Между разумом и сердцем (гет)

Вечером в посёлке было волнительно, шумно и тревожно. Большая масса людей сосредоточилась около ворот и забора, за которыми возвышался белый трёхэтажный особняк Роберта Даниловича Грея, построенный по проекту знаменитого американского архитектора. Несмотря на минимальное количество всяческих декоративных элементов, здание выглядело солидно и подчёркивало положение его владельца. Облицовка фасада из белого мрамора, белые колонны, поддерживающие крышу на террасе, большие панорамные окна. Сегодня была редкая возможность многим жителям увидеть особняк во всём его великолепии, ведь обычно ворота закрыты, а над забором возвышается только крыша и маленькое круглое окошко на третьем этаже. Лишь немногим жителям этого посёлка был разрешён доступ на участок и уж тем более в дом. Но сейчас это правило было нарушено, и многие жители пришли посмотреть, что случилось. Наличие нескольких машин с мигалками, среди которых была одна "скорая помощь", вызывало неподдельное любопытство. Что же тут случилось? Почему прошёл слух, что уборщик завода, являющийся братом Роберту Даниловичу, убил его жену? Этот слух пустила Мария Ивановна, вечная сплетница посёлка, её предположение подхватили подружки, а потом слухи понеслись по жителям. И вот теперь здесь, почти на месте преступления, собрались зеваки. Кто-то начал строить предположения, как всё произошло, кто-то даже сказал, что слышал нечеловеческие крики жены, когда Мортис её душил и убивал, кто-то говорил ещё какую-то глупость.

В доме было шумно. Криминалисты работали над извлечением пуль, фотограф делал снимки, а коллега Дмитрия из отдела полиции соседнего городка собирал показания свидетелей. В доме произошло убийство, были свидетели, и Дмитрий один справиться не мог, к тому же он сам явился свидетелем и не смог предотвратить ранение Мортиса. Он бегло рассказал, что случилось, и коллега всё зафиксировал, потом опросил Женю. Надо будет потом приехать в город, дать показания. И, разумеется, разбираться самому в этом деле. Врачи поместили труп женщины со сломанной шеей и простреленной грудиной на каталку и повезли в машину. Женя, дав показания коллеге, посмотрела на Роберта, который стал потихоньку отходить от стресса. Присела около него на корточки и положила руку на его плечо.

— Роберт Данилович, — тихо позвала она мужчину, — вы сможете сейчас ответить на вопросы?

Он молча кивнул. Женя попыталась его расспросить о том, что произошло, но речь мужчины была бессвязной. У него был шок, и его можно понять. Любимая жена погибла от рук брата. Внезапно и жестоко. Как сказать об этом сыну, как разобраться самому? Как жить, зная, что больше никогда не увидит её застенчивую улыбку на лице, не обнимет её? Почему Дмитрий не дал убить эту тварь?

— Дим, мы закончили. Документы пришлю утром. Пулю извлекли из стены и передадим баллистам. Ты сам закончишь?

Дмитрий помассировал виски пальцами руки и посмотрел на своего друга и коллегу. Сказал, что сам во всём разберётся, поблагодарил за помощь и проводил его до машины. Вскоре на участке не осталось никого, и Дмитрий, разогнав соседей и внушив, что за непослушание последует штраф, он найдёт за что оштрафовать, вернулся в дом. Роберт продолжал сидеть на корточках на том же месте, где его оставили, а рядом с ним хлопотала девушка.

— Его надо отправить в пункт, Надежда Викторовна ему поможет. Роберт Данилович, вы передвигаться сможете?

Пока девушка помогала мужчине подняться и спуститься с лестницы, Дмитрий прошелся по комнатам, убедившись, что там никого нет, проводил хозяина за ворота и вернулся в дом, чтобы опечатать входную и запасную двери. Пока идут следственные мероприятия, в дом нельзя будет зайти, и Роберту Даниловичу и его сыну придётся жить где-то в другом месте. Но это не волновало Дмитрия, да даже если бы и волновало, то он ничего не смог бы сделать, ведь закон — один.

Опломбировав двери, Дмитрий последним покинул территорию особняка и направился к себе. Нужно работать.

Позвонила Надежда Викторовна и рассказала о пострадавшем. Мортис был жив, пуля прошла по касательной и даже не задела череп. По крайней мере, рентген показал целостность черепной кости. Пуля из плеча была удалена и теперь сиротливо лежала в металлическом лотке, рядом с зажимом и салфетками. Операция длилась несколько минут, была не сложной, и пациент пока был под наркозом. Завтра можно его перевести в больницу, и там о нём позаботятся.

— А Роберт Данилович не у вас? — спросил Дмитрий, идя по улице и стараясь перепрыгивать или обходить лужи.

— Нет. Мне Женя позвонила и сказала, что он изъявил желание переночевать на заводе в своем кабинете.

— Его право, — хмыкнул Дмитрий и попрощался с женщиной.

Дождь не прекращался, погода была отвратительная, и мужчина, убрав телефон в карман куртки, побрёл дальше, раздумывая о планах действий.

— Дима, — окликнула его Анна Яновна, и он остановился и повернул голову к дому. — Мне Маша сказала, что Мортис убил жену Роберта Даниловича и сам застрелился, ранив брата.

— Ей язык надо оторвать, — фыркнул мужчина, — и оштрафовать за введение в заблуждение. И вас могу оштрафовать, если не прекратите верить всяким бредням сумасшедшей старухи.

Наверное, это всё можно было списать на нервы, алкоголь, отсутствие сна и еды, а также сильную головную боль. Обычно всегда сдержанный мужчина, не поддающийся на провокации, сейчас готов был сорваться. Иногда, конечно, он срывался, все-таки он был человеком, но вот не позволял себе оскорбительные высказывания в адрес людей. Поняв, что наговорил лишнего, он прикрыл глаза и помассировал виски. Голова, кажется, готова была взорваться, а холодные дождевые капли никак не остужали лицо. Анна Яновна тяжело спустилась с крыльца и подошла к нему. Осторожно притронулась к его руке.

— Возвращайтесь домой, вы можете простудиться, Анна Яновна. Как вы себя чувствуете?

— Я-то нормально. А вот что с тобой? На тебе лица нет. — Строго спросила женщина, посмотрев на него.

— Мне надо работать, — Дмитрий постарался говорить будничным тоном, но голос дрожал.

Сейчас не хотелось ни с кем говорить, тем более с Марковыми. Они были прекрасными людьми, воспитанными и интеллигентными, умеющими не влезать в разные сплетни и слухи, но сейчас только ленивый не говорил об этом. Всё-таки произошло убийство в доме Роберта Даниловича, самого уважаемого человека в этом посёлке, и многие считали виноватым Дмитрия. Он тянул с арестом Мортиса, а надо было его арестовать сразу, как только появились какие-то подозрения его причастности. Но Дмитрий ничего не сделал, да и закон был на стороне Мортиса. Нигде не было прямых доказательств его причастности. Даже отпечатков пальцев не было. Но, наверное, надо было поговорить с ним, чего Дмитрий не удосужился сделать.

Переживаний было достаточно, и уставший за эти дни мозг работал очень интенсивно. Некоторые жители, судя по всему, настроены агрессивно, особенно работники завода и их близкие, то есть почти весь посёлок, и Дмитрий боялся, что они могут устроить самосуд. Мортиса никто не принимал, он всем казался страшным, безобразным, жестоким. И Роберт, по их мнению, оказался слишком мягким и прогнулся под брата.

— Анна Яновна, — Дмитрий остановился и повернулся к женщине, которая уже подошла к двери, — вы можете попросить Никиту сходить ко мне и передать Паше, чтобы он пошёл в медпункт? Нужно обеспечить охрану Мортису. Завтра утром его заберут.

— Хорошо, — женщина скрылась за дверью. Видно было, что она сильно обиделась.

Дмитрий почувствовал угрызения совести. Просто так накричал на женщину, которая не была ни в чем виновата. Нужно извиниться перед ней, но сейчас не до этого. Нужно идти в кабинет и начать заполнять всякие отчёты и протоколы.

Тяжело вздохнув и помассировав в очередной раз виски пальцами, он поднялся следом. Подошёл к двери и постучался в неё. Сначала никто не открывал, но потом вышел Никита.

— Чего надо? Мне бабушка сказала, что вы попросили меня сходить за вашим помощником и отправить его в медпункт. С какой это стати я должен вам помогать?!

Никита был рассержен. В последнее время навалилось слишком много проблем, и пострадали дорогие ему люди. Кирилл повредил ногу и на некоторое время стал не таким мобильным, а у бабушки снова разболелось сердце. Да и дед из-за всех переживаний уже третий день мучается с давлением. И во всех этих проблемах Никита считал виноватым Дмитрия, ведь тот ничего не сделал после гибели Кристины. Весь завод говорил о том, что новый уборщик опасен для общества, но участковый совершенно ничего не делал. И Мортис дошёл до убийства жены Роберта. И напугал Кирилла.

— Никит, послушай...

— А вы что будете делать? Снова прохлаждаться в своём кабинете и ничего не делать? Может быть вы не годитесь тогда для этой работы? Роберт Данилович был прав — вам здесь не место...

— Никита, выполни, пожалуйста, просьбу дяди Димы, — вмешалась бабушка.

— Вы хотите свою дочь оставить одну? — фыркнул молодой человек, с презрением глядя на участкового.

— Дима, мы можем присмотреть за Викой. Сейчас Никита сходит за ней и предупредит твоего помощника. А ты постарайся отдохнуть.

— Спасибо, — вздохнул мужчина и спустился с крыльца. Направился дальше.

* * *

Наверное, только Паша и Вика в этот вечер не знали, какая дикость произошла в доме Роберта Даниловича. Половину дня они гуляли по посёлку, а когда начался дождь вернулись домой. Павел сварил картошку и сделал пюре, и Вика съела две порции, а потом попросилась играть. Молодому человеку с сотрясением мозга было тяжело, но он старался быть хоть чем-то полезным, поэтому играл с девочкой, а потом, почувствовав усталость, лёг на диван.

Он не услышал стук в дверь, но Вика, которой было скучно, побежала открывать её, надеясь, что за ней будет папа. Но это был дядя Никита, и девочка сказала ему, что лошадка чувствует себя плохо, а ей скучно, холодно и голодно. Никита покачал головой и подошел к Павлу. Потряс за плечо, и тот дёрнулся и открыл глаза. Передав информацию от Дмитрия, он сказал, что заберёт Вику к себе. Вика радостно побежала одеваться и собирать необходимые и важные игрушки, предвкушая, что поиграет с Кириллом. Это намного интереснее, чем сидеть с грустной лошадкой.

Павел стоял на крыльце и долго смотрел вслед Никите и девочке. Голова раскалывалась и кружилась, и он решил немного посидеть на диване и успокоиться. Можно было выпить таблетку от боли, но он не помнил, где лежат лекарства. Открывать все ящики и копаться в личных вещах он не считал правильным, а позвонить Дмитрию было невозможно. Решив выполнить поручение Дмитрия Витальевича, он сделал несколько шагов, а потом комната поплыла перед глазами, и последнее, что он помнил, это поднимающийся пол. Он грохнулся в обморок, снова ударившись лбом о паркетную доску...

* * *

По залитой светом фонарей пустынной дороге ехал мальчик. Он выжимал из своего коня всю скорость, которую только можно развить на этом крутом скоростном велосипеде. Мальчик был напуган, его сердце стучало очень быстро и тяжело. Только что он сбежал из дома через запасной вход, которым иногда пользовался, взял свой велосипед и уехал. Страх подгонял его быстрее крутить педали, которые иногда стали прокручиваться, в лицо хлестал дождь, мешал видеть дорогу, пытался сбить с ног. Ему помогал холодный колючий ветер, залетающий под лёгкую рубашку. Мальчику не было ни холодно, ни мокро, только было очень страшно. В ушах до сих пор стоял хлопок от выстрела, самого страшного выстрела в его жизни. Он чуть не закричал, но сработал инстинкт самосохранения, и он зажал рукой рот. Ноги будто приросли к полу, и он не мог двинуться с места, с ужасом наблюдая за разворачивающейся кровавой драмой. Ещё несколько выстрелов, и всё заканчивается. Раздаются голоса Дмитрия Витальевича и той следователя, и с Дениса будто бы слетает проклятие онемения. Мальчик пятится от двери вглубь комнаты, кусает ладонь, чтобы рвущимися наружу всхлипами не выдать своего присутствия здесь, ведь он знал, что от нежелательных свидетелей избавляются. И неважно, что сейчас в доме находятся Дмитрий Витальевич Гончаров, местный участковый, следователь и еще несколько человек.

Он не видит, что происходит, но слышит самую страшную фразу в своей жизни. Страх съедает его душу, а в голове начинает пульсировать мысль, что надо бежать. Бежать как можно дальше, бежать так далеко, как только можно. Бежать, пока не выбьется из сил. Здесь оставаться нельзя. Привычная картина мира рушится.

Приближающиеся к комнате шаги заставили мальчика вздрогнуть и в панике осмотреться, чтобы спрятаться, но, к его ужасу, здесь не было мест для пряток. Только стоящая в углу комнаты детская палатка, куда он и спрятался. Сжавшись в маленький комок и взяв свою игрушку, валяющуюся там на полу, он старался не дышать и унять своё бешено колотящееся сердце. Он увидел вошедшего в комнату Дмитрия, который очень быстро ушёл. Прислушиваясь к шорохам и голосам, мальчик осторожно вылез из палатки и на цыпочках подошел к двери. В доме никого не было, на улице слышались голоса, какая-то ругань. Нужно убегать.

Взяв сумку через плечо, в которую запихнул деньги и пластиковую карточку, а потом и игрушку, мальчик вышел из дома, быстро сбежал по лестнице и нырнул через чёрный ход на улицу. Взял свой велосипед и сел на него.

И вот сейчас он удаляется всё дальше и дальше от посёлка. В какой-то момент не справляется на скользкой и мокрой дороге с управлением и падает, сдирая ладони на руках в кровь, пропахивая подбородком асфальт. Из груди начинают вырываться всхлипы. Больно, очень больно.

— Мама, — сквозь всхлипы зовёт он, но никто не приходит. Никто больше не придёт к нему.

Вдалеке промелькнул свет фар, и мальчик вскакивает на ноги. Голова кружится, ноги болят, но нужно уходить. Велосипед валяется в кювете, и он спускается туда. Следит за проезжающей мимо машиной и пытается вытащить свой транспорт. Когда ему это удалось, он садится на него и едет дальше.

Было уже далеко за полночь, когда Денис приехал к дому, в котором, по словам старших учеников элитной школы, продаётся запрещёнка, помогающая отречься от реальности, повзрослеть и забыть о проблемах. Денис смутно представлял, что там может происходить, но иногда на разных вечеринках видел, как его друзья, да и просто ребята ведут себя как-то иначе, чем всегда. Но мальчик никогда раньше не занимался этим и не планировал, но вот сейчас всё было по-другому, и как раньше уже никогда не будет.

Дверь ему открыл высокий парень с накинутым на голову капюшоном. Посмотрел на него.

— Мне сказали, что тут можно отвлечься от реальности, — неуверенно произнёс мальчик и начал копаться в сумке. Вытаскивая деньги, он уронил свою игрушку и покраснел, за что удостоился презрительного и ухмыляющегося взгляда человека. Быстро поднял игрушку и сунул её обратно. Протянул деньги.

— Допустим. — парень вошёл в помещение и закрыл за вошедшим Денисом дверь. — Меня зовут Лютик. Но ты знаешь, у меня нет для такого малыша ничего.

— Я не малыш, — обиженно буркнул Денис. — У меня есть деньги. Пожалуйста, помоги мне.

— Ну, раз ты этого хочешь, то пойдём.

Лютик забрал у него часть денег, и вскоре мальчик оказался в тёплой комнате с камином. Вскоре он сделал первую затяжку в своей жизни...