенный Айро на подготовку армии, пролетел мгновенно, дальше оттягивать не было смысла. Кроме того близился день, когда огненная комета пролетит над Землей, день, на который Озай наверняка запланировал что-то грандиозное. Если комета вызывает противоположное затмению воздействие, то есть многократно усиливает магов огня, армию Хозяина Огня будет просто не остановить. Нам необходимо во что бы то ни стало остановить его до прибытия кометы, потому что после спасать будет уже нечего.

Последняя ночь перед походом выдалась неспокойная. Я никак не могла заснуть и все ворочалась, мне мешало все: светящая в окно луна, слишком толстое одеяло, отсутствие ставшего неожиданно привычным теплого Зуко под боком. Перед глазами невольно всплыла картина сегодняшнего вечера, когда я, заявив, что хочу отдохнуть одна, захлопнула перед ошарашенным парнем дверь. От собственных действий нервно подрагивали пальцы, я прижалась спиной к двери, слушая возмущенное сопение с той стороны, но заставила себя успокоиться и пойти спать. Спать до сих пор не получалось, и я только и могла что комкать простыни и вполголоса бухтеть в ночное усыпанное звездами небо.

Не выдержав, я резко поднялась, тут же запинаясь о свесившееся с кровати одеяло, и с грохотом рухнула на пол. Луна ехидно посмеивалась с небес, издевалась над моей обидой и болью, а звезды-подпевалы подмигивали редким мерцанием. Я тихонько взвыла, ругая саму себя, и совершенно не заметила, когда распахнулась дверь в соседнюю комнату.

— Ты в порядке?

Чернявая голова перекрыла серебристый диск Луны, окутавшей гостя ореолом сияния. Зуко застыл в нелепой позе с вытянутыми руками, как будто боялся прикоснуться ко мне. Одетый в ночной костюм и окруженный сиянием, он был похож на призрака, и я не успела даже подумать, прежде чем протянула руку, несмело касаясь теплой щеки. Облегчение, что Зуко, мой Зуко, все еще теплый живой человек, совершенно реальный, а не полубезумное ночное видение, нахлынуло волной. Захлестнуло с головой, избило крошечными ракушками и песчинками и выбросило на берег глотать соленый ночной воздух. Я подалась вперед, рывком поднимаясь, обхватила Зуко за плечи и носом уткнулась в его горячую шею. Зуко тяжело выдохнул мне в волосы, прижал ближе к себе, несмело перебирая пальцами позвонки и щекоча дыханием висок. Мы опустились на окончательно упавшее на пол одеяло, я все не желала отрываться от теплого тела и только крепче прижималась к парню.

— Хинаи, — после долгого молчания позвал меня Зуко и тут же, не дожидаясь моего ответа, продолжил, — ты…

Снова повисла долгая тишина, и только Луна продолжала светить в открытое окно. Принц поерзал на месте, крепче сжал пальцы на моей талии и потерся щекой о мои растрепанные волосы. Я, все еще заинтригованная незаконченным предложением, оторвала голову от теплого плеча и заглянула парню в лицо. Оно было освещено серебристым светом луны, а в золотистых глазах отражались мерцающие на небосводе звезды. Мертвенный серебряный блеск мешался с огненным золотом, и мне казалось, что в чужих глазах разверзлась Вселенная, бесконечно огромная и бесконечно переменчивая. Я сидела, словно завороженная, и никак не могла отвести взгляд от таинственного потрясающего зрелища. Наконец густые облака закрыли светящийся диск, окутали мир в темноту, оставляя нам только неверный свет крошечных звезд вдалеке, и я вздрогнула, вспомнив, что хотела сделать.

— Я — что? — собственный голос показался мне слишком хриплым, слишком громким, неправильным, рушащим напрочь гипнотизирующую атмосферу.

Пальцы Зуко замерли, мгновения не достав до складок ночного платья на бедре, ему как будто потребовались все силы, чтобы оторвать взгляд от чернильного неба и посмотреть на меня. В его глазах все еще загорались и гасли звезды, холодные и далекие, но гораздо ближе были растерянные искорки зарождающегося пламени, пляшущие в самой глубине расплавленного солнца. Он смотрел на меня долго, слишком долго и слишком глубоко, но я не посмела отвести взгляд, позволяя видеть себя насквозь. Мягкая ладонь коснулась моей щеки, пальцы обвели контур губ, прошлись от них к виску и наконец заправили за ухо упавшую на лицо прядь волос. Каждое его прикосновение звоном отдавалось внутри, задевало невидимые струны и тихим эхом оседало на сердце. Зуко моргнул, словно стряхивая оцепенение с нас обоих, и слегка склонил голову набок, продолжая пальцами расчесывать мои волосы.

— Ничего, — вместо звезд в его глазах теперь плясали искорки-смешинки, — я обязательно скажу тебе, когда все закончится.

Я обиженно надула губы и рассмеялась, не в силах даже делать вид, что я на него обижаюсь. Смех звоном разнесся по комнате, подхватил прозрачные занавески на распахнутом окне и вылетел прочь, смешиваясь со стрекотом цикад и далеким шумом океана. Зуко улыбнулся, ласково касаясь губами уголка губ, и задорно фыркнул, все же заползая пальцами под подол платья. Я, чересчур развеселившись, шикнула на него, встретив в ответ очередной поцелуй, и положила голову на плечо. Облака уплыли вдаль, и Луна снова ярко светила, окрашивая комнату в оттенки снежного беззаботного детства, а мы просто сидели, всматриваясь в бесконечную даль и наслаждаясь спокойствием бескрайней ночи.

Мы собрались на площади засветло, чтобы никто не увидел улетающего из леса Аппу. Большинство из нас зевали и часто моргали едва разлепляющимися глазами, и только Тоф была подозрительно бодрой. Ее привычные подколки и смешки стали слишком уж частыми и грубыми, и я подозревала, что она тоже нервничала, но не желала этого показывать. Сокка все бурчал себе под нос, что воевать невыспавшимися — плохая идея, но вообще-то именно он предложил уходить из лагеря так рано, так что его никто не слушал. Аанг выглядел решительно настроенным, но, если присмотреться, становилось видно, что руки его мелко подрагивали, и он то и дело закусывал губу. Я положила руку ему на плечо и несильно сжала:

— Поступай, как считаешь нужным.

Мальчик посмотрел на меня благодарно и наконец-то улыбнулся, подставляя лицо восходящему солнцу. Первые лучики отразились в серых глазах, заплясали искорками и нашли свое место на блестящей лысой макушке. Еще вчера Аанг с видимым облегчением сбрил ставшие уже почти привычными темные волосы, оставив позади сокрытие собственной личности и устремившись вперед к предстоящей победе.

— Делай, что должно, и будь, что будет, — громко произнесла возникшая посреди образованного нами небольшого кружка Хиина и рассмеялась.

Призрак захлопала в ладоши, тугая волна магии прокатилась по площади, все сущее на мгновение замерло, затихло, словно испугавшийся зверек при виде хищника, и взорвалось, пустилось наутек без оглядки. Меня обдало порывом теплого ветра, нечто растрепало волосы, на мгновение лишая обзора, а когда я смогла видеть, вокруг были только облака. Густые пушистые облака были вокруг, сверху и снизу, кажется, даже мое тело состояло из облаков. Они проходили насквозь, устремлялись вдаль, оставляя после себя ощущение легкости и наполненности. Я осторожно сделала шаг вперед, облако подпрыгнуло под ногами, спружинило, выталкивая меня вверх, подгоняя вперед. Туда, где вокруг Хиины собрались все остальные, где едва заметно розовело восходящее солнце, где начинались новый день и новая эпоха.

Стоило мне на мгновение прикрыть глаза, и я уже прочно стояла на земле, оглушенная и обескураженная таким естественным невероятным видением. Рядом со мной стояли все остальные, такие же растерянные, озирающиеся по сторонам. Хиины не было, словно ее никогда и не существовало. От призрака остались только отпечатавшееся на веках видение и тихий шепот гуляющего вокруг ветра:

— Это напутствие, — шелестели листья, — не сворачивайте с намеченного пути, и вы сможете все.

Ветер взметнулся, мазнул по щеке и растрепал волосы, невесомо поцеловал в макушку, закружился вокруг неистовым вихрем и пропал. Ничто больше не напоминало о его существовании, кроме наших обалдевших лиц и бегающих глаз. Все, кто доселе не видел Хиину, выглядели потерянными, запутавшимися в собственных мыслях. Суюки рывком опустилась на землю, потерла глаза и расхохоталась. Немного нервно и в то же время облегченно, она смеялась заливисто, совсем как ребенок, еще не познавший взрослой жизни и взрослых проблем. Непонимание откликнулось внутри, полыхнуло в груди и вырвалось наружу таким же смехом. Не знаю, был ли это смех облегчения или всего лишь нервные смешки перед тяжелой битвой, так или иначе вместе со смехом наружу вырывались и тревоги, и страхи, и дурные предчувствия. Они уходили, рассыпались в пыль, а их место занимали спокойствие, уверенность и гармония.

Не знаю, когда смеялись уже все, смех просто наполнял воздух, отражался от стен и взмывал вверх, растекаясь по небу вместе с яркими красками выплывающего из-за горизонта солнца. Оно светило нам вслед, когда мы шли к лесу, и освещало наш путь, когда мы летели вперед, оседлав огромного летающего зубра.

На подступах к столице страны Огня нас ждала армия. Огромное войско расположилось в тени обширных лесов, и его едва ли можно было заметить, если просто проходить мимо. Сверху это смотрелось чрезвычайно: зеленые кроны перемешивались с черными латами солдат, всевозможными пушками и даже несколькими небольшими дирижаблями. Я понимала, что по сравнению с войском Озая это просто кучка песка в пустыне, но все равно от количества людей захватывало дух. Несмотря на это в лагере было на удивление тихо: шелест леса полностью скрывал передвижение и переговоры людей, создавая иллюзию полнейшего молчания.

Нас заметили, едва мы пересекли линию горизонта, так что приземление Аппы сопровождалось приветственными криками и свистом. Большинство людей не оторвались от своих дел, но некоторые из них собрались в кучки и с интересом разглядывали диковинное животное и не менее диковинных людей. Больше всего внимания досталось конечно Аангу, но не обделили и остальных. Некоторые солдаты подходили к Зуко и вежливо приветствовали его или кланялись, что-то говорили, даже советовались; многие, очевидно, признавали его как потенциального правителя страны Огня. Меня почему-то сторонились, а кое-кто показывал пальцем и громко шушукался. Они все говорили что-то о ведьме и врачевательнице и то и дело произносили мое «другое» имя. Другое, в смысле то, что дала мне Милиэ в стране Земли, кажется, уже целую вечность назад.

Расталкивая развеселившихся солдат, к нам протиснулся Айро. Он выглядел как-то иначе, хотя на первый взгляд в нем ничего не изменилось. Однако воинственная аура как будто окутала его с ног до головы, он больше не выглядел как раздобревший старик, а стал в самом деле походить на генерала, готового рвать глотки за свою страну. Айро протиснулся в стихийно образовавшийся вокруг прибывших нас кружок и растянул губы в приветственной и слегка лукавой улыбке. Он окинул всех по очереди пронзительным сканирующим взглядом, сделал единственный шаг вперед и крепко стиснул Зуко в объятиях. Толпа разразилась свистом и улюлюканьем, парень покраснел, но его дядя даже не дернулся на попытки племянника вырваться. Он только дождался, когда Зуко похлопает его по спине, смущенно принимая объятие, отодвинул его от себя, крепко схватив за плечи, и заглянул в лицо. Что-то там для себя найдя, старик довольно усмехнулся и в мгновение ока стиснул в медвежьей хватке уже меня.

— Я рад, что вы в порядке, дети мои, — торжественно изрек он и отступил на шаг назад, снова оглядывая всю нашу разношерстную компанию.

Аанг и Сокка удостоились рукопожатия, а девочек Айро потрепал по волосам, при этом каждому он с интересом заглядывал в глаза и каждый раз удовлетворенно кивал самому себе, что-то неразборчиво бурча под нос. С задних рядов неожиданно зашушукались, загомонили, и постепенно приближающийся шум быстро наполнил сладкий лесной воздух. Толпа расступилась, пропуская светловолосую женщину, и почтительно затихла под взглядом ее темно-зеленых глаз. Милиэ почти не изменилась с нашей последней встречи, разве что цепкий взгляд стал еще темней, почти совсем черным, как стена леса глубокой ночью. Волосы ее были собраны в неаккуратный хвост, из которого здесь и там вылезали непослушные пряди; длинные, все в мозолях пальцы походили на узловатые корни вековых деревьев, и вся ее статная фигура напоминала скорее сказочную дриаду, чем обыкновенного человека. За ее спиной, словно верный слуга, шел привычно молчаливый Сай, еще более прямой и длинный, чем женщина. Вместе они создавали невероятную сказочную картину, словно бы были созданными самой природой существами, ступающими на землю наравне с людьми.

— Итак, — протянула Милиэ сурово и уперла руки в боки, — кто первый обниматься?

Наваждение разлетелось с треском, и Милиэ, мгновение назад казавшаяся возвышенной величественной дриадой, стала обычной женщиной. Слегка растрепанной, работящей, чуточку суровой, но совершенно обычной. Сай за ее спиной кивнул, сверкнул едва выглядывающими из-под длинной челки глазами и улыбнулся. Я выдохнула, только заметив, что все это время не дышала, и рванула вперед, погружаясь в мягкие, по-матерински нежные и заботливые объятия. Милиэ хихикнула, погладила меня по волосам и облегченно выдохнула, словно тоже задерживала дыхание.

Вечером мы все (в смысле все знакомые) собрались вокруг костра для обсуждения плана дальнейших действий. Знакомых оказалось много, так что круг был не то чтобы кругом, все расселись кто где, но говорили строго по очереди. Здесь были мы, только прилетевшие, компания во главе с отцом Сокки и Катары, улетевшая из пещер на дирижабле, Милиэ и Айро. Возглавлял сборище, конечно, последний, и за ним же было решающее слово, которое не касалось разве что Аанга, которому предоставили полную свободу действий. К тому же было уже давно решено, что Аватар лично занимается обезвреживанием Озая любыми методами.

— Я хочу пойти с Аангом, — заявила Катара, — если ему понадобится помощь…

— Нет, — резко оборвал ее мальчик, — я пойду один, Катара. Это моя битва.

— Какая ирония, — хмыкнула Милиэ, — это твоя битва, но не твоя война.

— Почему вы так считаете? — стушевался Аанг.

Он заметно ссутулился, поник и стал говорить совсем тихо. Женщина снова хмыкнула, скривилась, окинув нас всех долгим взглядом, и возвела глаза к темному, полному ярких звезд небу. Все взгляды обратились к Милиэ, которая, словно не замечая повышенного внимания, продолжала всматриваться в темноту над головой.

— Тебя втянули в войну без спросу, разве нет? — выдохнула она. — И, если быть честными, мы справились бы и без тебя. Нашелся бы кто-нибудь другой, одолевший Озая. Нашелся бы кто-нибудь другой…

Милиэ резко замолчала, рывком села и застыла, не издавая больше не звука. Так, в полнейшей тишине, нарушаемой только скудными звуками ночного леса, мы сидели следующие несколько минут, пока За Рун не хлопнул себя по колену и не выругался:

— Честно говоря, мне претит, что в этом должны участвовать дети, — выплюнул он, морщась.

— Эй, я вообще-то воин! — не согласилась с ним Суюки.

Девушка покраснела и вскочила, но опустилась обратно под тяжелым взглядом черных глаз старика.

— Воин! Тебе шестнадцать-то есть, воин? — не дождавшись ответа от девушки, он кивнул. — Вот видите, сборище детишек, лезущих на рожон! Что по-вашему будет, если все вы, те, кто должен вести мир дальше, поляжете в этой бестолковой войне?

Зор захихикал, словно все сказанное к нему не относилось, но получил от сидящего рядом Цуи смачную затрещину и затих. Снова повисла тишина, только огонь потрескивал, извивался, взметался пламенными всполохами в воздух и оседал на земле серым пеплом. Все мы знали, что сказанное За Руном — чистая правда, но также все знали, что эта правда уже никого не остановит. Эта война засела слишком глубоко, коснулась каждого, сидящего здесь, оставила уродливые выжженные шрамы под кожей. Слишком поздно отступать, слишком поздно делать вид, что нас это не касается, слишком поздно прятаться за чужими спинами.

— Я хотел сбежать, — разорвал вязкую тишину Аанг, — в самом начале, когда только очнулся, я только и думал о том, что меня это не касается. Я очень хотел сбежать, спрятаться, скрыться от всего, от целого мира. Но я же Аватар, — он нервно хихикнул, — пусть даже и последний. Я по природе своей не могу отмахнуться от людей.

— Но вместе с тем ты ребенок, — мягко возразил Айро, — пусть мудрый и сильный, но ребенок. А детям не место на войне.

Он бросил быстрый взгляд, полный боли и сожаления, на Зуко. Айро сожалел, что не защитил, что не сберег, что показал любимому племяннику кровавый лик. Зуко ответил ему улыбкой, заглянул в глаза своими пронзительными золотыми глазами, словно выражал благодарность и смирение.

— Кхем, — громко кашлянул в кулак Хакода, отец Сокки с Катарой, — так насчет плана…

Мирная ночь мерцала звездами, подмигивала с высоты, укутывала теплым сиянием и бархатом тьмы, убаюкивала пением ночных птиц и стрекотом насекомых. Ночь была такая же, как и всегда, она как будто показывала, что ничего не изменится, победим мы или проиграем. Потому что мир не рухнет в одночасье, а магия рано или поздно все расставит на свои места.

Все вокруг полыхало. Деревья были покрыты черной сажей, тут и там свисали обугленные ветви, некогда полный природных звуков лес превратился в мертвенно тихое кладбище. Медленно выкатывающееся из-за горизонта солнце освещало обугленную пустошь и облаченную в алые доспехи армию. Небо было покрыто черными дирижаблями, с которых вниз срывались ослепительные потоки пламени, выжигающие дотла все, чего касались. Вокруг меня не было ни единой живой души, зато за моей спиной раскинулось одно из многочисленных небольших приграничных поселений страны Земли. За моей спиной были люди и передо мной были люди, но одни из них нуждались в защите, а другие сеяли хаос и разрушение. Дирижабли летели достаточно низко, чтобы я могла взобраться на них с земли, и достаточно медленно, чтобы я успела остановить их все. Я не собиралась пускать вперед ни одного воина Огня, верного Озаю.

Мы опоздали, кажется, всего на мгновение, но успели потерять слишком многое. Комета прилетела раньше, Озай начал действовать, воплощать в жизнь свои безумные планы. Было уже слишком поздно, когда я заметила трепещущее в груди ощущение приближающейся невероятной силы. Почти в то же мгновение лес накрыла волна бушующего пламени, смела все без остатка. Основные наши силы выступили, но они только покинули лес, а огненные безумцы уже атаковали, слепо глядя вперед на пожирающие мир всполохи. Аанг исчез тут же, Зуко и Катара улетели во дворец, и все остальные тоже поспешили занять свои позиции. Тоф отправилась сдерживать натиск пеших солдат, Сокка и Суюки — устраивать диверсии и засады. У меня не было определенного места, так что я, можно сказать, слонялась по округе, преследуя дирижабли, и не давала им нападать на мирных жителей. То и дело я пересекалась с тем или иным отрядом, и тогда мы временно объединялись.

Ночь, полная огня, длилась бесконечно долго, но вот наконец забрезжил рассвет, солнце поднялось над горизонтом, даруя своим детям еще больше силы, и натиск врага усилился, также как частично усилилась и наша оборона.

Сила клокотала в груди, пламя, неистовое и яростное, рвалось наружу, грозило сжечь меня изнутри, поглотить своим неукротимым ревом, подмять, завладеть моим телом и подчинить разум. Сила сводила с ума, и я едва могла устоять на ногах, обливаясь потом с ног до головы. Дирижабли в небе превратились в назойливых мошек, мельтешащих перед глазами, и пламя, гадко усмехнувшись внутри, предложило разом избавиться от них. Пламя забурлило, облизнулось, сорвалось с ладоней красно-оранжевым вихрем, взвилось в воздух, подхватываемое и раздуваемое потоками ветра, затрещало, обхватывая языками-руками черноту дирижаблей, и сыто завыло, опрокидывая летающие машины как крохотные песчинки в твердую обгоревшую землю. Пламя внутри хохотало, играло струнами души, дергало за ниточки подобно кукловоду и развлекалось-развлекалось-развлекалось, поглощая врагов одного за другим.

Комета приближалась все ближе, захватывала рассудок, порабощала разум, повелевала моими руками и растягивала мои губы в безумной улыбке. Я не была уверена, осталось ли в этом огненном големе что-то от настоящей меня, кроме бестолковой оболочки, лопающейся уродливыми жжеными ранами от переизбытка силы. Перед глазами у меня расстелилась кроваво-алая пелена, я не видела перед собой ничего, кроме бушующего внутри пламени, и, честно говоря, мне было чертовски страшно. Оно было чем-то противоестественным, лишним, ненастоящим, разрушающим самую мою суть. Пламя жгло все на своем пути и начинало прямо с меня.

На меня словно вылили ушат ледяной воды. Холод пробрал до костей, залился под одежду и как будто под кожу, отрезвил мысли и привел в чувства. Пелена перед глазами постепенно растаяла, пламя внутри почти погасло, оставляя вместо себя тлеющие угли, готовые в любой момент разгореться снова. Я тряхнула волосами, неожиданно короткими, едва прикрывающими уши, и сбилась с шага, заданного незваным вторым «я».

Вокруг по-прежнему не было ничего, кроме выжженных стволов деревьев и завывающего ветра, но теперь не было и поселения за спиной, и дирижаблей в небе, была только я, совершенно нагая, и черная сажа, покрывающая все, куда ни глянь. Волосы оплавленными концами щекотали щеки, угли, бывшие некогда травой, хрустели под ногами, а я совершенно не знала, куда идти. Вокруг не было ни одного ориентира, вдалеке не виднелось ни одной вспышки, и ни один дирижабль не проплывал вверху. Пламя в животе недовольно колыхнулось, разгораясь чуточку ярче, и по телу прошла горячая волна жара, согревающего каждую клеточку тела. Солнце висело высоко, хохотало с небес, раззадоривало тлеющее пламя. Где-то дальше, за Солнцем, мимо пролетела комета. Сейчас она как раз поравнялась со светилом, я ощущала ее нестерпимый жар кожей, стекающей плавленым маслом к ногам.

Магия бунтовала, протестовала против возвышения огненной стихии, неистовствовала и волнами сталкивалась сама с собой. У меня в голове шумело, тело как будто разрывало на части, но ноги продолжали упрямо идти вперед, словно там было что-то, что могло хотя бы на мгновение снять напряжение плещущейся силы. Магия колыхалась, становилась почти физически ощутимой, давила снаружи и изнутри, вела за собой следом и закрывала глаза ласковыми руками. Я почти отключилась, когда угли под ногами неожиданно стали влажной мягкой травой, а в лицо подул запах не гари, а свежести. Ноги подкосились, и я рухнула на землю, с наслаждением зарываясь пальцами в сочную траву и вдыхая аромат нагретой солнцем древесной коры и мелких лесных цветов.

В небе громыхнуло, я перевернулась на спину, вгляделась в бело-голубую высь и с ощутимым на кончиках пальцев раздражением заметила очередную громаду чернеющего округлыми боками дирижабля. Пламя, подогреваемое кометой и солнцем, снова затрепетало в груди, разгорелось, сорвалось с напряженных ладоней и, к моему удивлению, достало до виднеющейся песчинкой корзины. Черный овал в небе накренился, вспыхнул как спичка и, оставляя за собой полосу серого едкого дыма, устремился вниз. Взрыв прогремел совсем рядом, меня обдало горячим паром, зашелестели встревоженно листья. Обеспокоенные голоса послышались неподалеку, зашуршали ветви под ногами, и через мгновение из-за куста выглянула Милиэ. Женщина смотрела на меня пару долгих секунд, потом ахнула, всплеснула руками и бросилась вперед, на ходу крича Саю, маячившему за ее спиной:

— Принеси воду и полотенце и захвати какую-нибудь одежду, живо!

Взъерошенная макушка исчезла, Милиэ склонилась надо мной, обеспокоенно вглядываясь в лицо, но больше ничего не говорила. Она только тяжело вздохнула, усаживаясь рядом, и запустила мозолистые пальцы в светлые растрепанные волосы.

— И как тебя угораздило? — спустя пару минут молчания, наконец тихо изрекла женщина.

Милиэ не уточняла, что именно угораздило, и больше не смотрела на меня, вместо этого вперившись темными глазами в пустоту перед собой. Я поежилась, впервые осознав дискомфорт от полной наготы, и села, подтягивая колени к груди.

— Это все комета и Солнце, — нервно хохотнула я, понимая абсурдность своего оправдания.

Милиэ снова глубоко вздохнула, потерла ладони и неожиданно шлепнула меня по лбу. Я дернулась, ойкнув, и потерла пострадавшее место ладонью, удостаивая женщину лишь злобным зырком. К тому времени вернулся Сай с ведром воды и стопкой одежды. При нем ссориться не хотелось, так что я погасила вспыхнувшую было обиду и хохотнула. Милиэ совершенно неожиданно расцвела с появлением мужчины, подорвалась с места и премило улыбнулась, принимая вещи. Сай кивнул, как всегда немногословный, приветливо улыбнулся мне и снова скрылся среди деревьев.

— А тебя как угораздило? — спросила я, наблюдая за переменами женщины.

Она снова стала самой собой, серьезной и уверенной, подхватила воду, выудила из стопки небольшое полотенце и так яростно окунула его в ведро, что меня окатило холодными брызгами. Недовольно пыхтя, Милиэ двинулась ко мне с угрожающей улыбкой, расцветшей на бледном лице, и я дернулась, отступая и примирительно поднимая руки. На что женщина только цыкнула, дернула меня на себя и принялась стирать с моего тела грязь и сажу. Ее движения оказались неожиданно мягкими и осторожными, разъяренная гримаса пропала с лица, а ее место занял легкий румянец, покрывший щеки. В какой-то момент полотенце зажило собственной жизнью, без посторонней помощи заскользило по телу, а Милиэ отстранилась и опустила голову, пряча зардевшееся лицо за волосами.

— Да вот прицепился и никак не отцепляется, — все еще краснея, буркнула она, — сколько я его ни прогоняла, все равно рядом крутится.

Я уже натягивала одежду, а беспокойное полотенце все металось вокруг, словно показывая состояние нынешней хозяйки. Будто почувствовав, что сейчас самое время, из кустов вынырнул Сай, снова кивнул мне, смерил Милиэ долгим пронзительным взглядом и жестом позвал за собой. Я была почти уверена, что он слышал наш краткий диалог, но не выказал ни единого признака осведомленности. Хотя это же Сай, по нему вообще сложно понять, что он на самом деле думает или чувствует.

Мы прошли узкую лесополосу насквозь и вышли к внушительному лагерю. Тут и там сновали солдаты, едва ли отличимые от солдат Озая, что-то кричали, переговаривались, стоя у раскинутых палаток-шатров, носили раненых и оказывали помощь. Около одного из шатров я заметила фигуру Айро, беседующего с Тоф, и, кивнув Милиэ, направилась туда. Женщина же вместе с Саем поспешила к пострадавшим и вскоре скрылась за рядами палаток.

Стоило мне немного приблизиться, Тоф замерла, как хищник, заметивший добычу, крутанулась на пятках, в одно мгновение оказалась рядом и повисла на мне как обезьянка. Девчонка захихикала, сжав объятия так, что мои бедные ребра захрустели, и, не разжимая рук, спиной вперед пошагала обратно к Айро.

— Почему вы здесь? — задала я интересующий меня вопрос. — Что с нападением?

Айро нахмурился, потер подбородок и взмахом руки пригласил меня внутрь шатра, возле которого мы стояли. Я толкнула Тоф, и мы вместе, все еще не расцепляясь, вошли вслед за учителем. Внутри не было ничего, кроме подушек и деревянного подноса с чайником, полным дымящегося чая, и несколькими чашками. Мы расселись друг напротив друга; для этого мне пришлось потянуть Тоф вниз и почти как ребенка усадить ее себе на колени. По-другому бандитка сидеть отказалась, и я громко возмущенно фыркнула, тыкая пальцем ей под ребра. Сделав пару больших глотков, Айро начал разговор, отрывая нас от молчаливой девчоночьей битвы:

— Некоторые маги огня начали сходить с ума, когда солнце прошло половину пути до зенита, — он отхлебнул еще чая и нахмурился, — как с нашей, так и с вражеской стороны.

Я серьезно кивнула, почему-то не желая признаваться, что тоже потеряла контроль над собой. Тоф заерзала, наконец-то уселась нормально и тоже потянулась за чашкой; при этом она одной рукой все еще цеплялась за мою штанину.

— Они стали нападать на всех подряд без разбору, — угрюмо подтвердила бандитка.

— Я предполагаю, что в этот момент комета пролетала как раз мимо Солнца, — Айро поднес чашку к губам, но так и застыл, разглядывая зеленоватую гладь. — Я решил временно отступить и перегруппироваться, тем более что большинство дирижаблей мы разбили.

— Воины этого придурка начали драться между собой, — вновь вставила свои пять копеек Тоф, притопывая пяткой.

Она всегда так делала, когда нервничала или была с чем-то не согласна, но теперь ее потопывания содрогали землю под ногами. Вода в чашке пошла кругами от сильной вибрации, а Тоф как будто не замечала, что творит. Я выхватила из ее рук чай и стукнула ее ногой по голени. Землетрясение прекратилось, спустя почти минуту девочка ойкнула и скривилась, забрала у меня свою чашку и одним махом ее осушила. Айро, продолжавший смотреть в никуда, дернулся, моргнул и улыбнулся, окинув нас по-отечески заботливым взглядом.

— Сейчас уже все наши товарищи смогли прийти в себя, — удовлетворенно кивнул он и отставил пустую чашку.

— Значит и враги тоже? — уловила я суть. — И скоро снова нападут?

Айро тяжело вздохнул, словно одна мысль о войне была ему неприятна, снова потер подбородок и крякнул, поднимаясь. Я вскочила следом, за мной встала и Тоф, и мы все вместе вышли наружу. Солнце, только недавно светившее над головой, медленно клонилось к закату, тем не менее не обещая упадок сил магов огня. Комета все еще не пролетела мимо, она все еще наделяла силами, вливала в тело непривычную мощь и грозилась рано или поздно снова подчинить рассудок.

— Прошло уже столько времени, а мы еще не получили вестей от Аанга, Зуко и Катары, — неожиданно всхлипнула Тоф, снова изо всех сил цепляясь за меня.

Я погладила девочку по голове, но не нашла слов, чтобы успокоить ее. Несмотря на свой колючий характер, Тоф искренне волновалась за всех, кому рискнула хоть капельку довериться. Но, не желая показывать свои слабости, бандитка тряхнула головой, кулаком утерла выступившие на глазах слезы, отцепилась от меня и гордо зашагала вперед. Я как раз заметила в том направлении Сокку и Суюки, снующих в поисках того, куда бы еще влезть, так что направилась следом. Тоф как раз поравнялась с парочкой и принялась выливать на Сокку свое негодование, то есть она, девчонка младше него на три года, отчитывала парня как мальчишку. При этом на маленького ребенка больше походила она сама, топающая ногами и размахивающая руками. Суюки рядом посмеивалась, но влезать не спешила, сполна наслаждаясь зрелищем смущенного бойфренда. Я встала неподалеку, перемигнувшись с подругой, и устремила свой взор прочь от развлекающихся друзей.

Солнце постепенно садилось, заполняя мир темными красками, но тем не менее сила пламени в крови не гасла, как происходило обычно, а только росла из-за все приближающейся кометы. Еще немного, и она полностью возьмет на себя влияние на огненных магов, перестанет бороться с Солнцем и подарит чистую, доселе неизведанную мощь. Солдаты Озая наверняка начнут наступление с темнотой, и в таком случае нам следовало бы выступить как можно скорее, чтобы в этот раз получить преимущество благодаря внезапности.

Разгорающийся спор прервал звук горна, оповещающий, что мы снова не успели. Из леса, в котором я столкнулась с Милиэ, строем выходили солдаты. Они чеканили шаг, отчего латы так гремели, что их заметили бы и без предупреждения. Солдаты забегали, невдалеке отдавал приказы Айро, а Солнце опускалось все ниже и ниже, окончательно погружая мир во мрак.

Вспыхнули пламенем наконечники стрел, сорвались с ладоней огненные вихри, первые ряды сделали синхронный шаг вперед, и в нас полетела огненная волна. Всего миг, я не успела даже подумать, как уже стояла перед вражеским войском, раскинув руки в стороны, готовая принять любой натиск. За моей спиной выросла каменная стена, пламя отразилось от нее, повинуясь легким движениям запястий, собралось в огромный пылающий шар и полетело обратно, разбивая строй. Справа и слева от меня выстроилась колонна магов огня, повелители земли атаковали со стены, оттуда же летел шквал стрел. Мы были окружены, вражеская армия вытянулась в кольцо, но никто не чувствовал себя загнанным в угол. Нас было меньше, среди нас были раненые, но каждый чувствовал уверенность, что сможет справиться с любым препятствием.

Рядом со мной мелькнули Зор и Цуи, первый успел еще и отвесить шутовской поклон, отбивая новый натиск врага. Тоф со стены командовала магами земли, и почва черными провалами разверзалась под облаченными в черно-алое солдатами, поглощала их в своей глубине и снова смыкалась в ровное полотно. Огонь ревел внутри и снаружи, рвался с пальцев, клокотал в груди, и я испытывала невероятное удовлетворение от собственной силы. Я забыла, что владею и другими стихиями, погрузилась в пламя с головой, встречала и направляла атаки, сама, кажется, была пламенем, разлившимся по полю боя тонким слоем, поглотившим землю и рвущимся в небеса.

Вражеские полки таяли на глазах, а меня захватил такой азарт, что я била и била, пробираясь вперед, пока враги совсем не иссякли. Тогда я застыла на месте, объятая пламенем, заозиралась по сторонам в поисках хоть кого-нибудь. Хищная улыбка сама лезла на лицо, растягивала рот в уродливой гримасе, и я никак не могла справиться с обуревавшими меня эмоциями. Сила рвалась наружу, выплескивалась с потоками пламени, заживо сжигала все, до чего я могла дотянуться.

Белоснежная вспышка разрезала черные небеса, осветила ночную землю, потерялась в вышине, зазмеилась, разделяясь на несколько частей, окрасилась в алый и погасла, оставляя в воздухе оседающие пеплом разноцветные искры. Время на мгновение остановилось, заглядевшись, а потом вздрогнуло и побежало, словно догоняя упущенные секунды. Пламя вокруг меня погасло, вместо него навалилась огромная усталость, придавила за плечи к земле, сжала внутренности в кулаке. Я закашлялась, падая на землю, снова черную от бесконечной сажи, провела по ней рукой, откапывая темную траву, и зарылась в нее обожженными пальцами.

Все закончилось. Эта вспышка, я уверена, была сигналом от Аанга, что он справился, он победил, а значит мы все победили. Вокруг больше не было врагов, только охающие союзники и снующие туда-сюда в поисках раненых лекари. Грандиозная битва закончилась в одно мгновение, оставив после себя обугленное горькое послевкусие, комета постепенно отдалялась, и вместе с ней уходили токсичные, порабощающие разум силы. Я тряхнула головой, вглядываясь в полное звезд небо и, кажется, увидела ту самую, стремительно летящую. Хихикнула, падая на спину, и прикрыла воспаленные глаза.

Деревья тихо шелестели листьями, люди ходили вокруг, но ничто не могло нарушить неожиданно нахлынувшее умиротворение. Страх и ярость оставили меня, их место заняли спокойствие и немного волнение, отдающиеся покалыванием в висках и ознобом, проходящим по позвоночнику.

Кто-то остановился совсем рядом, навис сверху недостижимой скалой, пошуршал травой и пеплом и склонился, опалив дыханием щеку.

— Пойдем, принцесса, — прошептал Сай, — ты хорошо постаралась, теперь пора отдыхать.

Меня подняли на руки и куда-то понесли, но я совсем не обращала внимания, убаюканная легким покачиванием и тихим шорохом травы под ногами. Война, все еще бушующая в висках, неожиданно закончилась, тишина окутала мир, ласково погладила своих детей, убаюкала и пообещала, что дальше все будет хорошо.