В конце останется только один (джен)

Щеки неприятно стягивала пленка высохших слез, но я и не пыталась вытереть ее. И вообще старалась не шевелиться, словно это могло что-то изменить. Отменить — и окружающую пустоту, и будущее, в котором придется остаться в одиночестве, и весь мир, за что-то так обошедшийся со мной.

Инквизиции больше не было. Вернее, наши стяги еще реяли, и солдаты несли службу, и даже в Скайхолд мы все равно возвращались организованным отрядом — потому что столь большую организацию нельзя уничтожить одним лишь приказом. Еще будут письма, приглашения на приемы, финансовые отчеты, даже расследования — и они наверняка будут.

Но Жозефина уже заговорила о возвращении в Антиву. Дюсетта, отводя глаза, попросила оставить ее в Великом Соборе уже сейчас — ближе к сестре, в помощь Верховной Жрице Виктории. И я не посмела отказать. Шартер тоже переглядывалась с Лелианой, которая осталась на нашем внутреннем совещании. У этих двух профессиональных шпионок еще будут свои расследования, и касаться они будут моих людей, особенно после моего рассказа о шпионах Соласа и кунари… но узнаю ли я результат?

— Мне нужно будет вернуться, — ответил мне Дориан. — Тевинтеру нужны перемены, и я не могу остаться в стороне. К тому же… не хотел портить тебе настроение и ловить потом ваши сочувственные взгляды… мой отец мертв, и я теперь магистр. Слышишь, Варрик? Так что я должен найти тех, кто посмел поднять руку на дом Павус.

Я кивнула и обняла друга: чтобы не давить сочувственными взглядами и всё-таки выразить сочувствие. И заодно — чтобы скрыть мелькнувшее разочарование.

— Я оставлю тебе кристалл памяти, — пообещал друг. — Не все ж тебе с юстициарами болтать. Цени, к слову, еле выбил из его закромов секретных разработок.

На Железного Быка я смотрела без особой надежды, и все же… вдруг он решит остаться? В конце концов, у него ведь контракт. Но кунари легко прочел эту надежду и покачал головой:

— Прости, босс. Если наемники понадобятся, зови, но просиживать штаны в таверне мы не привыкли.

Я понимающе кивнула. Дело было, конечно, не в штанах и даже не в Дориане, которого снова отправится провожать наемничий эскорт. После встречи с Виддасалой друг был сам не свой: официально он оставался кунари, ведь о том, что он не подчинился старшей по званию, рассказать было некому. Но знал он сам, и это знание жгло его не слабее, чем мой Якорь. Он предпочел свой отряд своему народу.

Вивьен я не просила, да она и не осталась на это прощание — проследила, чтобы Инквизиция навела порядок, и упорхнула снова в тенета придворных интриг.

— Да не дрейфь, Перчинка, мы-то остаёмся, — Варрик широко улыбался, но мы оба знали, что скоро и виконт Киркволла будет вынужден вернуться в свой город.

Коул уйдет следом за Мариден. Сэра… она останется — даже не ради меня, ради Дагны. Не думала, что безалаберная эльфийка, любящая идиотские розыгрыши и боящаяся магии, и увлеченная ученая, изучающая как раз магию, могут сойтись, но так случилось.

Я постаралась улыбнуться и перевела взгляд на Кассандру. Вдруг она может отложить свои орденские дела хоть ненадолго?

Но Искательница неожиданно смутилась до красноты и отвела глаза.

— Прости, Алиена, я… я еду в Тевинтер.

— Куда?! — вырвалось у меня, разрушая даже повисшее в воздухе отчаяние. А Варрик внезапно расхохотался:

— Так вот от кого тот букетик был! Не ожидал от тебя, Искательница!

Женщина бросила на писателя разгневанный взгляд, но раздражение прогнало непривычные для нее эмоции. На меня Кассандра взглянула уже без особого смущения.

— Магистр Красс пригласил меня оценить работу юстициаров непосредственно в империи. Он рассчитывает обменяться со мной опытом.

На последней фразе она снова слегка смутилась, но этого уже никто не заметил: на этот раз смеялся не только Варрик, но и вся компания, и даже я невольно заулыбалась.

— Удачи тебе, — искренне пожелала я. Потому что удача ей определенно понадобится: быть любовницей главного юстициара, пусть бы и номинально, было… неудобно. Быть возлюбленной — значит привлечь ещё больше внимания. Никто в этом змеином клубке не поверил бы в обмен опытом, даже если бы это была правда.

— Я уеду ненадолго, — уверенно, хоть и с лёгким сожалением проговорила она. — Потом обязательно вернусь. У нас ещё осталось дело.

Я кивнула. Дело действительно было. Вернуть прошлое элвен было заманчиво, но не ценой всего окружающего мира. И что бы ни сказала Вера, куда бы ни отпустила… может, теперь я и не Белый Страж, может, и Инквизиции больше нет…

Это ничего не значит. Мне жить в этом мире. И я осталась Белым Стражем и Инквизитором — пусть и без внутренней начинки, и без внешней поддержки, армии, политических партнёров… Иногда достаточно просто быть.

— Тогда… за Инквизицию?

Мы расставались друзьями, может быть, даже в большей степени, чем когда воевали вместе. Да и расставание пока еще было недолгим: до Скайхолда вызвались доехать все, даже свежеиспеченный магистр. Рядом со мной оставался любимый муж, семья, друзья. Но ночью я все равно рыдала как на похоронах, и Каллен оказался не в силах утешить меня. Потому что один, даже самый любимый, самый чудесный, самый заботливый, мужчина не сможет закрыть дыру в душе, сквозь которую уходят все, кого ты успел полюбить.

Сон всё-таки пришел, и был сумбурным, суетливым, принося не покой, а лишь новую усталость. А проснулась я резко, от изменившегося освещения.

В комнате, которую выделили для меня в императорском дворце — невиданная честь! — под потолком недоуменно порхал Светлячок, перелетая от одного светящегося шара к другому. Которых ещё вечером — не было.

— Откуда? — шепотом спросила я и покосилась на спящего мужа. Только бы он не проснулся… посторонняя магия в постели — это не демон в телохранителях. Вряд ли Каллен на это согласится.

“Твои, — вдруг отчётливо прошелестело у меня в мыслях. Я едва не подскочила и судорожно заозиралась в поисках невидимого суфлера. Висп спустился из-под потолка и завис у меня перед лицом. Осторожно качнулся в сторону шаров и снова шепнул: — Твои”.

Я уставилась на Светлячка как на заговорившую табуретку. Значит, он умеет мысленно общаться? Но почему до сих пор молчал? Или ему нужно было время, как Ванда когда-то? Но не год же!

“Твои”, — снова передал висп и вспорхнул к потолку, теряясь среди светящихся шаров.

— Мои, — шепотом повторила я. А потом меня прошиб холодный пот: — Мои?!

Я едва не заорала, но вовремя прикусила палец. Мои светящиеся шары?! Я же не… метки нет, Веры… тоже нет, ни Веры, ни веры… откуда?!

Светлячок рассыпался искрами и внезапно собрался обликом Веры, таким, как я видела ее прошлой ночью, перед рассветом.

— Я слишком крепко привязала твою душу к этому миру, — прошелестело у меня в мыслях. Голос виспа не походил на человеческий, и Вера, и Ванда общались иначе, но я все равно расслышала каждое слово. Узнала.

— Крепко! — прошипела я, внезапно понимая, что это может значить. — Андрасте недобитая! Интриганка хренова! Найду и откручу голову!

Крепче привязала к Тени, чтобы я там собой не рисковала? Ха, а Инквизитор-маг — ничего, нормально?! Проклятая орлейская аристократия сожрет, и… я оглянулась на спящего мужа. Каллен меня любит, конечно, но… а мага? Будет он любить мага?

— Ненавижу, — простонала я, чувствуя, что сейчас расплачусь. Весь день я сдерживала слезы и полночи рыдала, потому что не знала, как жить без Веры. Но вот сейчас, в этот самый момент, я бы с удовольствием ее придушила.

Узнавать, как отнесётся Каллен к необученному магу в своей постели, я была не готова. Не сейчас. Он… он, конечно, скажет, что все равно будет любить. Обнимет. Но какой у него будет взгляд? Я не хотела, чтобы он смотрел на меня так же, как на Солону. Кто угодно, только не он!

— Нет, — прошептала я и выскочила из теплой постели на холодный пол. По коже тут же побежали мурашки, и мне захотелось нырнуть обратно под одеяло, но желание это я отодвинула. — Ни за что!

Какая-то часть меня, возможно, самая разумная, кричала, что я не могу сбежать от Каллена. Что я просто не имею права принимать решение за нас обоих. Что даже если отмести в сторону личное, у нас остается новая проблема: Солас и его дурацкое желание снова поиграть в бога!

Но страх и неуверенность оказались сильнее. Я покосилась на Светлячка и ответила почему-то ему:

— Это не навсегда. Я обучусь и вернусь. Главное, контролировать себя.

Висп качнулся из стороны в сторону, и я почувствовала его неодобрение. Ему не нравился этот план. Но один короткий взгляд на спящего мужа, и я принялась собираться вдвое быстрее. Только бы не проснулся!

Может, я даже вернусь раньше, чем закончу обучение. Может, мне просто надо привести мысли в порядок. Попробовать найти Веру и задать самый важный вопрос: как она могла оставить меня, когда Солас собрался угрожать ее ненаглядному миру? Она ведь слышала его планы!

Собирать оказалось особенно нечего: все вещи так и лежали в одной бездонной сумке, одеться и подхватить оружие было делом нескольких минут. Я снова оглянулась на Каллена, и он заворочался, словно почувствовал что-то. Но, скорее, ему снова приснился неприятный сон.

Осторожно присев рядом, я коснулась его губ в мимолетном поцелуе и погладила по щеке.

— Я вернусь, — пообещала я. — Я всегда возвращаюсь.

И стремительно вылезла в окно.

После того, как Вера ушла, я боялась обращаться ястребом. Потому что, что бы ни говорила Морриган, магия для оборотничества все-таки нужна — а какая у меня магия без Веры? Щиты я проверила первым делом, вынужденно, потому что кунари нам еще встречались на обратном пути. Их не было, как не было и молний из Якоря, и только руна в шесте еще работала — потому что была не связана с Верой. И теперь я лезла на крышу, потому что экспериментировать в спальне боялась. Боялась, что проснется Каллен и придется смотреть ему в глаза.

Где-то вдалеке, у самого горизонта, занимался серый, седой рассвет, щедро присыпанный пеплом несбывшихся надежд и закрытый набухшими тучами. Мелкая водяная взвесь в воздухе пленкой оседала на лицо, но мне это даже нравилось. Впервые за последние сутки мне нравилось что-то. Может… если я смогу взлететь, то и соглашусь, что Вера была в чем-то права? Если небо и море останутся со мной… они никогда не обещали несбыточного и было жестоко-честны.

Ветер налетел порывом и заставил поежиться. Светлячок, так и не оставивший меня наедине со своими страхами, теперь крутился рядом и ждал. А я… не решалась. Вера была моими крыльями, а теперь ее нет. Вдруг и крыльев больше нет? Вдруг больше я никогда не смогу летать? Я медлила и медлила, и внезапно рванула вверх, только когда внизу послышались голоса. Кажется, это была просто стража, но мне вдруг почудилось, что мой любимый все-таки проснулся слишком рано и обнаружил, что меня нет.

Магия сработала и на этот раз, и в небо я взвилась свечой, обогнав даже виспа, взрезала крыльями низкие тяжелые облака, искупалась в утренней мороси и неожиданно для себя рассмеялась. Ветер рванул рядом, но зацепил лишь кончик крыла — словно поздоровался по-дружески. Может, я и осиротела… но кое-что всегда остается со мной.

“Ищет”, — лаконично проговорил Светлячок, и я как-то сразу поняла, о ком он.

Каллен ведь и правда будет искать. Если бы еще он знал, что я маг… но я ведь так и не сказала. И он найдет, где бы я ни спряталась. Это одновременно пугало и радовало до потери курса.

Пару минут я размышляла, какой же у меня курс, где я смогу привести мозги в порядок и научиться магии. А потом решительно повернула к Морозным горам. Тан Свара назвала меня Тепловеем и другом Оплота. А Авгур приглашал задавать любые вопросы о духах. Вот и пришло время.

* * *

Трава была такой зеленой, что в ее естественное происхождение не верилось. Яркие как солнечный свет кругляшки дурнолуковки вызывали исключительно приятные ассоциации, а вот под тонким сладковатым ароматом эмбриума чувствовался какой-то неприятный подтон. Листья на высоченном грабе шелестели так громко, что почти оглушали, но ветра не было. И море… море было видно вдалеке, но доносился от него запах не соли, а болота.

Все было странным — словно вывернутым наизнанку, но внешне почти реальным, и эта странность резала глаз.

Я оглянулась: за спиной должны были возвышаться стены Башни Бдения, но, с учетом всей странности окружения, я почти готова была увидеть — что угодно другое.

— Я оставила все как есть.

Она сидела спиной ко мне прямо на траве и вокруг были разложены сорванные цветы. Черно-белые кудряшки шевелились под неощутимым ветерком, но здесь, рядом с землей, он был совсем не таким сильным, как в кроне дерева. Платья не было — кожаная, выкрашенная в лавандовый цвет поношенная куртка с криво нашитыми стальными перьями Воронов, кожаные штаны. Рядом с цветами лежал знакомый лук с широкими крыльями.

— Ванда? — прошептала я, не веря своим глазам. Чутью я тоже не верила: видеть магию я больше не могла, а чувствовать заклинания пока получалось плохо. Да и не учил меня никто этому — Авгур отнесся с пониманием, две недели обучал меня, как призвать наставника из Тени и как потом изгнать, и на этом пока что мои уроки закончились. Вернее, вот сейчас я и проводила тот самый ритуал, рассчитывая призвать Веру — сделала меня магом, пусть и отдувается, и за это, и за все остальное. И вообще.

Но вышло, кажется, даже лучше. Вера не была такой близкой подругой, я почти не общалась с ней.

— По большей части, — согласилась она и наконец повернулась.

В руках демонесса держала почти доплетеный венок. Рубашка под курткой оказалась вполне в стиле шикарной и вульгарной леди Ванды — из полупрозрачной магии, больше похожей на дым, да и скрывала она не так уж много. Лицо… лицо изменилось. Черты стали чуть резче, хотя и раньше особой плавностью похвастаться не могли. Клыки заметно отросли. Глаза позеленели, как магия Кошмара.

— Боишься? — поинтересовалась она. Я покачала головой: горло перехватило, и сказать я сейчас ничего не смогла бы. Демонесса вздохнула и снова отвернулась. — Глен тоже не боялся. Он думал, что любовь все преодолеет. Глупый… может, у людей это и так, но я демон.

— У людей тоже по-всякому бывает, — выдавила я и на подгибающихся ногах двинулась к подруге. Она делала вид, что увлечена цветами, но когда я споткнулась на какой-то кочке, в мгновение ока оказалась рядом и подхватила. А я вцепилась в подругу и поняла, что разжать мои пальцы сейчас не сможет никто, даже сам Создатель. Она усмехнулась, заглянула мне в глаза и хрипловато предложила:

— Поцелуешь?

— Муж будет против, — на автомате ответила я, хотя сейчас была готова соглашаться на что угодно, хоть на поцелуи, хоть на жертвоприношения, лишь бы с ней.

Ванда улыбнулась с заметной угрозой, и мир вдруг перевернулся, так что я оказалась прижата спиной к траве, а демонесса нависла сверху, придавив руки. Эта картина вдруг отдалась острым чувством дежавю, и я даже вспомнила, когда она уже вытворяла такое — в Антиве, когда мы обсуждали книги Тароне. От воспоминаний на глаза навернулись слезы, но я улыбнулась сквозь них, глядя на подругу. Живую! Даже теплую, хоть это и иллюзия Тени…

— Я хотела поиграть, а ты все портишь! — капризным тоном сообщила она, выпустила мои руки, а потом сгребла в охапку, как большую куклу, и прижала покрепче. И добавила уже совсем другим голосом: — Я скучала. Я хотела вернуться к тебе, как только вспомнила себя — хотела, но Вера не позволила. А потом пришел Глен и… и я решила, что лучше держаться подальше.

— Что с тобой было? — прошептала я, боясь не справиться с голосом.

Ванда помолчала, потом нехотя отпустила, снова отвернулась и взялась за венок.

— Эта тварь была сильной. Я тоже. Но я немного заблудилась среди его силы. Это… соблазн. Забрать чужой страх, забрать чужой ужас… когда их не хватает — породить страх, а потом забрать. Больше, больше… Я не всегда помнила себя, но сладкий вкус страха был рядом постоянно.

— А Глен? — быстро спросила я, хотя ответ уже предполагала. Подруга поморщилась, теперь я видела ее лицо, хоть и боком, и упрямо поджала губы. — Ладно, не хочешь говорить, не надо. Я могу помочь?

— Я не хочу! — отрезала она. И чуть тише добавила: — Я не уверена, что не наврежу тебе. Поэтому лучше уходи.

Я села рядом и увела у нее из-под руки пару цветочков.

— Ну уж нет. Я вообще-то пришла сюда за учителем, и как раз ты, помнится, обещала научить меня паре заклинаний. Так что давай, волю в кулак — и учи.

— Не боишься стать одержимой? — искоса глянув на меня, протянула Ванда. — Тебя больше никто не охраняет.

Я тоже покосилась на нее, оценивая изменения. Но цвет глаз не пугал, а их выражение… мне вдруг показалось, что мы и правда на поляне возле крепости Стражей, и бой с Матерью еще только впереди. Это, конечно, была ерунда, но на мгновение…

— А ты не боялась клясться первой встречной девчонке?

— Что мне та клятва, — фыркнула Ванда, подтверждая мои подозрения. — К тому же мне тоже кое-что предсказывали. Еще до того, как меня выловил Вильгельм. Безымянный дух, из тех, с кем обычно не связываются, пообещал, что я получу настоящую силу, если выберу правильного человека. Получу силу и вернусь в Тень, чтобы подчинить ее себе. Не думала я, конечно, что это будет так.

Ее губы искривила усмешка, и я бросила венок, прижимаясь к плечу демонессы.

— И как, подчинила? — поинтересовалась я.

— Да как-то не хочется. Ты правда думаешь, что Киликийский дракон оставил сокровищницу?

Я кинула и уточнила:

— Так сказал Коул. Услышал там что-то.

— Ну, раз Коул, — протянула она. А потом отбросила венок и жадно поинтересовалась: — Как они там? Как вы победили Корифея? Рассказывай!

* * *

— Держи ровнее! — командовала демонесса, причем явно издевалась. — И спину тоже! Хватит выплясывать, у нас серьезная тренировка!

Я левитировала три колючих куста, которые сама же перед этим и вырастила. Обучать меня классической магии, доступной любому магу, Ванде показалось скучно, поэтому она выдавала мне те заклинания, которыми гордилась: левитация, выращивание корней, которому ее обучила Мерриль, и целительство. А еще — танцам, тем самым, от которых мужчины вставали в ступор, а женщин жгло мелкими искрами. Магия в танце меня совершенно заворожила, хотя пользоваться такими способностями я бы не стала никогда.

От окрика я чуть дернула рукой — концентрации, чтобы левитировать предметы одной только волей, не хватало, а посоха у меня не было, — и кусты попадали на землю. От раздражения я подхватила их магией и зашвырнула в коварную наставницу, но, конечно, не попала — сложно попасть с закрытыми глазами, особенно в того, кто находится у тебя в голове.

— Вообще-то у нас сегодня выпускной экзамен, — с ухмылкой напомнила она. — И что-то ты не больно стараешься.

— Может, я не хочу расставаться? — буркнула я. И проворчала: — Хотя теперь не знаю, учитель из тебя хуже, чем из Андерса.

Она весело рассмеялась, и этот смех прокатился по всему моему телу приятной волной. Но смеяться мне не хотелось. Я училась уже полгода и освоила, конечно, больше трех заклинаний — все-таки я не зря полжизни торчала в Круге, то одном, то другом, да и в библиотеку вломилась. Правда, все полученные знания тренировать на практике приходилось самой, потому что Ванда соглашалась только понаблюдать — и то, мне казалось, больше из любопытства, что я отмочу. Но Авгур, хоть и без особого удовольствия, признал ее моим наставником, и сегодня мне пора было провести обряд прощания. Выпускной экзамен, как с усмешкой объявила Ванда, наотрез отказавшись уходить без дополнительного развлечения.

Сегодня я как никогда понимала Зигрид Гульдсдоттен, которая не пожелала отпускать своего духа-наставника.

— Надо, — печально отозвалась подруга, мгновенно переходя от одной эмоции к другой. — Знаешь, в одержимости мало приятного. Для мага-то точно, но вот и демону как-то тоскливо. Вот вижу я тот мир твоими глазами, а толку? Ни мужика найти толкового, ни выпить как следует.

Я сомневалась, что другие демоны так же щепетильно относятся к своему магу, но предлагать свое тело полностью в распоряжение Ванды не собиралась. Во-первых, отчаиваться я раздумала, а пустота, оставшаяся после Веры, успела немного зарубцеваться. Во-вторых, она и сама не согласилась бы.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещала она. — Якорь теперь у Веры, а она всегда тут где-то неподалеку, присматривает. Ага, передам.

На последнем она захихикала, а я еле успела уловить свою мысль с пожеланием всего хорошего и почесухи этой интриганке. Не всерьез, конечно, я… скучала по тем ощущениям, когда она была рядом. Но возражать не стала, подтянула укатившиеся кусты магией обратно и снова с некоторым трудом подняла их в воздух.

На этот раз, не иначе как на волне восторга от того, что Ванда собралась что-то делать, я сумела не только удержать их минуту, но еще и плавно раскрутить в воздухе, подбросить и поймать — все три одновременно! Пожалуй, собой можно было бы гордиться, если бы не предстоящее расставание.

— Ты можешь навещать меня в Тени, — напомнила подруга. — А пока ладно, объявляю тебя взрослым магом. Поцелуй от меня Зеврана и Варрика.

— Ты уже уходишь? — разочарования я скрыть не смогла. Она звучно чмокнула меня изнутри головы — как ей это удалось, что я и на губах ощутила поцелуй? — и заметила:

— Тебя уже ждут, ты разве не чувствуешь? Лучше спи покрепче.

Исчезла Ванда из моей головы так быстро, что я слегка запаниковала — а ритуал? А… там… полное пафоса прощание? Мне же еще перед Авгуром отчитываться!

А потом распахнула глаза, чтобы проверить — кто нарушил мое уединение. Аввары на эту поляну не ходили, мой наставник тоже ждал, пока я вернусь, Сторваккер предпочитала встречаться со мной в своей берлоге. А больше и некому?

На краю поляны стоял Каллен. Я едва узнала его: легкая щетина неуловимо изменила черты лица, непривычная одежда — легкая кольчуга и простой серый плащ — тоже превращала его в незнакомца. Но выдали глаза: теплый взгляд ласкающе пробежался по моей коже, и это ощущение я узнала бы из тысячи.

— Алиена? — позвал он, словно удивлялся, не верил, что видит меня. А я не знала, радоваться или пугаться. За полгода я решила, что пришла в себя, успокоила мысли и снова вернула уверенность в себе… Но вот напротив стоял мой муж, и я снова боялась его реакции.

— Как ты меня нашел? — неуверенно улыбнулась я. Каллен вытащил из-под воротника знакомый кулон с яркой алой каплей внутри и улыбнулся в ответ:

— Я уже давно тебя нашел. Но Авгур велел дать тебе время.

— Так ты знаешь? — я вздрогнула. Не только о том, что я маг; Каллен ведь знал и о том, как обучаются маги авваров! А если он сочтет меня одержимой?

Мой любимый командор улыбнулся:

— Знаю. Иди сюда.

А едва я неуверенно подошла, прижал меня к груди и прошептал:

— Я боялся, что ты уйдешь.

— А я боялась, что ты не захочешь иметь дело с магом, — я неожиданно всхлипнула и прижалась к нему всем телом. Каллен набросил свой плащ мне на плечи и пообещал:

— Никогда. Я люблю тебя.

У меня перехватило горло, и пока я боролась со слезами, он шепнул:

— Идем. В деревне остались Айдан и Зевран. Расскажешь нам про свое обучение. У нас тоже есть новости. Зевран надумал принять сан, представляешь? Хватило его на две недели, но Великий Собор еле устоял. А к твоему пленнику наведалась Морриган, и лекарство он, кажется, нашел... Айдан расскажет подробнее, я не вникал.

Я все-таки не удержала слезы, прижалась к мужу и ответила:

— Я тоже тебя люблю! Так сильно…