Спастись от Гермионы Грейнджер (джен)

Когда я открыл глаза, в комнате ещё стоял полумрак. Сквозь оконные витражи слабо пробивались первые лучи солнца. По потолку тянулись серые тени, в воздухе пахло чем-то тёплым и домашним. От этого было ощущение покоя и уюта. Я повернул голову направо. Уизли завернулась в одеяло, полностью стащив его с нас, и теперь наружу торчала только её головка. Несколько бронзовых прядей прилипли ко лбу, широкое открытое лицо с редкими веснушками улыбалось мне (я хотел думать, что она улыбается мне), длинные завившиеся ресницы чуть подрагивали, когда она делала очередной неглубокий вдох, иногда едва заметно шевеля во сне губами. Красивая… Не моя. Пускай она будет счастлива. Надо его поскорей вернуть.

Я глянул в другую сторону. Васька лежала на животе, отвернувшись и поджав под себя руки, и прикольно посапывала. Рядом на табурете сидел Дин Томас и пялился на её ноги.

— Глаза не сломай! — прошипел я, стараясь не разбудить девчонок.

Тот вздрогнул и встрепенулся.

— О! Гарри, ты…

— Тсс-с! — я поднял руку, указав на одну, потом на вторую, и прижал палец к губам.

Дин закивал, соглашаясь. Откуда-то из глубины комнаты выплыла Парвати. Она бесшумно приблизилась к Томасу и встала позади, опершись локтями ему на плечи.

— Очнулся? — шепнула она мне, кивнув.

— Вы что здесь делаете? — я как будто произнёс это без звука, одними губами.

— Дежурим. По очереди. Они, — она показала на девчонок, — с полчаса как уснули, а так всю ночь… И остальные тоже. Здесь вообще все… Джинни сказала, что с рассветом у тебя всё пройдёт. Ты в порядке? Точно?

Я кивнул.

— Ну тогда мы спать, — она потрепала Дина по голове и чмокнула в макушку. — Пошли!

— Стой! — я остановил её. — Помоги мне встать, чтобы не разбудить их.

Парвати поняла, достала волшебную палочку и взмахнула, шепнув заклинание. Я приподнялся, стараясь не шуметь, и, перебравшись через Васемону, ступил на пол. «Мои» даже не пошевелились. Хорошо.

О том, что означает брошенная Парвати фраза «Здесь вообще все», я понял, когда вошёл в гриффиндорскую гостиную. На многочисленных креслах и диванах разместились люди. Откинувшись на спинку и запрокинув голову, отчего у него открылся рот, на диване развалился Долгопупс. Ханна Эббот спала, положив голову ему на колени. На соседнем диванчике на груди у Фреда Уизли распласталась Падма Патил. Симус кемарил в кресле. Джордж храпел в дальнем углу, отвернувшись к стене. На диване, повёрнутом к камину и, соответственно, спинкой к центру комнаты, слышалась какая-то возня. На секунду вверх взмыла вихрастая рыжая башка, и Рон, прищурившись, обвёл комнату мутным взглядом. Меня он, кажется, не заметил. Вернулся, значит? Интересно, а кто это с ним? «Иди ко мне», — шепнул нежный голосок, и тонкая девичья ручка обвила его шею, увлекая вниз. Ага, ясно. Лаванда. Стараясь не создавать шума, я продвинулся к портрету Полной дамы и, произнеся пароль, выскользнул в коридор.

К собственному удивлению, опасения Васемоны, касающиеся моего состояния, на поверку оказались напрасными. Сегодняшняя ночь прошла не хуже предыдущей. А в чём-то даже и лучше: мне не снились кошмары, не было жуткой боли и тошноты; я просто, как в чёрный колодец, провалился в сон без сновидений, да так и проспал до самого утра. Что послужило причиной подобного эффекта, было неясно. Возможно, сказался приём лекарств, оставленных Дафной, а может, я просто начал привыкать к «магической нагрузке»? Но, так или иначе, здоровье моё вроде как сильно не пошатнулось. Вот только сейчас в туалете кое-что происходило… Вы понимаете, о чём я. Организм чистился, в общем.

Гигиенические процедуры затянулись почти на три четверти часа, и к моему возвращению в гостиную Гриффиндора вся компания была уже на ногах. Невилл заметил мой приход первым и, взмахнув рукой, громко поприветствовал. Все, кто были в гостиной, обернулись и уставились на меня, как на привидение. Кто-то смотрел растерянно, кто-то сочувственно, а кто-то, как мне показалось, даже разочарованно. Вот интересно, что же не так? В молчании прошла минута. Наконец я не выдержал:

— Вы что, покойника увидели? Что происходит?

— Неважно выглядишь, Гарри, — протянул Долгопупс.

Я пожал плечами. Это всё, что они хотят сказать?

— Г-Гарри, — неуверенно начала Падма Патил, — а это правда?

Сейчас она сидела на том самом диванчике, где совсем недавно отдыхала на груди у Фреда. Самого же старшего близнеца нигде не было видно. Я огляделся. Никого из Уизли вообще не было в комнате: все они куда-то пропали. Зато появилась Васемона. Друг стоял у прохода к мужским спальням и недовольно морщился.

— Что «правда»? — переспросил я у Падмы.

— Ну, то, что ты лишился магии? — она, казалось, смутилась от собственных слов.

Ах, так вот что их интересует. Вот почему они здесь. Прождали всю ночь только для того, чтобы узнать, стал ли Поттер сквибом или ещё способен что-то делать и вести за собой? Ну, ребят можно понять: я же для них вроде как лидер (хоть сам никогда и не претендовал на эту роль), а значит, обязан быть самым сильным.

Я достал палочку. Что там говорила Дафна? Что сейчас ни на что не способен? Что как ребёнок? А колдовать мне нельзя, иначе умру? Да к чёрту Дафну с её знаниями! А может, получится? Мне вдруг так захотелось, чтобы получилось… Я вспомнил сегодняшнее утро и улыбающееся лицо спящей Уизлетты, повёрнутое в мою сторону.

— Экспекто патронум!

Серебристый олень проскакал по комнате, отталкиваясь копытами прямо от воздуха и задевая вмиг повеселевших зрителей. Со всех сторон посыпались одобрительные возгласы. Я зашагал к Васемоне.

— Гарри, постой, — мне перекрыл дорогу Финниган.

— Чего?

— Я… — он сглотнул, а потом выпалил на одном дыхании, глядя прямо мне в глаза. — Я был несправедлив к тебе. Извини.

— Ладно, проехали, — я хлопнул его по плечу и двинулся дальше.

— Не ходи туда, — остановила меня Васька, когда я попытался пройти мимо неё, направляясь в нашу спальню.

— А что такое? — я искренне удивился.

— У рыжих семейный совет. Там близнецы, Джинни и Рон. Его Лаванда вчера расколдовала. Случайно. Сама, мы её не просили. Просто она, оказывается, всё ещё в него влюблена. Вот и навестила в больничном крыле. И поцеловала… Хреново это.

— Да нет, нормально, — я отмахнулся. — Когда-то ведь он должен был вернуться. А совет, я так понимаю, из-за нашего тройничка? Они тебя что, выгнали?

— Нет. Просто Джинни попросила. Сказала, что ей самой проще будет объясняться.

«Ну ни фига себе «проще»! Да они же её сейчас снова до истерики доведут! А то и до чего похуже. Нет, одну её с братьями оставлять нельзя!» Я обогнул Васемону и решительно шагнул к двери…

— …жаем твой выбор, — войдя, я услышал только окончание фразы. Джинни сидела в нашей постели, обхватив колени руками, и тихонько всхлипывала. Рядом, на краю кровати, устроился Фред. Он обнимал сестру за плечи и что-то втолковывал ей рассудительным и спокойным тоном. Джордж развалился на диванчике, закинув ногу на ногу, и покручивал между пальцами волшебную палочку. Рон сидел на табурете посреди комнаты, низко опустив голову. Моё появление не вызвало у братьев какой-либо серьёзной реакции. Джордж лишь косо усмехнулся, скользнув по мне взглядом, и снова обернулся к сестре. Рон на мгновение поднял голову и посмотрел равнодушно, без всякого выражения. Фред коротко взглянул на меня, но тут же вновь склонился к Джинни и продолжил, беря её за руку:

— А если кто-нибудь ещё раз посмеет тявкнуть о том, что ты позоришь семью, так ты не верь, — тут он оглянулся на Рона. Под тяжёлым взглядом старшего брата тот втянул голову в плечи и стал похож на побитого щенка. — И сразу скажи нам. Договорились?

В ответ Джинни закивала, громко шмыгая носом, и стиснула держащую её руку.

— Спасибо.

— Ну вот и всё ясно. Фред, пошли отсюда, — Джордж подвёл итог разговору, легко поднялся и двинулся к выходу танцующей походкой, да ещё и насвистывая себе под нос какую-то весёлую мелодию. Поравнявшись со мной, он остановился, пропуская братьев. Рон прошёл молча, глядя себе под ноги. Фред тоже не проронил ни слова, только посмотрел прямо мне в глаза и шевельнул бровями: мол, вот так-то. Я ещё никогда не видел его таким серьёзным… Перед тем как исчезнуть, Джордж дружески похлопал меня по плечу:

— Не забывай, о чём тебя предупреждали, Гарри.

Дверь за ними закрылась. Прошла уже пара минут, а я ещё стоял у входа, не решаясь что-либо предпринять. Джинни по-прежнему сидела на кровати и похлипывала. Потом резко вскочила и бросилась к выходу. Я успел схватить её за руку, когда она уже открывала дверь. Она обернулась и замерла, растерянно уставившись на меня. Несколько секунд мы будто играли в гляделки, а потом вдруг её лицо сморщилось, как у ребёнка, готового вот-вот зареветь; она прижалась к моей груди и расплакалась.

— Я такая дура! Такая дура!! Только всё порчу!

Я обхватил её руками, стискивая сильнее, и прильнул губами к макушке.

— Ты ничего не портишь. И ты не дура. Не смей так говорить о себе.

Я принялся гладить её по голове. Хотелось её целовать, но разума хватило для того, чтобы только прижаться щекой, утонуть в мягкой пушистой копне волос и шептать:

— Никогда не говори о себе плохо. Никогда не думай о себе так. Ты лучшая, кого я встречал в жизни. И ты всё делала правильно. От этого всем хорошо…

Вскоре всхлипы прекратились, и она подняла на меня глаза.

— Т-ты вправду… так… думаешь?

Я улыбнулся и, осмелев, коснулся губами её лба.

— Вправду.

Джинни снова уткнулась мне в грудь, но быстро отстранилась, взяла за руку и повела к кровати. Мы уселись на краешек. Она по-прежнему держала мою ладонь, сцепив наши пальцы в замок. Молча внимательно смотрела на них, сжимала и разжимала кисть, как будто изучая что-то или стараясь запомнить…

— А о чём тебя предупреждали? — она наконец отвлеклась от своего занятия.

— Твои братцы обещают меня прибить, если доведу тебя до слёз.

— Хи! — она хохотнула и поглядела на меня. — Они клёвые, правда?

— У тебя самые лучшие братья на свете!

— Эй, молодожёны! — внезапно донёсся тонкий девичий голосок из глубины комнаты. — Хватит вам уже нежничать. Имейте совесть, другим ведь тоже охота!

Мы с Джинни переглянулись и дружно хихикнули. Ну конечно! Ведь здесь Парвати и Дин Томас! И как все могли про них забыть?!

* * *

Новая встреча с братцами Уизли сегодня не входила в мои планы, поэтому я со спокойной совестью прошагал мимо «Волшебных вредилок», направляясь дальше по несильно широкой центральной улице посёлка. Туда, где… Конечно, я немного волновался, предвидя неприятный разговор. Ещё бы! Ведь в последний (и единственный) раз, когда посещал это место, то повёл я себя… прямо скажем, не совсем так, как подобает доброму гостю. А это значило, что и рассчитывать на тёплый приём сейчас было бы верхом наивности.

Я уже миновал «Три метлы», «Сладкое королевство» и свернул в проулок, направляясь к низенькому покосившемуся зданию, над входом которого красовалась вывеска с танцующим гоблином, поглаживающим сосиску, торчащую из его штанов. «Так, только спокойно. Держать себя в руках! Не поддаваться на провокации и не устраивать ссору», — я несколько раз глубоко вздохнул, настраиваясь и успокаивая себя, распахнул дверь и шагнул в сторону, пропуская вперёд свою спутницу.

Внутри всё выглядело так же, как и во время первого моего посещения. Немногочисленные гости, а вернее парочки, разместились в разных углах просторного помещения и общались между собой, не привлекая внимания. Накрашенные ведьмочки кучковались за одним из столов и, судя по всему, вели очень оживлённую беседу, что было видно по их активным позам и энергичной жестикуляции. Впрочем, тишину они всё равно не нарушали: видимо, огородились Заглушающими чарами. Гоблин с вывески находился за барной стойкой и протирал пивные бокалы. «Интересно, а он сменил галстук?» — мелькнула ехидная мыслишка, но я сразу пресёк её: сейчас не время вспоминать прошлые глупости и вновь портить отношения. Сейчас этот носатый сутенёр мне очень нужен. Даже не так: он нужен нам всем! Без него и его шалав весь наш новый план полетит к чёрту. И поэтому договориться с ними сейчас жизненно необходимо, чтобы, наконец, поставить жирную точку во всей этой затянувшейся истории… Подавив в себе неприязнь и внутреннее сопротивление, я направился прямиком к местному распорядителю.

А всё потому, что…

* * *

…После завтрака (который, кстати говоря, проспали почти все старшие гриффиндорцы) мы с Васемоной сидели в гостиной Слизерина и выслушивали соображения Малфоя о том, как можно было бы, по его мнению, подорвать позиции министра в глазах избирателей, а может быть (чем не шутит чёрт?), и вовсе от него избавиться. При благополучном исходе дела этот замысел светил нам прекращением преследования Гермионы и свободой для её родителей. А при неблагополучном — заключением в Азкабан.

Я слушал бледного аристократа и понимал: предложенный план не был придумкой Малфоя. Уж больно многое в нём (ну в плане, то есть) опиралось на детали, знать о которых слизеринец просто не мог.

— Ну что ты так на меня смотришь? — сдалась Васемона, в очередной раз поймав мой напряжённый взгляд. — Ну да, мы с Драко вместе это придумали. По-моему, вполне реальная затея…

— И когда вы только успели?

— Вчера, пока ты в кровати валялся.

Что ж, может быть. Вчера Васемона исчезла после прихода Сириуса и появилась лишь к вечеру. Им вполне могло хватить времени.

Я отвернулся. Затея действительно казалась вполне осуществимой, но вот только… не нравилась она мне. Риск казался слишком большим. Не для меня. О себе сейчас я как раз-таки не волновался, будучи совершенно уверенным, что сыграю положенную мне увертюру без сучка и задоринки. Я боялся за Ваську, который снова решил выступить в роли живца. И настроен он был очень решительно. И никаких моих доводов об опасности подобных действий не принимал.

— Да не переживай ты так, — убеждала меня Васемона. — Никакого риска нет. В нужный момент я просто отойду в сторону, а потом появлюсь. Основная же работа будет на тебе. Если сможешь всё исполнить как надо, то…

— За это не беспокойся, — я лишь отмахнулся. — Вот если Малфой…

— Резонанс и огласку я обеспечу. Остались старые связи. Что бы ни думали себе министерские, но не для всех бывшие Пожиратели — явление зла во плоти, — блондин усмехнулся, но тут же снова стал серьёзным и продолжил. — Но я хотел бы кое-каких гарантий и для себя.

Мы с Васькой переглянулись.

— От нас?

— Да, — Малфой наклонил голову, подтверждая эти слова. — Когда всё закончится, я хочу получить свободу от Непреложного обета.

Я промолчал. Этот вопрос должен решать Васька.

— Справедливо, — подумав минуту, согласился друган. — Так и договоримся.

…Но было в их плане ещё кое-что, что меня тревожило. Ещё одно слабое место, как я считал. Ведь не зря говорится, что то, что знают несколько человек, знает и свинья. А наш замысел (Ну вот, теперь я уже говорю «наш». Смешно) предполагал задействовать кучу народа. И не просто народа, а совершенно посторонних людей, не связанных никакими узами или обещаниями.

— Ну так свяжешь их магической клятвой. Какие проблемы? — Васемона резонно опровергла и этот мой аргумент.

Ну да, она права. Я сдался. Что же, попробуем отыграть такую партию… Ещё одна «вишенка на торте» ждала, когда я, наконец, выразил полное согласие с их доводами.

— В «Фиксмид» один не пойдёшь. Там с тобой и говорить не станут после того, что вы с Пупсом в прошлый раз учудили.

— И как тогда быть?

— Возьмёшь с собой Дафну. И не спорь, пожалуйста, — друг безоговорочно прервал все мои, ещё даже не высказанные возражения. — Это не обсуждается. Она поможет, вот увидишь. Согласен?

Мне ничего не оставалось, как молча кивнуть в ответ.

* * *

…Увидев приближающегося меня, гоблин демонстративно отвернулся.

— Добрый день, — я постарался нарисовать на лице самую вежливую улыбку, на которую только был способен.

— Свободных номеров нет! — огрызнулся гоблин, даже не повернувшись.

Я замер на секунду, соображая, что бы такого сделать, дабы визави заинтересовался и перестал нас игнорировать. Стакан разбить, что ли? Нет, вряд ли это поспособствует налаживанию отношений. А тогда что? Не в смысле, что разбить, а что вообще сделать? Пока я думал, мисс Гринграсс шагнула из-за моей спины и встала перед носатым.

— Минуту внимания, любезный, — это было сказано таким тоном, что я даже вздрогнул от неожиданности. Мысли вылетели из головы, и я во все глаза уставился на свою спутницу.

А посмотреть было на что! Я даже не мог подумать, что простая восемнадцатилетняя школьница, которая недавно строила мне глазки по пьяни, а после стреляла у Гермионы сигареты, может выглядеть вот так! Дафна как будто мгновенно повзрослела на несколько лет, превратившись из подростка-старшеклассницы в солидную даму с непроницаемым выражением лица, гордую и холодную, каких, вероятно, можно встретить на великосветских балах или увидеть на фамильных портретах. Сам я на балах не бывал, да и фамильных портретов не видел, потому и говорю: вероятно. Впрочем, с неё самой сейчас впору было писать картину под названием, ну, скажем, «Королева в борделе». Будь я художником, так точно бы нарисовал!

Однако гоблин, как видно, не разделивший моих эмоций, лишь обвёл её оценивающим взглядом. Потом презрительно посмотрел на меня и повторил, пошло ухмыляясь:

— Вам ведь сказано: свободных номеров нет. И в ближайшие дни не предвидится.

Не произнеся больше ни слова, мисс Гринграсс извлекла из сумочки какой-то конверт с ленточкой и сургучной печатью и положила его на стойку перед содержателем притона.

Гоблин недоверчиво взглянул на неё, потом на конверт, протянул руку и взял письмо; быстро сломал печать и уставился в текст. Его выражение менялось. По мере чтения на физиономии поочерёдно отразились удивление, растерянность, тревога и даже, как мне показалось, на долю секунды мелькнул испуг. А ещё говорят, что гоблины могут держать лицо… Фигня это!

Когда носатик закончил изучение пергамента и снова обратился к Дафне, то олицетворял собой лишь полную и безграничную любезность.

— Прошу прощения у миледи за дерзость. Смею надеяться, что этот неприятный инцидент не повлияет на отношение её милости к скромному служителю интересов Высокого рода и не омрачит время её пребывания в стенах нашего скромного заведения, — с этими словами он продемонстрировал искреннее раскаяние, приложив руку к сердцу и склонившись в почтительном поклоне. Ну ни фига себе!

— Мы бы хотели переговорить с вашими девочками, — не обращая внимания на извороты гоблина, коротко и по-деловому высказала своё намерение слизеринка.

— Разумеется. Всё, что пожелает миледи, — гоблин снова согнул спину, выражая готовность исполнить любое желание «высокой госпожи».

— Инструкции для себя получите через два дня. Ожидайте, — произнеся последнюю фразу, Дафна величаво вздёрнула подбородок и, отвернувшись от застывшего в новом поклоне гоблина, двинулась в глубь заведения. Туда, где за столом по-прежнему о чём-то активно судачили размалёванные шлюшки. Я, само-собой, поспешил за ней.

По пути в дальний угол, где расположились публичные ведьмочки, Дафна целиком сбросила с себя официальный вид и напускную чопорность. Так что когда мы подошли к «жрицам любви», она снова выглядела как нормальный человек. Ну, то есть, как простая девушка: без понтов и снобизма.

Заметив приближение незнакомцев, ведьмочки притихли и с интересом уставились на нас. Знакомая шлюха, копия Молли Уизли, по-видимому, сразу узнала меня и, состроив недовольное лицо, демонстративно отвернулась. Я же искал глазами «Бэллу». То есть девочку — двойника Беллатрисы, которую вместе с «Молли» так по-свински отшил во время своего предыдущего визита (ну, вы помните). Её нигде не было видно, и это мне не нравилось. А что, если она здесь больше не работает? Такой поворот сильно навредил бы нашему плану: ведь именно на участии этой особы и строился основной расчёт.

— Привет, девчонки! — Дафна запросто махнула присутствующим. — Есть предложение неплохо заработать. Кому интересно?

Такое заявление — сразу по делу, без долгих прелюдий — тут же привлекло общее внимание. Даже «тётя Молли» сменила гнев на милость и удосужилась повернуться, чтобы выслушать «интересное предложение». Все замерли в ожидании…

— Ты начнёшь или я? — справилась у меня Дафна.

— Красавицы, — я сразу вступил в разговор, — с вами работает девушка, похожая на Беллатрису Лестрейндж. Она сейчас здесь?

— У-уу, — ведьмы как-то сразу приуныли, видимо, подумав, что весь наш интерес заключается лишь в этой персоне, а им, соответственно, упомянутого заработка не видать. Наконец одна указала рукой в дальний угол зала, где за столом притихла непонятная парочка.

— Вон там сидит. Только теперь она каждый день занята. У неё постоянник вышел по УДО из Азкабана и вот уже пятый вечер тут зависает. Так что вам с ней ничего не обломится. Может, лучше на кого здесь внимание обратите?

Мы с Дафной переглянулись, улыбаясь.

— Конечно, обратим. Никто в обиде не останется, — успокоила желающих заработать Дафна и подтолкнула меня. — Иди к ней, а я объясню дамам, что к чему.

…За дальним столиком, как я разглядел, подойдя ближе, расположилась странная компания. «Беллатриса» сидела, подперев ладонью подбородок, и одаривала томным взглядом неказистого лысенького мужичонку в потрёпанном клетчатом пиджачке, расположившегося напротив. Рядом со столом стоял небритый домашний эльф в набедренной повязке и с колокольчиками в ушах. В руках эльф держал гитару и, отрывисто подёргивая струны, пел неожиданно глубоким красивым баритоном:

Ах Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,

Душа больна, но не заледене-ела.

И в этом виновата только ты:

Нас в Азкабане грели о тебе мечты…

Ну ни хера себе!!! Я обалдел, когда услыхал, что он поёт! Это же Розенбаума песня! Ну, слегка переделанная под местный колорит. И кто же ещё здесь, кроме нас с Васькой, может её знать? Неужто Долохов откинулся? Неприятное предчувствие кольнуло изнутри. Да нет, такого упыря уж точно бы по УДО не освободили… А вдруг?.. Да даже если и так! Не станет он сейчас прилюдно потасовку устраивать. Не в его интересах.

Я сжал в кармане волшебную палочку — так, на всякий случай — и, преодолев возникшую тревогу, приблизился к столу. Увидев рядом незнакомца, эльф сразу замолчал, а мужичонка скользнул по мне испуганным взглядом и вдруг разразился потоком причитаний, граничивших со слёзными мольбами:

— Гарри! Я не при делах! Если ты про ту цепку с кулоном, что у меня та розовая жаба отжала, так я каюсь, мой косяк! Только ж я не знал, что то твоя цацка! А то бы ни в жизнь..! Вот те крест!

Мужичок начал экстренно осеняться святым знамением, накладывая на себя то ли полумесяц, то ли звезду Давида, а я стоял и не понимал, чего это он всполошился? И кто это вообще такой? А я, ну, то есть Поттер, здесь что, ещё и в преступных авторитетах хожу, что передо мной вот так отчитываться надо?

— Флетчер! — донеслось из-за стойки.

Мужичонка оглянулся. Носатый гоблин поманил его пальцем:

— Подойди-ка сюда!

Лысенький сорвался с места и бочком начал продвигаться в сторону барной стойки, одновременно раскланиваясь передо мной:

— Извини, Гарри! Сам понимаешь. Зовут меня… Я мигом.

Так вот кто это такой. Наземникус Флетчер. Какая встреча! Я усмехнулся, провожая взглядом самого известного жулика гарипотного мира, улепётывающего сейчас так, как будто бы ему в штаны насыпали летучего пороха и пытались толкнуть в камин со словами «Аврорат!» Ну и бог с ним. Пусть улепётывает. А я ещё ближе подошёл к «Беллатрисе», шикнув по пути на эльфа: «Съ…бись!». Ушастый испарился.

«Бэлла» глянула на меня исподлобья, криво ухмыльнулась и поступила так, как до неё «тётя Молли». То есть отвернулась, всячески показывая, что такое чмо, как я, недостоин и минуты её драгоценного внимания. Да-а, свои ошибки надо исправлять. Я попытался вспомнить, как вёл себя гоблин, извиняясь перед Дафной, и попробовал повторить его изысканные экзерсисы.

— Я пришёл, чтобы принести извинения милой даме за своё хамское поведение во время нашей последней встречи, — с чувством произнёс я замысловатую фразу и склонился в подобострастном поклоне. Ну ни х..я себе, как я, оказывается, умею!

«Беллатриса» повела бровью, явно удивившись столь галантному обращению, и повернулась, ожидая, чего же я ещё выскажу такого заковыристого. Ну я и начал высказывать:

— Смею поинтересоваться, не сможет ли любезная Беллатриса уделить недостойному школьнику несколько минут своего бесценного времени?

Вот ё… те ..ать! Тут я поймал себя на мысли, что мне совсем не западло говорить такие изощрённые хвалебности… как бы это потолерантнее сформулировать… женщине с низким уровнем социальной ответственности, вот! А что тут такого? Мне даже понравилось!

— Лиза, — вдруг ответила она.

— Что, простите?

— Зовут меня Лиза. Да ты садись уже. Хватит выёживаться, — Бэлла, то есть уже Лиза, замахала рукой, указывая мне на скамью, где только что сидел Флетчер.

— Будем знакомы, — она протянула мне ладонь. Не как для поцелуя, тыльной стороной вверх, а просто как для рукопожатия. Ну и ладно. А я бы и поцеловал, если надо. Что такого-то?

— Да ты не грузись, — продолжала моя новая знакомая. — Я сама тогда была виновата. Не знала, что ты Гарри Поттер. А то бы ни за что не подошла! Я же всё понимаю.

— Да ладно, чего уж ты…

— Брось, — она снова махнула рукой. — Видок у меня ещё тот… Не для правильных мальчиков. Зато клиент прёт. А что, зарабатывать ведь надо. Ну, давай, говори. Чего хотел?

— Так вот, как раз насчёт зарабатывать, — я перегнулся через стол, приблизившись к ней, и негромко начал излагать суть своего предложения…