Зови меня Психея // Call Me Psyche (гет)

.

— БЕЛЛА, ОСТАНОВИСЬ!

Одновременно с голосом вспыхнул свет: защитное заклинание пронеслось и зависло перед Драко, отделяя его от проклятия Круциатуса очумевшей тетки. Растянувшись на ковре из стекла, Малфой откинулся назад и вздрогнул всем телом, когда непростительное разбилось о щит, поставленный его матерью.

До этого момента он никогда не слышал, чтобы Нарцисса по-настоящему кричала:

— Ты настолько безумна, Беллатриса?! Неужели? Посылаешь проклятие на собственного племянника?! На МОЕГО сына?! На будущее Дома Блэков! — Лестрейндж начала что-то говорить в свое оправдание, как его мать оборвала ее. — О, заткнись! Какой бы ни была твоя причина, она необоснованна!

Нарцисса опустила щит и взяла сына за локоть, поднимая его на ноги.

— Драко, — ласково сказала она, поглаживая его лицо ладонями и жадно скользя глазами по всему телу, выискивая повреждения. — Ты жив! Я знала! Я так надеялась… Ты не пострадал?

Малфой не смел отвести взгляд от все еще пылающей яростью тетки.

— Да, мама. Я в полном порядке.

Нарцисса обняла его за шею и со вздохом уткнулась ему в плечо.

— Мой мальчик!

Через ее плечо Драко наблюдал, как Беллатриса изображает рвотные позывы.

— Прости, мама, — сказал он, отступая назад. — Я не хотел, чтобы ты приняла меня за мертвого. Но я узнал об этих слухах только вчера и собирался прийти и успокоить тебя уже сегодня днем, но тетя Белла решила ускорить мое появление. — Малфой с беспокойством кивнул в сторону Лестрейндж, но они обе поняли, что он привирает насчет того, чтобы добровольно объявиться и сдаться.

Беллатриса усмехнулась; ее, как всегда, раздражала нежная привязанность между сестрой и ее избалованным ребенком.

— Он скрывался у Андромеды! Но ты, конечно, знала об этом, не так ли, Цисса? Ты, Андромеда и твое отродье — вы все в сговоре против меня. И против Темного Лорда!

Нарцисса насмешливо хмыкнула. Осознав, что сын теперь в безопасности, она снова стала похожа на привычную себя.

— Глупости. Как и ты, Белла, я не разговаривала с Андромедой уже много лет. И не она подсказала мне, где искать Драко, — это была тетя Вальбурга, пришедшая со своего портрета в этом доме на портрет в моей гостиной, чтобы предупредить о грозящей ему опасности. Честное слово, Белла, насколько же ты должна быть не вменяема, чтобы даже портрет Вальбурги решил, что ты зашла слишком далеко?

— Слишком далеко?! — закричала Лестрейндж, и заклятие, соскользнув с конца старой палочки Гермионы, опалило пустую раму Вальбурги. Нарцисса вздрогнула, но не отступила, загородив собой линию огня между сыном и Беллатрисой.

Белла теперь пронзительно вопила.

— Ты хоть понимаешь, что натворил этот мерзкий мальчишка?!

Мать приподняла подбородок.

— Я больше не намерена слушать от тебя ни слова, пока мой ребенок стоит здесь и истекает кровью благодаря тебе, — заявила она. Наклонившись, чтобы осмотреть порезы на руках Драко, Нарцисса подмигнула ему и провела по ранам палочкой Луны Лавгуд. — Жаль, что у меня нет моей палочки, чтобы вылечить тебя, правда, дорогой? Но после того как у тети Беллы отобрали ее, то и мою пришлось отправить на хранение в Хогвартс.

— Прекрати, Цисса! — потребовала Белла, дергая себя за волосы. — Мы все знаем, что у мальчика где-то спрятана твоя палочка. И, если ТЫ не хочешь забрать ее у него, то это сделаю я!

— Глупости, — настаивала Нарцисса. — Сейчас ты успокоишься и больше никогда не поднимешь на него свою палочку! Иначе будешь иметь дело со мной.

Она закончила с руками Малфоя, но не отпустила его.

— Давай вернем тебя домой, к твоему отцу, Драко. Он так страдал, считая тебя мертвым.

— Нет! — взвыла Белла, когда Нарцисса взмахнула палочкой, чтобы исчезнуть. — Нет, ты не можешь забрать его! Если Темный Лорд узнает, что Драко жив, он потребует рассказать, как именно он сопротивлялся зову метки!

— Я был в Дании… — повторил свою ложь Малфой.

— Заткнись, сопляк! — крикнула тетка. — Это ложь! Ты объединил палочки Триады, чтобы отказаться от вызова! Если Лорд узнает, что палочки могут это сделать, то потребует выдать их ему! И как только он поймет, что ими могут управлять лишь члены семьи, то нейтрализует палочки, убив всех, кто еще не мертв на этом гобелене. Дому Блэков придет конец!

Драко повесил голову.

Нарцисса постучала палочкой Луны по виску, напряженно размышляя, а потом она повернулась лицом к Драко и произнесла:

— Мне жаль, дорогой. Но другого способа нет. — Одним толчком магии она оказалась в его сознании.

Ее палочка Триады была спрятана в штанине его брюк, и с каждой минутой чары ослабевали все больше и больше. Драко позволил ей узнать об этом без сопротивления.

С большим трудом она разглядела Андромеду и Тонкс, стоящих у окна и наблюдающих за горящей за окном деревней. Она увидела Римуса Люпина, прижимающего к себе орущего ребенка, и его палочку, готовую к аппарации. А потом сцена потемнела, отодвинувшись назад во времени…

Теперь мать видела маленькую комнату с единственным окном. Нарцисса не могла ничего разглядеть, но слышала женский голос, который говорил нежности, звучавшие меланхолично. Девушка, кем бы она не была, прощалась с Драко.

Видение закончилось, и окклюменция Малфоя поднялась, как бурный прилив, вымывая Нарциссу из его сознания, прежде чем она увидела хоть что-то из того, что произошло в его спальне наедине с Гермионой.

Придя в себя, они обнаружили, что Беллатриса расхаживает по коридору, не переставая разглагольствовать.

— Я не должна была позволить Андромеде сбежать! Я должна была сжечь ее дом дотла, рассеять ее потомство и силой забрать ее палочку!

Нарцисса покачала головой.

— У тебя все равно была бы только одна палочка из Триады. Моя палочка у Снейпа. Он подтвердит. Не говоря уже о том, что твоя собственная все еще у Гарри Поттера. Подумай логически, Драко просто не мог объединить палочки, чтобы противостоять призыву.

— Так ты ему веришь?! — взвыла Белла. Малфой пригнулся, когда в его сторону взметнулась рука с палочкой. — Ты веришь ему, несмотря на то, что он явно подделывал гобелен?

Мать, наконец, нахмурилась.

— Подделывал? Гобелен — это древняя магия. Его невозможно испортить.

Драко встрял, чтобы предложить свою версию ответа на этот вопрос.

— Тетя обнаружила неровность рядом с моим изображением. Она думает, что из-за… э-э… свиданий, которые у меня были зимой, это…

— Он обрюхатил какую-то девку, — закончила Беллатриса. — Этого не видно, но при касании очевидно, как из волокон гобелена проступает образ нового члена семьи. Вот.

Нарцисса наклонилась, чтобы проверить, что же это такое, и провела пальцами по вышивке, скрытой палочкой Андромеды. В этот раз она не сделала ни единого движения в защиту Малфоя.

Она лишь тяжело вздохнула, выпустив ткань.

— Драко, это очень плохо.

Он вздохнул, прислонившись лбом к ее плечу.

— Мне очень жаль, — сказал Малфой, соглашаясь с тем, что сокрыто было именно лицо ребенка, а не жены. — Но даже если тетя права, и ЭТО появится, он все равно не сможет пользоваться палочкой в течение одиннадцати лет. У нас впереди годы, чтобы разобраться с проблемой.

Нарцисса напряглась.

— Драко, мы не называем наследников Дома Блэков «это». Что ж, подумаем, что делать, но не сегодня. — Мать покачала головой. — Прежде всего. Белла права: мы не можем вернуть тебя в поместье пока там Темный Лорд, но почему бы не найти другое место, где ты будешь в безопасности.

Она переплела их пальцы, готовясь аппарировать. Лестрейндж оскалила зубы и зарычала, видя, как Драко уходит безнаказанно, а он сам напрягся, сжимая руку матери и зная, что в его семье часто не делалось большой разницы между безопасностью и тюремным заключением.

Но Нарцисса добилась своего — они покинули дом на площади Гриммо, и его тетка исчезла из виду. Теперь Малфой находился в обычной, пустой комнате, хотя… похоже эта комната и представляла собой все здание — крохотную лачугу. Сквозь щели между рейками, из которых были сложены стены, со свистом проникали холодные сквозняки.

Озябнув, Драко обнял себя за плечи.

— Где мы?

— На севере, — сказала Нарцисса. — Мой кузен Регулус рассказал мне про это место. Здесь недалеко есть пещера, это настолько темное магическое место, что никто не предположит, что кто-то, скрывающийся от Темного Лорда, может прийти сюда.

Малфой вздрогнул.

Похоже, он не ошибся. Это должно было стать его тюрьмой.

— И за что ты собираешься запереть меня здесь? — спросил Драко.

Судя по разглагольствованиям Беллатрисы, она намеревалась вернуться и разыскать Андромеду. Ему нужно было найти возможность как-то предупредить ее. Мерлин, он надеялся, что все они благополучно выбрались из коттеджа!

— Драко, что же ты наделал? — заговорила мать. — Девушка — подруга Поттера, за которой ты погнался с моим целебным бальзамом в день его побега, да?

Он кивнул.

— Да.

— Только не говори мне, что ты… — Нарцисса не могла продолжать, ее била дрожь.

— Она не беременна, — признался Малфой. — Я имею в виду, насколько мне известно, нет.

Мать прошлась по пустой хижине, сжимая и разжимая пальцы, будто усиленно размышляя. Потом вытащила из волос заколку и превратила ее в металлический стул, на который села.

— «Насколько ты знаешь, — нет», — повторила она за ним. — Значит, ты и она…

Драко опустился на колени перед стулом.

— Я влюблен в нее, мама. Полностью ей предан. До конца жизни.

— «До конца жизни»?! Тебе восемнадцать, и ты втянут в опасный конфликт. Войну! Ты не можешь говорить такие вещи. Подобная уверенность в завтрашнем дне — не та роскошь, которой ты обладаешь.

— Это не пустые слова. — Малфой вздохнул поглубже, чтобы решиться. — Мама, скрытое изображение на гобелене — это не мой наследник. Там моя жена, — признался он. — Это Гермиона Грейнджер.

Нарцисса вскочила со стула и закружилась по кругу, не в силах смотреть на него. Она металась, слишком потрясенная.

— Ты можешь быть влюблен, это нормально! Восемнадцатилетние не могут не быть влюбленными, это часто случается! Но вы не можете быть женаты! Каким бы ни было ваше соглашение, оно может быть аннулировано!

— Не может, — сказал Драко. — Она сейчас на гобелене. Ты сама почувствовала это, когда прикасалась. Я видел ее лицо и имя до того, как мы наложили скрывающие чары.

Грудь Нарциссы вздымалась, а рука потянулась к стене, чтобы опереться. Драко поспешил подхватить ее и повел обратно к стулу.

— Этого не может быть, — задыхалась она. — Это, должно быть, хитрый план Поттера, чтобы через девушку Грейнджер контролировать тебя. Он получил боевую палочку Триады от Беллатрисы, и теперь ему нужна Грейнджер на гобелене, чтобы использовать ее в своих целях. Вот и все! Я поняла!

— Мама, нет. Брак не был идеей Поттера. Я первый предложил это. Я сам этого хотел.

Все еще задыхаясь, мать с трудом сдерживала подступивший смех.

— Мой мальчик! Вот как искусно они тобой манипулируют! Ты даже не можешь понять, когда конкретно они с тобой это сделали.

Малфой обхватил мать руками, удерживая ее в вертикальном положении, и пристально посмотрел ей в глаза.

— Мама, мы действительно объединили палочки Триады, — сказал он. — Именно так я бросил вызов Темному Лорду. Но ты ведь уже догадалась, не так ли? Ты ожидала этого с самого начала, именно на это ты и рассчитывала, когда посылала мне свою палочку.

Нарцисса покачала головой.

— Боевая палочка должна была достаться Нимфадоре! Она же аврор! Она бы блестяще с ней справилась. Триада должна была состоять из тебя, Нимфадоры и Андромеды.

— Ну, Дора отказалась, — сообщил Драко. — Мы с ней оба пришли к выводу, что в руках Грейнджер палочка будет полезнее. У меня была своя выгода: шансы на то, что Гермиона выживет, будучи магглорожденной, если ее будут защищать только Поттер и Уизли, невелики. А поскольку эта безумная девчонка любит меня так же сильно, как и я ее, то она уже успела использовать палочку, чтобы защитить меня, — без ее помощи палочки не смогли бы объединиться, когда я больше всего в них нуждался.

Нарцисса стала спокойнее, дышала глубоко, но только через нос.

— Мне нужно вернуться в поместье. Я должна предупредить Снейпа. Белла не разоблачит тебя, пока у нее не будет всех трех палочек. А моя…

Малфой склонил голову. Они оба знали, что исцеляющая палочка Триады была у него. И если она заберет ее у него сейчас, то он окажется здесь беззащитным.

Мать все равно протянула руку.

— Отдай ее. Это слишком опасно.

— Нет, — сказал Драко, отступая назад. — Если ты будешь настаивать, чтобы я отдал палочку, я убегу. Я аппарирую прямо сейчас!

Они уставились друг на друга. А потом она подняла брови, когда он полез в карман.

— Вот, — сказал Малфой, вынимая делюминатор, — лучше принеси им его.

— И что это даст?

— Я точно не знаю. Но Дамблдор лично зачаровал этот делюминатор, а для Темного Лорда его магия это почти такая же сила, как магия семьи Блэк.

Нарцисса зашипела в знак протеста.

Малфой сжал ее пальцы, заставляя взять прибор.

— Возьми и скажи им, что с его помощью я отразил вызов Темного Лорда. Забудь о Дании! Тетя Белла права, это неправдоподобно. Скажи ей, что я солгал, потому что не хотел, чтобы она узнала о делюминаторе и уничтожила его. И… — он сделал паузу, тяжело сглотнув, — и позволь им сделать это теперь. Пусть они уничтожат эту штуку.

Мать посмотрела на прибор в своей руке. Его серебряный корпус казался ледяным.

Она вздохнула.

— Я постараюсь сделать все возможное, чтобы убедить их в этом, Драко. Но ты — ты будешь ждать здесь!

* * _ ? ? ? _ * *

Это было последнее утро в Ракушке. Гарри с гоблином все возились в крошечной спальне, прикидывая, как лучше надеть на них обоих Плащ-невидимку. Рон и Гермиона ждали снаружи, уже готовые. Грейнджер все еще морщилась от вкуса только что выпитого оборотного и мучилась с завязками своего тяжелого, плотного плаща. Под ним она была одета в дорожное платье с более низким вырезом, чем когда-либо носила. Гермиона была уверена, что, когда действие зелья закончится и она снова станет похожа на себя, в вырезе будет виден небольшой розоватый синяк на левой стороне груди, который оставил ей Драко… но все равно не хотела убирать этот след.

— Им лучше поторопиться, — сказал Рон. — Моя борода слишком длинная, и у меня от нее до смерти чешется лицо.

Она встала, вышагивая перед ним в своей ужасающей маскировке.

— Я тут подумала, знаешь, какое заклинание мы недооцениваем? — спросила Грейнджер. Прежде чем Уизли успел что-то сказать, она сама ответила на свой вопрос. — Патронусы. Если они могут отправлять сообщения, то почему бы нам не использовать их постоянно? Как, например, магглы постоянно используют телефоны? — Рон открыл было рот, но она продолжила: — То есть, да, патронусы должны быть чем-то особенным, согласна. Но ведь можно проявить и немного практичности, не так ли? Разве будет плохо, если я хоть раз наколдую патронуса без угрозы моей жизни и здоровью? Я имею в виду…

— Слушай, просто отправь ему его, — наконец перебил Уизли. — Если ты так сильно хочешь связаться с Малфоем, то просто сделай это. Кто знает, встретим ли мы вообще ближайший рассвет? Так что ты вполне можешь позволить себе все, что угодно. — Рон сделал паузу, чтобы закатить глаза: — Особенно теперь, когда твоя выдра превратилась в хорька. Возможно, это не тот романтический жест, на который он рассчитывает, но, если у него есть хоть капля здравого смысла, то Малфой поймет, что это значит.

Палочка уже была у нее в руке, но чувства подводили ее. Гермиона хотела сделать это. Но все-таки сказала:

— Нет, я подожду. Я пошлю ему патронуса, когда мы вернемся. Это даст мне стимул, чтобы вырваться оттуда.

Рон кивнул, и как раз в это время в дверях показался Гарри.

— Что ж, похоже, все готово? Пойдемте.

* * _ ? ? ? _ * *

Верный своему слову, данному матери, Драко провел день в хижине на северном побережье Шотландии. Приливы и отливы были высокими и яростными, а рев серой морской воды о камни не прекращался.

Сейчас был полдень, и он сидел на крыльце хижины, глядя сквозь грохочущую воду на оскаленную пасть пещеры неподалеку. От зияющей черной пропасти веяло смертью. Малфой узнал это ощущение по той ночи в столовой поместья, когда пытали мисс Бербидж…

Ему было страшно. Страшно за всех, кого он любил, и кто сражался где-то там, в Британии, пока он ждал… Глядя на море, Драко заметил, как из пены к нему выплывает серебристое существо. Сперва он подумал, что задремал и ему это снится: существо было создано из света… и Малфой никогда не видел ничего подобного.

Заклинание стремительно приблизилось и завертелось вокруг него. Оно имело форму зверька, похожего на выдру. Но потом оно стало более земным, похожим на хорька, и, пока тот кружился, Драко услышал ЕЕ голос. Гермиона говорила через животного, но из-за шума прибоя слов было не разобрать.

— Патронус! — понял наконец Малфой. — Патронус в виде хорька! Черт возьми, Грейнджер!.. — Он рассмеялся и встал, пытаясь поймать существо в свои руки.

Когда его пальцы прошли сквозь свет, снова раздались слова, которые произнесла Гермиона:

— Гринготтс. — Это не имело никакого смысла. — Хранилище Лестрейнджей. Мы были там. Сейчас в безопасности. Будь осторожен.

— Подожди! — позвал Драко всполошившись, но свет начал затухать. — Грейнджер, ты не можешь пойти в Гринготтс! — Как будто она могла бы его услышать.

И свет патронуса окончательно исчез. Драко поднял глаза, глядя через скалы на пасть пещеры-смерти.

— Нет, она, кажется, сказала, что теперь они безопасности… — вслух размышлял Малфой. — Но что произошло? Что именно она говорила о хранилище Лестрейнджей? — Если они проникли туда и что-то взяли, то это должно было храниться там для Темного Лорда, — ничто другое не стоило бы такого риска. А если Волдеморта снова обманул кто-то из Дома Блэков…

Сердце Драко упало.

— Мама, — прошептал он одними губами.

На него обрушилось знание, что Нарцисса сегодня за ним не вернется. Теперь он это, наконец, понял и в тут же миг аппарировал домой.

* * _ ? ? ? _ * *

Гринготтс представлял собой руины, с потолка которых открывался вид на серое небо снаружи. Гранитные стены были выжжены и разбиты, обломки лежали на потрескавшемся мраморном полу. Повсюду валялись погнутая латунь и расплавленное железо, искореженное дыханием дракона и взрывами палочек. А в пыли и осколках стекла, борясь за свою жизнь, лежали гоблины Гринготтса. Над ними в ярости метался Волдеморт собственной персоной, за ним волочилась огромная зеленая змея.

Возле двери, притихшие от страха, стояли Беллатриса и Родольфус Лестрейндж, а рядом с ними Нарцисса и Люциус Малфой. Наказание и убийство гоблинов не успокаивало, а только лишь разжигало ярость Темного Лорда — его палочка сыпала убийственными проклятиями, безрассудными и яростными. В воздухе невысказанно повисло понимание, что скоро не останется никого, кто мог бы ответить на его гнев, кроме Дома Блэков.

Беллатриса отвлеклась от кровавой бойни, чтобы разглядеть повреждения на стенах и крыше. Следы от взрывов подсказали ей, что их нанесла ее боевая палочка, — кому как не ей было знать это наверняка? Тогда это означало, что у мальчишки Поттера теперь были меч Гриффиндора, Чаша Пенелопы Пуффендуй, палочка Сестринской триады и кто-то, кто мог управлять ею. Была ли это Нимфадора, которая присоединилась к нему? Или тот оборотень? Или кто-то еще…

Но все это перестало иметь значение, когда Темный Лорд вспомнил о присутствующих людях. Задыхаясь от напряжения, вызванного таким количеством заклинаний, он медленно поворачивался, чтобы найти их среди обломков.

— Приведи их ко мне, Нагайна, — прошипел Волдеморт.

Змея рванулась, и Беллатриса толкнула к ней Родольфуса, а Люциус наоборот прижал к себе Нарциссу, прикрывая руками ее голову. Змея как раз взвилась для удара — и тут же Драко оказался рядом, преграждая ей путь. Атакующая поза змеи ослабла, и она, шипя и скользя между телами убитых гоблинов, отползла в сторону.

Темный Лорд едва не расхохотался.

— А, юный мистер Малфой, которому Нагайна обязана жизнью и не может причинить вреда. Ты восстал из мертвых, чтобы встать между ней и своими никчемными родителями?

Драко смело шагнул вперед, но, когда заговорил с Темным Лордом лицом к лицу, то его голос стал заикаться. Не обнаружив родителей в поместье, он пришел к выводу, что самое логичное — отправиться в Гринготтс, и не прогадал.

Он низко поклонился.

— Милорд. Вам передали мой дар — делюминатор Дамблдора?

— Конечно, он у меня, — ответил тот, и его гнев немного утих, когда Волдеморт вспомнил о своей новой блестящей безделушке, — но я не буду хранить его при себе. — В этот момент из его палочки вырвался взрыв, от которого посыпалась штукатурка с арки, под которой сгрудились люди.

Драко повысил голос.

— Пощадите их, милорд! Умоляю вас…

— Почему бы я должен это делать? — прорычал Темный Лорд.

Это было выше сил Беллатрисы, и она разразилась рыданиями.

— Потому что я могу привести к вам Поттера, — сказал Малфой дрожащим голосом.

— Мне не нужна помощь с Поттером, — прозвучал самоуверенный ответ. — Если он объявится в Хогсмиде, он достанется моим охотникам. Если заявится в Хогвартс, Снейп доставит его ко мне.

— После долгих боев, возможно, так и будет, — согласился Драко, его уверенность возросла. — Но я могу заставить Поттера добровольно пойти за мной, и привести его в ловушку. Он мне доверяет.

— Ложь! — рявкнул Волдеморт, и последние стекла в окнах Гринготтса задрожали. — Как и вся твоя семья, ты уже подвел меня, юный Малфой! В детстве ты мог бы подружиться с Поттером, но потерпел неудачу и вместо этого стал его врагом, отдалив от нас.

— Да, — Малфой повесил голову, — так и было, но теперь все изменилось. Поттер по-прежнему не мой друг, а вот его грязнокровка…

Слово будто ужалило его, и, ужаснувшись, Драко замолчал. Он на миг прикрыл глаза, но ему нужно было продолжать, — это был единственный способ отвлечь Темного Лорда от прямого преследования Поттера и Гермионы, и последний шанс сохранить жизнь родителям прямо сейчас. Они стояли за его спиной и молчали. Лицо Люциуса было мокрым от слез испуга и одновременной радости, что его сын был жив. Но он не издал ни звука, лишь прижался к Нарциссе, а Беллатриса хныкала рядом с ними.

— Что там насчет грязнокровки Поттера? — процедил Волдеморт сквозь стиснутые зубы.

— Я соблазнил ее, — сказал Малфой. — Когда я сбежал из поместья следом за Поттером, то отправился к своей тете, Андромеде Тонкс. Она пыталась завербовать меня в Орден Феникса, и именно там я снова встретился с Грейнджер. Она хотела отомстить Рональду Уизли за какую-то размолвку и посчитала, что ничто так не разозлит его, как-то, что она позволит мне заполучить ее. А я был бы дураком, если бы отказался.

— Опять ложь, — усмехнулся Темный Лорд. — Вот как ты воспитал своего сына, Малфой? — Он на миг бросил пренебрежительный взгляд на Люциуса. — Чтобы он рассказывал грязную ложь о том, что развратничает с грязнокровками?

— Нет, милорд, я не лгу, — ответил Драко за отца. — Грейнджер отдалась мне. Как бы отвратительно это ни было, но теперь она испытывает ко мне чувства. Грязнокровка хочет угодить мне и верит всему, что я говорю. И ее можно использоваться, чтобы привести к вам Поттера без боя.

Волдеморт принялся вышагивать по кругу; Нагайна следовала за ним, отвратительно клубясь огромными кольцами.

— Не верьте мне на слово, милорд. Но загляните в мое сознание.

Без лишних слов Темный Лорд набросился на Малфоя, зажав его голову между холодными серыми пальцами, а его красные глаза широко раскрылись и впились в глазницы Драко. Его череп раскололся от боли, когда прозвучало: — Легилименс!

Это было похоже на оглушающий удар по голове, пульсирующий за глазами. Его рот открылся. Малфой едва мог дышать; он никогда не испытывал на себе легилименции такой силы, но понимал, что должен был сопротивляться. В его сознании было так много Гермионы, и, если бы Темный Лорд увидел ВСЕ, то понял бы, что Драко не способен отказаться от нее или подвергнуть опасности. То, что он хотел позволить увидеть, было лишь обрывочными фрагментами, соответствовавшими уже рассказанной им истории.

Ночь в доме на площади Гриммо… Он показал себя и Гермиону в гостиной, спорящих о Роне Уизли. Показывал, как она дразнила его, толкала и тянула, прижимая к стене спиной, а потом стояла перед ним, развязывая галстук, пока он опирался на пианино. Не удовлетворившись этим, Темный Лорд нанес еще один, более сильный удар, и увидел их наверху, на полу спальни, когда Грейнджер снимала с Драко промокшую от дождя рубашку; ее бедра обхватывали его бедра, ее руки тянулись к его поясу, а голос сладко просил его: — Пожалуйста…

Малфой поперхнулся, собираясь с силами, чтобы перенести легилименцию вперед во времени, мимо сцен, когда она утешала его, мимо нежности их первого секса и более поздних встреч, оставив лишь ее шепот: — Я люблю тебя.

Словно яд, Волдеморт покинул сознание Драко. Он отступил назад, а его палочка была свободна зажата между двумя пальцами.

На мгновение в разрушенном банке воцарилась тишина. Над головой, через проломленную крышу, прокричала чайка. Рыдания Беллатрисы прекратились.

Малфой опустился на колени и рвано дышал, пытаясь усмирить цветные круги, плящущие перед глазами от перенесенного усилия.

— Так значит грязнокровка… — медленно сказал Темный Лорд. — Глупая. Что ж, она дала тебе огромную власть над ней, юный Малфой.

Драко боролся за то, чтобы его не стошнило на пол.

Он едва смог кивнуть.

— Да, милорд. Если можно, пощадите Дом Блэков и отправьте меня к ней. И мы приведем к вам Поттера.

— Не подвиди меня снова, юный Малфой...

.