Под несчастливой звездой (гет)

Бросаясь в бой, Гай не раздумывал дважды. Его меч должен был снести жрецу голову.

Сукин сын шарахнул Порцию о стену, и она до сих пор не поднялась! Мутный тип, кладезь обрывочных историй, сливших его и без того скромное прошлое в бездну! Но главное жрец встал между ними, не дав завершить церемонию! Пусть Дарт Тенебре входил в Тёмный совет и, пусть он, если верить Азамину, корешился с Повелителем Вишиэйтом, сегодняшнюю ночь ему не пережить. А с последствиями Гай разберётся позже.

Тенебре раскусил комбинацию.

— Смертоубийство в храме? — насмешничал он, благополучно увернувшись от летального броска. — Что за богохульство?

Во фразочке звучало отнюдь не порицание — поехавший жрец всласть издевался. Нацепив язвительную ухмылку, Тенебре юлил и отскакивал, в самый последний момент оказываясь за пределами досягаемости светового меча.

— Лорд Малгус, недостаток веры в тебе беспокоит меня.

Брехня.

— Тьма и насилие идут рука об руку.

— Истину глаголишь, святую истину, — пропел жрец. И чтоб его разорвало, весь вид Тенебре демонстрировал радость от того, куда свернули события. Губы мужчины подёрнула тонкая улыбка, наводившая Гая на мысль, что его ведут в капкан.

Жрец сбросил плащ. Под мантией не оказалось излюбленной колдунами рясы, а только мятая пижама, неряшливо висящая на его долговязой фигуре. Косо оглядев до смеха простецкие тряпки, Гай прилежно отступил, ожидая, пока противник достанет оружие.

Ждать пришлось бы долго. Вместо предполагавшего по всем обычаям действия Тенебре с любопытством поинтересовался:

— Как ты выучился красной молнии? И когда?

— Родился умея, — выпендрился Гай, не собираясь болтать.

— Да, — мрачно кивнул жрец. — Похоже на правду.

Вспоминая сейчас Анграла, рассказавшего, что, по слухам, Тенебре пережил армейский мятеж двадцать лет назад, Гай не терял предельной бдительности. Внешность обманчива. То, что жрец смахивал на пугало, не равнялось слабости. Если его репутация верна, убить его будет непросто.

Но в предвкушении боя Гай не искал, где правда, а где ложь.

— Зажги меч!

Неразумно сводить счёты с безоружной важной шишкой. Такое назовут убийством, что будет особенно скверно, когда Гая призовут к ответу за содеянное. Схватка должна выглядеть как поединок, спровоцированный жрецом и им же проигранный. Другой вопрос, зачтёт ли Совет то, что Тенебре напал на Порцию, за смягчающее обстоятельство… У Гая оставалась только надежда. За убийство этого напыщенного клоуна придётся дорого заплатить. Его положение кратно превышало статус Дарта Виндикана, тем паче, это будет не первый проступок Гая, расправившегося с собратом.

Однако жрец не спешил к эскалации, тогда как адреналин в крови молодого ситха разгорался, подгоняя нетерпение.

— Зажги меч!

— Нет.

— Что? — ему показалось, он ослышался.

— Нет, — вновь повторил жрец свой отказ.

— Нет?

— Всё верно. Нет.

Тенебре настолько опьянел от собственного величия, что не хотел драться с ним? Этот привратник считал ниже своего достоинства лезть в дуэль с Лордом, по его уверению, незаконнорождённым сыном какой-то послушницы? Если так, то это плохая стратегия. Взбешённый Гай атаковал без предупреждения, нанося стремительный колющий выпад. Уж он-то подарит жрецу мотивацию выхватить оружие.

Тот отпрыгнул в сторону, а далее буквально исполнил пируэт на одной ноге, изящно уходя от последующего размашистого удара.

— Ты шустрый для толстенького мальчишки, — с неприятным злорадством отметил Тенебре, теперь подпрыгивая на одной ноге и успешно избегая новой атаки.

Ему мерещилось, будто это игра? Поэтому он скакал вокруг, как озорной ребёнок на детской площадке?

— Зажги свой меч! — отрывисто прорычал Гай, донельзя раздражённый нелепицей. Один из них сегодня умрёт, это не шутки.

— У меня нет меча, — с апломбом заявил Тенебре, пожимая плечами. — Придётся сражаться с безоружным.

Неожиданно, но, к счастью, поправимо. Гай вытянул правую руку, забирая меч из-под плаща Порции. Он перевернул рукоять и безопасным концом отправил в грудь Дарта Тенебре.

— Вот. Используй его.

Жрец поймал оружие, активировал его и, сделав несколько взмахов на пробу, нахмурил брови.

— Коротковат. Мне нужно покрупнее.

По театральной интонации возникало ощущение, будто ссылался он вовсе не на длину меча, но Гай лишь закатил глаза.

— Печально. Значит, за мной преимущество.

Его не терзали угрызения совести. Среди добродетелей Тёмной стороны справедливость не числилась.

Но даже иронизируя на словах, Гай не мог удержаться от взгляда на каменные плиты, где распростёрлась Порция. Она не шевелилась. Лежала неподвижно, даже когда он выхватил у неё меч. Это беспокоило.

Тенебре проследил за его взглядом.

— Она жива.

Да, это так. Энергия её жизни пульсировала в Силе.

— Ты заплатишь за то, что причинил ей боль, — тихо и зловеще пообещал Гай.

— Изменническая сучка ещё легко отделалась! Это было моё милосердие! — прогремел в ответ жрец, но, когда глаза Гая вернулись к упавшей девушке, то, отчего-то словно защищаясь, брякнул: — Она цела! Силовой сон. Не хватало, чтобы эта дикая кошка тоже кидалась на меня с мечом.

А риск был. Гая мысленно согласился с вероятностью, что Порция сделала бы это. У него вспыльчивая любимая. Он не хотел, чтобы её занесло в эпицентр борьбы и ненароком погубило. Так что, возможно, и к лучшему, что она пока спит.

— С ней всё в порядке.

Сила доказывала это. От Порции не исходило ни страха, ни боли. Невредимая, она и правда дремала, а не вырубилась от сотрясения. Камень упал с души, позволяя сосредоточиться на убийстве паскуды Тенебре. Теперь, когда у того был в руках меч, можно приступать к делу.

— Твой ход, — глухо пригласил Гай старшего.

Но манерный ситх в очередной раз уклонился от вызова — одолженный меч погас.

— Я не буду сражаться с тобой. Я не убью тебя. Не сегодня. По крайней мере, пока ты нужен Империи.

— Поступай как знаешь, — отозвался Гай, отвечая серией выпадов, заставившей жреца проворно отступать, пока между противниками не оказался каменный алтарный стол.

Жёлтые глаза Тенебре блестели, словно опасность приносила ему извращённое наслаждение.

— Перестань испытывать моё терпение, — предостерёг он, упорно не касаясь оружия. — Всему есть предел.

— Я не хочу убивать тебя безоружного, но, если придётся, то это сделаю.

— Глупец! — улыбнулся жрец. — Тебе не победить. Хватит настаивать на драке, уходи!

Гай никогда в жизни не уходил от борьбы и не собирался начинать сейчас.

— Ты всерьёз ожидаешь, что я вот так просто сдамся?

— Ну-у, нет…

— Я женюсь на Порции Метелл. Если для этого мне придётся убить тебя, так тому и быть. Нападай, грёбаный фокусник! — насмешливо бросил Гай. — Хватит догонялок!

— Ведь ты не отступишь, не так ли?

— Ты разочаровался бы, будь иначе, — парировал Гай.

В следующее мгновение произошло нечто, что кроме как безумием не назовёшь. Тенебре вдруг обратился к воздуху с ощутимой досадой в голосе.

— Сила? Сила, ты это видишь? Сила, не я начинал этот бой. Не я первым применял летальные средства. Не я обнажал оружие. Даже девчонка цела. Ты видишь это, Сила? Я НЕ плохой парень… э-э… на этот раз…

Что за хрень?! Противостояние набирало совсем уж чокнутые обороты. Гай смутился. Жрецы все такие? У них принято разговаривать с Великой Силой, как с закадычным приятелем?

Тенебре с негодованием уставился в воздух. Однако странным образом его волнение из-за осуждения свыше казалось совершенно непритворным. Чудной верховный жрец всё сильнее напоминал невменяемого…

Инертный противник снова повернулся к Гаю.

— Тебе не победить. Не жалуйся потом, что я не предупреждал, — Тенебре картинно выпустил долгий и громкий вздох, закатил сверкающие золотые глаза и наконец-таки активировал клинок.

Надо сказать, к своим годам Гай развил иммунитет к нападкам окружающих, даже если их источником был скорбный головой чудак, плачущийся Силе. Впрочем, Гай и сам был не прочь пустить в словесные тычки.

— Не переживай, — сказал он своему оппоненту. — Ты умрёшь быстро и без мучений.

Тенебре отверг эту галантность.

— Я никогда не убиваю без мучений. Какая в этом радость? Поведай мне, — потребовал жрец, едва они принялись кружить вокруг алтарного стола под гулкое гудение мечей, разгоняющих тени в свете канделябров. — Как тебе удалось подобраться к клану Метелл, чтобы познакомиться с прекрасной Порцией?

— Её брат на моём корабле.

— Он вас представил?

— Нет, нас представил Азамин.

— Удивительное дело. Что ж, я побеседую с Корнелиусом об этой глупости.

— Не успеешь, — хмыкнул Гай. — Сегодня ты умрёшь.

С губ жреца слетел тихий смешок.

— Если я когда-либо и умру, убить меня суждено не тебе. Мужи, гораздо лучшие, чем ты, тщились и потерпели поражение. За мной длинная череда поверженных врагов, намного более впечатляющих, чем ты, малыш.

После этих стращаний жуткий худотелый жрец вступил в бой. Гай сразу отдал инициативу, уходя в оборону и внимательно наблюдая. Такую стратегию ему привил покойный Учитель. Лорд Виндикан, на протяжении многих лет считавшийся самым выдающимся дуэлянтом Империи, не был ни самым быстрым, ни самым сильным. И всё же его редко побеждали на турнирах даже более молодые и ловкие соперники. Учитель превосходно владел мечом. Он научил Гая, что ключ к противостоянию — тщательный анализ противника, где ты должен определить его стиль, выделить сильные и слабые стороны, и только потом решить, как правильно с ним бороться. «Ты побеждаешь, потому что за тобой лучшая стратегия, — наставлял мудрый ситх, — а вовсе не обязательно потому, что ты лучший человек».

Однако, насколько мог судить Гай, Дарт Тенебре не придерживался какого-то единого стиля. Странно, но он вёл себя так, будто закусился с кем-то на ножах в уличной потасовке. Даже хват был неправильным. Жрец применял короткие оборонительные пассы, призванные держать противника на расстоянии. Он высунулся с наступающей атакой лишь раз, когда Гай прорвался ближе, но преимущественно маневрировал, работая ногами, и импровизировал, размахивая мечом как дрыном. Гай же, с подростковых лет обучавшийся в академии флота и погруженный в науку о формах боя и искусстве дуэли, чувствовал себя сбитым с толку. Что, впрочем, не мешало ему стойко демонстрировать лучшие навыки, чтобы выстоять против нестандартного соперника.

Это на самом деле очень трудно — сражаться с тем, кто сражается совсем не так, как ты. Гай готовился к этому ещё до Коррибана, зная, что столкнётся с джедаями-правшами, использующими непривычные боевые формы, поэтому для него было не впервой отходить от классических тактик из учебников академии. Гай рассчитал, что лучшая стратегия — вымотать жреца, поскольку тот, судя по виду, атлетом не был.

Поединок обходился без Силы. Раз или два Гай пытался вкинуть толчок, но безрезультатно — жрец предугадывал его действия, без промедления блокируя приём. С молниями, которые Гай отправлял во врага, исход был примерно тем же. Отражённые, они отлетали в сторону, не причиняя урона. В результате Гай оставил эти методы, полностью переключившись на световой меч.

Что интересно, жрец тоже. Тенебре не применял Силу. Думал ли он, что в ней нет необходимости, или воздерживался от демонстрации истинных умений? Может, жрец надеялся усыпить его бдительность, чтобы заставить ослабить защиту? Гай не знал ответа наверняка. Ибо по мере продолжающегося поединка Дарт Тенебре не раскрыл ни капли из того чародейства, что сделало его верховным жрецом Империи.

Гай пришёл к выводу, что колдун не особенно-то агрессивен. Он дрался чисто, чтобы выжить, а не рвался к победе. И на деле с каждой минутой становился небрежней. Гай решил, что пора брать инициативу в свои руки, и перешёл в наступление. Но пока молодой ситх пытался выполнить задуманное, его противник парировал и отвечал на удары с почти скучающим пренебрежением, словно отрабатывал обязаловку. И это начинало подбешивать. Пока Гай шёл вперёд весь в поту и сосредоточенности, тот, кого он пытался убить, казался совершенно индифферентным к риску. Складывалось впечатление, что Дарту Тенебре абсолютно безразличен исход боя. Но это бред. Как можно быть настолько уверенным в себе?

Но у жреца хватало желчи даже на жалобы.

— Не так, думал я, пройдёт эта ночь. Я прибыл сюда, дабы причаститься к Силе, просить её указать мне путь. А Сила посылает тебя! Да она просто издевается надо мной! — надул губы Тенебре, будто вёл речь о старом приятеле, с которым случилась размолвка.

— У тебя был шанс уйти, — напомнил Гай, тяжело дыша.

Фокус недовольства жреца перекинулся на него.

— Тебе не следовало рождаться. Тебя следовало удушить при рождении. Я уже тогда знал, что с тобой возникнут проблемы, — глянул он исподлобья.

— Ещё какие, — отозвался Гай, не скрывая самодовольства от роли возмутителя благородного спокойствия.

— Тебе обязательно было появиться в тот конкретный момент, когда разразилась эта проклятая война? Я слишком занят для такого дерьма! У меня нет времени возиться с тобой, — с досадой процедил Тенебре, быстро скатываясь в нытьё: — Ты даёшь людям то, что, по их убеждению, они хотят, ты преподносишь Силе то, что, тебе кажется, она хочет, ты делаешь Совет счастливым, а жизнь всё равно смеётся над тобой, — напыщенно сетовал он. — Сегодня у меня нет времени на тебя. Да ещё после того, как мы закончим, мне придётся везти твою подружку домой к её семье. Приятного будет мало. Меж тем мне надо успеть немного помедитировать, потому что джедаи — ДЖЕДАИ!!! — ну слышал, наверное, НАШИ ЗАКЛЯТЫЕ ВРАГИ!!! — с некоторой долей вероятности, нагрянут сюда. Но сначала мне надо разобраться с тобой — ГРЁБАННЫМ ТОБОЙ!!! Я не знаю, почему кое-кто решил, что тебя необходимо обучать… одного из нас более чем достаточно для Империи…

Дарт Азамин предупреждал о том, какими будут чувства Тенебре. В Имперской иерархии власти имелось место только для одного колониста. И этого кренделя заранее следовало считать врагом. И старикан был прав, вздохнул про себя Гай, но, чтобы не отставать, насмешливо бросил:

— Испугался?

Тенебре презрительно фыркнул.

— Я выгляжу испуганным?

Нет, в чём, собственно, и крылась загвоздка. Жрец не испытывал страха — он бушевал от негодования.

— Полагаю, в один прекрасный день этому суждено было случиться, — сварливо пробормотал мужчина. — Ну, давай, пошевеливайся, убей меня. Покончим с этим раз и навсегда. Сегодня меня ждёт работа. Ты меня задерживаешь. Я здесь, чтобы снискать знамение Силы.

Ладно. Пусть так. Гай выдал свой лучший обезоруживающий финт — тот, что никогда не подводил.

Ничего не вышло.

— И это всё, на что ты способен? — вздохнул неуживчивый жрец. Он опустил меч и склонил голову набок, не сводя глаз с Гая. — Ты меня разочаровываешь. После красной молнии я рассчитывал, что ты явишь нечто более стоящее, чем это. Но ты посредственность, неплохой середнячок. Но определённо не в лучшую сторону.

— А как тебе это? — Гай снова пошёл в атаку. Наступление удалось, позволив ему нанести сильный удар ногой прямо в тщедушную грудь жреца. Тот развернул корпус, сработав прессом, и каким-то чудом умудрился вовремя отбить летящий на него меч.

— Уже лучше, — признал Тенебре выпрямляясь. — Но всё ещё недостаточно. В наши дни никто не умеет драться. У всех на уме одни световые мечи, — жрец с тоской сделал идеально рассчитанный выпад, заставивший Гая отскочить, чтобы не оказаться пронзённым насквозь.

Дарт Тенебре крайне искусно владел световым мечом, пусть и в специфичном стиле. По непонятной причине он презирал общепринятое оружие.

— Терпеть их не могу, — Тенебре поднял к лицу позаимствованный клинок, нахмурился, взирая на него, и с отвращением отбросил погасшую рукоять прочь. — Довольно.

Гай удивлённо моргнул и поднял брови.

— Я должен сделать то же самое? И что будет? Турнир по рестлингу?

Жрец от души хохотнул.

— А ты забавный, малыш. Не ожидал. Самое приятное во всём этом, что ты даже не пытаешься казаться забавным. Ты слишком напряжённый. Но у тебя славно получается рубить сухую правду-матку, веселя окружающих.

Гай усомнился, комплимент это или сарказм.

— Ты мне нравишься, вот только я тебя ненавижу, — продолжил Тенебре свою малопоследовательную речь. Он пожал плечами и вдруг ухмыльнулся. — Думаю, мы могли бы решить спор за девчонку, схлестнувшись в армрестлинге, но ты же здоровый как ранкор. Ты мне руку сломаешь.

— Это да, — подтвердил Гай, уверенный в своём физическом превосходстве. Но пока они замерли, каждый взяв долгожданную передышку, любопытство одержало верх. — Ты действительно победил Дарта Фулсома?

Противоестественно жёлтые глаза сузились.

— Фулсом… — рыкнул жрец. — Я не слышал это имя уже очень, очень давно…

И напоминание о нём явно не пришлось Тенебре по душе.

— Так что?

— Я убил Фулсома. И Хостиса, и Лацерейта, и Ревана. Реван умер страшнее всех… как того и заслуживал.

Вереница имён не говорила Гаю ровным счётом ничего.

— Кто они?

— Люди, жившие до тебя, которые пришли за Тёмным Лордом и не смогли миновать меня.

— Никогда о них не слышал.

— Последний из названных какое-то время числился джедаем. Его, пожалуй, не следует относить к соперникам. Но теперь все они безликие мертвецы. И это не случайно. Пройдёт ещё немного времени, и никто из ныне живущих не будет знать имя Дарта Фулсома. Со временем имена всех предателей забудутся. Об их восстаниях не останется даже праха на страницах истории .

Сложно придумать наказания мучительней бесславного конца в безвестности, уготованного проигравшим честолюбивым Владыкам.

Гай медленно кивнул, продолжая оценивать на противника. Пусть Дарт Тенебре выглядел как пугало, нёс странные вещи и дрался абсолютно бессистемно, этот хаотичный стиль работал в его пользу. Гаю доводилось сражаться и с джедаями, и со многими братьями по оружию, но ещё никто не выдерживал такого напора схватки, как этот храмовый чудак.

— Значит… ты чемпион Вишиэйта? — догадался он.

— Императору не требуется моя помощь. Но чтобы добраться до него, тебе придётся пройти меня.

— Я не мечу в Тёмные Лорды, — возразил Гай, открестившись от вменяемых ему амбиций. — Я просто хочу жениться на Порции.

— Власть так не работает, малыш. Тебе не дано нарушить правила, пока их не устанавливаешь ты. А сейчас их устанавливаю я. Но переступи через меня, и тебя ждёт встреча с Вишиэйтом. Ему не придётся по нраву то, что ты убил меня, — сказал Тенебре и с ухмылкой заговорщицки шепнул: — Всегда найдётся рыба покрупнее.

— Я не хочу бросать вызов Императору. Я просто хочу жениться на Порции Метелл.

— Нет.

— Почему нет? — Гай с раздражением вышел из себя.

— Потому что я так сказал. Таков принцип абсолютной власти. Мне не нужна причина. Причину даёт мне сама власть. Ну прелесть же. Давай полюбуемся, как ты бесишься. О, не останавливайся. Покажи свои силёнки, — жестом пригласил жрец. — Не стесняйся, малыш. Продемонстрируй немного мощи Великой Силы. Срази меня с её помощью, а не словами или мечом.

— Уговорил, — Гай уверенно деактивировал меч и вскинул руку, выпуская связку голубых молний.

На этот раз жрец совершенно не сопротивлялся. Он не делал попыток отразить удар, а просто замер, принимая на себя всю убийственную мощь испущенной энергии. Ослепительные искры потрескивали, танцуя по его коже, но лицо Тенебре ни на йоту не изменилось. Если он испытывал боль, то никак этого не показывал.

Гай смутился. Что это за странные способности?

— И это все твои таланты? Да мне щекотно, — глумился Тенебре с дурашливой и крайне раззадоривающей улыбкой от уха до уха.

Но видимо, это и было целью.

— Хорошо, — сварливым голосом протянул жрец, пока у Гая внутри вскипала ярость. — Хорошо-о-о… Теперь используй свои агрессивные чувства. Позволь ненависти течь сквозь тебя. Дай же её мне!

Гай удвоил усилия. Он чувствовал, как от напряжения и глубокой концентрации наморщился лоб. Кончики пальцев опалило потоком Тьмы, что рвалась наружу.

Но жрец не шелохнулся, спокойный и невредимый, когда любой другой бы корчился в агонии на полу с поджаривающейся от температуры кожей и сгорающими изнутри органами.

— Попробуй красную приблуду, — вскользь предложил жрец с видом Учителя, испытывающего на тренировке ученика, а не непримиримого противника. — Ну же. Срази меня летальной молнией. Покажи, на что ты способен.

И Гай последовал призыву, но вскоре оцепенение исказило его лицо, ведь уникальная кроваво-красная энергия Силы, насмерть перепугавшая Дарта Азамина, не причинила Дарту Тенебре ни малейшего вреда. Только исчерпала собственные силы Гая, совершенно обескуражив его результатом усилия.

— К-как? — изумлённо вырвалось у него вместе с тем, как в груди похолодело. Аналитический ум скоро и бесстрастно пришёл к единственно верному выводу: поединок окончен, а он проиграл.

— Сила со мной, — зловеще возликовал жрец. — СО МНОЙ!

Тенебре триумфально ткнул большим пальцем себе в грудь, не пряча почти детского злорадства.

— Как?! Как такое возможно?! — Гай смотрел на него с полным недоумением. — Это что, какой-то Силовой щит?

Хитрость жреца могла ему пригодиться в грядущих битвах с джедаями.

— Я намного могущественнее, чем ты в силах представить, — куражился Тенебре с кичливостью хулигана, одержавшего верх в школьной драке.

— А этому может кто-то обучить?

— Только не я.

Нет, разумеется, вечное нет. Опрометчиво надеяться, что недоговаривающий всё и вся жрец станет ему помогать.

— Наигрался? Тебе не победить. Тебе никогда не победить. Ты превзойдён, Лорд Малгус. Это твой первый урок на сегодня.

— Понял. Мне не убить тебя Силой, — Гай медленно кивнул, подтверждая очевидное, но неизменно упрямый отказывался сдаваться. Он с детства не терпел ограничений и не следовал за толпой. — Раз так, значит, придётся сделать это световым мечом.

— Опять? — Тенебре скорчил гримасу. — Нет. С меня хватит мечей. Терпеть их не могу.

— И…?

Что предполагалось дальше? Это была самая странная дуэль по опыту Гая. Но тревога начала охватывать его по мере того, как тактический разум осознавал: битва бесповоротно проиграна. Пусть он не засвидетельствовал всё мастерство Тенебре, кроме приёма с защитой, непреложно одно: жрец победил. Гай не сумел убить его, а значит, он теряет Порцию.

Подсунутая пилюля была горькой. Гай сокрушённо взглянул на свою прекрасную возлюбленную, распростёртую на каменных плитах. Такая близкая, она была навеки потеряна. Безусловно, они знали, на что шли, и риск не оправдался. Вскоре их связь раскроют, и ему придётся держать ответ перед Дартом Адраасом. Они с Порцией понимали, как быстро их скандальный роман способен выйти из-под контроля.

Дарт Тенебре не отрывал от него взгляда, сполна наслаждаясь зарождающими страданиями. Гай не был умел в ментальных щитах, прекрасно осознавая, что его эмоции выплёскиваются в Силу, делая очевидным упадок духа. Ему хотелось бы сдержать их, но они были сильнее его. Какое прекрасное будущее открылось бы им с Порцией… Они бы перевернули галактику и повели Империю вперёд, к современности. Опираясь на прошлое, благодаря её старым деньги и уважаемой древней фамилии, и опираясь на будущее, когда он воплотит собой всё колониальное население, всё чаще заявляющее о себе. Их союз сочетал бы старое и новое, знать и простой народ. И когда ситхи будут править галактикой, это отправило бы мощный сигнал… Но главное: они были бы рядом. Несмотря на все блага, которые Порция принесла бы ему в виде богатства и связей, Гай ценил её как личность. За живой, решительный ум и бунтарскую натуру… за страстные поцелуи, тонкий профиль и чарующее наливное тело… Да, в Порции Метелл воплощался венец всех леди, созданный специально для него. И он только что ускользнул сквозь пальцы.

— На сей раз, Дарт Малгус, я оставлю тебя в живых, — буквально промурлыкал жрец, не скрывая восторга, и вновь пустился в своё безумие, разговаривая с воздухом: — Сила? Сила, ты это слышишь?

Но приступ умопомешательства быстро схлынул, и Тенебре обернулся.

— Ты будешь наказан, — довольно сообщил он, скрещивая на груди руки. — Но в краткосрочной перспективе ты ещё можешь пригодиться боссу. Завтра тебе приказано явиться во дворец вместе с Ангралом?

Гай угрюмо кивнул.

— Ночью Император примет решение об атаке.

— Он ещё не решил, — вкрадчиво поделился верховный жрец, его голос переполняла снисходительность посвящённого в тайну. — Но поскольку Анграл, очевидно, не мозг операции на Слуис-Ване, ты понадобишься нам живым, если вдруг у парня на троне возникнут вопросы. Посему тебе дозволено жить — пока, Лорд Малгус.

Это было уже хоть что-то. Значит, он достаточно важен, чтобы избежать незамедлительной казни… пока.

— Вишиэйт сделает ставку на Слуис-Ван, — предрёк Гай с помрачневшим взглядом.

Тенебре поднял бровь.

— Что заставляет тебя так думать? Я же сказал — он ещё не решил.

Гай хмыкнул.

Неужто напыщенный привратник возомнил, что какой бы медитативный сеанс он ни запланировал на вечер, это что-то изменит? Едва ли. История творится войнами, экономикой, политикой и общественными переменами. И Силой, да, безусловно. Но руководство осуществляют лидеры, а у лидеров есть индивидуальные особенности, предубеждения, сильные и слабые стороны, даже страхи, которые становятся важными в контексте принятия глобальных решений. Один раз Гай удостоился чести пообщаться с Дартом Вишиэйтом. Старик ему не сильно понравился. Но тем не менее невозможно не чтить многочисленные достижения Повелителя за его тысячелетнее правление. И как давний почитатель этого искусства, Гай уверенно ответил жрецу:

— Он решит атаковать.

— Ты так в этом уверен?

— Да. Потому что он — Вишиэйт. Герой из героев, он делает то, что необходимо, и не колеблется. Он действует. Он не будет сидеть сложа руки, дожидаясь прихода Республики, по крайней мере, не попытавшись отвести угрозу. С учётом, чему он стал свидетелем, когда джедаи пришли в первый раз.

— Я тоже был там, — хвастливо напомнил жрец. — Я был рождён во времена Марки Рагноса.

И бездна с ним. Гай не видел в цивилизационной одержимости ситхов прошлым ничего, кроме необоснованных обременений. Возможно, жрец слепо поклонялся дням минувшим, что неудивительно ввиду его закомплексованности из-за незавидного происхождения, но зачем ему из кожи вон лезть, стремясь впечатлить поверженного врага? Насколько неуверенность в себе владела им?

— Вишиэйт знал о риске ответного вторжения с самого начала, как только мы атаковали Рукав Тингел. У человека, подобного ему, уже тогда имелся план купирования этого риска. Вероятно, не один. Он может делать вид, что ему нужно время обдумать решение, но это показуха. В глубине души он знает, что сделает. Скорее всего, он всё решил давным-давно.

— У тебя много веры в него, — протянул жрец.

— Да. Как у всех нас.

— И это невзирая на немилость?

— Я хочу того же, чего хочет Вишиэйт, — победы ситхов. — Гай нахмурился. — Необязательно любить кого-то, чтобы выполнять свой долг.

Жрец ненадолго поджал губы, прежде чем выдвинуть очередную нелепицу:

— А если я скажу, что ему всё равно, победим мы или нет?

— Тогда я назову тебя лжецом, — Гай кинул на него осуждающий взгляд. Подобное предположение равносильно измене.

У Второй Империи не нашлось бы идеи выше, чем жгущая сквозь века месть ситхов. То, что начиналось, как отместка за изгнание, переросло в возмездие за Великую гиперпространственную войну и последовавший за ней геноцид. Жажда мести, глубокая и непроходящая, впиталась в столпы культуры, запеклась, но кровоточила неудовлетворением даже спустя тысячелетия. Вишиэйт веками умело распалял эту жажду, восстанавливая мощь Тёмной стороны. То, что Император решил, что пришло время открыто выступить против Света, и то, что ситхи первыми напали на вражескую Республику, демонстрировало всю глубину решимости Тёмного Лорда.

Но скользкий жрец упорно пересказывал новые дворцовые сплетни.

— А если я скажу, что Вишиэйт начал войну, потому что ему скучно?

Скучно? Скучно?!

— Тогда я не назову тебя лжецом. Я назову тебя дураком.

— Что же делает меня дураком? — издевательски протянул Тенебре.

— Только дурак поверит, что Тёмный Лорд рискнёт всей нашей цивилизацией — и своей властью — из-за скуки. Такие люди, как Вишиэйт, мыслят иначе.

— Интересно, так теперь ты утверждаешь, что знаешь, как мыслит наш Император?

Гай ответил суровым взглядом. Пусть жрец одолел его сегодня, но, несмотря на высокий статус в Совете, он всё больше напоминал идиота.

— Если бы Императору было скучно, и если бы его влекло к саморазрушению, как ты говоришь, он бы позволил Фулсому свершить свой мятеж… Хоть ему, хоть любому другому из списка тех, кого ты назвал.

— После Фулсома прошло почти двадцать лет. Всё меняется.

— Нет, как бы не так! — прошипел Гай. — В этом-то и проблема — здесь ничего не меняется! А для такого человека, как Вишиэйт, двадцать лет — это мгновение. Уж тебе ли не знать, если ты реально настолько стар, как уверяешь, — Гай смерил жреца презрительным взглядом. — Неважно, какими фокусами ты займёшься сейчас в храме, это несущественно. Вишиэйт атакует Слуис-Ван.

— Вот как? Что ж, в любом случае какое бы решение ни приняли, Лорд Малгус, ты останешься в проигрыше, — насмешливо подхватил жрец. — Если Вишиэйт нападёт на эти верфи, я позабочусь о том, чтобы ты оказался на земле в гуще запланированной тобою битвы. Если ты не преуспеешь, то заплатишь за провал жизнью. Но если Император решит консолидировать наши силы здесь, ты встанешь рядом со мной на защиту дворца. Когда джедаи выпрыгнут из гиперпространства, дабы обрушить бомбы на наш город, у тебя будет меч и Сила, чтобы спасти свою жизнь и Империю.

Жрец, похоже, рисовал свою картину конца света на серьёзных щах.

— Это самоубийство.

— Быть может, для тебя так оно и есть. Но для меня это вызов. О-о, да будет, Малгус, тебе понравится. Один против всех — всё как ты любишь. Ты — сеятель хаоса, если таковые существуют в галактике, — произнёс Тенебре и фыркнул: — Это бесплодная роль, имей в виду.

— Пошёл ты! — парировал Гай. К чему вообще эта болтовня?

Жрец открыто рассеялся его горячности. Впрочем, почему бы и нет? Победа досталась Тенебре вместе с правом позлорадствовать.

— О, как это похоже на тебя. Лорд Малгус, позволь мне приобщить тебя к искусству не обращать внимания на то, что думают другие. Вот тебе совет: никогда не делай вид, будто тебе всё равно. Обрати момент себе на пользу, сыграй на публику, притворяйся. Брось посылать меня и всю остальную Империю куда подальше. И запомни некоторые нюансы, малыш. На этом жизненном этапе у тебя не выйдет рубить сплеча, даже если ты оказался самым смышлёным парнем в классе.

— Иди в жопу.

Это для него достаточно прямо?

Жрец заговорщически наклонил голову.

— Лично я в некотором роде лелею надежды на вторжение джедаев. Я готов принять вызов.

— Ну и умрёшь самонадеянным идиотом!

А вместе с ним умрут тысячи и тысячи безвинных Имперских подданных — этого Гай опасался больше всего. Он-то видел симуляции потенциальных планов Республики, и ни один из них не обходился без колоссальных жертв.

— Испугался? — с усмешкой спросил взъерошенный жрец.

— Не люблю тупые риски.

— Смелое заявление для человека, немногим ранее рвавшегося взять в жены девчонку вопреки воле её семьи и Дворца.

— Пошёл ты!

— О, какой гнев, какое разочарование, какая утрата… — Тенебре наслаждался его горем. На восково-бледном лице расцвела злая улыбка. — Поддайся же им, окунись в эти чувства. Они помогут тебе стать Темнее. И быть может, тогда ты будешь готов встать плечом к плечу со мной против вторжения джедаев.

— Ты сумасшедший.

— Лорд Малгус, тебе не познать силу Тёмной стороны, пока ты не познаешь страх, отчаяние, гнев, столь глубокие, что твоё сердце станет неотличимо от подвластной тебе Тьмы. Вот что значит стать единым с Силой… позволить Силе течь сквозь тебя и для тебя. Именно тогда ты становишься проводником судьбы. И именно тогда ты становишься истинным героем Тьмы… Избранным Силы… Избавителем, способным сдвинуть предел невозможного… Именно тогда ты перевоплощаешься в бога ненависти, обладающего властью карать…

— Пока республиканские корабли поливают тебя огнём? — сухо спросил Гай. Мания величия этого сумасшедшего уже не впечатляла.

— Да! — жрец странным образом воспринял ответ буквально. — В тебе есть гнев, есть ненависть, но ты их не используешь. Но, полагаю, сейчас ты ещё слишком юн. Тебе потребуется время, чтобы взрастить свою силу. Даже с красной молнией твои способности не настолько выдающиеся, как я предполагал.

— У меня нет Учителя, — оправдался Гай, не вступая в спор.

— Чья же это вина?

Молодой ситх вспыхнул, но, уступив порыву, осмелился предложить:

— Будь моим Учителем.

Странный колдун мог многому научить, это очевидно. Что плохого в том, чтобы просто спросить?

Немало, как видится. Дарт Тенебре отшатнулся.

— Серьёзно? — у того заметно перехватило дыхание от дерзкой просьбы. Вспышка паники и толика паранойи исказили его лицо, на мгновение отдавшись эхом в Силе. Но следом пришёл гнев — жрец разозлился, вовне и внутри. — Ты спятил, малыш? Высоко метишь!

Гай пожал плечами.

— Зачем соглашаться на меньшее?

— Сперва ты пытаешься сманить дочь Метеллов, а вслед за тем возомнил, будто можешь уговорить меня взять тебя в ученики… У тебя нет чувства меры?

— Такие, как мы, ничего не добьются, играя по правилам.

— Высоко нацелился. Слишком высоко.

Гай робел, но не стушевался под оскорблённым взглядом жреца.

— Разве ты не слышал? Не можешь победить — объединяйся.

Глаза Дарта Тенебре полыхнули.

— Я сроду не брал ученика и не возьму впредь.

— Почему?

— Мои секреты принадлежат только мне. Я ими не делюсь. Кроме того, ты служишь на флоте. Ты не мистик.

— Это имеет значение?

— Я не буду учить тебя. Я не буду рисковать, обучая тебя.

Гай вдумчиво кивнул.

— Это как с Азамином? Ты боишься, что Вишиэйт неправильно расценит наш союз?

— Ты… ты просил Корнелиуса Цезаря учить тебя? — Дарт Тенебре сначала выпучил глаза, а через миг сузил с хищным оскалом. Отросшие, сальные волосы грозили встать дыбом.

— Ну… да, — признал Гай с новым неуютным смущением.

— Естественно, чего ещё от тебя ожидать! — рявкнул жрец. — А мелкий поганец не сказал мне! Я убью Корнелиуса…

— Он отказал.

— Ещё бы он отказал! Азамин старый служака, и он не дурак. Ему известны границы дозволенного, и он хочет сохранить голову на плечах. Будь ты проклят, мальчишка, я не хочу лишать его головы!

Гай решил объясниться, выложив правду о своём трудном положении:

— Мне нужен Учитель, — выдохнул он с досадой, взглядом невольно обратившись к Порции. Будь он сегодня сильнее, то смог бы завоевать её. Сокрушённый неудачей молодой ситх признал горькую правду: — У меня есть сила, которую я не понимаю и не всегда могу контролировать. В академии меня учили только войне.

— Я не буду учить тебя.

— Значит, нет… ответ всегда «нет»…

Такова участь любого чужака в замкнутом мире ситхов. Чувствуя бурление никогда не дремлющего гнева, Гай поморщился и отвёл взгляд. Почему всё давалось ему тяжким трудом? База, которую любой ситх получал с рождения и принимал за должное — семью, образование, Учителя, должности, брак — ему приходилось выгрызать потом и кровью.

— У тебя будет тот же Учитель, что был у меня, — загадочно промолвил жрец. — Имя ему опыт.

Детский лепет. Но раз они завели этот разговор, Гай задал не дававший покоя вопрос:

— Как ты попал в Совет?

— Никто толковый не хочет идти в жрецы.

— Нет конкуренции?

— Не в последнее время, — сумрачно изрёк Тенебре. — Я вынужден заставлять вояк отбывать практику при дворцовом храме. Большинство знают только войну — Сила для них непостижима. Для многих облечённых властью её могущество — второстепенная цель. Технологии очаровывают невежд… Но оружие массового уничтожения, даже способное аннигилировать целую планету, ничто по сравнению с величием Силы. Вся власть исходит от неё одной.

Жрец вещал с ярой убеждённостью фанатика. Слушая его, Гай думал, что неудивительно, отчего этот советник планировал свою мученическую кончину на ступенях дворца, встречая Республику и джедаев.

— Сила — вот главная причина, по которой Вишиэйт ввязался в войну. Ему ведомо, что Тьма всегда ищет жертву. Если не спустить жажду крови на врага, Тьма обратиться вовнутрь. А это значит, что со временем, пребывая в долгой изоляции, Империя вступит на путь саморазрушения.

— Тьма может поглотить тебя, — ухватил Гай.

— Совершенно верно, — кивнул Тенебре без тени иронии по поводу факта, что в данный момент и сам выглядел сполна поглощённым Тьмой. В облике оборванца и дикими взываниями к Силе, верховный жрец Империи напоминал тронутого рассудком.

Не грозит ли ему самому такое будущее, если он в итоге не сумеет получить должного обучения, а его мощь продолжит расти? Гай опустил глаза, чувствуя себя зябко от мысли, что злосчастная участь свихнувшегося жреца однажды постигнет его самого…

И решил, что послевкусие поражения подзатянулось.

— Итак… на этом всё? Мы закончили?

С него довольно лекций психа с мозгами набекрень. И чем дольше он находился в присутствии Дарта Тенебре, тем больше нервничал. Непонятным образом предчувствие опасности, охватившие их с Порцией по прибытии сюда, кратно усилилось… Тенебре взирал на него с холодной жестокой ясностью. Этот отстранённый взгляд был знаком Гаю очень хорошо. Обычно его опасный огонь легко перерождался в стремление убивать.

— Убирайся отсюда, — приказал жрец. — Меня ждёт работа.

Гай направился к Порции.

— Я отвезу её домой.

— Ну уж нет. Я не глупец.

Гай не сбавил шага.

— Я отвезу её домой.

— Я сам сделаю это, — подчёркивая весомость своего слова, Тенебре запустил молнию — фатальную, красную — целясь прямо ему в голову.

Гай вовремя пригнулся уворачиваясь.

— Она леди! Если это всплывёт, то погубит её!

Жрец скрестил руки на груди.

— В основном это погубит тебя… если такое вообще возможно поныне. До этой ночи ты был чужаком. Но теперь, — он сверкнул лукавой улыбкой, — ты станешь парией.

Гай сглотнул при виде этой улыбки. Ему всегда зло дышали в спину, но верховный жрец явил хейтера какого-то нового уровня. Конечно, в том, что последствия будут масштабными, сомневаться не приходилось, но Тенебре, хоть и сохранил ему жизнь, казался странно зацикленным на том, чтобы выбить почву у него из-под ног. В Лордах, оскорблённых самим его существованием, не было ничего нового. Случайность по рождению противоречила поклонению знати перед хитросплетениями генеалогии — иначе какой смысл в тщательно прорабатываемой евгенике, если в закрытый клуб без одобрения мог заглянуть кто-то вроде него? Но Тенебре не принадлежал к красной аристократии. Если верить его словам, он был внебрачным полукровкой. Так в чём же дело? К чему вся эта лютая злоба?

— Я позабочусь о девчонке. А теперь ступай! Просто отстань от меня!

Но Гай никак не отреагировал, удерживая чужой ненавидящий взгляд. Да, в сегодняшней схватке за власть он проиграл, но это не значит, что он сдался. Это была игра вдолгую, и он только приступил к ней.

Поэтому, призвав всю твёрдость, что позволяли его немногие годы и терпкий вкус поражения, молодой тихо пророкотал:

— Однажды я приду за тобой.

Однажды он отомстит за счастливое будущее с Порцией, украденное у него из рук.

Жрец закачал головой.

— Ничего ты не сделаешь! Ты никогда и слова не проронишь о том, что здесь случилось, если хоть малость сохранил желание жить!

Гай не собирался идти на попятную, а доходчиво повторил:

— Я приду за тобой.

Дав клятву, он развернулся, неспешно спустился по каменным ступеням алтаря, прошагав мимо вскипевшего жреца, и погрузился во всеохватывающий сумрак безлюдного святилища. Гай не оглядывался на Порцию. Он решил, что больше никогда не будет оглядываться… Это был его выбор: расквитаться с обидчиком.

Почти у самого храмового нефа, его окликнул резкий голос жреца:

— Я не шутил, когда говорил о защите дворца. Если вторжение случится, ты будешь сражаться вместе со мной. Император отошлёт с планеты членов Совета и высшее командование во главе с Корнелиусом, чтобы сохранить иерархию власти. После чего он останется здесь, на месте, со мной… и с тобой, Малгус.

Гай застыл и обернулся, проверяя, не ослышался ли.

— Император будет лично сражаться с джедаями? — крикнул он жрецу, находящемуся позади в двадцати метрах.

— Да.

— В его-то возрасте?

— Он полон сил, — ощетинился Тенебре.

Что же, решил Гай, по крайней мере, это будет славная смерть в хорошей компании.

— Отлично. Я не боюсь умереть. Пусть я случайный с колонии…

— Точнее, бастард.

— …но это и моя Империя. И если джедаи придут, чтобы уничтожить её, для начала им придётся перешагнуть через мой труп. Я такой же ситх, как и ты, Тенебре. Я такой же ситх, как сам Император Вишиэйт! И моя значимость как воина Тьмы не имеет никакого отношения к грехам моих родителей. — Несмотря на упрямое стремление к противоположному, Гай не сумел не бросить взгляд на Порцию, мирно спящую на каменном полу. Он сожалением качнул головой, чувствуя, как в горле встрял ком. — Мы бы никогда не сбежали в Республику… Что бы она ни имела в виду.

Он не предатель, и Порция тоже.

Жрец, похоже, в это поверил.

— Лорд Малгус, если джедаи придут сюда, и тебе удастся выжить, тогда, возможно, я возьму тебя в ученики.

Пустое обещание. Этого не случится.

— Вторжения не будет. Вишиэйт атакует Слуис-Ван, и его обманка сработает. Республика клюнет на неё.

— Ты так уверен.

— Я уверен.

И Гай вновь развернулся, чтобы продолжить путь, но его уход прервали во второй раз.

— Что сделал тот человек, которого ты убил в детстве? — внезапно поинтересовался Тенебре.

— Что? — смутился Гай. Вопрос казался ни к селу ни к городу.

— Ты сказал, твои глаза пожелтели в тринадцать лет, когда ты убил человека. Почему ты его убил?

— Он бил мою собаку.

— Собаку… Ты убил кого-то из-за собаки.

— Именно так.

— Потому что это была твоя собака, и бить её мог только ты?

— Нет! Потому что он делал собаке больно!

— Полагаю, это уважительная причина, — допустил жрец, но его тон звучал совершенно неубеждённым.

— Ещё вопросы будут? — огрызнулся Гай.

— Нет.

— Вот и чудно, — на этой ноте молодой ситх в гневе покинул храм.