Хоук и прочие неприятности (джен)

9:33, конец нубулиса⁽¹⁾

В полумраке комнаты матово поблескивало кольцо. Источников света почти не было, и по всем законами оптики кольцо, спрятанное под одеялом, не должно было бликовать, но маленькие голубые искорки плевать хотели на любую физику и просвечивали словно сквозь металл. Объяснение этому было только одно: магия.

А если точнее, лириум. Подобные кольца в башне Круга выдавали почти всем ученикам: они помогали запоминать информацию и упрощали оттачивание навыков. Их так и называли — кольца памяти, и любой житель башни, не достигший возраста Истязаний, был готов молиться на свое украшение, а маги постарше посмеивались, но иногда надевали артефакты и сами.

Мне, как человеку без магических способностей, такого кольца не полагалось, но я удачно приехала в Круг как раз накануне своего дня рождения. Пришлось, правда, объяснить концепцию этого праздника — в Тедасе дни рождения не праздновали, — но после этого время мы провели довольно весело. И от дяди Грегора даже не слишком сильно потом попало. В честь праздничка Дагна сделала для меня кольцо памяти сама; обычно их выплавляли из серебра с лириумным напылением поверх, но в моем лириум был «спрятан» в толще металла, поэтому выполнял свою магическую функцию и не отвлекал меня своим свечением. Но иногда, в темноте, я краем глаза улавливала едва заметное мерцание.

Впрочем, сегодня в мои планы разглядывание колец никак не входило, еще пять минут назад я вполне сладко спала. Но что-то меня разбудило, и это точно была не магия. И не демон, Китти еще с вечера убежала в Амарантайн — ее увлекли подпольные бои, которые Айдан никак не мог выкурить из эрлинга.

Тем не менее, что-то в комнате изменилось. Словно сам воздух стал другим, тонко намекая мне на перемены.

После секундного замешательства я, наконец, поняла, что с воздухом угадала точно — он стал свежее. Словно кто-то открывал окно.

А потом интуиция вдруг взвыла, я спешно накинула на себя щит и скатилась с кровати под ноги потенциальному нападающему, надеясь его сбить и заодно добраться до оружия. Нападающий оказался проворнее, успел увернуться, а потом рассмеялся знакомым, чуть порочным смехом.

— Chica, я впечатлен, — чуть растягивая гласные, произнес самый дорогой наемный убийца. — Думал, ты забросишь тренировки, едва только я скроюсь за горизонтом.

Я пискнула от радости и кинулась Зеврану на шею. На этот раз он не устоял на ногах, и мы оба плюхнулись на кровать. Я рассмеялась, чмокнула его в щеку и резво забралась обратно под одеяло: полы в моей башне были очень холодными.

— А что ты здесь делаешь? — с любопытством поинтересовалась я. И, глядя, как насторожился эльф, поспешно пояснила: — Я очень тебе рада. Просто не ожидала.

— Антиванских Воронов никто не ждет, — подмигнул Зевран, тут же расслабившись. Я хихикнула:

— Надеюсь, ты здесь не по мою душу? Я вроде бы еще никого настолько не достала.

Убийца засмеялся, а потом сделал то, чего я никак не ожидала: подтянул меня вместе с одеялом и усадил рядом, в обнимку. Сопротивляться я даже не подумала, прижалась и повторила:

— Так какими судьбами? Нам нужно готовить баррикады и стражу в три смены?

— Думаешь, поможет? — поддразнил он, а потом протянул ладонь. В ловких пальцах мелькал какой-то металлический шарик, и я послушно выхватила его, хоть и не с первой попытки. Это оказалась серебряная бусина вроде тех, что я привезла из Ривейна. — Кажется, у тебя был день рождения?

— Ты запомнил? — удивилась я и гордо согласилась: — Теперь мне двенадцать. На пару лет ближе к тому возрасту, до которого я уже дорастала.

— Рассказывай, chica, — предложил эльф, улыбаясь. — Уверен, у тебя появилось много интересных историй.

Я задумалась. Историй у меня и правда было много, хотя бы про Глубинные тропы — мы ведь со времен победы над Матерью ни разу не виделись. Но почему-то складывалось ощущение, что эльф не столько хочет послушать про мои приключения, сколько не хочет говорить о своих.

Зевран легонько дёрнул меня за кончик уха и шепнул, опалив ухо теплым дыханием:

— Ты слишком много думаешь, моя дорогая.

Я фыркнула и чуть отстранилась:

— Ты единственный, кто так говорит. Про себя ты опять ничего не расскажешь?

— Может быть, — снова подмигнул он, и я невольно рассмеялась.

— Ну, ладно. Новость первая: я познакомилась поближе с Изабеллой.

— Насколько ближе? — насмешливо поинтересовался убийца. Я чуть смутилась, но постаралась этого не показать:

— Не настолько, как ты или Айдан. Просто она теперь в Киркволле, и мы обе прибились к одной компании.

— Это компании Хоука и Тетраса? — уточнил Зевран, а потом чуть отодвинулся и принялся разбирать кривую косичку, с которой я спала. Знал, что мне нравится, как он плетет мне прически. — Наслышан. И как они?

— Интересные, — после взятой на обдумывание паузы определилась я. — Варрик меня почти раскусил. И мы с Китти перед ними спалились, а нас даже не убили.

— И правда, интересные, — с иронией согласился друг. Ловкие пальцы аккуратно разбирали непослушные прядки, и мне на мгновение подумалось, что если своих многочисленных любовниц эльф соблазнял так, то я их вполне понимаю. Пожалуй, не так и плохо, что я все еще ребенок, иначе могла бы не устоять.

Эта мысль заставила смутиться и покраснеть, и я порадовалась, что еще темно. Кстати…

— А сколько времени? Еще ведь ночь?

— Я не мог дождаться утра, — почти серьезно отозвался Зевран. — Кстати, где твоя очаровательная и пережившая чужое внимание демонесса?

— В городе. Ты ее не узнаешь. Она решила, что быть похожей на других — скучно, и… теперь не похожа.

Он кивнул, и некоторое время мы молчали. Я наслаждалась ощущениями, и, кажется, Зевран тоже — по крайней мере, плел косу он в этот раз куда дольше, чем раньше. Но все рано или поздно заканчивается, так что минут через десять он завязал волосы каким-то бантиком и снова дернул за кончик уха. Я отодвинулась — вообще предпочла бы обратно сесть и обнять этого блудного эльфа, но он уже устроился поудобнее, явно рассчитывая на разговор, а не на нежности.

— Про Глубинные тропы ночью я рассказывать не хочу, — предупредила я. Зевран с улыбкой покачал головой:

— И не надо. Chica, у Воронов не так много друзей, чтобы игнорировать их, так что большую часть твоих новостей я знаю.

— Ты что, следил за мной? — я удивилась, но не обиделась. Зевран, в отличие от обоих братьев или того же Андерса, никогда не пытался меня ограничивать ради безопасности. А помощь принять я была всегда готова.

— Скажем, прислушивался к сплетням, — убийца рассмеялся и покачал головой. — Увы, дорогая, у меня было слишком много своих дел. Но я приезжал летом, когда ты усердно зубрила пыльные гербы старых родов. Мне рассказал Айдан.

— А мне про тебя — нет, — слегка обиделась я. Но потом махнула рукой и чуть растерянно спросила: — Тогда о чем тебе рассказывать? Хм… Из того, что не знает Айдан… Кажется, есть шансы, что получится изобрести лекарство от скверны.

Я еще раз взглянула на кольцо, и оно весело подмигнуло мне, окуная в воспоминания.

 

— Что ты видишь? — необычный вибрирующий тембр уже не казался мне чем-то странным. Куда больше опасений вселяла скверна, багровеющая в правильном зрении вокруг меня, но и эта проблема была больше вопросом привычки: нечасто мне приходилось пить зелье от скверны, а без него этой гадости я разумно опасалась.

Но сейчас был именно тот случай, когда зелье у меня было.

Наблюдения за скверной и магией были едва ли не единственной помощью, которую я могла оказать двум ученым. И Архитектор, и Авернус знали и умели куда больше меня, опыта в исследованиях у них тоже было существенно больше, а те обрывочные знания из первого мира, что я смогла наскрести, уже давно были записаны и вручены для изучения. Теперь оставалась только способность видеть магию, но даже такая помощь воспринималась учеными с благодарностью.

— Не торопи ее, — велел Авернус, наблюдавший за мной с заметным интересом. За маской Архитектора какие-то эмоции разглядеть было сложно, но он оказался более нетерпеливым.

Вздохнув, ответила:

— Ничего хорошего. Это заклинание удерживает скверну внутри себя, но не уничтожает и не преобразовывает. Боюсь, если влить чуть больше силы и сжать посильнее, скверна может рвануть. В качестве магической бомбы хорошо, но контролировать не поможет вообще никак.

— Сможешь нарисовать? — с азартом велел Страж, и я не стала отказываться.

Находиться в лаборатории втроем с Авернусом и Архитектором оказалось немного жутковато. Они оба слишком сильно увлекались исследованиями и имели слишком низкую этическую планку. За себя я все же не слишком беспокоилась: гарлоку нужны были хорошие отношения с Айданом, чтобы получать донорскую кровь для экспериментов и ритуалов, а Авернусу — чтобы жить, поскольку его выживание напрямую зависело от Стража-командора. Но приехать как-нибудь и обнаружить старые клетки для пленников не пустыми было жутковато — но вполне реально.

Рисуя ловушку из магических линий, в которой была заперта скверна, я как бы между делом заметила:

— А вы знаете, что по строению внутренних органов на людей очень похожи свиньи?

— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Авернус. Я искоса бросила на него взгляд и пояснила:

— Если вам понадобятся подопытные, можно воспользоваться этим фактом.

Несколько секунд маг соображал, потом расхохотался скрипучим смехом:

— Не переживай, девочка. Твой брат достаточно мотивировал меня не возвращаться к прежним экспериментам.

Я покосилась на оскверненного мага, но развивать тему не стала. В конце концов, у нас всего два дня — дольше Родерик покрывать мое отсутствие не сможет, да и Китти заскучает. И первый из этих двух дней уже подошел к концу. Впереди ждало много заклинаний, эффективность которых можно было быстро проверить моими глазами, без кучи экспериментов. Я не рассчитывала, что найти лекарство удастся так быстро, но где-то в глубине души все же надеялась.

 

— Ты доверяешь этим типам, chica? — с любопытством спросил Зевран. Я всерьез задумалась над этим вопросом и покачала головой:

— Мне очень хочется, чтобы лекарство все-таки нашли. Ты ведь знаешь, что даже для Стражей Посвящение даром не проходит? — эльф кивнул, и я этому даже не удивилась. Даже если Айдан и не рассказал этого Ворону сам, тот был достаточно ушлым, чтобы подслушать чужие разговоры. — Ну вот… У Айдана есть лет двадцать-двадцать пять, а потом скверна возьмет свое. Так что я готова рискнуть и довериться им. Если уж кто и сможет решить эту проблему, то Авернус и Архитектор.

— Надеюсь, что так, — согласился эльф. — Не хотелось бы лишаться нашего командора. Расскажешь что-нибудь еще?

Я на секунду задумалась, потом медленно проговорила:

— Даже не знаю. Меня в очередной раз выставили из Круга. Интересно?

 

— Ложись! — воодушевленно вскрикнула я, одновременно накидывая щиты на себя и алхимиков. Но отреагировать на мой выкрик успела только Дагна, Конлет только начал поворачиваться, и тут прогремел взрыв. Щиты смягчили удар, но он все же оказался достаточно силен, чтобы раскидать нас к стенам. Спина протестующе заныла: она до сих пор не до конца пришла в себя после прогулки с Мерриль и Ланайей. Отчасти я была виновата в этом сама — о травме никому не рассказывала, да и сама не слишком береглась.

Впрочем, судя по стонам, досталось всем. И едва я отклеила себя от каменной стены, как распахнулась дверь лаборатории. На пороге сурово хмурился Мартин.

— Вы что творите? — он обвел нас строгим взглядом и остановился на мне. — Алиена?

— Почему чуть что — сразу Алиена? — проворчала я и потрясла головой, чтобы звон в ушах прекратился. Конлет шумно выдохнул и доковылял до стола.

— Перебор. Взрыв должен был быть раз в десять слабее.

— А я говорила, что смесь выглядит как-то не так, — буркнула я. Дагна жизнерадостно отмахнулась:

— Зато мы знаем, как сделать эту взрывчатку еще сильнее!

На гномку удар словно вообще не подействовал: едва отлипнув от стенки, она схватилась за свой верный блокнот и принялась строчить в него наблюдения. Мартин, глядя на это, нахмурился еще сильнее и пригрозил:

— Я вызову сюда рыцаря-командора, и объяснять вы будете ему.

— Молодой человек, — строго отозвался Конлет. Ему очень не хватало какого-нибудь профессорского жеста, я так и ждала, что алхимик сейчас поправит очки или возденет палец к потолку. Но, увы, в башне Круга было достаточно хороших целителей, так что на зрение никто из жителей не жаловался; к бесполезным телодвижениям Конлет тоже относился без особой приязни. — Не мешайте эксперименту. В нем нет магической составляющей, а значит, необходимости в присутствии храмовников тоже нет.

Алхимик перешагнул порог среднего возраста, но точнее определить, сколько ему лет, я затруднялась: волосы его тронула седина, но лицо казалось молодым, а движения оставались резкими и сильными. В основном Конлет был довольно занудным типом, но только не тогда, когда дело касалось алхимии — его страсти. С ним меня познакомила Дагна, едва я только заговорила об изучении взрывчатки.

— Если в результате ваших экспериментов башня взлетит на воздух, это будет касаться всех, — проворчал Мартин, но уже спокойнее. Видимо, информация о том, что магия в наших опытах не задействована, храмовника изрядно успокоила.

— Мы соблюдаем меры безопасности, — отрезал Конлет. Заявление это звучало странно: волосы алхимика после взрыва стояли дыбом, нас всех немного подкоптило темным налетом — Дагну и Конлета точно, но вряд ли я избежала общей участи, — а рукав его слегка обгорел. Правда, рукав обгорел еще раньше, при испытании прошлой дозировки.

Тем не менее, по сути его слова были правдивыми: башню разнести мы не смогли бы при всем желании — на стены были нанесены специальные руны, поглощающие урон. Правда, достаточно сильный взрыв все-таки смог бы пробиться наружу… Такой, что не удержали бы и мои щиты — а нам троим жить все же хотелось, так что за мощностью испытуемых образцов следили тщательно.

Правда, иногда в расчеты закрадывались ошибки. Как сейчас. Мартин на это указывать не стал, хмуро велел соблюдать свои меры еще безопаснее и вышел.

Следующие три часа мы снова смешивали ингредиенты в разных пропорциях — приблизительный рецепт я смогла восстановить по забытым Дворкиным в Башне Бдения обрывкам записей, но гном старался обходиться без конкретики, так что теперь пришлось экспериментировать самим. К вечеру я и думать забыла о Мартине — меня увлекло смешивание порошков, а еще идея, давно не дававшая покоя: светошумовая граната. После очередной серии неудачных экспериментов прерваться с лириумной взрывчаткой согласился даже Конлет и тут же переключился на новую задачу.

А вот Мартин обо мне не забыл, так что прямо из лаборатории я отправилась под его присмотром в кабинет рыцаря-командора, а оттуда, после обязательной нотации, к Винн — лечить спину. Заодно, с полного согласия главного храмовника, волшебница решила продолжить наше обучение в сфере исцеления, так что времени на взрывчатку у меня стало куда меньше…

 

— Значит, тебя выгнали за взрывы? — рассмеялся Зевран. Я помотала головой:

— Выгнали меня за несанкционированную магию. Помнишь, я рассказывала про ритуалы призыва? — убийца с улыбкой кивнул, а потом поинтересовался:

— Но вы успели изобрести свою новую бомбу?

— Обижаешь! — деланно оскорбилась я. Зевран улыбнулся:

— Поделишься рецептом?

— Для тебя — все, что угодно! — я все-таки перебралась поближе и снова обняла эльфа. Он снова рассмеялся:

— Опасное обещание, chica, — демонстративно оттянул ворот рубашки, в которой я спала, и поддразнил: — Ты становишься все старше.

Я возмущенно фыркнула, хлопнула по наглой руке, и убийца со смешком покачал головой. Потом предложил:

— Ну, рассказывай. Что там с призывом?

 

— Хм… опять здесь, — пробормотал старик. — Неуместно, абсолютно неуместно!

И тут же исчез. Я так растерялась, что просто хлопала глазами, глядя на то место, где только что находился полупрозрачный собеседник. Солона, не скрываясь, хохотала, мальчишки тоже ухмылялись.

Остальные призываемые вели себя так же, как и в прошлый раз. Правда, вместо нага в этот раз в первый призыв попался кабан. Второй призыв порадовал нас слабым-слабым призраком, которому хватило одного удара моего шеста, чтобы оледенеть, так что близнецы даже обиделись: это же они будущие охотники на демонов, а не я. Пришлось уступить им третьего.

Четвертым оказался высокий мощный старик в мантии мага. Он не был похож на призрака — монохромную полупрозрачную тварь, выглядел почти живым человеком, но все же немного просвечивал. И исчез так же быстро, как и другие попавшиеся призываемые, но, кажется, по своей воле.

— Эта девица сведет меня с ума! — строгий голос рыцаря-командора Грегора заставил меня вздрогнуть, положив конец веселью. Солона тут же подобралась, готовясь отчитываться, а я растерянно посмотрела на дядю Грегора, снова на то место, где появлялся призрак, и возмущенно спросила:

— Это еще что такое?

— Вот именно, — мрачно согласился рыцарь-командор. — Я что-то не припоминаю, чтобы давал разрешение на проведение этого ритуала.

— Это учебный ритуал, — тут же отозвалась Солона. — Я проводила его уже не раз.

— И теперь считаешь, что разрешение тебе не нужно?

Солона промолчала. Она-то так и считала, ничего опасного в этих призывах не было — если делать все по правилам и с учетом мер предосторожности. Но говорить главе храмовников об этом явно не стоило. Наконец она нашлась:

— Но вы давали это разрешение для моих учеников.

«Ученики» тут же гордо выпятили грудь и вздернули подбородки, становясь совсем одинаковыми; даже встали плечом к плечу, словно собирались защищать Солону от гнева рыцаря-командора. От Дэррека я ничего другого и не ждала, а вот Брайан приятно удивил. Но перекладывать ни на кого ответственность я не планировала, так что честно созналась:

— Это я попросила. Мне было интересно посмотреть на эти призывы. А кто это был последним?

— В этом я не сомневаюсь, — проигнорировал мой последний вопрос дядя Грегор. — Как только ты приезжаешь — в башне воцаряется хаос.

Я скромно потупилась, всем видом выражая раскаяние, но старший храмовник мне не поверил.

— Собирайся, Алиена. И раньше Дня лета не возвращайся, дай мне от тебя отдохнуть.

После этого фразы я устыдилась уже всерьез и подняла глаза на мужчину. Рыцарь-командор был заметно не молод, возможно, даже старше сэра Эмерика, который показался мне едва ли не стариком, но я все время забывала об этом, обманутая его вечно бодрым лицом. Но сейчас эта бодрость уступила место как-то обреченной мрачности.

— Простите, дядя Грегор, — попросила я. — Я не хотела доставлять вам неприятности.

Но храмовник только махнул рукой, сурово глянул на Солону и отправился обратно к лестнице.

 

— Про призрака-то узнала? — полюбопытствовал убийца. Я со вздохом кивнула:

— Эрл Форшэдоу. Настолько древний дух, что при жизни, будучи магом, еще не был вынужден жить в Круге за неимением этой организации, — повторила я слова подруги. — Ничего интересного, в общем. Оно того не стоило.

— Жалко храмовника? — Зевран с насмешкой заглянул мне в глаза. Пожала плечами:

— Я не хотела доставлять неприятности. К тому же, глядя на меня, наглеют и другие ученики, а это ни к чему хорошему не приведет. Да и лишиться возможности посидеть в приличной библиотеке не хотелось бы.

— Искала сведения о демонах? — убийца наконец обнял меня в ответ. Сидеть рядом было уютно. Почему-то вспомнилось, как мы сидели точно так же на крышах Хоннлита и ждали, пока враждебный Ворон и порождения тьмы перебьют друг друга.

А потом я осознала вопрос и снова чуть отодвинулась. Удивленно спросила:

— Это-то ты откуда знаешь? Айдан рассказать не мог, я ему не говорила.

— Chica, я общаюсь не только с ним, — Зевран притянул меня обратно. — Зимой я заезжал в Денерим и столкнулся с мастером Игнасио. Кстати, я ведь не советовал доверять ему?

— Я и не доверяю, — буркнула я. — А теперь и нанимать не буду. Не думала, что Вороны такие болтливые.

Зевран негромко рассмеялся и пощекотал под ребрами:

— Не тяни, chica.

Я вздохнула. О своем общении с Бандой Трех я пока никому не рассказывала, а если и приходилось на них ссылаться, старалась говорить завуалированно. Я не так много успела пообщаться с этой троицей ученых, но мне показалось, что их миссия — не то, что следует афишировать. Но… это ведь Зевран. Кому и рассказывать, как не ему?

Долго говорить не пришлось: знала я не так много. Имен называть не стала даже Зеврану, но они и не были ему нужны. А вот про цели — избавиться от магии крови — и поиски рассказала. В основном, про свои, конечно.

— В то, что можно вот так легко избавиться от запретной магии, я не верю, — резюмировала я. — Но вот действия древних тевинтерцев меня заинтересовали. И еще демоны. Если до сих пор по Тедасу бродят те, кто научил людей магии крови… представляешь, сколько им лет?

— И ты хочешь их убить? — серьезно проговорил эльф. Я покачала головой:

— Я нечасто в этом признаюсь, но меня пугают существа, прожившие так долго. Я хочу найти их следы, а убивает потом пусть кто-нибудь другой. Есть же всякие герои?

— Разумно, — Зевран улыбнулся и погладил меня по голове, растрепав ту косу, что уже заплел. Я только порадовалась — теперь придется заплетать еще одну. Потом задумчиво проговорила:

— А еще мне не дает покоя одна мысль… Если эти Недозволенные окажутся на самом деле эльфийскими Забытыми… блин, кто придумывает такие пафосные прозвища?.. в общем, они точно должны много знать об истории эльфов. А среди долийцев есть те, кто повернут на своей истории куда сильнее, чем требует здравый смысл. Мне бы не хотелось, чтобы они друг с другом встретились.

— И поэтому ты взялась за поиски сама? — в вопросе явно проскользнуло осуждение, и я тихонько рассмеялась:

— Пока что мои поиски проходят в недрах библиотек. Я сумела побывать даже в Маркхэмском университете! Представляешь? Попросила брата Дженитиви составить мне протекцию, а то не пустили бы.

— И как там? — без особого интереса уточнил Зевран.

— Так себе, — честно признала я. — Библиотека огромная, но это светский университет, более того, специализирующийся на сельском хозяйстве. Как ты понимаешь, о демонах там нет ничего или почти ничего… Я бы предпочла Университет Вал-Руайо, а еще лучше библиотеку Белого Шпиля, это Круг магов в Орлее. Но туда меня бы не пустили даже с братом Дженитиви, а без него — тем более. А город я толком посмотреть не успела. Я вот еще думаю написать одному магу, Старшему чародею Рису из Круга Вал Руайо. Он изучает демонов, даже потрясающий трактат написал, может, что-то подскажет? Но пока не решилась, он же меня не знает…

— Будь осторожна, — непривычно серьезно шепнул убийца, обнимая меня чуть крепче. — У Воронов действительно не так много друзей.

Я слегка растерялась — нечасто Зевран позволял себе так открыто демонстрировать привязанности, но он не дал времени на обдумывание, отпустил и насмешливо поинтересовался:

— А что, chica, другие навыки ты тоже не растеряла? Потренируемся?

И, легко вскочив с кровати, направился к окну. Я проворчала:

— Какая тренировка, там темень — глаз выколи? И… куда это ты? — я уставилась на эльфа, уже открывшего створку окна. — А ну стоять!

Окна в моей башне, к счастью, были небольшими — иначе обогревающие амулеты не справлялись бы с отоплением, — так что перекрыть собой оконный проем удалось. Я грозно ткнула пальцем в грудь приятелю:

— А о себе ты так ничего и не расскажешь? Между прочим, я в курсе от мастера Игнасио, что ты там чуть ли не войну развязал! И я тоже волнуюсь.

Зевран удивленно вскинул брови, потом рассмеялся и подхватил меня на руки. Вернул под одеяло и укорил:

— Зачем тебе это, chica? Неужели заинтересовали кровавые подробности?

— Меня интересует твоя безопасность, — сердито фыркнула я. — И… ты ведь периодически приезжаешь в Ферелден. Там настолько все плохо?

— Настолько хорошо, — подмигнул убийца, но я только сурово нахмурилась в ответ. — Ну ладно, как скажешь. Раз уж мы делимся личными тайнами, открою свою. Война всех Воронов против меня одного меня не слишком вдохновляет. Так что я подбираю союзников, устраиваю ловушки тем, кто договариваться не хочет… Но иногда бывает так, что свое участие в чьей-нибудь смерти стоит скрыть — и тогда ловушку я обустраиваю на то время, когда сам в городе отсутствую. Или, к примеру, оставляю весьма демонстративные следы своего присутствия в городе, а сам приезжаю погостить сюда. Пока мои враги догадаются, что их обманули, пока сообразят, куда надо ехать на поиски… К тому моменту, как они приезжают в Ферелден, меня уже и след простыл. А нападать на базу Серых Стражей или королевский дворец без разведки Вороны все же не решаются, разведка же меня не находит. Так что все в безопасности.

— А если они решат на всякий случай перебить тех, к кому ты приезжаешь? — полюбопытствовала я. В такое развитие событий я не слишком верила, к тому же охрана что у нас, что у Алистера довольно неплохая, так что убийцам пришлось бы приложить некоторые усилия. Не оплачиваемые никем усилия.

Зевран рассмеялся:

— Короля Ферелдена? Героев Мора? Мои соотечественники не настолько безбашенные. К тому же милейший мастер Игнасио сдает меня коллегам с потрохами каждый раз. Иногда даже сам подает весточку, что я снова в Денериме.

Я в первый момент хотела возмутиться таким коварством, но быстро сообразила:

— И получает за это неплохую плату?

Убийца рассмеялся, но отвечать не стал. Я вздохнула:

— Значит, если я предложу тебе проехаться с нами в гости в Вольную Марку, ты откажешься?

— Не хочу подвергать тебя риску, моя дорогая, — хоть эльф и улыбался, но в глазах мелькнуло сожаление. — Ты слишком много путешествуешь, и навредить тебе куда проще, чем кому-то из нас. Меня бы это расстроило.

— Меня тоже, — буркнула я. Зевран легонько дернул меня за выбившуюся прядь и предложил:

— Я переплету косу, а ты мне пока расскажешь, куда вы опять собрались. А потом потренируемся.

Я согласно кивнула и сама потянулась к бантику на конце косы. Оказалось, что завязал мои волосы Зевран обрывком кожаного шнурка. Я покрутила его удивленно в руках, а потом повесила на него подаренную бусину и протянула эльфу:

— Завяжи потом так. А ехать мы собираемся в Кайтен, — я вздохнула и чуть откинула голову, когда чуткие пальцы снова пробежались по волосам, расплетая косу. — Фергюс умудрился влюбиться в одну милую девицу, которая сейчас живет именно там. Как я понимаю, у них все взаимно, но переезжать в Ферелден она категорически отказалась. Братец отчего-то считает, что я смогу ее уговорить. Или ее… нанимательницу? Подругу? В общем, ту даму, из-за которой Джоселин не хочет насовсем переезжать.

— Ты с ней хоть знакома? — усмехнулся убийца.

— Знакома, — проворчала я. — Меньше суток я с ней знакома, помогла немного в Джайнене. Эту историю ты тоже слышал? Ну вот… поэтому я и не понимаю, откуда у Фергюса такая уверенность. Он и с самой Джоселин не так чтобы сильно знаком: они тут одно расследование прошлой осенью проводили, всего-то месяц. И зимой, говорят, она в гости приезжала, я как раз в Круге была. Но не отказываться же теперь, брат все-таки.

— Вот уж не думал, что ты надумаешь пробовать себя в роли свахи, — Зевран завязал шнурок на кончике новой косы и снова дернул за кончик уха. — Вставай. Встретимся внизу.

— Почему через окно? — недовольно поинтересовалась я. Убийца рассмеялся:

— Ты и правда становишься старше, chica, — его рука скользнула по моим ключицам, а потом дернулась вверх и легонько щелкнула по кончику носа. — Сомневаюсь, что наш командор будет рад, увидев, как я выхожу из твоей спальни посреди ночи. Не будем его расстраивать, Айдан все-таки тоже мой друг.

* * *

Толком потренироваться мы так и не успели. Фергюс явно был неприятно удивлен, увидев меня в обнимку с подозрительным эльфом, кажется, даже высказал что-то Айдану, но тот только рукой махнул. Тогда старший брат взял дело в свои руки и ускорил наш выезд. Радикально: уехали из Башни Бдения мы в тот же день, благо, «Мистраль» ждал своего тэйрна в порту в полной готовности.

Кайтен оказался небольшим городком едва ли не на границе Вольной Марки и Неварры… не совсем на границе, конечно, но добираться до него было удобнее через Камберленд, самый крупный — и единственный — порт Неварры. К тому же дорога из Камберленда пролегала через пусть и холмистые, но равнины, а надумай мы ехать через Киркволл — пришлось бы пересекать горы. Но я все равно голосовала за Киркволл, хотелось увидеть друзей. Жаль, что Фергюс устраивать голосование отказался и решил все сам.

Впрочем, жалеть я перестала довольно быстро: Камберленд произвел на меня неизгладимое впечатление. Город был огромным, куда крупнее и Киркволла, и Денерима вместе взятых. Не живи я когда-то в прошлой жизни в одном из самых крупных городов первого мира, сейчас растерялась бы и жалась к Фергюсу так же, как жалась ко мне демонесса. Пришлось даже взять кошку на руки, чтобы прохожие ее не затоптали: людей в главном порту Неварры было тоже очень много.

Как ни торопился Фергюс выехать в сторону Кайтена, остаться ночевать пришлось в городе — «Мистраль» по дороге попал в шторм, так что когда мы пришвартовались, солнце уже миновало зенит. А стоило ведь еще найти стоянку для корабля на несколько дней, отдать распоряжения о мелком ремонте, найти лошадей. Да я бы и не простила Фергюсу, если бы он увез меня, не позволив осмотреть город.

Гулять по улицам брат явно не хотел: во-первых, у него было много дел, во-вторых, стража велела нам оставить оружие — в городе открыто носить его было запрещено. Я себя отлично чувствовала и без кинжалов и шеста, а вот Фергюса такая беззащитность явно напрягала. Так что он отрядил мне в сопровождающие Марвина, здоровенного воина, который и без оружия вполне мог бы накостылять любым противникам, договорился встретиться в таверне с пафосным названием «Бриллиантовая служанка» и отправил изучать Камберленд.

Для начала я облетела весь город на крыльях и осмотрелась сверху; увиденное только укрепило меня во мнении, что это самый большой город из всех, что видела в Тедасе. Судя по описаниям, с ним могли конкурировать Вал-Руайо, столица Орлея, и еще некоторые города этой империи. И, наверняка, часть городов Тевинтера. Но вне двух империй Камберленд был, наверно, самым крупным городом.

И еще здесь находилась Коллегия магов, как я помнила из рассказов Винн. Возможно, при ней была и библиотека, но увы — вряд ли меня бы пустили туда почитать, тем более про демонов. Но можно было полюбоваться зданием со стороны, брат Дженитиви рассказывал мне, что его легко отличить по огромному золотому куполу. Сюда я и решила первым делом прогуляться. Компанию мне составляли Родерик и Китти. И, конечно, Марвин.

Воин по дороге предпочитал молчать: он вообще был не слишком разговорчивым человеком, хотя ко мне относился хорошо. В основном это отношение выражалось в том, что на тренировках гонял до седьмого пота и обещал, что врагам меня будет непросто одолеть. Иногда мне даже хотелось сбежать от него на занятия — любые, даже с госпожой Кианнэйт, — но я себе подобной глупости не позволяла. Во-первых, пользу тренировок признавала безоговорочно, меня даже Зевран похвалил, во-вторых, опасалась насмешек со стороны Фергюса. После знакомства с Джоселин он стал менее мрачным, но куда более ехидным.

Художник тоже больше вертел головой по сторонам, чем стремился поговорить, а вот Китти мысленно комментировала почти все, что мы видели. Мне даже показалось, что эта болтовня — нервная реакция, ведь такое количество людей кошка прежде не встречала, да и храмовники на улицах попадались. Но если в своей догадке я и не ошиблась, подруга не признала бы этого никогда в жизни.

Камберленд напомнил мне картинки из учебников истории первого мира: периодически появлялось ощущение, что гуляем мы по какому-нибудь древнему византийскому городу, Константинополю или Эфесу, например. Купола сменялись портиками с треугольными фронтонами, белый камень то уступал место рыжеватому, теплому как солнце, то снова появлялся в облицовке стен. Только, в отличие от картинок, этот город был живым, людным и суетливым.

Здание Коллегии с земли выглядело еще более величественно, чем с неба: блики солнца, рассылаемые во все стороны золотым куполом, уже не слепили, и можно было разглядеть мощные стены и узкие круглые пинакли⁽²⁾, прилепившиеся к стене основной башни, и барельефы над входом. Осматривать архитектуру я могла долго, и Марвин несколько раз порывался увести меня с площади, куда выходили главные ворота Коллегии, но я все никак не соглашалась. И была вознаграждена: минут через сорок из дверей показался высокий светловолосый маг в белой мантии. От Винн я знала, что в белом мог позволить себе ходить только Великий чародей. Пользы мне от такой встречи, конечно, не было, но даже издали взглянуть на самого главного мага Тедаса — за исключением Тевинтера — было любопытно.

После Коллегии магов я отправилась просто гулять по городу. В богатые районы нас не пустили, их охраняла вооруженная стража, но я не особенно расстроилась: было на что посмотреть и без этих дворцов. Многие здания отличались богато декорированными фасадами, на улицах тут и там стояли статуи каких-то известных, судя по всему, людей. Я их, правда, не узнавала, но мне было простительно: в лицо из героев древности я знала только Андрасте, Гессариана и, возможно, Маферата. Зато Родерик сыпал именами как по бумажке и горестно причитал, когда я едва ли не за шкирку утаскивала его от очередного шедевра.

— Как ты можешь не знать императора Кордиллиуса Драккона? — с трагическим надрывом шептал художник. — Это же основатель Орлея! И это его статуя!

Но я оставалась глуха к его стенаниям — мне хотелось посмотреть город, а не торчать возле каждой статуи по несколько часов, дожидаясь, пока мастер закончит картину. А завтра Фергюс наверняка захочет выехать в сторону своей пока-не-невесты.

Гуляли мы до позднего вечера, но так и не успели осмотреть хотя бы треть города. Возвращались уже в сумерках, за что получили нагоняй от Фергюса, но моего восторга от прогулки это никак не уменьшило. К тому же и наше временное пристанище оказалось едва ли не более роскошным, чем постоянное — в Ферелдене. Правда, почему-то брат предпочел гномью гостиницу посреди гномьего анклава, но я решила не уточнять причины, Фергюс и так казался раздраженным.

Наутро, когда пришла пора уезжать, я расстроилась совершенно искренне: провести в этом мегаполисе побольше времени было бы очень интересно. Родерик едва не плакал, провожая взглядом очередную статую или ротонду, и я шепотом пообещала:

— Я оставлю тебе денег, на обратном пути останешься в Камберленде. Вернешься, когда захочешь.

После этого художник воспрянул духом и теперь периодически косился уже на меня. Потом наконец выдал:

— Я хочу написать с тебя картину. Это меньшее, что я могу сделать в качестве благодарности.

— Обсудим, когда вернешься в Ферелден, — я с усмешкой покачала головой.

…Кайтен оказался маленьким городком в дне пути от Камберленда. На фоне шумного соседа он казался почти деревней, но только если сравнивать с неваррским портом. В остальном он больше напомнил мне Амарантайн: такие же серые каменные дома, толстые стены вокруг города и небольшое количество прохожих. А вот крепость правителя города — виконта Рави — была куда более внушительной, чем резиденция банна Амарантайна, она больше напоминала киркволльскую архитектуру. Говорило это в пользу того, что и Кайтен появился на картах мира еще во времена Тевинтерской экспансии, правда, скорее всего, в виде форта, ибо ни одно другое здание в городе о древних временах не напоминало.

В крепость мы, само собой, сразу не пошли: после долгой дороги только я могла по-прежнему похвастаться чистой одеждой, хотя, подозреваю, конским потом пованивало и от меня. Так или иначе, хотелось отдохнуть, почистить перышки и только тогда выползать в люди.

Как показал следующий день, можно было особенно не стараться. Та смесь счастья и отчаяния, что проступила на лице Джоселин при виде моего брата, подсказала, что простым это сватовство не будет, несмотря на чистую одежду. А еще — что мое присутствие здесь не требуется.

В Кайтен мы приехали вчетвером, без охраны, так что гулять я поначалу отправилась вместе с Родериком. Но художник остался верен себе: едва мы дошли до колизея, про который рассказывала мне Хильда — тот самый, где она, будучи семилетней девочкой, помогла убить одержимого демоном предыдущего виконта, — как мой спутник заартачился и наотрез отказался уходить. Минут двадцать я наблюдала за тем, как он делает наброски — быстро, резкими штрихами намечает будущий рисунок, попыталась повторить, но через полтора часа сдалась. Колизей в моем исполнении вышел все же получше, чем деревня Редклиф два года назад, не зря же Родерик меня учил, но до художника мне было очень далеко.

На Хильду я наткнулась случайно. От колизея мы разбежались в разные стороны: Родерик остался на месте, Китти рванула в сторону менее благополучной части города, а я решила полетать — и с неба увидела, как старая знакомая прогуливается по дорожкам парка с богато одетым печальным мужчиной. Спикировав к одному из деревьев парка, я приняла человеческий облик и отправилась к ним навстречу. В конце концов, меня брат взял с собой как раз ради разговора с Хильдой, так хоть поздороваюсь для начала.

Но планы сразу пошли насмарку. Едва увидев меня, мужчина нахмурился:

— Как вы сюда попали, юная леди?

— Полагаю, по воздуху, — не дав мне ответить, проговорила Хильда. Я была ей благодарна: вот уж не думала, что в этот парк сложно попасть, так что никакого ответа не заготовила. — Это та девочка, что помогла нам в Джайнене. Я рассказывала вам, милорд.

— Леди Алиена Кусланд, младшая тэйрна Хайевера, — представилась я с поклоном, внезапно оробев. После паузы все же добавила: — Белый Страж Ферелдена. Простите меня за вторжение, милорд, я не знала, что вход в этот парк запрещен.

— Виконт Рави, — склонил голову в ответ правитель Кайтена и тяжело вздохнул: — Вход не запрещен. Но попасть в парк можно только через мою резиденцию, а именно сегодня я запретил страже пропускать кого бы то ни было.

— Приношу свои извинения, — повторила я. Виконт выглядел печальным, едва ли не раздавленным, и мне стало совестно, что я влезла в чужое горе. Но мужчина только покачал головой:

— Мир не стоит на месте, и мне стоило бы помнить об этом. Жаль, не все воспоминания так успешно можно отбросить.

— Милорд… — начала его помощница, но он прервал:

— Оставь, Хильда. Утешениями здесь не поможешь. Ты не знаешь, что я чувствую, и если Создатель будет добр к тебе, никогда не узнаешь, — виконт обернулся ко мне и спросил: — Расскажите нам, леди Алиена, что привело вас в этот парк.

Я замялась, причина казалась мне теперь не слишком важной — ну что, Фергюс сам не разберется в сердечных делах, взрослый же мужик? — но потом поняла, что так Рави пытается отвлечься от своей беды, и заговорила:

— Мой брат. Он влюбился в девушку и хочет жениться на ней, а она, хоть и явно отвечает взаимностью, почему-то отказывается. Фергюс считает, что его возлюбленная не хочет покидать Кайтен из-за Хильды, потому что считает себя в долгу. И еще он считает, что я смогу как-то повлиять на эту ситуацию, хотя я совершенно не понимаю, как. Но не могла же я ему отказать? Вот… поэтому решила для начала хотя бы поздороваться.

— Речь идет о Джоселин? — прямо спросила Хильда, и я кивнула. Воительница тяжело вздохнула:

— Я не держу ее. Если она захочет уехать, то с радостью пожелаю ей счастья, ей не нравится в Кайтене, и это заметно. Так что уговаривать вам придется ее саму.

— А вы не знаете, почему она так сопротивляется? Я видела ее утром, она точно влюбилась в Фергюса, это даже издали заметно.

Хильда замялась, но на мою сторону, как ни странно, встал виконт:

— Если знаешь что-то, скажи, Хильда. Человеческая жизнь хрупка, и за любовь стоит держаться, если уж нашел ее.

Девушка вздохнула как-то обреченно и произнесла:

— Мы с Джоселин не подруги, чтобы она делилась со мной своими переживаниями. Но однажды я застала ее… видимо, после прочтения письма от твоего брата, Алиена. И она в сердцах бросила, что только в дамских романах молодые красивые аристократы женятся на дочери швеи. В реальном мире это невозможно, а если и случается такая любовь, то точно не с ней.

— Она не верит Фергюсу? — удивилась и даже немного оскорбилась я. Какие бы отношения у нас со старшим братом ни были, обвинять его в подлости мне бы никогда в голову не пришло.

— Я не знаю, — покачала головой Хильда. — Мне показалось, она боится поверить. Не столько твоему брату, сколько в саму ситуацию.

Я кисло вздохнула:

— Что ж, спасибо и на этом. Передам Фергюсу, пусть сам ее убеждает дальше. Вряд ли на это способен кто-то еще.

Родерика не было в гостинице весь день, но меня это не слишком насторожило: художник частенько забывал о времени, стоило ему добраться до кистей и красок, а сегодня на прогулку он захватил не только блокнот, но и свой этюдник. Но ближе к ночи я начала волноваться: как бы он ни увлекся живописью, на дворе давно стемнело, так что даже цветов не различить. Что с ним могло случиться?

Летать над городом было уже бесполезно — слишком темно, а уходить одной — страшно. Фергюса тоже по-прежнему не было, и чем дальше тянулось время, тем больше я нервничала. В итоге даже спустилась в общий зал, чтобы увидеть, когда кто-то из моих спутников вернется. Может быть, художник еще будет первым? Ну, в самом деле, что с ним могло случиться?

Но Китти отправила на поиски, и кошка сгинула вслед за Родериком.

Когда брат, наконец, вошел в зал, я уже извелась. С Джоселин, тенью следовавшей за Фергюсом, я даже не поздоровалась, и на их грустные лица внимания не обратила, кинулась через весь зал:

— Фергюс, Родерик пропал!

— Что? — он задал вопрос недовольным тоном, но потом чуть изменился в лице и задал следующий вопрос уже более обеспокоенно: — Когда ты его последний раз видела?

— Около полудня, — отчиталась я. Старалась говорить четко, но меня заметно потряхивало от волнения. Фергюс положил руку мне на плечо и чуть сжал, но сказать ему я ничего не дала, продолжила: — Мы расстались около колизея, он хотел нарисовать эти развалины.

— Колизея? — печаль и растерянность с лица Джоселин исчезли, губы упрямо сжались. — Это опасное место. Ночами его обходят стороной, и не просто так. Люди там уже пропадали.

— Идем, — велел брат. — Проверим для начала этот колизей.

Оставлять меня в гостинице брат не стал, и оно к лучшему: я все равно не усидела бы на месте. К тому же, если там осталось что-то опасное, дополнительная защита лишней не будет, и он это, похоже, понимал. Но тут воспротивилась девушка:

— Это опасно, Фер! Подождите хотя бы утра!

Он посмотрел на нее долгим взглядом, а затем губы тронула горькая улыбка.

— Он под покровительством моей семьи, Джоселин. Кусланды никогда не бросают своих.

Девушка еще плотнее сжала губы и кивнула:

— Я предупрежу Хильду, без нас внутрь не ходите. В крепости виконта есть два мага. Если там и правда что-то опасное, они пригодятся. Демона победили как раз в колизее, и именно эти маги.

Брат кивнул, и взгляд его потеплел. Он даже поднял руку, словно хотел взять ее за руку, но быстро опустил.

— Мы подождем.

…В колизей мы входили целым отрядом. Возглавлял нас виконт Рави, который лично решил разобраться с местом своей бывшей славы. Но вокруг царила тишина — и у входа, и все то время, что мы шли галереей на арену. И даже на арене царила тишина, вот только покоем там и не пахло.

Родерик рисовал. Художник стоял к нам спиной, но я была уверена, что его лицо выражает крайнее вдохновение: его кисть практически порхала по холсту, хотя темнота не позволяла разглядеть картину. Впрочем, темнота была неполной: мой наставник светился то красноватым, то зеленым призрачным светом, отчего-то напомнившим мне силу Мерриль — зеленая эльфийская магия, сплетенная с алыми лозами магии крови. Свет падал на землю, окружая художника словно защитный купол.

А в шаге от него в полной тишине метались две тени. В одной, с черно-белыми кудряшками, я опознала свою леди Ванду, вторая походила не то на демона, не то на призрака. Призрак явно пытался добраться до Родерика, а демонесса его не пускала, то расстреливая из лука магическими зарядами, то отбиваясь прямо самим луком.

Дополнительных объяснений не понадобилось. Виконт взревел «За Кайтен!» и бросился на призрака, обе воительницы и мой брат его поддержали, так что мне осталось только развесить щиты. Мастер Лукеш, пришедший с нами, забормотал какое-то заклинание. Я мысленно позвала:

«Китти, уходи. Здесь маг, который хорошо знаком с демонами, и храмовник».

«Все веселье мне испортили», — раздосадовано отозвалась леди Ванда, а потом внезапно исчезла. На маленькую рыжую кошку, метнувшуюся в сторону выхода, внимания никто не обратил.

К счастью, противник оказался не настолько силен. Возможно, демонесса играла с ним, словно настоящая кошка с большой упитанной мышью, или боялась привлечь внимание, поэтому не использовала сильную магию… Как бы то ни было, призрака-демона развеяли довольно быстро.

Вот только с его исчезновением Родерик не пришел в себя. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть картину: на ней нежно улыбалась рыжеволосая эльфийка с красивыми раскосыми глазами. За спиной у нее был посох, на поясе висел кинжал, но заподозрить в ней малефикара было очень сложно — слишком невинное было лицо. Сквозь улыбку пробивалась печаль, но и она была светлой. Девушка протягивала одну руку вперед, к зрителям, словно звала за собой или обещала дождаться. Второй обнимала маленького светловолосого мальчика, бледного и печального. Мальчик был удивительно похож на виконта Рави, и я догадалась, что это — его сын. Тот самый, которого Рави пришлось убить своими руками.

Эльфийка, видимо, была его давней возлюбленной, матерью мальчика.

Посмотрев на Родерика правильным зрением, я поняла, что демоны в его состоянии не повинны. Им овладел дух, и сила его была зеленой и алой, как сила Мерриль. Видимо, дух тоже принадлежал эльфийке-малефикару, такой же милой и доброй, как моя подруга.

Едва увидев картину, все участники ночного боя замирали в тишине, никто не смел помешать художнику. И только когда на холст лег последний мазок и Родерик, выронив кисть, попытался упасть, к нему кинулись и Фергюс, и Джоселин, и я.

— Осторожнее. Он может быть одержим, — глухо проговорил виконт Рави, но не сделал попытки вмешаться. Я покачала головой:

— Я вижу демонов, милорд. И сейчас их здесь нет. Родериком овладел дух, но теперь и он ушел, — я поколебалась и добавила: — Думаю… она. Она ведь использовала магию крови?

Правитель безучастно кивнул, а затем направился к картине. Протянул руку, словно хотел коснуться руки возлюбленной, но не посмел повредить свежую краску.

— Уезжай, Джоселин, — глухо проговорил Рави. — Любовь — это то, за что стоит бороться. Я не смог… Будь мудрее.

После этих слов виконт молча развернулся и ушел из колизея. Хильда несколько секунд металась, но потом побежала следом. За ними ушел мастер Лукеш. Мы остались втроем.

Фергюс, не обращая внимания на меня, посмотрел в глаза возлюбленной и явно хотел что-то сказать, но она приложила палец к его губам и шепнула:

— Прости меня. Я ужасная трусиха. Если ты еще хочешь…

— Хочу, — теперь уже брат прервал девушку. — И клянусь, что сделаю все, чтобы ты не пожалела.

Она смущенно улыбнулась и кивнула, а лицо Фергюса осветила такая счастливая улыбка, какой я никогда у него не видела.

В Кайтене мы задержались еще на три дня: Родерик никак не хотел приходить в себя. Мастер Лукеш нас успокоил, пообещав, что это всего лишь истощение, причем ментальное. Люди не приспособлены к длительному общению с духами, и ранимая душа художника никак не могла прийти в себя. К счастью, на второй день мой наставник все же очнулся, а на третий мы смогли отправиться.

Картину мастер подарил виконту Рави, ибо сам на нее без содрогания смотреть не мог. А в Камберленде мы попрощались: Родерик остался врачевать свою душу среди красивых зданий, садов и статуй.

---

1) Второй месяц весны в древне-тевинтерском календаре

Вернуться к тексту

2) Пинакль — небольшая декоративная башенка.

Вернуться к тексту